Глава 8 Геннадий Соломин

…Борщ был великолепен. Умяв вторую тарелку, Соловей задумчиво посмотрел в сторону стоящей на плите кастрюли, но от второй добавки решил отказаться – его еще ждало второе, не обратить внимания на которое было выше его сил. И здорово обидело бы стоящую у плиты мать:

– Супер, ма, а что там дальше?

– Пюре с котлетами… Сколько класть?

– Думаю, парочки хватит… – потянувшись рукой к стакану с компотом, он тут же получил подзатыльник.

– Не пей за едой! Желудок испортишь! – мама, как всегда, была в своем репертуаре.

– Ладно, ладно… Как скажешь… – улыбнулся Гена и, пододвинув к себе тарелку, принялся уничтожать одно из своих самых любимых блюд.

– Оголодал-то как… – вытерев руки о посудное полотенце, довольно заулыбалась хозяйка. – Совсем тебя твои зверята замучили…

– Да нет, ты знаешь, с ними интересно… – признался молодой учитель. – Кретинизма гораздо меньше, чем в армии…

– И риска – тоже… – заулыбалась женщина. – Я так рада, что ты, наконец, уволился… Эти твои вечные командировки кого угодно с ума сведут… Потому тебя и Светка не дождалась… Дура… Такого парня упустила… Вот и мается сейчас со своей пьянью…

– Да ну ее, мам… – не желая обсуждать свои отношения с Синявиной, поморщился Соловей, но остановить оседлавшую любимого конька женщину было невозможно.

– Че это? Я все равно права, и ты это знаешь! Была Светка дурой, дурой и осталась! Бегала тут «Геночка, миленький… я тебя люблю…», а когда тебя ранило – ни разу не навестила, стерва… Сразу нашла себе этого чертова инженеришку… Тьфу, прости меня, Господи…

– Ну, мам… Дай мне поесть, а? Сколько можно обсуждать одно и то же?

– А я не обсуждаю! Я хочу, чтобы ты знал, что я о тебе беспокоюсь… Жениться тебе пора, оболтус мой великовозрастный… Вон сколько баб вокруг бесхозных…

– Ну, например? – ухмыльнулся Соловей, представив себе кучу дамочек, тусующихся за окном…

– Вот Жанна, дочка Георгия Алексеевича… Очень хорошая девочка…

– Ну, ты сказала… – чуть не поперхнулся Гена. – Она же страшнее ядерной войны…

– Ну, уж прямо и страшнее… Зато хозяйка отличная, и ни на шаг из дома…

– Конечно, чтобы людей не пугать… Знаешь, сколько инфарктов будет на остановке возле ее дома, если она соберется куда… Не, мам, мне мои нервы надо беречь… Что ж ты меня так не любишь?

– Какие мы привередливые… – сморщив носик, Лидия Федоровна подошла к окну, отодвинула кружевную занавеску и, выглянув наружу, расхохоталась:

– Ну, а ты думаешь, что вот эта твоя воздыхательница лучше?

На этот раз Соловей все-таки подавился. Кое-как прокашлявшись, он вскочил с табуретки, подошел к матери и через ее плечо посмотрел во двор. И улыбнулся: за качелями детской площадки, встав так, чтобы ее не было видно из его окон, пряталась Олеся Коваленко…

– Да, мам, это тяжелый случай… Практически каждое утро «случайно» идет мимо… И провожает меня до школы… Даже не знаю, что делать…

– Я уже заметила… Как ни выгляну в окно – она тут… – хихикнула женщина. – Надеюсь, ты– то глаз на нее не положил?

– Да ты че, мам? Она же ребенок еще! – возмутился Соломин. – Скажешь тоже… Ладно, спасибо за завтрак, мне пора…

– Ну да, девочка заждалась… Негоже заставлять ее ждать… – ехидно ухмыльнулась Лидия Федоровна и, взъерошив волосы на голове единственного сына, вздохнула: – И когда ты только остепенишься?

– Как только, так сразу, – натягивая на себя куртку, буркнул парень и, чмокнув мать в щеку, вышел из квартиры…

Нажав на кнопку вызова лифта, Соломин прислушался к звукам, доносящимся из шахты, и решил, что бежать по лестнице ему сегодня лениво. И тут же зазвонил телефон…

– Алло? Да, Гоша? – увидев, кто звонит, Соловей сразу же настроился на серьезный лад.

– Привет, преступник! – донеслось из трубки. – Ну и нашел же ты приключение на собственную задницу! Я хренею…

– Че нарыл? – перебил друга встревоженный Соловей.

– Мальчики очень не простые… Ходят под дяденькой по имени Огонек. Слышал о таком?

– Не-а…

– Ну и зря… В общем, бизнес от проституции и до производства поддельных сигарет. Все очень серьезно. Конкретно хозяин джипа – Макрин Бессарион Тенгизович, – говорят, занимается детской порнографией и контролирует почти всех сутенеров в вашем районе… У него не один десяток бойцов, неплохие связи в управе и в силовых структурах, и, между нами, его лучше не трогать… Вонять начнет так, что охренеешь…

– Блин… Поздняк метаться… – пожал плечами Соловей. – Теперь понятно, зачем ему девочка была… С-с-скотина… Кстати, как так – Бессарион – и… Макрин?

– Не один ты офигеваешь! – хохотнуло в трубке. – Возможны и не такие чудеса, если есть деньги и связи… Инфу я тебе скинул на почту… Доберешься – почитаешь… Все, что смог… Если что – звони. Мне пора на планерку…

– Спасибо, Гоша. С меня – бутылка красного…

– Ок, заметано…

Убрав телефон в чехол на поясе, Соломин привычно прижал левый локоть к ребрам, проверяя наличие кобуры с пистолетом, испугался, что ее нет, потом вспомнил, что уже давно уволился, и криво улыбнулся: пистолета, как и Конторы за спиной, не было уже давно. И рассчитывать приходилось только на себя самого… Хотя в экстренной ситуации можно было обращаться за помощью к тем, кто еще не «ушел»… Но… не хотелось…

…Коваленко возникла из ниоткуда, стоило Геннадию добраться до угла дома номер восемь – весьма довольная тем, что дождалась, девочка буквально за пару шагов обрушила на задумавшегося парня такой град вопросов, что Соловей даже растерялся. Ошалело посмотрев на сияющую Олесю, он почесал затылок, и тут снова зазвонил телефон…

Номер был незнаком. Задумчиво посмотрев на экран трубки, он нажал на кнопку и приложил телефон к уху.

– Привет, Соловей! Это Глаз! Помнишь такого?

– Привет, бродяга! – обрадовался Соломин. – А говорили, что тебя завалили! В Африке, что ли?

– Фирма «Щазз» к вашим услугам… – заржал его собеседник. – Кстати, я не один. Еще Сема рядом… Че передать?

– Скажи, что дискриминации по цвету кожи у нас нет. Официально… И если ему нужна работа, то пусть строится с опахалом у моего подъезда… – расхохотался Соловей, вспомнив их любимую шутку над чернокожим сослуживцем.

– Он говорит, что опахало есть… А вот мух завести забыл… Ты его простишь?

– Ну, так и быть… Вы где, бродяги?

– Ща в центре, питаемся… Хотели бы увидеться…

– В принципе, я – «за»… Только вот до трех у меня уроки… – хмыкнул Соломин.

– Че у тебя? Уроки? Никак в первый класс пошел? – хмыкнул Щепкин. – А разве умственно отсталых туда берут?

– Нет, не берут… – сокрушенно вздохнул Гена. – Я преподавать начал… В школе…

– Дай угадаю… математику? Или нет… Химию!!!

– Физкультуру, гады…

– Ладно, говори адрес, мы припремся… Спортивную форму брать?

Ребята нарисовались на большой перемене. Первым в спортивный зал ввалился ничуть не изменившийся Вовка Щепкин и тут же расплылся в искренней улыбке:

– Привет, Соловей! Сколько лет, сколько зим!!! Знакомься, это мои друзья! Олег, Угги, Сема Ремезов… А, этого знаешь? Хе-хе… Эрик, и… моя жена, по совместительству сестра Олега, Беата…

– Офигеть, ты женился? – вскочив из-за стола, Соломин протянул руку для рукопожатия парню по имени Олег. И чуть не скривился от боли – ему показалось, что его рука побывала в тисках! Уважительно осмотрев гиганта с головы до ног, Соловей осторожно протянул руку следующему – чуть менее массивному, но выглядящему так же внушительно Угги…

– Потрясающе выглядите! – оклемавшись от рукопожатий, он улыбнулся стоящей около Глаза девушке и ничуть не покривил душой – Беата была великолепна: короткая куртка, распахнутая на полной высокой груди, и джинсы в обтяжку демонстрировали такую фигуру, что можно было только позавидовать товарищу… А вот короткая стрижка под мальчика Геннадию понравилась не очень…

– Харе пялиться на мою жену! – усмехнулся Глаз и по-хозяйски уселся на стол преподавателя. – Ну, чем ты тут занимаешься?

– Детей учу…

– Угу, заметно… Макивары сам делал? – поинтересовался Сема, оглядывая зал.

– Да, в магазине они не продаются…

– Неплохо для школьного зала… И давно ты тут?

– Год уже… Как уволился… – признался Соломин. – В бизнес идти не захотелось… Платят относительно неплохо. Школа довольно большая, часов много… И… спокойно тут…

– Геннадий Михалыч! Нам переодеваться?! – донеслось от входа…

– Конечно! – кинув взгляд на столпившихся у дверей учеников 11-го «А», Соловей посмотрел на часы и, повернувшись к Глазу, спросил:

– Как у вас со временем? У меня еще три урока… Потом буду свободен, как рыба об лед…

– Нормально… Ничего, если мы тут где-нибудь посидим и посмотрим? – поинтересовался Ремезов.

– Конечно… Кстати, по коридору налево и до конца – неплохой буфет. Проголодаетесь – сможете перекусить… Ладно, дуйте вон туда, на тренажеры… А вам, Беата, я могу предложить мое кресло…

Загрузка...