Авель и Мегаполис

Глава 6 «Сортировщик Авелей»

Ещё учась в институте, Аркадий неоднократно наблюдал подтверждение услышанному, но тогда на этот счёт никакая стройная теория в голову не приходила.

Из толпы его весёлых однокашников заметно выделялись два Симовых отпрыска: гитарист ансамбля Коля Симко и шахматист Олег Симович. Они всегда ходили в окружении красивых баб, которые сбивались с ног, лишь бы им угодить: пышками кормили, конспекты переписывали, таскали по театрам и по барам.

Аркадия эти крысы дружно игнорировали. Они его в упор не замечали, как будто он пустое место. Хамки однозначно…

Давилову такие мелкие разборки были вряд ли интересны. Он мыслил более масшабно: его тревожили библейские трагедии. Он ведь зам по древней психологии.

Аркадий на всякий случай внимательно слушал, а Давилов этим пользовался.

— Авель и Каин — два брата, две половинки наидревнейшего общества. Я бы сказал, миниобщества… Одна из половинок оказалась гнилой, но тогда, по крайней мере, существовало равновесие, фифти-фифти…

— А что было потом? — спросил Аркадий чисто из вежливости.

— Потом была эпоха Ноя. Ноевых детей уже не двое, а трое, но опять-таки, ЛИШЬ ОДИН из них вызывает уважение… Подводим итог: между Авелем и Симом исторический промежуток небольшой, но за это время сознательная половина населения Земли сморщилась, превратившись в сознательную треть… Человечество деградирует, и процесс этот, боюсь, уже необратим…

— А к-к-каковы сейчас наши дела?

— Справедливости ради надо отметить, что сегодняшние наши дела не так уж и плохи…

Сегодня потомки Авеля и Сима составляют приблизительно пятую часть населения планеты… В среднем, конечно. Местами, например, в жестоких мегаполисах, всего лишь одну десятую. Эта статистика много раз перепроверена.

— Вы считаете, что одна пятая — это хорошо?

— Конечно! Пессимисты настаивают на полутора процентах…

— И вы всё это затеяли, чтобы утереть нос каким-то пессимистам?!

— Нет, конечно же… Мы набираем Авелей в чисто практических, утилитарных целях.

Для безопасного внедрения в жизнь новых научных разработок. Ведь человеческий фактор ещё никто не отменял!

— Ну, и как же вы их набираете?

— Наш метод гениально прост! До смешного прост! И отбор, и статистический учёт ведутся…

— На пальцах?!

— Вы поразительно догадливы! К тому же, в нашей стране полигон для таких исследований просто идеальный.

— Полигон?

— А где же ещё в мире, в каком метро, найдётся такое жуткое количество совершенно одинаковых убойных дверей? На Западе процент Авелей вычислять очень трудно, ведь у них почти все двери замедляются пружинами…

Тут взгляд Аркадия упал на плакат, висевший за спиной лысого начальника. На нём рабочий поднимал булыжник — всем известная скульптура Ивана Шадра.

— Ну, а булыжник тут при чём?

— Да всё при том же…

Давилов поморщился, будто рабочий был его личным врагом.

— Ответьте мне, пожалуйста, на один вопрос… элементарный… Когда один человек берёт в руки камень и бросает им в другого, как мы это называем?

— Криминал…

— Правильно. Однако чтобы камень поднять и бросить, нужна большая затрата энергии… А увесистая дверь метро САМА идёт в руку… Сама ведь?

— Сама-а-ауууу… — неожиданно тихо завыл Аркадий, а про себя отметил: «Готово дело! Гипноз подействовал! Мычание попёрло! Так я и знал!» Он уже ждал трагического продолжения сеанса гипноза, который, в итоге, должен был лишить его квартиры, а может быть, и жизни. Хоть бы Риммочке успеть позвонить!

Но Давилов, как всегда, проявил оригинальность:

— Приятно?

— Что приятно?

— Ну, когда без усилий и безнаказанно можно гадить, гадить и гадить?

Аркадий молчал.

— Хорошо! Отвечу за вас: «Да!»

— Да-а-а-ууу… — промямлил дядя своего племянника, уже гораздо тише и умиротворённее.

— Искушение? Конечно! Ещё какое искушение! Громадное! И, заметьте, ПО ЗАКОНУ тут никакого криминала нет, так что большинство из нас уже давно не могут отказать себе в этом удовольствии… Для большинства людей это что-то вроде наркотика, вроде бесплатной дозы…

— Так-таки для большинства?

— Да! Наше метро немолодое, ему уже седьмой десяток лет…

Аркадий вдруг вспомнил, зачем пришёл.

— Простите, что перебиваю… Я полностью согласен с вашими теориями… но мне хотелось бы знать, какие меня ждут… работы…

— Честно говоря, никаких особенных работ вам тут не предложат, а если и предложат, то придётся вкалывать за каких-нибудь жалких… пятьсот долларов в месяц…

— Согласен!

— Погодите! Я не сказал главного. Эта фирма, как вы уже поняли, не моя. Я всего лишь первый зам нашего спонсора… Спонсор мой друг, и я помогаю ему на собеседованиях… Бесплатно. Ибо проблем с деньгами лично я ни разу в жизни не испытывал. Бог миловал.

С этими словами Давилов извлёк из ящика стола солидную пачку денег. Излишне говорить, что Аркадий напрягся.

— На моей фирме вы получите гора-а-аздо больше… Однако придётся мириться… с некоторыми условиями…

Аркадия условия не сильно волновали.

— Сколько?!

— На первых порах — всего лишь две тысячи в месяц… Негусто, но при усердии…

— Две тыщи… б-б-баксов?!

— Да, но сначала вам нужно себя проявить…

— Согласен!

— Пожалуй, я испытаю вас прямо здесь, на этих курсах… Поработайте-ка… сортировщиком!

— Сортировщиком?!

— Сортировщиком Авелей. Дело в том, что нашему спонсору их по-прежнему не хватает… Для будущей работы, масштабы коей просто потрясают!

— Хм! У спонсора недобор ангелочков?

— Как и везде… Это будет вам вместо тренинга. А потом — добро пожаловать на мою фирму! Здесь вам всё равно делать нечего, вы ведь не прирождённый Авель!

Впрочем, так же, как и я…

— Вы?! Ведь у вас анаграмма хорошая, — решил напоследок позаискивать Аркадий. В словах «Евгений Давилов» достаточно букв для «Avel»…

— Чш-ш-ш! Это псевдоним… — Давилов снова вскочил и выглянул за дверь. — Об этом здешним — ни гу-гу! Для слушателей данных психкурсов это вредная информация.

Они буквально в штыки принимают каждого чужака. Лично мне это неприятно… Я усматриваю в этом оскорбление, дискриминацию личности, если хотите!

— Я тоже!

— Тогда — успехов! Завтра же и приступайте!

Назавтра Аркадий прямо-таки с раннего утра стоял в вестибюле метро и вёл свою статистику. Всех выходящих пассажиров он отмечал кивками. Стремался — не то слово! Тут имелась большая вероятность быть поставленным на учёт. Не ровён час, его заприметят, вызовут чумовоз и — под белы руки! Но любопытство, всё же, брало верх…

Заметив очередного Авеля, Аркадий загибал палец. На каждой станции на сто кивков выходило по 10–12 пальцев, не больше. Дожили!

Правда, имели место ещё и «перспективные», хотя и не вполне обернувшиеся граждане, но, всё же, дёрнувшие головой вправо-назад. Таких было двойка-тройка на сотню. Им уже не безразлично, что там, сзади, хотя полностью обернуться ещё лень.

Пророчества Шамиля и Давилова сбывались с точностью до одного процента. Особенно насчёт жестоких мегаполисов. Потрясал не столько низкий процент, сколько его ПОСТОЯНСТВО. Какую станцию ни возьми — результат тот же. Хоть пари держи на деньги!

Теперь уже все книксены и реверансы всех француженок вместе взятых не казались Аркадию дикими. Парижанка в брильянтах, сыгравшая перед ним роль швейцара, была вовсе никакая не юродивая. Раз по-идиотски выгнулась-прогнулась, значит, так было надо, так ей было Кем-то велено! Она лишь исполняла указание высших сил.

Аркадий более не сомневался, что то был знак звыше.