Аватар Х

Глава 25

Поговорили мы со стариком Райнгольдом (пусть в этом Ментальном пространстве он и выглядел крепким мужчиной в самом расцвете сил, но на деле-то он оставался все тем же немощным стариканом) основательно. И я, как бы ни была фантастична его версия об Аватаре погибшего генерала Абдурахманова — она имела веские основания для существования, её принял.

— Вячеслав Вячеславович, — обратился я к Мозголому, — вы действительно считаете, что Абдурахманов стал Богом?

— Действительно, — подтвердил князь. — Понимаете, юноша, управление настолько глобальными Энергиями не может пройти бесследно для самого Оператора. Не знаю, насколько он был Силен до этой эпической битвы, но после нее он однозначно должен был скакнуть на следующую ступеньку развития Осененного…

— Вы все-таки настаиваете, что он стал именно Богом? — вновь уточнил я.

— Мы ведь уже определились с понятиями, молодой человек. Его можно называть Богом, Высшей Сущностью, следующей ступенью в развитии Мага — как угодно! Он не Бог в том понятии, каким его наделяет христианская церковь. Не Всемогущий Создатель всего Сущего. Он чем-то сродни могучим языческим Богам прошлого… Но, повторюсь, Мамонт, что все это лишь мои предположения и домыслы.

— Но как такое может быть, ведь Абдурахманов погиб? — Я вспомнил прочитанную в госпитале статью. — В газетах писали — награжден посмертно.

— Жизнедеятельность Высших Сущностей — дело темное, — не смутившись, ответил Мозголом. — Я уверен, что никто не видел его мертвого тела после той разрушительной схватки. А ведь тело Гитлера наши ребятки все-таки обнаружили и опознали…

— Его нашли?

— Да, об этом тоже писали в газетах. Если будет желание, почитаешь. У меня в библиотеке хранится подшивка за прошлый год. А вот что произошло с Абдурахмановым, и где он сейчас, мы можем только гадать. Может быть, его сожгло в том океане Энергий… Тогда почему тело фюрера уцелело? А ведь он тоже сражался, пропуская через себя весь тот поток Силы? И ответов на эти вопросы, скорее всего, мы не узнаем никогда. Разве что, — немного подумав, произнес с ехидной улыбкой Вячеслав Вячеславович, — с твоей помощью…

— Это как же, а? — Удивленно взглянул я на старого Мага.

— С помощью ваших «видений» конечно же, мой друг! — воскликнул Райнгольд. — У меня нет ни малейших сомнений, что они идут от лица Гасана Хоттабыча. И часть ваших ощущений — тоже принадлежат ему! Меня смущает только одно: почему ваша личность, как Мамонта Быстрова, не оказалась окончательно подавлена, и вы не превратились в «полноценного» Аватара Абдурахманова?

— Вы сейчас серьезно, Вячеслав Вячеславович? Я могу перестать быть собой и превратиться в этого, пусть и героического, но чужого старика?

— Так в этом и суть Аватара, — согласно кивнул Мозголом. — Аватар либо «создается» самим Божеством, так сказать «с ноля», либо часть Высшей Сущности занимает готовое человеческое тело, подходящее ему по параметрам. Да еще и, желательно, безмозглое.

— И при чем здесь я? Я же не безмозглый! — Моему возмущению подобным фактом не было предела.

— Вы были таким еще два дня назад, — напомнил мне Райнгольд. — Скорее всего, та Энергетическая «ниточка», что связала тебя с генералом Абдурахмановым, благоприятно повлияла на твой мозг, который начал восстанавливаться просто бешенными темпами. Без такого неожиданного вмешательства, ты бы до сих пор пускал слюни, а твоя сестра кормила тебя с ложечки!

— Не было бы счастья, да несчастье помогло? — ядовито осведомился я.

— За несчастье вы принимаете вселение в вас Духа Абдурахманова? — поинтересовался Райнгольд.

— А как еще это воспринимать, Вячеслав Вячеславович? — возмущенно заявил я. — Когда в твоей голове хозяйничает еще кто-то, кроме законного хозяина?

— И снизошел на них Дух Святой и стали понимать они язык всех тварей земных, — процитировал Райнгольд библейские строки. — Так что снисхождение Святого Духа на кого-либо во все времена почиталось честью великой! — наставительно произнес он. — А вы — несчастье…

— Так тож — Дух Святой, хотя в Единого Бога я и не верю.

— А в чем разница? — удивился Маг. — Когда на Адама и Еву снизошел Дух, они стали понимать язык зверей. А вы — из банального Осененного середнячка-Воздушника, да еще и находящегося в состоянии полной невменяемости, получили в пользование кучу Талантов и поистине огромный Резерв! А о мощности Источника я вообще умолчу, поскольку не имею возможности его измерить. И вы еще имеете наглость жаловаться, мой юный друг? — Осуждающе покачал головой Мозголом.

— А если… если я в него полностью превращусь⁈ — выпалил я на одном дыхании. — Перестану быть Мамонтом Быстровым и стану Абдурахмановым?

— Хм… Вот что вас пугает, мой дружок? — нахмурился Райнгольд. — Я, признаюсь, об этом не подумал… То есть, вы боитесь потерять себя? Кануть в пучину неизвестности?

— Да! — Я резко кивнул.

— А скажите честно, мой юный друг, вы сами-то, кем себя ощущаете? Именно Мамонтом Быстровым? Или, все-таки, кем-то иным? — Неожиданно подошел к этому вопросу Райнгольд.

— Ну… Я — это я… — Скажу по чести, в первый момент я даже и не знал, что ему ответить. — Но, вот, кто я?

Ведь Мозголом, по сути, оказался прав — я до сих пор точно не представлял, кто же я на самом деле? Память ко мне так и не вернулась, а те осколки воспоминаний, что всплывали во мне время от времени, как выяснилось, принадлежали генералу Абдурахманову.

Был ли я тем самым Мамонтом Быстровым, в чьем теле сейчас находился? Однозначного ответа у меня не было. Я просто не видел другого выхода, чем принять эту личность, как свою собственную. Иначе, существовала большая вероятность просто сойти с ума.

Вот только до конца осознать себя молодым красноармейцем Быстровым, отчего-то не мог. Было в этом что-то неправильное. Так же я не мог полностью принять, что Аленка — моя родная сестра. Я точно так же заставлял и приучал себя к этой мысли. Родная сестра — и точка!

— Я вижу, что у тебя большие сомнения, — подытожил Райнгольд.

— Да, — согласился я. — Просто огромные. Я не знаю, кто я. Просто принял личину Мамонта, как данность, поскольку очнулся в этом теле. Вот это, — ухватил себя руками за грудки, — Мамонт Быстров, что легко подтверждается документами и свидетелями: Аленой — родной сестрой и Целителем Рыжовым. А вот здесь, — я коснулся виска указательным пальцем, — есть некто… И это я… Но идентифицировать это «я» с Мамонтом, я не в состоянии… Мне кажется, что это не так… Вернее, не совсем так… Одним словом, я совсем запутался, Вячеслав Вячеславович!

— Полностью с вами согласен, молодой человек, тяжелый случай, — согласился со мной старик. — Просто уникальный! Но не спешите расстраиваться раньше времени, Мамонт, — посоветовал он мне, — думаю, что время расставит все по своим местам. Продолжайте жить, наслаждаясь молодостью и здоровьем, ведь эти две составляющие имеют свойство внезапно заканчиваться.

— Да какое здоровье, Вячеслав Вячеславович? — Я печально усмехнулся. — Я же инвалид…

— А вот ни скажите! — возразил Райнгольд. — Я внимательно наблюдаю за вашим физическим состоянием с самого начала нашего знакомства. И хочу сказать, что процесс восстановления вашего организма идет ураганными темпами! Ваша регенерация поразительна! А восстановление головного мозга — просто фантастично! Разрушенные нейронные связи возрождаются буквально на глазах! Мало того — появляются новые! Такого я никогда в жизни не видел!

— Вы это серьезно, Вячеслав Вячеславович? А не с целью моего утешения?

— Послушайте меня, юноша! — сурово произнес Мозголом. — Не знаю, как там у вас, у коммунистов, обстоят дела, но князья Райнгольды никогда не поступались честью… Честь для меня не пустой звук! — напыщенно произнес старик. — Если я взялся что-то утверждать, значит, так оно и есть!

— Спасибо, Вячеслав Вячеславович, за все, что вы для меня сделали! — поблагодарил я князя. — И за помощь Ибрагима тоже!

— Вот и славно! — Улыбнулся Мозголом. — А сейчас я предлагаю выйти в реальный мир — вы уже успели достаточно восстановиться после боя.

— Только за! — Закивал я головой.

Картинка «моргнула», окружающая реальность немного потускнела, резко постарел Райнгольд, оказавшийся сидящим не в кресле возле кровати, а все в той же инвалидной коляске, с ногами укрытыми клетчатым пледом.

Комната, воссозданная Мозголомом в ментальном пространстве, оказалась точно такой же: огромная кровать, тяжелый балдахин — все присутствовало. Только весь интерьер оказался не новым и блестящим, а изрядно потрепанным, пыльным и тусклым, выгоревшим от солнечного света.

Чувствовал я себя приемлемо — по крайней мере, никакой боли не чувствовал. Не знаю, заслуга ли это моего молодого организма, или манипуляции Райнгольда, вновь отключившего мои болевые ощущения. Если это и так, возмущаться я не собирался. Жив-здоров — и ладно!

За окном уже основательно рассвело. Сколько же я провалялся в кровати?

— Не так уж и много, — ответил на мой невысказанный вопрос князь. — Сейчас около девяти до полудня.

— Девять утра? — переспросил я, поднимаясь на локтях.

— Да. Как вы себя чувствуете, юноша? — поинтересовался Мозголом.

— Вполне, — кивнул я, откидывая одеяло и опуская ноги на пол. — Могу уже и до дому своим ходом добраться, — заверил я его.

— А вот этого я бы вам пока не советовал, — неожиданно произнес Мозголом, подкатываясь на коляске к большому окну, выходящему на улицу со стороны парадного подъезда. — Похоже, что эти товарищи прибыли по вашу душу. Про меня-то они давным-давно забыли, — весело добавил Вячеслав Вячеславович. — Знаете их?

Я встал с кровати и тоже подошел к окну: на проселочной дороге стоял черный автомобиль — «Эмка», возле которой неторопливо курили трое мужчин. Двое из них были мне незнакомы, а одного я узнал сразу.

— Капитан уголовного розыска Заварзин, Трофим Павлович, — ответил я. — Именно у него в квартире мы с Аленкой вчера ночевали. Хороший человек. А остальных я не знаю.

— Это начальник Силового отделения Дзержинского райотдела НКГБ майор госбезопасности Потехин со своим водителем, — «просветил» меня на этот счет Вячеслав Вячеславович.

— А вы его знаете, этого начальника? — спросил я. — Или прочитали у него в голове?

— И знаю, и прочитал, — не стал темнить старый Мозголом, — даже не смотря на его Ментальную Защиту, от вмешательства таких Одаренных, как мы с вами.

— А знаете откуда? — Спросил я «по инерции».

— Он брать меня приходил лет пять назад, — невозмутимо сообщил Мозголом. — Я же «контра недобитая» по его мнению. Как же, аристократ, потомственный князь, все предки которого не иначе, как в Бархатную Книгу Российской Империи включены. Меня, молодой человек, уже давно должны были либо к стенке поставить, либо в Сибири сгноить — в лагерях, раз я за границу уехать после Вооруженного Восстания Черни не удосужился. А я Россию люблю, и на чужбине мне помирать не охота.

— А как же вам уцелеть довелось, Вячеслав Вячеславович?

— Да потому, что слабаки они со мной в искусстве «кручения мозгов» тягаться, — усмехнулся Райнгольд. — А привлекать более мощную артиллерию, чтобы сломать одного дряхлого старикана, дышащего, можно сказать, на ладан, никто из них не решился. Потоптались по округе, а дачку мою обнаружить и не смогли. Так и разошлись не с чем. И чего только они не вытворяли, — посмеиваясь, рассказывал Мозголом. — Они чуть ли не за за руки брались, чтобы территорию оцепить, а потом, сужая круг поисков, наткнуться на мое убежище.

— Так вы им заблокировали не только зрительные рецепторы, чтобы они найти не смогли…

— Нет, зрительные рецепторы здесь совсем ни при чем, — попытался разжевать Мозголом, — они не блокируются. Просто весь объект, в частности — мое поместье, игнорируется мозгом при обработке информации! Даже если кто-то из господ чекистов натыкался на мой забор, то все-равно никак этого не осознавал. Для него забора просто не существовало.

— Как-то сложновато, — признался я старику.

— Вот возьмешь у меня несколько уроков, поймешь, — заверил Вячеслав Вячеславович. — Не зная простых арифметических действий, лезть в изучение высшей математики не имеет смысла.

— А вы согласны меня обучать? — осторожно поинтересовался я.

— А вы не хотите этого, юноша? — Райнгольд едва не проколол меня взглядом своих темных зрачков, резко выделяющихся на фоне выцветшей от старости радужки.

— Почту за честь! — выпалил я. — Я к этому своему Таланту как подступиться-то не знаю.

— А мне будет просто жаль, если такая Сила будет сливаться впустую, — ответил старик. — А у вас, молодой человек, просто фантастические задатки Мозгокрута! А с вашим Резервом и Источником, у вас есть все шансы стать одним из сильнейших Магов современности! В Ментальном Таланте, разумеется, — добавил князь. — В других областях Магии я, увы, не силен.

— Мне больше и не надо…

— Не спешите, юноша, — остановил мой порыв Райнгольд, — судя по тому, что поведал мне Ибрагим, у вас феноменальные результаты! Только боюсь, что опытного Потрясателя Тверди вы не найдете. Очень редкий Дар в наши времена.

Пока мы утрясали со старым князем условия возможного наставничества, я не отрываясь, смотрел в окно. Троица служителей закона, немного побродив по округе, но, так ничего и не добившись в поиске загородного особняка Райнгольда, вновь собралась у автомобиля.

— Вы уверены, что они за мной? — еще раз уточнил я у Мозголома.

— А у вас есть сомнения, молодой человек? — иронически приподняв кустистую бровь, спросил старик.

— Ну, не могу же я у вас вечно скрываться? — произнес я.

— А почему нет? — Пожал плечами князь. — Средств у меня достаточно, чтобы прокормить еще двоих человек. Хоть революционеры и экспроприировали у меня городскую недвижимость, не без моего согласия, — добавил он, — но казну и фамильные драгоценности рода князей Райнгольдов я им отнять не позволил. Так что моего состояния хватит, чтобы содержать целый полк «нахлебников» в течениенескольких десятилетий! — не без некоторой гордости сообщил он мне.

— Спасибо за столь лестное предложение, Вячеслав Вячеславович, — осторожно поблагодарил я князя. — Но, и вы меня поймите — я так не могу. Сидеть затворником, прячась за вашей спиной? Когда вся страна напрягает все силы, чтобы восстановиться после тяжелейшей войны… Прошу понять… и простить… — чистосердечно попросил я. — Я даже не знаю, как вас благодарить…

— Эх, молодо-зелено, — недовольно проворчал старик. — Понять я тебя могу — это мне, старику, комфортно в своем тихом болоте. Но ведь пропадешь не за понюшку табака! Сгниешь в лагерях, как Сашенька Головин, царство ему небесное. — Старик размашисто перекрестился.

— Да за что меня в лагеря-то, Вячеслав Вячеславович? — воскликнул я. — Вон, капитан Заварзин представление к награде на меня хотел подготовить. Я же бандитов уничтожил, а не…

— Да, милиционер ничего против тебя не имеет, — согласился Мозголом. — Все его помыслы у меня, как на ладони. А вот с чекистом этим все не так радужно, как кажется на первый взгляд. Не могу его «прочесть» — Защита мешает! Можно, конечно, её взломать, но Сил на это уйдет целая прорва! А с нынешним скудным наполнением Эфира Магической Энергией, я её несколько месяцев восстанавливать буду. А мне еще постоянный Морок поддерживать…

— И не надо, — качнул я головой. — Я пойду. Думаю, что товарищи во всем разберутся. Ведь я ничего плохого не сделал.

— Плохо ты разбираешься в нынешних подковерных играх спецслужб, — возразил Райнгольд. — Нынче в лагеря и чистого Ангела Господня во плоти законопатить могут.

— Ну, Ангела точно законопатят, — со смехом согласился я. — Поскольку не вписывается он в доктрину построения атеистическо-коммунистического государства. Но, тем не менее, я выхожу…

— Подумайте еще раз, мамонт Иванович! — Вновь попытался воззвать к голосу моего разума Райнгольд.

— Я все решил, Вячеслав Вячеславович! — Непреклонно стоял я на своем. — Мы с вами позже все обсудим…

— Будет ли у нас с вами это позже? — скептически заявил старик. — Но неволить не буду — поступайте, как знаете.

— Только это… Аленку отвлеките, — попросил я Мозголома. — Вдруг, вы окажетесь правы в своих опасениях, — попросил я Райнгольда.

— Если бы вдруг… — Тяжело вздохнул старик. — Сделаю.

Когда я появился возле машины, покинув ограниченную Ментальным Мороком старика территорию, капитан Заварзин даже вздрогнул от неожиданности:

— Ох, еп! Мамонт? Ну и напугал же старика…

— Вас, пожалуй, напугаешь, Трофим Павлович! — рассмеялся я. — Не родился еще такой…

— Мамонт Иванович Быстров? — перебил меня незнакомый сотрудник НКГБ.

— Так точно, товарищ майор госбезопасности! — Отчеканил я, по возможности вытягиваясь во фрунт (не смотря на улучшения в организме, тело временами слушалось плохо). — Младший лейтенант Быстров!

— Вы задержаны, гражданин Быстров, — сухо произнес майор. — До выяснения…

— Ты чего творишь, Игнат? — По вытянувшемуся от удивления лицу капитана, я понял, что Заварзин о таком «повороте» даже и не догадывался.

— Слава, давай Блокираторы! — не обращая внимания на начальника отделения милиции, так же невозмутимо продолжил чекист. — И не советую сопротивляться!