Авария

2

Чивер появился из транспортировочной кабины ровно в шесть. Прежде чем открыть дверь, он дал предупредительный звонок.

Мастерсон вышел в прихожую и обомлел — Джон был облачен в тесный фрак, который смотрелся на нем как последняя парижская модель на огородном пугале.

Сдерживая усмешку, Клод проводил гостя в комнату, усадил в кресло и подкатил поближе столик с напитками.

— Займись пока этим, я мигом.

После недолгого раздумья он облачился в тогу римского сенатора и украсил голову изящным лавровым венком. Несколько массивных золотых перстней и красные сандалии довершили наряд. Удовлетворенно шевеля губами, он оглядел себя в зеркале, испробовал несколько поз, приличествующих облачению, и тут его осенило.

— Мари! — позвал он.

— Да, милый? — прозвучал из кухни ее звонкий голосок.

— У тебя все готово?

— Можно подавать?

— Подожди несколько минут!

Клод вернулся в гостиную и, не обращая внимания на обалдевшего от его вида Чивера, занялся трансформацией комнаты. За несколько минут он превратил ее в подобие древнеримской пиршественной залы: раздвинул стены и поднял потолок, стену с окном убрал вовсе и заменил ее открытой колоннадой, сквозь которую открывался вид на пейзаж к западу от усадьбы; он превратил материал постройки в нежно-розовый мрамор и на высоту человеческого роста забрал стены панелями массивного червоного золота с барельефами на мифологические темы. Зеркальной гладкости пол украсила мозаика, изображающая битву богов с гигантами, и в центре зала забил рубиновый фонтан вина в виде Кастальского ключа. Несколько светильников на стройных треножниках придали картине законченность. В воздухе густо запахло благовониями.

К концу трансформации Чивер оказался возлежащим на ложе возле круглого мраморного стола; стакан в его руке превратился в высокий серебряный кубок. По всему было видно, что он уже вполне освоился.

— Т-твою жену тоже зовут М-мари? — слегка запинаясь, спросил он

— Да… — рассеянно сказал Мастерсон и обернулся к двери — Да вот и она.

Чивер поперхнулся и мучительно закашлялся.

— Ну-ну, дружище, — сказал Клод.

Мари тактично выскользнула из зала.

— Извините, — сипло сказал Чивер. — Я как-то не привык… кхы!.. пить лежа…

— Пустяки! — небрежно бросил Клод. Чивер, багровый, во фраке, с высоко торчащими острыми коленками выглядел презабавно.

— Мари, — сказал Клод, — позволь представить тебе нашего соседа и, смею надеяться, друга, Джона Чивера.

Вошедшая Мари с непринужденной улыбкой подошла к Чиверу и протянула ему руку. Они обменялись какими-то любезностями. Мастерсон не слышал, какими именно, потому что его поразило поведение Джона — руку Мари он пожал с таким видом, будто прикоснулся, по меньшей мере, к гремучей змее.

— Кстати, — сказал Мастерсон, — ты разве не будешь переключать сюда свою жену?

Чивер смешался, краска вновь проступила на его лице.

— Прошу прощения, — пробормотал он, — но она… ей нездоровится и…

Мастерсон всхлипнул и повалился на ложе, в восторге дрыгая голыми ногами. Он хохотал с повизгиваниями, стуча кулаками по парчовой обивке и пытаясь что-то произнести в короткие перерывы между пароксизмами веселья.

Наконец, он поднялся, обессиленный, со слезами на лице и, дотянувшись до Чивера, хлопнул его по плечу.

— Так она… ха-ха-ха… приболела чуть-чуть, говоришь… Отлично, старик! Впервые слышу от тебя шутку, зато наповал! Выпьем, дружище! Твое здоровье, Мари!

И он подмигнул жене.