Аудиториум. Часть 1

Глава 17

Дверная ручка с грохотом ударила о тонкую стену, и мне показалось, даже пол задрожал. В темном дверном проеме возник силуэт высокого человека в плаще. Я замер, гадая, пришло ли спасение или, наоборот, все стало хуже.

Он шагнул вперед, на свет, и я с облегчением выдохнул.

Пистолетыч собственной персоной ворвался в лазарет как ураган. За ним семенил уже знакомый мне помощник Алексеев. И еще один человек в мундире сотрудника Аудиториума — явно взбудораженный появлением представителей Тайного отделения.

— Вальтер Макарович, сюда запрещено входить! — причитал аудиториумский, безуспешно пытаясь преградить Пистолетычу дорогу. — Это медицинское помещение! Лазарет! Сюда нельзя без специального пропуска.

Видимо, этот товарищ уже давно преследовал Корфа, потому как Пистолетыч, не выдержав, раздраженно к нему повернулся так, что полы кожаного плаща взметнулись и подняли ветер. Тайный советник вытащил большую бумагу из внутреннего кармана плаща и, развернув, сунул аудиторимскому чинуше прямо в лицо.

— Читайте! — рявкнул он. — Давайте, ваше благородие. Читайте вслух.

— Сим… Д-документом… Повелеваю его высокопревосходительству Вальтеру Макаровичу Корфу, тайному советнику и сотруднику Тайного отделения, право вести деятельность на всей территории Аудиториума Магико при Петропольском университете Его Императорского Величества… Также повелеваю оказывать Корфу Вэ Эм и его сотрудникам всяческое содействие и не препятствовать перемещению… О боже! Подписано лично его императорским величеством.

Корф спрятал бумагу и уставился на чинушу в упор.

— Ну? У вашего благородия будут еще вопросы или вы наконец-то позволите мне работать?

Чинуша как-то резко сник, приуныл и опустил глаза в пол.

— Я обязан сообщить его превосходительству! Евгений Петрович должен знать…

— Сообщайте, — отрезал Пистолетыч. — Пусть знает. И имейте в виду, что скоро здесь будет сам Долгоруков. Его уже сюда вызвали.

При упоминании фамилии ректора чинуша икнул, побледнел, а затем пошел розовыми пятнами. Да уж, умел Корф поставить всех на уши…

Корф развернулся в сторону коридора, и я подавил желание броситься к нему. Нельзя, чтобы в Аудиториуме выяснили о моей связи с представителями Тайного отделения. Это могло создать препятствия при поступлении. Особенно сейчас, когда Корф уже прибыл сюда. Впрочем, я был готов расцеловать этого хмурого мужика за столь удачное появление.

“Не представляете, как вы вовремя”, — обратился я ментально. — “Меня уже вели на пытку”.

“Старался успеть. Держись рядом, но помалкивай”.

“Вытащите Ирэн. Я вроде бы снял с нее воздействие, но она передала сообщение от Радаманта аудиториумскому. Фамилии не знаю, лысый дядька Евгений Петрович. Кажется, он здесь главный. Возможно, Ирина знает или помнит еще что-то важное”.

“Понял”.

“Они ее охраняют”.

“Пока просто не отходи от меня, позже скажу, что делать. И помни, что у нас здесь нет союзников”.

Я едва заметно кивнул. Впрочем, не был уверен, что и нас с Пистолетычем можно было назвать союзниками — я все еще не представлял, что за игру он затеял. Однако то, что устроил Аудиториум, да еще и эти попытки так грубо и бескомпромиссно замести следы отвращали меня еще больше.

Корф обратился к засеменившим в его сторону главврачу и лекарке.

— Вальтер Макарович Корф, тайный советник по вопросам применения Благодати Тайного отделения Его Императорского Величества, — представился он.

Главврач кивнул.

— Мы расслышали о ваших полномочиях на территории Аудиториума, однако здесь лазарет. У нас много пострадавших, и ваше появление…

— Мне нужна Ирина Алексеевна фон Штофф.

Главврач нервно огляделся по сторонам.

— Ее нет в этом лазарете. Она под особым надзором, поскольку подверглась серьезному ментальному воздействию…

— Где она? — Рявкнул Корф.

— В третьем… В третьем корпусе. От выхода сразу направо, следующее здание. Но ее нельзя сейчас допрашивать! Идет работа по восстановлению когнитивных функций!

“Эскулап врет”, — сказал я Корфу. — “Она была в порядке и с головой дружила, когда я снял с нее воздействие”.

“Конечно, врет. Они сейчас все будут нести любую чушь, чтобы меня запутать”.

Корф обернулся к Алексееву:

— Отправь людей в третий корпус. Я подойду через десять минут.

Помощник кивнул и тут же вышел, хлопнув разболтавшейся дверью.

— Соколова я забираю на допрос, — распорядился тайный советник.

Глаза врача забегали все беспокойнее.

— Но мы еще не готовы его выписать! Он не прошел ментальную проверку…

— Пройдет позже. Мне нужно отдельное помещение. Любое.

Главврач и лекарка обменялись тревожными взглядами.

— Простите, Вальтер Макарович, это запрещено правилами, — как можно смиреннее и любезнее начала девушка. — У нас будут огромные проблемы, если мы нарушим процедуру лечения. Мы ведь отвечаем за абитуриентов, пока они находятся на территории Аудиториума. Если с его сиятельством что-то случится…

— Валите все на меня, — отрезал Корф. — Свободное помещение. Я жду. Иначе огромные проблемы у вас начнутся гораздо раньше.

— Все будет в порядке, — улыбнулся я, стараясь усыпить бдительность врачей. — Проблем ни у кого не будет. Я ведь все равно почти ничего не помню. Может ваши аудиториумские менталисты и смогут что-то вытащить…

Главврач сдался.

— В конце коридора направо есть процедурная. Она пока пустует, — он понизил голос. — Но, молю, быстрее. У меня действительно будут большие проблемы с администрацией, если выяснится, что мы позволили вам допросить не прошедшего ментальную проверку абитуриента.

Корф кивнул.

— Большое спасибо. Мы поторопимся.

Он буквально вытолкнул меня вперед по коридору и затащил в каморку. Воздух тут же задрожал, а затем я ощутил, как вокруг нас возник непроницаемый купол. Корф пытался избавиться от “прослушки”. Правда, я не был уверен, что в Аудиториуме это сработает надолго.

— Жив, цел, все помнишь? — безотлагательно начал он.

— Да. Ирина…

— Если она в Третьем корпусе, то так просто до нее не добраться. Но я смогу. Сперва позаботимся о тебе. Я вынужден попросить тебя пройти процедуру.

Я вытаращился на Корфа.

— Но вам нужно записать мои показания, чтобы они имели силу…

— Еще важнее, чтобы твоя личность не вызвала подозрений у приемной комиссии. Мы и так здорово рискуем, уединившись здесь. Надеюсь, лекари станут молчать — это и в их интересах.

— Так что тогда делать?

Корф вытащил из глубокого кармана плаща маленький мешочек и протянул мне.

— Бери.

— Что это?

Я ощупал его. Бархатный, туго завязанный на несколько узлов. Внутри перекатывалось что-то маленькое и гладкое. Круглое.

— Око? — Спросил я.

— Нет. Специальный артефакт для записей воспоминаний. Пока не открывай, — предупредил он, заметив, что я начал развязывать узлы. — И слушай меня внимательно.

— Готов. Так как он работает?

— Это изобретение артефакторов нашего Отделения. Вещица редкая, сложная и дорогая. Выдувается из особого стекла и позволяет перенести в нее воспоминания. И просмотреть их позже.

— Как флэшка? — уточнил я.

Корф меня явно не понял.

— Как что?

— В моем мире в компьютеры можно вставить флэш-накопители. Записать туда данные и переносить с компьютера на компьютер. Вроде того?

Пистолетыч кивнул.

— Именно. Одна беда — вмещают они немного. Этого шарика хватит только на запись небольшой сцены из жизни. Или нескольких коротких воспоминаний. Я хочу, чтобы ты перенес на этот артефакт воспоминания о том, что случилось на Полигоне. Самое важное. Встречу и разговор с Радамантом, воспоминания о побоище, о том, как приводил Ирэн в порядок. Я заберу шар, и после этого отправляйся на процедуру. Так мы сохраним твои воспоминания и не вызовем подозрений.

Звучало как план, но все равно казалось мне сложноватым.

— А может вы меня просто заберете? — предложил я.

Тайный советник с сожалением покачал головой.

— Мне нужно, чтобы они были в тебе полностью уверены, — сказал он. — Придется сыграть по их правилам, чтобы они от тебя отстали. Твою память либо сотрут, либо заблокируют. Если сотрут, ты частично восстановишь ее посредством артефакта.

— А если поставят блок? Артефакт поможет?

— С этим будет сложнее. Аудиториумские менталисты в этом чудо как хороши. Но и в этом случае можно попробовать что-нибудь придумать.

— И как пользоваться шариком?

— Он впитывает информацию того, кто держит его в руках и соприкасается с ним кожей. Активируется, когда прикасаешься, поэтому я просил не открывать раньше времени. Развяжи мешок, возьми шарик в руки и сосредоточься на тех воспоминаниях, которые хочешь записать. Старайся не думать ни о чем лишнем. Приступай.

— Сейчас? Хотя да, когда еще будет время…

— Торопись. Нас хватятся, да и доктора не смогут скрывать мое присутствие вечно. И здесь тяжело держать купол. Так что, пожалуйста, пошевеливайся, Михаил.

Я осторожно развязал оставшиеся узлы и вытряс шарик в ладонь. Он оказался совсем небольшим, не больше перепелиного яйца. Стекло было прозрачным, без каких-либо оттенков.

Спрятав шарик в ладони, я закрыл глаза и сосредоточился на воспоминаниях. Вспомнил, как увидел Радаманта, сидевшего на груде камней посреди Полигона. Вспомнил все, что он мне говорил — в том числе и упоминание о том, что он уже бывал на этом месте. “Записал” свои догадки о том, что он мог быть абитуриентом или студентом Аудиториума. Добавил воспоминание о гибели Воронцовой — и о том, что ее фамилия тоже была в списке Радаманта.

Концентрироваться становилось сложнее, но я постарался отфильтровать воспоминания о бегстве Сперанского, нашей драке и сосредоточился на битве с зазомбированными людьми. Только сейчас осознал, что все-таки они вели себя по-разному. Кто-то был совсем похож на зомби, словно лишился воли. А иные могли разговаривать и сохраняли воспоминания. Мне это показалось важным, и я занес свои мысли в шарик.

И последним записал мою попытку снять воздействие с Ирины — как вычищал ее сознание, как думал, что обо всем позаботился — и то, как она внезапно изменилась, передавая послание Радаманта лысому Голицыну.

Вроде все…

— Готово, — я открыл глаза, упаковал артефакт в мешочек, тщательно завязал на три узла и передал Корфу. Пистолетыч тут же спрятал артефакт. — Надеюсь, сработает.

— Сработает, куда денется. Я давно пользуюсь такими штуковинами. Полезные безделушки.

— Вытащите Ирину, пожалуйста. Это важно.

— Не менее важно для меня, чем для тебя, — отозвался тайный советник. — Матильда не простит, если ей причинят вред.

И я не прощу. Ни Аудиториуму, ни Корфу. Ирина — едва ли не единственная, кто оказалась замешана во всех этих интригах без вины. Но регулярно страдавшая от этого.

— Еще один момент, Михаил. Я должен просить твоего разрешения на время забыть об этом разговоре. И об артефакте. Потом все верну, обещаю.

Я мрачно усмехнулся и шагнул ближе, подставляя голову.

— Понимаю. Делайте, что должны.

— Взрослеешь, Соколов, — внезапно тепло, по-отечески улыбнулся Корф.

И мою голову сжало тисками. Первые несколько мгновений эта боль казалась нестерпимой, но с каждой секундой мука отступала, становилась менее заметной. Затем на миг в глазах что-то вспыхнуло, и я уставился на Корфа.

— Простите, что не смог рассказать многого, — виновато улыбнулся я. В голове было удивительно легко и пусто, словно меня накачали легким наркозом.

Корф удовлетворенно улыбнулся.

— Ничего страшного, Михаил Николаевич. Мы еще будем допрашивать остальных абитуриентов. На данный момент вы свободны. Благодарю.

— Тогда я пошел на процедуру. До свидания.

Я вышел и не мог отделаться от странного ощущения, словно забыл о чем-то важном. Но никак не мог вспомнить, о чем именно. Но раз забыл, значит, ничего критичного. Тело переполняла легкая эйфория, и я вернулся к лекарям, сияя позитивом.

— Мы закончили. Я готов к проверке, — улыбнулся я.

Лекари странно на меня посмотрели, но вопросов задавать не стали.

— Прошу за мной, ваше сиятельство, — Юлия Аркадьевна повела меня вперед по коридору. По дороге я столкнулся с Корфом — тайный советник направлялся к выходу из лазарета.

— До свидания, ваше сиятельство, — кивнул он. — Благодарю за сотрудничество.

Девушка распахнула передо мной дверь и пропустила вперед.

— Прошу сюда.

Мы очутились в небольшом помещении, где за столом сидел невзрачной, но приятной наружности мужчина средних лет в немного старомодном твидовом костюме. Темные волосы были зализаны назад, на лацкане пиджака красовался значок Аудиториума.

— Михаил Николаевич Соколов, — представила меня лекарка и протянула менталисту планшет со сведениями обо мне. — Прибыл на ментальную проверку. Мы готовы выписывать его сиятельство. Все рекомендации перечислены в документах.

Мужчина кивнул и жестом пригласил меня пройти дальше.

— Здравствуйте, ваше сиятельство. Черновский Олег Романович, менталист Аудиториума. Юлия Аркадьевна, благодарю. Дальше мы сами.

Девушка скрылась за дверью, напоследок метнув на нас тревожный взгляд, а я неловко перемнался с ноги на ногу.

— Как обстоят дела с вашей памятью, Михаил Николаевич? — спросил менталист. — Прошу, присаживайтесь в кресло. Процедура займет совсем немного времени.

— С памятью… Вроде неплохо. Хотя все, что происходило на Полигоне и после испытаний помню не очень четко, — виновато улыбнулся я. — Нам попались очень сильные соперники, и их менталист нас не щадил. Даже “Шлем” легко пробивало…

Черновский понимающе улыбнулся.

— Да. Признаюсь, на вашу команду немногие делали ставку. Однако вы нас удивили, и удивили приятно. Значит, жалуетесь на смутные воспоминания?

— Да. Все немного как в тумане. Столько всего происходило…

— Что ж, позвольте мне коснуться вашего разума и проверить, не была ли повреждена ментальная структура.

Он потянул ко мне руки, но я отшатнулся.

— А это больно?

— Не так приятно, как “Алконост”, но и не так отвратительно, когда к вам в голову вламываются без разрешения. Собственно, потому я и прошу вас позволить мне…

Я пожал плечами и чуть расслабился, хотя сила внутри меня протестовала. Пришлось уговаривать ее не вставать на мою защиту.

— Я готов и очень хочу домой, — улыбнулся я.

Что-то неправильное… Было во всем этом что-то неправильное… Но я не понимал, что. Ай, и ладно. Может и правда слишком много по голове били на Полигоне и после.

Черновский приложил пальцы к моему лбу, я ощутил прикосновение чужеродной силы — и правда, гораздо мягче, чем я ожидал. Но вдруг что-то внутри черепа заворочалось, заскрежетало, сопротивляясь действиям менталиста.

Он оторвал руки и удивленно моргнул.

— Что-то не так? — Невинно улыбнувшись, спросил я.

— Нет-нет… А хотя… Вот я балда! Прошу прощения, ваше сиятельство. Не подумал, что ваша сила имеет иное происхождение. С ней нужно работать немного иначе. Минуточку… Позвольте!

Он снова прикоснулся ко мне, и на этот раз ощущения были иными. Словно голову обхватило стальным обручем, и он начал сжиматься, проникая сквозь кости черепа, и уменьшался до тех пор, пока не превратился в одну точку внутри головы.

— Вот и все! — довольный, менталист оторвал от меня руки и отстранился. — Все в порядке.

— Значит, повреждений нет?

— Нет, вы просто переутомились и готовы к выписке. Но советую соблюдать рекомендации лекарей и больше отдыхать и лучше питаться. Завтра будете как огурчик.

Я покинул его кабинет, и на выходе, уже у поста, мне вернули куртку, часы и паспорт.

— Вот, возьмите, — Юлия Аркадьевна сунула мне в руки записку. — Это от тайного советника. Велел вам передать, когда вернетесь.

— Спасибо…

Я озадаченно развернул клочок бумаги.

“Третий корпус. У входа”.

Попрощавшись, я направился прямиком туда. Сверился с указателями, хотя и это было лишним. На крыльце уже стояли Корф, Алексеев и…

— Ира! — я бросился к ней, но Пистолетыч меня остановил. Только сейчас я понял, что он был мрачнее обычного.

— Мы опоздали, — сухо сказал он и вручил мне маленький мешочек. Кажется, где-то я его уже видел… — Возьми в руки и считай воспоминания. Ты нужен мне в полном порядке.

Ирэн хлопала ресницами и глуповато улыбалась, словно была немного не в себе. Казалось, она даже не сразу меня узнала. Если вообще обратила на меня внимание.

Я осторожно извлек шарик из мешочка, и поток воспоминаний едва не сбил меня с ног.

Ух ты ж черт!

Мозаика складывалась, я словно обрел недостающую частичку, потеря которой зудела у меня в голове.

— Вспомнил? — спросил Корф, внимательно наблюдавший за мной.

— Ага…

— Отлично.

— Значит, ей стерли память?

— Заблокировали. Работа второго ранга. Мощный ей попался специалист.

— И что делать?

— Снимать блок, — тихо отозвался Корф. — Во всей империи есть только один род, способный своей силой и перебить такую работу. Был когда-нибудь во дворце?