Ассасины Сталина (СИ)

Глава 5

С смертью Сталина ничего в интернате не изменилось — все так-же в клубе висел его портрет, а в фойе — фото товарища Сталина с коллективом интерната.

Весной достроили женское общежитие, отгрохали огромный крытый бассейн, два спортивных зала, один игровой, в котором можно было играть в баскетбол, волейбол и в мини-футбол, второй тренажерный, причем тренажеры были импортного производства. В подвале спортивного здания оборудовали обучающий комплекс практической стрельбы.

Девчонки были как на подбор симпатичными, из которых обязательно вырастут настоящие красавицы. Пацаны сначала задирали нос — как же, ведь они уже полгода как обучаются премудростям единоборств, однако через год девчонки ничуть не уступали пацанам, а вытянувшись быстрее их ростом, они могли за счет длины своих рук и ног держать в поединках пацанов на расстоянии, не давая тем прорвать их оборону.

В Интернате с весны ввели два новых правила: перемещение по территории интерната только бегом и разговор между воспитанниками и преподавателями ведется только на иностранном языке. Каждые три дня немецкий сменял испанский, затем французский, затем английский, затем идиш, затем арабский, персидский, китайский, японский и опять по кругу испанский. Исключение было только на уроках чистописания и русского языка, да на занятиях по ушу, на которых Ли общался с учениками только на восточных языках. По требованию руководства Управления Ли Чан укреплял наружные костяшки кулаков без фанатизма — руки курсантов не должны выдавать мастеров рукопашного боя, их хозяева должны не выделяться, поэтому упор инструктор делал на удары раскрытой ладонью, пальцами и боковыми сторонами кулаков. Впрочем арсенал ушу был настолько богат, что, убрав из техники удар костяшками сжатого кулака, комплекс ушу много не потерял. Ли рисовал на телах пацанов болевые точки и учил их ударами пальцев выводить из строя своего противника вплоть до мгновенной остановки сердца. В полную силу удары наносились уже на манекенах. Ли, передав подросткам знания по изготовлению луков и стрел, добившись от них настоящего ремесленного мастерства, начал учить стрельбе из изготовленного ими же оружия — Молодцы, молодцы! Но вся учеба еще впереди!

Сам Ли демонстрировал ученикам разбивание кирпичей и досок руками и ногами, пробивание указательным пальцем до трех-четырех отверстий падающего листа бумаги и как венец мастерства — пробивание пальцем железной бочки с водой.

А изучение цигун вкупе с физическим развитием постепенно превращало детские пальчики в настоящие орудия убийств. Ли был уверен, что за пять лет ребята приблизятся к его умению пробивать бочку, наполненную водой — благодаря детству мозг детей был как чистый лист, на который ложилось все, что преподаватели им вкладывали. Дети верили в возможность управления внутренней энергией и потому быстро постигали движение ци внутри их тел, добровольно отбирая у сна время еще и на занятия цигун. Воспитатели проверяли спальни и, покачивая головой, уходили — вид сидящих в позе лотоса детей с закрытыми глазами был необычен. Впрочем, к этому быстро привыкли и видя успехи воспитанников, преподавательский состав потребовал от Ли обучению его искусству. Теперь до и после подъема детей взрослые под руководством Ли изучали Тайцзи и основы цигун.

Фаина Георгиевна над ними подшучивала, ей лень было вставать в такую рань, а тут все как с ума посходили. Но когда Зоя Ивановна поделилась с ней радостным удивлением — начали лучше работать суставы, эта старая дева также включилась в общее безумие. Через полгода почувствовала изменение здоровья и сама великая актриса. Теперь она все свое свободное время проводила в освоении более сложного комплекса движений, требуя от Ли немедленного оздоровления.

В пятьдесят восьмом Раневскую пригласили сниматься в фильме «Девушка с гитарой». Вернувшись со съемок, Раневская с упоением рассказывала о удивлении ее коллег ее прекрасному здоровью и по утрам и вечерам тайком крутя пальцем у виска, показывали пальцем на бегающую трусцой актрису, которая затем переходила к странной гимнастике, поражая всех работой своих суставов и хорошей дыхалкой.

— Друзья мои! Эти китайцы настоящие чудотворцы! — преподавательский состав собрался вокруг примы театра интерната и с удовольствием слушал ее байки, на которые старая еврейка была еще та мастерица! — Эту гимнастику нужно внедрять в стране как обязательное изучение в средних школах.

— К сожалению это не так то просто — хороших мастеров в Китае не так-то уж и много, есть огромное количество посредственных учеников, которые выдают себя за полноценных мастеров! — Ли Чан, с лица которого никогда не сходила улыбка, вдруг стал совершенно серьезен. — Мои ученики к восемнадцати годам достигнут настоящего мастерства, а пятеро ребят и две девочки возможно пойдут дальше своего учителя и я, поверьте счастлив!

Осенью шестидесятого года всех воспитанников погрузили в автобусы ЗИС-154 и развезли по городским моргам, где им в течении двух часов демонстрировали вскрытие трупов. Подобных выездов было пять в течении двух месяцев, последний день был посвящен практическому освоению анатомии с точки зрения будущих убийц.

В ноябре у воспитанников была кровавая практика — несколько дней подростки работали на забое свиней, обучаясь с одного удара лишать животных жизни. Инструкторы пошли дальше — по их заказу были изготовлены манекены людей, набитых свиными потрохами. Именно на этих манекенах курсанты ставили правильные удары ножом и шилом. С этих дней подросткам объяснили — они не просто воспитанники интерната, а курсанты секретной школы МГБ, выдав им вместо повседневной одежды солдатское ХБ обмундирование без погон, включая портянки, пилотки без звездочек и хромовые сапоги. На зиму полагались добротные шинельки и ушанки.

Раневская была не в курсе, чем на выездах занимались ее подопечные, ее ранимую душу тщательно оберегали и коллеги и сами курсанты.

— Скажите, Зоя! — Раневская вместе с директрисой пили кофе и актриса подошла к окну, наблюдая за передвижениями курсантов так и перемещающихся бегом по территории, — Если ребят в нашем учреждении готовят для работы в спецслужбе, почему их не обучают строевому шагу и всей этой шагистике? Как же они будут служить? Я как то насмотрелась на курсантов — их целыми днями заставляют красиво маршировать.

— Наши выпускники не должны демонстрировать солдатскую выправку, вполне возможно, им придется работать нелегальными разведчиками, а от выправки невозможно избавиться — она въедается в мозг и может выдать противнику принадлежность нашего выпускника. Если нужно будет по месту службы, маршировать ребят научат, это не трудно.

— Надо же! Я даже не задумывалась о этом, казалось бы пустяк, а к каким последствиям может привести такая ошибка!

— Какой спектакль ждать от вас к новому году, Фаина Георгиевна?

— Я думаю, пора замахнуться на Шекспира — у всех мальчиков и девочек прекрасная память, они с ходу заучивают сложные тексты.

— Их этому учат с самого поступления в наш интернат — специальные методики позволяют развивать память человека, наши детки даже экзамен по запоминанию сдавали. Представьте — подростка проводят через проходную комнату и он должен успеть за это время максимально запомнить все, что он увидит, проходя быстрым шагом.

Раневская отошла от окна и села в кресло — Жаль, что у этих детей не было нормального детства!

Иван Александрович Серов в тридцать девятом году получил должность Наркома внутренних дел Украинской ССР. Именно тогда произошло его знакомство и сближение с будущим маршалом Жуковым, во второй половине сорокового года командовавшего Киевским особым военным округом. С Хрущевым Серов познакомился до войны. Хрущеву Серов понравился — вёл себя, насколько это было возможно в тех условиях, по отношению к нему корректно, не «ябедничал» на него поминутно в Москву, а это дорогого стоило.

Серов в органах занимался переселением народов, ведал тюрьмами, однако оперативной работы не знал и не занимался ею.

Иван Серов возглавил КГБ в пятьдесят четвертом году, а через четыре года его перевели на должность начальника другой спецслужбы — Главного разведывательного управления. Пользуясь близкими отношениями с Хрущевым, Серов нередко предостерегал говорливого советского лидера от «выбалтывания секретов» во время встреч с иностранцами.

Председатель КГБ Владимир Семичастный пытался вытащить из тюрьмы своего начальника, но это никак не удавалось, для Судоплатова никак не получалось оформить УДО. Слава Богу, удалось через несколько месяцев освободить жену Судоплатова Эмму Карловну Каганову, которая после ареста мужа взяла его фамилию. Эмма была ценным сотрудником Управления охраны Конституции — она в сороковом-сорок девятом годах работала старшим преподавателем спецдисциплин в Центральной школе НКВД СССР (Высшей школе МГБ), в сорок седьмом году читала лекции и вела семинары по дисциплине «спецоперации». Благодаря месту своей службы, Эмма отбирала и вербовала в секретную организацию лучших перспективных курсантов, которых после окончания обучения продвигали вверх по службе.

Управление без Судоплатова продолжало свою работу и Семичастный стал ВРИО начальника Управления. После назначения Серова на пост руководителя ГРУ он дал добро на операцию по дискредитации генерала, переметнувшегося к Хрущеву и приложившего все свои возможности для нарушения Конституции, с помощью чего Хрущев с Жуковым совершили государственный переворот.

Были задействованы все рычаги и в ГРУ вопреки воле «Ивана Грозного», как прозвали Серова, был переведен тридцатилетний полковник Олег Пеньковский, отличившийся во время войны. Серов заподозрил неладное уже после изучения биографии Пеньковского и не считал его подходящим для разведывательной работы. По этой же причине начальник ГРУ не давал полковнику серьезных поручений.

Пеньковского направили на работу в резидентуру ГРУ в Турцию, но через год, его выгнали и уволили из разведки. На удивление характеристику ему дали очень жёсткую: «Мстительный, злобный человек, беспримерный карьерист, способен на любую подлость». Причиной тому якобы была фарцовка — КГБ ловила его на базарах Анкары, где он торговал ювелирными украшениями и вёл странные беседы с американцами. Серов приложил максимум усилий для избавления от засланного казачка. Но самая секретная организация Советского Союза не дремала. Однако разработчики операции не учли человеческий фактор — Пеньковский озлобился на ГРУ и КГБ со времён турецкого скандала, после него его не взяли атташе в Индию, что ещё больше задело его амбиции.

После провала Пеньковского вернули в ГРУ и взяли на работу в академию ракетных войск. В 1960 году он достиг пика карьеры в Управлении внешних сношений Госкомитета по координации научно-исследовательских работ. Комитет устраивал визиты многочисленных советских делегаций на Запад и приём иностранных учёных, инженеров и бизнесменов в СССР.

Летом шестидесятого года Олег Владимирович передал предложение помощи в американское посольство через туристов. Первой развединформацией для «партнёров из-за океана» стали секретные данные о сбитом лётчике ВВС США Пауэрсе. В шестьдесят первом году во время командировки в Лондон в отеле «Маунт Ройял» Пеньковского завербовали. Ему выдали портативную фотокамеру, специальные рации и иные шпионские гаджеты и актуальные задания. На первой встрече Пеньковскому показали несколько тысяч фотографий советских граждан, подозрительных для западных спецслужб, новый агент опознал почти семьсот из них как сотрудников КГБ и ГРУ.

Он получил псевдоним «Hero». С тех пор предатель зачастил «по работе» в военные архивы, где снимал документы своей камерой, благо его покровитель маршал Варенцов давал ему пропуск в самые секретные закоулки РВСН. На Запад он сумел передать сто одиннадцать плёнок «Минокс», на которых было отснято пять тысяч пятьсот документов общим объёмом в семь тысяч шестьсот пятьдесят страниц.

После завершения шпионской миссии в СССР Пеньковскому обещали гражданство, высокую должность в США или Великобритании с окладом две тысячи долларов в месяц и по тысяче долларов за каждый месяц агентурной работы в СССР. Кроме встреч во время командировок в Лондоне у него было двое связных в Москве — «бизнесмен» Гревилл Винн и жена консула Аннет Чизхолм. Оба они работали на МИ‑6.

Провал случился не по вине Пеньковского. Наш советский агент в Англии, легендарный Джордж Блейк донёс КГБ о Чизхолм. Чекисты установили за дамой наружное наблюдение. Стало известно, что жена консула с завидной регулярностью встречается с неким типом в сером пальто в течении двух лет. Стало ясно, что он чекист, ибо легко уходил от «наружки». Наверное, на него бы махнули рукой, но его контакты были очень странными — встречи с американцами, британцами, походы в «Интурист». Его решили не брать, посмотреть, что за «сеть» орудует в Москве. А был он один!

КГБ провело беспрецедентную в практике спецслужб операцию, чтобы уличить врага: по дну Москвы-реки к чердаку в доме предателя, на Гончарной набережной, протянули кабель, управляющий кинокамерой в ящике для цветочной рассады, находившемся на балконе этажом выше квартиры шпиона. С помощью кинокамеры агента удалось заснять в момент, когда он переснимал на подоконнике секретные документы.

На суде в мае шестьдесят третьего года Пеньковский признал вину во всём и на телекамеры рассказывал о визитах в Лондон, о том, как примерял форму США на себя. Процесс был показательным. В зал иностранные наблюдатели не допускались, в советских газетах печатались стенограммы слушаний, изданные затем стотысячным тиражом. В мае же Пеньковского и расстреляли, а Винна приговорили к восьми годам. Главу КГБ Серова и маршала Варенцова сняли со своих должностей и понизили в званиях.

На самом деле Пеньковский был героем. Его как «крота» внедряли со времён турецкой командировки пятьдесят пятого года, но ЦРУ испугалось выйти на контакт. После настойчивых попыток он «внедрился» в шестьдесят первом году в ряды МИ‑6. Целью «крота» было дезинформирование противника. Прежде всего необходимо было сообщать американцам заниженные цифры по ракетному потенциалу, численности войск, агентов КГБ, ослабить бдительность. Все документы «делались» на Лубянке. В частности, обманом были сведения о том, что советские межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) будто бы имеют недостаток — неточную систему прицеливания, и поэтому их невозможно использовать в качестве средства поражения в США. Американцам внушалось, что до политических центров на восточном побережье США наши ракеты не дотягивают.

Примечательно, что несмотря на то, что Пеньковский якобы сдавал агентов КГБ, массовой высылки нашей агентуры из США не было. Более того, те, кого засветили, продолжали работать за рубежом, как, например, морской атташе Евгений Иванов. Арест и суд были лишь инсценировкой — нужно было убедить ЦРУ, что Пеньковский реальный шпион. Его речь на суде была будто заученной, он сознавался во всём подряд. Расстрела также не было, его тело не было показано иностранцам, Пеньковского с липовыми документами под фамилией «Иванов» пристроили где-то в глуши, на работу учителем в школе. Операцией Управление убило двух зайцев — убрало друзей Хрущева и втюхало америкосам отличную дезу.

Судоплатова освободили по отбытии срока наказания двадцать первого августа шестьдесят восьмого года. Вернувшись в Москву, Судоплатов показательно занялся литературной деятельностью, на самом деле же взяв обратно штурвал Управления. Никто не мог и подумать, что этот покалеченный, но не сломленный человек стоит во главе мощной секретной организации. Сразу по возвращению Судоплатов привлек своего сына Анатолия, окончившего в три года назад МГПИИЯ им. Мориса Тореза и работавшего на экономическом факультете МГУ, к работе в аналитическом отделе Управления.