Аромат зла или психолог по принуждению

Глава 4. Вас это беспокоит?

Покидая меня Лили пожелала приятных снов, но уснуть в эту ночь мне так и не удалось. Да и как можно уснуть в этом странном, будто заколдованном мире, где ночь так и не наступала? Как бывает в заполярном круге чёрное солнце, подобно зловещему глазу, не опускалось за линию горизонта, а время застыло в вечном оцепенении. Часы на стене отбивали свои удары, но их монотонный ритм казался насмешкой над самой сутью времени. Покинуть покои я так и не решилась. Сама не знаю, что удерживало меня — чувство самосохранения или опасение столкнуться с чем-то ещё более ужасающим. Мне и в комнате было неспокойно. Казалось, тени — живые существа, извиваются и танцуют в углах комнаты. Каждый шорох, каждый скрип пробуждал в моей душе первобытные страхи. В итоге я всё-таки уселась за письменный стол, накидать список предполагаемых вопросов.

— Перо? — вслух удивилась я. — Почему бы и нет?

Набросать даже парочку вопросов было сложно. Пером получалось выводить лишь каляки-маляки. Ко всему прочему я в душе не представляла, как вести психологические консультации. В конце концов какие проблемы могут быть у куклы? Какие эмоциональные культы навешаны на то, что называло себя духом? А есть ли в её мире фильмы, музыка, реклама, что их формируют? Кто контролирует информационные потоки там? Схватившись за голову мне оставалось только удариться ей об стол.

Так или иначе, но поутру, если верить старинным часам, я приоделась в красивый халат с восточным узором и отправилась в дверь напротив. План был прост: если кабинет принадлежал не последнему человеку в этом мире, то, придя пораньше, я смогу обыскать его и найти что-то полезное. Как и ожидалось в коридоре меня поджидал серо-зелёный монстр.

— Я работать, — бросила я, накинув на себя маску уверенности и важности, отчасти подражая тому рогачу.

— Хы, — вместо ответа хмуро кивнул он.

Я быстро юркнула внутрь кабинета. В нос ударил знакомый запах аниса. Наверное, от шока раньше я его не почувствовала. И как я могла не заметить запах знакомый с детства? Дом бабушки насквозь пропитался подобными лекарственными ароматами. Я была болезненным ребёнком. Кашель стал моим вечным спутником, как тень, преследующая меня на каждом шагу. Как сейчас слышу родной голос:

— Ну-ка, открой рот, покажи горлышко.

Делаю, как она говорит, а в душе — тоска бесконечная. Я заболела, и мы не пойдём в лес за ягодами. Старенькая бабушка воспитывает меня одна — и за отца, и за мать, что пропали без вести. Оставить меня не с кем, а значит, пирога не будет.

Зато там была любовь… Я замотала головой, отгоняя горькие воспоминания.

Моё внимание привлекла карта, висевшая на стене, которую я раньше тоже не заметила. Я с интересом разглядывала незнакомые контуры, когда почувствовала чей-то взгляд. Тяжёлый, пронизывающий, словно тысячи глаз одновременно уставились на меня из тьмы. Я медленно повернулась и столкнулась взглядом с портретом! Моё сердце замерло. На портрете был изображён человек, если не считать чёрных рогов и огненно-красных волос. Его черты были одновременно знакомыми и чуждыми, словно созданными из обрывков воспоминаний, которые не принадлежали мне. Красные глаза смотрели на меня с холодным, почти бесчеловечным интересом, проникая глубже, чем любое живое существо, и я ощутила, как страх, затаившийся в уголках моего сознания, ожил и начал заполнять всё вокруг. По коже пробежал мороз. Как бы я не старалась отгородиться, но это место держало меня в бесконечном напряжении. Осторожно приблизившись, провела по холсту рукой. Под пальцами явно ощущались мазки краски.

— Просто портрет, — вслух произнесла я, успокаивая расшатанные нервы. Мне хотелось бежать отсюда. Бежать как можно дальше и никогда не возвращаться. Но мне ясно дали понять, что лучше этого не делать. Поэтому, подавив панику, я начала осмотр. Первое, что бросалось в глаза, — это идеальной порядок: всё разложено аккуратными стопками, а книги в шкафу расставлены даже по цвету. Я взяла одну из них и попыталась прочитать название, но буквы были написаны на языке, который я не могла понять. Они изгибались, словно змеи, и, казалось, двигались на странице, когда я пыталась сфокусировать взгляд. Чертовщина какая-то!

— Что вы тут делаете? — раздался голос за моей спиной.

Я обернулась и замерла. На этот раз вовсе не из-за страха, а шока. По ту сторону стола стоял Его Светлейшество. Абсолютно голый! Ну, или одетый в длинные белые волосы, что ниспадали на его обнажённую грудь. Надо заметить, что его телосложение было очень приятным глазу: высокий, с идеальными пропорциями, он выглядел крайне эротично, хотя и бледноват кожей. Наши гляделки друг на друга затягивались.

— Почему вы голый? — спросила я, наконец, сообразив отвести глаза.

— Что-то ищете?

У нас что игра в вопросы без ответов?! Едва вслух не выдала, но чувство самосохранения вовремя подняло голову:

— Я…готовлю кабинет к приёму.

— Враньё!

— Ну, знаете, — ответила я, пытаясь сохранить спокойствие. — Когда тебя бросают в мир, где всё непонятно, хочется хоть что-то узнать, — непроизвольно посмотрев на него с удивлением отметила, что он уже одет в костюм зеленого оттенка. — Вы же сами предоставили мне кабинет. Мне правда надо подготовиться…

— Вот как? Тогда я буду первым. Приступайте!

Неожиданный поворот. К такому жизнь меня не готовила, но, стараясь сохранить видимость профессионализма предложила:

— Прошу, присаживайтесь.

Он послушно опустился на кушетку. Я уселась в кресло за столом. В голове царил хаос, я экстренно старалась придумать вопросы. Чтобы потянуть время взяла одну из принесённых с собой тетрадочек и, вооружившись пером, начала выводить буквы на бумаге.

— Для начала заполним вашу амбулаторную карту, — произнесла я, стараясь придать голосу уверенность. — Как ваше полное имя?

— Моё имя вам знать необязательно.

Мне явно не удавалось наладить контакт. И я понятия не имела, как на самом деле ведутся такие приёмы.

— Как же тогда быть?

— Если уж очень надо, то запишите меня как Его Светлейшество, — словно бы сжалился он.

— Вам нельзя называть своё имя? — предположила я.

— Скорее, вам нельзя его произносить, иначе я вас убью, — ответил он, будто речь шла о погоде.

— Хорошо, — пробормотала я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно.

У объекта явно всё плохо с фантазией: все угрозы сводятся к убийству. И что-то мне подсказывало они совсем не пусты.

— Разрешите я проясню для себя один вопрос. Вы демон?

— Да. Непревзойдённый.

— Понятно, — сказала я, записывая это в тетрадь, чёрт его знает зачем. — А что это значит — " непревзойдённый»?

— Это значит, что никто не превзошёл меня.

Понятно, что ничего не понятно, подумала я, а вслух произнесла:

— Расскажите, что вас беспокоит?

— Вы же психолог, разве не должны сами это понять?

— Ну, обычно клиенты сами рассказывают о своих проблемах. Это помогает установить доверие.

— Доверие? — он засмеялся, довольно приятным смехом. — Доверие — это не моя сильная сторона.

— Тогда, может, начнём с чего-то простого? Например, как вы себя чувствуете?

— Меня дико раздражает, что вы капаете чернилами на мой стол.

Я посмотрела на перо, которое действительно оставило несколько чернильных пятен на идеально отполированной поверхности стола.

— О, простите, — сказала я, стараясь звучать максимально искренне. — Я не хотела.

— А я бы хотел, чтобы вы оставляли как можно меньше следов своей жизнедеятельности в моём кабинете.

Я почувствовала, как начинаю закипать. Словесная пощечина звучала так, будто я самолично наложила на его столе, будучи букашкой или таракашкой. И ведь не возразишь ничего — убьёт. Эту аксиому я уяснила.

— Постараюсь, — сквозь зубы процедила я. — Что ещё вас беспокоит?

— Скука. Очень сильная скука. Вы ужасно скучный человек. Даже подумываю, а не организовать ли мне пыточную с вашим участием для всех несогласных.

Чтобы он ни говорил, всё звучало одинаково ровно, без единой эмоции. Его голос, словно ледяной ветер, пробирался под кожу, оставляя за собой лишь холод. Я не могла понять, шутит он или угрожает. Это злило меня всё сильнее. Как может неинтересный и скучный человек вести за собой миллионы? Это задевало мою гордость. В голове мгновенно родился коварный план.

Один психолог считал, что любого человека можно влюбить в себя. Опустим, что мой подопытный не человек, но, если это сработает, я смогу им манипулировать. Я должна использовать все доступные мне методы.

— Выбирая из всех в мире кого бы вы пригласили на ужин? — спросила я с трудом сдерживая самодовольную улыбку.

— На обед? — переспросил он. Его глаза сверкнули, как два янтарных самоцвета. — Ну, знаете, я обычно не приглашаю…

— Но, если бы вы вдруг захотели кого-то пригласить, кто бы это был?

Он поднял бровь, его взгляд стал пронзительным. В этот момент я поняла, что, возможно, задела какую-то струну в его душе.

— Ну, возможно, я бы пригласил… вас.

— Меня? — переспросила я.

И сердце биться перестало. Не иначе, как в качестве обеда. Чем вообще питаются демоны?

— В будущем это обязательно случится, — добавил он.

Это звучало очень похоже на какое-то предсказание. По коже пробежал неприятный холодок, будто он знал что-то, что было мне неизвестно. Стало страшно, но надо продолжать. У нас ещё тридцать пять вопросов… Ведь безумие и отвага никогда не были моим девизом. А дальше меня вопросом за вопросом ждала неудача, хотя если посмотреть с другой стороны, я хоть что-то узнала о демонах. А с-третьей, что за ахинеей я занимаюсь?!

— Когда вы в последний раз пели наедине с собой?

— Я не пою.

— А для кого-то другого?

— Было что-то непонятно в первом ответе?

Я потёрла щёку, стараясь игнорировать угрозы.

— Если бы вы могли жить до девяноста и сохранить либо разум, либо тело тридцатилетнего в последние шестьдесят лет своей жизни, что бы вы выбрали?

— Мне больше шести тысяч лет, не нахожу вопрос актуальным.

— Какое ваше самое страшное воспоминание?

— Я видел, как мой мир был уничтожен.

— Расскажете поподробнее?

— Люди. Они живут в каждом из миров. И в каждом из них жаждут силы и власти. Они нашли проход в Лимбе в наш мир, чтобы подчинять нас себе и использовать нашу силу. Но рано или поздно всему приходит конец. За свободу нам пришлось заплатить слишком большую цену.

Вот как прикажете на это отвечать? Первый честный ответ, а я не знаю, что сказать. С горем пополам мы закончили с вопросами и короткими ответами к ним. Психолог из меня, конечно, так себе… Меня точно убьют. Я решительно встала:

— Осталось последнее. Мы должны четыре минуты посмотреть друг другу в глаза, — Его Светлейшество приподнял бровь, но промолчал.

Я обошла стол и присела на кушетку рядом. До сих пор не верилось в реальность происходящего.

— Почему именно четыре минуты?

— Так положено, — важно ответила я.

Глаза Его Светлейшества точно два самоцвета, сияли мягким янтарным светом. Они притягивали и одновременно пугали, как бездонные пропасти, наполненные древними тайнами и неизведанной силой. Меня снова охватило ощущение, что я испытала под взглядом той пугающей картины на стене. И на долю секунду показался похожим. Они выглядели вполне человеческими, если не считать странного почти колдовского мерцания. Иногда в янтарных глубинах вспыхивали зеленоватые искры, похожие на далёкие звёзды. В человеческих глазах такого точно не увидишь.

И всё-таки это был портал в его душу, если, конечно, у демонов есть души. Но я могла поклясться, что видела скрывающуюся в них мудрость веков, бесконечную усталость и тень сожаления о чём-то давно утраченном. Столь человеческие чувства. Не знаю, как работал этот способ на самом деле, но вскоре единственная мысль, оставшаяся в моей голове, была о том, что более красивых глаз я в жизни не видела…

— Если долго смотреть в мои глаза, то у вас может закружиться голова, — вдруг произнёс Его Светлейшество.

— Что? — бессмысленно переспросила я, чувствуя, как тепло разливается по щекам.

Голова и вправду кружилась, но это головокружение было столь приятным, словно я парила где-то между сном и явью.

— Желаете лакрицу? — он протянул тонкую чёрную палочку.

Я на автомате взяла её, не сводя с него глаз, и медленно откусила:

— Любите их?

Его губы тронула лёгкая улыбка, и в этот момент он показался почти… обычным мужчиной.

— Лакрица — это маленькая слабость, которую я позволяю себе уже несколько тысячелетий, — ответил он, беря себе палочку и повторяя за мной. Его движения были медленными, почти медитативными, как будто он наслаждался каждым мгновением. — Она напоминает мне о временах, когда мир был проще.

В этот момент дверь в кабинет с грохотом распахнулась и послышалось торопливое щелканье.

— Чем это вы заняты?! — пропищала Лили до невозможности звонким голосом. — Вам пора отправляться в северные земли. Ваше Светлейшество, мертвецы уже вторую неделю бунтуют, а вы тут… — она бросила взгляд на меня, затем на лакричные палочки, — …лакрицу едите!