Архив комиссара Каина

Примечание редактора

Из всех отчаянных ситуаций, с которыми сталкивался Каин, хотя выбора у него особо не было, защита Лентонии в 938.M41 определенно должна считаться самой необыкновенной.

Частично из-за сущности врага, и частично благодаря обстоятельствам, из-за которых он оказался вовлечен в события на планете.

Редактирование этой части его мемуаров так же было необычным делом, поскольку для большинства описываемых им событий имелись весьма надежные свидетели, чьи отчеты я использовала чтобы подтвердить его собственные наблюдения.

Так же в целях всестороннего понимания всей картины в целом, я с огромной неохотой вставляла некоторые дополнительные материалы из мемуаров Дженит Суллы, которые представляют собой чудовищное испытание для терпения читающих и которые я была вынуждена использовать до настоящего времени и за которые я заранее обязана принести свои глубочайшие извинения.

Как всегда я оставила оригинальный отчет Каина практически без изменений, насколько это было возможным, и вставив свои примечания по-минимуму, за исключением некоторых мест, где необходимо было внести ясность, дабы избежать двусмысленности или недопонимания.

Хотя любая двусмысленность, если речь идет о Каине, кажется в этом случае наиболее логичной.

Эмберли Вейл, Ордо Ксенос.

Глава первая

Учитывая количество раз, когда прямое развертывание оказывалось чем угодно, кроме него, или же нас с подразделением, которому я был придан, выкидывали куда-то к черту на кулички, где мы отчаянно сражались за свои жизни, мысль о том, что я прибыл в систему Летонии когда война уже давным давно отгремела и пришла к своему победному завершению, была приятным разнообразием в жизни.

Однако я не поддался своему естественному порыву вскинуть руки и закричать "Ура!", поскольку моя предполагаемая репутация идиота, который только бы ищет повода, чтобы во имя Золотого Трона подвергнуть свою жизнь смертельной опасности, не позволяла этого, посему я придал своему выражению лица удрученный вид, словно был разочарован в таком подарке судьбы.

Не то чтобы я с радостью ждал нескольких следующих недель, которые обещали стать невыносимо скучными с их бесконечными фуршетами, но по сравнению со своими обычными развлечениями, к которым я привык, то по мне скука лучше, нежели постоянно выворачивающий кишки ужас.

Особенно если учесть тот факт, что когда я взбегал по посадочной рампе последнего корабля для эвакуации, то у меня на хвосте висел рой тиранидов, простирающийся почти до горизонта.

— Я уверен, что тут еще есть несколько очагов сопротивления, которые необходимо устранить, — сказал я, про себя же полный решимости отыскать их и обойти как можно дальше.

— Конечно, — ответила полковник Кастин, пробежавшись пальцами по ткани униформы, словно подавляя в себе желание расстегнуть ее.

Как большинство жителей ледяных миров, она предпочитала носить китель, оставив тяжелую шинель для условий, к которым привык полк Вальхаллы, и для этой планеты выбрала летнюю униформу, хотя погода в столице планеты по моему мнению соответствовала глубокой осени.

Темно-серые небеса проносились по светло-серому небу, усеянному редкими проблесками голубого, и как только посадочная рампа нашего шаттла лизнула все еще влажный рокрит посадочной площадки, словно желая утолить свою жажду, я первым делом ощутил запах недавно прошедшего дождя.

Вдалеке, через широкий простор посадочного поля виднелись столбы дыма, которые отмечали место посадки остальных тяжелых шаттлов. Конечно же реквизированный грузовоз, на котором мы прибыли, даже близко не имел столько кораблей, чтобы выгрузить весь полк, но к этому времени местные диспетчеры уже приобрели достаточный опыт в выгрузке огромного контингента пехоты и оборудования, чтобы перенаправить достаточное количество, дабы забрать нас как только мы достигли орбиты. И я естественно удостоверился, чтобы оказаться в первой волне высадки.

Я всегда так поступал, когда вероятность встретить значительное сопротивление была минимальной и поскольку это поддерживало мою незаслуженную репутацию рвущегося на фронт вояки, ну и не в последнюю очередь из-за желания занять самые комфортабельные апартаменты, где бы нас не расквартировывали.

— Полагаю местные полки будут счастливы получить передышку, пока мы будем расставлять точки над "и". Кстати, кто здесь оказался?

— По большей части востроянцы, — ответил я, заглянув в инфо-планшет, что мой помощник вручил мне. Юрген тоже привел себя в порядок, насколько это было возможным, он отцентрировал шлем на голове[837], и даже вычесал большую часть накопившихся крошек из рваных пучков растительности на лице, которые более или менее были похожи на осыпанную перхотью бороду.

Однако несмотря на все эти героические усилия, казалось что-то остановила его от немыслимых страданий омовения тела, ибо я ощутил, что по своей закоренелой привычке стал по ветру при разговоре с ним.

— Три линейных полка, и бронегруппа. Плюс Талларанский 236-ой, которые добрались сюда на пару недель раньше остальных, поскольку их отозвали по пусти к Коронусу для переназначения.

И Валхалльская часть для огневой поддержки, — я даже не подумал скрыть в своем голосу нотки удивления, — 12-ый артиллерийский.

В этом полку я начал свою продолжительную и бесславную карьеру около двадцати лет тому назад.

— Не видела их с Гарвалакса, — сказала Кастин, хотя была ли она рада встретить своих старых знакомых или нет — невозможно было сказать, так как в этот момент она отбивалась от еще одной попытки кителя придушить ее воротником.

— С тех пор много воды утекло, — сказал я, и полковник задумчиво кивнула.

— Благодаря тебе, — отозвалась она, — если бы ты не присоединился к нам в нужный момент, мы бы не протянули и неделю, не говоря уже о семи годах в пекле[838].

— Любой другой комиссар сделал бы тоже самое, — ответил я, ощущая на секунду необъяснимое смущение, хотя полагаю большая часть моих коллег решила бы проблемы в брутальной и прямолинейной манере.

(Ну и возможно бы окончила свою жизнь из-за прискорбного инцидента с дружественным огнем, что по каким-то причинам обычно происходит, когда ты очень сильно не нравишься большому числу людей с оружием в руках).

Кастин выглядела так, словно собиралась вот-вот поспорить насчет этого, но до того как выпал такой шанс, в беседу ворвался Юрген, отхаркивая мокротой, что он считал тактичным покашливанием.

— Полагаю это наш эскорт, сэр.

В его голосе слышались нотки обиды, словно это каким-то образом отбрасывало тень на его способность обеспечить безопасность, особенно если учесть что эта злополучная планета уже умиротворена, так что вопрос в любом случае был чисто протокольным.

— Думаю ты прав, — согласился я, когда небольшая группа транспортных средств подъехала ближе.

Наземная машина, слишком большая, черная и сияющая, чтобы быть военной, была по бокам окружена мотоциклами. Флажки, развевающиеся на шестах позади мотоциклистов, повторяли рисунок на маленьких вымпелах, трепетавших на лимузине.

Я не разглядел геральдику, но вроде бы золотая нить опутывала аквилу, подобно виноградным лозам, что карабкались на стены.

— Похоже это Арбитры[839], а не солдаты.

— Домашняя стража Губернатора, сэр, — ответил Юрген, сверясь со справочником униформ в своем инфо-планшете. Честно говоря, я сам должен был это сделать до прилета, но я был хорошо знаком с полками Гвардии в нашей оперативной группе, а ополчение Лентонии или было мертво, или же заключено под стражу в ожидании чистки от тех, кто мог поддерживать недавнее восстание.

Во всех остальных в униформе или же с оружием в руках, можно было смело стрелять или убегать, смотря кого больше и на чьей стороне огневая мощь.

— Я думал они его расстреляли, — сказал я.

— То старого, — ответила Кастин, хотя в ее голосе слышалось сомнение.

Обычной майор Броклау пичкал нас этими мелкими и незначительными деталями, которые он покорно зубрил из зубодробительных и мозгосносящих брифингов Муниторума, так что мы с полковником были избавлены от этого проклятья.

Но Броклау до сих пор оставался на орбите, в ожидании последнего шаттла вниз, дабы удостовериться, что высадка прошла так же гладко, как и всегда[840].

— Я слышал что они нашли племянника, ну или кого-то там из родни.

— Молодцы, — ответил я, надеясь что он сможет схватить все в кулак, в отличии от покойного, который практически с неприличной спешкой сразу же после своего назначения, умудрился поднять мирное и Императоро-боязненное население на открытое вооруженное восстание.

По правде говоря я был еще, мягко говоря, не в курсе причин конфликта, но ежели бывший губернатор правда заварил всю эту кашу, то тут не обошлось от перевода десятины в свой собственный кошелек и проявления повышенного интереса к чужим женам, мужьям, или же к сельскохозяйственным животным[841].

Так или иначе Лентонии было лучше без него, но позволить народу принимать решения за самих себя неизбежно вело к еще большим проблемам в дальнейшем, так что как обычно была призвана Гвардия, дабы навести порядок и принести возмездие на головы тех, кого целесообразнее было наказать.

Ну и конечно же из всех щелей поперли культы Хаоса, стремясь присоединиться к веселью. Хотя в долгосрочной перспективе они были полезны — удобный враг, против которого могли объединиться все жители Лентонии, несмотря на противоречия.

Пока мы раздумывали над этим клубком, машина с эскортом подлетела к изножью рампы и наша троица спустилась вниз.

С похвальной одновременностью нам отсалютовал эскорт, поляризованные визоры их шлемов почти сливались с глянцевой черной броней, и я ощутил, что изо всех сил сражаюсь с внезапной вспышкой смущения, когда ответил им лучшим парадным приветствием: это все равно что отдать честь парочке оживших теней.

Самая худая из всех — чье телосложение позволило мне подозревать, что под защитным панцирем женщина, хотя без взгляда на лицо, закрытое темной, отражающей пластиной, сложно было сказать, — соскочила с мотоцикла, щегольнув хеллпистолетом на поясе. Он явно только дополнял карабин, что был приторочен к седлуи остальным смертоносным сюрпризом, которые были встроены в сам байк.

Она (пока что ничто не говорило против ее пола) подошла к машине, протянула руку, но до того как она смогла открыть пассажирскую дверь, да откинулась наружу, выбитая молодым человеком со светлой копной полос и широкой, приветственной улыбкой.

— Все в порядке Кларис, сам справился, — сказал он, проскальзывая вглубь широкого сидения, чтобы освободить нам место.

Девушка развернулась, ее телодвижения выдавало раздражение от нарушения протокола несмотря на то, что она тщательно это прятала, в этим сантиментах Юрген был с ней солидарен.

Молодой человек протянул руку:

— Ионас Ворден, губернатор планеты. Называйте меня Иона. Мне это "Ваше высокопревосходительство" уже до кишок надоело.

Мы с Кастин обратили внимание на его куртку из кожи грокса и практичные брюки, после чего с сомнением посмотрели друг на друга.

Он не был похож ни на одного помазанника Императора, что я когда-либо встречал.

— Кайафас Каин, — сказал я, пряча свое замешательство благодаря практике длинною в жизнь, и пожал протянутую руку, убедившись, что не сжимаю свои аугметические пальцы со всей силой.

— Боюсь у меня нет прозвищ. С моей профессией мне не до друзей.

— Серьезно? — молодой человек выглядел несколько удивленным, затем усмехнулся, как будто решил, что я над ним подтруниваю, — а Валлхальский офицер звал вас Кай. Похоже на прозвище.

— Должно быть это Торен, — ответил я, после чего оглянулся на Кастин, которая пролезала на пухлое сидение опираясь на ту же протянутую руку, — помните майора Диваса?

Больше никто никогда не использовал такую фамильярную форму моего имени, что неплохо, так как я ненавидел ее, и только Дивас никогда не понимал намеков, коих было предостаточно за годы совместной службы.

— Ну да, — ответила Кастин, пока я усаживался на место напротив ее и молодого человека и раздумывал над насущным вопросом, в каком из встроенных в стену отделений полированного дерева спрятался графин.

— Превосходный офицер, — она ухмыльнулась мне, явно наслаждаясь моим замешательством.

— Вы не очень-то похожи на губернатора, — сказал я, решив играть с ним в открытую.

Это обычно прокатывало с гражданскими, которые воображали себе, что знают людей типа меня, и я намеревался использовать этот прием еще много-много раз за следующие несколько недель. Меня и так не радовали все эти бесконечные политические пирушки, и будь я проклят, если буду любезным сверх обычного.

— А я тоже им себя не ощущаю, — с обезоруживающей искренностью ответил Иона, и я ощутил, что молодой человек может мне понравиться, — я привык собирать новости для Света Правды[842], покуда какой-то говнюк не притащил меня во дворец.

— Ну это же не было столь удивительным, — ответил я, — ведь вы же следующий.

Иона расхохотался.

— Даже близко нет. Моя матушка отвернулась от всех этих кровососов около тридцати лет тому назад. Если бы она этого не сделала, меня бы тут не было.

— Понимаю, — ответил я, хотя совершенно не понимал, — в семье все еще остались какие-то нелады, я так подозреваю.

— Да они и сейчас есть, — он ухмыльнулся, — как вы думаете почему Военный Законодательный Совет запихнул меня на это место?

— Ну я полагаю, потому что вы единственный член семьи, который не хотел на трон, — ответил я и он кивнул.

— Да они передрались за него как крысы в мешке. Я даже сделал пару неплохих статей.

Он начал было доставать побитый инфо-планшет, затем его посетила другая мысль, возможно он предугадал, что для нас это все равно мало что значит.

— Могущественные покровители, заказные убийства, а некоторые не остановились и на убийствах.

Продал вагон материала.

Затем он вздохнул, его оживление снова покинуло его, и он с отвращением обвел рукой богатую обстановку.

— Ну а теперь это. У вашего совета совсем плохо с чувством юмора.

Но зато хороший нюх, подумал я. По моему опыту единственные люди, которых можно допускать к власти — те, которые туда вовсе не рвутся.

Однако до того как я успел высказаться по этому поводу, тень моего помощника закрыла дверной проем и салон машины тут же наполнился его непередаваемым букетом. Иона вздрогнул.

— Юрген, — дипломатично произнес я, — ты не хотел бы поехать за нами на Саламандре? Я уверен, что его высоко… у нашего принимающего еще найдутся дела, кроме как развозить нас по квартирам, когда встреча закончится.

— Без проблем, — отозвался губернатор с рефлекторной вежливостью человека, который знал, что вы не вздумаете ей воспользоваться, все еще столь шокированный появлением Юргена, что даже не обиделся что я почти воспользовался званием, которое он столь ненавидел.

Когда после фразы Юргена "очень хорошо, сэр", дверь захлопнулась, и последовало что-то похожее на воинское приветствие, молодой человек вздрогнул, словно вышел из ступора.

— Что это было?

— Мой помощник, — ощущая, что больше ничего объяснять не нужно, — может быть уже поедем?

— Ну да, — согласился Иона, — мы не подождем его, чтобы он сгрузил транспорт?

— Он нас догонит, — уверила его Кастин, зная грубоватое отношение Юргена ко всему, что имеет двигатель и явно раздумывая о том, каким способом лучше избежать поездки домой.

— Ну если вы уверены, — губернатор дотронулся до управления воксом. — Фоссел, давай обратно в газовую камеру.

Он должно быть поймал наши с Кастин вопросительные взгляды, потому что специально для нас добавил — "в Консилум"[843].

Водитель, невидимый за панелью одностороннего бронехрусталя, аккуратно начал движение.

Поездка была комфортной, особенно если сравнивать с вождением Юргена, и не смотря на все попытка нашего хозяина завязать вежливую беседу относительно моего дальнейшего передвижения, я ощутил что мне сложно расслабиться и насладиться роскошным окружением.

Если не брать в расчет демонстрируемую молодым человеком эксцентричность, то встреча офицера Имперской Гвардии лично в космопорту вряд ли было тем, чем обычно занимается губернатор планеты, к тому же я был неприятно осведомлен о его предыдущей профессии, которая научила его проницательно судить о человеке и скорее всего даже видеть за личину, что я надевал для всей галактике.

В добавок к этому, я очень часто бывал в таких машинах, чтобы хорошо знать, какой желанной целью они были.

На свободе еще оставались недовольные, по признанию самого Ионы, и даже если они не знали кто внутри огромной сияющей машины, то было ясно — кто-то богатый и влиятельный.

А защита из пары мотоциклистов просто вывешивала над машиной огромный плакат — "Убейте меня!". По правде я уже был целью на Переримунде, но если быть честным, в том случае я был неудачливой жертвой, меня перепутали с другим[844].

Соответственно я с определенным внимание отнесся к окрестностям, как только мы покинули тоскливую пустошь космопорта и поехали по городским кварталам.

Как и на большинстве урбанистических мирах, сам город вплотную подходил к границам посадочных площадок, внешние строения были защищены от последствий аварий или взрывов толстой, высокой взрывозащищённой стеной через которую мы проехали через короткий, приземистый туннель.

Не удивительно что это прочное укрепление повстанцы пытались использовать против прибывающих сил Империума, в результате стена получила достаточно повреждений, особенно от моих старых товарищей из 12-ой полевой, когда те развернули свои "Сотрясатели".

Глубокие воронки во внешних стенах и крушащийся вал в точности отмечал позиции, где были возведены главные укрепления.

Однако снаряды есть снаряды и строение вокруг периметра тоже получили повреждения, и как только мы снова выскочили на свет, то очутились в мрачных районах из подбитых стен и разбросанной щебенки, через которые наспех подлатали дорогу словно ножом для потрошения.

Поначалу я думал что районы пустынны, но вскоре появились растянутые тенты или дымок от костров для приготовления пищи, так что обитатели возвращались с трудом поддерживая существование среди руин.

— Отбросы, — сказал Иона, проследив за моим взглядом, — не доставляют хлопот, если только не устраивают беспорядки из-за еды. Но большинство желает чтобы их оставили в покое.

— Большинство? — спросил я, моя паранойя проснулась, а губернатор пожал плечами.

— Среди них есть повстанцы, и бандиты, воюющие за территорию. Но пока местное ополчение не соберется вновь, здесь ничего не изменится.

— Рад это слышать, — ответил я, некоторым образом расслабившись, но все еще не убирая рук с оружия.

Я начал замечать движение за разбитыми стенами, все чаще и чаще, и подумал, что подождать оставшийся полк было бы не такой плохой идеей.

— Почему мы замедляемся? — спросила Кастин, отстегивая ремень безопасности и поспешил последовать ее примеру. Мы оба провели большую часть жизни в боевых зонах, и по горькому опыту хорошо знали, что даже самый маленький намек на проблем не стоит игнорировать.

Иона смутился и занервничал так же как и любой гражданский, когда его гости внезапно достают оружие в замкнутом пространстве.

Свой цепной меч я на всякий случай оставил в ножнах, во внезапно уменьшившемся от клаустрофобии пассажирском отсеке он будет представлять гораздо большую опасность для нас, нежели для предполагаемых нападающих.

— Не знаю, — признался он и активировал вокс, — Фоссел?

— Дорога блокирована, — информировал нас шофер, в его голосе сквозило раздражение, а не обеспокоенность, — впереди какая-то толпа.

— Вооруженная? — спросил я.

— Ничего такого, — вклинился женский голос, я полагаю Кларис,

— они просто бродят вокруг. Может быть торгуют едой. Выдвигаемся, чтобы очистить путь.

— Мы можем увидеть из отсюда? — спросила Кастин за секунду до того как я задал бы тот же самый вопрос, и губернатор дернул управляющий контакт.

Со скрипом шестеренок стекло втянулось открыв водительский отсек, на шофере была та же самая броня, что на мотоциклистах, не было только шлема.

Теперь виднелась дорога, блокированная двадцатью или тридцатью оборванными гражданскими.

Сосчитать было сложно, так как все предметы и люди отбрасывали глубокие тени, но вся толпа выглядела отнюдь не здоровой, бледная кожа, а движения медленные и не скоординированные.

И внезапно я ощутил радость, что сижу внутри бронированного корпуса, который, в этом у меня не было сомнений, в достаточной степени защитит нас от любого оружия, которым могла обладать необычайно пассивная толпа.

Ни один из группы не отреагировал, когда мотоциклисты выехали вперед, они только медленно повернули головы, когда те остановились в паре метров от них. Двигатели оставались заведенные, а наездники приказали всем разойтись.

Те никак не отреагировали, и я ощутил как стало покалывать в ладонях — предупреждение от подсознания, к которому за долгие годы я научился относиться всерьез.

— Задний ход, — предупредил я, надеясь что вокс передаст мои слова, но если и так, то уже было поздно. Вся толпа внезапно пришла в движение, словно единая вязкая масса разлагающейся человеческой плоти, она накрыла волной наездников до того как те успели отреагировать.

Оба бойцы пытались газовать и уехать, но для тяжелых байков просто не осталось места.

Пока мы наблюдали, испуганно и не в силах помочь, их стащили с седел и задавили массой, те тут же исчезли в глубине толпы, словно из поглотил рой тиранид.

— Делай что он сказал, — бросил Иона, сразу же распознав беду, что не удивительно, учитывая его предыдущее место работы.

К несчастью шофер продолжал катиться вперед, уверенный в силах его товарищей разогнать толпу, и к тому времени, когда он воткнул заднюю передачу с таким скрежетом, от которого вздрогнул бы даже Юрген, прилив из тел уже окружил наше хрупкое убежище.

Машина подпрыгнула, переехав несколько визжащих препятствий, после чего со скрежетом изувеченного металла внезапно застыла.

Не видя дороги, наш водитель наехал на одну из больших горок щебня.

— Насколько крепок корпус? — спросил я, отщелкивая предохранитель лазпистолета, пока Кастин загоняла патроны в болт-пистолет и начала срочные переговоры о подкреплении по вокс-бусине.

Но мы оба знали, что подкрепление вряд ли прибудет во время.

— Достаточно крепкий, — ответил Иона, хотя лично я в этом сомневался. Болт-пистолет полковника определенно мог проделать дыру в армохрустале окна, но если это сделать изнутри, то это определенно оглушит нас, не говоря уже о том, что пассажирский отсек наполнится бротвенно- острой шрапнелью.

У атакующих вроде бы не было никакого бронебойного оружия, однако это всего лишь ненадолго задержит их от того, чтобы забраться внутрь.

Или нет? Их глаза оставались безжизненными и они не обращали внимания на то, что калечат сами себя, они просто беспрестанно колотили по корпусу, царапаясь по металлу и армохрусталю с единственным намерением пробраться внутрь.

Ближайшее стекло в моей голове треснуло, пока один из бунтовщиков неоднократно бился об него головой, сгустки крови и мозгового вещества заляпали прозрачную поверхность.

Но самым тревожным была тишина. И хотя напавшие были явно взбешены, никто ничего не говорил, однако учитывая их поведение это было неудивительно, видывал я в бороде Юргена таких тварей, которые выказывали больше признаков интеллекта чем атакующие.

Даже звуки ударов были неслышны, приглушенны толстой броней.

— Они обезумели! — высказалась Кастин, и несмотря на экспрессию, это было скорее тактическим наблюдением нежели тревогой.

— Или же обдолбаны боевыми наркотиками, — согласился я, хотя где они могли достать их, я не знал. Я повернулся к губернатору, тот был бледен и часто-часто дышал: плохой знак, вряд ли я мог придумать худущие обстоятельства, при которых вот так вот, с бухты-барахты, я застрял бы в замкнутом пространстве с паникующим гражданским.

— Кто-нибудь из местных банд использует "резню", "берсерка", или другую дрянь?

— Нет, не думаю.

Как я и надеялся, простой прямой вопрос чуть-чуть привел его в себя, и я решил закрепить успех.

— Ты же журналюга, верно? Происходило что-нибудь необычное?

Он покачал головой, было ли это отрицанием или согласием — никто так и не понял.

— За последний год ходили какие-то дикие истории, — ответил он, — сначала восстание, потом еретики… даже поговаривали о псайкерах среди них, но никто так и не подтвердил.

Машина покачнулась, неприятное ощущение, особенно если ты внутри.

— Они карабкаются на крышу, — сказала Кастин, явно рассматривая вариант засадить туда болт, дабы отговорить нападающих, но к моему огромному облегчению отказалась от эксперимента.

Броня на крыше была самой слабой, дабы снизить вес, но все же ее могло хватить, чтобы вся сила взрыва осталась к нашей радости в салоне.

Дно, с другой стороны, было тяжело бронированным против мин, что понижало центр тяжести машины и слава Трону за это: если бы не это, они уже давно бы перевернули машину.

Однако звуки ударов значительно усилились, и в потолке стали появляться зловещие вмятины.

Изолированный от нас в своей армохрустальной коробке, шофер достал из под сидения боевой дробовик и с мрачным щелчком взвел его, явно ожидая завершения своей жизни в любую секунду.

К этому моменту я уже готовился отдать свою душу Императору и надеялся, что Он в последнее время не особо приглядывался к моим деяниям, когда мир вокруг машины расцвел оранжевой вспышкой.

Иссушающее пламя окутало неподвижную машину, наши атакующие сжарились, скорчились и оставили на корпусе свои руки вместе с мускулатурой.

Из шипящей плоти торчали обнаженные кости, еще секунду пустые глазницы черепов пялились на нас прежде чем упасть, затем огненная буря исчезла столь же стремительно, как и появилась.

— С вами все в порядке, сэр? — спросил Юрген, его знакомый и столь радушный голос возник в моей комм-бусине, когда он с грохотом остановил "Саламандру" в буре осколков щебенки, оторванных от дороги заблокированными гусеницами.

Он радостно махал нам над зазубренным куском металла, который остался от водительского отсека после того как карнифекс содрал крышу в своем нетерпении добраться до него во время нашей последней отчаянной попытке сбежать.

Что было не удивительным, поскольку наши полковые технопровидцы все еще были по уши заняты приведением в готовность "Химер", так что во имя боевой эффективности мой личный транспорт до сих пор ждал своей очереди.

— Отлично, — я пинком открыл дверь и мгновенно выскочил, доставая свой цепной меч; повсюду еще горели лужицы прометиума, выброшенные тяжелыми огнеметами, не говоря уже о тлеющих телах, и если топливные баки нашей машины были повреждены, то в любую секунду все могло взлететь на воздух.

Никто не накинулся на меня, хотя мог ли кто-то из наших нападающих выжить и напасть — я не знал. Большую часть окрестностей застилали толстые клубы дурно пахнущего дыма, поднимающиеся от тел пожертвовавших себя повстанцев.

И теперь, когда я избежал такой же судьбы, нужно было все обставить в правильном свете, так что я оглянулся на Кастин, Иону и шофера, должным образом героически взмахнул мечом и позвал их.

— Все чисто, — произнес я, испортив фразу кашлем, так как набрал полные легкие липкого дыма.

— Нам повезло, что броня выдержала, — сказала Кастин, несколько напряженно кивнув в сторону Юргена.

— Я подумал, что так и будет, — флегматично согласился помощник, — но точно не выдержала бы, если бы я счищал их тяжелым болтером.

— Думаю ты прав, — согласился я, не найдя в его логике изъяна, и снова вложил в ножны цепной меч. Я повернулся к губернатору:

— Похоже что теперь моя очередь предложить вам транспорт.

— С удовольствием, — уверил меня молодой мужчина, вскарабкиваясь в пассажирский отсек "Саламандры", его шофер с дробовиком в это время стоял на страже, попеременно глядя то влево, то вправо и пытаясь подавить панику.

— Надо проверить мотоциклистов, — сказала Кастин, направляясь к покореженным останкам мотобайков.

Памятую о зрителях, я последовал за ней, несмотря на почти-что захлестнувшее меня желание забраться на борт разведмашины и как можно дальше укатить от этого проклятого пустыря.

Когда я подошел к ближайшему телу, ко мне присоединился Юрген, его лазган уже был наготове, а его характерный аромат отчаянно сражался за преобладание в воздушном пространстве против вони потрескивающих кадавров.

— Месиво, — глядя вниз прокомментировал он, и я кивнул.

Тело мужчины от ярости толпы частично спасла броня, но явно этого не хватило.

Угол поворота головы говорил о сломанной шее, несколько пластин внешнего панциря брони были оторваны, под ними виднелась плоть, состояние которой очень точно описал мой помощник.

После того что я повидал, мало что могло побеспокоить мой желудок, но торчащим из раны костям это удалось, не в последнюю очередь из-за моей уверенности, что меня ожидала та же судьба, если бы мой помощник вмешался не столь своевременно.

— А это что? Следы укусов? — недоверчиво спросил я, хотя ответ был столь очевиден даже после беглого осмотра, то, как была оторвана плоть виднелось слишком характерно.

Юрген кивнул.

— Похоже на то, — согласился он, как всегда отвечая на риторические вопросы.

— А эта живая! — позвала Кастин, предотвратив любую мою следующую реплику, и мы поспешили к ней.

Кларисе повезло чуть больше, очевидно она успела достать свой хеллпистолет и даже сделать пару выстрелов прежде чем ее повалили на землю, хотя она находилась без сознания, видимые раны были едва ли менее серьезными, чем у ее покойного коллеги.

— Недолго ей осталось, — сказал я, пока Юрген доставал медпак из своей коллекции навесных смочек на разгрузке, которыми обычно был увешан с ног до головы. Он начал перевязывать самые кровоточащие раны.

— … если только мы не поможем ей, — закончил я.

Кастин кивнула, ее лицо было бледным.

— Мы поможем, — мрачно произнесла она, — а затем я пошлю пару взводов очистить руины. Она покачала головой, все еще не веря своим собственным глазам.

— Каннибалы в центре Имперской столицы. Это недопустимо.

— Отчаяние может подтолкнуть людей к чему угодно, — сказал я, хотя если покалывание моих ладоней чего-то стоило, то в сердце Летонии поселилось нечто более темное и злобное нежели голод.

Хотя насколько темное, мне еще только предстояло открыть.

Глава вторая

Как и большинство зданий местных правительств, огромное здание было пошло и чрезмерно украшено снаружи, дабы не оставлять у местных плебеев никаких сомнений в возвышенном статусе правителей. И еще больше оно было украшено изнутри, чтобы вызвать уместное чувство благоговения у желающих заплатить десятину или рискнувших подать петицию чиновникам Администратума, коих толпы стояли у дворца.

Однако на меня с Кастин это произвело совершенно обратное впечатление, так как мы все это уже видели, и замечали что-то вроде оксидной пленки на золоченых посмертных масках местных светил (место, предназначенное для непосредственного предшественника Ионы заметно пустовало), или же неисчислимого количества ниток, торчащих из потускневших гобеленов давно забытых побед.

Если у Юргена было свое мнение, то он держал его при себе, просто прорываясь через толпу галдящих журналистов и пикт-рекордеров, что отделяла нас от двери, с мрачной решимостью пуская в ход приклад лазгана и волну запаха изо рта.

Около сотни голов повернулось в нашу сторону, когда мы вошли в огромный и высокий зал, который к моему совершеннейшему удивлению напомнил мне скорее игорное заведение, только с претензией на серьезность.

Заметив шведский стол, я изо всех сил рванул к нему через толпу, которая по больше части хотела мне что-то сказать или пожать руку, что напомнило мне о том, зачем я здесь. Так что расчистить путь цепным мечом было плохой идеей, я улыбался и кивал почти на автомате, делая вид, что запоминаю имена и лица, хотя никто из них не произвел на меня достаточного впечатления, чтобы не забыть как только отвел взгляд.

Когда я наконец-то добрался до продовольствия, то обнаружил запасы не столь обильными: похоже что Иона не преувеличивал насчет нехватки еды, когда упоминал об этом во время поездки.

Если уж социальная верхушка питается такими столь обычными продуктами, то один Трон знает что жрать простым смертным кроме друг друга.

И теперь внезапно свидетельство каннибализма, на которое я наткнулся, казалось уже не столь удивительным, хотя мысль об этом все еще беспокоила мой желудок.

Но на скудном столе имелось кое-что, компенсирующее усилия, необходимые чтобы добраться до него — на одном из концов стоял дымящийся самовар, источающий чудесный аромат танна и слабое шипение пара, несомненно предлагая Валхалльскому контингенту чувствовать себя как дома.

Следую за запахом и пробираясь через препятствия в алых униформах Востроянцев с вкраплениями Талларанских одежд, и чрезмерно изукрашенных нарядов местных офицеров и дворян, я прибыл к самовару в тот момент, когда губернатор пытался изо всех сил перекричать гомон собравшихся.

— Извините, мы задержались, — проорал он, его голос немного дрожал. По мне, так по сравнению с толпой он все еще был немного зеленоват, но было ли это западавшей реакцией на шок или же в следствии его первого знакомства с манерами вождения Юргена, я не мог знать.

— Нас атаковали.

Он еще чуток рассказал о произошедшем, в красках описывая как я выпрыгнул из машину навстречу толпе и разделался со всеми одной рукой, я же в это время был поглощен танном.

— Кай! — вскрикнул знакомый голос. На мое плечо опустилась рука, и я развернулся, натянув подходящее выражение приятного удивления.

— Торен.

Конечно же это был Дивас, с собственной чашкой танна, он ухмылялся мне с тем же щенячьим восторгом, который я так хорошо запомнил.

— А я расспрашивал, увижу ли я вас здесь.

К моему собственному удивлению мне не пришлось прилагать значительных усилий, чтобы выглядеть обрадованным.

Прошедшие годы явно пощадили его: росчерки седых волос вокруг висков расширялись не так быстро, а морщины на лице оставались все еще едва заметными.

— Я знал, что в конечном итоге вы к нам присоединитесь, — ухмылялся он, — как только немного заскучаете как обычно гоняться за еретиками.

Это было одна из причин, по которой я терпел его компанию; несмотря на то, что он лучше остальных мог разглядеть мою подлинную натуру за фасадом, что я столь болезненно возводил для все остальной галактике, он безоговорочно верил в мою героическую репутацию.

Может быть потому что в полку артиллерии у него было крайне мало возможностей вступить в непосредственный бой с врагом, и они утрамбовывали их с безопасного расстояния в несколько километров[845], и будучи даже косвенно замешанным в моих деяниях позволяло ему получить немного косвенного восторга.

— Да совсем чуть-чуть по сравнению через что прошли вы и ваши полки, — ответил я.

Насколько я могу судить, здесь собрались все старшие офицеры полков Имперской Гвардии со всей планеты, вместе с комиссарами и высшим командованием местными силами ополчения, ну и стандартным набором местной знати.

Большая часть которой выглядела измученной и изможденной, на грани истощения, что не удивительно, сражения по большей части велись вокруг Висаликса, так как кто контролирует столицу — тот контролирует всю планету. А уличный бой с противником, который знает местность, мрачное и изнурительное дело.

Я не сомневался, что они от всего сердца рады всучить уборку 597-мому, и воспользоваться шансом немного передохнуть перед новой войной. Кастин беседовала с полковником Мострю, командующим 12-ой полевой артиллерией, который на мой взгляд не изменился ни на йоту. Завидев мой взгляд, он приветственно кивнул, после чего продолжил оживленную беседу с Кастин, явно вываливая на нее все, что мы не потрудились прочитать в брифингах.

— Верно, мы знатно пострадали, — мрачно признался Дивас, — пара Востроянских полков была уничтожена почти наполовину, и Двенадцатую достаточно сильно рассредоточили. Не все конечно так плохо, но все же…

Он пожал плечами.

— Бои на самом деле были такими ожесточенными? — спросил я, стараясь припомнить какие боевые разрушения мы видели по дороге сюда.

Конечно их было немного, но тут в округе все являлось стратегическими целями, а обширных боевых разрушений, что ожидалось увидеть, если бы Гвардия билась столь отчаянно, я не заметил.

Дивас покачал головой.

— Какие-то местные клопы, — ответил он, — сначала они ударили по ополчению, а потом уже добрались до Гвардии.

Он силился добавить кое-что еще, но тут Иона, взмахом руки, привлек внимание всех к моей персоне.

— И в конечном итоге мы добрались сюда, — завершил он, его дыхание и цвет лица был восстановлены кружкой рекафа и липким печеньем, последние следы которого он слизал с пальцев, после чего продолжил.

— Благодаря комиссару Каину, — вот на этом моменте все лица повернулись ко мне.

— Я боюсь губернатор преувеличивает, — отозвался я, таким образом превосходно завершая историю перед аудиторией, ну за исключением Мострю, который никогда ни во что не ставил мою репутацию, и большую часть моей службы в полке пытался воткнуть меня в какую-нибудь передрягу, дабы испытать.

— Ну увидев небольшой бой на Летонии, по крайней мере в вашей компании я могу не пригибаться, — и как ожидалось, я был вознагражден вежливым смехом.

— И поверьте, я вам всем благодарен за усилия, — сказал я, ощутив, что просто обязан отвесить им ответную любезность, оценить вклад каждого, в целом я как только подвернулась возможность, начал работать.

Не говоря о том, что это уверит население Летонии, что они снова в безопасности в объятьях Империума и пусть каждый симпатизирующий еретикам теперь подумает дважды.

Я наполнил чашку танном и преподнес ее Кастин, что вернуло меня в окружение губернатора; как и большей части офицеров Имперской Гвардии, которые, казалось, не менее охотно желали познакомиться с ней, нежели со мной.

(Но за это я не мог их винить, привлекательная женщина в Имперской Гвардии редкость).

— Торен только что рассказал мне об этих загадочных жуках, — сказал я, — я полагаю по этой причине ополчение держат в тюрьме?

— Верно, — Иона кивнул, — если мы отправим их на охрану порядка, не удостоверившись кто болен, а кто нет, это приведет к эпидемии среди гражданских.

— А может быть это биооружие? — спросила Кастин за мгновение до меня. Болезнь, что обрушилась на солдат и практически не тронула гражданских, очень уж подозрительное совпадение.

Один из полковников Востроянцев покачал головой, его экстравагантные усы ощетинились.

— Это первое что пришло нам в голову. Но столько очагов поражения — это за гранями возможностей мятежников.

— Если только это не дело рук культистов Хаоса, — предположил я, — какие-то из них еще не разбиты?

— Вычистили всех, — уверил меня полковник Талларанцев, после чего добавил:

— мы определенно заметили бы признаки, если бы это было не так.

— Уверен, что заметили бы, — согласился я. Талларанцы одни из самых набожных последователей Императора в галактике, и если кто-то мог бы заметить следы ереси, то только они.

— Значит просто неудачное совпадение, — сказал я, хотя моей паранойи еще требовалось время, чтобы принять этот факт, и она продолжала ворчать, несмотря на все мои усилия успокоить ее и заставить заткнуться.

В чем, должен признаться, полностью потерпел поражение, и учитывая как все обернулось в итоге, возможно это было к лучшему.

Примечание редактора

В это месте в отчете Каина характерный для него пропуск, далее он продолжает повествование спустя несколько дней. Следующий отрывок некоторым образом исправляет упущенное.

Несмотря на явное нежелание разъединяться со своим полком, комиссар Каин последовал зову долга, в чем я ни секунды не сомневался, поскольку уже оценил этого человека.

Честно говоря у меня были сомнения до первой встречи, зная, что репутация зачастую преувеличена, но они исчезли ровно в тот момент, когда я увидел его прыжок из неподвижной машины, его решительный настрой защищать нас от любых атакующих без промедления или же мыслей о собственной безопасности.

Соответственно хотя он был явно раздражен тратить время на общественный праздник, он с удовольствием потратил бы его неся справедливость Императора на головы тех, кто намеревался раздувать конфликт, но все же преданно посвятил себя церемониальным обязанностям, которые мы ему столь же упорно навязывали, сколь стойко он сражался на поле боя.

Эта хитрость несомненно сработала и хоть как-то отвлекла внимание от ситуации, которая становилась все хуже и хуже.

Несмотря на все усилия как медиков, так и магос биологис, никакого эффективного лечения для вируса, что поразил так много самоотверженных воинов, так и не было найдено. Жертвы или впадали в коматозное состояние, или же становились необычайно агрессивными, в зависимости от количества введенных седативных препаратов.

Все еще осложнялось тем, что несмотря на строгий карантин всех подтвержденных больных, то и дело возникали новые очаги.

Через неделю после прибытия только в Валхалльском 597-ом не было ни обнаружено заразы, но никто не ждал, что такое состояние дел сохраниться и дальше.

Глава третья

— Будем надеяться, что нас не ожидает такое будущее, — прошептала мне Кастин, злобно глядя на ряд гробов, стоящий у алтарной части собора.

Я никогда не был одним из тех, кто докучает Императору, но по долгу службы побывал во множестве мест поклонения, чтобы должным образом оценить искусное великолепие собора. Взлетающие к нефу арки над головами были затенены поднимающимися облаками от курильниц, а все возможные поверхности были украшены иконами Императора и Его благословенных святых.

Всего стояло двенадцать полированных гробов, содержащие смертные останки офицера и обычных бойцов, случайным образом выбранных среди жертв из шести полков, которые пали от рук восставших. Их со всеми возможными почестями отправляли к Золотому Трону символически выказывая уважение самопожертвованию всех павших.

Один Трон знает, что случилось с остальными, хотя сильно подозревал, что их гробы закидывали землей быстрее, чем читали над ними молитву.

— В 597-мом до сих пор нет заболевших? — спросил я, ерзая на скамейке из железного дерева, которая сама по себе уже была чудовищно неудобная. Я уже тысячу раз поправлял ножны цепного меча, в бесплотных попытках найти такое место, где бы он не тыкал мне в нежные части бедер.

Экклезиархия как всегда чванливо отнеслась к количеству огнестрельного оружия среди паствы, сделав исключение только если это часть униформы, вроде аксельбантов или же перьев на шляпе, остальное пришлось свалить в кучу.

К моему облегчению полковник покачала головой. Последние несколько недель я только и занимался тем, что летал по всей Лентонии и пожимал руки, проверял солдат, разрезал ленточки на зданиях, и провел пару чудовищно унылых дней позирую портретисту, который главным образом махал шваброй вокруг меня. Художник уверял меня, что новый метод чудесным образом станет стандартом по всему Империуму к тому времени, когда он закончит переносить краску на полотно, и я сделал вид, что поверил ему.

Это была первая возможность, когда я мог переговорить с Кастин лично, поскольку никто из нас особо не желал обсуждать столь щекотливую тему по воксу, касающуюся положения дел в столице планеты.

— Хотя никто не знает сколько еще продлится такое везение, — ответила она, явно ожидая худшего.

— Вы очистили лагеря вокруг посадочного поля? — спросил я, надеясь сменить тему на менее депрессивную, и Кастин пожала плечами.

— Прошлись по руинам, но это едва ли стоило усилий. Кто бы там ни жил, они давно уже собрали пожитки и свалили.

— Или их сожрали, — предположил я, и Кастин нахмурилась.

— Да, тут полно крови и костей, — согласилась он, не желая прятать отвращение, — но теперь их будут считать.

— Я полагаю никаких святилищ Кхорна? — спросил я, все еще не веря, что граждане Империума могли пасть столь низко без подзуживаний со стороны Губительных Сил, но полковник покачала головой.

— Если бы таки нашлись, мы бы сожгли все к чертям, — уверила она меня, и я кивнул, другого и не ожидалось.

Как раз в этот момент запел хор в аккомпанементе профессиональной и подходящей торжественной музыке, и я с радостью встал, казалось, что половина старших экклезиархов планеты[846] заполонили зал, облаченные в богато украшенные церемониальные одежды.

За ними появились местные аристократы, возглавляемые Ионой, хотя в первые минут я не узнал его, поскольку на висело такое количество изукрашенной одежды, что тяжело было бы даже огрину.

Заметим меня примерно в это же мгновение, он ответил мне унылой усмешкой, ему явно было неудобно, но он решительно был настроен исполнить свой долг.

К этому времени самые абсурдно разряженные почитатели Императора оторвались от стаи, оставив мирской контингент рассаживаться по местам на скамейках, в то время как оставшиеся экклезиархи расположились вокруг алтаря согласно своему статусу и участию в церемонии.

Как только все расселись, проводящий ритуал служака прочитал самоуспокоительную молитву и начал вещать о благородстве самопожертвования со всей искренней помпезностью человека, для которого все происходящее значило скорее, как опоздать на званый обед, нежели умереть мучительной смерти на далеком мире, в надежде что это хоть как-то сместит расстановку сил в бое, чтобы отбросить тьму, которая вот-вот захлестнет все человечество.

— И теперь я призываю комиссара Каина сказать пару слов, — закончил свою речь прелат, очевидно уже наконец-то выдохшийся, и я поднялся, ощущая, как огромные зал наполнился ожидающими перешептываниями.

Пока шел к алтарю, мои шаги эхом отражались от каменных плит, я пытался выглядеть одновременно тожественным и неторопливым, ощущая, как мне в затылок уставилось по крайней мере четыре сотни глаз.

Ну и не только по этой причине: небольшое созвездие серво-черепов парило около свода, щелкало пиктерами, намереваясь запечатлеть мои слова[847] для потомков.

— Спасибо, прелат… — я на секунду замешкался, после чего прочитал по губам Кастин беззвучную подсказку, — Каллистер.

Мы, кто защищаем Империум ценой собственных жизней, нашей кровью, и самим нашими душами, в полной мере осознаем куда так часто приводит путь долга…

Я снова прервался, когда до моего слуха донеслось приглушенное царапанье. Оно едва было слышно, но почему-то у меня волосы на загривке стали дыбом. За многие годы я научился не доверять любым звукам похожим на звуки крадущихся врагов, а особенно, если нельзя было разглядеть тех, кто их мог производить, так что мне пришлось сознательно подавлять желание тут же достать оружие.

Я глубоко вздохнул, надеясь, что вынужденная пауза будет принята за драматический эффект, впрочем, неважно, пикт-записи все равно будут отредактированы прежде чем распространены среди населения и в конечном итоге я буду выглядеть как прирожденный оратор.

Рассуждая подобным образом я вернулся к заготовленной речи, разные вариации которой уже много-много раз выручали меня на подобный скорбных церемониях за многие годы, нужно было только собраться.

Но на сей раз на весь собор раздался глухой стук, и среди сидящих на скамейках появились озадаченные лица, впрочем, все стремительно переросло в тревогу, когда звук повторился. Кастин моментально отстегнула зажим кобуры, ее примеру последовали остальные офицеры из других полков, что провожали своих товарищей к Золотому Трону, и я ощутил, что не могу не поддаться этому желанию.

— Комиссар! — в ужасе выкрикнул пухлый прелат, когда я ослабил цепной меч в ножнах, — это же дом Императора!

— Тогда я уверен, что Он одобрит наше желание защитить его, — возразил я, не желая больше дискутировать.

Скребущие звуки теперь стали громче, и я уже больше не мог убеждать себя, что это просто безвредные грызуны в трубах обогрева. Сидящие на передних скамейках теперь склонили головы, явно пытаясь найти источник.

Грохот тоже усилился, как звук, так и интенсивность, теперь множественные удары накладывались друг на друга в постоянный рокот, словно стук сердца паникующего человека.

Кто-бы не производил их, явно было ясно, что пора смываться, хотя я вряд ли мог просто так окончить речь и сбежать перед таким количеством свидетелей. На затем меня посетило вдохновение.

— Регина[848]! — перекричал я гвалт, — Спасаем губернатора!

— Все на выход! — закричала Кастин, превосходно подобрав реплику, и доставая свой болт- пистолет, дабы подчеркнуть серьезность положения.

— Проходите к дверям организованно!

На что, конечно же, гражданские есть гражданские, они никак не отреагировали и продолжали бегать по залу словно стадо паникующих овец.

Тем не менее, она и другие офицеры Гвардии умудрились собрать стадо местных сановников и направить к выходу, что по мне — так отлично.

Хотя честно говоря, давка в нефе наглухо отрезала мне любые пути к отступлению, но я достаточно повидал таких мест, чтобы знать наверняка, что у духовенства есть своих входы и выходы.

— Черный ход, — спросил я, оборачиваясь к Каллистеру, — теперь, когда губернатор в безопасности, мне нужно что бы вы…

— Что происходит? — спросил Иона, буквально материализовавшийся у меня за спиной, с явным удовлетворением сбрасывая с себя кучу одежд на пол.

Под ними оказалась рубашка с драными манжетами и ремесленные брюки с множеством карманов.

— Нам угрожает опасность?

Пока я пытался придумать ответ, который не включал бы в себя такие слова как: "слабоумный", "кретин" или "жить надоело", я услышал звук ломающегося дерева и развернулся лицом к ряду гробов позади нас.

Звук бесспорно доносился с этого направления, и на секунду я задумался, что за грызун или паразит смог пробраться в наглухо запечатанные коробки, дабы полакомиться мертвечиной?

Но реальность была намного хуже, чем я когда-либо мог себе представить.

Сопровождаемый дальнейшим треском дерева, через щель в одном из ближайших гробов показался армейский ботинок стандартного Гвардейского образца. Завидев это, хористы вокруг нас незамедлительно запаниковали и разбежались. Впервые в жизни я слышал столь удивительно мелодичные вопли животного ужаса.

— Это чудо! — Каллистер преклонил колени перед изображением Его на Земле после чего нерешительно шагнул в сторону торчащей конечности, — мы должны помочь им!

— Это не чудо, — ответил я, отталкивая его рукой назад. Прелат знал где выход отсюда, и я не собирался позволить ему умереть, прежде чем он не покажет где он.

— Совершенно наоборот.

— Колдовство? — спросил Иона, он скорее был заинтригован, но не напуган, и я пожал плечами беспечно, насколько мог, переключая селектор цепного меча на максимальную скорость. Если бы здесь присутствовал Юрген, то мы бы моментально узнали ответ на этот вопрос. Но простая мысль о том, что его лик будет присутствовать на пикткастах вместе с моим во время скорбной церемонии, убедила меня оставить помощника в гарнизоне.

Сейчас же я от всего сердца сожалел о своем решении, так как его особенный талант — блокировать любое влияния варпа в непосредственной близости, уже ни раз спасало мою шкуру.

— Возможно, — ответил я, надеясь, что хоть раз смогу разобраться с ситуацией без помощника. Я пытался говорить так, словно знаю, о чем речь:

— Но это освещенная земля, так что оно тут будет ослабленным.

После этих слов прелат засиял от счастья, как никто другой в зале. Я вздрогнул, так как треск ломающегося дерева стал просто оглушительным, а истерзанный гробы начал разрушаться, остальные почему-то тоже мгновенно показались хрупкими. Я начал изо всех сил подталкивать сановников к выходу, несмотря на оружие в обеих руках.

— Теперь нам точно нужно убираться!

Губернатор кивнул и тоже развернулся. Здравый смысл наконец-то возобладал над его профессиональным инстинктом запихивать свой нос во все дыры, когда ближайший труп отбросил раскрошенные остатки гроба в стороны и скатился с похоронных дрог, приземлившись на холодный каменный пол с громким мокрым шлепком.

Там он секунду лежал неподвижно, неуместно одетый в аккуратно отглаженную униформу, затем раскидал ноги и руки, словно пытался понять, как встать.

Я всадил в его грудь лазерный разряд пока он пытался встать прямо, но это никоим образом его не побеспокоило, и он встал на ноги.

— Назад! — предупредил я, всем сердцем желая последовать своему собственному совету и впервые хорошенько рассмотрел то, с чем мы столкнулись.

Бесспорно, это был труп одного из Востроянских солдат, экстравагантные усы, которые отращивал любой уважающий себя гвардеец с этого мира[849] топорщились еще сильнее обычного, особенно это хорошо было заметно на фоне побледневшей плоти и сползающей с лица разлагающейся кожи.

Его глаза закатились так далеко, что орбиты оставались полностью белыми, но тем не менее оживший труп каким-то образом знал где мы: он поднял скрюченные руки, ногти, казалось, отросли в когти за счет того, что мягкая ткань пальцев разложилась. И тут мертвец шагнул вперед.

Я снова выстрелил из лазпистолета, с тем же эффектом, что и в прошлый раз.

— Да сдохни ты, твою мать, — прорычал я, было ли это проявлением ужаса в виде злости или же отчаянной мольбой — не могу сказать.

Однако Иона принял это за последнее, и бросил в мою сторону натянутую улыбку, несмотря на то, что повсюду вокруг нас вновь ходящие трупы разрывали свои деревянные коконы.

— Ничего не напоминает? — сардонически спросил он, отходя назад.

И вот когда он спросил, до меня дошло: то, как двигались ожившие кадавры, их мрачная целеустремленность, их ничего не выражающие лица, — все это до жути напоминало толпу, которая атаковала нас по пути из космопорта.

Единственное различие было в звуке, я так полагаю его в прошлый раз глушил корпус машины.

На сей раз я все слышал — низкий, рокочущий стон, исходящий от них, словно они только что встали с такого бодуна, когда даже моргать больно.

Насколько я понимаю, так и было[850]. В любом случае это отразилось на моих нервах, и я выстрелил в третий раз, целясь ближайшему выходцу с того света в горло.

На сей раз это хоть как-то отразилось на нем, поскольку он споткнулся, затем начал двигаться короткими и хаотичными рывками, сталкиваясь со своими приятелями и похоронными дрогами.

Воодушевившись, я всадил второй заряд в то же самое место, на сей раз разорвав позвоночный столб, который после первого выстрела показался в разодранной шее ходячего.

Он рухнул словно марионетка, у которой обрезали нити, тревожная мысль, потому что поднимает вопрос — а кто тогда за них дергает?

— А может хватить заниматься херней и просто бежать? — спросил я, когда вся шатающаяся толпа двинулась к нам.

Легче было сказать, чем сделать, так как проход все еще был забит паникующими местными чинушами.

Среди них я разглядел Кастин, она с мрачной решимостью прокладывала путь к нам против течения, но не могла воспользоваться своим болт-пистолетом из страха задеть случайных невинных очевидцев.

— Прочь! — заорал Каллистер, получив внезапный и неуместный порыв храбрости или же благочестия.

Он сорвал с шеи золотую аквиллу и размахивал ей куда-то в направлении ходячего ужаса, окружающего нас.

— Именем Императора, изыди!

Затем ближайших из мертвецов внезапно кинулся вперед, и наверняка сцапал бы священника за руку и подтащил бы к своим, воняющим кладбищем, челюстям, если бы не зацепился своими гротескно-проросшими ногтями за волочащийся рука ризницы.

Изящная вышивка разорвалась, когда сквозь нее прошли когти, и, тревожно взвизгнув, прелат отскочил назад, окучив при этом по макушке нападающего своим крозиусом.

Тяжелое золотое изображение Его на Земле размозжило голову ходячего, и тот бухнулся на колени, отвратительно воняющая жидкость просочилась из его глаз и ноздрей.

— Великолепно, ваша милость, — одобрительно крикнул я, надеясь, что он наконец-то пришел в себя, после того как еле-еле выжил. Он кивнул, выглядя при этом как удивленным, так и одновременно довольным самим собой.

— А теперь шевели задницей! — хотел бы я заявить, что выбор такого выражения был преднамеренным, уловка, переход к грубым словам в священном месте, дабы шокировать и заставить подчиниться его, но если честно, я был слишком взволнован.

И как бы я не желал, вокруг меня по-прежнему было слишком много людей, чтобы я всех бросил и сбежал, и чем дольше эти идиоты будут оставаться здесь, тем дольше я буду находиться в опасности.

К счастью на сей раз он послушался, и понесся к дверям, и так как Иона уже утонул в толпе, бегущей к главным воротам, это оставило меня в неприятной позиции ближайшего к кадаврам.

Не желая поворачиваться к ним спиной, на случай если они кинуться на меня, как только заметят такую возможность, я медленно отступал, держа цепной меч в защитной стойке, что (хотя я не думал об этом в тот миг) выглядело так, словно я прикрывал бегство священника и что потом положительно сказалось на моей фальшивой репутации.

Тот, кому по кумполу заехал прелат, все еще подергивался на полу, но уже затихающими и спазматическими движениям, а остальные из толпы медленно расходились вокруг, подобно пятну нефти на поверхности лужи.

Тревожное развитие событий. Один из них с края уже вышел за пределы моего бокового зрения, и я забеспокоился, что теперь они могут окружить меня, раз я не вижу их всех.

Хотя я не слишком тревожился на этот счет, так как ходячие, казалось, опасаются меня или возможно моего оружия.

Ни у одно из них не хватало мозгов искать укрытие или же упасть ниже уровня скамеек, как поступил бы я, это их не интересовало, они просто двигались вперед тем же спокойным шагом по направлению к постепенно уменьшающейся толпе, зажатых в дверях чиновников.

Я всадил парочку лазерных разрядов в ближайшего, целясь в голову, так как это показалось наиболее эффективным, но всего лишь отстрелил тому часть лица и челюсти, после чего тот скрылся за неудачно подвернувшейся колонной.

— Кайафас! — закричала Кастин, наконец-то вырываясь из толпы, — Внизу!

Я тут же переместил взгляд вниз и отскочил в ужасе: кадавр, сваленный священником подполз ко мне, оставляя за собой липкую дорожку из зловонной жидкости, его протянутая рука почти достала до мой лодыжки.

Я ударил цепным мечом, отсек конечность у локтя, но оживший мертвец даже не замедлился, он неустанно двигался вперед словно некрон.

Я раз за разом рубил его, отсекая разлагающиеся куски, но он остановился только тогда, когда я рассек его хребет.

— Стреляй в голову! — крикнул я полковнику, с тревогой обнаружив, что пока я разбирался с неупокоенным гвардейцем, остальные разбрелись еще сильнее. Священника нигде не было видно, что с одной стороны было хорошо, так как заслужил уважение за спасение его шеи, но с другой стороны плохо, так как я надеялся заметить, куда тот сбежал и немедля последовать за ним.

— Не нужно, — несколько самодовольно отозвалась Кастин и выстрелила в одного из ходячих, приближающегося к Ионе. Грудную клетку мертвеца разнесло взрывом болта, ближайшую резную скамейку украсила гирлянда полусгнивших внутренностей.

Я выстрелил в другого, но попадание было бесполезным как никогда — лазерный разряд просто вырвал кусок из правого плеча богомерзкой твари. Та непоколебимо тянулась левой к Ионе.

Предупрежденный слегка влажным взрывом болта Кастин, Иона обеспокоенно оглянулся, и успел нырнуть в самый последний момент.

К несчастью это загнало его меж двух рядов скамеек, и загоняло еще глубже, так как ходячий кадавр неустанно следовал за ним.

Что еще сильнее усложняло ситуацию, вместо того, чтобы уходить в другой неф, ряды упирались в колонну, поддерживающую потолок. Этот факт дошел до молодого губернатора только когда он уперся спиной в недвижимое препятствие.

Эта бурная деятельность позволила кучке неупокоенных солдат подтащиться ко мне на неприятно близкое расстояние, так что я развернулся и поспешил к нефу, не желая пробовать свой клинок против трех тварей одновременно. Одно неверное движение или неверный удар и одни из них пробьет оборону, и как только это произойдет, они определенно задавят меня числом.

Мертвец слева был в униформе Валхалльского артиллериста, и пока я отступал, с некоторым затенённым ужасом взглянул на то, что осталось от лица, но конечно же не узнал его.

Очень немного стрелков, с которыми я служил, все еще оставались в 12-ом артиллерийском.

Поравнявшись с Востроянским ходячим, что преследовал Иону, я предприимчиво ткнул в его шею цепным мечом, аккуратно лишив тварь головы.

Солдат рухнул на месте, только из раны текла отвратительно пахнущая жидкость, это было совершенно не похоже на кровавый гейзер, что обычно сопровождает отсечение головы.

Губернатор взглянул на меня, его глаза были широко раскрыты от испуга, хотя в этот раз он не так часто дышал, что возможно к лучшему, учитывая отвратительную вонь дважды убитого солдата.

— С тобой все в порядке? — спросил я потому что должен был, да и серво-черепа все еще парили вокруг нас, снимая всю сцену.

— Думаю да, — ответил Иона, поднимая носовой платок к небольшой царапине на щеке, — еще бы одна минута…

Он быстренько переступил через тело: — Спасибо.

Его слова почти утонули в треске оружейной стрельбы, который эхом разнесся по собору.

Теперь, когда линию огня не застилали паникующие гражданские, остальные офицеры Имперской гвардии отстреливали оставшихся ходячих, и как раз вовремя на мой взгляд.

— Что только что случилось? — спросила Кастин, присоединяясь к нам, глазами она все еще зыркала в разные стороны в поисках цели.

— Без понятия, — со всей честностью ответил я, подталкивая перед собой Иону к благословенной арке света за аляповато резными дверьми, — но нам нужно как можно быстрее выяснить.

На Лентонии происходило что-то очень нехорошее, и если мой предыдущий опыт чего-то стоил, то дела очень скоро пойдут еще хуже.

Примечание редактора

Хотя это совсем не обязательно, я решила в этом месте добавить еще один отрывок из отчета Вордена.

До того, как перейти к собственному повествованию, Каин в достаточно мере описал и дал информацию относительно произошедших событий, но так как есть дополнительный материал, то разумно им воспользоваться.

Относительно второй вставки я менее убеждена в мудрости сего поступка, но он хоть как-то объясняет позицию военных в которой оказался 597-ой, нетерпеливые читатели могут со спокойным сердцем пропустить весь отрывок.

По сути я настоятельно рекомендую пропустить его.

После инцидента в соборе природа кризиса, с которым мы столкнулись, стала ужасающе понятна, никакие усилия теперь не могут быть тщетными чтобы определить источник и должным образом устранить его.

Учитывая нежданно свалившуюся и нежеланную роль губернатора, я был достаточно далеко от пучины конфликта, но был решительно настроен предпринять все необходимое, чтобы оградить Лентонию от дальнейших проблем.

Так как эта задача казалась невероятно пугающей, я мог положиться на подсказки Военного Законодательного Совета, не говоря уже об ободряющем присутствии комиссара Каина, который встретился лицом к лицу и преодолел множество опасностей и раньше.

Я был уверен, что его опыт определенно поможет нам в наступающие темные дни.

Однако в конечном итоге мне пришлось принимать решение единолично[851], я твердо был намерен принять на себя полноту ответственности.

Как женщина действия, полковник Кастин без промедления известила старших офицеров полка о всех выводах относительно ужасного открытия, сделанного ей и комиссаром Каином.

Не все женщины и мужчины среди нас смогли полностью подавить в себе животный ужас от откровения, что нашим истинным врагом были не обманутые бунтовщики, которых мы были призваны силой вернуть в свет Императора, но сами мертвецы, которые так несвоевременно были вырваны из своих могли чернейшим и мерзейшим варп-колдовством.

С учетом сколько наших бравых братьев по оружию пало от заразы, которая окутала их ряды, задача пала на нас, единственный полк до сих пор не пострадавший, дабы нести на себе всю тяжесть это новой страшной угрозы.

Таким образом дщери и сыны Вальхаллы вышли на улицы Висаликса, твердо решившие охранять их и нести законы Золотого Трона любой ценой, включая по необходимости свои собственные жизни.

Цену, которую вскоре каждый из нас призван был бы выплатить.

Глава четвёртая

— Ты уверен? — спросил я, несмотря на понимание, что никто бы не сказал такое, если бы не был полностью уверен, и магос биологис, сидящие с другого конца гололита мрачно кивнул в ответ.

Я ощутил некоторое удивление, так как на моей памяти члены Адептус Механикус не часто проявляют такие человеческие жесты, но полагаю благодаря области его исследований, он не столь склонен потворствовать сплошной аугментации, в отличии от большинства своих коллег.

— Все тесты, которые мы могли провести, подтверждают это, — сказал он своим естественным голосом, столь усталым до мозга костей, что само по себе поражало еще больше.

Шестеренки[852] обычно стремятся говорить спокойно и безэмоционально, если еще не поменяли свои голосовые связки на вокс-кодеры, но если этот конкретный магос совершенно не волновался по поводу своего голоса, то ситуация должно быть в самом деле страшная.

— Мы несомненно имеем дело со вспышкой Чумы Неверия.

— Конечно я слышал истории, — сказал я, оглядывая одно перекошенное от страха лицо за другим, — но всегда думал, что они несколько преувеличены.

Что приличествовало кризису такого масштаба, мы собрались в главном командном бункере ополчения Лентонии, что по мне казалось разумным, так как их самих едва хватало, чтобы наполнить здание.

Но зато идеально подходил для координации наших собственных разбросанных сил.

Те из нас, кто физически присутствовал в комнате, скучковались вокруг гололита, вокруг которого лица полковых командиров и других офицеров, слишком занятых, дабы явиться лично, плавали подобно обеспокоенным воздушным шарикам, периодически мерцая, в обычной манере передающих устройств. Они иногда налетали друг на друга или на трехмерное изображение города, над которым плавали.

— Они достаточно правдивы, поверьте мне, — уверил нас полковник Самиер, командующий офицер Талларанского полка, его свободная пустынная туника зашелестела, когда он наклонился вперед, чтобы подчеркнуть свои слова.

— Мы столкнулись с такими же ходячими на Ферантисе.

— Тогда вы знаете как упокоить их здесь, — вклинился Иона, его голос шипел от статики, а проецируемое изображение мерцало словно затухающий походный костер.

Один из парящих техножрецов с надеждой потыкал в проекторы, и лицо губернатора немного стабилизировалось, хотя все еще то попадало, то выпадало из фокуса.

— Под руководством Императора, — согласился Самиер, сотворяя при этих словах аквилу.

— Если вы распознали вирус, вы можете начать лечить его, — сказала Кастин, ее голос и изображение мерцало почти так же, как и губернатора.

Так как 597-ой разбросали, они держали большую часть городов в одиночку, она вместе с Броклау были слишком заняты, чтобы явиться на встречу лично. Я же, с другой стороны, совершенно не горел желанием снова очутиться на передовой, и был более чем счастлив проводить время в наиболее хорошо укрепленном бункере на всей планете, прикрываясь эффективным сотрудничеством с нашими дружественными полками.

Ну и в качестве бонуса, мораль среди того, что осталось от ополчения, к этому моменту была ниже плинтуса, и иметь Героя Империума очевидно ищущего выход из положения в качестве связующего звена помогала им не упасть еще ниже.

— Я боюсь это не так просто, — ответил магос, и я тайком взглянул в инфо-планшет на столе передо мной, пытаясь найти его имя.

Мор, вот как его звали. Я смутно помню, что он представлялся на одном из приемов вскоре после нашего приземления, но мы тогда просто обменялись парой слов, техножрецы не славятся своими социальными навыками.

— Согласно записям, вирус стремительно мутирует.

За все это время не было двух одинаковых вспышек, и эффективной лечение все еще не найдено.

Единственное что сделано — мы поместили под карантин всех и каждого, кто имел контакты с зараженными, и уничтожили всех, у кого выявились симптомы заражение, прежде чем они передали вирус дальше.

— Что насчет прививок? — вклинился мой старый спарринг-партнер, полковник Мострю. Как большинство командиров полков, он присутствовал в виде проекции, что совершенно не помешало ему уставиться на меня своими холодными рыбьими глазами, словно он присутствовал тут лично.

— Вы не слушали? — отрезал Мор, в самой неподобающей для техножреца манере, явно его исследования выявили гораздо худшее, нежели я осознавал.

— Штаммов вируса столь много, что я даже не знаю с чего начать.

— С Талларанцев? — предложил я, и тут же заслужил пышущий негодование взгляд Самиера.

Зная о том, насколько чувствительны жители этого пустынного мира, я чуть повернулся в кресле и обратился к нему напрямую.

— Вы подвергались воздействию вируса на Ферантисе, — пока я говорил, то еще раз тайком глянул в свой инфо-планшет, найдя, что и ожидал — это была их последняя боевая зона, в которой они сражались.

— У ваших бойцов должен был появиться иммунитет к нему. Даже если мы столкнулись с совершенно другими штаммами, как предположил магос Мор, все равно начать стоит с этого.

Самиер начал кивать, но перед тем как заговорить, его перебил магос биологис.

— Возможно это вовсе не другие штаммы, — задумчиво произнес он, — вы прибыли раньше остальных и плотно работали с ополчением, у которых первыми появились симптомы заражения.

Именно от них она перекинулась на Гвардию, а потом на гражданское население.

Он начал тыкать кнопки и вывел на гололит дисплей своего собственного планшета с такой скоростью и точностью, что говорила об аугметических улучшениях его пальцев и коры головного мозга, хотя они не были заметными.

Те участки кожи, что виднелись из-под экстравагантной бороды и пышных усов полковник талларанцев опасно налилось багрянцем.

— Вы смеете предполагать, что это мы принесли заразу на Лентонию? — медленно произнес он.

— Это наиболее вероятный вектор, — ответил Мор, явно пропуская угрожающие знаки.

Самиер сжал челюсти.

— Тогда объясните мне, как тогда мои бойцы практически не страдают от болезни, — с претензией произнес он.

Мор занервничал.

— Не могу, — ответил он, — если только они не являются носителями, каким-то образом иммунные, но все способные передать вирус.

Самиер схватился за иконку Императора, свисающую с его шеи, его губы какое-то время шевелились произнося какую-то успокаивающую литанию.

Когда он снова заговорил вслух, он тщательно подбирал слова.

Что могло бы показаться странным, но было на самом деле достаточно типично: по малейшему поводу среднестатистический талларанец обращается к Императору, и обычно даже получает какой-то ответ от Него, хотя все остальные поблизости ничего подобного не ощущают.

(Все остальные не талларанцы; сами жители принимают на веру, что Он на Земле снизошел до них своей божественной волей и продолжают вести себя как-никогда по-идиотски.

К счастью, они считают, что офицеров, капелланов и старших по званию посещают наиболее убедительные и правдивые видения, иначе бы вся армия была бы совершенно неуправляема).

— Тогда со всей ответственностью заявляю, проводите свои тесты, — сказал он, — чем быстрее мы развеем эту ерунду, тем меньше времени потеряем.

— Ну а если выяснится, что вы носители? — спросил я, потому что больше никто не отважился, да к тому же он не воспримет это как оскорбление, потому что вопрос задал лично я.

— Тогда мы выполним работу Императора, в чем бы она не заключалась, для спасения этого мира,

— вполне логично ответил Самиер.

— Славься Трон, — отозвался я, произнося фразу и сотворяя аквилу одновременно с ним[853].

— Но я не это имел ввиду, — я указал на план города, который был усеян пятнами, словно больной сифилисом.

Что если подумать, на мой взгляд являлось очень удачной аналогией.

Каждая точка представляла собой подразделение Гвардии, отметок принадлежности 597-ому или талларанцам было намного больше остальных, как и отметок об инцидентах с ходячими мертвецами, которых становилось все больше и больше в последующие дни после резни в соборе.

К тому же появились вспышки бунтов, так как новости распространялись быстро и паникующее население еще отчаяннее пыталось вырваться из зона карантина, которые как раз защищали их от заразы.

Один только Трон знает куда они хотели отправиться, я сомневаюсь, что они сами знали, но любые места за городом казались намного безопаснее.

— Да мы едва сдерживаем крышечку на кастрюле. Если еще и ваш полк попадет в карантин, все полетит к фраковой бабушке.

— Тогда мы прямо сегодня передислоцируемся, — ответил Самиер, поднимаясь с места, чтобы подойти к управлению гололитом.

Через секунду иконки разошлись, оставив 597-ый в центре города, вокруг дворца губернатора, святилища Механикус и монастыря Администратума.

— Мой полк тогда будет охранять границ зон карантина, что, если на, то будет воля Императора, мы сможем сделать не менее эффективно снаружи.

— Похоже сработает, — через секунду подвела итог Кастин.

Я тоже кивнул, хотя такая расстановка сил меня угнетала, так как мы оказывались в окружении потенциального врага и, насколько я мог судить, бежать было некуда.

С другой стороны, на землях дворца было достаточно мест куда можно было посадить шаттл, и я себе сделал пометку озаботиться раздобыть один на всякий случай.

— Имеет смысл, — сказал я, словно считал, что этому есть веская причина.

— Магос, один вопрос, — в этот момент вклинился Мострю, — каков ваш прогноз относительно уже инфицированных гвардейцев?

Мор выглядел удивленным.

— Как и всегда, — ответил он, — они умрет. А через некоторое время вирус стимулирует электрохимические процессы в мозговом стволе, восстанавливая моторную и сенсорную активность.

Получившийся ходячий будет следовать одним инстинктам, по больше части проявляя агрессию и стремление приглушить голод.

— Тогда мы немедля должны избавиться от заболевших, — спокойно заявил один из комиссаров востроянцев.

— И сжечь тела, — неохотно добавил я. Ноющее чувство, что мы забыли о чем-то важном скоблило мой разум несколько секунд, после чего до меня дошло.

— А что насчет убитых перед нашим прибытием? — спросил я, заранее предпочитая не знать ответ. — Их же кремировали?

— Нет, — Самиер покачал головой, — времени на церемонии не оставалось. Их хоронили в братских могилах.

Меня словно окатили ледяной водой. — И где их хоронили? — спросил я.

Все присутствующие начали смотреть друг на друга, плавающие в голоитах головы казались столь же озадаченными.

— С этим разбирались городские власти, — ответил Иона, — но в последнее время за этим особо не следили.

Ну не удивительно.

— Спросите в Экклезиархии, — предложил я, — они наверняка настаивали хоть на какой-то церемонии.

— Я свяжусь с Каллистером, — пообещал губернатор.

— Хорошо, — как бы мне вообще не хотелось покидать бункер, моя роль по укреплению морального духа предполагала, что я буду появляться перед бойцами лично, к тому гражданские тоже должны были видеть мое спокойствие и беззаботность. Так что я встал, изо всех сил пытаясь не проявить неучтивость.

— Я обсужу этот вопрос, когда доберусь до дворца.

— Вы едете туда? — даже такой рассеянный парень как Иона услышал меня и удивился.

— Передислокация, — напомнил я ему, — мы окопаемся вокруг вас.

— Ах, — он говорил так, словно изо всех сил пытался вникнуть в ситуацию и никак не понимал, — это успокаивает.

— Я рад, что вы так думаете, — ответил я. Хотелось бы мне разделить с ним его оптимизм.

Примечание редактора

Следующий отрывок очень мало что может добавить к сказанному Каином, но тем не менее я его все равно включила, так как он подтверждает все его намеки на существующую обстановку.

День ото дня становилось все хуже. Стаи ходячих появились повсюду, и, пытаясь защитить гражданских, Имперская Гвардия отстреливала их как могла.

Многие горожане пытались ускользнуть из города и становились добычей мертвецов, но еще большая часть все еще желала рискнуть, так что вспышки восстаний происходили все чаще, пока Гвардия пыталась оставить их в анклавах ради их собственной безопасности.

Волнения становились все хуже, когда еда и медикаменты стали подходить к концу. Лентония всегда полагалась на импорт с других планет, но когда чуму подтвердили, я был вынужден закрыть систему для торговых судов. Если мы вскоре не справимся с эпидемией, мы просто умрем с голоду.

Да простит меня Император, но я всегда знал, что есть причины, по которым я не хотел заполучить эту работу.

Глава пятая

Так же терпеливо как всегда Юрген ждал меня снаружи бункера, листая порно-планшет и греясь в лучах заходящего солнца, которое закатывалось за жилыми кварталами вдалеке над низкими, функциональными зданиями ополчения.

Кроме моего помощника, чьи ноги удобно были уложены на приборную панель "Саламандры" все еще без крыши, казармы, мастерские и парадный плац были почти безлюдны, в жуткой тишине то тут, то там парочками бежали по своим делам солдаты.

Место подобное этому должно дышать жизнью, кипеть активностью, топотом марша, ревом двигателей и постоянным треском лазганов с учебных стрельбищ, но самым громким звуком оставалось завывание ветра и бульканье в животе у Юргена.

— Встреча прошла хорошо, сэр? — поприветствовал он меня, после чего уселся на свое место и завел двигатель.

Я с радостью вскарабкался за борт, при этом чуть туже затянув шинель, хотя по моим подозрениям, дрожь, что охватила меня, не имела никакого отношения к прохладному ветру.

— Бывало и лучше, — честно ответил я.

Насколько я понимал, все сведется к крови кучки религиозных фанатиков, содержащей все, что Мор сможет предложить в качестве вакцины. Так что не удивительно, что я не хотел рисковать своей жизнью.

— Обратно в ПШ?[854] — спросил Юрген, ударяя по коробке передач "Саламандры", и я кивнул, схватившись за пулеметный лафет, так как он тут же развернулся на месте и газанул к воротам со своей обычной башнесносящей скоростью.

— Да, — ответил я, зная, что Кастин и Броклаю с нетерпением захотят обсудить последние перемещения и в более открытой манере, чем позволяет вокс-связь.

— Но сначала заскочим во дворец.

Если нас развернут здесь, то нужно было ориентироваться на местности в живую, это ощущение не даст вам ни одна карта, сколь детальной она бы ни была. К тому же на новом месте я всегда чувствовал себя намного счастливее, если заранее знал все укромные уголки и возможные пути к бегству.

Кроме того, это давало мне возможность переговорить с Ионой, он должен быть нашим связующим звеном с гражданскими властями, ну или с тем, что от них на сей день осталось, о последнем факте он знал пугающе мало.

Но затем я представил сколько всего ему приходиться держать в голове.

— Дворец, сэр, — подтвердил Юрген, с явной неохотой притормаживая для переговоров с охраной ворот, дабы перепуганные люди не попрыгали в разные стороны, опасаясь за свои жизни.

Обычные баррикады из ящиков, канистр из-под химии, и всего, что могло попасться под руку, были усилены парой автопушек за мешками с песком, чьи дула осторожно обшаривали площадь, и были направлены в самый центр города.

Неукомплектованность поста говорила мне о том, что они вряд ли сдержат даже решительно настроенных карапузов, но как только мы въедем, на радость пехтуре я отправлю сюда пару хорошо мотивированных всякой пафосной чепухой бойцов.

Охрана убрала с проезжей части пару бочек и дала нам проехать, прекрасный образчик эффективности, от тут же неожиданно для меня козырнули[855], на что я ответил в своей лучшем парадном стиле. Они тут же начали собирать баррикаду обратно, как только Юрген снова пришпилил газ, и, подобно гретчину, заметившему орка с поваренной книгой, мы полетели вперед.

Темнеющий город жутко выглядел, поскольку кроме пары случайных "Химер", на площадях и бульварах было совершенно безлюдно. Поисковые прожекторы машин ходили из стороны в сторону и высвечивали входы в пустые аллеи и разбитые витрины разграбленных торговых центров.

Множество из магазинчиков еще работали, хотя между освещенными островками залегали темные провалы, отбрасывая мерцающие тени в глубины зданий, под прикрытием которых могло рыскать что угодно.

Несколько раз я видел, как кто-то крадется, ну или мне так привиделось, я поворачивал лафет в ту сторону, но ничего страшного не появлялось. Так что мне оставалось только гадать, были ли это одинокие мародеры, чья жадность перевесила чувство самосохранение, разбегающиеся грызуны или же только мое воображение.

Однако, как только я начал сомневаться в опасности путешествия, меня разуверил отдаленный грохот тяжелого болтера, к нему тут же присоединился рев второго, а затем и третьего.

Как минимум одна патрульная "Химера" явно встретила группу ходячих достаточно большую, чтобы вызвать подкрепление.

Стрельба слышалась где-то вдалеке, но я ни раз участвовал в уличных боях, чтобы знать, что звуки боя могут быть заглушены зданиями, собственным эхом или окружающими зданиями, что практически исключало возможность хоть как-то правильно оценить расстояние.

— Не желаете посмотреть, что там? — спросил Юрген, его голос чуть приглушенно зазвучал в моей комм-бусине.

— Нет необходимости, — ответил я, быстро сканируя частоты и практически мгновенно наткнулся на боевые переговоры.

Талларанский взвод в ходе передислокации влетел в толпу ходячих, как я и предполагал, и в данный момент отстреливались, чтобы отступить.

— Экипажу "Химеры" пришлось запечатать люки и снимать их болтерами.

Это и в самом деле расправа над шатающимися трупами.

— Если мы туда сунемся, то только помешаем.

Ну и естественно практически сразу привлечем к себе внимание всех выживших ходячих в округе, так как в отличии от "Химеры", чей экипаж надежно спрятался за несколькими сантиметрами брони, мы ехали на уязвимом транспорте для разведки.

— Следуй прямо к дворцу.

— Как скажете, сэр, — подтвердил приказ Юрген, и восприняв его как всегда в буквальном смысле, тут же съехал с дороги.

Подвеска "Саламандры" подпрыгивала на торчащих бордюрных камнях, отделяющих проезжую часть от пешеходной, затем мы пробили пару железных вычурных ворот, те слетели с петель и отлетели с таким лязгом, что он был слышен даже за ревом наших двигателей.

К счастью за годы службы я привык к его грубым манерам вождения и остался на ногах после того как рефлекторно вцепился в лафет в тот же момент, когда ощутил, как "Саламандра" прыгает вправо.

Комья земли вылетали из-под вращающихся гусениц, и я осмотрелся, оказалось, что мы летели по широкой, подстриженной лужайке, которая теперь поросла кусками, что совсем не понравилось бы давным-давно канувшим в лету садовникам, которые привыкли работать в этом месте.

— Где мы? — спросил я, я скорее смирился, нежели был раздражен. После того как так долго с кем- то служишь, мне полагалось уже давно научиться отдавать конкретные инструкции, вроде как "держись дороги".

— В городском парке, — информировал меня Юрген, в своей обычной отрешенной манере.

— Он выходит к территории дворца.

Пара причудливо подстриженных кустов с хрустом исчезли под нашими гусеницами.

— Нужно только проехать Врата Вечности.

— Врата Вечности? — переспросил я и ощутил, словно тону.

Так далеко от дороги мы были окружены тьмой и тенями, в коих мог прятаться кто угодно.

Странные, аморфные силуэты виднелись во мраке, может какие-то кустарники, хотя все, что лежало вне конусов света, что давали нам головные прожекторы "Саламандры", вполне можно было резать на твердые куски самой ночи.

Мерцающие точки света очерчивали далекие здания, словно берег океана тьмы, они казались столь далекими, как звезды, что с хладным безразличием взирали на нас сверху.

— В любом случае так было нарисовано на карте, — передал помощник.

— Большое здание, много мелких. И проезд, ведущий к дороге на другой стороне.

Так что территория дворца ровно напротив того места, где мы свернули.

— Понимаю, — насколько можно спокойнее ответил я, — это позволит нам сэкономить кучу времени.

Я достал карманную карту города, что вскоре после моего прибытия столь предусмотрительно подарил мне Иона, и несмотря на тот факт, что многие отметки на ней уже не соответствовали действительности, я начал листать страницы в поисках места, куда мы ехали.

Как я и ожидал, там был въезд, что не удивительно, учитывая, что мы мчались по захоронению наиболее благородных жителей Виасаликса.

— Как я и думал, — как всегда невозмутимо произнес Юрген.

Игнорируя замечание, я лихорадочно читал, надеясь понять насколько все плохо, и с каждой строчкой моя изначальная паника только росла.

Это кладбище было церемониальным местом упокоения планетарных губернаторов, Лентонийской знати, и других уважаемых народом людей.

Однако за этот год тут вроде бы не было погребений[856], что было значительным облегчением, если тут не хоронили никого с момента начала эпидемии, то они вряд ли выскочат из могил, чтобы вцепиться в меня.

В этот момент в лучах прожектора мазнуло движение вдалеке, словно если бы часть тьмы отскочила в сторону от конуса света.

Несмотря на то, что рациональная часть моего разума настаивала, что это всего лишь тени, что я видел в глубинах заброшенных торговых центров и ничего ужасного, я проверил тяжелый болтер и вставил первый патрон в казенник.

Я бы долго не протянул до почетной отставке, если бы позволил своей рациональности подавить

паранойю, и этот случай подтверждал, что исключений не бывает.

* * *

Когда мы доехали до здания некрополиса, оно оказалось на удивление элегантным, вместо чересчур изукрашенных каменных сараев, что я видел раньше в таких местах, куда судьба заносила меня по долгу службы.

Пропорции были правильными, оно заострялось кверху, резко очерченное крышей на элегантных колоннадах, кариатиды были украшены изображениями Его на Земле, которые благосклонно взирали вниз с карнизов.

Все здание было обложено белым мрамором, он, казалось, слабо светится в слабом голубом излучении звезд, и это неземное качество превосходно подчеркивало его мрачное назначение.

Некоторое количество склепов, намного меньше и намного дальше, я едва мог разглядеть их во тьме, намного менее украшенные, окружали главное здание, словно сервисные корабли окружившие космический левиафан, и вся эта картина значительным образом увеличила плохие предчувствия.

Кого предали земле в них[857], и как давно, оставалось только гадать, и лучше узнать это заранее, прежде чем столкнуться лицом к лицу с неминуемой опасностью.

— Давай по широкому кругу, — сказал я и помощник тут же подчинился, отвозя нас по длинной широкой дуге от зловещего скопления склепов.

Я таращился во тьму, ожидая в любой момент увидеть зловещие тени среди них, но все равно ничего не видел, затем Юрген внезапно дернул "Саламандру" в сторону кладбища.

— Нам придется проехать по углу, — сказал он, словно это было маленьким неудобством, — иначе застрянем в деревьях.

Я развернулся, вглядываясь вправо, вместо того чтобы приглядывать за некрополисом слева.

Я убедился, что ночь в той стороне темнее, звезды и городские огни были заслонены прочной изгородью растительности, которая возвышалась над горизонтом подобно низким грозовым облакам.

Держась за тяжелый болтер одной рукой, опасаясь еще одной внезапной смены курса, я взглянул на карту в книжке, сочтя что кусочек растительности на карте в графическом представлении был намного меньше, чем в реальности.

Проезд вел к воротам на другой стороне парка, который были относительно близко, но теперь нам нужно было пролететь мимо склепов, дабы попасть туда.

А значит придется замедлится, и в свою очередь мы станем уязвимы для атакующих.

(Почему нам не пришло в голову просто вернуться к месту, с которого мы въехали в парк, я не понимаю; все, о чем я думал в тот момент, что у нас мало времени и, что касается лично меня, я настолько опасался нападения, что думал только о том, чтобы доехать).

В темноте все еще не было никакого движения, так что я сложил руку[858], прося защиты Императора (несмотря на убеждение, что у Него и так дел по горло, еще не хватало приглядывать за моей жалкой шкурой, но никогда не повредит попросить), и сжал руку на гашетке тяжелого болтера.

— Вези нас! — приказал я, ощущая, что готов как никогда.

Юрген подчинился столь же флегматично, как делал что-либо еще, и рык нашего двигателя упал на октаву.

Мы замедлились и начали намного спокойнее катиться к низенькому скоплению окружающих склепов, яркий свет головных прожекторов подчеркивал каждую деталь.

Некоторые были почти древними, напоминание миру живых, которые все еще оплакивали усопших, другие были увиты мхом и цепляющимися растениями, которые карабкались по крошащимся иконам, а в некоторых случая полностью разрушали их.

— Упс, — произнес Юрген, когда ему не удалось заложить поворот, и мы боком врезались в огромный и внушительный мавзолей, что преграждал нам путь.

Гипсовый рокрит искрошился и отвалился, огромные куски отвалились с грохотов нам в пассажирский отсек, к счастью не задев меня, и какой-то особенно безвкусный херувим окончил жизнь под нашими гусеницами превратившись в каменное крошево.

— Лучше включить передачу ниже.

— Это будет благоразумнее, — сказал я, счистив пыль и голубиные испражнения с фуражки; за нами рухнула боковая стенка и все здание рухнуло подобно пьянице, который просто не мог устоять на оставшихся опорах.

Я почти ждал что все здание рассыпается в щебенку, но оно неким образом устояло, хотя сколько еще простоит после нашего отбытия лежало за гранью самых смелых предположений.

С хрустом шестеренок мы поехали со скоростью чуть выше пешеходной, часто сворачивая в самые широкие проходы между монументами.

По началу казалось, что война обошла стороной эту скромную обитель скорби и могил, пока не появились мы, но через несколько секунд я начал замечать повреждения на некоторых склепах.

Двери были выломаны, некоторые свисали с петель или шатались от ветра, Юрген явно тоже это заметил — он отхаркивал и сплевывал — явный признак его недовольства.

— Грабители могил, — произнес он тем же тоном, с которым говорил о еретиках.

— Будем надеяться, что так, — ответил я, осматривая следующий склеп настолько внимательно, насколько мог со своего места за лафетом болтера.

Насколько я могу судить, их взламывали снаружи, а не изнутри, ну хоть что-то.

— Тут должно быть много чем можно было поживиться.

По некоторым недоступным для меня причинам, огромное число богатых и влиятельных считали, что если они не могут взять с собой все, то хотя бы захватят то, что можно взять в руки, расточая при этом огромные деньги на орнамент и произведения искусств, дабы обставить свое последнее пристанище подобно будуару куртизанки.

Если Юрген и хотел ответить на мое замечание, то такой возможности ему не представилось, внезапно в свете прожекторов появилась бледная фигура, которая молчаливо, словно загипнотизированная, побрела в нашу сторону.

У меня не было ни тени сомнений, что это ходячий, в свете фар раны на его плоти, нанесенные зубами и когтями сородичей вырисовывались особенно четко, в некоторых местах торчали кости — мускулы вокруг или порвались, или же были обглоданы.

Безумное сражение, в котором погиб ходячий, мало что оставило на нем из одеяний, но свисающие лохмотья подсказывали, что усопший работал на какой-то низкой должности на мануфактории.

До того, как я успел разглядеть что-либо еще, Юрген пришпорил двигатель, и со слабым хрустом чудовищное создание исчезло под днищем "Саламандры".

— Кажется некоторые из них поднялись на ноги, — заметил мой помощник, словно вопрос был едва ли интересным.

— Этого точно хоронили не здесь, — отозвался я, игнорируя неприятную кучку плоти, что осталась у нас позади и рыская взглядом в поисках других. Но тогда что он делал здесь?

На этот вопрос вскоре я получил ответ, так как целая стая этих тварей появилась впереди, заграждая нам путь, подобно тем, что захватили нашу машину по дороге из космопорта.

"Саламандра" была на порядок крепче, не говоря уже о броне, и на сей раз мясная начинка могла сопротивляться.

— Огнеметы, сэр? — спросил Юрген, и я уже почти ответил утвердительно, когда во тьме нарисовалась громада склепа, изукрашенного сильнее чем остальные. Он преграждал нам путь.

— Болтер, — ответил я, — отдача от стены может накрыть и нас.

— Тогда болтер, — подтвердил Юрген, и нажал на гашетку главного вооружения крепкой маленькой машинки, раздирая наступающих ходячих на куски, в то время как я вертел лафетом, снимая по краям отделившихся от толпы.

Горстка выживших продолжала тащиться в нашу сторону, столь же беззаботная относительно судьбы товарищей, как наступающие тираниды, но только чтобы мучительно закончить свои жизни под вращающимися гусеницами.

— Мы задали им, — пока он говорил, повернул машину на девяносто градусов, так что мы поехали параллельно огромному склепу, и к моему невыразимому облегчению, впереди я увидел гравийную дорогу, которая была нужна нам.

— Будем надеяться, что так, — ответил я, но как только я произнес последнее слово, то ощутил, что что-то схватило меня за лодыжку.

Я взглянул вниз, один из ходячих, которого мы переехали, выжил, схватившись за крепление шасси "Саламандры" и пропустив рядом с собой гусеницы, и теперь же пытался влезать на борт.

Достав цепной меч, я чисто рефлекторно ткнул вниз, зубцы взвизгнули, когда вгрызлись в матово- черную броню.

Пальцы мертвеца не разжимались, и я пнул того по голове, бесполезно; мой ботинок врезался в кость с такой силой, что не перенес бы живой человек, но с мертвым такой фокус не удался.

Когда он поднял свою голову, и я увидел его разлагающееся лицо, то отпрянул от неожиданности. Он был мне знаком.

Я полагаю, что униформа стражи уже должна была мне что-то напомнить, но в данных обстоятельствах у меня маловато было возможностей для умозаключений, так что внезапное понимание, что на меня напала Клариса очень нехорошо отразилось на моей психике.

Последний раз я видел, как ее увозили в госпиталь, ее раны были серьезными, но не смертельными[859].

Не было сомнений в том, что она по какой-то причине сдалась им. Самое ее присутствие здесь свидетельствовало об этом, не говоря уже о запахе разложения, что окутывал ее ходячий труп.

Сменив направление удара, я сместил вращающиеся зубцы к ее шее, отсекая голову одним стремительным взмахом.

Ее хватка наконец-то разжалась, и я пнул внезапно затихшее тело, выпихивая его из пассажирского отсека, в то время как ее голова прыгала по бронированной коробке, словно отброшенный мяч для скрамболла.

Едва переведя дыхание мое внимание привлек резонирующий грохот позади.

Еще одна пара ходячих умудрилась забраться на борт, на сей раз они спрыгнули с крыш склепов, мимо которых мы проезжали.

Я ткнул цепным мечом того, который тянулся ко мне, почти задыхаясь от смрада, в ответ меня окатило гнильём, когда зубцы разрезали его грудь, практически развалив пополам.

Верхняя часть продолжила ползти ко мне с мрачной решимостью, и я ударил вниз, намереваясь отсечь голову, что проделал с бренными останками Кларисы, но в этот момент "Саламандра" дико дернулась, и я пошатнулся, вращающиеся зубцы выселки искры от бронированной плиты.

— Юрген! — завопил я, — какого фрака происходит?

"Саламандра" боком врезалась в склеп, подняв облако пыли и взвизгнув сминаемым металлом, после чего отлетела в обратном направлении.

— Извините сэр, несколько занят.

Мой помощник пытался отделаться от еще одного ходячего, защищаясь одной рукой и наспех вытащенным боевым ножом, что естественным образом не позволяло ему должным образом концентрироваться на вождении.

Скомпенсировав шатание машины, я во второй раз аккуратно прицелился и добавил еще одну голову в свою импровизированную коллекцию, после чего наклонился над бронированной плитой, что отделяла пассажирский отсек от водителя.

Затем я замер, поскольку не мог ударить ходячего, опасаясь попасть в Юргена, а пытаться выстрелить в него было совсем не вариантом.

Но оставить моего помощника защищать себя было немыслимо, так как если мы остановимся, ходячие несомненно задавят нас числом, а я не сомневался, что по кладбищу рыщут и другие.

— Держись, — сказал я, надеясь, что мое нежелание проделывать дальнейшее не отразилось в моем голосе. Я вскарабкался на бронированный капот с трудом сохраняя равновесие.

"Саламандра" была старой, защитные крылья передних гусениц были сняты для ремонта (если они вообще когда-либо там стояли) и я обнаружил, что шатаюсь в опасной близости от стремительно вращающейся мясорубке, слишком хорошо осознавая, что один неверный шаг, и я окончу свою жизнь весьма мучительным образом под гусеницами.

— Держитесь и вы, сэр, — автоматически ответил Юрген, словно воодушевляющие слова были приказом, и разрезал глотку ходячего, что было бы смертельным ударом, если бы в венах живого мертвеца все еще струилась кровь.

Так что разрез мало что дал, кроме того, что труп еще сильнее оживился, если можно так выразиться.

Затем "Саламандра" подпрыгнула над каким-то невидимым препятствием, практически скинув меня, и я дико зашатался, пытаясь сохранить равновесие, роняя свой цепной меч, так как инстинктивно вцепился в поручень.

Оружие отлетело обратно в пассажирский отсек, почти что оттяпав мне ногу в полете, с грохотом рухнуло на пол и продолжило высекать искры из брони и превращать в кашицу остатки повторно убитых ходячих, что покоились на дне.

Я определенно не завидовал тем бойцам, который разозлили свое непосредственное командование, чтобы их отправили убирать весь этот беспорядок.

К несчастью следующее, за что я схватился в попытке сохранить равновесие, оказался ходячий, и тот отреагировал именно так, как и ожидалось, он отцепился от моего помощника и переключился на меня.

Когда он повернулся ко мне, то по обонянию ударила волна нестерпимой вони, труп попытался извернуться и вонзить свои зубы мне в шею.

Моим единственным шансом на спасение было оставаться позади него, и я схватил его за плечи, пытаясь устоять на ногах. Так что я обхватил его за грудь и схватился за запястье второй руки, что успел просунуть подмышкой сверхъестественно и не в меру энергичного трупа.

Инстинктивно он пытался поднырнуть под мою верхнюю руку, толкая ногами.

Ощутив это движение даже не смотря на скачки "Саламандры", я тоже согнулся и вытащил его к себе, пытаясь игнорировать неприятные ощущения от прикосновения к его плоти.

Вес существа откинул меня вместе с ним назад, и я тяжело приземлился на капот, грохнувшись о металл в каких-то миллиметрах от вращающихся гусениц.

Ходячему так не повезло. Еще секунду он мертвой хваткой цеплялся за отворот моей шинели, пока металлические звенья перемалывали его плоть в дурно-пахнущую кашицу, и я ощутил, что неизбежно соскальзываю к той же мрачной участи.

Затем в воздухе мелькнуло лезвие остро заточенного ножа Юргена, одежда порвалась, и смердящая тварь исчезла, отброшенная от нас стремительно вращающимися гусеницами.

Раздавили ли мы его секундой позже, я не знал, к этому моменту меня это уже не волновало.

— Это был последний, — произнес мой помощник, когда "Саламандра" наконец-то вырвалась из окружения могильных плит.

Он протер окровавленной рукой щеку и уселся обратно в водительский отсек.

Двигатель взревел, и я схватился за другой поручень, когда машина ускорилась, оставляя гнездо ожившей мертвой плоти позади.

— Ты ранен, — сказал я, перелезая в тошнотворный бардак пассажирского отсека, спешно отключая цепной меч и роясь в поисках мед-пакета.

Последнее что мне хотелось бы, чтобы Юрген потерял сознание от потери крови, пока мы все еще несемся с головокружительной скоростью.

— Это просто царапина, — уверил он меня, — бывало и хуже.

— Понадобится шов или два, — ответил я, наклоняясь к нему, чтобы наложить повязку и щедрый кусок антисептика, что хотя бы остановит кровотечение.

Внешний слой немного потемнел, но ничего не протекло, и я вздохнул с облегчением.

По крайней мере, подумал я, когда к прибудем к губернатору, я смогу рассказать забавную историю.

Глава шестая

— Что это значит, "он не может принять меня"? — потребовал я ответа в самой суровой комиссарской манере, и дворцовый страж, что заслонял коридор идущий в частные покои Иона явно перепугался.

Полагаю, технически он подчинялся губернатора, а не военным силам Империума, и был в не моей юрисдикции, но в данном случае я не обращал внимание не такие мелочи.

Его лицо было закрыто одним из тех поляризованных визоров шлемов, что я видел, но его поза выдавала неуверенность, а заискивающий тон голоса подтверждал гипотезу.

— Губернатор Ворден оставил строжайшие инструкции не беспокоить его, — ответил он мне.

— Тогда он выбрал не ту работу, — без жалости ответил я, — где он?

Я не уверен, то ли мой командный голос, моя растрепанная внешность, или же вонючие следы, оставленные на униформе последним ходячим, убедили его, но через секунду размышлений его голова на миллиметр повернулась в сторону вычурно резной двери в конце коридора.

— Его покои, — неохотно отозвался он, — но я не могу вас пустить. Мои приказы…

— А, поможет, если ты скажешь, что я угрожал тебе расстрелом? — любезно отозвался я.

— Поможет, — признался охранник, — но вы ведь не угрожаете.

— Потому что я никогда не бросаю слов на ветер, — безжалостно соврал я, — подумай над этим.

Моя рука небрежно опустилась на лазпистолет на ремне. Если бы он не поверил в мой блеф, я бы не знал, что делать, но я точно прочел этого человека, и для протокола — через секундное замешательство, он отступил в сторону.

Я благодарно кивнул, и зашагал по коридору к двери, мои шаги заглушал ковер с таким толстым ворсом, что в нем с легкостью спрятался бы ратлинг с длинным лазганом.

Я раздумывал постучать, но затем отказался от этой идеи, так как это дало бы шанс Иона послать меня на фрак, и не было смысла спорить, пока мы не посмотрим друг другу в лицо.

За один вечер мне уже хватило конфликтов по самые уши, и я был не в настроении.

Когда я потянулся к дверной ручке, мой ботинок задел что-то стоящее на ковре, я посмотрел вниз и обнаружил что только что чуть было не наступил в нагруженный снедью серебряный поднос.

В тарелке лежало что-то аппетитное, если бы оно не успело остыть и замерзнуть на несколько часов, но десерту, какому-то кондитерскому изделию, в свою очередь, стало только лучше.

Я нахмурился. Иона несомненно был занят, как и все мы, но он не напоминал мне человека, который может быть увлечен настолько, чтобы забыть поесть.

Я толкнул дверь, почти ожидая что она закрыта, но та отворилась; похоже, что новый губернатор уже сжился со своим постом и ожидал от подчиненных исполнения приказов.

Подняв поднос, я вошел, закрыв за собой дверь ногой.

Я оказался в огромной и приятно раскрашенной комнате, уставленной обычным ассортиментом диванов, столиков и тому подобным. Все располагалось вокруг камина, в котором уже лежали дрова для растопки. Иона сидел в дальнем конце за роскошным столом из глянцевого коричневого дерева, инкрустированного гербом учреждения, заваленного стопками бумаг, он бормотал что-то в вокс-рекордер.

Секунду он не замечал моего присутствия, затем поднял голову и уставился на меня. — Что вы здесь делаете? — заорал он, — Убирайтесь!

В свое время на меня орали более страшные товарищи, ни один из которых и в подметки не годился моему старому учителю из Схолы Прогениум (но несколько демонов были достаточно близки к его идеалу), так что губернаторская грубость ни коим образом меня не задела, и я не сдвинулся ни на шаг.

— Я принес ваш обед, — сказал я, хотя насколько я понимал, поднос мог стоять с завтрака, и невозмутимо пошел к его столу.

— Я не голоден, — ответил Иона, хотя гнев в его голосе сменился на неуверенность, такое я часто замечал, когда ты отвечаешь на агрессию чем-то, не предвиденным.

— А должны, — настаивал я, ощущение чего-то неправильного опустилось на меня и с тех пор как я обнаружил поднос снаружи, оно только усилилось по пути к столу. Я поставил еду на груду бумаг на столе, и впервые посмотрел на губернатора. — Трон Земной, да вы выглядите ужасно.

— Слишком много работы, — его лицо вспыхнуло, глаза лихорадочно заблестели.

— Все напряжены. Вы должны подавать пример.

Он кашлянул и повернул голову, стала видна царапина на щеке, что он получил в драке в соборе.

Я думал, что она к этому времени уже зажила, но она до сих пор была бледной и распухшей, к тому же пошло заражение.

— И все же вам стоит поспать, — возразил я, сопротивляясь импульсу отступить.

Если он был заражен и мог передать инфекцию мне, то я труп еще с того момента как переступил порог комнаты, а это очень неприятное открытие.

— Поспать. Да, хорошая мысль, — согласился он, потирая глаза, — не понимаю, почему в это время года они так сильно топят. Как вам?

— Я разберусь с этим, — уверил я его, мой мозг бурлил оценивая последствия этого ужасающего открытия. Нам нужно будет сохранить его состояние в тайне, это уж точно.

Губернатор является символом защиты Императора, по крайней мере по мнению большинства населения, и если выяснится, что он поддался болезни, то гражданские беспорядки что мы видели ранее покажутся нам цветочками.

Не говоря уже о том факте, что как только правда откроется, мы по уши завязнем в братоубийстве знати, карабкающейся на пустующий трон, у нас и так хватает дел, чтобы разбираться еще и с этим.

В поисках вокса я обошел стол, оставив между нами резную поверхность полированного дерева, словно это было каким-то препятствием вирусу, передающемуся по воздуху.

— Магос Мор, — начал я, как только лицо шестеренки появилось в пикт-экране, — тут у нас неприятные обстоятельства, — требуется ваша помощь и осторожность.

Глава седьмая

Прошло еще три дня прежде чем я смог переговорить с магосом лично, и к этому времени ситуация из худшей превратилась во фракнутую.

Чума продолжала распространяться среди гражданского населения и подтвердились первые случаи заболевания в 597-ом, что сделала передислокацию, которую мы устроили с талларанцами полностью бесполезной тратой усилий.

— Это уже предел, — мрачно объявил Броклау, отвечая со всем стоицизмом на который я рассчитывал, когда сообщил новость о том, что пара наших взводов[860] должна быть принесена в жертву во спасение остальных.

Ну хотя мои собственные анализы оказались отрицательными, так что кажется мое краткое общение с Ионой не повредило мне, но я ничего не мог поделать, кроме как раздумывать насколько еще продлится такая отсрочка.

— Я надеялся, что мы продержимся чуть дольше, — сказал я, следуя за ним в компактный и хорошо оснащенный командный центр, который мы нашли, когда заняли крыло дворца, обычно используемое дворцовой стражей.

Они понятным делом негодовали при выселении, но так как их осталось немного, откровенно говоря, то никто из них по моим сведениям никак не мог организовать никаких операций.

Когда я вошел в комнату, то оглянулся в поисках Катстин, но она видимо еще не вернулась со встречи с Самиером.

Они вдвоем должны были координировать стратегию для более эффективного выслеживания ходячих[861]; но каждый день еще больше поднималось из могил, и если не произойдет чудо, мы в самом скором времени уйдем в глухую оборону.

По крайней мере те, которых я нашел в некрополисе и которых привлекло изобилие мертвых тел для еды, были вычищены парой огнеметчиков; но на каждый очаг, что мы нашли и вычистили, приходилось по крайней мере двенадцать не найденных, где чума продолжала загнивать и угрожала инфицировать еще большее количество народу.

— Комиссар, — нас ждал Мор, он смотрел на гололит, где количество рун действующих подразделений продолжало уменьшаться с удручающей неизбежностью. Артиллерийская рота Диваса все еще сражалась, и я нежданно был обрадован этим. Временами он бесспорно раздражал, но мое призвание не подразумевало множество друзей, и я отчаянно не хотел бы потерять одно из них, особенно при таких мерзких обстоятельствах.

— У меня есть информация, что вы запрашивали.

— Есть прогресс? — спросил Броклау, явно ожидая только положительный ответ.

— Кое-какой, — ответил техножрец, причем со спокойной интонацией, столь почитаемой среди его братства, оставляя слушателей размышлять, доволен, подавлен или безразличен техножрец, что, учитывая проявляемые им при первой встречи эмоции, я счел хорошим знаком.

— Мы действительно нашли достаточно многообещающие антитела в крови Талларанских солдат, как и предполагал комиссар Каин.

— Отлично, — ответил я, ощущая первые слабые проблески надежды с тех пор как начался этот кошмар, — если ли возможность произвести из них вакцину?

— Больше чем возможность, — ответил Мор тем же выводящим из себя монотонным голосом, так что я продолжал сражаться за возможность понять, хорошо это или плохо.

— Нам удалось произвести первую вакцину, которую, если подобрать правильные культуры, мы сможем синтезировать в огромных количествах.

Однако наши первые испытания на зараженных полностью провалились.

— Вы имеете в виду, она не сработала, — ответил Броклау, тоном человека, который только что выиграл пари сам у себя и отчаянно не желает платить самому себе.

— Верно, — ответил Мор, — причины провала, откровенно говоря, до сих пор ускользают от нас.

— Как так? — спросил я, затем протестующе поднял руку, — пожалуйста на простом Готике.

За многие годы я разговаривал с множеством техножрецов, что выводы жизненноважны, и если я не хотел стать примерным слушателем бесконечной лекции, которая будет понятно только его приятелям из культа Механикус.

Магос биологис выглядел бы явно недовольным, если бы это было возможно с половиной лица из неподвижных жестяных изделий.

— Сыворотка доказала свою эффективность, — ответил он, — мы не можем найти никаких биологических причин, почему она не работает.

— Я уверен, что кое-что вы скоро найдете, — ответил я, тем самым поднимая моральный дух ему или себе, в тот момент я не знал, — как губернатор?

— Стремительно разлагается, — ответил Мор, его монотонный голос придавал заявлению мрачную окончательность.

— Священник Каллистер предлагает духовную помощь, которая на сей момент является единственной помощью.

Всем остальным давным-давно уже бы подарили Милость Императора, но как я уже говорил, политическая целесообразность говорила хранить бедолаге жизнь до тех пор, пока это возможно. Кроме того, я полагаю Мору требовалась подопытная жертва.

— Он все еще здесь? — спросил Броклау, и я кивнул; экклезиарх вернулся прошлым вечером с картами, что мы просили дабы отметить места массовых захоронений, и кажется не особо рвался

возвращаться в относительно опасный и населенный ходячими город, за это я не мог его винить[862].

— Будем надеяться, что инфекция его не подкосит, — ответил я, памятуя о том, что провел некоторое время с больным губернатором, и счастливо отделался.

— Возможно, но маловероятно, — уверил нас Мор, — по большей части вирус распространяется относительно медленно, и обычно симптомы проявляются после двух-трех недель.

— Тогда почему Иону он поразил столь быстро? — спросил я.

Воспоминания о нашей бешеной поездке по кладбищу всплыли в моем разуме.

— И его охранницу — Кларису. Она была убита и воскресла намного быстрее.

— Я говорю о передаче воздушно-капельным путем, — ответил Мор с такой педантичностью, которая была присуща только шестеренкам.

— Губернатора Вордена оцарапал ходячий в соборе, и возможно таким образом вирус попал ему прямо в кровь. Такой механизм передачи достаточно часто наблюдался, и он вызывает бурный рост инфекции у раненных напрямую.

— Юрген, — пробормотал я, холодный комок ужаса скрутил мои внутренности. Один из ходяцих вцепился ему в лицо, и оставил намного глубже и серьезнее рану, чем была у Ионы.

Если шестеренка прав, мой помощник возможно обречен.

— Он здесь, — ответил Броклай, совершенно не понимая, о чем я, и секунду или две спустя аромат носок археологической древности возвестил о прибытии Юргена.

— Подумал, что вам нужно перекусить, сэр, — произнес он, держа в руках поднос с сандвичами с каким-то местным сыром, который пах так, словно провел некоторое время в нижнем белье тренирующегося огрина. Ну и дымящуюся кружка танна.

— Спасибо Юрген, — ответил я, механически хватая один, хотя в данных обстоятельствах я бы скорее объявил голодовку, нежели съел хоть один. Я внимательно изучал лицо помощника.

Цвет его щек теперь был бледно-серым, но никаких следов сепсиса на открытых участках кожи, что виднелась меж клочками бороды и псориазом, под корочкой грязи его плоть оставалась такой же бледной, как всегда.

Хотя рисковать не было смысла, учитывая вирулентность вируса, с которым мы имели дело. Когда я опустил тарелку на удобную поверхность, то указал на повязку, храня спокойствие в голосе.

— Разве не самое время показать медику свою рану?

— Сейчас? — Юрген озадачился и с отсутствующим видом почесал бинты, — Честно говоря я про нее совсем забыл.

— Ну тогда я напоминаю тебе, — я театрально вздрогнул, осознавая, что мне нужен повод, чтобы отправить его без Броклау к магосу, а тот же вообще не считал это чем-то из ряда выходящим.

— Я, наверное, пойду с тобой. Гляну что там у них есть от изжоги.

— Если найдется, захвати и мне, — сказал Броклау, озлобленно глядя на оставленную снедь, — этот сыр меня убивает.

Примечание редактора

Включила без комментариев.

Глава восьмая

Я ждал в напряжении пока дежурная сестра госпитальер счищала затвердевшую корочку из бинтов, что наложил я на лицо моего помощника.

Он немного вздрагивал, когда отрывались полосы, несколько оторванных по ходу дело волос с лица и часть струпьев полетела в мусорный бак. Сестра заворчала.

— Да не ерзай ты. Там ничего нет.

— Ничего нет? — я склонил голову, чтобы посмотреть на рану, памятуя рваные края и потеки крови которые я заматывал меньше двадцати восьми часов назад[863].

— Сами посмотрите, — сестра стерла последнюю засохшую кровь, открыв пятно новой кожи среди окружающей грязи, в центре которой едва виднелась розовая бороздка шрама, который просто лучился здоровьем, ну по крайней мере в случае с Юргеном — самым близким цветом к здоровому.

Я от потрясения моргнул, в это время мой помощник вертел головой из стороны в сторону, рассматривая рану со всех углов в отражении на поверхности пикт-экрана сестры.

— Я вам говорил, что это просто царапина, — сказал он.

Может быть это удовлетворило моего помощника, но определенно не меня.

Если Мор был прав, а он определенно видел множество случае заражения, никто не был в состоянии самостоятельно справиться с инфекцией, которая неизбежно наступала после укуса ходячего, так же верно, как и то, что ночь следует за днем.

Верно, что Юрген всегда славился здоровьем за все то время, что мы служили вместе, большая часть заразы, которая пыталась прилипнуть к нему отступала в поисках более легкой цели, но у него никогда не было никаких симптомов болезней.

Вы только подумайте, рана на его щеке не могла как сойтись, так и зажить столь быстро.

Единственным объяснением что мне приходило в голову было то, что это как-то связанно с его особенным талантом нейтрализовать силы варпа; но это вело к неизбежному выводу, что с самим вирусом что-то не так, его природа неестественна.

Тогда это точно объясняло почему вакцина Мора не работала, возможно она пыталась лечить исключительно на физическом уровне, но если проблема глубже, и в деле какое-то варп-колдовство, то этого явно не хватало.

Вот об этом я размышлял про себя, пока мы с Юргеном выходили из операционной, я раздумывал как поступить.

Если я посвящу Мора в свои выводы, он возможно найдет способ заставить вакцину работать, и спасет мир, население и мою собственную шкуру, последнее было естественно важнее всего.

С другой же стороны, если я так сделаю, то это выдаст секрет моего помощника, и, следовательно, вызовет гнев Эмберли, поскольку Юрген станет самой высоко приоритетной целью для любых инквизиторов поблизости, желающих заполучить себе в свиту "пустого"[864], так что этот вариант не подходил.

И почему Талларанцы относительно имунны к заразе? Вряд ли среди них ходят толпы "пустых", если они вообще у них есть.

Размышляя таким образом я прошел множество коридоров дворца, не обращая внимания куда попал, и пришел в себя только когда кто-то позвал меня по имени.

Развернувшись, я неожиданно для себя обнаружил позади нас Кастин и полковника Талларанцев.

— Полковник. Полковник, — поприветствовал я каждого из них по очереди, сначала Кастин, затем протянул руку Самиеру, — должен признаться удивлен увидеть вас.

— И я тоже, — он вздохнул, с видом человека, готового к тяжкой службе, -

но прелат попросил эскорт для дороги обратно в собор, и в данных обстоятельствах ему будет спокойнее в моей "Химере", нежели в гражданском транспорте.

Что было бесспорно верно, но на его месте я бы отправил ближайшего дежурного сержанта и отделение гвардии, а не бегал бы выполнить поручение самостоятельно.

Но в этом все Талларанцы, они никогда не откажут Экклезиархии, я даже подозреваю, что он ощущал необходимость отправить кого-то с прелатом в качестве няньки, как того требовал протокол[865].

— Я так полагаю совещание было продуктивным? — спросил я и Кастин кивнула.

— Мы изобрели кое-какую новую стратегию, — ответила она, — я проведу брифинг утром.

— Я загляну на него, — ответил я с некоторым сарказмом, что меня удивило.

— Я уверен, что опыт полковника Самиера по борьбе с этими тварями на Ферантисе вдохновит вас на какие-то новые уловки.

— Будем надеяться, что так, — согласился Самиер, — хотя по крайней мере здесь эти стаи дезорганизованы и действуют полагаясь исключительно на инстинкты.

— А на Ферантисе было по-другому? — спросил я. Полковник талларанцев кивнул.

— Именно так. Там ими управляли проклятые аколиты Великого Врага.

— Вы имеете ввиду культистов хаоса? — спросил я, моя голова гудела от полу оформившейся мысли,

— Колдуны, ведьмы, эти твари?

— Хуже, — с негодованием ответил Самиер, — священники бога заразы.

— Нургл, — ответил я, помощник полковника талларанцев аж вдохнул при упоминании столь нечестивого имени. Но Самиер был из другого теста.

— Совершенно верно, — он кивнул, — они называли этот отвратительный мор благословением, и бросали жертв на наши штыки. Но мы уничтожили их всех с помощью огня и нашей веры в Императора.

В этот момент в зал зашел Каллистер, о чем-то оживленно беседую с Мором, и я наполовину уловил суть, что Иона уже на полпути к Золотому Трону и что они ни фрака не могут с этим поделать.

Завидя их обоих и ощутив аромат своего помощника у меня за спиной, в разуме последний элемент головоломки встал на место.

— Магос, — позвал я, — ваша светлость, я думаю у меня есть решение нашей проблемы.

— Состояние губернатора стабилизировалось, — доложил Мор через пару часов, заходя в командный центр, — по крайней мере физическое, хотя от его разума мало что осталось. Но как мы догадались?

Несмотря на всего усилия говорить спокойно, как всегда делают шестеренки, он не смог убрать удивление из своего тона, и я позволили себе в этот момент испытать чуть-чуть самодовольства.

— Завидев вас вместе с прелатом, внезапно на меня сошло озарение, — ответил я, — особенно после того что мне сказал полковник Самиер.

Я догадался, что инфекция может быть, как физической, так и духовной, и благочестие его солдат хранило их от заразы.

Что позволило мне полностью избежать деликатной темы насчет сверхъестественного таланта Юргена и его реакции на укус ходячего.

— И значит благословение сделает ее эффективной прости вездесущей заразы… одного из Губительных Сил, — вклинился Каллистер, дабы показать свою осведомленность, и изящно обошел необходимость упоминать Нургла.

— Кажется стоит попробовать, — сказал я, — Талларанцы всегда говорили, что вера их самое крепкое оружие в арсенале, и в этом случае это буквально так.

— Вы можете благословить остальную партию вакцины? — спросила Кастин, возвращая дискуссию из заоблачных материй исключительно в практическое русло, что и требовалось от образцового офицера.

— Конечно, — прелат несколько надулся, явно обрадованный тем, что стал центром внимания, — у вас ее много?

— Только несколько пробирок, — признался Мор, — но если это будет эффективно, мы произведем еще.

— У нас хватит, чтобы вакцинировать полк? — спросил я, и техножрец кивнул.

— Наверное да, по крайней мере большую часть бойцов.

— Хвала Трону, — воскликнула Кастин, на что прелат отреагировал рефлекторно благословляя ее, — а можно ее использовать как оружие?

— Я не уверен, что понял вас, — ответил Мор, позволив в своем тщательно модулированном голосе появиться ноткам смущения.

Однако Самиер, мгновенно ее понял, как воин и кивнул в подтверждение.

— Если она стабилизировала губернатора Вордена, то должно быть нейтрализовала вирус во всех его системах.

А что будет если ходячий получит дозу?

— Активный вирус в кровеносной системе будет уничтожен, и кадавр станет инертным, — ответил магос, словно объясняя очевидно, что для него скорее всего так и было.

— Вы сможете подойти к стае ходячих и каждому в руку воткнуть иголку? — скептически спросил я.

— Так не сработает, — сказал Мор, совершенно не поняв сарказма, как часто происходило с техножрецами, учитывая их склонность воспринимать все буквально, — их сердца не бьются, так что сыворотка не пойдет по их системам.

— Значит мы будем уничтожать их дедовским способом? — спросила Кастин.

— Возможно нет, — ответил Каллистер, — если инфекция действительно проявление сил… чумного лорда…, - в этот момент он замешкался, все еще ощущая себя очень некомфортно от того, что ссылался на одно из Темных Богов, даже в таких общих терминах, — то простого контакта с освященной жидкостью будет достаточно, чтобы изгнать заразу Хаоса.

— Антитела впитаются в кожу через ткань и уничтожат вирус, — добавил Мор.

— Тогда похоже, что нам нужно будет распылять ее с воздуха, — сказал я, подходя к гололиту и осматривая топографическую карту в поисках чего-нибудь похожего на военный аэродром.

— У ополчения были какие-нибудь воздушные суда?

— Четыре эскадрона "Валькирий", — ответил мне Самиер, даже не потрудившись взглянуть в любые источники информации. Так как он держал с ними связь намного дольше любых других экспедиционных сил, то я готов был принять его слова за правду.

— Которые, к сожалению, абсолютно бесполезны без пилотов.

— Ну должны же остаться хоть какие-то не зараженные, — сказал я, но талларанский полковник покачал головой.

— Самая ранняя вспышка произошла в ПВЗ[866], - огорченно ответил он, — мы активно пользовались воздушными судами для нашего начального дислоцирования.

Ну и конечно же их экипажи первыми столкнулись с вирусом.

— А как насчет шаттлов? — настаивал я, — на орбите достаточно кораблей, с которых мы их можем реквизировать.

— Иона объявил планетарный карантин. помните? — сказала Кастин, сквозь ее спокойный тон все равно слышалось огорчение, — ни один из них не приземлится, пока его не отменят.

Что мы не могли сделать, не объявив о его состояние все планете.

— Фрак его за ногу, великолепно, — в сердцах заявил я, — и как нам прикажите распылять сыворотку?

Я развернулся, как только в меня накрыло знакомым ароматом, как я и ожидал, к нам шел мой помощник.

— Да Юрган, что там?

— Вокс-сообщение, сэр, — ответил он, протягивая мне измятый листочек с каракулями, который тут же неприятно прилип к моим пальцам, — от майора Дивоса. Он интересуется, дошло ли до вас последнее сообщение.

Юрген скосил глаза на листок.

— Извините, я заляпал его джемом.

— Все в порядке, — я глубоко вдохнул, памятую, что лучше дышать ртом, и спокойно выдохнул, используя это вторжение чтобы хоть чуть-чуть успокоится.

В конце концов у меня был репутация хладнокровного человека в случае кризиса, несмотря на то, что абсолютно не заслуженная.

— Ответь ему, что я благодарен за приглашение, но на самом деле сейчас не в состоянии участвовать в любых мероприятиях.

— Очень хорошо, сэр, — ответил Юрген и развернулся, чтобы уйти, обходя мешавший гололит.

В этот момент мне в глаза бросилась иконка, отмечающая положении батареи Диваса, и я спешно позвал Юргена обратно, когда в памяти всплыло то время, когда мы служили вместе.

— Подожди, — сказал я, — забудь об ответе. Спроси его, есть ли у них до сих пор запасы химического оружия.

— Газовые снаряды, понял, — ответил Юрген, и слегка кивнул, подтверждая, что должным образом понял текст, после чего снова исчез в поисках вокса.

— Я как-то не понимаю, чем они нам помогут? — спросила Кастин, — нельзя ведь отравить кого-то, кто уже мертв.

— Нам и не нужно, — ответил я, — снаряды заряжены для взрыва в воздухе, чтобы рассеять содержимое как можно сильнее.

Если мы зарядим их вакциной, то одного залпа хватит, чтобы сразить наибольшее число ходячих.

— А это сработает, — согласился Мор, и на секунду тупо уставился в пространство, — учитывая текущие погодные условия, которые с вероятностью в восемьдесят семь целых триста двадцать четыре тысячных процента, в следующие девятнадцать часов…

— Спасибо магос, это обнадеживает, — я спешно прервал его.

— Наконец-то у нас есть хоть что-то, чтобы пошатнуть весы, — произнесла Кастин, ее уверенность в хорошем исходе была на порядок выше моей, — а после этого мы вычистим город сектор за сектором.

— А потом и остальные очаги инфекции, — добавил Самиер. Он пялился на меня с тем бычьим выражением лица благоговейного восхищения, которое я обычно привык видеть среди гражданских на официальных приемах.

— Вы и вправду идете по стопам Императора, комиссар.

— Так же, как и все мы, — ответил я, ощутив, что в этот момент лучше выказать самоуничижение. Это произвело именно тот эффект, который я ожидал.

— Не скромничайте Кайафас, — сказала Кастин, — если это сработает, то вы только что спасли планету.

— Если, — тихо ответил я, не в первый раз осознавая, сколь многое зависит от этого короткого слова.

Примечание редактора

Не впервые я задаюсь вопросом, а стоят ли конкретно эти дополнительные материалы, представленные ниже, усилий по чтению? Но в данном случае с прискорбием понимаю, что стоят.

Хотя проза Суллы как всегда испытание, чтобы продраться сквозь нее, она подытожила события кампании, которые Каин, столь типично, опустил.

В эти последние отчаянные дни нас в самом деле сильно прижали; и чем сильнее мы сражались, несмотря на преимущество в скорости, мобильности и дальнобойности оружия, все это сходило на нет, компенсировалось нашим врагом численным преимуществом.

И это преимущество, на самом деле, постоянно только увеличивалось, поскольку любой павший становился потенциальным новобранцем в темные ряды ходячих мертвецов. Я уже потеряла счет количеству раз, когда видела какого-нибудь шаркающего ходячего в нашей униформе или униформе полков-союзников, и начала опасаться дня, когда мне придется увидеть бренные останки знакомого из наших рядов.

Как наши доблестные товарищи по оружию могли видеть трупы тех, с кем они рука об руку сражались и который столь низко пали, я даже боялась себе представить. Но моральный дух неуклонно падал, и я могла только рекомендовать поддерживать силу духа и преданность Императору.

Пока число ходячих росло, а число защитников Виасаликса продолжало падать, стали происходить изменения в блуждающих стаях неупокоенных мертвецов.

Принимая во внимание, что по началу их было достаточно мало, они начали объединяться в гораздо больше группы, представляя таким образом значительную угрозу тем, что должен был противостоять им. Кроме того, пока мы не выучили урок, некоторые патрули были убиты в попытках вступить в ближний бой, ошибочно веря в огневую мощь своего оружия.

После этого мы держали дистанцию, и отделения держались друг друга, чтобы в случае чего прийти на помощь.

Однако даже эти маневры были недостаточны, чтобы в полной мере сдержать их все растущее число, и с огромной неохотой мы были вынуждены оставить отдаленные районы, сконцентрировав свои силы в центре города вокруг дворца губернатора.

Словно почуяв победа, адские легионы мертвых шли к центру, окружая фортифицированные районы и осадив самый великий символ Имперской мощи в Лентонии.

Почему все события развивались именно таким образом — озадачивало, поскольку с самого начала они не выказывали ни единого признака тактической сообразительности.

Однако вскоре шокирующая причина их поведения вскоре вскрылась, и ни кем иным как комиссаром Каином, который, верный своей скромной героической натуре, решительно добился самого опасного назначения.

Глава девятая

Если говорить откровенно, я надеялся на относительно спокойную жизнь после, нежась в лучах славы от решения проблемы, в то время как кто-нибудь другой займется этой работенкой.

Ну и конечно же по каким-то причинам ничего не вышло. Казалось, что каждый ходячий в городе выбрал именно эту ночь, чтобы кинуться на наши оборонительные рубежи, нескончаемой волной бродячей падали.

— Я никогда не думал, что на этом континенте столько трупов, особенно в Висаликсе, — сказал я, глядя на плотно забитые улицы за стенами периметра в свете дуговых ламп, смонтированных вокруг них. Которые в более спокойные времена освещали здания для эстетического наслаждения прохожих в ночные часы.

Теперь они светили на улицы и на темное пространство парка снаружи; бледное свечение отражалось от мраморных стен внушительного склепа в центре некрополиса, мимо которого мы с Юргеном столь драматично пронеслись.

Повсюду я видел шатающихся ходячих, они толпами забивали дороги и лужайки садов парка, причем столь плотно, что конец толпы терялся где-то за границей освещения.

— Их тут должно быть тысячи.

— Мертвых всегда больше, чем ты думаешь, — сардонически заметил Броклау, осматривая толпу через ампливизор.

Приглушенное стаккато оружия прерывало нашу беседу, когда охраняющие дворец солдаты поливали постоянным огнем плотные ряды трупов ниже, в то время как другие наши подразделения изматывали их фланги.

Но это было все равно что сдирать кожу с кита чайной ложкой, чем больше мы косили трупов, тем больше ходячих занимало место павших.

— Их что-то будоражит, — произнес мой помощник, неожиданно материализовавших за моей спиной, обычный предвестник его появления тонул в вони разложения, исходящей из-под стен.

Он вручил мне бумажку с сообщением, на сей раз благосклонно не заляпанную едой.

— Майор Дивас отдает честь и да, у них есть снаряды с газом.

— Ну хоть что-то, — ответил я, пока группа солдат пробежала по парку ниже и начала поливать подступающих трупов из огнеметов.

Дым поплыл в нашем направлении, и вонь внезапно стала в десять раз хуже.

— Они смогут смогут распылить вакцину, как только магос и прелат подготовят очередную порцию.

Каллистер и Мор уехали с Самиером несколько часов назад, до прибытия ходячих, и с некоторой удачей они уже должны были начать работу за заграждением из Талларанских бойцов, и я с великим ожиданием и личной заинтересованностью ждал завершения этой работы.

Я так понимаю ничего им особо помешать не могло, так как казалось, что все ходячие Лентонии по какой-то причине кинулись на нас.

— Вы действительно считаете, что мы сможем продержаться так долго? — спросил Броклау, по его тону было понятно, что он не очень-то горит услышать ответ.

— Император защищает, — ответил я, словно бы действительно верил в это и пылко надеялся, что так и есть, и насколько я видел, майор был прав.

Огнеметчики под стенами уже бежали обратно в укрытие, их все еще горящие жертвы натыкались на баррикады, треск их ребер был слышен даже через рев пламени, а стальные балки заборов гнулись внутрь под давлением тел снаружи.

Несколько кусков рокрита оторвалось от фундамента опор и те застучали по дороге, словно гравий по булыжникам. Я невольно вздрогнул. Таким макаром нас задавят числом через пару часов.

Оставив Броклау с его мрачными прогнозами, я сделал круг по нервным бойцам, повышая моральный дух банальностями или мрачными шуточками, но мужчины и женщины были напуганы, и я не мог их за это винить.

Надо признаться, что и я тоже, хотя не мог признать это, так что надел маску мрачной решимости, которую относительно легко было изобразить.

Я завершил свои скитания в операционном центре, где меня холодно поприветствовала Кастин.

— Все выглядит не очень хорошо, — сказала она, указывая на гололит.

— Да, не очень, — согласился я. Я не мог сказать, что все ходячие города осаждали нас, но определенно казалось именно так.

Насколько я мог видеть, было еще несколько иконок в других местах, группы оттянулись к границам карантинной зоны в поисках свежего мяса оставив битву на истощение и выступившие против востроянских защитников и почти возобладавшие.

— Есть мысли, что их манит сюда?

— Ни единой, — ответила Кастин, — если только не вы эта магнетическая персона.

— Ну это вряд ли, — отозвался я. Были враги в прошлом, которые доставали меня находясь под впечатлением, что моя репутация заслуженная, но они искали сражения против стоящего оппонента, и умирали разочарованными в по обеим статьям.

Но они были разумными и в своем роде даже странным образом культурны, будь то ксеносы или же тронутые Хаосом, а эти куски гниющего мяса, ожившие от воздействия сверхъестественного вируса вообще не осознавали себя.

— Что бы это ни было, это их большая ошибка, — завершила Кастин скорее с бравадой, нежели под влиянием трезвых тактических расчетов.

— Будем надеяться, что так, — отозвался я, увеличивая изображение района вокруг дворца.

Батарея артиллерии была всего в паре километров, но пока Мор не изготовит следующую партию вакцины, и Каллистер не благословит ее, помощи ждать было неоткуда.

Конечно мы всегда могли вызвать удар артиллерии обычными боеприпасами по самым плотным группам ходячих, но они подобрались к нам так близко, что вероятнее всего залп заденет нас, если что-то пойдет не так, а мы были не столь отчаянном положении.

И все же. Когда трехмерная карта дворца и окрестностей развернулась, мой взгляд упал на критически важную деталь, которую я упускал.

— А это что за тоннели?

Кастин пожала плечами.

— Полагаю, просто обычные. Остатки прошлого города[867], ну и тайный ход для губернатора всякий на случай.

(Которым предшественник Иона не смог воспользоваться, поскольку его убийцы совершенно не спортивно подстрелили его на открытом воздухе).

— Ну да, — я ощутил, как мои ладони зазудели, когда в голову пришла особенно неприятная мысль, — они ведь надежно запечатаны, да?

Последнее в чем мы нуждались, чтобы толпа ходячих кадавров выскочила у нас из-под ног.

— Да, — уверила меня Кастин, к моему огромному и невысказанному облегчению.

Она подстроила дисплей, полностью раскрывая систему туннелей.

— Вот здесь старый водозабор, а водосбросы заварены.

Она указала на другое узкое место.

— Вот здесь должен был пролегать маршрут отхода, идущий по сервисным туннелям, но охрана дворца во время мятежа заложила их кирпичом, пока определялась чью сторону занять.

— Ну судя по всему она до сих пор держится, — сказал я. Вряд ли какой-нибудь ходячий мог воспользоваться киркой и лопатой, но я бы не прожил так долго, если бы принимал что-то как само собой разумеющееся.

И тут проснулось мое врожденное понимание туннелей, а вместе с ним и внезапное понимание.

— Эти сервисные туннели выходят практически к артиллерийской батарее.

— Может быть, — рассудительно произнесла Кастин, явно приходя к той же мысли, что и я, — а у нас все еще есть пробирки с вакциной, что благословил прелат.

Так как мы надеялись вакцинировать всех наших бойцов, но события развернулись так, что атака ходячих оставила мало времени на организацию.

Она повернулась ко мне.

— Ты же наш эксперт по туннельным боям[868]. Как быстро доберешься до артиллерии?

— А это зависит от того насколько туннели пусты, — сказал я, рассматривая вопрос.

Нельзя было предугадать кто там рыскает в темных туннелях, но были неплохие шансы, что там намного лучше, чем в окружении ходячих.

С другой стороны, я не очень-то стремился бегать по ним в одиночку, пока остальной полк охраняет меня от ходячих.

— Я как-то не уверен, что именно я должен пойти туда. У меня аж комок к горлу подступает от мысли, что я оставлю вас в беде, я обязан об этом заявить.

На мгновение я решил, что переиграл, но Кастин печально улыбнулась.

— Я знала, что ты так скажешь. Но больше никто так хорошо не разбирается в туннелях. Ты наш лучший шанс, — ее улыбка увяла, — а если говорить прямо, то последняя надежда.

Если ты не пройдешь, к утру мы все присоединимся к бедолагам снаружи.

Если правда от нас что-то останется, когда они прекратят жрать.

— Тогда не мешкаем, — слабо отшутился я, пытаясь не думать об этом. К этому времени мы уже очень давно служили вместе и мысль о том, что я потеряю одно из своих немногих друзей, расстраивала меня.

— Я выделю тебе отделение, — сказала Кастин, что было приятно, хотя бы за парой бойцов я спрячу свою шкуру.

Но когда я подумал о том, что это значит, то был вынужден с полным сожалением отказаться.

— Я возьму только Юргена, — произнес я, — мы будем двигаться гораздо быстрее и тише вдвоем.

Не говоря уже о том факте, что если я не пройду и решу сбежать в другом направлении, то мне придется искать правдоподобное объяснение такой внезапной смене плана.

— Ты эксперт, — ответила Кастин.

— Да, — согласился я, желая, чтобы это было не так.

Глава десятая

Доступ к сети туннелей под городом оказался относительно простым. Вход в крысиную нору бывшего губернатора был спрятан за полкой с местными винами. Местная стража, что запечатывала вход, очевидно решила, что легче сначала их выпить, прежде двигать полку, судя по фруктовому аромату и разбитым бутылкам, что остались после них, когда работа была сделана.

К тому времени когда я забрал все пробирки с вакциной и осторожно упаковал их в мягкий ранец, что перебросил себе за плечо, чтобы он болтался у бедра. и о том, чтобы в случае чего в мгновение ока достать лазпистолет, группа саперов уже пробила недавно зацементированную кладку.

Они опирались на свои ломы, когда мы с Юргеном осторожно заглянули в проход, который был равномерно заштукатурен, видимо, чтобы улепетывающие аристократы не запачкали свои мантии.

— Немного воняет, — огласил мой помощник, явно снова упуская иронию, и я кивнул, почуяв постоянный аромат стоящего рядом со мной.

В воздухе витал канализационный запашок, подсказывающий о близости стоков, его чуть оттенял запах пыли, плесени и влажности, и на секунду я ощутил ностальгию по лабиринтам своего детства.

Однако, что более важно, вонь разложения плоти слава Императору отсутствовала, если там внизу и были ходячие, то явно немного.

— Кажется чисто, — сказал я и нажал на комм-бусину в ухе, — мы выходим.

— Со всей скоростью, — сказала Кастин, ее голос искажался крошечным вокс-ресивером, — двенадцатая ждет вас.

— Скажи Торену приготовить немного танна, — ответил я, ощутив, что это станет явно демонстрацией бравады, — нам может быть захочется пить по прибытию.

Я почти ожидал, что в разговор вклинится Дивас, с одной из своих глупых ремарок, что он де, хотел бы быть с нами, но только статика шипела на оперативной частоте 12-ой Полковой Артиллерии.

Что не удивительно, маломощный сигнал вокс-бусины не пробивался через такую толщу камня и почвы.

— Передам, — пообещала Кастин, когда мы перешагнули рваную дыру в кладке, и я обернулся к слоняющимся саперам.

— Запечатывайте, — приказал я, несмотря на естественное отвращение к мысли о том, что единственный путь к бегству будет отрезан.

В любом случае они так и сделают, но теперь я мог сказать, что это была моя идея.

Не ожидая начала, потому что уж очень бы это напомнило, словно нас замуровывают в склепе, я пошел во тьму, Юрген трусил сзади меня.

Во время строительства туннелей в потолки были встроены люминаторы, но мы решили не зажигать их, чтобы не привлекать внимания. Вместо этого мы шли с относительно узким конусом света от люминатора, что мой помощник прицепил к выступу держателя штыка, чего нам вполне хватало.

Я так же с радостью отметил, что он прихватил с собой любимую мелту, которую всегда брал если ожидал беды, он как обычно забросил ее себе за спину, откуда в случае надобности мог моментально достать. Очень мудрая предосторожность, как выяснилось в дальнейшем.

Через сотню метров мы подошли к концу нового туннеля и очутились перед толстой металлической дверью, с совершенно неуместной шестеренкой Адептус Механикус.

Юрген закинул за спину лазган и потянулся за мелтой.

— Подожди секунду, — сказал я, не имело смысла ставить дверь в этом месте.

Если бы я строил секретный ход дабы спасать свою жизнь, я бы вряд ли хотел, чтобы что-то задержало меня хотя бы на секунду.

Я осторожно прикоснулся кончиками пальцев к холодной стальной поверхности и осторожно толкнул ее. Под давление дверь поддалась, открыв проход во тьму.

— Притуши свет.

Мой помощник подчинился, снова приготовив лазган. И я открыл дверь на полную. Она бесшумно скользнула на хорошо смазанных петлях.

Как я и ожидал, пол на другой стороне был на том же уровне, что и у нас, если ты шлепнешься на пол лицом, то это вряд ли как-то поспособствует быстрому перемещению, так что я скользнул дальше в проход, позволив другим чувствам заполнить пустоту в сенсорных ощущениях, что образовалась от отсутствия света.

Здесь сильнее ощущался канализационная вонь, что не удивительно, так как туннель соединялся со сливом шахтой доступа в сотне метров дальше, когда я напряг слух, то смог разобрать только слабое журчание в том направлении.

На него накладывалось отраженное эхо, шуршание грызунов и чириканье, несколько тревожно, но к моему облегчению я не услышал ничего похожего на шаркающую походку ходячих.

— Все чисто, — пробормотал я, и Юрген снова зажег свет, разогнав осмелевших грызунов, что подобрались поближе, дабы обнюхать и рассмотреть незваных и непрошеных гостей, те унеслись во тьму.

— Фракова непочтительность к Омниссии, — прокомментировал мой помощник, когда дверь за нами закрылась и появилась еще одна эмблема Механикус на другой стороне, вместе пожелтевшей от времени молитвенной полоской, припечатанной каплей воска.

Дверь выглядела как портал доступа к какой-то городской инфраструктуре, представляющую интерес только техножрецам, что назначили следить за ней, а поскольку таких никогда не существовало, сюда дважды никто не заглядывал.

— Полагаю они дождались, — это пожелание скорее всего исполнилось, учитывая судьбу человека, который конструировал его.

Дальнейшие обсуждения были лишними, я трусцой бежал вперед в том направлении куда нам нужно, сознавая, что время было жизненноважным. Если мы доставим вакцину слишком поздно чтобы снять осаду с товарищей, моя репутация человека, который вырывает победу из пасти поражения в последнюю секунду, будет скомпрометирована навсегда.

Кроме того, мне нравилась Кастин и остальные, и у меня не было желания увидеть их в качестве корма для ходячих.

Через несколько секунд вонь канализации усилилась, и я заметил слева шахту доступа, нишу в заляпанной кирпичной стене, вглубь вела лестница.

Оттуда тоже доносились звуки, который я поначалу принял за журчание воды, но когда я смог осознать рисунок эха, то осознал, что они подозрительно напоминают голоса.

— Там внизу кто-то есть? — прошептал Юрген, явно услышав их тоже, и без приказа тут же снова выключил люминатор.

Я мгновенно замер, так как мы погрузились в кромешную тьму и подождал пока глаза подстроятся. А теперь виднелось слабое свечение, исходящее из шахты под ногами.

— Похоже на то, — ответил я аналогичным шепотом, — но в эту секунду это не наша забота. Нам нужно доставить вакцину.

Не говоря уже о том факте, что я совершенно не горел найти новые приключения на свою пятую точку.

Мы доложим об этом, когда проберемся к 12-ой, и отошлем отделение штурмовиков, чтобы они проверили.

Существовал огромный шанс, что это кучка гражданских, который пробрались вниз в поисках какого-нибудь убежища от ходячих.

— Вы правы сэр, — согласился Юрген и снова включил свет.

И тут же нажал на спусковой крючок лазгана.

За это я вряд ли мог его винить.

Группа оживших кадавров блокировала туннель спереди, и как минимум десяток шел в нашу сторону протягивая руки.

Я выругался, виня себя в том, что так зациклился на звуках из-под ног, что совершенно упустил шум их приближения.

Ну а затем треск лазгана на полном автомате поглотил все остальные звуки.

— Их слишком много, сэр, — излишне высказался Юрген, в это время передний ходячий зашатался под градом лучей, разрывающих его грудь, — я не могу достать мелту.

И это было печально очевидно — в тот момент как он прекратит стрелять, чтобы сменить оружие, вся орда кинется вперед.

Если мы развернемся и побежим, мы с легкостью их обгоним, но наш путь к отступлению во дворец теперь блокирован, к тому же если мы не доставим вакцину, я никогда не искуплю.

Канализация, с другой стороны, шла примерно в нужном направлении, и если мы пойдем туда, у нас появится шанс избежать кадавров и не очень-то потерять во времени.

— Вниз по лестнице! — заорал я, надеясь, что ходячие не умеют карабкаться.

Думать больше было некогда, нужно было действовать, и я в мгновение ока слетел вниз по ржавым перекладинам оказавшись по лодыжку в вонючей жиже.

Я не особо вдавался в план канализационной системы, не ожидая необходимости туда спускаться, но мое чувство направления оставалось как всегда надежным, и я с легкостью представил себе наш маршрут.

С той стороны лучился свет, и я вовремя разглядел, что мне спешно нужно уворачиваться от падающего Юргена. Тут была важно скорость, нежели собственное достоинство[869].

— Они от нас отстанут, — высказался помощник, когда ходячие в полном недоумении закружили вокруг отверстия в потолке, явно не соображая куда мы внезапно пропали.

— Если только они все не попадают вниз, — добавил я, не желая ждать и выяснять каковы шансы того, что гравитация разрешит то, что не может воля, и я пошел на свет вдалеке.

— Смотри куда ступаешь, — добавил я, — главный туннель должен быть глубоким.

Сам слив был примерно трех метров в высоту со сводчатым рокритовым потолком, сточные воды по большей части стекали в центральный канал, по бокам пол поднимался над водой, так что мы могли относительно быстро передвигаться несмотря на то, что по нашим ботинкам при каждом шаге били расходящиеся волны.

Юрген замешкался на секунду, поменяв оружие, пока выдался такой шанс, и побрел за мной, его мелта зарядилась и готовы была встретить врага.

Лишившись света от его лазгана, я включил свой собственный люминатор и тут же пожалел об этом, когда случайно взглянул на проплывающий у ног поток.

Мы прошли едва сотню метров, когда громкий, отдающий эхом шлепок возвестил нас о том, что случилось неизбежное, и как минимум один кадавр упал в люк вслед за нами.

Я оглянулся как раз в тот момент, когда еще один темный силуэт грохнулся в вонючую жижу под дырой, последовав за первым под напором тел своих товарищей сверху.

Вскинувшись на звук, Юрген развернулся и разрядил мелту, но попал ли он в кого-то или нет, нельзя было сказать — термальная отдача вскипятила канализационный поток вокруг целей, подняв облако прогорклого пара, который тут же забил рот и нос, и больно резанул по глазам.

— Надо было их лазганом, — печально произнес Юрген.

— Давай просто пойдем дальше, — сказал я, с опаской глядя на рукотворный туман поднятый в канализационном туннеле.

Через секунды он полностью заволок весь проход, уменьшив видимость до пары метров и сделал люминаторы бесполезными, свет просто не мог пробить окружающую дымку.

Я выключил его, предпочитая положиться на звук эха и идти у стены, и просто надеясь, что берег внезапно не закончится или не сузится.

Погасив собственный свет, мы увидели, что освещение вдалеке пробивается через облако пара прерывистым мерцанием, что хоть как-то позволяло мне ориентироваться.

Услышав нерегулярные шлепки шагов где-то в пелене позади нас, я достал свое оружие и насколько мог ускорился.

С учетом того, что туман приглушал звук, никак нельзя было понять сколько ходячих идут за нами, хотя пелена уже начинала рассеиваться.

Через несколько метров свет впереди засиял ярче, и я разглядел смутные очертания заросшей мхом стены рядом со мной.

Бормочущие голоса теперь тоже были слышны лучше, я и напряг слух, с благодарностью воспринимая новый ориентир.

Я все еще не мог разобрать отдельные слова, но казалось, что разговаривают несколько человек.

— Может быть предупредим их? — спросил Юрген.

— Думаю, надо, — согласился я, словно бы эта мысль тоже приходила мне в голову, вместо очевидной — проскользнуть мимо, пока ходячие набросятся на новых жертв.

С другой же стороны, кто бы там ни был, они наверняка хорошо знают канализационную систему, чтобы направить нас прямиком в нужное место, чтобы нам не пришлось искать альтернативный маршрут самостоятельно.

Рассудив таким образом, я свернул в нишу крошащейся стены, из которой лился свет, так решительно, словно все это время намеревался так поступить.

Как я и ожидал, пролом вел к металлической двери, неотличимой от той подделки, через которую мы вошли в систему туннелей, за исключением того, что она оставалась приоткрытой, позволяя свету и голосам разноситься по канализации.

Я уже был готов открыть ее, когда мой помощник неодобрительно ткнул в меня большим пальцем.

— Техножрецы себя так не ведут.

— Верно, — согласился я, остановившись, чтобы взглянуть на отчеканенную эмблему Механикус на двери. Она была почти сбита ударами молотка, но было ли это преднамеренным вандализмом или же просто побочным неразумением, когда выламывали дверь, я не мог сказать.

Те мне менее, вместо того чтобы открыть ее и зайти внутрь, как я намеревался, я расширил проход, чтобы мы могли войти и шагнул внутрь с оружием наготове.

Похоже, что это была гидравлическая камера, дабы снизить внезапно возросший поток воды, огромный, прямоугольный резервуар с мостками из стальных ячеек, приваренных примерно на две трети высоты от пола.

Там, где мы стояли с Юргеном начиналась лестница, ведущая к мосткам и, согласно моему врожденному пониманию туннелей, металлическая дверь на мостках вела прямо в тот туннель, из которого нас вынудили спрыгнуть вниз.

Однако из всего, что было внутри это оказалось не главным.

Сложно было сказать кто ошеломлен больше, обитатели камеры или же мы с Юргеном, потому что мы ожидали найти группу туннельных жителей, прячущихся пока их не найдет помощь или ходячие, но никак не гнездо еретиков, потому что согласно своим сородичам, они находились в бредовой иллюзии, что слишком умны, чтобы их нашли.

Но все вышло как вышло, и уж будьте уверены, мы с Юргеном пришли в себя быстрее, возможно потому что наши жизни были полны подобными неприятными сюрпризами, которые встречались столь часто, что мы почти привыкли к ним.

— Чужаки! — завыл ближайший парень, очевидно на случай, если остальные вдруг ослепли и не заметили пару хорошо вооруженных солдат, стоящих прямо перед ними.

На нем были лохмотья и от него до такой степени несло нечистотами, что по сравнению с ним Юрген определенно приятно благоухал, и на секунду я даже решил, что он с приятелями всего лишь безвредные бродяги.

Затем я заметил перевернутый треугольник бубонов, гноящихся в самом центре его лба, и все сомнения исчезли. Я до сего момента видал множество последователей Хаоса, чтобы опознать метку добровольного последователя Нургла, и ткнул цепным мечом, моментально украсив нашу обстановку внутренностями выродка.

Что, на мой взгляд, только добавило шарма.

Там, где мы стояли пол был покрыт грязью глубиной в пару сантиметров, но повсюду за ними виднелись кучки определенным образом расположенных могильных холмиков, слепленных из нечистот, при взгляде на рисунок воротило, а вонь стояла невыносимая. Я тут же ощутил зудящее чувство узнавания. Однако обдумывать было некогда, так как безумцы ринулись в атаку, слегка скользя по унавоженному полу, размахивая ржавыми ножами и заточенными костями.

Я уложил одного очередью из лазпистолета, и развернулся, чтобы парировать удар другого, чей расслаивающийся нож взорвался окисленными осколками, когда соприкоснулся с зубцами моего меча.

Но до того, как я уложил его, шарахнула ослепительная вспышка выстрела мелты Юргена, ошеломив меня, как это часто бывает в замкнутых пространствах, благодаря чему гаденыш пробил мою защиту, воспользовавшись секундой дезориентацией, и ткнул меня меж ребер заостренным металлическим прутом.

Я с легкостью успел уклониться от неуклюжего выпада, оттяпывая ему руку у локтя, завывая он рухнул на пол, в это время мой помощник заживо кремировал других его братьев.

— Заткнись, — раздраженно заявил я, — а то собственных мыслей не слышу.

После чего стремительно пнул его по горлу, сминая голосовые связки, так что ему оставалось корчиться пару минут, прежде чем задохнуться.

— Впечатляет, — произнес чей-то тягучий голос, и вперед вышел магистр ковена. Его движения были ленивы, словно у игрока в тарро, который считает, что у него все инквизиторы.

Несмотря на то, что его тело было деформировано опухолями и бубонами, он напоминал скорее орка, нежели человека. Он двигался с грацией, которая выдавала нечеловеческую мощь, один глаз заплыл и истекал гноем, второй же лихорадочно блестел.

Он даже не удостоил взглядом расчлененных и зажаренных аколитов пока удивительно неторопливо пробирался через кучки нечистот, то тут, то там останавливаясь, чтобы переложить сгнивший фрукт или распятый крысиный труп.

— Но меня наделил дарами сам Дедушка!

— А меня наделили лазпистолетом, — ответил я, не в настроении болтать с безумцем, и нажал на спусковой крючок, всадив лазерный разряд прямо в голову.

Из открытой раны потоком ударила гниль, он пошатнулся, на его лице появилось почти комичное удивление, затем я с тревогой заметил, что гниющая плоть начала стекаться обратно, гладко сходясь над свежей, истекающей гноем червоточиной.

— Еще один гребаный колдун, — поднимая мелту пробормотал Юрген, — ну почему нам всегда попадаются колдуны?

— Не всегда, — напомнил я ему, — иногда крады, или некроны, иногда мутанты или… другие твари.

— Каждый раз, когда мы лезем вниз, — настаивал Юрген с пылким упорством, которое обычно демонстрировал, если чувствовал, что предстоит та еще работенка, — это уже против правил.

— Это было непростительно грубо, — заявил еретик, словно комментировал какую-то непоправимую оплошность на котильоне, который сам организовал.

С одной из кучек нечистот в центре комнаты, он нагнулся и поднял человеческий череп, все еще покрытый гниющей плотью, и ноющее чувство узнавания внезапно обрело смысл.

Вся камера была трехмерной моделью города, как в гололите в командном центре, но слепленная из грязи и нечистот вместо лучей света. А череп покоился на кучке, что олицетворяла собой дворец губернатора.

— Хотел бы я, чтобы вы разделили с нами радость благословения Дедушки, но вы не заслуживаете такой чести.

Вместо этого я призову парочку его зверушек, чтобы они разодрали вас на части.

— Ну удачи, — ответил я, все происходящее внезапно обрело смысл.

Вот почему ходячие облепили дворец, этот безумец нашел способ управлять ими.

Самиер рассказывал мне, что видел такое же на Ферантисе, хотя я не ожидал столкнуться с таким лично.

— Ты серьезно считаешь, что используя голову ходячего ты сможешь приказывать им?

— А почему нет?

Пока он говорил, я мог бы сказать, что его единственный глаз полыхнул безумием, но он на самом деле горел с самого начала, как мы только его увидели.

Если ты собираешься продать душу воплощению физического разложения и умоляешь наслать на себя всякую заразу, то на мой взгляд с самого начала у тебя не все дома.

— Их воскрешение дар Нургла его группе преданных последователей.

После годов, когда мы скрывали свою сущность от лакеев бога-трупа, он наконец-то наградил нас, послав свое благословение этому миру.

— Не хочется прерывать твой лепет, — ответил я, — но честно скажу тебе, носители чумы закончат свое существование на Лентонии.

Они никуда не смогут распространить ее.

Да и сомневаюсь я, что есть хоть одна планета Империума, где не нашлось бы парочки дебилов, заискивающих перед лордом разложения[870]. Так вы не представляете собой ничего ценного.

— Мы достаточно хороши, чтобы связаться со своими вечно-живущими братьями, — окрысился он, явно уязвленный, — и беседа подошла к концу.

Обеспокоенный звуками позади, я развернулся и обнаружил, что ходячие, которые пошли за нами через дыру в верхнем уровне, вошли в зал.

Оба были практически обнажены, особенно тот, которого Юрген поджарил мелтой в канализации, его одна рука сплавилась в дымящуюся культю.

Одним взмахом цепного меча я обезглавил его, затем развернулся, чтобы прикончить его компаньона градом ударов, до того, как его руки дотянутся до меня.

Везде закипел бой, мой помощник продолжал целиться мелтой в колдуна перед нами.

— Что ты там говорил? — саркастически спросил я.

— Видимо придется заняться вами лично, — несколько раздраженно рявкнул он. Он невообразимо широко открыл свой рот, от растяжения было слышно, как хрустят его челюсти, и поток дурно пахнущих рвотных масс полетел к Юргену, причем ее было столько, что не верилось, что может быть столько в человеческом теле.

Там, где она проливалась на пол или же на бугорки нечистот, со зловещим кислотным шипение все растворялось.

Прячась я инстинктивно отпрыгнул за спину своего помощника, как оказалось хороший позыв, так как поток перед ним разделился и, не причинив вреда, упал по разным сторонам, не затронув нас обоих.

— Моя очередь, — ответил Юрген и нажал на спусковой крючок мелты, стирая ошеломленное выражение лица магистра вместе с лицом, головой и верхней частью торса.

Дергающееся тело с влажным хлюпаньем упало на кучку гниющей мерзости, которая символизировала внутренние жилые кварталы, если я правильно помнил карту района, и начало биться в агонии. Руки дергались, хватая горстями нечистоты, и вместе с тем казалось, что тело пытается подняться.

Юрген подошел на пару шагов ближе, и движения останков стали более хаотичными и бешеными.

Затем, как только оно всецело попало под действие нейтрализующей ауры, оно наконец-то затихло.

— Ты попробуй теперь регенерируйся, — мстительно заявил Юрген и испарил останки выстрелом в упор.

— Молодчина, — сказал я, ощутив, что он точно заслужил похвалу, и пошел к лестнице, что заметил со входа.

Ступеньки были ржавыми, но вроде бы достаточно крепкими, и я вскарабкался по ним как можно быстрее, стремясь как можно дальше оказаться от отвратительной камеры.

Как я и предполагал, дверь на мостиках вывела нас в тот же самый сервисный туннель, из которого нас вынудили бежать, и я с осторожностью открыл ее, ну или как можно осторожнее, учитывая, что обе петли и замок наглухо проржавели, и они визжали так, словно гретчин, поднятый на штык.

Учитывая окружение, я больше не мог ощутить запах приближения помощника, а стон двери заглушал его шаги, так что должен признаться — подпрыгнул, когда он заговорил у меня за спиной.

— Все чисто, сэр? — спросил он, и я осторожно кивнул, не услышав ничего подозрительного.

— Думаю да, — ответил я, и последовал за ним в туннель, тем не менее держа оружие наготове, после нашего маленького приключения я не горел желанием зачехлить что-либо пока мы не пребудем к артиллеристам.

Несмотря на недобрые предчувствия, ничто из темноты не вцепилось в меня, и я зажег люминатор.

О чем мгновенно пожалел. Тут же позади раздалось оживленное шарканье, и, оглянувшись, я обнаружил за нами стаю ходячих, которые до этого толпой торчали у шахты, что вела в канализацию.

Почуяв наше присутствие, они изо всех сил потащились в нашем направлении, к счастью гораздо медленнее, чем кто-либо из нас мог вообразить.

— Догоняй! — позвал я и припустил, хотя от всей души желал бежать намного быстрее. Чем быстрее бежишь, тем быстрее устаешь, и учитывая сколько нам еще предстояло пройти, усталость может сыграть нездоровую службу. Как бы не были медлительны ходячие, они совершенно не уставали, и как только мы выдохнемся, они тут же догонят нас.

— Сразу за вами, сэр, — уверил меня Юрген, и мы начали свое долгое и одинокое путешествие во тьме. Которое прошло достаточно хорошо, а неприятное шарканье позади быстро удалилось, хотя до самого конца ни разу не стихло совсем.

По правде говоря, через некоторое время оно даже намного усилилось, заглушая даже мое собственное запыхавшееся дыхание.

Я рискнул оглянуться, и заметил характерные движения в глубине туннеля.

— Они нагоняют нас, — предупредил я, и мой помощник обернулся, дабы выпустить пару разрядов мелты во тьму.

— Уж нет, — сказал он, хотя честно говоря, я сомневался в каком-либо эффекте на таком расстоянии, и чуть убыстрил шаг, — а это что было?

— Не знаю, — ответил я, снова замедляясь. Я слышал звуки движений впереди нас, и сжал сильнее рукоять цепного меча.

Затем я заметил сияние света вдалеке и слегка расслабился, так он двигался слишком быстро.

Учитывая прошлое пришествие с нежданным светом из туннеля, этот тоже не особо был приятен.

И как только я услышал вдалеке чью-то болтовню, то тут же в моей комм-бусине эхом раздался знакомый голос.

— Кай? Это ты? Мы видим свет.

— Торен? — с изумлением отозвался я, не позволяя внезапному облегчению слишком явно появиться в голосе, — какого фрака ты тут делаешь?

— Ну мы немного забеспокоились, когда заметили, что вы несколько запаздываете, — через секунду объяснил Дивас, в то время как отделение штурмовиков неслось мимо нас, чтобы разобраться с ордой ходячих. Судя по внезапному залпу лазерного огня, они с большой охотой занялись этим вопросом.

— Так что я набрал эскорт и отправился взглянуть что там с вами случилось.

Его выражение лица внезапно изменилось, когда я сделал пару шагов в его сторону.

— Трон Земной, Кай, вы воняете как кусок го…

— Слишком долго рассказывать, — прервал его я, вручая ранец. Если он сейчас же не займется делом, то мне еще предстоит вагон писанины и объяснительных, почему я позволил порвать на куски остатки 597-ого.

— Снаряды готовы?

— Их содержимое уже удалили ради этого, — уверил меня Дивас, с осторожностью забирая ношу, и держа свои руки подальше от особо заметных пятен.

— Хорошо, — ответил я, садясь ему на хвост, — тогда осталось только одно, что я хотел бы знать.

— И что же? — спросил Дивас со своим обычным выражением лица нетерпеливого ожидания.

— Полковник Кастин передала мое сообщение насчет танна? — спросил я.

Примечание редактора

Так как по этому поводу дальнейших комментариев Каина не последовало, я ощутила себя обязанной вставить следующий отрывок. Мои извинения.

Несмотря на тяжелые бои, наша крепкая оборона дворца губернатора и размещенных в нем помазанников Императора, ни разу не дрогнула, волну за волной этих исчадий ада, что осаждали нас, мы откидывали раз за разом на протяжении ночи.

Примерно за час до рассвета, атипичная целеустремленность покинула их, что раньше кидала на наши штыки, казалось, что она оставила их столь же необъяснимо, как и появилась. И только позднее, когда вернулся комиссар Каин со своим типично скромным отчетом о своих деяниях в туннелях под городом, стало понятно, что это произошло в ту минуту, когда он поразил колдуна Хаоса в поединке, чье темное колдовство направляло разложившуюся армию на нас.

С потерей нечестивого руководства, они вернулись к инстинктивному поведению, и в голодном бешенстве многие бездумно накинулись на своих собратьев.

Вскоре после рассвета начался артобстрел, снаряды рвались на головами, распыляя освещенную вакцину, которая дождем проливалась как на живых, так и мертвых бойцов.

Я должна признаться, что в тот момент дышала всей грудь, ощущая, будто в мои легкие проникает сама сущность Императора, и именно в этот момент я осознала, что никакой враг Его на Земле, сколь бы могущественным он не был, не выстоит, ежели я буду сражаться с Его святым именем на устах.

Хотя ходячие все еще пытались сражаться, казалось, сама усталость поразила их конечности и чресла, и они постепенно опустились на землю, столь же неподвижные, как и полагается всему неживому, и естественный порядок наконец-то опустился на истерзанный форпост царства Императора.

Глава одиннадцатая

— Ну что же, вот и все, — сказал я, непроизвольно вздрогнув, когда ближайший "Сотрясатель" подтвердил свое название.

С учетом того, что город избавился от ходячих, я не понимал куда еще нужно отправить снаряды с вакциной, но артиллеристы не ошибались, и могли найтись еще очаги поражения, которые пропустили отряды-чистильщики, так что еще пара снарядов никак не повредит.

— Все зараженные гвардейцы очищены, остальные вакцинированы, и как только мы улетим, вроде бы остатков ополчения хватит, чтобы поддержать тут хоть какой-то порядок.

Не завидовал я этой работенке. В столице произошло худшее, но достаточно зараженных разбежались по разным частям мира, так что Лентония определенно еще несколько поколений не встанет на ноги.

Может быть даже больше, если родственники Ионы всем скопом кинуться усаживать свои задницы на трон, особенно сейчас, когда история о его геройской смерти на передовой в обороне дворца начал осторожно распространяться среди населения.

— Благодаря вам, — несколько неотчетливо отозвался Дивас. Когда кризис миновал, я нашел время, чтобы принять его приглашение на ужин и поболтать о старых временах, о которых он, по большей части в отличии от меня, вспоминал с нежностью. Но с другой стороны он почти все время отправлял снаряды свечкой на головы врага вдалеке, когда я был гораздо ближе к ним, ну и чаще всего в ужасе улепетывал.

— Благодаря нам, — поправил я, — если бы вы не зашли в поисках меня с Юргеном, все могло бы обернуться по-другому.

— Ну а теперь вы скромничаете, — сказал Дивас, что было только частично верно; учитывая то, с чем мы столкнулись с Юргеном за годы службы и пережили, мы определенно бы справились с ордой ходячих, но к тому времени это бы с легкостью стоило жизней 597-мому.

Насколько я понимал, его вмешательство в тот момент стало решающим.

Но ежели он собирался передать всю славу мне, я был не против.

— Значит благодаря нам двоим, — сказал я, вроде бы неохотно, и отодвинул пустую тарелку в сторону, — знаешь, куда полетите дальше?

— На Коронус, — ответил Дивас, — нам выделили "Вечное Слово". Я навострил уши при упоминании корабля.

— Нам тоже, — сказал я широко улыбаясь, и поднимая бокал с амасеком, — значит я проведу в твоей незабвенной компании чуть больше времени, чем думал.

Дивас был отвратительным игроком в таро, он зачастую ставил гораздо больше, чем предполагала его рука, и если Император не наградил его удачей за хорошо проделанную работу, то я даже не знаю, что ему еще делать.

[На этой неожиданно благочестивой ноте заканчивается очередной фрагмент архива Каина].