Архитектор Судьбы

I

+++

Зашифрованное сообщение, уровень секретности — пурпурный, код Тета Гамма Четыре Три Девять. По приказу Ордо Маллеус адресовано капитану Шестой роты Звездных Драконов Танеку, в настоящее время командующему Флотом Сдерживания Каппа. Приветствую и требую безотлагательного соблюдения вами соглашения. Сообщено об обнаружении корабля, соответствующего содержащемуся в архивах описанию «Проклятой вечности».

Данной мне властью и в соответствии с моим положением в священных ордосах, вам приказано привести флот в место, координаты которого я передам после этого сообщения. Данное сообщение служит основанием для вашего прибытия.

Конец сообщения.

+++

Неуправляемое судно несли бесконечные волны космоса. Частично скрытое клубящимся пылевым облаком, оно появилось из тьмы подобно чудовищному левиафану, неуклюже поднимающемуся на поверхность из далеких глубин за глотком жизнетворного воздуха. Аналогия была небезосновательна.

Окруженный со всех сторон беспощадными кораблями сопровождения, скиталец происходил из легенд и мифов. Возможно, когда-то он был боевой баржей, но никто не смог уничтожить сопутствующий ему флот и приблизиться достаточно близко, чтобы точно установить, что это такое и кому принадлежит. Он не отвечал на приветствия. Как только к нему для расследования направлялся флот, возникали необъяснимые варп-шторма и корабль исчезал. В лучшем случае, он оставался видимым пять часов, чего едва хватало, чтобы просто зарегистрировать его присутствие. Однако за ним неминуемо следовал Хаос вместе со своими спутниками: безумием, разложением и смертью.

За долгие годы корабль заслужил себе имя — «Проклятая вечность». Многие не придавали ему значения, считали всего лишь выдумкой, которую рассказывали шепотом работающие на нижних уровнях матросы и которой ради забавы делились друг с другом младшие офицеры. Ветераны космоса находили в этом мало смешного. Они знали, что проще всего отмахнуться от зла варпа.

Корабль-призрак. Его спектральное эхо затерялось в волнах. Предания гласили, что, возможно, его населяют призраки бывших членов экипажа, скованные в вечной пытке. А может быть, его пустые палубы населяли обольстительные сирены Губительных Сил, ожидающие момента, чтобы завлечь невинную жертву и обречь ее на самую постыдную смерть.

Что бы ни находилось на борту, оно было порождением варпа. В этом сходились все истории. Внутри извращенного корпуса скрывалось что-то или кто-то большой важности, что подтверждало наличие эскорта. Но это был не тот приз, на который хватило бы духу покуситься простым смертным.

Прошло сто лет с момента последнего обнаружения этого флота. Сто лет, в течение которых у истории о его происхождении было время развиться и исказиться, пока она не стала тем, чем не являлась. Она стала легендой. Она стала мифом. Расшифрованные записи о битве столетней давности никогда не подтверждались. Считалось, что никто в действительности не узнает о смертях в Баланоре.

В последние несколько десятилетий одинокий корабль стал появляться все чаще и чаще и, тем не менее, его всегда замечали мельком, этакой вспышкой, образом чего-то, что могло быть боевой баржей, а могло и не быть. Описания корабля ни разу не наводили на мысль о физической необычности. Он был таким же, как и любой другой корабль, несмотря на окружавшие его легенды. Никто не сообщал о внешних знаках принадлежности, а общее состояние корабля по большой части оставалось неизвестным.

Он стал синонимом несчастья. Увидеть «Проклятую вечность», даже на краткий миг, предвещало смерть и разрушения.

Вслед за внезапным, необъяснимым появлением флота астропатические хоры Империума Человечества срочно активизировались в поисках надлежащего ответа. Со всех сторон летели все более эмоциональные сообщения, которые ожидал невозмутимый и тщательно взвешенный ответ.

+++

По приказу Ордо Маллеус Священной Инквизиции система Баланор и все корабли в ее пределах считаются traitoris in extremis. Во имя Его, мы идем.

Теперь эта ситуация под нашим контролем.

+++

Ситуация точно не находилась под контролем. Небольшой флот Ордо Маллеус ворвался в реальный космос с полностью заряженными орудиями, готовыми исторгнуть свою ярость. Батареи безжалостно открыли огонь по флоту Хаоса, непрерывные потоки света разрезали бесконечную тьму. На краткий и невероятный миг показалось, что они добьются своего. На скоротечную секунду создалось впечатление, что они возьмут вверх. Казалось, корабли Хаоса готовятся к отступлению. Но они не отступили.

Флот Хаоса состоял из пяти неопознаваемых кораблей, гордо несущих на носу изображение восьмиконечной звезды. Они одновременно отошли от эскортируемого флагмана и, мучительно медленно изменив курс, безрассудно устремились к флоту Инквизиции. Четыре имперских эскортных корабля, оказавшись на пути крейсеров Хаоса, были мгновенно уничтожены, увеличившими скорость хищниками. Из разбитых судов вытекли воздух, топливо и тела, обломки не преградили путь ударным крейсерам. Корабли Хаоса держали твердый курс сквозь бойню.

Ни один выстрел не был дан с орудийных палуб флота Хаоса. Каждый уничтоженный корабль Ордо Маллеус стал жертвой решительного тарана.

Непреклонные суда Инквизиции удерживали позиции с неумолимой и достойной похвалы яростью. Они снова атаковали корабли Хаоса и уничтожили два из них свирепым и безжалостным залпом главных орудий. Однако после их уничтожения не осталось ничего, что подтверждало бы их существование. Ни перекрученного, разорванного металла, ни следов огня… Ничего. Словно их никогда не было.

И только когда флот Инквизиции сравнялся в численности с врагом, был отправлен сигнал Флоту Сдерживания Каппа.

Госпожа Керис Ябиру, псайкер-примарис флагмана Звездных Драконов «Ладон», была худощава. Когда-то ее, возможно, считали стройной, гибкой и изящной, но сейчас она выглядела почти дистрофичной. Годы на службе Империуму отняли всю ее молодость, красоту и энергию, которые некогда поражали людей. Ее жизнь на службе Трону Терры сказалась на ней, физически и ментально. Но, несмотря на это, она все еще была способна держаться заносчиво.

Когда Керис стремительно шла по тускло освещенным коридорам, в ее движениях не было ни капли женственности. Походкой она напоминала важную, длинноногую водную птицу. Даже голова слегка покачивалась с каждым шагом. Злые языки могли назвать такую походку комичной.

Несмотря на слепоту, ее психические чувства позволяли ей ловко и непринужденно двигаться по огромному кораблю. Скорость, с какой она передвигалась, служила лишь слабым выражением той безотлагательности, с которой, по мнению астропата, следовало передать последнюю полученную ею информацию. С тех пор, как она получила и передала сообщение от Инквизиции, приказы начали метаться вперед и назад, но этот был адресован лично капитану, и ей, в чем она призналась бы только себе, любопытно было увидеть, как будет воспринято его содержание.

Керис служила Звездным Драконам более двадцати лет, и хотя сохранила должное чувство страха и уважения к Адептус Астартес, установила за эти годы хорошие взаимоотношения с капитаном Шестой роты. Она не боялась его.

По крайней мере, не слишком боялась.

Было сложно не любить капитана Танека. Несмотря на то, что на поле битвы это был свирепый, суровый и, по слухам, жестокий воин, вне боя он демонстрировал другую сторону своей личности, не лишенную приветливости. Со своими подчиненными и теми, кто служил им, он обращался справедливо, активно поощряя в них желание высказывать свое мнение. Танек утверждал, что такая открытость очень важна. Его воины чуть ли не боготворили капитана; смертная часть экипажа «Ладона» боготворила его в прямом смысле слова. Он считал это немного неудобным и делал все, что мог, чтобы убедить людей отказаться от такого преклонения. Однако подобная скромность лишь усугубила ситуацию.

Керис повернула за угол и сбавила скорость. Кожа на ее бледных щеках, тонкая и сухая из-за воздействия рециркулируемого воздуха «Ладона», порозовела от напряжения. Седеющие волосы, стянутые в простой хвост, растрепались и свисали тонкими, легкими прядями вокруг измученного лица. Плотно сжав губы, она несколько мгновений приводила себя в порядок. Перед капитаном Танеком нельзя было появляться в таком виде.

Получив сообщение, корабль несколько часов мчался через варп. Его бросало из стороны в сторону, и внезапный крен палубы заставил Керис споткнуться. Астропат вытянула руки, балансируя, но корабль тут же лег на другой борт, чем полностью лишил ее равновесия. Но прежде чем она упала, ее поддержали. Сильная рука обняла ее за плечи. Один из Звездных Драконов.

— Госпожа Ябиру, — прозвучал низкий теплый голос, и на ее лице мелькнула улыбка.

— Сержант Коридон.

Она обрадовалась уважительному и заботливому тону в голосе воина и обратила к нему слепое лицо. Ее руки поднялись в знамении аквилы, и она склонила голову, выразив уважение Адептус Астартес.

— Полагаю, вы идете на Кладку? Сочту за честь, если вы позволите сопровождать вас. Путешествие через эмпиреи неспокойное, и я буду сильно огорчен, если вы упадете.

Его манеры были безупречны, и Керис не сочла себя оскорбленной. Она никогда не видела Коридона, но часто беседовала с ним. Воинская решительность сочеталась в нем со сдержанным чувством юмора, часто переходящим в сарказм, что замечательно дополняло прямой стиль общения Танека. Она никогда не могла определить возраст Звездных Драконов, но все, что она узнала о сержанте, встречаясь с ним в Кладке, позволило ей сделать вывод о его сравнительной молодости. На таком близком расстоянии она уловила специфичный запах, который, казалось, сопровождал всех Адептус Астартес: смесь оружейных масел и абразивов доспехов, и слабейший намек на сладкий фимиам, который подсказывал, что он недавно покинул корабельную часовню. Астропат выпрямилась.

— Я в равной степени почту за честь быть сопровождаемой вами, сержант Коридон.

— Конечно, госпожа Ябиру.

Керис почувствовала, как он взял ее руку и положил на свое обнаженное предплечье, чтобы безопасно провести ее по неустойчивым коридорам «Ладона». Хотя она никогда не призналась бы в этом, но ей, пожалуй, была приятна его сильная, твердая поддержка. Поспешность, с которой Звездные Драконы и Кровавые Мечи ответили на призыв Инквизиции, порождала тревогу. Новости, которые она несла сейчас капитану, также вызывали беспокойство.

Вдруг женщина почувствовала большую радость от присутствия Коридона. У нее было твердое ощущение, что ситуация после сегодняшней Кладки очень быстро усложнится.

Кладкой называли ежедневное собрание руководящего состава «Ладона». На нем обсуждались все проблемы и выдавались распоряжения. Это был эффективный орган, деятельность которого редко бывала эмоционально окрашена. Однако такой корабль, как ударный крейсер, нуждался в безупречном управлении, и Танек, чей талант организатора не имел себе равных, исключительно умело командовал судном.

Коридон ввел Керис в стратегиум, и она остановилась перед статуей Императора. Изваяние окружала такая ощутимая аура веры, что его местонахождение нетрудно было определить. Женщина слегка рассеянно пробормотала литанию и поблагодарила сержанта, когда он проводил ее к оставленному для нее месту за столом.

Через несколько минут она услышала голос капитана. Он предшествовал появлению Танека, и Керис повернула голову на звук. Ее слух напрягся, чего никогда не могли сделать ее глаза. Годы слепоты обострили ее остальные чувства. В голосе капитана она расслышала признаки нетерпения, что свидетельствовало о беспокойстве и раздражении, но он их сдерживал обычной вежливостью.

Он вошел не один, послышались еще чьи-то шаги. Несомненно, капитана Кровавых Мечей Хорваша. Когда пришел вызов от Инквизиции, он был на борту «Ладона», и вместо того, чтобы вернуться на свой корабль, сэкономил ценное время, оставшись на борту судна Звездных Драконов. Хорваш присутствовал на нескольких Кладках во время дежурства Каппы и всегда относился к Керис с должным уважением, хотя и с явным недоверием, которое многие демонстрировали в отношении психически одаренных.

Астропат машинально скользнула по разумам двух капитанов и удивилась, как два таких богоподобных существа могут проявлять столь разные качества без единого слова. По разумению Керис, Хорваш был младше Танека на несколько десятилетий, и даже для слепца было очевидно, что он гордится своей молодостью. В его голосе слышались самоуверенность и высокомерие, пока не сдерживаемые опытом. Он был умен и энергичен. И все же, несмотря на равные статусы, он явно считался со старшим воином. По модуляциям в его голосе и расстоянию между капитанами она определила, что Хорваш почтительно держался в шаге или двух за Танеком, пока, наконец, не занял место за правым плечом капитана.

Был еще кто-то. Керис слышала его шаги, но человек решил не выдавать себя. Она втянула воздух и слегка покашляла. Если от Коридона исходил легкий аромат фимиама и часовни, другой вошедший пропах ими насквозь. Женщина пришла к заключению, что это Якодос. Единственный Звездный Дракон, которого она по-настоящему боялась.

— Благодарю вас всех за терпение, — медленно, чуть ли не лениво произнес Танек, однако от разъяснений причин своего опоздания воздержался. Будучи капитаном, он пользовался своим правом и никогда не проявлял спешку. Керис, много слышавшая о мужестве Танека на поле битвы, знала, что он был очень обстоятельным и досконально изучал своего врага, прежде чем взяться за оружие. Это была характерная черта Звездных Драконов.

Кладка шла своим чередом, каждый из присутствующих сообщал то, чем считал необходимым поделиться. Но, как и ожидала Керис, ничего, что могло бы по значимости сравниться с их переходом через варп, ни один из них добавить не смог. Коридон предоставил обновленную информацию о готовности отделений роты и состоянии арсенала. Керис была уверена, что остальные Звездные Драконы найдут ее захватывающей, но лично ей она показалась мучительно нудной. Удивившись своей скуке и понимая, что это следствие прежней тревоги, вызванной необходимостью передать последнее сообщение, она позволила себе отвлечься.

— Госпожа Керис? Есть еще сообщения?

В голосе Танека прозвучала легкая нотка удивления, и щеки Керис вспыхнули, когда она поняла, что он уже один раз произнес ее имя. Она пригладила волосы и покашляла, прочистив горло.

— Повтор первоначального запроса о помощи, милорд, возможно, переданный ретранслятором. И да, было получено еще одно сообщение. Оно… личное, капитан Танек. Мне поручено передать его только вам.

— Личное?

Хотя Керис не могла его видеть, она предположила, что капитан приподнял брови.

— И от кого именно это «личное» сообщение?

— Он назвался инквизитором Шадрахом Ремигием, милорд.

Внезапное раздраженное шипение со стороны капеллана Якодоса ничуть не успокоило жжение, что охватило ее внутренности, словно по ним разлилась кислота.

— Личное. Понимаю.

Она услышала стук пальцев капитана по столу.

— Я всегда придерживался правила, что на борту этого судна не должно быть никаких тайн. Если я не могу соблюдать его сам, значит, не могу подавать личный пример. Пожалуйста, озвучьте это сообщение, госпожа.

— Ты думаешь, это мудро, Танек? — впервые заговорил Якодос. Голос его был таким низким, что Керис показалось, будто пол под ее ногами задрожал от его баса.

— Думаю, это очень мудро, капеллан.

Вспышка безмолвной битвы воль коснулась края психического сознания астропата, и она испытала боль. Со стороны Керис вдруг стала выглядеть неуверенной в себе, ее прежняя чопорная манера растворилась во внезапном осознании того, что ее просили пойти против желаний инквизитора. Керис вспыхнула, когда до нее дошло, что все смотрят на нее. Астропат нервно сцепила руки, и пискнула, попытавшись заговорить.

— Он был… совершенно конкретен, милорд. Я… я не уверена, что должна… Оно очень короткое и на него уйдет совсем немного времени, если бы вы вышли в…

— Я не выйду. Пожалуйста, озвучьте сообщение, госпожа Керис.

Его тон не допускал возражений, и, с горестным выражением на лице, она заговорили, подражая скрипучему тону безликого инквизитора:

— Пришло время востребовать мой долг, Танек. Я возьму плату по прибытии.

В помещении воцарилась тишина, подобно пыли, оседающей после шквала ветра. Руки Керис были по-прежнему сцеплены, грудь быстро поднималась и опускалась.

Хорваш нарушил тишину:

— Что все это значит, Танек? Ты знаешь этого инквизитора Ремигия?

— Это неважно. Договоренность между инквизитором и мной существует.

Танек несколько мгновений пристально смотрел в пустые глаза астропата, словно мог каким-то образом разглядеть подлинное значение слов инквизитора, но, в конце концов, отвел свой пронизывающий взгляд от Керис. Встав, он сцепил руки за спиной и обвел взглядом Кладку.

— Я действительно знаю инквизитора Шадраха Ремигия, Хорваш. — Он резко кивнул. Это более чем ясно давало понять, что у него нет желания обсуждать вопрос с Кладкой, несмотря на прежнее утверждение. Он дернул себя за остроконечную бороду большим и указательным пальцами и задумался на миг, после чего вновь кивнул.

— Очень хорошо. Госпожа Керис, будьте столь любезны, передайте ответ достойному инквизитору. Скажите ему, что его сообщение принято и понято. Этого будет достаточно.

Керис расслышала в этих словах легкий сарказм, однако решила, что будет намного благоразумнее держать свое мнение при себе. Она поклонилась, ее длинные волосы снова выбились из прически и повисли вдоль лица.

— Как прикажет мой лорд, — ответила она, расценив его приказ как разрешение уйти.

Танек смотрел, как она покидает помещение с застывшим лицом. Несмотря на внешнюю невозмутимость, на душе у него было неспокойно.

«Проклятая вечность». Обоим капитанам было знакомо это имя, как и многим из присутствующих. Оно было легендой. Мифом. И вот по приказу Инквизиции они направляются подтвердить факт его существования.

Если для кого-то из присутствующих на Кладке оно было незнакомым, то они не подали виду. Танек бросил настороженный взгляд на собравшихся, словно провоцируя их уточнить сложившуюся ситуацию.

— По предварительным оценкам мы прибудем менее чем через три часа, — сказал он. — Убедитесь в полной боевой готовности флота и будьте готовы вступить в бой сразу по прибытии в систему Баланор. Это все.

Кладка разошлась, оставив в стратегиуме двух капитанов и капеллана. Хорваш с нескрываемым интересом смотрел на товарищей. Совместная служба способствовала созданию сильных уз дружбы и верности между ними.

Сейчас Кровавые Мечи и Звездные Драконы вместе путешествовали по космическим просторам. За предшествующие столетия они часто объединяли силы, если того требовала ситуация. Близость их домашних миров служила для них весомой причиной поддерживать крепкий союз. Позорное деяние оторвало Кровавых Мечей от их родины, и Звездные Драконы прибыли сюда, чтобы поддержать их. Это не был вопрос долга или чести. Это просто было.

Взаимная преданность породила редкое чувство подлинного братства между Астартес, которое обычно распространялось лишь на космодесантников, принадлежащих к одному ордену. У них были общие традиции и история, переросшие в дружбу, соединившую два ордена. Более того, Звездные Драконы и Кровавые Мечи выставляли доблестных воинов с отличной тактической подготовкой, что делало их ужасающей силой, с которой приходилось считаться, когда они вместе выходили на поле боя.

Хорваш был последним капитаном, занявшим место на флоте. Эта обязанность исполнялась по очереди: каждый капитан роты Кровавых Мечей должен был провести определенное время на борту корабля ордена «Офидиан». Что касается Звездных Драконов, ничто не обязывало их присутствовать здесь. Они несли службу вместе со своими собратьями по собственному выбору.

Танеку нравился Хорваш. Он был энергичным и импульсивным, и часто высказывал мысли, которые другие могли счесть неуместными или бестактными. Танек же считал, это проявлением честности, которая приносила ему большую пользу.

— Я не хочу совать нос в дела, которые меня не касаются, Танек, — начал Хорваш после долгого наблюдения за обоими, — но что кроется за этим сообщением?

— Позволь поделиться своим богатым опытом, брат-капитан Хорваш. — Танек одарил младшего капитана мимолетной благосклонной улыбкой и подчеркнул важность своих слов, обращаясь к боевому брату по полному званию. — Если ты начал предложение утверждением, что не хочешь совать нос, тогда мой тебе совет не делать этого. Детали не важны. Достаточно сказать, что мой орден должен услугу инквизитору. — Взгляд Звездного Дракона был ясен и тверд. — Очевидно, он считает, что пришло время расплатиться по долгам.

Он встретился взглядом с Якодосом, оба космодесантника не скрывали беспокойства.

— На данный момент это все, что тебе нужно знать.

Возвращение в реальный космос из варпа сопровождалось долей риска и при благоприятных обстоятельствах, а уж во время космической войны и подавно. Появившись из эмпиреев, небольшой флот сразу же оказался вовлечен в битву между кораблями Хаоса и Инквизиции. Два небольших эскортных корабля Каппы были выведены из строя орудиями Ордо Маллеус, оказавшись не в то время не в том месте.

Между имперскими сторонами произошел обмен полными ярости сообщениями. Инквизиция не ожидала, что Флот Сдерживания прибудет так быстро, и Каппа, в свою очередь, не рассчитывал оказаться в зоне боевых действий. С явным нежеланием корабли Инквизиции прекратили огонь, чтобы позволить «Ладону» и «Офидиану» занять позиции и обеспечить крайне необходимую поддержку.

«Ладон» открыл все орудийные порты левого борта и дал убийственный залп по судам предателей, пересекшим космическое пространство. Когда разрушительные потоки устремились к врагу, Инквизиция отправила закодированное сообщение. Его содержимое со всей поспешностью передали Адептус Астартес. Танек взял у матроса информационный планшет. Прочтя сообщение, капитан нахмурился: содержание вызвало у него замешательство и раздражение.

+++

Не открывайте огонь по аномальному судну. Инквизитор Ремигий и его свита прибудут к вам своевременно. Повторяю, не открывайте огонь.

+++

По расчетам Танека инквизитору Шадраху Ремигию было под семьдесят. Но благодаря аугментике и омолаживающим процедурам он выглядел намного моложе. Прошло, по крайней мере, двадцать лет с тех пор, как Танек видел его в последний раз, и, казалось, за это время он нисколько не изменился.

Только если не смотреть ему прямо в глаза. Тогда видна была правда. В самом центре холодного изумрудного взгляда инквизитора светились ум и мудрость, присущие его летам, сила и способность к принуждению, которые замечательно служили ему. Но Ремигий порождал ауру такой прирожденной надменности, что она скрывала его истинное я. Люди не встречались по собственному желанию со взглядом инквизитора, не заглядывали в его глаза. Гораздо предпочтительнее было уставиться в пол.

Другие, например, Танек, обладающие силой выдерживать его взгляд, видели высокого, стройного мужчину с гривой седеющих волос, кое-как стянутых потрепанной лентой из красной ткани. На его узком лице выделялись длинный тонкий нос и зеленые глаза. Правая сторона лица была изуродована ужасным шрамом, который не смогли скрыть даже омолаживающие процедуры, а верхняя губа была задрана вверх в постоянной усмешке.

Одна рука давно была отсечена по локоть, а ее механическую замену, прекрасно сработанную и отполированную до блеска, несомненно, сделал мастер. Не в характере Ремигия было прятать ее в рукаве. Он был самим собой и гордился этим.

Когда инквизитор ступил на борт, его рука покоилась на эфесе меча, висевшего в ножнах на поясе. Танек смотрел, как он входит, и всячески старался сохранять тон голоса нейтральным.

— Приветствую, инквизитор, — громко произнес он. — Добро пожаловать на борт «Ладона».

— Капитан Танек. Кто бы подумал, что наши пути снова пересекутся так скоро? И ради такой великой цели.

У него был удивительный голос: звучный и даже по-своему лирический для такого опасного человека. Инквизитор обратил свой проницательный взгляд на Хорваша.

Прежде чем Танек смог его представить, инквизитор снова заговорил:

— Вы, должно быть, капитан Кровавых Мечей Хорваш. Сейчас служите во Флоте Сдерживания Каппа, во исполнение покаяния вашего ордена.

Хорваш явно разозлился, и ухмылка Ремигия перешла в подобие улыбки:

— Конечно же, я не хотел вас оскорбить.

— Держи себя в руках, брат, — прошептал Танек. Он знал, что Хорваш непременно примет слова Ремигия как личное оскорбление, но они не могли позволить себе вызвать гнев Ордо Маллеус.

— Перенесем эту дискуссию в стратегиум. Мой капеллан ждет нас.

Без дальнейших слов Танек развернулся и пошел прочь.

— Капитан Танек. — Слова инквизитора остановили капитана Звездных Драконов, но он не повернулся. Ремигий сделал несколько шагов к нему. — Моя свита…

— Отпустите тех, кто вам не нужен, и оставьте, кого считаете необходимым, инквизитор, но сделайте это быстро. Мое время ценно и мне нужно чертовски хорошее объяснение, почему Флоту Сдерживания было отказано в праве уничтожить этот корабль.

Танек до боли стиснул зубы.

— Всему свое время. Вам не стоит бояться «Проклятой вечности». По крайней мере… не сейчас.

Услышав это, Танек повернулся. Его темные глаза вспыхнули гневом:

— Звездные Драконы ничего не боятся.

— Возможно, ваше мнение изменится.

Из инквизитора больше ничего нельзя было вытянуть, и они вошли в стратегиум в предвещающей бурю тишине. Якодос встал, проявляя уважение к служителю Инквизиции, обратил свой невозмутимый взгляд на инквизитора и его слуг. Ремигий так же внимательно рассматривал Якодоса. Капеллан брился наголо, а в остальном имел вполне заурядную внешность. Если бы не разноцветная лазерная татуировка в виде драконьей чешуи на левой стороне лица и шеи, он выглядел бы, как любой другой капеллан Адептус Астартес, с которыми встречался инквизитор.

— Капеллан Гетор Якодос. — В тоне инквизитора слышалось почтение, которое он явно не продемонстрировал обоим капитанам, и Хорваш приподнял брови от любопытства. — Рад знакомству.

— Инквизитор. — Якодос ответил на приветствие в той же учтивой манере, что и его капитан. — Добро пожаловать на борт «Ладона».

Формальности закончились, и Танек пригласил всех присутствующих сесть. Свита Ремигия продолжала суетиться вокруг него, но инквизитор отпустил их взмахом руки, и они покинули стратегиум.

Инквизитор откинулся на спинку большого кресла, которое предназначалось для воина, вдвое превосходящего его размерами.

— Обойдусь без любезностей и перейду сразу к сути. — Наклонившись к столу, он подпер подбородок рукой. Его взгляд переместился от одного капитана к другому, и далее к капеллану. — Ранее «Проклятая вечность» оставалась на виду несколько часов, этого хватало, чтобы посеять семена раздора. Но в этот раз… — Улыбка инквизитора делала его похожим на хищника. — В этот раз она задержалась дольше, чем обычно, и мы не могли не воспользоваться такой возможностью.

— Возможностью? — переспросил Якодос, и Танек рад был дать капеллану слово. — Поскольку нам приказали не уничтожать ее, может быть, вы захотите уточнить, какая это возможность?

— Конечно, мой дорогой Якодос… вы не будете возражать, если я использую подобное обращение? Или вы предпочитаете, чтобы я именовал вас полным титулом?

Якодос склонил голову, намекая, что это его не очень волнует, поэтому инквизитор продолжил:

— Я планирую операцию на борту «Проклятой вечности». Мой ордос получил доступ к важной информации, касающейся происхождения корабля и способов его уничтожения.

— И какое отношение это имеет к моему Флоту Сдерживания? — сдержанно спросил Танек.

— Флот Сдерживания Каппа состоит из верных и благородных воинов Адептус Астартес. Отличные, честные представители вашего великого братства. Вы как никто другой можете предоставить необходимую мне помощь.

— Вам нужна защита. — Выражение лица Танека ничуть не изменилось.

— Так просто. Я не смог бы сказать лучше. — Инквизитор потер ладони. — Да, это так. Мне нужна защита. Я должен отправиться на «Проклятую вечность» и заняться этой угрозой, но вынужден просить вашего содействия в этом деле.

— Просить? — Танек поднял брови. — Это не то, что вы обычно делаете, Ремигий.

— Я рад, что вы помните принципы моего ордоса, капитан Танек. У меня с собой директива, желаете ознакомиться?

Ремигий извлек информационный планшет и предложил его капитану, который никак не отреагировал, продолжая смотреть на инквизитора.

— А если мы не согласимся?

— Полагаю, вы убедитесь, что находитесь не в том положении, чтобы отказать мне. — Улыбка Ремигия могла заморозить океаны. — Или вы забыли условия нашего соглашения, заключенного во время последней встречи?

— Нет, инквизитор. Я не забыл.

Последовала долгая пауза, прежде чем заговорил Якодос:

— Какова природа этого корабля? Чего нам ожидать, если мы отправимся туда вместе с вами?

— Испытаний, которые подвергнут проверке глубину даже вашей веры, капеллан.

— Я проигнорирую это оскорбление.

— И в мыслях не было оскорблять вас. Мои исследования привели меня к пониманию, что то, с чем мы можем столкнуться на борту «Проклятой вечности», доведет вас до самых пределов вашей, несомненно, значительной решимости. Вызов? Да, я так думаю. Но единственное, в чем я уверен — это то, что вы более чем подходите для этого.

Ремигий поднялся и прошел вдоль стола к иллюминатору, вперив пристальный взгляд в темноту космоса.

— Согласитесь помочь мне, и я буду считать долг ордена Звездных Драконов перед Ордо Маллеус полностью выплаченным. Используя старое терранское выражение, мы начнем с чистого листа.

При этих словах Хорваш с любопытством посмотрел на двух Звездных Драконов, но объяснения не последовало. Капитан Кровавых Мечей понимал, что речь шла о деле, в которое он не должен совать нос, поэтому промолчал. Внутри него зашевелилось незнакомое ощущение паранойи. Было очевидно, что инквизитора и Звездных Драконов связывает какая-то история.

Имелась ли некая подоплека в желании Звездных Драконов служить вместе с Кровавыми Мечами?

Как только возникла эта мысль, Хорваш отбросил ее. За время, которое оба капитана провели вместе, Танек пришелся ему по душе. Он ни на секунду не мог подумать, что Звездные Драконы действовали в качестве какого-то посредника между опальным орденом и Инквизицией. В сочетании с заметной яростью, которую Хорваш старательно контролировал, мысль казалась глупой, и он заставил себя выбросить ее из головы.

Танек пожал плечами и заговорил, прервав размышления Кровавого Меча:

— Нет. Я не могу согласиться с этим. Я хотел бы узнать правду, прежде чем отправлю моих воинов куда бы то ни было, инквизитор.

— Правду? О, вы узнаете правду.

Не поворачиваясь к космодесантникам, инквизитор некоторое время размышлял над словами Звездного Дракона. Когда он, наконец, повернулся, выражение его лица утратило прежнее высокомерие и приобрело заметную для всех искренность.

— «Проклятая вечность» — это то, что мы можем назвать демоническим кораблем, хотя описание грубое и не передает полностью его истинную сущность…

Признание спровоцировало немедленную реакцию Хорваша, который вскочил и положил руку на эфес церемониального меча, который носил на поясе поверх туники. Его голос загремел по стратегиуму, отражаясь от гладких стен:

— Тогда мы должны положить конец его нечестивому существованию! Флот Сдерживания Каппа достаточно силен, чтобы уничтожить его безо всяких усилий.

— Сядьте, капитан Хорваш. — Ремигий посмотрел на пылкого воина с некоторым раздражением. — Если вы откроете огонь по «Проклятой вечности», это закончится тем же, чем закончилось и для многих других слуг Империума: вашим уничтожением и новым неминуемым появлением корабля. От него нельзя избавиться грубыми и традиционными средствами, которыми располагает ваш флот.

Хорваш рассвирепел, и Танек положил руку ему на плечо. Кровавый Меч снова сел на свое место, но не переставал хмуриться.

Ремигий кивнул с абсолютно серьезным видом:

— Я рад, что вы чувствует такую уверенность перед угрозой, которую несет этот корабль, капитан Хорваш, и ваш энтузиазм достоин похвалы. И вам будет предоставлена возможность оказать мне помощь в уничтожении этой угрозы раз и навсегда. Чтобы одержать победу над «Проклятой вечностью», мне необходимо будет изгнать демона, запертого внутри нее. Мой орден предоставил мне средства и способ для выполнения этого задания. Чего у меня нет, и за чем я должен обратиться к вам — это силы. Выделите мне некоторое количество ваших воинов, обеспечьте мое безопасное прибытие в сердце корабля, и вы увидите, как это зло исчезнет навсегда.

Якодос внимательно наблюдал за инквизитором. Его голос, поза, слова — все дышало абсолютной искренностью, и все же капеллан не мог отделаться от ощущения, что инквизитор чего-то недоговаривает. Капеллан не мог это объяснить ничем, кроме как внутренним инстинктом, но он не был псайкером.

— Это все, что вы хотите от нас? Чтобы мы сыграли роль телохранителей?

— Это все. Я не прошу участия ваших библиариев и чемпионов. Мне просто нужен отряд достаточной численности, чтобы гарантировать мою безопасность при выполнении задачи. — Инквизитор перевел взгляд с Хорваша на Танека и обратно. — Оказание мне помощи не нанесет вообще никакого вреда вашим орденам. Долг Танека будет аннулирован, а Хорваш заслужит большое уважение для Кровавых Мечей, которым предстоит долгий путь по восстановлению своей сильно пострадавшей репутации. Это достойные награды, не так ли?

— Разве нет других братьев Адептус Астартес, чьи навыки больше подходят для решения подобных задач?

— Конечно, есть. Однако, более военизированное, если так можно выразиться, крыло моего ордена не имеет своих представителей в системе Баланор. Но Звездные Драконы и Кровавые Мечи… — Кое-кто, возможно, счел бы улыбку Ремигия обаятельной, но не Адептус Астартес, которые хорошо понимали, с кем имеют дело. — «Проклятая вечность» — сложная проблема. Она приходит и уходит непредсказуемо. У нас нет способа предвидеть ее появление, и сейчас я должен использовать все имеющиеся в моем распоряжении средства.

Хорваш продолжал хмуриться. Он водил пальцем по столу, изучая Ремигия.

— Наша численность и так невысока, Танек, — сказал он после нескольких минут молчания. — Но если ты согласен, я смог бы выделить, по крайней мере, одно отделение для такого задания. Сержант Ардашир и его люди были бы отличным выбором.

— Я не стал бы просить тебя о большем, друг мой, — ответил Танек. — Звездные Драконы могут выделить, по крайней мере, две Чешуи. Кровавым Мечам необходимо поддерживать свою численность. Пока вы не в состоянии укомплектовать… — Танек не стал продолжать. В этом не было необходимости, и он достаточно доверял их дружбе, и знал, что Хорваш не обидится.

— Я тоже пойду, — вставил Якодос. — Если это демоническое существо действительно такое опасное, как предполагает инквизитор, тогда нашим воинам понадобятся наставления в вере.

Танек взглянул на инквизитора.

— Тридцать боевых братьев и капеллан. Думаю, вы согласитесь, что это более чем щедро. Не так ли?

— Более чем щедро. — Ремигий низко поклонился, демонстрируя огромное уважение, хотя все трое Адептус Астартес сочли жест несколько саркастичным.

— Теперь я скажу вот что, Ремигий, — произнес Танек низким и угрожающим тоном. — Первый намек на то, что вы предали нас, приведет к последствиям, которых вы от нас никак не ожидаете.

— Я говорю только правду, капитан.

«Да, — подумал Танек. — Но только ту правду, которую, по твоему мнению, нам следует знать».

II

Он продолжал идти своим бесцельным курсом, дрейфуя в пустоте космоса и не предпринимая никаких попыток атаковать или как-то помешать абордажным торпедам. Даже когда снаряды пристыковались к «Проклятой вечности» и скрежещущие зубья вгрызлись в корпус, ответа не было. Корабль был во всех отношениях мертв.

Капеллан Якодос вышел из первой торпеды уже с закрытым череполиким шлемом. С его плеч ниспадала великолепная мантия, вручную сшитая слугами ордена из шкур драконов, обитавших в домашнем мире ордена. Такая же толстая, как кольчуга, и радужно мерцающая в полумраке, мантия представляла собой ценный артефакт и служила таким же символом должности капеллана, как и крозиус арканум.

Якодос огляделся внутри так называемого демонического корабля. Аварийные огни едва светились, и сенсоры шлема настроились должным образом. Температурные датчики зарегистрировали ледяной холод.

Вслед за сержантами вышел из торпеды инквизитор Ремигий. Крошечный рядом с собравшимися космодесантниками, он носил плотную мантию и плащ, которые не спасали от холода. Маска респиратора закрывала большую часть лица, скрывая его выражение.

Сержант Третьей Чешуи Звездных Драконов Коридон и его коллега из Девятой роты сержант Эвандер, великолепные в ярко-синих боевых доспехах, проверяли готовность своих воинов к операции. Отделение Кровавых Мечей в багровых доспехах под командованием сержанта Ардашира присоединилось к ним, как только вторая абордажная торпеда открылась, выпустив их наружу.

Якодос наблюдал, как Коридон собирает воинов, и заметил, с какой настороженностью тот смотрит на инквизитора. Общее командование военной частью операции возлагалось на него, как старшего сержанта, и капеллан знал, что он прошел личный инструктаж у капитана Танека перед тем, как покинуть «Ладон».

Три сержанта все еще не надели свои шлемы, и перед ними клубился пар выдыхаемого воздуха, когда они отдавали приказы своим отделениям. Коридон держался настороже с Ардаширом. Хотя ордена несомненно были похожи, он ни разу не шел в бой вместе с Ардаширом и не имел представления о его возможностях. Сначала воин Кровавых Мечей выразил нежелание подчиняться сержанту Звездных Драконов, но приказ Хорваша подавил его недовольство.

Как и его капитан, Ардашир выглядел пылким и энергичным, что понравилось Коридону и Якодосу. Он с легкостью построил свое отделение, воины без промедления отвечали на отдаваемые мягким голосом команды, демонстрируя профессиональную, эффективную и отлично организованную сплоченность. Кровавые Мечи имели хорошую репутацию на поле битвы. Коридон очень надеялся, что она не будет проверена на деле.

Его собственное отделение — Третья Чешуя — и Девятая рота Эвандера стояли наготове, медленно поводя болтерами по сторонам, чтобы держать под прицелом темный коридор, куда они должны были направиться. Якодос прошелся меж Звездных Драконов, прикасаясь к их плечам и произнося слова благословения и искупления своим звонким голосом.

— Кровавые Мечи в твоем распоряжении, сержант Коридон, — сказал Ардашир, и в его тоне не было ничего, кроме уважения. Якодос одобрительно кивнул. Какое бы недовольство не испытывал Ардашир перед отбытием, он отбросил его в сторону ради долга.

— Очень хорошо. — Надев шлем поверх коротко стриженных светлых волос, Коридон повернулся к Ремигию: — Инквизитор, это ваша операция. Мы здесь, чтобы поддерживать вас в случае необходимости.

— О, необходимость возникнет, сержант Коридон. Не «если», а скорее «когда». Убедитесь, что ваши люди готовы справиться со всем, с чем столкнутся… Не все из этого будет материальным. — Мелодичный голос инквизитора, приглушенный маской, разнесся в тишине корабля. — Наши цели — инжинариум и мостик. Демоническое сердце этого корабля, скорее всего, находится в одном из этих мест.

— Скорее всего? — фыркнул Коридон. — Это немного неопределенно, инквизитор.

— Поступки демонов не подчиняются законам ни одной из точных наук, сержант Коридон. Держите себя в руках. Ваше нетерпение не сослужит вам добрую службу в этой ситуации…

Якодос молча наблюдал за ними из-под череполикой маски. Но в ответ на заявление Ремигия он шагнул вперед, подняв руки. Одна ладонь была направлена к инквизитору, а другая — к сержанту. Хотя его лицо было скрыто, но поведение говорило само за себя.

— Спокойствие, брат-сержант Коридон. Держи себя в руках.

Коридон отвернулся от капеллана, и Якодос заметил, как он сжал кулаки.

— Запомните мои слова, инквизитор, — загремел сердитый голос Якодоса, которому динамики придали нечеловеческий оттенок. — Все собранные здесь боевые братья присутствовали со мной в часовне перед отбытием. Их вера как всегда сильна, и как их наставник во всех духовных делах, я не вижу причины сомневаться в них. — Он обратился к остальным: — Верьте словам и молитвам, которые мы разделили перед уходом, братья. Верьте в Императора и верьте в воина рядом с вами, и мы навсегда покончим с этой угрозой Империуму.

Некоторые воины при словах Якодоса сотворили знамение аквилы. Коридон слегка пожал плечами, затем взял на плечо болтер и повернулся к Ремигию. Линзы его шлема бесстрастно уставились на инквизитора, не выдавая ни одной мысли или чувства. Когда он заговорил, его голос был сдержан и нейтрален.

— Ведите, инквизитор, — сказал он. — Мы прикроем.

Для всех космодесантников и их подопечного быстро стало очевидно, что «Проклятая вечность» лишена признаков жизни. Не было следов сражения, положивших конец членам экипажа. Ни пятен крови, ни характерных обожженных следов, которые намекали бы на стрельбу. Вообще ничего.

— Корабль словно только что с верфей, — отметил по воксу Эвандер. — Он… чист. Нетронут.

Это было правдой. Стены коридоров, по которым они шли, сияли новизной. Чистые пустынные залы корабля делали его немного нереальным, что-то в нем было не так. Никто не мог четко выразить это чувство, но оно, похоже, было общим.

Эвандеру никто не ответил, но несколько воинов согласно кивнули. Эвандер просто вложил в слова то, что испытывали все они. Через некоторое время брат Мерак нерешительно высказал другое предположение, тщательно подбирая слова, словно сам в них сомневался:

— Выглядит так, словно кто-то хотел воссоздать интерьер имперского корабля, но не знал, как изобразить физический износ. — Он невесело рассмеялся. — Извините, братья. Даже задумываться над этим нелепо и смешно.

— Не стоит извиняться, Кровавый Меч. Ты просто выражаешь свои мысли по делу. Не считай, что ты не можешь этого делать. Не стесняйся выражать свои соображения в этом месте, брат, — сказал Якодос, не оборачиваясь к воину. — Инквизитор полагает, что этот корабль захвачен демоническими силами. Никто из нас не может по-настоящему понять, на что они способны. Намного лучше сказать о том, что вас тревожит, чем держать это в себе.

— Он ощущается и выглядит вполне реально. Хотя, учитывая его природу, трудно поверить, что это совсем не иллюзия. Нечто, сотканное из самого варпа, фрагмент имматериума. — Эвандер издал легкий смешок. — Странно, я знаю.

— Будьте уверены, сержант, «Проклятая вечность» со всей определенностью существует, — вмешался в вокс-переговоры голос Ремигия. — Ее машинный дух был взломан и сломлен, но он все еще жив и весьма реален. Мы здесь, потому что он продолжает существовать, несмотря на все усилия Империума.

Они продолжили путь по коридору в тишине, единственными звуками были лязг керамитовых подошв космодесантников, постоянный гул их энергетических ранцев и редкий скрип сочленений силового доспеха. Якодос шел позади отделений, его мантия колыхалась при ходьбе. Он тоже ощущал беспокойство от того, как сущность корабля воздействует на остальных.

— Он не знает, куда ведет нас.

Капеллан резко посмотрел на Коридона, который, по-видимому, переключился на персональный вокс-канал.

— Я не псайкер, но чувствую, что наш подопечный более чем обеспокоен.

— Терпение, брат. Я понимаю твое желание поторопиться, но пусть все идет своим чередом.

— Он не знает, где мы встретимся с нашим врагом, капеллан. Как мы можем верить его заявлению, что он знает, как справиться с ним?

Якодос не успел ответить. Ремигий без предупреждения вдруг остановился на пересечении коридоров. Только благодаря Коридону, держащемуся от него на почтительном расстоянии, инквизитор не был растоптан тремя отделениями Адептус Астартес.

— Здесь нам предстоит сделать выбор, — сообщил инквизитор, посмотрев по обе стороны коридора, пересекающего их нынешний путь. — Инжинариум или мостик.

— Вот. Ты понял, что я имел в виду? Как я и говорил.

Разочарование Коридона было очевидно и совершенно нетипично для него. Якодос нахмурился.

— Насколько вы уверены, что мы найдем в одном из этих мест то, что ищем, инквизитор? — поинтересовался он.

— Настолько, насколько могу быть уверен, капеллан.

Несмотря на эти слова инквизитора, Якодос разглядел очевидные признаки неуверенности: то, как дрогнул его голос и на мгновение сжались кулаки.

— Возможно… — Впервые в поведении Ремигия сквозило неподдельное сомнение. — Возможно, мы могли бы разделиться?

— Это не лучшее решение, инквизитор, и учитывая то, что вы рассказывали нам об этом корабле, я не могу сказать, что одобряю идею разделить наши силы.

— Это определенно ускорило бы операцию, капеллан. — Коридон сделал шаг вперед. — Мы можем оставаться на постоянной связи и, в случае необходимости, отделения смогут снова соединиться.

— Последнее слово за тобой, сержант. Ты командуешь этой операцией. — Якодос снова уступил. Несмотря на разницу в возрасте, он легко подчинился приказу сержанта.

Коридон потер нижнюю часть шлема. Его красные линзы уставились на коридор — сначала влево, а потом вправо. Куда бы сержант ни смотрел, его взгляд упирался в одинаково лишенное отличительных черт белое пространство. Он принял решение.

— Третья Чешуя, мы направимся к мостику и произведем оценку места. Эвандер, ты бери Девятую и сержанта Ардашира. Оставайся с инквизитором.

Он особенно выделил последнюю команду, и Эвандер кивнул.

— Мы пойдем к командной палубе, — подтвердил Коридон настойчиво. — Остаемся на постоянной связи и если столкнемся с трудностями или нам понадобится дополнительная поддержка, отступим к этой позиции и объединим наши силы.

Третья Чешуя отделилась от остальных и собралась в начале правого коридора. Якодос снова переключился на персональный канал:

— Это поспешное решение, сержант, и в этой ситуации оно кажется опрометчивым. Я пойду с вами.

— Я принял решение, капеллан. И нет, ты должен оставаться с инквизитором. Я приношу извинения за то, что говорю так о члене Ордо Маллеус, но я не доверяю ему. Тебе нужно быть с ним. Это был недвусмысленный приказ капитана Танека. Однако он не требует присутствия всех нас.

Якодос прищелкнул языком.

— Очень хорошо, сержант. Как скажешь. Сохраняй веру сильной, брат Коридон. Будь начеку и не забывай о том, что собирался отступить, если возникнут осложнения.

— Есть, капеллан. Пламя и ярость.

— Пламя и ярость, брат.

Двое космодесантников стиснули руки в воинском пожатии, и Третья Чешуя отделилась от основной группы и повернула направо от пересечения коридоров. У Якодоса не было сомнений, что они сильны, верны и справятся со всем, с чем столкнутся, но он все еще испытывал смутную тревогу из-за разделения сил.

— Сержант Эвандер… Полагаю, теперь мы под твоим командованием.

— Да, капеллан, — Эвандер кивнул и пошел впереди инквизитора, возглавив более многочисленный из двух отрядов к инжинариуму.

По мере продвижения коридор пошел немного под откос. Якодос снова задумался над тем, что сказал ранее Эвандер. Было что-то в корне неправильное во внутренней планировке корабля. На их пути должно быть больше переборок, больше дверей, а вместо этого перед ними разворачивались, казалось, бесконечные белые коридоры. Капеллан приложил руку к стене и не смог ощутить даже малейшую вибрацию, вызванную двигателями корабля. Сенсоры в его перчатке не передавали колебаний, он провел рукой по стене и ощутил ее почти абсолютную гладкость. Ни следов сварочных швов, ни заклепок, просто ровная, стерильная поверхность.

— Этот корабль мертв, — заметил он. — Я никогда не был на корабле, который настолько, абсолютно, был бы лишен жизни.

Он узнает, и дорогой ценой, что «Проклятая вечность» была далеко не мертва.

Коридон целеустремленно двигался вперед. Он чувствовал тревогу боевых братьев с момента выхода из абордажных торпед, разделял ее и очень хотел закончить операцию и вернуться на «Ладон». Инквизитор ему не понравился с момента знакомства, и теперь его отсутствие принесло сержанту чувство облегчения. С того момента, как они оказались на борту, настойчивый внутренний голос пытался убедить его, что потеря инквизитора не станет трагедией.

— Что именно мы ищем, сержант? — спросил Арион. Этот коридор, как и тот, по которому они шли раньше, был пуст.

— Все рано или поздно начинается, — пробормотал Тилисс. Это вызвало нерешительный смех у Третьей Чешуи, и даже Коридон сдержанно улыбнулся под шлемом. — Ты когда-нибудь встречал подобные места? — продолжил Тилисс, потрясение в его голосе выдавало то, что, по мнению Коридона, чувствовали все. — Когда нам сказали, что это демонический корабль, я ожидал боя, как только мы ступим на его палубу. Не это бесконечное ничто. Как ты думаешь, может инквизитор ошибаться?

— Я не знаю, Тилисс, — ответил Коридон задумчиво. — Более чем очевидно, что этот корабль необычен. Но, как и тебе, мне тоже интересно, что нас ждет. У меня такое чувство… — Он умолк, не в состоянии озвучить испытываемое ощущение. Оно походило на предчувствие грядущего, но это было невозможно. Он был воином и не обладал способностью к предсказаниям. — Чувство беспокойства.

Слово было жалким в сравнении с глубиной испытываемого им ощущения, но ничего лучшего он не смог придумать.

— Если инквизитор утверждает, что этот корабль демонический, то кто я такой, чтобы спорить с ним?

Корабль-демон. Коридон тихо рассмеялся. Он не знал, чего еще ожидать. Определенно не метр за метром просторных, абсолютно белых коридоров. Возможно, он ожидал нападения уродливых варп-существ. Возможно, он предполагал, что стены корабля будут сочиться ихором и кровью…

Мысль растворилась в эфире, и он встряхнул себя. Странные, глупые мысли, которым не место в голове сержанта Адептус Астартес.

— Вперед, — приказал он, махнув болтером. Лучше оставить такие смехотворные и фантастические грезы. Он не мог позволить, чтобы они влияли на его действия.

Он выбросил эти глупости из головы, и Звездные Драконы продолжили путь вперед. После их ухода нечто сохранило в эфирном отражении мысли Коридона. С нечеловеческим аппетитом оно поглотило то, что дало бы силу обретения формы. Оно долгие годы оставалось голодным, так что единственная струйка воображения стала подлинным банкетом, накормившим невидимые ужасы «Проклятой Вечности». Когда оно закончило, то захотело еще.

На Старой Терре существовало изречение, подходящее для этого случая: «Беспечные слова стоят жизней».

Будущее начало сформировываться. В коридоре позади Третьей Чешуи из стен начала медленно сочиться темная и вязкая жидкость, оставшись абсолютно незамеченной для прошедших космодесантников.

— Коридор неправильный.

Наблюдение капеллана отразило то, о чем думали все присутствующие. Они шли слишком долго по бесконечному белому коридору, которому не было конца. Не было ничего, кроме чистых стен и звука шагов Астартес по палубе. Якодос шел в нескольких метрах впереди и, пользуясь сенсорами шлема, осматривал коридор перед собой. Он сфокусировал свое внимание на важных показаниях, но, кажется, что-то мешало рунам дать ему точный ответ. Цифры мигали и часто менялись.

— Посмотри туда. — Ардашир шагнул вперед. В его голосе прозвучала тревожная нотка, и капеллан резко взглянул на него, а затем присмотрелся к тому, на что указал Кровавый Меч.

— Я шел слишком близко к стене и оставил такую же царапину, когда мы двинулись по коридору от пересечения, — пояснил он. Царапина от красного доспеха на стене коридора походила на кровавое пятно. — Должно быть, это совпадение.

— Я не был бы так уверен, сержант, — пробормотал Ремигий.

Якодос повернулся к нему. Его слова вызвали волну ворчливого гула среди космодесантников.

— Вы предполагаете, что мы попали в ловушку в этом коридоре? — Ардашир уставился на инквизитора. — Что мы не сможем найти выход из него?

— Я предполагаю вероятность того, что демон внутри этого корабля пользуется возможностью поиграть с нами.

Капеллан Якодос, вам необходимо удостовериться, что вера ваших братьев остается крепкой. Если они начнут сомневаться, тогда мы погибли.

— Мы должны идти, — вмешался Эвандер. — Но дайте нам более четкое представление о том, с чем имеем дело.

С металлическим скрипом он провел рукой по красной метке на стене, добавив к ней синюю полосу. Они осторожно двинулись дальше по коридору.

Им понадобилось всего пять минут, чтобы вернуться к красно-синей царапине на стене.

— Значит, это не было совпадением. — Ардашир разочарованно ударил кулаком по стене. — Мы в ловушке.

— Движение впереди.

Неожиданное сообщение Эвандера привлекло внимание Якодоса, и он автоматически вознес крозиус, готовый к атаке. Эвандер поднял болтер и направил его прямо в коридор. Капеллан проследил за оружием сержанта и слегка напрягся, когда тоже уловил движение. И снова его шлем не предоставил ему никакой информации.

Эвандер сделал несколько шагов вперед, затем остановился, снова подняв болтер.

— Движется к нам. Что-то… Одиночный объект. Огромный. Как минимум, размером с Адептус Астартес. — В голову пришла мысль, и он активировал вокс-бусину: — Третья Чешуя, доложите. Коридон, у вас есть визуальный контакт?

— Отрицательно. Мы вообще ничего не нашли, брат. У вас проблема?

— Ничего такого, с чем мы не справились бы. — Эвандер отключился и снял болтер с предохранителя. Не нуждаясь в приказе, все отделение Кровавых Мечей начало двигаться в направлении возможного контакта.

Путь на мостик выдался на удивление непримечательным для Третьей Чешуи. Не считая одной вокс-передачи от Эвандера, ничто не нарушало монотонности их поисков. Они добрались до приоткрытой двери в переборке, которую легко преодолели, и оставили коридор позади.

Однако тревога не покинула Коридона. Периодически он испытывал такое чувство, будто на границе зрения движутся тени, и останавливался, чтобы нацелить болтер на то, что только он мог видеть. Его примеру последовали остальные, и он беззвучно выругал себя.

Миновав дверь, они вошли в более темный коридор с расположенными по обе стороны каютами. Потолок здесь был гораздо ниже, и Адептус Астартес пришлось немного пригнуться. Коридор вызывал множество вопросов, абсолютно не соответствуя привычной космодесантникам планировке ударного крейсера. В воздухе словно стоял туман: и в свете люмосфер, закрепленных в стенах, блестели частички пыли.

Немного втянув в себя воздух, Коридон уловил едва заметный запах. Но он не смог точно установить его природу, и проигнорировал, решив, что это спертый воздух старого корабля. Он отдавал плесенью, что напомнило Коридону либрариум на Драконите, где драгоценные древние тома давно ушедших поколений хранились в защитных стазисных сферах.

— Старые книги, — произнес Тилисс.

Коридон удивленно повернулся к нему, его насторожило, что воин озвучил ту самую мысль, которая и ему самому пришла в голову.

— Что?

— Здесь пахнет старыми книгами, — пояснил Тилисс, наклонившись, чтобы заглянуть в одну из кают. Она была пуста, за исключением маленькой койки в углу и пыли на полу. Затем он выпрямился и отправился проверить каюту на противоположной стороне. Там его встретила такая же картина.

— Почему он пахнет старыми книгами? — Это был риторический вопрос и Коридон промолчал. — Главное, почему этот отсек выглядит так странно?

— Это, возможно, каюты слуг. Или когда-то были ими, — предположил один из воинов, и Коридон согласно кивнул. В этом был смысл, в конце концов, человеческая составляющая флота не требовала помещений тех же размеров, что и для огромных сверхлюдей.

— Проверьте все боковые каюты, затем направимся к мостику, — приказал он. Присев на корточки, он зачерпнул пригоршню пыли с пола. У нее был едва различимый охристый цвет, почти как у ржавого металла, раскрошившегося на мельчайшие частицы.

Он задумчиво наблюдал, как пыль струится между пальцами. Она была такой мелкой, что если бы не шлем, который отфильтровывал воздух до пригодного для дыхания состояния, то он вдыхал бы ее с каждым глотком воздуха.

Коридон растер пыль между пальцами, обратив внимание, как она пачкает синий керамит. Тилисс, который закончил осмотр боковой каюты, остановился рядом.

— Я склоняюсь к мысли, что эта пыль может быть тем, что осталось от бывшего экипажа, — сказал он тихо.

Сержант посмотрел на него, а затем снова на пыль. В этой идее было что-то отталкивающее. Он шагал среди выпотрошенных и обезглавленных тел по полю битвы как призрак смерти и никогда не испытывал отвращения. Но мысль, что сам воздух, которым он дышит, наполнен высохшими останками, заставила Коридона брезгливо поморщиться.

Он поднялся и рассеянно вытер руку о бедро, оставив красную полосу.

Когда отделение собралось, воины сообщили, что обнаружить ничего не удалось. Коридон не удивился, так как ничего и не ожидал.

Прежде чем отдать приказ продолжить движение, он краем глаза заметил странный промельк слева от себя. Он повернулся к стене и отпрянул, увидев, как по ней широкой струей побежала кровь. Она строго по прямой стекла к полу, а затем невероятным образом поползла сквозь пыль к космодесантникам.

Коридон отступил назад, и двое боевых братьев, стоявшие сразу за ним, с громким лязгом металла неуклюже врезались в стену.

— Сержант? — Тилисс мгновенно насторожился, обнажил клинок и активировал его. — Что это?

— Там! — Коридон указал на ручеек крови, который тек к ним. Вот только когда он оглянулся, уже ничего не было.

Тилисс посмотрел. Он покачал головой, и Коридон тут же почувствовал стыд.

— Прошу прощения, братья. Мне показалось… — Он покачал головой и хрипло, невесело рассмеялся. — Ничего. Ошибся. Что-то в этом месте пытается добраться до меня. Идем.

И тогда послышался шепот, и он не ограничился головой Коридона. В тесном помещении раздавались неразборчивые звуки, что-то вроде шипения и хихиканья. Звездные Драконы все до единого напряглись и подняли оружие, опасаясь засады, которой не было.

Шум вырос до оглушительного рева, наполнившего ограниченное пространство. Затем из пыли на полу поднялось первое существо. Слившись с ужасающей скоростью в единое целое, прах образовал плотную фигуру, отделено напоминающую человеческую. Она несколько секунд колыхалась, наклоняясь то в одну, то в другую сторону в попытках обрести равновесие. Наконец существо перестало раскачиваться и застыло.

Отвратительный разрез разделил его голову почти надвое в ужасной пародии на рот. Существо протянуло руку к космодесантникам, частица за частицей сформировали палец, который вытянулся и указал на Коридона.

— Вы умрете сейчас.

Слова вошли в разум каждого боевого брата. Коридон не ждал ни секунды.

— Мы не умрем, — ответил он, нажав на спуск болтера. Снаряд застрял в теле существа из пыли, и оно наклонило голову, чтобы посмотреть на него. Отверстие закрылось, и Коридон с нарастающим ужасом испытал необъяснимую уверенность, что существо смеется. Оно снова подняло голову.

— Вы умрете сейчас.

Несколько секунд спустя оно взорвалось. Прах разлетелся по сторонам, осыпав отделение красной пылью. Однако на смену существу появилось несколько его копий.

Приняв человекоподобную форму, они медленно двигались вперед, словно само движение было для них сложной задачей. Коридон уничтожил еще двоих, выкрикнув приказ отступать через другую дверь. Очень быстро их окружили со всех сторон медленно надвигающиеся духи. Болтерные снаряды проходили их насквозь и уничтожали так же, как и первые выстрелы Коридона.

Существа не делали попыток атаковать, просто продолжая свое медленное движение к космодесантникам. За исключением шепота, порожденного их передвижением, они были безмолвны. От них больше не исходили словесные угрозы, но само их присутствие представляло достаточную опасность.

Арион снова воспользовался болтером, когда очередная тварь направилась к нему. Снаряд разрушил противника, и весь силовой доспех космодесантника с ног до головы покрылся слоем мелкой пыли. Порошкообразным потоком она проникла через решетку его шлема. Большая часть была тут же отфильтрована, но, застигнутый врасплох, Арион не смог активировать герметизацию доспеха вокруг решетки. Пыль набилась ему в рот, и он проглотил ее.

Согнувшись, он почувствовал внезапный рвотный позыв, когда его физиология Адептус Астартес взялась за инородную грязь, которая попала внутрь.

Коридон искоса взглянул на него:

— Ты в порядке, брат?

Арион поднял руку, словно отмахиваясь от заботы Коридона, и решительно кивнул. Прошло несколько мгновений, прежде чем он выпрямился, снова защищаясь от нападения.

Еще одно существо взорвалось, затем еще одно… пока воздух в комнате не наполнился насыщенной дымкой. Пылевые существа по-прежнему не делали попыток напасть, они просто подбирались все ближе и ближе. Потом произошло что-то необъяснимое. Каждое существо откинуло голову назад в немом крике.

Казалось, шепот превратился в долгое свистящее шипение. А затем наступила тишина, и все до единого существа просто утратили свою подвижность. Они одновременно рассыпались на миллион песчинок, которые лениво перемещались по полу, снова покрыв его бледно-желтым ковром.

Все закончилось.

Что бы Эвандер ни заметил в конце коридора, оно исчезло к тому времени, как два отделения и инквизитор добрались до него. Однако это привело их к закрытой двери, первой, которую они увидели за все время нахождения на борту этого отвратительного корабля.

— Девятая, это Коридон. Мы только что столкнулись…

Вокс наполнился треском и искажениями, а затем связь ненадолго прервалась. Когда она возобновилась, в голосе Коридона звучало сомнение:

— Мы только что столкнулись с чем-то. Я не могу сказать более определенно, но что бы это ни было, кажется, оно отступило.

— Есть раненые, брат-сержант? — задал вопрос Якодос и получил отрицательный ответ:

— Нет, капеллан. Мы продолжим двигаться к мостику, но теперь у нас есть первое доказательство, что этот корабль определенно не мертв. Советую быть очень внимательными ко всему. Что бы ни управляло этим судном, наверняка оно знает о нашем присутствии. Мы будем постоянно на связи. У вас были контакты?

— Дума… — начал Эвандер, затем покачал головой. — Ничего, Кор. Я буду держать тебя в курсе событий.

— Понятно.

Коридон прервал передачу. Эвандер освободил от магнитного зажима мелта-заряд и начал устанавливать его на двери. Капеллан прикоснулся к его руке и едва заметно покачал головой. Повернувшись к инквизитору, Якодос обратил на человека внимательный взор красных линз череполикого шлема. Когда капеллан заговорил, в его тоне была тщательно отмеренная доля угрозы:

— Инквизитор Ремигий, я считаю, что вы утаили от нас жизненно важную информацию, касающуюся природы этого судна. Если вы хотите дальнейшей помощи и содействия, тогда расскажите нам все, что знаете. Если откажетесь, я свяжусь с сержантом Коридоном и посоветую ему прервать нашу операцию.

— Вам не нужно бояться…

— Контролируй свой гнев, сержант. — Якодос вынужден был поднять руку, чтобы остановить Эвандера, направившегося к Ремигию. — Инквизитор, воздержитесь от оскорбления моих братьев. Мы не боимся. Считайте, что мы предельно осторожны. Вы не были искренни с нами. Это не способствует доверительным отношениям. Но вы очень легко можете исправить эту ситуацию.

— Не нужно говорить со мной, как с одним из вашей паствы, капеллан Якодос, — заявил инквизитор высокомерно. — Я не сбился с пути истинной веры. Нет необходимости читать нотации об ошибочности моих действий и настаивать на возвращении на стезю добродетели. Пожалуй, во мне больше веры, чем во всем вашем отряде вместе взятом.

Это были почти богохульные слова, и очень смелые для одинокого инквизитора, окруженного двадцатью космодесантниками. Возможно, понимание этого факта в совокупности с тем, как быстро и незаметно круг вокруг него замкнулся, заставило Ремигия внезапно огрызнуться.

— Очень хорошо, — сердито произнес он. — Правда заключается вот в чем. Я должен добраться до демона, управляющего этим кораблем, чтобы произнести слова и совершить ритуалы, необходимые для изгнания его в ту тьму, откуда он выполз. Этот меч… — Он положил руку на эфес оружия, убранного в кожаные ножны. — Это оружие создано для уничтожения древнего зла, которое бьется в сердце корабля. Сотни трудились над его созданием и еще сотни были принесены в жертву, чтобы гарантировать его чистоту.

Эффектным движением он вытянул меч из ножен и положил его плашмя на предплечье, демонстрируя Якодосу. По всей длине лезвия изящно вился готический шрифт. Руны потрескивали едва сдерживаемой мощью. Ремигий рассматривал клинок со странно задумчивым выражением на худом лице.

— Многие из моих людей погибли, чтобы я мог сейчас стоять перед вами и показывать плод их усилий. Они были, в некотором смысле, моими боевыми братьями. Я обязан в память о них закончить их работу.

Инквизитор посмотрел на пораженного Якодоса.

— Вы понимаете это, не так ли, капеллан?

— Понимаю, инквизитор. Очень хорошо, мы продолжим. Но я прошу, чтобы вы воздержались от противостояния с моими братьями. В этой операции напряжения и так хватает.

— Сержант! Взгляни на это!

Призыв пришел от брата из отделения Кровавых Мечей, который стоял позади инквизитора. Он указал болтером на противоположную стену. Там, где когда-то были белые безликие стены, теперь ползла, расширяясь, полоса коррозии. Она начиналась в месте стыка стены с полом и медленно, но заметно двигалась вверх похожими на паутину линиями. Там, где она касалась стены, чистая белая поверхность заметно старела, тускнея у них на глазах, словно столетия разрушения протекали за несколько секунд. Стерильное покрытие стен коридора осыпалось маленькими кучками на пол, и пока собравшиеся следили за процессом, линии стали меньше напоминать трескающийся металл, но больше — вены, протянувшиеся по коже корабля.

Кривая улыбка мелькнула на лице Ремигия, и он снова спрятал меч в ножны.

— Видите, — сказал он мягко. — Порча открылась. Присутствие этого оружия вызывает беспокойство демона. Пробейте переборку, сержант Эвандер. Мы должны поторопиться.

Весь прежний гнев инквизитора, похоже, испарился, когда сержант с помощью еще двух космодесантников начал устанавливать мелта-заряды.

— С чем мы можем столкнуться за этой дверью, инквизитор? Что вы знаете о природе этого демона? — Якодос говорил тихо и спокойно, словно они вели обычную беседу.

Холодные, суровые глаза взглянули на капеллана, и Ремигий покачал головой.

— Если бы я это знал, я мог подготовить вас, Звездный Дракон. Просто… будьте готовы. Это все, что я могу предложить вам. Будьте уверены: как только с этим будет покончено, имя вашего ордена и Кровавых Мечей станут уважаемы в Ордо Маллеус.

«Ага, — подумал Якодос, когда отряд отошел от заминированной зоны. — Хотим мы этой сомнительной чести или нет».

III

— У нас все в порядке. Больше нападений не было, — сообщил Коридон Эвандеру и не получил в ответ ничего, кроме треска помех. — Арион, — окликнул он, не оборачиваясь. — Продолжай вызывать Девятую.

— Да, брат. — Арион отошел назад и начал тихо повторять вызов на различных вокс-частотах.

Ползучая мерзость внутреннего разложения корабля не попадалась Третьей Чешуе. С момента стычки с существами из пыли они больше ничего не встретили. «Проклятая вечность» снова обрела привычный вид, и их первоначальное напряжение пошло на убыль, хотя все космодесантники сохраняли бдительность.

— Здесь все в порядке. Больше нападений не было, — раздался в вокс-бусине Коридона голос Ариона. От Девятой по-прежнему не было ответа, и это сильно беспокоило сержанта. Воин большого благородства и решимости, Коридон еще не был готов отказаться от своей личной миссии в пользу отделения Эвандера. В последнем принятом им сообщении говорилось о том, что у его братьев все хорошо и это мог быть просто временный сбой связи. Он проверил данные текущих жизненных показателей своих далеких товарищей на ретинальном дисплее. По крайней мере, эта связь, кажется, работала: вся Девятая Чешуя пребывала в полном здравии, соответствующие руны были зелеными и не мигали. Он не располагал данными по отделению Кровавых Мечей, но ничуть не сомневался, что с ними все будет в порядке.

— Мы должны добраться до мостика через несколько минут, — сказал он своему отделению.

Ответа не было.

Коридон повернулся, и оба его сердца ёкнули. Там, где раньше было девять космодесантников, теперь остался только один. Напротив него стоял Арион, руки были опущены, но голова слегка наклонилась вправо, словно он внимательно рассматривал Коридона. Его поза выглядела неестественно, и Коридон испугался, что один из его воинов поддался Хаосу.

Его отделение.

— Арион, где остальное отделение?

Космодесантник сделал шаг к сержанту, который тут же поднял болтер и взял на мушку своего боевого брата.

— Не заставляй меня делать это, Арион, — сказал Коридон. — Мы много лет служили вместе. Но если ты поддался, ты не оставляешь мне выбор. А теперь отвечай на мой вопрос. Где Девятая Чешуя?

Арион остановился и уставился в черное отверстие дула болтера. Он потянулся и отомкнул замки шлема. Затем снял его и выпустил из рук. Послышался лязг, когда шлем упал на пол. Коридон ошеломленно уставился на боевого брата. На месте его иссеченного шрамами лица теперь не было ничего, кроме сгустка пыли.

— Ты умрешь сейчас.

Сделав несколько шагов назад, Коридон открыл огонь из болтера в существо, которое считал своим братом, и быстро мигнул на жизненные показатели своего отделения. Данные Ариона колебались между постоянным зеленым и мигающим янтарным. Что-то от его брата осталось, но ненадолго. Сержант торопливо изучил остальные показания — Третья Чешуя была здесь. Они были живы, но он не мог их увидеть. На повторные вызовы никто не ответил.

Сделанный им выстрел поразил силовой доспех Ариона, отбросив существо на несколько шагов назад. Но тварь, поселившаяся в доспехе Ариона, добралось и до его оружия. С шелестящим смехом, похожим на трепет листьев на ветру, оно подняло свой болтер и приготовилось открыть ответный огонь по сержанту.

Коридон почувствовал попадание снаряда в свою броню, прежде чем тот взорвался, искорежив украшающую грудь аквилу. Сержант пошатнулся от удара и тут же следующее попадание оставило отметину на эмблеме ордена на плече и вырвало кусок керамита, осколками разлетевшийся во все стороны. Еще один снаряд просвистел перед его глазами и задел шлем. Его голова с хрустом дернулась назад, и он поднял болтер, чтобы ответить.

— Ты умрешь сейчас.

— Сначала ты.

— Сержант Эвандер, это Тилисс. Сержант Коридон и Арион… Они исчезли.

Взрыв встряхнул два отделения, но отлично справился с поставленной задачей. По коридору были разбросаны расплавленные фрагменты двери. То, что «Проклятая вечность» была живым кораблем, теперь не подлежало сомнению. Вены демонической жизни, которые начали распространяться из коридора, теперь тянулись по полу и потолку. Некоторые из них пульсировали, словно по ним текла кровь. Ардашир разрубил одну из них боевым ножом, и из нее начал медленно сочиться вязкий, похожий на смолу ихор. Жидкость выжгла дыру в полу, и космодесантники с этого момента дружно держались подальше от вен.

Только они прошли через уничтоженную дверь, как пришло сообщение от Тилисса.

— Что значит «исчезли», брат? — Эвандер уже готов был сорваться на гнев, и слова Тилисса мало способствовали сохранению спокойствия.

— Мы двигались к мостику. Арион подошел к нему, а потом они просто исчезли. Будто бы их никогда не было здесь.

Эвандер прокрутил свои данные и изучил показания Третьей Чешуи. Значки Ариона и Коридона отсутствовали.

— Это невозможно, — сказал он, скорее себе, чем Тилиссу или своей группе.

— Нет, — произнес инквизитор Ремигий. — Нет, возможно. Невероятно, но, тем не менее, возможно. Демоны обладают способностями, о которых мы можем только догадываться, а мы находимся во владениях могущественной сущности. Мы считаем, что они могут создавать… — Он сделал паузу, пытаясь обрисовать картину простыми словами. Это не было снисходительностью, ибо сами члены Ордо Маллеус не могли точно описать этот процесс. — Они могут создавать карманы в имматериуме. Места, которые существуют за пределами нашего сознания, позволяющие им двигаться беспрепятственно, невидимо, пока они не захотят обратного. Возможно, сержанта затянули в такую ловушку.

— Как именно мы можем это исправить? Как мы можем вернуть наших людей? — Эвандер повернулся к инквизитору, его глазные линзы светились неистовым алым светом.

Инквизитор беспомощно пожал плечами.

— Мы не можем, — признался он. — Если бы со мной были мои братья, возможно, у нас оставался бы шанс выполнить ритуал, объединив наши силы и разрушив колдовство. Но я не могу, и со всем уважением, сержант Эвандер, у нас нет времени. Существует вероятность, что карман в любой момент лопнет и ваши пропавшие люди вернутся так же неожиданно, как исчезли, но, так или иначе, мы должны двигаться вперед. Я сожалею о вашей потере…

В этот раз Якодос не успел помешать Эвандеру схватить инквизитора. Сержант Звездных Драконов впечатал старика в стену корабля, отчего вены за спиной инквизитора начали слегка пульсировать. Извивающееся щупальце поползло вперед и на мгновение показалось, что оно обхватит человека. Быстрым движением один из Кровавых Мечей разрубил его. На пол, тихо шипя, снова пролился похожий на смолу ихор.

Ремигий хрипло рассмеялся, что свидетельствовало о том, как непривычен его голосовым связкам подобный звук. Его лицо исказила сердитая гримаса, а холодный взгляд устремился на Эвандера.

— Я — инквизитор Ордо Маллеус, которому Бог-Император Человечества поручил уничтожение демонов, где бы я их не находил. Ты осмеливаешься прикасаться ко мне? Отпусти меня, глупый варвар, — потребовал он, стерев слюну с уголка рта. — Какую пользу принесет мое убийство, кроме удовлетворения твоей первобытной жажды крови? Без меня, сержант Эвандер, у вас не будет ни единого шанса выбраться с «Проклятой вечности».

— Брат! — Якодос встал за спиной Эвандера. — Делай то, что он говорит.

Эвандер держал инквизитора еще мгновение, после чего презрительно фыркнул и отпустил. Ремигий упал на пол, но тут же поднялся, демонстративно отряхнувшись. Несколько щупалец поползли со стены, но прежде чем хоть один космодесантник смог разобраться с угрозой, инквизитор обнажил свой клинок и разрубил их.

И корабль завопил. Это было ужасающее эхо тысяч голосов, кричащих в невообразимом страдании. Звук был таким пронзительным, что Якодос почувствовал, как под шлемом из ушей потекли теплые струйки крови. Инквизитор снова упал на колени, согнувшись и зажав уши руками. Меч лязгнул о пол, и очередная движущаяся вена потянулась к нему, но Якодос наступил на нее. Вопль прекратился.

— Сержант Эвандер? Ты слышал это? — Встревоженный голос Тилисса нарушил внезапную тишину.

— Пойдем! — приказал Эвандер. Затем произнес в вокс: — Да, мы это слышали, брат. Продолжайте свою разведку, Тилисс. Наш… подопечный считает, что сержант Коридон еще может вернуться. Докладывай, если найдете что-нибудь. Ты меня понял?

— Сообщение получено. Понятно.

Космодесантники двинулись в путь, и Ремигий посмотрел на капеллана. Инквизитор убрал перепачканные кровью руки от ушей.

— Благод…

— Не благодарите меня, инквизитор, — произнес капеллан холодным, твердым тоном. Он наклонялся, пока маска его череполикого шлема не оказалась в нескольких дюймах от лица инквизитора. — Я готов был, учитывая обстоятельства, не обращать внимания на ваш обман. Но вы снова оскорбили моих боевых братьев… Поверьте мне, я недолго смогу удерживать руку Эвандера.

С этими словами капеллан последовал за остальными. Ремигий вздрогнул, подобрал меч и пошел за ними.

Кровь. Кровь во рту. Ее медный вкус был неприятен, но в то же время служил напоминанием, что он все еще жив, и тварь, которая убила его брата и завладела им, не выиграла бой. Носком ботинка Коридон отбросил в сторону смятую груду силового доспеха. Не осталось даже праха. Он был здесь один — где бы это здесь не находилось.

— Коридон — Третьей Чешуе.

Его голос разнесся эхом по коридору и остался без ответа. Сержант прошелся по обычным вокс-каналам, но каждая попытка связаться с братьями сталкивалась с треском помех. Дальнейшие переключения на разные частоты остались без ответа, но если он напрягал слух, то кое-что слышал. Едва различимый шепот среди белого шума, который поначалу оставался неразборчив, но затем, казалось, разделился на искаженное эхо его собственных слов, повторяемых снова и снова. Это очень беспокоило его.

Остановившись, чтобы успокоиться, он приступил к анализу своего состояния. Нагрудник силового доспеха получил повреждения от болтерных снарядов. Часть его вмялась внутрь, изогнутый керамит давил на сросшуюся грудную клетку. Шлем получил значительные повреждения от попадания сбоку, и рана лица вызвала кровотечение во рту.

Ретинальная система полностью вышла из строя. Не было видно ни одной руны, и все же, несмотря на бесполезность шлема, сержант не готов был снять его. Коридон чувствовал, хотя не мог четко сформулировать мысль, что сняв шлем, он открыто пригласит обитателей варпа.

Держа перед собой болтер, сержант Коридон шел в одиночестве по зеркальному отражению коридора, в котором находился, неслышимый и невидимый. Он стал еще одним из многочисленных призраков демонического корабля.

Эвандера обуревал гнев. Он шагал по коридору с болтером, готовым открыть огонь в мгновение ока. Исчезновение боевых братьев тяжело давило на его разум, а гнев, питаемый к инквизитору, который был причиной этих потерь, не имел границ.

— Ты должен был убить его, когда имел шанс. — Голос раздался из вокс-бусины, но Эвандер не узнал его.

«Наверное, один из Кровавых Мечей», — подумал он и не ответил, даже не повернулся.

— Ты видел, как пульсирует яремная вена, когда держал его у стены, не так ли, Эвандер? Как быстро и легко ты мог бы лишить его жизни, подобно урагану, гасящему свечу. Вся его жизнь находилась в руках великого и могучего Звездного Дракона…

— Прекрати, — отозвался по воксу Эвандер. Ответа не последовало, и ни один из его товарищей не подал виду, что слышал его. Он проверил связь и получил несколько ответов, включая Тилисса. Это не слишком успокоило растущее чувство тревоги. Чей это был голос? Кто из братьев осмелился столь неуважительно говорить с ним?

— Третья Чешуя мертва. — Это был тот же голос, смутный и иллюзорный, как мыльный пузырь, и в нем слышалось удовольствие от сообщенных им новостей.

— Что?

На этот раз Эвандер остановился и быстро повернулся. Он задал вопрос не по воксу, а через ротовую решетку шлема:

— Кто это сказал?

— Сержант? — Ардашир вышел вперед и встал перед ним. — Никто ничего не говорил.

— Кто-то сказал мне по воксу, что Третья Чешуя… — Эвандер оглядел собравшихся.

— Но они мертвы. Навечно потеряны для твоего ордена и пожалованы хозяину «Проклятой вечности». Третья Чешуя погибла. — Голос снова вернулся и набрал силу.

Ардашир заметил странное движение и взял инициативу в свои руки.

— Тилисс, это Ардашир, — сдержанно проговорил он по воксу. — Если ты снова заметишь что-то странное, немедленно сообщи нам. Принято?

— Сообщение принято. Понятно.

— Видишь, сержант Эвандер? Они в порядке. Возьми себя в руки, или ты хочешь передать командование этой группой мне? — Ардашир положил руку на плечо Эвандера. Он очень сочувствовал Эвандеру из-за потери двух Звездных Драконов, но не мог оставаться безучастным, когда его брат-сержант начал вести себя подобным образом.

Низкий рык, раздавшийся впереди, отвлек их внимание от странных слов Эвандера. Перед космодесантниками стоял огромный зверь, блокируя коридор. Он появился из ниоткуда. Тварь была темно-коричневого цвета, без меха. Под ее тонкой кожей отчетливо виднелись мышцы и сухожилия. Восемь глаз с каждой стороны длинной морды пылали кроваво-красным огнем в свете подствольных фонарей космодесантников, а с бритвенно-острых клыков капала слюна.

Демоническое существо зарычало и низко пригнулось, готовясь к броску.

Эвандер отдал короткий приказ, который каждый присутствующий космодесантник послушно и без промедления выполнил:

— Уничтожить.

Приказ запоздал на одно мгновение. Демоническая тварь запрокинула голову и открыла пасть. Она не издала ни звука, но все Адептус Астартес отпрянули, когда психический вопль обрушился на их разумы. Инквизитор споткнулся и упал, из его ушей потекла кровь. Четверо космодесантников в первом ряду группы без всякой пользы нажали на спусковые крючки болтеров. Стоило снарядам поразить существо, оно испарилось. Поток эфирного тумана отметил его перемещение, когда оно пронеслось между ними, чтобы заново материализоваться в тылу группы, где стоял Ремигий.

Якодос наклонился, подхватил инквизитора и отшвырнул его в безопасное место. Проигнорировав слабые звуки протеста, он поднял над головой крозиус. Демоническая тварь затрясла головой, разбрызгав слюну, обнажила смертоносные зубы и низко пригнулась. Мышцы в задней части тела напряглись и подрагивали, когда она приготовилась броситься на инквизитора.

Отважно встав перед омерзительной тварью варпа, Якодос поднял голову в череполиком шлеме и занес крозиус, бросая ей вызов. Капеллан начал говорить, и поначалу тихий, его голос быстро набрал силу, став глубоким и уверенным, полным опыта многих лет сражений.

— Я — Гетор Якодос из Звездных Драконов. Я служу, чтобы жить, и живу, чтобы служить. Жезлом своей должности я отмеряю кару, а кулаком несу правосудие Империума. Тебе здесь не место, отродье варпа. Прочь!

Он нажал кнопку, и навершие крозиуса в форме орла начало потрескивать энергией.

Раздался утробный бормочущий звук, словно демон засмеялся в ответ на слова капеллана, и Якодос не стал больше терять времени. Устремившись вперед, он нанес могучий удар, который поразил демона в бок, и тот испустил гневный визг, прежде чем снова растаять. Туманный след заструился немного дальше по коридору, после чего тварь материализовалась вновь. Взгляды дьявола и капеллана встретились.

Со странным мерцанием появилось еще одно злобное существо, такое же крупное и приземистое. Если глаза Якодоса не обманывали его, то позади нее возникло еще одно. Он выругался. Ширина коридора не позволяла встать в ряд более чем четырем боевым братьям, что существенно ограничивало их численное преимущество. Капеллан посмотрел на первого демона. Густой вязкий ихор стекал из нанесенной им раны. Якодос мрачно улыбнулся под шлемом. «Никогда не думай об ограничениях, вместо этого сосредоточься на положительных моментах».

— Оно истекает кровью, мои братья, — сказал он и указал пальцем на тварь. — А если оно истекает кровью, значит, мы можем его убить.

— Ты не сможешь убить его, капеллан, — раздался голос Ремигия. — Это демон. Если ты не можешь изгнать его в варп, лучшее, на что можно надеяться… побеспокоить его.

— Тогда мы побеспокоим его.

С этими словами и с капелланом во главе, космодесантники ринулись к зверю. В тот же миг тварь распрямилась и бросилась на них. Она ударила воина Кровавых Мечей Кайана в грудь передними лапами, чем лишила его равновесия. Прежде чем Кайан смог выстрелить, железные челюсти демона сомкнулись вокруг его ноги и за раз откусили ее.

Доспех Кайана зашипел и лопнул в бедренном сочленении. Двое воинов схватили его под руки, собираясь оттащить. Однако у демона были другие планы. Мотнув головой, он отбросил оторванную ногу и поднялся на задние лапы, ударив передними. Смертельно острые когти вцепились в нагрудник Кайана сразу над поясом и раскололи керамит. Они пробили грудную клетку и разорвали внутренние органы, и Кайан умер безмолвно, с пузырящейся кровью на губах, упрямо отказываясь хотя бы голосом показать, как ему больно.

— Коридон — Эвандеру. Прием.

Ответом ему была тишина.

— Капеллан Якодос, ты слышишь меня?

Помехи. Ничего, кроме помех. Его вокс был бесполезен. Коридон бродил по коридорам этой нереальности, в которой оказался, и ничего не находил. Ни враждебности, ничего. Словно весь корабль был его и только его.

При движении он чувствовал тупую боль там, где была сломана его сросшаяся грудная клетка. Раны, полученные в бою с Арионом, уже затянулись и заживали, но грудь болела при каждом шаге. Коридон тихо выругал себя и устроил передышку. Он чувствовал лихорадочный жар, когда имплантаты ускорили исцеление, а силовой доспех, несмотря на повреждения, влил в кровь свежие стимуляторы, уменьшив боль.

Через несколько мгновений он вставил новый магазин в болтер и достал из ножен боевой клинок. Двигаясь шагом, который дал бы его физиологии возможность излечить его раны, он продолжил идти к мостику. Это было единственное, что он мог придумать. Возможно, он узнает что-нибудь, когда доберется туда.

Еще трижды тварь появлялась и исчезала. Пустые гильзы покрывали пол под ногами Адептус Астартес, а их оружие было наведено на демона. Торс существа был разорван в нескольких местах, из каждой нанесенной космодесантниками раны текла похожая на смолу слизь. Зверь рычал, а его глаза пылали яростью, которую нельзя было потушить. Тело поднималось и опускалось в причудливой пародии на дыхание, хотя наверняка у него не было необходимости в этом.

— Мы должны идти, капеллан, — сказал Ремигий, с большим трудом проталкиваясь через космодесантников. — Я предупреждал. Тебе не убить его.

— Вы можете помочь нам, инквизитор, или нет? — спросил Якодос сквозь стиснутые зубы. — Потому что если вы не можете предложить ничего дельного…

В ответ Ремигий взял книгу с пояса. Томик был небольшим, но толстым, с пожелтевшими пыльными страницами. Когда инквизитор стал искать его, Якодос почувствовал, что его гнев готов вырваться. Периодически звук очередного болтерного снаряда прерывал относительную тишину.

— Мы вам не мешаем, инквизитор?

Якодос был уверен, что сарказм не повлияет на Ремигия, но все равно не удержался от замечания. Казалось, инквизитор не спешил, водя длинным пальцем по тексту. Затем он неприятно улыбнулся и протолкался вперед группы. Обнажив клинок, он поднял его перед собой. Злобный взгляд демона сфокусировался на нем, могучие задние ноги снова напряглись, готовые распрямиться.

Ремигий мелодично напевал слова, которые Якодос не смог понять и, пожалуй, никогда не захотел бы этого. Протяжные слоги и гортанные звуки вырвались из уст инквизитора, и с яростным воем демон начал отступать по коридору. Ремигий упрямо шел вперед одновременно с отступлением твари. Он отчетливо и без запинок произносил слова изгнания. Как все в его ордосе, он знал, что одна ошибка может стать фатальной. Вокруг него потрескивал энергетический нимб, сначала слабый, но быстро увеличивший интенсивность. На ладонях заискрили зазубренные молнии, и он метнул одну в демона.

С последним яростным ревом демон вдруг сжался, а затем стремительно испарился. Ни плоти, ни крови… просто ничего. Словно его никогда и не было. Его собратья, которые метались между реальностью и иллюзорностью, тоже исчезли.

Наступила тишина.

— Как я и говорил, — пробормотал Ремигий, снова прикрепив книгу к поясу и даже не подняв головы, — мы должны идти дальше.

Ему никто не ответил, пока, наконец, не заговорил Якодос. Его голос был низким и угрожающим.

— Вы псайкер. — Это прозвучало не вопросом, а утверждением. — И не сочли нужным сказать нам?

— Считайте, что вы не собирались спрашивать, капеллан.

Кровавый Меч умер, потому что подонок не вмешался раньше и не изгнал демона. Третья Чешуя мертва, Эвандер. Погибла. Ремигий мог спасти Кровавого Меча, но не сделал этого. Он мог сделать это с самого начала. Но он ждал. Очень долго. Слишком долго.

Третья Чешуя мертва, Эвандер. Скоро вы присоединитесь к ним.

Эвандер прошел несколько шагов за инквизитором, голос в его голове наполнился ненавистью и гневом. Время от времени сержант постукивал по шлему, словно таким образом мог отогнать вероломные мысли. Но всякий раз, когда он пытался, мысли возвращались более настойчиво, чем прежде.

— Тилисс. Это Эвандер. Докладывай.

Помехи.

— Тилисс, это Эвандер. Ты слышишь меня? — Вопреки желанию Эвандера, в его голосе все отчетливее слышалась тревога. — Тилисс, отвечай, немедленно!

Сильно встревоженный Якодос оглянулся на сержанта.

Снова помехи, но потом сквозь белый шум пришел едва слышимый голос Тилисса.

— … щение получено. По… но.

Эвандер вздохнул с облегчением, но вздрогнул, когда рука Якодоса мягко легла на его плечо.

— Позволь своим тревогам уйти, брат, — сказал капеллан. — Мы все потрясены утратой молодого Кайана, но должны быть сконцентрированы. И не можем позволить себе потерять других братьев из-за своей рассеянности. Что тревожит тебя?

— Ничего. Я в порядке.

Эвандер стряхнул руку капеллана. При других обстоятельствах это вызвало бы серьезное порицание. Якодос просто убрал свою руку и немного приблизился к Эвандеру, все это время тихо бормоча литании веры, пытаясь вернуть разум Эвандера к сосредоточенности.

На самом деле это мало помогло, лишь увеличило шум, который прокрадывался в голову Эвандера. Его взгляд сверлил спину инквизитора, и он задумался над тем, что почувствует, если протянет руку, обхватит шею человека и станет сворачивать ее, пока не раздастся доставляющий удовлетворение хруст.

Это будет самый приятный звук, который ты когда-нибудь слышал, Эвандер. Он лгал тебе. Он хранил секреты от тебя. Он стал причиной смерти брата Адептус Астартес. И он до сих пор жив. Где справедливость?

Третья Чешуя мертва, Эвандер.

Сержант остановился и прижал руки к ушам. Якодос тут же вдавил его в стену, приблизив маску своего череполикого шлема.

— Я слышу голоса, капеллан! — торопливым, паникующим голосом залепетал Эвандер. — Они говорят мне… советуют, чтобы я… я не могу позволить себе стать их жертвой. Но это было бы так легко. Так легко…

— Соберись, сержант Эвандер. — Несмотря на глубокое сочувствие, которое он испытывал к несчастному сержанту, Якодос знал, что не может позволить себе жалость. — Голосов нет. Это все твое воображение. Враг давит на твою слабость, твою неспособность видеть за тьмой и чувствовать тепло света Императора. Увидь его, брат-сержант.

Якодос отвернулся от Эвандера и потянулся за силой Бога-Императора. Она пришла легко, как и всегда. Когда он снова посмотрел на сержанта, его голос изменился. Мягкий убеждающий тон исчез, на смену ему пришел уверенный голос настоящего капеллана, который сражался в бесчисленных битвах: — Отбрось демоническое колдовство, которое сковывает тебя, брат. Отбрось его чистотой твоей веры. Возьми ее. Направь ее. Управляй ею. Используй ее, как свой щит против этого порочного соблазна.

— Третья Чешуя…

— Третья Чешуя в порядке. Тилисс ответил тебе. А теперь покажи свой дух! Напомни своим людям, почему именно ты получил свое нынешнее звание.

Слова капеллана успокаивающе подействовали на Эвандера, и он медленно кивнул. Он ощутил тихий шепот, словно голос снова пытался добраться до него, но космодесантник использовал ментальный образ света Императора, чтобы сосредоточиться.

— Да, капеллан. Да, конечно. Прошу прощения.

— Не извиняйся, брат. Оправдай себя доблестью.

Отпустив его, Якодос позволил Эвандеру прийти в себя и занять место во главе отряда.

— Нам нужно поторопиться к инжинариуму, — объявил сержант. — Мы найдем этого ублюдочного демона и покончим с ним. За Императора. Пламя и ярость, братья!

IV

— Эвандер, это Коридон. Ответь мне, брат.

Тщетные попытки вызвать по воксу своего боевого брата начали сказываться на раненом космодесантнике. Коридон не понимал, что с ним произошло, но перешел от убеждения, что его каким-то образом отделили от остальных, к пониманию того, что их отделили от него. Он не знал, жив ли, или они мертвы, или же наоборот.

Сержант вернулся по своим следам к перекрестку и пошел по пути другого отделения и Кровавых Мечей. Один раз ему показалось, что он видит их вдалеке, и Коридон радостно бросился к ним. Они тоже двигались к нему, а потом просто исчезли.

Его разочарование росло. Что бы ни схватило его, вырвало из бытия и забросило в этот загробный мир, оно играло с ним. Все было подцвечено мягким фиолетовым светом, нереальность которого он не мог не понимать. Коридон задумался над возможностью того, что он потерял сознание и из-за тяжелого ранения провалился в целительный стазис и просто переживает какой-то кошмар.

Однако ощущения были достаточно реальными.

Поскольку Коридон, как и все Адептус Астартес, редко нуждался в том, что называлось «настоящим сном», его опыт сновидений был крайне ограничен. Разум сержанта был настолько заполнен бесконечными данными о ксенобиологии и обслуживании оружия, что обычным снам не находилось там места. По сути, было довольно легко предположить, что именно это происходило с ним. Достаточно просто и удивительно успокаивающе. Списать ситуацию на сон — неплохое объяснение.

Для сержанта коридоры «Проклятой вечности» оставались пустыми. Он больше не сталкивался с призраками из пыли. Он был абсолютно один. Словно единственное живое, дышащее существо на борту мертвого корабля.

Когда он шел к инжинариуму, его шаги разносились гулким эхом. Каждое движение отдавалось в его ноющем теле, напоминая о боли, которую он испытает, если откажется от болеутоляющих наркотиков.

Внезапное движение впереди приковало его взгляд, и он нетерпеливо вгляделся. Но это была только его собственная тень. Он выругался и проверил магазин болтера. Остался только один запасной рожок.

Сержант осмотрел вдоль и поперек коридор, по которому шел, хотя давно потерял надежду найти что-нибудь или кого-нибудь. Ничего не было. Коридон был совершенно один, что с ним никогда не случалось за всю службу Золотому Трону. Страха он не испытывал, но это определенно вселяло тревогу.

Пока внимание Звездного Дракона было сосредоточено на ситуации, он совершенно не заметил, как его тень начала странным образом сливаться. Она была порождением тьмы, чернильным мраком, падая на который, свет исчезал навсегда, и она была реальна. Тень медленно подобралась к Коридону и подняла призрачное оружие, направив его на ничего не подозревающего космодесантника.

Эвандер и Ардашир находились не в лучшей ситуации. Их продвижение, задержанное атакой демонического пса, или чем бы он там ни был, предельно замедлилось. Стены, которые уже не пытались соответствовать подлинному корабельному интерьеру, буквально ожили. Щупальца тянулись и цеплялись за них, словно жилистые мышцы, от них трудно было уклониться. Всякий раз, когда их отсекали, из них вытекала черная кислота.

Ардашир нахмурился под шлемом, когда разрубил еще одну извивающуюся вену и увидел, как едкая кислота превращает лезвие боевого ножа в заржавевший металл. Когда он во второй раз попытался воспользоваться им, тот просто распался на тысячу ржавых осколков.

Но космодесантники были непреклонны и продвигались вперед, несмотря ни на что. Время от времени одна из групп должна была останавливаться и разрубать очередной ползучий шип. Якодос настоял, чтобы инквизитор шел в окружении космодесантников, а не отдельно, так они могли, по крайней мере, обеспечить ему какую-то защиту. Его благословенный клинок был обнажен, и Ремигий неохотно уступил его во временное пользование капеллану. Похоже, меч был единственной вещью, которая заставляла щупальца отшатываться без необходимости разрубать их.

Следующая атака началась намного раньше, чем кто-нибудь из них ожидал. Без предупреждения из стен вышли полдюжины фигур. Первыми их заметил Ардашир, и они были настолько отвратительными и мерзкими, что он промедлил, прежде чем выстрелить. Таких же размеров, как и Адептус Астартес, гуманоидные фигуры были ходячими кошмарами. Ардашир видел заживо освежеванных людей, содранная с их тел кожа обнажала сокращающиеся мышцы, сухожилия и кости, но эти мерзости были хуже. В голове вспыхнуло воспоминание: анатомическая карта человеческого тела, которую он видел во время начальной подготовки. Эти твари выглядели так же: синие вены и пульсирующие артерии покрывали их ужасающей, ползучей сетью.

Придя в себя, Ардашир нажал активационную кнопку на цепном мече и повернулся к ближайшему существу. Вольфрамовые зубья клинка ожили, и сержант нанес нисходящий удар по правому плечу. Клинок впился в демона и прогрыз его до грудной клетки. Кровь и обломки костей забрызгали Ардашира и нескольких его товарищей, которые также повернулись лицом к новой угрозе.

— Идите, — подстегнул боевых братьев по воксу сержант Кровавых Мечей. — Мы разберемся с этими тварями. Нельзя терять время, Эвандер. Доставь инквизитора к сердцу корабля.

— Понял, брат. Присоединяйтесь, как закончите.

Несмотря на нежелание еще раз разделить отряд, Якодос согласился с Ардаширом. Звездные Драконы перешли на быстрый шаг, и Ремигию непросто было удерживать его. Капеллан видел, что из стен корабля появляется все больше освежеванных тварей. Их порча разожгла в нем гнев и ненависть, которые были не полностью направлены на демонов. На краткий миг он возненавидел Ремигия. Он ненавидел инквизитора и всех ему подобных. Он ненавидел сам факт такой власти Ордо Маллеус над орденом Звездных Драконов.

Ненависть. Она была его главным оружием. Капеллан позволил тлеющей ярости воскресить его гнев. Он подогрел огонь гнева, который пылал в его сердце, разжигая желание нести кару врагам человечества. Как только огонь разгорится, он перейдет к его братьям, и они тоже преисполнятся праведным гневом. Привычная тяжесть крозиуса помогла ему сосредоточиться, когда они добрались до следующей закрытой двери. Пальцы стиснули крозиус, и капеллан поднес оружие к груди. С его губ полилась литания, и несколько боевых братьев подхватили слова.

Пришло спокойствие. Выбор был хорош. Якодос чувствовал, как уходит напряжение, но сохраняется боеготовность.

Эвандер поднял болтер, когда остальные воины установили мелта-заряды, чтобы пробить следующую преграду на пути. По его подсчетам, они скоро доберутся до инжинариума. Когда они окажутся там, один Император знает, что ожидает их там. Если то, на что намекал инквизитор, хотя бы отдаленно верно, скорее всего, они погибнут.

— Ардашир, докладывай. — Эвандер воспользовался остановкой, чтобы связаться с сержантом Кровавых Мечей.

— Мы удерживаем их на расстоянии, — донесся напряженный голос. Ардашир говорил кратко, как человек, находящийся в гуще битвы. — Они не восстанавливаются, но продолжают прибывать. Как будто «Проклятая вечность» может производить бесконечное количество этих существ. Что бы вы ни делали, вы должны поторопиться, брат.

— Отлично сказано, Ардашир. Я совершенно согласен.

Прежнее желание Эвандера схватить инквизитора за глотку и выдавить жизнь из его тела ушло, но он по-прежнему чувствовал грызущую ненависть внутри, когда его взгляд падал на Ремигия.

Ты мог бы без труда разорвать его трахею. Последствия убийства Ремигия будут намного менее серьезными, чем то, что ждет вас за этой дверью, брат-сержант Эвандер.

Тогда он засомневался. Возможно, они должны…

Мелта-заряды взорвались с громким гулом, это потребовало его внимания и разбило мысли об отступлении на миллион осколков.

У Коридона не было времени избежать болтерного снаряда, и тот врезался в керамит доспеха. Неожиданная атака сбила космодесантника с ног, отбросив на несколько метров назад. В его уже ослабленном состоянии немного было нужно, чтобы боевое снаряжение стало совсем бесполезным, и именно эта мысль снова подняла его на ноги.

Его дыхание сопровождалось резкими влажными хрипами. Нанесенный грудной клетке вред был значительным, скорее всего, пробито легкое. Усиленная физиология Астартес компенсировала ущерб, но ценой прочих сил. Которых все еще хватало, чтобы броситься на нападающего.

Он прошел прямо сквозь него, врезавшись в стену. В этот момент он увереннее сомневался, что слышал глухой издевательский смех.

Ты не можешь сражаться с тем, чего здесь нет, Коридон.

Был ли это голос или его собственные мысли? Он больше не знал или не хотел знать. Перед его глазами мигнула и затрепетала черная тень, как гололитический образ плохого качества. Он снова поднялся, но призрак находился не здесь. Произведенный в него выстрел определенно был реальным. Он почувствовал боль от достаточно сильного удара, а медный вкус крови во рту не был иллюзией.

Ты не можешь сражаться с тем, чего здесь нет, Коридон.

Был ли его разум настолько искажен этим кораблем, что теперь он даже выдумывал собственную боль? Мог ли он придумать свою смерть? В голове всплыло далекое воспоминание, давно забытое. Он вспомнил себя еще ребенком, до того, как его отдали рекрутирующим сержантам Звездных Драконов. Как разговаривал с матерью, задавал ей вопросы, на которые она никогда не могла ответить.

— Если я умру в своих снах, означает ли это, что я никогда не проснусь?

Это был тот род философских вопросов, к обсуждению которых его мать-служанка не имела ни склонности, ни необходимого образования. Она потрепала его волосы и снисходительно улыбнулась ему.

— Когда ты будешь одним из ангелов Императора, — сказала она ему, — ты найдешь все ответы, которые ищешь.

Это было ложью. Коридон по-прежнему задавался множеством вопросов, а воспоминание спасло ему жизнь.

— Просыпайся, Коридон, — сказал он и вонзил боевой нож в свою грудь.

Его мир взорвался.

Я вижу тебя.

Он был в каком-то трансе, в неком сонном состоянии, которое он не надеялся понять. Он был в одно и то же время мертвым, умирающим и живым. Несостояние. Все ощущалось тяжелым, гнетущим и душным. Собственный силовой доспех грозил раздавить его своим невозможным весом. Нестерпимая боль в груди пылала, как пожар, распространяющийся по сухому лугу.

Его взгляд отчаянно метался, ища, разыскивая, охотясь за чем-нибудь, что объяснит ему суть происходящего, и он встретились со взглядом другого космодесантника. От горжета его доспеха протянулась матрица из тонкого кристалла. Псайкер.

Но мы не брали с собой псайкеров.

Его цвета, хотя и синие, как у всех ему подобных, были не того темного оттенка, что у Звездных Драконов. Они были мягче, бледнее, скорее индиго, чем синими.

Я не знаю тебя.

Он протянул руку, чтобы коснуться псайкера, но перчатка прошла прямо сквозь него. Еще один призрак. Еще один демон. Верить нельзя. И все же…

Ты не знаешь меня.

Ты мое прошлое? Настоящее? Будущее?

Несмотря на свои опасения, Коридон приблизился на шаг.

Время не имеет отношения к делу. Прошлое, настоящее, будущее… Все это то же самое и, тем не менее, разное.

Типичный ответ псайкера. Наполовину загадка, наполовину философия и полностью лишен смысла. Кулаки Коридона сжались от бессильной ярости.

Хотя он не мог видеть этого, но знал, что собеседник улыбается. Он не понимал, откуда это знает, но знал. Возможно, дело было в позе, в том, как плечи сдвинулись или голова в шлеме слегка повернулась. Когда голос вернулся, он наполнился эмоцией, которую Коридон не признавал, а понимал еще меньше. Жалость.

Для тебя, брат, все это одно и то же.

Коридон очнулся с содроганием, с толчком сознания. Он лежал на полу коридора, в котором сражался с Арионом. Доспех его брата все еще был здесь, Арион по-прежнему был только прахом. Но следов остального отделения не было.

Каждое движение приносило новую боль. Каждая частица его сущности кричала, но он все равно шел. Что еще он мог сделать?

Вдали раздался слабо резонирующий гул взрыва. Коридон был достаточно опытен, чтобы узнать звук. Это эхо мелта-зарядов. Его братья. Оба его сердца обрадовались этой мысли, он поспешил на звук так быстро, как позволяло его истерзанное тело.

И тогда он понял с абсолютной ясностью, с чем они столкнутся за последней дверью. Его отчаянный рывок к ним стал гонкой со временем, гонкой, которую у него не было никакой надежды выиграть.

Если бы только он понял тщетность своих усилий, то не подгонял бы себя так упорно, как никогда прежде. Но, с другой стороны, если бы он знал правду, то вообще не пытался бы. Смирение не в характере Коридона. Добром все это не закончится.

Коридон попал в сети времени, и оно никогда добровольно не отпустит его. Он понял. Он понял принцип нематериальной природы времени, не зная, как это знание пришло к нему. Он всегда был здесь. Он всегда будет здесь.

Он принадлежит «Проклятой вечности».

V

Глубоко в сердце корабля фонари мигали, шипели и потрескивали, словно что-то бежало по электрической цепи и выводило ее из строя. Когда Звездные Драконы, окружив инквизитора, прошли мимо, огни тут же вспыхнули с ослепительной яркостью, вынудив космодесантников отвернуться, затем снова поблекли до тусклого и слегка пульсирующего свечения. Сенсорам в шлемах Звездных Драконов потребовалось несколько мгновений, чтобы заново настроить уровень яркости.

Эвандер, по-прежнему изводимый периодическим шепотом, который предлагал много замечательных способов покончить с инквизитором, угрюмо молчал. Мрачное настроение, просочившееся в души Звездных Драконов, как медленно действующий яд, было очевидным. Иногда пальцы Эвандера сжимались в кулаки, а затем медленно разжимались: он боролся со словами в своем разуме.

— Ты должен остаться здесь, брат.

Голос заставил его вздрогнуть, и он посмотрел на череполикую маску капеллана. Встряхнув головой, Эвандер не ответил, но вся его поза делала его отказ очевидным.

— Ты не в себе. Мы все это чувствуем. Ты становишься угрозой для остальных, не говоря уже о самом себе. Твоя вера, брат. Где твоя вера? Ты оставил ее позади, в коридоре? Если ты собираешься и далее возглавлять эту операцию, ты должен собраться.

Якодос ударил в самое болезненное место сержанта и был вознагражден тем, что тот отпрянул от него.

— Он приведет нас к погибели, капеллан.

Слова были произнесены так тихо, что капеллан засомневался, не послышалось ли ему. Он наклонился немного ближе и постучал по шлему, показав, что сержант должен переключиться на личный вокс-канал.

— Кто, Эвандер?

— Ремигий. Он ведет нас к судьбе, худшей, чем смерть. Мы должны отменить операцию.

— Мы не можем сделать это, брат. Мы поклялись служить Ордо Маллеус…

— Будь они прокляты! — Эвандер повысил голос. — Я понятия не имею, чем мы им обязаны, но не жизнями отличных воинов из двух орденов!

— Мы почти в инжинариуме. Что бы ни ждало нас там, скоро все закончится. У инквизитора есть средства и у него есть сила воли. Что касается причин, почему мы согласились на эту операцию… — Пальцы капеллана сомкнулись вокруг крозиуса, а его череполикая маска повернулась к Ремигию. — Есть некоторые долги, которые нельзя игнорировать. В свое время, брат-сержант, ты узнаешь. А пока сосредоточься на операции. Когда он нанесет удар, мы уйдем. Обещаю тебе.

Эвандер мрачно покачал головой:

— К тому времени будет слишком поздно, капеллан. Слишком поздно.

Он проговорил это со зловещей уверенностью и отключил вокс-канал, оставив капеллана размышлять над тем, насколько пророческими были слова сержанта. Следующий вокс-обмен отнюдь не избавил его от чувства неуверенности.

— Эвандер, это Ардашир.

— Докладывай.

— Враг снова успокоился, — сообщил Кровавый Меч. — Больше не атакует.

Он говорил неуверенно, и Якодос не упрекал его. Они так мало понимали всю эту ситуацию, что было практически невозможно предсказать, что случится далее.

— Потери?

Пауза ужалила, и Якодос испугался ответа. Они уже потеряли бойца из отделения Ардашира. Для ордена, который и так понес большие потери, новые смерти станут жестоким ударом.

— Один погиб, трое ранены, но ничего такого, с чем мы не сможем справиться.

— Удерживайте позицию. Третья Чешуя, начинайте отступать к коридору и двигайтесь к инжинариуму. Нам понадобится вся поддержка, которую мы можем собрать.

— Сообщение принято. Понятно.

Переговоры, несмотря на мрачное содержание, казалось, укрепили решимость Эвандера, и он заметно распрямился. Якодос положил руку на плечо боевого брата и кивнул.

Перед ними находилась дверь, ведущая на главную палубу. Ремигий протолкнулся среди воинов и встал перед ней. Инквизитор оглядел дверь, затем подошел и приложил к ней руку. Решительно кивнул.

— Да. Нам нужно сюда, — сказал инквизитор, заговорив впервые за долгое время. Он забрал меч у Якодоса, и дремлющие руны на его лезвии яростно вспыхнули. — Демон ждет нас. Не будем же разочаровывать его.

Дверь легко открылась. Не было необходимости в мелта-зарядах или любом другом насильственном способе проникновения. Она просто задрожала и медленно разошлась в стороны, старая гидравлика и механизмы заскрипели, словно забыли, как нужно работать. Якодос и Эвандер шагнули вперед, чтобы войти первыми, прикрыв инквизитора и его клинок. В этот раз инквизитор не выражал недовольства. Казалось, все его хвастовство и бравада испарились. На его лице не было признаков страха, только смущенное выражение, наводящее на мысль, что он предельно сконцентрирован на предстоящей задаче.

— Вперед, — тихо произнес Эвандер, и отряд Звездных Драконов пересек порог инжинариума. Каждый болтер и клинок были приведены в готовность, когда внимание космодесантников привлекло движение.

Перед ними оказались призрачные фигуры, бесцветные существа, размерами и формой напоминающие Адептус Астартес. Они перемещались словно в трансе, без направления и цели. При ближайшем рассмотрении это оказалось не так. Была определенная логика в их взаимодействии. Они остановились, беззвучно переговорили друг с другом, словно их прервали, и продолжили. На их полупрозрачных доспехах нельзя было разглядеть никакой маркировки. И были другие, едва видимые фигуры намного меньших размеров. Сервиторы. Люди. Они все двигались по оживленной палубе.

Якодос не верил в призраки. О них часто упоминалось в историях его детства, таких далеких сейчас, но годы службы Золотому Трону научили его, что духи и призраки нереальны. Демоны и твари варпа были осязаемыми существами, они могли быть уничтожены болтером и цепным мечом или, в крайнем случае, подходящими словами тех, кто прошел соответствующую подготовку. Но призраки?

И тем не менее, здесь были они, прямо перед его глазами. Полупрозрачные, серебристо-серые и похожие на дымку существа, которые непрерывно двигались по инжинариуму. Ни один из них не замечал Звездных Драконов и инквизитора, похоже, они были сосредоточены на своей работе. До Якодоса со всех сторон доносились литании: его боевые братья бормотали их, пытаясь восстановить свою веру, которая в ходе этой операции много раз была поколеблена.

Несмотря на призраков или чем бы они ни были, инжинариум производил впечатление такой же заброшенности, как и остальное пространство «Проклятая вечность». Сделав несколько шагов вперед к вершине лестничного пролета, который спускался к центру, Якодос поднял руку в перчатке. Она прошла сквозь туманную форму одного из призрачных Адептус Астартес. Рука не встретила сопротивления. Фигура просто замерцала, ненадолго колыхнулась, после чего преобразовалась и продолжила свои дела, словно ничего не произошло.

Явных признаков агрессии не было, но все космодесантники пристально наблюдали за движущимися фигурами и крепко сжимали свое оружие. Когда они спустились в центр инжинариума, стало очевидно, что там находилось еще больше призраков, рассевшихся по своим постам. Вот сервитор, прикованный к терминалу связи. Там космодесантник, изучающий оккулюс, который ничего не показывал.

— Что они такое? — Эвандер озвучил вопрос, который вертелся у каждого на языке. Прежде чем Якодос смог ответить, заговорил Ремигий:

— Эхо прошлого. — К удивлению и ужасу Якодоса в его голосе слышалась дрожь. — Мы видим последние мгновения жизни этого корабля. Это члены ордена, который когда-то называл этот корабль своим, прежде чем он стал «Проклятой вечностью».

— И какому ордену он принадлежал?

Якодос внимательно пригляделся. На инструментах были выгравированы эмблемы, но они были старыми, заржавевшими, выцветшими и абсолютно неразличимыми. Капеллан сделал несколько шагов и наклонился вперед, пытаясь разобрать символ, начертанный на поверхности когитатора. Это ему не удалось.

— Мы никогда не были полностью уверены, — ответил инквизитор. — Тем не менее, мы считаем, что они хранили верность Золотому Трону. Их вовлекли в сеть интриг, и, в конце концов, они поддались варпу.

— Поддались? Или, может быть, предпочли поддаться. Подумай над этой возможностью, инквизитор.

Это был новый голос, и его наполняла ядовитая и бесконечная ненависть. Голос такой пронзительный, что мог разрезать металл. У него были звучный рокочущий тембр и необычная частота. Инквизитор потряс головой, когда из его ушей снова медленно потекла кровь. Якодос подозревал, что если бы он и его люди не носили шлемы, с ними случилось бы то же самое.

Пока он смотрел, стены инжинариума начали изгибаться и искажаться, по их безукоризненной поверхности прошла рябь, словно кто-то бросил камень в спокойное озеро. Все замерцало и приняло вид колеблющейся нереальности. Инквизитор, вытерев кровь с ушей, закричал через дыхательную маску так громко, насколько она позволяла. Всякая нервозность исчезла, и, несмотря на изначальную неприязнь и недоверие к нему, Якодос понял, что впечатлен глубиной веры в словах Ремигия.

— Я — Шадрах Ремигий, милостью Бога-Императора инквизитор Ордо Маллеус, и я требую, чтобы ты показался и встретил свою смерть от моих рук!

— Так спешишь умереть, инквизитор? — В голосе звучал ненасытный голод. Якодос не мог сказать, откуда он знал, что существо жаждет крови, но тем не менее чувствовал это.

— Ты — мерзость и ты проклят, — продолжил неустрашимый Ремигий. — Я поклялся покончить с тобой и сделаю это.

— Я прикончу тебя за один миг. — Веселье исчезло, и демонический голос изменил тон. Теперь он рычал, подчеркивая свой голод. — У тебя нет ничего, что может победить меня. Скоро все, что ты будешь слышать — это треск своих костей в моей хватке и звук своей капающей крови, питающей ненасытную жажду моего хозяина.

Инквизитор опустил голову, затем снова поднял ее, и Якодос увидел огонь в его глазах.

— У меня действительно есть кое-что, тварь. Твое имя.

VI

Боль давно прекратилась, но память о ней никуда не делась. Коридон начал понимать, что по-прежнему расплачивается за рану в ноге. Несмотря на то, что он находился в сознании, нога исцелялась во время движения. У него не было выбора, кроме как продолжать идти. Несмотря на растущее понимание, что его усилия ни к чему не приведут, сдаваться он не привык.

Изредка он делал очередную попытку связаться по воксу с братьями, но его упорство не вознаграждалось ничем, кроме помех. Один раз ему показалось, что он слышит голос, и Коридон с радостью откликнулся, но затем пришел к заключению, что его собственный разум начинает играть с ним. Ему в голову пришла мысль, что вся эта ситуация не более чем искусно созданная галлюцинация. В таком случае ему не оставалось ничего другого, как идти к ее финалу.

Чем бы этот финал, в конце концов, не оказался.

Он спешил. Инжинариум был уже недалеко, но ведь он так думает уже некоторое время. Возможно, часы. Или только минуты. Время перестает иметь значение, когда тебе кажется, что ты не движешься вперед.

Сейчас его продвижение ощущалось слегка замедленным, и он попытался отбросить мысли о ранениях и поднять настрой. И в этот момент он заметил первые признаки коррозии на своем синем доспехе.

Остановившись, Коридон внимательнее присмотрелся к одной из набедренных пластин. И действительно, там доспех выглядел потертым и неухоженным. Это могло произойти только с воином, который не заботился о своем доспехе, или с павшими в битве, чьи тела так и не забрали.

Но конструкция и прочность доспеха Адептус Астартес обеспечивали десятилетия противостояния коррозии, если только он не находился в среде, которая ускоряла этот процесс. Коридон не был здесь так долго, значит, ему следовало согласиться со вторым вариантом.

— Чем раньше мы уберемся с этого корабля, братья, — пробормотал он в пустоту, — тем лучше.

Доспех и тело Коридона противостояли обстоятельствам его затруднительного положения. Но разум справлялся не так хорошо.

Якодосу прежде не доводилось находиться столь близко к могучему демону. Он сталкивался с ними на поле битвы, но это всегда были небольшие и слабые существа, конечно, омерзительные и кровожадные, но вера и огонь легко справлялись с ними. Эта тварь, этот всевластный ужас, который обретал форму перед ним, точно не был слаб.

Первым признаком его проявления служил сильный медный запах крови в воздухе, словно от недавно убитого человека. Якодос и Звездные Драконы заняли позиции возле инквизитора, готовые открыть огонь, как только появится что-то, во что можно стрелять.

— Опустите оружие, — велел инквизитор. Его поза демонстрировала твердую решимость. — Оно только подогревает ярость демона.

— Мы поклялись защищать вас, — возразил Эвандер, и Якодос заметил, что он скорее выплюнул, чем произнес эти слова. Очевидно было, что сержант по-прежнему жаждет убить инквизитора. — И мы сделаем это, — продолжил Эвандер, — ради чести нашего ордена.

Эвандер перехватил оружие, и, сознательно или нет, оно оказалось нацеленным прямо на Ремигия. Якодос шагнул вперед и слегка отвел болтер в сторону.

— В тебе бушует жажда убийства, Адептус Астартес, — снова заговорил демон и разрушил тем самым напряжение момента. — Я одобряю это. Мой хозяин одобряет. Ты можешь выторговать свою жизнь этой жаждой крови.

— Покажись, демон! — призвал Ремигий. — Покажись, чтобы мы могли покончить с твоими загадками.

Он случайно тряхнул мечом и привлек внимание Якодоса. Руны, которые пылали на мастерски изготовленном лезвии, теперь обжигали омерзительным красным светом. Жуткая молния затрещала вдоль его граней, словно в ответ на присутствие…

….по-прежнему ничье. Только тот же сильный запах свежей крови и вызванные им образы устланного трупами поля битвы. Несмотря на происходящее, в голове Якодоса возник образ последнего боя. Капеллан помнил его с абсолютной ясностью: он шел по руинам, где лежали мертвые и умирающие, неся слова Императора тем, кто уже не нуждался в помощи апотекария. Картина расшевелила врожденное желание сражаться. До сих пор он боролся с ним. Было бы слишком легко пасть жертвой такой слабости, утратить рассудительность.

Якодос не мог больше медлить, потому что неожиданно резко дернувшись, «Проклятая вечность» сильно накренилась на правый борт. Все космодесантники покачнулись, а инквизитор потерял равновесие и упал, выронив меч, который лязгнул о пол.

— Клинок! Верните меч! — Крик Ремигия разорвал невозмутимую решимость, которую он демонстрировал ранее.

— Ну, разумеется! — весело отозвался демон.

Якодос не знал, чего ожидать от демонического проявления, но точно не внезапной, грубой энергетической ауры, заполнившей инжинариум. Он почувствовал непреодолимое желание обратить оружие против окружающих его товарищей, излить на них свой гнев и убить на месте. Но Якодос был капелланом. Его вера в Императора была непоколебимой, и все годы службы пересилили изначальные, первобытные побуждения.

— Братья, контролируйте свои эмоции! — приказал капеллан нескольким воинам, которые не выдержали ментальной атаки. Они обнажили клинки и нацелили стволы на своих сородичей.

Якодос, потрясенный поведением братьев, шагнул к ближайшему из них. Капеллан размахнулся и ударил кулаком прямо по визору космодесантника.

— Орест, прекрати! Вспомни, кто ты, брат! — С этими словами капеллан толкнул ошеломленного космодесантника к Эвандеру, который пытался решить, в кого прицелиться: в инквизитора или во вращающуюся перед ним массу пыли, обретающей форму.

— Сержант, восстанови контроль над своим отделением, или я приму командование операцией на себя. Немедленно наведи хоть какой-то порядок среди своих людей.

Не дожидаясь, пока Эвандер выполнит приказ, Якодос подошел к Ремигию и поднял его. Инквизитор уставился на формирующийся призрак. Якодос повернул голову, чтобы самому взглянуть на демона, и поразился его огромным размерам. То, что несколько секунд назад было вращающейся нематериальной массой, теперь стало отчетливо видно.

В два раза выше самого крупного Звездного Дракона, возможно, даже дредноута ордена, демон обрел физическую форму так, словно прорвался в реальность сквозь бумагу. Все его тело было одинакового синего оттенка и почти прозрачным. Оно колыхалось, как будто под его кожей текли волны варпа. Нижние конечности обладали развитой мускулатурой, и даже малейшее движение отражалось в мышцах под кожей. Руки заканчивались длинными и необычно тонкими пальцами со смертоносными когтями. Из плеч росли огромные крылья, в данный момент плотно сложенные за спиной. Якодос предположил, что если демон раскроет их, они займут все пространство инжинариума.

Якодос поднял взгляд и уставился на две головы твари. Они были птичьими, с мерзкими клювами, а в глазах горело нечто необъяснимое для капеллана. Это не была ненависть к космодесантнику, как своему врагу, но что-то непостижимо сложное.

— Убейте его, — прохрипел капеллан. — Эвандер… Мы должны убить его!

Эвандер восстановил контроль над своими чувствами, и как только он начал отдавать приказы, остальные Звездные Драконы медленно вышли из шокового состояния. Как единое целое они шагнули вперед и одновременно открыли огонь. Каждый болтерный снаряд поразил чешуйчатое тело демона, но, казалось, ни одно прямое попадание не возымело эффекта.

— Вы, люди, умилительные существа. Вам всегда не терпится умереть, — сказал демон.

Он сделал шаг вперед, под его поступью задрожала палуба. Одним движением он пронзил когтем ближайшего космодесантника, демон повернулся и отшвырнул неудачливого воина к дальней стене инжинариума. Орест врезался в стену с тошнотворным треском костей и рухнул на пол, кровь так быстро хлынула из раны в груди, что, казалось, нет шансов остановить ее. Но проверять, останется жив Орест или умрет, не было времени. Если он выживет, то прямо сейчас будет бесполезен для них. Если умрет, тогда ничего нельзя было сделать.

Раздался очередной залп болтеров, Звездные Драконы продолжали попытки уничтожить врага. Двое боевых братьев устремились вперед, их цепные мечи ревели в голодном предвкушении. Как только они приблизились на расстояние в несколько метров, их отбросили назад так же легко, как и Ореста.

— Это не ваш бой, сыны Империума. Но я никогда не откажусь от такого развлечения. Если вы желаете умереть от моей руки, не стану вам мешать.

Демон наклонился и подобрал меч инквизитора. Оружие яростно вспыхнуло в его длинных пальцах, красное пламя горело по всей длине клинка. Хотя демон рычал, когда пламя клубилось вокруг его плоти, в остальном, похоже, он не пострадал. Он поднес меч к глазам и внимательно изучил его, выдыхая запах горелой плоти. Горящий взор был прикован к узору меча и рунам, пылающие на лезвии.

— В лучшем случае — любительская попытка, смертный, — сказал демон, адресовав комментарии инквизитору. — В худшем — жалкая.

Даже не повернув головы, тварь метнула меч, и тот пронзил торс Эвандера. Сержант захрипел от боли и упал навзничь. Он лежал неподвижно несколько тревожных секунд, после чего со стоном медленно сел. Меч застрял в его теле, остановленный треснувшей керамитовой броней и тяжелым силовым ранцем. Эвандер получил тяжелое ранение, но усилиями апотекария он выживет.

Якодос, гораздо более озабоченный состоянием Эвандера, чем визгливой, заикающейся яростью Ремигия, моментально покинул свое место возле инквизитора и помог сержанту подняться на ноги, одновременно вытащив меч из живота Эвандера. Перепачканный кровью клинок вышел с отвратительным хлюпающим звуком. Капеллан связался с Кровавыми Мечами и Третьей Чешуей, приказав им как можно скорее вернуться к абордажным торпедам, которые доставили их в это место.

— Это сержант Ардашир. Сообщение принято. Понятно.

Ответа от Третьей Чешуи не было. Якодос вызвал их снова. Капеллан ощутил острую тревогу за отделение Коридона. Его так захватила происходящая драма, что он на время забыл об исчезновении другого сержанта.

— Третья Чешуя, докладывайте!

— Сообщение принято. Понятно.

Чувство облегчения Якодоса уступило внезапному сомнению. Он долгое время не получал от Тилисса ничего кроме этого ответа. Однако времени на размышления не было. Они будут удерживать эту тварь при отступлении как можно дольше. Затем он узнает судьбу Коридона и Третьей Чешуи. Капеллан чувствовал все большую уверенность, что она не будет благополучной.

Демон был так громаден, что стены инжинариума ему сильно мешали, не позволяя пройти дальше, чтобы напасть. Космодесантники воспользовались этим, снова осыпав его снарядами из болтеров. Но выстрелы не производили впечатления на демона, казалось, ничто не было способно пробить защищавшее его варп-колдовство.

— Ты говорил, что меч покончит с этим демоном, инквизитор! — Якодос был далек от любезности. Он рычал на отчаявшегося Ремигия, повернувшись лицом к демону и крепко сжимая рукоятку крозиуса. — Что-то он не выглядит проигравшим!

Ремигий покачал головой, по-видимому, потеряв дар речи. Однако он нашел в себе силы пробормотать объяснение.

— Он был создан, чтобы покончить с демоном в сердце этого корабля. Он выглядит… — Инквизитор пристально посмотрел на демона. — Его появление. Именно в тот момент, когда мы пришли к пониманию… Это все должно было случиться. Меч был безупречен. Безупречен! Что-то пошло не так.

— Молодец, инквизитор. Кажется, ты меня подловил! — Демон перестал наступать. С неожиданным хлопком тварь значительно уменьшилась в размерах. Одна голова самым омерзительным образом свернулась внутрь, а другая также отвратительно передвинулась в центр.

— Этот образ был воспоминанием, — сказал он. — Облик, который носил бывший управляющий этим судном, показался мне самым подходящим, чтобы поприветствовать тебя.

Его проницательный взгляд уперся в инквизитора.

— Меч, — простонал Ремигий, в ужасе заламывая руки. — Должно быть, меч выковали неверно. Такой тщательный процесс… Одна ошибка и все насмарку. Эта операция…

— Эта операция, — свирепо сказал Якодос, — убивает моих боевых братьев. Мы выходим из боя.

В связи с тяжелым состоянием Эвандера он принял решение принять командование на себя.

Капеллан повернул голову к инквизитору, красные линзы шлема пылали. Одну секунду для все более отчаявшегося разума инквизитора космодесантник выглядел так же дьявольски, как несколькими мгновениями ранее та тварь перед ними. Сейчас она стояла там, вполовину от прежнего размера, и с показным равнодушием приводила в порядок свои крылья. Теперь демон не был слишком велик для инжинариума и мог напасть в любой момент.

— Братья, отступаем. Мы возвращаемся, — приказал Якодос.

— Нет! Постойте! — Ремигий бросился вперед и схватил капеллана за руку. — Позвольте мне, по крайней мере, попытаться. Это демон бога перемен Хаоса! Возможно, это двойной обман. Дайте мне еще несколько минут. Просто удерживайте его на расстоянии, пока я буду совершать необходимые обряды для заклинания силой его имени! Дайте мне попробовать это последнее средство, потом мы можем уйти! Это ваш долг, капеллан!

Головы воинов отделения повернулись к Якодосу в ожидании приказов. Эвандер пошатывался, но стоял на ногах. Очевидно, ранение привело его в чувство, так как его болтер весьма твердо был нацелен на демона. Он переключил оружие на полуавтоматическую стрельбу и открыл огонь. Как и раньше, все снаряды безвредно ударили в демона, но в этот раз, вместо того, чтобы упасть на пол, они были отражены невидимой защитой твари. Несколько снарядов отлетело в сторону Эвандера, и ему удалось избежать попадания, только бросившись на пол. Снаряды поразили стену позади него, взорвавшись один за другим. Когда космодесантники посмотрели на поврежденную поверхность корабля, та сама собой восстановилась.

— Как это возможно? — Эвандер не верил своим глазам.

— Это мой корабль, — сказал демон почти будничным тоном. — Я могу придать ему любую форму. Могу сам принять любую форму, как и корабль, в котором я обитаю.

Казалось, его внимание теперь сосредоточилось в основном на инквизиторе. Ремигий опустился на пол и чертил кончиком меча непонятные рунические знаки. Руны выводились кровью Эвандера, и кроваво-красные символы притягивали внимание к металлической палубе.

— Что ты делаешь, инквизитор?

Ремигий не ответил, и демон приблизился. Его остановил очередной снаряд прикрывающего огня космодесантников. Он раздраженно посмотрел на них и взмахнул рукой. Тут же стены инжинариума ожили так же, как и в коридоре. Но в этот раз из них не вышли тела. Вместо этого из кожи корабля-демона потянулись разрозненные руки, которые принялись вслепую цепляться за космодесантников. Якодос впервые заметил, что призраки на палубе перестали двигаться. Они стояли неподвижно, словно кто-то остановил гололит посредине воспроизведения. «Возможно, — подумал он отчаянно, нанося удары крозиусом по тянущимся конечностям, — силы демона хватает для одновременного проявления только одного аспекта этого безумия?»

— Что ты делаешь, инквизитор? — Демон странно запнулся и еще ближе подобрался к Ремигию, который неистово продолжал чертить. Все это время инквизитор бормотал слова на незнакомом языке, неслышимые для человеческого уха, но вполне различимые для улучшенных чувств космодесантников.

— Твое время подошло к концу, демон Тзинча, — сказал инквизитор, закончив работу. — Этим мечом я не смогу победить тебя. Но с этим мечом и единственным истинным словом, которым располагаю, я могу изгнать тебя обратно в сердце варпа.

После этого Ремигий начал гортанно выговаривать слова. Он встал с помощью меча и поднял голову, чтобы посмотреть прямо в лицо демону. Якодос ощутил эфирный ветер, хлещущий в инжинариуме, и, несмотря на безумие собственной битвы, не мог не следить за происходящими событиями.

— Я называю тебя, демон, — прошептал Ремигий едва слышно. — Смертный может знать тебя под именем Судьбоплета, но сейчас я призываю истинную силу имени, которое подчиняет тебя.

Он вонзил клинок в центр поспешно начертанных рун. Ослепительно белый свет вырвался из кончика оружия, вращаясь вокруг оберегов на палубе и инквизитора.

Сияние было таким ярким, что вынудило Якодоса отвернуться. Ветер достиг максимальной интенсивности, и капеллан не смог услышать остальные слова, произнесенные инквизитором. Затем с пронзительным воплем ужасного гнева и страдания демон упал на колени. Он закрыл свои птичьи головы лапами и заревел со страшной яростью. От этого звука каждый волосок на теле Якодоса встал дыбом. Вопль производил ужасающее воздействие. Снова капеллан почувствовал, как капает из ушей кровь. Похоже, вред демонического имени распространялся далеко за пределы его носителя.

В свою очередь, старый инквизитор направил всю до капли психическую мощь через силовой меч. Свет по-прежнему бил из рун на его лезвии, хотя он больше не был слепящим. Якодос видел, что, судя по тому, как тряслось тело Ремигия, инквизитор долго не протянет. Но цепляющиеся руки пропали в стенах. Кажется, демон был слишком занят своей.

— Это наш шанс, капеллан. — Голос Эвандера, несмотря на боль, был ясен и тверд. — Мы должны уходить. Сейчас же.

— Инквизитор должен закончить ритуал. Мы не может просто уйти.

— Это существо сказало, что это не наш бой. Мы не можем навредить ему. Чего мы добьемся, оставаясь здесь? Посмотри на него, брат. Инквизитор отдает свою жизнь ради этого. Он не сможет совладать с такой мощью. Мы выполнили наш долг. Мы должны идти, пока еще можем.

Эвандер был прав. На лице инквизитора отражалась острая боль, психическая сила разрывала саму сущность его жизни. Демон больше не вопил, что стало милосердным облегчением, но его лицо исказилось в безмолвной агонии. Капеллан обдумал варианты, затем кивнул Эвандеру:

— Бери отделение и возвращайся к абордажной торпеде. Сделай все возможное, чтобы узнать судьбу Третьей Чешуи.

— Капеллан Якодос?

— Я прикрою ваше отступление. Может быть, Ремигий и ублюдок, я не спорю. Но он отдает свою жизнь, чтобы избавить Империум от этого существа. Мы обязаны вернуть его тело Инквизиции.

— Я не допущу этого.

— Сейчас ты не в состоянии командовать, а сержант Коридон отсутствует. По этой причине я возглавляю операцию и отдаю тебе прямой приказ: забери Ореста и отделение. Немедленно уходите отсюда. Если вы найдете Коридона по пути, тогда заберите и его. — Капеллан на мгновение замолчал. — Но не затягивайте поиски.

Якодос говорил мягко, но с такой властью в голосе, что Эвандеру осталось только подчиниться.

Инквизитор медленно опустился на колени, дрожащие ноги больше не могли держать его. Он пристально посмотрел на Якодоса, когда капеллан подошел к нему. Ремигий вяло поднял руку, останавливая капеллана.

— Все еще неверно, — едва прошептал он. — Это… не работает, как должно.

Демон свернулся в позу эмбриона, спиной к инквизитору и капеллану. Он неожиданно перестал двигаться, но мгновением позже вскочил на ноги, из его клювоподобной пасти донеслось визгливое злорадное хихиканье.

— Дважды неверно, инквизитор! Твои слова не имеют власти надо мной, ведь я не Оракул Тзинча!

— Нет… Этого не может быть, — прохрипел Ремигий. — Годы исследований. Ты Судьбоплет. Ты должен им быть. Как ты можешь быть дру…

— Хватит уже. То, что произошло на этом корабле, не касается жалких смертных. Смирись с простой правдой. Твое драгоценное «исследование» привело тебя к гибели. Ты ошибался. И теперь ты умрешь.

Он подошел к ослабевшему инквизитору.

Якодос крепко сжал крозиус и встал прямо на его пути.

— С дороги, воин Адептус Астартес. Я уже говорил тебе, что сражаюсь не с тобой.

— Несмотря ни на что, ты доберешься до него только через мой труп.

— Благородное намерение. Но возможно ли осуществить его? — Почти ленивым взмахом лапы демон отшвырнул Якодоса к стене. Неустрашимый капеллан снова поднялся на ноги и, призвав всю силу, до последней крупицы, побежал к демону.

Тварь произнесла какое-то омерзительное слово на своем нечистом гортанном языке, которое обрело форму питаемой варпом субстанции и облепило доспех капеллана, отслаивая керамит и сжимая его в мучительных тисках. Он смотрел, не в силах пошевелиться, как демон подошел к Ремигию. Тварь взглянула на него почти с жалостью, затем заключила лишившегося сил человека в свои порочные объятия. Когтистые руки сомкнулись вокруг горла инквизитора.

— У меня есть подарок для тебя, Шадрах Ремигий, — сказал демон пораженному человеку, который был не в состоянии ответить и с ужасом смотрел на демона. — Так как ты приложил массу усилий, чтобы разыскать меня, я дам тебе то, что ты ищешь. Ты хочешь мое имя? Ты получишь его. Трагедия в том, что этот урок будет для тебя последним. Сила истинного имени действует в обе стороны…

Эти последние слова были сказаны шепотом, но даже на таком расстоянии Якодос почувствовал первобытную энергию варпа, пришедшую с ними.

Инквизитор попытался отвернуться от частиц колдовства, изливавшихся с дыханием демона, но его держали крепко и он не смог пошевелиться. Якодос наблюдал со смешанным чувством омерзения и ярости, как кожа на лице старика начала отслаиваться. Полосы сырой плоти, некогда бывшей лицом инквизитора, смешались с кусками металла его имплантатов. Глаза вскипели и растопились и, в конце концов, все, что осталось от Шадраха Ремигия — это окровавленный череп, прикрепленный к изувеченному телу.

С высокомерным безразличием демон смял череп в своей хватке, превратив его в прах. Потом он бросил тело на пол и повернулся к Якодосу:

— У тебя был шанс уйти, и ты им не воспользовался. Ты решил свою судьбу недостатком благоразумия. Невольная жертва прочих, отправленных тобой исследовать корабль, позволила мне отведать плоть твоего вида. — Демон язвительно прищурился.

— Сообщение принято, — сказал он голосом Тилисса. — Понятно.

Тихий стон сорвался с губ Якодоса. Теперь, когда судьба Третьей Чешуи открылась, его желание отомстить этой твари выросло. Но по-прежнему схваченный сверкающей силой демонического колдовства, он оставался беспомощным в дымящемся доспехе.

То ли для того, чтобы еще больше его взбесить, то ли просто из садистского желания показать свою темную сущность, демон продолжил:

— Это их присутствие пробудило мое сознание. Я целую вечность был один на этом проклятом корабле. Но их умы… были проницательны и восхитительны. А их воображение! Они ожидали кровоточащих стен, тварей варпа, и я был очень рад угодить им.

Внутренности Якодоса скрутило в тошнотворный узел, когда он понял, что сами их мысли послужили причиной гибели Третьей Чешуи и Кровавых Мечей. Он очень надеялся, что Эвандер выполнил его приказ.

Смерть капеллана была неотвратима, и он встретил ее стоически. Демон мгновение рассматривал его и сделал шаг. Затем он резко остановился и прищурился, глядя через плечо Якодоса в точку сразу за ним.

— Что ты имеешь в виду? — спросил демон к удивлению капеллана.

Коридон добрался до инжинариума как раз вовремя, чтобы увидеть, как демон раскалывает череп Ремигия. Он уставился на развернувшуюся сцену. Его боевые братья выглядели смутными и бледными: мерцающими нематериальными образами. Только инквизитор и демон казались ему реальными. Якодос был бледным, мерцающим призраком, с которым, кажется, мог говорить только демон.

Сержант Звездных Драконов посмотрел на свой старый, изношенный доспех, покрытый ржавчиной. Коридон точно знал, что уже видел эти изменения прежде. Точно так же он знал, что найдут его боевые братья за дверью инжинариума. Коридон с абсолютной ясностью осознал природу «Проклятой вечности», и это вкупе с гипнодоктринацией, которая сформировала его ранние годы, привело его простому выводу.

— Ты не убьешь его, — повторил он демону. Это была не угроза, и не просьба. Просто утверждение.

— Откуда ты знаешь? — Вопрос был наполнен искренним любопытством. А потом демон гадко улыбнулся, поняв за миг то, на что Коридону понадобилась целая жизнь.

Якодос освободился из ловушки, в которую угодил, и с глухим стуком упал на пол. Он помедлил несколько мгновений, восстанавливая дыхание. Затем сжал крозиус и встал, готовый сражаться за то, что, по его убеждению, было правильно.

Демона что-то отвлекло, хотя Якодос не мог понять, что это было. Казалось, он смотрит прямо на одну из прозрачных фигур, которые ранее суетились на палубе. Однако этот был иным. Его доспех выглядел древним, потрепанным и неухоженным. Знаки отличия давно стерлись. И все же в нем было что-то навязчиво знакомое. Он был таким же безмолвным и неподвижным, как остальные, но внимание демона сконцентрировалось на нем. Тщательно обдумав варианты, капеллан пришел к выводу, что лучшим выходом будет быстрое тактическое отступление.

— Ты не убьешь его. — Коридон распрямил плечи. — Ты никогда этого не делал, не сделаешь и сейчас. Ты угодил в эту череду событий, так же как и я. Я видел, что ты не убьешь его. — Коридон перевел дух. — Следовательно, ты не сделаешь этого.

— Сбывающееся пророчество. Умно.

Демон опустил могучие плечи и перевел взгляд на Якодоса. Голод в бездонной глубине его маслянисто-черных глаз был очевиден, и несколько коротких мгновений между Адептус Астартес и демоническим отродьем варпа потрескивало напряжение.

— Почему ты все еще здесь, смертный?

Это было все, что требовалось Якодосу. Он не понимал, что произошло. Все, что знал капеллан — ему дали возможность уйти, возможно, даже шанс вернуться живым на свой корабль, хотя его учили не доверять демону ни на йоту. Тем не менее, он направился к выходу, оставив тело инквизитора лежать на полу.

Демон проследил за тем, как он уходит, затем вновь переключил внимание на Коридона. Доспех Звездного Дракона покрылся ржавчиной. Сержант демонстрировал все признаки прошедших десятилетий, может быть, веков, проведенных в этом боевом снаряжении. Порча варпа, проникшая в корабль создавала то, что даже демон не мог полностью понять. Однако он видел это и прежде. Смертные, пойманные в петли времени.

Обманутая многие тысячи лет назад демоном Судьбоплетом тварь вынуждена теперь влачить мерзкое существование в сердце «Проклятой вечности», обреченная бесконечно переживать одну и ту же последовательность событий. Несмотря на то, что история каждый раз повторялась, кое-что менялось. Иногда это была несущественная мелочь: слово, произнесенное не в том месте, волосы у воина, прежде бритоголового. В других случаях изменялось нечто более важное, но демон не мог полностью понять нюансы своей тюрьмы. Не в природе существ варпа было понимать или даже беспокоиться о сути причинных связей.

— Ты сказал, что я не убью его, — наконец произнес демон. Медленная, жестокая ухмылка растянула его странный рот. — Но у самого корабля могут быть другие мысли на этот счет.

VII

К тому времени как Якодос увидел посадочную зону, в первую из абордажных торпед уже погрузились Адептус Астартес. Его взгляд лихорадочно искал Третью Чешую. Он почувствовал разочарование и печаль, вызванные их продолжительным отсутствием. Вместе с ними вернулось воспоминание о погибших Кровавых Мечах. Его немного утешило то, что, по крайней мере, из некоторых павших извлекли геносемя. Он подозревал, что слова демона о судьбе его братьев были правдивы. Капеллан перешел с бега на обычный шаг. Эвандер поднял голову и коротко кивнул ему. Сержант, несомненно, страдал от ран, но был жив.

— Всем в первой торпеде: выйти! — обратился Эвандер к космодесантникам. — Мы еще вернемся. Я хочу в последний раз поискать Третью Чешую.

— Они погибли, брат. Мы должны уходить.

Эвандер пристально посмотрел на капеллана, и на его лице мелькнула печаль.

— Ты уверен в этом?

— Абсолютно. И больше нет времени разбирать слова демона. Ты знаешь это не хуже меня.

Капеллан похлопал рукой по нагруднику.

Сержант отрывисто кивнул и заглянул в абордажную торпеду.

— Как только окажешься доступен для связи, передай на «Ладон», что они должны открыть огонь по этому проклятому кораблю после того, как мы отойдем на безопасное расстояние.

Ближе всех находившийся к отрытому люку боевой брат подтвердил приказ и потянулся за рычагом герметизации и начал процесс вывода абордажной торпеды. Механизмы ожили, и снаряд начал медленно выходить из корпуса судна. Что бы ни считалось разумным на борту «Проклятой вечности», оно действовало инстинктивно. Корабль закрывал зияющее отверстие в своем корпусе, как кожа, затягивающаяся поверх открытой раны.

Едва первая торпеда закончила медленный выход в космос, раздался вой: низкий, сильный вопль, от которого бросало в дрожь, и который принес с собой обещание неминуемой смерти. Оставшиеся космодесантники — большая часть Девятой Чешуи и трое Кровавых Мечей — с ужасом смотрели, как отверстие в корпусе «Проклятой вечности» стало деформироваться. Оно сдвигалось и искажалось, превращаясь в клыкастую пасть, которая плотно сомкнулась вокруг второй абордажной торпеды.

— Оно разорвет ее на части! — Кровавый Меч высказал вслух то, о чем они все подумали. Но все было не так просто. Уродливый рот с рядами бритвенно-острых клыков просто сдавил абордажную торпеду, не позволяя ей выйти.

Снова раздался ужасающий вой, сопровождаемый топотом множества бегущих ног, словно весь коридор был наполнен крысами или иными грызунами. Этот звук был таким отчетливым, что Эвандер и несколько других воинов направили стволы болтеров в пол.

Якодос вознес крозиус. Он заговорил твердым голосом с непоколебимым благочестием и верностью, которые заслужили ему звание, разжигая веру и огонь в своих боевых братьях. Литания благочестия была одной из первых, что он выучил, будучи послушником, и никогда ее слова не принимались так искренне и осмысленно, как сейчас.

— Где есть тьма, я принесу свет. Где есть сомнение, я посею веру. Где есть позор, я укажу искупление…

Тон, с каким он возносил литанию, ни разу не изменился, и голос его ни разу не дрогнул, даже когда капеллан заметил стаю демонических тварей, на полной скорости несущихся к нему по коридору. Он слышал, как Эвандер выкрикнул приказ установить мелта-заряды вокруг торпеды, чтобы освободить ее, но сосредоточился на своих словах.

— Где есть гнев, я покажу его направление… Мое слово в душе прогремит подобно моему болтеру на поле боя.

Завершив литанию, он вытянул крозиус перед собой и произнес последнюю часть:

— Таково мое слово и на том стою. Умрите!

Якодос возглавил контратаку против тварей, пытаясь выиграть для своих товарищей немного времени, чтобы они вырвали торпеду из адской хватки демона. Болтеры выплевывали один снаряд за другим и сыпали на пол дождь пустых гильз. После того как магазины опустели, космодесантники прибегли к мечам и пистолетам. Каждый произведенный выстрел и каждый нанесенный удар был ответом темным силам, которые замышляли захватить и уничтожить их.

Первая из двух абордажных торпед идеально вышла из корпуса. Космодесантники внутри нее воспользовались моментом, чтобы проверить оружие. Они могли успешно покинуть корабль, но это никоим образом не означало, что они считали операцию завершенной.

Ардашир включил вокс-канал и вызвал «Ладон». Он получил приказ от Эвандера, который вновь взял на себя командование в отсутствие Коридона.

— Первая абордажная партия возвращается. Состав… — Оглядев торпеду, Ардашир испытывал боль утраты. Они отправились с тремя полными отделениями, капелланом и инквизитором. Тридцать Адептус Астартес. И потеряли всю Третью Чешую и еще несколько воинов. — Состав — двенадцать бойцов, — закончил он угрюмо. — Пятеро остались на борту «Проклятой вечности». Как только отстыкуются, начинайте обстрел. Вышвырните этот корабль из космоса.

За исключением нескольких вспышек потрескивающих помех его докладу ответила тишина. Ардашир повторил сообщение. Наконец, расстояние, отделявшее их от «Ладона», пересек робкий голос вокс-офицера:

— Корабельные хронометры зарегистрировали ваш запуск менее часа назад, сержант.

Часа? Они угодили в кошмар демонического корабля, который воспринимался как вечность. Неужели прошел только один час? На мгновение Ардашир засомневался в себе. Может быть, он просто сошел с ума. Но вид сидевшего в углу тяжелораненого Ореста напомнил ему, что его впечатления основывались совсем не на воображении.

— Мы полностью отчитаемся по прибытии на борт. Повторяю сообщение. Как только сержант Эвандер и его воины покинут корабль, уничтожьте «Проклятую вечность».

— Сообщение принято. Понятно.

От этих слов, которые неоднократно повторяла Третья Чешуя по воксу, у Ардашира по спине пробежал холодок.

Установить мелта-заряды быстрее, чем это сделал Эвандер, было невозможно. Он работал так быстро, как только мог, в его ушах звучал шум сражения четверых оставшихся боевых братьев с демоническими созданиями. Их рычание и крики жгучей ненависти заглушали все звуки, и Эвандер более всего желал Якодосу покончить с монстрами. Боеприпасы заканчивались, но абсолютная свирепость объединенных сил Звездных Драконов и Кровавых Мечей пока сдерживала орду.

— Заряды установлены. — Эвандер, наконец, произнес то, что очень хотел услышать Якодос.

Устремившись вперед, капеллан возобновил атаки на демонических тварей, все его братья, включая Эвандера, присоединились к нему. Они усилили натиск, вытолкнув демонов чуть дальше по коридору, но не покидая пределы путей отступления. Когда заряды сработают, корпус корабля будет разорван, и им придется двигаться быстро.

Мелта-заряды взорвались со страшной силой, сотрясая пол под ногами космодесантников. Корпус «Проклятой вечности» разорвало, и торпеда оказалась свободной.

Эвандер выкрикнул приказ об отходе к абордажной торпеде пятерым космодесантникам. Четверо воинов бросились назад, и только Якодос сражался с демонами. Наконец капеллан развернулся и прыгнул в торпеду. Эвандер ударил по спусковому рычагу, и люк торпеды закрылся до того, как твари кинулись на корпус.

Космодесантники слышали, как они царапают гладкую обшивку торпеды, но воины зашли слишком далеко и перенесли слишком много, чтобы потерять веру в свое спасение и в то, что увидят уничтожение этого мерзкого корабля.

Вопль демонической ярости достиг их даже сквозь бронированный корпус абордажной торпеды, когда она медленно покинула «Проклятую вечность». Затем к реву в зловещей гармонии присоединился ответный крик, затем еще один, и еще. В течение нескольких мгновений были слышны многочисленные вопли демонов, когда чудовищный хозяин корабля бросил все, чем располагал, на ускользающую добычу.

Этого было слишком мало и это было слишком поздно. Абордажная торпеда выскользнула в космос и мучительно медленно двинулась прочь.

— Это Эвандер. Мы отстыковались. Повторяю, мы отстыковались от корабля. Огонь по моему сигналу.

— Принято, сержант Эвандер.

Расчет времени будет иметь решающее значение. Если они окажутся слишком близко к кораблю, когда флот откроет огонь, то испарятся вместе с целью. Иллюминатор в торпеде представлял собой всего лишь прорезь, через которую трудно было оценить дистанцию между ними и «Проклятой вечностью»…

Достаточно далеко. Эвандер, только сейчас осознав, что задержал дыхание, выдохнул и произнес одно слово:

— Огонь!

Оба ударных крейсера, как и их эскорт из эсминцев и фрегатов, одновременно открыли огонь, и безжалостные залпы пронзили космос, поразив демонический корабль с непогрешимой точностью. Через иллюминатор торпеды хлынул яркий свет, вынудив Эвандера отвернуться. Вокс трещал и шипел из-за залпов различного вида оружия, пока, наконец, не наступила тишина.

И в этой тишине ничего не было. «Проклятой вечности» больше не существовало. Но для Эвандера, не сводившего взгляда с коленопреклоненного Якодоса, простого уничтожения было недостаточно. Он поделился своей тревогой с капелланом, который посмотрел на него и, сняв череполикий шлем, провел рукой по стриженой голове.

— Возможно, ты прав, брат мой, — признал он. — Но слава Императору, здесь корабля больше нет.

Встреча со свитой Ремигия после исчезновения «Проклятой вечности» затянулась. Никто не мог достоверно утверждать, что цель уничтожена, впрочем, как и доказать обратное. Тщательное изучение показаний авгуров дало противоречивые данные. Были все признаки разрушения плазменного ядра, но для доказательства этого отсутствовали обломки.

Якодос взял на себя бремя оповестить о действиях Ремигия его людей и был встречен с холодным гневом. Они отказывались поверить новостям, которых в глубине души ожидали, но совсем не были готовы услышать.

Потрясение обернулось неверием, а оно, в свою очередь, переросло в ярость. Якодос терпеливо выдержал слезы и жалобы, а затем поток обвинений, пока не иссякли слова. Он не солгал свите инквизитора и предоставил ей полный и правдивый отчет о том, что произошло на демоническом корабле.

Прежде чем встреча наконец закончилась, один из ее участников задал единственный вопрос:

— Что с долгом Звездных Драконов Ордо Маллеус?

Танек, который во время доклада Якодоса сидел молча, резко поднялся. Он наклонился над столом, который отделял его от чиновника. Только стол и исключительное самообладание капитана уберегло человека от того, чтобы быть задушенным на месте.

— Мои люди сделали все, о чем их просил инквизитор Ремигий. В результате этой операции моя рота уменьшилась на десять человек. Советую сделать выводы из своих ошибок. В будущем хорошенько подумайте, стоит ли задавать подобный вопрос капитану Адептус Астартес.

Танек холодно оглядел собравшихся и повернулся к ним спиной. Когда он снова заговорил, его голос был тихим и сдержанным. Якодос слишком хорошо знал своего капитана, чтобы не распознать этот тон.

— Звездные Драконы сполна заплатили свой долг Ордо Маллеус. У вас есть ровно два часа, чтобы покинуть «Ладон» и убраться подальше от моих кораблей. Как один из командующих Флота Сдерживания, я считаю, что ваша глупость дала нам достаточно поводов считать вас угрозой.

— А если мы не уйдем? — отважился поинтересоваться самый старший советник Ремигия.

Его вопрос оказался в высшей степени неуместным. Это выяснилось, стоило Танеку повернуться. Доброжелательное и приветливое выражение лица, знакомое свите Ремигия прежде, сменилось маской тирана.

— Тогда вы не подчинитесь прямому приказу Флота Сдерживания Каппа. И я искренне посоветовал бы вам не испытывать меня, чтобы не увидеть, куда приведет эта дорога.

Это была угроза, простая и недвусмысленная. Если бы инквизитор был все еще жив, они воспротивились бы совету, но, к счастью для деморализованных приверженцев Ремигия, он был мертв. Оценив едва прикрытую угрозу, они ушли с такой поспешностью, словно за ними гнались все демоны варпа.

— Будут вопросы, капитан, возможно осуждение. — Якодос наконец сел за стол. — Ордо Маллеус не оставит это так просто. Уверен, ты понимаешь это.

Танек кивнул:

— Пусть задают вопросы. Я со всей искренностью отвечу на них. Нас призвали сюда помочь инквизитору, и мы сделали это. Предлагаю остаться в районе еще на некоторое время. Продолжим оказывать поддержку нашим братьям Кровавым Мечам и отслеживать любые признаки возвращения этого корабля.

— Ты не веришь, что он уничтожен?

— Я просто не знаю, капеллан, — вздохнул Танек. — Наш орден сегодня понес большие потери, и я должен держаться за надежду, что «Проклятая вечность» была уничтожена. В противном случае, в чем заключался смысл нашей жертвы? Я не могу позволить себе задумываться над этим. Это не лучшее завершение этой истории.

Капеллан положил свой крозиус на стол.

— Брат-сержант Эвандер на время может стать проблемой, — сказал он тихо. — Его разум оказался слабее, чем я надеялся. Он легко поддался нашептываниям демона. Некоторое время мы должны пристально наблюдать за ним.

— Как обстоят дела с Кровавыми Мечами?

Ардашир и его люди вернулись на свой корабль для доклада и поступили на попечение собственного апотекария.

— Образцово, — ответил без промедления Якодос. — Те, кто распускает слухи о них, кто презирает их за раскаяние, в будущем должны следить за своими словами. Они отлично справляются на пути искупления.

— А ты, капеллан? — Танек взглянул на Якодоса.

Он прошел много кампаний с напутствиями капеллана, вдохновляющими его. Но давно усвоил, что оценка духовности самого духовного из них не причинит вреда.

— Я… — Якодос подыскивал слова, чтобы описать свои чувства. — Я осторожен. Считаю ли, что «Проклятая вечность» уничтожена? Я тоже не знаю. Если откровенно, я не верю, что мы или наши братья видели этот демонический корабль в последний раз. Инквизитор считал, что знает его имя и природу, но он ошибался. Эти ошибки стоили ему жизни, а нам — даже больше. Но если мы изгнали корабль, пусть и временно, мы должны расценивать это как успех, доставшийся нам дорогой ценой.

В его словах была убежденность, даже если она отсутствовала в его взгляде.

— Согласен, — сказал Танек. — Ради блага Империума. Не наше дело спрашивать почему, капеллан. Наше дело — просто служить. Мы должны восстановиться после этого удара и двигаться вперед к новой цели. В этом наша суть.

Он затерялся.

Не в пространстве, но во времени. Какая-то грязная магия варпа увела его в совершенно другую причинность, лишив всякой надежды вернуться в реальное пространство.

Оглядываясь в инжинариуме «Проклятой вечности», Коридон наконец понял смысл имени корабля. Со временем он узнал все, что следовало знать о нем. В конце концов, сержант прожил на нем века, а может, даже тысячелетия. Его доспех был старым и заржавевшим, и он был свидетелем истории корабля много раз. Он был здесь прежде. Он будет здесь снова. В этом он был убежден.

Без крови Звездных Драконов и Кровавых Мечей, необходимой для поддержания физического присутствия демона на борту корабля, тот вернулся в варп, заключенный в своей тюрьме до следующего пробуждения. Коридон был один на борту проклятого корабля, не считая вечно скитающихся призраков тех, кто когда-то называл это место домом. Казалось, они не знали о его присутствии.

Он затерялся, и он был один. Но у него была надежда. Так же как демон, Коридон пришел к пониманию, что всякий раз, несмотря на то, что события повторяются, кое-что меняется. И однажды произойдет такое изменение, которое позволит ему выйти из теней и снова встать рядом со своими братьями.

«Когда этот день придет, я отомщу». Даже не зная, будут ли его молитвы услышаны далеким Богом-Императором, Коридон дал себе в этом клятву.

Он ждал. Он предстал перед вечностью. Это было все, что он мог сделать.

+++

Зашифрованное сообщение, уровень секретности — пурпурный, код Тета Гамма Четыре Три Девять. По приказу Ордо Маллеус адресовано капитану Шестой роты Звездных Драконов Танеку, в настоящее время командующему Флотом Сдерживания Каппа. Приветствую и требую безотлагательного соблюдения вами соглашения. Сообщено об обнаружении корабля, соответствующего архивному описанию «Проклятой вечности».

Данной мне властью и в соответствии с моим положением в священных ордосах, вам приказано привести флот в место, координаты которого я передам после этого сообщения. Обнаружение этого корабля служит основанием для немедленного расследования, а ваш флот находится к месту обнаружения ближе всех прочих имеющихся в наличии. Я лично переговорю с вами по вашему прибытию.

Конец сообщения.

+++