Архитектор Душ III

Глава 1

После пятничного рабочего дня и тренировки, когда все они вернулись домой, Виктор перед самым сном «обрадовал» девушек и объявил им, что завтра с самого утра они поедут на соколиную охоту.

Он еще что-то говорил про пользу свежего воздуха и светскую жизнь, но Лидия его уже не слушала. Она смотрела в огонь, и в ней закипала холодная ярость. Снова. Опять то же самое. Он решил. Он объявил. Он придумал. Он подготовил. А они должны молча подчиниться. Хватит.

Когда Громов, раздав указания, ушел к себе, Алиса плюхнулась в кресло напротив Лидии.

— Ну ты слышала? — возмущенно прошептала она. — «Невежливо»! А таскать нас за собой повсюду, как двух болонок — это вежливо⁈

— Нет, — тихо, но твердо ответила Лидия, не отрывая взгляда от пламени. — Это унизительно.

— И что мы будем делать? — в голосе Алисы звучала беспомощность. — Мы же не можем ему отказать. Эта связь…

— Связь не лишает нас голоса, — Лидия наконец повернулась к Алисе, и в ее глазах горели холодные огни. — Он думает, что может просто командовать. Что мы его собственность. Но это не так.

— Ты думаешь, что он не поменялся? Что он до сих пор нас ни во что не ставит? — с горечью спросила Алиса. — Мне стало казаться, что… что он… ну, стал… лучше?..

Лидия фыркнула. Да, она замечала те же изменения, что и Алиса, но веры Громову не было, даже не глядя на все его жесты и попытки сгладить прошлое.

Она подалась вперед, понизив голос до заговорщицкого шепота.

— Мы не можем с ним таскаться постоянно как безвольные куклы, Алиса. Сегодня охота. Завтра ему взбредет в голову поехать на рыбалку на неделю, а послезавтра — в кругосветное путешествие. Мы должны установить границы. Четко и ясно.

— Но как? — спросила Алиса. — Он же нас и слушать не станет, если мы попытается ему что-то поставить в ультимативной форме.

— Станет, — уверенно сказала Лидия. — В свете последних событий Громов чувствует себя явно на коне. Спас Лизу, добился бюджета у столицы, накрыл бандитскую шайку… Заметила, как он рационально мыслит? Он больше не загнанный зверь, которым мы его видели в первый день после того ритуала. Мы можем воспользоваться его хорошим расположением духа и той самой логикой, на которую он так опирается.

Алиса смотрела на нее, и во взгляде рыжеволосой девушки неуверенность постепенно сменялся решимостью.

— Думаешь, получится?

— Я убеждена, — сказала Лидия. — Пора ему напомнить, что в этой лодке нас трое. И грести в одну сторону придется всем.

Утренний разговор прошел на удивление гладко. Громов, выслушав их ультиматум, не стал спорить. Он просто согласился. Эта неожиданная уступчивость обескураживала Лидию куда больше, чем открытая конфронтация.

После этого она ехала в машине Громова в имение Мастера Инквизиции. Атмосфера была почти нормальной.

Имение Корнея поражало. Лидия, в отличие от Алисы, понимала истинное значение этого места. Это была не просто роскошь, это, а демонстрация силы и статуса. На светском обеде она чувствовала себя в своей тарелке, легко поддерживая ничего не значащий разговор.

После легкого обеда их повели к конюшням, и начался ритуал подготовки к охоте. Лидия наблюдала, как Громову на руку сажают сокола. Она видела, как напряглось его тело, когда когти хищника впились в толстую кожу перчатки, но на его лице не дрогнул ни один мускул.

Они сели на лошадей. Лидия с детства уверенно держалась в седле. Они выехали в поле. Егеря спустили гончих. После пары неудачных попыток Вяземского и Каммерера, Корней предложил Громову отъехать в сторону, где, по слухам, засел особо хитрый заяц.

Им пришлось последовать за ними. Невидимая связь натянулась, заставляя пришпорить лошадей. Ветер бил в лицо, стук копыт отдавался в ушах, деревья сливались в размытую зеленую полосу. Страх смешивался с неожиданно диким азартом. Она неслась не по своей воле, но часть ее наслаждалась этой скоростью, этой свободой. Лидия смотрела на широкую спину Громова впереди и на мгновение забыла, кто этот мужчина.

Погоня была короткой и яростной. Заяц юркнул в густой кустарник на опушке леса. Сокол, промахнувшись, сел на ветку старого дуба и издал резкий требовательный крик.

— Зовет, — сказал Корней. — Пойдем посмотрим, что он там нашел.

Они спешились. Едва Лидия шагнула под сень деревьев, как ее азарт сменился тревогой. Стало тихо. Тревожно тихо. Воздух стал неподвижным, сырым, пахнущим гнилью.

Они вышли на небольшую круглую поляну и замерли.

Лидия увидела ритуальный круг, огарки свечей, символы. Лидия понимала, что это не латынь. Не руны. Что-то древнее и примитивное.

Она увидела дуб. Мертвый, скрюченный. Она почувствовала исходящий от него холод, пробирающий до костей.

Ее взгляд, следуя за взглядом Корнея и его вытянутой рукой, поднялся вверх, к переплетению ветвей.

И мир исчез.

Пропали звуки, запахи, ощущение времени. В голове осталась только одна, пульсирующая мысль: «Этого не может быть». То, что она увидела там, в корявых объятиях старого дуба, не укладывалось ни в какие рамки. Это было не просто жестоко. Это было… святотатством. Осквернением самой сути жизни.

Она услышала, как рядом ахнула Алиса. А сама Лидия не могла даже издать звука. Она просто стояла, глядя вверх, и чувствовала, как ледяные пальцы ужаса сжимают ее сердце.

Я проследил за взглядом Корнея. Мои глаза поднялись от ритуального круга вверх, к темному переплетению мертвых ветвей старого дуба. И я увидел ЭТО.

Там, прибитый к могучему стволу грубым деревянным крестом, висел человек.

Его руки были широко разведены в стороны, запястья примотаны к перекладине веревками. Обнаженный по пояс, он был худ и изможден, а кожа казалась неестественно бледной в сумраке лесной чащи. Длинные, спутанные темные волосы скрывали лицо, голова безвольно упала на грудь. На торсе виднелся глубокий, рваный разрез, словно кто-то пытался вырвать сердце.

Я услышал за спиной два сдавленных вскрика, перешедших в тихий стон. Алиса и Лидия. Но я не обернулся. Мой взгляд был прикован к этой жуткой инсталляции посреди лесной чащи.

Во мне не было страха. Шок — да, был. Но это был шок профессионала, столкнувшегося с чем-то из ряда вон выходящим. Словно хирург, который во время стандартной операции по удалению аппендикса обнаружил у пациента второй набор внутренних органов. Это было не страшно. Это было странно, непонятно, даже пугающе, но не страшно.

— Что за херня тут происходит… — прошептал Корней. Его лицо было цвета мела. Он, в отличие от меня, смотрел на это не как на объект исследования, а как на прямое оскорбление собственным угодьям и его персоне в целом.

— Еще и под носом у Инквизиции, — не удержался я от комментария, делая шаг вперед, на край вытоптанного круга.

— Было бы смешно, если бы мы сидели в ресторане, Виктор, — ответил Корней, его рука легла на что-то под охотничьей курткой. Он нервно осматривался по сторонам, словно ожидал, что из-за деревьев сейчас выскочат те, кто это сотворил.

Я проигнорировал его напряжение. Мой мозг уже работал, анализируя картину с точки зрения патологоанатома. Поза тела, цвет кожных покровов, отсутствие явных трупных пятен на видимых участках… Что-то не сходилось. При такой температуре и влажности тело, провисевшее больше суток, должно было выглядеть иначе.

— Нужно вызвать полицию, — сказал я, доставая телефон. — Они должны зафиксировать место происшествия, а дальше я проведу дознание.

— Какое, к черту, дознание⁈ — взорвался Корней. — Виктор, очнись! Здесь сраные культисты устроили хрен знает что, посмотри вокруг! Это не твое дело, а мое!

— Это твоя зона ответственности, друг, — согласился я, уже набирая номер. — Все, что касается оккультизма. Но пока что передо мной труп. А трупы — это моя работа. Мы обязаны все сделать по закону. Провести осмотр, установить причину смерти, попытаться опознать. И только потом ты сможешь забрать себе этот экспонат и разбираться с его метафизической составляющей.

Корней хотел возразить, но, подумав, промолчал, признавая мою правоту. Бюрократия была сильнее магии даже в этом мире.

Я вызвал полицию, коротко и четко обрисовав ситуацию и назвав координаты, которые мне скинул Корней. Мне пообещали, что оперативная группа будет здесь так быстро, как только сможет.

Пока мы ждали, я, предупредив Корнея и девушек, чтобы они ничего не трогали, аккуратно обошел ритуальный круг по периметру. Символы были мне незнакомы, но в них чувствовалась какая-то странная вибрация при приближении.

Я снова посмотрел на тело. И, пользуясь моментом, пока Корней отошел на несколько шагов, отдавая какие-то распоряжения по своему телефону, я на долю секунды позволил себе «включить» зрение, прикрыв глаза, словно от усталости.

Мир смазался. Я увидел темную энергию, сочившуюся из дуба и ритуального круга. Но когда я направил свой «взгляд» на распятого, я не увидел ничего. Пустота. Ни слабого свечения, ни угасающего облачка. Его психея отсутствовала полностью.

Я моргнул, возвращаясь в реальность. Души уже не было. Он мертв давно. Больше суток, это точно. Но тот факт, что его тело оставалось целым и не поддалось до сих пор некрозу, мне не давало покоя.

— Корней, — позвал я, когда он закончил разговор. — Посмотри на состояние тела. Никаких признаков разложения. Для человека, который, судя по всему, висит здесь не первый час, это… противоестественно.

Корней подошел ближе, прищурился, вглядываясь в бледную кожу распятого.

— Ты прав, — пробормотал он. — Словно его только что повесили, — он окинул труп еще раз сверху-вниз и сказал. — Отойдите назад.

Я с девушками отступил, а Корней глубоко вдохнул, сосредоточился и уставился на распятого. Я снова воспользовался моментом и «посмотрел», но в этот раз на Корнея. Это было странное и забавное ощущение одновременно. Добыча для инквизитора подглядывает за инквизитором и изучает его.

К слову, душа Корнея была стального цвета. Спокойная, уравновешенная, но слегка пульсировавшая от стресса, и, вглядевшись, я увидел, что его глаза, а вернее сказать, те центры, энергетические части, которые находились возле глаз — слегка светились.

Он использовал особое зрение и рассматривал труп, как это сделал я несколько минут назад.

Корней тяжело выдохнул и помассировал веки. Я увидел, как на его лбу выступили капельки пота, словно он пробежал пару километров с мешком песка на плечах.

— Он действительно мертв уже давно, — сказал он. — Его душа растворилась и ушла в мировую энергию. Вот же дерьмо…

Корней отошел на несколько метров и закурил. Девушки продолжали стоять в стороне, не произнося ни слова.

Наконец через полчаса, которые показались вечностью, мы услышали далекий вой сирен. На поляну, ломая ветки, вывалились двое патрульных и следователь — пожилой, уставший мужчина в изжеванном жизнью костюме. Увидев общую картину, они замерли. Следователь медленно снял шляпу и перекрестился.

— Мастер Корнелиус, господин коронер, — он кивнул нам, его голос был хриплым. — Следователь Потапов. Что у вас тут стряслось? По телефону сказали, что труп… но не сказали, что… вот так.

— Сами видите, следователь, — ответил Корней мрачно. — Наткнулись во время охоты.

Потапов тяжело вздохнул и дал команду своим людям.

Началась рутина. Описание места происшествия, фотографирование, сбор вещдоков. Я руководил процессом, давая четкие указания, пока Корней стоял в стороне, мрачно наблюдая за всем этим. Он ждал своей очереди. Ждал, когда мы, смертные, закончим свои мирские дела, и он сможет приступить к своей, инквизиторской работе.

— Давайте, снимайте его, — наконец скомандовал Потапов, когда протокол осмотра места был закончен. — Осторожно.

Двое патрульных, кряхтя, подставили к кресту небольшую стремянку. Один из них полез наверх и ножом перерезал веревки, которыми были примотаны запястья. Второй, стоявший внизу, поймал обмякшее, тяжелое тело. Они аккуратно, стараясь ничего не повредить, уложили его на расстеленный на земле брезент.

Мы все — я, Корней и следователь, склонились над ним. Длинные, спутанные и слипшиеся от грязи волосы скрывали большую часть его черт. Но даже сквозь грязь и запекшуюся кровь проступала утонченная красота: высокий лоб, тонкие, почти аристократические черты, аккуратный, прямой нос.

Один из патрульных протянул руку, чтобы отвести прядь со лба для фото на опознание. Он осторожно зацепил пальцами темный локон и отвел его в сторону.

И в этот момент все, кто стоял рядом, замерли.

Волос упал набок, приоткрыв ухо.

Оно было длинным, изящным и заостренным на конце.

Эльф.