Архитектор

Глава 12

США, Ню-Йорк, 19 апреля 2001 г.

Дневник Уильяма Мортенсена. Продолжение записи от 15 марта 1794 года.

«Моя дочь будет Архитектором… Виктор, сообщив мне о своем решении, ушел, а я так и остался стоять у окна в своем кабинете, наблюдая, как Винч прощается с ничего не подозревающей Бэс. Он поцеловал ее руку, и, вскочив в седло, умчался в сторону своих владений.

Дверь кабинета открылась, вошла Маделайн. Она смотрела на меня своими зелеными глазами и ждала. А я не мог рассказать ей, что случится с нашей дочерью буквально через две ночи. Виктор сообщил, что Посвящение состоится 17 марта. Я не знал, как сказать об этом жене.

«Я догадалась, не мучь себя…».

Маделайн села в кресло у камина и сложила руки на округлившемся животе. Она была так спокойна с виду, но я отлично знал, чего ей стоит эта маска невозмутимости. Беременность проходила тяжело, все-таки Маделайн уже 33 года…

«Уилл, скажи мне, что с нашей девочкой все будет в порядке!», тихо сказала жена, глядя в огонь. Я боялся, что она попросит меня о невозможном. Как я могу успокоить ее, после того, что произошло с Рафаэлем?! И я молчал. Маделайн, словно заколдованная, наблюдала за дикой пляской языков пламени в камине, а потом поднялась, и вышла из кабинета. Она никогда не простит мне моей слабости. Я не смог поддержать ее даже на словах! Я жалок!».

Я отбросила от себя тетрадь. Тело била крупная дрожь. Случайность, это лишь случайность… Все могло сложиться иначе. На миг, лишь только на миг, я представила себе дом, семью, мужа и маленьких непосед во дворе дома. У меня могла быть обычная жизнь!

Всхлип вырвался из моей груди. Как же я сейчас завидовала своим родственникам! Там, во Франции до сих пор живут потомки моего брата, Леонарда. Мне удалось спасти его, когда пожар уничтожил на замок. Родители погибли, а маленького Леонарда мне посчастливилось уберечь от смерти.

Комок в груди рос, всхлип вырывался за всхлипом. И наконец, отпустив себя, я разрыдалась. Я сжалась в комок, судорожно хватая ртом воздух. Больно…

Сознание раздвоилось. Это мир, почувствовав мою боль, разделить ее. И я окунулась в переживания и радости миллионов других людей, чтобы забыть свою боль. Я помогла миру, меняя и перестраивая его, отдавая всю себя. А в ответ, мир дарил мне уверенность в себе и веру в будущее. Наступит новый день, и я смогу встретить его с высоко поднятой головой!

Проснулась я уже далеко за полдень. На душе стало легче, но неприятный осадок все равно остался. Я посмотрела на тетрадь, валявшуюся на полу у кровати. Мне стало жаль отца. И маму… После Посвящения, я видела их несколько раз, но была слишком нестабильна, чтобы проводить с ними много времени. На последних месяцах беременности, мама совсем слегла. Я видела это через призму мира… Ох, как тяжело вспоминать!

Отбросив болезненные воспоминая, я подняла с пола дневник. На краю сознания шевельнулся мир. Черный Порше в семи кварталах от моего дома. Артур. Я улыбнулась, у меня еще есть время.

Пролистав уже прочитанное, я нашла запись, сделанную за день до обряда Посвящения. Она была короткой.

«16 марта 1794 года.

Виктор рассказал мне о Хранителях. Они созданы, чтобы защищать Архитекторов, а главное - оберегать нить, связывающую Архитектора с миром. Нить подобна пуповине, повредишь ее, и дитя погибнет. Так и с Архитектором. Если насильственным путем разорвать нить-связку, мир пошатнется, а Архитектор, по меньшей мере - лишится способности мыслить и чувствовать. Альтернатива - смерть. Хранители - обычные люди. Мир выбирает их, а после обряда Признания, Хранители обретают свою силу. Если же не провести обряд, они остаются людьми, передавая из поколения в поколение метку Хранителей, пока Архитектор не признает своего защитника.

Это очень обнадеживает. Моя девочка не будет одна. В Хранители выбрана семья де Вирен. Сегодня утром, старший сын Людовика, Винсент, обнаружил на шее знак. Рисунок в виде треугольник со скрещенными мечами…».

Все встало на свои места. Картинка идеально сложилась. Я вспомнила татуировку, которую видела на шее Артура… Артур де Вирен - мой Хранитель…

Вспомнились его слова на крыше высотки и у меня дома, когда я отходила после «веселого» похода по магазинам. Он считает эту ношу проклятием…

Сердце защемило. Что же это такое? Когда это мир перевернулся с ног на голову? Я ведь уже была готова спустить Артура в мою жизнь! Черт, как же паршиво!

Встав с кровати, я вышла из комнаты и двинулась в сторону кухни. Проходя мимо зеркала, остановилась. Бледная, осунувшаяся моль! На кухне достала из бара бутылку виски, и отпила прямо из горлышка. Жидкость обожгла глотку, но не смогла отогнать холод, начинающий сковывать тело и душу.

Раздался звонок в дверь. О, как раз во время!

Поболтаем, Хранитель?