Глава 2 Как стать настоящим студентом

Сигнал об официальной побудке подал колокол. Разленившаяся за каникулы Яна, упорно считавшая такое раннее утро ночью, вынужденно проснулась. До отвращения свежая и веселая Иоле, заполучившая-таки вчера поздним вечером постоянный пропуск за ворота АПП, уже вовсю порхала по комнате, аки весенняя бабочка на первых цветочках. А сонная землянка брызгала в заспанные глаза холодной водой.

Обиженно заурчал требующий завтрака живот, и девушка решительно встряхнулась. Отдых кончился, пора втягиваться в учебный ритм! Ради Янкиной лени никто расписание уроков и, что самое обидное, завтраков менять не будет. Колокол-будильник вообще магический артефакт и «ломается» только по воле и прихоти мастеров, то есть, по сути, вечен!

Прихватив с собой банку с солеными огурчиками, девушки решительно выдвинулись в сторону столовой. По пути они привычно стукнули в двери ребят. Те ответили бодрой дробью и присоединились к подругам. В двери заведения общепита ввалилась целая голодная компания.

– К чему у нас на завтрак-то огурцы? – удивился Лис, заглядывая в матерчатую сумку напарницы. – Вроде вчера ничего, крепче сока, не пили, только нюхали.

– Это не нам, – отрезала Янка и, подойдя к стойке, протянула трехлитровую банку силаторху с вежливыми словами:

– Ясного утра! Мастер Вархимарх, вы нас весь год кормите и поите, позвольте вас угостить! Это соленые огурчики с моего дачного участка!

Осьминог на несколько мгновений впал в ступор. За все время работы в АПП ни один студент не порывался угостить его чем-либо. Банка в руках Яны замерла рядом с синим щупальцем. Повар быстро отмер и аккуратно принял подарок. На макушке у Вархимарха выступило несколько ярких фиолетовых пятен, отражающих волнение силаторха.

– Спасибо, девица.

Больше мастер-повар не сказал ничего, но баночку с огурчиками припрятал молниеносно, как корова языком слизала, и посмотрел так проникновенно, что ребята понимающе облизнулись. Лис готов был хоть сейчас спорить: подарочек без отдарочков не останется. Какой бы вкуснотищи благодарный силаторх ни приготовил в ответ, в любом случае это будет объеденьем.

Он и сейчас, прекрасно зная вкусы всех студентов, в восемь щупалец накидал им на подносы самых лучших блюд, не дожидаясь заказа. Потому друзья почти не разговаривали за завтраком и только жевали, закатывая в восхищении глаза.

Третьекурсники и вовсе не спешили молоть языком по объективной причине: впереди их ждали прекрасный предмет, высокопарно именуемый «риторикой», и старая гномка – мастер Кихшертп. Само ее имя на незамутненный взгляд землянки уже было риторическим упражнением на артикуляцию. Правильно называть бабушку Яна, конечно, научилась, заставив себе раз двадцать повторить неповторяемое, однако мысленно именовала старую даму «Черепахой Тортиллой».

Вслух произносить девушка такое не отваживалась, ибо чревато! Слишком легко, как малыши ветрянку, друзья и однокурсники подхватывали прозвища, походя данные ею учителям. А ведь далеко не каждый из мастеров мог отнестись к собственному новому «имени» столь благосклонно, как мастер Лесариус! Тот считал свое прозвище «старичок-молоток» чем-то вроде второго имени и почетного звания одновременно. Сатана Феррум, то есть Сейата Фэро, к примеру, комплиментом свою кличку не считал, хорошо еще она «в народ» массово не пошла, потому как нужных ассоциаций у большинства студентов не вызывала. Но и «камерного пользования» для назначения нескольких отработок самым языкастым мастеру хватило.

В схожести старой гномки с черепашкой Яна была уверена так же, как и в распространении этих животных в мирах, потому крепко держала язык за зубами. Обижать пожилую женщину с риском нарваться на уникальное задание вроде «Приведите в защитной речи семь доказательств обоснованности данного прозвища» не хотелось совершенно.

Яна не стремилась сердить, да и вообще привлекать внимание преподавателя риторики. В первую очередь из-за собственной явной неспособности к предмету. Это болтун Машьелис был готов сымпровизировать речь на любую тему, стоило только мастеру дать задание. У Хага получалось достойно ответить, предварительно хорошенько обмозговав вопрос. Несчастная землянка в сравнении с напарниками чувствовала себя косноязыкой дурой. Ужасное задание, над которым бедная студентка корпела час или больше, дракончик с вызывающей белую зависть небрежной легкостью походя выполнял и приводил в достойный зачета вид за какие-то пять, максимум пятнадцать минут. Так что на первое занятие Янка не шла как на каторгу только в силу отсутствия домашки на каникулы.

Когда мастер – квадратно-форматная, морщинистая и низенькая пожилая дама с короткой стрижкой и большими круглыми очками, одетая в консервативную фиолетовую мантию с темно-зеленым кантом, – вскарабкалась на кафедру и оглядела аудиторию, у всех третьекурсников зашевелились нехорошие предчувствия. А когда госпожа Кихшертп радостно улыбнулась и возвестила:

– Ясного дня, деточки! Вижу, вы все хорошо отдохнули и набрались сил для новых свершений! – предчувствия переросли в уверенность.

Оная же моментально получила подтверждения, стоило доброй бабушке закончить монолог:

– Давайте-ка разомнемся! Мы с вами готовили длинные речи, импровизировали в диалогах, отправляли в полет воображение, наслаждались красотами эпитетов, сравнений, метафор, но! – Тортилла сделала многозначительную паузу. – Помним ли мы, для чего все затеяно? Кто дерзнет поведать о высшей цели наших занятий?

Мастер обвела аудиторию испытующим взглядом из-под очков. Народ безмолвствовал. У Янки же, как назло, совершенно не вовремя зверски зачесался кончик носа. Бедная девушка крепилась, сколько могла, и все-таки звучно чихнула в ладони.

– Яна Донская?! Просим-просим! – рассиялась старая гномка, принявшая конфуз за инициативу.

Девушка тяжко вздохнула и поплелась на сцену перед кафедрой как на казнь. Выступать с места мастер дозволяла очень редко. Как назло ни одной мысли о том, с чего начать, в голове не мелькнуло. Нет, о самой миссии и долге блюстителя пророчеств Яна знала, но, как собака, все понимая, не могла облечь свои мысли в достойные слова. А связать слова в предложения и выдать речь хотя бы минут на пять нечего было и думать. Бедную девушку – добровольца поневоле – ждало позорное поражение.

«Еще бы в стихах мастер говорить потребовала», – обреченно взвыла землянка, понимая, что в любом случае неизбежный провал – дело нескольких минут. Импровизировать на заказ Яна не умела катастрофически. Она уже открыла рот, чтобы заявить о своей неспособности ответить, но тут случилось чудо! То самое, которое случается тогда, когда в нем нуждаются больше всего! Девушку осенило. Она увидела даже не скромную калитку выхода, а парадные ворота с оркестром, играющим туш, цветами, красным ковром и ликующей массовкой.

Янка встала на сцене и на всякий случай осторожно справилась у мастера:

– Можно в стихах?

– Конечно же! – приятно удивилась преподавательница и умиленно сложила ладошки лодочкой перед грудью.

Донская откашлялась и объявила:

– Редьярд Киплинг. «Заповедь». – А потом с выражением начала читать заученное еще в школьные годы стихотворение: «Владей собой среди толпы смятенной…»

Без запинки Янка в абсолютной, почти звенящей тишине прочла произведение гениального автора. Замолчала, не зная, нужно ли говорить что-то еще, или можно садиться на место. А старенькая мастер Кихшертп, явственно борющаяся с волнением, проглотила подступивший к горлу комок, часто-часто заморгала, сняла очки, протерла платочком стекла, судорожно вздохнула и лишь после этого взволнованно выпалила:

– Удивительное стихотворение! Как емко, четко и в то же время образно отражены в произведении призвание блюстителя и суть миссии! Автор был блюстителем, летописцем или пророком, Яна?

– Вряд ли, – чистосердечно ответила девушка. – Это поэт и писатель моего мира, где никто не знает об Академии пророчеств и предсказаний. У нас вообще техническое измерение, магии как таковой нет.

– Гении! Они живут и прозревают сквозь время и пространство миров, о том не ведая, – прочувствованно объявила мастер и, наверное, впервые за все время занятий похвалила студентку за ее собственную, а не сделанную добрыми напарниками работу: – Вы выбрали удивительное стихотворение для решения поставленной задачи, Яна. Я ставлю вам зачет за семестр. Но, надеюсь, к урокам готовиться не перестанете?

– Не перестану, – выдохнула пораженная девушка.

И так понятно, лодырничать Тортилла никому не позволит. Однако мысль об уже поставленном зачете принесла девушке несказанное облегчение. Когда не висит над душой дамокловым мечом страх провала, даже учиться как-то легче и спокойнее. Неужели мудрая старушка просекла состояние студентки и решила помочь? Может, она и вызвала ее первой с такой целью?

Дальше занятие шло спокойно, лишь напоследок Яну попросили записать бессмертный шедевр Киплинга для ознакомления с ним других студентов. Тут же влез Машьелис и предложил начертать гениальные строки несмываемой краской на стене кабинета риторики. Дракончик думал чуть-чуть пошутить и дошутился. Мастер Кихшертп благосклонно одобрила инициативу. Зачет, правда, Лису не пообещала, лишь посмотрела ласково-ласково и улыбнулась. Пришлось Машьелису пообещать в ближайшие дни явиться для каллиграфического запечатления бессмертных строк классика. Зато у Янки отпала нужда переписывать стихотворение. Раз услышанное о Либеларо не забывал никогда, лишь время от времени разыгрывал забывчивость.

Лекарское дело мастер Лесариус начал с повторения самых актуальных тем первых двух курсов. По счастью, мудрый старичок не зверствовал над наотдыхавшимися и чуть-чуть заотдыхавшимися студентами. Вопросы задавал спокойно и дозволял самым памятливым выручать склеротиков, отвечая мастеру с места. Так мало-помалу третьекурсники бегло освежили в памяти основные моменты пройденного материала. Если кто что не вспомнил, так теперь точно знал, какие именно темы вероломно ускользнули из памяти, да и старичок-молоток приметил самых забывчивых и взял на заметку.

Окрестности спортивного корпуса встретили студентов обновленной комплексной полосой препятствий, на которую мастера-тренеры для занятия-разминки с радостью запустили разом всех. Ждать своей очереди больше не было нужды. Артефактное сооружение распалось на полосы для прохождения командами в соответствии с распределением шэ-дара.

Из грязи-льда-огня-шипастых кустов и творчески перемешанного набора прочих вдохновляющих на подвиги препятствий разленившуюся за каникулы напарницу Хага с Лисом выволакивали чуть ли не на себе. Ладно хоть ехидный дракончик придержал язык и не прошелся насчет плохой физической формы девушки. Красноречиво промолчавшая Леора ограничилась лишь укоризненным покачиванием головы и добавлением в расписание студентки парочки вечерних занятий. Чего, в общем, Яна и так ожидала.

Гад, как и следовало предполагать, поступил типично по-гадски. Устроил контрольную на знаки. Ничего, кроме простановки имени знака перед символом, правда, не потребовал, но символов-то выдал столько, что студенты схватились за головы. И ведь не спишешь! Вариантов работ коварный декан тоже выдал не меньше десятка, а потом, вот зараза, велел обменяться листками с соседями и проверить друг друга. Таким образом, объем проверочной работы для каждого блюстителя и почва для оценки оной у преподавателя увеличились ровно вдвое. По счастью, Янка была уверена в своих ответах. Если она что-то и зубрила все эти годы до посинения, так это внешний вид и значение знаков Игиды. Листики со значками являлись весомым подспорьем в работе команды, к тому же единственным, что девушка была в силах дать напарникам. Талант приговорщицы, пусть и важный, и сильный, казался Яне чем-то вроде огнемета, стрелять из которого по воробьям – субъектам пророчеств – было, по меньшей мере, неспортивно. Да и применять свои силы Донская считала нужным лишь на настоящих врагах или хотя бы противниках. До таких высот владения даром, чтобы приговаривать друзей и незнакомцев ради их пользы, не нанося настоящего вреда, как об этом говорил на занятиях мастер Фэро, землянке было еще очень и очень далеко.

Словом, денек выдался не из легких. Зато ужин показался Донской пиром, достойным богов. Благодарный силаторх был в ударе. Студенты едва язык не проглотили от удовольствия и за добавкой ходили трижды. Потому выходящую из дверей столовой осоловевшую после сытной трапезы землянку волновала только парочка вопросов: «Зачем я так объелась?» и в продолжение первого: «Кто покатит меня до общежития?»

Куда-то идти не было ни сил, не желания. Хотелось приземлиться на скамеечке и немного отдышаться. Что Янка и сделала, благо скамеек на территории АПП хватало на всех желающих. Никуда не спешащие напарники хлопнулись рядом.

На скамье, послужившей пристанищем объевшейся девушке и ее друзьям, уже сидел студент. Эти уши и жалобный взгляд девушка узнала сразу. Первокурсник-летописец из домовичи замер пародией на роденовского мыслителя и активно страдал.

– Привет, мелкий! – фамильярно провозгласил Лис.

– Ясного вечера, как ты, Ясек? Обжился? – вежливо поздоровалась девушка.

– Ясного, – попытался улыбнуться новенький и, не удержав покерфейса, всхлипнул, а потом и вовсе бросился Янке не грудь и разрыдался, как ребенок.

У русской девушки моментально сработал родительский инстинкт. Ясека сграбастали в объятия, начали гладить по голове, спине, приговаривая что-то ласковое и утешительное. Потихоньку юный летописец успокоился и даже смог поведать о своей грусти-печали.

Никаких трагедий у домовичи, конечно, не случилось. Но вот с соседом-человеком ему не очень-то повезло. Вчера вечером, когда новичок спросил о предназначении тюбика на полке, ему с усмешкой посоветовали намазать содержимым лицо. Лопоухий простофиля последовал коварной рекомендации. Когда спустя несколько секунд кожу начало пощипывать, наивный домовичи высунулся из ванной и спросил, долго ли следует держать мазь?

Тюбик оказался зубной пастой с легким флюоресцирующим эффектом для усиления белизны зубов, а сосед попался очень впечатлительный. Орал он так, что переполошил все крыло летописцев. От старосты Лестора по итогам разбирательства влетело обоим. Человеку – за дурную шутку над новичком, домовичи – за безалаберное пользование неизвестным продуктом, пренебрежение собственным здоровьем и нарушение общественного спокойствия.

Все было бы не столь страшно, если бы этим и закончилось. Но в каждой избушке свои погремушки. Нашлись они и у мирных с виду летописцев. В общем, бедолага Ясек попал под коллективный каток. Оказывается, каждый год один из первокурсников-летописцев, выбираемый по жребию, обязан был придумать что-нибудь эдакое, способное потрясти как можно большее число студентов – какую-нибудь грандиозную выходку. Чем больше охваченного шуткой народа, тем круче! Неудача ложилась позорным пятном на репутацию всего факультета!

Теперь лопоухий домовичи, выбранный в добровольно-принудительном порядке на должность главного шутника сезона, сидел и страдал. Он никого потрясать не хотел. Ясек даже напуганного до легкого заикания соседа жалел от всего сердца. Пухлик-добрячок Лестор, взявшись за гуж власти, научился не только оперативно решать вопросы и находить общий язык со студентами, феох поневоле в кратчайшие сроки освоил и искусство ругани вкупе с чтением морали проштрафившимся летописцам. На почве общих мук из-за грандиозной выволочки старосты соседи быстро помирились.

Находчивый Машьелис, не видя проблемы в задачке-пугалке для первокурсника, с ходу сгенерировал и предложил вариант решения:

– Стефаль, наш напарник, говорил о постоянном доступе летописцев к архиву пророчеств. Почему бы тебе не поискать какой-нибудь свиток по миру Игиды, а еще лучше по академии или Дрейгальту. Почитай, возьми за основу, переври и распространи как слух о грядущих великих потрясениях. Должно сработать! Летописцы, конечно, не пророки, но впечатлительных и у вас хватает.

– Я не умею врать, не смогу… – уныло протянул Ясек, не поддаваясь на провокацию.

Машьелис разочарованно поморщился. Ему было дико слышать отказ. Сам дракончик, соблазненный перспективой безнаказанно покопаться в залежах пророчеств и мистифицировать уйму народа, заглотнул бы наживку моментально.

– Эх, не хочешь, как хочешь, у меня других идей нет, – нахохлился доброхот. – Может, у Янки есть?

Блестящей идеи от доброй девушки Лис, конечно, не ждал, зато видел в отказе напарницы способ надавить на Ясека, чтобы тот сдался и принял идею дракончика к исполнению.

– Не знаю, – подергала кудряшку у виска Яна. – У нас в институте никто сильно не шутил. Бывало, надписи смешные на кабинетах делали, объявления об отмене занятий или внеплановом зачете писали. Правда, мама рассказывала, когда сама девчонкой была, в летнем лагере ребята по ночам ходили друг друга пастой зубной мазать. Ох, и шуму утром было!

– А вот так я бы смог, – оживился домовичи. – Мне ж теперь все общежитие дом, я в любую комнату попасть могу. Только после пасты лицо шибко жжется и красные пятнышки остаются. Меня кремом лечили. Может, чем другим мазать? Чтобы не пострадал никто.

– Светящимися красками, – подкинул мысль Хаг, с легкой улыбкой наблюдавший за действиями провокатора драконьего племени. – Деньги-то у тебя есть? Вроде подъемные уже выдавали.

Ясек с готовностью закивал и похлопал ладошкой учебную сумку.

– Вон там лавка. – Палец тролля указал на заведение фееры, стоящее неподалеку от столовой. – Купи краски, какие пожелаешь, и ночью, производя впечатление, распишешь всех хоть с головы до пят. Только к девчонкам не ходи, сигналка у декана застукает, из отработок не вылезешь, до конца семестра будешь драить площадь и лестницы в Башне Судеб.

– Спасибо, – расплылся в улыбке Ясек, подпрыгнул и чуть ли не бегом припустил к дверям волшебного магазина.

– Пойдем в Лапу? – уточнил дракончик у друзей.

– Я пока никуда не пойду, объелась, – честно объявила Янка, всем своим видом демонстрируя, что готова прилипнуть к скамье, но не сдвинуться с места.

– Как хочешь! – беспечно объявил Лис, мгновенно подобравший себе другое занятие по душе. – А я, пожалуй, схожу, гляну, чего там малыш покупать будет. Может, посоветую!

Хаг чуток подумал и решил составить другу компанию, чтобы тот с домовичи на пару не вляпался в очередные приключения, читай, неприятности. Нагнав первокурсника у дверей, блюстители подхватили его под белы рученьки и чуть ли не на буксире внесли внутрь под тихое звяканье колокольчиков. Мелкий домовичи сиял доверчивой улыбкой – его не оставили, подсказали, помогают!

Загрузка...