4

Интересно, сколько проблем создают людям дети! А еще большая проблема — если этих детей нет. Трудно быть родителем. Рафаил, сразу признанный хозяином дома, во-первых, старшим, а во-вторых, опытным человеком, с которым можно иметь дело, принимал пассивное участие в неторопливой обстоятельной беседе о хозяйстве, наследстве, приданом, которое можно или нельзя дать за дочерьми. Новые знания о людях поступали непрерывным потоком, Ангел даже со всеми своими сверхъестественными способностями едва успевал их усваивать, поэтому просто поддакивал и тихо надеялся на то, что не задаст невпопад какого-нибудь совсем нелепого вопроса. Судя по реакции Рагуила, который был вполне удовлетворен кивками собеседника, ему это удавалось. Лишь один раз лицо хозяина омрачилось: он коротко взглянул на Товия, который ни на шаг не отходил от встреченной ими на улице темноволосой худенькой служанки, и нахмурился. Рафаил хотел было спросить, чем вызвано недовольство, но Рагуил уже говорил о другом, а сам Ангел не видел ничего плохого в том, что Сара с детской серьезностью принимает помощь его спутника, и даже один раз грустно улыбнулась какой-то его шутке. Причина выяснилась ночью сама собой, когда все легли спать.

— Азария, а ты знаешь, что Сара — вовсе не служанка, а старшая дочь?

— Старшая? Да она же совсем девочка. — Рафаил улыбнулся доверительному шепоту в потемках.

— Вообще-то, ее младшей сестре, той, которая все строила тебе глазки, уже давно пора замуж…

— Погоди… глазки? Мне?

— Только не говори, что ты не заметил! Такие взгляды из-под платка… а как она головку вскидывала, чтоб сережки в ушах качались!

— Д-да? Не помню такого…

— Нет, ты определенно не такой, как простые смертные! Это ж слепым надо быть, чтобы не заметить! — Товий насмешливо фыркнул.

— Значит, я слепой, — Рафаилу не хотелось распространяться на эту тему, и он был рад, что темнота не позволяет видеть румянец на его лице.

Насколько он успел понять, взять женщину в жены было равноценно приобретению ее в личное пользование, а представить себя в роли такого пользователя он не мог даже гипотетически. Кроме того, в памяти исцелителя всплывало еще и кое-что из области физиологии такого приобретения… и это создавало дополнительные поводы для смущения.

— Погоди-ка, ты говоришь, ей пора замуж? — он решил блеснуть недавно приобретенными сведениями о людях, — Так она же все равно не сможет выйти замуж, пока не выдана старшая дочь!

— Да, конечно. И из-за этого она так ненавидит Сару.

— Мне показалось, ее вообще не очень ценят в семье. То есть, Сара не замужем?

— Нет. Если бы это было так, думаешь, ею помыкали бы, как служанкой? Она красивая, да? Мне жаль ее. Она сказала, что никогда не выйдет замуж. Здесь какая-то тайна.

— Да какая тут может быть тай… — Рафаил осекся, — постой-ка, а как она про это сказала? Повтори дословно.

— Мне было неприятно расспрашивать — казалось, ей больно об этом говорить…

— М-м… Она не говорила что-нибудь о проклятии?

— Откуда ты знаешь? Да. Она сказала, что видит во сне кого-то, кто хочет отнять у нее душу. Что он пугает ее и грозится убить того, кого она полюбит.

— И он наверняка держит слово, — пробормотал Ангел, все больше мрачнея.

— И что у него черные кудри и глаза, а голос как шорох листьев…

— …пальцы обжигают, но холодны как лед, а тело — темное пламя.

— Азария! Откуда? Ты слышал, что она говорила?

— Нет-нет… — Рафаил успокаивающе коснулся его руки, — Просто вспомнилось описание из одной древней книги…

— Хм… У меня такое чувство, что ты читал книги обо всем на свете. Странные книги…

— Почему странные? А ты сам-то умеешь читать, Товий?

— Немного. В Ниневии, когда отец занимался торговлей и был богатым, я изучал Закон, счет и письмо. Но потом… когда нас лишили всего и изгнали, мне было уже не до занятий. Отец ослеп, все хозяйство было на матери, а я помогал ей, как мог.

— Ничего. У тебя еще будет время на книги, — Рафаил тихонько вздохнул, понимая, что от предназначения, похоже, все-таки никуда не деться, — и одну из них ты точно напишешь сам.

— Я? Книгу? А о чем…

— Автобиографию, — отозвался Ангел непонятным словом в лучших традициях пророчеств Даниила, которые ему потом мучительно долго (хоть и не без удовольствия, как выяснилось) растолковывал Гавриил. — Историю своей жизни. Спи.

Товий, не вполне удовлетворенный полученными ответами, повозился немного и притих, задремав. Ангел лежал, глядя в темноту, спать ему совершенно не хотелось.

Загрузка...