Анютины глазки 2

Глава 27

– Хозяйка Анна, мы с сестрой твёрдо решили, что не вернёмся в город. Невозможно это, каждый день смотреть на соседей и думать, что кто-то из тех, кому мы готовили целебные отвары, укрепляя их силой, предал нас, отдав на поругание и страшную смерть.

– Оставайтесь в поместье. Никто вас прогонять не будет, – ответила я просительницам.

Прошло две недели после той памятной поездки в Любош и страшного вечера казни преступников, державших горожан в роковой кабале. Кого-то запугивали, кого-то шантажировали, кого-то заморочили ложными оговорами магического вреда для Длани. Горожане перестали дружить, избегали общения, боясь ненароком быть замеченными рядом с ненадёжными и подозрительными людьми.

Должно быть, совместные усилия Светлой Матери и Цветочной девы привели нас в тот день в город. Иначе никто не знает, как дальше бы сложились судьбы людей, замаранных пеплом невинных дев, заживо сожжённых в металлической клетке. Стучал ли он в их сердца?* Будил ли совесть или окончательно заставил смириться и сделать ещё один шаг к превращению в бездушных уродов?

– Нет, хозяйка Анна, – прервал мои размышления голос младшей из сестёр, Дрии. – Мы с Лимой благодарны вам, досточтимому Гусу и уважаемым целителям за спасение, но жить в поместье не можем.

И это я понимала. Не капризничают девчонки – психологическая травма пассами целительской магии не лечится. Сёстры не переносят мужчин. Одного вида боятся, едва ли не в истерику впадают, если кто из парней ближе пяти метров случайно приблизится.

Я было попросила Учителя изъять травмирующие воспоминания, чтобы облегчить страдания девушек, но получила такой нагоняй, что до сих пол голову в плечи втянуть хочется.

– Нет у нас права лишать человека памяти! – орал на меня старик, поставив полог тишины, чтобы наш разговор никто не услышал. – Понимаю, что ты из лучших побуждений это предложила, но сама подумай – как повлияет такое вмешательство? Память – это не букет твоих трав, с которым можно решить, что этот стебелёк оставим, а эту веточку уберём. Сознание слишком тонкие настройки имеет, чтобы в него вмешиваться. Ты можешь мне пообещать, что, избавившись в своих воспоминаниях о жутких днях, проведённых в подвале с насильниками, они сами не станут злобными монстрами?

– Но что же нам с ними делать? Настойки успокоительные помогают плохо… – пролепетала я, немного струхнув от направленного на меня гнева старика.

– Что-что… – магистр, видя, что я не настаиваю, успокоился и перестал сверкать на меня очами. – Скоро острая стадия пройдёт. Поработал я с ними немного. У них теперь тот период каждый день будто на год сдвигается. Скоро будут воспринимать случившееся словно уже десять лет пролетело или больше. Сама ты как относишься к горестным, но давним событиям?

– С печалью, но без особых страданий, – послушно ответила я, вспомнив гибель родителей и смерть бабушки.

– Вот! – довольно заявил Учитель, ткнув в пространство указательным пальцем. – А ты сразу: «убрать-убрать». Можно и без ампутации обойтись, даже если рана большая.

С решением мага я согласилась, но что-то в психике девушек всё равно изменилось, и я не знала, как им помочь.

– Где же вы жить будете, если не в городе и не в поместье?

– Позволь нам при Храме остаться? – попросила Дрия. Она хоть и младшая, но более решительная и бойкая.

– Хм… У меня два вопроса. Первый, как вы там жить собираетесь среди развалин? И второй, почему на это у меня разрешения просите?

– Мы устроимся. Ты, хозяйка Анна, не беспокойся. Ходили мы туда, осматривались. Там с обратной от стороны дороги домик стоит. Если его восстановить немного, то жить можно будет. Ты не думай, мы не просто так… Станем растительность лишнюю убирать да мусор, скопившийся за годы запустения. Уважаемая Тая говорила, что хочешь ты Храм восстанавливать – так мы поможем чем сможем. Потому-то у тебя и просим разрешения.

– Девочки, милые, да как же вы там одни-то будете? Вы и в поместье, где гарантированно никто вас не обидит, от каждой тени шарахаетесь, а там, вдали от людей, совсем одни…

– Нам Цветочная дева поможет. Это она послала/надоумила нас к тебе обратиться и сказала, что мы, если захотим, можем жрицами в Храме её стать, – включилась в разговор и Лима – старшая из сестёр. – Мы хотим.

«Вот и штат служителей моей небесной покровительницы увеличился», – подумала я и дала согласие на переезд.

Домик, скрытый от посторонних глаз, был. И сохранился, по сравнению с остальными строениями, неплохо. Только крыша не уцелела и вместо дверей и окон зияли грубые прорехи. Я впервые не просто осматривала Храм и прилегающую к нему землю, а с чёткими планами восстановления. Одно дело думать: «Я хочу» и другое – измерять, записывать, рассчитывать.

Вместе со мной по руинам бродил Флор. Целительство дело важное, но его способностью умело вычислять сколько чего нужно, какую сумму можно потратить и в итоге свести баланс в тратах и прибыли тоже нужно пользоваться.

– Аня, а ты можешь стены дома укрепить? Так мы на каменщиках сэкономим, – предложил мой названый отец.

Принародно Флор больше не называл меня дочкой, но наедине или в тесном кругу делал это с удовольствием. При всех же обращался «хозяйка Анна». Кто и когда придумал так меня называть, я не отследила, но присвоенное мне звание вошло в оборот, и им стали активно пользоваться не только домочадцы, но и частые гости усадьбы, невольно налагая на меня ещё больше ответственности за поместье и людей, проживающих в нём.

Я пожала плечами – отчего бы не попробовать. Прижала ладони к стене, закрыла глаза и представила, как молекулярные связи камней становятся прочнее, трещины затягиваются, обветренные и осыпавшиеся края выравниваются, принимая чёткие формы. Заодно и в подвал «заглянула», проверив фундамент и близость подпочвенных вод.

– Всё, доча, хватит! – обеспокоенно похлопал меня по руке Флор. – Ты так всё силу выльешь.

Контакт с восстанавливаемым домом разорвала и, не открывая глаз, прислушалась к себе и своему источнику. Чувствую себя отлично, сил полно – едва-едва потратилась. Отступила от стены и посмотрела на свою работу.

Ухтыжка! Это правда я сделала? Покосившаяся лачуга превратилась в свежепостроенный крепкий каркас, готовый к окончательной отделке и принятию тяжести надёжной кровли. Так может, и стены Храма таким образом восстановить? Хотела было попробовать, но одёрнула себя – нельзя распыляться. Надо сначала девчонок заселить, а потом, потренировавшись на их обустройстве, и за большее браться.

Пользуясь опробованным способом, неподалёку от дома из невнятной кучи камней я создала сарай, в который вознамерилась поселить нескольких кур и козу. Расчистила и взрыхлила место под огород и сад. Вот захотелось мне так! Пусть первые храмовые жрицы не только молитвами богиню славят, но и трудом ежедневным. Тем более что сами такой жизни захотели. А во мне сила бурлит, и мне необходимо её во что-то полезное слить.

За спиной кто-то хихикнул. Обернулась. Поклонилась с почтением великим:

– Приветствую тебя, прекрасная моя покровительница. Рада видеть, лучезарная.

Сегодня богиня явилась в роскошном венке из анютиных глазок. Я просто уверена, что цветы эти были посажены мной в резную зелёную вазу, служившую алтарём на Левом континенте.

– И я тебе рада, моя Главная жрица. Хорошо, что ты девиц в Храм отпустила. Они тоже землёй и растениями управлять могут. Не так, как ты, но я чувствую дар. Не бойся за них. Я уже в силе защитить служительниц своих от плохого. Люди, живущие в твоём имении, часто возносят мне благодарность, наделяя энергией и выводя из Забвения. И всё это твоя заслуга, жрица.

Я восторгалась каждым словом Цветочной девы, чувствуя божественную благость, исходящую от неё. Ещё не подавляюще мощную, но уже вполне ощутимую. Одно то, что смогла она явиться для беседы со мной не во сне, а при дневном свете, о многом говорит.

– Что ещё я могу сделать для тебя, моя богиня? – спросила я небесную покровительницу.

– Пока ты всё делаешь правильно. Когда ещё что-то понадобится, я скажу.

Произнося эти слова, образ Девы медленно истончался, как утренний туман под лучами светила. И вот только хоровод мелких цветочных лепестков кружит в воздухе на том месте, где парила в знойном полуденном воздухе богиня, но вскоре и они исчезли.

– Не думал, что ещё раз сподоблюсь увидеть её, – прошептал за спиной Флор, стоящий на коленях. Заметив моё удивление от такой позы, целитель объяснил: – На ногах не удержался – богиня всё-таки.

*Отсылка к фразе из романа Шарля де Костера «Легенда о Тиле Уленшпигеле»: Пепел Клааса стучит мне в сердце.