Антитело

ГЛАВА 1. Край мира

— Приказ принят, координаты получены. Разрешите выполнять? — отрапортовала я мрачно.

— Выполняйте. Что-то еще? — Ломидзе отлично меня знал и потому прекрасно понял по взгляду, что просто взять под козырек я не могу. Точнее, могу и в другой ситуации бы так и сделала, но у нас с Резо почти дружеские отношения, можно позволить себе вольность.

— Товарищ капитан первого ранга, разрешите обратиться не по уставу?

— Ругайся, — насмешливо разрешил комдив.

— Резо, ну какого?.. — не разочаровала я его, с ходу перейдя на разговорный язык.

— Ай, такая женщина, а так материшься! — В голосе откуда-то прорезался акцент, Ломидзе довольно оскалил ровные белые зубы.

— Я еще и не так могу, особенно с такого вводняка! Нет, я всё понимаю, корабль у меня быстрый и маленький, но… Какого?! У нас курьеры, что ли, перевелись? Срывать корабль с боевого дежурства ради доставки одного придурка с курорта? Он что, внебрачный сын императора?! У нас тут война на носу, каждый ствол на счету, а я — извозчиком на край рукава?! — щедро пересыпая речь нецензурными эпитетами и сравнениями, я честно высказала всё, что думаю. — Причем ладно извозчиком, что это еще за эскорт-услуги? У меня в экипаже пять женщин, считая меня. Я с какими глазами к старшему лейтенанту Субире Пхаго, начальнику второй БЧ, должна подходить с такими приказами?!

*Вторая БЧ — боевая часть номер два, на малых кораблях совмещающая в себе все орудийные расчеты*

— Всё сказала? — со спокойной ироничной усмешкой спросил Резо, когда в потоке ругани возникла пауза.

— Пока хватит, — буркнула я, прислушавшись к ощущениям.

— Полегчало? — участливо уточнил он.

— Немного, — кивнула смиренно.

— Хорошо. Нина, я всё это понимаю не хуже тебя и разделяю негодование, но приказ сверху. И о пассажире этом, и про то, что взаимодействовать с ним должны исключительно женщины, там было сказано особо. У тебя в экипаже пять, и не надо Пхаго дергать. Молодежь есть, фельдшера вон закрепишь за ним и ладно. Если честно, я тоже оху… озадачился не меньше тебя, но мне намекнули, что дело государственной важности, курирует ИСБ и вообще чуть ли не император лично. Только там не в родне дело.

— А в чем?

— Веришь — самому интересно! Ты про эту планету, конечно, не слышала раньше ничего? Да не слышала, не напрягайся, про нее вообще мало кто слышал. Она закрытая.

— О как! — вставила я удивленное в специально для этого подставленную паузу.

— Притом не просто закрытая, а — держись за кресло! — закрытая по требованию местного населения. Сечешь?

— То есть забрать мне надо не потерявшегося курортника, а ксеноса? Причём цивилизация у них настолько развитая, что контакт с ними теоретически разрешен законами галактического сообщества, но они сами разговаривать не хотят? Вот же… плус мне в нос!

*Плус — противолодочный управляемый снаряд*

— Ну что, жить стало веселее? — опять осклабился Резо.

— Как минимум, интереснее, — не стала я спорить. — И на кой нам этот ксенос в основном расположении флота они, конечно, не сказали? Я бы предположила, что именно у этих необщительных ребят проблемы возникли и сразу гордость кончилась, но вряд ли бы его тогда потащили в штаб…

— Я тебе пищу к размышлению дал, развлекайся. Может, он сам и расскажет.

— Ладно, приняла. Никаких особых распоряжений по содержанию и кормлению не было?

— Нет. Но там планета земного типа, да и говорили про него как про человека, так что, наверное, какой-то близкородственный гуманоидный вид. Я еще про язык спросил, сказали — проблем не будет, имперский он вполне понимает. Ну да я тебе всё это скинул вместе с координатами, посмотришь. И, Нина, выполнять прямо сейчас.

— Да я уже догадалась. Отбой.

— Отбой.

Изображение перед глазами пропало, и я еще несколько секунд сидела на койке неподвижно, бессмысленно пялясь в переборку, потом всё-таки встряхнулась и принялась одеваться. Ныть и страдать у нас не запрещено, но — про себя, с песней выполняя полученный приказ.

Состав одежды у меня не меняется очень давно. Мама постоянно ворчит, что я вечно в форме, даже когда к ним приезжаю, но возражать на это бесполезно, остается молча пережидать. Ну что поделать, если так удобнее, форму я люблю и за годы службы практически сроднилась?

Белуга — форменное нижнее белье, состоящее из коротких эластичных шорт и такой же маечки, потрясающе удобная штука, — штаны, тонкая тельняшка с коротким рукавом (у которой из исторического только название и черная с белой полоски), фланка, прогары. Несколько раз пройтись по волосам щеткой, собрать с боков, чтобы не лезли в лицо, нацепить пилотку — на все сборы меньше минуты.

*Фланка — верх форменной одежды, плотная рубашка на пуговицах, которая надевается поверх тельняшки.*

*Прогары — жаргонное название обуви в космофлоте. Высокие сапоги, которые являются частью легкого форменного сегментного скафандра. По требованиям безопасности обувь на военных кораблях должна быть магнитной на случай отказа системы искусственной гравитации. Кроме того, будучи частью скафандра, обувь эта защищает от перепадов температур, внешних механических воздействий и радиации. Название пришло из военно-морского флота докосмических времен.*

За это время я вспомнила, кто сейчас стоит на вахте, кто остался на борту, сменившись, а кто — сошел на условный берег, то есть на станцию, к которой был пристыкован наш «Скат». Последних припомнилось больше половины экипажа, то-то народ обрадуется, когда я их на железо затребую!

Правда, пока дошла до командного пункта, передумала и отправила сигнал общей тревоги. Всё равно на старте боевого вылета каждый должен занимать место согласно штатному расписанию, а оно отдыхающих не подразумевает.

— Нин, что за?.. — поприветствовал мое появление на командном пункте первый (и последний, то есть единственный) помощник — Васильков Николай Васильевич. — То есть здравия желаю, таащ командир, но хотелось бы узнать, чем продиктована сия срочность и неожиданность?

— Не спится мне, неясно? — ответила невозмутимо. — Дай, думаю, и вам тоже не будет. Выведи карту пока и отметь координаты, я тебе на шимку скинула. Хоть глянем, куда нас несет.

*Шимка — сокращение от «широкодиапазонного многофункционального устройства». Биоэлектронное устройство, которое наносится на кожу лица с одной стороны, в области виска, глаза, уголка губ и уха. Устройство изобретено больше двадцати лет назад и быстро распространилось. В настоящее время заменяет в Солнечной империи нейрочипы и ряд других устройств. Служит удостоверением личности, средством банковских расчетов, терминалом для выхода в информационную сеть, переводчиком, развлечением и даже медицинским прибором, в зависимости от конкретной модели и прошивки. В выключенном состоянии прозрачна и почти незаметна, во включенном — испускает слабый свет.*

Наш «Капитан Белоусов», буквально год назад построенный штурмовой катер системы «Скат» — корабль маленький, воплощение новой концепции развития космофлота. Оружие и аппаратная часть становятся всё совершенней и занимают всё меньший объем, и на место огромных монстров, на борту которых можно пробежать марафон, ни разу не повторившись коридором, постепенно приходит такая вот мелочь. Двадцать человек экипажа, а наша «мамаша», то есть главный калибр, может с одного выстрела прихлопнуть среднюю космическую станцию.

А поскольку людей немного, то и лишние выгородки посчитали конструктивно ненужными, поэтому помещений у нас тут мало.

*Выгородка — в космофлоте, вслед за морским флотом, небольшое помещение, предназначенное для размещения отдельных приборов, механизмов и так далее.*

Ни палуб, ни мостиков, один довольно тесный командный пункт, где всегда людно, особенно на боевом дежурстве. Отсюда командир контролирует происходящее, штурман управляет кораблем, бдят все три пилота, двое из которых отвечают непосредственно за корабль, а третий — за защитную «моль». Пока, правда, вахту несли только один из пилотов и Никвас, но сейчас понабегут.

* «Моль» — жаргонное, от аббревиатуры МЛА, малые летательные аппараты — разведывательные, защитные, иногда атакующие беспилотники, обычно включенные в состав вооружения любого военного корабля.*

— Это что за красота? — присвистнул помощник. — И где это вообще? Я-то думал, у нас Земля на отшибе…

— Сейчас наш главный звездочет придет, расскажет, какими сложными путями мы туда будем добираться. Приказ у нас, надо забрать оттуда представителя какой-то загадочной, но дружественной цивилизации.

— А что, дипкурьеры в империи перевелись? — изумился Никвас.

— Я то же самое спросила. Догадаешься, что комдив ответил? Ларсен, — обратилась к пилоту, — ну где там твоего прямого начальника носит?

— Не могу знать, таащ командир! — предсказуемо отозвался тот. — Можно подумать, этот узкоглазый мне чего докладывает, — пробурчал себе под нос.

— Разговорчики! — рявкнула для профилактики.

Хотя, конечно, узкоглазым нашего штурмана, он же звездочет, называли все, стоило тому представиться. Кто-то в глаза, кто-то — за. Звали его Хенг Зихао Ван, но узкоглазым обзывали совсем не за это, а потому, что наружность он имел такую, какая с этим именем ассоциировалась в последнюю очередь: высокого роста статный светлокожий блондин с серыми абсолютно европеоидными глазами.

За последние века развития человечества народы Земли сильно перемешались, и казусы случаются разные, но Хенг на моей памяти — один из самых выразительных. Последнюю сотню лет детям стараются давать имена, не только созвучные с отчеством и фамилией, но отвечающие их внешности — мода такая, введенная императорской семьей. Но некоторым эта мода… Отец Хенга, Зихао, такой же белобрысый.

Явился штурман на удивление быстро и на удивление бодрым, даже довольным. Я-то беспокоилась, что он нашел на станции очередную бабу и идти на корабль будет долго, мучительно, и потом ещё ворчать полдороги, но нет, Хенг проявил похвальную прыть. Наверное, свидание не задалось.

Да вообще весь экипаж собрался пугающе быстро, даже тревожно как-то. Уже через полчаса после выдачи команды все бойцы были на своих местах, я получила разрешение на вылет, а Хенг заканчивал прикидку курса, восторженно матерясь о том, в какую восхитительно глубокую и удаленную дыру нас отправили сейчас и как далеко придется лететь оттуда до штаба флота.

Мы с Ваном знакомы давно, потому что учились вместе. Вообще-то должны быть в одном звании, но он пострадал за свою любвеобильность: загулял с женой одного высокопоставленного офицера из командования флота, а тот возьми да неожиданно обидься. Неожиданно для штурмана, а по-моему этим должно было кончиться даже раньше. Офицер оказался злопамятным, так что штурмана ко мне сюда фактически спрятали: кораблик пусть передовой, но маленький и неприметный, на такие высокое начальство комиссиями ходить не любит и встретиться им шансов мало. С карьерой вот не задалось, но Хенга это как будто совершенно не расстраивает, ему и так хорошо.

Гораздо сильнее его пугает другая перспектива: принуждение к воздержанию до конца срока службы посредством шимки, но для этого нужно провиниться гораздо сильнее, чем просто загулять в свой личный выходной с чужой женой.

Спецмодификация этого устройства, которой оснащаются все военные, умеет гораздо больше, чем гражданские модели. Я не медик, поэтому деталей воздействия не знаю, но на рекомендуемом уровне воздействия прибор глушит запредельные и вредные гормональные всплески, реагирует на опасные вещества и приглушает либидо, что упрощает существование смешанных экипажей. По уставу программа подавления запускается во время боевых вылетов, учений и участия в военных действиях, а всё остальное отдают на откуп самому бойцу. Если только он не начинает вести себя как-то уж слишком неадекватно и не нарушает кое-какие пункты устава. Но Хенг все их знает наизусть и блюдет свято.

Маршрут получился довольно долгим. Нужная звезда с планетами располагалась на отшибе, так что сначала нам предстоял один длинный трехдневный прыжок к ней, потом еще около полутора суток — до ближайшей станции очистки, а потом оттуда — обратно, фактически мимо нашей базы.

И это нам еще повезло с кораблем. Раньше считалось, что перемещение с помощью гиперпрыжка имеет постоянную скорость, потому что как-то повлиять на этот параметр людям долго не удавалось. Но буквально несколько лет назад наши головастики что-то там такое наоткрывали и построили новый генератор с новым типом космолитовых пластин, так что сейчас мой «Скат» и его соплеменники — жутко секретные и едва ли не самые быстрые в известной части галактики аппараты. На посудине постарше мы бы недели три летали, минимум.

— Отбой боевой готовности! — скомандовала я в конце концов по внутренней связи, когда корабль прыгнул. — Вахтенной службе заступить по-переходному.

— Пойдем-ка, товарищ командир, я тебе чаю налью, — заявил вдруг Хенг. — Буквально спасла сейчас!

— От чая не откажусь. Но за долги сначала комдиву налей, и дальше по восходящей, — согласилась я, поднимаясь с кресла.

— И мне принесите! Пожа-алуйста! — жалобно проблеял Никвас.

— Сиди дежурь, у тебя вон сколько времени было на чай! Хенг тебя сменит — хоть обпейся. — И под укоризненные вздохи помощника мы вышли в коридор. — Куда ты там опять влез?

— Обижаешь! Я как раз вылез, — осклабился штурман. — У меня конфеты с пралине есть, будешь? — предложил заговорщицки.

— Спрашиваешь! И кому они не достались?

— Да приехала на базу пара связисток новых. Одна хорошенькая, но вредная и неласковая, прямо как ты. А вторая красотка, на всё согласная, но дура дурой. Я сначала-то решил, что мне с ней не о звездах говорить, но… Нет, знаешь, наверное — старею, и поговорить всё-таки тоже хочется, — весело сообщил он. — Плюк знает, как она на базу попала, но чувствую — ненадолго. Есть ощущение, что цель у нее в жизни одна, замуж выскочить. Так что или кто из штабных себе в любовницы возьмет, но я о наших старших офицерах лучшего мнения, или выпнут ее обратно на материк. Я уже собирался совершать тактическое отступление, но тут удачно срочный вылет и я помчался спасать галактику.

Болтовня не мешала Хенгу возиться с чаем. Каюта у нашего звездочета просторная, их таких три — его, моя и помощника, — и жить здесь даже удобнее, чем на станции. Длинная широкая койка, низкий круглый стол с тремя креслами вокруг, уголок со шкафами, чайником и небольшой импульсной печкой для разогрева еды. Ну и личный санузел за отдельной неприметной дверцей, но по нормам гигиены такие сейчас в каждой каюте делают.

Я устроилась в кресле, сунула пилотку под погон, вытянула ноги, расстегнула верхние пуговицы фланки. Настроение, слегка омраченное невнятным вводняком, загадочным образом выровнялось, и было мне сейчас хорошо и спокойно. И любопытно, чем весь этот странный вылет закончится.

— Что там за ерунда с пассажиром-то? — спросил Хенг.

— Еще б я знала! Судя по всему, ксенос-гуманоид, только про эту их планету я вообще ничего не нашла ни в открытом доступе, ни на моем уровне в рабочих базах. Кто ее открыл, почему закрыли, с кем договаривались. И, главное, непонятно, что аборигены делают с незадачливыми пришельцами. В смысле на консервы пускают или с немым укором в глазах отдают патрулям, мол, вы вот обронили? Ага, спасибо, — приняла я из его рук кружку.

— Ну и ладно, ну и слетаем, — легкомысленно махнул рукой звездочет. — Нам лейтеху-то какого-нибудь пришлют, нет, взамен Франца?

Экипаж у нас немного недоукомплектованный, не хватает помощника штурмана. Для дела это не страшно, потому что по специальности и я штурман, и Никвас тоже, так что подменить Хенга есть кому. Но после перевода прошлого с повышением наш главный звездочет изнемогал: его распирало желание поделиться сакральными знаниями с молодежью, а никто не слушал. То есть пилоты слушали, куда они денутся от своего начальника, но многоопытно пропускали его треп мимо ушей.

— Пришлют, как раз сейчас целый курс под «Скатов» должны выпустить, — рассеянно отмахнулась я. Отпила из кружки. Смерила звездочета задумчивым взглядом. — Хенг, что ты туда намешал? Там заварка-то вообще есть?

— А то! Буду я на тебя ценный продукт переводить без заварки и просто так. Так, плеснул чуть для запаха. Скажи ещё, что тебе не нравится!

Хенг, считая чай своим национальным напитком, очень его любит. Но поскольку на удалённой флотской базе никакой экзотики не найдёшь, Вану остаётся компенсировать недостаточное чайное разнообразие всевозможными добавками. Обычно это спирт и наличные специи. Все. Иногда получается вкусно, иногда — как получается.

— Это не самый неудачный из твоих экспериментов, — признала в итоге. — Давай свои конфеты, заем. Слышал что про наших беспокойных соседей?

— Пока тихо, — поморщился штурман, делая большой глоток из своей кружки. — Да и откуда бы мне знать больше тебя?

— Ну мало ли с кем ты там развлекаешься! У комдива вон жена есть. Опять же, товарищ капдва Наташа Сандерс — женщина видная.

*Капдва — капитан второго ранга.*

— Да иди ты! — ругнулся Хенг, поперхнувшись чаем. — Придумала тоже, Сандерс… Я боюсь женщин, у которых яйца твёрже, чем у меня, будь она хоть трижды первая красотка галактики! А Ломидзе мужик хороший, не хочу я в его семью лезть.

— Видел бы ты, как тебя перекосило, — не удержалась я и фыркнула от смеха.

— Да ну, ты как предложишь… Нет, фигура у неё, конечно, что надо, но — нет, я ещё слишком молод для такого ответственного шага. И про саранчу у меня ничего нового нет. И вообще, у кого из нас отец — адмирал?

— Контр-адмирал, попрошу. Да ладно, ты что, отца моего не знаешь, что ли? — вздохнула я. — Так он и расскажет что сверх положенного. Да и… Чувство такое, что наверху и сами не очень понимают, чем это может закончиться. Откуда они взялись, соседи эти, чего им надо — Тьма знает. Неужели только вот так вот жрать? И ксеносы дружественные тоже, похоже, не в курсе.

— Ладно. Давай, чтоб войны всё-таки не было. За мир в галактике и всякое такое.

Мы чокнулись. Чай чаем, а спирта туда Хенг не пожалел.

«Соседи» появились на наших горизонтах пару лет назад. Поначалу никто не всполошился, поначалу их было мало. За ними немного наблюдали, потом попытались вступить в контакт. Но пришельцы оказались агрессивны настолько, что это поставило в тупик и людей, и другие дружественные цивилизации.

Потом оказалось, что те первые ласточки — это просто разведчики, а на самом деле «новичков» много. Очень много. И ведут они себя для развитой цивилизации более чем странно. Не знаю, откуда взялся этот термин, но окрестивший их «вирусной цивилизацией» учёный был очень остроумным типом.

А в народе прижилось другое, не менее меткое название: саранча. Громадная туча медлительных, в сравнении с нашими, кораблей двигалась по космосу как стая этих насекомых. Наткнувшись на новую планету, они выжирали на ней всю органику и нужные себе полезные ископаемые и продолжали движение. На то, чтобы «обглодать» планету земного типа, у этих существ уходило меньше года, ещё несколько месяцев — на путь колонии к следующей, которую за это время находили разведчики. И всё бы ничего, но двигалась эта орава точнёхонько в сторону Солнечной империи.

По предварительным прогнозам, до прямого столкновения в окрестностях ближайшей из наших звёзд оставалось лет семь, и командование изо всех сил готовилось к войне. Потому что договариваться с ними бессмысленно, а надеяться, что пронесёт — тем более.

Паники, впрочем, не было, даже в прессе. Информация потихоньку просачивалась, но следили за ней строго и формировали общественное мнение с умом, готовя народ к столкновению. Оружие наше гораздо эффективнее, чем у саранчи, да и ксеносы не собирались оставаться в стороне, поэтому в победе никто не сомневался. Но ценой каких жертв она достанется? Да, один наш маленький «Скат» стоил десятков, а то и сотни их неповоротливых туш, и беспилотники никто не отменял, но их слишком много. И всё это — не шутки, а настоящая война на уничтожение, как во всякой зловещей фантастике.

— Как думаешь, связано появление этого пассажира с саранчой?

— Это тоже приходит в голову и неплохо объясняет, почему они сидели-сидели, а тут вдруг — проклюнулись. Да ещё не на Землю, дипломатические разговоры разговаривать, а в штаб флота, причём одного-единственного аборигена. На кой он там нужен?.. Я вообще не знала, что, оказывается, у нас тут под боком есть развитые цивилизации, которые сидят у себя в норах и носа наружу не кажут!

— Есть многое на свете, друг мой Нинка!.. — блеснул образованием штурман, отпил из кружки и, поморщившись, долил туда из фляжки. О том, что следующая вахта — его, я решила не напоминать. Что этой туше лишние три глотка спирта! — Да, я вот ещё что не понял! Что за чушь на тему «не подпускать к нему мужиков»? А то, может, ко мне тоже так надо, а?

— Понятия не имею, — с расстановкой сказала ему. — Хенг, весь вводняк, что дали, я скинула тебе и Никвасу, всё. Да х… хто его знает, может, он мужиков не любит!

— Вот! Я тоже не люблю, но про меня никаких распоряжений не дают!

— Уймись, а? И так зла не хватает. А то если нечем заняться, я тебя так отлюбить могу, что пощады запросишь. Или у тебя все журналы заполнены? По боевой и учебной подготовке, по материальной базе и далее по списку? Или, может, команду «утечка» давно не тренировали?

— Злая ты, — укорил звездочёт.

— Служу Солнечной империи! — хмыкнула в ответ. — Кстати, напомнил, надо среди младшей части женского экипажа разъяснительную беседу провести.

— М-м?

— Прикреплю к этому ксеносу мичмана, всё равно вы не болеете и они там скучают, думаю, док свою помощницу ради такого дела отпустит.

— Я думаю, он её ещё сзади подтолкнёт! — хохотнул штурман. — Ты же буквально сама ему в руки отдаёшь незнакомого ксеноса. Думаешь, он такой шанс упустит?

— Вин! Об этом я не подумала… Ну ладно, док — человек надежный, авось выживет этот пассажир. Пойду. За чай спасибо, только гвоздику в следующий раз, пожалуйста, не клади, а? Ну или хотя бы не столько.

— А по-моему — ничего так…

— Ага, ничего хорошего. Но, конечно, лучше, чем ложка перца.

— Ты мне его до конца жизни припоминать будешь, да?

— Нет, всего лишь до конца службы на одном корабле. Хотя не удивлюсь, если это окажется одно и то же.

На этой бодрой ноте мы распрощались. Звездочёт решил вздремнуть перед вахтой, а я пошла в медпункт.

Вообще-то, Хенг Ван — это тот человек, которого я без оговорок могу назвать своим лучшим другом. И как бы не единственным. Учились мы вместе, на первом курсе он немного поухлёстывал за мной из спортивного интереса, я — из принципа послала подальше. На втором курсе меня накрыло болезненное расставание с первой серьёзной любовью, в общей компании я хорошенько набралась, ну и закончилось всё закономерно и пошло: пьяным сексом.

Правда, наутро страдать, каяться и предъявлять Хенгу нелепые обвинения о том, что он чем-то там воспользовался, я благоразумно не стала, разошлись миром. Потом из интереса пару раз повторили на свежую голову, потому что вчерашнее помнилось смутно. Понравилось обоим, но Хенг, конечно, не воспылал вдруг искренними глубокими чувствами и не пожелал менять свою блудливую натуру, а я — не до конца тронулась умом, чтобы в него влюбляться. И за остаток учёбы эти странные взаимоотношения как-то незаметно превратились в хорошую крепкую дружбу, которая нас обоих устраивала несравнимо больше случайной интрижки.

Звездочёт оказался прав. Фельдшер, мичман Ольга Ларюшина, смущалась и явно не хотела встречаться с незнакомым ксеносом, но у дока очень выразительно заблестели глаза.

Горо Тэкеши Накамура, наш главный корабельный эскулап, по собственному признанию, подался в космос только из интереса к другим разумным видам. Почему он в таком случае выбрал своей специализацией экспедиционную медицину, да ещё по военному профилю, — оставалось только гадать. Горо о своей семье и жизни рассказывать не любил, один раз только обмолвился, что у него много врачей в родне, так что, наверное, это было что-то вроде династии. Ну а я в чужую душу тоже не лезла, пока это не сказывалось на коллективе.

За остаток пути Накамура предсказуемо уболтал свою помощницу, а в остальном до цели мы добрались без происшествий. И это подозрительно, потому что корабль на ходу недавно, серия новая, как перелёт — то и дело какие-то проблемы всплывают. Корабелы уверяли, что это всё «детские болезни», скоро безобразие закончится и сыпаться «Скат» перестанет. Но мне не верилось, что этот светлый миг настал именно сейчас, и в удивительном послушании корабля виделось зловещее затишье перед бурей. Так что, когда уже на орбите нужной планеты начала дурить система водоочистки, я вздохнула с облегчением.

Звезда, к которой мы прилетели, ничем особенным не выделялась. Жёлтый карлик, спектральный класс G6, семь планет, из которых нас интересовала четвёртая. Штурман не подвёл, вывел нас вблизи нужного объекта, но это никого не удивило: при всех своих особенностях, Хенг — профессионал. Так что полчаса тихого хода на распадющихся под хвостом тяжёлых ядрах, и мы вышли на орбиту.

Просто так садиться я не стала: вводные вводными, а плюк знает, что там у этих ксеносов в головах! Поэтому сначала сделали несколько витков на разных орбитах, собирая телеметрию. Как раз мазуты с водопроводом за это время управились.

*Мазутами на флотском и выросшем из него космофлотском жаргоне называют механиков в общем и бойцов электромеханической боевой части БЧ-5 в частности.*

Результат озадачил. Судя по полученным сведениям, никакой высокоразвитой цивилизацией на этой планете даже не пахло. Да здесь вообще никаких признаков цивилизации не наблюдалось — не то что вышедшей в космос и доступной для контакта или развитой индустриальной, аппаратура не обнаружила ни одного возделанного поля!

— Ничего не понимаю, — выразила я, кажется, общее отношение к происходящему.

— Не могли они там наверху напортачить? — предположил Никвас.

— Настолько?.. — с сомнением протянула я. — Вряд ли. Все данные-то совпадают. Характеристики звезды, планеты, параметры нужного континента… Ладно, чего рули мять, падать надо, приказ всё равно никуда не денется. По местам стоять, приготовиться к посадке!

По своим техническим характеристикам «Скат» вполне пригоден для посадки на необорудованные площадки, он очень универсальный. Вот только опыта подобного у экипажа нет, да и неоткуда ему взяться, мы на космодром-то посадку отрабатывали пару раз. Конечно, за время полёта немного потренировались, всё вспомнили, но в воздухе отчётливо сгустилось напряжение.

Было бы, наверное, забавно разбиться при посадке, то-то развитая цивилизация посмеялась бы! Но ничего, обошлось. Плюхнулись мягко, словно по учебнику. По учебнику же продолжили дальше — проверка состава воздуха, поиск вредных примесей, бактерий и вирусов, пуск десятка многофункциональных зондов для осмотра окрестностей.

— Всё-таки хорошие люди инструкции пишут, — рассеянно заметил Хенг. Приземлились мы чуть в стороне от того места, где была назначена встреча, но просто потому, что нужный участок покрывал лес, а здесь нашлась симпатичная скалистая площадка.

— Ага, особенно когда очередная комиссия начинает дрючить за очередную нарушенную инструкцию, ты их так хвалишь, — хмыкнул Никвас.

— Это другое, эти — проверяют, — парировал звездочёт. — А я про сочинителей. Благодать же! На любой случай есть инструкция, даже думать не надо.

— Оно, конечно, если нечем — без инструкций сложно, — фыркнул помощник.

— Вот! Я знал, что ты меня поймёшь!

— Цыц, разговорчики! — не выдержала я. — Принять «моль» на борт! Оператору подготовить проекцию.

Старшие офицеры переключились на рабочие вопросы, и какое-то время мы все внимательно изучали полученную зондами картинку. На записи попала разнообразная живность, но мы не биологи и ничего примечательного в ней не нашли. Координатная точка, в которой должен был ждать ксенос, соответствовала тихой живописной поляне совершенно земного вида. Никаких гуманоидов техника не зафиксировала.

— Кто мне скажет, куда понесло этого пассажира, тому ничего не будет, — мрачно пообещала я.

— А кто не скажет? — полюбопытствовал Хенг.

— А кто не скажет — того с собой погулять не возьму. Вот тебя точно не возьму, будешь с борта дорогу показывать, — ответила рассеянно и объявила, переключив шимку в режим общего оповещения. — Старшему лейтенанту Пхаго, капитан-лейтенанту Хановой, лейтенанту Уварову собраться в десантном шлюзе. Форма одежды номер четыре, боевое оружие наготове, время на сборы — пятнадцать минут. Помощнику командира Василькову на время моего отсутствия принять командование.

— Есть принять командование!

— Нин, а может, это… Мне лучше сходить?

— Хенг, уймись и завидуй молча. Сказано же было, мужиков к нему лучше не подпускать, а издалека нас и Уваров прикроет. И если что — ещё и донесёт всех четверых до корабля.

Безвестная планета встретила десант более чем дружелюбно, и это, конечно, тоже возбуждало мою паранойю. Высокое синее небо, зелёная трава, по внешней связи — щебет какой-то живности. Впереди шли мы с Субирой с табельными «Фенами», следом шагала Зульфия Ханова, бережно обнимая «Указку» — плазменную штурмовую винтовку, второй такой же поигрывал замыкающий Уваров. Кажется, механику очень хотелось пустить оружие в ход, но он пока держался.

*«Фен» — популярное ручное оружие пучково-излучательного типа, чаще всего применяемое в космосе, на кораблях и станциях. Отличается скорострельностью и ограниченной поражающей способностью: наиболее эффективен для уничтожения органики, в том числе биоэлектроники, одновременно с этим безопасен для корабельной обшивки.*

Ханову я взяла бы на выход в любом случае, даже если бы не было особых распоряжений по обращению с ксеносом. Во-первых, эта немолодая флегматичная татарка — лучший стрелок в экипаже и мастер спорта по рукопашному бою. А во-вторых, она биолог и являет собой весь штат СББ — службы биобезопасности, на маленьких кораблях вроде нашего объединяющей службы радиационной, химической и биологической защиты. По-хорошему Хановой единственной вообще можно покидать корабль на незнакомой планете, остальные не обучены и к этому не подготовлены.

Единственный недостаток Зульфии — гражданское образование, поэтому выше капитан-лейтенанта ей подняться не светит. Но Ханова — редкий пример человека, полностью довольного своим местом и своей жизнью, она каждый раз отказывалась от предложения пройти командирские курсы и охотно продлевала контракт в прежнем звании и на прежней должности.

Шли мы разреженной группой, на расстоянии метров пяти друг от друга, и на разговоры не отвлекались. Идти было легко: почва каменистая и ровная, лес редкий и светлый, а наши защитные костюмы снабжены мышечными усилителями, потому что весят они порядочно, а используются и для ремонтных работ в открытом космосе, и для десантных операций, и в качестве средства спасения при аварии.

Мы уже вышли к нужной поляне, когда Зульфия нарушила молчание тревожным:

— Командир, на два часа!

Одновременно с ней восторженно ругнулся Уваров, и я мысленно восхитилась исключительной точностью механика в формулировках.

Огромными красными глазами на нас смотрел большой розовый с зелёными крапинками медведь. Медведь стоял метрах в пятидесяти, потягивал носом воздух и предостерегающе щерил клыки длиной в палец. Причём не мой палец, а Уварова. Шаг, другой; двигался зверь явно на нас, то припадая к земле, то приподнимаясь на лапах.

— Огонь на поражение? — спросила Зульфия, вскинув винтовку к плечу.

— Погоди. Пугни его, под ноги стреляй. Если на нас потом ломанётся, то все стреляем на поражение. Готова? — спросила, поудобнее перехватывая «Фен», не рассчитанный вообще-то на использование в защитном костюме. — Давай.

Винтовка коротко низко ухнула, плюнула огнём. Зверь заверещал, отшатнулся на метр, а потом зарычал и припал к земле, явно намеренный атаковать. К счастью, отдать команду стрелять я не успела, а армейские инстинкты не позволили остальным начать палить без команды.

Я не успела заметить, откуда он там взялся, но рядом со зверем вдруг обнаружился человек или кто-то очень похожий. По внешним признакам — мужчина. Тёмные волосы, светлая кожа, штаны и размахайка нарядного зелёного цвета… Не знаю, что за странная цивилизация здесь обитает и где она прячется, но на поверхностный взгляд наряд не был первобытным, как минимум ткани эти существа изготавливать умели.

— Уйди от него, идиот! — простонала я себе под нос, не опуская «Фена», но понимая, что гуманоид всё равно не послушается, даже если услышит и поймёт. — Зуль, можешь…

Однако договорить я опять не успела, осеклась. Человек положил ладонь на розовое плечо медведя, находившееся примерно на уровне его груди, — и зверь вдруг передумал нападать. Выпрямился, нюхнул воздух над прожжённой дырой, чихнул — и в два прыжка скрылся за деревьями. И здоровенная яркая туша на удивление быстро растаяла в лесу. Они тут, похоже, все гении маскировки…

Гуманоид проводил зверюгу взглядом, улыбнулся и зашагал к нам. Он ещё ко всему прочему оказался босым.

— Уваров, отойди подальше, — на всякий случай велела я, с подозрением глядя на приближающегося аборигена. — Что-то мне подсказывает, это тот самый пассажир.

— Что подсказывает, таащ командир? — тяжело вздохнув, мазут послушно потопал прочь: кажется, расстроился, что пострелять не дали.

— Интеллект, лейтенант.

— А, ну это мне не положено, это не раньше каплея выдают, — ещё больше погрустнел он.

— Здравствуйте! — на чистом имперском, но со странным акцентом заговорил гуманоид, приблизившись на расстояние вытянутой руки. — Я Нану. А ты Нина, ты прилетела за мной, — продолжил он, уверенно выбрав меня взглядом из присутствующих женщин. Плюк его знает, чем руководствовался, в броне из нас только Субиру можно опознать, и то из-за высокого роста. — Можно снять защиту, здесь безопасно.

— Да, я, — ответила, хотя вопроса в его словах не было. — И не «Нина», а «товарищ командир». Пошли. Уваров, ты впереди, распугивай розовых медведей.

— Нас никто не побеспокоит, — заверил абориген, улыбаясь уголками губ и с явным интересом нас рассматривая. Потянулся, пощупал ствол «Указки», с задумчивым видом качнул головой.

А я наконец сообразила, что у него за акцент, только менее странным он от этого не стал. Пассажир проговаривал слова целиком, чётко артикулируя все звуки, и потому звучало так непривычно. Даже перевод шимка транслирует гораздо более естественный, а тут… Как будто не очень хорошая программа озвучивает, но при этом — без потери интонаций.

— Пошли, — повторила я и двинулась за лейтенантом. Нану послушно зашагал рядом, разглядывая мою броню и порой с детской непосредственностью щупая то локоть, то шлем, то крепление шлема.

— Руки убери! — не выдержала я через несколько шагов и отодвинулась от аборигена. Тот спокойно, с какой-то странной снисходительностью улыбнулся, но руки распускать перестал. Рассматривать, правда, продолжил, но на это я огрызаться не стала, тем более что остаток пути отвечала тем же. Когда не оглядывалась насторожённо по сторонам, не спеша верить в безопасность планеты на слово.

Пассажир действительно был совершенно человекоподобным, первое впечатление не обмануло. Кожа розоватая, наверное и кровь красная. Высокий, но поменьше Хенга и тем более Уварова; может, метр восемьдесят пять. Худощавый, но вряд ли тощий — слишком пластичный и со слишком хорошей осанкой для задохлика, но рассмотреть телосложение мешала свободная одежда. Двигался странно, но красиво — мягким скользящим шагом, как рукопашники на тренировках. Звериная походка. При виде него волей-неволей закрадывалось подозрение, что аборигены в прямом смысле жили в лесу. Простая одежда странным образом подходила к его манере двигаться, не стесняя и, наверное, почти не ощущаясь: умеренно свободные штаны, свободная рубашка с треугольным вырезом, без пуговиц и с длинными рукавами.

Пожалуй, если ксеноса нормально одеть, обуть и выпустить в мегаполис на Земле, от людей не отличишь. Лицо странное, с необычными чертами, тонким ртом, непривычным разрезом слишком больших чёрных глаз, чуть раскосых, но не настолько уж и чуждых, они вполне могли принадлежать чистокровному человеку. Единственным, что не укладывалось в естественную норму, был цвет длинных, до плеч волос: чёрные, но с отчётливым синеватым отливом. Но попробуй докажи, что он не крашеный.

— КП — командиру, — через несколько шагов вызвала я корабль.

— Есть КП! — раздался сосредоточенный голос помощника.

— Пассажира подобрали, идём обратно. Видишь нас?

— Частично, — непонятно отозвался Никвас.

— То есть как это?

— Придёшь — увидишь, я всё равно слишком обескуражен и фраппирован, чтобы внятно это объяснить, — ещё более загадочно ответил помощник.

— Пришли фельдшера к шлюзу, пусть пассажира встретит. И Накамуру на КП вызови.

— Зачем?

— Голову тебе пусть проверит, а то ты как-то странно изъясняешься. Вдруг это заразно? Отбой.

— Принял, отбой.

До корабля шли в напряжённом молчании. Пассажир был невозмутим и продолжал чему-то придурковато улыбаться, а вот мне за пределами корабля после столкновения с розовым медведем окончательно разонравилось. Плюк знает, что у них тут ещё водится! Да и Никвас своей загадочностью заинтриговал по самые уши, что у них там успело случиться за время нашего отсутствия?!

Но ксенос угадал, до шлюза добрались без происшествий. Первым я загнала в корабль Уварова и только через минуту, дав ему возможность уйти подальше, махнула рукой своим спутницам. Не знаю уж, с чем связаны такие странные распоряжения насчёт этого… гуманоида, но нарушать приказ я не собиралась.

В десантном шлюзе на удивление просторно, туда без проблем мог поместиться десяток человек. А всё потому, что назывался-то он десантным, потому что так положено, но по факту являлся единственным. И такие просторы в нём не ради удобства людей, просто нет другого способа загрузить что-то в недра «Ската». Вот при необходимости замены какого-нибудь агрегата сразу оказывается, что не так уж тут много места.

Мичман от военной медицины переминалась с ноги на ногу у переборки, сразу на выходе из шлюза. Я сняла шлем и под странно блестящим взглядом ксеноса назвала их друг другу:

— Ольга, это Нану. Нану, это Ольга. Все вопросы, пожелания, просьбы — к ней. Она проводит тебя в каюту. Ты меня понял?

— Хорошо, — кивнул он. — А когда придёшь ты, Нина?

— Когда ты выучишь, что обращаться к командиру корабля нужно «товарищ командир», — проворчала я. — В крайнем случае, Нина Львовна. Оля, убери это недоразумение с моих глаз побыстрее, и полетели с этой планеты подальше.

К счастью, сопротивляться пассажир не стал, только бросил мне в спину: «До скорой встречи, Нина!» Я великодушно проигнорировала эту шпильку — ну не поверю я, что он не издевается! — и отправилась скидывать амуницию.

— Ну что у нас ещё случилось, с чего вы тут такие загадочные? — с ходу обратилась к помощнику, добравшись до КП. Он, Хенг, все три пилота и связист встретили меня подозрительными немыми взглядами.

— Думаете, она? — с подозрением спросил звездочёт.

— Похожа, — в том же тоне ответил Никвас. — Таащ командир, а скажи нам чего-нибудь по-командирски!

— Николай свет Васильевич, а вы часом не?.. Так я без всякого доктора могу прописать ведёрную клизму для освежения памяти!

— Она, — решил Хенг. — А ты, чем ругаться, кино вот лучше посмотри. Интересное.

Кино представляло собой запись с камер двух зондов, сопровождавших нас на место встречи и обратно. Мужчины были настолько зверски серьёзны и смотрели на меня так напряжённо, что я даже не стала комментировать вид нашей группы cо стороны, ожидая того самого момента, когда случится это. Вот мы идём. Вот поляна. Вот розовый медведь, здоровенная всё-таки дура. Вот…

— Не поняла, — пробормотала я. — А где?..

— Ты дальше смотри, — отмахнулся Никвас.

И секунд через пятнадцать я окончательно поняла, что повод говорить загадками у помощника был, более того, не было никакого шанса обойтись без них. Потому что на записях камер инопланетянина не было, а потом он — раз! — и появился. Вот пока ксенос успокаивал зверя, розовый медведь был один, и потом тоже. А потом, когда найдёныш щупал «Указку», вдруг возник. Из ниоткуда, словно на записи был монтаж. Потом какое-то время камера фиксировала Нану, потом — опять потеряла. Потом он снова появился, когда потрогал мой локоть, и дальше уже до самого корабля шёл рядом как ни в чём не бывало.

— Ничего не понимаю! — подытожила я. — Эй, связь! А как это вообще возможно?

— А х… его знает, товарищ командир! — бодро отозвался связист.

— Спроси при следующей встрече, мне тоже интересно, — попросила задумчиво. — Ладно, товарищи офицеры. Будем надеяться, до дома мы с ним как-нибудь долетим, а там уже не наша головная боль. Главное, оно неагрессивное.

— Это пока! — зловеще предрёк Никвас. — Сейчас взлетим, и начнёт нас жрать по одному. Потому что окажется, что начальство наше зомбировали, и на самом деле это…

— Слушай, иди ты в задницу, а? — как ни странно, первым не выдержал Хенг, опередив меня на целых пару секунд.

— Главное, нам всем там не оказаться! — не сдался Васильков.

— По местам стоять, приготовиться к старту! — скомандовала я по внутренней связи, и разговор увял сам собой.

Интересно всё-таки, что за существо мы подобрали и чем нам это может грозить? Очень надеюсь, существо действительно то, которое нужно, и намерения у него добрые, иначе…

Ай, плюк! Да какая уж теперь разница, всё равно подобрали. Долететь бы теперь с ним.