Глава 8

Алекс узнал, что принцесса является членом парламента, и пошел посмотреть на заседание этой странной новой формы правительства. Главным образом он хотел выполнить данное Селине обещание понаблюдать за возможными офирными угрозами, но ему было и просто любопытно. Он пришел к выводу, что король больше не правит городом в истинном смысле; он и не мог бы. Управляли, как бывало всегда, советники и чиновники, полные искренней любви к доброму и справедливому правителю, для которого наступили тяжелые времена.

– Хотя иногда у него бывают хорошие идеи, – сказал как-то Алексу Валенс. – А некоторые идеи казались безумными задолго до несчастного случая. Вот, например, траусы. Восемь лет назад на острове не было ни одного, но он услышал о них и настоял, чтобы мы купили несколько. Выменяли их у лимуров, больше идти было некуда. А теперь они повсюду; мы немало заработали, продавая их в другие города. Генерал, разумеется, считал, что нам следовало бы сохранить их для себя.

Король высказывал идеи перед парламентом, двенадцать членов которого выбирались голосованием от простого народа, шестеро назначались королем, а еще шестеро, традиционалы (происхождение этой группы терялось в туманах времени), сами назначали себе преемников после семилетнего срока. Шестеро назначенных королем были довольно разношерстой компанией: принцесса, Чок-Чок, купец-грыз по имени Глиит, семилетний мальчик Эхаль, который в основном возился с игрушкой, трактирщик Гарри и, совершенно неожиданно, Лукен.

Заметив Алекса среди зрителей, Лукен подошел к нему и, улыбаясь, пожал руку.

– Мы оба процветаем! – сказал он. – Насколько я понимаю, после того как Темит объяснил королю, кто я, тот решил, что мы все друзья и дал мне место в парламенте, но, по-моему, на самом деле я обязан этим тебе. Давай-ка я найду тебе местечко получше.

Парламент заседал в открытом форуме; ряды каменных скамей были вырезаны в склоне холма вокруг сцены, на которой стояли кресла членов парламента. В другие дни сценой пользовались актеры и музыканты; даже парламентариям иногда приходилось уворачиваться от летающих овощей, если они обсуждали непопулярные постановления. Лукен показал Алексу место прямо напротив кресел и снова взобрался на сцену, чтобы занять свое место.

Председатель избранной группы встал, откашлялся и открыл заседание.

– Сегодня нам предстоит обсудить несколько вопросов… – начал он.

– Громче! – крикнул кто-то из слушателей. Председатель насупился, а Чок-Чок пронзительно завопил.

– Так-то лучше! – крикнул кто-то другой. Раздались смех и редкие аплодисменты.

– Если вернуться к насущным проблемам, – проворчал председатель. – Во-первых, вопрос иммиграции, в особенности – грызов…

– Им больше некуда идти! – Глиит вскочил и нервно провел когтями по светлой шерсти на лице. – Бельтар задерживает всех, кто появляется в подвластных ему городах!

– Раньше это никогда не сдерживало ваш народ, – сказал один из избранников. Глиит насупился.

– Да, но попасть в руки солдат Бельтара означает смерть!

– Не понимаю, в чем проблема, – вмешалась принцесса Селина. – У нас, в Деридале, их всегда принимали как добрых и равных граждан. Не понимаю, почему теперь мы должны не пускать их.

Алекса поразило, как она спокойна и уверенна, а потом он понял, что нигде поблизости нет Генерала. Еще до начала заседания принцесса заметила его среди зрителей; их взгляды встретились, он ободряюще улыбнулся и показал ей знак, на торге означающий «все в полном порядке» (пальцы – или плавники, пальцы ног, у кого что есть, – образуют кружок). Она улыбнулась и расслабилась. Алекс ощутил теплую волну

удовольствия оттого, что помог ей, а Пылинка мысленно заворчала под Большой Шляпой с Перьями.

– Однако что они будут делать? Как они будут жить? – возразил один из традиционалов. – Наши границы отмечены стеной, и мы не можем все время увеличивать население, не…

– Снести стену! – закричал кто-то, толпа подхватила эти слова, и только когда вперед выступили двое солдат, шум уменьшился до редких улюлюканий и смеха и в конце концов затих.

Алекс сделал вывод, что это скорее всего просто традиционная шутка.

– Хватит об этом! – отрезал председатель. – Зачем они все вообще приходят сюда? Вот что мне хотелось бы знать.

– Открытый форум существует с тех пор, как… – заговорил традиционал, в котором Алекс теперь узнал городского гончара, одного из самых уважаемых граждан города, доброго, похожего на медведя хумана.

– Да не они ! – рявкнул председатель, махнув рукой на толпу. Некоторые помахали в ответ. – Я имею в виду грызов!

– Это все Визжащие башни, – ответил Глиит, снова занявший свое место. Его поддержал писк немногочисленных грызов среди зрителей. – Король Бельтар построил их, чтобы, как он говорит, избавиться от крыс, но они действуют и на грызов. Все время визжат! Невозможно ни думать, ни спать – ничего!

Алексу хотелось провалиться сквозь землю. Он, пожалуй, догадывался, как эти башни были настроены на визг. После бурного отбытия ученого солдаты Бельтаса обыскали лабораторию Темита и захватили его записи и исследования.

– Нам надо установить какой-то контроль над иммиграцией, – сказал председатель. – Король, насколько я понимаю, предлагает следующее… – Он пристроил на нос очки и развернул сложенное письмо. – Гм… «Ура, мне нравится пушистик, почему не иметь доспехов и чая?» – Он поднял глаза. – Все за? – спросил он. Кое-кто обменивался растерянными взглядами, несколько рук поднялись среди зрителей, но на платформе – ни одной. – Ну что же…

Обсуждение продолжалось и закончилось в конце концов предложением пересчитывать всех грызов, проходящих через главные ворота, и записывать их имена и описания и изданием распоряжения, напоминающего, что попрошайничество и воровство не являются законным родом занятий и влекут за собой суровое наказание. Затем объявили перерыв на ленч. Задумавшийся Алекс вышел вместе с толпой.

Он заметил, что Глиит сидит за столиком кофейни, уныло грызя кукурузную лепешку, и подошел к нему. Грыз прищурился и подтолкнул стул ногами, обутыми в грызские ременные сандалии.

– А, ты – тип с мукчи из дворца. Присаживайся.

– Спасибо. – Алекс сел. – Собственно, я хотел задать тебе вопрос.

– Спрашивай, – отозвался Глиит; крошки украшали большие усы. – Не важно даже, выслушаешь ли ты мой ответ – никто никогда не слушает.

Хвост с кисточкой печально дернулся.

– Ты ведь знаешь здешних грызов? А новых, только что прибывших?

– Многие из них приходят ко мне, спрашивают, могу ли я сделать что-нибудь, раз уж я в парламенте, – ответил Глиит. – Я говорю им: приходите и посмотрите, увидите, есть ли от меня толк.

– Я ищу грыза по имени Флип. У него черная шерсть и выглядит бедняком…

– Мехмех, сузь немножко рамки, – хмыкнул Глиит. – Но я могу поспрашивать и понаблюдать. А в чем дело?

– Ни в чем. Это… ну… это мой друг. Если он здесь, я бы хотел помочь ему. – К тому времени подошел слуга, и Алекс заказал первое, что было в меню, – «парихо». – И ты упоминал о Визжащих башнях, – заговорил Алекс, когда официант ушел. – Расскажи о них, пожалуйста.

– Сам-то я их не видел, – ответил Глиит. – Бельтасские грызы говорят, что их построили всего несколько дней назад вдоль реки, текущей через центр. По их рассказам, это большие вертикальные трубы с дырками не меньше некоторых башен замка. Они издают звуки при помощи волшебства; не думаю, что ваше племя может слышать их. Этот визг проникает в мозг. Он распространяется не слишком хорошо; если забраться поглубже, от него можно спрятаться, но даже мы не можем жить так всегда: есть тоже иногда надо. Просто позор. Знаешь, когда-то давным-давно костяк этого города строили грызы.

– Я не знал, что вы строите города, – удивленно сказал Алекс. – Вся литература…

– Ну нет, не высокие штуки, башни. У нас для этого нет мускулов, – ответил Глиит, сгибая для выразительности тощую руку. – Но когда много поколений назад строился Бельтас, хуманы строили свои здания, а мы… ну, конечно, не мы, а тогдашние грызы, наши предки… рыли котлованы, погреба и каналы. Выравнивали, рыли дренажные канавы. Если бы не мы, там был бы скалистый каскад. Но время шло, и у хуманов появлялось все больше и больше хороших вещей, и они оттолкнули нас и все толкали и толкали, а теперь просто выталкивают.

Принесли заказ Алекса; он еще не совсем овладел местным диалектом и был несколько сбит с толку, когда перед ним оказалась миска с маленькими, зажаренными до хруста ящерицами. Он взял одну за жесткий хвостик, но сморщенные глазницы смотрели так осуждающе, что он поспешно положил ее и спросил:

– А что будут делать пришедшие сюда грызы?

Пылинка спрыгнула на стол, быстро обследовала парихо и чихнула. Глиит рассмеялся по-грызски, сжав длинные зубы, и протянул ей кусочек лепешки, который она охотно взяла.

– О, они сумеют выкрутиться. Везде есть работа, до которой хуманы не снизойдут, а грызы возьмутся. Здесь всегда надо что-то делать: чистить акведук, сточные канавы. Они найдут работу. Не все, конечно; многие предпочтут жить в праздности воровством и тому подобным, а не работать, но такое можно сказать о любом племени.

– По всему архипелагу, – согласился Алекс.

– Надеюсь только, что Бельтар не начнет экспортировать свои визжалки. Хм… новоприбывшие грызы рассказывали, что у него был какой-то типчик, который играл на дудке и выманил всех крыс, так что их смыло рекой, а потом, сволочь, сбежал из города. – Один блестящий черный глаз, казалось, смотрел прямо на Алекса; никогда нельзя быть уверенным, когда не видишь зрачков, но он чувствовал пристальный взгляд. – Дурацкие сказки, ур-р-р?

– Чего только не придумают, – пробормотал, запинаясь, Алекс; он старался выглядеть безразличным, но чувствовал, как горят уши.

Глиит оскалил зубы и, к облегчению Алекса, переменил разговор.

– Послушай, ты собираешься это есть? – спросил он, указывая на ящериц.

Плоды этой беседы появились через несколько дней. Туда, где Алекса швыряло по всей комнате на утренних занятиях, пришел слуга и сообщил, что у него гость.

– Тебе следовало бы закончить занятие, – сказал ему Генерал, когда Алекс быстро сорвал тренировочную тунику и натянул рубаху.

– Завтра можешь избить меня вдвое, – отозвался Алекс. – По крайней мере не сомневаюсь, что ты постараешься.

Он сбежал от неодобрительного рычания и поспешил во двор, где стоял Флип, нервно щурясь при ярком солнце.

– Флип! – воскликнул Алекс, и грыз подскочил от изумления, услышав его голос. Алекс упал на колени, чтобы быть на одном уровне с гостем. – Ты спасся и нашел меня! Пожалуйста, тебе что-то нужно? Жилье? Еда? Какие-то мелочи? Ты помог мне, позволь мне отплатить услугой за услугу.

– Ты уже отплатил тогда, – ответил Флип, дружески встопорщив усы.

Алекс вдруг понял, что грыз выглядит ужасно: шерсть и глаза тусклые, на согнутой спине выделяются позвонки, хвост облез; он больше, чем когда-либо, походил на крысу, а никак не на представителя одной из торговых рас. Заметив выражение лица Алекса, Флип почесал торчащие ребра.

– После Нук… – вздохнул он. – Не хотелось… добывать еду, есть. Но Лиип, Лен и Трит приносили еду. А когда начался визг, увели меня с собой.

– Пойдем. – Алекс встал на ноги. – Мы найдем тебе жилье и еду… и для Лиип с малышами тоже.

Сначала Алекс обсудил этот вопрос с другими советниками. Хотя, наверное, можно было бы добиться от короля согласия на любой план, он не хотел рисковать, вызывая недовольство тех, кто действительно знал, что делает. После обсуждения «грызам Алекса» выделили старую, давно заброшенную дворцовую пристройку. Там благополучно поселилась семья Лиип с Флипом. Похоже, это процветание обеспечило им некое положение в грызской общине; Алекс иногда заглядывал туда и видел, как к ним все время заходят другие грызы.

Алекса представили огромному количеству новых лиц – большинство недавно прибыли из Бельтаса и других подвластных королю Бельтару городов. Все они хотели познакомиться с Пылинкой, и такое внимание совершенно избаловало ее. Несмотря на их дружелюбие, они приносили тревожные новости. Грызов выгоняли из всех городов и земель Бельтара – в большинстве мест просто затравили, а в самом Бельтасе еще и с помощью волшебных Визжащих башен. Ходили слухи, будто подобные башни строятся также в Бельтамиале, ближайшем к Деридалю городе после Бельтаса. Грызы также рассказывали о передвижениях войск: после учений, заключающихся в отлове и убийстве грызов, в Бельтас и Бельтамиал стягивались все новые отряды в количестве, явно превышающем нужды простого расового подавления.

Алекс упомянул об этом Генералу, но тероп только цинично свистнул.

– Скажи мне что-нибудь, о чем я не знаю, хуман, – сказал он. – Разумеется, они готовятся к войне. Стоит только взглянуть на карту острова – и все становится ясно. Дюжина недавно переименованных городов – добавлена приставка того, кто называет себя Быком из Пророчества. Еще дюжина городов помельче просто стерта с карты. Остался только этот город – с его стенами, безумным королем и мной.

– Ну, до сих пор мы держались, – смело сказал Алекс. Генерал покачал головой:

– Отважные слова… иногда я утешаю себя ими. Однако, как мне кажется, до сих пор они не начинали действовать только потому, что мы не представляли угрозы.

– Значит… война неизбежна? Почему бы просто не сдаться? – предложил Алекс.

Генерал бросил на него такой взгляд, что Алекс отступил.

– Если мы сдадимся, короля Кэрэвана убьют. Я поклялся защищать его жизнь и его королевство. И я не отступлю и не сдамся. Больше я не навлеку на себя позора.

Алекс пристально посмотрел на теропа. Нелегко было разобрать чувства или мысли в этих красных глазах, расположенных по сторонам этой массивной клыкастой пасти… но ему показалось, что он ощутил проблеск безумия в чуждых глубинах.

– Все сумасшедшие, – пробормотал Алекс позже, возвращаясь к себе. – Темит пытается вырастить опухоли на крысах; парламент – представление для толпы; Генерал собирается убить нас всех, отправив на дно вместе с кораблем; Селина считает, что может устоять против тавматурга; прочие советники вовсю строят козни за спиной друг у друга; змеи; грызы пытаются спрятаться за нами, словно мы можем защитить их; разум короля совершает безумные прыжки во всех направлениях, и советники бегут вдогонку. Они все помешанные, правда, Пылинка? О-а-а да! Да! Помешаны! Помешаны! – ворковал он, а она

счастливая!

сидела у него на ладони.

Встретившийся по дороге слуга ошарашено уставился на них: анимист вел одностороннюю беседу с сидящей у него на руке крысой.

Вместе с грызами появились и другие проблемы. К одной из них внимание Алекса привлек Флип. Как-то, когда анимист заглянул к нему, черный грыз отвел Алекса в сторонку. Алекс взял себе за правило часто останавливаться возле жилища Флипа, чтобы убедиться, что у того все в порядке. Его состояние, казалось, улучшилось, по крайней мере внешне: он уже не выглядел умирающим от голода и отчаявшимся, шерсть заблестела. Но в тот день грыз был явно чем-то озабочен, и, быстро оглядевшись, чтобы убедиться, что их никто не подслушает, он рассказал Алексу, что или, вернее, кто его беспокоит.

– Его зовут Клак. Шаман из города за много миль отсюда. Он говорит, что Бельтар перебил там всех грызов, – объяснил Флип. Грызы обычно исповедовали разнообразные культы, поклоняясь мелким духам, а не более важным божествам. Шаманов выбирали и обучали слушать духов и толковать их волю общине. – Он говорит, что его народ не послушал его и потому погиб. И он хочет спасти нас от смерти. Он силен и мудр, но… он пугает меня.

– Пугает тебя? – осторожно спросил Алекс. Флип казался встревоженным.

– Он… он говорит… знаешь, существо, загнанное в угол, дерется? – спросил Флип. Алекс кивнул. – Он говорит, что мы здесь загнаны в угол, что мы должны захватить город раньше, чем это сделает Бельтар, или раньше, чем Деридаль захочет нас выгнать. Что мы будем в безопасности, только если сами будем командовать.

– Он сумасшедший… во-первых, у нас нет никакого желания причинить вам вред: у нас хватает проблем за пределами стены, чтобы создавать их еще и внутри. И не обижайся, пожалуйста, но вы не настолько искусные бойцы и вас не так уж много…

– Нас… достаточно. Более чем достаточно. Слишком много, – тихо сказал Флип. – И слишком много проблем. Скученность, гнев… – Он вздохнул. – Многие слушают Клака.

– А разве у вас нет других шаманов? – спросил Алекс. – Что говорят они?

– Были два, – тихо сказал Флип. – Рит из Бельтаса и Керрит из Деридаля. Клак убил их. Алекс был потрясен.

– Что?

– Такое случается. Есть ритуал, традиция. Но это выглядело… неправильно. Казалось, Клаку наплевать на традицию – слишком уж серьезен, слишком разгневан. Он сказал, что сражается за нас, а другие шаманы были просто слугами хуманов. – Он схватил Алекса за руку, глядя на него снизу вверх умоляющим взглядом. – Я не хочу, чтобы мы сражались с хуманами. Но если Клак добьется своего, выбора не останется.

– И что мне с этим делать? В смысле я мог бы поговорить с королем… ну, по меньшей мере с советниками, можно найти и арестовать Клака, что ли…

– Но это только доказало бы, что он прав и что хуманы стремятся уничтожить нас, – сказал Флип. – Но ведь ты, ты сам почти шаман. Ты созываешь малюток, у тебя есть мукчи, ты дал нам возможность укрыться в городе. Может быть, ты…

– Я не хочу даже пробовать кого-то убить! – возразил Алекс. – И вряд ли смог бы, как бы ни учил меня Генерал.

– Тебе не надо убивать его – просто поговорить. Все грызы слушают только Клака, слушают только то, что говорит он. Ты можешь поговорить с ними по-другому, сказать, что хуманы не причинят им вреда, что лучше сражаться вместе с солдатами, чем против них.

– Можно привести с собой кого-нибудь еще? – спросил Алекс, которому совсем не хотелось лезть в логово рассерженных грызов в одиночку.

– Да, одного. Приведи бойца, – предложил Флип. – Но быстро! До темноты!

* * *

– Да в чем дело-то? – протестовал Лукен, когда Алекс тащил его по улицам.

– Возможно, я влип в неприятную историю…

– О, это было бы что-то новенькое, – насмешливо хмыкнул Лукен, постукивая на ходу копьем.

Вдобавок к обязанностям члена парламента Лукен вступил в деридальскую милицию; их с Алексом сдружила ненависть к Генералу и его манере обучения. Несмотря на это, Лукен теперь прекрасно управлялся с посохом и копьем, а также с мощным, смертоносным деридальским арбалетом.

– Вот я и хочу, чтобы ты подстраховал меня. На случай если дело примет скверный оборот.

– Очень лестно. Твой старый аллопат все равно дерется куда лучше меня, и у меня в доказательство этого до сих пор иногда побаливает голова.

– Да, но я не смог найти его. Зато нашел тебя, так что придется тебе.

Он также прихватил кое-что еще – просто на всякий случай.

– Спасибо за вотум доверия, – проворчал Лукен.

Они догнали Флипа в конце проулка. Алексу пришло в голову, что почти все встречи с грызами происходят в проулках, погребах или других уединенных местах; казалось, только немногочисленные уроженцы Деридаля чувствуют себя спокойно на открытом месте.

Флип оглядел Лукена и, похоже, нашел его приемлемым. Он провел их к старому амбару, откуда до слуха Алекса донесся ропот голосов грызов. Это так напоминало вольеры морских свинок в колледже, что пришлось бороться с приступом ностальгии.

– Тебе придется сразиться с ним… – начал объяснять Флип.

– Ты говорил, что мне не придется сражаться! – запротестовал Алекс, и Флип поспешно замахал руками.

– Нет-нет. Не убивать. Тебе не надо убивать его. Надо оспорить его право говорить как вождю. Надо… бороться. – Грыз постучал мозолистыми руками друг о друга, чтобы показать, и прищурился, пытаясь подобрать слова на торге для исключительно грызских понятий. – Это как… надо показать, что ты достаточно крутой и не бросаешь слов на ветер.

– Утверждение превосходства, – вздохнул Алекс.

– Один из вас проигрывает, один выигрывает. Говорят оба, но… э-э… мы можем и не прислушаться к проигравшему. Однако если его мудрость больше, чем сила другого, возможно, в конце концов, все пойдут за ним.

– Но ты говорил, что Клак убил других шаманов, – с сомнением сказал Алекс.

– Это было… неправильно. Но впечатляюще. Даже я подумал, что, возможно, он прав. – Флип вздохнул. – Понимаешь? Вот зачем ты ведешь хуманского бойца: Клак не захочет драться с вами обоими до смерти.

Была еще одна причина, по которой Алекс взял Лукена вместо одного из коллег-советников: Лукен – молодой, очень высокий, с широкими плечами и грудью – производил сильное впечатление. Единственным более искусным бойцом, кто мог бы пригодиться в такой ситуации, был сам Генерал, но Алекс слишком боялся теропа, чтобы даже подумать позвать его. Лукену пришлось пригнуть голову, когда они вошли в узкую дверь и спустились в переполненный погреб.

Алекс не знал, каким должен быть грызский шаман. Наверное, довольно маленьким, возможно, почти незаметным под буйством разноцветных шарфов и увешанных талисманами бус.

Может, что-то вроде жреца Дженджу, только помельче и покрытый шерстью. Но у фигуры, стоящей на помосте из деревянного ящика, установленном на платформе, сделанной из бочек и досок, в центре небольшой толпы грызов не было ничего общего с представлениями Алекса.

Клак был выше Алекса. Алекс привык к хуманам такого роста, но когда длинные желтые зубы грыза оказываются именно на той высоте, чтобы было удобно вцепиться в глаза, это гораздо неприятнее. Разумеется, это объяснимо: скорее всего благодаря волшебному дару Клак с юных лет хорошо питался, вот он и вырос.

При появлении хуманов все зашептались, а разглагольствующий перед толпой Клак умолк на полуслове. Алекс заметил, что речь была на торге; возможно, у грызов из разных городов диалекты отличались настолько, что торг был лучшим компромиссом. Толпа, похоже, состояла из двух половин: бельтасские грызы, погрязнее и помельче, деридальские – в более хорошем состоянии.

Клак не носил ни шарфов, ни бус; в сущности, он был обнажен. Его шерсть была самого необычного цвета, какой Алекс только видел у грызов: светло-кремовая, а на морде, руках, ногах и кисточке хвоста – темно-коричневая. Лихорадочно горящие глаза имели цвет бледных рубинов. Нагота делала его больше похожим на животное, чем на обычного грыза, но это не успокоило Алекса (хотя у него было гораздо больше опыта общения с животными, чем с любой из торговых рас, даже своей собственной), а, наоборот, напугало.

Когда Клак повернулся к хуманам, Алекс понял, почему он кажется таким высоким: шаман стоял на цыпочках, балансируя хвостом и опираясь на короткий посох. Эта странная неловкая поза усиливала атмосферу экзотической угрозы. По крайней мере у него был посох, как и положено волшебнику; на посохе виднелись клиновидные грызские руны. Самому Алексу хватило времени набросить причудливо вышитую тунику и схватить Большую Шляпу с Перьями, туго затянутую под подбородком, чтобы продемонстрировать свое официальное положение. Рядом с грызом он чувствовал себя глупо и слишком расфуфыренным.

Алекс чувствовал, как дрожит Пылинка, и видел волшебную ауру, окружающую шамана. В колледже учили неправильно; там говорили, что шаманы не очень могущественны и не проявляются так сильно в Офире, но Клак светился почти так же ярко, как Чернан. Возможно, никто в колледже никогда не встречал такого могущественного шамана; во всяком случае, не пережил эту встречу, чтобы рассказать о ней.

Алекс безмолвно обратился к Пылинке. Он вспоминал замечание Чернана: иногда благодаря связи с анимом анимист может сопротивляться волшебству. Он ощутил ее согласие, почувствовал, как усилилось тепло ее присутствия, и забрался на платформу.

– Так. Вот он – хуман, лакей короля, убийца малюток, – сказал Клак.

Он хорошо говорил на торге, почти без следа грызского выговора. Алекс ответил на том же языке, но знал, что его голос искажен небрежным, звучным хуманским выговором.

– Я Алекс, друг мукчи. – Он вытянул руку, и серая крыса, сидящая у него на плече, перебежала на ладонь и села перед толпой, потом побежала обратно. В толпе раздался восхищенный шепот. – Друг короля, который друг всем, кроме одного – Бельтара, выгнавшего вас из ваших домов. Вы сделаете лучше и достигнете большего, если присоединитесь ко мне и Деридалю, чтобы бороться против Бельтара за свою свободу.

– Союз с хуманами невозможен, – прорычал Клак, занося резной посох. Алекс заметил, что посох по длине и весу почти такой же, как его рогатина. – Каждый раз, когда мы доверяемся хуманам, это заканчивается смертью, разрушением, отчаянием. Духи сказали… они кричали : любой, кто пойдет на союз с хуманами, будет проклят. Проклят болезнью и смертью!

Он громко стукнул посохом о платформу. Алекс почувствовал, как подпрыгнула от шума Пылинка, да и сам вздрогнул, но скорее не от звука, а от слов. Нук умерла, когда Алекс попытался помочь ей… а когда грызы помогли Алексу, разве король Бельтар не обрушился на них с еще большими изобретательностью и яростью? Что, если шаман прав?

Нет, он не мог позволить себе такие мысли. Алекс пытался придумать хороший ответ, когда грыз заговорил снова.

– Ты пришел оспорить мои слова, хуман? – крикнул он.

– Я оспариваю их! – откликнулся Алекс, вспомнив наставления Флипа.

Он в последний раз мысленно попросил Пылинку помогать в защите от возможных волшебных атак, но знал, что главная его надежда – все время отвлекать шамана физическими проблемами, чтобы тот не мог как следует сосредоточиться для колдовства. Он сделал выпад рогатиной.

Клак парировал посохом, потом нанес ответный колющий удар. Но Алекс был готов к этому и, отступив с линии выпада, свободной рукой отбил посох в сторону. Клак снова замахнулся посохом, и мгновение они обменивались ударами; слышался только стук дерева о дерево. Потом они на миг сцепились, и Алекс съежился, увидев ужасные острые зубы в нескольких дюймах от своего лица. Клак попытался укусить, но Алекс был готов к этому и увернулся, но Клак еще и лягнулся.

Алекс отшатнулся: зубы грыза только что зацепили его лоб. Клак шагнул вперед, замахиваясь, но Алекс оправился и тоже лягнул шамана. Грыз схватил его за ногу и дернул с удивительной силой в узловатых руках. Алекс покатился, защищая плечо и вцепившегося в него грызуна, потом снова вскочил на ноги. Кровь из раны на лбу заливала глаза.

Клак уже надвигался на него; он неуклюже бежал, а не передвигался типичными для грызов скачками, занеся посох для удара. Алекс нырнул под посох и схватил грыза за хвост, дернув его назад; Клак с глухим стуком ударился о платформу, но тут же вскочил.

Алекс понял, что Клак не слишком опытный боец; рогатиной тот владел лучше Алекса, но не использовал с полной выгодой зубы и способность прыгать. Видимо, таково было правило ритуальных поединков, и Алекс порадовался своей удаче. Клак медленно приближался, держа посох наготове; они обменялись обманными выпадами, настороженно следя друг за другом. В какой-то момент Алекс повернулся так, что помост оказался между ними, и они кружили вокруг него, пока Клак с визгливым проклятием не перепрыгнул через ящик. Алекс отскочил.

Толпа грызов затихла. Лукен, прижатый покрытой шерстью толпой к стене, грыз ногти от беспокойства, пока противники обменивались градом ударов, потом снова разошлись. Алекс тяжело дышал, но Клаку, казалось, все нипочем. Даже шерсть не взъерошилась.

– Ты говоришь смело, мальчик, – прорычал Клак, – и хорошо сражаешься. Но я не могу позволить тебе причинить вред моему племени, моему народу. Слышишь меня? – Он повысил голос, а взгляд, казалось, охватил широко открытые глаза всех собравшихся грызов. Алекс приготовился; он тяжело дышал и пытался смахнуть кровь с глаз. Клак шагнул вперед. – Да. Даже у храбрейшего бойца есть уязвимое место.

Потом он сделал выпад. Алекс попытался парировать, но удар был обманным, и в последний момент посох ударил прямо под дых. Алекс согнулся пополам, и тут Клак протянул руку.

Зрители ахнули – как эхо придушенного крика мальчика. Клак сорвал маленькую серую крысу с плеча анимиста и теперь держал ее за хвост. Она боролась, пытаясь укусить, а Клак легко взмахнул, а потом начал неистово крутить ее. Грызы шептались и охали, подергивая от сочувствия хвостами.

– Нет… пожалуйста, отпусти ее, – прохрипел анимист, упав на одно колено. – Ты сражаешься со мной, а не с ней…

– Вы все – наши враги и должны умереть, – прошипел Клак и, замахнувшись изо всех сил, ударил крошечным серым тельцем о край помоста.

Крыса только пискнула, потом ее голова с глухим хрустом ударилась о дерево. В толпе раздались крики, а Флип закрыл лицо лапами. Лукен прикусил кончик пальца.

Алекс не успел даже вскрикнуть.

Его глаза закатились, и он безвольно осел на пол. Рогатина откатилась и упала с платформы; во внезапно наступившей тишине ее стук показался невыносимо громким.

Клак поднял маленькое безвольное тельце за хвост, глядя, как кровь сочится изо рта и носа. Задние ноги дернулись и повисли неподвижно. Клак презрительно швырнул тельце на тело хозяина.

Толпа грызов не издала ни звука. Лукен, сжимая копье и отчаянно надеясь выбраться отсюда живым, подумал, что отсутствие звука хуже, чем стук зубов. Он слышал рассказы других солдат в Бельтасе, вернувшихся из набегов на логова грызов… когда они пищат и паникуют, все хорошо, но когда они замолкают… пора отступать. Ты загоняешь одного пискуна в проулок, все тихо – и вдруг из теней в тишине появляются эти глаза…

Единственный, на кого не подействовала тишина, был сам Клак. Он величественно подошел к мертвому анимисту.

– Так должны погибнуть все наши враги, – сказал он. – Теперь вы видите, как это легко? Нам нужно только ударить, ударить по их слабости. Хватайте их спящими, если хотите, хватайте их в темноте. Одного за другим сваливайте их с ног, берите то, что принадлежит им, – то, что по праву принадлежит вам. Мы должны…

Алекс схватил шамана за ногу и дернул. Клак с визгом свалился, не договорив, и тишину нарушил внезапный ропот голосов. Лукен широко открыл глаза.

Когда грыз упал, Алекс навалился на него сверху и вцепился в горло. Шаман впился в Алекса когтями, брыкался ногами. Он пытался укусить, но Алекс сжимал его шею и прижимал голову грыза к платформе, стараясь держать лицо подальше от щелкающих желтых зубов. Хвост Клака хлестал, как бич, его когти тянулись к лицу хумана. Алекс, стоя на коленях над грызом, занес ногу и с силой опустил колено на большую мошонку грыза, придавив ее, прижав к твердому дереву.

Сочувственный вздох снова пронесся по комнате, и Лукен съежился, на глаза навернулись слезы. Но Клаку, казалось, было все равно, он словно ничего не замечал. Он даже не потрудился втянуть в тело яички, как могут грызы при таких ударах.

Алекс, несмотря на ярость, тоже заметил это и изменил тактику. Он теперь не прижимал голову к платформе, а сдавливал горло, нагнув голову и пряча ее в шерсти на груди грыза, чтобы защитить глаза от когтей. Он крепко сжимал дыхательное горло, чувствуя биение артерий под шерстью. Клак корчился, боролся, брыкался под ним, но Алекс благодаря плотным хуманским костям весил немного больше и пользовался преимуществами своего положения. Клак дергался все слабее, все реже – и замер. Алекс подождал немного, но, разжав руки, увидел, что покрытая шерстью грудь продолжает подниматься и опускаться.

– Веревку, – прохрипел анимист, медленно поднимаясь на ноги. Его лицо было залито кровью от многочисленных следов зубов и когтей Клака. – Он скоро придет в себя, и я не хочу сражаться с ним снова. Неудивительно, что он не пытался заколдовать меня… он заколдовал себя, чтобы сделаться сильным, не чувствовать боли… – Юноша покачал головой.

– Алекс? – Лукен пробрался через толпу грызов. Кто-то подал ему моток веревки. – Я думал… разве ты не должен был умереть?

В ответ Алекс развязал ремешок под подбородком и снял Большую Шляпу. Все ахнули, когда Пылинка привстала у него на голове, радостно вдыхая воздух после сидения под душной, потной шляпой. Она наклонилась, грациозно балансируя, когда Алекс склонился над маленькой мертвой крысой.

– Я обучал ее много часов, – сказал он, не обращаясь ни к кому в особенности, пока Лукен быстро связывал распростертого Клака. – Она была самой умной. Умела сидеть, бегать по кругу, махать лапкой, целовать… научилась даже приносить вещи. Я начал носить ее с собой после того, как нашел у себя в комнате змею. Думал, просто для безопасности.

– Очень плохо убивать мукчи, – твердо сказал один из грызов. – Клак был неправ.

– Хотя на самом деле это не была мукчи, – сказал Алекс, поглаживая шерстку. Пылинка пробежала по его руке и печально обнюхала тело. – Это была одна из белых крыс Темита. Я покрасил ей мех. С красными глазами ничего нельзя было сделать, но обычно никто не присматривается. Я звал ее Флек.

– Что мы с ним сделаем? – спросил Лукен, имея в виду Клака.

– Решать не нам.

Алекс встал и обернулся к толпе грызов. Он по-прежнему держал в руках мертвую крысу, а рядом с ней сидела Пылинка. Алекс вспоминал, как они играли вдвоем после занятий и часто засыпали вместе, свернувшись в серый меховой шарик. Когда видишь их бок о бок, разница очевидна.

– Судьба Клака зависит от вас. Я не убью его. Отказываюсь. Он истинный шаман и был благословлен духами; вот почему я не мог причинить ему боли, вот почему он не сдавался. Но это не означает, что он прав. Клак высказал вам свою точку зрения… позвольте мне высказать вам мою. Не хумана, не грыза – просто существа, которое заботится обо всех существах в этой комнате. – Алекс помолчал; он плохо умел говорить на публике, несмотря на посещение просветительных лекций по устройству развлечений в колледже. – У нас, Деридаля и грызов, общий враг – король Бельтар. Он хочет гибели грызов… он хочет гибели Деридаля. Он хочет нашей гибели, понимаете? Вы не просто грызы, вы – граждане Деридаля. Мы рады, что вы здесь. Нам нужна ваша помощь.

После речи Алекса некоторые грызы помоложе и посмелее решили вступить в деридальскую милицию. Алекс уже говорил об этом с Генералом. Тот сначала сомневался, но, поразмыслив, решил попробовать. Лен и Трит, ободренные старой дружбой с Алексом и подталкиваемые своими, явились на тренировку. Тероп принялся вытирать стены маленькими легкими грызами. Поставив по когтистой лапе на спину каждого задыхающегося, помятого грыза, Генерал задумчиво прищурился и изрек:

– Потенциал есть. Очень хорошо. Дайте знать своим, что их примут за две трети платы солдата-хумана.

Алекс ожидал, что, увидев такое жестокое обращение с Леном и Тритом, грызы потеряют всякий интерес к этой теме, но на следующий день они вернулись, приведя с собой немало молодых самцов и самок. Генерал с помощью пары офицеров-хуманов составил для них расписание занятий, после чего передал обучение офицерам. Грызы обрадовались: хуманы были гораздо добрее и менее устрашающи, чем огромный хищник. После этого к ним начало присоединяться еще больше грызов, включая взрослых; даже Флип записался и позже заметил Алексу, что хорошо, что нашлось, чем еще занять время. Он научился стрелять из лука; из-за плохого зрения он не мог хорошо прицелиться, но в больших сражениях это редко бывало настоящей проблемой – пока стреляешь в нужном направлении. Однако грызы не занимались стрельбой из лука вместе с хуманами, а тренировались в полях вокруг Деридаля, где промахи не могли причинить большого ущерба.

Вскоре Алекс тоже получил передышку: его начальный курс боевой подготовки закончился. Теперь он должен был ежедневно тренироваться с кем-нибудь из солдат, а с Генералом встречался всего раз в неделю для изучения новых приемов. Обычно его партнером был Лукен, иногда – кто-нибудь из советников; один раз он даже сошелся с Темитом, который с удовольствием постарался избить Алекса до полусмерти и был близок к успеху. Уязвимые места на теле врач знал, пожалуй, не хуже лимуров.

Грызы любили тренироваться с Алексом и весело нападали на него всем скопом, размахивая разными видами палок. Алекс старался изо всех сил и некоторое время мог выстоять против них. Они, однако, быстро учились и тренировались, как подозревал Алекс, гораздо больше него. Вскоре он перестал выдерживать неожиданные наскоки и часто оказывался на подстилке под скалящими зубы, пищащими противниками.

Но через некоторое время интерес, похоже, начал спадать, и, к разочарованию Алекса, на тренировки приходило все меньше и меньше грызов. Кое-кто из солдат-хуманов подхватил разразившийся в Деридале грипп, и Алекс заподозрил, что грызы решили, будто отсутствие солдат означает, что если не хочется ходить на тренировки, то и не надо. Генерал, когда ему сообщили о дезертирах, был разочарован отсутствием ответственности у грызов, но заявил, что знает, что у грызов нет солдатского опыта и они, вероятно, никогда не смогут усвоить понятие дисциплины. Лен и Трит, однако, продолжали заниматься. Они тоже, казалось, заметили отсутствие товарищей и на тренировках стали сдержанными и серьезными, менее склонными к пустым разговорам.

В один прекрасный день Алекс пришел на занятия и увидел, что Лукен сошелся с двумя братьями-грызами. Действуя очень слаженно, они обошли хумана с двух сторон. Трит, как и Алекс, пользовался рогатиной, хотя та была великовата для него, а Лен неуклюже держал пару батогов. Алекс нахмурился и подошел к ним.

При его приближении противники перестали настороженно кружить, и Лукен помахал рукой. Грызы приветственно свистнули. Алекс нахмурился еще сильнее.

– Ладно, вы двое, где Лен и Трит? – спросил он. Лукен удивился, а грызы переглянулись.

– Да вот они, Алекс. Ты что, ослеп? – сказал Лукен, вытирая лоб.

– Нет, это не они. Не знаю, кто это, но вот этот даже не умеет держать батоги…

– Повредил руку, да! – защищаясь, сказал грыз и, морщась, потряс запястьем, но Алекс не обратил на него внимания. – А вот это – самка, – указал он на второго.

Лукен вытаращил глаза, а грызы оглядели себя. Оба носили широкие штаны.

– Что? Ты уверен?

– Еще бы! Ведь ты самка, верно? Кто ты? – спросил он. Грызы отшатнулись.

– Плиип, господин, – ответила самка, нервно грызя конец рогатины. Второй с досадой бросил батоги.

– Мехмех, Плиип! Мы не должны говорить! Теперь из-за нас будут большие неприятности! – Он чуть не плакал или, скорее, неудержимо дрожал, что у грызов означало то же самое.

– Чис, он знает! Хватит врать! – настаивала Плиип.

– Ну же! Где Лен и Трит? – спросил Алекс. – И почему они послали вас изображать их?

Мастью и возрастом двое грызов были очень похожи на отсутствующих.

Грызы снова переглянулись, и наконец Плиип прошептала:

– По болезни?

Чис попытался ударить ее, она взвизгнула и в ответ замахнулась на него рогатиной. Алекс блокировал удар своим оружием и устремил на нее взгляд. Он чувствовал себя преданным друзьями-грызами. Столько вынести, чтобы они приняли Деридаль и были приняты в нем, а они теперь от всего отказываются, да еще и врут.

– По болезни? Под предлогом? Ты имеешь в виду, что они просто не хотят приходить! – крикнул он.

Чис тихонько заворчал и поднял свои палки. Плиип покачала головой.

– Нет! – сказала она и неожиданно схватила его за руку. – Пожалуйста! Ничего не говори! Мы уйдем, не будем больше лгать тебе. Нам очень жаль. Забудь, что мы были здесь!

– Это как-то связано с Клаком?

Ему говорили, что шаман, опозоренный из-за проигрыша хуману, исчез, напоследок осыпав слушателей проклятиями, зловещими угрозами и пророчествами. Возможно, это отпугивало грызов. Но тогда почему эти двое самозванцев вообще появились здесь?

Алекс ласково взял ее за руку.

– Пожалуйста. Отведи меня к ним, – сказал он. – Они должны объясниться.

Мрачные грызы вели Алекса через руины старого сгоревшего здания. Им встретились несколько грызов; они занимались на солнце шитьем, резьбой и прочими мелкими ремеслами, сидя на камнях или обрывках тряпья. Один из них, альбинос ростом с самого Алекса, обрабатывал деревянную ножку стола, аккуратно обгрызая ее длинными зубами. Он медленно поворачивал ножку во рту, как хуман ест кукурузный початок, время от времени сравнивая ее с двумя уже готовыми. Альбинос уставился на Алекса светло-гранатовыми глазами и как-то особенно злобно впился зубами в дерево. Алекс отвел взгляд, не желая нарываться на неприятности.

Они спустились по короткой лестнице в темноту старого погреба. Алекс внимательно смотрел под ноги, когда маленькая рука потянула его вниз, в зал с низким потолком…

Кто-то оттолкнул слабо пискнувшую Плиип, и внезапно коридор словно бы обрушился со всех сторон. Тишину разорвали вопли грызов, набросившихся на Алекса с камнями и палками.

Он выругался, прижался спиной к стене и начал отмахиваться рогатиной, которую по рассеянности прихватил с собой. Пронзительные крики показали, что удары достигли цели. Он защищался, вслепую крутя короткую палку перед собой. Рогатина для этого не очень подходила, нужно было бы что-то подлиннее. Это очень чувствовалось, когда быстрые удары пробивали защиту и обрушивались на ноги, грудь и живот. Страх и боль охватили его, но Алекс старался не отвлекаться на них. Крики и визг окруживших его грызов, казалось, стали пронзительнее, больше походя на крики животных.

Алекс закричал изо всех сил, стараясь перекричать вопли грызов:

– Я королевский анимист, черт вас возьми! Если вы убьете меня, Генерал велит выжечь вас отсюда! Он знает, что я здесь!

Это не совсем соответствовало истине, но Алексу было не до размышлений.

Писку и воплей стало еще больше, но никаких других видимых изменений. Алекс перестал отбиваться и начал пробираться к выходу, и тут ему на голову обрушилось что-то, похожее на резную ножку стола. Он упал на колени, в глазах взорвались огненные звезды.

Пылинка пробежала по коридору и проскользнула под дверь кабинета Темита. Покрутилась немного, снова выбралась оттуда, уткнувшись носом в пол, и помчалась по коридору.

Темит, в пижаме и халате, сидел в одной из освещенных солнцем комнат для завтрака. Он лениво мазал маслом лепешку, когда в ногу вонзились коготки и побежали вверх по штанине. Врач взвизгнул и дернул ногой, и испуганно пищащая Пылинка шлепнулась ему на колени. Она запрыгала, пронзительно визжа.

– Чтоб тебя, Пылинка, разве можно так пугать! Если хотела лепешку, могла бы просто любезно попросить, – сказал Темит, отрывая кусочек. – Алекс, ничего, если она съест немножко? – Он огляделся. – Алекс?

Пылинка взобралась по ночной рубашке и вцепилась в воротник, пища и дергая за ткань.

– Что? Где Алекс?

Пылинка потянула врача за воротник и снова запищала – приглушенно, из-за ткани.

– Что? Что случилось, девочка? У него неприятности? – спросил Темит, пытаясь оторвать крысу.

Она крепко сжала челюсти и продолжала пищать.

– Давай-ка подумаем, сейчас он должен быть… ага, на тренировке, не так ли? – Темит встал; Пылинка висела на рубашке, как большая брошка. – Думаю, нам лучше найти его.

В голове начало проясняться. Сначала были крики, и его куда-то тащили. Сейчас Алекс лежал на грязном полу; тусклый свет лился из световых колодцев в высокой стене. Он попытался поднять голову и увидел, что рядом стоит Флип. Черный грыз держал в руках короткий лук, и на натянутой тетиве лежала стрела с кремневым наконечником. Он говорил по-грызски и смотрел куда-то мимо Алекса. Переводческое искусство Алекса в данный момент было не на высоте, однако он разобрал, что Флип уведомляет большого альбиноса (по имени Эрк), что, если Эрк не хочет поближе познакомиться с Офиром, ему лучше бросить дубинку и отойти. Эрк (его Алекс не видел) возразил, что Флип не посмеет, да и все равно не сможет, а Флип сообщил, что, безусловно, посмеет и что попасть в одного такого толстого и белого на таком расстоянии будет и легко, и приятно.

Они находились, кажется, в каком-то подземном помещении; часть потолка поддерживали колонны, а на грязном полу были разбросаны обломки каменной кладки. Помещение было огромное и незнакомое. Большее число грызов было, похоже, на стороне Флипа, а группа поменьше, как увидел Алекс, когда с трудом повернул голову, – на стороне Эрка. Неподалеку лежали на полу Плиип и Чис; они были без сознания, и кто-то из товарищей Эрка крепко держал их за хвосты.

Эрк заявил, что ему поручили охранять какой-то там вход и что все знают, что никаким там хуманам нельзя входить внутрь. Флип сказал, что да, это так, но Алекс не какой-то там хуман, а друг, и все, кроме всяких там красноглазых, это знают. Эрк возразил, что всяким там чужакам нельзя позволять подвергать риску жизни других и что сохранение тайны не допускает исключений.

– Простите, пожалуйста, я только хочу помочь, – сумел выговорить по-грызски Алекс. – Пришел искать Лен, Трит. Беспокоился.

Грызский язык был удивительно сложен – трудно выучить и еще труднее говорить на нем. Даже в лучшем состоянии Алекс смог бы подобрать всего несколько слов.

– Нам не нужна твоя ядовитая помощь, глупый хуманский сопляк! – прорычал Эрк на довольно правильном торге. – Ты королевский лакей и шпион! Клак был прав, нам следовало бы послушать его, и теперь мы платим за это! Лучше убить тебя, пока есть возможность!

– Если вы убьете меня здесь, то пострадаете все. Вы можете мирно отпустить меня, и я никому не скажу об этом. Или можете принять мою помощь, – сказал Алекс на том же языке и, морщась, сел.

Все замолчали. Грызы с обеих сторон, казалось, дрожали, стоя друг против друга, забыв на мгновение о хумане. Несмотря на боль, гнев и страх, Алекс чувствовал напряжение в воздухе, туго натянутые эмоции. Внезапно ему захотелось, чтобы Пылинка была здесь; это было похоже на волшебство, но без анимы он не мог быть уверен. Потом напряжение вдруг спало; грызы, казалось, одновременно расслабились; ярость сменилась настороженным беспокойством.

– Ладно, пусть поглядит! – проворчал Эрк. – И да падет это на ваши головы! Нам же лучше, если бельтасских кретинов станет поменьше.

Он повернулся и ушел, его сторонники медлили, нервно поглядывая назад, потом последовали за ним. В зале зашептались. Раньше Алекс никогда не видел в общине грызов такой враждебности. Ощущение племени-семьи исчезло.

Флип аккуратно ослабил тетиву, пока Алекс вставал.

– Должен попросить тебя пообещать хранить тайну, – объяснил Флип, и остальные грызы согласно закивали. Кто-то помогал Плиип и Чису встать. – Но, может быть, ты сможешь помочь.

В глазах, едва заметных при таком освещении, была мольба, и Алекс внутренне поморщился, вспомнив, как Флип просил его о помощи в прошлый раз.

– Обещаю, – сказал Алекс. – И постараюсь.

– Спускайся туда. – Флип указал на коридор. – В самый дальний конец.

Какой-то грыз подал ему масляную лампу.

– А ты не пойдешь со мной? – спросил Алекс, и все грызы отпрянули.

– Нет-нет. Не могу. Прости, – извинился Флип. Потом, казалось, что-то вспомнил: – Где твоя мукчи ?

– Оставил у себя в комнате, потому что она не любит смотреть на тренировки, – объяснил Алекс. – А что?

– Хорошо, это хорошо. Не следовало бы брать мукчи туда. – Флип кивнул и повел мордой в сторону коридора. – Иди и смотри.

Заинтригованный, но опасаясь еще одной атаки исподтишка, Алекс пошел по коридору. По дороге он смотрел на стены; они отчасти походили на старые погреба, но кое-где казались новыми – куски кирпичей и камней, сложенные всухую. Низкий узкий коридор вел вниз и поворачивал. Алекс не мог понять, что это за строение; потом ему пришло в голову, что его выкопали сами грызы. И то большое помещение, и коридор. Полностью грызское сооружение, вырытое под улицами Деридаля, – попытка дать место всем новоприбывшим. Неудивительно, что их казалось меньше, чем должно было быть. Они все работали здесь.

Было очень темно, тихо и зловонно; странно, поскольку обычно грызы умели содержать свои помещения в чистоте. Запах усиливался, чем дальше и глубже он уходил по коридору, превратившись наконец в мощную смесь аммиака, дыма и гниения.

Повернув за угол в конце коридора, Алекс понял почему.

Полы, углы и ниши в стенах катакомб были забиты лежащими, прижавшись друг к другу, грызами со спутанной грязной шерстью. Слышалось свистящее, всхлипывающее дыхание. Между лежащими медленно ходили другие грызы, разнося еду и кувшины с водой или пытаясь грубыми вениками убирать лужи мочи или кучи жидких фекалий. Они подняли головы, когда он вошел, но казались слишком слабыми, чтобы волноваться из-за его присутствия.

Алекс в ужасе смотрел по сторонам. Двое грызов, явно больных, осторожно перекатывали третьего, уже окоченевшего, на простые носилки. Они утащили тело, но Алексу хватило одного взгляда, чтобы понять, что их работа далека от завершения. В воздухе густо воняло чумой и смертью.

Его взгляд привлекло движение рядом. На него смотрел Лен с веником в руках. Алекс чуть не закричал от потрясения и ужаса, увидев застланные лихорадкой глаза молодого грыза.

– Ты все равно узнал, – угрюмо сказал Лен. – Я говорил Триту, что это не сработает.

– Лен! Что происходит? Где Трит?

– Болен. Все больные должны приходить сюда, нельзя выходить. Я не мог оставить его одного, – объяснил Лен. – Я подумал, ну, я еще не болен, может, смогу остаться с ним и не заболеть. – Он уныло потер усы. – Я ошибался.

– Что… давно это началось? – Алекс вошел в комнату, осторожно переступая через немощные тела на полу. – Что происходит?

– Старики говорят, что нас собралось слишком много в одном месте, – объяснил Лен, идя рядом и пытаясь веником расчистить Алексу дорогу. – Так не полагается. Вызывает драки, но мы старались не ссориться, потому что знали, что нашим родичам некуда идти. А скученность вызывает болезни. Так бывает. Случалось раньше. А здесь еще и крысы. Они тоже умирают. Может быть, это какая-то их болезнь. Ты не принес с собой Пылинку? – заботливо спросил он.

– Нет, она дома… Лен! Разве нет лечения? Вы не пытались получить помощь?

– Некоторые говорят, что мы сами виноваты: не послушали Клака, не послушали духов. – Лен прищурился. – Нас тут было битком, когда он пришел; он предупреждал, но мы ничего не сделали. И начали болеть. Чем хуже становилось, тем больше Клак убеждал нас сражаться, как делали предки во времена перенаселения. Но… потом пришел ты и остановил его. – Лен хрипло, со свистом, вздохнул. – Но прежде чем уйти, Клак в последний раз предупредил нас. Он сказал, что все, кто заключил союз с хуманами, пострадают и умрут. Мы не хотели верить ему. Мы думали, что сможем остановить это – здесь. Но теперь… это со всеми, кто вступил в армию. Духи разгневаны, и мы сами виноваты…

– Нам надо что-то делать, найти другого шамана, который сможет помочь…

– Клак убил остальных, помнишь? – Лен покачал головой. – И все считают, что, если хуманы узнают о болезни, если мы попросим их о помощи, они выгонят нас и убьют, чтобы это не распространилось на хуманов. Такое уже бывало. – Он поднял глаза. – И может быть, они правы. Я помню, хуманские солдаты были слишком больны, чтобы приходить на занятия.

– Но это же просто грипп! – возразил Алекс. – Лен, их болезнь не имеет ничего общего с этим! Если бы хуманы мерли, как кры… как мухи, вот так, я бы знал об этом!

– Ты так считаешь. Но мы тоже знаем, как думают хуманы, – сказал Лен и ласково коснулся одного из съежившихся тел. – Трит? Проснись…

Трит, закутанный в грязное одеяло, повернулся, и Алекс опустился на колени. Ноздри и уголки глаз молодого грыза были испачканы кроваво-красными выделениями.

– Алекс? – прошептал он.

– Им следовало сказать что-то, следовало рассказать мне, может быть, мы смогли бы сделать что-то до того, как все зашло так далеко, – пробормотал себе под нос Алекс и взял когтистую руку Трита, горячую от лихорадки. – Трит, как ты себя чувствуешь? Что происходит?

– Слабость. Усталость. Холод, – прошептал Трит, и Лен слабо кивнул.

– Я заболел дня три назад, – сказал Лен. – Он – с неделю. – Лен поднес брату кувшин с водой, тот глотнул, поморщился и снова лег. Лен добавил, понизив голос: – Лиск проболел две недели. Дольше всех. Ты просто соскальзываешь… и больше не просыпаешься. Тонешь в собственных легких.

– Это ужасно! Пожалуйста, вы должны позволить мне помочь вам, рассказать кому-то…

– Решать не нам, Алекс. – Лен уныло дернул себя за усы. – Тебе придется убедить… всех.

– С кем мне поговорить? Есть у вас совет старейшин, что ли?

Лен медленно повел хвостом, грызя веник.

– Все просто… происходит. Не могу по-настоящему объяснить по-хумански.

– Я попробую. Сделаю все возможное, – сказал ему Алекс. – А если не сумею, то сдержу слово, но сделаю все, что смогу, чтобы самому найти способ помочь вам.

Лен медленно кивнул, не глядя на Алекса.

Алекс вышел из примитивного чумного барака и вернулся в длинный коридор. Наверху его встретили грызы, не приближаясь из страха заразиться. Эрк уже вернулся; он сжимал в руке дубинку и скалил зубы, но держался на безопасном расстоянии.

– Коридор в одну ширину, – резко сказал Эрк. Так грызы измеряли зазоры. – Ты знаешь нашу тайну, но мы не можем убить тебя, не подвергнувшись из-за этого той же опасности, как если бы наша тайна стала известна.

– Я не выдам вашу тайну, – ответил Алекс, – ведь я обещал. Но если вы освободите меня от обещания, позволите мне рассказать хуманам, я уверен, они захотят помочь…

– Нет! Разве не твоя помощь довела нас до этого? – резко оборвал его Эрк. – У нас все было прекрасно, а потом ты, ты рассердил Бельтара и подсказал ему идею для тех башен!

– Я никогда!.. – начал Алекс, но Эрк перекричал его.

– Ты вынудил всех этих переселенцев перебраться сюда! Согнал всех в кучу, потеснил нас, разгневал духов…

– Многие эти переселенцы – наши друзья и родичи, Эрк! – крикнула незнакомая Алексу желтовато-коричневая самка. – Мы не можем прогнать их!

Эрк что-то завизжал в ответ по-грызски. Алекс смог разобрать лишь несколько слов. Стоявший поблизости Флип привлек его взгляд.

– Всегда на грани драки, – сказал он. – Очень упрямый.

Тут раздался шум, и из коридора ввалились, что-то визжа, три перепуганных грыза; один из них прыгал на трех лапах, волоча заднюю ногу, у другого шла кровь из носа. За ними донеслись характерные глухие звуки шагов хумана. Собравшиеся грызы подались назад и схватились за самодельное оружие, когда из-за угла появился Темит; на нем по-прежнему была ночная одежда, а за голову цеплялась Пылинка.

– Алекс! Вот ты где! – крикнул он, увидев анимиста. – Твоя крыса просто обезумела, и я решил, что ты в опасности!

– Нет-нет, все хорошо, – многозначительно сказал Алекс, оглядывая грызов, которые пищали и переглядывались. – Просто небольшое недоразумение.

– Интересно, почему тогда они решили напасть на меня? – сказал Темит, глядя на прибежавших впереди него грызов.

Те избегали его взгляда и смотрели на других грызов, которые быстро растолковали им, что происходит.

– Вероятно, просто еще одно недоразумение, – ответил Алекс. – Уверен, теперь все поняли и все в порядке, и мы просто уйдем, верно?

– Да, все хорошо, все прекрасно, – процедил сквозь стиснутые длинные зубы Эрк; рубиновые глаза пристально смотрели на Алекса. – Ты тоже можешь уйти.

Пылинка хотела перескочить на хозяина, но Алекс приказал ей пока держаться подальше. Она, надувшись, цеплялась за голову Темита, когда они выбирались из катакомб к свежему утреннему воздуху и солнцу.

Вернувшись во дворец, Алекс помылся, оттер всего себя грубым мылом и поставил всю одежду кипятиться в мыльной воде в котелке на установленной в ванной печурке. Потом, надев свежую одежду, пошел в кабинет Темита, где Пылинка деловито исследовала один из захламленных столов, а сам ученый рылся на книжных полках, выбирая тома и сваливая их на стол.

– Алекс, – сказал Темит, когда анимист подошел к Пылинке, просившей, чтобы ее взяли на руки. – Так что там насчет чумы?

Пылинка прыгнула Алексу на грудь и взобралась на плечо. Лицо Алекса застыло.

– Что, господин? – спросил он, стараясь, чтобы это прозвучало невинно.

Темит закрыл книгу и вздохнул.

– Я так и думал, что они сделали что-то такое; вероятно, взяли с тебя слово молчать? Они что-то такое упоминали. Сомневались, могут ли доверять тебе. Уверен, могут. Но они говорили о чуме, смерти и страхе перед возмездием хуманов, и мне все это не нравится. Теперь либо ты объяснишься, что, надо бы, мне кажется, упомянуть, является частью твоего долга перед королем, либо я отправлю туда Генерала с войсками, и мы сами выясним, что к чему.

– Ты говоришь по-грызски, – уныло предположил Алекс.

Темит пожал плечами.

– Читаю и пишу я лучше, чем говорю, а теперь, с возрастом, стал хуже слышать их речь, но… – Он покачал головой. – Однако фразу «Нам следовало бы убить их сейчас!» повторяли достаточно часто, чтобы я уловил идею.

– Они не такие! – запротестовал Алекс. – Хуманы всегда считают их злыми и порочными. Грызы точно такие же, как мы, но они столько лет во всем оказывались крайними, что…

– Я не говорил, что они злые, Алекс, и если бы мы действительно считали их столь ужасными, разве мы впустили бы их сюда? Король во многом прислушивается к тебе, но поверь мне, если бы мы были против, их бы здесь не было. А теперь расскажи мне о чуме.

– Не могу. Я обещал молчать. И это все равно нас не касается. Чума убивает их, а не нас. – Алекс сложил руки на груди.

– Ты знаешь, что по городу распространяется болезнь? – спросил Темит. – Нет, вероятно, нет, ведь ты редко выходишь из дворца. Я – единственный врач в этом городе, и когда жрецы разводят руками, а солдат мучает рвота, они обращаются ко мне – когда уже слишком поздно что-то делать. Множество народу болеет. Хуманов, как ты и я. Немалая часть армии в отпуске по болезни. Это надо остановить любой ценой!

– Но мы же не умираем! – возразил Алекс. – Они болеют и умирают, а у нас просто грипп! Мы не можем винить за это их!

– Алекс, на самом деле еще никто не выздоровел. Возможно, чтобы убить хумана, надо больше времени. Мы, в конце концов, больше.

Тут Алекс умолк и задумался, покусывая костяшки пальцев. Темит взял книгу, открыл, понюхал страницы и отложил, покачав головой.

– Алекс, – сказал он, – что, если они правы? Что, если это одна и та же чума? Грызы действительно пережили демографический взрыв, и они скучены в закрытом пространстве. Это идеальная обстановка для возникновения болезни. Я не говорю, что они виноваты; я говорю, что нельзя игнорировать факты. Если это та же самая чума, что поражает хуманов…

– Это не она, не может быть она, – объяснил Алекс. – Ты говорил, что солдат рвет. А грызов – нет. Они умирают от жидкости в легких. Видишь разницу? Будь это то же самое, то и грызов бы…

Он замолчал, припомнив полузабытые занятия.

– У грызов не бывает рвоты, Алекс. – Темит произнес вслух то, что осознал Алекс. – Их физиология…

– И все же, все же. Это не означает, что болезнь одна и та же, – возразил Алекс. – Может быть, это не грызская чума. Она убивает их, не оставляя выживших, так что маловероятно, что болезнь зародилась среди них. Если это тот же самый грипп, то, может быть, это хуманская болезнь. Может быть, мы можем заразиться, переболеть и выжить… Но грызов она укладывает за пару дней и убивает за неделю.

Алекс подумал о Лене и Трите, запертых в вонючей темноте, обреченно ждущих смерти, и у него защипало глаза.

– Если мы найдем способ помочь хуманам, то сможем помочь и грызам, – настаивал Темит. – Но нам надо узнать все, что возможно, об этой болезни – или болезнях, – чтобы что-то сделать.

Он вытащил из-под полотняного чехла микроскоп и одним взмахом руки расчистил место на столе. Книги посыпались на пол, а Алекс отскочил. Темит никогда не был так резок.

– Мне понадобятся пробы крови и выделений, – пробормотал Темит, разыскивая предметные стекла. – А теперь и ты в опасности. Так что, если это хуманская болезнь… Немедленно дай мне знать, если почувствуешь себя плохо.

– Пылинка, – пробормотал Алекс. – Они сказали, что крысы умирают… Я помылся, и одежда… но если я действительно заразился…

Темит вздохнул, посмотрел на Пылинку, которая встревожено гладила хозяина по щеке.

– Тогда тебе лучше надеяться, что я найду лекарство.

В дверь постучали, Темит отозвался и взял свиток, который передал ему слуга. Алекс, похолодев от страха, смотрел, как врач разворачивает и читает.

– Ну что же, – сказал он, снова сворачивая свиток. – Долг зовет. Думаю, лучше пока помалкивать об этом. У нас возникли более насущные проблемы.

– Более насущные, чем смерть от ужасной болезни? – спросил Алекс.

– Обед, – сказал Темит, комкая свиток.

– Обед?!

– Можешь считать это вежливой прелюдией к объявлению войны – с закусками, – сказал врач. – Король Бельтар попросил об официальной встрече с Деридалем. Мы с тобой состоим в свите. Отправляемся немедленно, чтобы встретить бельтасский кортеж на границе.


Загрузка...