Анамнез

Глава 5

Синьцзян-Уйгурский автономный район, 22 ноября 2019 года

Лилинг, Ши Дза, Гуанминь

Воздух осеннего вечера был холоден и недвижим. На горизонте виднелись тяжёлые облака, тащившие за собой сине-чёрные полосы дождя, в воздухе дрожала тишина, пространство готовилось к ночи и надвигающемуся ненастью.

Сумерки медленно смещали дневной свет и окрашивали в тёмные тона поля, крутые склоны холмов и далёкую реку. Вдруг из-под земли послышался странный звук, он прокатился в глубине на мгновенье исчез и сразу после этого из неприметного отверстия, скрытого небольшим пролеском, выехал автомобиль.

Машина остановилась, Гуанминь огляделся и повернул голову к Ши Дза:

– Дальше куда?

Ши Дза оглядел пространство и обернулся на Лилинг. Девушка отрешённо смотрела в окно. Она молчала и через маску было видно, что под глазами пролегли тёмные пятна кругов.

– Лилинг! – он тихо позвал её.

– Мы просто бросили его! – ответила девушка, не поворачивая головы.

– Лилинг, у нас есть обязанности! Мы не могли погибнуть вместе с ним. Возможно, теперь только в наших силах остановить надвигающуюся катастрофу. Поэтому сейчас нам нужно собраться с силами, найти безопасное место и для начала понять, что происходит.

– Мне кажется, что лучше всего оставаться здесь. – Гуанминь осмотрелся. – Я так понимаю, лаборатория сгорела, но ведь двери там перекрыты и со спины к нам никто не может подойти из тоннеля. Сейчас стемнеет, – мужчина указал на горизонт, который виднелся сквозь деревья, – и, по всей видимости, пойдёт дождь. Ехать в таких условиях по территории возможного противника небезопасно. А так как мне приказано охранять вас, то я настаиваю, чтобы мы пробыли здесь до утра. А с рассветом посмотрим, как поступить. Что вы думаете?

– Я согласен. – сказал Ши Дза и вдруг расстегнул молнию на костюме.

– Что ты делаешь? – вскинула глаза Лилинг. – Ты с ума сошёл! Это опасно.

Ши Дза освободился от оков защиты и вздохнул:

– Лилинг, мы прибыли сюда без костюмов, мы находились рядом с сослуживцами Гуанминя, которым стало плохо. Ну и ты сама прекрасно знаешь сроки использования защиты, тем более что у нас нет возможности даже снять его правильно. Так что если мы заражены, то уже всё случилось, если до сих пор нет, на что я очень надеюсь, то пока не стоит переживать. Тем более что других костюмов у нас нет.

Лилинг помедлила минуту и потянула молнию вниз. Гуанминь посмотрел на Ши Дзу и последовал примеру девушки.

– А если я заражён, что я должен почувствовать? – спросил он, но вдруг замер. Лицо его изменилось, стало напряжённым и словно заострилось.

– Что такое? – Ши Дза проследил за его взглядом.

На окутанной сумраком подступающей ночи поляне, которая простиралась перед деревьями, маскирующими их укрытие, появились люди. Их было четверо. Словно призраки, сотканные из тумана, человеческие тела постепенно обретали реальные очертания. Казалось, они плыли в ночном свечении появившейся луны, которую ещё не успели закрыть тучи.

– Кто это? – дрожащим голосом произнесла Лилинг.

Девушка была умной, образованной, весёлой, какой угодно, но не смелой. Лилинг всегда жутко стеснялась из-за того, что она трусиха и легко поддаётся панике, но сделать с этим ничего не могла. И сейчас, когда она увидела эту картину, как в стелющемся холодном сумраке возникли искажённые тенями фигуры, ей стало по-настоящему жутко.

– Тише! – еле слышно проговорил Гуанминь. – Они вряд ли нас заметят! – сказал он и, положив руку на пояс, расстегнул кобуру. – Мы скрыты деревьями, но если будут продвигаться к нам, то лучше уехать.

– Они осознанно идут! – пробормотал Ши Дза.

– Что? – отозвался Гуанминь, не сводивший глаз с приближающихся.

– Те, на поляне, двигались без вмешательства сознания, словно от нервных импульсов. Эти люди именно идут. Посмотрите, как они двигаются: осторожно, тихо, оглядываются.

В этот момент у Гуанминя ожил телефон, и экран засветился сообщением о том, что им навстречу выслана группа подмоги, чтобы помочь добраться до штаба. Военный облегчённо вздохнул и улыбнулся:

– Это за нами. Это помощь. – Гуанминь и Ши Дза с надеждой глянули через лобовое стекло. Это, и вправду, были солдаты, отправленные им на помощь. Теперь было ясно видно, как они осторожно продвигаются, чтобы не создавать лишнего шума. Но вдруг всё изменилось! Туманная завесь, бродившая между военными и нависшая над поляной, как будто взорвалась от стремительного бега плотной массы, двигавшейся им наперерез. Она словно поглотила идущих, затягивая внутрь даже тех, кто пытался вырваться и бежал в сторону. Это было нереальное зрелище! Через минуту всё затянуло мраком, потому что дождевые облака достигли этой части пространства, и сидящие в машине больше не могли видеть, что там происходило.

Ши Дза дёрнулся к дверце, но Гуанминь схватил его за плечо и покачал головой:

– Мы не сможем помочь. Вы же сами говорили.

Ши Дза осел обратно и только напряжённо смотрел в густой дёготь тьмы, разлитый за окнами. Но снаружи было тихо, спокойно и только дождь начал шуршать по лесной подстилке, залетать со стылым ветром внутрь пещеры, в которой прятался автомобиль, и оседать на лобовом стекле.

Лилинг прижалась к боковому стеклу лбом и сидела недвижимо. Она никак не могла поверить в то, что Кости больше нет. Девушка вспоминала, как они встретились, и она совсем потеряла голову, когда увидела этого широкоплечего русского красавца. Почувствовав слёзы на своих щеках, девушка прикрыла глаза, а когда открыла их, то по ту сторону увидела отражение чьего-то лица, прижатого к стеклу. И Лилинг закричала!

Синьцзян-Уйгурский автономный район, 22 ноября 2019 года

Костя

В тот момент, когда Костя осознал, что через несколько секунд лаборатория превратится в крематорий для всего живого, он стал двигаться словно на автомате. Мужчина быстро сообразил, что тамбур перед входом в лабораторию пламя не заденет. От улицы входную группу отделяла хоть и простая, но крепкая дверь. Это было сделано для того, чтобы не привлекать лишнего внимания запорным механизмом и металлической дверью, которые стояли непосредственно перед жилой частью лаборатории. Поэтому если сейчас попасть в тамбур, то его не увидит толпа на улице и не коснётся пламя. Костя быстро перебрался в подобие прихожей, закрыл за собой дверь и, помешкав секунду, выскочил на улицу. Ему было крайне не по себе оттого, что за спиной сейчас будет поливать напалмом. Мужчина быстро скинул защитный костюм: смысла в нём он уже не видел.

– Если ситуация вышла из-под контроля и какая-то дрянь выпорхнула из лабы, то всем и так кранты! – вслух пробормотал он и открыл дверь на улицу.

Здесь было удивительно пусто, толпа дерущихся испарилась. Автомобиль тоже исчез. Костя внимательно огляделся и вдруг почувствовал толчок и гул, идущий из-под земли. Стараясь держаться поближе к деревьям, он стал продвигаться к стоянке мелкими перебежками, надеясь, что в месте, где их высадили, остался автомобиль. Когда он поднялся на холм, то увидел, как внизу в посёлке, расположенном километрах в трёх отсюда, горят дома и пунктирными линиями передвигаются точки. Костя покачал головой и посмотрел на стоянку, видневшуюся отсюда, но она оказалась пуста.

Сейчас его основной задачей было добраться до места встречи с Лилинг и Ши Дза. Он молился, чтобы они выбрались живыми, потому что в этот момент острой опасности, он осознал, что все его переживания насчёт угасших чувств – бредни. Лилинг была для него единственно дорогой, любимой и желанной.

Развернув бумажную карту, обнаруженную в лаборатории, он посмотрел, как можно добраться до выезда из тоннеля. Оказалось, что для этого ему следовало вернуться к лаборатории и пройти около километра по лесу. Для Кости это не было проблемой, в детстве он с отцом часто ходил в походы, и тот преподавал ему уроки выживания, а ещё молодой человек имел некую принадлежность к особым войскам, но об этом он при своих китайских родственниках не распространялся.

По дороге обратно Костя заметил, что возле лаборатории слоняется мужчина. Его движения были странными, походка ломанной, тело дёргалось, а руки беспорядочно шарили по стенам домика. Наткнувшись на оконное стекло, каким-то чудом выдержавшее удар изнутри, человек стал водить по нему ладонями и стучать головой.

Костя не стал отвлекать его от этого занятия, просто тихо прошёл мимо. А когда он был достаточно далеко и оглянулся, человек уже лежал на земле и бился в конвульсиях, а потом затих.

– Хрень какая-то. – резюмировал мужчина и, глянув на вечеряющий лес, поспешил вперёд. Отец всегда учил, что по незнакомой местности лучше всего продвигаться днём.

Тьма ломалась о стволы деревьев, создавая причудливые тени, и давала воображению возможность разыграться, но Костя всегда был скептично настроен на тему своей фантазии. Он не давал показывать ему нереальную картину мира, поэтому деревья для него всегда были деревьями, а кусты кустами, а не мохнатыми карликами, как могло показаться. Мужчина продвигался к своей цели и вскоре уже почти подошёл к нужным координатам, как вдруг заметил группу военных, лежащих на краю поляны.

Они наблюдали за пространством и тихо переговаривались. Костя прекрасно понимал, что перед ним сейчас разумные люди, но это были вооружённые люди и если к ним подойти сзади и поздороваться в такой неспокойной обстановке, то они могут неверно среагировать.

Но ждать, пока они его заметят и придут знакомиться, тоже было нельзя. Костя вздохнул, и, подняв руки над головой, пошёл вперёд. Он не дошёл до них всего несколько шагов, как на другом краю поляны показались фигуры со странной дёрганной походкой. Костя рухнул в траву и затих, но при этом его успел заметить один из китайских военнослужащих.

В следующую минуту он уже насел на Костю сверху, и они катались по траве, а Костя пытался сипеть о том, что он свой. Кое-как ему удалось оторвать мёртвую хватку, казалось бы, худощавого паренька и быстро сказал, что он из группы учёных, присланных сегодня в лабораторию.

Это возымело волшебный эффект, военный немедленно сполз и подозвал командира:

– Я нашёл учёного. – шёпотом сообщил он.

– Офигеть. Он нашёл. – прошипел Костя, растирая шею, ставшей пунцовой после удушения. – Мои коллеги, скорее всего, успели эвакуироваться. – он посмотрел на мужчину с нашивками старшего офицера и протянул свои документы, чтобы не было лишних вопросов.

– Да. – тот кивнул. – На базе мы приняли сигнал, что тоннель отхода вскрыт, и оттуда выехал транспорт.

– Это отлично. – Костя почувствовал, что ему стало гораздо легче. – Это отлично. – повторил он. Они должны быть за этим пролеском, осталось пересечь поляну.

Сидевший подле Кости мужчина дёрнул щекой и сказал:

– Я не понимаю, что происходит. На войне всё ясно и понятно, я знаю кто враг. Сейчас я не могу этого понять. Мы пока ехали сюда, видели, как дерутся люди, и ещё они странно ходят, а некоторые просто лежат.

– Давайте будем разбираться поэтапно. Сейчас важно найти моих коллег, у них с собой в машине вся информация из лаборатории.

– А почему вы не с ними? – вдруг спросил офицер.

– Я задержался и не смог выбраться вовремя. – Костя не хотел пускаться в долгие объяснения. – Как будем действовать?

– Нужно знать наверняка, что они там. Но пройти можно только через поляну. Здесь и здесь, – он начертил на земле круг, изображающий поляну, и указал на левый и правый край, – залегли предполагаемые противники.

– Вы их видели? – нахмурился Костя.

– Да, они периодически дерутся между собой. – проговорил военный. – Если честно, то меня их тактика сбивает с толку. В случае если они в засаде, то их поведение нелогично. А если они готовы к атаке, то чего выжидают?

Костя пожал плечами и посмотрел по сторонам. Он вдруг заметил, что одного из солдат лихорадит. Мужчина быстро перекатился к нему, молодой человек тяжело дышал и непроизвольно сжимал кисти рук.

– Мне плохо, мне очень плохо! – еле слышно бормотал он.

– Где болит? – спросил Костя, проводя быстрый поверхностный осмотр.

– Дышать трудно, голова как в огне. – захрипел он.

– Всем отойти. – жёстко сказал Костя.

Он взял фляжку у одного из солдат, приподнял голову больного и попытался залить в рот воды. Того, что случилось в следующую секунду, не ожидал никто. Лежащий на траве стал извиваться, верещать и крутить головой. Он вдруг резко оттолкнул Костю, встал во весь рост и побежал, шатаясь из стороны в сторону.

А в следующую секунду с другого конца поляны поднялись те, кто до этого себя не выдавал активностью. Они стали двигаться в сторону бегущего солдата, а Костя посмотрел на командира и сказал:

– Это наш шанс. Смотрите, они кинулись за ним. Нам солдата не спасти, но мы можем спасти себя. Где вы оставили машины, на которых приехали?

– Внизу. Под холмом. – командир всматривался вперёд, где бегущего солдата сбили с ног и сейчас были слышны только его крики.

– Вам лучше отправить часть солдат к машинам. Оставьте самых крепких с нами. Иначе нам не выбраться из этой заварушки. Я видел, что эти ребята творили возле лаборатории. Они словно боли не чувствуют. – Костя видел метания на лице командира, – сейчас не время воевать, силы не равны. А наша миссия под угрозой. У вас приказ вывезти нас живыми! – жёстко сказал Костя и уже мягче добавил. – И солдат своих пожалейте.

– Хорошо. Я доверяю вам. – с трудом согласился мужчина.

– Оставьте только двух солдат. Вчетвером мы сможем поместиться в тот автомобиль, в котором находятся учёные.

Старший офицер на минуту замер в раздумьях, потом отдал короткий приказ, и пять человек растворились во тьме. Остальные, во главе с Костей и своим командиром, стали медленно продвигаться через поляну, пока путь был более или менее свободен. Но так как противника удалось отвлечь только с одной стороны, за ними сразу же началась погоня. Костя понял это, когда сзади послышался истерический крик. Мужчина на секунду обернулся и увидел, как схватили замыкающего солдата. Вопли юноши привлекли внимание другой группы нападающих, которые ранее растерзали заболевшего военного.

– Быстрее! – крикнул Костя.

Но этого уже не требовалась. Командир и его подчинённый прекрасно понимали, какая участь их ждёт, если они остановятся. Когда Костя подлетел к машине, он сначала подумал, что там никого нет. Но вдруг он разглядел прислонённое к окну лицо Лилинг.

Мужчина ударил по стеклу и стал рвать на себя дверь.

– Открывай! Заводи! – отрывисто кричал он.

Он даже расслышал спасительный щелчок запорного механизма.

– Двигайся! – крикнул он перепуганной жене и прыгнул внутрь.

Бежавший за ним командир заскочил следом, а сопровождавший их солдат на секунду замер и вдруг рухнул на землю. Они лишь успели разглядеть, что сзади на него набросились такие же военные.

– Газуй! – взревел Костя и, перегнувшись через командира, захлопнул дверь.

О корпус машины стали биться тела, сначала это были гулкие звуки, потом они стали глуше и наконец всё стихло. И лишь пробивавшийся свет фар высвечивал живую шевелящуюся массу, которая покрыла машину со всех сторон.

– Мы в жопе! – по-русски произнёс Костя.

Алтайский край, 20 января 2020 года

Густую темноту ночи расчерчивал свет фар. По безлюдной тайге, не разбирая дороги, мчалась машина. Её кидало то в сугробы, то елозило по насту целины, пока наконец колёса не нащупали под нанесённым снегом ровную твердь заледенелой дороги. В машине висело молчание. Люди, сидевшие там, пережили одну из самых страшных ночей в своей жизни и теперь никто не знал, что их ждёт дальше.

Ранее, когда Кирилл вывел УАЗ с парковки, он остановился на секунду, чтобы посмотреть, есть ли запас бензина. Обычно работники колонии всегда возили с собой две-три канистры, ведь в дороге может случиться что угодно. Топлива мужчина не обнаружил, зато увидел в свете фонарей, как из-за угла дома какой-то странной ломанной походкой выходят солдаты-срочники, проходящие службу в колонии.

Мужчина разглядел окровавленную форму, блуждающий взгляд и бледные лица, покрытые по́том словно в горячке. Изо рта у них валил густой пар, так как на улице было очень морозно. Однако все они шли без верхней одежды, а некоторые даже без обуви.

Кирилл тихо сел обратно на сидение, выжал сцепление и через секунду резко стартанул с места. Он бросил взгляд в окно заднего вида, потому что по идее в него должны были начать стрелять, но нестройный ряд солдат просто продолжал двигаться, а потом они вдруг стали падать в снег как подрубленные.

Нажав на тормоза, Кирилл остановился и долго сидел, разглядывая горку живых тел. Они шевелились, что-то безмолвно кричали, широко открывая рты, но не вставали. Не склонный к созерцанию сцен насилия, Кирилл, однако, не мог оторваться от этой мрачной картины. Во-первых, он не понимал, что происходит, а во-вторых, ему необходимо было вернуться, если он хотел доехать до города, потому что баки в УАЗе были наполовину пусты. И внутри машины полных канистр с бензином не было, поэтому необходимо было поискать в тех, что стояли как раз напротив этой жуткой мизансцены.

Выждав ещё некоторое время, Кирилл понял, что вставать солдаты не собираются, они ещё шевелились, но словно засыпа́ли или слабели. Сначала мужчина хотел помочь им, потом, вспомнив плескавшееся в их глазах безумие, решил, что сегодня не день для героических поступков. Кирилл вздохнул, как перед прыжком в воду, включил заднюю передачу и подъехал к другому УАЗу как можно ближе.

Выйдя на хрусткий снег, мужчина с замиранием сердца остановился так, чтобы его не было видно со стороны лежащих солдат. Под тонкую рабочую куртку сразу пролез ледяной язык холода, морозом перехватило дыхание. Нальчиков решил больше не ждать и пошёл к дверце машины. На его счастье, в салоне стояло целых три канистры, правда было неизвестно с бензином или нет. Стараясь не шуметь, Кирилл нажал на ручку двери, и она поддалась, хотя обычно все машины были закрыты. Он приподнял одну их канистр и облегчённо вздохнул, она была полная.

Быстро перегрузив все три ёмкости в свой автомобиль, мужчина почувствовал на затылке холодное дуло ружья. У Кирилла подкосились ноги, и он стоял не двигаясь, пока позади него кто-то мрачно молчал.

– Ты нормальный? – послышался голос истопника.

– Тетёркин, – выдохнул Кирилл, узнавший его, – вот после такой встречи уже нет! Убери ствол, нормальный я. Ты лучше глянь за УАЗ, – сказал Кирилл, когда истопник наконец убрал ружьё от его головы, – они там валяются.

Мужичок послушно прошёл три шага и, вытянув худую шею с выступающем из-под ворота свитера кадыком, пожал плечами:

– Хде?

– Солдаты на снегу! – замер Кирилл потому что краем глаза уловил какое-то движение.

Он быстро вскочил на подножку и увидев, что там, где только что валялись шевелящиеся тела, уже никого нет, а лежит только местами красный снег, закричал не своим голосом:

– В машину! Залезай!

Истопника долго уговаривать не пришлось, после всего, что он видел из своей каптёрки, его единственным желанием было смыться отсюда. Кирилл же, захлопнув дверь перед самым носом бегущего на него с топором солдата, рванул машину вперёд и покатил с огромной скоростью по хорошо вычищенной дороге. Повезло, что перед проверкой всегда выгоняли зеков, и они лопатами не хуже грейдера раскидывали снег.

– Стой! – вдруг зычно крикнул Тетёркин.

– Ты сдурел? – проорал в ответ Кирилл, когда истопник вцепился ему в плечо.

– Там в столовке в окне Олька торчит! Она живая, руками машет! – взвыл Тетёркин.

– Ты идиот, нам нельзя возвращаться! – крепче сжимая руль, мчал дальше по дороге Кирилл.

– Ну, высади меня, нелюдь, тогда! Все вы зэки одинаковые, свою шкуру только спасаете. Она же живой человек, она ж баба, она ж тебя кормила! – со слезами в голосе кричал мужичок. – Выпускай меня, поскудень!

Кирилл проехал ещё десяток метров, убедился, что погони нет и остановился. Истопник тотчас вылез наружу и потопал обратно в сторону зоны.

– Придурок какой-то, – выдохнул Кирилл и сдал назад. – Сядь в машину! Сейчас решим, как спасать будем твою зазнобу. – беззлобно сказал он.

– Она человек просто. Баба, понимаешь! А баб беречь надо, они матери! – качал головой Тетёркин.

– Оставь эти пропагандистские речи для потомков. Ты все ходы здесь знаешь. Как лучше идти?

– Лучше-то, конечно, там, где я от начальства сигал на охоту. – узловатыми, прокопчёнными пальцами почесал подбородок Тетёркин. – Но там снег глыбкий, Олька почти центнер весит, не пройдёт. – вдруг он просветлел лицом. – О, дурь-башка! К комиссии же прочистили дорогу и к воротам хозчасти. Обычно зимой никто не париться по этому поводу, но тут обязательно надо было. – Упрямо стоя на дороге, говорил Тетёркин.

– Слушай, сядь уже в машину, не лето чай! – рявкнул Кирилл, и истопник метнулся на сиденье.

– Вон в ту поворотку езжай! – сказал мужичок, указывая вперёд.

Вскоре они подъехали к воротам, и Кирилл развернул машину так, чтобы в случае чего можно было быстро уехать. Он предусмотрительно вынул ключи из замка зажигания и надёжно убрал в верхний карман куртки.

– Ты со мной? – С надеждой спросил Тетёркин.

– Нет, здесь покурить останусь, – проворчал Нальчиков, – пошли. Смотри по сторонам и оружие своё как-то держи в руках.

Пробравшись через неприметную щель в заборе, которую Тетёркин показал ещё на подъезде, мужчины шли короткими перебежками, скрытые с одной стороны забором, а с другой – кустарником. Но вокруг территория дышала спокойствием и если бы не разбросанные тела и бардовые отблески снега, зловеще сверкающие в лунном свете, то можно было бы сказать, что здесь, например, тихий час.

– Как в столовую будем входить? – тихо спросил Кирилл.

– Главное, чтобы Олька шум не подняла. – отозвался Тетёркин. – А то с перепугу визгу будет. Пойдём через вход, где они должны продукты получать. Они, понятно, один хрен всё через главную дверь тащили, но там точно можно на этих припадочных нарваться. А ты вроде умный, как думаешь, что с ними творится? – перескакивая с темы на тему, истопник ловко вилял между постройками, отделявшими столовую от забора.

Вдруг Тетёркин замер и поднял руку, предупреждая Кирилла, чтобы тот остановился. Мужчина последовал его примеру и тихо спросил:

– Что там?

– Там, – мужичок выругался, – засада! Олька сидит чуть ли не в исподнем поверх железной лестницы, а снизу к ней пытаются мужики подобраться. – вдруг истопник усмехнулся. – Смотри-ка, не совсем мозг отшибло, видимо, тяга к размножению осталась. Конечно, такая баба как Олька и мёртвого подымет! – мечтательно сказал Тетёркин.

– Слушай, – раздражённо бросил Кирилл, – давай ты свои эротические фантазии потом посмакуешь. Живыми бы уйти.

Мужчины одновременно подняли головы и оглядели кирпичное здание с проплешинами окон. Здесь раньше располагался медпункт и прачечная, пока их не пересилили в новые строения. И дом пустовал, потому что там уже давно сломалось всё, что только может сломаться.

– Ты молодой, тебе не понять! – отмахнулся истопник и почесал худую шею, утопающую в растянутом вороте свитера. – Ты можешь вот сюда забраться, – он указал на невысокий балкончик, – и постучать чем-то. Может, отвлечём их. А я пока Ольке скажу, чтобы спускалась. А то она к чужому мужику и не пойдёт.

Кирилл оглядел хлипкую лестницу, которая, по всей видимости, держалась на честном слове, но решил всё-таки сделать, как говорит истопник, потому что рассматривать другие варианты времени не было.

Когда Нальчиков подтянулся на пожарной лестнице, железо натужено заскрипело, но выдержало, и он стал карабкаться выше. И в этот момент до него дошло то, что ничего не помешает подняться по пожарной лестнице и «припадочным», как назвал их Тетёркин. Но хотя, может быть, они не сориентируются и пробегут мимо.

Кирилл, достигнув балкончика, подобрал камень с пола и стал стучать по железным перилам, а истопник укрылся за помойными баками, стоявшими по другую сторону дорожки. Оттуда было удобнее добираться до лестницы, где сидела чуть живая от холода и страха женщина.

Реакция у стайки мужчин, состоявших из военных и заключённых, которые сейчас были заодно, сработала моментально. Кириллу всё это напомнило кадр из какого-то фильма, но мороз, уже продирающий до костей, мёрзнущие пальцы и сковывающий страх напоминали, что это реальность.

Мужики дружно подбежали, стали трясти арматуру из которой была сварена лестница, пытались подтянуться, но лишь повисали на ней и сейчас беспомощно задирали головы вверх, глядя безумными глазами на Кирилла. Они бестолково махали руками, пока один наконец не задел другого и сразу же началась склока, а потом и драка. Кирилл понаблюдал несколько минут за этим зрелищем и поспешил на выход, так как ему предстояло пройти ещё целый этаж и выбраться через парадную, которая была в другой стороне.

Кирилл толкнул пищащую от старости рассохшуюся раму, легко перемахнул через подоконник и пошёл на выход. Здесь он не боялся кого-нибудь встретить. Здание пустовало уже давно, и внешние двери были закрыты. Но всё равно гулко отдающиеся в пустом здании шаги неприятно ворошили воображение Нальчикова, и он постарался как можно скорее покинуть стылые помещения.

Вдруг позади него послышался шум, молодой человек замер и остановился, прижавшись к стене, так как укрыться в длинной кишке коридора было негде. Ему показалось, что кто-то по поверхности катает камешек. Но он даже представить себе не мог, кто в здравом уме мог бы сейчас здесь сидеть и катать камушки. Кирилл прекрасно понимал, что опасность нужно знать в лицо, иначе она может показать хищный оскал в самый неподходящий момент. А если учесть, тот факт, что Кириллу удалось в окно рассмотреть бесполезные попытки Тетёркина оторвать примёрзшую к железной лестнице повариху, то выяснить кто здесь ещё способен на осмысленные действия стоило. Мужчина выдохнул и, аккуратно перекатываясь с пятки на носок, начал пробираться в сторону источника звука. Когда он дошёл до комнаты, то остановился и аккуратно вытянул шею.

Кирилл похолодел внутри, когда увидел, что по стылому полу катится камушек, но безо всяческих усилий, как бы сам по себе. Мужчина в нерешительности постоял ещё несколько секунд и, как только собрался сделать шаг вперёд, увидел, что из-за угла высунулась рыжая кошачья лапа и потянула игрушку обратно. Нальчиков шумно выдохнул, издал истерический смешок и развернулся, чтобы уйти, но остановился.

– Как вы мне все надоели. – прошипел он.

Войдя в комнату, он увидел, что за выступом сидит маленький котёнок, таращащий на него глаза. Животина издала слабый писк и заурчала, увидев источник тепла и пропитания, потому что в его кошачьей жизни, проходившей в неге и сытости возле столовой, человек всегда ассоциировался именно с этими понятиями.

– Ну, пошли. – вздохнул Кирилл, подобрал с пола котейку и, сунув его за пазуху, пошёл на выход.

Оказавшись на улице, Кирилл увидел, что лестница уже пуста и поспешил к воротам, но вдруг вспомнил, как его один раз отправили работать на склады, которые находились как раз за углом. А там можно было раздобыть себе более подходящую для зимы одежду и обувь, потому что арестантская куртка на рыбьем меху его не грела, а картонные стельки давно стали ледяными.

Продираться к складам было безумием, но и ехать в неизвестность зимой по тайге тоже относительно приятное приключение, если у тебя нет хоть немного пригодной одежды. Кирилл огляделся, никого не увидел рядом и нырнул в прореху между строениями. Он быстро отыскал нужную дверь, но перед порогом заметил следы. Подёргав дверь, мужчина задумался и, приложив ладони к заиндевевшему окну, приблизил лицо так, чтобы рассмотреть происходящие внутри. Оказаться один на один с кучкой обезумевших людей ему не хотелось, но и уходить просто так было не рационально.

К своему облегчению он увидел, что про это место вспомнил не только он, а ещё и Тетёркин, который уже успел сюда дотащить свою зазнобу. Кирилл легонько постучал в окно, чем страшно напугал сидевших внутри. Тетёркин вскинулся, замер на месте и долго вглядывался через морозную матовость стекла, пока Кирилл не постучал себя по голове. Видимо, этот жест убедил Тетёркина в том, что это свой.

Ввалившись в помещение, Кирилл удивился, как здесь тепло и увидел, что истопник запалил стоявшую внутри буржуйку. Мужчина подсел поближе, протягивая насквозь промёрзшие пальцы к раскалённым железным бокам печки. Кирилл вздохнул и почувствовал запах еды. Он только сейчас понял, насколько устал, что даже не заметил, как в котелке на печи булькает варево, пахнущее тушёнкой.

– Я смотрю, вы тут быстро освоились. – сказал он.

– Так Олька-то меня увидела, прям урыдалась вся. – Тетёркин, заперев дверь, подсел поближе. – Слушай, чего думаю, давай до утра останемся здесь. Сейчас окна завесим тряпкой, чтобы с улицы не видно было, поедим, погреемся, а утром будем выбираться. Как мыслишь? – Тетёркин аккуратно помешал ложкой разогревающуюся еду.

– Не знаю. – пожал плечами Кирилл.

Он боялся только одного, что наутро приедет бравый спецотряд и Кирилла вернут в камеру, а с мыслью о близкой свободе он уже свыкся. Хотя Тетёркин дело говорил: мотаться по тайге в ночи не стоило, сейчас самое разумное было отдохнуть, потому что Кирилл не спал уже почти сутки. Пока он пережидал бойню, пока ждал, когда стемнеет, пока они бегали по снегам. Всё это не добавляло оптимизма, а лишь склоняло на сторону истопника. Лучше уж быть живым и в камере, чем замёрзнуть насмерть где-нибудь на свободе.

– Давай останемся. – сонно протянул мужчина. – А Олька твоя где?

– Пошла продукты собирать в дорогу. Во огонь-баба, – восхищённо оскалился истопник, – вроде только от холода умирала, а здесь, как ожила. И похлёбку поставила и с собой жратвы собирает, и одёжу показала, где брать, и водочку нашла. – понизил голос Тетёркин.

– Вольдемар! – донеслось от двери и истопник тотчас поднялся и потрусил к появившейся Ольке.

А Кирилл поднял глаза и только спросил вслед:

– Вольдемар? Серьёзно?

Вдруг за окнами появилась страшная дёргающаяся тень. В отсветах луны это зрелище было ещё кошмарнее, чем когда видишь наяву. Человека словно ломало в лихорадке, при этом он двигался пружинящей походкой и был абсолютно дезориентирован.

– Ох. – выдохнула Олька, завидев его. – Ох.

– Тише. – зашипел Кирилл. – Есть чем окна закрыть?

– Да, да, – тихо отозвалась женщина, – я вот одеял принесла, они плотные.

Кирилл привстал, но сразу же осел обратно, потому что почувствовал какое-то шевеление под курткой и только сейчас вспомнил про подобранную животину. Расстегнув куртку, он вынул мирно спящего кота и, приложив палец к губам, передал его просиявшей женщине.

– Это ж Пуговичка. Я его обыскалась. – прошептала она.

Тетёркин с Кириллом быстро примостили одеяло к единственному окну и вернулись поближе к печке, потому что как только они отступали подальше, продрогшие тела начинали сразу же замерзать снова. Здесь на островке спокойствия уже уютно чавкал угощением котёнок, женщина разливала наваристый суп по мискам, кипел железный чайник и было почти нормально, если не считать того, что происходило за окнами.

– Только лучше не шуметь. – сказал Кирилл, опуская ложку в раскалённое нутро наваристой похлёбки. – Чтоб никто не услышал и окно не разбили.

– Надо ночью дежурить по одному. Ты поспи пару часиков, потом я. – Сказал Тетёркин, наглаживая кота и жмурясь от выпитой рюмки горячительного напитка. – Ох, хорошо. Олька, ты с собой бутылочку прибери, пригодится. А сейчас более не надо. Много. Сейчас хмель ни к чему. – авторитетно заявил истопник. – Как думаешь, чё деется вокруг?

– Да откуда я знаю. – махнул рукой Кирилл, чувствуя, что еле сидит.

Еда тяжело провалилась в желудок, привыкший за долгое время к жидкому супу и овсянке, что полагались в медпункте, сон мазал веки тяжёлым сном, и Кирилл взглянул на Тетёркина.

– Я лягу?

– Давай, давай. Я нормально, посижу ещё. – махнул рукой мужчина.

– Слушай, – Кирилл помолчал, – если спецназ приедет с утра, ты не говори, что я сбежать пытался. Я просто испугался. – Кирилл взглянул на мужичка.

Тот в ответ усмехнулся и сказал:

– Разбежались! Спецназ! Откудова? Нас тут ещё дня три не хватятся. Уедем, не переживай. – Тетёркин подобрал с пола одеяло и кинул Кириллу. – На, стели на полу прямо здесь, а то там околеешь.

– Вот носки натяните ещё. – Олька покопалась в мешке. – И тулупом укройтесь. – Женщина передала ему подбитую мехом куртку из дублёной кожи, какие полагались только старшему офицерскому составу.

Кирилл устроился возле трещащей дровами печи, положил голову на свёрнутую куртку и слушал, как Олька рассказывает Тетёркину, что Пуговичка – это единственный выживший котёнок после нападения лиса. Думали, что девка, поэтому так и назвали, а оказалось – кот, поэтому теперь есть у них кот Пуговичка. Кирилл провалился в манящий, сладкий сон, ему снились острова с белым песком, шипящие волны, царапающие его тело, и жар солнца. Вдруг всё провалилось обрушившейся на него реальностью. Кирилл вскочил, потому что его трясла за плечо Олька и что-то шипела, а Тетёркин елозил у окна, откуда почему-то сильно дуло холодом.

– Они стекло выбили! Там упало что-то, – шептала Олька, – Волька пытается залатать.

Кирилл вскочил на ноги, подошёл к Тетёркину, который, изодрав руки в кровь, вытаскивал битые острыми углами стёкла. Через выбитое окно было видно, что во внутреннем дворике рухнула железная конструкция вышки. На улице разыгралась сильная метель, и ветер сносил всё, что попадалось на пути. Но это спасло людей от нашествия обезумевших, потому что вышка придавила их своим весом, и теперь они корчились под ней.

– Завязывай! – сказал Кирилл. – Надо ноги уносить, шумно очень, сейчас вся нечисть сбежится. Быстро собираем шмотки и короткими перебежками в машину. Дай бог, заведётся.

Олька подхватила кота и закинула за спину набитый рюкзак, Тетёркин прижал вяза́нку с одеялами и сумку с едой, а Кирилл, быстро накинув тулуп и шапку, взял ещё два подготовленных вещмешка.

Выйдя в метель, они задохнулись ветром, протиснулись мимо скрюченных тел, слабеющих под тяжестью металлической вышки, и побежали как можно быстрее к забору. Каждому хотелось оказаться подальше от места, ставшего из просто колонии для заключённых, в площадку, где развернулся сущий ад.

Добравшись без происшествий до автомобиля, они быстр погрузились. Тетёркин на карте показал, куда ехать. Как оказалось, он знал в километрах тридцати охотничий домик, где можно было переночевать и обдумать, что делать дальше. Выехав на занесённую снегом дорогу, УАЗ рванул по целине, разметая лёгкий, недавно нанесённый снег, и спустя час езды они остановились возле неприметного деревянного строения. Кирилл выдохнул и подумал, что есть всё-таки небольшой процент, что его мечта о свободе сбудется.

Перенеся вещи в дом, истопник сразу занялся любимым делом: разжиганием печи. Олька хлопотала по хозяйству, так словно всегда здесь жила, а Кирилл вернулся в машину за последним баулом. Тетёркин заверил, что на других картах этого домика нет, так что если будут искать, то точно не найдут. Да и вряд ли кто-то после того, что увидит на зоне, озаботится в скором времени исчезновением какого-то Нальчикова.

Кирилл выдохнул, подхватил сумку и, бросив её в снег, отошёл к дереву справить нужду. Но рассеянность горожанина тайга не прощает. Через секунду со стальным лязгом ему в ногу впились острые зубья капкана, поставленного на непрошенных зверей вблизи дома.

Москва, 20 июня 2020 года

Сейчас Нальчиков, сидя в одном из ангаров Шереметьево, вспоминал всю свою жизнь и не верил, что после стольких трудов и тяжёлого побега по заснеженной тайге, он опять вдруг попал в какую-то новую передрягу. До сих пор он с содроганием вспоминал, как на его ноге сомкнулись равнодушные челюсти железного капкана, которому было всё равно, чья конечность попала в плен: волчья, лисья, человечья.

Кирилл думал, что после всех трудностей выбрался на свободу. Он планировал пересечь границу и затеряться на земных просторах, но судьба распорядилась по-другому. И сейчас в окружении множества полицейских Кириллу было особенно неуютно, ибо они наводили на него лютый ужас. Ужас возвращения на зону. Хотя сейчас вряд ли кто-то вспомнит, что Нальчикова нужно вернуть в тюрьму.

Человек, представляющийся полковником ФСБ Толоконниковым, до сих пор бегал кругами вокруг запертого здания и пытался пробраться наружу, но его не пускали. Внутри была относительно чистая зона и человека без респиратора на лице здесь были видеть не рады. Кристина подумала, что она тоже средство защиты надела только в машине, но не стала вдаваться в подробности. В этом ангаре было явно безопаснее. А если её супруг найдёт хоть малейшую причину законно выдворить девушку отсюда, то он обязательно позаботиться о благе окружающих, а в первую очередь о своём, и выбросит Кристину даже из самолёта. Глаза Алексея горели ненавистью, когда он смотрел на молодую красавицу жену, так как он сразу же видел рядом с ней кого-то другого.

– Странно! – пожала она плечами, продолжая рассуждать вслух. – А если тот человек, что нас сюда привёз не полицейский, то зачем он за нами вернулся. Мог бы спокойно ехать дальше.

– Но его бы сюда не пустили без нас. – отозвался Кирилл, сидевший неподалёку.

Кристина оглядела суету, творящуюся вокруг. Военные собирали в пластиковые короба медикаменты, вещи, продукты и немедленно грузили всё это в кузов автомобиля, стоящего здесь же. Её муж и другие мужчины, среди которых было немало лиц государственных деятелей, мелькавших на экране, сбились в одном углу и обсуждали создавшееся положение. А их жёны и дети сидели на пластиковых стульях в скорбном молчании, хотя они попросту были напуганы нестандартной ситуацией. Кристина не осмеливалась подойти к ним, потому что хоть она и была здесь, но после пролетевшего слуха о ней и измене, она была изгоем. И Алексей сейчас выглядел великодушным и всепрощающим, ну а Крис, конечно, шлюхой. А кто захочет, чтобы его видели в обществе шлюхи?

– Начинаем погрузку в самолёт! – проговорил военный, подойдя к Алексею.

– Охранник! – крикнул муж Кристины. – Передай этому Толоконникову, что мы сейчас покидаем ангар и после этого он может зайти и обшарить здесь всё! Всех своих мы знаем в лицо!

– Есть проблема. – тихо продолжил офицер. – У нас перегруз. Нужно оставить человек пять, если хотим взять весь груз. Но, – он остановил возражения Алексея, – в ту же сторону выдвигается военный отряд. И те, кто не попадёт в самолёт может двинуться с автоколонной. Они специально заедут сюда забрать людей, если сейчас передадите приказ.

По тому, как на ней остановился взгляд обманутого мужа, Кристина поняла, что она, скорее всего, не попадает в самолёт и в лучшем случае её ждёт малоприятная прогулка с автоколонной. Но так она хотя бы не останется одна.

– Друзья! – громко сказал Алексей. – Послушайте меня. У нас лишние пять человек, – он рукой остановил волну возгласов и продолжил, – эти люди поедут с колонной военных, которые уже выдвинулись в сторону объекта, куда мы с вами должны лететь. Вам необходимо сейчас решить, кто может освободить своё место в самолёте.

– Лёша! – крикнула одна из женщин, тряся белыми кудрями и всё время поправляя очки. – Но вот ты же летишь?! Как мы можем решить?! Это бред какой-то!

– Тихо! – резко сказал мужчина. – Мы с Крис посоветовались и решили, что она едет с автоколонной, – он помолчал, – а я не могу оставить жену одну в такой ситуации, поэтому я присоединюсь к ней. Вот два места свободны. Нужно, чтобы осталось ещё три человека.

До Кристины медленно дошёл смысл его слов. Она подняла голову и встретилась глазами с ним. Ни его крики, ни то, что он выгнал её из дома, и даже не то, что он в один момент перечеркнул её карьеру, не показало Кристине насколько ему больно. Но то, что он сделал сейчас, даже после нанесённого оскорбления, показало девушке, какую рану она прожгла в его сердце. И конечно, это он послал водителя за ней, чтобы привезти в безопасное место. Так гадко Кристина себя ещё никогда не чувствовала.

– Ну смелее! Три человека! – Алексей стоял посреди ангара, наполненного людьми, а его друзья-товарищи не отвечали и лишь скромно отводили глаза.

Кирилл подумал, что если сейчас начнутся дрязги, то кто-нибудь непременно вспомнит, что он должен был ехать в другой аэропорт. Ну а дальше в принципе несложно выяснить, что к биологии Кирилл имел отношение разве что в школе.

– Я! Я тоже поеду с колонной. – сказал он, поднимая руку.

– Но нам сейчас учёные важнее в лаборатории. – возразил Алексей.

– Я, скажем так, из дублирующего состава. – сразу нашёлся что ответить молодой человек.

– Ну, если вы уверены…Хорошо. Друзья, ещё два места!

– Я не понимаю, что за бред! Мест в самолёте много, ну можно и в бизнес-классе полететь, да даже в эконом, если уж всех в первый не впихнуть. – не унималась белокурая дама.

– Дорогая, – её муж почесал бровь, – мы летим на военном самолёте, там нет никаких классов.

В результате оказалось, что при разгрузке можно справиться и без сопровождающих, так как на базе уже было кому помогать, поэтому командование быстро распорядилось, что остаются ещё два старших лейтенанта.

– Надеть респираторы! – провозгласил человек в форме майора. – Начинаем погрузку.

– Цирк и профанация. – тихо сказал Кирилл.

– Почему? – спросила Кристина, с тоской наблюдая, как люди собирают вещи, чтобы вскоре оказаться в безопасном небе.

– Но если это вирус, то он летуч! От того, что мы сюда зашли в респираторе, он за порогом не остался. Мы ж не проходили никакую обработку.

– А что за вирус? Я так и не могу понять, что происходит. – Кристина увидела, что к Алексею быстрым шагом подошёл мужчина, и они ушли куда-то в другое помещение.

– Я думаю, что если кто-то бы знал, то не было бы паники. – Кирилл усмехнулся. – Давайте хотя бы познакомимся. А то я чувствую, нам предстоит та ещё прогулка.

– Кристина. – девушка пожала плечами. – А куда мы едем?

– Не знаю. – ответил Кирилл. – Меня зовут Кирилл.

Люди, чей счастливый билет позволял сесть в автобус, перевозящий пассажиров к самолёту, потянулись на выход, а Кристину, Кирилла и ещё двух старлеев вывели через другой вход.

– Колонна, конечно, не может тратить ресурсы и ехать сюда, но берите джип, и они будут вас ждать здесь. – проговорил офицер и показал на карте место. – У вас есть час, чтобы добраться до них. Выезжать нужно немедленно!

Кристина и Кирилл переглянулись, офицер раздал ещё пару указаний своим подчинённым и развернулся, чтобы уйти.

– А с нами должен ехать мой муж! – проговорила Кристина.

– Не должен. Пришло распоряжение, он летит с основной группой! – быстро проговорил военный, развернулся и ушёл.

– А зачем был весь этот маскарад? – подняв одну бровь, спросил Кирилл.

Кристина пожала плечами, забралась на заднее сиденье джипа и произнесла:

– Он снова герой в глазах общественности! А в том, что произошло потом, никто разбираться не будет. – девушка забилась в угол и вздохнула. – Спасибо за то, что здесь не оставили. Одно хорошо, здесь не нужно надевать намордники, расходному материалу они не нужны. – саднившие в горле слёзы прорвались наружу и, отвернувшись к окну, девушка заплакала.

Кирилл оглядел бегающих за оградой людей, покачал головой и сел внутрь. Сейчас было не до сантиментов, нужно было как-то спасать свою жизнь.

Машина вырулила на дорогу, ведущую за ограждение, как вдруг путь им преградил человек. Он грохнул по капоту едущей машины кулаком и наставил пистолет на водителя. Юноша, сидевший за рулём, от неожиданности нажал на тормоза, и машина, только набирающая скорость, остановилась. Толоконников рванул на себя дверь и сунулся в салон машины.

– Ну что гадёныши, вылезли? – зарычал он, обдавая всех крепким ароматом спиртного.

Полковник был в стельку пьян.

– Чё замолкли? Где эта гнида, которая тачку мою угнала? – его мутный взгляд бродил по испуганным лицам людей и вдруг зацепился за сидящую в самом углу Кристину. – Ё, – произнёс он, – ты ж по дороге бегала! Из джипаря выскочила.

Крис медленно перевела на него взгляд и вдруг увидела, что одна из сетчатых стен ограждений повреждена, и к ним бегут люди. Причём бегут как-то странно, они дёргались, подпрыгивали, махали руками. Кирилл увидел то же самое и первой мыслью было постараться вытолкнуть это пьяное недоразумение, но силы были неравными.

– Поехали! – вдруг сказал Кирилл. – Мы пытались этого чувака задержать, но ничего не вышло. Он сейчас в головной машине. – нёс какую-то чушь Нальчиков. – Поехали быстрее, тогда догоним.

Эти слова возымели чудесный эффект, здравая мысль промелькнула в глазах полковника, он быстро заскочил внутрь, и группа поехала подальше от надвигающейся толпы.

Республика Алтай, 19 июня 2020 года

В бункере была тишина. Люди бесконечно устали от пережитого, наскоро поели и пробовали спать. Многие лежали без сна, но внутренние переживания от вновь полученной информации давили неподъёмным грузом и не хотелось даже разговаривать.

Костя сидел в лаборатории, следил за оборудованием и готовился к проверке анализов крови. Младшую дочь Милы на всякий случай поселили в отдельный бокс, но Костя был почти уверен, что она не опасна. Симптомы не были схожи, и Лилинг склонялась к мысли, что это скорее психосоматика, девочку никаким образом было не привести в чувство, но функции организма нарушены не были.

Никита тихо вошёл в лабораторию, присел возле Константина и спросил.

– Сейчас вы могли бы мне обрисовать ситуацию. Что случилось?

– Я недавно всё сказал. – буркнул мужчина, не отрываясь от работы.

– Прошу прощение, но это, с любой точки зрения, бред.

– Ну, если бред, тогда иди на улицу и живи своей жизнью. – отрезал Костя. – На, – он взял смартфон со стола и сунул его Никите, – Фома неверующий, иди и смотри.

Никита подхватил мобильник, прошёл, нарушая спящее пространство, вглубь помещения и уединился в коридоре. Выбрав указанный файл, Никита сунул в уши наушники и окунулся в просмотр. Он порадовался, что ещё со школы закрепилась привычка каждый день заниматься изучением языка, поэтому английский он знал если не в совершенстве, то очень хорошо.

По другую сторону экрана сидел уставший и измученный человек. За ним была устрашающая своим видом картина: лаборатория, залитая кровью и усеянная трупами животных. Человек был в футболке и спортивных штанах, но на стене висел бейдж с его фотографией, где было написано, что это учёный геронтолог Сунь Яо. Самое ужасное было в том, что рот, футболка и его руки были в крови. Он говорил тихо, словно обречённо:

– Я записываю это видео для того, чтобы вы могли понять, что случилось. Я не смогу это остановить, но я сохранил всю документацию, и, может быть, кто-то найдёт её и сможет разобраться в том, что я создал. – мужчина тяжело вздохнул. – С ранней юности я мечтал о том, чтобы поставить вирусы людям в услужение. Я восхищался их размерами, способностью к перевоплощению, а также тому, как они быстро считывают информацию и учатся. И я задумал слишком самонадеянный проект! Я решил обуздать вирусы и заставить их работать на человека. Я взял вирус бешенства, вирус гриппа и герпеса и соединил их с особым компонентом! – Он постучал по пластиковому коробу, стоящему на столе. – Назовём его A.G.E., и здесь лежит его составляющая. Его необходимо доставить в головной мозг. – Сунь Яо помолчал. – К сожалению, напрямую этот компонент интегрировать не удалось. Поэтому мне пришлось разработать механизм доставки A.G.E. через позвоночный столб с помощью вируса бешенства.

Мужчина резко побледнел, было видно, что он подавил рвотный рефлекс. Учёный выдохнул и продолжил:

– Это было нужно для того, чтобы A.G.E. считал всю необходимую информацию со стволовых клеток, находящихся в нашем позвоночнике. А это, в свою очередь, позволило бы ему запустить в головном мозгу процесс бесконечного, но подконтрольного деления клеток! – Сунь Яо помолчал. – Процесс сбора информации, как вы понимаете, небыстрый. Именно поэтому и нужен был вирус бешенства, он очень бережно, а главное – долго, может нести A.G.E. по спинальному тракту. Но остаётся проблема, куда девать вирус бешенства, когда A.G.E. будет доставлен в кору головного мозга. И тут нам должен был помочь вирус герпеса, который, разбуженный в определённый момент, изменял бы структуру вируса бешенства, делая его безвредным для большинства подопытных. А проблема с иммунными клетками решилась с помощью вируса гриппа. – у Сунь Яо задрожали руки. – Поначалу меня охватила эйфория! У меня всё получалось! Я понял что могу, – он замолчал, – могу победить старость! Но вирусы оказались гораздо хитрее, чем я думал. Как только этот адский коктейль был готов к использованию, вирус решил, что я ему больше не нужен. – он тяжело выдохнул. – Я заразился сам! Последнее что помню, как готовил на кухне, а вскоре очнулся и нашёл себя в лаборатории убивающим животных. Потом снова провал! Сегодня я снова всплыл в этой бессознательной яме. Но с каждым разом я всё больше угасаю. Я виноват! Я не знаю, когда это случилось, но точно знаю, что выпустил вирус бешенства, который способен заражать воздушно-капельным путём, наружу! Но главное, – Сунь Яо, приблизился к камере и перешёл на шёпот, – он эволюционирует. Да-да не мутирует, а эволюционирует. Он усложняется. Возможно, это конец. Я умоляю тех, кто придёт проверить, что со мной случилось, найдите лекарство, вакцину, что угодно, но остановите моё творение! Прощайте, мне кажется, я больше не вернусь из тьмы.

Никита ещё долго сидел молча. Он просто не мог поверить в то, что произошло. Мужчина наконец встал, вернулся к Косте и сказал:

– Я готов делать всё что нужно, чтобы помочь это остановить!