Амулет Святовита. Первая часть.

- Но как? - вдруг вскрикнул Лиго. - Ужель не сохранился тот дивный меч Святовита, о котором нам рассказывали в храме?

Куреяс посмотрел на него и ответил:

- Увы, мой мальчик, волхвы хранят обилье тайн - но тайны эти не все принадлежат лишь нам одним. Мы - лишь хранители. На то и тайна есть, чтобы быть скрытой ото всех. А потому и в школе вайделотов мы говорили только то, что велено было вам знать...

- Но подождите... - вдруг подал голос наместник. - Неужели для оков Врага не хватило всего перунита в нашем мире? Так каковы же его размеры?

И вдруг он осекся и прошептал:

- О господи...

И сник с расширенными от ужаса глазами.

В шатре повисла гнетущая тишина - лишь потрескивали смолистые факелы по бокам.

- О да, друзья, - наконец тихо сказал Куреяс. - Теперь вы поняли, с каким врагом сражался бог наш Святовит. То было время великанов - не нам, увы, чета. Мы - всего лишь мелкие песчинки в игре богов. Но волею судьбы вмешались в дело исполинов. Хотя порой одна такая незаметная песчинка способна запросто влиять на ход событий...

- Но Враг закован до скончания времен, не так ли? - воскликнул Альгис. - Так откуда же тогда берется зло?

- О, друг мой, - ответил Куреяс. - Извечный Враг сидит в оковах в глубинах ада - и будет там сидеть, пока не сгинет весь этот мир под солнцем. Но отражения его из преисподней добираются до нас - и сотрясаются тогда устои мира. Ведь Вышень Святовит ушел в ирий - нам не понять божественных поступков. Он дал нам знания и силы - чего же больше требовать пристало? Теперь, увы, мы сами должны справляться с нечистью и злом. И все волхвы лишь этим занимались во все века - и занимаются поныне.

- Но зло - откуда же оно берется? - подхватил Лиго.

- Откуда?- вдруг повысил голос Куреяс. - Я ведь говорю - из ада! Оно - лишь слабое дыхание извечного Врага. Лишь шевельнется он слегка в оковах божьих - как тут же сотрясается земля! Представь теперь, что было б с миром, вырвись он на волю! Темнейшее из зол, мрачнее всех кошмаров мирав сравненьи с ним покажется светлейшим проявлением добра. Никто не знает, что есть Враг на самом деле - и что такое вечный Мрак. И хвала богам всевышним, что избавили наш мир от знанья этого. А то, что мы лишь кличем злом - всего лишь отзвуки дыхания Врага, что к нам доносятся из преисподней. Сгущаясь, бродят мрачными тенями они по миру нашему, ища себе пристанища - и воплощаясь в образе хозяина на протяжении веков. Хвала богам, что все они - всего лишь отражения извечного владыки мрака. Но эти воплощения сменяют друг друга то здесь, то там, внезапно появляясь в новом месте и точно также вдруг развоплощаясь - чтобы вновь сгуститься в других местах и мир терзать подлунный.

- Так что, победить их совершенно невозможно? - спросил Альгис. - И откровенно бессмысленна и бесконечна эта борьба?

- О нет! - воскликнул старый вайделот. - Ты прав в одном - борьба эта бесконечна, но вовсе не бессмысленна. Ибо мы не даем злу сгуститься достаточно плотно, чтобы оно не пожрало весь наш мир. И мы используем все знанья древности, все чары и волшбу, что заповедали нам наши боги. Но когда и их бывает мало, используем мы божие оружье - перунит.

- Но как? - воскликнул Альгис. - Ведь его не сохранилось кроме той стрелы, что в храме Святовита? Но ведь Аркона - теперь в руках врага! Надежды нет? Борьба теряет всякий смысл?

И тут подал снова подал голос старый Бовас:

- Насколько слышал в пору юности своей от убеленных сединою старцев, которым я не чета совсем, что все остатки перунита, что в нашем мире есть, и даже те со временем исчезнут...Так правда ль это, о владыка Куреяс?

- Увы, друзья, сие есть правда, - тихо ответил волхв. - Но не всё так просто. В металл оружия, что зло разило, мы лишь заковывали малую частицу перунита - чтоб только можно было развоплотить сгущающийся мрак. Так были нами в древности повержены все Властелины Тьмы, которые являлись в злых обличьях в разные века в подлунном мире. Но вот лишь враг был побежден и погибал - оружие святое также испарялось вместе с развоплощающимся злом - и таяли тогда частицы перунита, что были в нем. И спустя столетья от божественной стрелы Сварога, откованной еще самим небесным ковалем, осталась за века лишь небольшая часть. Ее и берегли мы, как зеницу ока...

- Тогда о чем мы здесь так долго говорим? - вскочил Кориат Довмонтович. - В борьбе со злом волхвы использовали громовую сталь - точнее те остатки, что не пошли на кандалы Врагу и были в нашем мире. И вот теперь их нет! Даже то, что оставалось - в руках врага, захватившего Аркону! А сколько много пышных слов - сказать, что мы побеждены! Так стоило ли затевать совет?

И горестно сел, поникнув головой.

В шатре повисла тяжелая тишина, лишь изредка нарушаемая треском чадящих факелов.

- Но погодите, сударь, - вдруг встрепенулся Альгис Шварн. - Вы сказали, что не всё так просто - и есть еще надежда! Так какова она? Скажите!

Приглашенные на совет вдруг медленно, словно с трудом осознавая смысл сказанного княжеским гонцом, стали поднимать головы и выходить из мрачного оцепененья.

- Надежда есть, - кивнул владыка Куреяс и улыбнулся в бороду, оглядев присутствующих.

- Ну не тяните же, владыка! - вскрикнул Бортень. - Скажите всё, как есть!

И тут Куреяс обернулся к Лиго и, сделав паузу, стал пристально смотреть на него.

Земник поначалу удивленно глянул в ответ - но, поскольку волхв ничего не говорил, а во взгляде его сквозила таинственная улыбка, слегка пожал плечами и опустил глаза. Но вайделот всё смотрел и смотрел на него, не отводя глаз и слегка улыбаясь уголками рта - и молчал по-прежнему, будто ожидая ответа от самого земника.

Молчание затягивалось. Взгляды всех приглашенных обернулись в сторону Лиго с немым вопросом - и он стал чувствовать себя совсем неловко. И когда тишина стала накаляться, земник поначалу заерзал на подушках, а затем тихо-тихо спросил:

- Уж не заколка ли, подарок Велемира, и есть надежда?

И, выдохнув остаток фразы, вжался весь в свои подушки, испуганно побледнев.

- О да, мой мальчик, ты ведь знал, что это правда! - громко воскликнул Куреяс.

И торжествующе оглядел всех приглашенных.

- Что-о-о? - изумленно переспросил наместник и даже привстал, слегка наклоняясь через стол, чтобы внимательно разглядеть земника.

- Но как? - удивился Альгис Шварн, а Брыль и Бортень даже слегка отодвинулись от Лиго и стали его ошарашено рассматривать.

Даже старый и мудрый Бовас Бардойтс, и тот удивленно покачал головой и слегка пожевал губами.

- А нет ли здесь ошибки? - еле слышно спросил Лиго, сжавшись в комок.

- А ты как думаешь, мой мальчик? - мгновенно парировал Куреяс и тут же спросил сам: - Загляни внутрь себя, Лиго - и ты поймешь, что это правда. И ты догадывался про нее давно...

Лиго опустил глаза. Он знал, что так оно и есть. И что каким-то чудом судьба вдруг взвалила на него неподъемную ношу - ношу, которая была впору древним и могучим исполинам, а вовсе не маленькому земнику из забытых богами дремучих лесов.

- Вот так-так, - хмыкнул Кориат Довмонтович и стал задумчиво жевать свой желтый ус.

А воевода Бортень огромной пятерней начал ожесточенно чесать свою взлохмаченную густую шевелюру, силясь понять всё сказанное.

- А нет ли здесь ошибки? - осторожно спросил Бовас Бардойтс. - Уж не торопишься ли ты, владыка Куреяс?

Но волхв в ответ лишь покачал головой, по-прежнему улыбаясь в свою серебристую бороду.

- Но дальше-то что? - пробасил Бортень. - И причем здесь Лиго? Вот чего я не уразумел никак.

- Да-да, владыка, растолкуй нам что к чему, - подержал его Брыль Бирзулис.

- Лиго? - обернулся к нему старый вайделот. - А Лиго здесь вот причем. Заколка эта перекована из перунита, что оставался нам от громовой стрелы в Арконе. И чтобы сохранить от злых очей ценнейший дар небес, у изваянья Святовита волхвы переменили оберег. Идол Вышня среброусый стал держать в руке лишь копию стрелы, подделку. А истинный металл волхвы перековали в безделицу с виду - заколку для плаща - и стали охранять в своем кругу, передавая по наследству. И знали тайну эту лишь только посвященные особо. Так сберегали в ожиданье три столетья волхвы божественный подарок Святовита. И только лишь в годину лихолетья подарок сей бесценный исполнить должен был свой долг - его должно перековать в оружье смертоносное от Властелина Тьмы, и поразить исчадье ада. Вот в чем суть заколки - ей суждено оружьем стать в итоге!

Здесь Куреяс слегка перевел дух и продолжил:

- Но Враг прознал про тайну древнюю - Аркона пала. Сгорел дотла весь идол Святовита в храме. А обереги ругов Врагу достались - все, кроме одной стрелы, что перекована была в заколку. Из пылающей Арконы бежали два волхва, хранителя стрелы Рарога - им удалось спастись от участи печальной. И в утлом челне в бурю грозовую они пересекли просторы моря и скрылись от Врага. Вот так заколка дивная, подарок Святовита, была сохранена. Внимайте снова древний стих преданья - в нем скрыт тот тайный смысл, который явным попытался сделать я: Волхвы укроют Дар небесный, И тайно унесут его...

И здесь вайделот слегка возвысил голос:

- Их имена восславятся вовеки - один был Велеслав, второй был Велемир...

И прикрыл глаза, вздохнув.

Приглашенные на совет сидели, изумленно слушая старого волхва, лишь изредка переглядываясь. И когда он замолчал, Брыль спросил:

- Прошу простить меня, владыка, но при чем здесь Лиго? Я вот чего всё не могу уразуметь...

- Лиго? - вскинулся старый вайделот и вдруг расхохотался: - О боги! Битый час я объясняю, что заколка эта, бесценный дар небес, досталась Лиго, твоему племяннику, Бирзулис! Судьбе угодно было так распорядиться. Но почему - неведомо то нам! А как досталась та стрела из перунита Лиго - пусть сам расскажет он присутствующим здесь.

И, обращаясь к молодому земнику, Куреяс вдруг грозно сдвинул брови:

- Вставай, мой мальчик, и поведай нам о встрече с Велемиром. Но только не забудь упомянуть письмо, что видел ты и что истаяло затем в руках. И стих сей древний, что был к нему приписан - и что уже звучал под сводами шатра сегодня. Рассказывай - мы слушаем тебя!

И то ли повинуясь взгляду волхва, то ли еще какому-то неведомому наваждению, Лиго вдруг поднялся, позабыв свою недавнюю нерешительность, и начал свой рассказ про встречу с Велемиром и таинственную заколку.

***

В очаге тихо потрескивали уголья да шипели чадящие факелы вдоль стен. Земник умолк. В шатре повисла тишина.

- Вот так дела... - первым нарушил молчание воевода Бортень. - Выходит, что Велемир отдал заколку Святовита Лиго. Но зачем? В чем суть решения волхва?

И воевода пожал плечами.

И тут раздался голос того дивного чародея, что доселе тихо сидел и наблюдал за всем происходящим, не вмешиваясь до поры в события совета. То был Мамай, который словно вынырнул из тени и вдруг привлек к себе всеобщее внимание.

- Брат Велемир спешил ко мне на встречу, - сказал Маркисуат. - Заколка эта по преданью должна быть перекована в стрелу обратно - и поразить Врага на юге. Тогда исполнится пророчество богов. За ней и прибыл я сюда. Но не успел на встречу - предательство везде свои расставило капканы. И Велемир погиб. Но, зная это, он сумел спасти стрелу - скрываясь от погони, он окинул оком чародейским вокруг себя лесную пущу. И юный земник из школы вайделотов, что шел домой к себе в поместье, был выбран Велемиром не случайно. Был избран он судьбой на самом деле, как позже понял это Велемир. Вот так сплелись лесные тропы - и привели двух земников к волхву.

И Мамай умолк.

- Так это было чародейство Велемира? - вскричал Лиго. - То есть, вся эта встреча в лесу была вовсе не случайна? Меня к нему вела волшба?

- И да, и нет, мой мальчик, - ответил Куреяс. - Наверное, сперва и Велемир так думал, что чарами своими к себе он притянул того, кто хоть на время окажется достоин громовой стрелы. И ты как младший вайделот, забредший в дебри леса, был для волхва не худший выбор. Он знал, что Куреяс тебя затем разыщет - и передаст стрелу Мамаю. Тому, кто должен ею обладать.

- Но...Но вы затем сказали, что Велемир погиб... - дрожащим голосом сказал Лиго.

- Увы, погиб, - тихо кивнул Куреяс. - Лишь только убедился, что ты достоин, он передал тебе стрелу, и удалился, уводя погоню. А вас же охраняли его чары - чтобы Вражьи слуги не прознали до поры, где спрятана стрела.

- Но вы-то, сударь, как узнали всё это? - прошептал Лиго.

Куреяс горько усмехнулся и ответил:

- Ты забываешь, мальчик мой, что все волхвы мудры. Ведь ты закончил только первый круг ученья. Ты слышал про следы волшбы, что остаются, витая в воздухе вокруг? Мудрец сумеет их прочесть! И более того, волхвы общаются ведь меж собою посредством мысли. А потому и намеренья Велемира доступны стали мне. Усильем воли в свой предсмертный час меня позвал он - и затем погиб, сражаясь с нечистью превосходящей. Тебя спасал он, Лиго! Тебя, чтоб не досталась та стрела Врагу...

- А как погиб он? - спросил Лиго.

И в уголках его глаз заблестели предательские капли.

- Умертвия и волколаки... - глухо ответил Куреяс. - Они прорвались сквозь кордоны и шли по следу мудрого волхва. А потому он и скрывал свои следы - и уводил погоню дальше в пущу. Он мог, конечно, скрыться в Вольном граде, придя ко мне. Или придти под длань Великого Ольгерда в Ковно. Но Велемир ведь знал, что это тут же приведет к войне Державу - и Орден Меченосцев мрачной мощью обрушится на земли наши. А потому не стал всех подвергать той участи, которую Аркона разделила - и бремя тяжкое взвалил лишь на себя.

- А Велеслав? - вдруг спросил наместник. - Вы, владыка, сказали раньше, что из Арконы спаслись два хранителя стрелы.

- Брат Велеслав погиб от нечисти намного раньше, - снова сказал Мамай. - Собою прикрывал он отступленье Велемира, чтоб смог он скрыться в пущах близ Немана, и передать стрелу по назначенью.

- И оба утонули, - добавил Куреяс. - Первый - на берегу в пучине моря, и за собою потянул врагов на дно, пока второй в лесу скрывался. Второй же в свой предсмертный миг сорвался со скалы - и тоже унес с собой на дно речное нечисть лютую. Всё было так, как и в предании - волхвы ушли на дно в годину смерти...

- И Враг был в полном неведении про судьбу стрелы, пока я не попался на глаза его мрачным слугам в Земьгороде, - прошептал в ужасе Лиго. - Ведь не только я, а судьба всего светлого мира была на волосок от гибели из-за моего глупейшего поступка! Из-за него ведь самый ценный оберег мог достаться Врагу! О тресветлые боги, как же я был глуп и самонадеян!

И Лиго закрыл лицо руками, сгорая от стыда.

- Ну-ну, мой мальчик, ведь всё уже обошлось, не так ли? - прогудел вдруг воевода Бортень. - Ты передашь сейчас сию заколку чародеям - и все дела! Успокойся!

И воевода повернулся к Брылю:

- Я ведь говорил тебе, соседушка, что витязь надобен нашей земле. Вот он и сыскался! Только кто ж ожидал, что это будет твой племянник?

И, подмигнув, добавил:

- Конечно, не совсем в отца, славного воеводу Лютня, но всё же, думается мне, и про Лиго сложат пару-тройку песен - как прятал он от волколаков оберег Святовита, чтобы затем вернуть волхвам!

И воевода радостно пихнул локтем Брыля Бирзулиса, хлопнул по спине Лиго и торжествующе оглядел всех присутствующих, всем своим видом показывая, что совет, пожалуй, можно и заканчивать.

Но чародей Мамай вместо этого достал свою трубку с длинным чубуком и стал молча ее набивать, погруженный в свои мысли. А затем, раскурив ее и пыхнув несколько раз, с интересом посмотрел сквозь сизые клубы дыма на молодого земника.

- Сдается мне, что история эта отнюдь не заканчивается - а только-только начинается, - сказал умудренный жизненным опытом Кориат Довмонтович и снова покрутил свой ус.

Воевода недоуменно покрутил вокруг головой.

- Что, что такое? - спросил он.

В ответ на это Маркисуат выпустил огромное кольцо дыма, которое поплыло в сторону Бортня и зависло у него над головой, слегка покачиваясь.

- Вы забыли, мой друг, про еще одни строки древнего предания, - сказал Мамай и глаза его загадочно замерцали в полутьме.

- Какие еще строки? - покрутил носом Брыль Бирзулис, усиленно стараясь не чихнуть.

- Строки, которые лично для меня были загадкой - до поры до времени, - сказал Мамай и снова затянулся. - А разгадка ко мне пришла лишь совсем недавно - после того, как я в последний миг успел вырвать из лап умертвий вашего племянника, сударь!

- И что это значит? - пожал плечами Брыль и посмотрел на Бортня.

Воевода также удивленно воззрился на чародея, силясь понять, куда тот клонит.

- Береза с рунами волшбы, - сказал Мамай. - Вы забыли, что в предании говорится про березу с рунами волшбы. Как ваше родовое прозвище, сударь? Бирзулис? А это означает на местном наречии березу, не так ли?

И Маркисуат откинулся на подушки, с интересом разглядывая земников.

Бортень и Брыль недоуменно переглянулись.

- Вы думаете, в предании речь идет о Лиго? - изумился воевода. - Не может быть!

- А руны? При чем здесь руны волшбы? - недоуменно пожал плечами Брыль. - Конечно, Лиго учился в вайделотской школе и знает много всяких рун. Но домыслы ваши, сударь, мне кажутся излишне натянутыми.

- Чушь и чепуха! - поддержал его Бортень.

- Чепуха? - наклонился к ним Мамай и вдруг расхохотался.

А затем, подмигнув воеводе и Брылю, обратился к Лиго:

- А ну-ка, юноша, покажите, что у вас на руке!

И когда Лиго медленно поднял свою руку, Мамай взял ее и указал чубуком на блестевшее кольцо вайделотской школы на пальце молодого земника.

- А это что, судари вы мои разлюбезные, как не руны волшбы?

И снова расхохотался.

Брыль и Бортень окаменели при этих словах - и ошарашено смотрели то на Лиго, то на двух чародеев.

Лиго сидел ни жив ни мертв. Он знал, что чародей прав - как прав был тогда на поляне и старый волхв Велемир. Земник понимал, что это всё - чистая правда. Что это всё - страшная участь, нависшая над светлым миром, волшебная стрела из перунита, перекованная в обычную заколку для плаща, и древнее предание, в которое он попал каким-то невероятным образом - всё это суровая и самая настоящая правда. Понимал - и не верил в происходящее, словно это был какой-то затянувшийся сон, из цепких объятий которого не было сил вырваться.

Лиго вдруг стали отчетливо ясны и понятны почти все строки древнего предания. Что птица чудная - это и есть он, земник. Потому что все окружающие народы считали барздуков не просто чудным народцем - земников чудью и называли. А многие люди за их удивительную черту - дивные трехпалые ноги, напоминавшие гусиные лапы - и подавно считали барздуков лишь сказочными небылицами и попросту принимали за птиц лесных.

Лиго понял, что из древних сказок всадник с юга - это и есть Мамай, тот самый сказочный чародей Маркисуат, воспетый Дивным Народом и которого сами земники изображали на своих скрынях и дверях, считая не только своим покровителем и заступником, но и защитником всего Великолесья. И этот всадник с юга действительно пришел не только за громовой стрелой - но и за ним, маленьким земником Лиго Бирзулисом, еще ничего героического не совершившим, но каким-то неведомым и таинственным образом оказавшимся втянутым в роковые и грозные события.

- Увы, ошибки быть не может, - вдруг промолвил Бовас Бардойтс, дотоле тихо сидевший в своем углу. - Старинное предание не лжет. Сие есть правда вещая - являлась она ко мне во снах.

- Но почему Лиго? - изумился Брыль. - Я бы понял, если бы его отец и брат мой, воевода Лютень, был избранным. Но Лиго...Да что такого он совершил? Ведь нет же еще у него никаких заслуг по младости своей.

- Неведомы судьбы нам повороты, - ответил Куреяс. - С Маркисуатом мы долго головы ломали и бились над разгадкой этой тайны. И хлопотали день и ночь над бездыханным телом сына Лютня. Тогда-то и сложились в голове у нас частицы этого преданья. Но лучше пусть об этом нам всем поведает мой друг Мамай.

И волхв повернулся к чародею с юга.

Мамай сидел весь в клубах дыма, окутавших его плотным сизым туманом. И оттого вид его был еще более таинственным и загадочным.

- Вы знаете, друзья, откуда взялись готы на дальнем юге Дикополья, - начал свой рассказ Мамай. - Столетия назад пришли они с подножий далеких и суровых Инеистых гор, что лежат под вечным снегом за Свияжским морем. Мы не знаем, от какого лиха они бежали всем своим народом с тех земель. Возможно, было это древнее проклятье. А может, чары злые на них из древних великанов кто-то наложил навеки. Но ужас готов был велик настолько, что покинули они родные земли и устремились далеко на юг, в чужые страны - и там разлились широко рекою полноводной, селясь своими племенами среди местного народа, с которым заключили вечный мир. В ту пору девы снова пели песни, ходил за плугом землепашец вольно, и воздух был пропитан спокойствием и счастьем. И лишь одна угроза над всеми нависала - тень дракона, что крепко спал в укромном месте у подножья гор, что протянулись далеко за Лукоморьем. Драконьими те горы назывались - хозяина же Фафниром прозвали за то, что кольцами свивался он чудесно, когда он ползал по земле. А Дивы древние его прозвали Балауром - и долго воевали с клятым змеем. Но каждый раз, как только витязь Дивов убивал очередного змея, чудесным образом тот возрождался снова - и нёс погибель всем окрестным племенам.

Мамай замолчал на некоторое время и, затянувшись, выпустил кольцо густого дыма, которое закачалось и вдруг приняло облик древнего дракона, который ощерил свою пасть. Дракон начал увеличиваться в размерах, а затем поднялся в воздух и пару раз облетел вокруг головы чародея. Но дым понемногу стал рассеиваться и наваждение прошло.

- Но вы сказали, сударь, что готы, расселившись в Диком поле, нашли там наконец покой и мир? - робко спросил Лиго. - Их что, дракон не беспокоил?

- И да, и нет, мой мальчик, улыбнулся Маркисуат. - Когда на юге поселились готы, последний из драконов был стар и дряхл. Стали забывать окрестные народы, что змей есть вообще - он крепко спал в своих горах, лишь изредка ворочаясь в своей пещере и оглашая скалы сонным рёвом. Но на охоту больше змей не выходил - а потому веками он никого не беспокоил, и постепенно стал стираться из памяти людской. К тому же Дивы, народ перворожденный, всё реже стали появляться в обжитых местах среди людей. В те годы Лукоморье процветало - на берегах его возникла великая держава Русколань, что северной своей границей упиралась не только в эти земли у Немана, но и тянулась намного дальше, достигая суровых скал Студёного моря, что вечно скрыто подо льдом и снегом.

- Как? Та самая Русколань, что пала под ударами зла? - снова спросил Лиго. - Но при чем здесь готы, сударь?

- Не нужно торопить рассказ, мой мальчик, - сверкнул глазами Мамай. - Моё повествование уж близится к концу - вы все узнаете развязку. Погибель Русколани была близка, лишь только готы объявились в ее пределах и расселились свободно на той земле. Среди них был витязь Сигурд, воспитанник чудесного умельца Гримуара. Вдвоем они пришли еще из северных земель. Тот Сигурд молодой стоял на страже готского народа и охранял его от напастей различных. А Гримуар был мудрый карлик - и часто стал пропадать в горах Драконьих, лишь только к Лукоморью переселились готы. И этот хитрый карлик разведал логово дракона и захотел сгубить его. Напрасно Дивы убеждали не делать этого - и не тревожить зло, что тихо почивало под горами. Увы, никто из готов не внял предупреждениям мудрейших Дивов. И Сигурд вызвался то совершить убийство змея - и славой осенить себя навеки.

Здесь чародей замолк на мгновенье, прикрыв глаза.

- А Гримуар тем временем готовил всем ловушку - дракону древнему, и готам славным, и даже Сигурду, которого он сам же обучал. Хотел тот карлик завладеть богатством змея и стать его хозяином навеки. Но сам по слабости своей без помощи чужой сего свершить не мог. А потому и был придуман Гримуаром коварный способ умерщвления дракона руками Сигурда - чтоб после битвы обманом хитрым завладеть сокровищем издревним и тем возвыситься над всеми. Но, увы, судьба в тот раз распорядилась по-иному.

- К чему вы клоните, любезный? - вдруг пробасил воевода Бортень. - История эта стара как мир - зачем же её нам пересказывать? Что в ней такого, что неизвестно присутствующим на совете?

И воевода победоносно оглянулся вокруг.

- Так может, вы продолжите, мой друг? - спросил Мамай и хитро улыбнулся.

- А что там продолжать? - прогудел Бортень. - Любой из моих дружинников слыхал эту историю десятки раз на разные лады - и сможет пересказать её не хуже вашего, сударь. Была выкопана глубокая яма на тропе близ пещеры змея - и когда тот Фафнир вылез из своего логова и пополз на водопой, Сигурд вонзил ему снизу в мягкое чрево меч. И тем убил старого дракона - а после завладел его сокровищем. За что ему почет и слава!

И Бортень самодовольно усмехнулся в свою густую взлохмаченную бородищу.

- Но здесь, милейший, есть одна большая неувязка, - горько улыбнулся чародей. - Не всё бывает очень просто, как только вы поведали про змея. Скажите, сударь, если Сигурд убил того последнего дракона - откуда ж снова змей тот объявился? Ведь Черный Властелин на юге и есть дракон!

Но воевода только пожал плечами:

- А кто его знает? Вы ж сами сказали, что это тайна - и что змеи возрождаются со временем. Сие неведомо мне, уж извольте.

- Ну что ж, тогда поведаю вам то, что знают все волхвы, - вздохнул Мамай и, задумчиво пригладив свои длинные и черные, как смоль, усы, продолжил:

- Столетиями бились мудрецы и чародеи над разгадкой темной тайны - что возрождает к жизни вновь убитого дракона? Возможно, чары древние, что неподвластны всем волхвам суземным. Или волшебные предметы той старины глубокой, когда сама волшба была разлита в этом мире щедро. А может, сущность змея такова, что погубить его навеки невозможно. Мы до сих пор не ведаем отгадки этой тайны - но знаем точно, что тот, кто обладает кладом змея, со временем становится драконом сам! Поэтому и витязи великого народа Дивов, что воевали с Фафниром веками, после его погибели в него же превращались! Таково заклятие, увы... И чем достойнее был витязь, что змея погубил - тем в более кровавого дракона он превращался - и ненасытно мучил и терзал окрестные народы.

- То есть, вы хотите нам сказать, что Сигурд... превратился в дракона? - с ужасом спросил наместник. - Не может быть!

А глаза Альгиса Шварна и земников расширились от ужаса.

Но Маркисуат лишь горестно кивнул чубатой головой:

- Увы, мой друг, так оно и есть...

- О горестное время! - простонал старый Бовас Бардойтс, прикрыв глаза.

В шатре повисла зловещая тишина.

- Но... Но как же так? - робко нарушил её Лиго. - Откуда это известно? Ведь про Сигурда и его подвиги сложено столько песен - и ни в одной из них не говорится, что он сам стал змеем!

- Увы, увы, мой мальчик, - сказал владыка Куреяс. - Все песни про витязя того как раз и обрываются погибелью дракона. И воздают хвалу лишь подвигам давно минувших дней. Что сказано нам в них? Как Сигурд завладел издревним кладом? И что ходил походом в далекие края, забрав с собою часть народа, что стали прозываться вестготами с тех пор? И как бежал от Сигурда коварный Гримуар, замысливший после убийства змея сгубить и витязя, но был раскрыт случайно. Увы, не все слова допеты в древних песнях - есть горькие признанья в них, которые скрывают правду до поры.

- Так что же это за горькая правда, владыка? - спросил наместник. - Вряд ли она будет горше той, чем та, которую вы только что рассказали нам про Сигурда.

- Я думаю, мой друг, Мамай продолжит сей рассказ, - уклончиво ответил Куреяс и сел.

Взоры всех присутствующих обратились к Мамаю.

Маркисуат вновь задумчиво затянулся и выпустил клубы дыма.

- Давно волхвы ломали голову над тем, какая тайна скрыта в возрождениях дракона, - начал Мамай. - И чтобы подтвердить свою догадку, добраться надо нам в глубины той пещеры, где почивал последний змей. Лишь так мы можем что-то изменить в цепи событий. Не зря ведь Гримуар стремился тайной этой овладеть. Но он старался сам превратиться во Владыку Мрака, убив последнего дракона. И лишь воля провиденья спасла нас от прихода вечной тьмы...

- О светлые боги! - вдруг возопил воевода Бортень. - Я уж вовсе запутался во всех ваших недомолвках - голова идет кругом от этих намеков, понятных только волхвам! Да кто таков этот Гримуар? Чем он для нас опасен?

Мамай глянул на толстого земника и удивленно спросил:

- Вы что ж, мой друг, не знаете сей тайны?

- Ни этой, ни какой другой! - мотнул головой воевода. - Совсем запутали меня вы, сударь! Начните лучше по порядку - чтобы мы наконец-то вникли в суть происходящего.

- Да, сударь, вы это, как-то здесь попроще изъясняйтесь, что ли, не так витиевато, - поддержал его Брыль Бирзулис. - Мы земники простые, живем в лесах и никаких вайделотских школ не оканчивали. Возможно, это Лиго и известно - но мы, увы, что-то никак не возьмем в толк, о чем здесь речь. С заколкой, подарком Велемира, пусть земля ему будет пухом, мы уж как-то да разобрались. А при чем здесь Сигурд, дракон и павшая Аркона? Какая связь между этим всем? Вот чего мы никак уразуметь не можем!

- Ну что ж, извольте, - пожал плечами Маркисуат. - Гримуар, наставник Сигурда, был чародей известный - но слишком рано принял сторону он зла. А потому давно искал он способ стать драконом - и тем открыть через себя предвечной тьме дорогу в этот мир. И если б стал он Черным Властелином - навеки б воцарилось царство мрака! Но судьбе угодно было, чтобы замысел его коварный был раскрыт. Дракон погиб в мучениях, но перед смертью он витязю сказал, что карлик злой против него готовит. И Гримуар был изгнан Сигурдом навеки.

- Позвольте, сударь, - несмело подал свой голос Лиго, - но ведь драконы - известные лжецы! И Фафнир мог коварно оклеветать одного из них, чтобы отомстить за свою смерть. Ведь так? И может, Гримуар и не виновен вовсе?

Мамай с удивлением глянул на него, а затем, обращаясь к Куреясу, сказал:

- Мои тебе похвалы, владыка Куреяс! Ты выучил его совсем неплохо!

А затем, снова повернувшись к земнику, продолжил:

- Увы, мой мальчик, лишь сердце доброе в тебе так говорит. На самом деле Гримуар - исчадье ада, и мраку служит он давно. Бежал на север карлик этот злобный - и здесь он свил себе гнездо! Все знают детище его, но только лишний раз произносить боятся названье темное...

- О боги! Неужели Орден Меченосцев? - выдохнул наместник.

- Увы, сие есть правда, - кивнул Мамай. - И карлик Гримуар - его магистр.

И при последних словах чародея пламя в очаге вдруг вспыхнуло ярко, а затем погасло. В шатре наступил полумрак, и лица сидевших за столом были освещены причудливыми багровыми бликами факелов.

Кликнули слугу. И пока тот разводил огонь в очаге, все присутствующие сидели, погрузившись в тяжелые мысли. И лишь когда слуга удалился, наместник подал голос.

- Скажите, сударь, - обратился он к Марксиуату. - Но какова же связь всего того, что вы нам рассказали? Я много видел на своем веку - и наслышан про разные, порою чересчур пугающие вещи. Но во всем этом уже запутались не только земники, но и я сам. Прошу вас, дайте наконец отгадку - зачем всех нас вы здесь собрали?

- Всё просто - и одновременно сложно, - сказал Мамай. - В горах Драконьих Сигурд в змея превратился - не сразу, а спустя года, когда драконьи чары сердце подточили. За это время славный витязь свершил немало дел чудесных - о них и сложены красивые преданья, что поют под гусли в нашем мире. Но время шло, и древнее заклятье точило душу Сигурда, как капля точит камень. Никто не думал, почему сей витязь легко так подвиги свои все совершает. Никто не думал, почему оружью вражескому он неподвластен. Считали, что кровь драконья его омыла, когда вонзил он змею меч свой - и от крови этой ороговела кожа витязя навеки. Но так ли это? А может, Сигурд уже тогда в дракона постепенно превращался? И был уже тогда в душе драконом? Кто знает...

Мамай затих и снова потянулся за своей трубкой.

Тогда вместо него заговорил владыка Куреяс:

- А Гримуар, исчадье ада, никак не мог простить себе того, что сам в дракона не оборотился, и что не стал он Черным Властелином. Терзает душу Гримуара жажда мести. И тогда придумал он коварный способ, как сгубить последнего дракона - и самому воссесть на древний черный трон. Увы, такое будущее никому не пожелаешь - с восшествием магистра на престол в горах Драконьих оборвется связь времен. Своими чарами он сбросит оковы божьи с рук Врага в глубинах преисподней - и зло затопит навсегда подлунный мир...

- Так что это за способ? - спросил наместник.

- А способ этот прост, - ответил Куреяс. - Магистру надобна была стрела, что берегли волхвы в Арконе. Чтоб ею поразить соперника на расстоянье - и, завладев сокровищем издревним, воссесть на трон.

- Но почему стрела? - удивился Лиго. - Ведь перунит - оружие богов! Как могут слуги зла её использовать себе во благо?

- Во благо? - горько рассмеялся чародей. - Ну уж нет! Ты забываешь, мальчик мой, что Гримуар - сам чародей. Он из волхвов, что отказались от добра и возжелали власти вечной над людьми. А потому в его руках оружье Вышня сослужит службу лютую...

- Но в чем задумка, сударь? - не унимался Кориат Довмонтович.

- А хитрость вот в чем состояла, - сказал Мамай, попыхивая трубкой. - Когда в засаде на дракона Сигурд находился, к его спине пристал один листок древесный. И кровь дракона затем омыла витязю всё тело, превратив его в броню. Всё тело, кроме места одного - там, где и прилип листок. Лишь в это место можно Сигурда убить - и Гримуар прознал об этом. И жаждет теперь крови!

- Но, простите, - снова подал голос Лиго, - разве нет иного способа умертвить дракона? Ведь перунит - оружие богов! Неужели ему страшна какая-то броня, пусть и драконья?

- Воистину ты хорошо готовишь вайделотов, - снова обратился к Куреясу Мамай. - Приятно мне поддерживать беседу с одним из них.

Лиго смутился и густо покраснел от похвалы чародея.

- Увы, хоть перунит зовется сталью громовой, и происходит из небесного ирия, броня дракона ему вовсе неподвластна, - сказал Куреяс. - Ибо боги и драконы веками издавна сражались между собой. А потому и чешуя зловонных гадов крепка настолько, что приспособлена к оружию из перунита - её он взять не в силах. Лишь только в место тайное, что не ороговело, и можно поразить последнего дракона стрелой из перунита. Поэтому нужна она магистру Ордена лихого - и потому разрушил он Аркону, в надежде, что овладеет ей. Лишь доблесть двух волхвов спасла нас всех от этого исхода - и потому должны мы любой ценой сберечь от злого Гримуара дар богов.

- Так спрячьте стрелу снова! - воскликнул Бортень. - Причем так, чтобы ни руки Гримуара, ни кого-то другого из приспешников зла до неё не смогли добраться!

- Ого! - рассмеялся наместник. - Старина Бортень уже даёт советы волхвам!

Но воевода только отмахнулся от насмешки наместника.

- А где, позволь узнать, о славный Бортень, мы можем спрятать дар богов? - горько усмехнулся Куреяс. - Аркона пала, как ты знаешь. И даже здесь, в глухих лесах, стрела чуть не попала в лапы зла - спасла её на этот раз лишь чистая случайность и везенье. Иначе б не беседовали мы под сводом этого шатра сегодня.

- Так увезите её на юг, как того требует предание! - воскликнул Лиго. - Сказано же в нем, что черный витязь, змей ужасный, повержен будет той стрелой! Ведь эти слова - про Сигурда, превратившегося в последнего дракона и ставшего Черным Властелином?

Мамай с интересом посмотрел на молодого земника, в задумчивости покусывая чубук трубки.

- О да, мой мальчик, - снова подал голос Куреяс. - Витязь Сигурд стал драконом - и Черным Властелином юга. И мгла покрыла земли Дикополья с тех пор. По велению дракона ворвались орды черные с востока и разорили Русколань - лежит теперь она давно в руинах. А в степях привольных теперь лишь орды дикие кочуют. И нет теперь просвета в землях этих - только зло и горе...

- А готы? Что с ними стало? - спросил Лиго.

- А готы что? Теперь они - прислужники дракона, и исполняют его волю злую, - вздохнул старый волхв. - Заковали готы Лукоморье в стены замков черных, и возвели в горах Драконьих обитель зла и мрака. Ту цитадель мы называем Тьмутаракань - простёрла тень свою она над краем. И мгла день ото дня становится всё больше.

- Но простите, - подал голос Кориат Довмонтович. - Если я не ошибаюсь, то Гримуар и Сигурд теперь находятся в глубокой и непримиримой вражде?

- Вы правы, друг мой, они друг друга люто ненавидят, - сказал Мамай. - И в этом вижу я возможность спасения для всех. Будь зло единым - оно уже давно всех нас бы поглотило. А так судьба и провиденье показывают выход нам. Ведь и на юге пучина зла собой не всё заполнила - еще есть много светлых сил и островков добра средь моря мрака.

- Дивы? - радостно вскричал Лиго.

- О нет, - вздохнул Мамай, - перворожденные, увы, ушли давно из Дикополья. Будь Дивы в том краю, они б дракона давно уж выкурили бы из гнезда, как это делали неоднократно раньше. А люди не способны сегодня на такое. Хотя сам Гримуар даёт подсказку нам, что делать!

- Гримуар? Но как? - изумились присутствующие.

- Да, именно сам Гримуар, исчадье ада, - кивнул Мамай. - Хотел он завладеть стрелой святою, чтоб погубить дракона и воссесть на черный трон. Но раз стрелу мы от него спасли, так почему б и нам самим оружье это не обратить во имя света и добра? Убив последнего дракона, мы, чародеи, сможем разгадать загадку - что это за сила, что возрождает дракона вновь и вновь. Мы наконец-то сможем прекратить перерожденья зла и корни обрубить ему навеки. И преданье, что слышали сегодня вы, об этом и твердит. Судьба сама выходит нам на встречу - вот в чем отгадка! Это - последняя возможность для добра!

Мамай умолк. В шатре повисла звенящая тишина - так необычно было то, что он сказал. Трещали и чадили факелы вдоль стен, огонь отбрасывал причудливые блики на лица участников совета. И в красноватых отблесках пламени они казались строже и намного суровее.

В эту самую минуту Лиго вдруг поднялся из-за стола, отстегнул заколку со своего плаща и протянул ее чародеям.

- Возьмите, судари, - сказал земник. - Ноша это вовсе мне не под силу - тяжесть её слишком велика для такого юного барздука, как я. Своё призвание я выполнил сполна...

Заколка тускло блеснула на ладони земника и тут же погасла. Но ни Мамай, ни Куреяс не торопились её брать - и Лиго так и стоял с протянутой ладонью.

- В чем дело, судари? - изумился Брыль Бирзулис. - По-моему, ведь именно этого и желали вы от моего племянника, не так ли? Заколка ваша - берите же её!

Но Мамай только покачал головой.

- Но почему? - удивился Лиго.

Чародей вынул трубку изо рта и сказал:

- Она - твоя.

- Но как же так? - вскричал земник. - Кто я такой? Из-за неё погиб ведь Велемир!

- И ты, мой мальчик, тоже чуть не погиб, - жестко сказал Куреяс. - И если ты в живых остался - значит, есть на то причина, зачем судьба так бережет тебя!

- Не понимаю... - замотал головой Лиго.

- А что тут понимать? - спросил Мамай. - Ты помнишь строки Велемира, что он тебе оставил в том письме? Уж не оно ли?

И чародей взмахнул рукой - и к изумлению всех дым от его трубки сгустился и образовал подобие тончайшего, колышущегося в воздухе листка пергамента, на котором проступили тщательно выписанные строчки красивой вязи, а те самые округлые буквицы с причудливыми завитушками, которые земник никогда бы ни с каким другим почерком не перепутал, гласили: "Всемилостивейший государь Лиго Бирзулис..."

То было письмо волхва Велемира, которое земник помнил слово в слово.

- Ты видишь эти строки? - спросил Мамай.

- Но как? - ахнул Лиго. - Ведь письмо развоплотилось!

- Я был на той поляне, когда искал волхва, - сказал Мамай и щелкнул пальцами: письмо растаяло, как в прошлый раз.

- И, как ты помнишь, волшбы следы для чародея не менее заметны, чем иные отпечатки. Только надо знать, как снять заклятие и чары, - продолжал Маркисуат.

- А это значит, что и Вражьи слуги, которые гнались за Велемиром, также могли прочесть письмо! - жестко сказал Куреяс. - Вот потому тебя и выследили, Лиго. Лишь чистая случайность тебя спасла - да чародей Мамай. Ведь слуги Гримуара тебе почти дышали в спину - ты вырван был из черных лап в последний миг!

- Тем более, - воскликнул Брыль, - так заберите ж побыстрей заколку! И дело будет сделано!

И тут Мамай глубокомысленно вдохнул и как-то странно посмотрел на земников.

Брыль и Бортень как-то сразу смутились и заерзали под взглядом чародея. А Лиго и вовсе опустил глаза.

- Что? Что еще такое? - первым не выдержал Брыль Бирзулис.

А Мамай смотрел и смотрел - до тех пор, пока наконец Лиго не поднял на него свои глаза.

- Вы что-то хотите сказать, сударь? - спросил молодой земник, холодея сердцем. Он и так уже догадывался, что сейчас скажет Маркисуат.

- Хочу тебя просить, мой мальчик - ибо приказывать тебе не в силах, - сказал Мамай, - идти со мною далеко на юг, как говорит о том преданье. И тем спасти не только дар богов, но и вообще весь светлый мир. Не важно, передашь ты мне заколку иль нет, тебе покою не дадут враги - теперь ты им известен, и выследить тебя для них лишь дело чести и времени недолгого.

- Даже если я вам отдам стрелу? - спросил Лиго.

- Увы, сие есть правда, - вздохнул чародей. - В глазах магистра Гримуара ты был виной, что снова ускользнула она из его черных рук. Объявлена охота на тебя, мой мальчик. И потому чем дальше будешь ты от этих мест, тем лучше для тебя. Вспомни участь Велемира - а ведь он был волхв, и не чета тебе, мой друг. Так как же ты надеешься спастись от Гримуара сам? Стрела должна исчезнуть от его взора - и чем быстрей, тем лучше. Тебе лишь путь один открыт - на юг со мной.

- А владыка Куреяс? - спросил Бортень. - Ужель не сможет он защитить племянника Бирзулиса?

- А ведь волхвы правы, - вдруг подал голос наместник. - Ни в коем случае нельзя Лиго оставаться здесь - ни самому, ни тем более с заколкой этой. Потому что это сразу Ордену даст повод к войне - а Держава, увы, еще не готова с ним столкнуться лицом к лицу: слишком неравны пока силы. И вы, друзья, все знаете это не хуже меня.

- Наместник прав, - глухо отозвался из своего угла всемудрый Бовас, покачивая головой. - Ты, воевода Бортень, прислушайся к его словам.

И в подтверждение сказанного Мамай и Куреяс также кивнули.

- Я государев человек, и забочусь прежде о державе, - продолжал наместник. - А так, если Лиго исчезнет вместе с этой стрелой - какие могут быть вопросы?

- Да, друзья, наместник прав, - отозвался Куреяс. - Ведь что нам Орден сможет предъявить? Что тайком сквозь наши земли какой-то чародей пронёс стрелу и передал кому-то. Кому? О том неведомо ни нам, ни Князю в Ковно. Где та стрела? Ищите ветра в поле!

- В Диком Поле пусть ветра ищут, - улыбнулся вдруг Мамай. - Туда не сунутся прислужники магистра. А там придумаем возможность совладать со змеем. Когда же разберемся мы с драконом, тогда найдем и способ, как Орден Меченосцев опрокинуть.

- Да будет так! - сказал всемудрый Бовас Бардойтс.

Все одобрительно загомонили - и лишь один маленький земник остался стоять с заколкой в руках. А когда шум понемногу улёгся, на него наконец-то обратили внимание.

- Разве что-то не так, Лиго? - спросил его Мамай.

- А заколка? - спросил земник. - Кому-то суждено её хранить...

- Пусть будет у тебя она пока, - ответил чародей. - Так мы исполним и древнее преданье, и волю Велемира, подарившего её тебе.

- Я недостоин, сударь, - упрямо мотнул головой Лиго.

- Как раз наоборот, мой мальчик! - улыбнулся чародей Мамай. - Ужели ты считаешь, что я не мог бы забрать стрелу с собой, пока лежал ты бездыханный в шатре у Куреяса? Храни её - ведь так судьба распорядилась, так сказано в предании. А я буду хранить тебя в пути на юг. И там, в далеком Диком Поле, мы разберемся с другими мудрецами, как нам быть.

И Мамай кивнул земнику.

Лиго сел - совет был окончен. В который раз молодой земник вновь ощутил неотвратимую поступь судьбы, которая схватила его и завертела в своих руках.

Светало. И когда участники совета, откинув полы шатра и щурясь предутреннему серому свету, выходили наружу, воздух вокруг вдруг прорезал леденящий волчий вой в сотни глоток. А следом за тем утро взорвалось бешеной барабанной дробью и пронзительными сигналами боевых рожков, которыми неусыпные часовые поднимали в оружие барздуков, крепко спавших после бурной праздничной ночи.

"Тревога! Вставай!" - громко пели рожки, и им вторили боевые походные барабаны.

На лагерь было совершено нападение.

--------------------------

ГЛАВА 21

НЕОЖИДАННОЕ НАПАДЕНИЕ

"Вставай! Тревога! " - пронзительно пели сигнальные рожки под гулкий рокот барабанов. А вслед за этим над сонным бором прозвучал звонкий голос горна, поднимая спящих земников.

А затем раздался громкий крик:

- Враги!

И с другой, и с третьей стороны ему также вторили:

- Враги! Враги идут!

Бортень замер на мгновенье, словно не веря своим ушам, а затем вдруг весь побагровел от гнева, чертыхнулся, и кинулся с рёвом в свой стан. За ним еле-еле поспевали его телохранители, находившиеся неподалеку.

Брыль Бирзулис остолбенело смотрел ему вслед и не знал, что ему предпринять: бежать ли сразу следом или подождать своего племянника, который замешкался у шатра, пропуская впереди себя Боваса Бардойтса со всей его многочисленной свитой.

- Лиго! Быстро за мной! - прокричал племяннику Брыль Бирзулис и побежал туда же, куда и воевода.

Навстречу Бирзулисам уже спешили Вольк и Ждан, ближайшие слуги и охранники Брыля.

Наместник, оба чародея и княжеский гонец переглянулись между собой, и Кориат Довмонтович мрачно заметил:

- Нечто подобного я и ожидал...

А затем вдруг заложил пальцы в рот и звонко, залихватски свистнул.

Из кустов выпрыгнул Блоха, протирая заспанные глаза.

- Блоха! Птицей в город - да разузнай, что там и к чему! - крикнул ему наместник. - Собырю передай, что охота уже началась - он знает, что делать. И пусть захлопывает побыстрей капкан!

- Есть, сударь! - хрипло гаркнул Блоха и, быстро развернувшись на пятках, помчался к своему коню. Через мгновенье он уже летел в сторону Земьгорода.

- И малую дружину прихвати, - крикнул ему вслед наместник. - Скажешь, мой наказ!

А потом обернулся к княжескому гонцу и весело ему подмигнул:

- Ну что, сударь Шварн, тряхнем-ка стариною, как в былые времена при князе Любарте? А то мой меч слишком давно залежался в ножнах!

В ответ Альгис выхватил свой клинок - и тот запел мелодичным звоном.

- Сударь Бут, я не знаю, о какой охоте вы только что говорили, - сказал гонец, - но я не прочь потягаться с вами! А, кстати, на какого именно зверя мы идем?

- О, мой друг, зверья для вас будет сейчас хоть пруд пруди - выбирайте любого! - ответил наместник. - А после битвы поглядим, чей меч оказался удачливей!

Гонец отдал честь клинком наместнику и, развернувшись, пошел к своему коню, которого уже взнуздали слуги.

Взлетев в седло, Альгис Шварн оглянулся вокруг и недоуменно пожал плечами.

- Кориат Довмонтович, любезный, - крикнул гонец наместнику, который отдавал какие-то приказания своим оруженосцам.

- Да, сударь, - отозвался Бут.

- Странное дело - а куда подевались волхвы? - спросил гонец. - Ведь только что были здесь!

- За них не беспокойтесь, - рассмеялся Кориат Довмонтович. - В этой свалке вы еще налюбуетесь на них! За мной!

И наместник, громко гикнув, птицей оседлал своего скакуна и сорвался с места. Гонец и оруженосцы бросились за ним.

В лагере царила настоящая суматоха - звенели трубы и рожки, частили мелкой дробью барабаны, а среди стального бренчанья оружия и брони раздавались громкие крики и приказания. Всё вокруг гудело, как разбуженный пчелиный улей - и сами земники походили в своей спешке на проснувшихся сердитых пчел, которые сновали туда-сюда. Несмотря на бурно проведенную праздничную ночь и гудящие с попойки хмельные головы, каждый из барздуков знал, что делать - и каждый знал свое место. А ежели кто сдуру не мог сообразить, куда же ему бежать и чем заниматься, старшие дядьки таких быстро вразумляли тяжелыми оплеухами да подзатыльниками.

Когда Брыль и Лиго добежали до своего стана, их уже встретил воевода, который восседал на мохноногом пони и зычным гласом раздавал команды налево и направо. Бортень уже успел облачиться в тяжелый тягиляй с высоким воротником, стоявшим козырем, а слуги натягивали воеводе на ноги кованые бутурлуки, пока воевода вертелся в седле и отдавал приказы.

- Батюшка, шелом, шелом возьмите! - кричал ему слуга, протягивая украшенный золотыми и серебряными насечками шишак.

Бортень не глядя подхватил протянутую ерихонку и криво нахлобучил на голову, не застегивая. А потом, заметив краем глаза появившихся Брыля и Лиго, прокричал:

- Сухана ко мне!

А когда рыжий земник возник перед ним буквально из ниоткуда, воевода наклонился к нему и что-то шепнул на ухо, указывая на Лиго. Сухан в ответ кивнул и тут же растворился в суетящейся толпе барздуков.

И в этот же миг Лиго кто-то окликнул:

- Сударь, слава богам, вы тоже здесь! Я искренне рад вас видеть!

Лиго оглянулся - прямо за его спиной стоял Мартин, широко улыбаясь во всё свое веснушчатое лицо, и держа под уздцы двух коней.

- Мартин! - радостно воскликнул Лиго и душевно обнял молодого земника. - Ты-то как сам?

- Потом, сударь, - смутился молодой дружинник, - некогда сейчас рассказывать.

- А Прок где? - не унимался Лиго.

- Да где ж ему быть-то? - отмахнулся Мартин. - Сидит в шатре у Куреяса. Да бог с ним, с этим старым пройдохой - не пропадет он, ежели чего. Оденьте-ка вот лучше это, что я вам принес. Уж простите, в этой суматохе схватил лишь то, что попало под руку.

И Мартин протянул Лиго искусного плетения колонтарь.

- Давайте, сударь, помогу одеться вам с непривычки, - сказал дружинник, и стал напяливать на Лиго безрукавную кольчугу.

Но колонтарь оказался несколько великоват - и Лиго, осмотрев себя с ног до головы, рассмеялся:

- Да уж, красавец - нечего сказать! Ну, да ладно.

Мартин несколько смущенно развел руками, а затем спросил:

- Вы меч-то хоть или кистень держать в руках умеете, сударь? Учили вас такому в вайделотской школе?

Но прежде чем Лиго успел что-то ответить, рядом суровый голос неожиданно и громко произнес:

- А вам, сударь мой, это вовсе и не потребуется - батюшка воевода приказал с вас глаз не спускать и в свалку вам не соваться!

Это был внезапно появившийся Сухан.

И враз на двух молодых земников со всех сторон надвинулись вооруженные суровые бородачи с нахлобученными по самые брови железными шишаками.

- Это еще что такое? - изумился Лиго.

- Ваша охрана, сударь, - невозмутимо ответил Сухан. - Сказали вас беречь отныне, как зеницу ока.

И, повернувшись к Мартину, старший дружинник показал ему литой кулак:

- И ты, вьюнош, мне так же за него башкой своей ответишь, ежели чего!

И, еще раз сердито осмотрев приставленных к Лиго барздуков, Сухан тут же пропал вмиг - как будто его и не было.

Лиго только и смог, что открыть от удивления рот.

И в ту же минуту воевода Бортень, вздыбив своего пони, взмахнул булавой и громогласно взревел:

- За мной, барздуки! Валио!

- Валио! - подхватили древний воинский клич барздуки в добрую сотню глоток.

И клич полетел вперед, перекатываясь гремящими волнами по всему лагерю земников и нарастая всё громче и громче: "Валио! Валио!" И живое море, ощетинившись колючей стальной пеной, грозно покатилось вперед.

Покатилось - и подхватило с собой и Брыля Бирзулиса со всей его вооруженной челядью, и Лиго с Мартином, и их суровую охрану. Подхватило и понесло, и закружило в бурных водоворотах.

***

А там, на окраине лагеря, уже кипел бой. Словно две волны, встретившись друг с другом, ударились грудью, вздыбились и опали кровавой пеной. Отхлынули слегка назад, будто взяли разгон, и вновь могучим потоком схлестнулись грозно. А затем снова и снова бились друг в друга, расшвыривая во все стороны красные клочья разорванных тел. И гул стоял, будто в лютую бурю, и рёв, и крик, и дикий стон.

Словно бичом стегал по нервам леденящий душу волчий вой. И была в нем адская ненависть к светлым сынам леса, и нечеловеческая запредельная ярость, и дикая жажда крови.

Волколаки шли темной стеной, круто ощетинив холки и лязгая желтыми клыками. Накатывались волна за волной, скрежетали зубами и бросались в гущу земников. Погибали на месте от их кистеней и шестоперов, и снова бросались с ужасающим воем на острые копья, норовя добраться до теплой плоти. Разрывали кольчуги и панцири, проминали щиты и шлемы, ломали, как былинки, пики и рогатины - и сами погибали в смертельных мучениях под ударами барздуков. А над телами убитых снова вставала темной грядой очередная волна волколаков, люто бросаясь в бой. И так раз за разом, упорно тесня нестройные ряды земников.

Но тут сзади раздался громогласно древний клич "Валио!" - и ветер будто подул в другую сторону, изменив направление волн. Войско барздуков словно вспучилось и выплеснуло из своего нутра конную рать, которая ринулась в гущу волков и опрокинуло ее, погнало прочь. "Валио! Валио!" - звонко кричали земники, насаживая на пики взъярившихся волколаков и разбивая им головы чеканами и кистенями. А мохноногие пони, фыркая и закусывая в гневе удила, топтали толстыми копытами волчьи кости.

Волколаки, взвыв, отхлынули.

Первый напор был отбит.

Замелькали древние стяги барздуков, зазвучали призывно трубы, собирая под древние хоругви перемешавшиеся в свалке барздучьи роды. Вот вспыхнул над головами золотистый прапор Бубиласов с толстой, под стать самим этим земникам, пчелой. Зазеленел стяг рода Лаздонисов, собирая под своей сенью барздуков этого рода, не успевших уехать вместе со Шпаком. Зашелестели на ветру хоругви Дундулисов, Крумасов, Иглутисов, Шермукшнисов - и звонкие голоса выкрикивали древние девизы, сзывая под родовые стяги воев.

И вот наконец над ратью взметнулось в небо прадедовское знамя земников - два лютых волка, черный и белый, намертво сцепившиеся в битве. И то ли знамя так покосилось, то ли так держали древко, но в сизом предутреннем зыбком свете казалось, что белый волк держит верх над черным зверем, сминает и побеждает его.

"То добрый знак!" - переглядываясь, кивали бородами суровые земники.

Отряхивали одежду и броню, потуже затягивали кушаки и кованые пояса, покрепче сжимали в латных перчатках рукояти секир, шестоперов и чеканов. Задиристо толкали один одного локтями и подмигивали друг другу, словно подбадривая перед новой схваткой. Хмель бурной ночи уже улетучивался из бородатых голов - а вместо него сердца заливала праведная ярость боя.

Миг, еще миг. И еще мгновение без битвы - и вот снова две могучих волны поднялись чуть не до самых небес, вздулись и вздыбились, и выплеснули навстречу друг другу весь накопленный запас взаимной ненависти.

- Ай-йа-а-а!!! - взвыли волколаки и покатились клубком на земников, еле успевших сомкнуть ряды.

И перед ощетинившейся копьями стеной барздуков эти стремительные клубки вдруг разворачивались и превращались на ходу в когтистых кошмарных чудовищ, полулюдей-полуволков - и прыгали сверху в самую гущу земниковского войска, сея вокруг себя страх и смерть.

- Песьеголовцы! - в ужасе зашептали барздуки.

Взмах лапы оборотня - и летит на землю с раскроенным окровавленным шлемом барздук, недоуменно роняя свой топор. Поворот в другую сторону - и новая жертва захлебывается в густой бардовой жиже, бьется в предсмертной судороге. А оборотень уже бросается на третьего, впивается клыками ему в глотку и отшвыривает прочь бездыханное тело.

И так по всему войску.

Ужас и страх обуяли барздуков. Попятились их ряды, дрогнули и затрещали перед вражеской темной лавиной.

"Где ж ваши чары, волхвы?" - в отчаянии шептали земники и, упрямо наклонив головы, встречали натиск кровавых чудовищ. И погибали в их когтях и клыках так же упрямо. А новые барздуки, зло ругаясь и бранясь, снова и снова бросались на волколаков - чтобы тут же встретить свою смерть.

И вот рать лесных воев дала одну трещину, вторую, третью - и рассыпалась на отдельные комки, ощетинившиеся копьями и пиками. Темное мутное море волколаков залило окраину Синей пущи, и затопило собою всё поле. И в этой черной беснующейся воде то тут, то сям мелькали островки упрямо сражающихся барздуков, сгрудившихся вокруг своих родовых знамен.

"Держись покрепче, орешки!" - кричали, подбадривая друг друга, Лаздонисы.

"Стоим незыблемо, как дуб!" - вторили им крепкие, под стать своему покровителю, Озолсы. И мерно вздымали над головами свои топоры и шестоперы, укладывая перед собой врагов.

А волколаки и песьеголовцы зло щерились, скрежетали зубами и истошно, замогильно выли, бросаясь на земников.

"Эй, пчелы, что ж вы не жалите? Или ваши жала притупились?" - кричали Бубиласам через головы волков и оборотней их соседи Лиепасы. И раз за разом кололи копьями наседавшую нечисть.

А Бубиласы стояли плотной, закованной в броню и латы стеной, окружив кольцом воеводу Бортня, который зычным ревом перекрывал шум битвы и отдавал наказы, размахивая булавой.

- Стоять, барздуки! - кричал воевода. - Валио!

"Валио! Валио!" - ответили ему земники.

Но в ответ еще громче раздавался леденящий вой, в котором уже сквозило неприкрытое торжество.

И тут на другой стороне поля серое предутреннее небо вдруг почернело, будто сморщилось - и вверх повалил большими клубами густой темный дым. А снизу грязные дымные космы лизали кровавые отблески пламени.

- Земьгород горит! - вдруг кто-то громко закричал.

И тут же раздался набат, затопивший своим медным звоном всё поле.

- Мать честная! - крякнул наместник, бившийся в кольце вместе с гонцом и оруженосцами, завидев пожар.

И окунул свой длинный меч в лохматое тело песьеголовца.

- Что-то не заладилось, сударь? - перекрикивая шум битвы, спросил гонец, вертясь на своем коне и размахивая клинком.

- Ну что вы, сударь Шварн, - ответил наместник, - просто небольшая заминка. Скоро всё образуется!

И тут же рубанул наотмашь волколака, внезапно прыгнувшего сбоку на гонца. Обезглавленное тело пролетело вперед и грохнулось под ноги коню Шварна.

- С меня причитается, сударь! - кивнул наместнику гонец и тут же развернулся, чтобы встретить бросок еще одной твари.

- После боя посчитаемся! - крикнул в ответ Кориат Довмонтович и стал теснить наседавших волков.

А Брыль Бирзулис со своей челядью остервенело бился неподалеку от отряда воеводы, крушил шестопером налево и направо, натужно крякал, когда оружие опускалось на чью-то вражью голову, и бранился во весь голос. А когда толстенная рукоять с жутким треском сломалась, схватил чей-то железный шлем и стал колотить им во все стороны. И если кто из волколаков уворачивался от удара Брыля, то ему тут же на голову или ребра опускался могучий кулак земника в тяжелой латной рукавице. Страшны были удары старого хозяина Пригорок, и разили они не хуже топоров или кованых палиц.

- Эх, Лиго, мальчик мой, где ты? - бормотал себе под нос старый Брыль.

Но времени осмотреться не было вовсе - вокруг бурлил кровавый водоворот.

А волки между тем ворвались в лагерь и принялись всё крушить на своем пути. Летели во все стороны клочья шатров и палаток, зачадили смрадным дымом затоптанные костры, со звоном покатилась посуда и чьи-то латы, брошенные впопыхах. Дико ржали и фыркали кони, истошно визжали и скулили походные собачонки, поджав хвосты и прячась в гуще леса, где их настигали и резали волколаки.

- Ну, сударь, держитесь - сейчас начнется, - сказал Мартин Лиго, и покрепче сжал в руках чекан.

На земников летела остервенелая орава огромных волков со вздыбившимися холками, воя и лязгая клыками. Суровые барздуки теснее сомкнули кольцо вокруг Лиго Бирзулиса, выставив вперед рогатины.

- Возьмите, сударь, - шепнул Мартин, сунув Лиго в руки старинный кистень. - Только глядите, из наших никого не зашибите ненароком!

Лиго быстро глянул на него и хлопнул себя по перевязи с мечом, показывая, что у него уже есть оружие.

- Ай, сударь, это людям да вайделотам пристало с такими цацками нянчиться, - отмахнулся Мартин. - А нам, барздукам, негоже изменять родовым топорам да секирам.

И взвесил в руках литой чекан.

А Прок Пеколс тем временем с ума сходил от страха и неведения в шатре у Куреяса. Старый земник при первых же сигналах мигом проснулся - и бросился ко входу встречать своего хозяина. Но его всё не было и не было. Затем откуда-то с поля принесло волчий вой и звуки разгоравшейся битвы. Вокруг шатра метались взъерошенные земники, поспешно одеваясь на ходу и хватая первое попавшееся под руки оружие. Все куда-то неслись, раздавались чьи-то крики и наказы, звенели трубы и рожки, и глухо выколачивали душу своим грохотом барабаны.

Потом ветер с поля принес "Валио! Валио!" и жуткий рёв сражения. Снова трубы и рожки, радостные зазывные кличи - и снова леденящий вой и крики ужаса.

И вот страшный шум всё ближе и ближе, жуткий треск, лязг зубов, предсмертные крики. Прок схватил подвернувшийся под ноги топор и ринулся ко входу.

Но тут раздался оглушительный грохот и яркая синяя вспышка, опрокинувшая старого земника навзничь. Прок от неожиданности на мгновенье закрыл глаза.

А когда открыл их - перед ним величественно и грозно стоял владыка Куреяс со своим посохом. И одежды волхва ослепительно сияли.

***

- Где Лиго? - первым делом спросил Куреяс.

- До сих пор еще не являлся, - ответил старый земник, потирая ушибленное место.

Волхв осмотрел его с ног до головы и кивнул в знак приветствия.

- Вот что, Пеколс, - сказал старый вайделот. - Хватай свою сумку с зельями, да поживей. Работы нам сегодня будет невпроворот. И возьми вот это и это.

Старый волхв быстро ходил по шатру и совал в руки еле поспешавшему за ним слуге свои снадобья.

- Так, - окинул взглядом напоследок свой шатер владыка Куреяс. - Идем - и от меня не отставай!

И стремительно вышел вон.

Пеколс бросился за ним - и чуть не грохнулся, споткнувшись о тела двух огромных волколаков, лежавших снаружи у двери в шатер. Туши с опаленной шерстью еще дымились и слегка подрагивали.

"Это их молнией Куреяса убило", - догадался Пеколс про вспышку, отшвырнувшую его от входа.

А волхв уже тем временем стремглав ушел вперед. И Пеколс ринулся за ним, чтоб не отстать.

Вокруг творилось что-то невообразимое. Треск и грохот сокрушаемого лагеря сменился на иные звуки. Резкое щелканье, громкий клёкот и хлопанье сотен крыльев заполонили собой всю окраину Синей пущи.

Земник задрал голову и увидел кружащиеся стаи орлов, которые с клёкотом бросались с вышины на волколаков, хватали и рвали их своими когтями, разбивали им головы клювами. А затем снова взмывали в небо, чтобы камнем броситься сверху на очередного врага. Летели клочья шерсти и выдранные перья, волки лязгали зубами и крутились во все стороны, прыгая на одном месте и пытаясь достать огромных птиц.

Воспрянувшие духом барздуки усилили свой отпор врагу и бились еще более неистово. Вокруг всё смешалось в невообразимую кучу - и со стороны уже было не разобрать, кто и с кем сражается. Вот клубком покатились огромный волк и вцепившийся ему мертвой хваткой в глотку суровый барздук. А когда зверь оказался сверху и раскрыл свою зловонную пасть, ему на затылок вдруг опустилась палица другого земника.

- Спасибо, друже, - кряхтя сказал первый барздук, выбираясь из-под черной туши. И тут же ринулся снова в бой.

Вот два орла клевали и били крыльями отчаянно рычащего волколака, разодрав ему всю окровавленную морду, уворачиваясь от его когтистых лап и лязгающих зубов. А вот три или четыре земника загнали в угол песьеголовца и уже подняли его на копьях - зверь бился в судорогах и страшно выл.

- Вот тебе! Вот! - колошматил налево и направо Брыль Бирзулис.

- Вжик! Хрясь! - отвечали ему секиры неуклонно следовавших за ним Волька и Ждана, прикрывавших спину своего хозяина.

- Ба-бах! - шарахнуло впереди снова яркой вспышкой и тут же понесло паленой шерстью. И еще раз громыхнуло, и еще - Куреяс прокладывал себе дорогу, вздымая посох и извергая молнии на оборотней и волков.

- Тресветлое солнце, это еще что такое? - изумился Альгис Шварн, завидев яркую вспышку.

- А это, сударь, наш владыка наконец-то объявился! - крикнул ему Кориат Довмонтович, тесня конем припавшего к земле волколака. - Можете полюбоваться - теперь уж точно наша возьмёт! Вы только на небо поглядите, сударь!

И наместник махнул рукой куда-то вдаль, а затем стал снова наседать на волка, отчаянно клацавшего клыками.

Гонец посмотрел вверх - всё небо над полем между Синей пущей и Земьгородом заполонили птицы. Клёкот и крик стоял несусветный. Огромные вороны и грачи с противным карканьем кружили, норовя оттеснить орлов. Но те взмывали ввысь и оттуда стремительно падали на черных птиц, сбивая их на землю. Во все стороны летели пух и вороньи перья, и всё меньше и меньше черных точек становилось в небе. Остатки каркающих стай попытались было вырваться из орлиного кольца, но те держали оборону плотно - зорко высматривали вороньё и метко его били.

- Что за чертовщина такая? - крикнул гонец, указывая на сражающихся птиц.

- Волхвы на подмогу орлов призвали, своих вечных союзников, - ответил наместник. - А про ворон не беспокойтесь, сударь - что-то их слишком уж много развелось в наших краях с приездом консула.

- Какого консула, сударь Бут? - удивился гонец.

- Ну как какого? Барона Конрада фон Кинбурга, - зло сказал наместник.

- Он-то здесь при чем? - удивился гонец.

- А кто, по-вашему, милейший, призвал сюда всю эту нечисть? - и наместник обвел рукой вокруг. - Его рук дело, клятого барона. Ну, ничего - я с этой жирной свиньей еще сегодня же посчитаюсь!

И с яростью бросился преследовать волколака.

А ворота Земьгорода меж тем открылись, и оттуда на поле хлынула конная рать на подмогу барздукам. Клубы дыма, валившего из-за городских стен, становились всё меньше и меньше, посветлели и вскоре вовсе стали сереть. Пожар был потушен.

А конная дружина неслась через поле во весь опор - сверкали в лучах восходящего солнца острия пик и мечей, переливались яркие блики на латах и сбруе, вспыхивали искрами серебряные маковки шлемов с красными прапорцами. Кони мчали во весь опор, закусив удила, а витязи, надрывая глотки, грозно ревели: "Холм!" И впереди этой конной, закованной в броню лавины летел на белогривом ослепительном коне огненный всадник - чародей Маркисуат.

"Валио!" - радостно закричали барздуки, заслышав клич земьгородской дружины.

Всадники со всего наскоку врезались в волчью стаю. Сшиблись грудью кони и волколаки, покатились кубарем на землю первые жертвы, страшно крича перед смертью. А пламенный всадник прошел сквозь темные ряды волколаков, будто нож сквозь мягкое масло. Развернулся, взвился на своем волшебном скакуне, и опять ринулся на врага, кроша его налево и направо. И ложилась нечисть снопами от взмахов его грозного меча, будто огненный серп собирал кровавую жатву.

Барздуки, завидев подмогу, усилили напор - и наконец снова смяли врага, стали бить и преследовать его. Дружина Бортня прорвала окружение и начала топтать озверевших волков, стремясь соединиться с конной ратью земьгородцев. Снова высоко взвилось древнее знамя барздуков, и с новой силой зазвенели трубы и рожки.

- Наддай! - орали земники, круша врага.

Бортень размахивал своей булавой, громогласно отдавал наказы, поспевая везде и всюду. Его огромная бородища была взлохмачена и воинственно топорщилась во все стороны. Завидев ринувшихся в лес волков, воевода заревел:

- Сухан, быстро в лагерь! Там Лиго!

Рыжий дружинник крякнул и опустил с размаху топор на морду песьеголовца. А затем молча развернулся и, прихватив с собой еще нескольких барздуков, устремился в разоренный стан.

Бортень одобрительно отметил по себя выполнение наказа, проводив взглядом дружинника. И не заметил, как в этот самый миг большая черная тень мелькнула в воздухе - и выбила его из седла.

Воевода тяжелым кулем свалился на землю. На грудь ему тут же прыгнул ощерившийся громадный волк, прижал лапами - и лязгнул желтыми клыками перед самым лицом. Бортень еле успел схватить его за глотку своими могучими руками и натужно хрипел, отстраняя от себя зловонную пасть зверя. Лицо воеводы покраснело от напряжения, на лбу толстыми узлами вздулись вены.

- Р-раз! - опустился на загривок волколака сверкающий меч.

И оскаленная голова оборотня покатилась в сторону.

- Вы живы, сударь? - спросил чей-то знакомый голос. - Давайте встать помогу!

И тучного воеводу схватили чьи-то руки и потащили вверх.

- Ну и неподъёмны же вы, сударь - прямо надорваться можно! - натужно, но весело сказал голос.

Раскрасневшийся Бортень, кряхтя и охая, поднялся с земли, тяжело дыша. А когда поправил съехавший на брови шлем, вытирая ручьями ливший пот, наконец-то смог рассмотреть своего спасителя - и тут же зарычал:

- Ты?!

Перед воеводой стоял тот самый наглый коробейник, встретившийся ему у ворот, он же Блоха из тайной стражи наместника. Голова его была наскоро перевязана и, несмотря на то, что из-под грязно-белой полотняной полосы сочилась свежая кровь, он довольно улыбался. Но увидев, кого же он выручил в трудную минуту, глаза коробейника от удивления округлились.

- Вот тебе на! - присвистнул он.

Бортень тоже стоял, раскрыв рот. А затем, смутившись, что-то буркнул в ответ.

- Ну что ж, сударь, это судьба, наверное! - рассмеялся Блоха и развел руками.

А со всех сторон к ним бежали перепуганные земники, опасаясь за судьбу воеводы.

Бортень еще раз кивнул Блохе, и при помощи двух подскочивших барздуков пытался влезть на своего мохнатого коня, кем-то услужливо пойманного.

Но Блоха уже взвился на своего жеребца и помчал в сторону наместника, яростно отбивавшегося от наседавших на него врагов.

Кориат Довмонтович крутился ужом в седле, еле-еле успевая рубить налево и направо. Завидев Блоху, наместник прокричал:

- Молодец, Блоха! Я на тебя рассчитывал! Вовремя ты успел!

- Эх, ежели б не чародей Маркисуат - то всем нам пришлось бы туго! - отвечал Блоха, ввязываясь в гущу свалки. - Он домчал меня до Земьгорода и тут же схватился со слугами барона. Бр-р-р, жуткие твари, будто с того света явились...

- Так это они чуть город не сожгли? - крутился в рубке наместник.

- Ну да, это их рук дело, - через плечо кричал ему Блоха, вращая клинком. - Слава богам, вовремя заметили!

- А Собырь-то сам где?

- Его Мамай оставил выкуривать из дому этого чертового барона! - отвечал Блоха, топча копытами волков.

- Значит так, - кричал наместник, вертясь на своем коне и размахивая мечом, - эту сволочь в угол загнать, под самые крылышки взять, и ко мне доставить! И чтоб ни единого перышка с его жирной туши не упало - я его тут сам ощипаю!

- А как же с этими? - спросил Блоха, указывая на скалящихся волков. - Помощь нужна, сударь?

- Теперь уж как-нибудь сам совладаю, - прорычал наместник и вздыбил коня.

- Держитесь, сударь! - где-то сбоку закричал гонец, пробиваясь к наместнику.

Над его головой грозно мерцал клинок, со свистом рассекая воздух.

- Скачи, Блоха! - гаркнул Кориат Довмонтович. - Мы справимся!

Блоха напоследок рубанул по подвернувшейся волчьей гриве и умчался прочь.

- Эгей, сударь! Вы как? - кричал гонец, бешено крутясь среди волколаков.

- А вы, сударь? - отвечал вопросом на вопрос наместник, уклоняясь от острых клыков.

- Уже сбился со счета! - бросил через плечо Альгис Шварн, вгоняя острие меча в горло песьеголовцу.

- Ну, конец не за горами, - зло усмехнулся наместник, - ведь скоро рассвет!

И в этот миг рядом с ними что-то шарахнуло и сверкнуло - а когда клубы белого дыма рассеялись, вокруг лежали лишь опаленные туши волков.

- Вы живы, господин Бут? - прокричал владыка Куреяс.

- Жив, владыка! - наместник откашливался и щурил глаза от едкого дыма.

- А Лиго где? - спросил вайделот.

- А кто ж его знает! - ответил наместник. - В этой кутерьме теперь ничего не разобрать. После начала свалки они с Брылем Бирзулисом за воеводой побежали.

Куреяс в сердцах топнул ногой и, оглядевшись, сказал:

- Там дальше ваша дружина, господин Бут. Думаю, вам тут больше делать нечего...

И растворился в тумане белесого дыма.

Наместник оглянулся и хохотнул - после волхва ему действительно здесь делать было больше нечего.

- Сударь, вас не зацепило? - спросил, подъехав, гонец.

- Как сказать, - неопределенно сказал наместник. - После осмотримся, сейчас на это времени нет.

И, взвив еще раз своего коня на дыбы, наместник взмахнул мечом и победно прокричал: "Холм!" А затем понёсся в сторону сверкавших клинками всадников.

Но не только владыка Куреяс искал Лиго. С разных сторон к нему сквозь остервенелую волчью стаю пробивались Брыль Бирзулис и Сухан, а чародей Мамай прокладывал дорогу через сонмы рычащих песьеголовцев, оставляя за собою выжженный след.

А Мартин и Лиго в кольце суровых бородатых земников отчаянно дрались с наседавшей нечистью. Взбесившиеся волколаки лезли друг другу на спину, словно соревнуясь, кто первым доберется до барздуков. Лязгали желтые клыки, летела клочьями пена и брызгала ядовитая слюна, а смрадное дыхание волков шибало в нос.

- Коли! Руби! - кричали, подбадривая друг дружку, барздуки.

И всаживали острые жала копий и топоров в черные взбесившиеся туши. А над головами со свистом рассекал воздух кистень Лиго - и метко бил чекан Мартина.

- Ого, сударь! - кричал Мартин. - Да вы, как посмотрю, времени в вайделотской школе не теряли зря!

- Не скромничай, Мартин, - отвечал Лиго, прикладываясь кистенем к зарвавшемуся волколаку.

А на груди земника ярким цветком алела заколка, подарок старого волхва. И своим огненным жаром словно придавала сил барздукам, слепя глаза врагам и доводя их прямо до неистовства.

- Иду, Лиго! Иду, мальчик мой! - издалека кричал сквозь волчий вой Брыль Бирзулис, расшвыривая месиво волков.

- Держитесь, парни - помощь близко! - ревел с другой стороны Сухан, прорубая себе дорогу сквозь рычащее остервенелое зверьё.

Но силы были слишком неравны. Вот волки выхватили из кольца одного земника, а за ним выволокли второго и третьего - и с диким неистовым рычанием люто рвали их зубами. Оставшиеся барздуки сгрудились поплотней, намереваясь дорого продать свои жизни.

Еще один наскок и еще. Летят окровавленные клочья тел над мордами волков, и победоносный леденящий вой покрывает поляну. И вот в кольце врагов осталось только двое земников, прижавшихся спина к спине. Обронил в жестокой схватке свой кистень Лиго - и потому выставил впереди себя короткий узкий меч, свою последнюю надежду. А Мартин по-прежнему крепко держит в руках свой родовой чекан, и нехорошо, зло усмехается.

Вокруг - красные горящие глаза, налитые лютой злобой, и окровавленные смрадные пасти. Рычит зверьё, скребет когтями, вот-вот бросится вперед. Но не решается, будто словно что-то удерживает их.

И вдруг колючим болезненным толчком в голове раздается стылый замогильный голос:

- Отдай её...

И мертвенный холод струйками пота бежит по спине.

- Отдай... - настойчиво бьёт в сердце жуткий шепот. - Отдай заколку...

А клочья сизого тумана вдруг начинают уплотняться, сгущаясь и обретая жуткое обличье умертвий, бредущих к земникам среди волков. И эти темные зыбкие тени всё ближе и ближе.

Весь окружающий мир словно отгородили от двух барздуков плотной стеной. Где-то там, уже будто бы совсем вдалеке раздаются звуки битвы, приглушенные одеялом из колдовских чар. Как из глубокого колодца еле слышны крики спешащих на подмогу дружинников. Время замедлило свой ход - а помощь словно отодвинулась в бесконечную пропасть. Глаза слипаются от наважденья, ноги налились свинцом. А руки становятся ватными, начинают мелко дрожать и слабеют всё больше и больше - и вот-вот грозят выронить оружие.

Туман сгущается и накрывает сверху липким плотным колпаком. Осклизлые щупальца марева тянутся к земникам со всех сторон.

Плывут меж волками страшные тени. Плывут и шепчут, будто саваном шуршат:

- Отдай заколку...Отдай...

Вот тень всё ближе и ближе - и наклоняется над Лиго, разрастаясь.

- С-с-сними... Отдай... - злобно шепчет мрачная тень и мерно колышется.

А рука сама, помимо воли, тянется к заколке и отстегивает ее от плаща.

И вдруг...

"Валио!" - из последних сил внезапно крикнул Лиго, и полоснул заколкой по клубящейся тени, а затем туда же вонзил свой клинок.

Вспыхнул багровым огненным светом старинный оберег - и развалился надвое жуткий сгусток тумана, страшно закричав напоследок. Будто сумасшедший черный вихрь вырвал из рук барздука узкий меч и отбросил далеко в сторону. А клубы черной тени бились в ужасных корчах и таяли на глазах.

Взвыли люто волки, зарычали, оскалились. И прыгнули вперед на двух барздуков, смыкая страшное кольцо.

Но в этот миг будто пламя вспыхнуло ярко и взметнуло раскаленные искры вверх - это огненный всадник ворвался в круг и взмахнул пылающим клинком. А затем вздыбил своего коня с ослепительной белой гривой и рассек сверкающим мечом плотный колдовской туман. И стал стремительно кружить в неистовой пляске, словно языки горящего пламени, оставляя после себя разрубленные волчьи тела.

То был Мамай, явившийся в последний миг.

***

Рассвело. Солнце встало, освещая поле боя на окраине Синей пущи.

Дымились трупы волколаков, а среди них бродили уцелевшие в той жестокой сече барздуки, подбирая раненых и мертвых товарищей. Тоскливо и пронзительно пели волынки и сурны, оплакивая павших. А с неба им жалобно вторили орлы своим клёкотом, паря над горами тел.

Тяжел и огромен был урон, нанесенный барздучьему племени нападением волков и оборотней. И хоть враг был наголову разбит и до единого уничтожен, потери земников были страшны и невосполнимы - ибо каждый род лишился в битве чуть не каждого третьего воя. А потому и вкус победы был излишне горьким, и стискивал холодной хваткой сердца.

Такого разгрома барздуки не ведали очень давно - ибо ловушка их врагами была расставлена очень коварно и с изощренной жестокостью. Напасть на земников на виду у всего Земьгорода казалось просто самоубийственным - но, тем не менее, это произошло. Паучьи сети предательства опутали не только столицу Земиголья, но проникли даже к самим земникам, о чем раньше и помыслить-то было совершенно нельзя. И лишь смелая и отчаянная игра тайной стражи наместника да вмешательство волхвов помогли совершить невозможное - не только избежать полного разгрома племени барздуков, но и одержать невероятную победу над распоясавшейся нечистью, пусть и такой тяжелой ценой.

Сам Кориат Довмонтович уже умчался в Земьгород - вершить следствие и суд над пойманным консулом Ордена Меченосцев, бароном Конрадом фон Кинбургом. Ибо тайная стража давно доносила, что тот готовит кровавый заколот. Вырвать признание у барона в заговоре любой ценой - на дыбе, клещами или огнём - вот было главной задачей наместника на этот час. Лишь только это признание, отправленное в Мальборк, мрачную столицу Ордена, и могло спасти Земиголье и всё Великое Княжество Неманское от обвинений и нападок со стороны коварных меченосцев - и предотвратить опустошительное нашествие закованных в латы орденских войск.

Лиго и Мартин сидели на пригорке, наблюдая, как хлопочет над ранеными владыка Куреяс. А Прок Пеколс, приставленный ему в услужение, метался туда и обратно, разрываясь буквально на части.

Каждый из земников думал о скором расставании. Теперь, после всего случившегося, Лиго с ужасом и болью понимал, что ему больше нет места в этих родных и милых сердцу лесах - ибо ноша его слишком тяжела и горька, и способна принести еще большие несчастья всему народу барздуков. И детство, и шальная юность вдруг закончились внезапно, в один миг - как будто лист сорвало сильным ветром и понесло куда-то вдаль.

- Я... я виноват... - посиневшими губами говорил он Мамаю, когда чародей вырвал его из лап нечисти. - О боги, какой же я был глупец! Ведь эти твари пришли сюда из-за меня!

И плакал от бессильной ярости и злобы, глядя на погибших в кровавой сече.

- Не укоряй себя, мой мальчик, - успокаивал его чародей. - Теперь ты видишь, сколь тяжек твой удел. И выбора, по сути, больше нет. Заколка выбрала тебя - и чем скорее ты исчезнешь вместе с нею из этих мест, тем лучше.

- Я... я готов... - дрожали губы Лиго. - Когда идти? Сейчас?

- Нет, Лиго, не сегодня, - отвечал Мамай. - Сегодня память мы почтим погибших в лютой битве. А завтра же уйдем, лишь только солнце встанет. Теперь же отдыхай, мой мальчик - сегодня будет трудный день.

И чародей ушел, ведя за собой белогривого коня и осторожно пробираясь среди павших тел.

Чуть позже Брыль Бирзулис подбежал к Лиго и стал его радостно тормошить.

- Ты цел, Лиго? Ты цел? - кричал дядюшка Брыль, тряся и обнимая племянника.

Но, заглянув ему в глаза, всё понял и тут же обомлел.

- Когда? - упавшим голосом спросил Брыль.

- Чем раньше, тем лучше, - опустил взгляд Лиго и прошептал: - Прости...

А затем мягко отстранился и побрёл вслед за Мамаем.

Уже сидя на зеленом пригорке и глядя невидящими глазами на поле схватки, Лиго почувствовал, что кто-то рядом молча сел.

- Простите, сударь, вы не против? - спустя минуту тихо спросил Мартин.

Лиго беззвучно мотнул головой и продолжал всё так же глядеть в пустоту. И просидел так почти до самого вечера, когда его забрал оттуда Брыль...

Уезжали вдвоем тайно. Молча встали на следующее утро задолго до рассвета, пока все еще спали. Мамай задумчиво ехал впереди, а сразу за ним на своем пони трусил маленький земник, ссутуленный под бременем ноши, выпавшей ему. И перед его глазами еще долго стояли багровые костры тризны, уносившие с густым черным дымом на небо, в счастливый ирий, души павших в бою барздуков.

--------------------------

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ