Алое сердце черной горы (СИ)

Глава IXX

— Спокойно! Спокойно, негодяи! — из рядов златокоммунцев вальяжно выплыл на своем сером коне всадник с темно-русой козлиной бородкой, голосом командира успокаивая своих воинов. Облачен он был в богатый, украшенный золотыми четырехконечными звездами доспех, что только упрочило восприятие его, как лидера войска.

— Привет тебе, доблестный рыцарь! — Артемир без оружия и верхом вышел на нейтральную полосу, дабы поприветствовать своих нежданных помощников и сбросить нарастающее напряжение. — Я искренне рад видеть смелых и отчаянных златокоммунцев в столь нужный час на нашей стороне! Ведь не ошибся я, так размышляя?

— Ах, видимо, ты и есть вождь этого равенского восстания? — быстро окинув взглядом равенцев, небрежно воскликнул рыцарь, чем вызвал тень хмури на лице вежливого Артемира. — Что ж, меня зовут Исхилий, я — сын барона Златной Коммуны и его наследник. — прищурив глаза, остановленные на Артемире, Исхилий спросил. — А тебя как величать?

— Я — Артемир, потомок доблестного и мудрого Артакана, приор великой Равении. — высокомерно ответил в тон Исхилию охладевший Артемир.

— Xах! Ладно же ты сказанул! — внезапно развеселился Исхилий, запрокинув голову назад и качнувшись в седле. — Но к черту эту бестолковую словесную сутолоку. Для нас, воинов, лучшее слово — это веский удар мечом. И вы в своем умении красиво «говорить» меня убедили! Вместо огромного саргийского войска оставили мне несколько потрепанных отрядов…

— За все их армии мы заплатили огромную цену… — пропитанным болью и печалью голосом прошелестел Салатор, армия которого понесла наибольшие потери.

— Так вот, я здесь, дабы помочь вашему… как там… Приорату преодолеть эти трудности. — посерьезнел Исхилий.

— Что ты имеешь ввиду? — заинтересовался Артемир, недоверчиво прищурив глаза. Он уже понял, что ему не нравится этот тип.

— От имени отца я предлагаю вам заключить союзный договор, по которому я передаю почти все наши войска в твое распоряжение, в обмен на независимость и удовлетворение… некоторых наших территориальных претензий к соседним государствам, членам Нордиктовской Лиги… — под конец Исхилий замялся, явно не желая детализировать свое предложение, пока не возникнет острая необходимость.

— А что же мешает тебе прямо сейчас ударить своими превосходящими силами по нам и избавиться от необходимости союзничать, а? — требовательно вопросил Кориган, от вопроса которого Артемиру стало неуютно.

Исхилий поначалу встал в тупик от такой прямоты, но быстро нашелся, неловко засмеявшись:

— Да какая, к псам, разница?! Я уже выступил войною против Лиги, и в любом случае враг королю Авроруму и его отпрыску. А биться на два фронта отец не собирается… — сбросив остатки неловкости после своего ответа, Исхилий возобновил тему с настойчивостью кузнечного молота:

— Так что, вы согласны договариваться?

Глубоко вздохнув, Артемир ответил, всячески стараясь убрать из голоса безысходность:

— Недальновидно мне так скоро принимать такие решения, но войска твои не будут лишними совсем… Показывай свой договор.

Бегло изучив свисток с договором, Артемир выяснил, что барон Златной Коммуны по этому документу отхватывал значительные земли у своих соседей, и, благодаря сведущему Салатору, узнал, что именно в этих провинциях располагаются богатые золотые рудники. Получив эти рудники в свои загребущие руки, барон бы стал практически монополистом Нордикта по добыче золота, так многими богачами любимого. Стоит ли говорить, что оно нужно всем для чеканки монет высоких достоинств… От Равении барон требовал согласия с его внешней политикой, невмешательства в его внутренние дела и скромных налоговых притязаний, в случае победы Артемира и получения господства над всем Виридом. Скрепя сердце, Артемир согласился на эти вседозволенности, ибо войсковая помощь златнокоммунцев была ему нужна, как вода заблудшему путнику в сердце Каматы. Довольный податливостью Артемира, Исхилий спрятал подписанный договор и отправился обратно к отцу, на прощание передав свои войска в подчинение приора и предоставив ему грамоту на свободный проход по землям Златной Коммуны.

— Что ж, мы вышли из поистине гибельной ситуации почти победителями… — на фоне громкого шума радостных равенцев проговорил Артемир в одной из уцелевших палаток саргов, едва только проводив Исхилия. Несмотря на искреннее счастье выживших солдат, он чувствовал мрачную пустоту внутри себя, выеденную недавними событиями и их последствиями. И он даже забыл об утрате кисти руки, иногда просто не замечая сей досадной потери. Быстро и достойно восстановившийся после ранений, перед Исхилием уже предстал гордый и сильный равенский лидер, теперь терзаемый сомнениями о будущем, ранее так ему привычными.

— Я слышу по твоему голосу, что ты в это не веришь… — продемонстрировал проницательность хмурый Салатор. — И я тебя понимаю… Потерять столько родных людей… Разве же это победа?

— Ты излишне драматизируешь, друг мой. — недовольный меланхолическими метаморфозами заголовского генерала, нахмурился Датокил. — Да, мы понесли серьезные потери, разбавили наше надежное патриотическое воинство незнакомыми инородцами… Но при этом разбили превосходящие легионы Лиги, укрепив в их сердцах страх перед нашими черными знаменами!

Не ответив на натянутое, но все же справедливое замечание Датокила, Салатор лишь послал ему скептический взгляд, тут же его затупив, впрочем.

— Что ж будем делать с пленными? — напомнил о выживших саргах спокойный и уравновешенный Кориган.

— Ох, я и думать про них забыл… — спохватился Артемир.

— У нас нет припасов для их содержания, и нет лишних отрядов для конвоирования на юг… — однозначно намекнул Датокил, ограничивая принятие решения одним лишь доступным вариантом.

— Я не хочу их убивать! — вспыхнул Артемир. — Да, страх в глазах противника — это тешит мою гордость… — приор решительно покачал головой. — Но вселять в них ужас, что заставит отчаянно сопротивляться нам, как стихии, несущей лишь смерть — не мой путь! К тому же, пленные помогут нам собрать тела павших товарищей.

Вздохнув и закатив глаза, Датокил договорился с остальными взять их с собой, но на пониженном обеспечении.

* * *

Решив воспользоваться выданной Исхилием грамотой, Артемир повел чернознаменное войско вдоль западных горных хребтов на север — в Златную Коммуну. С каждым пройденным днем становилось все холоднее, как со стороны грубеющей погоды, так и со стороны местного населения. Если централы встречали равенцев довольно сухо и безразлично, не будучи жертвами их прежних набегов, то располагающее влияние саргийского королевства на северян было значительным, и все чаще дозорные ловили всякого рода диверсантов и лазутчиков из рядов озлобленных аборигенов. Отпуская восвояси всех неудачливых злопыхателей, вопреки желаниям Салатора и Датокила, Артемиру кого-то удалось убедить в своей цивилизованности, а кого-то — в своей слабости… Так или иначе, к началу холодной северной зимы походные колонны Приората ступили на земли отца Исхилия без особых потерь и организованных сопротивлений, ограничившись несколькими дезертирами из рядов златнокоммунного ополчения, которые не рассчитывали воевать на стороне равенцев.

Встреченные высокими чинами довольно благожелательно, равенцы на землях своих новых союзников получили провиант и кров, представленный в виде заброшенного поселка на далекой окраине какого-то города. Ряды огромных скотных стойбищ, окруженные обветшалыми хижинами с заросшими двориками, вполне сошли за бараки. Учитывая то, что уже начал выпадать снег, и останавливаться, судя по всему, не планировал, равенский штаб решил остаться до начала весны на своих новых квартирах. Помимо пощады неподготовленных к таким холодам южан, местное ополчение получало возможность общаться с родными, живущими неподалеку. Барон Златной Коммуны, общающийся с Артемиром через Исхилия, встретил решение союзников объедать его целых три месяца без особого энтузиазма, но успокоился тем, что его прикроют в случае нападения саргов. Да и отряды пленных, преподнесенные Артемиром в дар, скрасили негостеприимную кисль. В качестве жеста доброй воли он даже отправил равенским солдатам теплые накидки из волчьей шерсти, принятые замерзшими бойцами с чистосердечной благодарностью.

Артемир нисколько не сомневался, что Саргия и ее «лигавые» приспешники не оставят равенцев в покое после грандиозного поражения близ плато западных хребтов, потому на зимовке неустанно совершенствовал свою физическую подготовку, и требовал того же от своих солдат и командиров. В пример остальным он ставил могучего Хрграра, которому не было равных в ближнем бою. Многие этим были недовольны, ибо требовать от камушка увесистости булыжника — та еще несправедливость. Тем не менее, боевые навыки и дисциплина в равенском войске выросли, во многом благодаря военным советникам, которых с собой как-то раз притащил Исхилий, да и оставил Артемиру. Один из ветеранов, потерявший правую руку по плечо в бою со стаей голодных волков, и чудом выживший после такой потери, обучал Артемира лично приемам верховой езды и боя с такой неполноценностью. Украдкой поглядывая на своего пожилого наставника, Артемир даже научился радоваться тому, что его телесная утрата не так уж драматична…

Так прошла почти вся зима, в покое и достатке. Поначалу Артемир с тревогой ожидал проявления своих врагов, но с каждым днем их отсутствия его беспокойство размывалось, и в итоге он почти забыл, что его народ находится в состоянии войны. Пару раз он даже получил подкрепления из Равении, прибывавшие с его посыльным. Довольный тем, что, помимо спокойных вестей из их прежней невольничьей родины, он помог доставить и новые силы, посыльный светился от гордости.

* * *

Морозы уже начали сходить на нет и местная природа подавала первые признаки оживления, посылая с доброй песнью своих маленьких эмиссаров — трепетных птичек, довольно щебечущих и вселяющих во всех предчувствие приходящей скоро весны. С каждым новым днем о приходящей оттепели напоминал и барон Златной Коммуны, всячески намекая на скорейший исход равенцев с его земель. Артемир и так это понимал, потому за примерно три недели до наступления тепла начал сбор походных припасов. Занимаясь провизией, приор вновь начал терзаться беспокойствами по поводу будущего их кампании. Чудовищные потери, нанесенные прошлой пирровой победой, не удалось полностью восстановить: равенская конница была вопиюще прорежена, а несколько отрядов верховых златнокоммунцев не шли ни в какое сравнение с почившими героями. Да, артиллерия осталась нетронутой, стрелков с новыми ружьями и простых застрельщиков было много, но тактику их применения нужно было менять, как показало тяжелое прошлое. Даже если брать обычную пехоту ближнего боя, не осталось почти ни одного отряда, в котором было бы больше половины бойцов. Судя по молчанию Нордиктовской Лиги, удар для нее был таким же болезненным, как и для равенцев, но ее ресурсы были куда более обширными, чем у Приората, и все это знали. Несколько облегчить эту ситуацию смог визит старых друзей почти в день выхода равенцев с их зимовок…

— Марий! Не может быть! — воскликнул Артемир, при виде знакомого сарга с блестящей лысиной выронив мешок с меховыми одежками для солдат.

— Дорогой мой Артемир! — старик расплылся в ласковой улыбке и протянул руки для приветственных объятий, на которые Артемир тут же ответил. — Я думал, что ты уже забыл обо мне.

— Я? Да как же я мог?.. — с кислой улыбочкой выдавил из себя Артемир, пробитый насквозь тяжелым копьем вины. Действительно, одного из главных спонсоров их освобождения он забыл, при первой встрече обещая забрать его с одинокого острова. Стоит ли говорить, что приор так и не воплотил своего слова. Однако, Марий стоял здесь, да еще и рядом с конем на поводьях, и это породило закономерный вопрос:

— А как ты здесь оказался, любезный Октавиус?

— А ты разве не знаешь? — удивился Марий. — Ведь это твой друг приплыл за мной на корабле, правда, не на том, на коем вы прибыли ко мне впервые.

— Кипар… — догадался Артемир. А про себя подумал: «Живи вечно, мой внимательный и учтивый друг…».

— Да, один из братьев. — кивнул Марий, помрачнев после своих слов. — Он рассказал мне об утратах, понесенных вами на Гунтале. Мне очень жаль, друг мой.

Скорбно покачав опущенной головой при воспоминаниях о куда более тяжких потерях последнего боя, Артемир вдруг увидел, что Марий одет в одежды обычного равенского солдата. Проследив за взглядом равенца, Марий усмехнулся и неспешно повернулся вокруг своей оси, весело спросив:

— Ну что ж, идет ли мне эта форма?

— Ты решил сопутствовать мне? — Артемир поднял брови. — Это чревато смертью, но, все же, я буду рад тебе, дорогой Октавиус.

— Этот старик уже достаточно пожил. — со смехом махнул рукой Марий. — Я уже и не надеялся, что вновь смогу ступить на берега Нордикта, и надеюсь умереть здесь, на землях моих предков, в компании друзей.

— Я сделаю все, чтобы отсрочить этот момент. — заверил Артемир, положив ладонь на субтильное плечо Мария.

— Я же прибыл не с пустыми руками! — спохватился Марий. — Твое прибытие тогда послужило сильным толчком в моем вдохновении, и я сделал еще несколько открытий, которые уж точно помогут тебе!

— Правда? — воссиял Артемир, для которого любая хорошая новость была сродни светочу в непроглядной пещере.

— О да, я исключительно в этом уверен! — напомнив о своей деловитости исследователя, Марий с важностью ткнул указательным пальцем в небо. — Я расскажу про них вечером, тебе все равно придется принимать других гостей, которых я, гонимый нетерпением встречи с тобой, обогнал.

— Других? Что?.. — недоумевал Артемир.

Не успел он предположить, о ком говорил Марий, как в расположение зимнего лагеря въехал посыльный, доложил дозорному и направился со словом к приору, как обычно.

— Приор, под твою команду прибыли новые воины с земель Равении!

— Новые? — нахмурился Артемир, отпуская посыльного на отдых. — Хоть кто-то остался для земледелия и оберега домашних очагов? Если нас постигнет новая неудача, некому будет восстанавливать наш народ…

— И не придется. — грубовато влез в устные размышления Артемира Датокил, привлеченный из штабной хижинки прибытием посыльного с новостями. — Если нас постигнет неудача, наш народ будет истреблен моментально.

— Что ж, я до последнего буду рассчитывать на милосердие саргов к побежденным… — вздохнул Артемир.

— Ты его не дождешься. — отрезал Датокил. — Исхилий принес вести из стана врага: Король Саргии и Протектор Нордиктовской Лиги, Аврорум Латник XIII умер, его власть узурпировал Альзорий, его сын.

— Я не ведаю даже, повод ли это для радости, или же для печали?.. — не зная, как реагировать на неожиданную новость, пробормотал Артемир.

— Ничего благого нет в этом. — уверенность Датокила в своих словах удручила Артемира. — Этот Альзорий… — Датокил остановился и подавленно покачал головой. — Он жесток и беспощаден к врагам своей родины. Он — верный сын Саргии, ради своей страны совершит любое преступление.

— Есть ли надежда на то, что новый король изменится, взвалив на себя такую ответственность?.. — с отчаянной верой вопросил Артемир.

Датокил лишь скептически ухмыльнулся в ответ.

— Мы не можем знать этого наверняка… — неуверенно промямлил Артемир, прекрасно чувствуя правоту Датокила.

— Ты сам чувствуешь, как оно будет. — улыбнулся проницательный Датокил. — Так что нам теперь противостоит юнец, ведомый дюжей жаждой крови своих врагов… На одно надеюсь я…

— На что же? — нахмурился Артемир, расстроенный выкладками товарища.

— Что Альзорий этот, яростно махая мечом, помимо нас заденет и своих союзников. — хитро сузив глаза, Датокил перешел на зловещий шепот. — И таких Златных Коммун, идущих к нам в объятия, ведомых страхом и подспудной жадностью, будет много.

— Твои злые слова вселяют в меня надежду. — усмехнулся Артемир.

— Надежду?.. — отстраненно переспросил Датокил. — Что ж, пусть эта надежда передастся нашим воинам, которых теперь будет больше. — заканчивая говорить, Датокил с улыбкой посмотрел за плечо Артемиру, в сторону ворот в зимний лагерь.

А в ворота уже входили первые отряды новобранцев, да не просто входили, а въезжали верхом. Правда, как отметил обернувшийся после слов Датокила Артемир, новобранцы эти были совсем не новы, а верхом они въезжали на конях и лошадях, полностью соответствующих всадникам, на головах которых то и дело блестела в свете веснеющей Звезды седина.

— Отцы, как же… — схватился сердобольно Артемир, обращаясь к первому в отряде всаднику. — Неужто не осталось никого из мужчин среди мирного равенца?

— Мирный равенец сгинул. — браво отрапортовал пожилой кавалерист, явно стараясь мужаться в своем седле. — Почти вся наша молодежь пошла за тобой, приор, так чем мы хуже?

— Кто же будет хозяйничать дома, да род восстанавливать?.. — не унимался Артемир.

— Да как вернемся с победой, и ка-а-ак начнем восстанавливать! — скабрезно пошутил равенец, повернувшись к своим товарищам за поддержкой, которые в ответ пустили смехотки. — Ты не беспокойся, молодец, за домом и женщины присмотрят, а мужчины тебе шибче нужны, чем миру. — эти слова были произнесены тихо, искренне и серьезно.

— Что ж, добро, отцы… — удовлетворенный успокоительными речами равенца, пробормотал Артемир, возвращаясь к своему мешку с накидками. Но мешок уже кто-то унес…

— Знаешь что? — вернулся к Датокилу Артемир. — Я больше не хочу получать подкреплений из Равении.

В ответ Датокил горестно и с пониманием усмехнулся.

Новые отряды прибывали в расположение войска в течение часа, еще на протяжении нескольких часов подкрепления распределяли по армиям и доснаряжали. Новый удар Артемир получил при наблюдении за распределением: среди новых сил мужской состав сильно был разбавлен женской прелестью. Одну из «разбавительниц» он будто бы даже узнал…

— Алила?! — Артемир чуть не задохнулся от возмущения, стоя среди офицеров своей армии. — Не отворачивайся, я же вижу, что это ты!

Юная девушка, стараясь остаться неузнанной, признала поражение и повернулась пунцовым личиком к приору, который принялся ее распекать:

— Да что ты здесь делаешь?!. Как тебя родители отпустили?!. Ты разве не понимаешь, что можешь умереть?!.

Недовольная такой трепкой, Алила, гордо задрав подбородок нанесла достойный контрудар:

— Мой отец сопутствовал тебе еще с Гунталя и погиб в прошлом бою, как сообщил твоему посыльному его друг и сослуживец. Мать, не выдержав удара этой новости, умерла в скорости. Лишь ты, вернувшийся из мертвых на Гунтале, явился доброй весточкой среди боли и скорби. Я буду мстить саргам за эту скорбь до конца!

Заткнутый Артемир несколько раз открывал и закрывал рот, не зная, что сказать. Наконец, справившись с собой, он в удручении крикнул через весь двор:

— Салатор, возьмешь к себе в застрельщицы одну юную деву, умело обращающуюся с луком, отвечать за нее будешь головой!

Салатор крикнул в знак согласия, а Алила загорелась в сопротивлении:

— Я хочу к ТЕБЕ в службу!

— Мое решение не обсуждается… — угрюмо буркнул Артемир. — Ты будешь служить в равенском войске, но не в моей Армии, это решено.

Не решившись более противиться, Алила громко хмыкнула и, резко развернувшись, направилась в колонну Третьей Армии Салатора.