Алмазная лилия

7. Алмазная Лилия

Про артефакт перемещения клана Алмазных формата «секстант» в записях было ничтожно мало. Уж точно не было ни чертежа, ни инструкции. Только краткое описание. Вилли уже знал мою цель и только головой качал. Но помогал изо всех сил.

Вот и сейчас мы с ним сидели, обложившись книгами. Я листала сборник скабрезных историй про любовь и то и дело краснела и хихикала, а он и в самом деле работал. Что-то просматривал, записывал, нумеровал листы. Где-то подклеивал, оставлял закладки. Потом откинулся на спинку стула, посмотрел на меня внимательно и хрюкнул.

– Чего? – недовольно отвлеклась я от разглядывания весьма проработанной картинки двух совокупляющихся эльфов (в смысле, эльфийки и эльфа, а не то, о чем вы могли подумать).

– Алмазная Лилия! – пафосно провозгласил Вилли.

– А в глаз? – хмуро спросила я. – Не смешная шутка, Вильгельм. Совсем не смешная. Знаешь, сколько я их за свою жизнь наслушалась?

– Да нет, ты не поняла, – захихикал гном. – Это артефакт такой, называется Алмазная лилия. Там несколько кристаллов срослись в форме цветка, ну я сейчас покажу.

Архивариус начал листать огромный талмуд, лежащий на столе, а потом гордо ткнул своим коротеньким толстым пальчиком с чёрной грязью под ногтями в картинку:

– Вот!

Я посмотрела. Мда, лилию в этом странном кривом кристалле предположить было сложно. Моего воображения на это не хватало. Но допустим, допустим. Только чем оно мне может помочь?

– Да не разглядывай, так форма кристалла называется. К цветку она имеет весьма смутное отношение. Так вот, эту "лилию" когда-то нашёл сам мастер Данияр, – с придыханием рассказывал Вилли. – Он, кстати, свихнулся потом. Все мечтал выточить из кристалла цветок, который затмит живой. Но не выточил, конечно, потому что камень есть камень. Но мастер Динияр не ел, не спал… пиво, правда, пил… целыми днями пропадал в мастерской! А в один день он просто исчез, будто его и не было. А "лилия" эта ещё дня три светилась, как болотная гнилушка.

За что я люблю гномов, так это за то, что из них романтики – как из меня корейский идол. Я, кажется, такая же. Нет во мне поэтической жилки.

– Кристалл забрала себе жена Мастера. Сказала – совместно нажитое имущество и не волнует. А через неделю она заявила, что эта штука исполняет желания. Но только заветное, которое годами выношено. Во всяком случае, у нее исполнила. Она стала блондинкой.

Тут я не могла не заржать в голос. Надо же такое придумать – мечтать стать блондинкой! Да еще годами! Поди тетка просто поседела с горя, что муж пропал. Вот и весь секрет камня.

– "Лилия" снова горела. Начали её исследовать: оказалось и правда, желания исполняет. Кто-то вырос на вершок, у кого-то волосы на голову вернулись, а кого-то к эльфам закинуло, вот уж у цверга потаенные мысли, а?

Так, стоп! Закинуло к эльфам? То есть кристалл мог перемещать? Он может меня и обратно в мой мир вернуть?

– Где эта хреновина находится? – требовательно спросила я у Вилли.

– Угадай с трех попыток! У альвов, разумеется! Когда "лилия" перестала сиять, а желания исполняться, цверги решили обратиться к специалистам по магии. К альвам. Те забрали артефакт на исследование, но так и не вернули, сволочи ушастые. Но в тот момент цвергам было не до артефактов. Желания ведь разные бывают. Это нормальному цвергу достаточно волос на голове для полного счастья, а кто-то мечтал стать князем или заполучить чужую жену. Неразбериха началась – самое настоящее смутное время в истории клана Алмазных. В общем, про Алмазную Лилию специально забыли, от греха подальше. Что уж с ней у альвов стало, я не ведаю. Но у них пропасть кристалл не мог, они не такие.

Я задумалась. К альвам меня никто не пустит, это факт. Во всяком случае, пока я наследника не рожу. А я им не племенная кобыла, я даже и не собираюсь. Хотя папахен может мне устроить геноцид, у него совести хватит. Нет, не так: он вообще не знает, что такое совесть. Закатает в ковёр и продаст какому-нибудь приятелю, так сказать, на размножение.

– Вилли, а у цвергов насильственные браки часто практикуют? – спросила я архивариуса, тщательно перерисовывая кристалл в блокнот.

– Что значит "насильственные"? – уточнил Вильгельм. – Когда парень жениться не хочет, а его заставляют? Ну, бывает.

– А девушку?

– Все девушки хотят замуж! – глубокомысленно изрек Вилли. – Их хлебом не корми, дай честного цверга соблазнить и обраслетить! Бедные мы бедные, бесправные мужики…

– Кончай паясничать, – вздохнула я. – А не то тебя в мужья потребую, будешь… бедным и бесправным.

– Не надо! – отпрянул Вилли. – Что я с тобой делать-то буду? Я ещё не нагулялся! Я слишком молод, чтобы жениться!

Я закатила глаза, мрачно размышляя, стоит ли рассказывать моему юному другу о том, что нужно делать с женщинами, или не нужно шокировать парня. Все же он ещё очень молод, тридцать годиков всего. У меня вот, кстати, книжка есть. С картинками.

– Ты можешь мне рассказать нормально, какие брачные обычаи у цвергов? Я ведь совсем ничего не знаю.

– Могу, – заулыбался Вилли. – Я серьёзно говорю: мужики в браке бесправны. Если женился, то всё, терпи. Жена имеет право что угодно делать, хоть сковородкой тебя по башке бить. А ты не моги даже пригрозить – она сразу старейшинам жаловаться побежит. Содержать жену ты должен до конца жизни, даже если она от тебя уйдёт. Ну, конечно, пока снова замуж не выйдет. А они, жужелицы болотные, ведь не выходят! Зачем им, если муж обязан? Дети все остаются у мужчины. Мамка может, конечно, их забрать, но проще же оставить и навещать иногда. Ну и имущество: при разводе она у тебя ровно половину оттяпает, а если детей заберёт, то и вовсе с голой жопой останешься.

– А причины для развода какие? – уточнила я.

– Муж храпит… че ты ржёшь, и такое бывает! Мало денег, мало секса, много секса, жратву твою не ест, с другой бабой застукали, ругается сильно. А мужик может развестись только, если жена изменяет или не даёт… но это у цвергов редкость, наши женщины темпераментны. Но мужики разводиться не хотят…

Я задумчиво постукивала карандашом по столу. Кто-то, может, и темпераментный… а я вот и не очень. Значит, не давать? Отлично, это я могу. Но опять же – гномы сильные, очень сильные физически. А ну как мой суженный сам возьмёт все то, что я ему не даю? А другая баба – это сомнительное удовольствие. Это унизительно, такой вариант не хочу даже рассматривать.

Самой разводиться – тоже не выход. Папка меня замуж выдаст снова. И снова. И снова. Пока я ему внука не рожу. Потом, конечно, можно и об эльфе подумать. Но ребенка я ж не оставлю, не смогу.

А ведь такие порядки куда лучше, чем в России. Вон мамочка моя меня одна поднимала, никакой помощи ни от кого не было. Мать-одиночка. Ни жилья нормального, ни зарплаты. Больничные, отгулы – и это ещё хорошо, что государственное предприятие. А летом я дома сидела одна, потому что лагерь слишком дорогой был. Словом, если бы меня интересовали цверги, я бы, наверное, не стала бы сильно сопротивляться папашиным планам. Или если бы я была младше лет на пять.

В институте я очень переживала, что не нравлюсь мальчикам. Рост метр пятьдесят три и вес… ну тоже за пятьдесят три – не самое привлекательное сочетание. С тех пор я набрала ещё пятнадцать килограммов. Выбросила туфли на каблуках. Поставила на полку кучу романов 18+. И кота завела, как же без этого. И приняла, как данность, что замуж я не выйду, а рожать для себя – спасибо, нет. Вон мама родила уже. Хватит плодить нищету. Не верила я в зайки-лужайки, а оказалось, зря. Моя лужайка настигла меня. На лужайке, боюсь, меня теперь лишат невинности.

По правде говоря, в любовь я уже не верила. Ни в бабочек в животе, ни в долго и счастливо с первого взгляда. Поэтому невинность эта пресловутая мне не была дорога. Всё-таки я немного и цверг тоже. Поэтому Вилли я рассматривала с чисто женским интересом: а с ним я бы ужилась, наверное. Он смешной. И не такой уж и страшный, как остальные коротышки. Наверное, потому что молодой.

– Не смотри на меня так, – занервничал архивариус. – Тебе все равно отец не разрешит со мной сойтись. Я же бракованный цверг. Без специализации.

– А я тоже библиотекарь, – напомнила я.

– С дипломом инженера-литейщика, да, – закивал Вильгельм. – Слушай, Лиля, ты, конечно, красотка, но я правда слишком молод для брака.

– А кто говорит про брак? – пожала плечами я, едва сдерживая смех. – Папахена и внук устроит. А там он меня и альву какому-нибудь сосватает. Мне вообще-то худощавые блондины по вкусу, понимаешь?

– Я против, – твердо отказался Вилли. – Вот прямо совсем. Останемся друзьями, и лучше по переписке.

– Ну и дурак, – надулась я. – Такой шанс упускаешь. Тогда рассказывай ещё про этот самый артефакт.

– Так я все рассказал, что знал.

– Не-е-ет, ты сказал, он у эльфов.

– У альвов.

– У каких именно альвов? Где у них там музей или хранилище бракованных артефактов?

– А я почём знаю?

– Ты архивариус или где? – удивилась я. – Не может быть, чтобы столь ценную вещь просто так отдали, без описи, без расписки. Ищи документы.

– Лиль, так это было лет триста назад! – взвыл Вилли. – Я даже даты точной не знаю! И потом, смутные годы, пожары, восстание! Я вообще не представляю, где искать! Да может, и уничтожены все протоколы!

– Это твоя работа, Вильгельм, – сурово заявила я. – Считай, что тебе княжна Алмазная дала задание. И выполняй. Ничо, я сама в библиотеке работала и знаю, что чем больше архивы, тем меньше шансов, что там что-то пропало или украдено. Потому что сначала потеряли, потом закопали, ни один вор не найдет.

– Злая ты, Лилька, – жалобно посмотрел на меня Вилли. – Жестокая.

– Ага. Потому что наполовину цверг. С вами по-другому и нельзя.