Алиса в Зомбилэнде

Глава 4 Что за чертова, чертова чепуха!

В ту ночь я устроилась на подоконнике, вглядываясь в темноту. К моему изумлению, ни Коул, ни Маккензи не искали со мной встречи, не обмолвились со мной ни словом. Равно как и остальные их друзья. И этот парень — Джастин — тоже больше не подходил. И если кто-то кому-то что-то обо мне и сказал, я этого не слышала.

Итак. Либо Маккензи передумала меня «проучить», или что там она считала нужным сделать, либо кто-то ее остановил. Коул? Тогда это значило бы, что она его послушалась, что ей важно его мнение… и что он приказал ей держаться от меня подальше. Но это невозможно. Ну с чего ему меня защищать?

Вздохнув, я потерла виски, пытаясь унять подступающую головную боль. Если не перестану обо всем этом думать, то у меня просто мозг взорвется. Вдобавок, есть проблемы поважнее. Я провела остаток дня с Кэт, доехала домой на автобусе… снова не поднимая глаз на окружающих… и заперлась у себя в комнате. В итоге бабушка с дедушкой все-таки позвали меня, чтобы расспросить, понравилась ли мне новая школа, завела ли я друзей. Повисла неловкая пауза, а родные всё смотрели на меня, словно ожидая подробного отчета. Смутившись в миллионный раз за день, я совершила ошибку, рассказав им о своем опоздании и нотации от мистера Б. (Честно говоря, я уже забыла, как его на самом деле зовут, а сознаваться бабушке с дедушкой, что окрестила учителя Засранцем, как-то не хотелось).

Разумеется, они тут же осведомились, не надо ли им позвонить психологу-консультанту и сообщить, как со мной грубо обошлись. А заодно потребовать, чтобы учителя сильно на меня не наседали. Конечно, мило с их стороны, но я ответила категорическим яростным отказом, чем, наверное, удивила бабушку с дедушкой, но, по крайней мере, они не стали настаивать. Лучше умереть, чем прославиться на всю школу как «Пино Гриджо» (так меня называли родители каждый раз, как когда я на что-то жаловалась. Эм в таких случаях именовали «Пино Нуар»).

Итак, ужин съеден, посуда помыта и убрана, бабушка с дедушкой мирно уснули в своей комнате, а я снова закрылась у себя. Золотой полумесяц и целая россыпь звезд сияли на безупречном черном бархате неба. Легкий ветерок раскачивал ветви и листья, придавая всей этой красоте какой-то сверхъестественный оттенок.

Я заступила на уже привычное еженочное дежурство и принялась напряженно ждать, вглядываясь в темноту, надеясь хоть краем глаза увидеть мою монстроподобную невесту. Пока безуспешно.

Прождав так… о, всего-то несколько часов, я уже начала зевать — усталость грузом давила на плечи, — но упорно продолжала сидеть дальше. Мне хотелось окончательно убедиться, что монстры существуют… или наоборот, не существуют.

Любопытный факт, который я отметила за время бдений: мое Невестище являлось не каждую ночь, а где-то примерно раз в семь-четырнадцать дней. Я вела записи, решив, что ее визиты как-то связаны с определенной фазой луны, но нет. Луна оказалась ни при чем. Похоже, чудище вообще появлялось спонтанно. Но даже не видя ее, я чувствовала, словно она… или кто-то еще… за мной наблюдает.

Паранойя, точно. Я даже не была стопроцентно уверена, что Невестище действительно где-то там бегает. Но однажды… может, даже сегодня… выясню наверняка, если продолжу придерживаться плана.

Каждое утро я обшаривала лес позади дома и иногда находила следы. По большей части большие, словно сюда приходил мужчина в сапогах. Но были и поменьше, словно от женских теннисок.

Эти следы, по идее, должны были убедить меня, что я не свихнулась, но в глубине души все равно оставался страх. А вдруг я вижу то, что хочу видеть, вдруг эти следы лишь плод моей фантазии? Или… может, это просто какие-то ребята играли в прятки, а я, дурочка, тут монстров себе понавыдумывала?

«Да-да, отца ты тоже когда-то считала дурачком», — с горькой усмешкой подумалось мне.

Прошел еще час, а я все сидела и ждала.

И еще несколько часов. «Боже, дай мне сил». Если Невестище и сегодня не появится, то стану выглядывать ее завтра — и послезавтра, и послепослезавтра — столько, сколько понадобится. И не сдамся.

Ладно, ближе к двум часам ночи, я все же стала подумывать о капитуляции. Невестище редко приходила после двух, а у меня и так глаза закрывались, и челюсть уже болела от зевков. Я боролась с разочарованием, злостью, но, если честно, была немножко рада. Раз нет монстров, значит не придется с ними сталкиваться.

Да-да. Мой план подразумевал близкое знакомство с тварью.

Я встала, в последний раз оглядела лес. Сейчас лягу, почитаю немного и… за деревом мелькнуло белое платье. У меня перехватило дыхание, а по спине поползли ледяные пальцы ужаса. «Ладно, выходит, все-таки придется с ней столкнуться».

Уровень адреналина в крови подскочил, побуждая меня поторопиться. О том, чтобы остаться дома и не высовываться и речи быть не могло.

Я схватила бейсбольную биту, позаимствованную у дедушки.

Надо было уже давно с этим разобраться, но я позволяла страху и воспоминаниям о случившемся после аварии управлять мной. Но теперь я умнее, сильнее. Смогла пережить первый день в новой школе. Значит, смогу набраться смелости, высунуться в страшные сумерки и выяснить, что же там носится по лесу.

— Прости, пап, но придется нарушить твои правила, — прошептала я.

«Монстры хотят сожрать твою плоть, органы, — словно донесся до меня его голос из прошлого. — Если эти твари тебя увидят, то попытаются поймать. А если поймают, то примутся пожирать».

«Откуда ты знаешь? — помнится, спрашивала я. Не потому, что не верила, а просто пыталась поймать отца на слове и показать ему, как он заблуждается. — За тобой хоть раз охотились?»

«Несколько раз, но им так и не удалось меня поймать».

«Так если тебя ни разу не ловили, откуда ты знаешь, чего они захотят?»

«Я чувствовал их злобные намерения».

«Пап, ты не можешь…»

«Могу. Вдобавок несколько лет назад я нашел книгу, где все о них написано».

«И ты веришь какой-то книге? Да это наверняка все выдумки».

На миг папа задумался. «Ну… нет. Там говорится, что ружьями монстрам не навредишь — но ведь ружьем кому угодно навредишь. И я поговорил с остальными, такими, как я…»

«Ага, в чате, — сухо вставила я. — Где ты, сорокалетний мужчина, прикидывался семнадцатилетней девчонкой. Клево».

«Да, и все они там сказали то же. Что монстры хотят нас сожрать».

Я затолкала воспоминание обратно на задворки памяти, где уже теснились вина, скорбь и миллион других вещей, и на цыпочках спустилась с лестницы. Вышла через заднюю дверь и замерла на крыльце, давая глазам привыкнуть к темноте. Духота ночи обволокла меня жарким одеялом, которое невозможно было стряхнуть. Стрекотали сверчки, пели цикады. Шуршали листья, перебираемые ветром.

Я вдыхала ароматы ночи… и уловила самый мерзкий запах на свете. Честно, даже если сунуть голову в задницу дохлой лошади, и близко такой гадости не почуешь. (Нет, я не проверяла. Но сильно подозреваю). Словно тухлые яйца смешали с собачьим дерьмом и приправили струей скунса.

Крепче сжав биту, я осмотрела двор. Кузнечики прыгали во все стороны. Когда деревья качались, соломенно-желтый лунный свет танцевал с колеблющимися тенями… но на меня так никто и не выпрыгнул.

Ладно. Хорошо. Я смогу, я справлюсь. Медленно, шаг за шагом, я приблизилась к ограде. Меня так трясло, что чуть руки-ноги не сводило, но я заставила себя двигаться дальше.

Наконец я добралась до калитки, ведущей в лес. По спине стекали капельки пота, больше всего на свете хотелось убежать обратно в комнату. Я снова прислушалась, вдохнула эту жуткую вонь и закашлялась. Она стала сильнее, висела в воздухе и буквально обжигала горло.

Трясущейся рукой я отперла задвижку. Когда калитка со скрипом отворилась, я подняла биту и встала в боевую позу, словно сейчас забью неведомого противника до смерти — кроме шуток! Прошла, казалось, вечность… но ничего не случилось. Никто не попытался на меня напасть.

«Ну же, Белл. Ты справишься, помнишь?» Сантиметр за сантиметром я выползла за пределы ограды, миновала кусты и ступила в чащу, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Я же видела мельком это подвенечное платье… вот… тут.

Замах…

Пустота. Ничего.

Я замерла, руки дрожали. Лунный свет не мог пробиться сквозь густые кроны деревьев, и в темноте не было видно, есть на земле следы или нет. Сердце загрохотало в груди, затем внутри меня словно вспыхнула какая-то искра, крохотный электрический импульс.

Позади хрустнула ветка.

Я резко развернулась, замахнулась… снова ничего. Я сглотнула, пытаясь протолкнуть вставший в горле комок.

Никогда не могла понять этих дурочек из фильмов ужасов, которые, услышав страшные звуки, прутся в одиночку посмотреть, что же там такое… и в итоге их или режут или мучают. Всегда думала, что, вызови они полицию, дождись помощи… да чего угодно… могли бы избежать такой ужасной участи.

А теперь я их поняла. Ну кому я могла рассказать о своих подозрениях? Все бы решили, что я чокнутая, как отец. Меня бы заперли, накачали медикаментами… забросили.

Так что я смирилась с неизбежным, совсем как очередная дурочка из ужастика, и отправилась дальше в лес. И еще дальше…

Снова за спиной хрустнула ветка, снова я развернулась, занеся биту для удара… и снова на меня никто не кинулся, но на этот раз я что-то увидела.

И едва не упав, с трудом выдохнула:

— Эмма?

Сестренка стояла всего в нескольких шагах от меня: темные волосы завиты в кудряшки, розовая воздушная пачка облаком клубится вокруг талии. Пострадавшая в аварии щека совершенно невредима. Ни шрама, ни царапины. Лишь здоровая, загорелая кожа.

Недовольная гримаска кривила ее похожие на розовый бутон губы.

— Тебе нужно вернуться в дом, — сказала Эм полным страха голосом и посмотрела куда-то себе за плечо. — Алиса, сейчас же.

Реальность происходящего просто поражала. Я даже уловила детский аромат сестренки, такой свежий, что он каким-то образом заглушил вонь гнили. Спотыкаясь, я подошла к Эм и потянулась к ней.

— Алиса, — нетерпеливо повторила сестренка.

Мои руки прошли сквозь нее, как сквозь туман.

От разочарования хотелось закричать. Это всего лишь галлюцинация. «Хотя какая разница?» Эм здесь, со мной, а я так по ней скучала. Так что, да, если здравый смысл решит пробудиться и прогнать это видение прочь, я просто так не сдамся. Моя Эм. Здесь.

— Как ты, сестренка?

— Тебе нужно вернуться, Алиса. Уже почти слишком поздно.

— Слишком поздно для чего? — Я бы все отдала, лишь бы обнять Эм, обнять крепко-крепко и никогда больше не отпускать.

Полные слез янтарные глаза встретились с моими.

— Пожалуйста!

Я сделаю ради нее что угодно — только пусть не просит расстаться с ней.

— Ты пойдешь со мной?

— Алиса! Прошу, ты должна… — Ее образ замерцал, а голос стал затихать. — Пожалуйста.

— Нет! — крикнула я. На секунду увидеть любимую сестру, чтобы миг спустя ее потерять… разве есть что-то ужаснее? — Не уходи. — «Ты мне нужна. Настоящая или нет — неважно».

Но Эм уже исчезла, ее сладкий аромат развеялся в воздухе. Перепугавшись, я закрутилась на месте, выглядывая, куда же она подевалась.

Сокрушающее разочарование сменилось дарящей жизнь надеждой. Может, Эм ушла не навсегда? Может, она не просто так зовет меня в дом, а хочет поговорить там?

Я пулей промчалась обратно по лесу, захлопнула за собой калитку и влетела в дом. Бегом поднялась по лестнице, не волнуясь, слышат меня родные или нет. Кажется, целая вечность прошла, пока я добралась до спальни и влетела внутрь.

— Эмма?

Тишина. Я обыскала все, каждый уголок и щелку, но… сестры здесь не было.

Я ждала пять минут, десять — но она все не появлялась.

Значит… и не собиралась?

Надежда умерла, разочарование обрушилось с новой силой. Мой подбородок задрожал.

— Эмма, — позвала я.

Но тишину нарушал лишь тихий шелест потолочного вентилятора.

Отстраненно я заметила, что оставила шторы открытыми, и пошла их задернуть.

Но едва коснувшись пальцами ткани, застыла на месте.

Невестище и, по всей видимости, ее Жених, стояли прямо за калиткой, залитые лунным светом. И пялились на меня, оскалив зубы — очень острые зубы.

Ее свадебное платье превратилось в грязные ошметки, глаза запали. Кожа изрыта, как после оспы, сквозь поры сочится что-то черное. На голове не было фаты — но там вообще-то и волос особо не было, только редкие длинные пряди с запутавшимися в них листьями.

Мужчина рядом с ней стоял в столь же рваном и грязном смокинге. Те же запавшие глаза, изрытая кожа и жидкие волосы. По подбородку Жениха стекала и капала странная черная жижа.

Невестище резко вытянула вперед руку, словно пытаясь до меня дотянуться.

Я отпрянула, споткнулась, да так и села на пол. От удара мозг заработал и, возможно, проснулся здравый смысл. У монстров был шанс на меня напасть, однако они им не воспользовались. Значит, это просто чья-то шутка. Небось два чудака вырядились в лохмотья и специально разрисовали лица. Но… кто бы стал так шутить? Кому бы пришло в голову заниматься подобным, да еще так долго? Кто знал, что именно это для меня мучительнее всего?

Да никто.

Похоже, придется поработать над моей теорией. Собравшись с духом, я заставила себя встать и подойти к окну, осторожно выглянуть… но парочка исчезла. Пропала.

Я едва не застонала с досады.

Какого черта происходит? Что я видела? И как могла говорить с сестрой?

Упав на колени и обхватив голову руками, я подумала, что стала еще хуже папы. Нет смысла это отрицать или надеяться на лучшее.

«Ох, папа». Мне стоило обходиться с ним мягче. Проводить больше времени в его обществе. С большим пониманием относиться к психозам отца, больше сопереживать. Успокаивать, а не жаловаться на него.

Стоило. Вот только это понимание несло с собой боль, а не утешение.