Али

Часть 6

Алиен

Ощущение теплоты и уюта вытеснило из груди тревогу и страх. Лежать в горячей ванне с ароматными маслами было приятно, думать ни о чем не хотелось и Алиен сумела немного расслабиться впервые за этот долгий день. Поездка, пусть даже со всеми удобствами, оказалась все равно тяжелой из-за напряжения, которое не отпускало. И хотя ей удалось немного поспать по дороге, сон был рваным и оставил лишь головную боль.

– Я хочу убрать волосы.

Одна из девушек-бет, крутившихся вокруг нее, сразу подскочила к хозяйке и принялась собирать ее хвост в пучок. Алиен нравилось, как та ласково теребила ее волосы, и от удовольствия даже прикрыла глаза.

– У вас очень красивые волосы, госпожа. Светлые. Никогда таких не видела, – решилась произнести бета после того, как Алиен заговорила с ней первая.

– А я не видела черных волос. Таких, как у тебя.

– Да?! – удивилась девушка, обрадованная, что хозяйка с ней вполне дружелюбна. – На севере нет черноволосых людей?

– Нет, – покачала головой Али. – У нас очень много русых, рыжих.

– О, я видела! У некоторых новых слуг волосы такие… как огонь!

Алиен с интересом взглянула на девушку – она была очень красивой: высокая, смуглая, с изумрудными глазами и черными, вьющимися волосами.

– Ты южанка?

– Нет, я родилась и выросла в Деносе. Меня отдали в услужение госпоже Тале, когда она вышла замуж за брата Верховного альфы.

Алиен ничего не понимала в обычаях этого народа, не понимала, что значит «быть в услужении». Значит ли это, что девушка – рабыня? Или она может уйти в любой момент, когда захочет, ведь она родом не с завоеванных Дорлом земель, она родилась в столице и вероятно происходит из того же клана, что и сам Верховный. Но спросить об этом напрямую Али стеснялась.

– Как тебя зовут?

– Уна, госпожа.

– Уна, а тебе нравится… там, в Деносе? – осторожно спросила Али, заглядывая в лицо бете и пытаясь распознать ее истинные мысли.

– Очень, госпожа! Я так счастлива, что мы, наконец, возвращаемся домой! – глаза девушки загорелись искренней радостью и у Али не осталось сомнений, что та по-настоящему любит свой дом. – Простите меня, госпожа, я знаю, как трудно покидать родные края. Госпожа Тала часто отправляется в походы вслед за своими супругом и сыном, и я всегда сопровождаю ее, месяцами не вижу дома… и это так тяжело…

Стоявшие рядом девушки зашикали на разговорившуюся бету, кидая то на нее, то на Алиен тревожные взгляды, а одна пихнула локтем, и Уна, смутившись, замолчала.

– Вода уже остыла, госпожа, разрешите, я подолью немного… – торопливо произнесла одна из девушек, чтобы сгладить неловкую паузу.

– Нет, нет, мне ничего не надо, идите, – откликнулась Алиен и кивнула Уне, чтобы та осталась.

Все беты, присев в полупоклоне, направились к выходу, а та, что хотела подлить воды, передала Уне кувшин с кипятком, прежде чем уйти.

– Вода и правда остыла, госпожа… – смущенно произнесла та.

Алиен кивнула и уселась, прижав колени к груди и обняв их руками, пока Уна одной рукой подливала кипяток, а другой аккуратно размешивала ее в ванне. Али нравилась эта девушка – ее чистый, открытый взгляд и искренность, с которой та говорила.

– Хорошо, что ты возвращаешься домой, Уна. А вот я уже не вернусь…

Бета подняла на нее свои изумрудные глаза и тихо произнесла:

– Но может быть… вам понравится Денос? У нас, правда, никогда не бывает сильных морозов и… снега почти не бывает…

– Ты знаешь, что такое снег? – удивилась Али.

– О, да, госпожа, у нас однажды выпал настоящий снег! – улыбнулась Уна, но потом ее взгляд как-то потускнел, когда она добавила: – В тот год выдалась очень холодная зима. Весь запад был расколот. Шла война. На нас нападали со всех сторон и улицы Деноса были заполнены убитыми и ранеными… И однажды утром вдруг пошел снег. Он покрыл весь город и тот стал казаться таким чистым, таким белым, как будто и не был измазан в крови. Будто нас не пожирала война.

Уна замолчала на некоторое время, забыв подливать воду, углубившись в свои воспоминания, переживая, наверное, самые страшные мгновенья своей жизни.

– Очень красиво было, словно весь город в морской пене. И он так блестел, что даже глазам становилось больно… А больше я никогда не видела снега, – Уна немного вздрогнула, будто очнувшись, и улыбнулась. – И война давно в прошлом. Слава Предкам, Верховный сумел объединить Запад и принести на нашу землю мир и процветание.

Алиен, почувствовав стремительно накатывающие слезы, опустила взгляд. Может родному западу Дорл и даровал мир и процветание, но на север он принес лишь разрушения и войну. И как бы Верховного не боготворил его народ, своей сожженной дотла деревни, убитых соседей и собственного унижения и боли она никогда не забудет и никогда ему этого не простит.

– Спасибо, Уна. Ты иди… я сама справлюсь.

– Может быть, вы еще что-нибудь желаете? – озабоченно спросила девушка. – Давайте я подолью горячей воды…

Прежде, чем Алиен успела ответить, Уна подскочила к выходу из шатра и высунула голову наружу.

– Эй… еще горячей воды!

– Нет, Уна, мне ничего не нужно. Я хочу побыть одна.

– Я вас расстроила, госпожа?

– Нет, что ты, все хорошо. Я просто очень устала.

В шатер заглянула другая бета и, передав Уне кувшин, от которого поднимался пар, тут же исчезла.

– Я буду здесь рядом, если вы вдруг… – смущенно произнесла она и, поставив кувшин на столик возле ванны и поклонившись, вышла. Выглядела она при этом очень огорченной и Алиен даже стало немного стыдно. Она подумала, что потом обязательно скажет Уне, что та ее вовсе ничем не обидела.

Оставшись одна, Али прикрыла глаза и опустилась в воду, оставив на поверхности только лицо. Тело еще немного ныло, но ароматная и лечебная ванна творила чудеса – боль отступала. Кожу в некоторых местах пощипывало, но спустя некоторое время это стало приятным. Не хотелось даже шевелиться. Казалось, что организм был отравлен, и теперь яд медленно покидает его и растворяется в воде без остатка. Алиен глубоко вдохнула пропитанный маслами воздух. Мысли, только что сумбурно метавшиеся в голове, стали замедляться, пока не остановились совсем. Она бездумно вглядывалась сквозь закрытые веки в то, как дрожит свет от зажженных свечей. Сон подкрадывался незаметно, мягко обволакивая сознание и утаскивая в свои темные глубины, и в конце концов Али, задремав, скользнула под воду с головой.

Не сумев сделать вздох, Али заметалась в ванне, расплескав воду и вынырнув на поверхность – паника выдернула ее из забытья в ту же секунду. В глаза попала маслянистая вода и их стало жечь. Приняв сидячее положение, Али начала судорожно тереть их, надавливая на глазницы так сильно, что перед взором заскакали разноцветные пятна. Она заозиралась в поисках чего-нибудь, чем можно вытереть лицо и руки. Все вокруг расплывалось, но она заметила полотенце, лежавшее на маленьком столике рядом – как раз то, что нужно! Алиен потянулась за ним, облокотившись о мокрый, маслянистый край ванны, но поскользнулась, неудачно махнув рукой, и стол, вместе со стоявшим на нем кувшином с кипятком опрокинулись прямо на нее.

Плечо и лопатку пронзила боль, эхом прокатившаяся по всему телу. Крик непроизвольно вырвался из горла. Алиен рефлекторно схватилась за ошпаренное место и принялась растирать покрасневшую кожу. Теперь вода в ванне, уже порядком остывшая, вдруг стала казаться очень горячей и каждое ее прикосновение с обожженным участком вызывало такую боль, словно к телу прикладывали раскаленный прут. Но когда в шатер, привлеченная ее криком, забежала стража, Али пришлось снова нырнуть в воду по самую шею. Впрочем, охранникам было не до нее – их взгляды заметались по всем углам в поисках нападавшего. Но внутри никого не было. Следом за ними забежали испуганные служанки.

– Я обожглась, – простонала Али, глотая слезы и от стыда, и от боли.

– Лекаря! Позовите лекаря! – крикнула Уна.

Она подбежала к Алиен и, схватив полотенце и укутав в нее всхлипывающую хозяйку, вместе с другими девушками помогла ей вылезти из ванны. Больше они не успели ничего предпринять, когда внутрь ураганом ворвался Дорл. Его взгляд, настолько тяжелый, что казался осязаемым и обладающим настоящей, физической силой, заставивший всех замереть на месте, сначала вонзился в Алиен, затем прошелся по шатру, за доли секунды вобрав в себя всех и каждого, а затем снова вернулся к жене.

– Что тут случи… Верховный, – запыхавшаяся целительница, заметив Дорла, склонилась в поклоне.

– Я обожглась, – снова промямлила Алиен, изо всех сил стараясь не разреветься. Ей было больно, но в присутствии Верховного альфы все боялись даже дышать.

Дорл кивком головы отдал немой приказ Найе и та, не смея поднять головы, так и засеменила к Али в полупоклоне. Стражники, попятившись, выкатились из шатра наружу. Дорл же, остался стоять на месте, наполняя собой все пространство и сковывая этим всех присутствующих.

– Принесите мне больше света, – распорядилась целительница. – Сядьте сюда, госпожа, вот так, сейчас я все сделаю…

Беты зажгли еще свечи и в шатре стало совсем светло. Найя усадила Али на софу спиной к себе, и приспустила полотенце, в которое та куталась.

– Ничего страшного, серьезного ожога нет, только покраснение… – принесла она, осмотрев плечо и спину. – Я помажу мазью и все быстро пройдет.

Она раскрыла свою объемную сумку и начала в ней копаться, затем извлекла оттуда старую, потертую банку с чем-то неожиданно пахнущим очень приятно. Алиен, сидевшей с оголенной спиной и руками, и так было холодно, а когда ей еще и начали мазать чем-то кожу, то по телу забегали мурашки и ее передернуло от сводившей мышцы судороги. Но она терпела, не смея даже пикнуть. Ей очень хотелось, чтобы стоявший у самого входа Дорл ушел. Хоть она и не видела его, так как сидела к нему спиной, но остро ощущала его присутствие. Служанки беты, уткнувшиеся глазами в пол, приходили в движение, только если Найя их о чем-то просила, а после снова замирали, как ледяные статуи. И эта нервозность, это давление не просто висело в воздухе, оно сжимало тисками грудную клетку так, что каждый вдох становился болезненным.

– Али… Верховный… – вбежавшая в шатер Тала остановилась, склонив голову перед Дорлом и искоса глядя на Алиен. – Мне сказали… Все хорошо?

Она переводила взгляд с него на нее, разрывалась между страхом не выразить должное почтение альфе и желанием побыстрее подойти к Али. Он никак не отреагировал на ее появление и даже не повернул головы, и она сочла это за разрешение. Алиен от ее присутствия стало легче, словно Тала сняла какую-то маленькую толику напряжения, охватившего весь шатер.

– Али, что случилось? Найя?

– Госпожа ошпарилась горячей водой, – ответила та. – Но ничего страшного, скоро все пройдет.

– О… Тебе больно? Как это произошло?

– Я потянулась за полотенцем и опрокинула на себя кувшин. Но мне уже не больно…

– Кто оставил кипяток рядом с тобой? – вдруг подал голос Дорл и слегка разрядившаяся было обстановка накалилась до предела за секунду.

Алиен почувствовала, как рука Найи, натиравшей ее спину мазью, дрогнула и замерла. Язык Али прирос к небу, нервы натянулись, как пружины. Она бы сейчас не смогла произнести ни слова, даже если бы очень захотела, ее просто парализовало от звука его голоса.

Но Дорл ждал ответа.

– Я, – еле-еле, на грани слышимости, пискнула Уна.

Повисла мучительная, обжигающая тишина. Никто не шевелился. Найя так и сидела с поднятой рукой, касаясь спины Али, и убрала ее только после того, как Дорл вдруг решил подойти ближе. Целительница подскочила, как ошпаренная, и отошла немного назад. Точно так же слегка попятились и другие беты. Алиен поднялась на ноги, но так и не нашла в себе сил повернуться к нему лицом. Она уже не ощущала ни боли, ни холода, только его невыносимый взгляд на своей спине.

Он дотронулся до ее плеча и провел пальцами по ключице, затем по лопатке к позвоночнику. Тело Алиен одеревенело и совсем потеряло чувствительность кроме того места, где ее касался Дорл. Будто все нервы сейчас сосредоточились в одном крохотном кусочке ее кожи. Она нервно сглотнула, готовая к чему угодно, но он убрал руку и, больше не сказав ни слова, просто вышел из шатра. В этот же момент ноги Алиен подкосились и она бы упала, если бы Тала вовремя не подхватила ее.

Этой ночью Али долго лежала в тишине, прислушиваясь к шорохам на улице и силясь различить в них шаги Дорла. Судорожно сжимала пальцами одеяло, напрягаясь всем телом, когда кто-то проходил мимо, но это была лишь охрана. В конце концов усталость взяла свое и она провалилась в тяжелый, наполненный болью и страхами сон.

Следующее утро она встретила с твердой уверенностью, что так продолжаться больше не может. Эта мысль как будто крепла в ее голове прямо во сне и к моменту пробуждения сформировалась окончательно. Дорл вызывает в ней неконтролируемый, животный ужас, и терпеть его всю свою жизнь – значит похоронить себя заживо. Надо бежать. Скорее всего ее поймают, но терять ей все равно нечего, она должна хотя бы попытаться и будь, что будет. Но как бежать, если повсюду люди Дорла? Ее окружает его армия, спрятаться от которой нет никакой возможности. Если только… она не найдет союзника!

Алиен оторвала голову от подушки и села на постели, обдумывая эту мысль. Та девушка, Уна, показалась ей очень доброй, она не откажет ей в помощи. Конечно, и Тала была с ней приветливой, но омега – родственница Дорла, жена его брата, и вряд ли будет содействовать побегу Али. Чем больше она думала об этом, тем крепче становилась ее уверенность, и к тому моменту, как ей принесли завтрак, Алиен уже видела себя свободной, возвращающейся лесами домой, на север. У нее даже поднялось настроение и разыгрался аппетит. Нужно быть сильной!

– Доброе утро. Ты уже улыбаешься? Как ты себя чувствуешь?

В шатер вошла Тала, приятно удивившаяся тому, с каким рвением жена Верховного уплетает завтрак. В глубине души она уже боялась, что та просто умрет от голода, если не начнет нормально есть. У Али был набит рот и она не смогла ответить, а только кивнула в знак приветствия.

– Скоро мы уже выдвигаемся в путь, пора собираться. Но пока будут сворачивать лагерь, мы можем немного погулять. Смотри, что у меня есть! – Тала радостно помахала корзинкой в своей руке. – Правда, в здешних лесах уже этой… брусники не так много, а скоро не станет совсем. Так что у нас осталась последняя возможность ее разыскать. Как тебе такая идея?

Идея Алиен очень понравилась и в голове уже вспыхнул план… Вот бы еще избавиться от охраны, которая будет следовать за ними по пятам, но вдвоем с Уной они смогут что-нибудь придумать.

На улице уже вовсю светило солнце, дул удивительно теплый, приятный ветерок, заливисто пели птицы и пахло листвой. Лагерь уже сворачивался, палатки быстро складывались, как карточные домики, и походный, будто игрушечный городок исчезал прямо на глазах. Было очень шумно, все суетились и бегали туда-сюда. У входа в шатер, кроме стражи, ждали еще вчерашние служанки, и Алиен, скользнув по ним взглядом, поняла, что Уны среди них нет.

– Ну что, пойдем? – улыбнулась Тала. – Тебе не холодно?

– Нет. А где Уна?

Тала заметно смутилась и отвела взгляд.

– Она… больше не будет тебе прислуживать.

– Но почему? Что случилось?

– Она провинилась…

– Провинилась? Из-за вчерашнего? Но ведь она ни в чем не виновата!

– Давай поторопимся, а то не успеем в лес, лагерь очень быстро сворачивается…

– Тала!

Она, потянувшая было Алиен к лесу, остановилась, поняв, что та не сдвинется с места, пока все не узнает.

– Али… послушай… Ты ни в чем не виновата. Просто есть… м-м-м… особенности… – замялась Тала, глядя куда угодно, только не на Алиен. – Я часто скрываю от Ваара некоторые оплошности, которые совершают люди… Потому что… ты понимаешь… Альфы очень требовательны. Они никому не прощают ошибок… Особенно Дорл.

Она смущенно замолчала, ожидая от оторопевшей Али какой-нибудь реакции.

– Что он с ней сделал? – прошептала Алиен. А потом вдруг вспомнила, что вчера им сменили кучера, и больше она не видела того, который подавал ей руку. – А кучер? С кучером что? Он что, убил их?!

– Нет-нет, что ты, – поспешно сказала Тала. – Они живы. Но служить они нам больше не будут. Не думай об этом. Ты просто… помни, что за любую, даже незначительную провинность, они всегда будут нести наказание.

Алиен, не веря своим ушам, сделала шаг назад.

– Но как же можно так жить, Тала? – тихо спросила она.

– Нужно просто быть осторожными, ты привыкнешь…

– К чему привыкну, Тала? Привыкну делать вид, что мой муж вовсе никакое не чудовище, ни за что наказывающее невинных людей?

Она посмотрела на замерших, как изваяния, стражников и слуг, переступающих с ноги на ногу в ожидании распоряжений. Какое наказание будет для них, если она просто попытается сбежать?

– Знаешь, мне что-то расхотелось идти в лес.

– Али…

– Не надо меня утешать, Тала, и пытаться развлекать. Я не стану частью твоего мира, я не смогу быть в нем счастливой, несмотря на все твои старания!

Наверное, не стоило так отвечать ей, ведь Тала искренне хотела помочь, но Алиен так устала и нанервничалась за эти дни, что сил быть вежливой у нее не осталось.

– Я хочу побыть одна, это можно?

– Да, конечно… только охрана…

– Я понимаю, – кивнула Алиен и развернулась, чтобы уйти.

Она все-таки пошла к лесу, но не ради брусники. Усевшись на поваленное дерево у опушки, Али уставилась на лагерь и мельтешивших в нем людей, издали похожих на муравьев. Стражники, преследовавшие ее повсюду, были неподалеку. Интересно, если она прикажет им удалиться, они послушают? Тала говорила, что все, кроме самого Дорла, обязаны подчиняться жене Верховного. Вот только что их после этого ждет? Алиен обернулась и посмотрела на темный лес – свобода совсем рядом, нужно просто отослать охрану и бежать, бежать, бежать… пока ее не спохватились, пока Дорл не поймет, не почувствует, что ее больше нет рядом. А если он почувствует это сразу? Может быть он уже сейчас знает все ее мысли, видит ее насквозь?

Она вздрогнула и судорожно заозиралась. Ей показалось, что альфа стоит возле нее и сейчас схватит ее своей сильной рукой за шею и сожмет так, что хрустнут позвонки. Она не сомневалась, что он способен убить ее за одну только мысль о побеге… Ведь он никому не прощает ошибок.

– Алиен!

Еще никто здесь не называл ее полным именем. Возможно, никто его просто не знал, а может просто не смел называть ее как-то иначе после того, как Дорл сократил имя жены до просто «Али». Она подняла глаза и увидела альфу, одного из братьев Верховного. Тала называла ей его имя, но Алиен, конечно, не запомнила. Возможно она просто накрутила себя, но почему-то ей казалось, что он смотрит на нее с неприязнью и даже враждебностью.

– Вам пора возвращаться, все уже готово к отправлению.

Али поднялась на ноги и еще раз обернулась на лес… Так близко. Нужно просто решиться и сделать первый шаг, а дальше она уже не остановится, и будет бежать, пока ее тело может двигаться.

– Не стоит заставлять ждать Верховного, – напомнил о себе альфа и глаза его загорелись темным пламенем, не сулящим ничего хорошего.

– Как вас зовут?

– Улан, – сухо представился альфа и направился обратно к лагерю.

Самый старший, вдруг вспомнила Алиен, тот самый, что оберегал Талу до ее замужества. Она смотрела на его удаляющуюся спину и ее кольнуло смутное предчувствие беды, как-то неразрывно связанное именно с этим человеком.