Академия Изгоев. Наследие

Глава первая, в которой Амали Эрде узнаёт о себе кое-что новое

Община N19

Амали с долей мстительного удовольствия выдула из жевачки розовый пузырь.
Вторник не задавался. С самого утра Элль поняла, что в её пачке, спрятанной в тайнике за задней стенкой тумбочки, не хватает двух сигарет, а все подозреваемые уже разбежались кто на урок, а кто просто подальше от возможных последствий. Мысленно прикидывая, кому могло хватить наглости копаться в её вещах, да ещё и лазить по тайникам, Амали остановилась на Кэйми. Эта белобрысая сучка подрывала её авторитет ещё с тех пор, как год назад погибли её родители, а родственники спихнули ненужного ребёнка в этот пансион.
Не сказать, чтобы это было такое уж паршивое место – по крайней мере, Амали было, с чем сравнить. И по сравнению с обычным приютом, куда попал после смерти родителей её брат, закрытая школа для девочек была просто райским уголком.
Впрочем, тогда, в десять лет, Элль согласна была идти хоть в приют, хоть в рабство, лишь бы вместе со Штефаном. Брат, который был всего на год старше, но, как оказалось, в разы взрослее, настоял, чтобы Амали не упускала своего шанса. «Пансион» звучало престижно и многообещающе, тогда как одно упоминание слова «приют» заставляло людей кривиться и переходить на другую сторону улицы.
На деле отличий оказалось мало – исключительно девчачий коллектив, подколки, издевательства, установление авторитета. Годы шли, делая Амали жёстче, упрямее и сильнее. Она лезла в драку, не боясь получить синяков, курила, не боясь выговора и наказания, и защищала того, кого считала нужным, не боясь стать посмешищем. Ведь спустя семь лет после того, как Амали Эрде приняли в закрытый женский пансион, над ней не посмел бы смеяться никто.
Элль вытащила изо рта потерявшую вкус жевачку и, прилепив на спинку соседского стула, вытащила из пачки ещё пластинку. Учительница терпеливо пыталась что-то объяснить, старательно делая вид, что не замечает вызывающего поведения Амали.
Первое время Элль нарочно вела себя плохо, чтобы вылететь из ненавистного пансиона и воссоединиться со Штефаном. Она вспоминала все хорошие манеры, которые пытались привить ей мама и папа, и поступала с точностью до наоборот. Если родители не хотели, чтобы она ругалась и дралась, не надо было умирать. Теперь Штеф – её единственная семья.
Однако уже спустя несколько месяцев Амали поняла, что все её попытки напрасны – отчего-то учителя, завучи и даже директриса наказывали её, угрожали каким-то выговором в личном деле, но об исключении не заговорили ни разу.
- Мисс Эрде, - учительница сделала приглашающий жест, указывая на доску, испещрённую какими-то математическими формулами. Не то, чтобы математика совсем ей не давалась, но и поклонницей теорем, параллелепипедов и всяких иероглифов, чьи названия в памяти даже не задерживались, её назвать было сложно. Амали пожала плечами, встала и прошлась вдоль ряда парт, между делом принюхиваясь, не пахнет ли от кого её сигаретами.
Кэйми со второй парты попыталась подставить ей подножку, но Амали с силой наступила каблуком на её высунутую ногу и прошла дальше, услышав сдавленный возглас. Элль усмехнулась про себя, впервые оценив пользу школьной формы и входящих в неё туфель на каблуке.
Впрочем, в этот неудавшийся с самого начала вторник поводов для смеха больше не нашлось. За незнание каких-то логарифмов ей поставили двойку, а Кэйми-таки наябедничала училке, и спустя десять минут Амали направлялась в кабинет к директрисе. Особых тревог и вообще каких-либо других чувств очередное возможное наказание или выговор ей не доставили. Разве что слушать новую десятиминутную лекцию о том, как она своим безответственным поведением вредит сама себе и как это скажется на её дальнейшей жизни, не хотелось.
Элль зевнула; она могла заранее предсказать всю предстоящую нудную речь буквально дословно – более частого гостя, чем Амали Эрде, в директорском кабинете не было, наверное, уже лет двадцать.
Элль остановилась у окна и, дёрнув на себя щеколду, выплюнула жевачку в простирающиеся внизу кусты. Здание пансиона располагалось не в самой N19, а посреди густого лесного массива. «На природе», как писали в проспектах.
Окружающий лес казался живым – иногда в шелесте ветвей слышалось едва заметное перешёптывание, а ночью сплошная масса чёрных деревьев служила прекрасной темой для страшилок.
Амали наконец преодолела оставшееся до кабинета расстояние, попутно сунув в рот новую жевачку, и постучалась, ответа, впрочем, не дожидаясь.
В приёмной было тихо, тесно и воняло какой-то затхлостью. Наверняка окна здесь не открывали со дня постройки.
Пожилая секретарша, не отрывая пальцев от клавиатуры, разрешила ей войти к директрисе.
Амали снова коротко ударила костяшками о дверную створку и вошла.
Этот кабинет, в отличие от приёмной, был куда шире, и пахло тут не затхлостью, а какими-то приторными тяжёлыми духами. Директриса, мисс Новак, средних лет тётка с копной мелких тёмных кудряшек, кивнула на стул, и Элль присела, беззастенчиво забросив ногу на ногу.
- Здрассти.
- Добрый день, мисс Эрде. Или мне стоит сказать «доброе утро»? Ведь ещё только десять, а вы уже что-то натворили.
- Ага, - согласилась Амали, скрестив руки на груди.
- Не потрудитесь объяснить?
- Я наступила на ногу Камелии Ковач, а ещё сегодня в столовой я залеплю ей жевачку в волосы, а ночью, скорее всего, устрою тёмную.
Директриса с шумом выдохнула, от чего на мгновение стала похожа на нахохлившуюся сову.
- Сейчас спустишься к медсестре за лекарством, а потом в столовую, будешь сегодня мыть посуду за всех.
Элль усмехнулась. Это было любимым наказанием директрисы, но оно никого особо не пугало. Повариха была доброй женщиной, знала много интересных историй и, пока рассказывала, не замечала, как перемывала всю посуду сама.
Амали, накручивая на палец прядь медно-рыжих волос, вышла из кабинета и спустилась на первый этаж, к медкабинету. Она и забыла, что уже снова девятое число.
Чем именно она больна и что за лекарство ей требуется принимать каждый месяц, Элль не знала, но помнила, что когда мама была жива, то тоже делала ей уколы.
У медкабинета столпились человек пять, шумно споря, кто пойдёт первым. Врачихе было лет сто, и каждый день к ней с самого утра стояла очередь из желающих получить освобождение от занятий, нагрев градусник до тридцати восьми.
Растолкав малолеток, Амали вошла, подзатыльником проводив замешкавшуюся у дверей пятиклашку.
- А, Эрде, как жизнь? – молоденькая медсестра дружелюбно улыбнулась и выдвинула один из ящиков стола, достав коробочку с ампулами. Лекарство по виду здорово смахивало на кровь, но привыкшая к нему с детства Элль особенно не задумывалась, что это и от чего её лечат. Она присела на кушетку, накрытую противной липкой клеёнкой, и вытянула руку, закатав рукав блузки.
- Идёт, - лаконично ответила она, меланхолично наблюдая, как уменьшается уровень красной жидкости в шприце. Медсестра улыбнулась и выбросила шприц в урну.
- Слушай, а что это такое? – неожиданно для самой себя спросила Амали. Медсестра удивлённо вскинула брови.
- Я не знаю, на коробке надписей нет, кроме твоей фамилии и даты, когда нужно делать укол.
- А где вы его берёте?
- Привозят. Но я не знаю, кто, - ответила девушка, и тут в дверь робко просунулась светленькая голова одной из тяжелобольных. Амали фыркнула и, кивнув медсестре на прощание, вышла.
В столовке завтракали третьеклассницы, и Амали встала в дверном проёме, дожидаясь, пока помещение опустеет. Гул девчачьих голосов, весёлых, визгливых, кое-где обиженных, заполнял столовую, и Элль неожиданно пришло в голову, насколько много детей фактически остались без семьи. Конечно, сюда привозили девочек не только из N19 – это был самый престижный пансион во всей области. Впрочем, несмотря на крутое название, это, скорее, был просто элитный детдом.
- Эй, куда пропала? – сзади подошла София, одна из двух её соседок по комнате, и улыбнулась, накручивая на палец прядь длинных светлых волос. Они с Амали не то, чтобы дружили, но сосуществовали в одной спальне вполне неплохо.
- Директорша в столовку отправила дежурить, - коротко отозвалась Элль и прищурилась, - ты мои сигареты стащила?
- Я не курю, от этого цвет лица портится, - фыркнула Софи и отбросила волосы на спину, - и тебе бы тоже бросить не мешало, Эрде.
Амали отмахнулась; она и так понимала, что сигареты украла Камелия, и спрашивала просто на всякий случай.
Меланхолично проводив взглядом худенькую фигурку Софии, Элль зевнула и отправилась в кухню.

Глава вторая, в которой Амали сталкивается с суровой реальностью

Миссис Йонаш жила в N19, в пятиэтажном доме старой постройки, но явно престижном. Аккуратные балкончики с цветущими клумбами, в подъезде ковровая дорожка, никаких неприличных надписей на стенах и бдительный обходительный консьерж в форменном пиджаке. Он коротко поклонился, увидев миссис Йонаш, и столь же учтиво кивнул самой Амали, хотя выглядела она явно не подобающе обстановке.

Лифт поднял их на третий этаж, и миссис Йонаш впустила её в широкий светлый коридор своей квартиры. Элль скинула кеды и с любопытством оглядела пахнущую какими-то старомодными духами комнату, плетёную мебель, дорогой телевизор и даже компьютер.

- Идём на кухню, дорогая, выпьем чаю, - предложила миссис Йонаш.

Уже сидя на светлой чистой кухоньке с кружевными занавесками и симпатичными обоями в цветочек и размешивая сахар в белоснежной фарфоровой чашке, Амали решилась первой начать разговор:

- Вы знаете, что за лекарство мне дают? И что за знак у меня? И что я тогда сделала, от чего вы перестали задыхаться? И почему у меня руки были зелёные? И почему я полукровка?

- Не тараторь так, - с улыбкой перебила её миссис Йонаш, - я расскажу тебе, что знаю. Когда погибли твои родители, семь лет назад, тебя привезли к нам. Руководство пансиона получило опекунство над тобой. Мне не рассказали подробностей, только перечислили пансиону деньги на твоё обучение и содержание. Сначала я думала, это наследство от твоих родителей, но потом ко мне приехала женщина. Она представилась Валерией и рассказала мне, кто на самом деле оплатил твою учёбу.

- И кто? – нетерпеливо спросила Амали. Неторопливая манера, с которой старушка излагала свои мысли, здорово напрягала.

- Ты слышала когда-нибудь о детях, которых называют «обещанные»?

- Не-а.

- Ты знаешь, кто такие некроманты, Амали?

- Ну… представляю, - почесав за ухом, отозвалась Элль, перебирая в уме всё, что почерпнула об этих существах из Истории видов.

- Некромантов на свете не так много, но те, кто существует, очень влиятельны и могущественны. Их называют Повелители мёртвых.

- Да я знаю, знаю, - перебила Амали, - это те, что умеют трупы оживлять.

- Женщин, которые рождались бы со способностями некроманта, не бывает, - сжалившись, миссис Йонаш наконец перешла к делу, - и чтобы продолжать свой род, некроманты находят женщину, беременную девочкой. Девочке, сперва через организм матери, дают кровь некроманта, и в конце концов концентрация крови некроманта в её организме делает её фактически полукровкой, наполовину некромантом.

Амали резко опустила на столешницу чашку, так и не отхлебнув. Слова «кровь», «полукровка» и «наполовину некромант» словно отпечатались в сознании.

Её родители были людьми.  Её брат человек. А она полукровка.

Вспомнился кристалл в кабинете директрисы, наливающийся изумрудно-зелёным.

Цвет некромантов.

- Я… я наполовину… - Элль выдохнула, не решившись закончить фразу.

- Да. Этот знак на твоей руке, он был у тебя с самого рождения.

- Подождите… и… я не поняла, зачем какому-то некроманту давать мне кровь? И ещё платить за моё обучение? – недоумённо уточнила Амали. Миссис Йонаш тяжело вдохнула, и Элль поняла, что сейчас начнётся самая неприятная часть разговора.

- Дело в том, что… некроманту нужен наследник. А ребёнок со способностями рождается, только если оба родителя некроманты.

Элль сидела неподвижно несколько минут, переваривая услышанное.

- Ему нужен от меня… ребёнок? – сама не веря, что говорит подобное, спросила Амали.

Старушка только печально кивнула.

- Хрен ему, - решительно бросила Элль, вскочив из-за стола, - я сваливаю. Спасибо, что подвезли.

- Удачи тебе, дорогая, - всё ещё слегка грустно улыбнулась миссис Йонаш, - и запомни. Некроманта зовут Виктор Синклер. По закону ты принадлежишь ему. Мне очень жаль, но это так. Прячь метку на руке, как только можешь.

- Спасибо, - повторила Амали, уже гораздо более искренно, не расшнуровывая, натянула кеды, схватила свой рюкзак и вышла.

***

Амали с досадой пнула камешек, подвернувшийся ей на дороге, и тот откатился прямо к воротам детского дома. Этот забор ничуть не напоминал ограду её пансиона. Он стоял тут явно просто для вида, разваливающийся на глазах, покрытый облупившейся краской и ржавчиной. Элль без труда нашла пару разогнутых прутьев, образующих дыру, и протиснулась на территорию детдома.

Типовая трёхэтажка унылого серого цвета предстала перед ней во всей своей сомнительной красе. Обогнув его и найдя глазами окно спальни брата, она подобрала с дороги пару мелких камешков и, прицелившись, бросила.

Спустя пару минут окно открыл какой-то пацан, примерно возраста Амали, и тут же подался назад, очевидно, узнав её. Они со Штефаном действительно были похожи, рыжие, высокие и веснушчатые, а также оба – счастливые обладатели необычайно бледной кожи, моментально сгорающей не солнце.

Штеф появился в оконном проёме спустя минуту, кивнул и тут же исчез. Амали поняла, что он пошёл искать окно поудобнее, чтобы вылезти. Из детского дома тоже нельзя было выходить без разрешения.

Брат показался в окне первого этажа минут через десять и, перекинув ноги через раму, спрыгнул.

- Ты откуда? – удивился Штефан.

- Идём отсюда, кое-что сказать надо, - Амали схватила брата за руку и потянула к той же дыре в заборе.

Штефан пожал плечами и последовал за сестрой. Его прогул уроков тоже не особенно волновал.

Когда спустя полчаса они устроились на скамейке ближайшей детской площадки, Элль уже успела рассказать брату обо всём. Штеф молчал довольно долго, а потом, вздохнув, уточнил:

- Ну и что предлагаешь делать? Сваливать из города?

Глава третья, в которой Амали предстоит нежеланное знакомство

Второй мужчина, которому блондинка указала на детдом, так и не появился, даже когда Амали толкнули на заднее сиденье машины, и чёрный монстр сорвался с места.

- Он будет недоволен, - вполголоса сказал мужчина. Он сидел за рулём, а блондинка устроилась рядом, на пассажирском сиденье.

- Не твоя печаль, - равнодушно отозвалась она, разглядывая свои красные ногти, - подумаешь, царапина. Переживёт.

Амали сидела тихо, украдкой рассматривая мелькающий в окнах затемнённый пейзаж. N19 Амали знала неплохо – за неимением денег на кафе, кино и аттракционы, они с братом излазили все улочки родной общины вдоль и поперёк. Поэтому она без труда узнала широкую центральную улицу с рядом магазинчиков и одним огромным торговым центром, промелькнувшее Колесо Обозрения в парке, музыкальную школу и даже дом, где когда-то давно жила семья Эрде.

Однако вскоре улицы, и так полупустые в послеобеденный вторник, сменились одним сплошным шоссе, петляющим между двумя стройными рядами сосен. Амали испуганно озиралась, сообразив, что дальше нет никаких жилых домов. Куда же они едут? Неужели эти люди из той самой школы для полукровок?

- Кто вы такие? – наконец решилась спросить Элль.

Женщина чуть обернулась и слегка растянула губы в насмешливой улыбке.

- Я Валерия, - она протянула руку через сиденье, но Амали даже не дёрнулась, чтобы её пожать. Валерия, фыркнув, отвернулась, а Элль, тем временем, неожиданно поняла, что это имя где-то уже слышала, причём совсем недавно.

Машина всё набирала скорость по мере того, как выравнивалась дорога, и вскоре полоса деревьев по обочинам смазалась и стала казаться одной сплошной грязно-зелёной полосой.

Когда водитель наконец сбавил скорость и притормозил, Амали увидела массивную кованую ограду.

- Вылезай, - Валерия жестом приказала водителю разблокировать двери, и Элль нерешительно вышла.

Кромка леса надвигалась на неё пугающе близко – тёмные кроны и кружащее над ними вороньё вызывали желание поскорее уйти. Казалось, лес уставился на неё всей своей первобытной мощью и мудростью – неудивительно, что желающих поселиться посреди леса, или даже просто на окраине, было мало.

Мужчина в костюме снова больно сжал её плечи. Амали с раздражением подумала, что у неё нет никакого резона пытаться сбежать сейчас – вокруг на километры нет никакого человеческого жилья, помимо этого.

Она вскинула голову, рассматривая открывшийся взгляду особняк, окружённый зарослями каких-то кустов и деревьев. Дом казался совершенно заброшенным, и это придавало ему ещё большее сходство с иллюстрацией к страшной сказке о какой-нибудь ведьме, поедающей детей.

Впрочем, вблизи особняк слегка утратил сходство с ведьминым логовом – на воротах обнаружился домофон, а дорожку, ведущую к порогу, явно подметали совсем недавно.

Валерия достала маленький ключик и вставила в какую-то едва заметную щель, впуская всех троих во внутренний двор. Амали с любопытством покосилась на заросшее пространство, которое могло быть садом. За ним явно никто не ухаживал, и оставалось только гадать, зачем нужно было возводить вокруг этого беспорядка и запустения такой огромный забор.

Двери с массивной ручкой в виде оскаленной пасти со вставленным в неё кольцом распахнулись, и Амали оказалась внутри.

Впечатления, захватившие её от вида леса и особняка, постепенно потускнели, и Элль всерьёз встревожилась, куда же её привезли. Школа явно отпадала, да и не стали бы оттуда за ней посылать таких бугаёв в костюмах.

Амали вздохнула и машинально последовала за Валерией в комнату справа, разглядывая, главным образом, фигурный паркет под ногами.

В дверном проёме руки с её плеч исчезли, и Элль краем глаза заметила, как державший её мужчина отступил и направился вверх по широкой лестнице.

В комнате горел камин, издавая лёгкие потрескивания и отбрасывая по сторонам зловещие причудливые тени. Свет перекрывали тяжёлые шторы на окнах, и создавалось впечатление, что на дворе не три или четыре пополудни, а как минимум, десять вечера.

- И как ты мне это объяснишь? – тихо спросил кто-то из дальнего угла комнаты. Амали резко выдохнула; она искренне полагала, что кроме неё и Валерии здесь никого нет.

- Она упала, - нейтральным голосом ответила Валерия, но Элль, бросив на неё косой взгляд, поняла, что её губы чуть подрагивают от волнения.

- Со скалы? – без намёка на юмор осведомился голос.

- Что я должна была делать? Она пыталась убежать, а эти двое идиотов и черепаху догнать не в состоянии.

Из угла послышался смешок, и Амали ясно увидела, как расслабилась Валерия.

- У тебя есть что-нибудь на неё?

- Думаю, да. Я пойду посмотрю, - ответила Валерия и торопливо вышла. Очевидно, ей не терпелось уйти; а вот Амали её уходу не радовалась, оставшись теперь с обладателем голоса наедине.

- Я рад тебя видеть, Амали, - по-прежнему не показываясь, сказал голос, и девушка, не успев себя остановить, съязвила:

- Если я вас увижу, то тоже буду рада.

Раздался смешок, и мужчина наконец вышел на свет.

Что в нём было такого особенного, Амали не смогла бы объяснить. Обычный мужчина лет тридцати, с чёрными вьющимися волосами и чёрными глазами – впрочем, в полумраке ей сейчас всё казалось тёмным. Обычная рубашка и брюки. Обычное лицо, твёрдые черты, высокие скулы и тонкие губы.

И всё же что-то было необычным.

- Рада? – с откровенным сарказмом осведомился мужчина.

- Безумно, - буркнула Амали, - вы кто?

- Мы не знакомы, - признал хозяин дома, но Элль его уже не слышала. Мужчина вскинул руку, снимая прямоугольные очки в серебряной оправе, и в свете огня узор, окольцовывающий его правое запястье, стал отчётливо виден.

«Она представилась Валерией»

«Этот знак был у тебя с рождения»

Глава четвёртая, в которой Амали делает выбор и сталкивается с его последствиями

Особняк некроманта всё больше напоминал Амали крепость – очевидно, окна он не особенно любил, и все они были закрыты либо ставнями, либо тяжёлыми шторами. По коридорам гуляли сквозняки, комнаты оказались заставлены массивной тёмных оттенков мебелью, причём большинство предметов обстановки почему-то были накрыты белыми чехлами.

В конце концов, Элль пришла к выводу, что Синклер либо живёт здесь не постоянно, либо собирается куда-то надолго уехать.

Дом она исследовала, только чтобы не сидеть на месте. Ввиду изолированности особняка и запертых ворот, мешать Амали никто не стал, не боясь, что она сбежит. Сам некромант больше с ней не говорил – одна из горничных прервала ужин сообщением о каком-то срочном звонке.

Элль дёрнула на себя последнюю дверь на втором этаже и, убедившись, что та заперта, поняла, что исследовала весь дом. От нечего делать, она вернулась в комнату, где оставила свою одежду, и вытащила из рюкзака свою пачку сигарет. Платье она попыталась снять ещё час назад, но поняла, что развязать все эти тесёмки может только тот, кто завязал, а лишний раз общаться с вампиршей не хотелось.

Достав сигарету, Амали щёлкнула зажигалкой и грустно улыбнулась. Зажигалку подарил ей на День Рождения Штефан, и при взгляде на вспыхнувший огонёк Элль стало не по себе. Синклер ясно дал понять, что Штефан у него. Но где именно, и что она должна сделать, чтобы его отпустили?

Амали вздохнула, закурила и выдохнула в воздух струйку дыма. Ноги в дорогих, но жутко неудобных туфлях ныли, хотя, казалось бы, за семь лет сплошных каблуков в пансионе, можно было бы носить даже обувь с подошвой из гвоздей.

- Не думаю, что Виктору это понравится, - прокомментировали от двери. Элль резко обернулась и увидела Валерию. Гадать, как она подошла так тихо, не приходилось. Амали никогда прежде не встречалась с существом другого вида и готова была даже поверить, что вампирша умеет ходить сквозь стены.

- Ну так иди пожалуйся ему, - буркнула Элль, перебравшись с кровати на подоконник.

Валерия молча разглядывала её, и Амали тоже начала сверлить её взглядом в ответ. В учебниках вампиры выглядели болезненно-бледными, но кожа Валерии была белоснежно-фарфоровой, как у дорогой куклы, которая стояла на тумбочке у её соседки по спальне. Вкупе с абсолютно белыми волосами и чёрным деловым костюмом, она казалась сошедшей с монохромной фотографии.

- Чего ты тут стоишь? – не выдержав, спросила Элль спустя минут пять.

- Поверь, рыжик, мне тоже не особенно приятно из правой руки Виктора стать нянькой для наглой малолетки, - заверила её Валерия.

- Что он собирается со мной сделать, ты знаешь? – откровенность собеседницы невольно подкупала, и Амали даже не заметила, как перешла на «ты».

- А ты сама не знаешь? Что за договор с ним заключили твои родители? – ярко-зелёные глаза Валерии насмешливо сверкнули.

- Знаю, - равнодушно ответила Амали. Договор её не пугал – выполнять его она не собиралась. Главное было – найти Штефана, поэтому она уточнила:

- А мой брат?

- Я же сказала, ничего с ним не случится, - поморщившись, бросила вампирша. Очевидно, говорить об этом ей либо не хотелось, либо не разрешалось.

- А со мной что будет? Я ведь несовершеннолетняя? Я не могу сейчас… ну… - Амали спрыгнула с подоконника и негромко выругалась, когда завязки напомнили о себе, ещё сильнее сдавливая кожу, - слушай, ты не могла бы?..

- Ладно, - Валерия совершенно по-детски хихикнула и наконец оторвалась от стены.

Справилась с застёжками она за пару минут, заодно и вытащив из причёски все шпильки, хотя из-за лака выглядели волосы всё равно неприглядной слипшейся рыжей массой.

- Фу. Вы всегда так над собой издеваетесь ради того, чтобы вилкой в каше поковыряться? – проворчала Элль, и Валерия рассмеялась.

- Знаешь, я думала, в твоём интернате учили манерам.

- Ну извини, что не сделала реверанс перед человеком, который похитил моего брата, - с долей вызова бросила Амали.

- Разве не ты сбежала из школы? Разве не ты собиралась уехать вместе со своим Стефаном?

- Штефаном, - буркнула Элль.

- Да без разницы, - отмахнулась вампирша, - говоря языком для чайников: ты первая начала. Тебе нужно было просто учиться. Подумаешь, другая школа. Тоже мне, беда.

- И где она, эта школа? В другом городе? В другой области? – не осталась в долгу Амали.

- В столице. В Нирасе. Без толку делать школы для полукровок там, где сроду кроме людей никого не было, - пояснила Валерия.

- Я не хочу туда. Все говорят, там ужасно, - пробормотала Элль, стянув наконец неудобное платье и надев привычную майку.

- Там неспокойно, особенно теперь. Но в Академии с тобой ничего не случится.

- В Академии?.. Так?.. Так вы хотите меня туда отправить?

- Тебе ещё почти два года учиться. Что ж ещё с тобой делать?

- А Штефан?

- Спроси у Виктора. Но только когда у него будет хорошее настроение, - посоветовала Валерия, - и сходи в душ, с лаком я правда перестаралась.

 ***

Амали вошла в ванную с намерением смыть с себя всю грязь, что собрала по дороге, а также сделать свои волосы чуть менее похожими на слипшийся комок паутины.

Однако едва открыв дверь, она поняла, что помыться ей сегодня не светит.

Ванная, просторная, даже слишком большая, явно превосходящая размерами общую душевую в пансионе, тщательно собрала в себе все следы запустения: вода из крана текла еле-еле, к тому же с явным коричневатым оттенком ржавчины. Из окна немилосердно дуло, холод мраморного пола чувствовался даже подошвами кед.

Амали наскоро помыла голову, наклонившись над ванной и воспользовавшись единственным найденным на полке шампунем, и выпрямилась, намереваясь как можно скорее выйти обратно в более-менее тёплую спальню. Мысль о том, как сбежать из этого дома, и так не покидавшая Элль ни на минуту, вспыхнула с новой силой.

Глава пятая, в которой Амали испытывает на себе все прелести столицы

Автобус ощутимо потряхивало на неровной дороге. Амали развлекала себя тем, что разглядывала своих попутчиков, но это занятие ей быстро надоело. Большинство пассажиров просто сидели, развалившись на кресле, кто-то жевал или играл в телефон. Противно орала какая-то мелюзга сзади, а сосед Элль, низенький тучный парень, слушал в наушниках какую-то тяжёлую музыку.

Амали прислонилась к стеклу щекой, которая ещё слегка ныла после встречи с асфальтом. В мутноватом нечётком отражении Элль увидела себя, худенького подростка со стянутыми в небрежную косу рыжими волосами. Тут же просочились в голову непрошенные грустные мысли. Зачем она едет в Нирас? Где собирается жить, как искать Штефана? Что, если Синклер разозлится от того, что она сбежала, и прикажет убить его?

И почему она вообще не подумала об этом раньше?

Амали вздохнула, постепенно признаваясь себе, что в какой-то момент последних суток стоило просто остановиться на минуту и подумать.

Элль поёжилась – толстый сосед включил над своим креслом вентилятор – и наклонилась, достав из рюкзака джинсовую куртку. Тут же ей стало интересно, какая погода сейчас в Нирасе.

О столице она вообще мало что знала. Только то, что город разделён на районы – человеческий, вампирский, районы оборотней, ведьм и алхимиков. Района некромантов не было, слишком малочисленный вид. И, к тому же, никаких особых условий им не требовалось. Каждый из этих районов имел название, Амали даже припоминала, что в учебнике по Истории видов был такой параграф. Но ни одного сейчас не вспоминалось.

Автобус на удивление мягко притормозил, останавливаясь на какой-то промежуточной станции. Не было ни вокзала, ни какого-либо жилья в поле зрения. Только знак остановки и покосившийся павильон с перевёрнутой урной.

Элль невесело усмехнулась, подумав, что не захотела бы выйти на такой остановке – редкие деревца, какое-то поле, и самое неприятное: по земле стелился густой туман, так что на расстоянии шагов в сто вообще не было видно ничего, кроме белой пелены.

Какая-то женщина, бледная, с болезненно худым лицом и впалыми щеками, встала со своего места и двинулась к выходу, таща за собой такого же тощего мальчишку. Пропустив пацана вперёд, женщина на миг обернулась и уставилась прямо на Амали. Её глаза на секунду сверкнули красным и тут же потухли.

Водитель нажал кнопку закрытия дверей, и автобус снова тронулся, оставив женщину с ребёнком на жутковатой станции. Элль сглотнула ком в горле и перевела дыхание. В последний момент до того, как автобус набрал скорость, и остановка окончательно скрылась из виду, девушка краем глаза зацепила название, написанное на знаке. V39.

Амали передёрнуло, и она уже новым взглядом осмотрела салон. Если она не заметила среди пассажиров двух вампиров, то, может, здесь вообще гораздо меньше людей, чем казалось изначально?

Однако вскоре происшествие забылось, и Элль снова задумалась. На этот раз предметом размышлений стала новообретённая сила. В голове не укладывалось, что она может одним прикосновением вылечить человека и даже спасти от смерти. Если бы рядом с ней сидел не этот поклонник тяжёлого рока, а Штефан, можно было вообще больше не беспокоиться о будущем. Она могла лечить людей за деньги – наверняка такая способность дорогого стоит, и плевать, что в кармане сейчас только пара купюр.

Но брата рядом не было, и найти его неожиданно проявившаяся сила никак не могла помочь.

Первый домики, знаменующие приближение столицы, появились на горизонте спустя часа полтора – старенькие, покосившиеся, с провалившейся крышей и сломанным забором. Кое-какие были явно заброшены, а в некоторых из трубы ещё шёл дым.

Ещё через четверть часа деревянные избы сменились кирпичными, кое-где пробивались многоэтажки и богатые частные дома. Вдалеке показалась небольшая речка, и вскоре автобус свернул на массивный каменный мост. После моста город начал брать своё – современные здания, магазины, детские площадки и торговые центры. Леса уже не было, только отдельные чахлые деревца. Улицы были полны народа – на дворе истекал шестой час вечера, и люди, в основной своей массе, видимо, торопились с работы.

Мелькнула набережная где-то слева, потом величественное здание гостиницы. Загорались вывески, начинало темнеть. Амали поняла, почему такие автобусы проводят свой маршрут через район людей: наверняка ходить по территории вампиров или оборотней вечером – не самое безопасное занятие.

Поворот – какая-то типовая школа; ещё поворот – дом, затянутый строительными лесами, церковь, детский садик с весело разукрашенными верандами.

Когда впереди показалось вытянутое здание с горящими неоновыми буквами «Вокзал», темнота уже сгущалась.

Автобус остановился на широкой привокзальной площади, где уже выстроились в неровный ряд несколько других рейсов, и двери разъехались.

Амали встала и потянулась, разминая затёкшие конечности. Почти двенадцать часов езды здорово её утомили, учитывая, что до этого на автобусе она ездила только из N19 в пансион и обратно.

Она закинула рюкзак на плечо и вышла. В лицо ударил порыв ветра – в Нирасе было ощутимо холоднее, чем в её родной общине, и джинсовка пришлась весьма кстати.

Во весь рост встал вопрос, куда, собственно, теперь идти. В принципе, денег, оставшихся от билета, должно было хватить на одну ночь в самой дешёвой гостинице. С этого Амали и начала. Она расспросила нескольких припозднившихся прохожих и получила примерное направление.

С привокзальной площади Элль спустилась в небольшой сквер и быстрым шагом направилась к виднеющейся впереди ярко-освещённой улице. Фонари были добросовестно расставлены через каждый десяток шагов, но горел, отчего-то только один, самый первый, и выйдя из круга его света, Амали осталась в кромешной темноте. Конечно, это был не лес посреди пустынной местности, а всего лишь пятачок, засаженный сосенками, клёнами и ёлками, но мозг было убедить в этом проще, чем подсознание.

Глава шестая, в которой Амали попадает в Академию Изгоев и делает неприятное открытие

Амали чувствовала себя крайне неуютно. Сперва таксист, приехавший на вызов к самому подъезду дома Джеймса, показался ей таким же весёлым, как и вчерашний дальнобойщик. И от этого её досада и разочарование только усилились, когда мужчина, едва услышав «Академия полукровок», мигом помрачнел и, процедив сквозь зубы стоимость поездки, молча взял у Джеймса деньги и сел за руль.

С тех пор таксист не проронил ни слова, и Элль на заднем сиденье развлекала себя тем, что разглядывала местность в окно. Впрочем, из разряда развлечений это занятие довольно быстро перешло в разряд скуки – за окном была кромешная тьма, изредка разбавленная горящими окнами. Казалось, даже в её родной N19 ночная жизнь была насыщеннее, чем в этом районе.

Темнота мешала толком рассмотреть, где они едут, и Амали осторожно спросила:

- А это далеко?

- Не близко, - уронил таксист и снова надолго замолк. Элль вздохнула и скрестила руки на груди, не зная, чем себя ещё занять. Страшно хотелось курить, но спрашивать у таксиста, очевидно, было бесполезно.

Она, кажется, ненадолго задремала, потому что, встрепенувшись спустя неопределённое время, Амали увидела за окнами уже совершенно другую картину.

Неоновые вывески слепили и заставляли зажмуриться; их было столько, что они закрывали собой всё – даже звёздное небо. Дождь прекратился, и людей на улицах было просто немерено. Группки, целующиеся парочки и одиночки – все, казалось, веселились, пили, один парень стоял на тротуаре и наигрывал на скрипке тягучую красивую мелодию.

Амали улыбалась, во все глаза разглядывая царившее на улицах веселье, пока её взгляд не поднялся выше, на вывески с названиями заведений.

«Кровавый поцелуй», - гласила первая, украшенная изображением окровавленных губ. Прямо под ней стояли те, кого Элль сперва приняла за целующихся влюблённых. Однако, присмотревшись, она со страхом сообразила, что парень стоит, запрокинув голову, а девушка склонилась не к губам, а к его подставленной шее.

- Это… мы в… - не зная, как сформулировать, прошептала Амали, находя взглядом всё новые и новые недвусмысленные названия. «Кровь Прометея», «Кровавая жатва», «Пляска безумия».

Водитель, видимо, уловив её испуг, слегка смягчился.

- Да не бойся ты. Вампирский квартал проезжаем, иначе к изгоям не добраться. У них тут такая хрень по ночам творится, так что если надо что будет, иди днём.

- А они… нападают на людей?

- Запрещено это. На полукровок могут, а на людей обычно нет – если кто что напортачит, свои же их и накажут. Мир-то, он всем нужен.

- Почему вы так ненавидите полукровок?! – не выдержала Элль, на что таксист только фыркнул.

- За что ж любить их? Паршивая овца, она и есть паршивая овца. Смешивать кровь – это мерзость. Так уж повелось, что раз уж родился оборотнем, с оборотнем и своих детей рожай.

- Класс, - рассерженно буркнула Амали и снова уставилась в окно. Неоновые вывески исчезли, вновь уступив место кромешной тьме. В этот раз глаза уже привыкли к полумраку, и Элль увидела очертания деревьев.

- Мы что, за городом? – недоумённо спросила она.

- Ты первый день, что ли? – весело осведомился таксист, - между районами есть промежуток леса, около километра. Сейчас мы едем от вампирского к ведьминскому. Потом на дорогу свернём, к твоей Академии. Она не относится ни к какому району. Увидишь сама. Сами-то районы по кругу стоят, а в центре – нейтральная территория. Там же Дворец Совета.

Амали кивнула, хотя лекция по географии Нираса её интересовала сейчас меньше всего.

Район ведьм походил на человеческий – неона здесь было поменьше, а вывески светились мягким уютным светом, видимо, магическим. И названия соответствующие: «Взгляд в будущее», «Авалон», «Грань судьбы».

Элль с замиранием сердца смотрела на влюблённую парочку на скамейке. Парень протянул руку, и вслед за его движениями в воздухе распускались сияющие цветы. Такси уже свернуло на другую улицу, проехав под пешеходным мостом, а Амали всё всматривалась в темноту, следя за мелькающими позади разноцветными всполохами.

Наконец, миновав явно злачный квартал ведьминского района, где Элль мельком разглядела стриптиз-клуб, тату-салон и какое-то здание с забитыми окнами, через щели в которых пробивался зловещий зелёный свет, такси вывернуло на какую-то пустынную заасфальтированную дорогу.

Впереди, уже не скрытый небоскрёбами и искусственным освещением улиц, во всей красе предстал горный хребет. Амали непроизвольно приоткрыла рот – гор до этого она не видела, разве что на картинках.

Но восхищение пейзажем быстро уступило место изумлению, когда Элль увидела Академию – вряд ли это огромное здание за чертой города могло быть чем-то иным. Величественная громадина напоминала гигантский орган – две центральные высотки и расходящиеся от них корпуса поменьше. Но наибольшее потрясение Амали испытала, когда они подъехали ближе, и стало отчётливо видно, что Академию окружает стена из сплошного камня, а створки ворот словно держат две массивные каменные фигуры, выполненные в виде женских силуэтов.

Элль сглотнула. Наверняка это местечко выглядит жутковато даже при свете дня.

Интересно, кто одобрил этот дизайн? На словах-то неплохо звучит: настоящий замок времён Ранних Веков, окружённым лесом и горами. А на деле какой-то дом с привидениями.

Такси остановилось, и водитель повернулся к ней:

- Вылезай, дальше не поеду. Говорят, там какое-то защитное поле, которое пропускает только полукровок.

Элль сглотнула. До замка оставалось ещё метров пятьсот, причём эта кромешная тьма ни в какое сравнение не шла с полумраком в том сквере, где у неё украли вещи.

Глава седьмая, в которой Амали пытается привыкнуть к жизни изгоя

Комната, помеченная номером «308», оказалась в самом конце коридора. Синклер постучал и не двинулся с места, пока не услышал тоненькое «Входите».

Внутри было темно, так что с трудом угадывались очертания двух кроватей, и то, только потому, что их наличие в спальне было очевидно. На левой, кутаясь в наброшенную поверх ночной рубашки шаль, сидела смуглая худенькая девушка с копной тёмно-русых волос. В руке она держала светящийся шарик, который служил ей, видимо, фонариком. Увидев вошедших, девушка торопливо встала и положила шарик на специальную подставку, так что теперь он походил на обычную настольную лампу.

- Мистер Синклер, - с долей испуга сказала девушка.

- Прости, что так поздно, Сэйдж. Позволь представить, это твоя новая соседка, Амали Эрде. Амали, это Сэйдж Морган.

Элль натянуто улыбнулась, а Сэйдж даже не сделала попытки, смотря по-прежнему только на Виктора. Тот же повернулся к Амали и негромко сообщил:

- Завтра поедешь в город с Валерией, купите вещи. Занятия начнёшь послезавтра, я сообщу преподавателям.

Уже громче, обращаясь к обеим девушкам, он добавил:

- Доброй ночи. Сэйдж, ещё раз извини за вторжение. Увидимся на паре.

Сэйдж торопливо кивнула и, когда Синклер вышел, закрыла дверь на ключ.

- Ну, и как мне тебя называть? – уточнила Элль, справедливо решив, что правая кровать теперь её и запрыгнув на неё с ногами.

- Меня зовут Саванна Джейн, но все называют Сэйдж, даже преподаватели, - вежливо пояснила соседка и тоже присела, откинув одеяло. Благодаря скудному свету, был виден только край пододеяльника, разукрашенного какими-то разноцветными кляксами.

- Дурацкое какое-то имя, - буркнула Амали. Вроде бы задевать эту тихую девчонку было не за что, но в данный момент её раздражало просто всё на свете.

- А мне твоё нравится, - ничуть не обидевшись, ответила Сэйдж, и Элль хмыкнула, ощутив, впрочем, укол со стороны совести.

- Ну… и как ты сюда загремела?

- Я здесь учусь с одиннадцати лет, как и все.

- То есть, никто не попадал сюда, когда у него просыпалась сила, и всё такое?

- У многих полукровок совсем нет никакой силы, - Сэйдж забралась в постель и накинула шаль на спинку кровати, - но если ты родился полукровкой, то тест должен это определить. Детей проверяют детектором после окончания начальной школы. И потом каждый год, на случай, если кто-то нашёл способ подделать результаты детектора.

- Меня не проверяли, - вспомнила Элль, хотя тут же в памяти всплыло, что Штефан не раз рассказывал об этой процедуре.

- Если хочешь, я включу свет, - спохватилась Сэйдж, - прости, что сразу не предложила, тебе наверное ничего не видно.

Амали пожала плечами, и соседка, наверное, расценив это как «да», встала и щёлкнула выключателем у двери.

Спальня оказалась больше, чем Элль успела подумать. Её половина комнаты была пуста, только кровать, тумбочка и письменный стол. У каждой кровати находилось окно, а в центре комнаты – шкаф.

- Ничего так, - оценила Амали, скинув кеды, - а кто с тобой раньше жил?

- Никто. Сюда никого не переводят в середине обучения. Просто с самого набора на первый год нас было нечётное количество.

Сэйдж тщательно сложила свою шаль и убрала в небольшой комод у кровати. Её половина выглядела гораздо уютнее: на стенах фотографии и постеры, музыкальный плеер на тумбочке, под защитой плюшевого зайца, и приготовленная заранее форма на стуле – блузка и клетчатый серый сарафан.

- Опять форма, - без энтузиазма пробормотала Амали, скинув одолженную у Валерии одежду и собственную, всё ещё влажную, на такой же стул у окна.

- Можно не носить, просто многие здесь… не очень богатые, поэтому лучше, чтобы все выглядели одинаково, - ответила Сэйдж.

- Слушай, можно я тебя буду звать Саванной?

Соседка улыбнулась. Копна мелких кудряшек и кружевная ночная рубашка делали её похожей на фарфоровую куколку.

- Если хочешь.

- У нас в общине любят имена, которые что-то означают. Цветы, там, или драгоценные камни.

- Ты откуда? – спросила Саванна, присев на корточки и копаясь в тумбочке.

- N19.

- Я из Сина. Это очень далеко, можно добраться только по воде, а плыть около месяца.

- Нифига себе. У вас что, нет своих школ? – Амали покосилась было в сторону приоткрытой двери в ванную, но передумала. Глаза уже закрывались, к тому же даже зубной щётки у неё больше не было, не говоря уж о мочалке или шампуне.

- Эта Академия – самая лучшая по эту сторону океана, - Саванна наконец выпрямилась и протянула ей листок, - держи, это расписание. Ты же тоже из 7НО?

- Вроде да, - Элль почесала в затылке и кивнула, - спасибо.

- Спокойной ночи, Амали, - Сэйдж улыбнулась и выключила свет, оставив только свой маленький шарик на тумбочке.

Элль с тоской выглянула в окно – непроглядная темнота. Видимо, уже перевалило за два. Даже ворот не видно; только вдалеке, так что можно было легко принять его за отблески или просто мираж, горел неоновым светом Нирас. Где-то в скоплении этих огней сейчас был её Штефан, и Амали надеялась, что скоро узнает, где именно.

Она отбросила с кровати одеяло и легла, обняв подушку.

  ***

Разбудил её тихий голос и деликатное прикосновение к плечу. Сперва Амали даже не поняла, где она, и недовольно что-то простонала, зарывшись лицом в подушку.

- Амали, уже утро, - тихий голосок оказался настойчив, и мало-помалу Элль наконец сообразила, кто её будит. Она приоткрыла один глаз и утвердилась в своей догадке. Сэйдж, уже полностью одетая в свой серый сарафан и чёрные туфельки с аккуратными бантиками, стояла над кроватью и терпеливо дожидалась, пока соседка соизволит открыть глаза.

Элль широко зевнула и покосилась на круглые часы, висевшие над входной дверью.

Глава восьмая, в которой Амали ставит под сомнение авторитеты и знакомится с Александром Хейденом

Амали нехотя открыла глаза, когда на тумбочке запищал будильник. Сэйдж, уже одетая в свой школьный сарафан, сидела на застеленной кровати и листала учебник. Элль с трудом вспомнила, что сегодня её первый школьный день, и, застонав, накрылась одеялом с головой, не глядя нашарив и отключив будильник.

- Доброе утро, - поприветствовала её Саванна, на что Амали только что-то невнятно пробурчала. Утро, школа, занятия, форма, кровать и вообще жизнь в целом добрыми ей сегодня не казались.

- Сегодня овсяная каша на завтрак, - мерзким жизнерадостным тоном продолжила Сэйдж, - а потом тест по литературе. Мистер Синклер вчера попросил передать тебе задание. Я тебя не дождалась и положила на тумбочку. Ты ведь видела?

Новой порцией неразборчивого бормотания Амали подтвердила, что видела. Она вернулась в комнату уже около полуночи – после встречи с ректором Элль решила прогуляться и покурить. В результате она сидела с сигаретами на детской площадке часов до одиннадцати, выпуская в воздух дешёвый дым, и вертела в пальцах зажигалку Штефана.

На домашку внимание Амали обращала крайне редко, а вчера ей было не до того – требовалось срочно где-то достать телефон, чтобы позвонить Джеймсу, но нигде на территории Академии телефонных будок не нашлось. Поэтому в расстроенных чувствах Элль пришла к себе, едва не запутавшись в поворотах лестницы, и легла, не зажигая света и не глядя по сторонам. Будильник для неё, очевидно, завела Валерия, когда принесла вещи, и из врождённого человеконенавистничества поставила его на семь утра.

- Амали? – снова позвала Сэйдж, видимо, думая, что соседка снова заснула. Однако сон уже пропал, и Амали, зевнув, села на кровати.

- Иди без меня на завтрак, я не хочу, - буркнула она, сгребая с тумбочки тот самый листок с домашкой.

- Ты не успеешь сделать за час. Эссе-размышление на тему урбанистических мифов, - Сэйдж закрыла свой учебник и встала, разглаживая складки на сарафане.

Элль пожала плечами; делать домашку она и так не планировала. К тому же, с эссе у неё всегда были напряжённые отношения.

Когда Саванна ушла на завтрак, Амали огляделась. Её часть спальни по-прежнему выглядела неживой, пополнившись только кучей пакетов в углу и стопкой учебников на тумбочке. Покопавшись в новых вещах, Элль достала джинсы, тяжёлые ботинки на шнуровке и клетчатую рубашку. Свой рюкзак она решила не брать и запихнула учебники, тетради и пару ручек в новый.

Больше времени ушло на поиски расчёски и попытки привести волосы в более-менее приличный вид. Наконец, когда уже вернулась из столовой Сэйдж, она плюнула и просто стянула волосы в хвост.

- Ты так пойдёшь? – удивилась Саванна, достав из шкафа свою школьную сумку.

- Ты же сама сказала, что необязательно ходить в форме.

- Ну да, можно белый верх, чёрный низ.

- Ну… - Элль посмотрела вниз, а потом в закреплённое на дверце шкафа зеркало, - джинсы чёрные, майка белая. Всё в порядке.

- Я имела в виду деловой стиль. И рубашка не белая.

Амали пожала плечами и стянула рубашку, завязав узлом на поясе.

- Ну… а что там за тест по литре? – закинув рюкзак на плечо, Элль вышла из спальни следом за Сэйдж, в последний момент взяв из кармана вчерашних джинсов зажигалку.

- По книгам для внеклассного чтения. Мистер Синклер каждый год даёт список книг на лето, а потом проверяет.

Они вышли из общежития и направились в основной корпус по переходу. Амали с тоской взглянула за окно, где раскачивались на ветру качели детской площадки, и вздохнула, вспомнив о Штефане. Хотелось сорваться, бросить всё и прямо сейчас поехать к Лерою, чтобы узнать, что тот выяснил.

В этот момент Сэйдж достала из кармана мобильный в смешном разноцветном чехле, и от неожиданности Амали замерла на месте.

- У тебя есть сотовый? – медленно произнесла она, и Саванна улыбнулась.

- Ну да. А у тебя нет?

- Можно позвонить?

- Эээ… ладно, - несколько удивлённо кивнула Сэйдж и протянула ей мобильный. Тут Элль с досадой поняла, что карточка Джеймса осталась в спальне, в кармане джинсовки.

- Слушай, иди без меня, ладно? Мне надо в спальню.

- Ты найдёшь класс одна? – несколько озабоченно уточнила Сэйдж, и Амали торопливо кивнула. В этот момент ей было плевать на класс, занятия, Синклера и вообще всё на свете. Что, если Лерой уже нашёл её брата? Вдруг просто не может позвонить и сказать об этом?

Сердце забилось в разы быстрее, и Элль кинулась обратно в общежитие, расталкивая по дороге не успевающих отскочить учеников.

В комнате она судорожно схватила джинсовку со спинки кровати и трясущимися пальцами набрала указанный на визитке номер. Длинные гудки следовали один за другим, и Амали нервно кусала губы, не понимая, почему Джеймс не подходит к телефону.

- Алло? – раздался наконец в трубке сонный голос, и Элль спохватилась, что на дворе нет и восьми утра.

- Э… Это я, Амали Эрде.

- Привет, лисичка, - судя по звукам, Лерой зевнул и продолжил, - ну как, устроилась?

- Всё нормально, я теперь тут учусь, - торопливо ответила Элль, - ну что, ты искал моего брата?!

- Ну да, - Джеймс снова зевнул, - обзвонил все морги, куда привозят людей, поискал по больницам, вроде никого похожего. Придётся глубже копать.

- И это ты называешь «навести справки»? – с яростью выдохнула Амали, - обзвонить морги?!

- Ещё проверил полицейские участки, тоже глухо, - спокойно отозвался Лерой, - ну что, мне копать дальше?

- Да, конечно! – воскликнула Элль, но ещё до того, как последовал ехидный ответ, поняла, что это означает.

- Это не бесплатно, лисичка. Ты подумала о моём предложении?

Амали сделала глубокий вдох и медленный выдох.

- Ладно, - сказала она и не узнала свой хрипловатый голос, - где этот клуб?