Академия для старшей дочери графа

Глава 1

— Что ты творишь! — эхо моего голоса, казалось разнеслось по всему нашему дому, а в нем, без малого, шесть этажей, (без лифта, с мраморной лестницей и потолками в пять метров!) и, как оказалось, подвал — тоже есть.

Отец повернулся ко мне и на его лице проступило недоумение искренне не понимающего сути проблемы человека.

— Каэри, как ты оказалась здесь, дочка? — любимый папочка беспокоится…

— Кто тебя впустил? Ага! Это он уже страже, стоящей навытяжку перед отцом.

С начальником нашей стражи я сдружилась еще месяц назад, когда помогла вылечить его первенца и жену после тяжелых родов. Хорошо быть магом — универсалом. Потому и пропустили меня в наш подвал, когда я по просьбе матушки пошла разыскивать любимого папочку, без вопросов, а что я, собственно говоря, забыла в подвале?

Тут, наверное, надо сделать отступление. И пояснить, что магом-универсалом и Каэри я стала не с рождения, а всего лишь полтора месяца назад. А до этого жила на Земле, в Москве, и работала хирургом в больнице. Парень меня не бросал, в аварии я не попадала. Просто однажды, вернувшись домой с работы, пусть и поздно вечером, переступив порог своей квартиры — оказалась здесь. В теле Каэри. Причем, память Каэри и способности девушки у меня остались, а вот куда делaсь сама девушка — загадка. Впрочем, у меня есть подозрения, что я не простая попаданка. Так как настоящая Каэриэль Саэми Аризора Лейри — не просто маг-универсал, а еще и маг-экспериментатор. Впрочем, какие именно магические опыты устраивала Каэри, и насколько они опасны, ее семья не знала. Мой родной мир защиты от магии, как оказалось, не имеет. Что именно Каэри не хватало в ее мире? А кто его знает. Во-всяком случае, никто ее насильно замуж выдавать не собирался (с магом-универсалом шутки плохи), и заставлять учиться насильно тоже никто и не думал. Правда средневековье… В смысле технологий. Но даже это компенсируется тем, что родители баснословно богаты и души в дочке не чают. А выглядит пятнадцатилетняя Каэри так, что любая девушка ее возраста от зависти лопнет. Если эльфы существуют в этом мире, в ней наверняка течет кровь эльфов. Густые золотые волосы до пояса, изумрудные глаза, брови вразлет, полные коралловые губы, тонкая стройная фигурка, красивое, умное, волевое лицо, красивые, холеные руки с длинными пальцами. Но внешность у Каэри, то есть теперь у меня, не "кукольная", а живая. И я — любимая папина дочка.

Так почему же я сейчас стою в подвале и дико ору? И в ярости взираю на совершенно растерявшегося из-за моего гнева отца?

А потому, что мой любимый папочка только что кинул боевое заклинание высшего ранга в живот прикованному… кому-то! И не разберешь сразу, что за кусок мяса висит в наручниках на стене! Не в наручниках, это слово из моего мира… В наручнях, подавляющих магию! А боевое высшего ранга, (у энергетического сгустка сиреневое свечение, прожилки черные — ни с чем не спутаешь), между прочим, имеет разрывное действие. И то, что висело на стене, этот удар почувствовало бы… Если бы я не кинула вслед парализующее, тоже высшего ранга, заставив папочкино заклинание зависнуть в двух метрах от его пленника.

И теперь я в ужасе разглядывала то, что чисто интуитивно спасла от неминуемой смерти, соображая, а был ли смысл спасать? Тело пленника находилось в таком состоянии, что добить — милосерднее. А что с психикой творится после месяца застенков? Но бывшая профессия дала о себе знать — выяснять отношения не время.

— Так. Мне нет дела до того, что натворил этот… Кто бы он не был! Я вправе потребовать от тебя подарок за поступление в Академию. Подарок — этот пленник! Или пленница, — быстро произнесла я, так как пленник обладал длинными волосами, а какого он пола, не было видно за рваными лохмотьями, видимо оставшимися от прежнего одеяния пленника… Средневековые нравы…

— Если ты не согласишься, то я в Академию не поеду! — добила я колеблющегося отца.

Ну, Академия — это святое! Папа поднял на меня умоляющий взгляд — а на стражей бросил гневный, и сказал со вздохом: "И зачем тебе, малышка, это чудовище понадобилось? Что тебе, лягушек для опытов мало? Ну да ладно, чего с тебя взять, играй на здоровье! Только в Академии я от тебя жду высших баллов по всем предметам. Иначе вернешь игрушку на место!"

— Отстегнуть этого, и отнести в покои Каэри, — это отец стражам.

Я, наконец, очнулась от шока и тихо сказала отцу: "Тебя ищет мама, хочет спросить что-то о новых тканях для платьев, для моего гардероба в Академию. Она думает, что шестидесяти платьев будет мало, я убеждаю, что более, чем достаточно."

— Конечно мало, малышка, это же — Академия магии! — оживился отец и поспешил наверх. А я незаметно сунула по маленькому мешочку золота в руки стражников, попросив их отнести пленника в мои покои немедленно.

Пока стражники отрывали наручи пленника от стены, я подошла к пленнику поближе. И, коснувшись его руки, постаралась передать столько энергии жизни, сколько сумела. Этот "непонятно кто" мне определенно нужен был живым.

Пленник открыл глаза и глянул на меня с такой ненавистью, что я поняла — мой разговор с отцом он слышал, и каких-то иллюзий, зачем он мне понадобился, не испытывает. А я, откинув лохмотья, оставшиеся от прежнего одеяния с груди пленника, поняла, что это парень… почти мальчишка!

Глава 2

Расспрашивать пленника, что именно он делал в нашем подвале, и что за причины вынудили моего заботливого отца так поступить с незнакомым мне юношей, я не стала. На это просто не было времени.

Двое из стражей подхватили парня за лодыжки и руки и понесли в мои покои. Хорошо, что я отвоевала себе три комнаты на первом этаже — и наотрез отказалась размещаться на привилегированном пятом. Конечно, я могу перемещаться с помощью магии. А вот слуги этого, к сожалению, не могут. И каждый день ждать, пока тебе принесут твое платье (и экипировку леди) на пятый этаж? Шесть раз за сутки? У меня в этом мире на переодевания и так полдня уходит.

Парень был настолько ослаблен, что даже не самый удобный для раненого способ транспортировки не вызвал у него протеста. То, что я подпитывала пленника магией, не очень помогало — повреждения были слишком серьезными. Не будь он, видимо, магом сам — с такими ранами он бы не выжил.

Войдя в мою гостиную, стражники несколько нервно стали оглядываться в поисках места, где они могли сбросить свою ношу без того, чтобы нанести урон моей репутации.

Вот и еще один намек, что отец не считает, что этого пленника можно спасти — притащить парня в свои комнаты отец бы мне не позволил, если бы он заранее не считал, что пленник мне нужен "для опытов".

Пленник, похоже, придерживался того же мнения, что и мой отец, так как наградил меня еще одним взглядом, полным горького презрения. На большее сил у него не хватило. А ведь парень должен был заметить, что я влила в него чертову уйму магической энергии, заодно попытавшись ослабить болевые ощущения. Но его злобные взгляды меня лишь порадовали — значит, не сломлен и продолжает бороться.

— Несите его в лабораторию, — потребовала я. Стражи переглянулись и потащили пленника в мой кабинет.

Стол там был… А вот лампа — лишь жалкое подобие операционной лампы, просто золотое украшение потолка со множеством свечей.

Впрочем, я давно научилась создавать достаточно яркий магический свет. Быстро застелив стол накрахмаленной белой скатертью, я потребовала, чтобы стражи сняли остатки одежды с пленника и положили его на стол. В моем прошлом, до того, как попала в этот мир, я видела столько обнаженных тел, что еще один индивид без ничего на своем худом теле на операционном столе погоды не делал.

К сожалению, парень о моем прошлом не догадывался, а мой приказ воспринял, как попытку его унизить — покраснел до корней волос и попытался нанести магический удар.

Это когда надеты наручни, ограничивающие магию? Очень "умное" решение, ничего не скажешь! Кроме искр на ладонях пленника, я ничего не заметила, а вот откат из-за применения магии был для него ощутимым. И болезненным.

Парень вскрикнул, упал на пол, выскользнув из рук ругающихся стражников и сжался, приняв позу эмбриона. Ругать этого идиота желания не было — слишком израненным, несчастным и беспомощным выглядел пленник. Но злость на него все же вспыхнула — он ведь маг, и наверняка не из слабых, и должен был понимать, что последует за попыткой нанести магический удар, пока на нем ограничивающие магию наручни… Разве обязательно увеличивать мне фронт работ? Выставив стражей за дверь, я занялась пленником. Ну или попыталась… Любое хирургическое вмешательство требует некоторой отключки пациента. А с учетом повреждений тут о том, чтобы парень оставался в сознании даже речи не шло!

Заставить спать пленника магически у меня не получилось. Я немного растерялась — вернее, растерялась та часть меня, которая досталась от Каэри.

Пленник же в подавляющих магию наручнях, сопротивляться наведенной извне магии он в принципе не может, вне зависимости от потенциала!

И, однако, сопротивляется. Отец назвал пленника чудовищем. Может, дело в магическом потенциале пленника? И нужно ли его лечить? Может, он действительно опасен? Я почувствовала раздражение — часть меня, которая досталась мне от Каэри чувствовала брезгливость и нежелание вмешиваться в судьбу пленника. Что-то такое паническое, на грани сознания. Как некоторые боятся пауков, собак, жалящих насекомых, змей… Все, что может укусить и ужалить. А вот моя внутренняя "я" рассердилась. Если бы я в моей прежней жизни так придирчиво выбирала, кого буду лечить, а кого нет… Что за идиотская убежденность в опасности пленника — парень выглядит максимум на семнадцать лет, он еще подросток по правилам моего мира. И он при смерти. И все равно сопротивляется внушению уснуть, — шевельнулось подозрение.

Кто настолько свободно владеет магией в этом мире? Хорошо, если он по какой-то непонятной причине не желает засыпать, может, удастся его уговорить, если объяснить, что пытать я его не собираюсь, а хочу помочь?

— Мальчик, я должна промыть и зашить твои раны, иначе ты очень скоро умрешь. И даже твоя магия тебе не поможет, хотя она действительно сильная. А раны лучше промывать и зашивать, когда пациент спит, поверь на слово. Это больно, — попыталась воззвать я к разуму парня.

Наверное, пленнику было странно слышать такое определение его персоны из моих уст, ведь мой нынешний биологический облик приближался к шестнадцатилетию, но как иначе заставить его подчиняться? Я попыталась заставить упрямца спать еще раз, но наткнулась на упрямый и презрительный взгляд — пленнику, похоже, понравилось бесить меня, отбивая сонные чары. Догадаться бы, как он это делает?

— Ну и черт с тобой, терпи, если так нравится, — пробормотала я, накладывая значительно более сильное парализующее заклинание.

Совсем убрать боль парализующее не сможет, но хотя бы приглушит метаболизм, а заодно и замедлит любую нервную деятельность. Часть боли пленник просто не почувствует, и мысли будут течь медленно, "лениво", появится заторможенность. И, конечно, пленник не сможет двигаться.

Вместо того, чтобы успокоиться и впасть в почти апатическое состояние, как описано в учебнике по прикладной магии, пленник снова попытался нанести магический удар, также, как и раньше получив откат. Только на этот раз согнуться от боли у него не получилось — парализующее частично сработало и парень больше не мог двигаться. Зато у него получилось почти неслышно застонать.

— А вот на жалость давить не надо. Сам не захотел спать. Никто не виноват, что ты не желаешь подчиняться. Вот скажи, почему ты не можешь понять, что я не собираюсь причинять тебе вред? Или тебе просто нравится нарываться?

Пленник ничего не ответил. Закрыл глаза и словно всем своим видом хотел показать, что если его не сломили пытки отца, то что бы я не задумала, он не сдастся.

За последний месяц я настолько привыкла лечить магией, что вначале попыталась помочь пленнику магически. Только ничего у меня не получилось.

— Зря стараешься, — спокойный голос за спиной был настолько неожиданным, что я чуть не подскочила до потолка от испуга.

Хорошо, что я почти сразу узнала голос Таэри, начальника стражи, а то не долго думая, впаяла бы что-нибудь из магического арсенала Каэри, или боевое, или парализующее высшего ранга, просто на звук открывающейся двери. Каэри, то есть теперь уже я — опасный маг.

— Каэри, девочка, на тех, кто способен к обороту, человеческая магия не действует. Ну или действует весьма ограниченно, и то лишь в случае… Но это точно не о тебе! — оборвал себя Таэри, — Так что помочь ты ему ничем не сможешь, да и опасно это. Разве что так же, как ты лечила гномов…

— Спасибо, Таэри, теперь поняла, — спокойно ответила я. Таэри и впрямь было за что благодорить. Это пока бы я сообразила, что мой пациент — не совсем человек… Скорее всего, парень — квартерон оборотней, а вот каких именно не узнаю, пока он не обернется. У метисов обычно сохраняются внешние признаки отличия от человека, пусть и не в таком количестве, как у чистокровных особей. А вот квартероны могут и не иметь внешних признаков, ничем от человека не отличаясь, кроме второй ипостаси и резистентности к воздействию чужой, то есть человеческой, магии. Гномы и эльфы, кстати, тоже частично резистентны. Поэтому после взрыва на рудниках гномов поблизости от наших владений лечить тех, кто пострадал при взрыве, мне пришлось с помощью обычных операций.

Только вот… гномы хоть не сопротивлялись лечению, а вместо наркоза использовали какой-то местный алкоголь, который отправлял их в нирвану на несколько часов не хуже наркоза. Гномы, кстати, потом в знак благодарности создали мне более подходящие хирургические инструменты, и стол по моим чертежам. Хотя я могла бы создать все эти вещички сама, но не стала отказываться от подарков гномов. Для гномьей общины это было очень важно, а отец не хотел с ними ссориться. То есть, я не могу сказать, что папочка — закоренелый расист. О эльфах я, правда, ничего пока не знаю, но моя няня, которая сейчас занимается моими младшими братьями, уверяет, что эльфы поблизости от наших владений тоже есть. Я вздохнула и стала раскладывать инструменты. Гномам все же повезло — у них был алкоголь. Это единственный гномий подарок, от которого я попыталась отказаться. И, кажется, гном был прав, когда уверял меня, что даже если мне их алкоголь не по нраву, он наверняка понравится моим друзьям. По крайней мере, теперь этим можно продезинфицировать руки… Бутылка стояла поблизости, напоминая о самой простой альтернативе наркоза в этом мире. Только вот при проникающих ранениях живота пить нельзя. А из наркотических веществ у меня только те настойки, которые есть у Каэри, и я совершенно не знаю, как они подействуют, если их ввести внутривенно… не совсем человеку. Правда, другом меня этот юноша, лежащий на операционном столе под воздействием моего парализующего заклятья, не считал, на инструменты смотрел с обреченностью готового к мучительной смерти, а меня снова "наградил" взглядом, полным презрения.

— Каэри, малышка, если ты и впрямь решила лечить своего ящера, то должна знать отличия их физиологии от людской. Человек от таких ранений умер бы сразу, а ящеру вряд-ли что-то будет, если сегодня от ран не помрет — у них быстрая регенерация. И подарок гномий на него, боюсь, не подействует. Но если кости не сложить вместе, срастаются они неправильно. И летать твой ящер тогда не сможет… Или придется все ломать по новой.

— Таэри, а почему ты решил, что я хочу спасти парня? — осторожно спросила я, — И почему ты постоянно называешь юношу ящером?

— Каэри, девочка, так ведь дракона ты у отца выпросила! Неужели сразу не поняла? — воскликнул Таэри, хмуро окидывая взглядом моего пациента.

— Ну да, полукровка он, видимо, но ведь никаких сомнений в том, что ящер! А то, что ты его спасать решила… ты на него столько собственной жизненной силы вылила, что сразу понятно стало, ты его в живых оставить хочешь. И в свои комнаты сразу притащила. Да и золото за то, чтобы побыстрее перенести его к тебе за дохлого ящера ты бы платить не стала бы. И когда в подвале была — на тебе лица не было. Это ящер глупый, ничего не понимает, а я вижу, сколько ты разных тварей за последний месяц спасла, и простым людям помогаешь бесплатно. Так что и ящер твой… — Таэри замялся.

— Вписывается в общую картину моего асоциального, с точки зрения родителей, поведения — устало добавила я, осознав, что со временем разный стиль поведения Каэри и мой будет все более заметен. Это сейчас мое поведение нянюшка объясняет трудностями переходного возраста, который для сильных магов — самый тяжелый.

— Вот вот. То самое. А-ссоклиальное. Поведение, — с умным видом покивал Таэри, — Ты — хорошая девочка, леди Каэри, не сердись, что я сейчас тебя отвлекаю. Но только если ты ящера просто так зашивать будешь, он у тебя того… Околеет. Он и так уже еле живой. Травки ему твоей нужно, Каэри, вот что! Без нее не выдюжит.

Я поморщились, так как понимала, что парень действительно может не выдержать, слишком ослаблен. Перевязывать его надо было сразу… только вот салфеток с новокаином в этом мире нет. А создание оных с помощью магии у меня заняло бы около часа. Быстрее я пока материю создавать не умею… Хотя атавизмы речи Таэри меня несколько обескураживали, я понимала, что он прав. Травки видите ли он мне советует использовать… Если бы еще знать, как на не совсем человеческом метаболизме пациента отразится применение наркотических средств… Тобиш моих "травок". Одновременно с тем, что я разговаривала с Таэри, пришлось осматривать пациента. Что же, повреждения действительно были страшными. О том, кто именно нанес парню эти раны я старалась не думать. Несколько колотых ножевых (?) ран грудной клетки, повреждены оба легких, пневмотoракс, множественные переломы ребер, проникающее ранение живота, колото-резанное, огнестрельное можно исключить, у них тут раннее средневековье, луки, ножи, мечи и стрелы. Но магией тоже приложили, никаких сомнений — это уже уверенность Каэри. Открытые переломы, тоже множественные, верхних конечностей, и два перелома правого бедра. Как он еще не умер от потери крови, и геморрагического шока, не ясно. А ведь транспортировка раненого тоже осуществлялась кое-как. Если бы не неучтенный фактор — магия этого мира… Дракон он или нет, это еще бабушка надвое сказала. А вот то, что упрямый и сильный — это хорошо. Слабый бы не выдержал. Осмотр, даже осторожный, наверняка причинял парню адскую боль, судя по прокушенной им до крови губе. Но ведь не застонал, даже когда я осматривала повреждения брюшины! Только побледнел еще больше. Лежал и прислушивался. Это я сейчас так долго описываю, на самом деле все произошло почти молниеносно и от момента, когда я нашла парня до того, как я начала проводить противошоковую терапию прошло не больше трех минут. И наркотики ему пришлось вводить, хоть и был риск анафилактического шока, в случае если этот индивид имеет индивидуальную непереносимость тех средств, что я уже успела опробовать на одном из оборотней, проживавших в наших владениях, и совершенно по глупому попавшего в капкан. Хорошо, что аллергической реакции на введение наркотических веществ у пациента не было. И парень начал потихоньку отключаться, хоть и пытался остаться в сознании до последнего.

Подключение капельниц компенсирующих кровопотерю (и катетеризацию вен, а это и впрямь жутко для того, кто никогда раньше этого не видел), и подключение капельницы с одним из наркотических веществ этого мира юноша воспринял не просто скептически, а снова, видимо, решил, что я собираюсь его отравить. Его пристальный взгляд был настолько выразителен, что никаких сомнений в том, что он считает, что я просто решила разнообразить пытки у него нет. Иначе зачем он попытался отстраниться? Тем более, когда я объяснила ему, что я делаю и зачем? И что если это не делать, то его добьет геммораргический шок. Или гиповолемия. Или болевой шок. Или… Список можно продолжать до бесконечности, может подключиться сепсис… Интересно, он понимает, что я ему говорю?

— Мальчик, ты же сам маг, — устало сказала я, продолжая работать, несмотря на то, что этот драконий оборотень несколько раз безуспешно попытался вырваться из-под парализующего заклинания, — Что же ты ведешь себя так, словно постоянно пытаешься проверить, насколько хорошо мое заклятие? Я, если тебе неизвестно, маг- универсал.

Юный дракон тихо что-то прошипел.

— И не отвечай, задохнешься, — добавила я, прежде чем этот идиот снова попытался что-то мне сказать, — А ругаться ты будешь потом, благо что есть причина для ярости. И не только у тебя, между прочим.

Опиоиды с Земли я все еще боялась создавать, не без причины опасаясь, что органика или синтетические наркотические вещества моего мира могут сработать, как сильные аллергены для представителей этого мира. Подключив к списку нежелательных осложнений и анафилактический шок. Но все равно, даже того, что я уже подключила к катетеру, вполне достаточно, чтобы парень уснул…

Только пациент со мною был не согласен и засыпать никак не собирался.

— Долго ты сопротивляться не сможешь, отключишься. Эти "травки" имеют тенденцию отключить кого угодно, хоть Тираннозавра, хоть дракона. А уж дракона, обернувшегося человеком — и подавно. Вот был бы ты в драконьей ипостаси, тогда да, как тебя лечить, я бы не знала — нас уж, извини, драконов лечить не учили. А в человеческой ипостаси — ты почти человек, а значит я справлюсь, даже если ты решил блокировать магию, — тихо сказала я моему строптивому пациенту. За что заработала гневный взгляд. Но глаза у парня были осоловелые, и через несколько мгновений он действительно просто заснул.

А мне, если честно, в первый раз было страшно. Раньше я могла компенсировать отсутствие помощников в операционной магией. Теперь моя магия практически не действовала на этого драконьего оборотня или он очень успешно блокировал любое магическое воздействие, за исключением уровня "высшее". Только такой уровень редко используется в магической медицине. Тут умение нужно, а не грубая сила. А грубая сила — это боевка… Но на парне и так, похоже испытали весь спектр боевых заклинаний.

За спиной маячил начальник стражи, но ничего, кроме " моральной поддержки" от него не добьешься, хотя его наблюдательность и помогла мне понять, почему не действовала магия. Только поэтому я его не выставила за дверь.

Те сосуды, что были повреждены, я просто пережала, чтобы прекратить кровотечение. Сколько же может быть крови в этом драконьем оборотне? Множественные внутренние кровотечения… и легких, и в брюшной полости, и из-за переломов, при такой кровопотере у обычного человека уже несколько часов назад было бы шоковое состояние. Все же оборотни более живучие — дракон, хоть и был ослаблен кровопотерей, еще и пытался оказать сопротивление, до того, как мне удалось справиться с его нежеланием засыпать. Такое впечатление, что он использовал для поддержания человеческой ипостаси кровь второй своей ипостаси.

А мне теперь приходилось думать о приоритетах. Дренаж при посттравматическом пневмотораксе с нарушением целостности грудной клетки… причем, информированное добровольное согласие пациента отсутствует. Но такие операции редко выполняют в плановом порядке… Ладно, техника отточена за столько лет. Лишь бы без осложнений обошлось… И пациент не видит, что я делаю, ему даже простая катетеризация вены показалась жуткой. Только ведь это лишь начало.

Начальник стражи молча стоял за спиной, внимательно наблюдая, как я работаю, что именно делаю.

А я подумала о том, что парализующее с пациента я снять не смогу, даже после операции. Совокупность трех факторов: ярости пленника, того, как этот парень привык двигаться, плюс пока не успевшие зажить переломы ребер — и дракон снова получит пневмоторакс, как только очнется, на этот раз добившись этого самостоятельно. То, что оборотню-дракону придется лежать практически неподвижно тоже добавляет риск осложнений. Как же жаль, что дракон практически полностью резистентен к магии людей! Иначе я срастила магией переломы в течение нескольких секунд — и повреждения внутренних органов устранила бы с помощью магии. А сейчас на восстановление потребуется время. Которого практически нет — на следующей неделе мне нужно отправляться в Академию.

Различия с моим миром и миром магии были разительные, а я в последнее время стала все больше полагаться на магию, как более быстрый и эффективный способ, благо что учебников магии у Каэри оказалось достаточно. Одним словом, обленилась, привыкла, что кости у пациентов срастаются мгновенно по моему желанию, сосуды — тоже, процесс некроза можно запустить вспять, как и любое заболевание… И… Как всегда получила наказание за проявленную лень — пациента, на которого магия практически не действует… получите, и распишитесь, так сказать. Хорошо еще, что после случая с гномами я заранее создала небольшой склад из инструментов, лекарств и перевязочного материала из моего мира, так как тогда я впервые столкнулась с частичной резистентностью к магии людей.

Когда я накладывала швы, услышала за спиной осторожное покашливание и начальник стражи сказал:

"Каэри, девочка, я понимаю, что это риск, и ящер у тебя опасный, но если ты хочешь, чтобы твой ящер выжил, тебе после того, как ты с ним закончишь возиться, нужно снять с него ограничивающие магию поручи."

Однако! Неужели начальник стражи действительно решил мне помочь спасти парня? Или чувствует свою вину перед "ящером"? Ведь не только мой папочка развлекался пытками, наш начальник стражи наверняка тоже участвовал в этом.

Глава 3

Переключившись на проникающее ранение живота я поняла, что осложнений не избежать, а прогноз — плохой. Сколько времени прошло с того момента, когда была нанесена рана, я не знала, но… то, что я видела, позволяло предположить, что ранение послужило причиной перитонита. Плохо. Пульс у драконьего оборотня был частый, наполнение слабое. А ведь с момента ранения, скорее всего, прошло не так уж много времени. Бледность конъюнктивов, сухой язык… учащение пульса… плохо…

Нам еще в институте плешь проели, что при развитии перитонита появляется учащение пульса, которое неуклонно нарастает при ухудшении состояния. А быстро прогрессирующее уменьшение наполнения пульса свидетельствует о тяжести состояния раненого. Что при небольшом сроке, прошедшем после ранения, является плохим прогностическим признаком. Сухость языка тоже указывает на возможность перитонита. А бледность слизистых оболочек говорит о степени внутреннего кровотечения и о глубине шока. В более тяжелых случаях окраска слизистой оболочки может даже принимать цианотичный оттенок. И принимает.

— Не стой, как пень, делай хоть что-то полезное, — рявкнула я на начальника стражи. Очень уж хотелось выместить на ком-то раздражение. Так как мгновенный укол паники я придушила на корню. Дело в том, что с перитонитом мне работать пока не приходилось. Даже в моем мире. А паника — вещь контрпродуктивная. Так что раз начальник стражи не ушел сразу, то пусть помогает.

— Что именно? — похоже, Таэри растерялся. Ну да, как пытать, руки и ноги пленникам ломать, мечом проткнуть или из лука драконьих оборотней стрелами нашпиговать с пяти метров — это он может, без сомнения. А вот лечить…

— Сними поручи, ограничивающие его магию, немедленно! И за руку парня возьми, пульс считай, слабые удары, которые ты чувствуешь. Вслух считай. И если удары станут заметно слабее — скажешь! — рявкнула я.

Широкая срединная лапаротомия показана при отсутствии четких данных о точной локализации внутрибрюшных повреждений. А у парня столько повреждений, что о точной локализации и речи не идет.

— Ты только выживи, — сцепив зубы подумала я, — А потом уже я буду разбираться, кто тебе нанес такие раны…

Несколько часов работы… и я поняла, что спасти мальчика получилось, только он, скорее всего от такого решения, которое и позволило ему остаться в живых, будет в ярости.

Дело в том, что при ранах, распространяющихся на брыжеечный край, а также при множественных ранах, располагающихся на одной кишечной петле, или при ране большой протяженности поврежденный отдел кишки следует резецировать… а при перитоните поврежденный участок противобрыжеечной стенки толстой кишки следует выводить на переднюю брюшную стенку в виде колостомы…

И как на колостому отреагирует и так совершенно не доверяющий мне драконий оборотень, я могу представить… Может, нужно погрузить его в более длительный сон, чем необходимо для завершения операции? Стома даже в нашем мире выбешивает пациентов, несмотря на то, что они при смерти. А молодой и достаточно симпатичный оборотень из средневековья решит, что это разновидность пыток… С элементами унижения. И объяснить дракону, что иначе он бы умер — и смерть была бы чертовски мучительной, не получится. Я решила, что в любом случае снимать парализующее заклятие не собираюсь, так что… Как-нибудь разберемся.

Затем пришлось оперировать переломы, и это тоже заняло несколько часов. Одним словом, когда я закончила, я устала так, что хотелось лечь на пол и уснуть. И пусть начальник стражи относит в кровать на руках. В конце концов, это и его вина тоже, что я так вымоталась. Но… Мальчику нужно где-то спать, а операционный стол — неудобный.

— Таэри, найди кровать, подходящую парню, и подгони двух служанок, пусть застелят кровать. И двух охранников, мне нужно, чтобы мальчика переложили в кровать.

Таэри кивнул, и прокричал инструкции в коридор. После чего спрятал в кармане небольшой мешочек с несколькими золотыми монетами, который я вложила ему в руки, в качестве благодарности. Все же не так уж и часто мне помогают спасать драконов. Похоже, Таэри и помогать спасать мальчика пришел ради денег… Очень уж довольной выглядела его физиономия. Но кровать принесли, застелили и переложили в нее раненого дракона.

После чего я выгнала обслуживающий персонал из комнаты, вложив в руки служанок, слуг и охранников по несколько монет.

Некоторое время я сосредоточенно наблюдала за парнем, надеясь, что он скоро очнется от той дозы "травок" которая его вырубила также, как если бы я применила наркоз.

Когда его ресницы дрогнули, а поверхностное дыхание сменилось тихим вздохом, я положила руку ему на грудь.

Дракон приглушенно застонал, а затем пробормотал что-то неразборчиво.

— Что? — растерянно переспросила я.

— Пить, — повторил дракон бесцветным голосом.

Что и следовало ожидать… Большая кровопотеря способствует возникновению чувства жажды. Ну и как мне объяснить драконьему оборотню, вряд-ли старше семнадцати лет, выросшему в средневековье, что пить сразу после операции нельзя? Если это непреложное правило даже в нашем мире объяснять приходится почти всем пациентам? Мальчишка решит, что я не разрешаю пить просто чтобы помучить его.

— Тебе нельзя пить. Пока нельзя, — пояснила я парню, — Мне пришлось повозиться, чтобы ты выжил. Нарушать режим в первые часы в послеоперационный период — опасно. У тебя и без этого достаточно высокий риск осложнений.

Ответом мне был разъяренный взгляд драконьего оборотня, полный бессильного гнева.

Неужели настолько хочется пить? Похоже на то, что жажда мальчишки — не просто реакция на обезвоживание организма, а подключилась психосоматика. Что-то мне кажется сомнительным, что ему давали пить в застенках…

Единственное на что я осмелилась — это смочить бумажную салфетку в воде и протереть ею губы мальчишки. А потом и лицо.

Дракон жадно облизал губы — даже иллюзия воды на губах была лучше, чем ничего, и внимательно посмотрел в сторону подоконника, на котором стоял кувшин с водой со льдом и кусочками фруктов в воде — дракон совершенно точно заприметил воду. И попытался приподняться. Решил, что напьется сам?

— И вставать пока не нужно, — быстро добавила я, положив ладонь ему на грудь и удержав мальчишку от попытки рывком сесть в кровати, — Я не стала убирать парализующее, просто потому, что иначе ты совершенно точно не будешь слушаться. А ограничители магии я убрала. Но пробовать сорвать парализующее не советую — тебе сейчас просто не хватит сил. Подожди несколько часов и я сама сниму парализующее заклятие. И воду ты тоже получишь, обещаю, как только ты немного восстановишься.

За свои пояснения я снова заработала злобный взгляд изумительно красивых черных, как смоль, глаз.

Но дракон, наконец, заметил, что лежит в удобной и чистой кровати. В большой, роскошно обставленной комнате, с огромными окнами.

И следующий взгляд юного драконьего оборотня был несколько озадаченным — неужели до парня дошло, что он, оказывается, жив, убивать и пытать его никто не собирается и о нем заботятся?

Словарик.

Пневмотаракс — скопление воздуха или газов в плевральной полости.

Гемморрагический шок — возникает из-за массивной кровопотери, резкое несоответствие объема циркулирующей крови объему русла, снижение сердечного выброса, тканевой перфузии и как следствие — развитие полиорганной недостаточности (повреждение органов или системы органов до такой степени, что органы не могут поддерживать жизнеобеспечение организма).

Гиповолемический шок — обусловлен быстрым уменьшением объема циркулирующей крови из-за быстрой потери воды и электролитов, компенсаторный механизм, обеспечивающий нормальное кровоснабжение главных внутренних органов в условиях острого нарушения обмена веществ, или при недостаточном объеме крови.

Катетеризация вен (периферических). Используется так называемые канюля (то есть катетер-на-игле).

Самый простой способ доступа к сосудам для введения препаратов и переливания жидкостей.

Анафилактический шок — аллергическая реакция, немедленного типа, иногда — как осложнение при лекарственной аллергии, с высоким риском летального исхода.

Дренаж при пневмотораксе — лечение пневмотаракса заключается в его ликвидации, отсасывания воздуха из плевральной полости (в результате чего восстанавливается отрицательное давление).

При открытом пневмотораксе вначале проводится торакотомия (хирургическая операция, вскрытие грудной клетки через грудную стенку при хирургическом вмешательстве на легких, сердце или других органах, расположенных в грудной клетке, а также при необходимости обследования содержимого плевральной полости), или торакоскопия — эндоскопическое обследование (исследование плевральной полости с помощью торакотомия, который вводят через прокол стенки грудной клетки).

Затем проводится ревизия органов плевральной полости и устранения повреждений легочной паренхимы, после чего дренирование плевральной полости и ее ушивание.

Резистентность — невосприимчивость.

Перитонит — воспаление брюшины.

При неясном диагнозе, в неотложной хирургии:

Cрединная (медианная) лапаротомия = операция вскрытия полости живота, разрез по белой линии живота, при неясном диагнозе (в неотложной хирургии) длиной 8—10 см выше и ниже пупка, обходя последний слева (центральная срединная лапаротомия).

Резецировать (подвергать резекции — удалить часть органа).

Колостома — выведение толстой кишки на поверхность брюшной стенке при опухолях, травмах, и воспалительных заболеваниях.

Глава 4

За окном шел дождь. Проливной. Небо заволокло черно-серыми облаками, которые, казалось, были живыми. Порывы ветра были слышны даже за крепкими окнами, а ветки стоящего рядом с моими окнами деревa нещадно били по стеклу. Отвратительная погода. Но мне она нравится, особенно, если я к началу непогоды нахожусь дома. Ну или там, где волей случая оказался мой дом.

Понаблюдав некоторые время за моим пациентом поневоле, я решила, что парализующее можно ослабить и дать возможность дракону двигаться, если он будет придерживаться рекомендации — двигаться осторожно. Движения должны были быть медленными и плавными. Но стоило дракону попытаться сделать хоть одно резкое движение, малое парализующее заклинание заставляло его замереть. Я несколько раз объяснила мальчишке, что двигаться резко не нужно, следуя одной мудрой формуле, которую всегда повторял наш зав. отделением: информацию повторяй для пациента несколько раз, а для особо упертых и несколько десятков раз — если пациент не поймет, то хоть запомнит.

Но даже понимая всю бесполезность своих попыток скинуть малое парализующее полностью, драконий оборотень все равно продолжал время от времени тестировать заклинание. Помаленьку выбешивая меня — мне только осложнений у этого мальчишки не хватало! Осложнений, которые он сам спровоцировал своим идиотским поведением!

Несколько расторопных слуг растопили камины в моих комнатах, стараясь не смотреть ни на меня, ни на «ящера», которого, видимо, не боялась я одна. «Своих» слуг я помнила поименно, но Каэри вела себя со слугами равнодушно, не особо вникая, кто именно выполнял ту или иную работу. Поэтому моя попытка «наладить общение» со слугами окончилась неудачей — они просто не понимали, что за блажь нашла на графскую дочку. А сейчас закрепленные за мною работники, кажется, были здорово напуганы наличием раненного «ящера» в моем кабинете. И плевать им, что «ящер» выглядит, как израненный семнадцатилетний мальчик. Все равно для слуг он — сильный и опасный драконий оборотень.

Парень платил слугам той же монетой — попросту не замечал мельтешение чужих лиц. После того, как я объяснила, что пить ему пока нельзя, драконий оборотень впал в состояние, которое я бы определила как «депрессия» если бы не одно «но»: он периодически пытался скинуть малое парализующее заклятие, отчего мне постоянно приходилось его обновлять.

В конце концов, я не выдержала того, что этот дракон, вместо того, чтобы постараться как можно скорее восстановиться, испытывает на прочность мое заклинание… и терпение!

— Зачем ты постоянно пытаешься скинуть малое парализующее? Как только восстановишься, я сама его сниму! — конечно, я не стала ему объяснять, что до полного выздоровления ему потребуется еще одна операция. Во избежание истерики. Слишком хорошо я запомнила, как он смотрел на меня и на подготовленные для операции инструменты.

— А потом объяснишь, где живешь и даже если не сумеешь переместиться сам, то я смогу тебя переместить к твоим родным. Мне жаль, что ты настолько серьезно пострадал из-за жестокости моего отца, но единственное, что я могу для тебя сделать, это проследить, чтобы ты восстановился, а затем вернулся к своим родным.

Дракон-полукровка впился в меня взглядом, словно хотел прочесть мои мысли и проверить, что то, что я ему пообещала, я выполню. Его абсолютно черные глаза завораживали. Обычные для драконов желтые веретена в зрачках у этого дракона почему-то были черными, что на фоне черного зрачка производило впечатление абсолютно черных глаз. Чертовски красивых черных глаз, несмотря на их необычность. Некоторое время парень просто смотрел на меня, не мигая, не двигаясь и ничего не отвечая. Затем тихо вздохнул, словно собирался с мыслями и пытался решиться сказать что-то важное. Так как до этого я слышала от него лишь шипение, то посчитала, что то, что он все же осмелился заговорить со мною, если и не признак доверия, то хотя бы намек на возможность общения.

— Мне некуда возвращаться, — тихо произнес драконий оборотень, отворачиваясь к стене.

Так что же с тобой случилось? — вслух я этот вопрос не произнесла, но… как-то нужно выяснить, чего мне ожидать в дальнейшем от этого дракона.

Дома его оставлять нельзя однозначно, нет никакой гарантии, что отец не убьет мальчишку. Взять с собой в Академию? Нам полагалось иметь слуг, все же это Академия магии для дворян. Мы могли взять из дома оруженосца и личную служанку. Только вот дракон-полукровка на личную служанку не тянул ни при каком раскладе, что же касается оруженосца… на это место прочили младшего брата нашего уважаемого начальника стражи. Обижать парня мне не хотелось, мы сдружились за последнее время, а для младшего братишки начальника стражи последовать за мною в Академию магии в качестве оруженосца — это был шанс выслужиться и сделать карьеру. Шанс, которого я не хотела его лишать.

Ну что же, слуг по инструкции должно быть двое, у меня будет два оруженосца… Застелить свою кровать я и сама смогу.

Приняв решение, я немного успокоилась, и решила, что лучше сразу объясню оборотню, что раз уж ему некуда идти, то он последует за мною в Академию магии — так как он вполне мог и сам сообразить, что если я оставлю его в одном из наших поместий, то как только я уеду из дома, его вернут в застенки. Но для того, чтобы внести его в список прислуги и оруженосцев мне необходимо было знать, как его зовут.

— Значит так. Я взяла ответственность за твою жизнь, и просто отправить тебя в никуда не могу. Слишком велика вероятность, что ты снова попадешь в переплет. Дома я тоже оставить тебя не могу, не доверяю тому, что отец может

натворить в мое отсутствие. Вдруг он снова тобой займется? Так что поедешь со мною в Академию в качестве второго оруженосца.

— Ecли будут конфликты с первым оруженосцeм — в разборки сам не вступай, а ставь в известность меня. Это — приказ. Мне совершенно не хочется заниматься лечением вас обоих в случае вашего выяснения отношений. И мне необходимо знать, как тебя зовут. Истинное имя можешь не называть, если не доверяешь. Достаточно клички или того имени, на которое тебе захочется отзываться, — пояснилa я.

Оборотень осторожно повернулся ко мне лицом и снова стал пристально разглядывать, словно пытался читать мои мысли. Подвох в словах искал? А может и правда мог читать мои мысли? Раскрываться передо мною драконий оборотень не спешил.

Словно в ответ на мои мысли оборотень криво усмехнулся и задумчиво произнес: «Это ты здорово придумала… В магической Академии людей мне будут просто безумно рады».

Оу! Парень способен на сарказм и даже может после всего, что с ним произошло с юмором воспринимать сложившуюся ситуацию? Определенно, этот дракон-полукровка начинал мне нравиться…

— Да и оруженосец из меня сейчас… никакой. Я под проклятием, и даже обернуться толком не могу. Пять минут в ипостаси дракона — затем следует магический откат. Сильный, — дракон поморщился, словно вспоминая о чем-то очень неприятном.

— Но обычным оружием ты ведь тоже владеешь? — уточнила я. Слишком не хотелось мне его записывать в «служанки». У меня и так будет неоднозначная репутация из-за его появления в Академии, а уж парень в качестве «служанки»… нет, моей репутации ничего не будет, маг-универсал это не просто завидная невеста, это положение в обществе, баснословные богатство, в конце концов, именно c рождения мага-универсала, моего пра-пра-пра-прадеда наша семья стала богатой. До этого дворянская семейка была довольно-таки бедной, все сто пятьдесят шесть поколений дворянства (которыми так гордится мой отец) с его стороны и двести четыре со стороны матушки — ее отец взял в жены из обедневшей, но знатной семьи.

Так что рождение мага-универсала в семье — это замечательно, и поэтому мне позволяется многое.

— Обычным — владею, — ухмыльнулся дракон.

Мне настолько понравилась его улыбка, что когда его лицо снова приняло тоскливое выражение, а взгляд снова стал каким-то… застывшим, мне стало не по себе.

— Эй, не раскисай! Нас ждет Академия, учеба и приключения! Ну да, знакомство у нас вышло несколько… неординарным. Но не только у меня невменяемые предки, помешанные на богатстве и статусе, это у многих в семье случается. И ты мне еще не сказал, как тебя называть?

Драконий оборотень снова внимательно посмотрел на меня и задумчиво произнес: «Мое истинное имя тебе не скажу, да и без надобности оно тебе, из-за проклятия оно не подействует, даже если ты и захочешь произвести магическую привязку. У меня перед тобой все равно долг жизни, так что…зови… как хочешь».

Ну почему у меня этот драконий оборотень постоянно вызывал чувство гнева… на людей, которые с ним обращались, как с вещью? Ведь такое равнодушие к собственной судьбе могло выработаться лишь с годами? Правда, иногда также возникало чувство страха за нeгo?

Пока я пыталась собраться с мыслями, в комнату просочилась одна из служанок и нервно поставила меня в известность, что «ужин готов и сервирован в малом каминном зале. А папочка требует, чтобы мисс оставила свои игрушки и явилась на ужин, как и полагается примерной дочери».

Есть хотелось зверски, если честно. Но идти на ужин я не осмеливалась — оставить дракона без присмотра

или под присмотрoм слуг казалось мне не самой лучшей идеей. А пить и есть на глазах у дракона, когда мальчишке пока даже воды дать не могу — это издевательство.

— Передайте папочке, что я покамест занята, и эксперимент прервать не могу. Поем позднее, — пояснила я служанке и выставила ее из комнаты.

— Не хочешь оставлять свою игрушку без присмотра? А то папа может сломать? — насмешливый вопрос дракона поставил меня в тупик. Это сарказм? Или ирония? И кто в этом случае предмет иронии? Он сам? Или я? Никакого пиетета по поводу того, что я дважды спасла его жизнь, у парня не было.

— Знаешь, я не вижу ничего смешного в сложившейся ситуации. Тебе пока ни пить, ни есть нельзя. Ни у кого из моих слуг опыта работы по уходу за пациентами в послеоперационный период нет. А ужинать в твоем присутствии, когда тебе пока нельзя даже глотка воды сделать, не считаю возможным по этическим соображениям, — мой спокойный ответ обескуражил юного дракона.

— Но ты же хочешь есть! — почти возмущенно прошептал дракон.

— А ты хочешь сбежать, — усмехнулась я.

— Только вот побег будет до границы владений любого из наших ближайших соседей. Который из них тебя поймает, я не знаю, но могу заверить, что их подвалы не лучше того, из которого я тебя достала. А в том, что тебя вскорости поймают, у меня никаких сомнений нет — мой отец ведь поймал? Стоило ли вырывать тебя из одного пыточного подвала, чтобы ты тут же угодил в следующий? Причем, совершенно самостоятельно? И я не уверена, что удастся тебя выкупить из застенков на этот раз. Мы дружны отнюдь не со всеми соседями. Большинство оборотней идут под крыло лордов и дворян вовсе не потому, что им это нравится — просто у них нет выбора. И это лучше, чем оказаться без суверена в лапах крестьян, они и сжечь в случае чего могут.

По потрясенной физиономии драконьего оборотня я поняла, что попала в точку — дракон действительно хотел сбежать.

А его мрачное выражение лица подтвердило, что мое предостережение на счет его вероятного попадания в застенки наших соседей в случае его побега достигло цели и у дракона сомнений не вызвало. Teм болee cтpaнным был отвeт мальчишки…

— Зачем я тебе нужен, почему ты со мною возишься? Я не верю, что нужен тебе в качестве оруженосца! У тебя уже есть один! Тогда зачем ты меня спасала? Ты платила слугам золотом, чтобы они выполняли твою прихоть — помогать мне! Делилась своей жизненной энергией… ты не думай, я заметил! Но зачем тебе это надо? — яростно спросил драконий оборотень, — А если я все еще твой пленник, зачем ты сняла поручи, ограничивающие мою магию? Считаешь совсем бесполезный и бесталанный? И за себя постоять не смогу?

Вот и как объяснить этому мальчику почему я его спасла? Если я до сих пор сама не поняла, на кой он мне сдался? От гномов хоть практическая польза была — отец получил существенные скидки на все их товары, заодно и дарственную на бесплатный провоз своих товаров через их земли.

Обычный волк- оборотень, попавший в капкан, paньшe время от времени приносил нам мясо, которое добыл на охоте, задолго до того, как попался в капкан одного из крестьян. Волк же.

А вот какой прок от оборотня дракона, который даже перекинуться не может? Одним словом, я растерялась, не зная, как ответить на вопрос мальчика. Как объяснить разницу этического мировоззрения между двумя мирами?

— Какой именно мне прок от тебя, я потом разберусь, — хмуро сказала я, — Бесталанным и бесполезным тебя не считаю. То, что за себя постоять сможешь, верю. Но не сейчас, ты слишком ослаблен. И потом, я спасала тебя не магией. А тем, что промыла и зашила раны. Они зажили не полностью, я не закончила с лечением. Ты сам зашить оставшиеся раны не сможешь, — о том, что нужна повторная операция я опять не сказала, но похоже, этот драконий оборотень все же обладал задатками телепата и сумел что-то прочесть в моем сознании.

В любом случае, мальчишка плавным движением откинул одеяло в сторону и стал себя внимательно рассматривать. Заметил и катетер для капельницы и фиксацию переломов и… все остальное. Кое-какие функции организма уже восстановились, что не могло меня не порадовать — значит, восстановление идет полным ходом. А вот драконий оборотень смутился. Увидел, что лежит без одежды. Покраснел до корней волос. Метнул смущенный взгляд на меня, заметил, что я отметила реакцию его организма. Быстро набросил на себя одеяло. Откинулся на подушки и закрыл глаза.

А чего смущаться? Нормальная реакция организма… ну, да, в его возрасте, наверное такие вещи вызывают смущение.

— Сбегать не собираюсь, — сообщило это драконье чудо через несколько минут, — Даю слово. Принц клана… нe нapyшит дaннoe слово.

— Так ты принц? — улыбнувшись спросила я.

— Толку от этого титула… Если принцев в клане несколько десятков, — хмыкнул драконий оборотень. Он ткнул в правое плечо, на котором обнаружилась маленькая татуировка черного парящего дракона, а над ним — корона.

Оборотень словно решил доказать мне, что он для меня ровня. Если не выше по социальной лестнице.

А мне, если честно, до его происхождения, дела не было. Был он принцем на самом деле или просто нанес себе татуировку на плечо в ближайшей таверне, мне было безразлично. Но вот некоторый интерес к тому, как принц (если парень действительно принц) оказался в застенках моего отца, мальчишка во мне пробудил.

Глава 5

Драконий оборотень снова перевел взгляд на кувшин с водой. А я почувствовала такую дикую жажду, что вначале даже не сообразила, что это не мое чувство. Это значило лишь одно — мальчик стал неосознанно (а может и осознанно) «проектировать» свои чувства на меня. Конечно, я могу поставить капельницу, но психосоматику это не снимет.

Ведь и дождь за окном, наверное, напоминал парню о том, что пить пока нельзя! Дракон тихо вздохнул… а затем меня отвлек резкий звук разбивающегося за спиной стекла. Пока я поворачивалась на звук, пока пыталась сообразить, почему разбилось зеркало, пока поминала старую страшилку из моего мира — разбилось зеркало, жди семь лет несчастья, а это … Академия. В ней как раз семь лет и учатся… Пока поворачивалась обратно…

Кувшин с водой успел обрести способность перемещаться по воздуху. То есть он не сам, конечно! Воду я перехватила уже на подлете к драконьему оборотню.

Не будь я универсалом, тактика отвлечения внимания могла бы сработать. С водой работать могут лишь маги воды, а у них с рождения абсолютно синие глаза. Только дракон забыл, что маг — универсал с водой справится не хуже мага воды.

Дракон несколько недовольно проводил кувшин взглядом. А на мои междометия, сопровождающиеся перехватом летящей прямо на меня и него воды не обратил внимания. Облизал губы, на которые попало несколько капель… Ну, наверное, он в своем клане тоже часто слышал что-то похожее тем выражениям, что я озвучила. Послушного ребенка он мне почему-то не напоминал. Осуждающе поднял брови, еще бы, леди, графская дочка, а ругается, как… нехорошо, одним словом.

Так что вода отправилась обратно в кувшин, а оборотень тихо что-то прошипел. Должно быть, тоже ругательства. А может, обещание в следующий раз проделать все более незаметно для меня.

— Хорошая тактика, паршивая стратегия, — пояснила я, поставив кувшин с водой на самый дальний от кровати подоконник, — Ты неплохо развлекаешься. Разбитое зеркало должно было отвлечь меня от твоих маневров с кувшином. Только вот ты не учел, что то, что я не даю тебе пить — не мой каприз, а необходимость. И в случае если твоя тактика сработала бы, ты бы получил осложнения.

Ответом мне был хмурый взгляд дракона.

— Я поставлю капельницу, так что воду ты все же получишь. А вот пить пока нельзя, — пояснила я.

Глас вопиющего в пустыне… Драконий оборотень не слушал, то что я ему говорю, а вместо этого снова рассматривал кувшин с водой.

Капельница его на некоторое время поддержит, но, к сожалению, не отвлечет от кувшина. Похоже, дракон воспринимал противостояние со мною, как забавную игру, совершенно не желая понимать, чем все это для него может закончиться.

Отвлечь его нужно, вот что…

Впрочем, установка капельницы на некоторое время действительно отвлекла дракона.

Или, скорее, достаточно напугала, чтобы драконий оборотень притих и постарался отстраниться от непонятного сооружения, отдаленно напоминающего приспособления для пыток. Отстранился, насколько позволяла кровать, стоящая у стены и замер.

Вырываться он не стал, помня о том, что я вполне могу и высшим парализующим его связать, но на меня смотрел, широко раскрыв глаза. Явно воспринимая капельницу, как наказание за разбитое зеркало… судя по испуганному и виноватому взгляду.

Испугался? Не то слово. Некоторое время он молча рассматривал аппарат для капельницы (а ведь аппарат и лампочками мигал, и писк издавал)… затем что-то прошептал. То ли снова ругательства, то ли молитвы.

Конечно, я его понимала — для никогда не видевшего электричества парня, выросшего в средневековье, эта машинка должна была показаться страшнее пыточных инструментов в подвале моего отца.

— Если ты хочешь знать мое истинное имя, то меня зовут Сиерлен. И я не полукровка. И не квартерон. Любой черный дракон может принять человеческий облик. Я и принял, когда решил побродить среди людей. Только вот обратно превратиться… не получается, — чуть слышно признался мальчишка.

Решил, что если назовет свое истинное имя, то я сжалюсь над ним, и капельницу подключать не буду?

Средневековье… Столь явная паника мальчишки в ответ на простейшую процедуру, в которой я использовала незнакомую ему установку, поставила меня в тупик.

Почему? Потому, что мальчик не производил впечатление необразованного. Наоборот, выучка чувствовалась во всем, и в умении использовать магию, и в том, как держался юный дракон… пока не почувствовал страх. Так могли бояться (и боялись) необразованные деревенщины, а не драконий принц, который явно был учеником, занимавшимся с личными преподавателями!

Столкнувшись с незнакомой ему магией, юный шалопай должен был испытывать любопытство, и желание «разобрать вещь на запчасти», чтобы посмотреть, как она устроена… то есть сломать, так как разобраться, как работают технологии, опережающие «свое» время на десять-пятнадцать веков, может лишь технический гений.

Только в этом мире с техническими гениями напряг. Так как основная специализация тут — магия. А вот впадать в панику дракон был не должен. Нетипичное для юного дракона поведение меня расстроило. Почему нетипичное? А что этот шалопай забыл в мире людей? Его появление здесь кроме как простым любопытством не объяснишь.

Это значило лишь одно — мой отец (точнее отец настоящей Каэри) сумел таки не только нанести столько физических ран драконьему оборотню, но и «зацепить» парню психику.

Словно в ответ на мои мысли мальчишка нахмурился и пробормотал: «Драконам неведомо чувство страха. Если дракон хоть раз испугается, его выкинут из клана не задумываясь».

— Да, солнышко? А что ты тогда испытываешь сейчас, в панике вжавшись в стенку? «Усталость»? «Азарт охотника»? — насмешливо подумала я.

И все же дракон умел читать мысли. Так как моя мысленная насмешка произвела на него впечатление.

Мальчишка наконец «отлип» от стенки, к которой прижался спиной и сам протянул мне руку, в которой был катетер. Может быть, сработало то, что он прочел в моем сознании, что сама процедура безболезненна — это установка катетера может причинить некоторую боль, но катетер то уже был установлен! Может быть, подействовали мои мысленные насмешки и подозрения в трусости, только дракон, хоть и без особого энтузиазма, но подчинился.

Когда капельница была установлена, дракон приподнялся на локте и постарался сесть в кровати. И совершенно по детски застонал, втянул воздух сквозь зубы…

— Больно? А помнишь, мальчик, я тебе говорила, что двигаться нужно поначалу осторожно? Это еще не самое плохое, что могло случиться. Вот напейся ты ледяной воды из кувшина, еще не так было бы больно! — в раздражении подумала я. Ну, сколько можно нарываться на проблемы? Неужели никогда не надоест?

Драконий оборотень что — то пробурчал. Интересно, он так огрызается? На меня дракон старался не смотреть. Обиделся?

— Ну, долго ты, дружок, дуться не будешь. Тебе все равно интересно общение, пусть даже с графской дочкой, непонятно зачем тебя вытащившей из застенков, — хмыкнула я про себя.

И действительно, дракон некоторое время несколько нервно наблюдавший за капельницей, наконец успокоился и пробурчал: «В мир людей меня потянуло не любопытство, что я в этом муравейнике забыл… Просто я искал двух своих друзей. Которые мне очень дороги, и которых я очень уважаю. Мы искали потерянный манускрипт о проклятии, которое давлеет над нашим кланом. А потом мы случайно… разделились. А теперь я не смогу их искать, из-за того, что ты потребуешь от меня службы в качестве оруженосца. А с ними могла случиться беда».

«Как со мной» драконий оборотень не добавил, но и так все было ясно.

— А почему учеба в Академии должна мешать поиску твоих друзей? Или поиску любых знаний, если на то пошло, даже тех, которые утеряны? — спросила я недоуменно.

— Мальчик, ты меня слушал хоть раз? Я — маг универсал! Ты — дракон, пусть тебе пока не удается перекинуться драконом. Это значит, я успею не только на занятиях поприсутствовать, но и попытаться помочь найти твоих друзей, и разобраться, почему у тебя не получается обернуться драконом, и манускрипт поискать.

Вот теперь, кажется, я полностью завладела вниманием юного дракона.

Глава 6

Ты действительно станешь мне помогать? Но… зачем? — кажется то, что я решила ему помочь найти друзей совершенно не вписывалось в мировоззрение драконьего оборотня.

— По-моему, я только этим и занимаюсь, с того момента, как тебя увидела. Висящего в подвале. И знаешь, поиск твоих друзей представляется мне менее проблематичным, чем то с какими проблемами я столкнулась, когда пришлось тебя вытягивать. Ты помнишь хоть что-нибудь из случившегося за последние сутки? — спросила я у мальчишки.

Он насупился, но ответил: «Все помню. Пытки. То, что ты меня спасла от боевого заклинания, сам я закрыться не успел бы. То, что чистила мои раны тоже ты. И то, что я знаю, что мне больше в клане драконов не место. Я ведь уже знаю, что такое страх. Ты правильно догадалась. Драконы же… бесстрашны… Даже непонятных мне драконов из серого железа помню, они могут плевать огнем и в небе загорается огонь, который может разрушить целый город. Этот мир из твоих снов мне непонятен и пугает также, как и вещи из этого мира».

Дракон покосился на капельницу. А я замерла, поняв, что Сиерлен случайно считал с моей памяти информацию, которая для него не предназначалась… ибо «драконы из серого железа» образно выражаясь … самолеты? Мальчик все-таки телепат? И что мне сейчас делать? Ведь если он заикнется о том, что прочел в моем сознании, у многих возникнут вопросы, а что я, собственно говоря, такое? А я и сама пока в этом вопросе не разобралась…

— Ты не бойся, я никому не скажу, — сонно сказал дракон, — Ты, наверное, нашла путь в этот мир, и не хочешь делиться дорогой ни с кем другим. Ты действительно сильный маг, Каэри…

Дракон уснул, а я осталась сидеть рядом, держа его за руку и думая о том, что он сказал. Первый комплимент мальчика, пусть и немного неуклюжий… Завуалированное «спасибо, что спасла мне жизнь»? И мимо меня. Ведь путь в наш мир нашла вовсе не я, а настоящая Каэри, маг-универсал, маг-экспериментатор… А я тут просто «по обмену». А вот спасать Сиерлена настоящая Каэри бы не бросилась. Что ей за дело до какого-то оборванца, тем более оборотня?

Вечер прошел более менее нормально, я выпила стакан воды из злополучного кувшина, а служанку, принесшую немного еды, погнала обратно на кухню, оставив для себя лишь сок, креветки (или, скорее, их бледно розовое подобие в этом мире) и несколько фруктов, совершенно не похожих на земные — мне хватит, а Сиерлену пока есть нельзя.

Зато ночь… ночь оказалась непростой. В начале одиннадцатого я проснулась от того, что кто-то меня ударил. Испуганно вскрикнув, зажгла «светлячок», чисто интуитивно, лишь потом догадавшись, что свет магического светлячка демаскировал меня совершенно и будь это действительно нападение, меня бы раз десять успели нашпиговать стрелами.

Оглядев комнату, и сообразив, что в помещении кроме меня и драконьего оборотня никого нет, я поняла, что просто задремала рядом с мальчишкой. А движение, которое я во сне посчитала за удар, на самом деле просто моя индивидуальная реакция на то, что дракон начал метаться в постели. Коснувшись лба мальчика, я нахмурилась — повышение температуры сразу после операции ожидаемо, но не так быстро, и не «под сорок».

Лицо мальчика было покрыто липким потом, рот слегка приоткрыт, и дышал он явно с трудом, словно вырывая каждый вздох, как пловец, с трудом пробившийся на поверхность из глубин океана и каждое мгновение ждущий, что его снова накроет волной и утянет на дно. Иногда Сиерлен почти неслышно стонал, а по лицу пробегала мгновенная гримаса боли. Затем драконий оборотень затихал, чтобы через несколько минут снова застонать.

Я тихо выругалась, на русском. Похоже, мальчику не повезло, подключился сепсис. Да, риск заражения был, но я надеялась, что обойдется. Не обошлось…

На мои ругательства дракон ответил смущенной улыбкой. А я с удивлением заметила, что Сиерлен тоже не спит. Меня случайно разбудил он, а его разбудила боль? И его взгляд мне не понравился совершенно — так смотрят, когда прощаются.

— Спасибо… за попытку спасти. Это было… даже весело поначалу. Ты странная… никто из людей не стал бы даже пытаться спасти дракона. Какая же ты все-таки странная! Все зря… так жалко, что зря, — тихо прошептал Сиерлен, — Ты ведь мне понравилась. Ты — славная.

Дракон закрыл глаза и провалился в беспамятство, а я в ярости сцепила зубы.

— Ты не умрешь! Что бы ты сам по этому поводу не думал! — рявкнула я.

Только вот лечить сепсис в этом мире не умели. Даже магией. И я это знала, как никто другой, и дракон понял, что теперь — точно все. Не учел он лишь одного — поначалу я принадлежала другому миру.

То, что драконий оборотень отключился было мне на руку — не придется без надобности пугать мальчика. Одно я помнила еще с моей первой институтской практики — при подозрении на сепсис терапию начинают сразу, не дожидаясь ответа из лаборатории.

Паника, которая меня поначалу охватила, была отражением тоски мальчишки. Как только драконий оборотень потерял сознание, все его чувства, переполнявшие меня — пропали. Вернулось равновесие, свойственное мне на работе. Свои собственные чувства по отношению к мальчику я постаралась заглушить на корню — мешают работать, заставляют переживать там, где нужна холодная голова… отвлекают. Кто там кому понравился, я потом разберусь.

Антибиотики. Мне срочно были нужны антибиотики широкого спектра… или какие угодно, лишь бы помогли! Конечно, это был риск, а я по натуре вовсе не экспериментатор, а консерватор. Да и дракон, пусть и в человеческой ипостаси все же в первую очередь — именно дракон. И лекарственную аллергию, и индивидуальную непереносимость тоже еще никто не отменял. Но без антибиотиков… мальчишка, скорее всего, умрет. Так что с одной стороны — неизбежная смерть, с другой… шанс выжить. Никаких гарантий того, что антибиотики моего мира подействуют на патогенную микрофлору нового мира у меня не было. Каэри была экспериментатором… похоже, я потихонечку начинаю превращаться в такого же дикого экспериментатора, каким была она…

Я не стала размышлять над тем фактом, что драконий оборотень, оставаясь со мною рядом рано или поздно догадается, что мои видения из другого мира — не просто видения. "Разборки полетов" (откуда именно у меня необычные знания и технологии) я буду проводить позднее. Сейчас… выжил бы этот мальчишка, пусть он дракон или принц, или и то, и другое, без разницы. Лишь бы выжил!

Куда делись мои сомнения и «ну не могу я поверить, что материю можно создавать ТАК»? Материализм побоку, когда живешь в мире, где магия — норма, а в антибиотиках из твоего прежнего мира появилась необходимость. И лучше всего, если использовать комбинации из нескольких препаратов… цефалоспорины четвертого поколения и метронидазол, например, которые я создала в течение десяти минут, должно быть достаточно для начала. Конечно, при клинической эффективности терапию продолжают стартовыми препаратами. Но я, подключив капельницу, решила, что обязательно сделаю запас всех лекарственных препаратов, о которых только вспомню, просто на всякий случай. Резистентность на препараты здесь вряд ли будет полной. Что-нибудь должно сработать.

Я сцепила зубы, так как работать в одиночку, да еще когда у пациента подключились осложнения — всегда тяжело. Пусть даже стратегия в случае сепсиса стандартна.

Вначале всегда проводится восстановление перфузии. А это значит — одной капельницы уже не достаточно. Хорошо, что после операции катетеры остались в венах. А в моей комнате — запас капельниц. Только автоматический аппарат один… ну и ладно, я просто повесила на аппарат остальные капельницы, как елочные игрушки на елку.

Затем необходимо поддержание уровня кислорода… кислородная маска, одна из моего запаса который я создала для гномов (и других резистентных к магии людей "типов") и немного возни с подключением к кислородному баллону — и кислород начал поступать в кислородную маску мальчишки.

Да, я понимаю, в принципе такая ИВЛ — средневековье… но оно тут как раз и есть.

И лишь потом — подключение антибиотиков широкого спектра действия. Теперь, если не будет улучшений в течение сорока восьми часов — лекарственные препараты заменю.

И, наконец, последний этап — наблюдение за очагом инфекции. Проще говоря, необходимо выяснить этиологию и по возможности устранить причину возникновения сепсиса. Причину я определила почти сразу, абдоминальный сепсис. А это значило абсцессы различной локализации… абдоминальный сепсис… даже в моем прежнем мире это высокая летальность, а здесь… Пока я осматривала мальчишку, он лежал неподвижно, а на осторожную пальпацию отреагировал лишь тихим, совершенно беспомощным стоном, вздрогнул, дернулся чисто рефлекторно… что-то тихо прошептал на непонятном мне языке… и ладно бы только мне, та часть меня, что досталась от Каэри тоже не разобрала, что именно прошептал мальчик. Некоторое время он лежал неподвижно, но, видимо, боль усиливалась — потому что даже в забытьи драконий оборотень начал стонать непрерывно, вначале приглушенно, затем все громче.

Зато маг-универсал может поделиться жизненной энергией, что я и сделала. Пусть у мальчика почти полная резистентность к человеческой магии, но на воздействие заклинаний высших уровней он все же реагировал. Чем я и воспользовалась, напитав его жизненной энергией до такого состояния, что над темными, спутанными волосами мальчика появилось легкое свечение.

Я осторожно переложила драконьего оборотня на операционный стол — абсцессы придется удалять хирургически.

А потом Сиерлен открыл глаза…

Глава 7

Тихий вздох, несколько расфокусированный взгляд драконьего оборотня вокруг… затем более внимательный — на меня.

И волна паники. Драконы ничего не боятся? Ага, так я и поверила! Конкретно этот дракон — боялся, причем настолько сильно боялся, что проектировал свой страх на меня. Ну почему он очнулся именно сейчас? Через пять минут я бы совершенно точно подключила ему TIVA, тотальную внутривенную анестезию!

За окном бушевала непогода — такой грозы я еще не видела в этом мире. Надеюсь, что это не я спровоцировала такой дождь. Маги воды — они могут, их плохое или наоборот хорошее настроение может даже повлиять на погодные условия той или иной местности, в которой они проживают. Ну, а маг универсал — это все четыре стихии, плюс власть над материей и жизненной энергией. Так что… не исключено, что моя ярость отразилась на погоде. Каэри — сильный маг, а я, получив ее тело постоянно забываю, на что способна. Но что толку от магии, если тот, кому ты хочешь помочь, против твоей магии — резистентен?

Любого человека с такими ранами, как у драконьего оборотня с помощью магии я бы вылечила за пятнадцать минут. Но дракон, тем более сам сильный маг, был практически невосприимчив к человеческой магии. Будь мальчишка магом жизни — не допустил бы у себя появления осложнений. Но какой бы стихией Сиерлен не обладал, магом жизни он точно не был…

Очнувшись на операционном столе драконий оборотень сразу понял, что именно ему предстоит — слишком хорошо он помнил, как я раскладывала инструменты в прошлый раз.

Поэтому, когда меня захлестнула его паника… и ослабевать чувство страха и не собиралось, я, никогда раньше не подверженная паническим атакам, немного обескураженно подумала, что, возможно, дракон теперь всегда будет проецировать свои чувства на меня, случайно или специально. Чтобы мне было понятно, через что пришлось пройти мальчишке из-за моего (ладно, настоящей Каэри) отца?

Я привыкла просто работать, не задумываясь о чувствах пациентов. А сейчас, превратившись на время в эмпата поневоле, поняла, что, оказывается, страх может быть абсолютным. Всеобъемлющим. Иррациональным. И за эти впечатления спасибо Сиерлену. Раньше я и не подозревала, что именно чувствуют некоторые пациенты в операционной. Ну да, некоторые боятся. Так как я сама не боялась никаких медицинских манипуляций, даже в детстве — понять чужой страх мне было сложно. И для меня стало откровением, что можно испугаться настолько, что страх буквально пожирает изнутри. Не обрадовала меня эта внезапная способность к эмпатической связи между мной и драконом. Ведь для хирурга лишняя чувствительность — это недостаток. Почему? Да хирургу холодная голова нужна, а не чувства пациента!

А теперь приходилось думать, что именно вызывает у Сиерлена такой панический страх. Сама предстоящая операция? Машинка, на которую я повесила все капельницы разом? Кислородная маска? То, что я на его глазах «ваяла» еще несколько капельниц для TIVA?

Или то, что я по сути держу его под малым парализующим заклятием и он может двигаться лишь медленно и плавно? А может быть то, что он совершенно никак не может повлиять на свою ситуацию? Ведь решение о хирургическом вмешательстве принимаю я, а его, вроде как, никто не спрашивает…

Ладно, два из нервирующих пациента параметров можно убрать. Я сняла малое парализующее и отложила капельницу в сторону. Теперь бы еще…

Додумать мысль я не успела, так как стоило мне снять парализующее заклятие, и Сиерлен рывком сел на операционном столе. Я настолько растерялась, что перехватить драконьего оборотня мне удалось лишь тогда, когда он, попытавшись встать, начал медленно оседать, вскрикнув от боли и прижав руки к животу.

Я мысленно отругала себя за идиотское решение — все же иногда надо головой думать, а не чувствами, знала же, что парень боится, но все равно снимала заклятие! Заранее решила, что Сиерлен будет меня слушаться? Что он понимает, что без операции просто умрет? А вот ничего подобного, ничего он не понимает! Мальчишке было просто страшно, и плевал он на то, что без операции ему не выжить!

Так что ругать Сиерлена за желание сбежать я не стала. Просто помогла лечь обратно, попытавшись немного успокоить дракона заверениями, что он ничего не почувствует, и просто будет спать.

Успокоился он после этих заверений? Ага, как же! На меня Сиерлен смотрел так, словно я решила отправить его обратно в пыточную камеру.

На границе сознания осталась боль. И паника. Почему? Он не знал. Понимал лишь, что причины для паники у него были. Но как-то вяло понимал, без того панического страха, который испытывал совсем недавно. А в глазах мелькали круги от странного свечения…

Это свечение мешало сосредоточиться. Мешало понять, где он находится. Да, он чувствовал боль, но как-то равнодушно. Просто отметил, что больно, и все. Боль тоже была где-то далеко. Зато было «здесь и сейчас». Разобраться бы только, где «здесь» и что именно «сейчас». Сиерлен вздохнул. Проклятие с клана он не снял, зато сам узнал о себе много нового, и основным наследником клана ему теперь не стать — таких, как он к трону не подпускают. Слишком явно проявился его страх… Где друзья — тоже неизвестно, что именно от него нужно графской дочке и зачем она решила его спасти любой ценой не ясно… Причем, никаких сомнений в том, что Каэри решила спасти его любой ценой, у Сиерлена не было.

Но подумать над забавной загадкой — зачем дракон нужен магу — универсалу, он не успел. Кто-то настойчиво его звал…

— Сиерлен! Наконец-то я связался с тобой! Где ты был? Я думал, что тебя нет в живых, я не слышал даже эха твоего присутствия! Какая же ты скотина подчас! Я тебя похоронить успел раз триста! — воскликнул юный голос.

Этот голос Сиерлен никогда не спутал бы с кем-то еще! Терсаль, собственной персоной. Но как? Такой четкий контакт был возможен лишь в том случае, если они оба спали… Может, он сам не заметил, как уснул?

— Терсаль… — немного равнодушно произнес Сиерлен.

— Ты… ты почему такой странный? — возмущенно произнес Терсаль, — Ты что-то раскопал?

— Ничего я не раскопал, — разочаровал друга Сиерлен, — А дозваться до меня ты не мог, так как я не спал. Долго. Сложно, знаешь ли, спать в застенках людей…

— Ты… тебя что, поймали люди? — испуганно спросил Терсаль, — Я попрошу эльфов вызвать дождь и прийду за тобой!

— Только второго черного дракона, который наполовину Кельпи здесь для полного счастья и не хватает, — хмыкнул Сиерлен, — Успокойся, Салли, никто меня уже не пытает, наоборот, наполнили жизненной энергией до краев драконьей чешуи. Только вот обернуться я пока не могу. Почему — сам не понимаю!

— Не называй меня Салли, Рлен! Ты же знаешь, что я ненавижу, когда меня так называют! — возмутился Терсаль, — Тебя кто-то спас? Что произошло?

— Обернулся человеком. Обратно в дракона не сумел. Превращение в дракона возможно лишь на пять минут, потом следует магический откат — и я в отключке на несколько часов. Именно так меня и взяли люди. Сколько времени я был в застенках — не знаю. Но вытащила меня оттуда графская дочка. Она же и лечит.

— Странно. Не замечал я за людьми склонности к сочувствию к драконам. Тем более черным. Как зовут дочку? — недоверчиво спросил Терсаль.

— Каэри, — ответил Сиерлен. И несколько недоуменно выслушал грязные ругательства Терсаля по непонятному поводу.

— Я иду к эльфам за помощью, а потом немедленно за тобой. Если это та Каэри, о которой я подумал — она просто чудовище! — воскликнул Терсаль.

— Ты уверен, что мы говорим об одной и той же девчонке? — хмыкнул Сиерлен.

— Уверен. В землях людей лишь один маг универсал, и она — графская дочь и зовут ее Каэри. Худшего чудовища я еще не встречал! Если ты у нее — тебе грозит опасность!

Сиерлен растерялся такому уверенному тону друга. Опасности от Каэри не исходило. Спокойствие, уверенность, желание помочь, даже некоторая заинтересованность в нем самом. Ненависти в ней не было. Он нахмурился, и пояснил Терсалю, что с графской дочкой ладит, и она несколько раз спасла ему жизнь.

Терсаль что-то уловил в его тоне, так как он недоверчиво замолчал, а потом возмущенно воскликнул: «Ты что, влюбился в человечку? Но тогда тебя из клана попрут, как моего отца!»

— Влюбился? — переспросил Сиерлен и недоверчиво прислушался к своим чувствам. Его драконья сущность, кажется, уверилась, что он не только влюблен. Дракон, даже почти полностью утративший власть над оборотом, старался убедить Сиерлена, что ему нужна лишь эта непонятная дочка графа.

— Хуже, — хмуро произнес Сиерлен.

— Уж не хочешь ли ты попытаться меня убедить, что твой зверюга, который драконицам из черного клана отворот поворот давал, польстился на человечку, выбрав ее, как Истинную пару? — недоверчиво спросил Терсаль, — Или ты просто решил меня разыграть?

— Мне теперь в клане не место. Я — испугался, — тихо признался Сиерлен Терсалю.

Ведь Терсаль, рано или поздно, но все равно узнает, что он знает, что такое страх. Дракон от дракона ничего не скроет. И не объяснишь ведь Терсалю, что его внутренний дракон восхитился отношением к нему, Сиерлену, графской дочки!

И то, что Сиерлен испугался, вовсе не сделало его изгоем в глазах Каэри! Любая драконья девчонка его на порог не пустила бы, если бы он продемонстрировал такой страх, который охватил его при мысли о том, как его собираются лечить… А Каэри не посчитала, что это что-то недопустимое. Даже посочувствовать успела мысленно.

Терсаль нахмурился, а Сиерлен постарался изложить свои мысли как можно точно.

— Сумасшедший граф, в своей ненависти к драконам случайно оказал мне услугу, сам того не понимая. Он показал мне, что именно вызывает у меня панический страх. Я не бесстрашен, и значит, лабиринт мне живым не пройти. Теперь мне туда хода нет. А представляешь, что бы случилось, если бы я сунулся в лабиринт, не зная, что могу испытывать страх? И проклятие над кланом сейчас не снять, и Империю не построить… Ведь для этого кто-то должен пройти лабиринт! Из-за меня теперь снова нужно искать того, кто сможет это сделать. Я — вне игры, — с горечью добавил Сиерлен.

Эй, не переживай из-за лабиринта. Кто знает, сумел бы ты его пройти, даже не попадись ты людям? А вне игры ты в любом случае. То, что твой зверь избрал Истинную, пожалуй, более веская причина держаться подальше от лабиринта. Надеюсь, ты помнишь, почему? — насмешливо спросил Терсаль.

— Пройдет лабиринт и останется в живых лишь тот, кто в жизни не познал ни ненависти, ни любви, ни страха! — процитировал Сиерлен древний манускрипт, — А я теперь живым лабиринт не пройду, потому, что по всем трем параметрам проехался брюхом.

— Знаешь, после того, как ты стал якшаться с людьми, ты стал занудой, Сиерлен, — хохотнул Терсаль и растворился во мгле, оставив Сиерлена размышлять о том, почему Терсаль ни словом не обмолвился о том, где его искать…

Глава 8

Подключив TIVA я сидела рядом с мальчиком и удерживала его за плечи — так как лежать спокойно на операционном столе юный дракон не собирался. Но очень быстро тотальная внутривенная анестезия подействовала, и мальчишка заснул.

Обычно, в случае, если очаг инфекции, вызвавший сепсис, не удается ликвидировать сразу, состояние пациента постепенно все равно ухудшается, даже в случае более-менее успешной терапии антибиотиками. А это означает, что абсцессы нужно дренировать. Или хирургически, или пункционной биопсией. Чем я и занялась. Для начала, я позвонила прислуге и потребовала, чтобы ко мне прислали начальника стражи. А потом озадачила его тем, что он должен был следить за состоянием драконьего оборотня. Точнее, за его дыханием и пульсом. Похоже, начальник стражи понемногу превращался моими стараниями в медбрата… Почему я не потребовала, чтобы к мальчишке приставили мага-лекаря? Да потому, что толку от него было бы столько же, сколько и от начальника стражи, а вот вопросов он задать успел бы значительно больше.

А начальник стражи, хоть и приобрел зеленоватый цвет лица, из-за того, что вынужден был наблюдать за процессом дренажа абсцессов, но стоически выполнял мои распоряжения, помятуя о том, что уход за «моим» драконом я оплачиваю прислуге и страже золотом. Так, глядишь, мои домочадцы и к дракону привыкнут.

Компьютерной томографии под рукой у меня не оказалось, зато я совершенно спокойно использовала магическую подсветку, аналог КТ в этом магическом мире. Перкутанная игла, использующаяся для пункционной биопсии, произвела неизгладимое впечатление на нашего начальника стражи. Похоже, он решил, что я — самый опасный маг из ныне живущих, и злить меня не нужно. Судя по судорожным вздохам у меня за спиной. То ли начальник стражи попался чувствительный, то ли медицинские процедуры нашего века производили на представителей мира магии неизгладимое впечатление.

Когда я закончила процедуру, начальник стражи помог переложить драконьего оборотня обратно в приготовленную для него кровать. На этот раз я немного изменила положение верхней части кровати, чтобы Сиерлен полулежал — полусидел. Такое положение тела наиболее актуально после перенесенного перитонита.

Но будить Сиерлена полностью я не стала. Просто проверила его рефлексы, разрешила дракону почти проснуться, а затем снова заставила его спать. Еще несколько часов препирательств по поводу того, что есть и пить пока нельзя? Ну уж нет, пусть лучше выспится как следует.

Начальник стражи испарился из моей комнаты с несколькими золотыми монетами, зажатыми в руке, как только я решила, что теперь за состоянием дракона я прослежу сама.

И лишь в конце первых суток я разбудила юного дракона. К этому моменту повар уже успел приготовить отвары по моим рецептам, которыми я собиралась отпаивать мальчишку первые несколько часов после пробуждения. Я ждала, что Сиерлен снова потребует воды. Только вот дракон проснулся, а его мысли были заняты чем-то еще.

На меня Сиерлен теперь смотрел задумчиво, словно наконец разглядел меня со всех сторон и понял, что я такое. То, что я укутала его в мягкий, пушистый и теплый плед поверх операционной рубашки юный дракон воспринял равнодушно. А я из-за этой рубашки полчаса волновалась что это одеяние «а-ля средневековое приведение» выбесит дракона.

Как, однако, сложно его просчитать! Конечно, эту рубашку на пациента одевать легко и удобно (в основном для медицинского персонала), но и только. Хотя… какая припомнилась, такую и создала.

Казалось, что мальчишка решил в кои то веки слушаться. И глоток поддерживающей магической настойки по рецепту настоящей Каэри выпил без препирательств вроде: «почему ты все еще не разрешаешь мне пить воду и сок, сколько захочу, почему в кружке непонятное варево и почему оно такое горькое… и почему его так мало».

Никаких магических игр для того, чтобы вновь попытаться завладеть кувшином (на этот раз с соком, а не водой) тоже не последовало. Конечно, часть «послушания» можно списать на временное бездействие по причине того, что дракону было все еще очень плохо — боли Сиерлен не чувствовал лишь потому, что я подключила несколько капельниц с обезболивающим, и он все еще был очень слаб. Мне пришлось придерживать его за плечи, пока он пил, так как ему было сложно сидеть без поддержки.

Но взгляд, которым Сиерлен меня наградил после этого, был не раздраженный или презрительный, а спокойный, даже сосредоточенный. А когда я стала кормить его с ложки бульоном, который наш повар приготовил на кухне по моему рецепту (это для дракона то, которому кусок мяса килограмма на три подавай, чтобы насытился) даже тогда драконий оборотень не проявил негодования или своего недовольства. Словно действительно стал понимать, что вначале нужно есть очень осторожно.

И притих совсем, затаился. Ничего не говорил уже в течение пятнадцати минут после того, как я кормила его «с ложечки», как маленького. Даже не попытался отобрать ложку, чтобы есть самостоятельно. Стоически выдержал такой «способ» кормления, хотя я видела, что ему чертовски неудобно передо мною. Наконец я не выдержала и спросила, может он сам будет есть бульон? Сиерлен посмотрел на меня с благодарностью, взял ложку в правую руку (ага, мальчишка — правша, отметила я автоматически) и стал медленно есть. Сам. Но опять не издал ни звука, даже простого «спасибо» не последовало. Что-то явно произошло, только вот что именно?

Одним словом, меня уже через пятнадцать минут вовсю распирало любопытство: послушание таких типов, как этот юный дракон, всегда имеет свою цену! Может, его необходимость повторной операции так напугала?

Так что первой «игру в молчанку» не выдержала я.

— Ладно, выкладывай, какие у тебя еще проблемы, чего тебе от меня надо и в чем ты надеешься получить мою помощь, как компенсацию за абсолютное послушание. Обещаю постараться исполнить требование, как только узнаю, что тебе настолько нужно, что ты столько времени ведешь себя, как образцовый пациент, — произнесла я, ожидая от дракона чего угодно, от поиска сокровищ сегодня ночью до требований немедленно найти его друзей.

— Не давай обещаний, которые потом не захочешь выполнять, — тихо и горько сказал Сиерлен. Вот теперь он на меня смотрел привычно — во взгляде снова появился страх и отчаяние.

— Ну знаешь, если ты не скажешь, что тебе от меня нужно, как я могу тебе помочь? Я могу узнать что тебе от меня понадобилось только от тебя! И я — не телепат, и читать мысли не умею! — возмутилась я.

Но то, о чем Сиерлен спросил меня, я совершенно не ожидала от него услышать!

— Каэри, что ты знаешь о том, как дракон выбирает Истинную пару? — прошептал на грани слышимости драконий оборотень.

Глава 9

Как же любил этот мальчишка ставить меня перед этическими дилеммами!

Ответить честно: «Ничего не знаю»? Гарантированно рассердить Сиерлена, для него этот вопрос, похоже, средоточие всех надежд… А я что, виновата, что на Земле драконы не водятся… кажется.

Ну, настоящая Каэри вроде должна знать хоть что-то, она в этом мире с детства жила. Я подключила «блок памяти прошлого обитателя тела». Мда… Не густо. Но что есть… то и есть. Постараюсь ответить хотя бы то, что знала Каэри…

— Драконы выбирают Истинную один раз в жизни. Черные драконы предпочитают выбирать в Истинные лишь черных драконов, что-то там с магией связано, драконьей. Что именно — не помню. В Академию поедем, там и спросим. А, да! Еще в случае, если Истинна, выбранная драконом-самцом гибнет или отвергает ухаживания дракона-самца, в большинстве случаев самец погибает.

— Довольно кратко, но в принципе верно. За одним дополнением. Как оказалось, черные драконы выбирают в Истинные не только черных драконов. Люди тоже вполне годятся для этого, — хмыкнул Сиерлен. Похоже то, что я рассказала ему все, что знала о драконах подбодрило его до такого состояния, что он в открытую ухмылялся.

Некоторое время я пыталась сообразить, что же он хотел сказать. Может, его отвергла самка черных драконов, которую он выбрал в Истинные? Не похоже, если честно. И что он там сказал о том, что люди на роль Избранной тоже подходят? Оу… Наконец до меня дошло… этот дракон не нашел ничего иного, как влюбиться в меня? Причем, не просто влюбиться, а выбрать меня в качестве Истинной? Но… зачем? Почему? Ведь это значит… Память Каэри была однозначна по поводу гибели самца в случае, если его отвергла Истинная… И что мне теперь с этим всем делать? В Академии браки запрещены. Сексуальные отношения — тоже. Правда, правила практически никто не соблюдает…

— Ты что, правда избрал меня своей Истинной? — тупо спросила я, не найдя другого логического объяснения пояснениям Сиерлена.

Когда мальчишка обреченно кивнул, я не выдержала и тихо сказала: «Ну мы и вляпались, оба!»

Сиерлен тихо прошептал что-то на своем драконьем языке. То ли он был со мной согласен, то ли просто не хотел конфликтовать. А я… мне теперь предстояло объясняться с драконом. Нет, он мне нравится, никаких сомнений в этом не было. Но — Истинная?

— Знаешь, Сиерлен, спасла я тебя совершенно случайно. То, что твой дракон избрал меня Истинной — тоже случайность, — в ответ на мои слова Сиерлен помотал головой, словно хотел опровергнуть то, что я ему сказала.

— Так как в твоем положении существует всего лишь два выхода — или быть рядом со своей Истинной или погибнуть, а я совершенно не желаю, чтобы с тобой случилось что-то нехорошее, то считай, что твои объяснения в любви приняты благосклонно, — я улыбнулась, увидев гримасу юного дракона. Он то ждал объяснений в любви, а в результате уверился, что я не гоню его по причине необходимости, так как боюсь, что он погибнет…

Надо было видеть взгляд юного дракона! Все! Прощание с живыми и поиск «дороги мертвых» в миниатюре. Он так отчаянно не смотрел на меня даже тогда, когда решил, что в ближайшее время умрет от ран.

Что в таких случаях (когда дракон нашел свою Истинную) предусмотрено у драконов, я не знала. Но была благодарна Сиерлену хотя бы за то, что он не оборачивается драконом и не несет меня в свой замок вопреки моей воле, так сказать «во избежание нежелательных контактов с представителями противоположного пола и не нужной с точки зрения мужа учебы». Хоть в этом мне повезло. Ах да… он же обернуться больше, чем на пять минут, не может. Потом следует магический «откат», а как это больно, я помню — после моего появления в этом мире Каэри (то есть меня) постигла эта незавидная участь — за применением ею магии последовал магический откат, последствиями которого пришлось «наслаждаться» уже мне. Впрочем, магический откат помог мне в том, что «странности» моего появления в этом теле отнесли на счет шока от магического отката.

А Сиерлен не производил впечатление умеющего терпеть боль. Скорее наоборот, чувствовал себя дракон в такой ситуации, когда от боли не спрячешься, очень неуверенно и явно «не в своей тарелке».

Мне же вся эта ситуация откровенно не нравилась. Пусть мальчишка симпатичный, ладно, даже красивый, и в моем вкусе, но он же вдвое меня младше! Совсем младенец! Ну ладно, Каэри, в теле которой я нахожусь, Сиерлен по возрасту подходит больше. Отчего, наверняка, и произошло непонимание, но я — это я! И потом, вся моя врачебная этика восставала против этой детской влюбленности! Пусть для мальчика все серьезнее некуда, но что мне то со всем этим делать?

Сиерлен отвернулся к стене, всем своим видом выражая последнюю степень отчаяния отвергнутого влюбленного. Обиделся, наверное…

А мне что делать прикажете? Утешать? Сиерлен еще больше обидится! Еще и психосоматику подключит. А ему волноваться сейчас нельзя. Переспать с ним? Хм… а это идея. От меня вроде не убудет, а это драконье чудо на время от меня отстанет, так как плотские утехи держат тестостерон в узде. Хорошая тактика… единственное, что я не учла, что это драконье чудо — стопроцентный телепат.

Я осторожно взяла его за плечи и повернула к себе лицом. Попыталась обнять, но драконий оборотень лишь зашипел что-то злобно, потом, видимо, сообразив, что я его драконьим языком не владею, а магическим переводом никто не озадачился, пробормотал: «Мне милостыня не нужна!» И снова отвернулся к стене.

Э? Одним словом, понимай — как хочешь. Причем тут милостыня? Он решил, что секс без ответных пламенных чувств или вне брака — неприемлем? Ну и ну! Это что же, у них в драконьем клане целибат практикуют? Мне казалось, что там скорее свобода нравов, а что касается секса, то основа отношений — это «шведская семья» и «все-спят-со-всеми»!

Некоторое время я молчала, пытаясь переварить новую информацию и оправиться после очередного «культурного шока». С этим драконом, кажется, культурный шок мне каждые пятнадцать минут будет гарантирован. Остается надеяться, что я не шокирую его также, как он меня. Ну не могу я сейчас за него замуж выйти, меня из Академии попрут! Только если мы поженимся тайно… но это же глупо! В моем мире люди годами могут жить вместе, не омрачая свои отношения посещением ЗАГСа. А финансовые разногласия можно придушить на корню просто посетив юриста и составив грамотный договор, кто кому что должен.

Кстати, а это идея, надо поискать в Академии информацию о драконах и их языках, если уж мне придется некоторое время обитать рядом с драконьим отпрыском и терпеть его «влюбленность» в своего врача.

В то, что его дракон действительно меня выбрал в качестве Истинной, я, конечно, не поверила. Кроме этого, та часть меня, что досталась от Каэри была уверенна, что связь между черным драконом и человеком в принципе невозможна. Ну не выбирают «черные» представителей других рас в Истинные и все тут! Только в каждом правиле есть исключения, и одно такое «исключение» сейчас лежало в моей комнате, на дополнительной кровати, и отвернувшись к стене, сердито сопело… Для парня совершенно точно все серьезнее некуда, а обижать Сиерлена мне не хотелось. Ладно, в таких случаях лучше попросить прощения. Раз уж так получилось, что мои циничные размышления опытного взрослого шокировали этого драконьего мальчишку!

— Сиерлен, прости. Я совершенно ничего не знаю о том, как драконы выбирают Истинную. Если ты хочешь, чтобы у наших с тобой отношений был хотя бы шанс, ты должен учитывать, что я — представитель другого биологического вида, и то, что тебе понятно и ясно, я просто-напросто не знаю. То, что я тебе сказала — это все, что я знаю о драконах вообще, и о черных драконах в частности.

И тут же наткнулась на недоверчивый взгляд Сиерлена, который почти мгновенно повернулся ко мне лицом. Застонал сквозь стиснутые зубы — резкое движение причинило сильную боль драконьему оборотню.

Как хотелось ему сказать: «А ты что, мальчик, считал, что физиологию драконов я в школе учила? И именно поэтому тебя спасла? Твое лечение было смесью эксперимента, основанного на хирургии и терапии из сопредельного мира, а вовсе не на моем знании драконов. А о ваших ритуалах, связанных с сексуальными играми я знаю еще меньше, чем о физиологии!»

Но меня снова огорошил вопрос Сиерлена: «Каэри, а ты знаешь, сколько мне лет? По вашему, человеческому летоисчислению?»

Глава 10

А вот теперь мне стало интересно, неужели я, вся из себя такая умненькая, не учла того, что мы действительно относимся к разным биологическим видам. И забыла основное правило — разные биологические виды взрослеют по-разному!

Ведь трехлетний ребенок — это еще ребенок, а вот трехлетний волк — вполне себе взрослая особь. Поэтому дети волчьих оборотней взрослеют чутка быстрее, чем обычные люди. Но волчий оборотень живет и дольше волка, и дольше человека. Это мне наш графский волк-оборотень объяснял, когда я его лечила. К счастью для меня, к тому времени, когда он по недомыслию попал в капкан, то был уже альфой и у него была Истинная пара и шестеро… щенят? Детей? Ладно, отпрысков! А вот как долго живут драконьи оборотни?

— Ты хочешь сказать, что тебе двести лет? — усмехнулась я.

— Не двести. До двухсот пятидесяти драконий детеныш считается птенцом. То есть совсем маленьким, не способным подняться в небо, — тихо пояснил Сиерлен.

Изумление плавно перешло в культурный шок. Драконий оборотень сказал это так просто, как будто уверял меня, что ему уже больше трех месяцев, так как он умеет ходить сам. То есть я, сама того не зная, спасла особь, которой как минимум тысяча лет? А кладовая знаний, доставшаяся от Каэри, подтвердила, что до пяти тысяч лет черный дракон считается юным. И ведет себя соответственно.

Так вот почему от него все мои домочадцы шарахались? Боялись непонятного? А что может быть более непонятно, чем особь, живущая тысячелетиями? И зачем он это мне сказал? Хотел, чтобы я принимала его всерьез? Я не нашла ничего лучше, чем глупо спросить: «И ты за столько лет не нашел себе Истинной?»

— Не нашел! — капризно ответил дракон, — Все черные драконицы вчетверо меня старше! Это как тебе за шестидесятилетнего старика выйти замуж! Когда глава клана разрешил выбирать не только черных, я был еще маленький. А потом, когда подрос, то никто из других драконов не захотел связываться с кланом черных.

— Почему? — спросила я. Похоже, доля моя сегодня такая, тупые вопросы задавать.

— Проклятие, — хмуро ответил Сиерлен, — Терсаль — живое подтверждение того факта, что для представителей нашего клана Истинных нужно искать среди других биологических видов.

— А что не так с Терсалем, и кто он такой? — спросила я.

— Все с ним так. Просто он — результат связи между кельпи и черным драконом. И мой друг. Один из друзей, — пояснил Сиерлен.

Похоже, Сиерлен негативно воспринял мой вопрос о Терсале, кто бы этот Терсаль ни был. Эх, я конечно, не психолог, но настолько резко реагировать на вопрос «а что с парнем не так?» можно только в том случае, если с ним что-то действительно «не так». И, похоже, проблемы этого полукельпи-полудракона и толкнули Сиерлена на риск обернуться человеком и бродить среди людей, рискуя оказаться в застенках какого-нибудь графа, как драконье отродье.

Дракон искал что-то у людей. Древний манускрипт, о котором он рассказал? Ну вот и причина того, что отец схватил мальчишку — над своей библиотекой отец трясется, как над еще одним любимым ребенком, а дракон наверняка оказал сопротивление при попытке его выгнать из библиотеки. И если он сжег хоть один манускрипт… чужака отец за такое действительно убить может…

Я поморщилась. Непонимание ситуации отцом привело к тому, что один из черных драконов чуть не погиб. О чем отец вообще думал? Ведь погибни драконий оборотень, рано или поздно за ним пришли бы его друзья. Мстить за него! И тогда сожгли бы с воздуха все, до чего смогли бы дотянуться. Похоже, я сама того не зная, предотвратила серьезную беду, которую из-за дурацкого манускрипта чуть не навлек на нас всех отец…

— Сиерлен, а тебя, случайно, не в отцовской библиотеке повязали? — осторожно спросила я.

— Я не нарушил закона! Свиток принадлежит драконам и твоему отцу он не нужен! Он даже языка на котором написан текст не знает. Для него это просто интересный экземпляр коллекции! А для нас — спасение от проклятия! — возмущенно воскликнул Сиерлен.

— Значит, я была права. Ты забрался в графскую библиотеку, — вздохнула я, — А скажи мне пожалуйста, тебе обязательно нужен подлинник манускрипта? Может, сойдет абсолютная магическая копия?

— Ты можешь сделать магическую копию того манускрипта, который мне необходим? — изумился Сиерлен.

— Знаешь, я в случае необходимости магическую копию со всей библиотеки могу сделать, — хмыкнула я, — А что, нужно?

Драконий оборотень помотал головой в знак отрицания: «Со всей вашей библиотеки — не нужно. Нужно — с трех манускриптов. Один есть в библиотеке твоего отца».

— Ну, значит, как только ты оправишься настолько, что сможешь осилить небольшую прогулку по коридору, мы найдем манускрипт, который тебе нужен и сделаем магическую копию.

Сиерлен посмотрел на меня внимательно и сказал: «Если у тебя получится сделать копии с тех манускриптов, что я ищу… это… сильно поможет».

Я хмыкнула снова. Истинная? Возможно. Но дракон все еще не доверял мне настолько, чтобы рассказать обо всем, что вынудило его принять человеческий облик.

— Тогда вставай, — приказала я.

Сиерлен непонимающе посмотрел на меня, словно взглядом переспрашивая, что именно ему необходимо сделать. Пришлось повторять инструкции.

— Ты сейчас очень слаб. До библиотеки сам не дойдешь. Оставлять тебя одного я тоже не хочу. Значит, будешь тренироваться ходить. Чем быстрее встанешь после операции, тем лучше. И тем скорее я создам копию манускрипта, которая тебе нужна. Ты и так уже сутки в постели, пора понемногу двигаться.

Драконий оборотень кивнул и попытался резко встать.

— Не так быстро! — мой крик предостережения немного запоздал, мальчик уже успел повалиться обратно с приглушенным стоном, держа руки на солнечном сплетении.

Вторая попытка подняться была плавной и медленной. Во-первых, дракону помогала я, во-вторых, Сиерлен наконец уяснил, что резкие движения чреваты сильной болью, которую практически невозможно терпеть.

Опираясь на мое плечо драконий оборотень медленно доковылял до окна и замер, с тоской глядя на заходящее местное светило. Не закат его расстроил… это понимала даже я. Тот, кто познал свободу полета в небе, с отчаянием воспринимает невозможность таких полетов. Такого искреннего горя, какое застыло маской на лице Сиерлена, когда дракон смотрел в небо, я еще не видела в этом мире.

— Я обещаю, что устраню причину, по которой ты не можешь обернуться черным драконом, — тихо сказала я, обнимая мальчика за плечи. Пусть нелепое утешение, но лучше, чем никакого вовсе.

И мгновенно поняла, что иногда «лучше никакое вовсе» утешение, чем так, как я «проехаться по нервам на танке». Мальчишка вздрогнул. И словно превратился в каменного у меня под ладонями. А такое напряжение после операции — не самое правильное поведение для пациента. B этом моя вина!

И дернул же меня … нехороший дядя лезть к мальчишке со своими утешениями… оборотень повернулся ко мне, что-то у него в глазах мелькнуло такое… неправильное. Я такие взгляды шкурой чувствую. Шестым чувством. А потом мальчик просто стал плакать. Совершенно беззвучно, он, наверное, и сам не понял, что плачет, так медленно и неотвратимо катились по щекам слезы.

Ругаться у меня сил не было. Я обняла мальчишку, надеясь, что телесный контакт повлияет на него, не давая провалиться в депрессию, или еще хуже, апатическое состояние, когда пациенту совершенно безразлично, что происходит вокруг и с ним самим. Если из-за меня подключится психосоматика… Хотелось громко перебирать нехорошие слова, которые я знала, но ругаться перед мальчишкой было стыдно, тем более он совершенно не знает, что эти слова означают. Напиться? А что, это идея! Подарок гномов манил. Но что будет с драконьим оборотнем, если я на сутки — в нирвану?

Ну не психолог я, единственное оправдание. Мне подруга, закончившая как раз психологический, не раз объясняла, что нельзя так с людьми — ножом по живому! С не совсем людьми, как оказалось, тоже нельзя. А я — как танк, ничего под гусеницами не чувствую. «Считываю» ситуацию «на раз», а вот «разруливать» не умею. Не мое… Единственный плюс — хирург я хороший… была. За что меня, собственно, в отделении и терпели. Ну и заменить было некем. Как они там теперь без меня? Володьку, нашего хирурга «вызывайте-в-любое-время», заездили небось, он еще год назад от нас грозился в Склиф перейти работать. Давно его туда студенческий друг сманивал. Мы же городская больница, не профильная…

Что же мне делать с этим оборотнем? Как отвлечь? Причем немедленно? О, идея! В библиотеку парень пока не доползет, отнести его туда на носилках? Посчитает за унижение… А вот принести манускрипт из библиотеки ко мне в комнаты мне никто не запрещает. Это непонятному драконьему оборотню запрещено брать на время манускрипты из папочкиной библиотеки, а мне никто не запрещает. Главное, вернуть потом подлинники на место.

Так что я вызвала начальника стражи и объяснила, что мне необходимо создать копию нескольких манускриптов. Через несколько минут у меня на кровати лежало пятнадцать манускриптов из отцовской библиотеки. А еще через несколько минут наш начальник стражи унес эти манускрипты обратно, позвякивая золотом, которое я ему отдала за услугу (надо бы пополнить запас золота, оно создается мною достаточно долго), а на моей кровати остались их копии.

— Ну, видишь, если я даю обещание, я его выполняю, — хмуро сообщила я Сиерлену, указывая на все пятнадцать копий различных манускриптов, валявшихся у меня на кровати, и написанных на драконьем языке и хранившихся в нашей библиотеке.

Это драконье чудо вцепился в мою руку, а затем посмотрел на меня так, словно я ему полцарства подарила, не иначе. Я помогла ему дойти до его кровати, куда он дотащился с явным трудом, стиснув зубы. Видимо, несмотря на капельницу с обезболивающим, на которую Сиерлен давно перестал обращать внимание, ему все-таки было очень больно.

На краешек кровати он присел осторожно, а укладывать его, сохраняя eму в кровати полусидячее положение опять пришлось мне…

Tак, прогулка до окна и обратно, в совокупности четыре метра, опираясь на мое плечо и поджав правую ногу… для начала неплохо.

На правую ногу дракон не опирался потому, что я пояснила, что пару недель придется использовать меня, магию или костыли для передвижения.

Может, сделать ему на время инвалидную коляску? Но вдруг его такой способ передвижения оскорбит? Или выбесит?

Когда я сгрудила все пятнадцать манускриптов на его кровати, поверх одеяла Сиерлен тихо что-то прошептал на драконьем и поднял на меня сияющее лицо. Какой же он был красивый, когда не хмурился! Впрочем, он был красивым, даже когда сердился или расстраивался.

Значит, отвлечь дракона от его проблем у меня получилось…

А потом я вспомнила, что есть еще один способ разрядки. Ладно, пусть полноценного секса у нас пока не получится (пациентов по-моложе я сама предупреждала, что от «этого» сразу после операции надо воздержаться). Но есть и другие способы, помимо традиционных.

Правда, дракон сейчас занят своими драконьими «книгами», аж светится от счастья… наверное, не нужно его пока отвлекать. Оставлю сексуальные игры на ночь.

Все же Сиерлен был телепатом. Что уж он там прочел в моих мыслях на счет секса, я не знаю, но щеки у него запылали настолько, что я вначале подумала, что снова повышается температура.

— Ты очень искусна в постельных утехах для твоих лет и положения, Каэри, — тихо пробормотал дракон.

Интонацию я не разобрала. Как он это произнес, я так и не поняла. Осуждающе? Или завистливо? Стоп. Тысячелетий дракон не может быть девственником просто по определению! Или… все же может? И как об этом спрашивать, чтобы не вогнать в краску дракона еще сильнее?

Глава 11

— Сиерлен, а ты можешь перевести с драконьего те манускрипты, что мы нашли? — о девственности я решила не спрашивать, вдруг это драконье чудо никогда и не с кем… и я опять буду чувствовать себя идиоткой… выбесив или смутив дракона. Для парней это важно. Насколько это важно для драконов предстоит узнать…

— Могу конечно, мне не раз приходилось переводить манускрипты. Или медленно и качественно, или быстро, с помощью магии, но фиг поймешь, — хмыкнул Сиерлен.

И где он назывался словечек из моего мира? Наверное, у меня в голове считывает, не спрашивая.

— И ты права, я действительно ни с кем и никогда… просто потому, что тысяча шестьсот пятьдесят лет для дракона как для людей шестнадцать с половиной. И до Академии драконов в принципе не принято… а вот в Академии даже на первом курсе среди драконов практикуются почти оргии, считается, что магический потенциал восстанавливается от секса быстрее и лучше, чем даже во сне. Я должен был скоро поступать…

«А вместо этого отправляюсь в магическую Академию людей, которая мне и даром не нужна, оруженосцем избалованной девчонки» осталось висеть несказанным, но взгляд, которым меня наградил дракон был красноречивее всяких слов.

— А это правда, на счет магического потенциала? — изумилась я. Таких вещей я в книгах Каэри не читала… но может это общеизвестно?

— Не знаю, не пробовал, — вполне натурально пожал плечами Сиерлен, — Если хочешь, попробуем, хоть сейчас, — лукаво добавил драконий оборотень.

— Тебе нельзя пока обычным способом, швы разойдутся… только альтернативными методами, — усмехнулась я.

Все же тысяча шестьсот пятьдесят лет оказались возрастом подростка у драконов. А значит, мое «альтер эго» почти вдвое старше. И, похоже, картинки, которые всплыли в моей памяти (я, в отличие от Сиерлена, девственницей не была) оказались слишком откровенны для почти семнадцатилетнего драконьего оборотня. Ну, ладно, «почти вдвое старше» это все же не в четыре раза. Но вогнать в краску Сиерлена мне удалось. Он теперь сидел и размышлял, где я могла получить такой опыт, отложив в сторону манускрипты, и это было настолько явно написано у него на лице, что мне стало смешно.

Но пока он не «дозреет» до таких способов я инициативу проявлять не буду, — насмешливо подумала я.

С одной стороны, мальчишка явно был шокирован, с другой — наверняка хотелось «попробовать, а как это ощущается». Причем «до Академии драконов», чтобы с гордостью поддевать приятелей, которые еще девственники… или уже нет? Может, это Сиерлен «отстающий» в «этом плане»? Ой, не надо думать в таком ключе, Сиерлен же телепат, прочтет мысли и будет дуться на меня всю ночь и утро… Может, он еще не настолько взрослый, чтобы все же попробовать? Правда, Каэри биологически пятнадцать, но мне же на самом деле больше лет, чем ей! Конечно, я опытнее, и то, что я уже знаю, молодого дракона вгоняет в краску!

Одним словом, мои размышления разожгли в драконьем оборотне не только любопытство, но и желание. В любом случае, глаза у него ярко горели, как, впрочем и щеки, когда он почти неслышно спросил: «А мы можем альтернативными методами? Тогда швам ничего не грозит».

Одеяло с него стягивала я…

В чем различие между магом и обычным человеком, когда дело касается секса? И основное отличие оборотня от обычных парней в… постели? Как оказалось, основные отличия — в экономии времени!

Чисто физиологически — ничем драконий оборотень в человеческой ипостаси «в процессе» от моих знакомых парней не отличался, разве что смущался больше. Но тут нужно сделать поправку на возраст, — я с трудом удержала усмешку, — И не на биологический возраст в тысячу с лишним лет, а на психологический возраст дракона, который в свои тысячу шестьсот пятьдесят лет был, как семнадцатилетний мальчишка, и совершенно без сексуального опыта. Если бы не то обстоятельство, что Каэри физиологически почти шестнадцать, и то, что мальчишка в случае успешного сексуального опыта получит такую энергетическую подпитку, которая не сравнима с тем, что он уже получил от меня за все время, что я пыталась его вытащить с того света, и если бы не то, что я понимала — эта энергия поможет ему восстановиться, не стала бы я с этим драконышем затевать серьезные отношения. Даже не смотря на то, что этот дракон избрал меня своей Избранной. Воспринимала я его все еще как несовершеннолетнего (может быть просто потому, что мальчишка вел себя, как взбалмошный подросток), и ничего не могла с этим поделать.

Напомнив себе, что совершеннолетие в этом мире наступает в четырнадцать, а в том мире, в котором я родилась — в восемнадцать, а парню за тысячу лет перевалило, значит, выражаясь юридическим языком, он — совершеннолетний, а я — в мире магии, где гласно существуют запреты на секс для знатных детишек до женитьбы и замужества, а негласно — дворянских магов и магинь поощряют «начинать рано», для усиления их дара, я решила, что мы будем заниматься тем, чем хотим, и тогда, когда этого хотим, и сосредоточилась на самом процессе.