Академия Дарк-Роиз. Исчезнувшая магия

Глава 28

— Приют? — я удивленно вздернула брови. — Но зачем?

— Мне нужна кое-какая информация про твоих родителей.

— А ты не пробовал Энрику спросить, — встрял в разговор Фабиан, которому такой поворот событий, видимо, тоже не очень нравился.

— Меня бесполезно спрашивать, я ничего не знаю. Я выросла в приюте, и о семьях нам не рассказывают. Нет воспоминаний — нет надежд, как говорится. Но при чем тут моя семья?

— Если ты забыла, я хочу тебя защитить, то есть сделать так, чтобы ты была неинтересна всяким фанатикам. Ты, и твои будущие дети… — на этой фразе Ганондорф как-то задумчиво посмотрел на Фабиана, а я покраснела. — А для этого мне надо понять, кем были твои родители.

— И когда вы едете?

— Сегодня в ночь.

— А можно с вами?

— Зачем⁈ — хором выпалили оба брата.

— Потому что я соскучилась, и потому что я очень переживаю. Я понятия не имею, как приют пережил беспорядки, которые творились в городе во время отсутствия магии.

— Что ж, я не вижу в этом ничего плохого.

— Тогда я тоже поеду! — деловым тоном заявил Фабиан.

— Что, не доверяешь? Мне или ей? Может ревнуешь? — усмехнулся Ганондорф.

— Нет, просто не строю иллюзий, что тебя будет интересовать комфорт Энри во время поездки.

— Ну да, откуда мне знать, как о комфорте детей заботиться, — закатил глаза Ганондорф, чем вызвал мою улыбку.

— Тогда я тоже поеду! — я даже не заметила, когда к нам присоединились Изабелла.

— Хорошо, — легко согласился бывший ректор. — Мы выезжаем в ночь, ехать нам часов двенадцать, там быстро перекусим в кафе на дороге, посетим приют и сразу домой.

— Ой, а может я лучше тут останусь? — девушка даже икнула. — За домом присмотрю. А вообще, меня матушка дома ждет.

— Да, дома бы ты очень пригодилась. Через месяц намечается большой бал, это такие хлопоты, тебе же еще платье шить, — Ганондорф говорил мягко, при этом еле сдерживая улыбку, а Фабиан в открытую закатывал глаза.

— Точно! Я останусь! — обрадовалась Изабелла.

— Я не знаю, чья тупость меня больше поражает — Изабеллы или брата, — возмущался Фабиан, когда мы шли собираться.

— Да ладно тебе, они любят друг друга.

— Нет Энри, они пользуются друг другом, теперь я это точно понимаю. Брату удобно, что Изабелла красивая кукла, которая ни во что не лезет. Изабелле удобно, что ее парень богатый аристократ. Я не понимаю, зачем общество много лет назад так боролось за отмену политических и договорных браков, если добровольно создают такие союзы.

— Ты преувеличиваешь, у всех вкусы разные! — я щелкнула парня по носу и направилась собирать вещи. В душе складывался тугой узелок из панических мыслей, сочетающихся с предвкушением встречи.

Мы выехали даже раньше запланированного, правда в этот раз Уголь остался дома, видимо присматривать за Изабеллой, которая присматривала за домом. А вот Лимончик отправился с нами.

Сначала Фабиан рассказывал мне про окрестности, а потом я заснула, чтобы проснуться только неподалеку от приюта.

Я смотрела в окно как завороженная. Знакомая с детства улица казалась такой родной и одновременно чуждой. Приют, который когда-то был моим домом, теперь выглядел иначе. Но не потому что он разрушился или сильно пострадал, внешне он вообще не изменился. Изменилась я… Но воспоминания о детстве в приюте все еще ярко отражались в сердце. Также давило осознание того, что я еду не просто в гости, я еду за ответами.

Переживания были сильными. Возвращение в приют — это как открыть старую книгу, страницы которой хранят истории прошлого. Я понимала, что это может быть болезненно, но в то же время осознавала, что без этого шага не смогу полностью открыться будущему. Наверное, именно поэтому я решила поехать.

Я рассматривала улицу, на которой когда-то играла, и приют, который дал мне кров и учил первым жизненным урокам. Удивительно, но наша улица пострадала минимально, только в некоторых кафе были выбиты стекла, которые до сих пор не восстановили.

Магиобиль остановился слишком резко, я еще не успела морально подготовиться.

Первым из магиобиля вышел Фабиан и открыл для меня дверь. Ганондорф замешкался лишь на мгновение, но тоже покинул салон. Я же вылезала долго и неуклюже, как когда-то садилась, а потом прилипла взглядом к потертой вывеске — «Приют Диюкасано».

Ганондорф уже стучал в массивную дверь, и я слышала приближающиеся с той стороны шаги.

Дверь открыл Господин Гале и пригласил нас внутрь.

Я зашла в такой знакомый холл, увидела своего преподавателя и, не выдержав, кинулась ему на шею.

— А за той кухонной стеной она пряталась и подслушивала наш разговор, — наябедничал Ганондорф, указывая в ту сторону, где я увидела ректора в первый раз.

— Энрика, все хорошо? — господин Гале украдкой стер скупую слезу.

— Да. Просто у господина Ганондорфа Таркенсона есть вопросы к нашему директору.

— Я вас провожу, — сразу взял себя в руки господин Гале.

— Не стоит, я помню дорогу. Все же прошло всего пару месяцев с моего прошлого визита…

Пара месяцев, а мне кажется вечность…

Ганондорф удалился, и мы остались втроем (вчетвером, если считать Лимончика на подоконнике).

— Энрика, девочка, — нежно и как-то по-отцовски погладил меня по голове преподаватель. — Тоже не доучилась? — грустно спросил он.

— Тоже… Но я об этом не жалею, — сказала, а у самой слезы подступили к глазам. Я ведь действительно повторяю судьбу всех девушек из приюта, отправленных в академии.

Господин Гале тем временем недовольно рассматривал Фабиана, видимо считая, что он не подходящая для меня компания. Но вопрос, тем не менее, адресовал мне.

— Тебя там обижали?

— Нет! Это она обижала меня! — нашелся мой напарник, а я чуть воздухом не подавилась от такой наглости.

— У вас тут все хорошо? Беспорядки вас не коснулись? — перевела тему, глядя на бывшего преподавателя.

— Если только немного, и то не нас, а некоторые заведения района. Беспорядки творились в богатых кварталах, рушились богатые дома и устои, а наша жизнь никогда не изобиловала магией…

Я еще раз обняла преподавателя, успокаиваясь.

— Покажешь, как ты тут жила? — осторожно спросил Фабиан, внимательно разглядывая обстановку.

— Вы позволите? — обратилась к господину Гале.

— Конечно.

Большинство обитателей приюта были в школе, поэтому я успела пообщаться лишь с рабочим персоналом.

Я показала Фабиану комнату, в которой жила, кухню, на которой готовила, общий душ, которым довольствовалась всю свою жизнь…

— Надо Ганондорфу показать твою здешнюю комнату, чтобы он понял, что даже здесь условия у тебя были лучше, — попытался пошутить парень, видя мое настроение.

— Он вроде видел, — задумалась я. — Не важно…

— Энри, все хорошо? — настороженно спросил парень и обнял меня.

— Да, я просто не думала, что это будет так эмоционально.

— Но ты же не на всю жизнь прощаешься. Хочешь, мы будем сюда иногда приезжать?

— Да, очень хочу.

— Отлично, а пока у меня есть идея!

— Какая?

— Идем! Покажешь мне магазины поблизости.

Фабиан буквально вытолкнул меня на улицу, хотя я не собиралась так рано уходить. Но парень был непреклонен и в ближайшем же магазине скупил все сладости, а в соседнем накупил много игрушек. Из третьего же он принес ворох теплых одеял. И именно с таким богатством мы вернулись в приют, чем вызвали целый шквал благодарностей от работников.

Для Фабиана это были копейки, а для детей, которые скоро вернутся, настоящие богатства.

Я никогда раньше не видела, чтобы Фабиан так краснел от похвалы. А может я в целом редко видела, чтобы его благодарили.

Даже у спустившегося к нам Ганондорфа глаза уползли на лоб от увиденного.

— Так, дети, нам пора, — скомандовал бывший ректор, прощаясь за руку с директором приюта.

— Мы не дети, — ответил Фабиан, правда без злости.

Мы уже открыли двери машины, когда Ганондорф резко замер и задумался.

— Что? — спросил Фабиан.

— Мы не заезжали есть. Может сейчас зайдем перекусим? А потом ты за руль.

— Хорошо.

— Энрика, подскажешь хорошее место?

— Да! Тут неподалеку есть одно уютное кафе, я сама там никогда не была, но говорят, что там очень вкусно…

Удивительно, но кафе, которое мне раньше казалось шикарным и непохожим на другие, сейчас виделось серым и обычным, теряясь на фоне даже обычных кафе студенческого городка. А ведь когда-то нас отсюда гоняли, чтобы мы не испачкали стекла своими руками…

Мы заняли уютный столик, сделали заказ, я вновь престыдилась, что за меня будут платить, хотя и жила за счет братьев.

— Ганондорф, — обратилась я к старшему Таркенсону, который давно попросил называть его по имени.

— Да.

— А я могу найти у вас где-нибудь работу? Может я могу устроиться в вашем доме прислугой?

Фабиан после этих слов подавился соком, который принесли слишком быстро.

— Энрика, ты меня поражаешь. Я думал, ты спросишь про родителей… — Ганондорф внимательно на меня посмотрел.

Но об этом мне было спрашивать слишком страшно, я до сих пор не поняла, хочу ли знать причину, по которой выросла в приюте. Мне всегда было приятно фантазировать, что мои родители героически погибли, а не кинули меня из ненадобности.

— А может лучше о работе? Мне неуютно жить за вас счет.

— А мне неуютно от того, что ты поднимаешь эту тему! — вспылил Фабиан. — Ты согласилась с тем, что мы пара, поэтому я тебя обеспечиваю, ты живешь в моем доме, и я слышать ничего не хочу! Ганондорф, что там с ее родителями?

— Я отвечу, если только Энрика захочет это знать.

Я устало махнула рукой, понимая, что все равно сдамся и спрошу.

— Тебя в приют сдал отец.

— О как. А мама? — удивленно спросил Фабиан.

— А про маму информации нет.

— Интересно. Обычно все бывает наоборот: в графе отец прочерк, а тут… Мужчина не мог не знать, кто тебя родил.

— А вдруг он не мой отец? Просто нашел меня на улице и принес в приют?

— Исключено, у него были все справки от врачей, точное время рождение, вес, рост. Он даже рассказал, как проходили роды и протекала беременность.

— В общем рассказал все, что знал, кроме имени матери, — заключил Фабиан.

— А он не сказал, почему избавляется от меня?

— Нет. Но директор сообщил, что мужчине было очень тяжело с тобой расставаться. Он любил тебя.

— Когда любят, не бросают! — в сердцах выпалила я и скомкала салфетку, которая случайно загорелась. Благо Фабиан быстро среагировал и потушил ее.

— Боюсь, с моим пребыванием за рулем могут возникнуть проблемы. Она без пассов сейчас салфетку сожгла, не знаю, сколько магии из меня вытянула, — обратился он к брату.

— Ничего. Энри, не переживай. Я попробую что-то узнать.

— Да я уже не переживаю. Я просто не понимаю… С тех пор, как я покинула приют, где мой дом…

— У меня! — не задумываясь, ответил Фабиан, и мне очень хотелось с ним согласиться, но я пока не могла.

Обратная дорога показалась бесконечной, отчасти потому, что я не могла заснуть и все время обдумывала новую информацию. Спасал только Лимочник, который влиял на меня, как хороший успокоительный отвар. К середине дороги Фабиан смог сесть за руль, Ганондрф посадил меня рядом с ним, а сам сел назад, якобы, чтобы вздремнуть.

Фабиан ехал более быстро, чем Ганондорф, сжимая в одной руке мою ладонь, от чего мне было очень приятно. Лимочник же уселся на подголовник сиденья, и как штурман периодически чирикал.

Изабеллы дома не оказалось, поэтому мы поужинали в спокойной обстановке и в самой простой домашней одежде, и я первая удалилась спать, даже отказавшись от привычной прогулки.

Утром меня ожидали сразу две новости. Первая: оба брата куда-то уехали. Вторая: Изабелла вернулась.

Я успела позавтракать в одиночестве и почти дойти до своей комнаты, когда меня отвлекли крики с первого этажа. Я честно хотела их проигнорировать, но мое имя, упомянутое в потоке недовольств, не позволило это сделать.

— Что случилось? — спросила я у Изабеллы, которая разгневанно отчитывала прислугу

— Энрика, это правда, что ты позавтракала одна?

— Да.

— Кто тебе разрешил⁈

— В смысл? Никто.

— Вот именно! Ты должна была дождаться меня.

— Мне сказали, что ты вчера поздно приехала, и значит могла сегодня поздно проснуться.

— Да, и что?

— А я хотела есть.

— Это неправильно! Я не буду завтракать одна! Ты составишь мне компанию!

И, не дожидаясь моего ответа, девушка направилась в столовую, а я поспешила за ней.

— Приятного аппетита, — вежливо сказала я, усаживаясь на стул и рассматривая предложенные фрукты. Ничего другого в меня бы сейчас не влезло.

— Спасибо. Ох, я так устала за вчерашний день. Пообщалась с несколькими швеями, прежде чем решить, кому доверить пошив моего платья для бала. Ты, кстати, приглашена на него?

— Думаю, нет.

— Что так, Фабиан не пригласил?

— Думаю, мне там не место.

— Ты, наверное, расстроилась? Наверное, это для тебя такое событие! Ведь такие праздники не каждый день устраивают, правда?

— Все в порядке.

Если честно, я понятия не имела, что за бал, как-то не до этого было последние дни, но разговор мне был неприятен.

— Но ты тоже пойми мальчика. Я слышала про твоего папу, но не думаю, что он был аристократом. Аристократ так бы не поступил со своей дочерью… Твоя семья… Ну, как бы это помягче сказать… Явно не из тех кругов, к которым мы привыкли. Но не переживай! Здесь все очень дружелюбны, даже Фабиан к тебе дружелюбно относится…

— Фабиан? Дружелюбно? Мы поддерживаем друг друга, мы дорожим друг другом… У нас…

— Что у вас? Еще скажи — любовь, — девушка фыркнула. — Как трогательно! Но знаешь, в нашем мире даже любовь — это не всё. Важны ещё и… Как это… Внешние данные и статус, вот. Ты же понимаешь? Но ты не волнуйся. Может, и тебе повезет изменить свою жизнь к лучшему. Ведь Фабиан хоть и младший, хоть и не такой влиятельный, как Ганондорф, но всё же…

— Фабиан — замечательный человек. И я не думаю, что наше счастье зависит от статуса или внешности.

— О, как мило! Такая наивность… Правда, в нашем мире это редкость. Но знаешь, я всегда говорю: «Если нет красоты или денег, то хотя бы старайся быть умной». Я уверена, у тебя получится найти своё место. Ведь правда?

— Спасибо за совет. Я думаю, каждый человек заслуживает счастья и уважения, независимо от его происхождения или благосостояния.

— Конечно, конечно. Вот видишь, мы уже находим общий язык.

В этот момент раздался звонок в дверь, и я выдохнула, надеясь, что Изабелла переключится на гостей.

— Ой, это ко мне, пришли снимать мерки! Карестия и Лоалин, вы мне нужны! — обратилась Изабелла к двум служанкам и резко встала из-за стола, сбив своей пышной юбкой чайничек с какао.

— Ой…

— Ничего страшного, мы сейчас уберем и придем…

— Что? Нет, это недопустимо! Ко мне пришла снимать мерки сама госпожа Августа, она ждать не будет! Вы должна мне помочь, а уборка… Энрика тут приберет…

Изабелла вздергивает свой красивый носик и направляется к выходу, а Карестия и Лоалин застывают на месте, не понимая, что делать дальше.

— Все в порядке, идите, я уберу, — машу рукой, желая прекратить этот цирк.

— Нет! — внезапный голос Фабиана разносится на всю столовую, а он со взглядом, в котором разрываются молнии, выходит из коридора. За ним появляется Ганондорф, и Изабелла застывает на месте.

— Ой, вы уже вернулись? Давно? — невинно хлопает ресницами девушка.

— С самого начала вашего завтрака, — сквозь зубы отвечает Ганондорф.

— А чего не зашли? Не присоединились?

— Мы не голодные.

— Ганондорф, хватит! Ты можешь сколько угодно любезничать со своей девушкой, но я скажу сразу и прямо, если она еще раз посмеет обидеть или унизить мою невесту, — последнее слово он тянет и буквально выделяет интонацией, а я замираю и краснею, понимая, что Фабиан заигрывается на публику.

— То что? — ехидно спрашивает Изабелла

— То я буду поднимать вопрос о размене дома. Мне осталось еще полтора года до окончания академии и стабилизации силы, этого времени как раз хватит, чтобы подготовить все документы к продаже и размену. Мы просто разъедимся с братом и забудем друг о друге.

— Фабиан! — начинает Ганондорф, но младший брат не дает ему договорить.

— Что Фабиан? Сколько можно⁈ Я уже не ребенок, и я проявляю уважение к ней, но требую этого же взамен. Знаешь почему мы с Энрикой не идем на бал? — он снова обращается к Изабелле. — Потому что нам некогда. Потому что у нас учеба, зачеты, дела. Это ты растешь как сорняк на грядке, которого интересует лишь одно — как бы его не выдернули.

— Фабиан!

— Ганондорф! Хватит! Я не ребенок! Хватит всегда воспитывать только тех, кто тебя слушает, а не тех, кто в этом нуждается.

— Можно подумать, ты растешь не так! — взрывается Изабелла.

— Я рос так! Но я взрослею…

— Фабиан! — снова встревает Ганондорф. — Я хочу все обсудить спокойно…

— И снова все свести на нет. Ты в академии заминал мои конфликты, а тут ты тоже самое делаешь с ней…

— Ты…

— Хватит, успокойтесь! — не выдерживаю я, вырываю из рук прислуги тряпку, вытираю пол и быстро убегаю к себе в комнату.

Это моральный перебор. Не знаю, есть ли такое выражение, но у меня именно это состояние. Иначе это не назвать.

Я начинаю плакать, когда раздается сначала тихий стук, а потом дверь и вовсе приоткрывается, пропуская Фабиана.

— Прости, к тебе можно?

— Ты уже зашел, — всхлипываю я.

— Если хочешь, я могу уйти.

— Нет, не надо.

Фабиан садится рядом и нежно меня обнимает.

— Прости.

— Ты то тут при чем? Просто я устала…

— Тебя недавно чуть не убили, тебе пришлось вернуться в свое прошлое, ты узнала неприятную правду про отца, ты отказалась от мечты и ушла из академии, а я не могу даже защитить тебя от Изабеллы.

— Ты тоже много чего сделал, не прибедняйся.

Я только сейчас осознаю, что все сказанное Фабианом правда, и что действительно эти эмоции копились во мне уже давно, но только сейчас вырвались наружу.

— Я делаю недостаточно… — тем временем продолжает Фабиан, нежно меня обнимая. — Хочешь, мы тоже пойдем на бал?

— Нет. Я даже не знаю, что это за бал.

— Я тоже… Вроде в честь дня возвышения силы, — засмеялся парень. — Но какое это имеет значение? Купим тебе самое красивое платье, я же испортил тебе твой первый бал.

— Тебе тоже не дали тогда повеселиться с твоей пышногрудой подружкой.

— Ревнуешь? — смеется Фабиан. — Не стоит, она меня не интересует. Меня никто кроме тебя не интересует. И решено, мы идем с тобой на бал!

В тот момент его губы касаются моих и мир вокруг замирает. Фабиан медленно чертит полоску из поцелуев по моей шеи, и это похоже на мягкое прикосновение первого снега к земле: такое же нежное и едва уловимое. Мое сердце, которое еще секунду назад колотилось в груди как птица, пытающаяся вырваться из клетки, вдруг успокаивается, словно оно нашло свой дом, свое убежище.

Слезы, что беспрестанно текли по щекам, начали медленно стихать, уступая место чувству благодарности и любви. Я чувствую, как каждый поцелуй Фабиана впитывает в себя боль и страхи всех последних месяцев, оставляя взамен лишь тепло и уверенность.

Его руки, крепко обнимающие мою талию, как стены крепости, защищающие от всех бед. Я впервые за долгое время чувствую себя безопасно, словно в этом маленьком пространстве между нашими телами не существует ничего, что могло бы причинить боль. Эмоции, что охватывают мой разум, настолько мощные и всепоглощающие, что на мгновение я забываю обо всем на свете.

Фабиан, кажется, тоже потерялся. Его голос, тихий и успокаивающий, звучит как мелодия, способная исцелить душу. Слова любви и поддержки, произносимые им в этот момент, такие важные и необходимые…

Когда он снова целует меня в губы и сильнее прижимает к себе, из моей груди вырывается невольный стон. В этот момент я понимаю, что хочу большего, что готова к большему…

— Энри, останови меня, пожалуйста, я сам не смогу… — шепчет мне в ухо Фабиан.

— Давай не сможем вместе….

В этот момент время словно останавливается, уступив место величественному танцу эмоций, которые разрастаются в наших телах.

Мои глаза, наполненные слезами, еще раз смотрят на Фабиана, а потом закрываются, чтобы я смогла как можно ярче прочувствовать каждое его прикосновение…

Это напоминало не слияние двух тел, а слияние двух душ, которые нашли друг друга среди хаоса жизни. В каждом движении Фабиана были страсть и нежность, обещание и преданность. Я отвечала на его поцелуи с такой же страстью, позволяя этому моменту полностью поглотить меня.

В этот день я по-настоящему поняла, что значит быть любимой.