Академия чаросвет. Тень

Глава 20. Практика по твареводству

Я сидела за столиком ресторана, на окнах которого висели роскошные шторы из тяжелого алого бархата. У нас в Сумерках штор не вешали никогда – не было в том нужды, каждую крупицу света считали за благо. Распорядитель зеркал вел строгий учет лучей, и за то, чтобы получить дополнительные полчаса света на свой огород, тетя Рут каждый месяц отстегивала тридцать монет. Но на солнечной половине ценили тень и прохладу.

– Ты как будто не здесь, – заметил Бастиан, взяв меня за руку, и по моей коже тут же заплясали солнечные зайчики.

– Прости, – ответила я. – Что ты говорил?

– Почему ты решила заниматься по тетрадке Расмуса? – повторил Бас свой вопрос. – Есть учебники и методички, которые объясняют приемы боевки куда понятнее.

Потому что Расмус Корреган – мой отец, который когда-то спас меня от тварей ночи, и сейчас спасает снова, быть может, от тварей пострашнее.

– Расмус пишет, что в этих приемах может проявиться вторая половина моей силы, – пояснила я, понизив голос.

Во мне течет темная кровь седьмого дома. Я не имела права больше от нее отказываться. Мой отец, с которым я едва успела познакомиться, томится где-то в заключении. Мои родные Сумерки находятся под угрозой вечной тьмы. Восстание, если оно все же случится, зальет землю кровью и превратит Фалько в убийцу, и не только его.

Себастиан Альваро – высший чар, лучший в боевке на своем курсе. Конечно, его отправят в Сумерки тоже. Быть может, засчитают это за практику, добавят пару баллов к и без того высокому рейтингу.

К нам подошел официант, поставил передо мной блюдо с чем-то маленьким, но дико изысканным.

– За такое у нас в таверне могли бы и побить, – усмехнулась я, рассматривая пирамидку из розовых рыбных лепестков, сбрызнутых каплями густого желтого соуса.

– Давай поменяемся, – предложил Бастиан и, не дождавшись ответа, забрал тарелку себе, а передо мной поставил салат с добрым куском мяса.

– Оно красиво называлось, – виновато пояснила я.

Надо было признаться, что меню словно написано на чужом языке, но я и без того чувствовала себя здесь неловко.

– Оно и на вкус ничего, – сказал Бас. – Хочешь попробовать?

Он протянул мне вилку с наколотым розовым лепестком, тонким до прозрачности, и я послушно открыла рот.

– Вкусно, – подтвердила я, облизнув губы, и в серых глазах Бастиана закрутился вихрь искр чаросвета.

А еще в синей тетради Расмуса было написано, что для пробуждения тьмы свет должен гореть очень ярко. Я знала способ повысить уровень. Он сидел сейчас напротив, и мне казалось, что чарослово, сказанное при знакомстве, действует до сих пор.

Мне хотелось прикоснуться к смуглой коже Бастиана, провести кончиками пальцев по чуть колючим щекам, расстегнуть пуговицы на его белой рубашке и положить ладони на грудь, чтобы услышать, как разгоняется сердце. Я ждала его поцелуев, от которых во мне вспыхивал свет и тело плавилось от жаркого наслаждения. Мне нравилось просто смотреть на него. Впрочем, не мне одной.

– Браслет Альваро произвел настоящий фурор, – сказала я.

Бастиан одним махом съел всю рыбную горку и кивнул.

– Знаешь, Мэди, браслет – полумера, – ответил он, промокнув салфеткой губы. – Но когда я получу официальное подтверждение помолвки от дома Альваро, то все точно заткнутся и перестанут тебя донимать.

– Почему ты все решаешь за меня? – возмутилась я. – Мы ведь договорились, что это только браслет.

– Это ты договорилась, – упрямо ответил Бастиан. – Все равно мы поженимся однажды, так чего тянуть? Ты как-то заявила, что собираешься хранить девственность до свадьбы. В моих интересах устроить все побыстрее, пока я с ума не сошел. – Он глянул на меня и улыбнулся. – Прости, похоже, я смущаю тебя своим пылом.

Меня смущало то, что я и сама планировала с ним переспать. Желательно прямо сегодня.

Да, раньше я говорила другое, но все изменилось. В Сумерках близость до свадьбы осуждалась, но даже Первый не скажет и слова против, если это пробудит во мне силы седьмого дома. Он бы сам подложил меня под любого чара, если бы знал, что это даст ему оружие для победы.

Что будет дальше, я толком не понимала. Но может, после этого шага я увижу, каким должен быть следующий.

– По-хорошему, я должен просить твоей руки у твоего отца, – задумчиво произнес Бастиан. – Интересно, куда подевался Расмус? Я все же дожму его и узнаю, твой ли он папаша. А потом наше противостояние выйдет на новый уровень.

Я не стала рассказывать ему о Расмусе и предсказаниях Фелиции. Она настоятельно просила не делать резких движений. Возможно, для Расмуса будет лучше и безопаснее оставаться простым библиотекарем, а не отцом наследницы седьмого дома. Звучит пафосно, но что я там наследую? Холодную ночь, полную тварей?

– Может быть, немного вина? – предложил официант, подойдя к нашему столику.

– Хочешь? – спросил Бастиан, но я мотнула головой. – Не надо, – отказался он, и, когда официант ушел, добавил: – Я иду на ночную практику, и лучше бы мне быть трезвым.

– Вот как, – пробормотала я, испытав смесь разочарования и облегчения. Значит, не сегодня.

Но когда мы вернулись в академию, Бастиан остановил чаромобиль, перегнулся ко мне и поцеловал, и я забыла и о сомнениях, и обо всяких планах.

Горячие губы терзали мой рот так жадно, что я застонала. Но когда Бас отстранился, запустила пальцы в его волосы и притянула к себе снова. Его язык в моем рту, его ладони на моей коже. Ловкие пальцы расправились с пуговками на блузке и легли мне на грудь.

Я ахнула от острых ощущений, и Бас пробормотал:

– Ты моя невеста, можно… Такая красивая… – Он слегка сжал ладони, его глаза полыхнули чистым золотом, и Бас быстро убрал руки и выпалил: – Лучше иди, Мэди.

Я послушно выскользнула из машины, застегнула пуговки и привела себя в порядок. А когда обернулась, увидела, что Бас сидит, вцепившись в руль и уткнувшись в него лбом. Наверное, если бы я сказала, что согласна, то он бы легко прогулял ночную практику по твареводству? Но я все же вошла в башню Альваро, а чаромобиль тронулся с места и покатился прочь.

***

Бастиан воспользовался порталом, хоть и не любил момент переноса, и шагнул на тренировочный плац, укутанный темнотой. По периметру горели огни, студенты толпились у линии финиша, и Бас подошел к ним.

– Опаздываешь, Альваро, – заметил Монтега и, широко осклабившись, тронул языком новенький зуб. – Смотри, как красиво сделали. У меня снова идеальная улыбка.

– Может, и остальные зубы хочешь поменять? – миролюбиво предложил Бастиан.

– Если что, я знаю, к кому обратиться.

– А ты чего такой дружелюбный?

Монтега пожал плечами.

– Признаю, я поступил некрасиво. Только не говори этого Фалько. Не хватало еще извиняться перед рыжим. Но оскорблять чужую маму не стоило. Хотя опять же – свои слова я назад не беру. Если бы не вмешательство прорицательницы, я бы тебя уделал.

– Слушай, хочешь реванш – он тебе будет, – согласился Бастиан. – На следующем матче посмотрим, как ты вновь проиграешь.

Кейден хмыкнул и легонько стукнул его кулаком в плечо. Бастиан стукнул его в ответ чуть сильнее. Монтега ответил и получил ощутимый тычок в грудь.

– Хватит! – вмешалась Ронда, встав между ними. – Не хватало снова устроить драку. Да еще на тренировке по тварям.

– Тебе дело? – с вызовом произнес Монтега.

– Конечно, мне дело! – возмутилась она. – Вы, два дурня, будущие главы великих домов. И мне делается страшно от того, что мое будущее зависит от тех, кто не умеет держать себя в руках.

– Ты кого дурнем назвала? – процедил Кейден, но Ронда развернулась и заявила ему в лицо:

– Тебя. Если ты этого не уловил, то ты еще больший дурень. А ты, Бас, что стоишь? Дунгер там рвет и мечет!

– А что такое? – нахмурился Бас.

– О, ты не знаешь? – она покусала губы. – Твой Веник сбежал.

***

Бас быстро прошел по длинному темному коридору, устланному соломой, не обращая внимания на запахи и мерцающие за толстыми решетками глаза. Дунгер стоял у последнего загона, разглядывая искалеченный замок, превратившийся в мятый кусок металла.

– Ума не приложу, как он это сделал, – вздохнул профессор, завидев Баса. – Очень умная тварь.

– Вы нашли его? – выпалил Бастиан.

– Умная и хитрая, – буркнул Дунгер, ожесточенно почесав шрамы, уродующие левую половину лица. – Следы теряются в скалах. Видимо, ушел в Ночь. Мне жаль, Бастиан. Я готов поставить тебе зачет без экзамена. Знаю, ты бы легко его сдал.

Бас зажег пару светляков, чтобы разглядеть клетку получше. В одном из углов виднелись следы подкопа, на решетках – полосы от зубов. Веник давно рвался на свободу.

– Зубами он бы не достал, – задумался профессор, и его глаза замерцали чаросветом. – Может, подцепил когтями. Сейчас толком не поймешь, но вот это явно след от клыка. Как будто Веник скинул замок, а потом еще и пожевал.

– Он вроде не мстительный, – пробормотал Бастиан.

– Это частая ошибка студентов, – заметил Дунгер. – Ты начал воспринимать тварь ночи как дружелюбного песика, но это не так. Хоть бы он не рванул на территорию академии…

– Вы уже подняли тревогу?

– Я передал информацию охране, – кивнул профессор. – Одиночная тварь не так уж опасна. Любой студент старше второго курса может справиться с ней влёгкую.

– Старше второго курса, – пробормотал Бас и рванул к выходу.

– Загляни ко мне завтра! – выкрикнул ему в спину Дунгер. – Есть два щенка!

Бас уже не слышал его. Он мчался к порталу, прикидывая, сколько это отнимет времени. Чаромобиль рядом с порталом, он будет дома минут через десять от силы. Пес мог пойти туда.

Что бы Дунгер ни говорил, Веник привязан к Басу, и он сам в этом виноват. Он брал его в башню и держал на первом этаже, когда тот был еще крошкой с молочными клыками и мягкой чешуей. Надеялся вырастить его послушным. Так и вышло – Веник ловит команды на лету. Но что если в дом войдет кто-то другой?

***

Найрин улыбнулась, отведя взгляд от яркой вспышки в портале. Бастиан так спешит, не зная, что уже опоздал.

Ей хотелось петь от радости и гордости за саму себя. Прекрасный план и отличная реализация! Поначалу она думала подставить Монтегу. Они с Альваро на ножах, после драки на чаркроссе Кейден стал бы первым подозреваемым. Но потом решила действовать тоньше. Пусть Себастиан винит сам себя. Не досмотрел, не уберег любимую от судьбы-злодейки.

С Призраком пришлось повозиться, но в итоге он сдался, подчинившись ментальным командам. Только получив полный контроль, Найрин решилась открыть клетку и заставила пса погрызть замок.

Дальше дело техники. К счастью, башня Альваро стояла у края парка, так что никто не заметил ни ее, ни огромного черного пса. Себастиан поехал куда-то вместе с тенью, и у Найрин было полно времени.

– Охранять! – приказала она, и Призрак уселся у лестницы на первом этаже башни Альваро, навострив уши.

Одна из простейших команд. Они отрабатывали ее еще на третьем курсе.

У отряда, идущего в Ночь, могла появиться необходимость оставить лагерь под защитой. Припасы, раненые, ценные артефакты, найденные во мраке, – все это требовало охраны. Бастиан выдрессировал Призрака великолепно – он кинется на защиту и порвет любого, кто проникнет в дом его хозяина.

К тому же черный как ночь пес сливался с тьмой, и его нельзя было разглядеть даже за несколько шагов.

Оставались детали. Бастиан всегда пропускал даму вперед, но этих секунд могло не хватить. Так что Найрин подговорила одного из студентов, с которым изредка спала, погулять у въезда в академию. Если бы Бас тоже решил пойти домой, тот бы окликнул его каким-нибудь немудреным вопросом, задержал, или вовсе затеял драку.

В этой части плана Найрин слегка сомневалась, поэтому скрестила пальцы на удачу. Хоть бы все прошло хорошо, и тень уже лежит в луже собственной крови.

Найрин вновь улыбнулась и поймала внимательный взгляд Монтеги.

– Чему радуешься? – с подозрением спросил он, подойдя ближе.

Знал бы Кейден, что прошел на волосок от того, чтобы стать подозреваемым в убийстве. Но его тварь слишком медлительная, у тени появился бы шанс сбежать.

– Хорошее предчувствие, – ответила Найрин. – Как будто, знаешь, скоро должно произойти нечто прекрасное.

– Могу подарить тебе вечер, полный чудес, – промурлыкал он, придвигаясь ближе.

Монтега тоже был интересным и, возможно, подходил ей куда больше, но он не Альваро. Найрин бросила на Кейдена игривый взгляд и отошла прочь.

***

Я шагнула в темное нутро башни и меня наотмашь ударило волной запахов. Соленые огурцы тети Рут воняли так сильно, как будто бочонок взорвался и расплескал содержимое всюду. В запах маринада вплетался еще какой-то, чужой, но как будто знакомый. Я уже чувствовала его, когда пришла в башню впервые, но теперь он стал гораздо сильнее.

Я прошла вперед, намереваясь оценить масштаб проблемы и, быть может, быстренько все убрать, пока Бас не пришел. Поморгала, чтобы глаза поскорей привыкли к темноте, но та вдруг ожила и шагнула ко мне.

Дверь позади захлопнулась, отрезая источник света, но я, как все сумеречные, видела и во мраке. Вытянутая морда с острыми ушами. Выпирающие из пасти двойные клыки. Блестящие злобой глаза и влажный пористый нос. Изогнутый шипастый загривок. Длинные лапы с когтями, которые в наступившей тишине громко клацнули о каменный пол.

Тварь приблизилась, едва не ткнувшись мне в нос своей уродливой мордой, и шумно втянула запах.

Это уже было однажды.

Такая же тварь.

И мама, лежащая на полу комнаты, по которому растекалась кровь, черная в темноте.

Сердце колотилось так часто и сильно, отдаваясь ударами и в голове, и в животе, и в кончиках пальцев, словно все мое тело сейчас билось в панике.

Скелет такой же твари, обвитый вьюнком, остался в доме моего детства, которое вдруг замелькало перед глазами яркими картинками. Как будто одно воспоминание потянуло за собой остальные.

У моей мамы были темные волосы и светлая улыбка. Мы жили в комнате над цветочной лавкой, а еще выше, на крыше, был сад. Там цвели разные растения, но маме больше всех нравился лапотник. Она говорила, что его цветы синие, как мои глаза.

Мама смеется и, склонившись ко мне, целует в нос. Мама готовит мои любимые блинчики и кладет на каждый по ягодке. Мама читает, и я засыпаю, уткнувшись ей в бок и закинув на нее руку.

Я была счастлива в нашем маленьком мире, а вот мама часто грустила и иногда даже плакала, когда думала, что я не вижу.

Тварь вздернула верхнюю губу, обнажая острые зубы, и тьма вдруг стала густой и непроницаемо плотной, закрыв от меня и этот кошмар, и все остальное.

***

Человек, который так сильно пах хозяином, вдруг упал.

Веник понюхал его еще раз, облизал лицо. Человек не пошевелился.

Веник аккуратно подцепил зубами край вещи, в которую завернулся человек, и оттащил его в глубь дома. Охранять. Это принадлежит хозяину. Веник будет охранять хорошо, и тогда хозяин не рассердится, что Веник съел прекрасные пахучие штуки, от которых щиплет в носу.

Он уселся перед закрытой дверью, прислушиваясь – не идет ли еще кто-нибудь. Потом лег, вытянул хвост. Покосился на человека, но тот по-прежнему не двигался. Веник слышал стук его сердца, тихое дыхание. Спит.

Веник зевнул, широко открыв пасть, и положил голову на лапы.

Хозяин пришел скоро. Веник узнал его шаги и радостно застучал хвостом по полу. Дверь открылась, и он кинулся навстречу.

– Место! – рявкнул хозяин.

Рассердился. Наверное, сам хотел съесть те вкусные штуки.

Веник виновато попятился, лег, накрыв морду лапами. А хозяин сгреб спящего человека и побежал с ним по лестнице. Веник поднялся, посмотрел наверх, а потом вдруг вспомнил! Он ведь закопал одну штуку на потом! Он отроет ее и принесет хозяину, и тот его простит!

Он выскользнул из башни, огляделся и принялся быстро грести лапами под крыльцом.

***

Такая бледная, неподвижная, но пульс есть, и ни ран, ни ссадин не видно.

Бастиан положил ее на диван, принес воды, побрызгал на лицо. Потер ладони, вспоминая целительский курс, и быстро провел ими по ее телу. Ощупал голову Мэди – шишек нет, ссадин тоже. Пустил легкий импульс света, который должен был вернуть ее в чувство. Наверное, испугалась и потеряла сознание. Веник тот еще страшила.

Дверь скрипнула, и внутрь просунулась черная башка. Пес виновато заскулил, прижимая уши, и положил на пол огурец, который вонял даже издали. А Мэди наконец вздохнула и пошевелилась.

– Ты в порядке? – спросил Бастиан, склонившись.

Она приоткрыла глаза, и они тут же расширились от ужаса.

– Это Веник, – быстро сказал Бас, проследив за ее взглядом. – Так он страшный, конечно, но ты не пугайся. Он меня слушается. Смотри. Веник, сидеть. Служить. Веник, голос.

Пес охотно взвыл, переступив лапами, и Мэди шустро отползла подальше по дивану, вжавшись в спинку.

– Лежать, – приказал Бас и повернулся к Мэдерли. – Давай отведу тебя к целителям. Ты можешь идти?

– Не надо, – хрипло отказалась она и откашлялась.

– Водички? – предложил он.

Мэди выпила целый стакан, не отрывая глаз от собаки.

– Он удрал, зараза такая, – повинился Бас. – Тварей держат в загонах ближе к Ночи. Там и тренировки проходят. Но Веник все норовил сбежать, и вот ему удалось.

– Веник? – переспросила Мэди.

– Вообще-то официально он Призрак. Призрак, Привидение, Веник, – пояснил Бас цепочку имен. – Мэди, пойдем в лекарню. Ты могла удариться головой.

Она посмотрела на него, и то, что было в синих глазах, совсем ему не понравилось.

– Мэди, прости, пожалуйста, – попросил он. – Хочешь, Веник тоже извинится? Смотри, он принес огурец тети Рут. Судя по запаху внизу, он разломал бочонок и все их сожрал, но готов поделиться последним.

– Мило, – ответила Мэди, опустив ноги на пол.

Она даже не стала разуваться как обычно и прошла по ковру в туфлях, держась подальше от пса.

– Мэди, подожди! – позвал Бас.

– Спокойной ночи, – сказала она и, юркнув в свою комнату, задвинула с той стороны засов.

Бас вздохнул и посмотрел на Веника, который, чувствуя свою вину, сжался в углу, словно пытаясь стать как можно меньше.

– Иди сюда, – позвал Бастиан, похлопав себя по бедру.

Пес, радостно вскочив, подбежал, боднул колючей башкой его ногу, а потом выплюнул ему на штаны изрядно пожеванный, слюнявый и грязный огурец.

– Вот спасибо, – с сарказмом произнес Бас, а Веник сел напротив и уставился на него влюбленными глазами. – Придется тебе вернуться в вольер, – добавил он, почесав его за ухом. – Ты, оказывается, любишь огурчики?

Брезгливо взяв огурец двумя пальцами, он бросил его псу. Челюсти клацнули, Веник облизнулся и вывалил розовый язык.

Бас подошел к двери в комнату Мэди и постучал.

– Мэдерли, – позвал он. – Открой. Давай поговорим.

– Я хочу побыть одна, – донеслось до него.

– Я отведу Веника назад, – сказал Бас. – Хочешь с нами? Мэди, он правда хороший. Если ты узнаешь его лучше…

– Я не хочу, – ответила она.

Бас еще помялся под дверью, но потом решил, что лучше не давить.

– Она еще узнает, какой ты хороший мальчик, – шепотом пообещал он Венику и, положив руку на шипастый загривок, повел пса прочь.

***

Теперь я помнила все.

А главное – ту самую внезапно накрывшую город ночь.

Я видела человека, сияющего как самый яркий фонарь. Он шел по улице Левых Порожков, и твари, повинуясь его командам, забегали в дома, откуда доносились крики и стоны.

Твари бы не сожрали город так быстро. Но их туда привели. В академии и предмет такой есть – твареводство. Интересно, команду «взять» учат сразу или последней? Наверное, у Бастиана отличная оценка – вон как пес его слушается. Черный пес Альваро, сожравший мою мать.

Первый прав. Чарам нельзя доверять. Они по другую сторону. Они захватили себе солнечные земли и выставили сумеречных вон. Они уничтожили один город и могут уничтожить второй, лишь бы сохранить свою власть и нежиться дальше под теплыми лучами солнца, посылая в Сумерки отраженный свет.

Бас ушел вместе с монстром, и, выглянув в окно, я увидела, как они оба исчезают под сенью деревьев.

Заметив приставшую к блузке черную чешуйку, я стряхнула ее прочь, поморщившись от гадливости. Запах твари как будто пропитал меня насквозь, и я, всхлипывая от отвращения, разделась, трясущимися руками срывая с себя одежду.

Бросив ее в поддон душа, кинула туда все мыло, что лежало в корзинке, а потом и сама стала под горячие струи воды.

Между светлой и темной половиной тянется Солнечный рубеж. Между мной и Бастианом тоже стена. И я словно влетела в нее с разбегу.