Агентство магических катастроф

— Эля, ты чего?

— Ты голый! — обвинительно выпалила я.

— Ну да, так ты ведь сама с меня вчера одежду стащила. Сказала, что она мешает.

Я почувствовала, как мир зашатался, а сердце срочно рвануло к горлу, мешая дышать.

— Ничего такого я не говорила.

— Я сопротивлялся, — уточнил этот гад.

Нет, ну вы представьте! Стоит девушка. Голая. Утром. В номере. Неподалеку от кровати с голым мужчиной. А он еще и заявляет, что сопротивлялся!

Уже через минуту Клин вылетел из комнаты, уворачиваясь от пульсаров, с грохотом взрывающихся вместе со стенами. Я бежала следом, завернутая в одеяло, и орала, что все равно убью, так что лучше пусть сразу встанет и не мешает. Тина скучающим взглядом проводила нашу компанию. На руках она держала сразу и зайца, и кота с огромными перепуганными глазами.

Я не учла только одного. Здесь была харчевня, и когда мы оба появились внизу, то мирно обедающие горожане уделили нам максимум внимания.

В повисшей тишине Клин остановился и храбро повернул назад. Подошел ко мне, стоящей на последней ступеньке с занесенным в правой руке колючим пульсаром, приобнял и громко чмокнул в щеку. Пульсар погас, а все громко зааплодировали, выкрикивая скабрезности и пожелания удачи смельчаку. Меня, все еще находящуюся в ступоре, мягко повели обратно в номер, где и закрыли.

К завтраку я спустилась уже вполне вменяемая, правда, не удержалась и колданула, увидев в центре стола кота рядом с зайцем, один из которых поглощал свежие сливки, а другой — не менее свежую капусту из рук Тины. В итоге Филин уже в своем истинном обличье сидел перед офигевшим Уськой на столе и аккуратно облизывал пальцы Тине. Тина ахнула и залепила ему пощечину. Филин улетел под стол под хохот кота и окружающих зрителей. Правда, вскоре он вылез, потирая красный отпечаток ладони на щеке и бросая на меня пламенные взгляды, обещающие скорую месть. Но я уже невозмутимо села за стол, стараясь не смотреть в сторону Клина. Однако он попросту пересел ко мне и правой рукой сгреб меня за талию, ласково чмокнув в щеку и убрав за ухо прядь обалдело легших на плечи волос.

Я растерянно посмотрела на невозмутимую Тину и не обращающих на меня внимания кота с Филином и смирилась с ситуацией. В конце концов я ведь и сама этого хотела, просто прятала свое желание в глубине души. В очень глубокой глубине.

Сердце радостно скакало по всей груди, мешая нормально есть, а если учесть, что Клин периодически подкармливал меня из рук, и как я только в обморок там не упала. Хорошо хоть румянец на моих щеках увидеть было довольно проблематично и на высказывание кота о том, что наконец-то приручена дикая кошка, я ограничилась хрустом костей поглощаемого мною барашка.

— Тина, дорогая, а меня можно покормить с ручек? Я так привык к твоей пышной груди…

Пощечина. И над столом возвышаются две задранные ноги нашего ловеласа. Мне резко полегчало, и я даже смогла закончить завтрак, не обращая внимания на руку Клина, все еще придерживающую меня за талию.

— Дорогая, — жарко прошептал Клин мне на ухо.

Я подавилась куском мяса и резко закашлялась, сгибаясь пополам. Клин с силой врезал мне по спине, и я рухнула на пол, встретившись там со все еще валяющимся в отрубе Филином. Он приоткрыл правый глаз и вяло мне улыбнулся. Но тут рука Клина сграбастала меня за шкирку и утянула обратно на лавку. Я с трудом могла припомнить случай, когда еще со мной, принцессой эльфов, так нагло обращались и при этом оставались, в живых. Почему-то вспомнился мой первый провожатый, который хотел вывести меня из леса к Академии… М-да-а.

— Ты как?

Сколько заботы. Так бы и убила.

— Нормально, — прохрипела я, наблюдая, как над столом появляется встрепанная голова Филина с уже заплывающим левым глазом.

— Тогда пойдем?

— Куда?! — Пожалуй, я переборщила с демонстрацией ужаса.

— Как куда? Лошадей седлать. Не век же нам сидеть в этой харчевне.

— Почему?

Тут уж на меня посмотрели все, явно жалея убогую.

— Потому что у нас есть дом. И нам надо туда вернуться, — терпеливо, как идиотке, объяснил Клин.

Я молча встала и побрела к выходу. Все провожали меня удивленными взглядами. Я остановилась и резко обернулась.

— И не ходите за мной!!! — заорала я и выбежала из трактира, сопровождаемая гробовой тишиной.

Я не понимала, что со мной. Подбежав к конюшне, я бросилась на шею своей лошадке и изо всех сил пыталась не разрыдаться. Ведь я люблю его, так почему же то, что он теперь говорит со мной так ласково и даже готов носить на руках, меня так пугает! Ведь я этого добивалась, разве нет? Не зна-а-аю. Я зарылась носом в черную гриву, чувствуя тепло шеи лошадки и пытаясь найти утешение.

Теплые руки ласково легли мне на плечи. Я упорно держалась за лошадь, не собираясь поднимать заплаканное лицо.

— Я люблю тебя, мой маленький эльфенок, — ласково шепнул Клин, потихоньку отстраняя меня от доброго животного, — и мне совершенно неважно ни то, что ты оказалась прекрасной принцессой, а не гадким лягушонком, который впервые сбил меня с ног в коридоре Академии, ни то, что ты проживешь гораздо дольше, чем я, ни даже то, что каждый представитель твоего народа, узнав о нашей свадьбе, будет готов перегрызть мне глотку. Я убью любого, кто посмеет встать между нами, поверь мне…

Я усиленно сопела, уткнувшись носом в его плечо и чувствуя, как каждую частичку мой души наполняет огромное, светлое счастье, сворачиваясь таким теплым котенком в моей груди.

— О какой свадьбе? — все-таки спросила я.

— Нашей, — совершенно серьезно ответил он.

— И ты думаешь, что меня пустят в церковь с рогами, хвостом и стоящими дыбом волосами?!

— Пустят. — И я почувствовала, как он улыбается. — Куда ж они денутся.

— А мы, если что, поможем, — заявил стоявший у двери Филин; лицо его светилось счастьем, и он обнимал за талию немного смущенную Тину, которая так крепко сжимала в объятиях кота, что бедняга уже хрипел, делая мне отчаянные знаки обеими лапами.

— Отпусти Уську, задушишь! — рассмеялась я.

Тина только сейчас заметила плачевное состояние пушистика и немедленно ослабила хватку. Кот сразу начал судорожно глотать воздух и никак не мог надышаться.

А Клин вдруг повернул меня лицом к себе и крепко поцеловал в губы.

— Ура! — заорал Филин и отважился чмокнуть Тину в щеку, но мгновенно отскочил подальше, закрывая руками голову. Однако Тина только усмехнулась, глядя на него, и продолжила почесывать за ухом уже все ей простившего Уську.

Домой мы добрались под вечер. Все довольные и с кучей покупок. Филин еще у ворот отделился от нас и поспешил с донесением к королю (новый горный король успел черкнуть перед нашим отъездом пару строк благодарности и даже намекнул на симпатии к его дочке, чем сильно нас порадовал — мы еще в дороге по-тихому вскрыли письмо, и Филин торжественно зачитал его вслух).

А у порога нашей злобствующей двери уже сидел и мерз новый заказчик, радостно вставший при нашем появлении. Я только тяжело вздохнула, высунув нос из плаща Клина (последние километры я проехала, перебравшись к нему, то засыпая, то болтая о всяких пустяках).

— Нет, ну никакого отдыха. Придется опять работать.

— Ага, и даже не думай об отказе, — раздался сзади голос проснувшегося Уськи, — деньги лишними никогда не бывают.

Пришлось посреди ночи пускать в дом этого посетителя и выслушивать его историю.

Немного отогревшись у камина и сжимая в дрожащих руках чашку горячего чая, человек начал рассказывать:

— Я рыбак и живу в порту. Мы выходим в море на одном из старых судов под началом нашего кэпа, заплываем далеко и ловим сетями рыбу, а то и охотимся с гарпунными пушками на крупных китов или морских чудовищ. — Он хрипло рассмеялся и тут же надрывно закашлялся, вытирая с губ выступившую кровь.

— А ну подожди-ка.

Я положила руку ему на лоб и замерла, закрыв глаза.

— Чего это она?

— Тебе же сказали: замри. — И кот сунул мужчине следующую кружку, полную горячего душистого чая.

Болезнь спряталась в легких, и я попыталась направить именно туда свою силу, полагаясь только на способность самого организма использовать ее в нужных целях. И организм человека справился. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее темное пятно болезни, распространившееся уже даже за пределы легких, начало уменьшаться и светлеть, светлеть, пока и вовсе не исчезло.

Я открыла глаза и устало отняла руку. Человек удивленно прислушался к себе, кашлянул пару раз, и его морщинистое лицо расцвело улыбкой.

— Вот спасибо, госпожа ведьма! У меня еще дочка маленькая больная дома лежит, лоб горячий, и давно уже, дня два, наверное. Жена вся извелась, все деньги докторам отдала, чтоб им пусто было, проходимцам, а дочке все хуже и хуже. Может, вы посмотрите? А я для вас что хошь сделать могу.

Видеть глаза его, горящие надеждой, было невыносимо.

— Ладно, пошли.

— Куда? — перепугался котик. — Не поев, не переодевшись, не отдохнув с дороги.

— Да ладно тебе, Усь, не сахарная, не рассыплюсь.

— Я с тобой. — Клин встал и помог мне накинуть куртку.

Тут отрылась входная дверь и ввалился довольный, но усталый Филин.

— Отдал пакет. Эй, а вы куда это все?

Кот в двух словах объяснил.

— Я с вами.

— Куда?

— Туда, — мотнул он головой и вышел на улицу.

Я только досадливо почесала нос. Нет, ну так же нельзя, я еще понимаю Клин…

— Так, а ты куда? — попыталась я притормозить Тину, уже надевающую грязный с дороги плащ.

— Куда ты, туда и я, — пожала она плечами и вышла на улицу.

Мы с котом страдальчески переглянулись.

— Ну хоть ты-то не ходи, Усь.

— Да куда я пойду, — удивился пушистик, — мне еще ужин готовить, вы ж голодные вернетесь. Кстати, на — подзаряди.

И он сунул мне под нос свой амулет, который я ему постоянно подзаряжала заклинанием левитации.

До дома рыбака мы дошли быстро. Он вежливо придержал передо мной дверь, беспрерывно выражая благодарность за то, что я пришла.

Тина с Филином остались снаружи, так сказать, на свежем воздухе.

С улицы я попала в тесный узкий коридорчик, который вел в небольшую, уютную комнатку. В углу стояла печка, служившая одновременно кроватью для супругов, а рядом находилась небольшая кроватка, в которой лежала девочка лет пяти. Мать сидела рядом на стуле и держала ее за руку. Под глазами у женщины залегли темные круги, и сразу видно было, насколько она устала и как ей тяжело переносить это горе — видеть, как угасает ее единственный ребенок. Она слабо улыбнулась мужу и встала, суетливо торопясь накрыть на стол. Я жестом остановила ее и присела на краешек кровати. Положив ладонь на курчавую головку милой крошки, я привычно сосредоточилась…

Болезнь зашла очень глубоко — темной кляксой закрыла сердце, сжала и высушила легкие и теперь ползла к голове. Малютка чудом была жива, но я сильно сомневалась в том, что смогу ей помочь. Сила, послушная моей воле, хлынула широким потоком в человеческое тело. Кровь потекла быстрее, сердце ее забилось чаще, удивленно и благодарно принимая нежданную помощь. Девочка тихонько застонала. А пятно вместо того, чтобы уменьшаться, вдруг стало увеличиваться, не желая расставаться со столь желанной добычей. Однако я не отступала. Сила текла и текла, зелеными лучами впиваясь в кожу, все быстрее и быстрее наполняя кровь. И болезнь дрогнула, в последней попытке ударила по мне, надеясь проникнуть и в мой организм. Пришлось взять немного силы у стоявшего рядом Клина, чтобы до конца истребить заразу. Зато потом девочка сама открыла глаза, радостно и светло улыбнулась и тихо сказала:

— Мама!

Нас долго не хотели отпускать, но мы все-таки ушли, захватив с собой еще и отца девочки, чтобы он дорассказал, с чем к нам приходил. После кучи благодарностей и заверений в том, что он теперь для нас все… всем… ну, короче, по гроб жизни… мужчина наконец-то закончил рассказ о предстоявшем задании.

Оказывается, что вот уже пять дней суда не могут выйти в море, так как в его водах завелось какое-то совсем уж невиданное чудо-юдо. Оно сторожит выход из порта и тут же поглощает любой корабль, даже щепок от него не остается. Хватились не сразу, только когда в порт не вернулось третье по счету судно, которым управляли братья Кроты — близнецы и отчаянные парни. Вечером они хотели отметить богатый улов в таверне с другими капитанами, но их так никто больше и не увидел.

— Все капитаны и начальник порта скинулись и готовы заплатить неплохую сумму за то, чтобы вы уничтожили этого монстра, а то ведь помрем мы с голоду, пока городские маги наконец-то примут решение когда, кому, где и как следует его изничтожить и откуда взять на это средства.

— И самоубийцу, — мрачно закончила я. — Ладно, скажи всем, что через три дня мы выйдем в море и попробуем разобраться с вашим чудом-юдом. Почему не завтра? Потому что мне надо накопить силы, а иначе это и впрямь будет смахивать на самоубийство.

Я не стала распространяться еще о целом ряде мероприятий, которые надо будет провести, прежде чем вообще куда-либо соваться. Например, почитать умные книжки.

— Хорошо, думаю, они согласятся, — кивнул рыбак.

— Да, кстати, а зовут-то тебя как?

— Типом меня зовут, госпожа ведьма.

— Ну а меня Элей кличут. — И я представила всех остальных членов команды немного опешившему моряку.

Потом мы дружески распрощались и отправились по домам. Он — к жене и дочке. А мы к горячему ужину, приготовленному Уськой, горячей ванне и теплой постели.

Утро выдалось ясное, но было довольно холодно, так что пришлось натянуть на себя еще и теплый свитер. Я, Тина, Клин и Филин стояли на палубе старого морского корыта, по недоразумению названного кораблем.

Когда вчера стало известно, на чем именно мы сегодня отправимся в открытое море, мне резко захотелось остаться дома, отговорившись морской болезнью и непреодолимой водобоязнью. Старые доски не везде плотно примыкали друг к другу. В трюме задорно плескалась вода, и капитан, отпуская нас в плавание, сильно надеялся, что мы доплывем хотя бы до выхода из гавани, прежде чем затонуть окончательно и без малейшей помощи морского чудовища.

Я сидела, прислонившись спиной к огрызку мачты, смачно жевала купленное по дороге большое спелое яблоко и краем уха слушала перебранку Тины с Филином. Кажется, она пыталась научить чишера драться. Несчастный летал туда-сюда по палубе, получая мощные тычки и зуботычины, и уже не был так уверен в гениальности собственной идеи.

— Как ты меч держишь?! Как держишь, я тебя спрашиваю?! — возмущалась эльфа, надвигаясь на зажавшего в руках обломок доски Филина. — Да я в два счета тебя разоружу. Смотри внимательно! Вот так. — Доска со свистом улетела за борт вместе с не успевшим вовремя отпустить ее Филином.

— Тону!!!

— Нет, ну с ним одна морока, — угрюмо обратилась ко мне Тина и прыгнула следом. Спасать беднягу. Клин уже подходил с куском старого каната, конец которого бросил за борт, чтобы ребята смогли уцепиться. Вылезли они все мокрые, продрогшие и с синими губами.

— Ну, т-так к-как, пр-родолж-жим? — поинтересовалась Тина.

Филин обреченно встал и, кивнув, занял оборонительную стойку.

— Н-ну т-тогда д-держись.

Филин испуганно оглянулся в поисках, за что бы схватиться. Я его откровенно затравленный взгляд попросту проигнорировала и с головой погрузилась в чтение.

— Подсечка! Удар! Ногу держи, олух!!! А теперь справа, о, блок рукой, молодец, а мы вот так.

Филин ласточкой пролетел надо мной и свалился уже за другой борт. Тина побежала за канатом.

— Тин, а тебе не кажется, что ты уж слишком усердствуешь, — все-таки не выдержала я, наблюдая, как мокрый Филин вползает на палубу.

— Ну не знаю, — растерянно почесала в затылке эльфа, — он сам просил.

Филин выплюнул соленую морскую воду, в которой плескалась какая-то мелкая рыбешка, и попросту лег на палубу, наотрез отказываясь вставать.

— Эй! Ты чего? — удивилась Тина и попыталась его поднять вручную, но чишер упорно лежал, не подавая никаких признаков энтузиазма по поводу дальнейшего избиения.

— Все, довела мужика! — Я с треском захлопнула книгу и, потянувшись, встала на ноги. — Избила, вымочила, да еще и удивляешься.

На лице Тины было написано самое очевидное раскаяние.

— Эй, вы там, мы уже подплываем к выходу из порта, так что приготовьтесь.

Я кинула в Филина заклинание высушивания и побежала к Клину — выглядывать чудовище.

Одежда Филина зашипела, и чишера мгновенно окутало облако белого пара. Он неуверенно встал на ноги и с облегчением закутался в куртку.

— Извини, я, наверное, и впрямь была слишком напористой, — повинилась Тина.

— Ничего, — отмахнулся чишер и начал вытряхивать из правого уха воду, — я люблю напористых девушек.

Открытое море поражало своей красотой. Здесь было столько красок, столько красоты и очарования бескрайнего простора, открытого, казалось, только для нас. Я прижалась к Клину и с улыбкой вдохнула свежий морской воздух.

— Эля, — тихо подошла Тина и дернула меня за рукав.

— Чего? — Я все еще не открывала глаза, улыбаясь неведомому.

— Филину плохо.

Пришлось открыть глаза и подойти к Филину. У парня был нежно-зеленый оттенок лица, и он издавал невероятные звуки, склонившись над бортом. Очарование моря тут же исчезло, помахав на прощание крылышками.

— Это я его так, — раскаялась Тина, — переусердствовала, вот он и…

— Да нет, ты ни в чем не виновата, просто у нашего бойца морская болезнь.

— А ты ему поможешь?

Филин с надеждой на меня посмотрел.

— Нет, тут моя магия бессильна. От ее перекачки ему только хуже будет.

Филина опять стошнило.

— Но ведь что-то сделать можно? — Тина явно за него волновалась, это даже показалось бы милым, если бы не выглядело так трагично.

— Можно. Оставить его в покое.

Но тут вода вокруг корабля вспенилась, и в воздух выстрелило около сотни тонких, как веревки, щупалец с большими присосками на конце. Они тут же оплели корабль, цепляясь за все что ни попадая. Из пучины же неподалеку от корабля вынырнула огромная зубастая морда и радостно оскалилась. Я рванула за беспечно оставленной на палубе книгой.

— Филин. Отвлеки его!

Филин взглянул на зеленую рожу с тремя нарывами на месте глаз, и его снова вырвало. Рожа замерла, удивленно мигнула нарывами и… взревела. Звуковой волной бедного Филина просто отнесло от борта и швырнуло на меня. Книга, выбитая из рук, весело улетела в пучину.

— Филин!!!

Тот только слабо улыбнулся, держась за живот.

— Эля, давай колдуй!

Клин с Тиной стояли каждый у своего борта и мечами рубили щупальца. А над палубой уже поднималось тело монстра, обозленного до последней степени.

— Это Глок! — проорала я. — Держитесь подальше от присосок, именно ими он кровь и вытягивает, почти мгновенно.

— Понял, — крикнул Клин и перебрался к Тине, которая так увлеклась, что чуть не прозевала еще два щупальца, подкрадывающиеся к ней со спины. Два взмаха меча, и обрубленные канаты бьются по палубе, а из их концов хлещет фиолетовая кровь. Клин схватил Тину за руку и отволок ко мне, поскольку щупалец становилось все больше и больше и они упорно пытались добраться до двух уворачивающихся и причиняющих им такую боль существ.

— Эля, читай заклинание, — прорычал Клин, зажав меня с Филином у той самой мачты. Тина стояла позади нас и не менее удачно отбивалась от присосок.

Чудовище орало уже на ультразвуке, и услышать что-либо в этом вое было практически невозможно. Но я поняла.

Встав и гордо расправив плечи, я произнесла первое слово, отдавшееся мощным гулом в воде. Чудовище утроило старания, допетрив, что его сейчас будут обижать. Второе слово раскалило воздух, обдавая жаром высушенную кожу, а третье… а третье я забыла.

Наморщив лоб и усиленно пытаясь вспомнить ту самую страницу из книги, я мысленно перебирала в уме все слова, какие только могли бы сюда подойти.

С миром творилось страшное: он то синел, то бледнел, море покрыл лед, затем из него же начали подниматься странные зубастые рты. Чудовище, напрочь забыв про нас, само с визгом взобралось на палубу, вытянув из воды все уцелевшие щупальца, и теперь со страхом смотрело за борт, тихо фонарея от происходящего. Клин с Тиной с ужасом смотрели на меня, ходящую взад и вперед перед самым носом чудовища и бормочущую себе под нос всякую абракадабру. Филин просто добежал до борта и, перегнувшись, облевал все, что из воды высовывается. Поднялся жуткий визг, врезавший по нервам, чудовище жалобно скулило, перепуганно мигая своими нарывами.

— А, вспомнила, — внезапно расцвела я и обернулась к почему-то бледным друзьям. Они смотрели на меня как на восставшего зомби, предрекающего конец света.

— Эй, вы чего?

Клин ткнул мне за спину, Филин — за борт, а Тина — на темно-багровое небо над головой с частыми всполохами фиолетовых молний. Я почесала макушку и закончила заклинание. Тут же все исчезло. Вновь ветхое суденышко окружало нежно-синее море, отражающее белые, плывущие по небу облака. А на месте чудовища сидел удивленный донельзя краб и ошарашенно смотрел на свои клешни.

— Ну вот и все, — улыбнулась я и, подняв крабика за ножку, вышвырнула его обратно в море. Все по-прежнему стояли и молчали, разглядывая меня, как седьмое чудо света.

— Эй, вы чего это на меня так уставились?

— Знаешь, Эля, — задумчиво ответил сильно бледный Филин, — как все-таки хорошо, что волшебники твоего уровня рождаются не чаще чем раз в тысячелетие.

Я гордо задрала нос.

— А то кранты бы были всему миру и нам в том числе.

Я надулась. Нет, ну чего они в самом деле, ну колданула не совсем так, ну изменила реальность, так я же все исправила. Кажется, последние слова я произнесла вслух.

— Ага, — кивнул Клин, — ну подумаешь, чуть не перекроила реальность и совсем чуть-чуть не истребила все человечество. Делов-то.

— Да ну вас, — махнула я рукой, и с пальцев нечаянно, честное слово, сорвался совсем маленький пульсар. В палубе появилась значительная дымящаяся брешь, и кораблик, не выдержав, наконец-то пошел ко дну.

— Эля!!!

До порта мы добрались на обломках досок, и тут же были встречены собравшимися рыбаками. Нас аккуратно выловили и затащили на берег, радостно приветствуя и восхваляя, как спасителей, чудом оставшихся в живых. Одежда всех членов команды внезапно задымилась, и я смущенно потупилась под внимательными взглядами все еще злых друзей. Однако теплая одежда порой творит чудеса. И меня простили.

Нас немедленно затащили в ближайший кабак, где все вместе мы и несколько десятков капитанов, шкиперов, рулевых и так далее отпраздновали это знаменательное событие. Я втихую телепортировала сюда кота. Он появился с поварешкой, в белом фартуке и в высокой поварской шапочке, удивленно огляделся по сторонам, но, увидев меня, махающую ему из-за стола, тут же успокоился. И присоединился к веселью, отдав поварешку на сохранение Клину как самому ответственному из нас.

Я, кажется, перебрала лишнего, потому что после третьего тоста — уже в честь столь достославной ведьмы — я встала, громко икнула и… сотворила около тысячи светлячков, которые начали радостно носиться под потолком. Потом на сцене появилась рыжая девица с обалденным голосом, рожками и хвостом не хуже, чем у меня, и под звуки быстрого оркестра, сплошь состоящего из мохнатых черных человечков с копытцами и пятачком, начала так здорово петь, что не удержался никто (кроме буки Клина), и все вместе пустились в пляс. Я танцевала до самого утра, перетанцевав почти со всеми и радостно снова и снова наполняя столы. В пьяном состоянии даже умудрилась создать постоянный прямой телепорт на королевскую кухню. Говорят, что в то утро король так и не позавтракал: нечем было.

Клин пару раз пытался донести до меня мысль о том, что нам пора домой. Но я только отмахивалась от него, решив хотя бы сегодня никого не слушать. Филин с Тиной не отставали ото всех, а на люстре раскачивался счастливый и по уши перемазанный в сливках кот, который ловил лапой светлячков, причем периодически чуть не сваливался, но каждый раз умудрялся удержаться наверху.

Короче, всем было весело, правда, гонорара мы так и не получили, поскольку пришлось расплатиться с хозяевами всех таверн в порту, где так лихо всю ночь отплясывали рыбаки. Но я не была в обиде. Один из капитанов смущенно сказал, что теперь наша команда может всегда рассчитывать на союз капитанов и обращаться к ним в любое время, если вдруг чего надо.

— Если что, спросите Вилли, — улыбался он, поглаживая длинную рыжую бороду, не хуже, чем у гномов, — а я-то вам завсегда помогу.

— Ладно, но и вы, если что, обращайтесь, — пожала я ему руку и распрощалась со столь гостеприимными обитателями порта.

Кота мы сняли с потолочной балки (снимал Филин, как самый трезвый, так как Клина мы не нашли — он как раз обсуждал перспективы поставок недорогой свежей рыбы к нашему столу; на радостях нам ее вообще обещали притаскивать бесплатно) и под утро устало удалились прочь, засыпая на ходу.

Я сильно надеялась, что сегодня к нам больше никто не придет с предложением срочной, пусть и хорошо оплачиваемой работы.

Всю неделю мы отдыхали, совершенно не желая чем бы то ни было заниматься. Я отоспалась за все те дни, когда меня безжалостно будили и требовали срочно куда-то идти. А еще посетила-таки нашу библиотеку, где и впрямь стояли огромные, заполненные сверху донизу шкафы с книгами. Я срочно перетащила туда все подушки. И небольшой, купленный на распродаже столик, который немедленно был изгваздан следами от чашек и пятнами от пирожных. Я могла целыми ночами валяться при свете старинной лампы под зеленым абажуром и читать приключения самых различных героев всех рас и народов. Кот нередко составлял мне компанию и дрых у меня в ногах, пока я до хрипоты читала ему вслух. Из-за того что я постоянно не спала по ночам, я вставала, когда день уже клонился к закату, и, собравшись, тут же шла гулять по городу. Иногда Клин составлял мне компанию, но чаще я бродила одна.

Кстати, однажды ко мне подошел тот самый золотоволосый эльф. Склонив голову, он молча встал передо мной на колени и протянул мне на вытянутых руках свой меч.

— Прошу прощения, госпожа, — тихо сказал он, глядя на кончики моих сапог. — Я был глуп и самонадеян, я причинил боль той, за которую готов отдать жизнь. Возможно, моя кровь смоет позор рода.

— Встань, позор рода, — ласково улыбнулась я и позволила себе ненадолго принять свой прежний облик, оградившись от остального мира завесой невидимости.

Эльф поднял голову и замер, восхищенно глядя на свою повелительницу.

— Тина рассказала?

Он не сразу понял вопрос, но потом отрицательно мотнул головой и вновь опустил ее, все также тыкая мне под нос свой фамильный меч.

Надо было срочно как-то выкручиваться из создавшейся ситуации, не теряя чести и лица.

— Я прощаю тебя и велю тебе встать.

Эльф вздрогнул и встал… с одного колена, упорно продолжая стоять на втором.

— Я сказала встать, а то я сама сейчас на колени встану.

Не успела я закончить, как он уже вскочил и стоял передо мною, глядя прямо в глаза.

— Вот так-то лучше. Зачем ты прибыл в этот город?

— Учиться в Академии магии и волшебства.

Правая бровь взлетела на лоб, прочно там застряв.

— А… а… зачем?

— Чтобы найти и охранять нашу принцессу.

Я вспомнила, как этот охранничек чуть не прибил меня на рынке, и хмыкнула.

— И что, сам додумался или кто подсказал?

— Сам. Но принцессу… то есть вас я в Академии не нашел и уже хотел возвращаться в лес.

— Вот и чудненько, так пойдешь прямо к моему отцу и верой и правдой отслужишь свой долг, защищая его.

— Но а как же… — растерялся эльф, все-таки убирая клинок обратно в ножны.

— О нашей маленькой ссоре ему знать вовсе не обязательно, пусть это останется тайной.

Эльф печально посмотрел мне в глаза и молча кивнул.

А парнишка-то, похоже, по уши влюбился. Но тут черты моего лица вновь поплыли, и вскоре перед ним снова стояла та самая черная хвостатая девчонка непонятного рода и племени.

— Я исполню ваш приказ.

— Нет, — покачала я головой, — ты исполнишь мою просьбу.

Расстались мы почти друзьями, по крайней мере, я могла больше не ожидать удара в спину с его стороны, ну или другого какого подвоха.

Подумав, куда бы пойти дальше, и сворачивая уже ненужную сферу невидимости, я вдруг решила посетить стены родной Академии. А что, это было бы интересно, только сначала…

В главные ворота Академии магии и волшебства входила прелестная черноволосая смуглая девушка, с волосами, уложенными в роскошную прическу (я с ними договорилась), в изящном дорогом платье (за которое мне кот чуть голову не оторвал, узнав, сколько оно стоит), на шее ее мерцало тихим светом ожерелье из черных бриллиантов, в тон ему были сережки и тонкий браслет, охватывающий запястье (змейку, которая в последнее время впала в спячку на осенне-зимне-весенний период, я передвинула на предплечье, закрыв рукавом). Цокот ее острых каблучков разносился далеко по коридорам. Редкие студенты удивленно оборачивались ей вслед. Парни провожали ее заинтересованными, а девушки — откровенно завистливыми взглядами.

Я почувствовала знакомый запах, поднялась на чердак и с грустью увидела, что мой мох и цветы без меня пожелтели, трава пожухла, а качели упали на пол. Жаль. Я провела рукой по спинке кровати и вспомнила, в какой спешке отсюда убегала. Холодильный шкаф так и зиял открытой дверцей, за которой все еще виднелись куски вечного льда.

— Эллинарролеумлин?

Я застыла, никак не ожидая услышать здесь свое полное имя. Обернувшись, я увидела высокого черноволосого эльфа с черными же, мерцающими, как мои бриллианты, глазами и знакомой проказливой улыбкой на прекрасном лице.

— Теперь меня зовут Эллин, а для друзей — просто Эля, — растерянно сказала я, наблюдая, как он приближается ко мне своей мягкой бесшумной походкой с грацией атакующей пантеры.

Опасен? Да. Красив? Очень. И как же не вовремя он явился! Его руки, как и тогда, сжали меня в объятиях, а губы, как и всегда, поцеловали в лоб, как сестру, как возлюбленную. Я готова была заплакать.

— Ты мне не рада? — хрипло прошептал он, вдыхая мой запах, кутаясь лицом в моих волосах.

— Я… я рада. Но… подожди.

Я выбралась из кольца его рук и немедленно отошла подальше. Блин. И чем я думала, когда решила заполучить этого красавчика, лишь раз увидев его разговаривающим с моим отцом. Когда я уезжала, его еще не было в лесном королевстве, он постоянно уезжал по поручениям отца или по личным делам. Но в тот раз он обещал, что мы поженимся, когда он вернется. Правда, я не помню, чтобы успела сказать ему да. А теперь…

Может, убить кого-нибудь из этих двоих, чтоб не мучился? Я задумчиво посмотрела на застывшего и нахмурившегося эльфа, спокойно и в то же время максимально внимательно наблюдающего за мной. Этот, пожалуй, сам кого хочешь убьет.

— Эллин…

— Я люблю человека. — Ну вот, сказала, ура! То есть дура, такого эльфа потерять! Папа меня убьет.

Но Скор даже и не думал теряться.

— И кто же он?

Я поразилась, с каким спокойствием он это сказал. Ему что, все равно, что ли?

— Клинок, — не подумав, брякнула я.

Тихо зашелестел вынимаемый из ножен меч.

Мама! Это он на меня, что ли?!!

— Не бойся.

Ага, щас! Только сяду куда-нибудь. Кровать подошла как нельзя лучше, тут же провалившись под моей попой. Раздался треск. И я грохнулась в дыру с головой, размахивая в воздухе ногами. Скор тут же вытащил меня, правда, первое, что я проверила, это на месте ли его клинок. Меч был в ножнах. Ну слава богу.

— Не бойся, — мягко сказал он и убрал с моего лба прядь волос. — Я убью его, и все будет хорошо.

Я так и застыла, переваривая столь радостную новость. Кошмар! Так, надо предупредить Клина. Так, а что я ему скажу? Дорогой, меня приехал навестить будущий муж, который хочет тебя прикончить, так что не мог бы ты скрыться на какое-то время? Вряд ли он срочно побежит спасать свою шкуру.

— Где ты остановилась? — Голос Скора прервал мои тяжелые думы.

— Ну, э-э, ты понимаешь…

— Можешь не рассказывать. Я уже все узнал у ректора. А сюда поднялся потому, что почувствовал в коридоре твой запах.

Я старательно принюхалась, соображая, чем же это от меня так пахло, что он на чердак прибежал. Нет, срочно надо вымыться.

— Пошли?

— Пошли, — кивнула я и обреченно направилась следом за уверенно шагающим эльфом, который крепко держал меня за руку.

Я старалась, как могла: ходила кругами, побывала у фонтана, в библиотеке, порту, дворцовом парке, даже в кузнице, но в конце концов, когда на небе замигали редкие звезды и где-то за городом завыли волки, я поняла, что дальше бродить нет никакого резона, и с тяжелым вздохом повела Скора к нашему дому.

Дверь встретила меня как родную и даже попыталась поцеловать руку, зажав ее ручкой, но стоило Скору просто вытащить меч из ножен, как она тут же вежливо распахнулась, улыбаясь во весь рот с остатками зубов. А дома нас уже ждали. Все были одеты и, видимо, уже собирались идти меня искать. Клин как раз отдавал последние инструкции, стоя спиной ко входу, и поэтому не сразу нас заметил.

— …И помните — где будет больше всего шума, гама и вспышек, туда и идем, она наверняка опять что-нибудь натворила… — Но тут он все-таки обратил внимание на тыкающего ему за спину Филина и обернулся к нам.

— Всем привет, это Скор, мой бывший жених.

Все уставились на каменно-спокойного Скора, который буквально сверлил взглядом не менее внимательно разглядывающего его Клина. Тина молча сунула свой клинок в руку Клина, и тот благодарно сжал рукоять. Скор медленно достал свой меч из ножен и приглашающе улыбнулся Клину улыбкой голодного зверя.

— Приятно познакомиться, — сказал, как плюнул.

Клин даже не пытался ответить.

Так, если я не вмешаюсь, то скоро моя проблема решится кардинальным образом: у меня вообще ни одного жениха не останется. Тина молча смотрела на меня, как бы спрашивая, за кого предстоит сражаться ей. И если я только скажу, она не раздумывая убьет Филина только за то, что он встанет на ее пути, а он встанет…

Я решительно вышла вперед и встала между эльфом и человеком.

— Отойди, рысенок, — ласково улыбнулся мне Скор, — обещаю, он умрет быстро.

Клин упорно молчал, не глядя на меня. Уже одно то, что я привела Скора в наш дом, по его мнению, говорило о многом, но и сдаваться он не собирался. Эльф умрет, свою женщину Клинок не собирался делить ни с кем.

— Я сказала — хватит! А иначе оба будете тут бегать серыми козликами и бодайтесь тогда хоть до посинения.

Они с таким удивлением на меня уставились, что я почувствовала себя третьей лишней, лезущей, куда не просят.

— Считаю до пяти, а потом вы пожимаете друг другу руки и…

— Я не пожму руку убийце эльфов, — покачал головой Скор и резко прыгнул вперед, меняя положение тела еще в полете и целясь лезвием в грудь врага.

— Бе-э-э…

— Эль, ты уж слишком строга, — осуждающе покачал головой кот.

Я только фыркнула, глядя на серого и черного козлов, удивленно стоящих на полу и возмущенно смотрящих в мою сторону. Как все-таки это символично — два козла, и оба из-за любви… м-да-а.

— Да не переживай ты, они снова примут прежний облик, когда перестанут желать друг другу смерти. А как только снова пожелают, так и снова в козлов.

— Бе-э-э!!!! — заорали оба одновременно и побежали… ко мне? Бодаться?! А-а-а, мамочка!

Я носилась по комнате, улепетывая от двух козликов и вереща во все горло:

— Спасите, помогите!

Кот громко хохотал. А Тина с Филином спокойно сели есть горячие плюшки и пить чай. И НИКТО НЕ КИНУЛСЯ МЕНЯ СПАСАТЬ!!!

Через два часа я сдалась. Возможно, мне просто надоело сидеть на шкафу и кидаться тапкой. Но суть не в этом — они все-таки пожали друг другу руки. Под угрозой на всю жизнь остаться рогатыми копытными. А потом совместно помогли мне спуститься, ни на грамм не доверяя друг другу. Я облегченно выдохнула и бросилась доедать остатки плюшек, прихлебывая уже холодный чай.

Разбудил меня Скор. Он сидел на моей кровати, а точнее лежал, опираясь на локоть, и перебирал мои почему-то вполне нормально лежащие на подушке волосы. Предатели! Я сонно потянулась и ласково ему улыбнулась, только потом осознав всю трагичность положения вещей. А если сюда кто зайдет?!

— Как ты здесь очутился?

— Вошел, — ласково улыбнулся он мне и провел пальцем по изгибу моего лица. Мурашки прокатились по спине и табуном убежали в пятки.

— Послушай, — я села и старательно отвернулась от этого чудо-эльфа, с ужасом понимая, что еще немного, и я просто брошусь ему в объятия, наплевав на все на свете, — а тебя не смущает мой внешний вид? Хвост, например. Ну или рожки?

— Нет.

— Эля, я принес тебе завтрак.

Я застыла и с ужасом увидела входящего с подносом Клина. Чего это его вдруг на завтрак в постель разобрало, да еще с утра пораньше?

Клин замер, увидев Скора, поднос не выдержал накала и смялся в его руках. Кружка с горячим чаем полетела на пол. Я поняла, что чаю в постель я и сегодня не дождусь.

— Что он здесь делает? — ровно спросил Клин, не отрывая взгляда от нахальной физиономии эльфа, разлегшегося на моей постели, да еще и заложившего руки за голову. Я старательно придумывала ответ поправдоподобнее, но в голову кроме банального «лежит», как назло, ничего не лезло.

— Э-э… он пришел сказать мне доброе утро.

— Н-да-а? — Взгляд серых глаз Клина полыхнул льдом. — И давно?

— А что тебе не нравится? — протянул эльф, садясь на постели и с не меньшим холодом глядя на человека. — Она моя невеста, и это ты не должен заходить сюда без спроса.

— Она моя невеста, — процедил Клин, сжимая кулаки, — а тебя здесь вообще никто не ждал. Где ты был, когда ее вышвырнули из Академии и она была согласна на все, лишь бы найти работу в этом городе?

Я почувствовала, как полыхают мои щеки под потрясенным взглядом Скора. Так, если они друг друга поубивают, максимум, о чем я пожалею, так это о деньгах на похороны. И я, гордо задрав нос, прошла мимо этих двух… И вышла в коридор, громко хлопнув за собой дверью. Мечей у них нет, так что пусть творят, что хотят. А я есть хочу. И спать.

На кухне я жалобно выпросила у бегающего между летающих продуктов Уськи пару вчерашних плюшек.

— На уж, несчастная ты наша. — И мне в руки, о чудо, сунули поднос с горячим чаем, молоком, целой горой горячих пирожков с вареньем и тарелкой с уже нарезанными сочными дольками ананаса. Я была готова расцеловать кота, о чем тут же ему и сообщила.

— Да ладно тебе, — польщенно улыбнулся мохнатик. — А где эти двое? Клин же уже брал еду, и вроде бы для тебя.

— В комнате, разборки устраивают.

Сверху донесся грохот ломающейся мебели.

— А-а-а!..

— Мечей нет.

— Ну тогда ладно, пускай бесятся.

Я кивнула и побрела в библиотеку, где, удобно обложившись подушками и взяв последнюю недочитанную книжку, углубилась в хитросплетение сюжета, заедая булочками страдания главного героя — он как раз лез на балкон к своей возлюбленной, пугая соседей воплями о своей несчастной любви. Красавица не спешила выходить, так что ему пришлось буквально ввалиться внутрь и напороться на ее отца, трех собак и всю челядь. Оказывается, он перепутал балкон и забрался в спальню к дону Педро. Тот был просто счастлив и тут же спустил псов. Обратно до земли герой добирался гораздо быстрее и мудро решил навестить свою любовь завтра ночью, даже не подозревая, что она в это время целуется на крыше с доном Карлосом, держась за трубу одной рукой и за дона Карлоса — другой. Сюжет захватывал, так, что там у нас дальше? Ага…

Я дочитала всего за два часа, закончилось все хорошо: в живых остались только сама возлюбленная и однорукий, одноглазый, одноногий главный герой, лично перебивший всех, кто мешал их любви. Впечатлившись, я решила проведать своих подозрительно затихших кавалеров, которые последние полтора часа, судя по грохоту, планомерно разносили наш дом на кусочки. Спустившись вниз, я зашла в свою комнату, еще издали заметив, что дверь лежит рядом с проемом, а не закрывает его, как обычно. Внутри были сплошные руины. Окно выбито, кровать сломана, в стенах трещины, и везде летает пух. Претендентов на руку хвостатой дамы я нашла внизу, спешно поедающих завтрак из шести блюд, на который расщедрился Уська. На лицах — следы побоев, одежда кое-где порвана, но умирать никто явно не собирался. Жаль.

Увидев меня. Скор сразу встал и галантно выдвинул стул. Клин немедленно выдвинул другой, жестом приглашая меня сесть. Я начала входить во вкус, мне еще никогда стул не отодвигали, тем более два сразу. А может, ну ее, эту свадьбу, так прикольно. Когда за мою руку идет такая борьба.

Я села на третий стул, разочаровав обоих. Но Клин немедленно начал накладывать мне еду в тарелку, а Скор со словами:

— Она ЭТО есть не будет! — тоже стал наполнять мне тарелку. Получив сразу две порции и неуверенно уставившись на столь заботливых мужчин, ждущих, из какой тарелки я соизволю поесть, я растерялась. Сзади послышались знакомые всхлипывания, и, обернувшись, я увидела ржущего кота, тыкающего лапой в мою сторону. Р-р-р-р…

Короче, я съела и то и другое, чтобы никого не обидеть, а потому встать не смогла, а тихо отползла из-за стола, держась за живот и мечтая прилечь. Но не тут-то было. Меня немедленно подхватили под обе ручки и потянули каждый в свою сторону.

— Твоя комната временно находится в ремонте, — начал Клин…

— И поэтому ты полежишь в моей.

— Почему это в твоей? И меня рванули вправо.

— А потому, — прорычал Скор, — что со мной ей будет безопаснее!

Меня потянуло влево.

— Отпусти ее. Ты причиняешь ей боль!

И меня так дернуло вправо, что я почувствовала, как трещит платье.

— Ребята, — проблеяла я, чувствуя, как все съеденное просится наружу, и неважно через какой выход. Но им было явно не до меня.

— Отпусти ее, — рычал Клин, буквально выдирая мне руку из сустава.

— Сам пусти, убийца, не смей дотрагиваться своими грязными руками до принцессы!!

Левая рука почти отнялась.

— Ребята…

— Ты просто хочешь воспользоваться ею, а потом снова бросить!

— Когда это я ею пользовался?!

— Ребята!!!

Они застыли, наконец-то обратив на меня внимание.

— Отпустите же меня, мне больно!

Меня отпустили, и я, кривясь, потерла бедные руки, а потом угрюмо пошла… в библиотеку. К счастью, там имелась ванная с туалетом, как и в любой другой комнате, так что я смогла закрыться хоть на целый день, телепортируя продукты с кухни, и хоть на время позабыв о своих горе-ухажерах.

Но не успела я устроиться на диванчике с очередным романом, как в дверь с силой постучали.

— ДА!!! — рявкнула я в лицо Филину, резко распахивая дверь. Филин отпрыгнул назад и кубарем скатился по лестнице.

— Ты жив?

— Жив, — простонал он снизу, пытаясь встать.

Я почувствовала себя дико виноватой и поспешила спуститься следом, чтобы помочь несчастному.

— Чего приходил-то? — Я отряхивала с него пыль, одновременно поддерживая под локоть.

— Там заказчик пришел. Клин всех просил собраться.

Я тяжело вздохнула. Ну вот, опять работа.

На этот раз нас посетил один из городских стражей, а точнее, сам начальник всей стражи города. О чем он нам пусть и не сразу, но сказал. Это был полный высокий человек с небольшой лысиной и красным лицом.

— Я. Это. Меня. Ну, в общем, — мялся он, пережевывая уже пятую конфету из блюдца со стола. Мы не мешали, этим конфетам, похоже, было уже около пятидесяти лет. Ими с нами расплатился один сапожник за то, что я подлечила его жену. Больше у бедняги ничего не было, да я бы и не взяла, но есть эти конфеты мы все опасались, выставляя на стол для особенно «ценных» посетителей.

— Ну, короче, тут такое дело. Вот. Помощь нужна.

Филин громко скрипнул зубами, не переставая при этом старательно улыбаться.

— Там, короче…

Короче, слушали мы его около часа, и если убрать все «в общем», «короче», «ну, это» и так далее, то он рассказал о появлении в центре города, прямо возле городской статуи, странного темного пятна. Любой, кто на него наступал, вскоре или сильно заболевал, или попадал в опасную ситуацию с почти гарантированным смертельным исходом. Заметили это далеко не сразу, да и то после того, как начали хоронить стражей, которые назначались именно для обеспечения порядка в районе городской площади. И нас попросили разобраться с этим странным пятном, естественно, за небольшое вознаграждение (кот потом еще три часа торговался, но добился-таки нормальной суммы, а не жалких десяти золотых).

— Ты с нами? — поинтересовался Филин у Скора.

Тот кивнул и так мне улыбнулся, что я почувствовала, как сердце проваливается в живот.

Шумной компанией мы вывалились наружу, а я всерьез подумала, что нас чересчур много для этого дома. Скора пришлось разместить в кабинете Клина, что вызвало, естественно, целую бурю недовольства, но в конце концов он сдался, после заверений, что это ненадолго. Сейчас командир ревниво следил за Скором, по его мнению находящимся непозволительно близко ко мне. Скор это заметил и сразу же взял меня под руку.

— Расскажи, а чем вы вообще занимаетесь?

Я пожала плечами, пытаясь незаметно выдрать руку, но Скор держал крепко, сохраняя на лице выражение вежливого интереса.

— Да так, всем понемногу, в основном это дела, связанные с магией.

— Покойников, что ли, упокаиваете?

— Нет, — улыбнулась я, — просто если вдруг появился неупокоенный, мешающий хозяину спать дух собаки или в подземельях дворца завелись странные создания, да мало ли что еще, то мы всегда можем помочь.

— И как, получается?

— Пока да.

Около статуи на главной площади по булыжной мостовой расползлось большое пятно, со стороны выглядящее как простая тень. Но это если при свете дня, а вот откуда такая тень могла появиться ночью?

Клин медленно подошел к пятну и царапнул камень кончиком клинка. Звука мы так и не услышали. Странно.

— Эля, посмотри ты.

Я подошла и сосредоточилась, закрывая глаза. Ничего, то есть вообще ничего, кроме обычного камня, я не чувствовала. Если здесь и лежали наложенные кем-то чары, то явно не человеком и даже не эльфом, — их бы я распознала сразу.

— Ну что? — заволновался Уська, как всегда восседая на руках, только теперь у Филина.

Я пожала плечами и… сделала шаг вперед. По ногам прошлась холодная волна, и… Клин схватил меня за шкирку и рывком выдернул обратно. Я возмущенно охнула и обернулась, чтобы высказать все, что думаю. Но на меня смотрели сразу две злые физиономии, и я поняла, что глас вопиющего просто не будет услышан.

— Ты с ума сошла! — Это Клин. Скор кивал головой, в кои-то веки полностью согласный со своим соперником.

— Какого… ты туда полезла?

Я почувствовала, что моя смерть может прийти немедленно: меня просто прибьют мои же ухажеры.

— Просто я ничего не почувствовала и решила, что если я поставлю маленький эксперимент…

— Поберегись, — рявкнул Филин и сбил меня с ног. Мы покатились по мостовой, а на то место, где я только что стояла, упал увесистый кирпич и тут же рассыпался на кучу осколков. Я тупо на него посмотрела, все еще не понимая, откуда в центре площади с неба мог упасть кирпич.

— Так, охраняем по очереди, первым буду я, — начал Клин, обращаясь ко всем. Я сидела и потирала ушибленное плечо. — Из дома не выпускать, обложить подушками и постоянный надзор!

— Эй, — перепугалась я, увидев, что никто вовсе и не собирается смеяться. — Вы еще меня в гроб с подушками и отверстиями для воздуха упакуйте и храните, как помидоры на закрутку.

Скор так одобрительно на меня посмотрел, что я тут же прикусила язычок.

— Уся, ты готовишь пищу только мягкую и без костей.

— Хорошо, — мяукнул кот.

— Тина, ты выводишь ее гулять вокруг дома.

— Есть.

— Филин, ты…

Я кое-как встала и, пользуясь тем, что друзья сейчас не обращали на меня никакого внимания, повернувшись ко мне спиной, сжала зубы и повторно вступила в эту странную тень, целенаправленно шагая к центру. Мир вокруг замер, время будто остановилось. Вот на нос медленно садится золотая пылинка, вот Клин медленно поворачивается в мою сторону, пытаясь что-то сказать, а позади его падают уже два кирпича, в этот момент попросту зависнув в воздухе. Кот что-то кричит, но что — не могу разобрать. Я иду дальше. Ноги сковывает холодом уже до колен. Вот волна озноба поднялась выше, коснулась пояса, устремилась к груди. Но я упорно шла, бормоча под нос разом все охранные заклинания и сильно щурясь, так как в глазах постоянно все расплывалось, становилось нечетким, зыбким. До центра оставалось всего два шага, когда холод наконец-то сжал свои когти на трепыхающемся сердце. Оно вздрогнуло и замерло, пытаясь и не имея больше сил биться. Ну нет. Толчок, еще, невидимая рука сжалась сильнее. Однако и моя магия не спала! Она с силой толкнула сердце и заставила его еще раз ударить в груди, потом еще, и вот его уже окружает небольшой, но мощный щит заклинаний, таких же древних, как и моя кровь.

— Я помогу тебе, — шепнула змейка и заскользила по руке, коснулась язычком шеи и, резко удлинившись, обвила ее. Дышать сразу стало гораздо легче, и я все-таки сделала эти последние два шага.

И мир погас. Меня окутала темнота, и единственное, что я еще могла чувствовать, это твердая поверхность под ногами. Я растерянно оглянулась, не понимая, что мне теперь делать и куда идти, даже руками помахала на всякий случай — все без толку. Я начала злиться.

— Значит, так! — крикнула я неизвестно кому. — Или ты сейчас же покажешься, или я так колдану напоследок, что не только ты, но и весь твой мирок полетит в тартарары.

Змейка шевельнула головкой, и тут же мое тело оплели резвящиеся языки пламени — они ползли по рукам, обвивали ноги и вплетались в развевающиеся волосы, не причиняя никакой боли.

— Что это? — удивленно шепнула я.

— Твоя защита, та, которую я должна была применять только в крайнем случае, когда сама ты уже бессильна.

— Получается, что теперь я самостоятельно не могу справиться с ситуацией?

— Именно так.

Но тут свет снова вспыхнул, и я обнаружила, что стою посреди болота. Да-да, обыкновенного болота, причем уже по колено в вязкой жиже, которая продолжала затягивать меня вниз.

— Так, и что теперь?

Но змейка молчала, явно не собираясь вмешиваться в эту ситуацию. То есть получается, что должна справиться со всем сама.

Так, посмотрим. Вокруг были только кочки, но дотянуться до них я не могла. Ветки дерева, склонившегося над водой на не очень далеком островке, как назло висели чересчур низко. Так. Думай, Эля, думай. Ага!

Слова слетели с губ еще до того, как я смогла понять, что же именно говорю. Волшебство сплеталось в прозрачные жгуты, пронзающие воздух сзади наперед и плетя свою странную паутину, цепляющуюся концами за все что ни попадя: за кочки, ветки того самого дерева, даже за сам остров. Я протянула руку и уцепилась за самую низкую веревку, или как там это называется. Рывок, и вот я уже лежу, как в гамаке, на тонкой прозрачной сетке, легко вибрирующей подо мной. Отдышавшись, я села и заозиралась по сторонам, решая, где я и куда теперь мне стоит направляться.

Но свет опять померк, и вот я уже стою на небольшой льдине, плывущей по широкой реке бурлящей лавы. Пузыри воздуха с тихими хлопками и кучей брызг лопались на поверхности. Жар, поднимающийся вверх, мешал дышать. Мгновенно пересохшие губы потрескались, а льдина неумолимо таяла, все ближе и ближе опуская мои ноги к огню. Я закашлялась, пытаясь разглядеть сквозь дым и слезы ближайший берег. Берег-то был, а вот допрыгнуть до него я явно не могла. Я с отчаянием схватилась за змейку, но она нагло тяпнула меня за палец, прошептав что-то вроде: «Выбирайся сама».

Резко захотелось бросить наглое украшение прямо здесь, и пусть сама как хочет, так и выбирается. Под ногами с хрустом прошла трещина. Так, это уже не смешно. Магия рванула в колени, пробежалась по икрам и охватила ступни. Я резко оттолкнулась и с визгом прыгнула прямо в кипящий ад. Ноги спружинили, я отскочила от поверхности и побежала, едва касаясь лавы. И вот уже виден невдалеке черный каменистый берег с толстым слоем сажи сверху.

И снова все исчезло, а когда вернулся свет, то меня, немного обгоревшую и покрытую по самую шею толстой коркой болотной грязи, зашвырнуло в открытый океан. Я не сопротивлялась и мгновенно пошла ко дну, чувствуя, как на горле раскрываются острые перепонки, а глаза покрываются прозрачной плотной пленкой, позволяющей хорошо видеть в воде. Хвост я решила пока не отращивать и, оглядевшись, поплыла вниз, здраво рассудив, что, оставаясь у поверхности, довольно быстро стану добычей для всевозможных хищников.

Я погружалась все глубже и глубже, чувствуя, как тело сдавливает огромная масса воды, и тут же кожа начала покрываться серебристой чешуей, облегчающей скольжение и защищающей от давления пластов океана. Через полчаса я совсем было отчаялась увидеть дно, как вдруг в бок врезалось что-то огромное и сильное, пытаясь прокусить мою чешую острыми и частыми зубами. Я рванула в сторону, пытаясь выскользнуть из пасти, и увидела жуткую помесь кита и акулы, которых при этом было еще и трое. Из разодранного бока сочилась кровь, окрашивая воду и дразня хищников. Я попыталась нащупать призрачный клинок, ругая себя за беспечность, но клинок не появлялся — он убивал только нежить, а эти рыбы ею не являлись. Все три рванули ко мне, скорость их просто поражала. Только что они были справа, и вот уже одна заходит слева, целясь в ногу, вторая пытается снова вцепиться в бок, а третья отталкивает товарку от такой маленькой добычи, опасаясь, что ей ничего не достанется. Я вывернулась, хоть и с трудом, чувствуя, как острые зубы распарывают икру. И тогда я сжала голубой пульсар и с силой забросила его в пасть одного из чудищ, а заодно оттолкнулась ногами от разинутых челюстей другой. Взрыв и волны вскипевшей воды отбрасывают меня куда-то вглубь и влево, сминая в водовороте и ошпарив кожу. Я с трудом восстановила равновесие, обернулась, готовая увидеть еще две пасти. Но… позади никого не было. Оставшиеся рыбины теперь быстро заглатывали останки их товарки, не обращая больше на меня ровным счетом никакого внимания. А из глубины уже поднимались еще несколько рыб поменьше, они учуяли кровь и спешили к дележу добычи. Я отплыла подальше и продолжила погружение. Но тут вновь погас свет.

Я очнулась в пустыне. Песок забился под одежду, а ветер наносил на меня все новые и новые слои. Я лежала на бархане, вся мокрая и истерзанная жаждой. Кашель выталкивал из легких морскую воду и заставлял жабры быстро и болезненно трепетать. Наконец я сделала первый судорожный вдох. Чешуя блестела на солнце серебряным панцирем, и я решила пока ее не убирать, просто упрочила эту своеобразную защиту и старательно залечила все еще сочащиеся кровью раны.

Вставая, посмотрела на огромное раскаленное солнце и увидела везде только унылый пейзаж песчаных барханов, изрезавших горизонт своими плавными линиями. Я криво улыбнулась.

— Считай, что ты меня достал. Я больше не собираюсь играть по твоим правилам. И дохнуть здесь без пищи и воды тоже не буду.

Но тут за спиной послышались тихое рычание и скрип песка под мощными лапами. Я снова улыбнулась, даже и не думая оборачиваться. Толчок воздуха в спину и… ничего. Я продолжала стоять, сжимая в руке белого, вырывающегося изо всех сил дракончика, до крови искусавшего мне пальцы. Он яростно пищал, сверкая алыми бусинами глаз, и махал маленькими крылышками, возмущаясь, что я никак не хочу дать ему свободу.

— Ты ведь не хочешь, чтобы он полетел? — ласково прошептала я.

Мир снова изменился.

Теперь я стояла посреди огромного тронного зала, пол, потолок и стены которого были из прозрачного камня, в глубине которого сверкали тысячи искр драгоценных вкраплений — они постоянно перемещались, исчезая в одном месте и появляясь в другом. Я подняла голову и взглянула на вырезанный из цельного куска дерева трон. Обычное дерево, каких тысячи в каждом лесу, но только в этом были заключены тысячи душ тех дриад, которые когда-то согласились служить хозяину трона. Ненависть толчками растекалась по жилам, сжимая сердце, застилая глаза. Но дракончик снова тяпнул меня за палец, и я тряхнула головой, приходя в себя и ругаясь сквозь зубы.

— Гр-р-р-р, — прорычал он и укусил еще раз. Кажется, треснула кость.

— Чего ты хочешь? — Он сидел на троне. Древний старец с длинной, касающейся пола белой бородой и глазами, полными мудрости.

— Чтобы ты закрыл проход в мой мир и вернул меня обратно.

— Твой мир сладок, — протянул он и устало прикрыл глаза. — Посмотри на меня, ведьма. Я стар и немощен, у меня почти не осталось сил, но существа твоего мира обладают столь нужной мне энергией жизни. Я не беру много.

— Пока! — процедила я.

— Пока, — и не подумал отрицать он. — Но если я закрою проход, то и этого источника силы больше не будет, а новый искать мне просто некогда, я умираю.

— Меня это не волнует. Если ты немедленно не закроешь портал, то он обретет свободу.

Дракончик злобно запищал, утраивая усилия, пришлось держать его уже обеими руками. Старик с опаской за нами наблюдал.

— Не стоит спешить, ведьма, всегда можно найти компромисс.

— Вот ты и ищи.

Он грустно улыбнулся:

— Если бы я мог, то уже отпустил бы тебя и не совался бы в мир, где есть столько магии и губительного для меня волшебства.

— Магией-то ты как раз питаешься.

— Она есть в каждом существе. Даже в животных.

— А в мертвецах?

Мысль пришла так неожиданно, что я чуть было не выпустила вцепившегося в запястье дракончика. Долго я так не выдержу.

— В каких мертвецах?

— Тех, которых подняли из гробов и дали им вторую жизнь. Ожившую мертвую плоть мы называем нежитью.

— Покажи, — потребовал он.

Я растерялась, не очень представляя, где я сейчас найду мертвеца да еще и оживлю его.

— Мертвецов у меня много. Вот, например.

Камень передо мной раздвинулся, как раздвигается водная гладь, и на поверхность «всплыл» свежий труп мертвой собаки. Я удивленно взглянула на старика.

— Животных я могу утаскивать целиком, — смущенно объяснил он, — а вот с людьми все сложнее, их так просто не утащишь — слишком сильное биополе, у многих защита такая, что может причинить боль даже мне, так что приходится устраивать несчастные случаи. — Я саркастически подняла бровь. Старик только развел руками. — С того момента, как они вступили в тень, жертвы принадлежат мне.

Я решила не зацикливаться на его бредовых высказываниях, а, отцепив правую руку от вконец обнаглевшего дракончика, теперь вопящего не переставая, сорвала с шеи небольшой янтарь, служивший амулетом, и бросила его на собаку. Камень вспыхнул, и мертвое животное тут же охватило синее пламя. Я немедленно вспомнила про свою собственную защиту в виде язычков алого пламени и осторожно потрогала змейку, все еще висящую на шее.

— Алое пламя — защита, синее — воскрешение, — пробурчала змейка. — Пора бы уже знать хотя бы азы эльфийского волшебства.

Мне стало стыдно, но тут собака пошевелилась, дернула лапой и с трудом встала.

Старик внимательно следил за ней. Оглянувшись и помотав головой, животина неуверенно тявкнула, и тут же уставилась на капли моей крови, упавшей на пол. Тихий рык прорезал воздух. Собака подошла и лизнула испачканный пол.

— Ей нравится? — поинтересовался старик.

Собака подняла глаза и уставилась на меня.

— Нравится, — буркнула я и оградила себя прозрачным куполом.

Зверь будто взбесился. Псина набрасывалась на прозрачную стену, злобно рычала и лаяла, пытаясь добраться до такой близкой добычи. Старик медленно встал и сошел с трона.

— Что ж, любопытно. Пожалуй, я смогу вытянуть из нее энергию… — Он обошел вокруг, присматриваясь к псу, но тут оголодавший труп тоже заметил старика и, радостно тявкнув, рванул к нему, плюнув на такую недоступную меня.

Старик сначала ничего не понял и даже мило улыбнулся собачке, но, когда эта зверюга с наслаждением вцепилась ему в голень, тоненько взвыл. Мы с дракончиком с интересом наблюдали, как старик носится кругами вокруг моего купола, уворачиваясь от азартно щелкающей челюстями собаки.

— Гр-р-р, — выразил свое мнение дракончик и снова тяпнул меня за руку, вернувшись, так сказать, к прерванному занятию. Я заорала от боли и громко посоветовала старику решить прямо сейчас, согласен ли он на мои условия в обмен на то, что я постоянно буду поставлять ему нежить, или же я отпускаю этого маленького монстра.

Старик серьезно задумался, не переставая носиться по залу. И в следующее мгновение все вокруг исчезло, а я снова стояла посреди пустой площади около статуи. Тень на мостовой с тихим шипением съежилась, а потом и вовсе пропала, а в руках у меня оказалась маленькая статуэтка из белого камня в виде вцепившегося мне в палец когтями и зубами дракончика.

«У тебя на пальце перстень с желтым камнем. Коснешься нежити, и она окажется у меня в гостях, — прозвучал голос старца у меня в голове. — Как только ты его снимешь, на пальце в тот же миг появится новый, так что я буду не прочь, если ты снабдишь ими всех своих знакомых».

— Хорошо.

И присутствие чужого разума в моей голове тотчас исчезло, а я пошла домой.

На крыльце меня ждал Скор. Он сидел на ступеньках, дверь была распахнута настежь, и его темный силуэт освещался висящим над его головой фонарем. Эльф тихо играл на флейте, и ее нежная, щемящая сердце мелодия разносилась далеко окрест. Неподалеку сидели три драные кошки и тихо слушали, стараясь не шевелиться и ничем не выдать себя.

Я прислонилась плечом к стене, скрываясь в тени каменной арки, и заслушалась ласковым голосом маленькой флейты. Вся накопленная усталость, вся боль от недавних ран и печаль от скорого расставания растворились в этой музыке и оставили после себя только безмятежность и ощущение покоя.

Мимо кошек пробежала худая длинная крыса, но те даже не повернули головы в ее сторону. Крыса удивленно вернулась и снова пробежала под самым носом у когда-то белого кота, но тот слышал сейчас только флейту и ничего, кроме нее, не видел. Крыса удивленно пискнула и скрылась в арке, но мелодия уже оборвалась, и флейта опустилась в карман старой куртки черноглазого эльфа.

— Я знаю, что ты здесь, Эля, — тихо произнес он, и я вышла из тени и смущенно встала перед ним, освещенная светом фонаря и по той же причине не видящая выражение лица Скора.

— Тебя не было целый месяц.

Я удивленно охнула, представляя, что подумали друзья. И Клин!

— Ты думаешь о нем, ведь так?

В его голосе больше не было ни холода, ни шутовской ревности, он просто констатировал факт.

— Да.

Скор криво улыбнулся и встал.

— Вот ты и сделала свой выбор, маленькая принцесса. — И он ласково провел рукой по моей все еще покрытой чешуей щеке. — Я уважаю его, а потому ухожу.

— Но…

— Аш, моя маленькая леди. — Он прижал палец к моим губам, не давая мне закончить. — Я всегда буду рядом, когда понадоблюсь тебе. Все, что ты должна будешь сделать, это отправить мне весточку с ветром. Ты ведь помнишь как?

Я кивнула, все еще не веря, что он уходит. Мне стало вдруг так больно и одиноко, что я готова была заплакать. Сзади послышался громкий писк удирающей крысы и рев трех голодных котов, несущихся следом.

— Держи, это тебе мой подарок на свадьбу.

И мне в руки опустилась перевязь с двумя длинными клинками, его родовыми клинками, которыми он так дорожил.

— А то ты вечно ходишь безоружной.

Я грустно улыбнулась, не зная, что сказать.

— Прощай! — И не успела я опомниться, как его силуэт уже скрылся в темном проеме арки. Я бросилась было следом, но на выходе никого не было, только ветер теребил мне волосы да тихонько позвякивали стукающиеся друг о друга клинки.

В дом я вошла в тяжком унынии и застала всю компанию поглощающей ужин. Скатерть на столе почему-то была черная, а на противоположной стене висело мое огромное изображение в черной рамке и с траурной надписью, выведенной явно кошачьей лапой: «Мы не забудем тебя, друг, спи спокойно, где бы ты ни упокоился». Меня пробил нервный кашель. Ну ни фига себе отлучилась ненадолго!

И тут я обратила внимание на повисшую в комнате тишину и увидела, как на меня, открыв рот, показывает лапой Уська. Я решила немного разрядить обстановку — закатила глаза, выставила перед собой руки и громко застонала, сделав шаг вперед, но тут же споткнулась о порог и бухнулась, впечатавшись носом в пол.

— Это точно Эля, — прозвучал среди гробового молчания голос Филина.

И тут все выскочили из-за стола и бросились меня поднимать, отряхивать, выяснять, где пропадала. Кот прыгал снизу и громко орал, чтобы его подняли вверх, а Клин уже тащил меня на руках в спальню, отремонтированную и принявшую свой прежний вид. Правда, в ванную я все-таки пробилась сама, ответив решительным отказом всем добровольцам, желающим потереть мне спинку. Филин, кстати, за такое предложение получил от Тины по шее, все осознал и тут же снял свою кандидатуру.

Вымывшись и наконец-то отлежавшись в горячей ванне, я закуталась в теплый махровый халат и вернулась в комнату.

Там я застыла, недоуменно разглядывая кучу вкусностей — пирожных, дымящуюся индейку и прочее, — разбросанных по кровати в красивых тарелочках. Уська сидел в центре и нервно отщипывал от индейки крылышко. Уже второе, между прочим, первое он заранее успел сожрать.

— А, привет, Эля.

— А ты что тут делаешь?

— Как это что, — даже обиделся пушистик, — стерегу твой ужин.

Я скептически посмотрела на зажатое в лапке крылышко. Уська смущенно сунул его за спину, старательно заталкивая лапой под подушку. М-да, а мне на ней еще спать.

— Ну, я пошел.

— Иди, — разрешила я и плюхнулась на покрывало, пододвигая к себе поднос с недоеденной индейкой.

— Да, кстати, тут к тебе кое-кто пришел.

Я обернулась и увидела стоящего в дверях Клина. Позади него виднелись любопытные рожи толкающихся Филина и Тины. У Клина в руках был букет алых роз. Я почувствовала, что кусок индейки пошел не в то горло.

— Дорогая!

Я кашляла, сгибаясь пополам, но Клин и сам был весь красный от смущения, а потому на такие мелочи внимания не обращал.

— Я хочу просить твоей руки… То есть жениться на тебе!

Раздался стук падающего тела. Индейка все же прошла в желудок, но теперь я никак не могла заползти обратно на кровать.

— Ты согласна? — В его голосе было столько надежды, что я все-таки обратила на него внимание, усаживаясь на постель и угрюмо отодвигая индейку.

— На что?

Клин растерянно обернулся в поисках поддержки, но Филин попросту пнул его ногой под зад, и командир буквально влетел в комнату, споткнулся о пытавшегося увернуться кота и рухнул прямо на меня, а я как раз взяла в руки тарелочку с мороженым.

Клин ласково убрал пломбир с моего лица, и я все-таки разлепила правый глаз. Филин с Тиной вползли в комнату на карачках, спеша не упустить момент и почему-то уверенные, что мы их не заметим.

— Дорогая, — снова начал Клин, пытаясь встать и упираясь рукой мне… в грудь!

Я заорала и залепила ему пощечину. При этом дернула правой ногой и заехала Филину в глаз. Послышался надрывный стон и гомерический хохот Уськи. Клин, лишившись опоры, снова рухнул на меня. Я начала задыхаться, активно дергаясь и чувствуя, как нога на этот раз попала во что-то мягкое, и Уська с воем вылетел за дверь.

— Дорогая…

— Кто? — удивленно замерла я, глядя на возмущенную физиономию поклонника. Клин уперся руками в постель и все-таки слез с меня, сев рядом.

— На…

Я с удивлением уставилась на маленькое золотое колечко с огромным бриллиантом. Из коридора вернулся прихрамывающий кот.

— Это что?

— Кольцо!!! — заорал кот снизу, держась за правый глаз.

— Мне?

— Тебе. Ты отдашь мне свою руку и сердце?

Я тупо переваривала его слова, пытаясь понять, зачем Клину нужна моя рука, и какая точно — правая или левая.

— Скажи да, — шипел кот, пока Филин запихивал его под кровать. Тина старательно ему помогала. Нам из последних сил пытались не испортить момент.

— Так ты согласна выйти за меня замуж или нет? — вконец отчаялся Клин.

— А-а-а… э-э-э… Мне надо подумать.

На полу кто-то застонал, а кот выбрался с другой стороны кровати и решительно полез на постель. Но тут из-под нее вынырнула рука Филина, и пушистик снова рухнул вниз с диким воем и руганью.

— А сколько времени надо?

Я посмотрела в серые, любящие глаза Клина и тяжело вздохнула, понимая, что мне от них никуда не деться.

— Нисколько, я согласна!

— Ура!!!

Из-под кровати выскочил исцарапанный, но счастливый Филин, сжимавший в руках вырывающегося Уську. Он подошел к сидящей на полу Тине и торжественно произнес:

— А ты выйдешь за такого красавца, как я?

Тина выразительно подняла левую бровь, и Филин немедленно потух.

— Возможно. Лет через двадцать. Чишер!

Филин вновь засиял и так прижал к себе несчастного кота, что тот только хрипел от избытка чувств.

— Вы слышали?! Она сказала… — радостно повернулся к нам Филин.

Но мы уже никого и ничего не слышали. Я сидела на коленях у Клина и жмурилась от счастья, а он просто меня целовал…