Адвокат вольного города 3

Глава 9

— Приветствую, магистр Йода! Я хотел сказать, великий каган Юба! Прими этот скромный дар, чудесную мазь из Персии, заживляющую раны от ожогов и раздражений, ароматную и омолаживающую кожу.

— Дай сюда, мне такое очень надо, — степняк шустро и довольно бесцеремонно забрал у меня цилиндр с мазью, отвинтил и понюхал.

После затянувшейся косметической паузы, потому что он принялся намазывать, а я попытался попробовать объяснить ему, что этот крем наносят на чистую кожу — мы, наконец, подошли к новостям.

— Ну, рассказывай.

— Мы назначили нашего директора.

— Того монгола?

— Именно его, как и планировалось. Он передал тебе свой подробный доклад. И теперь ему нужен адрес, чтобы понимать, куда их посылать в дальнейшем.

Каган многозначительно кивнул.

— Напишу, конечно, правда почта в степи не ходит.

— Но для кагана… великого кагана, — возразил я, — почта может начать работать?

— Подумаю. Есть келисим между каганатами про ямную пересылку… Ладно, организуем. Так уж и быть. Расскажи в подробностях, что произошло и когда я уже смогу поквитаться с этим подлым шакалом?

— Не сможешь. Мы организовали его арест за наркоторговлю, ему светит до двенадцати лет каторги. Кустовой с некоторыми вещами не шутит.

Каган задумчиво покивал, неосознанно покручивая в руках цилиндр с мазью. Он понимал, о чём я.

В отличие от сравнительно комфортабельных тюрем и колоний моего мира, каторга здесь — штука тяжёлая. Житьё в бараках, как правило, на Изнанке, постоянное ношение амулетов, чтобы не умереть, весьма посредственная кормёжка, плохая медицина и изнурительный, в буквальном смысле, каторжный труд делал срок больше пяти лет условно-вечным, по той простой причине, что была хорошая вероятность к тому времени умереть.

Это сравнимо с тюремной системой девятнадцатого века. К примеру, в США человек, который получал пожизненный срок, отправлялся копать себе яму в земле, в которой сам же потом и отбывал срок. И хотя его регулярно кормили, больше четырёх лет в сырой земляной тюрьме под открытым небом мало кто мог прожить. То есть, современные «пожизненное заключение» и такое же наказание позапрошлого столетия, когда гуманизм ещё так ярко себя не проявил — две большие разницы. Мой Кустовой был ближе к дикому прошлому, и каган это тоже понимал. Разумеется, были уникумы, которые и в лагерях неплохо устраивались и досиживали до конца своих «длинных» сроков.

— А что там родственник мой, про которого мы договаривались, что ты обязательно поможешь?

— Так он нужен или нет?

— Ну конечно, я же говорил в прошлый раз! Родная кровь, почти что брат мой! Ты меня не путай, адвокат, я решительный, как сокол, никогда точку зрения не меняю!

— Его ищут и, скорее всего — найдут. Потребуются деньги на это мероприятие, но должно хватить из операционных средств.

— Вот он ишак, конечно. Деньги на него тратить. Не расстраивай кагана, зачем только эту тему поднял?

Я подсел поближе и дал ему на подпись документы.

— Что это?

— Отчёт директора, о том, что он приступил к работе и ведёт инвентаризацию.

— Какой он умный, молодец, инве… это, короче, очень важно. А это что?

— Указание на расчётный счёт физического лица, куда будут перечислять твои дивиденды.

— А что за счёт?

— Я его открыл на твоё имя, чтобы ты деньги на него получал.

— Деньги, получается, в банке будут лежать? А можно их снять?

— Как только будут поступления, можешь снять, великий каган.

— А где этот банк?

— Тут адрес указан.

— Ещё и лично ехать⁉

— Обязательно. Банк твои деньги постороннему не может выдать.

— Ну… это как раз хорошо. Видишь, как подданные меня подводят?

— Банк попросит паспорт. Паспорт твой у меня.

— Какой паспорт? Кагану не нужен паспорт!

— Для банка нужен. Но ты не переживай, он же уже есть. Да ты подписывай, подписывай, великий каган!

— Не подгоняй меня. Куча бумажек, кому они нужны?

— Бюрократия.

— А это что за депеша?

— Мой отчёт о проделанной работе и акт оказанных услуг. У меня по нему к тебе, уважаемый Юба, сразу вопрос, ты когда мне сможешь оплатить за мою работу?

— Ой, что ты такое говоришь! Денег в казне нет, женщины голодают, дети плачут, охота неудачная, золото на руднике совсем иссякло, зверь ушёл!

— То есть, мне подождать?

— Ну конечно, мы же друзья.

— Хорошо, подписывай, твои экземпляры откладываю в папку. Директору нужны средства на ремонт третьего ректификатора. Сможешь занять своему предприятию?

— Ты что думаешь, русский, за эту минуту что-то изменилось, и казна заполнилась? Я же тебе говорю, денег нет. Выкручивайтесь сами!

— Хорошо, я понял, будем выкручиваться, — покорно закряхтел я, складывая документы.

— Ладно, ты главное расскажи, какое у него было лицо!

Каган подал мне чашку своего весьма странного степного чая с солью и кобыльим молоком, и я принялся рассказывать, во многих местах придумывая, потому что в действительности увидеться с гражданином Кремером мне не довелось.

Я вернулся в город ближе к закату, усталый и разбитый, по дороге заехал в «Золотой фазан», чтобы поесть и встретиться, если удастся, с мадам Кукушкиной, потому что решения по её делам вступают в законную силу, их можно исполнять и… собственно, на этом история покойного Стрижова закончена.

— Привет! — на пороге меня радостно встретила Пенелопа.

— Привет. Сто лет тебя не видел.

— Соскучился? — она умела улыбаться одним выражением глаз, это было очень мило и красиво.

— Конечно. А могу я тебя попросить постоять и подождать?

— Ну… Мне надо бежать к подруге на день рождения. Но тебя я подожду.

Я сбегал за угол и купил в лавке цветов, чтобы торжественно ей вручить.

Пенелопа просияла, нежно чмокнула меня в щёку и, откланявшись, торопливо ушла. Я даже не успел посоветоваться с ней по поводу покупки авто.

Кукушкиной-старшей в заведении не было, так что я просто сытно поел, расплатился и ушёл, точнее, уехал домой.

Ситуация, когда мне не надо ловить экипаж для каждого перемещения, начинала мне нравиться.

Доехав домой, я с удивлением обнаружил Иону, которая сидела на лавочке неподалеку от моего нового жилища и беззаботно покачивала ногой.

Незаметно припарковал автомобиль, подошёл.

— Привет, кузина. Какими судьбами?

Я подсел рядом на лавочку.

— К тебе пришла. Извиниться. Обижаешься на меня?

— Вообще-то да, есть такой момент. Я тебе ключи дал, чтобы ты цветы поливала, но внезапно благодаря тебе и этим ключам произошло татаро-монгольское вторжение.

— Прости-прости. Всё произошло так быстро. Нагрянули, расспросили Филиппа, он и проболтался, что у меня есть ключ. Ну, я и была вынуждена…

— Извинения приняты…

— Я не знала, — продолжила она, заламывая пальцы, — что у тебя напряжённые отношения с братьями и родителями. А они вчера с тётей Фаридой тебе все кости перемыли. Прости, что доношу, тебе неприятно такое слышать.

— Да я догадываюсь, что за меня только мама.

— Ещё тоже маленькая Эрика. Только ей в твоей горластой семье никто слово не даёт

— А как ты узнала, где я теперь живу?

— Жена сказал.

— Кто⁈

— Ну, помощник твой, в офисе. На башкира очень похож!

— Ааа… Моего помощника зовут Женя, просто произношение его изредка подводит, — иногда я забываю, что советовал ему использовать несколько другое, чем дано ему при рождении, имя. — Ну да, этот всё про меня знает.

— Он велел тебе передать, что все макры готовы, и заказчик ждёт встречи завтра. Сказал, ты поймёшь.

Я кивнул. Чен доложил о прибытии всего набора макров для артефакта стабилизации портала на Макарьевскую изнанку. У меня столько дел наваливается, надо прибор делать, к Танлу-Же успеть, проверить, получилось ли у пограничников задержать колонну, также им прибор заказать, скоро судебное по Скарабейникову. Ни за что бы не взялся за это странное непонятное дело, если бы не его способность постепенно и без лишнего шума сбывать мои «трофейные» макры. Когда тут всё успевать?

— Что ты задумался? — нетерпеливо потормошила меня Иона. — Как у тебя с той девушкой?

— С которой?

— Что значит, с которой? Как будто у тебя их несколько? — притворно насупилась она.

А я запоздало вспомнил, что она знакома с Пенелопой.

— Конечно, несколько. Девки-то румяные на меня гроздьями вешаются, разве не видно?

— То-то ты сидишь перед тёмным и, кстати, не помытым домом, где пусто и одиноко.

— Одиночество, Иона, это не когда дома никого нет, а когда некому тебя забрать из морга.

— Шуточки у тебя. Покажешь свой новый дом?

— Покажу, только он не мой.

— А чей?

— Мне его китайцы арендовали, чтобы было, где жить. Ты же помнишь, мы совместно с ними прииском занимаемся. Пробуют выкупить, но он всё равно будет не мой, а предприятия.

Я внезапно почувствовал лёгкий укол совести в связи с тем, что вру доверчивой Ионе. Но она всё-таки подпадает под влияние моих недружелюбных родственников, так что все карты раскрывать спешить не будем.

Мы пошли в дом, и она немедленно заявила, что тут всё надо капитально отдраить и наивно попросила для этого ключи.

— Нет, кузина, прости, но второй раз я в один и тот же капкан не наступлю.

— Что же, ты так и будешь жить в грязи?

— Девушек своих многочисленных попрошу.

— Эксплуататор!

— Ладно. Пошли, поймаем тебе экипаж до дома.

— Я так дойду.

— Нет, нечего по Кустовому одинокой девушке бродить, тут, может, и приличный район, но по дороге всякое может случиться. Всё! Никаких разговоров!

Танлу-Же пребывал в отличном расположении духа, и тому было очень простое объяснение. Партия макров, первая и пробная, отправленная в открытую среди бела дня, официально и с соблюдением всех бюрократических процедур, прибыла в место назначения, была получена другими оборотистыми китайцами и не просто получена, а со всеми официальными документами и сертификатами, то есть была заведомо законно введена в свободный оборот империи.

Карл Маркс, насколько мне известно, говорил, практика — критерий истины. То есть практика показала, что вся наша с ним затея с прииском — вполне себе и очень даже работоспособна.

Да, конечно, нужно было соблюдать осторожность. Макры всё ещё въезжали в город неизвестными мне, но наверняка не очень-то легальными путями. Потом их как-то доставляли в упаковочный цех строящегося (он работал и строился одновременно) здания прииска, который размещался прямо на месте сгоревшего.

И даже на этой стадии были возможны обыски и аресты. И всё же — это работает. Община вложила в проект кучу денег. Было бы наивно считать, что они их печатают, скорее, добывают тяжёлым и к тому же не всегда законным путём.

Теперь они получат такой же официальный платеж — оплату за поставку и официально же выдадут зарплаты, заплатят своим же поставщикам. В общем, прииск становится неким драйвером легальной деятельности, который снимет многие проблемы с общины.

И, поскольку с точки зрения остальных китайцев всё это задумал и при моей помощи провернул Танлу-Же (да, я скромно умалчивал, что инициатива моя, потому что тогда и спрос с меня больше), то его рейтинг значительно вырос, а вместе с ним и настроение.

— Желаете как-то отпраздновать наш скромный успех? — выдал, наконец, благодушный Танлу-Же. — Ресторан? Шампанское? Община очень Вам обязана, дорогой Аркад Ий.

— Ну, есть у меня одна просьба. Там, на улице, стоит машина, я хочу её купить на прииск, но фактически использовать для своих нужд, как директор.

— Сколько стоит? — вопрошающе приподнял бровь Триады.

— Две тысячи четыреста. Я узнавал, цена адекватная. Единственная проблема, она расходует растительные макры, поэтому выходит немного дороже, чем автомобиль на бензине или солярке.

Он пренебрежительно-щедро махнул рукой.

— Хорошо, я не возражаю, у директора должен быть автомобиль. Только мой извозчик не умеет таким агрегатом управлять. Мне понадобится время, чтобы найти для Вас шофёра.

— Предок упаси, мой дорогой друг. Я сам умею им управлять. Как-то же я сюда приехал.

— То есть услуги водителя не нужны? — деловито осведомился он.

— Нет.

— А мой извозчик, приставленный к Вам?

— Ну, повозил меня и будет.

— Он так же выполнял функцию телохранителя. У него первый дан по ушу.

— Приятно, что заботитесь обо мне, — я аккуратно достал и показал пистолет, потом убрал. Потом повторил фокус с ножом.

— Европейская схема самозащиты, — усмехнулся Танлу-Же. — Хотите, я Вам быстро покажу, как избавил бы Вас от оружия, если бы напал?

— Не надо. Я это и так знаю. Карате? Дзюдо?

— Карате — это только голая рука. Но в целом… Вы первый русский, который слышал что-то про наши боевые искусства.

— О! У нас в Серпухово об этом легенды ходят. Говорят, что мастер даже может пулю на лету поймать.

— Это преувеличение, — усмехнулся он уголком рта. — Стрелу может.

— Круто. Поэтому у меня не было бы против Вас шансов с обычным оружием. Я не специалист, но что-то мне подсказывает, что Вы эксперт в области боевых искусств.

Он с достоинством кивнул.

— Да… А хотите, я Вас научу?

— А Вы знаете… Хочу. До Вашего уровня мне никогда не дорасти, но хотя бы пару приёмов хотел бы знать.

— Ушу, которое мы практикуем, это не пара приёмов, — улыбнулся он. — Это комплексный вид спорта, культуры, философии. В любом случае мне хотелось бы немного приобщить Вас к своим традициям. Это способствует пониманию.

Пока разговоры о том, чтобы сделать из меня ниндзя, оставались разговорами, была пора решать что-то с артефактами.

После получения согласия на приобретение автомобиля на компанию, я зашёл в магазин канцелярских товаров и набрал там партию бумаги и писчих принадлежностей, которые сложил на пассажирское сидение.

После поехал к Хайруллину и сказал, что склоняюсь к покупке автомобиля, но на извлечение денег мне потребуется ещё пара дней. Такой ответ его совсем не удивил, он словно бы заранее знал, что я обязательно куплю его железного коня или, скорее даже, пони.

Потом заехал поехал к Веронике Кондратьевне, которую пришлось терпеливо ждать в коридоре у её кабинета.

Она появилась, угрюмо бурча под нос что-то длинное и нелестное про студентов всех цветов кожи и национальности.

Старенькая профессор явно не была расисткой, она одинаково холодно относилась к представителям всех рас и этнических групп. Вероятно, у неё была на то своя причина.

— Да? — вопросительно посмотрела на меня поверх очков Вероника Кондратьевна.

— Скромный адвокат Филинов явился, чтобы получить небольшую консультацию и продвинуть дело по портальному артефакту.

— Он называется не так. Вы вообще учились, Аркадий Ефимович?

— Виноват, — я вытянулся по струнке, как, собственно, делал только перед ней. Не знаю, что у ней за магия такая.

— Пойдёмте. И прихватите свою мзду. Не умеете иначе проблемы решать?

Она укоризненно показала пальцем на бумагу и канцелярские принадлежности, но по лицу было понятно, что довольна моим скромным подарком учебному заведению.

…

— По прибору я всё понял, информацию записал.

— Обычно я спрашиваю студентов, а у Вас получается, наоборот, — усмехнулась она, развалившись на кресле своего кабинета. — У Вас что-то ещё?

— Вот такой прибор, — положил перед ней бумажку с названием от пограничников, — очень нужен. Причем, он нужен не мне, а государственной службе.

Она бросила на него короткий взгляд и решительно отодвинула бумажку ко мне.

— Это тоже к Иннокентию. Если у него есть чертёж, он сделает. Нет чертежа, добудьте, он всё равно сделает. Разумеется, материалы, макры — всё с Вас.

— Разумеется.

— Теперь-то Вы дадите мне отдохнуть после занятий? — утомлённо прищурилась она.

— Нет, — извиняющимся тоном ответил я.

Она возмущённо засопела.

— Мне нужно вызвать Предка-покровителя.

— Всем нужно, — сварливо ответила она. — Если же он просто не хочет Вас видеть… то я его очень хорошо понимаю.

— Вы не поняли, мне нужно вызвать не своего предка и не просто вызвать, а в качестве участника судебного процесса, прямо в зал суда.

— Предок, молодой человек, это Вам не душа покойной бабушки на спиритическом сеансе, — нравоучительно вздохнула она.

— Но вопрос важный и Предок точно не будет к нему равнодушен.

— Ну что там у Вас случилось? Что вообще может произойти, чтобы Вы по всяким пустякам дёргали из тонких миров высших магических существ?

— Род почти умер, остался один парнишка.

— Его лишили наследства? Что с перстнем, он объединился у него на пальце? Если нет, то у него проблемы.

— Нет проблем, кольцо у него на пальце, и оно стало… единственным.

— Патриаршим. Как, знаете ли, пруды есть такие в одном известном городе. Тогда в чём проблема?

— Его мачеха обжалует факт принятия наследства.

— В суде? — скептически спросила она.

— Ну да.

— Аркадий, — она подалась вперёд. — Не хочу сейчас Вас и Вашу профессию обидеть, но Вы переоцениваете силу человеческих государственных законов. Вы можете решениями судов обложиться вкруговую, это не испугает Покровителей и миры Изнанки.

— Совершенно с Вами согласен, — покорно склонил голову. — Законы природы сильнее. Но я нахожусь в плоскости суда. Надо выносить решение. Я нашёл практику, правда, столичную, что, когда наследники не могут определиться, кто должен быть патриархом, суды вызывали Предка и смотрели, на кого он укажет.

— А та женщина… Член клана?

— Ну, вдова патриарха.

— Ну, вообще-то Предок иной раз и правда может… Но это не мне решать. Так что Вы от меня хотите?

— Я с этого начал. Мне нужен способ вызвать Предка в суд, через прибор…

— Артефакт.

— И человек, который засвидетельствует, что это и правда, Предок, а не коллективные галлюцинации.

— Если Вы намекаете, что хотите взрослую уставшую и постоянно занятую женщину вытащить на эти свои сутяжнические распри, то можете не надеяться. Я в Ваш суд не пойду.

— А Ваши преподаватели? Мне нужен только один. И технический способ.

Она задумчиво скосила взгляд на бумагу и канцелярию.

— С этим помогу. Куда от Вас деваться?

…

Сверился с бумажкой, где был написан адрес мастера по макрам и приборам на их основе, который дала мне Вероника Кондратьевна, и решительно шагнул в полутьму громадной мастерской.