Адвокат вольного города.11

Глава 1 Золотоносный граф

Самолёты сели как на авиашоу, это, наверное, такой у них шик.

Первым сел тот боевой штурмовик, что кружил в небе, пока шли остальные. Потом два грузовоза, потом второй штурмовик. Ну, вроде как он прикрывал грузовиков, пока они совершали посадку.

Подъехал я, ввиду отсутствия другой техники, на «козлике», причём я же был за рулём.

В одном из иллюминаторов я заметил Баранова, который с усмешкой посмотрел на то, что я сам управляю транспортом, и одобрительно показал большой палец вверх.

Из какого именно самолёта выйдет тот ритуальный связист, мне было не понятно, так что я в задумчивости замер у окончания полосы, между самолётов.

Оттуда мне было видно, что один из пилотов штурмовиков снял маску, шлем и массировал себе лицо.

Потом трап одного из грузовозов опустился и оттуда раздражающе неторопливо вышел, и поковылял в мою сторону немолодой с сединой на висках офицер.

Я уже стоял, чувствуя себя глупо, поскольку торчал один и на меня пялилась куча народа. В виду того, что я человек сугубо гражданский и одет тоже в гражданское, то даже во фрунт не вытягивался и воинское приветствие рукой не изображал.

А вот связист, полный достоинства и спокойствия — откозырял, став на расстоянии в три шага:

— Граф-найом Бугуйхан Аркадий Ефимович?

Именно так я был поименован в документах.

— Я!

— Капитан Гореев. Прошу принять конверт!

Он отчеканил два шага и протянул конверт с пометкой «губернатору или иному руководителю земель — лично в руки».

Я принял этот ритуальную (и не понимаю, на кой чёрт она нужна) депешу, вскрыл конверт, магическим зрениям увидел, что он и правда, пестрит чёткими магическими линиями и невидимой глазу надписью «канцелярия его Императорского величества государя Российского». Видимо, мощность надписи такова, что будет видна любому магу.

Пробежался по тексту и шёпотом спросил капитана:

— Прошу подсказки. Что мне полагается сказать?

Он без всякого удивления и осуждения, таким же шёпотом, одними губами ответил:

— Принимаем вашу вооружённую делегацию, просим ступить на землю.

Я откашлялся и громко, так что капитан даже поморщился — повторил подсказку слово в слово.

Капитан кивнул, повернулся к борту, достал из внутреннего кармана флажок с непонятным мне черным знаком на жёлтом фоне и махнул. Так, словно самолёты были кораблями. Ну, я вообще-то слышал, что у самолётов есть и экстерриториальность, и аналогия со статусом морского судна.

В общем, моё дело было стоять столбом и не дрейфить, когда второй трап и две хвостовые рампы самолетов опустились и на асфальт посыпались пехотинцы, одетые в незнакомую и довольно красиво сидящую форму, а ко мне из рождающегося хаоса шагнул ещё один офицер:

— Граф Румянцев Елисей Петрович.

— Приятно познакомится, граф Бугуйхан Аркадий Ефимович.

— Ну что, Аркадий Ефимович, проведём процесс без сучка, без задоринки?

— Я только «за».

— А у Вас есть боевое охранение?

— Казачество. Сейчас атамана приглашу.

— Давайте для начала у золота выставим охрану.

— Как скажете.

Я пригласил его пройти в здание соседнее с авиаотрядом, именно туда в последний момент переместили золото.

Единственным, кто стоял у груды золота, причём в тот момент, когда мы с Румянцевым вошли, делал глоток из фляжки, средний из Иванычей, который несмотря на гражданский вид, был вооружён Энфилдом.

— Стой, кто идёт? — Иваныч направил в нашу сторону ружьё.

— Свои.

— Пароль!

Такого мы не обсуждали и не согласовывали. Тем не менее, не моргнув глазом, я брякнул:

— Кассиопея.

— Проходите, Аркадий Ефимович.

Золото было закрыто здоровенным куском ткани.

— Тент, извините, наш. Золото — штука ценная, а тент в хозяйстве полезен и на дороге не валяется. Мы его заберём.

Румянцев усмехнулся и от слов про тент, и от того, что золото представляло собой кубические куски со следами работы пилы.

Я по привычке, наверное, уже в сотый раз пересчитал их.

— Ну что, грузим в борт? — обыденно спросил Румянцев.

Я напрягся. Именно в этот момент покупатель может меня и весь каганат по-крупному кинуть.

— Никак нет, выставляем Ваше охранение, проводим проверку на подлинность, после чего Вы даёте отмашку своим…

— А, ну да, эта вся петрушка, — он поднёс к лицу браслет на левой руке и рыкнул туда, — первый взвод, бегом ко мне.

И они прибежали, буквально бегом.

Средний из Иванычей, пожал плечами, скомкал тент в кучку, закинул винтовку на плечо и снял себя с поста.

Бойцы спецроты выполнили приказ Румянцева буквально и прибыли спортивной рысью. Подозреваю, что они как породистые кони, знали ещё и несколько вариантов бега.

Командир взвода оценил ситуацию и взял здание в плотную оборону.

— У Вас тут есть, где покушать?

— Нет, город пока в стадии строительства, тут всё пустое и неготовое к высоким гостям.

— Ничего, у нас и сухпайки есть, — без особой радости ответил граф.

— А пройдёмте к командиру авиаотряда, может быть, у него что-то есть?

У дяди Вани нашлась варёная кабанятина с картошкой, причём, какая-то богатырская ёмкость.

— А Вы знали, что мы придём, как бедные родственники? — предположил я.

— Ну, конечно, куда бы вы пошли? И с дороги поставил чай, заварил. А сейчас ещё подтянется народ.

— Думаете?

— С гостем знакомиться. Тут же все лица уже приелись, а так — новое лицо.

И тут он оказался прав, в течение получаса за столом, кроме Иванычей, меня и Румянцева сидел облачённый в генеральскую форму де Жерс, весь французский экипаж и атаман с замом.

Румянцев смотрел на всю честную компанию с любопытством, наворачивая простецкую, но сытную и вкусную пищу.

— А есть кофе? — Румянцев не был настроен ни на быструю проверку золота, ни на отдых.

— Есть свежий чай, — ответствовал дядя Ваня, — кофе только у казаков.

— Давайте чай.

Дядя Ваня налил нам чай, и мы вместе с чашками вышли в портово-торговую зону города, и я выгулял Румянцева к реке, показал в силуэты предгорий на закате.

Периодически граф спрашивал о состоянии дел у своих подчинённых, судя по всему, механизм работал, каждый выполнял свою часть, кто-то охранял золото, кто-то самолёты, мобильную лабораторию переместили, развернули мобильные генераторы (мы были готовы предоставить свои, от Игоря, но Румянцев отказался), начали проверку.

— Ну, как, процесс идёт?

— Да. Признаться, были опасения, что золото не настоящее, что будет применена магия высокого пошиба, но наши технологи и маги подтверждают подлинность. Только форма, кубы… Очень странная.

— Я договорился с алтайцами, они провели ритуал, разовый и мы извлекли из недр золото. Из-за него на нас напали англичане и нанятые ими степняки.

— Отбились?

— Нет, отмахались только от отряда, что был тут под стенами, в остальном война продолжается.

— Ну, просите военной помощи у государя. Признаться честно, он Вам не откажет и Вам весьма симпатизирует.

— А как же… Мне говорили, что император мной и моими выходками недоволен.

— Это публично говорили? Так, чтобы чужие уши слышали?

— Ну… Да, так и было.

— Сие есть «ля полити́к»… Вы же делаете громкие и неблагородные поступки и заявления, публично обвиняете британцев, боретесь со степняками. Если Вы проиграете, то власти империи скажут, что никогда Вас не поддерживали. А если Вы преуспеете, то втащите на своих плечах и их интересы.

— Я на такое надеюсь. Вы будете общаться после отгрузки с государем?

— Да, буду докладывать лично.

— А могу я Вас просить передать личный подарок?

— Какой?

Я извлёк из кармана голубоватый необработанный бриллиант с биркой. У них у всех были бирки с номерами и вымышленными датами добычи, этот камень не был исключением. Камень не был самый большой из тех, что создал для меня элементаль, но все остальные были бело-прозрачными, а этот почему-то получился голубоватым.

— Он называется «Небо Алтая». Я прошу подарить его государю от меня лично и от народа каганата.

— Интересно Вы говорите, не от кагана, а от себя и народа. Вы не собрались тут устраивать республику? Впрочем, это меня не касается, я делаю своё дело.

— Нет, у нас конституционная монархия.

— Опасный эксперимент, так широким массам покажется, что можно и ограничить власть монарха.

— Моя конституция её только упорядочивает. Там в одной из первых статей написано, что власть кагана является незыблемой и абсолютной. У меня встречный вопрос. А на чём строится власть Петра Алексеевича?

— Ну, Вы спрашиваете!

— Спрашиваю. Не оспариваю, но спрашиваю.

— Она строится на власти дворянского сословия, того, что он управляет ими, то есть, нами, армией, полицией, чиновниками…

— Стоп. Полшага назад. Что значит — управляет?

— Ну, то и значит, приказывает, велит, определяет как конкретные действия, так и общую политику.

— А откуда тот или иной министр знает, что конкретно этот человек — правитель?

— Он взошёл на престол и правит.

— Я хожу вокруг да около конкретного ответа на свои вопросы, Елисей Петрович. Его власть, как и британского или любого другого монарха зиждется на традиции, на том, что «так было всегда». Каждый чиновник знает, что так должно быть, хотя и без особой причины, просто по традиции. Но традиции не писаны, а я как юрист, люблю формализацию. Кстати, об этом, комплект документов на подпись у Вас?

— У Баранова, ближе к отгрузке подпишете. Говоря про традиции, Вы намекаете, что они могут измениться, а с ними изменится и статус монарха? В том числе, перестанет быть таковым?

— Предок упаси, я сам сторонник традиций, твёрдый монархист. Меня такие слова только пугают. Даже тут, в каганате я зацементировал статус кагана.

— Дээээ, мы все не революционэры, граф-найом. Но… Чтобы Вы понимали, дворянское сообщество, ту его часть, что посвящает себя государственным и гражданским делам, эта ситуация очень интересует и куда затея с конституцией выведет… Обсуждают, спорят.

— Ну, Вы им привет передавайте.

— А правду говорят, что Вы не были отличником учёбы?

— Не врут. Троечник, а запилил конституцию в отдельно взятой стране, ещё и министром стал.

— Ну, для троечника Вы вообще сильно продвинулись.

— Предок помогал, — неопределённо пожал плечами я.

— А раньше тут не было города? — осторожно спросил Румянцев.

— А этот вопрос, как вопрос о статусе монарха, опасный вопрос, такой, на который не хочется отвечать и не хочется, чтобы он поднимался.

— Ну что ж, все имеют право на свои тайны.

— Коммерческую тайну. Я не хочу Вас обидеть, но тут внедряется целая концепция регионального влияния, согласованная с государем.

Здорово, чуть что, переводить стрелки на императора, зная, что все его боятся и переспросить не могут.

— Ну да, сказывают, что Вы имели личный разговор и конституция принята после этого. Вы знаете тайну, которую не знают другие.

Реальная последовательность была иной, но спорить я ним не стал.

А он, словно хотел сказать что-то ещё, что-то важное, но после некоторых колебаний, смолчал.

Мы продолжили беседу на нейтральные темы, и Румянцев показался мне крайне образованным и разумным человеком, мы даже обменялись контактами, потому что его клан имел интересы в пошиве шуб и изделий из ценного меха.

— Вы можете поставить закупочную точку прямо в городе.

— А охотники к Вам захаживают? Или война вносит свои коррективы?

— Война влияет на всё.

— А если она затянется?

— Кто-то из древних говорил, что войну можно начать по желанию, но никогда она не завершится по твой воле. А в нашем случае, мы её и не начинали.

— Ну, я всецело на Вашей стороне, Аркадий Ефимович. А что Вы не спросите помощи у государя?

— Потому что такая польза не бесплатна, за неё придётся довольно серьёзно платить. И потом, кто будет уважать того, кто не смог постоять за себя?

У меня позвонил мобилет.

— Да.

— Ну, мы это… Начали. Пока всё идёт без соплей и заминок.

Я криво улыбнулся. Пока я тут отгружаю золото, рискуя, что каганат по-крупному кинут на деньги и перспективы роста, четвёртый отряд занимается бандитизмом, прикрываясь политическими интересами своего заказчика.

— Хорошо. Вы, главное, там помните про механизмы индивидуальной эвакуации.

— Принято, — тон головореза был собранным и спокойным.

…

Над головой сияла луна, на небе ни облачка.

— Ну что, моя лаборатория подтвердила подлинность золота восемнадцатью доступными методами, включая семь магических. И… Я даю команду начать погрузку? — спросил меня Румянцев.

— Нет.

— И всё же, несмотря на возражения, я отдам такой приказ.

— Проверяете меня на прочность, граф?

— У вас свой приказ, у меня свой.

Я поставил чашку на ровную площадку и отошёл на пару шагов.

— Полагаю, что Вам не стоит улетать до оплаты и на то есть сразу три причины.

— Какие же?

— Во-первых, если Вы начнёте взлетать, некоторые верные мне казаки-пулемётчики могут случайно изрешетить фюзеляжи самолётов.

— За такие шуточки платят жизнью или годами на каторге.

— Ну, Вы должно быть знаете, какой жизненный путь был у этих казаков и что их не так-то просто испугать.

— Мы будем вынуждены взять Вас под арест.

— Верю. Меня и кого угодно в городе, а войско вообще Вам присягнёт, что будет военным переворотом.

— Выводы не мне делать, моё дело забрать золото.

— А заодно Вы застрянете с ним посреди каганата, ведущего войну. Вы забыли, что только эти стены сдерживают ногайцев? Понимаете, что причины для спешки были?

— Рассчитываю, что Вы так не поступите.

— Конечно, я не поступлю, Вы не поступите. Вторая причина в том, что погода нелётная.

Коснувшись татуировки воздушного элементаля я передал ему команду «переворачивай».

Небо над городом буквально взорвалось. Так проявил себя воздушный элементаль, который тут-то показал свою полезность в полный рост. Ранее он «говорил», что воздух распределён неравномерно, в том числе выше, всего на пару километров, воздух намного холоднее. И сейчас он перевернул слои, смешав их, как осадок на дне бутылки дешёвого вина.

Воздух наполнился рёвом ветра, порывистого и холодного. К этому добавились тучи, которые прятались за горами, а сейчас двинулись с востока плотной стеной.

— Погода…

Он поднял голову вверх и в пару движений глаз убедился, что это так, обстановка в воздухе изменилась за четверть минуты.

— Как Вы это сделали, Аркадий Ефимович?

— Я? Да как бы я мог. Просто Алтай против такого оборота событий. Буквально. Вы знали, что у Алтая есть свой дух? Ну и есть третья причина, личного характера.

Я держал мобилет на нагрудном кармане, нажал на кнопку, вызов пошёл.

— Кабыр? Слышно меня? Кабыр-джан, мне перестала нравиться та чашка.

Я, а следом за мной и Румянцев, повернулся к пустой чашке, которую я поставил на землю.

Кабыр не ответил, но через секунду раздался приглушённый хлопок, и чашка разлетелась вдребезги.

— Однако, у Вас есть подручный снайпер?

— Он мне не подручный и даже не подданный каганата. У него приказ, что если что-то пойдёт не так, пристрелить обоих графов.

— И Вас, в смысле, и Вы же его заказчик?

— Нет, не заказчик, ему приказал каган. И да, обоих. На случай моего предательства или магически-ментального воздействия.

Румянцев достал сигарету:

— Не страшно умирать, граф? Из-за какого-то золота, которое к тому же не Ваше?

— Страха нет… Мне нравятся стихи одного безвестного парня… Звучит оно так.

Ветер рвал волосы, а настроение, напротив, сделалось шальным, бесшабашным.

— Из открытого в хрониках горя…

Сквозь столетия слышится мне.

Мы дойдём до последнего моря.

Славен Сулдэ на белом коне!"

Выполняли былого заветы: «Ни себя, ни врагов не жалей!»

Все великие царства планеты под копытом монгольских коней.

— Грубовато, но впечатляет. Не переживайте, я отдам команду на оплату.

— Вот утром отдадите, утром полетите. Такое у меня ощущение.

— А погода?

— Как оплата пройдёт, так и погода наладится. Алтай поможет.

— Прав был инквизитор.

— Что?

— Говорю, оплата пройдёт прямо сейчас.

— Сейчас же ночь.

— Ради Вас, — улыбнулся он, — не спит казначейство, активны защищённые каналы связи, операционисты проверяют работоспособность при проходе казначейского распоряжения, дежурит оперативный отдел центрального банка. Люди ждут.

— Ну, так, — удивился я. — Могут, когда хотят. Так чего же мы ждём?

Румянцев посмотрел на меня с ноткой сожаления и достал свой мобилет.

— Каппа… Девять… Исмаил… Это Румянцев. Закрытый код двести двенадцать. Да, подтверждаем… Небольшой перевес, на тринадцать кило, это в общем объёме. Что значит, что вы не готовы? Вы с директором на каторгу пойдёте… А, доплату за перевес не готовы прямо сейчас?

Он прижал трубку к плечу.

— Они оплатят оговоренные миллиард и миллионы, как за двадцать тонн. А доплата за перевес уже потом, Вы согласны?

— Да, нет проблем, согласен. Можете те килограммы забрать себе в счёт транспортных расходов.

— Такое не мне решать, — он снова повернулся к трубке. — Отправляйте платёж, со своей стороны подтверждаю.

…

Через пятнадцать минут ему перезвонили и сказали, что деньги уже у меня на счёте в банке.

Я тут же позвонил в банк, и мне ответила заспанная девица:

— Да, я же уже говорила, сумма поступила. Один миллиард четыреста восемьдесят миллионов рублей. Когда мне можно будет уже домой? Я спать хочу.

— Такое не мне решать, — ответил ей словами Румянцева, потом перевёл взгляд на него.

Конечно, я понимал, что у виска девушки может быть пистолет. Да и без всяких угроз она бы сказала мне всё, что ей прикажут, то есть это тоже может быть обман. При отсутствии онлайн-банкинга проверка затруднена.

Однако интуиция подсказывала, что в данном случае всё так. Империя проверила меня на прочность, но заплатила, состарив от переживаний за эту ночь сразу на десять лет.

Оплата пришла.

— Давайте команду на отгрузки, — я набрал атамана, чтобы сообщить ему о том, что санкционировал отправку золота. Надо ещё попросить элементаля перестать шалить, Кабыру набрать. Когда я сегодня лягу спать?