Адский мир

Глава 3
ГОРОД

Капитан Хантер со своим отрядом достиг предместий чужого города задолго до полудня. Серебряное солнце высоко стояло в желто-зеленом небе, и отраженный городскими башнями свет казался почти нестерпимым. По небу тянулись перистые облака, напоминая рукопись на непонятном языке, а воздух оставался пронизывающе холодным.

Хантер поежился, растирая бицепсы, – и не только от мороза. Он уже довольно долго смотрел на город, но никак не мог свыкнуться с тем, что видел. Скопление зданий представляло собой какую-то грандиозную загадку, и если бы капитан знал ответ, в нем все равно не было бы смысла.

Очевидная извращенность города действовала как холодный душ. Колоссальные здания, которые топорщатся непонятными углами: асимметричные, с острыми гранями и продавленными гребенчатыми крышами. Непонятный блеск огней в пустых окнах, словно взгляд, изучающий пришельцев. Огромные каменные башни соседствовали с сияющими сооружениями из хрусталя и гнутого стекла – чересчур замысловатой, отталкивающей формы. По размерам распахнутых дверей и окон можно было предположить, что здешние обитатели вдвое больше Хантера и его спутников. Высоко над землей повисла легкая металлическая паутина, образуя невесомые тротуары. Недвижимый воздух хранил мертвую тишину, весь город словно застыл.

Капитан переводил взгляд с одного величественного строения на другое, пытаясь найти хоть что-то понятное, но не мог обнаружить ничего доступного человеческому восприятию. Чужая архитектура угнетающе влияла на подсознание. Ничего похожего на известные людям законы конструирования, совершенный бред. Уже от масштабов города по коже бежали мурашки. Кто бы ни построил его – или что бы ни построило, – размеры его сильно превышали человеческие.

– Мы здесь уже час, – сказала разведчица Кристел, – и никаких признаков второго отряда.

– Возможно, с ними что-то случилось, – предположил Уильямс.

– В любой нештатной ситуации они выйдут на связь, – возразил Хантер. – Но вы правы, разведчица. Мы не можем ждать весь день. Я свяжусь с ними и сообщу, что мы на месте. – Он включил вживленный компьютер, не отрывая взгляда от раскинувшегося впереди города. – Экстрасенс де Шанс, на связи капитан Хантер. Доложите, пожалуйста, где вы находитесь. Вы видите город?

Хантер подождал, но не получил ответа.

– Линдхольм, Корби. Вы меня слышите?

Молчание.

– Разведчица, вы слышите меня через вживленный компьютер?

– Громко и чисто, капитан. С аппаратурой все в порядке.

– Значит, что-то неладно на другом конце.

– Если только город не блокирует сигнал, – заметил Уильямс.

Хантер задумчиво нахмурился:

– Экстрасенс де Шанс, если вы меня слышите, но почему-то не можете ответить, мы на входе в город. Где-то в центре видна медная башня. Будем ждать вас там. Если вы туда не попадете до девятнадцати ноль-ноль по катерному времени, мы вернемся к западной границе города и там станем лагерем. Капитан Хантер, конец связи. – Он выключил вживленный компьютер и с отвращением посмотрел на город. – Все, что могли, мы сделали. Теперь – вперед, посмотрим поближе. Оружие держать наготове, но не стрелять, пока отчетливо не увидите цель.

Он сделал только шаг и остановился, потому что Кристел подняла руку:

– Капитан, я должна идти первой. Я разведчица. Хантер чуть пожал плечами, потом кивнул. Это ее работа.

Сейчас они входили на территорию разведчицы. Он повторил ее жест, подавая команду, и Кристел возглавила спуск к городу с пологого холма. Капитан двинулся за ней, Уильямс шел замыкающим.

Город казался все больше и отвратительнее по мере того, как они оставляли позади широкие улицы и аллеи, окруженные громадными зданиями. Черные как уголь башни с красно-коричневыми изломами, казалось, с мольбой тянут к ним руки. Оказавшись внутри чудовищных масштабов этих сооружений, Хантер чувствовал себя ребенком, который попал во взрослый мир. Шагов отряда было почти не слышно, их отзвук сразу же поглощали массивные стены домов. Хантер молчал, сколько мог, а потом поглядел на разведчицу:

– Кристел, это ваша епархия. Что скажете?

– Пока только самые очевидные вещи, капитан. Если оставить в стороне экзотику, большинство зданий – просто куча камней. Они здорово искрошены, и погода над ними поработала: значит, им несколько веков. У других строений довольно сложная конструкция, что свидетельствует о высоком уровне здешней цивилизации. Почему тогда жители города сохранили эти примитивные каменные сооружения? Как память о прошлом? О предках? Пока сказать трудно. Может, они считали, что эти камни представляют собой какую-то художественную ценность.

Интересно другое. Мы идем уже почти час, прошли пригороды, но я пока не заметила никаких признаков, что здесь вообще кто-то живет. Не знаю, что тут случилось, но это случилось давно. Может, была война или произошла экологическая катастрофа. Или коллективное самоубийство. А может, у нас и названия для этого нет. Чтобы понять чужую культуру, нужно время, капитан. Их разум не похож на наш.

– Может быть, следует заглянуть в какое-то из зданий, – робко предложил Уильямс. – Мы пока можем судить только по их внешнему облику. Внутри могут оказаться ответы на наши вопросы. А если повезет, мы можем обнаружить компьютерные записи.

– Я предлагаю продолжить движение, – ровным голосом произнесла Кристел. – Мы еще недостаточно осмотрели город и не можем быть уверены, что он необитаем. Мне бы не хотелось попасть в западню просто по неосторожности. Хантер, вы капитан, принимайте решение.

Хантер остановился на середине улицы. Он посмотрел на ближний дом, словно вырезанный из одного куска хрусталя. Зазубренные грани казались острыми как бритва, и в мутной кристаллической фактуре просвечивало что-то тревожное, красно-коричневое, словно вены, по которым течет кровь. Внушительный входной проем преграждал простой и скучный лист металла, окон не было видно.

Капитан прикусил губу. Внутри могло таиться что угодно, наблюдая за ними и ожидая их. Да и все вообще Хантеру не нравилось. Если что-то или кто-то за ними наблюдает, об этом нужно знать. Но чем больше капитан смотрел на кристаллическое сооружение, тем менее уверенно себя чувствовал. Он вдруг понял, что не хочет приближаться к дому. Тот был слишком необычным, слишком нечеловеческим. И казался… неправильным. Безумным.

Чужой разум не похож на наш.

Хантер проглотил комок в горле. Капитан чувствовал, что подступает знакомый страх: какое решение ни выбирай, оно будет ошибочным. И решать нужно немедленно, пока он не утратил самообладания.

– Ладно, отряд. Посмотрим, что там внутри. Кристел, идете первой. А вы, Уильямс, не отходите от меня и ничего не трогайте.

Разведчица кивнула. Она направилась ко входу. Уильямс хотел присоединиться к ней, но капитан его удержал. Металлический лист, служащий дверью, вполне могли оснастить миной-ловушкой. Кристел остановилась, не доходя до двери нескольких футов, и внимательно ее рассмотрела. В высоту – одиннадцать с половиной футов, ширина – семь. Не видно было ни дверной ручки и никаких признаков запорного устройства. Не имелось и косяка: просто металл, врезанный в хрусталь. Разведчица дважды слегка пнула дверь. Ответа не последовало. Она осторожно протянула руку и дотронулась до угрюмого металла кончиками пальцев. На ощупь тот оказался неприятно теплым. Кристел отдернула руку и обнюхала пальцы. Какой-то запах присутствовал, но идентифицировать его она не могла. Ну и ладно, если сомневаешься – иди вперед.

Разведчица отступила на шаг, вынула дисраптер и нажала на спусковой крючок. Энергетический удар вбил дверь внутрь, оставив от нее в хрустале только рваные края. Кристел медленно двинулась вперед, вглядываясь в пролом, потом шагнула через порог. Спустя несколько секунд за ней устремились Хантер и Уильямс.

Там оказалось довольно светло, но свет был непонятным: хрусталь рассеивал оставшиеся солнечные лучи и превращал их в таинственный дымчатый полумрак. Он клубился и извивался, однако виделся непотревоженным. Металлическая дверь лежала посреди комнаты. В Империи не было металла, который выдержал бы выстрел в упор из дисраптера.

Капитан внимательно осмотрелся. Помещение было довольно большим, примерно пятьдесят на пятьдесят футов. Хрустальный пол испещрили выпуклости и впадины. Они выглядели вполне отчетливыми, но изначально бессмысленными. Мебель, скульптуры, высокая технология? Ничего более определенного Хантер не мог сказать. Контекста нет, и их можно читать как угодно. По хрустальным стенам от пола до потолка извивались прорезанные линии, которые тоже не несли никакого явного смысла.

– Если кто-то здесь и был, они наверняка испугались шума и убежали, – сказал Уильямс. Он тоскливо поглядел по сторонам. – Не уверен, что у них не было для этого причины. Очень весомой.

Кристел медленно прошла к открытому дверному проему в дальнем конце комнаты, капитан и доктор не отставали. Если здесь когда-то и имелась настоящая дверь, то очень давно. Разведчица вела дальше, и они оказались у подножия башни. Хантер поглядел вверх, на блистающую хрустальную спицу, и у него перехватило дыхание. Башня тянулась на сотни футов, терялась в неясном свете, отраженном хрустальными стенами.

«Это оптический обман, – с надеждой подумал капитан. – Это должен быть оптический обман. Невозможно сооружение такой высоты».

Он заставил себя перевести взгляд и посмотрел на узкий пандус, спиралью закручивающийся внутри башни и тоже теряющийся где-то наверху. Пандус выходил прямо из стены, без всяких признаков соединения с ней. Едва ли больше шести футов шириной, девственно гладкий, как и весь дымчатый хрусталь вокруг.

– Пандус, а не лестница, – отметил Уильямс. – Это может иметь какое-то значение.

– Естественно, – согласилась Кристел. – Но какое? Доктор, делать выводы еще рано.

Голос разведчицы звучал так же ровно и бесстрастно, как всегда, и все же Хантер почувствовал в нем огонь, возбуждение, которые прежде не проявлялись. Кристел сейчас была в своей стихии и не могла это скрыть. Она начала подниматься по пандусу, ощупывая подошвами каждый дюйм скользкого хрусталя. Чтобы удерживать равновесие, разведчица не отрывала руку от стены и скоро стала двигаться гораздо увереннее. Хантер тоже прижимался к стене, поднимаясь вслед за ней вместе с Уильямсом, но потому, главным образом, что его все больше беспокоила высота возможного падения. Ни перил, ни какого-то ограждения не было, а путь вниз становился все длиннее. Хантер никак не мог отделаться от мысли: что же за создание пользуется таким пандусом и, очевидно, совсем не боится при этом упасть?

Еще некоторое время отряд шел по пандусу, делая новые и новые витки внутри башни. По сторонам открывались дверные проемы, но Кристел не замедляла шага, другим приходилось не отставать. У капитана заныли икры, а когда он поглядел вниз, то не мог рассмотреть подножия башни. Куда ни брось взгляд, лишь испещренный багровыми венами хрусталь и неясный дымчатый свет. Хантера охватило непонятное чувство: словно он утратил ориентацию во времени и пространстве, словно всегда поднимался и всегда будет подниматься по этому пандусу.

Когда Кристел шагнула с пандуса в открытую дверь, Хантер был ошеломлен. Отряд достиг макушки башни. Капитан оглянулся, чтобы убедиться, что Уильямс не отстал, и последовал за разведчицей. Она стояла на открытой площадке, глядя на город.

Площадка колебалась, но спокойно держала вес отряда. Здесь тоже отсутствовало ограждение, и Хантер благоразумно встал в двух футах от края. Он посмотрел вниз и почувствовал головокружение. Падать отсюда по меньшей мере футов триста. Капитан мог поклясться, что, когда отряд входил в башню, она была ниже. А разведчицу, казалось, высота ничуть не беспокоила. Кристел жадно глядела на открывшуюся картину. Хантер осторожно подвинулся, пропуская Уильямса, и сам посмотрел наконец на город.

Он впервые ощутил его подлинные размеры. Город распростерся на многие мили во все стороны жутким сочетанием камня, металла и стекла. Невесомые металлические тротуары напоминали паутину в доме, где давно никто не живет. А внизу не было ни единого движения. Все застыло и молчало. Но в некоторых окнах проблескивал непонятный свет, словно за людьми наблюдали чужие глаза, и в воздухе ощущалось непонятное, угрожающее напряжение.

– Что скажете, разведчица? – спросил наконец Хантер. – Это ваша свадьба. Что дальше делать?

– Здесь есть жизнь, – без всякого выражения сообщила Кристел. – Я ее чувствую. Город слишком чист и слишком мало поврежден временем, он не может быть таким пустым, как кажется. Значит, что бы тут ни обитало, оно прячется от нас. По собственному опыту могу сказать, если кто-то прячется, лучше всего поставить мышеловку и положить в нее для приманки что-то вкусное.

– Одного из нас, – констатировал Хантер.

– Точнее говоря, меня, – сказала разведчица Кристел. Она вдруг улыбнулась, и капитану пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отвести взгляд: в глазах у Кристел появился голод.

Меган де Шанс и морские пехотинцы стояли у границы города. Перед ними громоздилась стена высоких зазубренных башен, темных и таинственных в ярких лучах полуденного солнца. Де Шанс потерла пальцем лоб. Уже сам вид чужого города отзывался головной болью. Ее экстрасенсорика пыталась обнаружить какой-то смысл в безумных формах и отступала, не в силах постичь конструкции и архитектуру, рожденные нечеловеческой логикой. Рядом нетерпеливо переминались с ноги на ногу морские пехотинцы. Начальница отряда снова включила вживленный компьютер:

– Капитан Хантер, на связи де Шанс. Ответьте мне, пожалуйста.

– По-прежнему ничего? – спросил Корби.

– Ничего, – подтвердила де Шанс.

– Попробуйте экстрасенсорику, – предложил Линдхольм.

Де Шанс неотрывно смотрела на чужой город, делая вид, что не слышит морского пехотинца. Телепатический контакт казался вполне логичным и очевидным следующим шагом, и она даже себе не могла объяснить, почему так упорно не желает его осуществить. Она только знала, что от одной мысли об этом обливается холодным потом. Де Шанс не могла забыть о контакте, выполненном с борта катера, когда она впервые использовала экстрасенсорику на Волке-IV. Она обнаружила что-то огромное, древнее и могучее… И не в одиночестве. Что бы это ни было, экстрасенс точно знала: оно затаилось в ожидании где-то в городе. В ожидании, что де Шанс снова пустит в ход экстрасенсорику и оно сможет найти группу…

Тем не менее требовалось установить связь с капитаном. Им необходимо знать, что происходит с другим отрядом. А больше всего де Шанс нужно было посмотреть в лицо тому, что ее пугает. Она это может. Она телепат, обученный Империей, и готова ко всему. Де Шанс закрыла глаза и начала мысленно прочесывать город. Сначала она делала это опасливо, готовая включить защиту при первом же намеке на угрозу, но город оставался неподвижным, молчаливым и пустым. Она расширила экстрасенсорное поле, однако не смогла выявить никаких признаков капитана и его отряда. А равно – и ничего пугающего, что тревожило ее раньше. Де Шанс вернулась в себя и чуть пошатнулась, потому что снова, сильней, чем когда бы то ни было, заболела голова.

– Ничего, – отрывиста произнесла экстрасенс. – Полный ноль. Либо капитан со своими людьми сюда еще не дошел, либо…

– Что – либо? – поинтересовался Корби.

– Не знаю. – Де Шанс в сомнении нахмурилась. – Что-то я все-таки зацепила, какой-то смутный образ, но это может оказаться существенным. Отсюда ее не видно, но в центре города стоит громадная медная башня. Мне кажется, она очень важна. Или для нас, или для города. Направляемся к башне. Понимаю, цель не слишком привлекательная, но все же это лучше, чем стоять здесь и мерзнуть.

Корби и Линдхольм обменялись взглядами, но ничего не сказали. Де Шанс собрала в кулак волю и первой пошла в чужой город. Морские пехотинцы молча двинулись за ней с пистолетами в руках. Здания из камня, хрусталя и металла нависали вокруг, заслоняя яркое солнце. В открытых окнах горели непонятные огни, менявшие оттенок без всякого плана и смысла. Единственный звук – стук сапог отряда по твердой, неподатливой земле. Тени лежали очень глубокие и холодные.

У Корби знакомо заныл затылок: значит, кто-то за ними наблюдает. Боевая интуиция, может, и не признана официально, как признаны способности экстрасенсов, но если к ней прислушиваться, это помогает уцелеть. Он внимательно осмотрел открытые проемы в окружающих строениях, настороженно ожидая малейшего движения или звука, но, похоже, неизвестный наблюдатель не собирался так легко обнаружить себя. Корби сжимал в руке дисраптер, но оружие не давало привычной уверенности. Не важно, насколько у тебя мощный пистолет, если не во что целиться.

Город ему очень не нравился. Размеры и формы зданий необъяснимо тревожили, а широкие улицы располагались, на взгляд морского пехотинца, совершенно хаотично. Все они казались абсолютно ровными и неотличимыми, словно по ним никто никогда не ходил, и даже время не оставило никаких следов. Сам воздух тут был неправильный. Легкий сернистый запах равнины сменился чем-то маслянисто-металлическим, раздражающе действующим на нервы.

– Здесь все мертво, – спокойно заметил Линдхольм. – Тут уже целые века никто не живет.

– Может, это только видимость, – не согласился Корби. – Что-то тут есть. Я чувствую.

Линдхольм пожал плечами:

– Хочется верить. Противно думать, что столько прошли зря.

– Ты дурак? На равнине на нас напали многоножки-убийцы, потом чуть не сожрал заживо лес, который плавится. Не говорю уже об этих чертовых гейзерах. А ночью, наконец, до нас кто-то пытался добраться, кому плевать на неконтактные мины! И ты хочешь увидеть тот жуткий мозг, который это все выдумал? Очнись, Свен. Я даже боюсь представить, на что похожи развитые формы жизни на этой планете.

– А ты сюда посмотри. – Линдхольм кивнул в сторону одной из дверей, мимо которых они шли. Высота ее измерялась примерно двенадцатью футами, ширина – семью. – Кто бы тут ни жил, Рас, они были здоровенные парни. Племя гигантов. Только подумай, какого роста.

– Предпочитаю не думать.

– Стоп, – громко сказала де Шанс, и ее голос разорвал тишину. Морские пехотинцы замерли на месте, рефлекторно подняв пистолеты.

– Что случилось? – спросил Корби.

– Не знаю. Дайте понять.

Она попыталась использовать экстрасенсорику и не смогла. Откровенная чужеродность города подавляла.

– Кажется, что-то перемещается, на самой границе моего поля зрения. В том направлении.

Морские пехотинцы посмотрели туда, куда она указала, а потом друг на друга.

– Может быть что угодно, – сказал Корби.

– А может, и вообще ничего, – откликнулся Линдхольм.

– Нет смысла рисковать.

– Капитан сказал, мы только разведка.

– Даже если там что-то есть, нас могут заманивать в ловушку.

– Ага. Значит, идем туда.

– Точно.

Они ухмыльнулись друг другу и двинулись по улице. Если это было какое-то животное, у него хватило бы времени убежать. С другой стороны, если некто хотел, чтобы его преследовали, он их дождется. Де Шанс торопливо шла за морскими пехотинцами, не отводя взгляда от того места, где, как она думала, заметила движение.

Отряд оказался на перекрестке. Они остановились и огляделись. Никаких признаков жизни, но далеко впереди по правой стороне улицы медленно закрывалась тяжелая металлическая дверь. Экстрасенс и морские пехотинцы молча направились к ней, держа пистолеты наготове. Когда они приблизились, дверь наконец захлопнулась, на гладком металле не оказалось ни ручки и никаких намеков на запорное устройство. Корби выстрелил в дверь из дисраптера. От удара она оторвалась, оставив изодранные металлические края, и влетела внутрь. Линдхольм быстро занял первую позицию, пока у Корби перезаряжался пистолет, и один за другим члены отряда проникли в помещение.

Овальные панели высоко над головой испускали красноватый свет разных оттенков, но неяркий. Стены покрывала замысловатая вязь из металлической нити. Там и тут нить переплеталась, образуя непостижимый узор. С потолка, пола и из стен выступали и свисали какие-то движущиеся части непонятных механизмов. Ни одной похожей среди них не было, но на всех имелись светящиеся калейдоскопические экраны, от которых при долгом взгляде резало глаза. Огни вспыхивали и выключались через нерегулярные промежутки времени, другие признаки того, как и почему эта техника работает, отсутствовали. В воздухе висел низкий, едва различимый гул, снова сообщавший атмосфере какое-то непрерывное напряжение.

– Черт побери, что это такое? – подал голос Линдхольм.

– Можно подумать, я понимаю, – откликнулся Корби. – Однако обрати внимание, что машины работают, и это очень неспроста, если учесть, что все вроде бы вымерло. Город выглядит так, словно здесь никого нет уже сотни лет, а эти машины – словно оператор выскочил на минутку и не стал их выключать.

– Сотни лет… – сказал Линдхольм. – Такое возможно, чтобы все это время они работали сами по себе?

– Откуда я знаю. Может, и возможно. Не нравится мне здесь, Свен. Давай сматываться. Немедленно.

– Подожди, Рас. – Линдхольм посмотрел на де Шанс. – Экстрасенс, а вы как думаете? Что-то можно сказать об этой технике?

Де Шанс покачала головой:

– Моя экстрасенсорика здесь почти не работает. Тут все слишком чужое. Я здесь рискую потерять рассудок. Я экстрасенс, а не разведчица. Кристел, может, и сказала бы что-то об этих машинах, но это выше моего понимания. Вы можете одну из них разобрать и выяснить, откуда идет шум?

– Нет, нужны инструменты, – ответил Корби. – Да и тогда мне бы очень не хотелось с чем-то здесь связываться. Страшно подумать, что я запущу какую-то из них, и она начнет что-то делать, а остановить ее не смогу. И потом, они мне вообще не нравятся. Свен…

– Да, знаю. Ты чувствуешь, что за нами наблюдают. У меня возникает похожее ощущение. Экстрасенс, решать вам. Вы командуете отрядом. Мы убираемся отсюда или идем вперед?

Де Шанс неуверенно пожала плечами. Не имея возможности опереться на экстрасенсорику, она чувствовала себя слепой и глухой. Если они продолжат поиски, а кто-то ждет их в засаде, возможны крупные неприятности С другой стороны, нельзя упускать возможность изучить первые признаки жизни, которые удалось обнаружить. Де Шанс долго колебалась, раздираемая противоречивыми посылами. А что бы сделал капитан? Эта мысль ее немного успокоила. Она знала, что бы сделал капитан:

– Мы должны осмотреть это здание. Ищите дверь, лестницу, что угодно.

Отряд осторожно двинулся вперед среди работающих машин, тщательно избегая соприкосновения с ними. Непрерывный низкий гул оставался едва на грани слышимости Корби внимательно посмотрел на механизмы, ощутив мимолетное желание взорвать пару из них с помощью дисраптера и посмотреть, что из этого выйдет. Всю жизнь он ненавидел загадки. И всегда любил знать, куда попал и что тут делать. Тогда можно понять, как повернуть события в свою пользу.

Корби резко оглянулся на тихий свист Линдхольма. Тот – здоровенный морской пехотинец – стоял у открытого дверного проема в дальней стене.

– Откуда, черт побери, это взялось? – спокойно произнес Корби.

– Ты у меня спрашиваешь? – откликнулся Линдхольм. – Готов спорить, минуту назад его не было. Может, мы случайно нажали на какой-то скрытый запор.

– Ага. Может быть, – согласился Корби, осторожно подходя к проему. В нем не было ничего, кроме темноты, и туда не проникал слабый красноватый свет из машинного зала.

Линдхольм не спеша двинулся вперед с пистолетом наготове, Корби – вплотную за ним. Де Шанс не тронулась с места. Линдхольм преодолел порог одним мягким, кошачьим шагом, дисраптер обшаривал пространство в поисках цели. В открывшемся помещении не было ни души. Линдхольм опустил пистолет и медленно прошел дальше. За ним последовали Корби и де Шанс.

– Милое местечко, – констатировал Корби. – Думаю, вы заметили, что дверей больше нет? И что будет, если та, через которую мы вошли, решит снова захлопнуться?

– Тогда тебе придется пробить дыру в стене. Де Шанс, с вами все в порядке?

Морские пехотинцы вернулись к экстрасенсу. Ее шатало, лицо в неярком призрачном свете казалось побелевшим, глаза застыли.

– Я их слышу, – едва различимо произнесла де Шанс. – Они повсюду, они окружают нас. Они просыпаются.

– Кто? – спросил Корби.

– Они просыпаются, – повторила экстрасенс. – Они идут за нами. Они хотят лишить нас рассудка.