Адептка Эмили

Глава 2

– Вот именно! – Генри воздел палец к небу, словно призывая его в свидетели своей гениальности. – Девушку там искать не будут! Переоденешься в мужской костюм – и сойдешь за адепта академии. Помнишь, какой миленький из тебя получился пастушок на домашнем спектакле два года назад?

Вообще-то это было два года назад, как он верно отметил. Я недовольно засопела. Кое-кто мог бы сделать вид, что за последние два года я так расцвела, что теперь уж меня за пастушка не примут. Хотя, конечно, если не надевать корсет, а наоборот, обмотать талию полотенцем, чтобы казалась шире, и надеть тугое белье…

– Нет, – одумавшись, я покачала головой. – Меня же поселят в одну комнату с мужчинами! Моя репутация будет разрушена, не говоря уже о том, что они мигом меня разоблачат.

– Поселишься со мной, – предложил друг, – а я это время стану ночевать в своем городском особняке, старшекурсников отпускают. Будешь одна в комнате, и никто тебя не побеспокоит!

А ведь если я буду жить одна, то риск гораздо меньше… Я могу просто сидеть целый день в комнате, ну и изредка ходить на занятия. Мне же не важны оценки? Вот и стану неуспевающим студентом, зато через два месяца выйду на волю, то есть из академии, уже свободным человеком, которого никто не заставит выйти замуж!

– А документы? – вдруг вспомнила я одно немаловажное обстоятельство.

– О, как тебе повезло, моя дорогая Эмили! – Генри с достоинством поклонился, словно ему вовсю рукоплескала восторженная публика. – Ведь у меня есть знакомый, у которого есть знакомый, который может добыть что угодно. Будут у тебя документы.

– Фальшивые? – возопила я и тут же, оглянувшись, перешла на шепот: – Генри, тебе не нужно водиться с такими знакомыми! Пообещай, что ты не будешь иметь с ними дела!

– Пообещаю сразу после того, как добуду тебе фальшивый паспорт и метрику, – заверил Генри. – Ну так что, согласна на эту авантюру?

Я напряженно размышляла. Конечно, будь у меня возможность спрятаться в женской академии магии, все было бы гораздо проще. Но, к сожалению, в Эггерионе учиться в университетах и прочих академиях могут только мужчины. Женщинам же уготована судьба хранительниц очага, и образование, по мнению большинства, нам ни к чему. Так что и выбора, где прятаться, у меня особо не оставалось. Генри прав. Когда этот мистер Фиггинс поймет, что все денежки, поместья и земли, уже было оказавшиеся в его руках, могут так же быстро из них выскользнуть, он не поскупится и пустит по моему следу магов. И если я не спрячусь в академии, то найдут меня быстро.

– Я согласна, – храбро заявила я. Если правда откроется, то моя репутация будет разрушена, и ни один приличный человек не станет со мной даже здороваться. А если я не решусь на эту авантюру, то скоро стану миссис Фиггинс – и тогда даже все приличные люди мира, здоровающиеся со мной с утра до вечера, покажутся слабым утешением. Однако, посмотрев на Генри, я заметила в его взгляде не восхищение моим мужеством, а скепсис.

– Все же ты не очень похожа на парня, – заявил он голосом нашей учительницы рукоделия, которой пытаются сдать вышивку с торчащими нитками. – Попрошу-ка я, чтобы тебе сделали иностранный паспорт. Будешь лотариндцем! Всем известно, что мы, эггерионцы – смелые и статные, а они – тощие и хилые, только и горазды скакать на балах и распевать романсы. Так что не забудь про акцент.

Я подумала, что лотариндцы, наверное, думают то же самое о нас – не то, что мы скачем на балах и поем романсы, а то, что мы хилые, а они статные, и бросила на Генри укоризненный взгляд. Однако тот уже вбил себе в голову, что я буду убедительнее смотреться в роли ученика-иностранца. Вздохнув, я решила ему не перечить. Мадам Фоббс учила нас: если мужчина твердо что-то решил, то лучше с ним соглашаться.

– Хорошо, пусть будет иностранный паспорт, – кротко отозвалась я. – Только вот акцента от меня не требуй, я тут же собьюсь! Лучше буду ассимилировавшимся иностранцем, который прожил в Эггерионе много лет, но вкусил недостаточно овсянки, чтобы похвастаться впечатляющим ростом.

– Отлично! – хлопнув в ладоши, объявил Генри. – Тогда будь готова через три дня, я явлюсь тебя похищать.

Похищение случается в жизни не каждый день, поэтому к нему следует тщательно подготовиться. Особы романтические собрали бы полный чемодан нарядов, чтобы томно возлежать в них на подушках в плену у похитителей, пока те не влюбятся. Особы практичные приготовили бы шпильки для взлома замков, веревку для побега из окна и прочие полезные вещи. Я же поступила по-другому.

Во-первых, я тщательно изорвала все свои письма, а потом сожгла их огненным заклинанием. Огненная стихия начала откликаться во мне несколько лет назад, и, хотя в пансионе нас толком не учили, что-то я все же умела. Например, создать небольшой шарик и сжечь письма, не спалив при этом полпансиона.

Затем я собрала все свои вещи в чемодан и попросила пробегавшего по коридору слугу отнести их ко входу, сопроводив просьбу монеткой. Убедившись, что комната девственно чиста и нигде не завалялось ни расчески с волосами, по которым легко найти человека, ни незамеченных вещей, я вышла и направилась в кабинет директрисы.

С подругами по пансионату я попрощалась еще вчера вечером. Конечно же, я не сообщила им, что собираюсь сбежать, и поэтому удостоилось массового сочувствия: все уже откуда-то знали, что меня заставляют выйти замуж за жуткого мистера Фиггинса втрое старше.

«Ничего, – подумала я, отгоняя муки совести, возникшие при воспоминании, как подруги пытались утешить и приободрить меня. – После дня рождения, когда опасность минует, я закажу для них самый огромный торт из лучшей кондитерской! Хотя даже тогда я не смогу рассказать, где пряталась, иначе моя репутация будет разрушена. Скажу, что уехала к дальним родственникам или вообще за границу. В Лотариндию».

Вспомнив про свое новое амплуа иностранного адепта, я улыбнулась и толкнула тяжелую дверь директорского кабинета.

– Мадам Фоббс, – присев в книксене, я уставилась в пол, демонстрируя овечью покорность судьбе.

– Ваша карета прибудет с минуты на минуту, милочка, – обратилась ко мне эта достойная дама. – Я надеюсь, вы успели сделать все, что намеревались?

Секретарша, сидевшая за соседним столом, казалось, была готова отрастить ослиные уши, чтобы лучше слышать, о чем мы переговариваемся. Однако я совершенно точно знала, что она не маг, и поэтому такое действие, как частичная трансформация тела, было ей недоступно.

– Да, мадам, благодарю вас за заботу, – отозвалась я, и директриса отпустила меня повелительным жестом. Сделав книксен на прощанье, я несмело улыбнулась ей и вышла из кабинета.

Пока шагала к выходу под конвоем бдительной секретарши, я украдкой оглядывалась, вспоминая, сколько всего произошло в этих стенах. Пансион мадам Фоббс, возможно, не был самым элитным учебным заведением в столице, но зато тут не считали нужным морить учениц голодом для достижения аристократической бледности и не били линейкой по рукам за плохое поведение, как в других школах. И если за это я просто благодарна нашей директрисе, то за предоставленную возможность побега я была готова кланяться ей в ноги. Как ни крути, а какие-то неприятности из-за моего исчезновения у нее точно возникнут.

– А вот и ваша карета! – преувеличенно радостно сообщила секретарша, мисс Лукас, распахивая передо мной входные двери. – Прошу, мисс Бишоп, не заставляйте мистера Фиггинса ждать!

Действительно, темно-синяя лаковая карета с золотистым гербом – кривоватый щит, какой-то цветок и поверх всего этого буква «Ф» – уже миновала ворота. Спустя пару минут, проехав по подъездной аллее, она остановилась перед входом. Церемонно попрощавшись с мисс Лукас, я сама открыла дверь и забралась внутрь. Бросив последний взгляд на секретаршу, я поняла, что та осуждает поведение моего неучтивого спутника. Ведь он даже не вышел из кареты, чтобы подать мне руку, а лишь отрывисто скомандовал кучеру уложить чемодан. Хотя такое нарушение приличий могут списать на почтенный возраст мистера Фиггинса.

Выдохнув, я опустилась на сиденье и только тут перевела взгляд на сидящего напротив человека. На человека в черном сюртуке, черных штанах, черной шляпе и с черной повязкой на глазах.

– Гони! – крикнул он, ударив тростью по стенке кареты, и мы понеслись вперед.