Ад земной

Стефани Майер Ад земной

Габриэль, нахмурившись, оглядел площадку для танцев. Как только его угораздило пригласить Селесту на бал? И совсем уж загадка: с чего бы это она согласилась? Тем удивительнее казалось это сейчас, когда, повиснув на шее у Хита Макензи, девушка прямо-таки душила парня. Тела их раскачивались в каком-то своем ритме, далеком от грохочущей по залу песни, и не сказать уже было, где Селеста, а где Хит, чьи ладони бессовестно бродили по ослепительно-белому платью девицы.

— Что, Гейб, не повезло?

Гейб, оставив отвратительное зрелище, повернулся к приятелю.

— Привет, Брайан. Надеюсь, хоть у тебя все как надо?

— Да уж получше твоего, друг мой, получше твоего... — осклабился Брайан. Словно в тосте, он поднял бокал ядовито-зеленого пунша. Гейб со вздохом поднял бутылку минералки в ответ.

— Я и представить не мог, что Селеста так западет на Хита. Они что, раньше дружили?

Брайан глотнул зеленого пойла, скривился и покачал головой.

— Сомневаюсь. Я что-то прежде не замечал, чтобы они общались.

Оба уставились на Селесту: та, казалось, потеряла что-то очень важное у Хита во рту.

— Ффу... — выдавил Гейб.

— Просто девочка перебрала пунша. — Брайан попытался поддержать друга. — Похоже, алкоголя туда плеснули щедро. Да ты посмотри, она и не соображает, что не с тобой целуется!

Брайан хлебнул еще и снова скривился.

— Ты-то зачем пьешь эту дрянь? — не удержался Гейб.

— А черт его знает, — пожал плечами Брайан. — Может, проглочу порцию, и музыка станет получше.

— Да уж, уши никогда не простят мне этого издевательства — надо было захватить с собой айпод, — усмехнулся Гейб.

— Куда же запропастилась Клара? По-моему, девицы приняли закон: на любом мероприятии каждая обязана потрепаться с подругами в туалете.

— Ага, и нарушительницу ждет страшная кара!

Брайан хохотнул, но вдруг осекся и принялся нервно теребить бабочку на шее.

— Кстати, насчет Клары...

— Не надо никаких объяснений, — спокойно ответил Гейб. — Она — просто чудо, и вы очень друг другу подходите. Этого только слепой не заметит.

— Так ты не злишься?

— А разве не я посоветовал тебе ее пригласить?

— О да, благородный рыцарь Галахад!.. Нет, серьезно, ты о своем счастье когда-нибудь думаешь?

— Естественно! Каждый час, но не больше одного раза. Да, кстати, коль скоро речь зашла о Кларе. Смотри, чтобы ей сегодня все понравилось, не то расквашу тебе нос. — Гейб улыбнулся от уха до уха. — Мы с ней остались хорошими друзьями, обязательно позвоню и обо всем разузнаю.

Брайан закатил было глаза, но потом до него дошло, что приятель не шутит. Если Гейб Кристенсен решит расквасить ему нос, дело станет за малым, — Гейб не боялся замарать кулаки в борьбе за справедливость.

— Кларе не на что будет пожаловаться... — Брайан понял, что погорячился: его слова прозвучали как клятва. Было что-то такое в пронзительно-голубых глазах Гейба — сразу хотелось в чем-нибудь поклясться. Например, что постараешься изо всей силы. Тьфу, даже противно.

Поморщившись, Брайан опрокинул остатки пунша в кадку с пластмассовым фикусом.

— ...если она все-таки выйдет из туалета.

— Вот и молодец, — одобрил Гейб. Однако улыбка тут же растаяла на его губах — Селеста и Хит растворились в толпе.

Интересно, а как себя вести, размышлял Гейб, если избранница бросает тебя прямо на балу? И как теперь проводить ее домой? Или об этом пусть думает Хит?

Он опять сам себе поразился: с чего ему пришло в голову приглашать ее на бал?

Ну да, броская девочка, прямо-таки гламурная красотка. Блондинка с волнистыми локонами и широко расставленными карими глазами, изящным изгибом рта и ярко-розовой помадой. Да и не только губы у нее изящных очертаний... У Габриэля просто мозги набекрень съехали, когда девушка появилась в полупрозрачном платье в облипку.

Однако не из-за внешности же он ее пригласил! Тут что-то другое.

Да нет, глупости все это на самом деле. Расскажешь кому — засмеют. Он бы ни за что и никому не рассказал, что иногда — иногда! — нисходило на него странное-престранное ощущение, будто комуто надо помочь. И помощи ждут от него, Гейба. Именно такой необъяснимый зов он услышал от Селесты, словно под безупречным макияжем эффектной блондинки пряталась беззащитная девушка, попавшая в беду.

Взбредет ведь такое в голову! Глупости, конечно. Глядя на Селесту сейчас, не скажешь, что Гейб мог бы ей чем-то помочь.

Он снова обвел зал внимательным взглядом, но золотых локонов нигде в толпе не было. Поди разберись, что делать...

— Что, Брайан, соскучился? — Из стайки девчонок выпорхнула Клара, окатив ребят блеском темных волос. Ее подружки сразу куда-то исчезли. — А где Селеста, Гейб?

Брайан приобнял девушку.

— Я уж решил, ты сбежала. Значит, теперь придется отменить все, что мы запланировали с...

Кларин локоть с размаху впился Брайану в солнечное сплетение.

— ...миссис Финкл, — закончил он сдавленным хрипом, ловя воздух ртом, как рыба. Брайан только и успел кивнуть в сторону завучихи. Та метала яростные взгляды из противоположного угла. — Мы собирались проверять тетради при свечах.

— Ну разве можно мешать таким планам!.. По-моему, у столика со сладостями я видела Лодера, нашего физрука. Пойду уговорю его поподтягиваться со мной вне зачета.

— А еще можно просто пойти потанцевать, — предложил Брайан.

— Согласна!

Хохоча, они направились сквозь толпу на танцпол, и Брайан обнял Клару за талию.

Гейбу оставалось только порадоваться, что девушка не стала дожидаться ответа на свой вопрос. Собственно, ответить-то нечего, вот что грустно.

— А где Селеста, Гейб?

Поморщившись, Гейб повернулся на голос Логана.

Логан был один. Наверное, теперь настала очередь его подружки кучковаться с девчонками.

— Понятия не имею, — пожал плечами Гейб. — Ты ее не видел?

Логан поджал губы, словно размышляя, говорить или нет, а потом нервно пригладил жесткую черную шевелюру.

— Э-э... Вроде, видел. Только вот не уверен. Она в белом платье?

— Да, и где она?

— Мне показалось, я заметил ее в фойе. Но не уверен, лица не разглядел... оно, знаешь ли, было плотно прижато к лицу Дэвида Альварадо.

— Дэвида Альварадо? Не Хита Макензи?

— Хита? Не-а, это точно был Дэвид.

Хит — светловолосый и светлокожий здоровякполузащитник, Дэвид — смуглый брюнет-коротышка. Этих двоих не спутаешь.

Логан печально покачал головой:

— Извини, Гейб. Новость так себе...

— А, не переживай.

— По меньшей мере, не одного тебя сегодня кинули, — потерянно сообщил Логан.

— Да ты что! А где твоя девушка?

Логан пожал плечами.

— Здесь где-то, бесится и рычит на всех подряд. Танцевать она не хочет, болтать она не хочет, пунша она не хочет, фотографироваться она не хочет, ну, и со мной она быть не хочет. — Логан скрупулезно подсчитал все «не хочет» по пальцам. — Зачем она меня вообще пригласила? Наверное, не терпелось показать всем свое платье. Крутое платье, ничего не скажешь. Но теперь ей, похоже, и хвастаться расхотелось. Лучше бы я с кем-нибудь другим пошел. — Задумчивый взгляд Логана неприкаянно бродил по группе девушек, лихо отплясывавших в своем кругу, без мальчишек. Гейбу показалось, что Логан смотрит не на всех, а на одну из них.

— Что ж ты Либби не пригласил?

— Сам не знаю, — печально вздохнул Логан. — Думаю... думаю, она бы мне не отказала. А, что теперь говорить!..

— А с кем ты?

— С новенькой, ее зовут Шеба. Какая-то дерганая, но изумительно красивая. Нездешняя, что ли. Я прямо обалдел, когда она меня пригласила. Что ответишь такой девушке, кроме «да»? Мне-то думалось, с ней будет интересно. — Логан совсем расклеился. На самом деле Шеба не приглашала его, а буквально приказала ее сопроводить. А о том, о чем ему «думалось», в приличной компании не расскажешь. Гейбу вот не расскажешь. Да и вообще, мало что приличного происходило тем вечером на танцах. Но с Шебой... С Шебой все было не так. Когда она предстала перед Логаном в красном кожаном платье, у него просто крышу снесло; юноша заглянул в глубь темных глаз, и то, о чем мечталось, показалось совсем даже и не непристойным.

— Шеба? Что-то не припомню... — Голос Гейба ворвался в захлестнувшие Логана мечты.

— О, поверь, такую встретишь и не забудешь.

Хотя Шеба забыла о существовании Логана, стоило им порог переступить.

— Слушай, а ты не знаешь случайно, Либби одна пришла или нет? Ч�о-то я не слыхал, чтобы ее ктонибудь пригласил.

— Гм... Она пришла с Диланом.

— Что ж, — удрученно пробормотал Логан и, кисло улыбнувшись, добавил: — Вечеринка и так ниже плинтуса, а тут еще и уши добивают. Разве мы не заказывали живую музыку? Я бы этого диджея...

— Я бы тебе помог. Похоже, мы здесь отбываем наказание за грехи.

— Грехи? Тебе-то откуда знать, что это такое, сэр рыцарь Галахад Добродетельный!

— Шутишь? Да меня сюда едва пустили: толькотолько кончилось временное отстранение от занятий. — Ох, уж лучше бы не кончилось: не пришлось бы сюда идти, подумал Гейб. — Повезло, что вообще из школы не выперли.

— Мистер Рис сам напросился, всем известно.

— Уж это точно, — ответил Гейб с внезапно появившейся в голосе сталью. Ученики держали ухо востро с мистером Рисом, но поделать ничего было нельзя, пока однажды математик сам не переступил черту. Старшеклассники-то о нем знали, и Гейб не собирался смотреть со стороны, как тот подкарауливает новичка... Хотя, по-любому, «вмазать» преподавателю — это уже через край. Наверное, был и другой, лучший выход из ситуации... Впрочем, родители его, как всегда, поддержали.

Логан вывел Гейба из раздумий:

— Может, нам лучше свалить?

— Неудобно как-то... А Селесту кто проводит?

— Она совсем не для тебя, Гейб! — Логан хотел добавить, что Селеста — просто воплощение зла, да и шалава еще та, но такими словами про девушек при Гейбе не говорят. — Пусть ее провожает тот, кто сейчас взасос целует.

Вздохнув, Гейб покачал головой.

— Я все-таки подожду. Вдруг ей понадобится моя помощь?

— Поверить не могу, что ты ее пригласил, — простонал Логан. — Давай все-таки сбежим и привезем приличную музыку. А потом возьмем в заложники все диджеевы диски...

— Это ты здорово придумал. Вот бы еще водитель лимузина не возражал против левой поездочки...

Логан и Гейб сцепились в шутливом споре о том, какие диски стоит привезти. Первая пятерка была очевидной, а вот дальше вкусы расходились. Это горячее обсуждение здорово скрасило вечер обоим парням.

Забавно, но именно в процессе спора Гейб отметил, что лишь им двоим и хорошо. Все вокруг были чем-то недовольны. В уголке, у столика с засохшим печеньем, вроде бы плакала девушка. Эви Гесс?.. А у Урсулы Тейтем тушь размазалась вокруг красных глаз. Может, дело не только в отвратной музыке и отвратном пунше? Похоже, у Клары и Брайана все шло как нельзя лучше, но, помимо них, лишь Гейб и Логан — недавно униженные и отвергнутые — казалось, были рады спокойно побеседовать.

Менее восприимчивый, чем Гейб, Логан не заметил мрачноватых настроений, витавших в воздухе. И только когда Либби и Дилан разругались и девушка бросилась, спотыкаясь, с танцпола, Логан встрепенулся, провожая взглядом удаляющуюся фигурку.

— Слушай, Гейб, извини, я отлучусь.

— Давай, давай, не упусти момента.

Оставшись в одиночестве, Гейб совсем растерялся. Может, найти Селесту и, извинившись, сказать, что он уходит? Но удобно ли мешать ей сейчас? А вдруг она занята, разговаривает с кем-нибудь?

Он решил взять еще бутылочку воды, забиться в самый тихий уголок и просто подождать, когда унылая вечеринка закончится.

Как вдруг поиски тихого уголка были прерваны — Гейб отчетливо услышал чей-то зов. Ого! Такой сильной тяги ему не доводилось чувствовать ни разу в жизни. Словно кто-то тонул в темных водах — и кричал, звал на помощь. Осматривая помещение, Гейб пытался понять, откуда исходит этот отчаянный зов. В нем слышалась необъяснимая и неутолимая, животная боль. Нет, ничего подобного он прежде не ощущал.

Лишь на мгновение глаза выхватили из толпы девушку или, скорее, ее удаляющуюся спину: иссинячерные волосы с зеркальным отливом; изумительное платье цвета пламени, длинное, до пола. Алые серьги сверкнули драгоценными искрами.

Юноша побрел за ней, влекомый непреодолимым зовом. Незнакомка полуобернулась, и Гейб увидел профиль — орлиный, бледный, полные губы и взлетевшую смоль брови. А потом все это исчезло за дверью дамской комнаты.

Ох, и тяжело же далось Гейбу усилие не кинуться за ней туда, куда мужчинам вход заказан! Боль девушки засасывала его, словно зыбучий песок. Он прислонился к стене напротив туалета, скрестил руки на груди и принялся себя успокаивать. Безумное шестое чувство наверняка безбожно обманывает его. Ну разве Селеста тому не доказательство? Ему все просто кажется. Надо уйти, и дело с концом.

Однако ноги не слушались Гейба, и он не сдвинулся ни на шаг.

В девушке и на шпильках-то не было метра шестидесяти, но выглядела она значительно выше. Может, потому, что была гибкая, как плеть, и стройная, как рапира.

Да и кроме роста в ней хватало необычного, противоречивого. И темная, и светлая — волосы цвета воронова крыла и кожа белее мела; и нежная, и грубая — с чертами изящными, однако резкими; и привлекательная, и отталкивающая — с чарующими округлостями тела и явной враждебностью на лице.

Лишь одно в ней казалось бесспорным: платье — совершенное произведение искусства. Ярко-алые язычки кожаного пламени обнажали бледные плечи и струились по грациозным прелестям до самого пола. На танцполе все девчачьи глаза горели завистью у нее за спиной, все мальчишечьи — желанием.

И еще кое-что происходило у нее за спиной — словно рябь на воде от брошенного камешка, распространялись крики ужаса, боли и досады; впрочем, ничем, кроме совпадения, эти загадочные завихрения объяснить невозможно. То, будто назло, переламывался высокий каблук, то атласное платье некстати лопалось по шву от бедра до талии; то контактная линза предательски выпадала из глаза; то подло рвалась очень важная бретелька; то бессовестный бумажник выскальзывал из кармана; то неожиданные спазмы напоминали о преждевременных месячных; то вдруг чужое жемчужное ожерелье, взятое «поносить», разлеталось брызгами по всему полу.

И так без конца — мелкие неприятности сплетались в кольца горя.

Бледнокожая брюнетка улыбалась, словно смакуя беду, витающую в воздухе; и упиваясь ей, может даже чувствуя вкус несчастья, девушка постоянно облизывала губы.

Вдруг она нахмурилась, поведя бровью в напряжении воли. Мальчишка, уставившийся ей в лицо, увидел жутковатое алое сверкание у висков, разлетающиеся рубиновые искры. В этот момент все повернулись к Броуди Фэрроу, который, крикнув от боли, схватился за руку, — от какого-то движения в медленном танце юноша вывихнул плечо!

Девушка в алом платье злобно ухмыльнулась.

Звякая каблучками по напольной плитке, она твердо шла по коридору к дамской комнате. И со всех сторон ее сопровождали невнятные вопли боли и досады.

Стайка школьниц кружилась в туалете перед зеркалом во всю стену. Лишь на мгновение они раскрыли рты, уставившись на поразительное платье и отметив, что хрупкая девушка задрожала, словно от холода, в душной жаркой комнате. Но их тут же отвлекла поднявшаяся суета. Началось все с того, что Эмма Рональд случайно ткнула себе в глаз кисточкой для туши. Покачнувшись, она задела стакан пунша в руке Бетани Крэндалл. Платье Бетани и платья еще трех девиц тут же оказались заляпаны в самых неподходящих местах. Атмосфера в комнате резко накалилась, когда одна из девиц с жутким зеленым пятном на груди заявила, что Бетани облила ее намеренно.

Бледная брюнетка лишь улыбнулась, порадовавшись назревающей ссоре, прошагала к самой дальней кабинке в длинной комнате и заперла за собой дверь.

Вы бы сильно удивились, узнав, зачем она заперлась в кабинке. Не побоявшись, мягко говоря, нестерильной стены, девушка прислонилась лбом к холодному металлу и плотно закрыла глаза, упершись в стену маленькими острыми кулачками.

Будь девчонки в дамской комнате не так заняты ссорой, они бы заметили красноватое сияние, тускло мерцающее сквозь щель у дверного косяка. Увы, никто даже не посмотрел.

Девушка в алом платье сжала зубы. Между ними скользнул язычок яркого пламени и прожег черные знаки в тонком слое желто-коричневой краски на стене. Девушка стала задыхаться, борясь с навалившейся незримой тяжестью, и пламя вспыхнуло ярче, скребя толстыми алыми щупальцами по холодному металлу. Огонь охватил волосы, но не опалил гладких смоляных прядей. Струйки дыма пошли из носа, а из девичьих ушей пыхнул сноп искр, когда она шепнула одно лишь слово:

— Мелисса!

Мелисса Харрис недоуменно оглянулась в танцующей толпе. Кто только что звал ее по имени? Но нет, голос прозвучал тихо, а за спиной никого. Наверное, почудилось... Мелисса вновь повернулась к своему ухажеру, пытаясь уследить за его болтовней.

И зачем она только согласилась пойти на вечер с Купером Силвердейлом? Он ведь ей совсем не нравится. Самовлюбленное ничтожество, явно себя переоценивающее. Весь вечер все хвастал да хвастал своей семьей, положением, богатством...

И вдруг снова как будто шепнули за спиной: Мелисса опять обернулась.

С другого края танцующей толпы, слишком далеко для такого тихого звука, на нее пристально смотрел Тайсон Белл. Он смотрел на Мелиссу поверх головы девушки, с которой танцевал. Мелисса тут же опустила взгляд, подрагивая всем телом и стараясь не подать виду, что ей страсть как хочется знать, с кем танцует Тайсон. Она прямо-таки заставила себя не смотреть.

Мелисса прижалась к Куперу. Да, зануда. Да, пустозвон. Но уж получше Тайсона. Да кто угодно, только не Тайсон!

Неужели? Значит, Купер для тебя лучше? Чужая мысль ворвалась в Мелиссины думы. Сама того не желая, девушка встретилась взглядом с темными глазами Тайсона под густыми ресницами.

Конечно, Купер лучше Тайсона. И неважно, что Тайсон — красавчик. Такой красоты и надо остерегаться.

Купер продолжал что-то мямлить, путаясь в словах и пытаясь привлечь внимание Мелиссы.

Вы с Купером не одного поля ягоды, шепнул ктото в мыслях. Мелисса потрясла головой. Голос внушал стыд, то был голос тщеславия.

Тайсону он и в подметки не годится. Помнишь, как все было?..

Мелисса изо всех сил старалась отогнать воспоминания: и ласковые глаза Тайсона, исполненные желания... и руки на ее коже, такие нежные и решительные одновременно... глубокий голос, от которого даже самые простые слова звучали лирикой... губы на кончиках ее пальцев... горячие волны, захлестывающие с головой...

Сердце забилось в страдании.

Мелисса нарочно выудила из памяти другой образ, чтобы замазать прелестные картинки. Железный кулак Тайсона внезапно бьет ее по лицу — черная пелена застилает мир; и вот она уже на полу, задыхается в собственной рвоте... боль в каждой клеточке тела...

Он извинился. Как он извинялся! И обещал. Никогда больше. И вновь кофейные глаза Тайсона... Слезы застилают взор Мелиссы, мешают видеть... Нет, эту картинку нарисовала не она сама.

Ах, она уже ищет его глаза. А он все не отводит взгляда. И брови хмуры, и на лице печаль...

Мелисса вновь содрогается.

— Ты замерзла? Наденешь мой?.. — Купер почти стянул с себя смокинг, как вдруг сообразил и замер, смущенно покраснев. — Да что я говорю, здесь такая жара, — произнес он жалким голосом, застегивая смокинг.

— Я не замерзла. — Мелисса заставила себя смотреть на его желтоватое мальчишеское лицо.

— Лажово тут как-то, — выдал вдруг Купер, и она радостно кивнула — ну хоть в чем-то они сходятся! — Можно поехать в отцовский загородный клуб. Не откажешься от десерта? Ресторан там просто чудный. Нам и столик ждать не придется. Когда они узнают, кто я такой...

Мелисса снова поплыла.

Что я здесь делаю с этим мелким выскочкой? — спросил тот же незнакомец в голове, хотя теперь незнакомец говорил ее голосом. Какое ничтожество! Ну и что, что Купер и мухи не обидит, разве главное в любви — безопасность? Мое лоно не исходит истомой, когда я смотрю на Купера. Когда смотрю на любого, кроме Тайсона... Себя не обманешь, мне его отчаянно недостает. Не любовь ли это, когда так сильно кого-то недостает?

Ох, как пожалела Мелисса, что выпила столько обжигающего пунша. Теперь все мысли путались.

Тайсон вдруг покинул свою спутницу, пересек танцзал и остановился прямо перед ней, прекрасный, широкоплечий. И посмотрел так, словно Купер был пустым местом.

— Мелисса... — Голос обжигал точно пламя, прекрасные черты искажала печаль. — Пожалуйста, Мелисса... — Он протянул ей руку, не замечая безмолвного протеста Купера.

Да, да, да, да, да! — подсказывал кто-то в голове.

И сразу нахлынули воспоминания. Затуманенный разум рванулся из последних сил...

Мелисса неуверенно кивнула.

Тайсон облегченно улыбнулся, оттеснив Купера, и заключил девушку в объятия.

Как же с ним легко! Кровь Мелиссы вспыхнула в каждой жилочке...

Готово! Раздвоенный язычок пламени обагрил светом лицо бледнокожей брюнетки в туалете. Ах, как взревело пламя! И услышали бы, услышали бы его наверняка, не будь развизжавшиеся перед зеркалом девчонки так заняты выяснением отношений.

Пламя угасло, и брюнетка глубоко вздохнула. Веки ее затрепетали и вновь опустились. Кулачки сжались так, что побелевшая кожа готова была треснуть на острых костяшках. Изящная фигурка извивалась, словно саламандра в огне. Аура страсти, решимости, воли и напряжения сил почти материализовалась вокруг нее.

Чего жаждало это существо? Какой цели алкало? Одно ясно: та цель достойна любой жертвы.

— Купер! — шепнула она, и пламя хлынуло изо рта, носа, ушей; пламя омыло лицо девушки.

...Словно ты червяк! Словно и нет тебя! Купера трясло от ярости; подкидывая слова обиды в топку гнева, он распалялся все больше.

Надо открыть ей глаза! И Тайсону показать, кто здесь главный!

Рука машинально потянулась к грузно оттопырившемуся над копчиком пиджаку. Купер даже заморгал, будто очнувшись ото сна: ведь у меня пистолет! Что ж я время теряю?!

Холодные мурашки мгновенно разбежались по шее. Пистолет? На дискотеке? Ты спятил?

Придурок!.. С другой стороны, что оставалось делать, когда Уоррен Бидз взял его на «слабо», напомнив о глупой похвальбе? Охрана в школе мух не ловит, можно протащить что угодно. Вот и доказал всем, вот и молодец. Стоишь теперь как дурак, с пистолетом за спиной... Утер нос Уоррену Бидзу?

Вон она, Мелисса; головка на плече у наглого качка Тайсона, глаза томно закрыты. Уже и забыла, что на свете есть Купер.

Ярость вскипела мгновенно — рука метнулась за спину.

Но Купер лишь энергичнее помотал головой. Идиотизм! Не за этим же он, в самом деле, пистолет принес! А просто шутки ради, так, для прикола.

Взгляни на Тайсона, на его самодовольную ухмылку! Он же смотрит на тебя свысока! Да что он о себе возомнил?! У него вообще отец — садовник! Плевать он на меня хотел, ему и в голову не придет, что я могу расквитаться за такое оскорбление. Поди, уже и не помнит, кто ее сюда привел. А для Мелиссы я — пустое место.

Пылая обидой, Купер вновь заскрипел зубами. Перед его мысленным взором самодовольная улыбка стекала с лица Тайсона, сменяясь испугом... нет, ужасом при виде ствола в руках Купера.

Ледяная волна страха вернула парня в танцзал.

Пунша мне. Еще пунша, больше пунша! Тошнотворной, крепкой дряни. Еще несколько хороших бокалов пунша, и я разберусь в ситуации!

Вдохнув поглубже, чтобы не упасть, Купер ринулся к столику с напитками.

Черноволосая в дамской комнате нахмурилась и раздраженно мотнула головой. Успокоилась немного и гортанно, по-кошачьи промурлыкала себе под нос:

— Ладно, спешить некуда... Немного выпивки? Пусть. Пусть забудется, утратит волю... Подождем. Так много остальных, так много приятных мелочей...

На сей раз веки порхали дольше прежнего.

— Сначала Мэтт с Луизой, потом Брайан и Клара, — говорила она себе, будто сверялась со списком важных дел. — А потом Гейб — нечего совать везде свой нос! Почему это он до сих пор не горюет? — Еще один успокоительный вдох. — Пора бы моей милой помощнице возвращаться к работе!

Зажмурившись, она сдавила виски кулаками.

— Селеста!

Селеста с радостью услышала знакомый зов. В последнее время этот голос подсказывал все самые лучшие мысли.

А не слишком ли хорошо Мэтту с Луизой?

Взглянув на парочку, Селеста обнажила зубки.

Ах, они веселятся? А кто разрешил?

— Я пошла. Мне нужно... — вглядываясь в лицо партнера, девушка силилась вспомнить его имя, — Дерек.

Пальцы юноши, касавшиеся девичьего стана, замерли.

— Это было великолепно, — успокоила парня Селеста, вытирая рот тыльной стороной ладони, и высвободилась из его рук.

— Но я думал...

— Все, пока.

С улыбкой, смертоносной, как лезвие бритвы, девушка поплыла к Мэтту Фрэнклину и его подружке, этой серой мышке, как там ее зовут? Попутно Селесте вспомнился парень, который привел ее сюда, весь из себя правильный Гейб Кристенсен. Просто смех! Сегодня ему досталось. Сколько унижения она вылила на его голову! Пожалуй, не зря она пришла сюда в его компании. Впрочем, Селеста до сих пор не могла понять, как так вышло, что она согласилась. Вот ведь был гадостный момент! Он поднял на нее свои небесно-голубые глаза, и какое-то время — целых полминуты! — ей искренне хотелось ответить: «Да!» Хотелось прижаться к нему. Даже пришло в голову бросить великолепный план и просто приятно провести время.

Но — тьфу, тьфу! — все эти телячьи нежности растаяли. Ох, и веселая же вечеринка получается! Никогда еще Селеста так не оттягивалась. Для половины девчонок дискотека превратилась в кромешный ад; половина мальчишек перессорились из-за нее самой. Парни все одинаковые. Она может получить любого, стоит только захотеть. И пора бы остальным девчонкам это понять! О, вдохновение, какая чудная муза напела либретто этой вечеринки, где я — хозяйка бала!

— Привет, Мэтт, — проворковала Селеста, проведя пальчиками по его плечу.

— Э-э... Привет, — ответил смущенный Мэтт, уже не глядя на свою девушку.

— Можно тебя на минутку? — спросила Селеста, хлопая ресницами и распрямляя плечи так, чтобы выставить напоказ содержимое декольте. — Хочу тебе кое-что... показать. — Она провела кончиком языка по губам.

Мэтт громко сглотнул.

Селеста почувствовала спиной пристальный взгляд только что брошенного партнера и подумала: «Отлично! Ведь Дерек — лучший друг Мэтта». Девушка подавила желание расхохотаться. Какой чудесный план!

— Мэтт? — Голос серой мышки звучал так жалобно, когда руки Мэтта покинули ее талию.

— Я только на секундочку... э-э... Луиза.

Ха! Он теперь и сам едва вспомнил имя подружки. Селеста сверкнула ослепительной улыбкой.

— Мэтт?.. — снова раздался жалобный голосок, удивленный и обиженный; но прозвучал он уже вслед Мэтту, ведущему Селесту под руку в центр танцзала.

Самая дальняя кабинка туалета погрузилась во тьму. Брюнетка обессиленно стояла у стены, успокаивая дыхание. Она дрожала, хотя в помещении и висела неприятная духота.

Ссора затихла, девчонки ушли, и уже новая группка кружила перед зеркалом, проверяя, не размазалась ли косметика.

Выдыхающая Пламя пришла в себя и разразилась снопом искр из ушей; школьницы у зеркала как по команде отвернулись к входной двери, а девушка в красном вынырнула из кабинки и открыла узкое окно. Никто и не заметил, как она выскользнула таким необычным способом, — девочки продолжали глазеть на дверь, недоумевая, что за звук привлек их внимание.

Липкая, влажная южная ночь в Майами вполне сошла бы за ночь в аду, — так здесь неуютно дышалось. Девушка в платье из красной кожи облегченно вздохнула и потерла обнаженные руки.

Привалившись к омерзительно грязному мусорному контейнеру, она склонилась над его открытым зевом, где вонь от гниющих остатков пищи висела тошнотворным облаком. Глаза ее блаженно закатились, девушка вдохнула глубоко и довольно улыбнулась.

Откуда-то принесло еще один запах, — словно протухшей, опаленной плотью засмердело в душной ночи. Ах, какой чудный запах! Девушка втягивала болезненно-сладостный аромат, будто то были прекраснейшие духи.

И вдруг глаза ее распахнулись, а тело замерло и напряглось.

Тихое хихиканье донеслось из бархата сумерек.

— Что, Шеба, соскучилась по дому, милая? — промурлыкал женский голос.

Губы девушки обнажили собачий оскал, когда из ниоткуда появилось тело той, чей голос только что раздался.

Женщину со смоляными волосами окутывал медленно клубящийся туман. Ног ее не было видно — а может, их и вовсе не было, изо лба торчала пара полированных полосатых рожек.

— Дщерь Иезавель Баал-Мальфус! А тебя сюда чего принесло? — прорычала девица в красном.

— Ну разве так называют сестренку?

— Плевать я хотела на сестренок!

— И то правда. У нас родственников — тьма-тьмущая. Все равно, согласись, обращение уж очень формальное, и не выговоришь. Знаешь, ты зови меня Иза, а я тоже не буду выговаривать всю эту тягомотину: «дщерь Вирсавия Баал-Мальфус», а буду звать тебя Шеба, годится?

Шеба презрительно фыркнула.

— Ты вроде в Нью-Йорке служишь?

— Да я так, отдохнуть решила. Как и ты. — Иезавель многозначительно посмотрела на бак. — НьюЙорк — просто чудо какое-то, там злобы — как в аду, но даже убийцам нужен отдых. Вот я и заскучала. Дай, думаю, посмотрю, как проходит твой бал, все ли получается... — Иезавель аж замурлыкала от удовольствия.

Шеба угрюмо промолчала.

Ее мысли были целиком заняты подростками в танцзале, — не вмешивается ли кто в ее планы? А ну как Иезавель примчалась сюда, чтобы все испортить? Зачем же еще она здесь? Большинство учеников-чертей готовы полмира облететь, чтобы напакостить своим однокашникам. Да что там, они ради этого готовы даже добро творить! Как-то раз, лет десять назад, Балан Лилит Хадад Хамон проникла под личиной человека к студентам, над которыми Шеба работала. Шеба все никак не могла взять в толк, отчего это ее хитроумные планы разваливаются один за другим! А потом, когда узнала, в чем дело, не хотела поверить в потрясающую наглость: бессовестная чертовка Лилит подстроила три зарегистрированных случая истинной любви! И все лишь для того, чтобы Шебу понизили в должности! К счастью, она в последнюю минуту блестяще провернула измену и разрушила две пары. Шеба до сих пор вздрагивала, вспоминая, как чуть было не провалилась в тот раз. А могли ведь и на переподготовку отправить!

Шебу перекосило от зависти к прекрасной дьяволице, мерцающей перед глазами. Везет же некоторым, получают вон работу мечты — «черт по уголовным делам»! Лучше и не придумаешь... Вот тут бы Шеба развернулась, тут бы устроила такой кошмар! И никогда бы больше не занималась мелкими пакостями!

Мысли ее незримо клубились меж танцующих в здании за спиной. Нет, вроде никаких признаков диверсии. Все идет по плану, уровень страданий растет. Разум девушки наполнился изысканным ароматом человеческого горя.

Иезавель лишь усмехнулась, наблюдая за волнением Шебы.

— Не переживай, — наконец сказала она. — Я вовсе не намерена тебе мешать.

Шеба снова фыркнула. Какая чушь! Ну конечно, Иезавель здесь только для того, чтобы мешать! А для чего, интересно, еще существуют черти?

— Милое у тебя платьице, — заметила Иезавель, — шкура Цербера... Нет лучше средства пробудить похоть и зависть.

— Я свое дело знаю!

Иезавель расхохоталась, и Шеба, не удержавшись, подалась к восхитительному серному аромату ее дыхания.

— Бедняжка Шеба, все еще взаперти в человеческом теле, — поддразнивала Иезавель. — Я-то помню все эти запахи... Приятные запахи человеческого мира. Брр... А холодища! Люди просто жить не могут без мерзких кондиционеров.

Шеба успокоилась, с лица исчезли признаки нервного напряжения.

— Да ничего, я привыкла и справляюсь. Работы полно, беды на всех хватит.

— Вот это сила духа! Еще пара столетий, и дорастешь до моего уровня.

Шеба не сдержала ироничную ухмылку.

— Да неужели? А может, и не так долго?

Смоляная бровь изогнулась удивленной дугой на белой коже лба, взметнулась до антрацитового рожка.

— Какие козыри скрываешь, сестренка? Наверное, что-то жутко гадкое, да?

Шеба промолчала, лишь слегка напряглась, почувствовав, как Иезавель прощупывает собравшихся в танцзале. Сжав зубы, приготовилась отбиваться, если Иезавель решит вмешаться в интриги. Но Иезавель лишь наблюдала, ничего не трогая.

— Ммм... — мычала она себе под нос, — ммм...

Кулачки Шебы побелели от напряжения, когда Иезавель «коснулась» Купера Силвердейла, однако старшая дьяволица только заметила, довольно мурлыкая:

— Ух ты, Шеб! Сказать, что это впечатляет, — ничего не сказать. Да у тебя целая пушка в игре! И есть кому спустить курок; к тому же стрелок пьян в стельку, свободный выбор не для него.

В улыбке рогатой дьяволицы теперь читалось чтото удивительно и непостижимо похожее на искренность.

— Настоящая жуть! Конечно, для полубеса, специализирующегося на убийствах, беспорядках и злостном хулиганстве, устроить такое на школьном балу не проблема, но для обычной вредоносной малявки, да еще в личине... Тебе сколько, двести? Триста?

— В последнее извержение только сто восемьдесят шесть было... — Шеба ответила как школьница, все еще ожидая подвоха.

Иезавель присвистнула, и язычок пламени сорвался с ее губ.

— Молодчина! И дело свое знаешь неплохо, горя и беды у тебя на балу — хоть отбавляй, — хохотнула она. — Ни от одного из более-менее приличного знакомства ничего не осталось; десятки друзей не разлей вода теперь враги, а ведь всю жизнь были вместе. А еще три драки намечаются... нет, четыре. Ого, пять! — подсчитывала Иезавель, витая мыслями среди людей. — Ты даже диджея приручила! Все до мелочей продумала! Хо-хо! Да на пальцах одной руки можно пересчитать тех, кто еще не порыдал сегодня.

Шеба мрачно улыбнулась.

— У них все впереди.

— Мерзко-то все как, Шеб; по-настоящему отвратительно. Ты прославишь наш род! Будь на каждом балу такая чертовка, весь мир лежал бы у наших ног.

— Брось, Иза, ты меня в краску вгоняешь. — Шеба не скрывала сарказма.

Иезавель хохотнула.

— О, да у тебя тут помощница!

Мысли Иезавель оплели Селесту, которая и сама только-только оплела руками очередного парнишку. Брошенные девчонки рыдали, а парни, которых Селеста так легко отправила в отставку, сжимали кулаки и бросали яростные взгляды на соперников. Охваченный страстью, каждый из них уже видел себя провожающим Селесту домой, — та сама справилась с половиной работы!

— Я привыкла пользоваться подручными средствами, — объяснила Шеба.

— А имя-то у нее какое, имя! И смех и грех... Что за чудные злокозненные мыслишки у этой девицы! А она действительно человек?

— Я специально прошла мимо нее в коридоре. — Шеба кивнула. — Пахнет настоящим человеком, то есть омерзительно.

— Вот как? Готова поклясться, у нее в роду были черти. В любом случае, находка — просто прелесть. Однако как ты могла напроситься на свидание? Вступать в физический контакт...

Подбородок Шебы дернулся, как от пощечины, но девушка молча проглотила обиду. Иезавель права: пользоваться телом человека — прием грубый, да и времени уходит больше. Однако победителей не судят, ведь Шеба вовремя помешала Логану осознать, кого он по-настоящему любит.

— Ну да ладно, твои сегодняшние достижения все равно хороши, — назидательно произнесла Иезавель. — Завершишь эту операцию удачно — попадешь в учебники для начальной школы чертей.

— Спасибо. — Шеба держалась по-прежнему сдержанно. Неужели Иезавель и впрямь решила, что может лестью заставить ее расслабиться?

Иезавель улыбнулась, и, словно в улыбке, приподнялись края мглистой завесы.

— Маленький совет. Не позволяй им очухаться. Если получится с куперовским пистолетом, кто-нибудь из этих любителей поиграть в «войнушку» обязательно решит: вот оно, началось! — От раскрывающихся перспектив у самой Иезавель перехватило дыхание. — Да у тебя здесь такую заварушку можно устроить! Конечно, если так все и пойдет, на помощь пришлют беса по массовым беспорядкам... но твоей заслуги уже не отнять.

Шеба недовольно скривилась, и у ушей заплясали алые отблески. Что это Иезавель так разошлась? В чем подстава? Цепкими мыслями она ощупала подростков, однако аромата серы, указывающего на Иезавель, в танцзале не было. Ничего там не было, кроме несчастья, которое Шеба сама устроила, ну и нескольких островков омерзительной радости, которыми она скоро займется.

— От тебя сегодня столько помощи! — Шеба постаралась, чтобы это прозвучало как можно более оскорбительно.

Иезавель тяжело вздохнула. Даже мглистые складки тумана вокруг нее как-то поджались, словно сконфузились. Тут Шебе и подумалось, что, может, она все же ошибается... Да нет, исключено. Иезавелью движет только злоба. Ибо ничто иное бесами не движет.

С горестным выражением лица Иезавель тихонько спросила:

— Значит, ты не веришь, что я хочу помочь твоей карьере?

— Чушь!

И снова Иезавель тяжко вздохнула. И снова так жалостливо куталась мгла у ног Иезавели, что Шеба засомневалась.

— Зачем тебе это? Какая тебе выгода?

— Да знаю я, что так неправильно — вернее, правильно, — давать тебе полезные советы по работе. Не очень-то и злобно с моей стороны, да?

Шеба сдержанно кивнула.

— Такова наша природа — пакостить всем, будь то человек или демон; если повезет, то и ангелам напакостим. Мы — зло. Мы всегда готовы ударить в спину даже таким же, как мы сами. Да и какими бы мы были чертями, если бы нами не правили зависть, жадность, похоть и гнев? — Иезавель усмехнулась, — Помнится, Лилит как-то чуть было не устроила тебе понижение...

Алые язычки пламени взметнулись в глазах Шебы при этом воспоминании.

— Чуть было не устроила...

— Однако ты умеешь держать удар получше иных. Ты ведь нынче одна из самых отвратительных специалистов по страданиям, знаешь?

Снова лесть? Шеба подобралась.

Подцепив пальцем туманную мглу у ног, Иезавель описала над головой круг, и на фоне ночного неба появился дымчатый шар.

— Но мир велик, Шеба. Черти вроде Лилит не видят зла дальше собственного носа. Люди принимают миллионы решений ежеминутно, день и ночь напролет. Мы успеваем извратить лишь малую их толику. Мне вот, с моей колокольни, все чаще кажется, что мы проигрываем, а ангелы побеждают.

— Что ты, Иезавель! — Шеба всплеснула руками, — похоже, оправдывались ее худшие подозрения. — Мы побеждаем! Достаточно посмотреть новости... Совершенно очевидно, что мы побеждаем.

— Даже несмотря на войны и разруху, все идет не так, Шеба. Взгляни, как много счастливых на свете. Вот я превращаю грабеж в убийство, а на другом конце города какой-нибудь ангелочек при помощи прохожего мешает другому грабителю. Или вообще наставляет его на путь истинный. Фуу... Вот так мы отступаем.

— Ангелы слабы, Иезавель. Они так помешаны на любви, что не в состоянии сосредоточиться на работе. Половина этих безмозглых придурков влюбляются в людей и бросают крылья, получая человеческое тело. Кстати, никак в толк не возьму, зачем ангелу, даже если он — идиот, человеческое тело. — Шеба с отвращением глянула на свое пристанище — тело человека. — Как в клетке.

— А мы почему носим это полтысячелетия? Темным повелителям, наверное, приятно наблюдать за нашими муками.

— Копай глубже! Это для того, чтобы ты научилась по-настоящему их ненавидеть. Я имею в виду ненавидеть людей.

Шеба уставилась на нее с непониманием.

— Учиться ненавидеть? Ненависть — моя работа, моя жизнь.

— Всяко бывает, знаешь ли, — промолвила Иезавель. — Не только ангелы бросают работу. Есть и черти, отказавшиеся от рогов ради любви к человеку.

— Врешь! — Глаза Шебы округлились, затем недоверчиво прищурились. — Или преувеличиваешь. Бывает, черти забираются в постель к людям, чтобы их потерзать. Это ведь по-настоящему, по-черному прикольно.

Иезавель поморщилась, закрутив мглу восьмерками, однако спорить не стала. Тогда-то Шеба и поняла, что та не шутит.

Шеба проглотила ком, застрявший в горле.

— Ничего себе...

Невообразимо! Взять и запросто расстаться со злом, отринуть его от себя. Распрощаться с парой рожек, заработанных таким трудом. Да Шеба за эти рожки чем угодно пожертвовала бы! А взамен получить лишь слабое, смертное тело...

Вдруг погрустнев, Шеба пожирала глазами полосатые рожки Иезавель.

— Даже не представляю, как можно на такое пойти.

— Помнишь, что ты сказала об ангелах? Помешанных на любви? Учти, что на ненависти тоже можно помешаться. Взгляни, например, на Лилит и те добрые мерзости, которые она сотворила. Может, все начинается с гадостей по отношению к младшим чертям, но кто знает, к чему это ведет? Добродетель развращает.

— Вряд ли мелкие проделки по отношению к другому черту превращают тебя в безмозглого идиота, — задумчиво пробормотала Шеба.

— Ангелов нельзя недооценивать! — резко оборвала ее Иезавель. — Никогда не смей с ними связываться. Даже такие сильные полубесы, как я, избегают стычек со спинокрылыми. Они к нам не лезут, и мы их не трогаем. Пусть с ангелами разбираются Темные повелители.

— Да знаю я, Иезавель. Не в прошлом веке родилась.

— Извини. Я опять до неприличия распомогалась... Иногда просто срываешься; такое впечатление, что от доброты и света никуда не скрыться.

Шеба лишь покачала головой.

— Не согласна с тобой. Кругом горе и страдание.

— Но и счастье тоже, сестренка. Посмотри вокруг, — печально молвила Иезавель.

Повисла долгая тишина. Теплый ветерок ласкал кожу Шебы. Майами, конечно, не ад, однако здесь чертям, по меньшей мере, вольготнее.

— Только не на моем балу! — решительно и гневно выдала она.

Иезавель широко улыбнулась, обнажив зубы чернее ночи.

— Вот! Как раз из-за этого я так бездьявольски тебе помогаю. Все потому, что нам нужны здесь именно такие чертовки. На передовой требуются наихудшие. Пусть всякие Лилит развлекаются глупыми шалостями; мне же нужны Шебы! Тысячи Шеб! Тогда победа будет за нами, раз и навсегда.

Шеба призадумалась, прочувствовав яростную целеустремленность в голосе Иезавель.

— Зло выглядит очень странным, когда ты так говоришь. Слишком похоже на добро.

— Ага, в том-то и суть извращения.

Они впервые рассмеялись вместе.

— Ну, давай, пора возвращаться к работе. Задай им перца.

— Уже лечу. Иди к черту, Иезавель.

— Спасибо, Шеба. И тебя туда же.

Иезавель подмигнула и улыбнулась так широко, что, казалось, черные зубы скрыли все лицо. Затем она растворилась в ночи.

Шеба не смогла заставить себя выбраться из подворотни, пока чарующий аромат серы не выветрился совсем, и лишь после этого перерыв закончился. Ах, как воодушевила ее мысль о том, что она, Шеба, — в авангарде вселенской битвы! Что ж, вперед, к страданиям!

Вечеринка была в адском разгаре, все шло как нельзя хуже. Счет Селесты в ее злой игре уже зашкаливал, девушка могла смело записать себе очко за каждую бывшую подружку, рыдающую в темном уголке танцзала. И по два очка за каждого парнишку, замахнувшегося на друга.

По всему залу взошли семена раздора. Ненависть распустилась и благоухала; похоть, гнев и отчаянье дозревали. Просто адский сад какой-то!

Шеба спряталась за пальмой в вазоне и наслаждалась зрелищем.

Нет, принудить людей к нужным действиям она не могла. У них ведь есть свободная воля, поэтому она в силах лишь соблазнять, искушать. Всякая мелочовка — сломанные каблуки, разорванные швы, незначительное воздействие на тело — это ей по зубам, этим можно управлять. Только мозг подчинить невозможно. Люди сами должны выбрать, кого слушать. И сегодня они слушали ее.

Прежде чем взяться за осуществление главного плана — Купер уже совсем разомлел от выпивки и был полностью готов к ее указаниям, — Шеба решила еще раз пройтись мыслями по толпе и погасить маленькие гадкие лучики счастья.

Никто не уйдет с бала, не получив свое. Пока в Шебе бьются искры адского пламени, никто не уйдет невредимым.

Что это там? Брайан Уокер и Клара Херст уставились мечтательно в глаза друг другу, не чуя гнева, отчаяния и отвратной музыки вокруг. Им хорошо.

Шеба обдумала варианты и решила, что вновь пришло время Селесты. Ей это понравится — нет веселухи злобнее, чем вмазать со всей силы по нежным чувствам. К тому же Селеста приняла все, абсолютно все предложения, подброшенные Шебой. И каждая дьявольская проделка пришлась ей по душе.

Не спеша действовать, Шеба продолжала осмотр.

Совсем скоро выяснилось, что она зря оставила вечеринку. А не тот ли это юноша, который пригласил ее саму? Оказывается, Логан счастлив и веселится? Невероятно. Значит, он все-таки нашел свою Либби, и теперь они непозволительно счастливы вместе. Надо исправить! Сейчас она пойдет и заявит права на своего парня, а Либби пусть похнычет в одиночестве. Придется опять вмешаться физически. Грубо? И все же лучше, чем позволить счастью одержать одну, хоть и маленькую, победу.

Все было почти готово для главного удара. Оставался лишь один крошечный островок спокойствия, на сей раз даже не парочка, а одинокий парнишка, околачивающийся в дальнем углу зала. Надоеда Гейб Кристенсен.

Шеба нахмурилась, глядя на юношу. Ему-то чего радоваться? Отвергнут и одинок, а его девушка — бич вечеринки. Да любой нормальный парень с ума бы сходил от боли и ярости! А этому, видите ли, мало! Ну, сейчас ты получишь!

Шеба принялась внимательнее изучать его мысли. Гмм... Он, в общем-то, и не счастлив. Он, оказывается, очень взволнован и кого-то ищет. Причем не Селесту — та извивается под медленную песню в руках у Роба Карлтона, а бедняжка Памела Грин в бессильном гневе взирает на эту сцену, и вокруг нее восхитительными струйками растекается в воздухе отчаяние. Нет, он ищет кого-то другого.

Так, значит, он не счастлив. Шеба почувствовала нечто иное, витающее в атмосфере всеобщего уныния. От парня исходила добродетель. Даже кое-что похуже.

Укрывшись за пальмой, Шеба ринулась в атаку. Дымок взвился из ноздрей, когда она произнесла имя жертвы:

— Гейб!

Гейб отрешенно покачал головой и продолжил поиски.

Он прождал уже полчаса. Все это время девушки группками выходили из туалета, стайка за стайкой. Изредка Гейб чувствовал зов — зов отчаяния, но ничего похожего на тот крик о помощи, тот безудержный вопль утопающего.

Когда вышли и растворились в толпе три отдельные группки девушек, Гейб остановил Джил Стин.

— Брюнетка в красном платье? Нет, там такой нет. По-моему, там сейчас вообще никого нет.

Наверное, она каким-то образом проскользнула мимо.

И вот Гейб вернулся в танцзал, размышляя о таинственной девушке и ее печали. Что ж, хотя бы у Брайана с Кларой все нормально, да и Логан с Либби, похоже, счастливы. Вот и ладненько. А остальные... Похоже, для большинства одноклассников вечеринка не задалась.

И вдруг — вот оно, опять! Гейб мгновенно напрягся в поисках безудержного отчаяния, которое почувствовал. Ну где же она?

Шеба аж зашипела от бессилия. Парень владел собой, и мысли его были недоступны коварному шепоту юной чертовки. Ну, этим-то ее не остановить. Есть в запасе и другие инструменты.

— Селеста!

Пора натравить записную злодейку на собственного парня.

Шеба лишь слегка надавила на Селесту, предложив направление. В конце концов, темноволосый Гейб — по человеческим меркам — красавчик: высокий, мускулистый, с правильными чертами лица. Светло-голубые глаза вызывали у Шебы особое отвращение — настолько они были беззлобными, почти небесными, — но как раз это и привлекало земных девчонок. Именно заглянув в его ясные глаза, Селеста ответила «да» на приглашение омерзительно, до скрипа чистенького благодетеля.

Да уж, благодетель... Глаза Шебы сузились в змеином прищуре. Гейб попал в ее черный список давно, раньше, чем посмел ослушаться здесь, на балу. Ведь именно он развалил все ее планы, выстроенные для распутного и похотливого учителя математики. Когда Шеба не была занята учениками, — следовало удостовериться, что они сделают самый неверный выбор партнера, — она развлекалась тем, что подталкивала развратный мозг учителя. И если бы Гейб не помешал мистеру Рису в самый ответственный момент, в момент соблазнения... Шеба заскрежетала зубами, из ушей посыпались искры. На учителе можно было бы поставить крест, да и совершенно невинная девчушка познала бы падение... Мистер Рис, конечно, не бог весть какая шишка, однако скандал вышел бы отменный. А теперь математик поджал хвост, так его припугнули эти небесно-голубые глаза. Сидит тихо, носа не кажет, даже виноватым себя чувствует. Мало того, подумывает, не обратиться ли ему к психоаналитику! Вот гадость-то!

Так что за Гейбом Кристенсеном должок. Скажем, фунт лиха. И долго ждать ему не придется.

Шеба полыхнула злобным взглядом по Селесте. Чего это она к своему парню не идет? Обвилась вокруг Роба, наслаждается горем, которого с лихвой хватила Памела... Ну, все, повеселилась, и хватит! Пора выпустить пар. Шеба зашептала свои мысли Селесте, натравливая девушку на Гейба.

Селеста оторвалась на мгновение от Роба и украдкой посмотрела на Гейба. Тот продолжал напряженно прочесывать толпу взглядом. Ее карие глаза встретились с его голубыми лишь на секунду... А затем она отвернулась, скорее даже отпрянула, укрывшись в руках Роба.

Непонятно. Светлоглазый Гейб был столь же отвратителен развратной блондинке, сколь и Шебе.

Шеба поднажала еще раз, но Селеста — впервые! — просто стряхнула ее, пытаясь отвлечься от мыслей о Гейбе в жадных губах Роба.

Гм, тупик! Шеба принялась мысленно просчитывать другие варианты, как уничтожить этого противного мальчишку, но ее внимание неожиданно привлекло нечто гораздо более важное, нежели какойто там хороший парень.

Купер Силвердейл прямо-таки трясся от ярости у края танцплощадки, не сводя горящих глаз с Мелиссы и Тайсона. Склонив головку на плечо Тайсона, Мелисса и не догадывалась, что ее партнер дразнит Купера наглой ухмылкой.

Пора действовать. Купер прикидывал, не выпить ли еще стакан пунша, чтобы приглушить боль. Этого Шеба ему позволить не могла — вырубится в любое мгновение. Чертовка принялась за парня так, что дымок вновь повалил из ушей, а Куперу подумалось: «Какая мерзость этот зеленый пунш, все, больше ни капли дряни!» Швырнув полупустой стакан на пол, Купер попытался навести пылающий взгляд на Тайсона.

Она считает меня ничтожеством, начал голос в голове Купера. Нет, она вообще никем меня не считает, я для нее пустое место. Ничего, сейчас она получит! Сейчас она увидит такое, чего никогда не забудет.

Голова кружилась от алкоголя. Купер сунул руку на поясницу и провел ладонью по стволу пистолета, спрятанного под смокингом.

Шеба затаила дыхание; искры так и брызнули из ушей.

И вдруг в это важное-преважное мгновение осознала, что кто-то внимательно на нее смотрит.

И здесь, в танцзале, его манил тот же самый иссушающий зов, словно тонет кто-то, вопит о помощи. Никогда в жизни Гейб не слышал такого требовательного, настойчивого зова.

Его взгляд метался между парами на танцполе, однако самой «утопающей» видно не было. Тогда юноша прошелся по краю танцпола, вглядываясь в лица стоящих у стен. И там ее нет.

Гейб заметил, что Селеста вновь сменила партнера, но решил не отвлекаться. Если Селеста прямо сейчас не потребует, чтобы он отвез ее домой, пусть этим озаботится кто-нибудь другой.

Вновь прозвучала страстная мольба, влекущая его так, что Гейб даже усомнился в своем рассудке. Может, девушка в платье из языков пламени ему лишь привиделась? Может, зов — не более чем галлюцинация?

И вдруг он наконец-то наткнулся на то, что искал.

Обойдя стороной закручинившегося здоровяка Хита Макензи, Гейб приметил крошечную, но звездно-яркую багровую искорку. Да вот же она, притаилась за искусственным деревом, мерцая серьгами; вот она, его девушка в огненном платье! А вокруг нее сгустком энергии билось и тянуло то, что он считал зовом. Гейб двинулся вперед, не задумываясь. Наверное, он не смог бы остановиться, даже если бы очень захотел.

Нет, конечно, нет: он никогда раньше не встречал этой девушки; она ему совершенно незнакома.

Темные миндалевидные глаза смотрели уверенно и внимательно, хотя — Гейб был готов поклясться! — просто кричали о помощи. В них-то и пряталась страстная мольба, которую чувствовал Гейб. И не слышать этой мольбы он не мог, как не мог заставить свое сердце не биться.

Он ей нужен.

Нет, не может быть: Гейб Кристенсен идет прямо к ней! Увидев свое отражение в его мыслях, Шеба вдруг поняла: это ведь ее Гейб искал весь вечер! Что ж, на минутку можно и отвлечься от работы. Купер теперь никуда не денется, такого стоит пальцем поманить, и он твой. Несколько минут ему не помогут. — Вот как забавно-то все повернулось. Значит, Гейбу не терпится получить свое персонально от Шебы? Ладно, устроим. Ему будет больно, а ей еще приятнее оттого, что он сам полез в капкан.

Соблазнительно распрямившись, Шеба использовала возможности платья на всю катушку. Она прекрасно знала, что должен чувствовать мужчина, увидев это платье.

Но несносный мальчишка смотрел вовсе не на платье, а в глаза!

Ох, и опасное это занятие — смотреть в глаза чертовки. Если человек не успевает отвернуться, его песенка спета. Раз угодив в капкан, он до конца жизни сгорает от бессмысленной страсти.

Придержав улыбку, Шеба встретила взгляд юноши, ринувшись в глубину небесно-голубых глаз. Глупый человечишка...

Гейб подошел к ней совсем близко, так, чтобы не надо было перекрикивать громкую музыку, и остановился. Он понимал, что смотрит слишком уж откровенно — еще подумает, что он какой-нибудь грубиян или придурок. Однако она заглянула ему в глаза таким же внимательным, изучающим взглядом.

Гейб едва успел открыть рот, чтобы представиться, как вдруг ее внимательный взгляд сменился удивленным испугом, а потом и ужасом. Бледные губы приоткрылись, девушка ахнула, пошатнулась и осела.

Гейб рванулся к ней и успел подхватить на руки прежде, чем она рухнула на пол.

Огонь погас, колени непослушно подогнулись. Адский пламень в душе утих, исчез, словно фитилек, оставшийся без воздуха.

Комната уже не казалась такой холодной, и здесь не пахло ничем, только потом, парфюмерией и сухим кондиционированным воздухом. Шеба не ощущала больше восхитительного вкуса беды и горя. Не ощущала вообще ничего, кроме того, что во рту пересохло. И что ее держат крепкие руки Гейба Кристенсена.

Платье девушки было мягким и теплым. Наверное, в нем-то все дело, подумалось Гейбу, когда он притянул ее к себе. Наверное, душный запруженный зал вкупе с таким теплым платьем оказались для нее непосильным испытанием. Гейб заботливо смахнул шелковистые волосы с лица девушки. И все это время она не отводила своих темных зачарованных глаз от его светлых.

— Ты как? Стоять можешь? Извини, не знаю, как тебя звать.

— Да, могу, — ответила девушка тихо. Голос был слабый, но в нем звучало столько же удивления, сколько отражалось в глазах. — Ничего, все в порядке.

Она выпрямилась, но Гейб ее не отпускал. Просто не хотел. Да она и сама не вырывалась. Маленькие ладони забрались на его плечи, словно сейчас начнется танец.

— Кто ты такой? — с трудом проговорила девушка.

— Гейб... Габриэль Майкл Кристенсен, — произнес он с улыбкой, — а ты?

— Шеба. Шеба... Смит.

— Может, потанцуем, Шеба Смит? Если ты, конечно, хорошо себя чувствуешь.

— Да, — выдохнула она едва слышно. — Почему бы и нет?

Они все смотрели и смотрели в глаза друг другу.

Не сходя с места, Гейб и Шеба принялись покачиваться в такт очередной ужасной песне. На сей раз Гейб и не подумал возмущаться музыкой.

И тут до него дошло. Новенькая. В изумительном платье. Шеба. Значит, именно она пригласила Логана на бал, а потом избегала беднягу. А правильно ли он поступает, отбивая девушку у друга? Но эти мысли мгновенно пропали.

Во-первых, Логану хорошо с Либби. Какой смысл вмешиваться, если у людей все так прекрасно складывается?

Во-вторых, у Шебы с Логаном все равно ничего бы не получилось.

Гейб всегда инстинктивно чувствовал, могут ли люди быть вместе, гармонично ли свяжутся их судьбы. Ему частенько приходилось попадать под град насмешек за это ощущение, его даже дразнили сводником. Да разве стоит обращать внимание на ерунду, если ему просто нравится, когда люди счастливы?

Эта серьезная девушка с бездонными глазами совсем не подходит Логану.

Ощущение ненаполненности унялось, как только Гейб обнял ее. Да ему и самому было с ней хорошо, когда утих и утолился тот странный зов. С ним она в безопасности, не тонет, не потеряна. Нет, он ее больше не отпустит, не позволит ее боли вернуться.

С ней у Гейба все как в первый раз, и — странно! — кажется, что он всегда был с ней, что он единственный, кто ей подходит. Были у Гейба девушки и раньше, он многим нравился. Однако их общение не перерастало в серьезную привязанность. Всегда находился кто-то, кто подходил им больше. И Гейб им не был по-настоящему нужен, ну разве что как друг. Да, они всегда расставались хорошими друзьями.

Может, вот она, судьба? Оберегать эту хрупкую девушку, держать ее в объятиях и никогда больше не отпускать?

Глупости, фатализм какой-то... Гейб собрался и решил действовать естественно.

— Ты новенькая в школе, да?

— Пару недель назад приехала, — кивнула она.

— Мы нигде на занятиях не пересекались?

— Нет, я бы запомнила.

Странно она это как-то произнесла. Не отрывая взгляда от его глаз, девушка крепче обняла Гейба за плечи. Юноша притянул ее к себе.

— Тебе здесь нравится?

Гейб почувствовал, как она вся затрепетала в его руках, когда ответила отрешенно-спокойно:

— Теперь — да. Очень нравится.

Попалась! Как дура, как свежеизвергнутый щенок, как неопытный новичок!

Шеба прижалась к Гейбу, не в состоянии сопротивляться. Не в состоянии хотеть сопротивляться. А каждый раз заглядывая ему в глаза, не могла подавить нелепое желание вздохнуть.

И как только она умудрилась прохлопать все признаки катастрофы?

И то, как он, словно в латы, облачен в добрые дела. И то, что ее призывы отскакивали от него, как от стены. И что только его друзья, те, кто подошел к нему, поболтал с ним, остались не затронутыми ее злом, сохранили радость и счастье.

Да одних его глаз было вполне достаточно для предупреждения!

Селеста оказалась умнее Шебы. Во всяком случае, она интуитивно держалась подальше от этого опасного парня. Как только Шеба оставалась слепа ко всем знакам? И даже то, что Гейб выбрал Селесту и пригласил ее на бал! Естественно, его тянуло к ней. Все теперь стало на свои места.

Музыка грохотала вовсю, но ее ритм укачивал Шебу; ах, как прекрасно, как спокойно и уютно под защитой сильных рук!.. Крохотные, незнакомые ростки счастья пробивались в опустошенной душе.

Если счастье уже захватило ее, то и все остальное, лучшее, было не за горами. Неужели никак нельзя избегнуть ужасного чуда любви?

Вряд ли, если уж попала в руки ангела.

Ненастоящего ангела. У Гейба не было крыльев; он никогда их не носил, он не из тех пустоголовых олухов, выменявших человечью любовь на перья и вечность. Хотя один из его родителей в свое время...

Гейб был самым настоящим полуангелом, хотя и не догадывался об этом. Иначе Шеба услышала бы его мысли и избежала божественного ужаса. Да, поздно ты спохватилась, девочка; зато теперь ясно чувствуешь лилейный запах на его коже, правда? Ну и, понятное дело, он унаследовал глаза своего ангельского родителя. Небесно-голубые глаза, что выдали бы его, не будь Шеба так занята дьявольскими кознями.

Не без причины даже такие опытные дьяволицы, как Иезавель, опасались ангелов. Если для человека опасно смотреть в глаза зла, то черту вдвойне опасно смотреть в глаза ангела. И если черта угораздит засмотреться, то — пшик! — гаснет адский пламень, и черт пойман, теряет способности, пока ангел не передумает спасать его душу.

Ибо в том и состоит работа ангела — спасать.

Перед Шебой лежала вечность, однако теперь Гейб завладел ее вечной жизнью. И будет владеть, пока не передумает.

Настоящий ангел сразу раскусил бы Шебу и изгнал ее, будь у него достаточно сил; или обошел бы стороной, если бы понял, что ему не справиться. Шебе оставалось только гадать, что подсказывал Гейбу инстинкт «спасателя», пока она бродила рядом. Он ведь и не догадывался о своей природе; ее проклятая душа, должно быть, ревела в его сознании как сирена.

Теперь, не в силах оторваться, девушка любовалась прекрасным юношеским лицом, тело ее наливалось счастьем, и тревожила лишь одна мысль: как долго продлится эта пытка?

Во всяком случае, на идеально испорченный бал уже можно махнуть рукой.

Без адского пламени в душе Шеба утратила способность нашептывать смертным, однако она чувствовала, что творится в их сердцах, и теперь с беспомощным спокойствием наблюдала, как разваливаются все дьявольские козни.

Купера Силвердейла перекосило от ужаса, когда он увидел мерцающую сталь пистолета в собственной трясущейся руке. Что это ему в голову взбрело?! Сунув ствол за пояс, парень бросился со всех ног в туалет — выливать ядовито-зеленый пунш в унитаз.

Вырвало Купера так громко, что Мэтт и Дерек даже приостановили разгорающуюся драку, затеянную прямо в туалете. Секундной заминки было достаточно, чтобы в двух парах озлобленных глаз возникло недоумение: а чего это мы деремся? Из-за девицы, которая нам даже и не нравится? Вот глупость-то!.. Друзья тут же кинулись наперебой извиняться друг перед другом, и вот, уже обнявшись, они возвращаются в танцзал.

Дэвид Альварадо и вовсе забыл, что хотел подкараулить и отметелить Хита после бала, ведь Эви простила его за «побег» с Селестой. Он прижался к теплой и нежной девичьей щеке, покачиваясь с Эви под медленную музыку. Нет, он больше никогда не огорчит свою девушку, не уйдет ни с кем и ни за что!

И так чувствовал не только Дэвид. Для всех в зале музыка вдруг превратилась из отстойной в волшебную, и как-то сами собой образовались пары — правильные пары. Каждый нашел того, с кем и должен был прийти на этот вечер, того, кто обратит в счастье любые невзгоды.

Грустный и одинокий физрук Лодер оторвал взгляд от лежалого печенья и встретился с тоскливыми глазами завучихи Финкл. Похоже, и ей одиноко. Физрук несмело улыбнулся и пошел в атаку.

Мелисса Харрис словно очнулась от тяжелого сна, даже встряхнула головой и поморгала. Что это с ней? Отстранившись от Тайсона, она бросилась к выходу. Быстрей к портье, пусть вызовет такси...

Накаленная до предела атмосфера на школьном балу вдруг разрядилась, словно кто-то открыл вентиль на перегретом котле. Если бы Шеба оставалась Шебой, если бы адское пламя не угасло, котел точно взорвался бы. Однако печаль, гнев и ненависть исчезли. Слишком долго люди в зале томились в их когтях, и теперь, придя в себя, все кинулись на поиски счастья, с головой ныряя в любовь.

Даже Селеста утомилась от устроенной бойни. Песня сменяла песню, а девушка пряталась в объятиях Роба, лишь слегка подрагивая и вспоминая прекрасные голубые глаза.

Гейб и Шеба вовсе не замечали, что музыка менялась.

То был крах всей ее изысканной боли и отчаяния. Освободись она сейчас от его чар, все равно теперь ей место в школе переподготовки. Где же несправедливость?!

А Иезавель? Неужели это она все подстроила? Отвлекла внимание Шебы от этого опасного полуангела? Или все-таки она расстроится, узнав о крахе? Может, она приходила поддержать Шебу? Теперь об этом не узнать. Шебе больше не увидеть Иезавели — ни хохочущей, ни опечаленной. Дьявола не видно без адского пламени в душе.

Какая же я мерзкая, думала Шеба, счастливо вздыхая. А Гейб такой хороший. И как хорошо в его руках!

Нет, надо срочно что-то делать, пока счастье и любовь не захлестнули ее! Неужели теперь на веки вечные она связана с отпрыском белокрылых?

Гейб улыбнулся, и девушка вновь счастливо вздохнула.

Шебе ведомо, что он сейчас чувствует. Ангелы счастливы, когда дарят счастье другим. И чем сложнее осчастливить человека, тем счастливее ангел, любующийся результатом своего труда. А уж учитывая, насколько несчастна была Шеба, сколь велико было ее проклятие, Гейб должен испытывать чувство парения — полета! У него сейчас словно выросли крылья!.. Нет, он никогда ее не отпустит.

У Шебы оставался только один шанс, только одна дорожка домой — к горю, несчастью, огню и адской вони.

Гейб мог приказать ей отправиться в ад.

От таких дум Шебе стало хуже, нахлынула волна былого горя. Тогда Гейб, чувствуя, как она ускользает, обнял девушку крепче — и горе утонуло в удовольствии.

Однако надежда у Шебы не пропала.

Она глядела в его влюбленные голубые глаза и мечтательно улыбалась.

«Ты — воплощение зла, — говорила Шеба сама себе, — у тебя талант: нести людям горе. О страдании ты знаешь все, что можно, и даже больше. А уж из этой западни способна выбраться в любой момент. И все будет по-прежнему».

В конце концов, с таким-то талантом причинять боль и поднимать бучу сложно ли будет вынудить этого мальчика-ангелочка послать ее к черту?