А. Смолин, ведьмак

Глава 1

— Ну, так как насчет оплаты за выполненную работу? — поинтересовался я у Дарьи Семеновны, встретив ту на улице неподалеку от своего дома. Так-то я обычно вечером по Лозовке не шатаюсь без особой нужды, поскольку не сильно весело смотрится почти заброшенная деревенька в лунном свете, но тут решил все же не откладывать дело до завтра и добежать до леса, чтобы взять у дяди Ермолая травяного сбора, недавно им мне обещанного. Эксклюзивная штука, такого больше нигде не сыщешь — Гости приехали, среди них тот, кого вы ждали.

Собственно, для них, гостей, я за травяным сбором на ночь глядя и пошел. Вернее — для Пал Палыча, который, как оказалось, настоящий любитель этого дела. Да что там — знаток! Такой, что даже мой Антип, который в чаях и производных от них разбирается ого-го как, и то проникся. Воистину — никогда не знаешь, какие таланты и познания таятся в людях.

— Так-то оно так, вот только он у тебя в гостях обретается, ко мне на чаек да разговор заглянуть не спешит — чуть осуждающе заметила старая ведьма — А пока мы не побеседуем, ни о какой оплате речь идти не может.

— Стоп-стоп-стоп! — пригрозил ей пальцем я — Ты, соседка, не мудри. Что было сказано? Получишь мандрагыр сразу после того, как сюда Нифонтов приедет, вне зависимости от результата вашей с ним беседы. Верно? Нифонтов тут, так что корень мой. Ладно, не весь, половина от изначально показанного, это я тоже помню, плюс жизнь человечья в одном экземпляре. А уж как ты к себе моего гостя заманишь — твоя забота. И имей в виду, они завтра в город возвращаются. Я вместе с ними укачу, так что хотелось бы рассчитаться до отъезда.

— Памятливый какой — расстроенно вздохнула старушка — Ладно, будет тебе мандрагыр. Я Покон чту, потому слово свое всегда держу.

— И чья-то жизнь — снова напомнил ей я — Того, на кого укажу.

— В город не поеду — сразу же предупредила меня Дара — Суетно там. Фотографию врага своего покажешь и установочные данные сообщишь, далее моя забота.

— Это как угодно, на твое усмотрение — благодушно согласился я — Да и не значится у меня в планах пока никого с белого света сживать. Я вообще за мир во всем мире.

— Значит, немало крови ты еще прольешь — констатировала соседка — Те, кто о мире громче других кричат, как правило убивают без повода и раздумий. А вот что мне еще скажи — ты, ведьмак, никак зазнобой обзавелся? Девка-то, что с ними приехала, тебе, по сердцу, верно?

Внимательная, ничего не скажешь. Не иначе как на чердаке у нее наблюдательный пункт оборудован. Но я и сам, если честно, здорово изумился, когда из отдельского микроавтобуса выбрались не только Нифонтов и Пал Палыч, а еще и Вика. Кого-кого, но ее я точно не ожидал увидеть тут, в Лозовке. Да и, признаться, вообще где-либо, по крайней мере в ближайшее время. Мы же вроде все друг другу сказали. Ну, а каких-либо постоянных точек пересечения у нас с ней попросту нет, разве что только случайность поспособствует.

Не стану врать, я ее приезду не обрадовался. Никогда не понимал тех людей, которые только-только поджившие болячки ковыряют, чтобы выяснить — будет им больно или нет? И так ясно — будет. Да еще и заразу занесешь туда непременно.

Вот и здесь так же. Я уяснил, что Вики в моей жизни больше нет, и эта ясность как-то успокаивала.

И на тебе!

Но соседке моей про все эти неуместные вертеровские страдания знать ни к чему.

— Очень ты наблюдательная, Дарья Семеновна, ничего от тебя не спрячешь и не скроешь. Правда, на этот раз оплошала, не туда глянула. Нет, так-то, конечно, неплохо бы с ней по темному времени в саду под деревьями прогуляться, да только я, как было сказано выше, сторонник мирного сосуществования всех со всеми. И особенно с отделом. Мало ли что ее коллеги подумать могут?

— А у их девок сладкое место по-другому скроено, не вдоль, а поперек? — ехидно осведомилась у меня соседка — Или им другого чего в жизни нужно? Не того, что все остальные бабы у Судьбы просят?

— Дарья Семеновна, какого ты шапито устраиваешь? — ответил вопросом на вопрос я — Ведь прекрасно, знаешь кто она и чем занимается. У меня, знаешь ли, и без нее проблем выше крыши, только такой суеты мне сейчас и не хватало. Ладно, пойду. Все же в моем доме гости, надо соответствовать высокому званию хозяина.

— Нифонтову скажи, что я его вечерком жду — попросила старушка — Не сочти за труд. А насчет девки — подумай. Ты парень еще молодой, на дворе весна, так что не упусти момент, ведьмак, жизнь второй раз никто из нас прожить не сможет. А так хоть будет чего на закате лет вспомнить.

— Поверь, мне и без этой красотки воспоминаний на три старости хватит — фыркнул я — Вот только дожить бы хоть до одной из них. Ты же телевизор смотришь, потому в курсе, что экология в мире ни к черту, продукты сплошная химия, а хронические заболевания стремительно молодеют.

— Тебя и рельсом не убьешь, сосед — проворковала Дарья Семеновна — Ты с силой ведьмачьей здоровье железное получил, а удача тебе в довесок с ней досталась. Или наворожил ее тебе кто-то, уж не знаю кто. Кабы не это, то вырезала бы я тебе сердце еще тогда, в лесу, на заветной поляне. Вырезала и сожрала, можешь быть уверен.

— Ни тени сомнения в том не возникает — в тон ей ответил я.

— И правильно — подтвердила старушка невесело — Только жизнь длинная, может, еще и сладится чего.

— Тогда эти вопросы и обсудим — я глянул на небо, там уже появились первые звезды — Короче, баба Дара, ты давай, ускоряйся, если желаешь дело сладить. Под лежачий камень вода не течет. Все, чмоки-чмоки.

Решив добить ведьму окончательно, я, словно иллюстрируя свои слова, наклонился и чмокнул ее в щеку.

Уже у калитки я обернулся и глянул назад. Глава местного ковена так и стояла на дороге, глядела мне вслед и, по-моему, даже не дышала. Вот все же как мало надо немолодым дамам. Чуточку внимания окажи — и все, мир расцвечивается для них, казалось бы, совсем уже забытыми цветами. Даже если они ведьмы с многовековым стажем.

Мои гости сидели за столом, поставленном в саду, под упомянутыми мной в разговоре с ведьмой яблонями, и с видимым удовольствием гоняли чаи с баранками. Колорита происходящему добавляли попыхивающий дымком ведерный самовар и Родька, который, само собой, от сотрудников Отдела таиться не стал. А смысл? У них такой же мохнатик в здании проживает, только без одного глаза.

К столу подходить я сразу не стал, вместо этого прислушался к тому, о чем они беседу ведут. Хотелось узнать, как далеко в своей глупости может зайти мой слуга и степень пронырливости моих гостей.

— А еще есть такие закладные покойники — посверкивая глазками, вещал Родион, то и дело отхлебывая чай из полулитровой фаянсовой кружки с надписью «Sacher». Он ее самолично спер из сувенирного киоска, расположенного в одноименном отеле перед нашим отъездом оттуда. И еще два прославленных торта с тамошней кухни умудрился прихватить, которые после в одно рыло и стрескал во время перелета из Вены в Рим — Вот там жуть настоящая! Я одного такого видал, когда мы со старым хозяином недалеко от Новгорода обитали. Они же, закладные-то, как вылежатся как следует и силу наберут, могут в новолунные ночи из ямы с кладом, что им оставлен для сбережения, вылезать.

— Да ладно? — профессионально-азартно среагировал Нифонтов — Прямо вылезать?

— Так и есть — Родька хрустнул сушкой — Один такой повадился к нашему дому шастать. Мы с хозяином в старой сторожке жили. Лесник, видишь ты, умер, про нее все и забыли. Так он в ночь притащится на огонек и давай чудить. То в дверь скребется, то в окно заглядывает, скулит, опять же. Сам кривой, косой, рожа синяя, зубы как у пилы острые. Жуть!

— А старый хозяин? — уточнил Пал Палыч — Чего его не отвадил? Он вроде ведьмак сильный был?

— Сложно здесь все — шмыгнул носом-кнопкой мой слуга — И простого-то покойника не так легко под землю загнать, а уж закладного… Тут такие знания нужны, которые не у всякого имеются. У Захара Петровича таких не водилось.

— А у нового? — отхлебнув чаю, спросил у Родьки Нифонтов — Имеются такие? С ним-то не страшно? Тем более, что он у тебя как раз по мертвякам специалист.

— То наше с ним дело — вдруг навесил замок на роток обычно неугомонный слуга — Бывших хозяев обсуждать с чужими у меня право есть, они уже мертвые, им хуже, чем уже есть, не станет. А нынешнему нам не можно кости перемывать, ни со своими, ни с чужими.

— Уважаю — отсалютовал ему чашкой Пал Палыч — Бусидо. Кодекс самурая.

— А я знаю, знаю! Самураи — это японские люди. Мы до них не добрались — посетовал Родька — Далеко. И дорого ишшо. А интересно было бы, ага. Я в телевизор видал, что у них города как муравейники в лесу! И спят они в этих… Как их… На гроб похожи еще…

— В капсулах — подсказал я, выходя из-под деревьев — Паш, держи травяной сбор. Такого в городе ни у кого не купишь, отвечаю.

— Ага — Пал Палыч поймал полиэтиленовый пакет, развернул его, нюхнул зеленую смесь, что в нем находилась, и от удовольствия аж головой помотал — Вот за это спасибо. Уважил!

— Коль, за забором соседка моя бродит — перевел я взгляд на Нифонтова — Вроде как гуляет перед сном грядущим. Моцион и все такое. Однако же я точно знаю, что сейчас самое время ей «Бесогона» смотреть и млеть, глядя на усы Никиты Сергеевича. Так что самое время определиться, чего ради ты ко мне приехал. Просто отдохнуть, попарится в баньке и воздухом подышать, или… Ну, ты понял. И имей в виду, Дарья Семеновна бабка принципиальная. Запросто завтра может просто с тобой не захотеть разговаривать, по принципу: «задолбал живот болеть, как сейчас стукну по нему кулаком!».

— Ведьмы, которые в возрасте, все с изрядным прибабахом — подтвердил Михеев, подставляя чашку под краник самовара и поворачивая вентиль — Что есть — то есть. Потому лучше их давить еще юными.

— Значит, рекомендуешь сходить? — уточнил у меня Николай.

— Я не могу тебе что-то рекомендовать или нет, это не моя жизнь, а твоя. И решение принимать можешь только ты сам. Как сделаешь, так и будет.

— Сразу видно, что набрался ты, Сашка, ума-разума в Европах — Пал Палыч потянулся за заварочным чайником — Скользкий стал, как угорь в воде, не ухватишь. Только не обижайся, это сравнение не для того, чтобы тебя задеть. Просто констатация факта. Тем более что мы с Колькой сами точно такие же.

Нифонтов встал из-за стола, достал из штанов миниатюрный фонарик и направился туда, где находилась калитка, Родька устремился за ним, чтобы проверить, закроет ли он ее как должно. Имелся у него такой пунктик, за которым, уверен, стоит какая-то давняя история.

— Надо бы для логического завершения этой сцены что-то сказать ему вслед, а нечего. Его теперь учить — только портить. — пробормотал Пал Палыч — Вот ведь!

— А Вика где? — спросил я у него, устраиваясь за столом.

— В доме — ответил мне оперативник — Она не любительница застолий.

— Ну да — кивнул я — Заметил. Хотя все равно это не очень правильно, могла бы с нами и посидеть.

— Так сходи, позови — лукаво посоветовал мне Михеев — В чем же дело?

Сходи. Умный какой. Вот сам возьми и сходи.

В этот момент, скрипнув входной дверью, из дома появился Антип, держащий в лапах широкую деревянную тарелку с наваленной на нее грудой пышущих жаром пузатых пирожков.

— Во, напек — подходя к нам, гордо сказал он — Утрешние все подъели, я, стало быть, еще сготовил.

— А что гостья наша? — уточнил у него я — Спать легла? Просто если нет, так может ты ей предложишь сюда прийти, с нами посидеть?

Надо заметить, что Антипу Виктория очень понравилась. Нет, даже не так. Он, не смотря на всю свою всегдашнюю независимость, как-то сразу проникся к ней большим уважением, как видно, заметив в строгой девушке нечто особенное. Что именно — не знаю, но непременно его расспрошу на эту тему позднее, поскольку сейчас домовику не до того. Просто давно гостей в доме не водилось, о сейчас он все силы сейчас клал на то, чтобы не ударить в грязь лицом. Для хорошего домового довольство гостей есть дело личного престижа. Тем более, если те его хозяину друзьями приходятся.

— Так нет ее там — прикладывая лапу к самовару, ответил Антип — Эх-ма, остыл. Надо бы подкочегарить маленько.

— Как нет? — озадачился я и переглянулся с Пал Палычем — А где же она тогда? Не в бане же?

— Она баню не любит — мотнул головой оперативник — Сам же вчера слышал.

— Вы о ком? — спросил у нас вернувшийся за стол Родька и тут же стянул с тарелки самый большой пирожок.

— Ты не знаешь, куда наша спутница делась? — поинтересовался у него чуть напрягшийся Михеев — А?

— Так она купаться пошла, минут двадцать как. Я как раз в дом за сахарком забегал, а она мне навстречу — перебрасывая печево с лапы на лапу, чтобы оно остыло, пояснил мой слуга — Полотенец через плечо перебросила, спросила, какая тропинка к речке ведет и пошла. Я ей говорю — вода-то еще холодная, май на дворе, а она только эдак улыбнулась и все.

— А, ну тогда все нормально — мигом успокоился Пал Палыч — Нашу Вику холодной водой не испугаешь, она морж. И на Крещение в прорубь лазает.

— На реку? — выпучил глаза Антип — Она? В ночь? Родион, что же ты за нерюх, диву даюсь! Чем дальше живешь, тем дурнее становишься, право слово! Ладно эти, они человеки, ничего почуять в ней не могли, но ты-то? Там же Карпыч, он красу нашу в свою свиту непременно забрать захочет, чтобы на русальной неделе, стало быть, ее…Ахти мне, ахти! И девки речные тоже сразу же ее за ноги сцапают. Будь уверен, они уже знают, где она живет и к кому приехала! Неважно, что из реки не вылазят, все одно ведают. Что ты глаза пучишь? А то не знаешь, как они не жалуют тех баб, которые близ нашего хозяина тереться станут? Они ж после Аглаи через одну спят и видят, как из реки по лунной дороге уйти за горизонт.

Родька ошарашенно моргнул и уронил пирожок.

— Что-то не так? — с оперативника вмиг снова слетело благодушие, он привстал — Что за Карпыч? Какая лунная дорога?

— Бежи, хозяин! — взвизгнул Родька — Короткой дорогой бежи, через репейники! Может, не дошла она еще до реки-то!

Я, мигом поняв, что именно происходит, пулей метнулся туда, где за деревьями имелась вторая калитка, выводящая прямиком к дорожке, идя по которой, можно было быстро добраться до реки, причем не выбираясь при этом на деревенские улицы.

— Ты здесь останься — услышал я за спиной голос Антипа, который, похоже заступил дорогу оперативнику — Хозяин сам справится, там ты ему не помощник, только испортишь все. Стой, тебе говорят! Не любит Карпыч таких, как ты, не друзья вы друг другу. Он глазом моргнет, еще и тебя девки в реке мигом утопят. Они сейчас в силе, ты сам к ним в руки дашься, доброй волей. Стой, говорю!

Пал Палыч что-то домовику ответил, причем голос его был раздражен до крайности, но что именно я не расслышал, потому что покинул сад, выскочив за забор.

Более всего я боялся подвернуть ногу, поскольку это замедлило бы меня крайне. А среди тех буераков, которые Родька громко назвал «короткой дорогой» подобное могло случиться запросто, там и кроты поработали, и время, и еще невесть кто. А промедление было смерти подобно, причем в самом прямом смысле. Я не знаю, что учуяли в Вике Антип и Родька, но одно мне было ясно предельно — ей грозит опасность. Настоящая и смертельная. Карпыч водяник не злой, но если он чего-то захочет получить, то от своего не отступится. Да еще эти русалки, относительно которых Антип все верно подметил…

Вот чего тебе днем не купалось, Вика? И солнышко вчера теплое светило, и ветра не было. Чего ночью тебя на реку потянуло?

Я упал, покатился по земле, ломая сухие прошлогодние стебли репейника, снова вскочил на ноги и помчался вперед с тем, чтобы через пару минут, проломившись через стену кустарников, выбежать на берег реки.

Не успел. Причем, похоже, что совсем чуть-чуть не успел. Полотенце и легкий сарафанчик лежали на берегу, а вот Вики рядом с ними я не увидел. И водная гладь была почти недвижима, разве что только волна еле-еле накатывалась на берег, немного при этом искажая серебристую лунную дорожку.

Горло стиснул спазм, перекрывая дыхание, в виски тяжелым молотом бахнула кровь и отчего-то очень захотелось заорать в голос.

Наверное, от бессилия. Она где-то там, под водой, ее, наверное, еще можно спасти, но где именно? Не подскажет мне этого никто. И Карпыча можно не звать, не выйдет он на зов. При этом он наверняка где здесь, у берега, плещется и ждется, пока у Виктории все дорожки к жизни окажутся отрезанными.

Но не заорал. Не успел. Просто именно в этот момент не так уж далеко от берега вспучилась вода, и я увидел взметнувшуюся вверх Вику, на плечах которой повисло сразу две русалки. Она выплюнула из рта воду, жадно глотнула воздуха, было дернулась вперед, к берегу, но тут к парочке речных дев добавилась третья, и сотрудница отдела снова скрылась под набежавшей волной.

— Отпустите ее! — раненым слоном завопил я, буквально влетая в воду — Слышите меня! Иначе кранты вам! Слово даю, если она утонет, то погублю я эту реку нахрен, тут даже лягушки жить не смогут! В нее навоз со всей области сваливать станут! Карпыч, ты меня знаешь!

Конечно, грозить Водному Хозяину, находясь при этом в его владениях, являлось не слишком разумным поступком, но мою душу одновременно раздирали гнев и страх за Вику, потому я не особо задумывался о последствиях. Главное — спасти ее, а остальное ерунда. Мелочи жизни.

Я нырнул в том месте, где пару секунд назад скрылась под водой моя гостья, и там, под водой, увидел, как уже аж четыре русалки без малейших раздумий ее топят, вцепившись в руки и ноги. Мало того — по соседству и остальные их товарки ошивались, глядя на происходящее и переговариваясь.

Воздуха у меня в груди оставалось все меньше, а у Вики, судя по пузырям, вылетавшим из ее рта, его вовсе не было, не потому я тянуть не стал. Не знаю, откуда взялась сила, но мне удалось разбросать в стороны русалок, державших девушку, подхватить ее и поплыть в сторону такого иллюзорно близкого берега.

— Она наша! — ударил мне в спину многоголосый девичий визг — Ведьмак, мы в своем праве! Это наша река!

Внимания на этот гвалт я не обращал, стремясь как можно быстрее покинуть смертельно опасную для Вики реку, и даже ощутил под ногами речной песок, но тут мне в лодыжки вцепились чьи-то пальцы и потянули назад.

— Карпыч! — выпростав голову из воды, и глотнув воздуха, снова заорал я — Отзови своих девок! Добром прошу! Ведь я тебя даже с того света…

Тут меня с головой накрыла вода, хуже того — я вволю ее глотнул, что было крайне неприятно. И самое скверное — я из последних сил удерживал безвольное тело Вики, которое у меня буквально вырывали из рук осатаневшие русалки.

И вдруг все кончилось, кто-то с немалой силой схватил меня за волосы и потащил из воды на сушу.

— Никогда мне больше не угрожай, ведьмак — как оказалось, неведомым благодетелем оказался никто другой, как Карпыч, к которому я все это время и взывал — Не люблю этого. И потом — правы мои русалки, девка сама пришла на мою реку майской ночью, сама полезла в воду, перед тем мне не поклонившись и почтения не оказав, стало быть, я в полном своем праве.

— Тьфу! — выбравшись на берег, я выплюнул воду из рта, несколько раз глубоко вздохнул, а после, полностью игнорируя неторопливо вещавшего Карпыча, тряхнул Вику, более всего напоминавшую сейчас сломанную куклу.

Но нет, она не хрипела, воду из себя не извергала и вообще, похоже, уже не дышала.

— Беда — просипел я, убедился в том, что нос и рот девушки не забиты тиной или песком, перевернул ее на живот и сунул ей два пальца в рот, резко надавив на корень языка. Чему-чему, а технике помощи утопающим меня в свое время хорошо обучили. Просто я два раза по молодости тонул — впервые из-за ненужных понтов, а после спьяну. Оба раза добрые люди меня спасали и откачивали, а теперь вот, тот давний опыт пригодился.

По крайней мере я очень хотел в это верить.

— Все одно помрет — вороной каркнула Лариска, вынырнувшая из реки неподалеку от нас. Да и все ее подруги здесь же находились, глазели на нас — меня, взъерошенного и мокрого и девушку, которая в данный момент прощалась с жизнью. Я не видел привычных мне знаков Смерти, не слышал мелодий иных миров, просто это знал — Отдал бы нам, все лучше бы вышло, хоть какая, а жизнь. А теперь ни того ей, ни другого.

— Она умрет — ты тоже сдохнешь — хрипнул я, и снова нажал на язык Вики, всем сердцем желая, чтобы она сейчас дернулась, закашлялась, а после начала из себя извергать потоки воды, но при этом осознавая, что, видно, зря я жду чуда. Надо переворачивать ее обратно на спину и начинать дуть в рот, время от времени массируя сердце, других вариантов вроде нет.

— Кххххаааа! — выдохнула девушка, открыла глаза и забилась в рвотных спазмах — Хххаааа!

— Живучая — недовольно произнесла сварливая русалка и тряхнула гривой зеленых волос — Вот же! Экая досада!

— Это не она живучая — холодно произнес ее повелитель, пристроившийся неподалеку от нас на бревнышке — Это ты, задрыга, нерасторопная. Даже утопить человечицу тебе поручить нельзя. Вот до чего же пустое ты создание, Лариска, до чего бесполезное. Надо тебя кому-нибудь из соседей в зернь проиграть, что ли? Я помучался, теперь они пусть пострадают.

— Ффффой — выдохнула девушка, которую я так и не выпустил из рук — Ох!

— Все-все — я погладил ее по голове — Обошлось. Ты на суше, и ты жива.

— Одежду дай — сорванным голосом попросила Виктория, вытерла ладонью рот, а после, косо глянув на меня, прикрыла руками обнаженную грудь. Да-да, купалась она почти в чем мать родила — И не смотри на меня.

— Почему нет? — удивился Карпыч, и по-молодецки крякнул — Девка ты молодая да ладная, есть на что приятно поглядеть. Ну так и ты пользуйся тем, пока такая возможность есть. А то лет через десять-пятнадцать, может, сама рада будешь мужику чего показать, только оно никому уже и не понадобится.

— Он кто? — уставилась на меня девушка, из взгляда которой постепенно исчезали недавние страх и боль — А?

— Это? Карпыч — пояснил я, протягивая ей поднятый с песка сарафан — Владыка этой реки и повелитель вон тех водоплавающих девиц, которые тебя только что на тот свет не определили.

— Девки мой приказ выполняли — любезно пояснил Вике водяник — Очень захотелось мне тебя в свою свиту забрать, красавица. Так-то в ней должны присутствовать только те, кто сам с жизнью простился, в мои воды уйдя. Доброй волей, стало быть. Но твой случай особый, здесь от традиций и даже Покона чутка отойти в сторонку можно, тем более что ты сама нарушила все уклады вежества, которые только можно. По незнанию, вестимо, только мне до того какая печаль? Нарушила же. Ну, и еще один резон у меня имелся, личный. Только вот не получилось ничего. Жаль.

— Не разделяю ваше недовольство — натянув на себя одежду, Вика явно стала чувствовать себя чуть уверенней, правда, на ногах все равно стояла не очень твердо — Но рада, что настолько понравилась вам, что вы решили меня убить.

— Не убить, дуреха — поправил ее Карпыч мягко — Забрать. Это разные понятия. Совсем разные.

— Не вижу разницы. Так и так жизнь закончится, как способ ее потери не назови.

— А она нужна тебе, такая жизнь-то? Понимаешь, о чем я? — глаза Карпыча, до того обычные налились нехорошей зеленью — Много ты от нее радости сейчас берешь? А? Здесь хоть все настоящее будет. Сама себе хозяйкой стала бы.

Ничего не ответила Вика на его злые, в общем-то слова, только поклонилась поясно, подобрала полотенце и отправилась в ночную темноту, туда, где находился мой дом.

— Постой, ведьмак — велел мне Карпыч, и я, подумав, решил уважить его. Водяник же, дождавшись пока Вика изрядно удалится от берега, произнес — Проводишь ее и возвращайся. Если, конечно, кое-что про подружку свою узнать хочешь, то, что она сама никогда тебе не расскажет. Надо же мне тебе за твой героизм при спасении утопающих хоть какую-то награду выдать, верно?

Много в голосе водяника ехидства присутствовало, это трудно было не заметить. Не доброе дело он сделать хочет, а шпильку в бок сунуть за то, что я помешал реализовать его замысел. Но все равно я согласно кивнул и поспешил за Викторией, сарафан которой вовсе в темноте неразличим был.

Мы молчали с ней всю дорогу, и только когда в поле зрения появился темный силуэт крыши моего дома, она остановилась и сказала:

— Ребятам не рассказывай ничего. Не надо. Они же после и мне жизни не дадут, и в реку эту цистерну мазута сольют, с них станется. Или две. Водяного и русалок не жалко, а вот рыбу и прочих подводных обитателей — очень.

— Я все же гуманнее. Я обещал Карпычу его владения всего лишь унавозить, если он тебя не отпустит. Какая-никакая, а органика.

— Ничего не слышала. В ушах сначала стоял шум, а после все исчезло, только серость какая-то перед глазами осталась.

— Ты молодец — очень серьезно ответил ей я — Боролась до конца. Не вырвись ты от русалок, не выскочи из-под воды, я бы тебя не увидел и не смог на помощь прийти. Так что, считай, ты сама себя спасла, я так, помог самую малость, и только.

— Что до слов этого противного старикана — ерунду он какую-то нес — пытливо глянула на меня девушка — Я, если честно, ничего не поняла, так, кивала на автомате, не более.

— Вообще его не слушал — решил поддакнуть ей я — Но вообще с ними всегда так. Что он, что другие Хозяева, особенно из тех, кто постарше — они чудные. Их хлебом не корми, дай только таинственности нагнать и намеков непонятных накидать собеседнику. Мне кажется, они так развлекаются. Мол — наплету дурачкам семь верст до неба и все лесом, а они пусть ищут в сказанном тайный смысл. Авось и найдут.

— Может и так — согласилась со мной Виктория, а после неожиданно обняла меня за шею и поцеловала. Хорошо так, по-настоящему. Не по-дружески или по-братски.

Правда, продолжения не последовало, девушка отстранилась от меня, развернулась и отправилась в сад, откуда, кстати, доносился какой-то гвалт.

Оказывается, там дрались Антип и Родька, причем не шутейно, а от всей души, с сопением, размахиванием лапами и обвинениями друг друга в разных грехах.

— Саш, разними их — потребовала Виктория — Они же друг друга поубивают!

— Это вряд ли — с сомнением произнес я — Не может мне так повезти. Но раз просишь… Эй, закончили потасовку! Закончили, говорю! Паш, из-за чего они сцепились-то?

— Да как раз из-за Вики — охотно ответил оперативник — Домовой твоего слугу обвинил в безответственности и преступной халатности, тот мигом завелся, и понеслась. Вик, у тебя все нормально?

— У меня все отлично — тряхнула мокрыми волосами девушка и отправилась в дом.

— А у тебя? — обратился ко мне Михеев.

— Пожалуй, тоже — подумав секунду, ответил я — И даже весьма. Коля не возвратился еще?

— Нет — с сомнением глянув на мою мокрую одежду, произнес оперативник — Подожду еще часок, а после пойду его выручать. Ты со мной?

— Здесь воздержусь. Одно дело Вику от потенциальной опасности спасать, другое Николая от вполне реальной. И потом — вы уедете, а мне тут дальше жить.

— Резонно — согласился со мной Пал Палыч — А ты чего по карманам шаришься? Что-то потерял?

— Елки-палки, смартфона нет — расстроенно объяснил ему я, не желая объяснять истинные причины того, отчего мне надо вернуться обратно на реку — Как видно, на берегу выронил. Опять придется по темноте шастать.

— Судьба — Михеев взял пирожок с блюда — А с этими что делать? Ты уйдешь, они ведь опять сцепятся. Вон как друг на друга зыркают злобно.

— Вылей на них пару ведер воды. Два в одном получится — Антип остынет, Родька помоется. Все, я быстро.

Глава 2

Карпыч сидел на том же месте, где я его оставил, бросал камушки в воду и задумчиво смотрел на круги, которые те оставляли на месте падения.

— Ты, парень, наверное, сейчас думаешь обо мне не сильно добро — произнес водяной, когда я подошел поближе — За душегуба держишь, верно? Мол, захотел бессовестный старый хрыч красивую девку себе в свиту прибрать, потому, глазом не моргнув, ее под воду потащил.

— Не прямо этими словами, но что-то такое в голове вертится — признался я, пристраиваясь напротив него.

— Что до совести — ее и впрямь у меня нет — заверил меня Карпыч — Я нелюдь, мне она не положена в принципе. Вам, человекам, она с рождения выдается, так же как стыд или алчность непомерная. Мы подобных роскошеств лишены, у нас все проще.

— Я в Европе пару раз с вурдалаками пересекался, так что насчет алчности вы погорячились. Жаднее их вряд ли кого сыщешь в Ночи.

— Вурдалаки нежить, а нелюдь, ты не путай. Да и потом — нет в них никакой алчности, не наговаривай на это племя. Деньги им нужны постоянно, верно, но, чтобы злато-серебро копить? Брось! Копеечка к копеечке — это только ваше, людское. А они все что добыли, сразу же спускают до нитки не считая. Очень они до радостей жизни жадны становятся, сразу же после того, как с ней навеки распрощаются. Как же это слово-то… Компенсируют они одно другим, вот!

— Ну, может и так — согласился я.

— А девку я хотел из-за тебя утопить — монотонно проговорил водяной и бросил в реку еще один камушек — Чтобы она, грешным делом, тебя же с панталыку и не сбила. Не скажу, что ты, парень, мне очень уж дорог, но мы с Ермолаем рассудили, что другого ведьмака нам здесь, под боком, пожалуй, что не нужно. Мало ли кто на твое место придет, верно? Нынче люди сильно разные попадаются, не то, что прежде. Я с одним утопленником беседу на той неделе имел, он с моста навернулся и сразу камнем на дно пошел, так это же кошмар. Вроде бы вы с ним почти ровесники, а я половину сказанного этим никчемой вообще не понял. Он как иноземец какой-то, даром что вроде наш. «Ты дед», говорит, «не флекси. Я не утонул». Объясняю — нет, милок, утонул. Уж будь уверен. А этот снова: «Это пранк, не мог я рипнуться. И вообще ты, дед, токсичный какой-то». Говорю тебе — вроде он и по-нашему изъясняется, но ничего же не понять. Куда такое годится?

Не повезло Карпычу, нарвался он на прожжённого миллениала, который в реку небось сверзился потому что хотел селфи покруче сделать, а плавать при этом не умел. Я таких еще по старым временам помню, они за хороший кадр для ленты в «инсте» и сотню-другую «лайков» к нему душу дьяволу продадут. У них инстинкт самосохранения напрочь отключен, причем вместе с той частью мозга, которая за него отвечает.

Правда не совсем ясно, кой черт этого клоуна в наши края занес, так далеко от фрешей, воркаутов и устойчивого сигнала «вай-фай»

— И что ты с ним сделал?

— Уморил до конца да на под корягу запихнул. Мне он не нужен, потому станет рыбе кормом — равнодушно ответил водяной — Хоть какой-то прок.

Нет, не Карпычу не повезло, а миленниалу. Впрочем, и черт с ним. Забыли.

— Но я-то тут при чем? И моя знакомая?

— Погубит она тебя, Александр — пояснил водяной — Не сейчас, так потом, но обязательно. А нам с Ермолаем того не надо. Ты нам живой полезней, чем мертвый.

— Да с чего ей меня губить? — изумился я — Между нами вражды нет и не предвидится. Даже наоборот… Ну, отчасти.

— Только вот с твоей стороны это «наоборот» есть, а не с ее — отметил Карпыч — Верно же?

— Большей частью да — кивнул я — Иногда мне кажется… Да блин, это уже слишком личное!

— Может, и не кажется — бросил в реку еще один камушек водяной — Только все равно ничего у вас не выйдет, парень. Поверь ты мне. Ну что ты глазами лупаешь? Проклятие на ней лежит. Вернее, на роде ее. Причем не теперешнее, которое развеять ничего не стоит. Нет, тут кто-то из старых и сильных постарался, руническую вязь ни с чем не спутаешь. Какая-то из ее прапрапра и так далее бабок перешла дорогу одной из веды знающих, причем из тех, первых. Или кому-то из ближниц этих самых первых, что вероятнее. Может, молодца доброго увела, может, еще что натворила, поди теперь узнай. Вот с тех пор и тянется за родом девки этой проклятие, и нет ему переводу. Чудно, кстати, то, что он, род-то, до сих пор не прервался. По-хорошему еще поколений десять назад должон был зачахнуть, как деревце без воды. Хотя, может, это часть начального умысла, первые ведуньи на подобные штуки были мастерицы. Мол, из века в век будете жить и мучаться, осознавая, что цепочка бед ваших никогда не прервется.

— Что за проклятие? — уточнил я — Хотелось бы конкретики. В чем оно выражается?

— Поглупел ты на чужбине — печально вздохнул Карпыч — Раньше на лету мысль ловил, как лещ муху, а теперь совсем остолопом стал. Любить ей никого нельзя. Как кто ее сердце растеребенькает, так и все, считай, пропал мужичок. За ним Смерть мигом охоту начнет, а она промахов не допускает, всегда свое забирает. И, сдается мне, девка о чем-то таком догадывается, потому тебя к себе особо не подпускает, да и остальных, надо полагать, тоже.

— Сам же говорил, что, дескать, из века в век, из поколения в поколение… Как же она может не знать?

— Да запросто — отмахнулся водяной — Я с таким уже сталкивался. Вон Марьяна плещется. Вон та, у которой титьки торчком вечно. Видишь? Ага, верно. Так вот она тоже из проклятой семьи, только сама о том не знала. И мать не ведала, и бабка, небось, тоже. Догадываться догадывались, а наверняка не знали. Только тут, в моей реке ей все и открылось, потому как за гранью жизни тайн для человека не остается, все явным становится. Так что и горемыка эта тоже может ничего не знать. Так, одни догадки, но не более. Только женское сердце не мужское, оно шерстью покрыться не может, потому, ежели ты не угомонишься, она раньше или позже может слабину дать, и после того, как это случится, тебе добра можно не ждать. Ну, а нам с Ермолаем…

— Да-да, я помню — прервал его я — Другой ведьмак не нужен, вас и я устраиваю.

— Вот-вот — покивал водяной — Потому я и решил ее к себе забрать. Опять же — девка она красивая, неглупая, душой чистая, не то, что ее друзья-приятели. Да и беда ее только для смертных беда, а мне эдакая напасть даже кое-какую пользу может принести. К тому же я в ней еще кое-что почуял, но про то тебе знать ни к чему.

— С чего бы? — подобрался я — Может, и к чему?

— Ты со мной поспорить решил? — усмехнулся Карпыч — Ну-ну.

— А снять то проклятие никак нельзя? — поинтересовался я у него — Что одна ведьма наложила, другая завсегда изничтожить может. Разве не так?

— Ты нонешних ведьм видал? — насмешливо осведомился у меня водяной — Стыд да позор. Порчу навести должно не в состоянии, куда им с наследием первых управиться.

— А Дара? — потыкал я пальцем себе за спину — Эта много на что способна.

— Так-то да — подумав, кивнул Карпыч — Не поручусь, что совладает, но сила в ней есть. Только ты за такую услугу с ее стороны лет на сто в услужение к ней попадешь. Уж поверь. А теперь рассуди — оно тебе надо? Девок на свете ой, как много, а что до любви… Я в нее не верю, потому как живу давно и разного навидался. Знаешь, сколько парней да девок за столетия на берегах моей реки сидело, особливо у омутов, под ветлами или ивами? Уууу! И все как один о любви говорили, друг дружке клятвы вечные давали. А потом что?

— Что?

— Девки после тех ночей ко мне топиться и прибегали — пояснил Карпыч — Парни нет, им оно ни к чему. А девки — да, каждая десятая точно. Какие от расстройства, какие по отчаянию, а иные, чтобы грех да позор скрыть, который по слабости нутра допустили, пока пузо не выперло и ворота дегтем не вымазали. Так-то. Потому не дури, ведьмак, не ищи на свою головушку бедовую новых напастей. Иногда надо не мчать вперед, по сторонам не глядя, а остановиться и поразмыслить — куда бежишь-то? Зачем? И надо ли оно тебе вообще? Знаю, что ты парень не совсем глупой, слова мои услышишь и осмыслишь. Потому и пожалел вас обоих, девку ту тебе отдал, себе забирать не стал. Что ты глазами так зыркаешь? Если бы веры в твой разум не имел, то непременно утопил бы ее. Ну да, повздорили бы мы с тобой, что ж теперь. Только время — оно все лечит. Позлобился бы ты на меня год, другой, третий, а там, глядишь, пришел бы на берег, костерок разложил, картошечков в уголья напихал — и все, обид как не бывало. Время, ведьмак, все рано или поздно стирает, всех под один пробор чешет.

— Может, и так — согласился с ним я — И все-таки — неужто сильных ведьм не осталось, что смогут эти старые чары снять? В Москве, например, Марфа обитает, так она, по ходу, много чего может.

— Ты пойми, ведьмак, не все сила и прожитые на Земле годы решают — мягко, как ребенку, объяснил мне Карпыч — Знания — вот истинное мерило мастерства настоящей природной ведьмы. А их утрачено знаешь сколько? Ииии! Что ты! Тогдашняя самая никчемушная чернавка запросто нынешнюю верховную за пояс заткнула бы, случись им схватиться. Рассеялись знания за тысячелетия, в пыль превратились. Это сейчас времена такие, что творить можно чего угодно, а тогда все по-иному обстояло. Сколько ведьм из первых селяне пожгли в домах, сколько по-другому изничтожили? Не сосчитаешь. И их секреты вместе с ними уходили, навсегда, навеки. Какие-то в черных книгах оставались, да где они теперь? Сгнили небось давно в тайниках. А если и нет, то не достанешь их оттуда никак, это верная смерть.

Если бы не железная уверенность в том, что Карпыч ну никак не мог сговориться с Марфой, то подумал бы, что меня сейчас тихонько, исподволь подводят к тому, чтобы я ввязался в расклад с книгой Рогнеды. Но такое точно невозможно. Просто в силу того, что не стал бы водяник связываться со столичной ведьмой. Да и слишком уж сложная комбинация получается, с запредельным количеством случайных факторов. Никто так не делает.

— Ладно — я поднялся с песка — Спасибо тебе, Речной Хозяин, за то, что пожалел мою гостью, за советы твои, и за то, что моей судьбой озаботился. Мало от кого добро последнее время вижу, потому ценю его безмерно.

— В том и мой интерес был, так что не за что.

— И еще один вопрос — я отряхнул джинсы — Вика сама надумала пойти искупаться?

— Девки сильно любят по ночам в реке нагишом плескаться — чуть по-лягушачьи растянул губы Карпыч — Должно, нравятся сами себе в лунном свете. Даже мои, даром, что давно уже неживые, и то это дело уважают.

— Конкретно эта и конкретно сегодня — сама?

— Вот что тебе за печаль? — поднялся с бревнышка и водяник — Сама, не сама… Кончилось все хорошо? Ума тебе да ей прибавилось? Ну и славно.

Значит, все-таки его рук дело. Интересно — как? Хотя… Он тут всем ручьям да ключам, надземным и подземным хозяин, и тому, из которого мой колодец запитывается, наверняка тоже. А остальное дело техники.

Надо будет в доме запас воды сделать, что ли? Пятилитровых жбанов штук десять привезти, вот на такой случай.

Хотя по факту все получилось не так и плохо, много интересного я сегодня узнал. Понять бы только теперь, как этими знаниями правильно распорядиться.

— Карпыч — окликнул я водяного, который уже зашел в реку — Это что же получается? Ей, выходит, вовсе лучше по ночам в реках не купаться? Ты ведь не только из-за меня ее хотел утопить? Есть и другой повод, тот, на который твои сородичи могут соблазниться?

— По весне, да не сказав нужных вежественных слов — нет — ответил мне он — После русальих недель — можно, а до того не стоит.

Что же он такое учуял, а? И ведь не добьешься от него правды, нет. Коли сразу не сказал, то все, забудь. Со временем может и вызнаю чего, но не сейчас.

Если только дядю Ермолая попробовать расспросить, он тоже может быть в курсе происходящего.

— Нашел смартфон? — поинтересовался у меня Пал Палыч, все так же сидящий за столом и пьющий уже невесть какую по счету чашку чаю.

— Нашел — подтвердил я — Николай вернулся?

— Нет. Но и контрольный срок еще не вышел, потому сидим, ждем. Да и не думаю, что старая карга ему вредить станет вот так, по нахалке. Она же не сумасшедшая, прекрасно понимает, что за этим последует.

— А где мои охламоны? — повертел головой я — Никак друг друга поубивали наконец?

— Помирились, самовар для меня подогрели, а после в дом ушли — хмыкнул гость — Вику там чаем отпаивают. Она, было, в сад вылезла, так эти двое переполошились, мол, вся мокрая, ветерок в мае студеный, неровен час простудится. Слушай, заботливый у тебя домовик какой, прямо позавидовать можно. От нашего Аникушки только сушек и дождешься, на большее рассчитывать не приходится. И если что не по его, сразу валенками бросается.

— Ну, у Антипа характер тоже не сахар — заметил я — Это он сейчас более-менее успокоился, а поначалу такой жизни мне давал — что ты! Один раз утюг на ногу сбросил. И не какой-нибудь современный, а старый, паровой. В нем весу знаешь сколько?

— Характеры у всех нас не сахар, знаешь ли — отпил чаю оперативник — А вот такие пироги печь — тут талант нужен. Да и Родион твой хоть и болтун, а за тебя в огонь и в воду. Это сразу видно.

— Ленив только без меры — вздохнул я — И прожорлив до невозможности. Иногда даже гадаю — куда в него столько еды лезет? Сам-то вроде росточком невелик.

Хлопнула калитка, послышались шаги, и секундой позже к нам подошел Николай.

— Ну, как сходил? — подался вперед Михеев — Как переговоры прошли?

— Мило и ненавязчиво — задумчиво произнес Нифонтов, усаживаясь за стол — Если коротко — услуга за услугу. Она помогает мне, я — ей.

— Это было ясно еще до того, как ты отправился в гости — хмыкнул его коллега — Никакого другого развития событий и не предвиделось.

— Пойду в дом — поднялся на ноги я, сообразив, что при мне Николай товарищу все равно ничего толком не скажет — Спать пора.

— Доброй ночи — с признательностью глянул на меня Нифонтов — Мы еще немного посидим, и тоже на бочок.

— Да, надеюсь вы не против, если я завтра с вами в город отправлюсь? Найдется для меня место в вашем микроавтобусе?

— Мог бы и не спрашивать — вполне правдоподобно обиделся на меня Михеев — До подъезда доставим, даже не сомневайся. Не чужие же друг другу люди.

Не чужие, это верно, но, как ни грустно, и не до конца свои, иначе чего бы Нифонтов при мне в секреты стал играть? Особенно если учесть, что именно я ему эти переговоры и устроил?

Впрочем, я в данном случае без претензий. К интимным делам Николая я никаким краем не отношусь, разборки Дарьи Петровны и Марфы (а речь у этой парочки почти наверняка шла о вендетте, я в этом практически уверен) мне тоже по барабану.

Хотя… Вру. Не совсем так дело обстоит. Запали мне в память слова Карпыча о том, что в старых ведьминских книгах чего только не отыщешь, в том числе и способы снять старые проклятия. Знал старый хрыч, когда, что и кому именно говорить.

Да и Марфа мне по нраву пришлась больше, чем Дара, пусть даже пребывающая ныне в новой покладистой ипостаси. Нет, московская ведьма явно такая же змеюка, как моя соседушка, но с ней договориться, похоже, проще будет. Она, если можно так выразиться, гибче.

Впрочем, может я и заблуждаюсь. Многие психологи утверждают, что первое впечатление о человека всегда самое верное, вот только я на личном опыте не раз убеждался в том, что все совсем не так. И со мной, полагаю, согласится куча народу, которая успела поработать в банках или сфере обслуживания.

Короче — нужна помощь родных и близких. Вернее — только близких, родные в данной ситуации мне точно никак не пособят. Они, скорее, меня опять запрягут землю копать или забор поправлять. К тому же, по-хорошему, мне вообще следовало этих близких еще на той неделе собрать в уютном зале ресторанчика с видом на Яузу, где от пуза напоить пивом и накормить жареными куриными крылышками по старинном баварскому рецепту.

А то ведь не по-нашему выходит, не по ведьмачьему. Не по-братски.

Вот и совмещу два дела в одном — проставлюсь по прибытии и, может, какой полезной информации о Марфе раздобуду. А там уж приму решение — нужен мне весь этот головняк или нет. И если да, то на чьей стороне я выступать стану.

Впрочем, кое-какие нюансы я решил уточнить еще до отъезда в Москву, потому с утра пораньше заявился под окна Дарьи Семеновны и заорал:

— Эй, соседка, выходи-ка на крыльцо! Солнышко встало, и тебе не след спать!

— Ты же сегодня уезжаешь, верно? — распахнув окно, уточнила у меня старая ведьма — Да? Вот и славно. Всем хороший ты парень, ведьмак, но очень много от тебя шума.

— Да ладно на меня наговаривать-то. И шума не так уж много, и хорош я не настолько.

— Как же! — всплеснула руками Дара — Хорош, хорош! Ты добрый, доверчивый и глупый. Куда же еще лучше? По мне — самое то. И не меняйся, касатик, с годами. Не надо!

Умыла меня старая карга. Причем красиво.

— Ну да, прямо моя характеристика — как можно шире улыбнулся я — Соседушка, я чего зашел. Рассчитаться бы самое время.

— Сейчас выйду — пообещала ведьма — Жди.

Не стану врать, подумал было, что она меня здесь, у калитки, сейчас с полчаса промаринует, но нет, через пару минут старушка подошла ко мне, зябко кутаясь в здоровенную темно-лиловую шаль.

— Кости ломит — пожаловалась она мне и глянула на небо — Но оно понятно, как раз днями черемуха зацвела.

— И какая тут взаимосвязь? — озадачился я.

— Прямая — пояснила бабка — Зацвела черемуха — жди холодов. Нынче к вечеру хмарь натянет, а завтра с севера ветра холодные задуют. Все, до русальих недель теперь тепла не жди.

— Досадно — опечалился я — Впрочем, это тот случай, когда мы сами ничего изменить не можем, потому приходится принимать то, что есть. Да и не за тем я здесь. Дарья Семеновна, позолоти ведьмаку Сашке ручку честно заработанной наградой.

Я придал лицу наивно-наглое выражение и вытянул руку так, чтобы раскрытая ладонь оказалась под самым носом ведьмы.

— Подавись — ласково проворковала та, достала откуда-то из-под платка миниатюрный узелок и положила его в эту самую ладонь — Вот все же хваткое у вас поколение, из всего выгоду извлечете. Нет в вас бескорыстия.

— Есть — возразил ей я, развязывая тряпицу — Вопрос всегда только в доходности, которую может обеспечить это бескорыстие. Дарья Семеновна, тут точно половина корня? Вроде тот огрызок, что ты мне тогда показывала, побольше был.

— Клянусь Луной — половина — недовольно буркнула бабка — Да и какой смысл мне тебя дурить?

— Прямой, какой еще? Как и мне тебя, ради правды — я взвесил мандрагыр на ладони — Н-да, невелик прибыток.

— Смотря для чего — Дара оперлась локтем на калитку — Если баб, к примеру, от бесплодия лечить, то тебе этого кусочка на дюжину яловых хватит, а то и поболе. Слышала я, ты таким образом промышлял одно время.

— Случалось такое, не стану скрывать — я зажал кусочек корня пальцами и повертел его влево-вправо — Жить на что-то было надо. Дарья Семеновна, а возраст у него какой? Сотня лет будет?

— Ииии, милай! — захихикала старуха — Если бы у меня эдакое сокровище в закромах имелся, я бы его тебе сроду-роду не предложила. И даже не упомянула бы о том, что он у меня есть. Такие вещи, как старый мандрагыр или живая вода — они не для всех, ясно? Они только для себя и больше ни для кого. А этому три десятка лет всего.

— И этот человек упрекал меня в корыстолюбии — хмыкнул я и завернул огрызок корня в тряпицу — Хотя, по сути, все верно. Но по факту выходит, что больного человека этот корень на ноги не поставит даже на время?

— Сильно больного? — деловито осведомилась старуха.

— Смертельно. На последней грани стоящего.

— Нет — мотнула седыми космами бабка — Такого не поставит. Но зато убьет.

— «Зато»! — восхитился я — Очень оптимистично.

— Остолоп ты, ведьмак — рассердилась ведьма — Как ты до сих пор живым остаться сумел, не понимаю. Кхм, да… Так вот — корень, что я тебе дала, у такого хворого сперва боли уберет, после душу ему успокоит, мысли печальные отгонит, радость подарит, а под конец в такой сон погрузит, из которого тот уже никогда не выйдет. Но будет тот сон спокойный, яркий, как в детстве. Что ты скалишься? Сам же знаешь, что перейти из одного мира в другой частенько задача не из простых. Столько всякого-разного человека на этом пути поджидает иногда, что страх берет. Иногда по уму умереть вообще становится самой трудная в жизни людской задачей, так-то. А самое главное — душа его тут не застрянет, точно отправится туда, куда должно.

— А дозировка? — я подбросил на ладони узелок — Чтобы уйти без печальных мыслей и с доброй улыбкой на лице?

— Тут все от массы тела пациента зависит — пояснила Дара — Если сильно грузный бедолага попадется, то того, что я тебе отдала, может и не хватит.

— Ясно — я убрал свое новое приобретение в карман — А как его давать? Сырым, в протертом виде или в виде отвара? И если да, то сколько варить? Может, добавки какие нужны?

— Телефон свой мне диктуй — ведьма запустила морщинистую длань под платок, а когда она появилась обратно, то в ней был зажат «айфон», причем одна из последних моделей — Я тебе по «вотсапу» рецепт пришлю. Считай, это тебе привесок за оказанную услугу.

— Смотрю, ты в стороне от прогресса не стоишь — с почтением произнес я — Уважаю!

— Только те, кто готовится умереть, цепляются за прошлое — буркнула старушка, шустро водя узловатым пальцем по экрану — А я планирую еще долго жить, врагам на горе, себе на радость. Диктуй, говорю.

— Надеюсь, что не вхожу в список тех, кто будет горевать — сказал я ведьме после того, как продиктовал свой номер — Кстати, может и ты мне свой телефончик оставишь? Обещаю по пустякам не тревожить и по ночам не звонить.

— Перебьешься — отмахнулась бабка — Что до второй части награды — она тоже твоя. Надо будет кого прибрать тихонько и без следов — приходи, сделаю. Но только сразу предупреждаю — речь только о людях идет. Вурдалака какого или оборотня я за кромку отправлять не стану, ясно?

— Само собой — заверил ее я — Да, об оборотнях. Ты такого Вернигора не знала, часом? Его еще Волчьим Пастырем кликали?

— Вестимо знала — подтвердила ведьма — Сильный был мужчина, властный, яро жил, никого не боялся и никого не слушал. Только ведь убили его, причем давненько уж. Вон, соратники твоих гостей постарались, их это рук дело. Вроде как старая стервь Павла собственноручно ему голову отрезала. А что у тебя к нему за интерес?

— Да так — передернул плечами я — Есть одна тема любопытная.

— Мандрагыр старый сыскать желаешь? — меленько посмеялась Дара — Верно? Тот, что ему Мирослава за книгу Рогнеды отдала? Ну-ну, давай-давай. Удачи тебе!

— Ты иногда такой проницательной бываешь, что жуть берет. Ну, а если и так, что с того?

— Ничего — бодро отозвалась Дарья Семеновна — Мне здесь один профит. Чем больше ты всякой ерундой станешь заниматься, тем реже тут отсвечивать станешь. А то и вовсе тебя волкодлаки на ленточки карачуновы порвут.

— Поглядим еще, кто кого — проворчал я, скрывая легкое раздражение, которое появилось у меня внутри, то ли от того, что старая ведьма так легко разгадала мои намерения, то ли от того, что дормидонтов мандрагыр, похоже, до меня только ленивый не хотел найти — Слушай, соседка, а можно еще один вопрос?

— Только один — предупредила меня бабка — Просто скоро «Русское лото» начнется, я его никогда не пропускаю, еще с девяностых.

— Ты вот Рогнеду упомянула — осторожно подбирая слова, начал строить фразу я — Скажи, правду говорят, что в записках первых веды знающих можно найти ответы на почти любые вопросы, связанные с ведьмовскими практиками?

— Ничего не поняла — хлопнула ладонью по калитке Дара — Яснее изъясняйся или проваливай!

— Надо одно старое проклятие с человека снять — выполнил ее просьбу я — Из тех, что во времена Рогнеды и наложили.

— Ты, никак, ту девку имеешь в виду, что с твоими приятелями приехала? — уточнила ведьма — Верно?

— Может ее, может — нет. Мне в принципе интересно.

— Ну, если в принципе, то да, в таких книгах много чего имеется. Правда, не все, что там написано, стоит в ход пускать, чтобы хуже, чем есть не стало. А если о проклятой девке говорить… Ты уверен, что ей самой то нужно? Может, ей и так хорошо живется? Настоящее старое проклятие наложенное одной из первых праматерей, ведьмак, штука очень тонкая и очень непростая. Оно что-то отнимает, это так, но при этом непременно что-то в ответ дает, как компенсацию. Это сейчас все стало просто и банально — простенькие сглазы, незамысловатая порча, иная чепуха… А тогда, в истоках времен, когда новая вера еще не угнездилась, а старая в самой силе пребывала, на мелочи не разменивались. Если уж карали, то на совесть, так, чтобы и через тысячу лет потомки бедолаги для себя решить не могли, как им лучше жить — с проклятием или без него? И какую долю для своих детей, внуков и правнуков выбрать. Вот ты знаешь, чего именно она лишится, если все по-твоему совершить?

— Нет.

— И я нет. Но мне все едино, потому как мне девка та точно не друг. Более того — она мне враг, как и все отдельское семя. Чем им хуже, тем мне лучше. А вот тебе, похоже, не все равно. Верно же?

— Ой, вот только давайте обойдемся без этого психоанализа, хорошо? — поморщился я — Просто спросил.

— А я просто ответила — сверкнула белоснежными мелкими зубками Дарья Семеновна — И все довольны.

Пора, пора разговор заканчивать, а то, чего доброго, не я в плюсе после него останусь, а зараза соседка. А ведь я хотел с ней еще пообщаться о Белле и о заклинании перемены участи. Но на этот раз все же воздержусь.

Но книга Рогнеды, похоже, все же у нее, права Марфа. Собственно, она это даже и не скрывает особо.

— Ладно, пойду свой мильен выигрывать — соседка в очередной раз запустила конечность под шаль, а когда она ее достала обратно, то в ней вместо айфона была зажата стопка билетов — Повезет же мне когда-нибудь, верно?

— Непременно — заверил ее я — Даже не сомневайтесь.

Все то оставшееся время, которое мы провели в Лозовке, я то и дело поглядывал на Викторию, которая сегодня утром была непривычно весела и общительна. То ли запоздалый шок на нее обрушился, то ли еще чего — не знаю, но факт есть факт. Время от времени в саду и доме даже звучал ее искристый смех, что изрядно удивляло не только меня, но и ее коллег.

— Надо ее чаще к тебе сюда привозить — сообщил мне Николай в тот момент, когда мы уже собирались уезжать — Она на человека стала похожа. Имеется в виду живого, а не быстрозамороженного.

— Или надо чаще Сашку к нами приглашать — голосом провокатора сообщил коллеге Михеев, хитро при этом глянув на меня — Смекаешь?

Нифонтов пакостно захихикал, попутно доставая из кармана взвывший сиреной смартфон.

— Да ну вас — отмахнулся я, забрасывая рюкзак в микроавтобус — Родька, залазь уже в салон. Все, уезжаем. Антип, вот еще что… Ты имей в виду, завтра здорово похолодает, причем ненастье придет надолго. Ты там что-то сажать собирался, насколько я помню. Может, погодить?

— Поглядим, хозяин — степенно ответил мне домовой, а после сунул Виктории, стоящей у калитки небольшую плетеную корзинку, из которой пахло свежим печевом — На дорожку вам. Приятного аппетита.

— Спасибо — погладила его по голове девушка — И за угощение, и за заботу. Я такое никогда не забываю, потому что нечасто подобное в моей жизни случается.

— Жизнь — она всякая — огладил бороду домовой — Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Но коли уж нашла — так сбереги, не расфуфырь обретенное по ниточке.

— И рада бы не расфуфырить. Смешное слово какое! Так вот — я бы и рада, только вот кто бы меня спрашивал.

— Мы едем, нет? — крикнул из кабины Михеев — Если еще чутка потянем, то все, труба, на «Минке», не доезжая до Кубинки, встанем намертво. Тогда проще тут остаться, и завтра с утра рвануть, до свету.

— Едем, едем — Николай убрал смартфон в карман, а после хлопнул меня по плечу — Саш, а у меня для тебя появились хорошие новости. Да-да.

Глава 3

— Удиви меня — разрешил ему я.

— В списке значился некто Анатолий Черемисин, помнишь? — деловито произнес Нифонтов — Скончался прошлым летом от инфаркта в возрасте сорока девяти лет.

— Да в том списке все, почитай, от него загнулись — невесело усмехнулся я — Два профессиональных заболевания деловых людей — инфаркт да инсульт. Первый не доберется, так второй обязательно тяпнет.

— Я бы предпочел первое, а не второе — подал голос из кабины Михеев — Лучше на тот свет отправится сразу и быстро, чем долго и мучительно существовать в качестве овоща.

— Нам ни то, ни другое не грозит — вступила в разговор Вика, забираясь в салон — Мы все умрем еще до того, как эти заболевания получат над нами власть. Саша, к тебе мои слова, разумеется, не относятся.

Родька, неожиданно насторожившийся, сразу после ее слов трижды плюнул через левое плечо, крутанулся на месте, и напоследок дернул себя за правое ухо.

— Сказала же — от меня ему беды не будет, не бойся — пристально глянула на него девушка — Так что не переживай за своего хозяина, не надо.

— Хреновую вы тему подняли — заявил я — Особенно в разрезе того, что нам сейчас в дорогу отправляться. Относительно Черемисина — помню такого. И что с ним?

— С ним — ничего нового — бодро заявил Нифонтов — Он мертв. А вот жена его буквально вчера загремела в психиатрическую клинику. Диагноз Женьке неизвестен, но, догадываюсь, что в анамнезе наверняка фигурируют навязчивые галлюцинации и все такое прочее.

— Не исключено — потер руки я — Причем жена эта, надо полагать, лет на двадцать моложе супруга, то есть психика у нее ни разу не расшатана. Опять же — о большой любви, а также невозможности существования на белом свете без ушедшего навек за облака суженого, здесь речь наверняка не идет.

— С вероятностью до девяноста пяти процентов — согласился со мной Нифонтов — Ну что, наведаемся завтра к безумной вдове, разузнаем подробности произошедшего?

— Можно и сегодня — предложил я — Чего тянуть?

— Э, нет — отказался оперативник — На сегодня у нас другие планы. Сегодня у нас выходной. Это ты принципиально безработный, а мы люди служивые, нам каждый воскресный час дорог безмерно. А вот завтра — запросто. Во второй половине дня, если ты не против.

— Как скажешь — согласился я, понимая, что в данном случае придется принимать его правила игры. Психиатрическая клиника не районная поликлиника, куда кто хочет, тот и заходит. Это серьезное заведение, по сути — режимное. И даже если я попаду внутрь, мне с обезумевшей вдовой поговорить никто не даст, поскольку я ей никто. Был бы родственник — тогда да, а так — нет. Короче, в таких местах нужны либо знакомства, чаще всего подкрепленные денежным купюрами, либо ксива — Во второй, так во второй.

— Так, может, вам лучше сразу к ним домой прокатиться? — предложила Вика из салона — Не исключено, что ваш этот… Как его…

— Черемисин — подсказал ей я.

— Именно. Так вот, может он в своем доме сидит и радуется грянувшей недееспособности бывшей жены. Собственно, как с предыдущим духом случилось. Да, по сути, они все у вас как на подбор, кроме, пожалуй, идейного вдохновителя. Я бы на вашем месте не ждала у моря погоды и просто прокатилась по местам их прижизненного обитания. Уверена, минимум половину вы там и найдете.

Надо же, она, оказывается, в курсе происходящего. Не ожидал! А особенно приятно то, что мысли наши с ней совпали. Я как раз что-то подобное и собирался провернуть, правда без Нифонтова. Мне подобная мысль еще в доме Хвощова пришла. Просто я оплошать не хочу. Раньше да, раньше кавалерийский наскок предпочитал, а сейчас понял всю мудрость русской народной поговорки «поспешишь — людей насмешишь». А в моем случае не только людей.

— Можно и так поступить — согласился с ней Николай, скользя пальцем по экрану смартфона — Вот только в данном случае ехать некуда. Продала бывшая жена совместно нажитую недвижимость, а именно коттедж в элитном поселке по Рижке, причем еще зимой. Надо думать, сразу же после того, как вступила в права наследования. И остальное все тоже распродала. Так сказать — с глаз долой, из сердца вон.

— В чем-то ее понимаю — подумав, заметила Вика — Только тогда логики в происходящем нет совершенно. С чего тогда бывший за нее именно теперь принялся, а не раньше? Он что, специально ждал того момента, когда вы, мальчики, заинтересуетесь его персоной? Вроде как: «Ну наконец-то! Ведь вы же меня искали? Так вот он я!».

— Завтра все подробности узнаем — заверил ее Николай — Уверен, какое-то обоснование есть. Не может его не быть.

— Слушайте, вы задрали! — недовольно гаркнул Михеев — Внутри это все тоже можно обсуждать!

— И правда — Нифонтов убрал в карман извлеченную из него было пачку сигарет, и полез в микроавтобус, приговаривая — Курить — здоровью вредить.

Я захлопнул калитку, помахал рукой Антипу и последовал за ним.

— Саш, ты не против, если я к тебе летом еще пару раз в гости нагряну? — спросил у меня Нифонтов, когда микроавтобус тронулся с места и мы проехали мимо дома Дарьи Семеновны — Когда грибы пойдут? Люблю, знаешь ли, грибы собирать.

— Да пожалуйста — разрешил я — Какой разговор? Мы же друзья! Приезжай, живи хоть все лето. Кстати — ко всем относится.

Значит, до чего-то он с моей соседкой все же договорился. Нашли они какие-то точки соприкосновения, нашли. И, если честно, я этому очень рад. Если Отдел выступит на ее стороне, пусть даже и в лице всего одного сотрудника, положение Марфы, которая гоняется за книгой Рогнеды, станет более зыбким, что мне определенно на пользу. Пока не знаю точно, как именно, но были бы кости, а мясо нарастет.

Впрочем, я в их расклады без какой-то чрезвычайной надобности точно не полезу. Во-первых, у меня своих забот полон рот, во-вторых, не стоит забывать о том, что я ведьмак. Да, между нами и ведьмами с давних пор заключено некое подобие вечного мира, но трактует его каждый из нас по-своему и исходя исключительно из текущей ситуации. В противостоянии Марфы и Дары, если в него сунуться, мне непременно придется занимать чью-то сторону, без этого никак не обойдется. И, следовательно, со кем-то из них отношения будут испорчены раз и навсегда. Добро еще, если со стороной проигравшей. А если нет? Если с победителем?

Вопрос — мне оно надо? Я только-только вернулся домой, и, хочется верить, что на этот раз надолго. Так что пусть грызутся друг с другом, а я постою в сторонке и посмотрю на это все в качестве наблюдателя.

Дзиннь! Не подвела Дара, прислала объемное сообщение с рецептом отвара. И не лень же ей было его печатать? Кстати — рецепт несложный, никаких особо редких ингредиентов в себе не содержащий. Большую часть вообще в любой аптеке купить можно. Что там? Ромашка, чабрец, болотный багульник и так далее.

А еще в сообщении имелась любопытная приписка.

«Имей в виду, мандрагыр корень непростой, его свойства можно и в другую сторону развернуть. Если добавить ко всему перечисленному 5 мер корня омежника, два десятка ягод переступня и две меры истертых цветов бруслины, то человек, после краткого, на день-два, притока сил и бодрости, из жизни тяжко уходить станет, с муками и страданиями, при этом неусыпно в сознании и здравом уме пребывая. Ни одно лекарство его боли не притупит и в сон не погрузит. И что важно — яда после ни одна экспертиза в его анализах не обнаружит. Нельзя найти то, чего нет.»

Любопытно. Надо запомнить, может эта и информация мне и пригодится. Не знаю, правда, когда и зачем, но мало ли? Жизнь исключительно разнообразна. Да, и номер соседки-ведьмы надо в памяти смартфона сохранить. Пусть все же будет.

Нам повезло, мы проскочили Минское шоссе еще до того, как на нем начали собираться традиционные воскресно-летние «пробки».

— Еще раз — спасибо за гостеприимство — подъехав к моему подъезду, сказал с переднего сидения Михеев — Хорошо выходные провел. Душевно. Правда, на рыбалку не сходил, но это не беда.

— Зато я на реке побывала — очень серьезно глянула мне прямо в глаза Вика — Хорошая река, спокойная. Главное, пока туда да обратно идешь, многое понять успеваешь. И даже для себя кое-что решить.

— Как же я не люблю все вот эти многозначительные фразы — поморщился Николай — Нет, чтобы просто выйти из машины и по душам друг с другом поговорить. Какое там, надо наводить тень на плетень в этот чудный солнечный день. О! Экспромт в стихах получился!

— Мы поговорим — пообещала ему Виктория — Но не сегодня. Потом. Сегодня еще не время.

— Ну, тогда пойду — сказал я, открывая дверь — Был рад видеть вас в гостях и спасибо, что довезли до дома.

«Не сейчас». «Потом». «Не время». Блин, вот же она путаная, это ужас какой-то. И как же это бесит, если честно!

Вот плюну на все, и пойду другим путем, тем более что у меня даже сейчас есть куда более выигрышные варианты обустройства личной жизни. Нет-нет, никто не говорит о браке, подобная роскошь не для меня, но не одному же мне век вековать, верно? Вон, к примеру, можно заморочиться невероятно и спасти сестрицу Ряжской от смерти, попутно сойдясь с ней поближе. А что? Бэлла девушка красивая, неглупая, духовно одаренная, и, при такой родне, наверняка еще и не бедная. Хотя последнее для меня не столь принципиально. Да, я не образец нравственности, и мое падение с общечеловеческих моральных высот уже свершилось, но непосредственно альфонсизма за мной сроду не водилось. И, надеюсь, в будущем до такого я тоже не докачусь.

А уж Ольга Николаевна-то как обрадуется такому альянсу! А муженек ее!

— Привет! — помахала мне рукой Жанна, сидящая на скамейке рядом с Анатолием — А мы тебя только к вечеру ждали. Или даже завтра.

Ее я не стал брать с собой в Лозовку из если можно так сказать, политических соображений. Просто она даже без моей просьбы, по собственному почину, наверняка стала бы подслушивать то, о чем говорят оперативники, и могла на этом запалиться. Ладно бы приехали только Нифонтов с Михеевым, но там же и Вика присутствовала. Причем я на самом деле был бы тут ни при чем, но поди, объясни моим гостям что натура у моей немертвой спутницы такая. Между нами и так доверие весьма и весьма относительное, а тут еще такое.

Нет-нет, этические соображения, вроде «ах, они обо мне плохо подумают», меня совершенно не беспокоят, да и друзья мы только на словах. Но нам еще работать бок о бок, так что без нужды ситуацию обострять не стоит. По крайней мере пока.

— Ну, извините — развел я руки в стороны — Вот, быстрее управился.

— Тебя кто-то расстроил? — уточнила глазастая Жанна — Да?

— Если надо, шеф, так только скажите — поднялся с лавочки бывший таксист — Я, конечно, сейчас не то, что раньше, но мне тут Жанка порассказала всякого разного про новое житье-бытье, можно кое-чего из этого попробовать провернуть.

— Пока не надо — отказался я — Опять же — мои проблемы — это мои проблемы. А если ты понадобишься, то я скажу. В гости ко мне никто не заглядывал?

— Девчонка приезжала — тут же отозвался Анатолий — Вчера вечером.

— Девчонка? — озадачился я — Новое дело. Только детей мне в качестве гостей еще и не хватало.

Может, Мара решила наведаться, за «попит» поблагодарить? Или до кучи к нему попросить, чтобы я ее в «Тик-Токе» зарегистрировал? Но почему так, через подъезд?

— Почему детей? — удивился таксист — Ей лет двадцать или около того. Но они все для меня девчонки, я так уж привык. Симпатичная такая, глазастая, светленькая.

— А! — рассмеялся я, догадавшись, похоже, о ком речь идет — И ямочки на щеках, да?

— Ну, так-то я ее не разглядывал — отчего-то смутился Анатолий — Но вроде да, были ямочки.

— Понятно. Черт, начинаю ощущать себя альфа-самцом. Сколько женщин разных возрастов — и все вокруг меня вертятся. Прямо приятно.

— Еще бы они все к тебе хоть какие-то чувства испытывали — было бы совсем замечательно — не без язвительности заметила Жанна — А так… Хотя бы Жозефину вспомни! Одни неприятности из-за нее всегда случались.

— Неправда, Жози в общении со мной тоже руководствовалась чувствами — заступился я за свою французскую приятельницу — Например — алчностью. Еще хитрость присутствовала.

— Жаль, я ее удавить тогда не могла — свирепо заявила Жанна — А то бы с радостью!

В этот миг ее прозрачная фигура на миг словно облаком окуталась, причем состояло оно из миллиона миниатюрных иголок. Ого. Это что-то новенькое. И непонятно пока, к добру подобное явление возникло или нет.

— А мне та деваха понравилась — заявил вдруг Анатолий — Ну, что приходила. Симпотная.

— Ведьма она, приятель — вздохнул я — Самая что ни на есть настоящая. И потому ничего хорошего от ее визитов лично мне ждать не приходится. Мои сородичи с ее племенем с давних пор вооружённый нейтралитет поддерживают. Кстати, о сородичах!

Я достал смартфон, нашел нужный номер и нажал зеленый кружок вызова.

— Олег! Привет. Узнал?

— Нет — чуть настороженно отозвался мой старый приятель.

— Вот и спасай тебе жизнь — хохотнул я — Вытаскивай из старой бойлерной, где воды нет, зато печи огнем так и пыхают!

— Смолин? — гаркнул Олег в трубку так, что у меня чуть барабанная перепонка не разорвалась — Ты откуда взялся?

— Конкретно сейчас или вообще?

— Вообще мы все из мам вылезли, я про сейчас. Ты где, в Москве? Или все еще за границей?

— Уже в столице — успокаивающе произнес я — Вернулся. Слушай, мне бы проставиться за прибытие, вас всех, чертей полосатых, повидать.

— Ты так больше не говори — неожиданно серьезно попросил меня Муромцев — Ну, относительно рогатых. Не надо. Мы с ними не в родстве, потому добра от такого сравнения не жди. А собраться — я только за. Хоть нынче!

— Нынче вряд ли — засомневался я — Ребята ведь кто где, небось, их оповестить надо заранее. У Слав наверняка посевная, да и Димон за городом живет вроде.

— Ну да, ну да — подтвердил Олег — Твоя правда.

— Слушай, не сочти за труд, обзвони часть парней, а? — попросил я его — Просто у меня не все телефоны есть. Славам, Гере и Дэну я наберу, а остальные тогда на тебе.

— Дэну не звони — посоветовал мне Муромцев — Нет его в стране. Он еще по зиме в Египет умотал, с тамошними змееловами по пустыне сейчас бродит, опыт перенимает. И даже на Большой Сбор не приедет. Да, насчет сбора! Ох, как Демид с Макарычем ярились на прошлом Сборе, как тебя крыли. Мол, не успел в Круг войти, как уже на его основы плюет, дескать, кто ему важнее — Европы там или мы тут? Короче, крыли по-всякому. А как по мне — ты в своем праве. И всем нам через две недели, у дуба, надо будет им так и заявить…

— Заявим — подавив смешок, остановил разошедшегося собрата я — Все, вместе и дружно. Но для начала давай встретимся. Предлагаю в среду, часиков в пять в том же кабаке, где мы два года назад сидели. Помнишь?

— Это который на набережной Яузы? — переспросил мой собеседник — Конечно помню. Все, договорились.

— Я тогда столик в нем забронирую на свое имя. Но тебя накануне встречи все же наберу, хорошо? Ну, чтобы узнать кто будет, кто нет.

— Договорились. Слушай, как же я рад, что ты вернулся! Теперь-то мы наших нафталиновых дедов точно ушатаем!

— Сам доволен — без тени иронии ответил я — В гостях хорошо, а дома лучше.

— Вот и пошли домой — гукнул из рюкзака Родька — Чай, по телефону и оттуда поговорить можно!

Нет, некоторые люди и правда не меняются. Как был Олег псевдо-бунтарем, так им, похоже, до конца времен им и останется. Хотя у нас таких горе-смутьянов полстраны, если не больше. Они всегда все всем недовольны, но только негромко и исключительно среди своих. От греха, чтобы чего не вышло. А как по мне, чем так бунтовать, то лучше уж никак не бунтовать. Над тобой хоть смеяться не станут, как, к примеру, над Муромцевым.

Дома, пока Родька гремел на кухне сковородками и, ворча, исследовал морозное чрево холодильника, я включил компьютер и закачал в него файл под названием ««Данные по запросу вх. № 873», тот самый, который получил от Ряжской.

Между прочим, надула она меня с ним капитально. И если вспомнить сообщение, файл сопровождавшее и гласившее: «Надеюсь, я тебя порадовала. Порадуй и ты меня», скажу так — за подобную информацию ее особо радовать не стоит. Максимум можно в не слишком пафосный парк сводить, там воздушный шарик купить, и может, сахарную вату. Или даже без нее обойтись. Просто на большее полученная справка не тянула. Если бы я посидел в сети часика три-четыре, приблизительно такой же объем сам мог насобирать. Ни информации по теневым сделкам, которые наверняка каждым из покойников проводились, ни списка потенциальных недоброжелателей, ни грязного бельишка из личной жизни, которая наверняка у них била ключом — ни-че-го. Тупо список родных и близких плюс опись недвижимости. Ну, и всякие мелочи, вроде адресов офисов и так далее. Короче — на тебе убоже, что нам негоже.

Хотел я набрать Ряжской еще из электрички, везущей меня в Лозовку, чтобы высказать все, что на душе имелось, но подумал маленько, и не стал. Зачем спешить? Нет, торопиться на надо. Приберегу эту карту на потом и пущу в ход когда подходящий момент подходящий. А его долго ждать не придется, наверняка Ольга свет Михайловна в своем ежедневнике целое расписание по моей особе оформила. Вот поспорить могу, что все так и обстоит.

И то странно, что она за эти дни ни разу не позвонила. Паузу выдерживает, что ли?

Я как в воду глядел. Звонок от Ряжской раздался уже совсем вечером, когда мы с Родькой, Вавилой Силычем и Жанной смотрели по телевизору старых добрых «Пиратов Карибского моря». Вернее, это они смотрели, а я так, тихонько подремывал под свист ветра, хлопанье парусов на фок-мачте и пушечную канонаду, без которых, по мнению создателей этого фильма, пиратская жизнь в Караибском море положительно невозможна.

— Надеюсь, не разбудила? — ласково осведомилась у меня бизнес-леди — Ты извини, просто раньше никак не получалось позвонить.

— Так и не звонили бы — резонно ответил я, добавив в голос сонливости чуть больше, чем в нем на самом деле было — Или что-то срочное?

— Срочное, Саша — печально произнесла Ряжская — Срочное. Без тебя, боюсь, никак не обойтись.

— Но два года как-то обходились? — я зевнул — И ничего, никто не умер.

— Если бы ты только мог представить, насколько ты неправ — вздохнула моя собеседница — Скольким хорошим и добрым людям ты мог помочь, если бы не мотался невесть где столько времени.

— Думаю, кое-какие слова в вашей фразе надо поменять.

— Какие именно?

— «Хороших и добрых» следует заменить на «полезных и влиятельных». Или я не прав?

— Даже если и так, что такого? И потом — одно не отменяет другого. Разве влиятельный человек не может быть хорошим?

— Может — согласился я — Почему нет? Да все мы хорошие, особенно когда спим зубами к стенке.

— Рада, что мы с тобой понимаем друг друга. Ведь понимаем же, да?

— Нет, не понимаем. Я раз за разом вам пытаюсь объяснить, что роль придворного лекаря при семействе Ряжских мне не нужна, а вы упорно пытаетесь меня на нее оформить. Иногда мне кажется, что проще вас убить, чем вбить в голову то, что у нас разные взгляды на жизнь и смерть.

Замолчала. Как видно — задумалась над словом «убить», прикидывала — это я шучу или нет?

— И ведь заметим — я, было, даже чуть поддался на ваши уговоры. Почему? Потому что мне показалось, что, возможно, мы сможем кое-какие партнерские дела вести. Более того — я проникся этим потенциальным сотрудничеством, встретился с вашим супругом, человеком, признаемся, не очень приятным, и даже простил ему то, что он ко встрече со мной подготовился не самым миролюбивым образом. Подобное, чтобы вы знали, вообще мало кто из моих коллег по цеху с рук спустит. А я — глаза закрыл. Это ли не свидетельство моего к вам огромного расположения? Что там — я даже посетил с вами клинику Вагнера и помог вашей сестре. Кстати, как она?

— Значительно лучше — чуть севшим голосом сообщила мне женщина — Про тебя вспоминает часто, спрашивала меня, не заглянешь ли ты к ней еще раз.

— Вот! — укоризненно произнес я — Но что же я получил от вас в ответ? Буквально плевок в лицо. Нет, дорогая моя Ольга Михайловна, так не пойдет. Знаете, у меня есть понимание о том, что такое самоуважение. И говорю я с вами сейчас лишь потому, что меня мама с папой в детстве хорошо воспитали, привив почтение к людям старшего возраста.

— Это уже перебор — возмутилась Ряжская — Не настолько я и старше тебя!

Мне очень хотелось сказать «настолько», но это было бы уже откровенное хамство, которое не слишком укладывалось в ту канву разговора, которую я для себя определил.

— Объясни по-человечески, что опять не так? — потребовала у меня женщина — Без этих твоих метафор!

— Вы файл, что мне переслали, сами открывали? — осведомился я у нее — Смотрели, что внутри?

— Нет. Мне его отправил начальник службы безопасности, а ему я доверяю, он профессионал.

— Лентяй он, а не профессионал. Или, что вероятнее, дилетант, рядящийся под специалиста. Геннадий — тот был профи, а этот черт знает что и сбоку бантик! Полагаю, вы с мужем еще живы лишь потому, что у по нынешним временам стрелять и взрывать богатых людей практически перестали. Если бы не эти социальные перемены, то я бы сейчас спокойно спал, а вы в аду горели.

— Саша, ты не перегибай палку — снова попросила меня Ряжская.

— Ольга Михайловна, мы взрослые люди, и оба понимаем, что для таких, как вы и ваш супруг дорога в рай закрыта накрепко. Слишком много всего недоброго на вас висит. Давайте честно — ведь хватает в вашем прошлом такого, о чем до сих пор не то, что говорить, но и думать не рекомендуется? Молчите? Ну вот. Впрочем, если вас это успокоит, то у нас есть хорошая возможность там встретиться. Вряд ли и мне светит что-то другое.

— А он есть? — помолчав, спросила моя собеседница — Рай?

— Без понятия — ни капли не соврав, ответил ей я — Да и никто вам правду не скажет, потому что ее никто не знает. Придет ваш час — все само собой разъяснится. И мой вам добрый совет — не приближайте его столь интенсивно. Я, так и быть, по старой дружбеи в последний-распоследний раз сделаю вид, что не сильно меня ваш обман задел, но есть же и другие люди, которые могут подобного кидка не простить. Я сказал, что взрывать и стрелять практически перестали. Но «практически» — не значит «совсем».

— По-прежнему не понимаю, о чем ты ведешь речь, но разберусь — тоном, который начальнику ее службы безопасности ничего хорошего не сулил, пообещала Ряжская — Обещаю.

— Мне обязательно сейчас говорить что-то вроде «я вам верю»? — лениво осведомился я — Может, обойдемся без ненужных формальностей? Да и вообще… А что до Бэллы — я к ней обязательно загляну. Обещаю. Причем не для того, чтобы вам, Ольга Михайловна, услугу оказать, а просто потому, что ваша сестра мне понравилась. Мало сейчас на свете настоящих людей осталось. Может, она вообще одна из последних. Я, конечно, не образец добродетели, но какие-то вещи иногда и просто так готов делать, по велению души.

— За сестру — спасибо. Для нее правда твой визит очень важен — совсем уж посмурнел голос Ряжской — Что до наших вопросов — да, признаю свой недосмотр. Я должна была проверить документы, которые тебе отправляла, но этого не сделала. И все, Саша, не жди от меня большего. Можешь считать меня зажравшейся сукой, но многословно и подолгу извиняться перед кем-то я отвыкла. Да и пустое это. Дело сделано, чего теперь словами сорить?

— А зря — назидательно произнес я — Смирение есть добродетель. И сразу — я завтра с утра собираюсь наведаться в банк. Надо карты новые сделать, то, се… Да и коллег бывших повидать хочется. Ну, если кто-то из них там еще работает, разумеется. Может, уже давно все поувольнялись. Так вот — буду я там часам к одиннадцати, и, если у вас есть желание повидаться — подъезжайте. Тогда и продолжим беседу о добродетелях, извинениях и всем таком прочем. А пока — доброй ночи вам, Ольга Михайловна. Доброй, спокойной, мирной ночи.

Ласково проворковав последнюю фразу, я нажал на «отбой» и глянул на разношёрстную компанию, сидевшую на полу, дующую квас, хрустевшую сушками и таращащуюся в экран, на котором лихо бегал по кучам золота, укрытым в пещере, Джек Воробей. Ах, извините! Капитан Джек Воробей.

— Жанна, душа моя, как досмотришь фильм, давай-ка, дуй к Ряжским и пугани их там как следует — обратился я к призраку, который расположился между моим слугой и подъездным — Пошуми в доме хорошенько. Стулья подвигай, картинами о стены погрохай, можешь даже какую-нибудь вазу разбить о пол.

— Александр, нехорошо! — повернувшись ко мне, укоризненно произнес Вавила Силыч — Пугануть — туда-сюда, но имущество-то зачем портить?

— Поправка принимается — согласился я — Просто пошуми. И главное — как они всполошатся, бегать начнут и свет везде включать — затаись, не шали. А как угомонятся — начинай по новой. И так всю ночь, до рассвета.

— А вторая часть? — возмутился Родька, потыкав перепачканной крошками лапой — Там продолжение есть! С ним как? Надо же понять, сладится любовь у этих ребят или нет?

— Завтра узнаешь — осек его я — А пока эту досматривайте — и расход. Время позднее, спать пора. И еще вот что. Вавила Силыч, ты не добудешь мне телефон нашего интернет-провайдера? Надо наконец к сети подключиться, а то живу как на необитаемом острове.

— Давно пора — подтвердил мой слуга — Скучно без интернета.

— И этого орла давай, к работе какой-нибудь приставь, причем потруднее — подумав, добавил я — Пока он внешне мохнатый мяч не начал напоминать. Вот квартиру он мне завтра отдраит до блеска — и забирай его.

— Я ведьмачий помощник, а не домовик! — буркнул Родион — Моя стезя — другая. Я тебе служу, а не всему дому.

— Ты еще плакат в защиту своих прав напиши, и вокруг дома с ним ходи одиночным пикетом — посоветовал ему я — Авось результат воспоследует. А до тех пор, пока я тебе хозяин, ты будешь делать то, что мной велено, ясно? Или уматывай отсюда в Лозовку, сиди там в погребе, грызи морковку и копи обиды.

Жанна и Вавила Силыч после этих слов переглянулись и дружно зааплодировали, Родька же ошарашенно похлопал глазами, пошерудил коготком в ухе, словно не веря тому, что только что услышал, а после согласно кивнул мохнатой головой, давая мне понять, что все будет так, как я сказал. В смысле трудовой повинности, разумеется.

Жанна заявилась домой из своей ночной вылазки тогда, когда солнце стояло высоко в небе, а я собирался вызывать такси.

— Замечательно развлеклась — сообщила она мне, устало опускаясь в кресло и вытягивая ноги — Роденька, маленький мой! Да ты никак за работу взялся? А я думала, что ты только жрать и дрыхнуть горазд! Нет, положительно сегодня снег пойдет!

— Жаль, ты бесплотная — проворчал слуга, сноровисто трущий тряпкой плинтуса в комнате — А то кинул бы в тебя чем-нибудь тяжелым!

— Ну что, нагнала на наших друзей страху? — уточнил я, натягивая футболку — Они хоть пару часов поспать смогли?

— Не-а — расхохоталась Жанна — Ни они, ни слуги, ни охрана до рассвета толком глаза не сомкнули. У них дом большой, в каждую комнату человека не поставишь. Ох, как же они дергались! А как эта молодящаяся бабулька на начальника охраны орала, который в два ночи приехал! И все из-за тебя, между прочим. «Ты не понимаешь, с кем меня чуть не поссорил, ты не знаешь, что это за человек, и человек ли он вообще». Но умная, не отнять. В какой-то момент она в столовой, ну, где ты тогда ее супруга легонько нагнул, встала, руки вверх задрала и говорит: «Передай ему, что я все исправлю! Не надо больше, очень тебя прошу! У моего мужа слабое сердце».

— Но тебя это не остановило — усмехнулся я.

— На полчаса затихла — хихикнул призрак — Чтобы они заснуть смогли. А потом поднос по лестнице третьего этажа запустила и на нем проехалась. Ох, грохоту было — ужас! Но до чего весело!

— Не сомневаюсь — рассмеялся и я, представив себе эту картину — Молодец. Отдыхай, заслужила.

— Не, я с тобой — вскочила на ноги Жанна — Хочу досмотреть представление до конца.

— Не вопрос — кивнул я — Ты же знаешь, я без тебя, как без рук.

— А без меня? — ревниво подал голос от стены Родька — Без меня, как без чего?

— Без денег и без еды — первой отреагировала Жанна — Потому что все на тебя и уходит. Так что три усерднее, отрабатывай хозяйский хлеб.

— Когда ж тебя за Кромку уже заберут, заразу такую! — фыркнул слуга, снова берясь за тряпку — Прямо как заноза в лапе — и жжется, и не вытащишь никак. Тьфу!

— Саш — Жанна чуть понизила голос и придвинулась ко мне поближе — Так-то все прошло здорово, но одна штука меня теперь беспокоит.

— Какая?

— Начальник охраны здорово на тебя разозлился. Не такой он, похоже, и дурак, как ты вчера его описывал. А еще амбиций у него через край, это сразу видно. Он очень здорово на тебя разозлился за то, что такую головомойку хозяйка ему устроила, да еще и при подчиненных. Я его лицо видела. Это страшно. Саш, ты его берегись, ладно?

— Поживем-увидим — подмигнул ей я, и, чтобы снять возникшее на миг недоброе напряжение, коряво пошутил — Ладно, как поедем? На «Комфорте»? Или шиканем и выберем «Комфорт Плюс»?

Глава 4

Врать не стану, на душе у меня чутка потеплело, когда я вошел в здание банка. Ностальгия есть ностальгия, от нее русскому человеку никуда не деться. Тебе может быть сколько угодно в настоящее время плохо там, где ты работаешь, но когда через год или пять ты вернешься туда в качестве посетителя или гостя, то сразу начнет казаться, что именно те годы, которые ты провел в этом месте, и были самыми лучшими в твоей жизни.

Тем более что мне конкретно в этом банке жилось весьма и весьма неплохо. Да, деньги платили не самые большие, и безопасник Силуянов меня периодически донимал, но все это так, мелочи. Зато коллектив был хоть куда, потому иногда мы чудили настолько славно, что небесам становилось жарко.

Вот только, похоже, от тех людей, с которыми я когда-то не один литр напитков разной степени крепости вылакал, никого здесь не осталось. За депозитарной стойкой, там, где обычно располагался хмурый в любое время суток Витька Гусаров, теперь сидел совершенно незнакомый мне молодой человек. Пройдясь по операционному залу, я понял, что и среди операционисток, ни одного знакомого лица я тоже не вижу.

Эк их всех за два года размотало-то! Я все понимаю, но, чтобы совсем состав сотрудников сменился полностью, это, знаете ли, сильно.

Хотя… Может, просто Ряжские сюда вместо Волконского какого-то своего варяга на место председателя правления определили? Ну, а он, как это в банковской среде водится, притащил с собой свою команду основных функционеров, от зама до начальника операционного. Те же, понятное дело, мигом сменили низовой персонал, до операционистов включительно.

Тогда, выходит, зря я сюда приехал. Проще было бы пойти в «ПСБ», что рядом с домом находится, и там себе новый счет открыть.

— Сашка, ты? — раздался у меня за спиной женский удивленный голос — Смолин?

— Юрча! — глубоко вздохнул я, поворачиваясь — Ну, хоть кто-то! Привет, душа моя!

И точно, это оказалась Наташка Юрченкова, к которой, чего скрывать, я одно время, было, неровно дышал. Но она, увы, пребывала в статусе счастливо замужней дамы, потому все мои коварные планы завоевания ее внимания были изначально обречены на провал.

— Вот уж неожиданность! — всплеснула руками она — А ведь у нас кто что на твой счет говорил, после того, как ты уволился. Даже то, что ты умер, представляешь! Многие верили.

— Однако! — впечатлился я.

— Антошкина из кредитного постаралась — пояснила Юрченкова — Помнишь такую? Ну, она еще на новогоднем корпоративе самбукой нарезалась до синих соплей, и тем же вечером налысо побрилась.

— А, это когда Пашка сказал, что с ее новой прической она похожа на маленького грустного гнома? Помню. Она потом до лета в парике еще ходила.

— Ну да — хихикнула моя бывшая коллега — Лучше бы лысой ходила, чем в этом парике. В нем она уже не на гнома была похожа, а на бульдожку. Так вот, Антошкина еще тогда, два года назад, тебя в какой-то нереально дорогой клинике видела, той, где только безнадежные больные лежат. У нее там то ли тетя богу душу отдавала, то ли еще кто-то. Ну и решила, что ты, значит, квартиру продал и теперь пытаешься выжить любыми способами.

— Нет слов — ошарашенно признался я.

— Мы потом тебе пытались дозвониться, но ты всю дорогу был недоступен — потупилась Наташка — Потому некоторые и решили, что Антошкина права. А Федотова даже рассказывала, что как-то раз видела твой призрак там, внизу, где хранилище. Мол, ты очень грустно ей улыбнулся и рукой помахал, словно прощался.

Жанна, стоявшая рядом со мной, не удержавшись расхохоталась.

— Все в порядке — успокоил я зашмыгавшую носом Наташку — Я, как ты видишь, не призрак, а настоящий. А Федотова небось перед той встречей не меньше пузыря «мартишки» нахлобучила.

Вот — верю. И в разные слухи, и в то, что звонили. Обычное дело. И в то, что, не дозвонившись, выпили за упокой моей души, а следом за тем сразу же меня забыли тоже верю, потому что знаю, что именно так все и было. Это не хорошо, не плохо, просто так устроен офисный мир в любой компании любой страны. Мы реальны для других людей, пока мы работаем бок о бок, исчезнув же с горизонта мы словно перестаем существовать. Живые, мертвые — непринципиально. Нас нет для них, а их, что скрывать, почти нет для нас. Жизнь несется вперед слишком быстро, и у нас нет возможности тащить за собой вагоны с людьми из прошлого.

— Что да — то да — поспешно произнесла Юрченкова, чуть покраснев — За ней не заржавеет.

— А где народ? — я обвел рукой операционный зал — Где Меркулова, Сашка Вязьмина, Ольга Ченкина? Витод где? Неужели все уволились?

— Кто уволился, кого уволили — чуть понизила голос Наталья — Витод сам ушел, ему место в «Райффайзене» предложили, с повышением. Сашка с новым зампредом сцепилась, ее после этого в Электроугли перевели, она туда не захотела переходить, и уволилась. Меркулова замуж вышла, теперь дома сидит, на шее у мужа. Как, кстати, и Денисенкова, та, правда, по декретному поводу.

— Да ладно! — обрадовался я — Размножилась Ленка? Вот молодец!

— А приятель твой, Пашка Винокуров, вообще номер отколол — ехидно прищурилась Юрченкова — Свалил в другой банк и большую часть наших денежных клиентов с собой увел. Причем «в черную». Такой скандал был после этого, ты не представляешь.

Опять же — верю. Пашка хоть и не «привлеченцем» трудился, но по роду своей службы руку на клиентском пульсе банка держал плотно, потому личные контакты с наиболее влиятельными клиентами поддерживал неукоснительно. Само собой, свалив в другой банк он сделал все, чтобы перетащить их туда, и тем самым доказать новым работодателям свою несомненную полезность как сотрудника. Зря только он это сделал по «черному», то есть с быстрым уводом всех активов из этого банка. Умные люди проворачивают такие вещи по «белому», то есть постепенно и относительно незаметно. Но Пашка, как видно, решил рубануть с плеча.

— Почему, представляю. При мне тоже такое разок случилось, помню.

— Говорят, что Винокурову через месяц после этого здорово наподдали вечером в подъезде — почти шепотом сообщила мне Наташка — И даже ноги переломали. Может, врут.

— А, может, и нет — в тон ей ответил я — Никому не понравится, когда остатки кредитной организации резко падают, особенно по вине бывшего сотрудника. И ЦБ, небось, потом запросами замучало, мол, почему да отчего.

— Небось — покивала моя приятельница — А Силуянова помнишь?

— Еще бы — фыркнул я — Сколько он крови у меня попил!

— Повесился — чуть выпучив глаза, наклонилась ко мне Юрченкова — Вот это точно не слухи, я сама проводку о перечислении о материальной помощи его жене делала. Ужас, да?

Ну, не то, чтобы прямо ужас-ужас… Хотя неприятно, разумеется, поскольку по-хорошему, отчасти эту смерть я могу на свой личный счет записать, в компанию к неграм-вудуистам, одному слишком шустрому, любознательному и жадному французу, а также еще паре человек, оказавшихся в ненужном месте в ненужное время. Бывший безопасник чуть умом тронулся после свидания с Марой, которое я устроил, так что косвенно, как не крути, есть в случившемся моя вина. Но только очень косвенно, поскольку первопричиной данной встречи все же являлся сам Силуянов, и более никто другой. Ему говорили — отстань. Его об этом предупреждали всяко. Но нет, не захотел человек прислушиваться к советам, напротив, кулаками махал, слова нехорошие говорил. И вот логичный результат — петля и невеселое посмертие.

Так что ни переживать, ни, тем более, как-то рефлексировать по этому поводу лично я не собираюсь. Умер Максим — да и хрен с ним.

— Ну да — почесал затылок я — Царствие ему небесное. Хотя, скажем прямо, не самый приятный в общении был человек.

— Сааааш! — укоризненно протянула Юрченкова — О мертвых либо хорошо, либо ничего.

— Тогда ничего — согласился я — А что Наташка Федотова? Она тоже уже того? Ну, в смысле уволилась?

— Наташка здесь, работает. Если хочешь, могу позвать.

— Позови — оживился я — Конечно хочу!

— Только ты сначала расскажи — где ты? Что ты? В банке работаешь или нет? И если банке, то нет ли там нормальных вакансий? Если честно, задолбалась я тут сидеть в старших операционистах. И, главное, перспектив ноль!

— Не-не-не — выставил перед собой ладони я — Не в банке! И не стремлюсь. Хватит с меня уже. Я так, по консультационной части тружусь. Причем последние два года даже не в России.

— Ты? — недоверчиво глянула на меня Юрченкова — Без обид, но ты кого и в чем консультируешь? Не помню я у тебя особых талантов.

— А они — есть. Так чего, Федотову позовешь?

— Позову, позову — Наташка вздохнула — Хорошая тогда у нас все же компания была, Саш. И поговорить было с кем, и выпить. А то все новенькие… Они генно-модифицированные какие-то. Вроде как есть, но вроде как их и нет. Отработали день и сразу брызгами в сторону. У одних ЗОЖ, у других квизы, у третьих еще что-то. А еще они через одного веганы, представляешь? Едят такое, на что смотреть страшно. И, главное, вроде в возрасте разница всего-ничего, а все равно я себя рядом с ними старухой иногда ощущаю.

— Это да — покивал я головой — Глобализация наступает на традиционные забавы клерков средней руки, которые хоть иногда и приводили их в медицинские учреждения для лечения от разных нехороших привычек, но зато создавали основу для приятных воспоминаний разной степени тяжести. На наших глазах, Наташка, гибнет субкультура целого офисного поколения.

— Эк тебя прет! — с уважением произнесла Юрченкова — Ладно, пошли, я Феде позвоню, сюда ее позову. Вот она обрадуется!

— Еще бы — не без гордости подтвердил я — Мы с ней, все же, тонну пиццы съели и цистерну мартини выпили.

— И не только — с ехидцей улыбнулась Наташка, а Жанна, как видно ориентируясь на ее интонации, как-то так сразу подобралась и даже подалась вперед — У нас еще тогда ходили слухи, что вы с ней… Ну, ты понимаешь?

— Враки — качнул головой я — Не было ничего. Сама подумай — мы же в одном кабинете сидели. Оно мне зачем? И потом — Денисенкова нас тогда сожрала бы обоих живьем. Не, я себе не враг.

— Логично — подумав, согласилась Наташка — Ленка бы не простила, выбери ты Наташку, а не ее. И даже если по пьяни у вас все завертелось бы. Как, кстати, и Федя завелась бы с пол-оборота, случись оно все наоборот. Ты сам им нафиг был не нужен, тут дело принципа.

— Про то и речь — я глянул на операционисток, которые то и дело поглядывали на нас — Да, слушай, вот еще что. Мне бы счета свои проверить, а? Они наверняка не закрыты, там какая-то мелочушка болтается на остатках. Ну, и еще карты перевыпустить надо.

— Не проблема — отозвалась Наталья — Вон, к «восьмерке» подходи. Только иди, талон в адской машине возьми. У нас теперь электронная очередь, то есть порядок, учет и контроль.

Я окинул взглядом пустой операционный зал и сказал:

— Ясное дело. Как без электронной очереди? Да никак. Сутолока не ровен час начнется, скандалы разные…

— Добрый день. Меня зовут Мария — в отсеке под номером 8 я увидел хорошенькую и очень молоденькую кареглазую брюнетку в безукоризненно отглаженной фирменной одежде — Чем я могу вам помочь?

— Мне нужно проверить состояние счетов и оформить заявку на получение пластиковых карт — ответил я ей, протягивая паспорт.

— Разумеется — девушка считала данные моего документа и уставилась в экран — Счета рабочие, никаких ограничений или приостановлений нет. Тааак. Уважаемый Александр Дмитриевич, а не желаете ли вы рассмотреть возможность участия в премиум-программе, предлагаемой нашим банком…

— Смолин, а Смолин — перебила кареглазку Юрченкова, обосновавшаяся за ее спиной и сейчас с интересом смотрящая в монитор — Мелочушка, значит, у тебя на счету. Интересные у тебя нынче понятия о деньгах, интересные. Скажи, а ты вообще в какой именно области консультации людями даешь?

— В разных — я уставился на нее, уже начав догадываться, с чего это Наташка такие вопросы начала задавать — В основном по части долгой и счастливой жизни.

— Ну, что счастливой, это я вижу. По крайней мере, у тебя она точно такая. Слушай, а ты за консультации свои дорого берешь? И полагаются ли твоим старым друзьям скидки? Просто я тоже хочу долго и счастливо жить.

— Мария, а какой у меня остаток на счете? — поинтересовался я у операционистки.

Так записала на бумажке число, состоящее из шести знаков, и пододвинула ее мне.

Не скажу, что чего-то подобного я ожидал, это будет неправдой. Но — приятно, что скрывать хотя бы потому, что я снова перешел из состояния «вот уже виден порог бедности» в состояние «можно заниматься разной ерундой, не думая о завтрашнем дне».

— Скажите мне, прелестное дитя, а когда денежка на счет упала и от кого? — снова обратился я к Марии.

— Сегодня — бойко ответила та, а после произнесла — Ой!

— Смолин, ты удивляешь меня все сильнее — заметила Юрченкова, глянув на монитор — Или начинаешь пугать?

Значит, моя догадка верна. Впрочем, не так было и много вариантов, если честно. Я кроме как от Ряжской, денег ни от кого не жду.

— Александр Дмитриевич, так относительно премиум-программы… — затараторила было Мария, как видно сделав в своей хорошенькой голове какие-то выводы относительно моей персоны, но Наталья снова прервала ее речи:

— Какой премиум? На статус его глянь.

— Ну да — согласилась ее подчиненная — А еще вам карты уже заказаны по ускоренной форме. Вечером уже будут готовы, можно приехать и их получить.

— Или их тебе доставят на дом, что более вероятно — добавила Юрченкова — Саш, а тебе помощница не нужна часом? Я просто знаю одну очень и очень умную особу, которая…

— Ты про Марию? — перебил ее я и показал рукой на операционистку, которая от скорости смены тем разговора потихоньку начала терять связь с реальностью. Права Наташка, слабовато новое поколение в разрезе стрессоустойчивости — Я не против. Видно, что девушка она смекалистая и покладистая. Опять же — симпатичная.

— Конечно про Марию, а то про кого же еще? — ответила моя бывшая коллега и рассмеявшись, сказала фразу, которая была нормой в нашем общем прошлом — Ненавижу тебя, Смолин.

— Ненавижу тебя, Юрченкова — в тон ей ответил я — Слушай, вроде тебя зовут? Вон, смотри, симпотная блондинка из третьего окошка рукой машет. Или нет? Нет тебя?

— Ага — глянула в указанном направлении Наталья — Жди. Вернусь, Федотову наберу.

Мария глянула вслед отошедшей от нее Юрченковой, а следом за тем уставилась на меня, как видно, не очень понимая, что ей следует делать дальше и стоит ли всерьез воспринимать мои слова.

— Все в порядке — произнес я — Вы молодец, Мария. Если в этом банке все операционисты такие как вы, то его в перспективе ждет большое будущее и топовые позиции в рейтинге.

— Правда? — снова хлопнула густыми ресницами девушка.

— Нет — дружелюбно улыбнулся ей я — В части рейтинга приврал, каюсь. Но вы на самом деле молодец. На этом месте до вас Алла Фролова сидела, так вот вы ей свободно фору дать можете. Хотя бы тем, что от вас духами пахнет, а не выхлопом от вчерашнего веселья.

Пискнул замок двери, отделяющей служебные помещения от операционного зала, из нее вышла длинноногая девица с достаточно высокомерным выражением на лице и, цокая каблучками, направилась к охраннику, который сидел за стойкой недалеко от того места, находился я. Кстати, охрана тоже вся новая была, как видно, распрощался мой бывший работодатель со старым ЧОПом.

— Алексей, напоминаю вам, что Дмитрий Борисович ждет очень важного клиента — менторским тоном обратилась она к чуть сонному русоволосому крепышу — Если придет некто Александр Смолин и обратится к вам с просьбой проводить его к председателю правления, то сразу же вызывайте меня.

— Да помню я — проворчал охранник — Чего по десять раз одно и то же говорить? Я же не тупой!

— Не знаю, не знаю — с сомнением глянула на него девица — Статистика штрафов, насколько мне известно, говорит об обратном.

Мария хихикнула, на ее лице наконец-то отразились хоть какие-то человеческие эмоции. Впрочем, они почти тут же исчезли, их снова сменила профессионально-заученная маска.

Надо же. А меня, оказывается, ждут. Неожиданно и, наверное, приятно. Вот только все, как всегда, в этом банке немного недокручено. Ну с чего бы мне к охране подходить, а? Тем более с просьбой о встрече с Волконским? Мы и в старые времена с ним в друзьях не ходили просто в силу того, что мы находились в разных отрезках должностной вертикали. Он зампред, позже предправ, я обычный специалист среднего звена, нет у нас точек пересечения. Правда, в самом финале моей банковской одиссеи мы стали общаться чуть больше, но и это не показатель.

Впрочем, приказ, скорее всего, исходил не от него, а от другой особы, которой и в голову не может прийти то, что можно просто взять талон и самому подойти к операционистке, как это делают все нормальные люди. Не укладывается это в ее систему мироздания.

— Маш, скажите Наталье Михайловне, что я не ушел и подойду к ней попозже — попросил я операционистку — Ладно? И еще — как вон ту милашку зовут?

— Вон ту? — заморгала чаще обычного девушка, как видно не очень у нее монтировалось слово «милашка» с неприступной на взгляд офис-девой — Это Алена. Она личный помощник Дмитрия…

— Детали не столь важны, и так ясно, что он ее референтит — остановил ее я, и обратился к неприступной на вид девушке, как раз проходящей мимо меня — Алена, добрый день. Я слышал, вы меня ищете?

— Вас? — я был окинут внимательным взглядом с головы до пят. И не просто окинут, а взвешен, измерен, оценен и, увы, похоже признан негодным — Полагаю, вы ошибаетесь.

— Не думаю — я поднялся со стула — Вы вон тому бравому парню только назвали мою фамилию, и упомянули о том, что меня ждут в кабинете председателя правления. Ради правды, я к вашему шефу заходить вовсе не собирался, но, похоже, он сам зачем-то хочет со мной повстречаться. Ну, а поскольку мы, как-никак, давние закадыки, придется его уважить.

— Закадыки? — переспросила меня референт, глянув на мою, признаться, изрядно мятую футболку и потертые джинсы — Вы точно о господине Волконском говорите?

— Ну, это он для вас господин Волконский — ухмыльнулся я, решив развлечься от души — А для старых друзей вроде меня он Димыч. А то и Димас. Да, а Ольга уже там?

— Какая Ольга? — уточнила Алена- Вы кого имеете в виду? Госпожу Ряжскую?

— Ее, родимую — пояснил я и, уперев руки в поясницу, с хрустом потянулся — Подругу дней моих суровых, голубка… Кхм… Ну, короче, вы поняли.

Жанна хихикнула, а после мне посоветовала:

— Заканчивай, Саш, ее же вот-вот удар хватит от ломки стереотипов.

— Маша, я отлучусь ненадолго, хорошо? — обратился я к операционистке, которая с интересом слушала мою беседу с референтом — Но скоро я вернусь, и расскажу вам о том, каким бессмысленным и бесполезным являлся мой жизненный путь до сегодняшнего дня и встречи с вами.

— А мне обязательно про это слушать? — впервые за всю беседу в голосе Марии появились не отрепетировано-привычные, а настоящие, человеческие интонации — Может, не надо?

— Да? — озадачился я — Ну, не знаю. Ладно, решим после. Алена, так мы идем?

— Шульгина, этого господина на самом деле зовут Александр Смолин? — строго спросила у операционистки длинноногая дева.

— Да — кивнула та, показала ей мой паспорт, причем в закрытом виде, после чего протянула его мне.

— Ален, если желаете, можем никуда и не ходить — предложил я — У меня на сегодня дел еще вагон и маленькая тележка, так что выбор за вами. Как, впрочем, и последующая ответственность за него.

— Следуйте за мной — отчеканила девушка и двинулась к двери, ведущей в святая святых банка, туда, где билось его финансовое сердце.

— Ну, как тут откажешься? — вздохнув, сказал я Марии и двинулся за Аленой. Жанна, у которой, похоже, сегодня было игривое настроение, подхихикивая, составила нам компанию.

А вот в служебных помещениях почти ничего не изменилось. Тот же цвет стен, та же оргтехника, запах кофе, духов и еще чего-то непонятного, витающий по коридорам, и ровно тот же гул голосов в кабинетах. Причем я четко разобрал в нем вечно раздраженный тенорок Чиненковой, той самой, которая меня чуть не употребила в половом смысле несколько лет назад. Опять она кому-то мозги вправляет. Не удивлен, что она все еще тут находится. Кого-кого, а ее любые треволнения и перестановки сроду не коснутся, потому что кадрово-репрессивные органы в любой компании неприкосновенны при любой смене власти. Не любит руководство неприятные вести до коллектива доносить, боится тем самым себе карму попортить, и использует для этого специалистов из отдела по работе с персоналом. А им, как известно, любые лихоманки не страшны. У них на эти вещи врожденный иммунитет.

И ведь что примечательно — не столкнись я тогда на Гоголевском бульваре со старым ведьмаком, не получи его посмертную силу — и кто знает, как оно бы для меня все повернулось? Скорее всего, вылетел бы я из этого банка еще пару лет назад вместе с остальными своими коллегами, вот и все. Не факт, что его собственниками стали бы именно Ряжские, разумеется, но от этого ничего не изменилось бы. Тот же покойный Силуянов меня под монастырь мог подвести. Или, вон, Чиненкова расстаралась бы. Да и вообще…

Так что мне, выходит, свезло, с какой точки зрения не гляди. Я нынче при профессии, востребован и, как выяснилось пару минут назад даже не так уж и беден. Жизнь-то задалась!

А что меня время от времени хотят в темную разыграть или даже убить, так это плата за относительно успешную ведьмачью карьеру. Тем более что подобные вещи не редкость и в обычной жизни. Любого человека кто-то когда-то и как-то пытается использовать. Таков мир.

Мы вошли в до боли мне знакомую приемную, где Алена еще раз с недоверием глянула на меня, прислонившегося к дверному косяку, чуть сморщила носик, но все же постучала в дверь, на которой висела табличка «Председатель Правления Волконский Д. Б.» и прощебетала чудо каким ласковым голоском:

— Дмитрий Борисович, к вам Смолин. Пригласить его?

— Ну разумеется — донесся до меня голос моего бывшего руководителя — Давно ждем его!

— Вас ждут — церемонно сообщила мне девушка и даже изобразила некий приглашающий жест — Прошу вас.

— Спасибо Аленушка! — сообщил я ей, проходя мимо — Спасибо, милая!

— Сердечно благодарим за доброту и ласку — поддержала меня Жанна, нимало не беспокоясь тем, что ее референт не слышит — Наша ты красота!

Следом за этим я услышал удивленное аханье Алены и шелест бумаг. Оказывается, ни с того, ни с сего изрядная стопка документов взяла, да и свалилась со стола. Мало того — разлетелась по всей приемной.

Жанны работа, больше некому, точно она эти бумаги сковырнула. Как видно, задел ее не самый радушный прием, что мне Алена оказала. А, может, ее пренебрежительное ко мне отношение тому виной. Жанна оставляет за собой право высказывать мне все, что ей взбредет в голову, но, как я заметил в последнее время, терпеть не может, когда кто-то другой себе позволяет подобное. Особенно, если речь идет об особах женского пола.

И, признаться, меня это начинает немного беспокоить.

— Саша! — Волконский, ни капли не изменившийся, встал из-за стола и пошел ко мне навстречу с распростертыми объятьями — Как же давно мы не виделись!

— Два с небольшим года или около того.

— А, кажется, что лет десять — он приобнял меня, но в рамках правил, без всяких новомодных закидонов — Слушай, ты совсем не изменился. Разве что в такой одежде я тебя ни разу не видел вроде.

— Это, Дмитрий Борисович, потому что ты с коллективом на выходных никогда на пьянки за город не ездил, даже когда в статусе зампреда пребывал — пояснил я — Держался ты от него в стороне, что кадрово верно, а по-людски неправильно. Ба, Ольга Михайловна! И вы тут? Позвольте ручку облобызать.

Ряжская, сидевшая за столом и попивавшая кофеек, одарила меня улыбкой и протянула руку.

— Что-то вы бледны нынче — сочувственно произнес я — Дела финансовые совсем замучали, да? Неправильно это. Надо себя беречь. Надо больше отдыхать!

— Да вот, выспаться сегодня толком не удалось — печально поведала мне она — Не поверишь, Саша — глаз не сомкнула.

— Что вы говорите! — я отодвинул кресло от стола и уселся рядом с ней — Ай-яй-яй! А что так? Бессоница? Хотя… Может дело в метеозависимости? Погода вон меняется, холода на подходе.

— Да ладно — вклинился в наш разговор Волконский — Теплынь на улице.

— Поверь мне, Дмитрий Борисович, это ненадолго — заверил его я.

— Да нет, Саша, не в погоде дело — вернулась к теме разговора Ряжская — Тут, скорее, причины надо искать в других областях. Метафизических, если угодно.

— Я начинаю себя уважать все больше и больше — сообщила мне Жанна, устроившаяся прямо на краю стола и свесившая с него свои стройные ножки — Я теперь нечто метафизическое. Круто. Только ты, Саш, потом объясни мне, что это такое, хорошо?

— Понимание причин всегда ведет к успешному разрешению проблемы — уже без шутовства сообщил Ольге Михайловне я — По крайней мере на то время, пока не появятся новые причины.

— Искренне надеюсь на то, что они не появятся — положила свою ладонь на мою Ряжская.

— Каждый человек сам кузнец своего счастья — я глянул на Волконского — Вон, Дмитрий Борисович живой тому пример. Начал с низов, сейчас председатель правления. И все своим трудом, своим умом, терпением.

Между прочим, это чистая правда. Хотя я и тогда этот фанатизм его не понимал. Но тут ведь как? Люди делятся на две категории, одни работают чтобы жить, другие живут, чтобы работать. Я из первых. Он — из вторых.

— Мы с супругом очень довольны тем, как себя показал за этим годы Дмитрий Борисович — сообщила мне Ольга Михайловна — Очень! Умный, деятельный и, что важно, крайне тактичный руководитель, всегда понимающий, что именно от него требуется в тот или иной момент.

— Хорошо, что напомнили — только что устроившийся в своем кресле, Волконский снова поднялся на ноги — Мне же в кредитный надо сходить, кое-что проверить. Прошу прощения, но я вас оставлю ненадолго.

Положительно, некоторые вещи на самом деле не меняются. И некоторые люди тоже. Всем хорош Волконский, и человек хороший, но поперек желаний руководства он никогда не шел. Ни при каких условиях.

Хотя, может, так и надо поступать?

— Ничего-ничего — успокоила его Ряжская — Работа есть работа, мы все понимаем. Ничего страшного, как раз будет повод пообщаться друг с другом. Нам с Сашей столько всего друг другу надо рассказать — получаса не хватит, наверное.

— Ясно — кивнул Волконский — Ну, тогда я пошел. Если нужно будет кофе или чая — скажите Алене.

Мне очень хотелось брякнуть что-то вроде «нам бы шампусика, ананасов и упаковку презервативов», но я удержался. Это уже откровенное шутовство, оно тут будет очевидно лишним.

Он вышел из кабинета, осторожно притворив дверь.

— А я тебе денежку на счет отправила — сообщила мне Ряжская, откинувшись на спинку кресла — Аванс за Бэллу.

— Не припоминаю, чтобы я его просил.

— Любая работа должна быть оплачена — погрозила мне пальцем женщина — Ну, и потом — тебе же надо на что-то жить? Официально ты нигде не работаешь, больших сбережений, как мне кажется, у тебя нет, уж не обижайся за мою прямоту. Наконец, мы же не чужие друг другу люди.

— Так ведь и не родственники.

— Я сторонница той теории, что духовное родство всегда превалирует над кровным — Ряжская закинула мне руку на шею — Родственников не выбирают, они достаются нам в базовой комплектации при рождении. А свой круг мы формируем сами. Звучит это банально, может, даже как штамп, но ведь все так и есть на самом деле. И даже если иногда мы создаем друг другу проблемы, вроде той, что случилась нынче ночью у меня дома, то это ничего не значит. Поругались, помирились, живем дальше. Верно же, Саша?

Глава 5

— Ольга Михайловна, вся штука в том, что я не вхожу в ваш круг. Где вы, где я? Давайте будем реалистами.

— Все на этом свете относительно, мой хороший — с ноткой назидательности в голосе произнесла Ряжская — Каждый может добиться всего, было бы желание.

— Эти сказки хорошо рассказывать детям младшего и среднего школьного возраста, они доверчивы и морально невинны. Мне — не надо, я знаю, как устроен этот мир. Потому предлагаю лирическую часть беседы считать завершенной и перейти к делу. У меня не так много времени, как хотелось бы.

— Так ее — одобрила мои слова Жанна — И клешню свою она пусть с твоей шеи снимет, зараза такая!

В этот момент Ряжская, словно нарочно, меня ладонью второй руки еще и по щеке погладила, заставив мою призрачную спутницу сурово нахмуриться.

— Дела как снег, Саша — сообщила мне Ольга Михайловна — Они сыплются сверху, сыплются, и невесть когда закончатся. А жизнь проходит мимо. Разве не так?

Еле слышно скрипнула дверь и в кабинет заглянула Алена, робко спросив:

— Может быть чай или кофе? Ой!

Ее можно было понять, она никак не ожидала увидеть то, что собственница банка, обычно строгая и непреклонная, обнимает какого-то мутного человека, который даже делового костюма, похоже, не имел.

— Что «ой»? — спросил я у нее — Стучаться надо. А если бы мы от предварительных ласк уже к делу перешли?

— Не неси чушь — убрала от меня руки Ряжская — К делу… От тебя дождешься.

Я не выдержал и расхохотался. Секундой позже ко мне присоединилась и сама Ольга Михайловна, поняв комизм ситуации.

— Нет, Алена, нам ничего не надо — сообщил я девушке, которая, похоже, не знала, как ей реагировать на все увиденное и услышанное. Она сейчас, несомненно, ощущала себя сапером на минном поле — одно лишнее движение, и все, взлетишь на воздух.

— Минут десять никого в кабинет не пускай — не поворачиваясь распорядилась Ряжская — А если будешь молоть языком лишнее, то я об этом быстро узнаю. Мысль понятна?

— Предельно — звонко ответила Алена и скрылась за дверью.

— Ну, любезная моя Ольга Михайловна, теперь-то сплетня точно гарантирована. Она все равно проболтается, на первой же пьянке. Ну невозможно такую информацию девушке-секретаренышу, какой бы она ни была карьероориентированной, за зубами удержать. И еще — вы меня зачем позорите?

— Чем это?

— Десять минут — сдвинул брови я — Всего? Вы серьезно? Это унизительно. Нет бы сказать — полчаса. Или лучше час. Это достойно. Это…

— Саш, прошу тебя, заканчивай балаган — Ряжская закинула ногу на ногу — Пожалуйста.

— Ладно — я повторил ее жест — Что до денежки — все же спасибо. Неожиданно, но приятно. Да и лишней она не будет, чего скрывать. Но мне все же более интересен другой гонорар, тот, с которым вы меня кинули.

— Некрасиво сказал — погрозила мне пальцем женщина — Я объясняла — произошла ошибка. Вернее — накладка. Виновные уже наказаны, будь уверен.

— Ну, последнее чистая правда — под смех Жанны произнес я — Вот только воз и ныне там. Кстати, а почему у вас новый начальник безопасности? Прежний рыцарь плаща и шпаги куда девался? Толковый же парень был, настолько я помню. Хваткий и резкий.

— Люди смертны, как писал классик — вздохнула Ряжская — Причем иногда внезапно. Авария, представь себе. Банальная авария на МКАДе. Машина всмятку, шансов выжить у находящихся в ней не было совершенно. И Алеша погиб, и Роман Самуилович, наш семейный… ээээ… Казначей. Увы, но так иногда случается.

Ну да, наверное. Вот только когда в аварию попадают люди вроде бывшего начальника охраны Ряжских, никогда нельзя сказать наверняка — случайность это или нет. Очень много такие люди знают, очень много видели, да и рассказать немало разного могут, случись пиковая ситуация. Потому не такой уж и банальной могла оказаться та авария, а, напротив, очень хорошо спланированной. Так сказать — обнулился Ряжский, сменив ближний круг.

Впрочем, это не моя печаль. Хотя Алешу, конечно, жалко, мужик он и в самом деле был неплохо. Правильный.

— Было следствие, даже два — продолжала тем временем вещать Ольга Михайловна — И компетентные органы землю носом рыли, и наши сотрудники. Авария как она есть, вина водителя фуры, которая нашу легковушку с дорожным покрытием сровняла, ни малейшего сомнения не вызывает.

— Печально, печально — вздохнул я — Уходят лучшие. А новый главный охранник откуда взялся? Если не секрет.

— Его Паша на работу брал, так что мне подробные детали не очень известны. Но рекомендации у него отменные, опыт работы изрядный. Да и показал он себя уже неплохо. Случай с тобой — это его первый прокол за все время. Даже не прокол, а оплошность. Антон просто не очень верно понял мое распоряжение.

А, так товарища зовут Антон. И, похоже, он тот еще… Кхм… Безопасник.

— Главное, чтобы он сейчас сделал все так, как нужно.

— Ну сказала же — то ли притворно, то ли искренне обиделась моя собеседница — Завтра, крайний срок послезавтра ты получишь все сведения в полном объеме. Вернее, тот максимум их, который возможен.

— Хорошо, если так — потянулся я — Ладно. Теперь излагайте свою просьбу. Не обещаю, что ее выполню, но выслушать — выслушаю.

— Вообще-то у меня две просьбы и одно предложение — уточнила Ряжская — С чего начинать?

— С просьб — выдержав небольшую паузу, решил я — Да вы не мнитесь, говорите, как есть. Вы же знаете, если мне придет в голову сказать вам «нет», то я именно так и поступлю.

— В чем, в чем, а в этом не сомневаюсь. И все же мне очень хотелось бы услышать «да». Это правда очень важно.

— Для кого именно важно?

— На колу мочало, начинай сначала. Знаешь, два года назад с тобой положительно проще было иметь дело. Ты и тогда был колючкой, но все же не такой, как сейчас.

— Пусть будет по вашему, важно — и все — кивнул я — Итак? Кого надо спасать от неминуемой смерти? Какого хорошего человека?

— Зря иронизируешь — укоризненно заметила Ряжская — Речь в самом деле идет о очень и очень достойном человеке. Он давний деловой партнер Павла, и я сама хорошо его знаю. И — да, он болен. Почки. Две пересадки, увы, результатов не дали, прогноз врачей крайне неутешительный. Помоги этому человеку, Саша, и, поверь, в его лице ты обретешь очень, очень влиятельного друга. Мы можем многое, но его возможности с нашими несравнимы.

— Мне стоит спрашивать, что именно вы обретете в том случае, если я соглашусь или лучше мы оставим этот момент за скобками?

— Лучше оставим — крайне серьезно произнесла женщина — Зачем тебе лишняя информация? И потом — твоя собственная награда будет более чем весома, тем более что она сложится из двух частей — той, что тебе вручит счастливый и здоровый пациент, и той, которая достанется от нас.

Ну, что я получу от вас, мне уже известно. Например — пулю в затылок. Или нож в спину. Или на МКАДе в машину со мной врежется фура с уснувшим водителем. Вариантов масса. Так сказать — в ассортименте.

А самое забавное, что почки, в отличии от хвори Бэллы, это не самый сложный вариант для лечения. Нет, если все совсем запущено и человек уже стоит на пороге небытия, то скорее всего смогу лишь купировать боли, как в случае с Бэллой. Но если хотя бы одна из почек еще работает, то варианты имеются. Есть зелья, есть настойки, есть даже интересный ритуал, которым со мной поделилась славная знахарка из Вены, с которой я познакомился года полтора назад на традиционном июльском базаре. Ну, а если это не сработает, то можно пойти на экстренные меры и призвать одну из Лихоманок, а именно Пухею. Она, как и остальные ее сестрицы, дама на редкость вредная и сквалыжная, если в какого бедолагу вцепится, так ввек не отпустит, пока тот дух не испустит, но с ней, представьте себе, можно договориться. Это непросто, но возможно. С Невеей или Трясуницей такой номер ни за какие коврижки не пройдет, а вот с Пухеей, которая как раз отвечает за почки и еще пару органов, расположенных в человеческом организме, такое провернуть реально. Особенно если призвать себе в качестве дополнительной поддержки Мару, имеющую на двенадцать сестриц-хворобиц большое влияние. Они ее здорово боятся, это факт. Отчего так — не знаю, но про это написал в ведьмачьей книге один из моих предшественников, причем основываясь на личном опыте. Между прочим, сии записки перемежаются с очень трогательная историей. Сдается мне, что у этого самого предшественника, которого Никитой звали, книга выступала не только в качестве свода знаний, но и как личный психотерапевт. Он, похоже, был натурой тонкой душевной организации, не то, что я. Хотя, что любопытно, общего между нами оказалось неожиданно много. Никита ведьмаком случайно стал, не сразу этот факт умом принял, потому пытался какое-то время жить как раньше, но только у него, как и у меня, тоже не вышло из этого ничего путного. Скажу больше — ему было еще хуже, поскольку на дворе стояла вторая половина противоречивого пятнадцатого века, христианские священники аккурат добивали по лесам последних волхвов и бодро жгли в банях ведуний, которые как раз в те годы получили новое имя, раз и навсегда став ведьмами. Уходила Старая Русь, неохотно, болезненно, но уходила навсегда. Хорошо это, плохо — не мне судить, я тогда не жил, потому воздержусь от комментариев, чего и остальным могу пожелать. Мы ведь не знаем доподлинно, как оно было на самом деле, потому изначально необъективны.

Но не суть. Так вот — не получилось у Никиты жить по-старому, как прежде, что вполне объяснимо, а через какое-то время его невеста смекнула, что он стал другим, не от мира сего, и от чистого сердца заложила суженого местному священнику. Тот же, особо не мудрствуя, в компании с несколькими стрельцами из местного гарнизона парня чуть не сжег, действуя в рамках четко обозначенной государственной программы, взявшей курс на тотальное укрепление православной веры. Тем более что на Москве как раз недопонимание с латинянами вышло, связанное с приездом в стольный град красавицы Зои из славной фамилии Палеологов, ставшей сначала невестой, а после и супругой государя Ивана Третьего Васильевича, и вошедшей в нашу историю под именем София, потому на местах, понятное дело, региональные власти сразу же начали проявлять здоровую инициативу.

Чудом Никита успел унести ноги, при этом окончательно поняв, что все, старая жизнь совсем кончилась. Но, что примечательно, мстить изменщице-невесте не стал. Напротив — он ее понял, простил и напоследок с риском для собственной жизни даже вылечил, поскольку та то ли от волнений, то ли еще почему крепко захворала, как раз по части почек. Вот тогда-то Никита к помощи Пухеи и прибег. Штука в том, что эта Лихоманка может как угробить больного, полностью блокировав жизнедеятельность почек, так может и подлечить их, по крайней мере на какое-то время точно. Ну, а если приплюсовать сюда еще кое-какие зелья из ведьмачьего арсенала, которых и у Никиты, и у меня, и у любого из предшественников, кроме разве что шалого Митрия, который только по бабам силен был бегать, хватает, то больной сможет совсем скоро ощутить значительное улучшение самочувствия.

Другой вопрос, насколько мне оно нужно? И нужно ли вообще? Что я смогу выиграть в этой ситуации? Деньги? Я давно понял, что они не так всесильны, как мне когда-то казалось. Просто, когда приходит настоящая беда, они ни разу тебя не спасут, как бы это банально не звучало. Предать — могут. Спасти — почти никогда нет. Да вот, у приятеля Ряжских их, скорее всего, куры не клюют. И чего? Сильно они его выручили? По ходу нет.

Что там еще? Связи? Они мне тоже ни к чему. В том мире, где я живу, связи почти ничего не значат, по крайней мере те, которые имеют в виду Ряжские и иже с ними. Благодарность сильных мира сего? Ну, на этот счет я, как было сказано выше, тоже особо не обольщаюсь, и то, что мне подслушала и подглядела недавно Жанна в доме Ряжских, прекрасно иллюстрирует правильность данной точки зрения.

А я, со всей этой суетой, между прочим, в долг перед Пухеей влезу, который она раньше или позже непременно с меня стребовать захочет. И еще неизвестно, что именно Лихоманка в откуп запросит. Возьмет, к примеру, и размен в пропорции три к одному потребует. То есть я за одного этого красавца ей трех других бедолаг должен буду подогнать на съедение. А оно мне зачем? И потом — что, жизни трех обычных людей стоят дешевле, чем бытие друга, или даже благодетеля семейства Ряжских.

Как по мне — нет. Мы все равны при рождении и на пороге смерти. Бедные, богатые, сильные, слабые — любые. Мы все радостно кричим, выбравшись из материнского чрева и мы все, по прошествии какого-то времени, одинаково не желаем покидать этот странный, непонятный, непредсказуемый, но все же прекрасный мир.

Кстати, одна из последних записей Никиты, имеющаяся в книге, тоже на этот счет и была. Помотало его после ухода из родных мест по свету неслабо, в результате он аж до далеких песков Аравии добрался, где постигал разные науки, в том числе иностранные языки, астрономию и лекарские премудрости. Умный был мужик, прямо скажем. Я бы с ним с удовольствием пообщался, выдайся такая возможность. А как и где он сгинул — не знаю. Никто ничего про это не написал. Но, с учетом стремления к подвижничеству, думаю, ничего хорошего его не ждало. Последние записи относятся уже к 16 веку, а там тебе и татары, которые то и дело на Русь таскались, и усиление вертикали государственной власти с последующим закручиванием гаек в части свобод простого люда, и еще невесть что.

— Саш, ты здесь? — помахала ладошкой перед моими глазами Ряжская — Ты со мной?

— Формально — да — ответил я — По жизни — нет.

— То есть? — опешила женщина — Ты сейчас о чем?

— Я ни с кем. Я сам по себе. Всегда сам по себе. Запомните эту простую истину и никогда ее не забывайте. Даже когда мы с вами станем любовниками, все равно я не буду с вами, Ольга Михайловна. Это аксиома.

— Иногда поражаюсь, насколько ты самонадеян! — непритворно возмутилась женщина.

— Не люблю говорить очевидные вещи, но это нужно не мне, а вам — я встал и цапнул со стола стоящую там бутылку воды — Тьфу, теплая.

— Знаешь ли…

— Знаю — я свернул пробку и одним махом выпил половину содержимого — Все я знаю. А если, о чем и не в курсе, так только до поры, до времени.

Жанна глянула на меня, а после скорчила противную рожицу, перед тем поднеся два пальца ко рту.

— Ладно, оставим пока в стороне вопросы нашей с тобой совместной будущности — глубоко вздохнув, произнесла Ряжская — Что с моей просьбой?

— Поживем — увидим — я вытер со лба выступивший на нем пот — «Нет» не скажу, согласия тоже пока не дам.

— Увидим — возможно. Поживем — не факт. Вернее — поживет. Там все скверно, Саша. Не так, как у Бэллочки, но очень, очень скверно.

— А где сейчас этот господин обретается? У Вагнеров поди, как обычно?

— Нет — всплеснула руками Ряжская — Работает. Большей частью из дома, но работает. Такие люди, как Илья Николаевич до последнего вздоха расходуют жизнь на дело, которому служат.

Даже интересно стало, что это за дело такое. Поехать что ли, глянуть? Опять же — появилась у меня в голове одна забавная идейка о том, как попробовать и бублик съесть, и на елку влезть. Вернее, краеугольная основа идеи, которую еще нужно до ума довести.

— Молодец Илья Николаевич — я допил воду из бутылки — Честь ему и хвала. Но все равно у меня на него в ближайшие дни времени нет. Так уж получилось. Не поверите — все расписано по минутам.

— Я — поверю — усмехнулась Ряжская — Это история последних двадцати пяти лет моей жизни. Но поверь, ты поступаешь неразумно.

— Потому что вы уже пообещали, что дело в шляпе и чудо-лекарь примчится по первому свистку ему на помощь? Это ваши проблемы, дражайшая Ольга Михайловна, а не мои. И репутация на кону тоже не моя.

— Не только репутация.

— Возможно. Но мне что с того? Сами обещали — сами выкручивайтесь. А мне никому ничего доказывать не надо. Кстати — это охрененное ощущение, радость от которого не пропадает совершенно. Так что, если выдастся свободная минутка — съезжу с вами. Нет — значит нет.

— Слушай, твой список еще не готов, поэтому…

— Поэтому поспешите. Чем больше у меня будет поводов ощущать к вам признательность, тем выше шансы на наше возможное сотрудничество. Это вашим подчиненным плохо, у них выбора нет. А я в их число не вхожу.

— Кстати! — подняла вверх указательный палец Ряжска — О признательности и сотрудничестве. Саш, вот какое у меня есть предложение, — а не завести ли тебе свой офис?

— Прямо удивили — признался я — Как-то не думал. Да и накой он мне? Частная практика в моих планах не значится, ИП я тоже открывать не собираюсь, поскольку лениво бухгалтерию вести и тому подобной возней заниматься, вот и выходит, что нужды в нем ноль.

— Это сейчас — резонно заметила Ряжская — А потом? Кто знает? Опять же — вот понадобилось нам с тобой встретиться, так что, опять сюда, в банк обоим ехать?

— Чем плохо? — я обвел взглядом кабинет — Кондей есть, водичка на столе стоит, Алена за дверью уши греет. Мне нравится! И потом — вот эта штука, Ольга Михайловна, называется смартфон, при ее посредстве…

— Саш, заканчивай дурака валять! — рассердилась Ряжская — Ну сколько можно?

— Перебор?

— Если честно — да. Меру знать надо. Как клоун прямо!

— Принимается — кивнул я — И правда занесло. Если вам станет приятно, то мне стыдно.

— Относительно офиса — никто не говорит о том, что тебе надо будет где-то на окраине Москвы что-то там арендовать, вносить плату и так далее. У нас в Москва-Сити, в одной из башен, конкретно в «Меркурии», есть два этажа.

— Красиво живете.

— Можем себе позволить — веско ответила Ряжская — Один из кабинетов можешь взять себе, какой именно и на каком из этажей — сам выберешь. Поверь, это снимет часть твоих проблем. В будущем, к примеру, захочешь ИП открыть — пожалуйста, наши юристы и бухгалтера к твоим услугам. Плюс охрана, разъездные машины и так далее, и тому подобное.

— Звучит красиво — признался я — Многообещающе. Но с ответом все же повременю, хорошо?

— Думай столько, сколько заблагорассудится — отмахнулась моя собеседница — Колхоз дело добровольное, это надо не нам, а тебе.

Ну да, конечно. Нет, милая, это нужно как раз тебе. Там мимо твоих ушей ни один мой разговор не пройдет, ни одна встреча, ведь кругом глаза и уши на жаловании, включая разъездные машины. И прищучить меня там тоже куда проще.

— Вроде еще одна просьба имелась? — уточнил я — Небольшая. Готов выслушать.

— Саш, я правда сегодня ночью не выспалась — жалобно протянула Ольга Михайловна — Еще одну такую просто не перенесу.

— Так ведь вроде этот момент мы уже обсудили? Спите спокойно, родная женщина моя, и пусть вам снятся только хорошие сны. Ну что, это все?

— Саш, может…

— Нет — резко оборвал я ее вопрос — Нет. У меня на сегодня запланированы очень важные встречи, причем пока непонятно, сколько времени они займут. И давайте не возвращаться больше к этой теме, хорошо? Мы славно побеседовали, не стоит под конец разговора портить пусть даже и иллюзорное, но все же взаимопонимание.

— Хорошо — Ряжская глянула на часы — Тогда разбегаемся в разные стороны. Не ты один сильно занятой человек, знаешь ли.

— Так тому и быть — я поднялся с кресла — Тем более что меня наверняка ждут в операционном зале.

Так оно и оказалось. Писк замка еще не стих, а Федотова повисла у меня на шее, при этом перепугав бабушку-клиентку, как раз садившуюся напротив Марии и вызвав гримаску недовольства у Алены, которая решила нас проводить до выхода.

— Смолин! — облобызала меня в обе щеки Федотова — Как же хорошо, что ты, оказывается, не помер!

— Однако! — усмехнулась Ольга Михайловна — А твои приятельницы, Саша, девушки на позитиве. Душа радуется!

— Они такие — подтвердил я, ощутив, как в кармане джинсов задергался смартфон — Наташка, да расцепи ты руки, зараза такая! Мне звонит кто-то, ответить надо.

Это оказался Николай.

— Саш, привет — бодро проорал он мне прямо в ухо — Ну чего, я свободен, можем прокатиться по нашему делу. Ты сейчас где?

— На Сивцевом — ответил я — В банке.

— А, прогулка по местам боевой молодости. Святое дело. Но это хорошо, я как раз неподалеку. Давай я тебя минут через сорок у «Художественного» подхвачу. Нормально?

— Вполне — я глянул на Федотову, которая смотрела на меня так же, как ребенок на новогоднюю елку тридцать первого декабря, то есть с предвкушением и надеждой — Договорились.

— Саш, подвезти? — осведомилась у меня Ряжская — Нет? Ну, как знаешь. Все, на связи. И Алена, непременно напомните Дмитрию Борисовичу что в районе пяти часов я к нему наведаюсь с одним потенциальным клиентом. Очень важным для банка клиентом!

— Обязательно — прощебетала референтка.

Через минуту она, проводив гостью, прошла мимо нас, не забыв попутно добавить:

— Попрошу соблюдать порядок в операционном зале. Это банк!

— А то мы не знали — негромко сообщила в спину ей Юрченкова — Королева недоделанная! Работает без году неделя, а гонору-то, гонору!

— Да и хрен с ней! — отмахнулась Федотова — Сашк, ты где? Как? А про Ленку тебе рассказали? Я ее малышка видела, он такая лапа!

Казалось бы — много ли можно рассказать за те двадцать минут, что у меня были? Представьте себе — много! Невероятно много! У меня аж в ушах зазвенело от переизбытка информации. Видать, долго моя бывшая коллега в себе ее копила, вот и выплеснула сразу все запасы.

Погода на улице тем временем начала портиться. Вроде в банке-то пробыл всего-ничего, а на солнышко уже какая-то дымка наползла, и теплый до того ветерок ощутимо похолодел.

— Надо было куртку захватить — произнес я вслух — Как бы не простыть.

И вот тут меня охватило неприятное ощущение чужого взгляда, направленного мне в спину. Причем не просто чужого, а очень, очень недоброго, не сказать — ненавидящего. В былые времена я бы списал все на синдром накопленной усталости или другие извивы психики, но сейчас другое дело. Сейчас я своим чувствам доверял, зная, что они редко меня подводят.

Резко развернувшись, я скользнул взглядом по окнам банка. Нет, никто кроме Федотовой и Юрченковой, прощально замахавших руками, на меня не смотрел, но на их счет у меня сомнений не возникло. И ведь вертикальные жалюзи нигде не дернулись. Хотя это не показатель.

Интересно, кто же в этом здании меня может настолько не любить, особенно если учесть, что в нем почти не осталось моих знакомых как таковых?

— Жанна, а ты в внутри банка ничего странного не заметила? — спросил я у своей спутницы, махнув в ответ своим бывшим сослуживицам — Необычного?

— Если не считать домогательств к тебе бабули Ряжской — нет — язвительно ответила та — Ну, еще дизайн помещений откровенно неудачный, но ты же не о том меня спрашиваешь?

— Ну да — я поежился под порывом ветра и еще раз глянул на окна — Ладно, пошли. Может, на Арбате какой магазин одежды среди сувенирных лавок попадется, я куртку куплю. Или кофту.

— Там дорого.

— После Милана мне везде дешево. По твоей милости столько денег там оставили! И главное — зачем?

Когда я залез в отдельский микроавтобус, погода совсем уж испортилась, по небу с невероятной скоростью неслись рваные серые облака.

— Здорово — поприветствовал меня Нифонтов — Видал, как погода испортилась? Не иначе как дождь скоро ливанет.

— И тогда тебе придется везти меня домой — продолжил я его мысль — Ты же не бросишь друга на улице, когда разверзнутся хляби небесные?

— Да как нечего делать — фыркнул оперативник — Ты просто плохо меня знаешь. Ладно, это все лирика. Значит так, в дурке в разговоры с персоналом не лезь, если чего спросят — кивай или отвечай односложно, ясно? Там не обычная психиатрическая клиника, а, скажем так… Ээээ… Ведомственная. Туда абы кого не кладут. Надеюсь, моих полномочий для свидания с гражданкой Светланой Черемисиной хватит, по крайней мере Пал Палыч уверен в этом. Он там как-то раз бывал года два или три назад, тоже свидетельницу опрашивал.

— Хорошо — покладисто согласился я — Мне же проще.

Что клиника на самом деле непростая, мне стало понятно еще на въезде в нее, который был оборудован настолько капитально, что в какой-то момент показалось, что мы не в больницу приехали, на секретную военную базу с кучей степеней допуска.

Впрочем, когда мы миновали пропускной пункт, стало ясно, что это все же место, где больные духом снова пытаются обрести себя. Зелень газонов, аккуратно подстриженные кусты, широкие дорожки, по которым неспешно передвигались люди в одинаковой больничной одежде, какие-то сами по себе, какие-то в сопровождении медсестер или даже санитаров — все говорило о том, что мы прибыли туда, куда надо.

И главное — выражение лиц гуляющих по тропинкам людей. Оно были не таким как у тех, кто сейчас находился там, то ту сторону забора. Оно было иным. У кого-то одухотворенным, у кого-то отрешенным, у кого-то вовсе непонятным. Но все равно их всех, таких разных, объединяло одно — публичное одиночество. Они были среди людей, и все же каждый из них оставался при этом один на один с собой самим.

— Не люблю я подобные учреждения — вылезая из микроавтобуса, сообщил мне Нифонтов — Не по себе мне тут. Нет, понятно, что болезни у местных обитателей не заразные, что все буйные по отдельным палатам закрыты и никто их на улицу не выпустит, но все равно как-то муторно.

— Поневоле местные реалии на себя примерять начинаешь — предположил я — Страшное же дело. Не дай бог!

— Это да — кивнул Николай — Ладно, нам, похоже, вон туда надо. Там главное здание.

Скажу честно — это вам не вагнеровская клиника, где меня всегда и встретят, и приветят, и даже накормят. Мы с Николаем минут сорок потеряли, пока наконец дюжий молодец в идеально отглаженной форме не сопроводил нас в один из трех корпусов и не оставил в специальной комнате, предоставленной для свиданий с больными.

— Если какие продукты для передачи есть — сначала предъявляете их мне — привычно-сухо сообщил он нам — Иные предметы для передачи больному запрещены. Свидание десять минут, если закончите раньше или же пациент проявит нездоровую активность — незамедлительно жмете вон ту кнопку. Она у нас недавно, кто ее знает… Ясно?

— Предельно — подтвердил Нифонтов, которому при входе в здание пришлось сдать охране пистолет и массивный нож, что его крайне расстроило.

— Ожидайте — буркнул санитар и удалился с тем, чтобы через пару минут вернуться в сопровождении очень красивой женщины средних лет. Всем она была хороша, и только одно ее портило — страх, который, похоже, навсегда отпечатался на ее лице.

— Десять минут у вас есть — напомнил нам санитар, выходя прочь — Дверь не закрывать.

— Я вас не знаю — сообщила женщина, внимательно ощупав беспокойным взглядом наши лица — Вы кто?

— Капитан Нифонтов — показал ей удостоверение Николай — А это Александр Смолин, мой помощник.

— Добрый день — мягко произнес я, не очень хорошо понимая, как именно надо держаться с людьми, скорбными душой. Просто обычно я имею дело исключительно с теми, кто страдает телесно, а это, согласитесь, совсем другой коленкор.

— Кто вы? — дернулась щека Светланы — Зачем вы здесь?

— Ваш муж — не стал ходить вокруг да около Николай, заставив меня поморщиться. Мне кажется зря он настолько прямолинеен — Это он стал причиной того, что вы оказались здесь? Верно?

— Нет — мотнула рыжими кудрями красавица — И да.

— Это как же? — озадачился я — Так разве бывает?

— У живых — нет. А у мертвых — да!

И она разразилась смехом, да таким жутким, что даже у меня, разное за последние годы повидавшего, мурашки по спине пробежали.

Глава 6

— Он ко мне пришел! — задыхаясь от хохота, сообщила нам Светлана — Он — ко мне. Мертвый.

— Бывает — мягко сообщил ей я — Они иногда возвращаются.

— Не иногда — подалась вперед женщина, резко перестав смеяться — Это я виновата! Я!

— И что же вы сделали? — уточнил Николай, заставив меня недовольно поморщиться. В таких случаях должен говорить кто-то один, и ему подобные азы должны быть известны. Его этому учили. В конце концов, кто из нас сотрудник внутренних органов?

— Я его предала — губы Светланы задрожали, она, похоже, решила без особых остановок перейти от веселья к плачу.

— Господи, да в чем? — изумился я — С его смерти уже добрых полгода прошло. Я понимаю месяца три траур поносить, цветочки на могилку по первости повозить. Но жизнь- то идет дальше. Что же вам, до конца дней верность ушедшему супругу хранить, как духовную, так и физическую? Нет, я читал про такое, даже в театре спектакль на данную тематику видел, но в жизни ни разу не встречал. Так что стоит ли себя винить в некоей мифической неверности? Вы поступили так же, как все остальные, вот и все.

— Вы не поняли — из глаз женщины вытекли две крупные слезинки — Это не я решила, что предала. Это он так сказал. А потом… Потом…

Нифонтов забеспокоился, глядя на Светлану, которая, судя по судорожному дыханию и подергиванию плеч, похоже, собиралась забиться в истерике с минуты на минуту. Я, заметим, его волнение разделял, поскольку прекрасно понимал, что на этом разговор будет закончен. Заберут от нас эту бедолагу, отведут в палату и врубят ей укол. И бог весть, когда мы снова сможем с ней побеседовать.

— Ну-ну-ну — я положил свою ладонь на ее — Мало ли кто что скажет? Я вот, например, одной своей подруге пообещал звезду с небес достать. И что вы думаете?

— Что? — заинтересовалась она, всхлипывая.

— Не достал — немедленно ответил я — Где я и где звезда? Так что ваш муж, что живой, что мертвый может нести любую чушь. Особенно, если она еще и бездоказательна.

— Он прав — мотнула головой Светлана — Я ведь его на самом деле предала. Так и есть!

— Каким же образом? — снова влез в разговор Нифонтов, то и дело поглядывающий на приоткрытую дверь.

— Я продала Олегу ту часть бизнеса, что мне в наследство досталась — широко открыв глаза, объяснила нам женщина — А это ведь была память о нем. Он же всю душу свою в дело вложил, жил им, дышал им. Из-за него и умер. А я, дрянь, мерзавка, тварь…

Светлана вцепилась ногтями себе в щеки и, раскачиваясь из стороны в сторону завыла, словно подстреленная волчица.

— Олег — кто? — резко спросил у нее Нифонтов.

— Они с Толей когда-то вместе дело начинали — промычала Черемисина свозь рыдания — Напополам.

Она еще не договорила, а в помещение, где мы расположились, ввалился санитар с невероятно недовольным выражением лица.

— Все, свидание окончено — сообщил он нам — Все понимаю, интересы следствия, но пациентка эмоционально нестабильна.

— Он меня наказал за жадность — взвизгнула Светлана, когда санитар прикоснулся к ней — И Олега накажет! Но его — больше.

Что примечательно — слезы снова сменились хохотом. Возникало ощущение, что у этой дамы внутри головы есть какой-то рубильник, и некий чертик, поселившийся там, то и дело его переключает.

На самом деле — страшное дело. Лучше помереть, чем сюда попасть.

— Почему его больше? — чуть задержал санитара, уводящего женщину, Николай, причем тот немедленно что-то забубнил — Да не гундось ты, служивый. Это важно.

— Я ему жена — захлебываясь от веселья, пояснила Светлана — А он — брат, хоть и не родной, а названный. Для мужчин такое значит куда больше. А-ххххаааа!

Она зашлась в истерическом смехе и начала колотить кулачком по плечу медбрата.

— В любом случае прокатились сюда не зря — проводив взглядом больную женщину, сообщил мне Николай — Так сказать, совместили познавательное с поучительным.

— Жалко эту милашку — заметил я — По сути, ее вины в случившемся как таковой нет. Вступил человек в право наследования, после подумал-подумал, да и избавился от ненужного актива. Что здесь такого?

— Расскажи про это призраку — хмыкнул оперативник — Авось он тебя послушает. Да и потом — не думаю, что она сама вот так подумала-подумала и продала. Скорее всего, компаньон мужа ее уговорил расстаться с долей. Хотел под себя все дело забрать.

— А в этом что плохого? Нормальный бизнес-процесс. Я бы на его месте так же действовал.

— Так-то оно так — согласился Николай — И в этой связи мне вот что думается — а не Олег ли приятеля своего каким-то хитрым образом приговорил? Ну, просто все один к одному складывается, согласись?

— Не думаю — покачал головой я — При таком раскладе Черемисин компаньона давным-давно навестил бы, причем с летальным исходом для последнего. Не стал бы он нынешних событий дожидаться. Живые иногда не в состоянии разобраться в том, кто виноват, кто нет, а вот мертвые всегда знают всё. Не прикладывал Олег руку к его смерти, рубль за сто даю.

— Зато на бизнес лапу наложил, чем здорово себе усложнил жизнь.

— Или сократил — предположил я — Может, супруге покойного Черемисина еще повезло в том, что она лишь до психушки достукалась. Не исключено, что мы вообще опоздали. Может, лежит сейчас Олег где-то в морге с биркой на ноге и перекошенным от ужаса лицом, совершенно непригодный для допроса.

— Да типун тебе на твой длинный язык — недовольно скривился оперативник, доставая из кармана смартфон — И фамилию этого Олега мы у супруги Черемисина не узнали, пробивать придется кто да что.

— Да ладно прибедняться — попросил я его — Ну, и цену себе набивать тоже. Поверь, я на самом деле ценю твою помощь, так что можешь мне об этом постоянно не напоминать.

— Злой ты стал после поездок по Европе — попенял мне Нифонтов, выходя из помещения для свиданий с пациентами — Язвительный. Смотри, с таким подходом к людям ты скоро себе немало проблем наживешь, причем и тут, среди людей, и там, среди своих. Это не Англия, это Россия. У нас душевность в ходу, а не саркастичность и хитровыдуманность. Але, Жень, привет. Давай, пробей мне одного кренделя. Нет, фамилии и отчества у меня нет, только имя.

Следом за этим Николай убрал трубку от уха и подмигнул мне. Оно и понятно, Мезенцева ней сквернословила так, что было неясно, как аппарат от этой тирады не расплавился.

— Прооралась? — уточнил у нее мой спутник через минуту — Вот и славно. Теперь давай займемся делом. Сначала выясним личные данные фигуранта, а уже после остальное — адрес офиса, дома, телефон и так далее. И от Смолина тебе огромный привет. Какой именно? Размером со слона. Куда ему идти? Нет, это очень далеко, он мне пока тут нужен. А, и мне идти? Не вопрос, только отыщи мне в базе нужную информацию.

Фамилия у Олега оказалась самая что ни на есть ходовая — Петров. И если бы не деловое партнерство с Черемисиным, закрепленное юридически, что оставило след в разнообразных базах данных, то отыскать его было бы куда сложнее. Нет, все равно он никуда не делся бы, при нынешней цифровизации общества подобное невозможно, но времени на обнаружение ушло бы куда больше. А так через десять минут мы знали о нем все, что нам может понадобиться.

А вот если бы новый безопасник Ряжской свою работу по уму сделал, то и ждать бы не пришлось.

— Ничего так у них компания была, немаленькая — заметил Николай, копаясь в смартфоне — Лесом занималась. В первую очередь за границу его гнали, но при этом и сами кое-что производили. Лесопилки, склады, несколько деревообрабатывающих комбинатов по стране, две мебельные фабрики. Короче — крепко на ногах стояли ребята, крепко. Кабы не твои слова, Сашка, то я в своей версии только укрепился бы. За такой куш, как половина подобного налаженного бизнеса, и убить не грех, прости меня, Господи, грешного.

— Да ладно я. А следствие? Наверняка после смерти Черемисина оно проводилось, и его деловой партнер, к гадалке не ходи, основным подозреваемым выступал. Так ведь он на свободе гуляет. Значит не нашли ничего?

— Вот это точно не показатель — ухмыльнулся Нифонтов — Все мы люди, все мы человеки. Ладно, пустое. Давай-ка мы с господином Петровым созвонимся и о встрече договоримся, причем если повезет, то прямо на сегодня. У меня просто потом все забито очень плотно до конца недели. Буду, твоими стараниями, личное со служебным пробовать совместить.

Он начал тыкать пальцем в экран телефона, а я, глядя на него, задумался о другом. Все спутники колдуна-бунтаря ребята с не самым чистым прижизненным прошлым, это был основной критерий. Интересно, что же такое натворил этот самый Черемисин тогда, когда еще ногами грешную Землю топтал? Покуда ничего особенного я не увидел. Жена его если даже не любила, то, по крайней мере, точно не ненавидела, то есть домашним тираном и деспотом он не являлся. Бизнес, хоть и относится к той категории, которую экономически прозрачной не назовешь, все же не криминальный, а вполне себе легальный. Ясно, что без откатов, ухода от налогов и иных шалостей в нем не обошлось, так в России это скорее норма, чем отклонение от нее. Вот когда люди реально в «белую» работают по всем направлениям, то здесь точно что-то неладно. Это или шпионы, и те, по кому учреждение, в котором мы сейчас находимся, плачет.

Но скелет-то в шкафу все равно есть. Только вот понять бы, где этот шкаф стоит и как его дверцу приоткрыть.

А Николай тем временем общался с кем-то из офиса Петрова, причем, судя по недовольной роже, его перекидывали с линии на линию.

— Капитан Нифонтов — рыкнул он в трубку в очередной раз — Московская полиция. Мне надо пообщаться с Олегом Эдуардовичем. И не надо меня еще на кого-то переключать, ясно? Я не клиент вашей организации, а представитель власти. Чего? Когда? Понятно. А где он сейчас? Ясно. Спасибо.

Николай отнял трубку от уха, глубоко вздохнул и уставился на меня. Причем взгляд у него был довольно неприятный, такой оценивающе-задумчивый. И наводящий на нехорошие мысли.

— Да ладно? — первым нарушил молчание я — Не может быть.

— Знаешь, Смолин, я, наверное, всем нашим скажу, чтобы они с тобой дела не имели больше. У тебя глаз черный и язык недобрый. Ты вот десять минут назад брякнул, что Петров в морге лежит с биркой на ноге, а он возьми, да и в самом деле туда попади. Помер наш бизнесмен нынче ночью.

— Ой, как интересно! — даже взвизгнула от переполняющих ее эмоций Жанна, вольготно расположившаяся в салоне микроавтобуса — Надо же! Саш, так ты пророк?

— Знаешь, Коля, ты на меня не наговаривай — потребовал у оперативника я, не разделяя восторгов своей спутницы — Это не сглаз и не пророчество. Это элементарная логика и знание предмета. Черемисин достаточно спокойно пережил тот факт, что дом, деньги и все остальное достались жене, к которой он при жизни, похоже, неплохо относился. Даже не побоюсь утверждать, что он ее любил. Но та выбесила призрак до крайности, продав долю в компании, и тем самым заставив его перейти к жестким действиям. Бедолага эта про предательство не просто так упоминала. Скажу больше — это, скорее всего, даже не ее слова. Подсказать чьи?

— Причем предательство тут двойное — кивнул, соглашаясь с моими словами Николай — И жены, и друга. А почему ты думаешь, кстати, что он супругу любил?

— Так он же ее не убил, только вот, до дурки довел. Да и то, скорее всего, у него подобное в планах не числилось.

— А, может, он ее на сладкое оставил? — азартно заявила Жанна, вскочив с сидения и переместившись поближе к нам — Я бы так и сделала! Пусть сначала помучается!

— Не исключено — на автомате согласился с ней я.

— Ты сейчас с кем говоришь? — немедленно насторожился Николай — А?

— Так, мысли вслух — заюлил я.

— Какие «мысли вслух»? — возмутился оперативник — Ты кого лечишь? Кто с нами катается?

— Милая девушка — поняв, что все равно спалился, признался я — Жанна.

— Ты охренел? — таким ошарашенным я Нифонтова не видел никогда, даже после драки с пиявцем — Милая? И мертвая?

— У всех свои недостатки — примирительно произнес я — Ну — мертвая. Бывает. Ты с ней, между прочим, уже в каком-то смысле давно знаком.

— Ну, а то, что ты несколько раз рыгнул по дороге сюда — это нестрашно — прощебетала Жанна, погладив Николая по голове — Все мужчины так делают, когда думают, что их никто не видит. А еще они постоянно кое-где чешут. Есть у них такая привычка.

— Капец — не мог успокоится оперативник — Везде таскать с собой призрак! Смолин, ты чокнутый!

— Коль, я Ходящий близ Смерти — добавив в голос холода, напомнил ему я — Поэтому призраки — это часть моей профессии. Причем во всем их многообразии. Каких-то их них я убираю с нашего плана бытия, какие-то мне служат, а какие-то меня все время сопровождают. Как, например, Жанна, которая неотлучно следует за мной последние три года.

— Нет слов, одни эмоции — Николай поправил ворот куртки — Ладно, тебе жить. Так что твоя сопровождающая предположила?

— Что жену Черемисин на потом оставил — пояснил я — Такое в рамки случившегося укладывается, по идее. Но я бы поставил не на Светлану, а на супругу покойного Олега. Думаю, именно она будет следующей мишенью.

— Поясни.

— Теперь де-факто именно она хозяйка компании. Ну да, до полного вступления в права какое-то время должно пройти, но де-юре, предполагаю, нашего красавца вообще не интересует. Он работает с тем, что есть.

— А еще она жена предателя — Николай повернул ключ в замке зажигания — Только непонятно, чего он ее тогда этой ночью вместе с мужем не пришиб? Одним махом.

— Да откуда же мне это знать? — усмехнулся я — Может, у него план есть, вроде «одна ночь — одна смерть». Или ее вообще дома не было. Или вот тебе еще один вариант — в нем проснулась жалость. Предположений масса. Причем они все могут оказаться правильными, или, наоборот, ни один рядом с правдой рядом не стоял. Последний, думаю, так точно.

— В любом случае надо ее опросить — Николай снова достал смартфон — Так что поехали, прокатимся к безутешной вдове, пообщаемся.

— Зная нашу удачливость, предположу, что тащиться нам придется на другой конец Москвы. Да?

— Представь себе — нет — ответил Нифонтов, глядя на экран смартфона — Семейство Петровых в коттеджном поселке обитает, за городом, и отсюда это не так далеко. Если, конечно, в пробке не залипнем.

Нам повезло, мы не влипли в транспортный коллапс, хотя час на дорогу все же потратили. Причем Николай, как видно, обидевшись на то, что я ему не рассказал о Жанне, большей частью помалкивал, то и дело зачем-то поглядывая в зеркало заднего вида. Кого он там хотел увидеть — понятия не имею.

Коттеджный поселок, в котором обитал покойный ныне Петров оказался куда менее пафосным, чем, к примеру тот, где квартировал мой предыдущий оппонент из свиты колдуна Кузьмы. Так сказать — и дом пониже, и дым пожиже. На въезде вместо плечистых чоповцев дедок-сторож, дома если и не бюджетные, то близко к тому, не замки, скажем так. Да и дороги без разметки, что тоже показатель.

— О, смотри-ка ты, наши — сообщил мне Николай, подъезжая к высокому забору зеленого цвета, из-за которого виднелся довольно-таки красивый домик — Это хорошо, значит мы вдову тепленькой примем.

И правда, около массивной калитки стояла полицейская машина, около которой курили два мужичка, скорее всего следователь и сотрудник прокуратуры. Или еще кто, я в этих частностях не сильно разбираюсь. Так, на уровне сериалов.

— Пойду с ними пошепчусь, пока они не уехали — сообщил мне Нифонтов и шустро покинул машину, сказав мне напоследок — Ты пока не вылезай. Не надо.

— Он чего имеет в виду? — уточнила у меня Жанна — Что значит — тепленькой?

— Не то, о чем ты подумала — пояснил я ей — Наш с тобой друг имеет в виду то, что госпожа Петрова еще не отошла от только что закончившегося допроса и не предалась терзаниям по ушедшему супругу.

— Не друг он мне вовсе — буркнула девушка — И тебе, между прочим, тоже. Ты просто многого не замечаешь, вот так-то!

— Потом меня просветишь на этот счет — отозвался я — Как-нибудь вечерком под чаек.

Николай о чем-то беседовал с коллегами минут пять, после те сели в машину и уехали, а он помахал мне рукой, мол — вылезай, уже можно.

— По второму кругу ее эти парни опрашивали — доставая из кармана сигареты, сообщил мне Нифонтов — Был звонок сверху, велено разобраться детально и доложить незамедлительно. Оказывается, покойные короли древесины еще и на госзаказах сидели, а это уже не шутки. Надо думать, заносили они кому-то серьезному денег, вот он и хочет теперь понять, откуда ветер дует. Сейчас времена непростые, сверху вниз кубарем слететь даже по незначительному поводу можно за секунду.

— И чего нарыли?

— В первом приближении никакого криминала, естественно, нет — щелкнул зажигалкой оперативник — Ну, оно и понятно. Рабочая версия — инфаркт. Думаю, она в результате и останется единственной. Следов насилия нет, пулевых отверстий тоже, яда в крови не обнаружат, и так далее, и тому подобное. Да и откуда этой роскоши взяться? Все же было куда как проще. Раздавил друг Толя другу Саше сердце, как это у нежити обычно и водится, я такое уже не раз и не два видал. Судмедэксперт, понятно, немного удивится, но спишет все на постоянные стрессы, без которых большого бизнеса не бывает. Ну, а после дело закроют и сдадут в архив.

— Что вдова?

— Адекватна, подавлена, показания дала, под подпиской о невыезде автограф поставила без звука. Еще в доме какое-то время ошивался семейный адвокат, но потом, поняв, что его нанимательницу никто в острог волочь не собирается, куда-то уехал. Но это тоже в порядке вещей, у него горячие денечки начались. А нам подобное вообще на руку. Никто под ногами мешаться не будет. Ладно, сейчас докурю и пойдем. Да! Кличут вдову Римма Аркадьевна. Вот такое звучное имечко.

Прямо скажем — не очень обрадовалась нам вышеупомянутая Римма Аркадьевна, это было видно по ее выражению лица.

— Я уже дважды дала показания — устало произнесла она, как только увидела удостоверение Николая — Сколько можно? У меня горе. У меня муж умер. Давайте все опросы перенесем на завтра. А лучше — на послезавтра.

— Рады бы, да не можем — Николай убрал документ в карман — Позволите пройти?

— Прошу — обреченно махнула рукой она — Все равно не отстанете.

Была госпожа Петрова белокура, стройна и весьма привлекательна собой, хоть, конечно, пора яркого женского цветения, у нее осталась позади.

— Если желаете о чем-то спрашивать — начинайте — сообщила она Нифонтову, раскрывая вместительный чемодан, положенный на прозрачный стеклянный столик — Но уж извините, отвечать стану на ходу. И чаю тоже не предложу, не обессудьте.

— Жаль, я бы не отказался — отозвался Николай — А вы что, куда-то собираетесь? Насколько я знаю, вы вроде под подпиской о невыезде?

— Из Москвы я не уезжаю — ответила ему вдова, убирая в чемодан стопку одежды, которую она взяла с дивана. И там еще несколько таких же осталось — Но и вы поймите меня. Вчера в этом доме был дом, в котором жило счастье. Сегодня же…

Она сухо всхлипнула, но тут же взяла себя в руки, глянула на красивые настенные часы и снова направилась к дивану, за очередной партией пожитков.

— Ну да, ну да — покивал Николай — Понимаю.

Не знаю, что он вкладывал в свои слова, а вот мне точно стало ясно. Спешит вдова, желает до темноты дом покинуть. Значит, предположения верны.

— Ничего не изменится — сказал я и опустился в кресло, стоящее у стены — Уедете вы из этого дома, нет — результат будет тот же. Он все равно придет за вами, Римма Аркадьевна. Придет и сделает то, что обещал.

— Кто придет? — женщину слово разряд тока пробил — Вы о ком? Вы о чем? И еще — ваш товарищ представился и удостоверение показал. Вы — нет.

— Все верно. Видите ли, мой друг служит в полиции, а я нет, так откуда взяться удостоверению? Что до имени — меня зовут Александр. Очень рад знакомству.

— Я не знаю кто вы, и что вам нужно, но покиньте мой дом немедленно — глаза вдовы нехорошо сузились — Немедленно!

— Нет проблем — я поднялся из кресла, не обращая внимания на недовольный вид Нифонтова — Хорошо, мы уйдем. Но когда все начнется, вы останетесь с ним один на один. Простите за банальность фразы, в данный момент вы теряете свой последний шанс.

— Что начнется? С кем — ним? — процедила побледневшая женщина.

— С ним — это с Анатолием Черемисным, деловым партнером вашего мужа, и, уверен, другом семьи. Теперь, правда покойным. Что до первого вопроса… Да вот хоть такое начнется.

Я подмигнул Жанне, та мигом поняла, что от нее требуется, и кувыркнула на пол, покрытый ковром, стеклянную вазу с придверного столика. Та, слава богу, не разбилась, но ее падение впечатление на хозяйку дома произвело изрядное.

— Или вот такое — я показал глазами своей помощнице на камин, рядом с которым имелась стойка с разным инвентарем, вроде кочерги и совка для угля. Через мгновение вся эта инженерия с громыханием обрушилась на пол — Поверьте, с чего-то такого Анатолий и начнет. Если он сразу вас не убил, значит решил поразвлечься. Ну, а какая забава без нагнетания атмосферы и разнообразной жути?

— Кто вы? — выдохнула Римма Аркадьевна — Еще раз спрашиваю.

— И когда я себе визитки закажу? — спросил я у Нифонтова — Все же проще было бы. Дал карточку, там все написано.

— Я на самом деле полицейский — заверил вдову мой спутник — А Александр… Он разбирается в том, что происходит в вашем доме. Считайте, что он… Экстрасенс. Или там — охотник за приведениями. Главное в другом. Главное — он вам поможет.

— И я должна в это все поверить? — нервно рассмеялась женщина — Да?

— Дело ваше — я подошел к ней поближе — И все-таки — почему он не убил вас вслед за мужем? Ведь есть какая-то причина?

— Он хотел — глубоко вздохнула Римма Аркадьевна — Сначала меня, а потом Марью.

— Марья — это кто? — в один голос спросили Жанна и Нифонтов.

— Речь о прислуге? — уточнил я

— У нас нет прислуги. Марья — это наша с Олегом дочь — пояснила хозяйка дома — Причем эта сволочь мне описала, как именно он ее убивать станет. Прямо смаковал. Только я не удивилась этому. Испугалась, сопротивлялась, но не удивилась. Я вообще последние два года терпеть не могла, когда Черемисин к нам в дом приходил, и как раз из-за Машки. Ей недавно пятнадцать исполнилось, а формироваться она начала рано, они сейчас все такие, вот я стала замечать…

— Ясно — перебил ее Нифонтов — Сальные взгляды и все такое.

— Именно — подтвердила Римма Аркадьевна — И потом… Слышала я кое-какие сплетни о том, как именно Черемисин развлекается, пока Светка на Бали или в Тае свою задницу греет. Такая мерзость, знаете ли. Даже если из них только десятая часть правда, то Толику точно кое-какие части тела стоит не то, что отрезать, а попросту оторвать.

Все, можно выдохнуть и вычеркнуть из раздела «Загадки» один пункт. Теперь понятно, отчего Кузьма зачислил этого поганца в свою компанию. С такими-то склонностями куда ему еще, как не туда? Сладенькое, видишь ли, он любит. Малолеточек предпочитает.

Одно только неясно — что, Хозяин кладбища вообще мух не ловит? Почему при распределении он его не отправил лет на сто под землю? Странные у него представления о справедливости и посмертном воздаянии, получается. Не совпадающие с другими коллегами по цеху.

— А где дочка? — я ткнул пальцем в лестницу, ведущую на второй этаж — Там, наверху?

— Я ее еще утром к маме в Королев отправила. Я сама оттуда родом — пояснила хозяйка дома — От греха подальше, и вообще… Просто я сама отца почти в ее возрасте потеряла, помню, какой это ужас. Вот и зачем ей здесь быть? Тем более эти бесконечные допросы…

— Попытка с негодными средствами. Он и там ее найдет — заверил я мигом побледневшую женщину — Вы можете ее хоть в бункер закрыть, но он доберется до вашей дочери. Ручаюсь за это.

Вообще-то я немного приврал, не так легко призраку попасть туда, где он ранее никогда не бывал. Но ей про это знать не нужно, иначе она не сделает то, что мне от нее нужно. Впрочем, кто знает. Многолетние деловые партнеры — это почти семья, так что запросто Толя мог и в Королев хоть раз в жизни, да заскочить. Почему нет? И тогда все. Тогда для него двери в мамину квартиру открыты. И даже подъездные такому как он, не помеха. Он не просто призрак, вроде моего вольнонаемного шофера. Он — убийца, а это совсем другой коленкор.

— Зачем вы меня пугаете? — похоже, что запас сил у бедняжки кончился и она буквально плюхнулась на диван, так, будто ее ноги не держали. Хотя, может, так и было — Зачем?

— Да не пугаем мы вас — вступил в разговор Николай, который прекрасно понял, чего именно я добиваюсь — Мы предлагаем вам помощь. Реальную помощь. Мы избавим вас от того, кто желает вашей смерти. Навсегда.

— Сколько? — устало спросила Римма Аркадьевна.

— Ему платит государство — показал я на Нифонтова — Что до меня… Оплата по результату. Если он вас устроит, то рассчитаетесь.

— А если нет? — неожиданно я услышал в голосе этой измученной женщины нотки иронии.

— Тогда вы умрете. Но до того ему придется прикончить меня и моего приятеля, а это, как бы самонадеянно не прозвучали мои слова, не так уж просто сделать.

— Сто раз такое видела по телевизору, но никогда не думала, что столкнусь с подобной дичью в жизни — пожаловалась нам хозяйка дома — Горячечный бред — и только.

— Ну так что, сидим, ждем друга семьи? — поинтересовался я у нее — Закончим все здесь и сегодня?

— Хорошо — хлопнула ладонями по коленям Петрова — Я вам поверю. Но если… Хотя какое тут «если»? Его попросту нет.

— Вот и славно — я закинул ногу на ногу — Римма Аркадьевна, раз уж мы сидим и ждем наступления темноты, так может вы нас покормите? Мы с Колей весь день на ногах, и признаться, очень голодны. Нам бы бутербродов каких-то и чайку к ним. Понимаю, что звучит моя просьба нахально, но…

— Конечно — хозяйка дома поднялась с дивана, и мне стало ясно, что она справилась со своей недавней слабостью. И, признаюсь, в этот момент я проникся к ней большим уважением. Нечасто доводится встречать столь сильных духом людей — Пойду приготовлю.

— Саш, ты уверен, что он придет сначала сюда? — тихо спросил у меня Нифонтов, когда хозяйка покинула комнату — А не в Королев рванет?

— Сто процентов — ответил ему я — Маша у него, как выразилась моя Жанна, на сладкое припасена. Так что сидим и ждем.

— И еще — Нифонтов шмыгнул носом — Ты его точно уработаешь? Уверен?

— Обидно говоришь — попенял я ему — Куда он денется. Главное не это. Главное суметь его разговорить. Есть у меня одна идейка, но вот сработает ли она — фиг знает.

Солнце, как это бывает весной, валилось за горизонт медленно, не торопясь, а мы сидели в немаленькой гостиной первого этажа, пили чай и ждали темноты.

— Он сначала Олега убил — рассказывала нам Римма, то и дело судорожно хватая ртом воздух — Медленно так, словно смакуя. Руку ему в грудь запустил, и все приговаривал: «Ты предал меня, брат. Предал!». А я смотрю и думаю, что с ума, наверное, сошла. Ведь не бывает же такого в жизни!

Мы с Николаем переглянулись, вспомнив наш недавний разговор.

— А потом меня схватил и к кровати прижал — женщина чуть приспустила блузку с одного плеча, и мы увидели иссиня-черные пятна на ее белой коже — Вот тогда он и начал рассказывать, что и как сделает с Машкой. Я дергаюсь, пытаюсь вырваться — и все впустую. Даже закричать не могла, боялась, что дочку разбужу, она сюда придет, и тогда он ее на моих глазах… Ну, вы поняли.

— Чего не понять — вздохнула Жанна — Вот же сволочь этот Черемисин!

— А потом его словно кто-то позвал — продолжила хозяйка дома — Он насторожился, словно услышал кого-то, недовольно так рожу скривил и говорит: «Завтра продолжим, не до тебя сейчас. Ты жди, я приду». И прямо сквозь дверь проскользнул, та даже не дернулась. Я полежала немного, в себя пришла, Олега трясу, а он уже холодеть стал. Ну, а потом завертелось.

Интересно, кого же это такого Черемисин услышал? Или, может, его кто позвал? И еще — а он, любопытно, вот так кого-то к себе призвать сможет? Например, своего хозяина?

Потихоньку, помаленьку в гостиной сгустилась темнота, после чего разговоры стихли сами собой. А следом за этим где-то наверху хлопнула дверь, и тишину нарушил бодрый мужской голос, который спросил:

— Машенька, ты тут? Нет? А где же ты? К тебе пришел в гости твой дядя Толя!

Глава 7

— Не обращайте внимания — негромко посоветовал я женщине, которая ощутимо напряглась — Товарищ желает получить все возможные удовольствия до того, как вас убьет. Это нормально.

— Я так не считаю — пробормотала она — Что же тут нормального?

— Пришел наш общий друг? — оживился задремавший было Нифонтов — Да?

— Пришел, пришел — подтвердил я — Дверью хлопнул, молодую девчатину наверху ищет. Ой, Римма, простите, брякнул не подумавши!

— И вы его слышите? — обратился оперативник к хозяйке дома.

— Лучше бы не слышала — вздохнула та.

— И я тоже — не без удовлетворения сообщила полицейскому Жанна, а после еще и язык показала — А ты — нет! Так тебе и надо.

Детский сад — штаны на лямках, по-другому не скажешь.

— Римма, такое ощущение, что и ты меня не ждешь? — интонации в голосе Черемисина были откровенно издевательские — Я надеялся застать тебя в спальне, а тут пусто.

Снова хлопок двери, уже куда более сильный.

— Определенно это дискриминация по социальному статусу — буркнул Николай — Все его слышат, один я — нет. И еще, наверняка, не увижу.

— Увы, но иногда не мы решаем, кого видеть, кого нет — я ткнул пальцем в сторону камина — Жанна, ну-ка встань вот туда, чтобы с лестницы тебя видно не было.

— Ага — девушка послушно выполнила мой приказ.

— Она наше тайное оружие — пояснил я присутствующим, и включил торшер, который стоял рядом с моим креслом. Ну, а что? Не в темноте же мне с этим душегубом силами меряться — А вы, Римма Аркадьевна, помните, о чем мы договорились. Беседую с вашим другом семьи я, вы вступаете в разговор только тогда, когда это необходимо.

— Я вижу свет! — раздался голос со второго этажа — Так ты ждешь меня внизу? Может, даже стол накрыла? Мне еда теперь не слишком нужна, но это так трогательно! Хорошо, иду.

И Черемисин нас не обманул, уже через пару секунд он синей тенью вынырнул из темноты коридора второго этажа. Правда, тут же лихо прыгать вниз или, к примеру, чинно спускаться по лестнице не стал, напротив, заметив, что жена его мертвого друга в гостиной не одна. Он замер на верхней ступеньке и с любопытством уставился на нас.

Я же в свою очередь рассматривал его. Высок был при жизни Анатолий, и телом крепок. Не иначе, как из бывших спортсменов. Нет, годы, несомненно, брали свое, и некогда подтянутая фигура уже принялась расползаться в стороны, но косая сажень в плечах никуда не делась. Костюм, правда, на нем смотрелся как на корове седло, видно нечасто он его носил, выбирая для себя более комфортную одежду, но тут уж в чем похоронили, в том и ходи.

Елки-палки, на вид нормальный мужик, у такого с бабами проблем возникать вообще не должно. Да и деньги у него водились, что тоже немаловажный фактор в наше прагматичное время. И вот накой ему малолетки? Воистину, человеческий мозг — это черная дыра, в которой непонятно что откуда берется и что куда пропадает.

Впрочем, черноты в Черемисине как раз хватало, причем с избытком, она непроницаемым облаком клубилась в его животе. До приснопамятного призрака из элеватора, которого я прибил по просьбе Слав ему было еще далеко, но своего сотоварища Хвостова он уверенно обогнал.

А, может, эта темнота внутри не после смерти появляется, а еще при жизни у иных людей заводится? Возникает, как пятнышко, которое никто ни на каком рентгене или МРТ сроду не заметит, и расползается потихоньку во все стороны, подпитываясь от дурных дел и недобрых мыслей, от злобы и зависти. Ну, а после, когда земной путь человека окончен, она не дает своему владельцу уйти туда, куда должно, привязывая его к нашей реальности и заставляя теперь делать то, что хочется ей. Сколько я таких, как вот этот красавец-мужчина, мраком изнутри пропитанных, уже видел? Не сосчитать.

А сколько еще увижу?

— Римма, Римма — укоризненно-слащаво произнес Черемисин — Зачем же ты этих двоих сюда приперла, а? Я же их теперь непременно убью, даже не сомневайся. Причем им будет хуже, чем тебе, они, как и твой муженек даже не поймут, кто именно из них жизнь выжимает по капле, а это очень, очень страшно. Аааа! Я понял! Просто неохота тебе одной помирать, приятнее это сделать в компании?

Молчала женщина, даже не смотрела в его сторону. Побледнела вся от страха, кулачки сжаты так, что вот-вот кровь из ладоней брызнет. Но — держится. Не кричит, не истерит, пощады не просит. В другой ситуации и будь она помоложе лет на десять — я бы за ней приударил. Нет, серьезно. Не женщина, а мечта. И имя у нее красивое — Римма. Я до сегодняшнего дня ни разу Римм не встречал.

— А Машенька где? — глумливо осведомился призрак, спустившись на одну ступеньку вниз — Спрятала от меня, да? И наверняка думаешь, что ох, как надежно, что не найду я ее. Только вот времени у тебя было мало, так же, как и мозгов. Наверняка к матери в Королев отправила, верно? Опять молчит! Интересно, а приятели твои часом про это не знают? Ой-ой! Я догадался! Олежка-то наш, похоже, был рогат! Да, Риммочка? А что, ты с обоими сразу пежишься, или только один из них имеет доступ к твоему телу? Небось тот, что помоложе? Тоже на свежатинку потянуло? Не хочется стареть, да?

— Редкий случай, Римма Аркадьевна — вступил в разговор я, небрежно закинув ногу на ногу — Столько слов, и ни одной верной догадки. Скажите, этот господин при жизни на самом деле был бизнесменом?

— Был — еле слышно произнесла женщина.

— Странно — я склонил голову к плечу и задумчиво окинул взглядом застывшего на месте Черемисина — Бизнес — дело серьезное, требующее хороших умственных способностей, которыми тут, уж извините, не пахнет даже. Много ненужной иронии, бессмысленных угроз, сомнительного юмора. Вы, милейший, больше напоминаете мне сварливого старичка на лавке у подъезда, который то несмешно острит, то пукает.

— Очень интересно — голос призрака ощутимо изменился — Значит, ты меня видишь? Это как же так получается? Римма ладно, я хочу, чтобы она знала, кто ее убьет. Но ты как? Он сказал, что я сам могу решать, перед кем показываться, перед кем нет! А, выходит, все не так?

— Входит, выходит — отмахнулся я — Мало ли чего на свете случается? И потом — твой Кузьма тоже не семи пядей во лбу, знаешь ли. И слова его не истина в последней инстанции.

— Ты Кузьму не тронь! — велел мне призрак — Он всех нас… Стоп! И все-таки — ты кто такой?

— Кто-кто. Гость вот этой милой дамы — я показал рукой на Римму — Сын ее школьной подруги. Они за одной партой все десять лет просидели. Вот, проездом в Москве, по просьбе любимой мамочки заскочил сюда, а тут вон какое горе. В результате засиделись до темноты, а тут и вы пришли.

Хозяйка дома после слов про школьную подругу неожиданно выпрямилась и крайне недовольно глянула на меня. Похоже, я что-то сказал не так. Только что? Может, она не в школе училась, а в интернате? Или, к примеру, дома и экстерном?

— А я и поверил — хохотнул Черемисин — Сын школьной подруги, как же!

Римма замерла словно суслик перед змеей, не отрывая взгляда от призрака, неспешно спускавшегося все ниже и ниже по лестнице. Николай, единственный из нас, кто его не видел, в свою очередь, внимательно следил за ней, его ладонь неторопливо обхватила рукоять ножа, притороченного к поясу.

— Ну ладно, ладно — вздохнул я — Раскусил ты меня, Толик. Мы с моим приятелем, вон тем, надумали прикупить твой бизнес. Ты помер, ее муж, царствие ему небесное, тоже, а сама Римма лесозаготовками заниматься не желает. У нее в планах значатся жизнь на природе, цветоводство, воспитание дочери и ожидание внуков.

— И снова врешь — деловито заметил призрак, спустившись на еще одну ступеньку — Из тебя бизнесмен, как из моего хрена оратор. Я своих за километр чую.

— Имеется в виду — любителей маленьких девочек?

— Ой, да ладно. Это забава не хуже прочих — равнодушно ответил Черемисин — Знал бы ты, чем остальные представители нашего круга развлекаются. Олег, между прочим, тоже не ангел был. Да-да Римма, я тебе такого мог бы порассказать, да не стану. И потом — не было бы спроса, не было бы и предложения. Что до тебя — похоже, догадался я, кто ты такой есть.

— Да ладно? — округлил глаза я — В самом деле?

— Кузьма предупреждал нас, что рано или поздно та образина в черных тряпках с кладбища по нашему следу собак спустит. Вот ты, полагаю, одна из них. Ленчик Хвощов твоя работа? Ты его приговорил?

— Ну, почему сразу «приговорил»? Сначала попытался договориться, но он отчего-то не пожелал прислушиваться ни ко мне, ни к голосу разума. Но ты-то, надеюсь, посмекалистей окажешься?

Увы, увы, но цветовая гамма Черемисина начала багроветь, из чего следовало то, что разговор у нас, похоже, не получится. А жаль.

— А я… — с недобрыми интонациями начал было что-то мне говорить бывший бизнесмен, но тут у меня в кармане закурлыкал смартфон.

— Пять секунд — попросил я его и достал гаджет — И мы продолжим. Алло?

— Саня, привет — бодро проорал мне в ухо Олег — Я не слишком поздно?

— Нет — заверил его я — Мы тут с приятелями весело время проводим, так что ничего страшного.

— Сильно весело? — неожиданно посерьезнел мой собрат — Знаю я этот твой голос. Помню. Да и чуем мы друг друга. Помощь не нужна? Ты скажи, я приеду.

— Нормально все — я состроил извиняющуюся рожицу Черемисину, который знай себе шагал со ступеньки на ступеньку, очень медленно, но неотвратимо, при этом очень недобро глядя на меня — Серьезно.

— Ну, как знаешь. Я чего звоню? Все, встреча в силе. Как говорили, в «Будваре», на Котельнической, в среду. Единственное, давай не в пять, а в семь?

Блин. Я же так Гере и Славам не позвонил!

— Мишаня не может, у него там в лесу какие-то дела возникли — продолжал трещать Олег — Я так понял, что некие коммерцы собираются часть его владений в распыл пускать, чтобы потом там коттеджный поселок построить. Короче, не до встреч ему сейчас. Я, кстати, на выходных собираюсь к нему рвануть. Может, чем подсоблю. Не чужие же мы друг другу люди, верно?

— Да чем же? — поинтересовался я, не сводя глаз с Черемисина, который как раз переместился с последней лестничной ступеньки на пол первого этажа.

— Не знаю пока. Может, речушку какую запружу, чтобы ту местность подтопить. Или коммерца припугну как следует. Вариантов-то масса. А то давай со мной? Расслабишься, развеешься, воздухом лесным подышишь.

— В среду поговорим — ответил я.

— Отлично. Да, Славкам и Гере я позвонил, так что не беспокойся. Еще Никитос будет, Пашка, Димон. Тоха приедет, его ты не знаешь, он в прошлый раз с нами не гудел. Его в Москве тогда не было.

— Олег, я все понял. Ты прости, меня люди ждут. Увидимся в среду.

— Лады — согласился он — И все-таки — если беда нагрянула, просто дай знать.

Закончив разговор, я, не торопясь, убрал смартфон в карман, и поинтересовался у призрака:

— Так что, пообщаемся? Ты мне, я тебе. Поверь, в накладе не останешься.

— А мне и так неплохо — задушевно ответил Черемисин, более всего похожий сейчас на прогорающий в костре уголек — Лето пролетит быстро, а за ним нас ждет свобода. И, поверь, у меня большие планы на новую вечную жизнь.

— Это здорово — признал я — Вот только один вопрос — совпадают ли они с тем, что запланировал ваш хозяин? Подозреваю, у него на каждого из вас есть определенные виды.

— Он мне не хозяин — оскалился призрак — Остальным не знаю, но мне — точно нет.

— Ой ли? — рассмеялся я — Да он станет сдавать вас одного за другим, чтобы отвлечь мое внимание от себя, любимого. Вы просто разменная монета. Пешки. Ты правда этого не понимаешь? Как ты думаешь, я тут оказался, а? В сети про смерть твоего приятеля не писали, поскольку ничего необычного в ней нет. Знать я ни тебя, ни его, ни вон, Римму, в жизни не знал. И все-таки — вот ты, вот я. Ни на какие мысли не наводит?

— Если у меня появятся сомнения насчет него, то я сам все выясню — Черемисин сделал шаг по направлению ко мне — Ты мне для этого не нужен.

Интересно, я так же выгляжу, когда беседую, к примеру, с той же Ряжской? Настолько же самонадеянно и глупо? Нет, положительно права была Жанна, когда мне недавно высказала некоторое «фи» по поводу моего поведения в людях.

Черемисин атаковал меня быстро, словно змея. Короткое движение, и вот его ледяные пальцы пытаются проникнуть в мою грудь, туда, где бьется сердце. Короче — все, как всегда. Редко, редко встретишь разнообразие в технике боя заплутавших между мирами теней. Нет, иногда исключения бывают, но они только подтверждают правило.

— Не желаешь договариваться — констатировал я, сцапал Анатолия за запястья, отчего тот зашипел, как масло на сковороде, крутанул его в воздухе и отбросил обратно, к лестнице — Это твой шанс на хороший финал. Последний шанс! Сдай мне лежку Кузьмы — и я тебя пощажу.

— Как пощадишь! — воскликнула Римма Аркадьевна — Почему?

— По доброте душевной — ответил я ей — Ну, Толян? Давай, решай.

Вместо ответа тот что-то неразборчиво рыкнул и снова прыгнул на меня.

— Жанна, придержи его — крикнул я и моя спутница тут же сиганула Черемисину на спину, буквально повиснув ней и прихватив своими руками его локти. Нечто подобное мы с ней уже не раз проделывали раньше, так что девушка знала, что делать. Пусть это дает мне всего пару секунд, но в такие моменты счет идет именно на них.

— Что? — раненым зверем зарычал призрак — Кто?

— Кто надо — ответил ему я и вогнал ему в живот, в самую черноту, столовый нож, еще утром прихваченный мной из дома, на лезвие которого была нанесено горючее снадобье, чудно действующее на представителей мира теней, особенно таких, как этот поганец. Не любит мрак, в них селящийся, живого огня. Боится он его.

Но — не глубоко. Как сказал бы некий мой знакомец Ваня Иванов, человек веселый, но временами переходящий грани приличия, и сам того не осознающий — на пол-шишечки. Не хотел я его быстро убивать. Мне информация нужна.

Конечно, лучше было бы в ход пустить мой личный ведьмачий клинок, с которым я почти сроднился, но как его в банк пронесешь? Там же рамка-металлоискатель. А столовый нож — да бога ради. Что ты с ним сделаешь, даже если захочешь?

— Где Кузьму найти? — спросил я у извивающегося и воющего от боли призрака, уже забывшего про свои злодейские планы. Она, боль, есть всегда и везде, даже за пределами бытия, надо просто знать, как правильно ее причинить — Говори, Толя, и тогда все кончится куда быстрее!

— Я… Я скажуууу! Скажу!

— Где? — я двинул нож вперед, отчего огонь стал подбираться к его груди.

— Где надо — неожиданно спокойно сообщил мне вдруг призрак. Он перестал трястись и извиваться, его губы раздвинулись в улыбке, а глаза приобрели какой-то особенно пакостный, желто-гнилушечный оттенок — И ты меня не ищи, парень. Не надо. Пустое это. Я сам тебя найду, и тогда уж мы всласть потолкуем. С чувством, толком, расстановкой.

Короткий животный вопль — и Жанна, лишившись опоры, кувыркнулась в воздухе, причем в тот же миг ее окутали черные посверкивающие хлопья, в которые превратился тот, кого она держала. Причем до пола ничего из внезапного погребального снегопада не долетело, растворились эти ошметки былой жизни в воздухе. И только где-то на грани сознания я услышал прощальный вой того, кто при жизни был Анатолием Черемисиным, бизнесменом, убийцей и любителем очень молоденьких девочек.

— Вот же зараза! — я со злобой топнул ногой — Переиграл меня!

— Кто? — немедленно уточнил у меня Нифонтов — Саш, не молчи. Я же, в отличии от вас, ничего не слышал и не видел. Односторонний эфир был.

— Колдун — я, злобно сопя, опустился в кресло — Прикинь, он, по ходу, своих подручных контролирует. Причем настолько плотно, что может вселиться в любого из них. И даже убить может! Как вот сейчас этого прихлопнул. Ну, не без моей помощи, конечно, но все же!

— Он умер? — уточнила у меня Римма, показав пальцем туда, где минуту назад извивался призрак — Совсем умер?

— Да-да, совсем — я глубоко вдохнул воздух, успокаиваясь — Не сомневайтесь.

— Слава богу! — прикрыла глаза женщина, перекрестилась, а следом за тем отвесила мне крепкую и звонкую пощёчину.

— Вот тебе и раз! — ошеломленно потер я щеку — За что?

— Вы обещали его пощадить, если он сделает то, что нужно. Если все скажет! Как вы могли?

— Кстати да, Саш, данный момент я тоже не понял — согласился с ней Нифонтов — Этот хмырь понятия о Поконе не имел, ясное дело, но это ничего не меняет.

— Колян, ты меня удивляешь — я погрозил пальцем Жанне, которая, подбоченившись, недобро смотрела на хозяйку дома — Ну, ладно, Римма. Она издерганная, испуганная, уставшая, да и в наших делах ничего не понимает. Но ты то? Я чего конкретно этому хмырю обещал? Что все кончится быстро.

— Еще ты сказал — «я тебя пощажу» — поправил меня Нифонтов, а следом за тем, сразу после того, как я молча показал ему нож с почерневшим лезвием, хлопнул себя по лбу ладонью — Да блин, ну, конечно же. Извини, туплю.

— Убивать и человека, и призрака можно по-разному — пояснил я Римме Аркадьевне, которая неотрывно смотрела на меня — Можно быстро, в щадящем режиме, раз и все. Как комарик укусил. А можно долго и с чувством. Я не врал. Я обещал ему быструю смерть и сдержал бы свое слово. Ну, а что он сам там себе напридумывал — это не мое дело.

— Неловко получилось — после небольшой паузы произнесла она — Простите меня, если сможете.

— Да я и не в претензии. Все же понятно — нервы, стресс. Вы же живой человек, правильно? Больше скажу — то, как вы держались все это время достойно уважения. Коль, подтверди.

— Однозначно — кивнул сотрудник 15-К — Я в восхищении.

— Спасибо вам — прижала ладони к груди хозяйка дома — Спасибо! Я уж думала — все. Да я ладно, умру и умру, чего теперь. Машка — вот за кого по-настоящему страшно было. Если бы не вы… Спасибо, Саша. И вам, Коля, спасибо. И вам, Жанна.

Римма Аркадьевна глянула в сторону камина

— Не за что — буркнула моя спутница, уже устроившаяся на подлокотнике того кресла, на котором сидел я — Если что — обращайтесь.

— Не вопрос — поддержал ее Николай, сам того не подозревая, при этом доставая из кармана сигареты — Я закурю, вы не против?

— Да, пожалуйста — разрешила хозяйка, подошла к камину, взяла с него пепельницу и поставила на столик рядом с оперативником — Если желаете, могу предложить чего-нибудь выпить. У мужа отличный бар… Был. Ну, и есть.

— Я за рулем — отказался Николай.

— Тоже пас — присоединился к нему я — Да и ночь почти на дворе. Мы, наверное, поедем уже.

— Оплата — немного покраснев, сказала Римма Аркадьевна — Я обещала вам заплатить. Назовите сумму.

— Так мы уже в расчете — усмехнулся я — Вы нас накормили ужином, верно? Будем считать, что это и был гонорар.

Ну, вот не хотел я брать с нее деньги. Конкретно с нее не хотел — и все. Симпатична мне эта женщина, есть в ней что-то настоящее. Кто-то, возможно, скажет «дурак», и, этот строгий критик скорее всего окажется прав. Но это мой выбор.

— Нет, так нельзя — Римма глянула наверх, на второй этаж — Саша, если вы составите мне компанию и проводите до сейфа…

— Успокойтесь — попросил разволновавшуюся женщину я — Вы теперь кто? Вы теперь настоящая бизнес-леди, хозяйка лесопилок, комбинатов и мебельных салонов. Не исключено, что в скором времени я надумаю поменять меблировку в своей квартире, и вот тогда я позвоню вам, а вы, в свою очередь, дадите мне конскую скидку на столы, кресла и все остальное. Плюс бесплатная доставка и сборка.

Нифонтов одобрительно засмеялся, а Жанна о чем-то призадумалась.

— Это вряд ли — отозвалась женщина.

— Не дадите скидку? — уточнил я — Или вы доставку и сборку не осуществляете?

— Мне не нужно это наследство — качнула головой она — На пушечный выстрел к нему не приближусь. И страшно, да и не мое это. Какая из меня бизнес-леди? Я себя трезво оцениваю. Что вы там говорили о цветах и внуках? Вот этим и займусь, причем как можно дальше от этого дома. Где-нибудь в Португалии. Машку и маму с собой заберу и уеду. А сюда я больше не ногой. Только бы покупателя побыстрее найти, да такого, чтобы совсем уж сильно не обманул.

— Ощущаю себя добрым феем — сообщил я ей, доставая смартфон — Ладно, попробуем сделать из тыквы карету. Алло, Ольга Михайловна? Не разбудил ли? А, едете с мероприятия, усталая и недовольная. Понимаю. Скажите, в сферу интересов вашего бизнеса древесина не входит? Нет, это я не о вашем новом безопаснике говорю. Откуда вообще такая ассоциация возникла? А, ничего другого вы от меня просто не ждете. Вообще ничего хорошего не ожидаете? Красиво, я оценил. И все-таки. Есть крепкий, и, что важно, абсолютно легальный бизнес, связанный с древесиной, полный цикл, от спиливания дерева до доставки конечного продукта потребителю. И есть его полновластная хозяйка, которой этот бизнес нафиг не нужен, она собирается его продать, причем хочет это сделать максимально быстро. Я и подумал о вас, мало ли, вдруг заинтересуетесь. Угадал? Интересно? Вот и славно. Я тогда дам Римме Анатольевне, так зовут эту даму, ваш номерок, и дальше вы все с ней сами проговорите. Но, Ольга Михайловна, я дал слово, что все будет честно. Вот именно поэтому и поручился, потому что знаю, что кто-кто, а вы моих друзей никогда не станете обманывать, как, впрочем, и я ваших. Мы с вами уважаем друг друга, и я это очень ценю. Именно так! Да, и про мои пять процентов не забудьте. Какие? Агентско-посреднические. Мне кажется, я их честно заслужил. Три? Мало! Два с половиной? Ну, ладно, три, уломали. Вот веревки вы из меня вьете!

— Да я заплачу — пискнула было Римма, но повинуясь моему жесту тут же замолчала.

— Был рад вас услышать. Спокойной ночи.

— Лихо — хохотнул Николай, туша сигарету — Три процента от такой сделки! Елки-палки, красиво живешь!

— Завтра позвоните и все обговорите — сказал я Римме — Сейчас вам запишу координаты и имя этой дамы. Верить ей можно, но лучше бы все же вам пообщаться с юристом и главбухом вашего мужа. Бизнес есть бизнес, то есть если контрагента можно надуть, то надо это сделать обязательно. Особенно, когда речь не идет о долгосрочных отношениях. Но это вы уже сами думайте. Римма, что такое?

— Вот тебе раз — озадачился и Николай, глядя на слезы, которые текли по щекам женщины.

— Отпустило ее — пояснила мне Жанна — Плюс нормальные люди оказались рядом с ней во всем этом кошмаре. Неужели не понимаешь? Сам же говорил — она живая. Не как я.

— Ладно, завтра сюда приеду и все документы из сейфа заберу — Римма Аркадьевна снова глянула наверх, и ее немного передернуло — Сегодня я туда за все золото мира не сунусь. Господа, еще одна просьба. Вы не дождетесь со мной такси? Пожалуйста. Просто мне все еще страшно, а на улице темно. И дождь идет.

— Конечно — подтвердил я — Мы же джентльмены, да, Колян? Опять таки данные потенциальной покупательницы мне вам записать надо.

— Не проще обменяться телефонами? — предложила она — Перебросите мне информацию по вотсапу или смской.

Нифонтов после этих слов еле слышно гукнул, а Жанна нахмурилась.

— Почему бы нет? — согласился я — Так даже проще.

— И лучше всего давайте мы дождемся его в машине — попросила Римма — Не тут.

Минут через двадцать такси, мигнув огнями, исчезло в ночи, а следом за ним отправились мы.

— Льет, как из ведра — сочувственно глянул на мокрого меня Нифонтов — Чего сам поперся? Водитель сам бы чемодан в багажник загрузил.

— Хотел довести дело до логического финала.

— Э, нет, братец — ехидно хихикнул он — Логический финал, сдается мне, тут другой случится. В Португалию-то она не завтра и не послезавтра уезжает, так что…

— Да пошел ты! — лениво посоветовал ему я.

— И вообще — зря ты ей с продажей помог — продолжил глумиться надо мной Нифонтов — А чего? Женщина она интересная, все при всем. Сколько ей? Сороковник, не больше. Ну — сорок пять край. Бизнес, сам слышал, ей неинтересен, стало быть, ты бы мог…

— Все, закрыли тему — всерьез начал сердиться я — Нашел тему для шуток.

— Почему для шуток? Может, я завидую? На меня состоятельные вдовы не бросаются.

— Потому что ты злой — подала голос Жанна — И некрасивый.

— Колдун обещал меня убить — решив прекратить пустой разговор сразу и резко, сообщил Нифонтову я — И вообще он уже в курсе, что за ним ведется охота. Вот так-то.

— Не удивлен. И потом — ты же не ждал от него, что он нас станет пряниками кормить? С чего бы? Мы не друзья, мы враги. И вообще, давай-ка, расскажи мне все с самого начала. И слово в слово.

Выслушав все, он пару минут молчал, как видно осмысливая полученную информацию, а после изрек.

— Одно непонятно — он на самом деле не знает, кто ты, или же дурака включил? И тот, и другой варианты одинаково возможны.

— Думаю, не знает — предположил я — Но как по мне, лучше бы знал. Глядишь, и придет по мою душу. А там поглядим, у кого хватка крепче.

— Или наймет снайпера — в тон мне продолжил Нифонтов — Он же не как его подручные, он в чьей-то тушке бродит, из мяса и костей, той, которую все за человека принимают. Деньги добыть не проблема, стрелка найти при известном желании тоже. Сядет тот на крышу напротив твоего дома, бац — и все, разлетелись мозги из умной головы Смолина по асфальту у его подъезда.

— Вот ты зачем это сказал? — возмутился я — А? Мне же теперь покоя не будет. Я же думать об этом стану!

— Ничего-ничего, я Толе скажу, чтобы он этот момент на контроль взял — моментально принялась успокаивать меня Жанна — И сама тоже пригляжу. Саш, ты только не переживай!

— Ну, это пиковый вариант — Николай бибикнул какому-то таксисту, который решил на мокрой дороге поиграть в «шашки» — Не думаю, что до такого дойдет. Да и обострять ситуацию ему нужды нет. Сейчас на него всем, кроме нас, насрать, ну, есть он и есть. Мало ли кто в столице ошивается? А вот если он прикончит Ходящего близ Смерти, то может помешать чьим-то планам, и тогда количество врагов у него возрастет. Тем более что сделано это будет не по Покону, не в честной схватке. Не сопи, я-то знаю, что ни у кого на тебя никаких планов нет, но он-то не в курсе? Так что гадостей от нашего Кузьмы ждать можно и нужно, но не таких.

— Успокаиваешь или правда так думаешь?

— Правда, правда — Нифонтов засунул в рот сигарету — Но что у этого злодея в голове творится, не знаю, потому гарантий все же не дам. Но вот тебе совет — раздолбайствуй поменьше, а по сторонам поглядывай почаще. Охота началась, дружище, причем с обеих сторон, иногда бывает и так. Ты, Саня, теперь одновременно охотник и добыча. И только от тебя зависит, чем закончится это сафари и чью башку на стенку повесят в результате. Да, слушай, ты в Африке часом не бывал? Просто мне всегда хотелось туда сгонять и на жирафу поглядеть. Не в зоопарке или цирке, а в живой природе. Но дорого, блин!

Мы с ним расстались у моего подъезда, договорившись созвониться, следом за тем микроавтобус мне прощально бибикнул, и исчез в серой пелене мелкого и нудного дождя.

— Ты иди — велела мне Жанна — А я с Толей кое о чем поговорю.

— Слушаю и повинуюсь — согласился я — Спать хочу. И вообще объявляю на завтра себе выходной. Вообще из дома никуда не выйду!

Глава 8

Сказано — сделано. Я на самом деле проторчал целый день дома, не покидая четырех родимых стен. И скажу так — чудно время провел, даже несмотря на то, что время от времени у меня названивал телефон, а ближе к вечеру пара посетителей наведалась. Впрочем, и тот, и другой не принадлежали к числу знакомых, что меня примирило с их визитами. Сначала представитель банка привез пластиковую карту, а после деловитый юноша с обритой налысо головой и в одежде, к которой более всего подходило наименование «креативное рванье», наконец-то подключил мне интернет. Ну, как мне? Судя по тем индейским танцам, которые Родька устроил вокруг компьютера сразу же после ухода техника, то, скорее, нам. А, может, и вовсе только ему. Просто я в какой-то момент устал от того, что пара жадных до онлайн-забав глаз непрестанно буровит мне спину, и, не выдержав, сказал:

— Да садись, садись ты уже за этот компьютер, зараза такая!

И все равно — такого спокойного дня у меня со времен отъезда из Венгрии не бывало. Тишина, покой, еда и сон. Вот и что еще человеку для счастья нужно? Да ничего. С другой стороны, все мы, человеки, разные. Я готов эдакими мелочами удовольствоваться, а кому-то власть на пару с большими деньгами подавай, ему без того и другого жизнь не мила. Диалектика, мать ее так.

Да и новый день тоже ожидался неплохим. Я на самом деле был рад тому, что нынче увижу своих братов-ведьмаков. Так-то вокруг меня всегда людей хватает, равно как и нелюдей, причем некоторые из них даже входят в число друзей, но это все немного не то. Своим среди своих я могу ощутить себя только в компании лиц своего же вида, то есть — ведьмаков. Как видно, что-то в моей людской натуре навсегда перестроилось тогда, на майской сходке, под ночным небом у старого дуба. И не будет у меня в этой жизни, до самого ее останнего дня, никого ближе собратьев. Равно как и у них. Вот так повязала нас судьба, ничего с этим не поделаешь.

Но прежде, чем направиться в ресторан, я решил еще пару вопросов решить. Кто знает, будет после у меня на это время, нет?

Первое — наконец-то дошел до небольшой полиграфической мастерской, которая находилась недалеко от метро, и заказал себе сотню визиток. Ей-ей, иногда себя не пойми кем ощущаю при общении с людьми. Они мне визитку протягивают, а я чуть ли не бумажку с ручкой у них прошу, чтобы свой контакт записать. Да вот, недавно так и с Риммой вышло. Стыдоба, да и только.

Кстати — она мне вчера тоже звонила. Еще раз благодарила за помощь с решением всех проблем сразу, и личных, и деловых. Как видно, Ряжская сделала-таки ей хорошее предложение. Ну, Ольга Михайловна баба хваткая, она своего не упустит. Еще мне на мгновение показалось, что Римма Аркадьевна исподволь намекала на то, что не прочь со мной встретиться лично и высказать благодарность очно, но, полагаю, что это, конечно, игра моего воображения. Ладно бы она с мужем в разводе была, или, к примеру, с ним ничего не случилось вообще, жил бы он себе, поживал. Тогда — ладно, тогда нормально. Но тут-то другое дело. Супруг ее в морге лежит, похороны на носу, какой уж тут адюльтер? Пусть даже медленный и печальный? Нет, сто пудов показалось.

Второе — после посещения мастерской я вызвал такси и отправился за город. Нет-нет, не в Лозовку, поближе. Я решил наведаться в клинику Вагнеров, посмотреть, как там у Бэллы дела. Заранее ясно, конечно, что не очень, причин для оптимизма здесь как не ищи, не найдешь, но это ничего не значит. Сам не понимаю отчего, но было у меня ощущение, что я за эту хрупкую до прозрачности девушку в ответе. Умом понимаю, что это полнейший бред, что неоткуда тут взяться серьезным обязательствам, но вот, собрался, поехал. Хотя по-хорошему — зря. Почему? Потому что порадовать-то мне ее нечем. Нет у меня лекарства от ее хворобы пока, не нашел я его. Все что имеется, так это мелкие зацепки, обрывки идей, сомнительные теории и предложение Марфы, от которого смердит как от помойки. Впрочем, еще есть соседка Дара, задолжавшая мне одну жизнь в обе стороны. То есть она жизнь эту для меня у кого-то может забрать или, если пожелаю, наоборот, кому-то ее подарить. Только очень уж размыты рамки второго варианта. Конкретики нет. Как бы счет за бесплатное желание не оказался слишком велик. С моей соседушки, бесовки старой, такое станется.

А еще это игры с огнем. Ну, как Хозяйка моя решит, что я ей дорожку надумал перейти? Тогда мне мало не покажется, это уж с гарантией. Да и нет у меня ни малейшего желания с ней еще раз очно общаться. Мне прошлого нашего свидания, случившегося в Мадриде, за глаза хватило. Я потом еще три ночи спать не мог, хоть особой впечатлительностью и не обладаю.

Вот только мысли мыслями, доводы доводами, а машина знай себе отмеряла километры, приближая меня к вагнеровскому центру, где меня, надеюсь, на самом деле ждала девушка с серыми грустными глазами.

А змеюка-то серая, что на шее Бэллы гнездилась, стала куда меньше, я это сразу отметил, как только в палату вошел. Стало быть, действует зелье, что я ей оставил. Не лечит, не заложена в него такая функция, но боль, как и положено, купирует, не позволяя серо-туманной дряни возможность страданиями девчонки подпитываться. Это хорошо. Просто иногда случается так, что вроде должно средство помочь, а фигушки. Иногда из-за каких-то личных особенностей организма, а иногда и из-за памяти предков. Мне Жозефина рассказывала про одного своего приятеля-альпиниста, который как-то раз неудачно навернулся со скалы во время пикника. Полез на нее без страховки, желая показать компании, что у него тестикулы больше, чем у любого из присутствующих на мероприятии мужчин. Результат — несколько серьезных переломов и внутренние повреждения, которые запросто могли его отправить на тот свет. Жозефина по доброте душевной (и наверняка с каким-то дальним прицелом) решила ему помочь, и дала сильнодействующее восстанавливающее средство из своего достаточно обширного арсенала зелий и снадобий. Его пределы, кстати, мне были неизвестны в полной мере, даром что я с этой милашкой столько времени провел и пол-Европы исколесил. Она вроде девушка открытая, смешливая, коммуникабельная, а сунься чуть дальше в ее личное пространство — и все, там стоит глухая стена, через которую не пробьешься. Я еще тогда подумал — вот так, наверное, и надо жить. Вот так, наверное, правильно.

Только чего-то не получается у меня так пока. А жаль.

О чем бишь я? Ах, да, альпинист. Так вот — не сработало зелье Жозефины. Наоборот, чуть парня окончательно не добило. Она невероятно удивилась, даже перепугалась немного, а после начала разбираться, с чего это всем ее декокт помогает, а Жослена Дебре чуть в гроб не загнал? И выяснила ведь! Оказывается, прапрапрапрадед горе-альпиниста охотником на ведьм работал. Имелась в лихую годину, лежащую между Средневековьем и Новым Временем, при инквизиции подобная служба, эдакие санитары городов и лесов, работающие как за идею, так и за наличные. Так сказать — кто на что учился. Пращур Жослена трудился непосредственно за идею, потому на него было наложено какое-то особенно сильное церковное благословение, которое далеко не всякому перепадет. Такой вот специальной наградой католические церковники дедушку Дебре отметили, как видно за особые заслуги. А после его смерти оно перешло к его детям, от них к внукам. Эдакое незримое наследство. Потому Жослен так на ведьминскую настойку и отреагировал, противопоказания у него к ней имелись.

— Александр! — радостно улыбнулась Бэлла — Мне Ольга говорила, что вы ко мне обязательно заедете, но я, врать не стану, не очень в это верила.

— Чего это? — удивился я, усаживаясь на стул рядом с ней, а после выложив на тумбочку несколько яблок — Знаю, что тут кормят от пуза, но с пустыми руками приходить как-то неудобно. Вроде как неуважительно.

— Спасибо — чуть смутилась девушка.

— Не за что. Так почему я вас обмануть должен был? А?

— Ну, у вас, наверное, дел полно — отчего-то засмущалась она — Вы долго ездили по Европе, верно же? Значит, надо родителей навестить, с друзьями повидаться. Да мало ли?

— Одно другому не помеха — возразил я и обратился к Вагнеру, стоявшему у меня за спиной — Верно же, Петр Францевич?

— Если Александр сказал, что проведает, то он это сделает непременно — авторитетно заявил владелец клиники — У него есть редчайшее на сегодняшний день качество — он всегда держит свое слово.

— Это правда — еле заметно кивнул Бэлла — Вы сказали, что мне станет лучше, так оно и вышло. Вы представляете, Саша… Можно же я вас так буду называть?

— Сколько угодно — разрешил я, улыбнувшись.

— Так вот! Мне даже удалось на прогулку сходить… То есть — съездить. Меня вывезли в парк, и я там провела целый час. Это такое счастье! И все благодаря вам и вашему лекарству.

— Да-да, динамика положительная — подтвердил Вагнер — Просто чудо какое-то!

Вот тут я, как и предполагал, очень пожалел, что вообще сюда приехал. Белла смотрела на меня, и я отлично понимал, чего она от меня ждет, какие слова жаждет услышать. Но вот только не было у меня их. Вернее, наплести я ей мог чего угодно. Ну, а что? Она ведь не принадлежит Ночи, просто человек, кто с меня спросит за ложь? Тем более ту, что во благо. Ряжская, и та только спасибо скажет, осознавая, что так ее сестре так легче. И жить легче, и, если что, умирать.

Только выжгли у меня последние три года привычку врать по поводу и без повода, чем я частенько грешил в прошлой жизни. Как, впрочем, и все остальные люди на планете Земля. Это не хорошо, не плохо, такова жизнь. Если все и всегда будут говорить правду, то вышеуказанная планета долго не протянет, разлетится на куски.

Потому мне проще промолчать, чем дать обещание, в выполнении которого я хоть немного сомневаюсь. Дешевле выйдет.

— Лечит не лекарство — моя ладонь накрыла ее руку, лежащую на одеяле — Лечит вера в него. Вы поверили, оно сработало.

— Я поверила не в него. Я поверила в вас, Саша. И чудо случилось.

Вагнер за моей спиной вроде даже как всхлипнул, а после шумно высморкался. То ли атмосферу старый плут нагоняет, то ли и впрямь сентиментален, как все немцы.

Да нет, не может быть такого. Ладно бы он был булочник или настурции продавал на рынке. Он-то врач, а у них цинизм является частью натуры. Такая уж профессия, по-другому в ней никак не выжить.

— Оставим сферу чудес — я взял с тумбочки книгу, на обложке которой был нарисован молодой парень в длинном кожаном пальто и со старинным дисковым пулеметом, ствол которого он положил себе на плечо — Ого, чего вы читаете. Война и немцы?

Вагнер снова высморкался, но теперь в этом звуке мне отчетливо послышалась укоризна, что-то вроде «ну зачем так-то?».

— Нет, это про другое — лучисто улыбнулась Бэлла — Интересная книга. Только я не сама читаю, мне читают. Можно было бы и аудио скачать, но Петр Францевич…

Приоткрылась дверь палаты, и на пороге появилась Ряжская.

— Ого, да у тебя гости! — весело произнесла она — А я слышу — вроде мужской голос, думаю — это кто это тут такой! Привет, Саша.

Она подошла к нам и потрепала меня по плечу. По-доброму, приветственно, как своего. Чуть ли не члена семьи.

— Да, у меня гости — как мне показалось, Бэлла самую малость, чуточку, но расстроилась от того, что к ней пришла сестра — Привет, Оль!

— Ты сегодня совсем молодцом — похвалила ее Ряжская и поправила подушку — Сердце радуется тебя такой видеть! А то вчера грустная лежала, говорить ни с кем не желала.

— Погода — вступился за Бэллу я — Вся Москва смурная ходит, потому что дождь льет как из ведра и холод вернулся. Чего ж тут веселого? А нынче вроде как ничего, более-менее распогодилось.

— Вот-вот! — подтвердила девушка невероятно серьезно, словно вступая со мной в одну коалицию — А как снова потеплеет, меня опять отвезут в сад. Да, Петр Францевич?

Тот покрутил в руках невероятно большой клетчатый платок и вновь трубно высморкался, как видно, последовав моему примеру и не стремясь давать какой-то конкретный ответ. А минут через двадцать и вовсе выгнал нас из палаты, не обращая внимания на просьбы, а после и протесты Бэллы.

— Скоро увидимся — покидая ее, все же пообещал я, плюнув на свои недавние мысли — Обещаю!

— Я буду ждать — прошелестел негромкий голос Бэллы — Приходите поскорее, Саша. Мне с вами очень спокойно.

Ох, надеюсь, что в пиковом случае, который, увы, более вероятен чем благоприятный исход, мне не придется ее отпускать туда, за седьмое небо. Не в этот раз.

— Что скажешь о Бэлле? — спросила Ряжская, когда мы подошли к тому же месту, у которого беседовали в прошлый раз — Может, есть чем меня порадовать?

— Ничего нового сказать не могу — ответил я, устраиваясь на широком подоконнике — Рад бы, да не могу. Но я ищу. Поверь, на самом деле ищу. Советуюсь с теми, кто знает больше, чем я, кое у кого прошу помощи, даже в долги залезаю. Но пока ничего.

— Если долги денежные, только скажи — деловито заметила Ряжская — Это не проблема. Или нет? Речь не о деньгах?

— Не о них — подтвердил я — Не бери в голову, это мои заботы. Да, время играет против Бэллы, это так, но оно пока есть. Значит, есть и шансы.

— Ты невероятно сложный парень, Смолин — Ряжская положила мне руку на плечо — С тобой бывает очень тяжело. Но при этом ты один из немногих людей, которым я отчего-то верю.

— Дело в моем природном обаянии — предположил я — Да и как женщине устоять против такого красавчика?

— Болтун ты! — рассмеялась моя собеседница, расстегивая сумочку и доставая из нее флешку — Красавчик! На, держи, мне Антон сегодня утром информацию по твоему запросу передал. Это тот максимум, на который мы способны, ручаюсь. Тут не банальная отписка на отвали, а полноценная аналитическая справка. Я проверила.

— В последнем не сомневаюсь ни на секунду — обрадовался я — Вот спасибо!

— Наш недавний конфликт улажен полностью? — уточнила у меня Ряжская.

— Да я про него еще тогда забыл. Чего в жизни не случается, особенно между друзьями.

— А мы друзья? — очень внимательно глянула на меня Ольга Михайловна.

— Конечно — заверил ее я — Иначе чего бы я тут делал?

— Бэллу навещал. Думается мне, даже если мы разругаемся вусмерть, то ты ее все равно не бросишь. Так ведь?

— Не прессингуй меня чрезмерно — не разругаемся. Тем более что у меня не так и много друзей.

— Друзей? — сложила губы сердечком Ольга Михайловна и придвинулась ко мне, буквально приперев к стеклу — А один обаятельный красавчик мне обещал куда большее. Намеки интимные строил, сопел вызывающе. Не подскажешь, кто это был?

А, это она мне ответочку включила за недавний выпендреж в кабинете Волконского. Не спорю, имеет право.

— Можно, я потом отшучусь? Правда в голову ничего путного не идет, а банальщину городить не хочу. Я тебя для этого слишком уважаю.

— Ладно, отложим этот раунд на потом — согласилась она — Но ты имей в виду — женщины никогда не прощают бездействия тем мужчинам, которым они поверили.

— А мне ты поверила?

— Тебе? Да.

— Лучше бы соврала — опечалился я, спрыгивая с подоконника — Теперь мне стало страшно.

— Ну, пока не бойся — успокоила меня Ряжская — Сам же говорил — время есть. И у тебя, и у меня. У нас!

— Это да — я глянул на экран смартфона — Ого, шестой час. Надо выдвигаться.

— Далеко идущие планы? — полюбопытствовала Ряжская.

— Встреча с друзьями — не стал скрывать я — Два года не виделись.

— Если в центре — могу подбросить — предложила она — Где встречаетесь?

Как оказалось, наши маршруты практические совпадали, что не могло не радовать. По дороге сюда мне пришлось почти час слушать протяжные песни на таджикском языке, исполняемые водителем, и повторного концерта, боюсь, я бы не пережил.

Попрощавшись с Вагнером, который как раз вышел из палаты Бэллы, мы направились к лестнице. Не знаю, что заставило меня обернуться тогда, когда мы уже в самом конце коридора, но я все же это сделал. И успел увидеть прозрачную тень, спешно нырнувшую в одну из палат.

Призрак. Причем спрятался он потому, что не захотел быть замеченным. Мой замеченным. Значит, он в курсе того, кто я такой.

С другой стороны — ничего удивительного в этом нет. Ни в существовании духа, обитавшего при больнице, ни в подобном его поведении. Призрачная публика, особенно та, которая уже потерлась на свете после смерти, со временем приобретает способность отличать таких как я от обычных людей. Например, моя Жанна, встреться мы с ней сейчас, а не тогда, скорее всего не была бы столь удивлена тем, что я ее вижу.

Что до местного призрака… Наверное, он не желает нашей встречи, потому что меня боится. Думает, что я его отсюда выпроваживать стану, или, того хуже, на небеса отправлю. Не секрет, что есть и такие тени, которые не желают покидать грешную Землю, предпочитая сомнительность этого существования сомнительной благостности того. Тут все ясно, понятно, привычно. А там — поди знай. Да и есть ли оно, это «там»?

Так что я местного обитателя мигом из головы и выкинул, тем более что он точно безобиден. Просто начни он шалить, я бы про это точно знал. Тот же Вагнер, который, несомненно, прекрасно понимает с кем имеет дело, сразу бы ко мне обратился. Даже несмотря на то, что не советовал ему этого делать. Да и Ряжская поделилась бы.

В ресторан я опоздал. Ну, вот не повезло, застряли мы на МКАДе. Зато, когда я подошел к столу, то там уже собрались все приглашенные на встречу сородичи-ведьмаки. Они поглощали куриные крылышки, бодро терзали брызжущие кровавым соком стейки, похрустывали капусткой «кул-слоу» и, заметив меня, приветственно подняли вверх литровые пивные кружки, огласив зал дружным ревом.

— Привет, блудный брат! — полез обниматься ко мне уже изрядно поддатый Олег — Мы уж решили, что ты опять хрен знает куда смылся.

— И нам придется самим оплачивать счет — добавил Слава-Два — Здорово, Сашка! С возвращением!

— С возвращением! — почти синхронно рявкнули все остальные, а после Слава-Раз добавил — Давай, садись во главе стола. Это твой день и твой пир.

— А это Тоха — Олег приобнял за плечи невысокого паренька с каким-то просто-таки детским лицом. Встречаются такие люди, они хоть до старости могут дожить, а внешне все на ребенка будут похожи — Он у нас погодник.

— Саша — протянул я руку незнакомому мне до того ведьмаку — А погодник — это как? В смысле — хочешь дождь призову, хочешь солнышко выйдет?

— Антон — тряхнул мою конечность паренек — Ну, если упрощенно, то да. Хотя там все сложнее, конечно. Ты же лучше меня знаешь, что не всегда и не везде можно управлять древними силами. Слишком они хаотичны. А особенно, если речь идет о силах природы.

— Это да — признал я.

— Тоха свое дело хорошо знает — заметил Гера, обгрызавший куриное крылышко — Он пару лет назад планетника в одиночку умудрился уработать. Лично я бы не рискнул с ним связываться, а он вот, управился.

— Планетника? — переспросил я, отхлебнув темного пива, кружка которого поджидала меня на столе — Ого!

Про этих существ я читал в своей книги, один из моих предшественников как-то раз с ним тоже сцепился, и только чудом уцелел. Как правило, планетниками становились не сильно добрые при жизни люди, погибшие от удара молнии или при каких-то других неслабых катаклизмах, вроде наводнения или падения метеорита. Причем, что примечательно, это касалось только сильного пола, женщин-планетников никто никогда не видел. Переродившись, они обретали некоторую власть над силами природы, такими как гроза или ветер. В определенных пределах, разумеется, но для того, чтобы натворить серьезных дел, этого хватало. Причем, чем старше был планетник, тем большую мощь он набирал. Хотя, ради правды, как правило, первыми они в драку не лезли, да и вообще сторонились людей. Должно быть, имелись у них некие ограничения на этот счет, предположительно предписанные Поконом. Но если уж дело доходило до драки, то противнику планетника точно следовало сто раз подумать, что лучше сделать — сражаться или убегать.

— Да там по-дурацки все получилось — отмахнулся Тоха — Я из Финляндии в Москву ехал, после границы навигатор дурканул, и занесло меня в какую-то подпитерскую глушь, на проселки. До сих пор не понимаю, с чего я решил, что еду правильно. Выехал к деревеньке из двух десятков домов, смотрю, планетник тучи нагнал и ее рушит. А я сам ведь в такой рос, так что меня это за живое взяло. Вот и вписался в расклад.

— Чуть голову там не сложил — заметил плечистый Никитос, одним махом перед тем ополовинивший кружку — И главное — за кого?

— За людей — чуть нахмуривши брови, сообщил ему Тоха.

— За ведьму — поправил его Димон — Нам-то не ври. Да и вообще планетник, по-хорошему, был в своем праве. Сашк, ты представляешь, как все было на самом деле? В деревне этой ведьма обитала, из молодых, но перспективных. И она у планетника его метелку сперла накануне.

— Метелку? — удивился я.

— Которой он тучи нагоняет — пояснил Олег — Как Мганга. Ну, помнишь фильм «Пятнадцатилетний капитан»? «Сейчас придет Мганга, и разгонит тучи своею метлой».

— Нет, не помню — признался я — Книгу знаю, фильм нет. Да и книгу, если честно, вроде тоже не дочитал.

— Потерянное поколение — вздохнул он — Короче — у них метелка, как нас нож. А ведьма ее сперла, чтобы в своих ритуалах использовать. Вот он из себя и вышел, а после, понятное дело, пошел справедливость восстанавливать. И, если положить руку на сердце, я его понимаю.

— Я тоже — совсем сник Тоха — Но мне-то откуда детали было тогда знать? Стоит планетник, над ним туча чернющая, ветер с домов крыши рвет, бабки в деревеньке гомонят. Я ему говорю: «давай заканчивай безобразия», а он вместо того, чтобы все объяснить, сразу в меня молнией шарахнул.

— И зря это сделал, потому что наш друг в результате его на тот свет отправил — подытожил Слава Раз — Правда, сам чуть следом за ним не отправился.

— А ведьма? — полюбопытствовал я — Она что?

— Вот тут самое забавное начинается — хохотнул веснушчатый и невозможно рыжий Пашка — Она, вместо того чтобы дать ему просто умереть, почти месяц выхаживала. И это совершенно не монтируется с ведьминской моралью и их отношением к нашему роду.

— Ксения хорошая — буркнул Тоха — И метелку ту она не из корыстных побуждений у планетника тиснула, а для проведения экспериментов. Она изыскатель. Может, она ему ее потом вообще вернула бы!

Сдается мне, не закончилось общение Ксении и Тохи после выздоровления последнего. Скорее, наоборот, у них там все только началось. Но не мне его судить, поскольку я и сам хорош, особенно в свете отношений с той же Жозефиной.

— Как ребенок! — восхитился Слава Два — Во все верит, даже в сказки.

— Это наше с ней дело — сузил глаза Тоха — Ясно?

— Ваше — примирительно заявил я — Никто и не спорит. Парни, может уже выпьем?

Кружки со звоном сдвинулись над столом, раздалось хлюпанье, заходили кадыки на шеях.

— Доброе пиво — вытирая губы, произнес Никитос — Что за сорт?

— "Ментор Шварц» — немедленно отозвался Олег — Авторский, его только тут и встретишь.

— Так что там у Мишани? — спросил я — Ты говорил по телефону, что какие-то проблемы у него? Поподробней расскажи. Он все же наш брат, надо же нам понимать, что к чему?

— Кстати — да — поддержал меня Слава Два, которому, похоже было немного неловко перед Тохой за свои слова — Я вообще ничего из твоей трескотни тогда не понял.

С учетом того, что Олег уже неплохо набрался, и теперешний его рассказ особенной связностью не отличался, но все же присутствующим стало ясно, что за лес нашего собрата некие коммерческие структуры взялись всерьез, каким-то образом вывели из состояния природоохранной зоны его часть, перевели ее в земли сельхозназначения, и вот-вот займутся выпилкой деревьев. Мишаня зол, как черт, кикимора, руководящая небольшим болотцем, подпадающим под осушение, в шоке, тамошний леший в панике, а животный мир откочевывает на территорию сопредельного заповедника.

— Я ему говорю — давай грохнем директора фирмы — отправив в рот пригоршню соленого арахиса, пробубнил Олег — А он против. Мол — ничего не изменится. Одного похоронят, другой дело продолжит.

— Ну, и правильно говорит — согласился с отсутствующим за столом Мишаней я — На кону большие деньги, потому от перемены мест слагаемых сумма нефига не изменится. Тут по-другому надо действовать.

— А как? — заинтересовался Тоха.

— Пока не знаю — признался я — Думать нужно.

— Поехали к Мишане! — тут же предложил Олег — Все вместе, хоть бы даже и завтра. Всем миром возьмемся, глядишь, лес и отстоим.

— Мы не можем — в один голос сказали Славы — У нас посевная. Вот только на вечер выбрались, чтобы Сашку повидать.

— Я тоже пас — следом за ним отказался от поездки Никитос — Причина уважительная. Какая не скажу, так что поверьте на слово.

— Такой вопрос не там, а тут надо решать — рассудительно заметил Пашка — Через больших людей в Москве. И лучше всего тех, что при власти состоят.

— У нас столько денег нет — хмыкнул Димон — Даже если мы все вместе скинемся. Нет, разве что кто-то из нас с Хранителем кладов знакомство свел, и его о помощи попросит.

— Нафиг нам этот Хранитель сдался? — осушив кружку до дна, заржал Олег — Тем более, судя по рассказам очевидцев, у него характер дрянной до ужаса. И с ведьмами он хороводится. У нас есть я! И я со дна рек, если надо, столько золота возьму, сколько Хранителю вашему не снилось, ясно?

— Ори погромче, пусть все услышат — посоветовал ему Слава Раз — Но в целом мысль продуктивная. Осталось только найти того, у кого завязки во властных структурах есть. У нас нет. Никит, у тебя как? Есть прямой выход на кабинет министров?

— У меня нет — отмахнулся тот — Но идея на самом деле плодотворная. Как мне думается, главное сейчас время потянуть, притормозить начало работ.

— Общественность можно поднять — предложил Тоха — В сети шум устроить, там такое любят. У меня одна знакомая есть, она всегда кого-то защищает или против чего-то протестует, если ей такую тему подбросить, то она под ружье хренову тучу сетевых бойцов вмиг поставит. Толку от них мало, зато шума много.

— Кстати — да — согласился с ним я — А у меня соседка журналист, она такие истории обожает. По крайней мере раньше обожала. Правда еще от себя наверняка дофига всего напридумывает, но это ладно. Я с ней сегодня-завтра поговорю.

— А я поеду к Мишане — упрямо заявил Олег — Надо не говорить, а делать!

— Езжай — мягко, как ребенку, разрешил ему Слава Раз — Поддержи его на месте. Заодно будешь нас информировать о происходящем.

— И узнаешь подробности — добавил я — Название застройщика, фамилия директора фирмы и так далее. А то ведь мы знаем сейчас чуть меньше, чем ничего. Хотя… Перешли-ка мне телефон Мишани. Нет, прямо сейчас перешли, а не потом.

Первое, что спросит Маринка, это будет как раз установочная информация, а ее-то у меня и нет.

— Готово — икнув, сообщил мне Олег, потыкав пальцами в экран смартфона — А теперь, браты, давайте решим, как мы на сборе наших дедов будем в бараний рог гнуть! В этом году нам обязательно надо это сделать! Не-пре-мен-но!!!

В итоге наш неугомонный друг надергался до такой степени, что его Никитос вызвался домой отвезти, да еще и таксист не сразу согласился их в салон пустить, аргументируя тем, что: «он плохо стать, я потом убирать, да?». Следом за тем разъехались и все остальные, так что через какое-то время у ресторана остался стоять только я.

Впрочем, вру. Рядом со мной была Жанна. Она подошла ко мне сразу после того, как машина, увозящая Пашку, исчезла в московской ночи.

— Ты здесь откуда? — удивился я, вызывая себе такси через приложение.

— Решила, что тебе скучно будет одному домой возвращаться. Адрес я знала, ты его при мне называл, вот и пришла тебя встретить. Да и что мне еще делать? Родька в компьютере залип, Анатолий сегодня какой-то невеселый, вот и подумала — оно мне надо с ними торчать? Лучше я с тобой побуду. А внутрь не пошла, чтобы тебя перед друзьями не компрометировать. Вдруг кто из них меня заметит?

— Умничка — похвалил я ее — О, а вот и наша машинка.

Я залез на заднее сидение, Жанна устроилась рядом.

— Добрый вечер — поздоровался со мной водитель и автомобиль сорвался с места.

Но, к моему великому удивлению, уже метров через триста он резко затормозил, следом за тем распахнулись обе задние дверцы, и в салон сноровисто забрались двое мужчин в строгих черных костюмах, моментально и умело заблокировав меня таким образом, что я даже рукой двинуть не мог. Третий мужчина секундой позже уселся на переднее сидение рядом с водителем, глянул на него и скомандовал:

— Поехали.

Глава 9

— Саша, это кто? — проверещала Жанна, случившимся одновременно перепуганная и возмущенная. Ну, а кому понравится, если вдруг на тебя ни с того, ни с сего сядут? Даже если ты призрак.

Вот только ответить мне ей было нечего просто в силу того, что я сам не знал, кем является эта троица. Нет, несколько вариантов у меня в голове возникло сразу, причем какой-то из них, наверняка являлся верным. Только какой?

Но вероятнее всего то, что на меня обратили внимание спецслужбы. Нечто подобное мне еще пару лет назад Нифонтов рассказывал, мол, не они одни внимательно наблюдают за ночной жизнью города. Старшие братья тоже в ту сторону нет-нет, да и поглядывают.

Не скажу, что меня сильно пугает беседа с вот таким же костюмоносцем где-то на Лубянке. С чего бы? Я законов не нарушал, дорогу никому не переходил. Но и радости особой по данному поводу я не испытываю, поскольку подобная беседа в любом случае сведется к некоему предложению, на которое мне вряд ли захочется соглашаться. Не из-за того, что я нахожусь в оппозиции к властям или каких-то принципов. Нет. Просто не хочу больше под чью-то дудку плясать, а тут без этого не обойдется. Любые спецслужбы в любой стране мира сначала говорят «это взаимовыгодное сотрудничество, вы просто время от времени будете выполнять наши просьбы, если сочтете это возможным», но через какое-то время перестают договариваться и начинают отдавать приказы, не оставляя ни малейшей возможности для маневра. Знаю это не понаслышке, был у меня уже в Италии такой опыт. Началось все с заветного «мы друзья», а закончилось все неприятной историей с шантажом и даже угрозами. А все потому, что я в какой-то момент просто решил помочь вроде как неплохому человеку, пусть даже и из Системы. Да и опыт работы с Отделом верность данного суждения мне отлично продемонстрировал, а они далеко не самые плохие ребята.

Так что — нафиг. Ну, а если совсем перекроют кислород, то, после того как рассчитаюсь со всеми долгами, снова свалю из страны. Не хочется, конечно, поскольку это мой дом, и я по нему скучаю в разлуке, но, если сильно прижмет, то выбора не останется. Мир велик, место в нем для бродяги-ведьмака всегда найдется.

— Могу поинтересоваться о том, что все это значит? — дружелюбно произнес я, решив, что надо все-таки как-то отреагировать на случившееся.

— Можете — ответил мне человек с переднего сидения — Но ответа не ждите, это не входит в нашу компетенцию.

— Ясно. Но все же — это похищение, захват или какая-то другая мера воздействия на меня? Просто хочется понять, как именно надо реагировать? Может, следует начать метаться, кричать «помогите» и «спасите». Или, может, сквозь зубы цедить «вы знаете кого я знаю? У вас будут проблемы».

— Александр Дмитриевич, давайте мы просто спокойно прокатимся до конечной точки нашего маршрута, без криков, суеты и всего прочего. Это в наших обоюдных интересах. И поверьте, при правильном поведении вам ничего не угрожает.

— В такие слова веришь тогда, когда знаешь их произносящего — резонно заметил я — А мы с вами совершенно незнакомы.

— Если бы я хотел, чтобы мои подчиненные сделали вам больно, это бы уже случилось — пояснил впереди сидящий — Повторюсь — Александр Дмитриевич, не надо шуметь и все будет хорошо.

— Мой личный опыт говорит об обратном — вздохнул я — Как только начинают заверять в том, что тебе ничего не грозит, сразу жди неприятностей и мордобоя. Но выбора у меня, похоже, нет, потому придется поступить так, как вы рекомендуете.

— Саш, ты чего? — зашептала в ухо Жанна, усевшаяся мне на колени — Нельзя вот так сразу сдаваться. Давай я попробую что-то сделать. Вон у того пистолет под мышкой, давай я на курок нажму! Он стрельнет, они перепугаются, а ты под шумок… Хотя нет, тут надо машину сначала как-то остановить!

Наши взгляды пересеклись, и я еле заметно покачал головой, давая ей понять, что пока ничего делать не надо. Просто мне стало интересно, куда же это мы все-таки едем. Лубянка осталась в стороне, в данный момент такси вовсю мчалось по Кутузовскому проспекту.

И чем дальше, тем больше во мне крепла уверенность в том, что никакие спецслужбы эти крепкие ребята не представляют. Понятно, что одним адресом владения тех, кто стоит на страже Родины, не ограничиваются, но, сдается мне, за ними стоит кое-кто другой. И, как мне кажется, я начинаю догадываться, кто именно.

В городе окончательно воцарилась ночь, разогнав большую часть автолюбителей по домам, потому наша машина практически без остановок проскочила Кутузовский проспект, после за окнами мелькнули огни «Кунцевской», и мы выскочили на Рублевское шоссе, что косвенно подтвердило мои предположения. Правда, с этого момента мне стало куда труднее ориентироваться на местности. Не заносило меня в эти края особо, поскольку не было у меня знакомых с недвижимостью на Рублевке. Разве что в «Архангельском» несколько раз отметился во времена безмятежной юности, с будущей бывшей гулял по дорожкам и скульптуры рассматривал. Нравились Светке владения Юсуповых, она там вдохновение черпала для своих акварелей. Она ведь тогда еще рисовала. Потом перестала, убедила мама в том, что каляками-маляками на жизнь себе не заработаешь. Мол, тебе, доча, настоящая профессия нужна, а это все так — блажь, иллюзия, баловство.

Я же ее не поддержал, хотя и следовало бы. Ну да, задним умом всяк крепок.

А мы все ехали, ехали, я уж и сам не знаю куда. За окнами виднелись то высокие деревья, еле подсвеченные фонарями, то редкие огоньки дачных поселков элитного типа, большей частью окруженных со всех сторон добротными высокими заборами. Просто некоторые дома в них были из категории «мини-замок», вот и удавалось увидеть свет окон верхних этажей.

Впрочем, может мне это только казалось? Поди знай. Напридумывал себе стереотипной ерунды, основанной на байках многолетней давности, и выдаю ее за правду.

Но в конце концов именно в такой поселок и свернуло наше такси. Для начала охрана въездной группы нас хорошенько промариновала у шлагбаума, как видно, не слишком поверив в то, что кто-то из местных обитателей может приехать на обычном такси, после мы еще какое время петляли по отменным дорогам этого заповедника для избранных, и под конец остановились у высоченных кованых ворот, несомненно сделанных на заказ, причем настоящим мастером. Ласло, брат моей венгерской наяды Маргит, в свободное время любил постучать молотом по наковальне, просто так, для души. Ну, а я, руководствуясь своей любознательностью и попутно пытаясь завоевать его доверие, часто проводил время в кузне. Вот тогда-то я и наслушался историй о кузнецах и их работе. И, скажу вам так — не зря наши далекие предки считали всех кузнецов если не колдунами, то людьми сильно непростыми. Так оно и есть на самом деле.

— Выходим — велел то ли мне, то ли тем парням, что меня поджимали с боков, пассажир с переднего сидения, который несомненно в этой компании являлся старшим — Александр Дмитриевич, я надеюсь на то, что вы и далее будете благоразумны в своих словах и поступках.

— Ничего не могу обещать — вежливо ответил ему я — Все зависит от ситуации. Да, надеюсь, с водителем вы сами рассчитаетесь? Ведь он довез нас туда, куда надо было не мне, а вам.

В том, что таксист настоящий, я не сомневался, очень уж он, бедолага, всю дорогу трясся. И потел при этом так, что мне хотелось выскочить из машины не из-за того, что еду невесть куда, а из-за жуткой вони.

Только одного не могу понять — когда они с ним договориться успели? От момента вызова машины до ее приезда минут пять прошло, максимум. С другой стороны — товарищ с переднего сидения явно тот еще волкодав, для такого невозможного нет.

— Разумеется — кивнул старший, доставая из кармана бумажник — Что сидим? Работаем по процедуре.

Когда я выбрался из салона, меня мягко и ненавязчиво обыскали, перед тем вежливо извинившись, а после того, убедившись, что оружия при мне нет, повели ко входу в дом. Впрочем, слово «дом» тут не очень подходит. Скорее это была небольшая крепость, которую, скорее всего, даже из пушек вот так сразу не развалишь. На совесть построено, сразу видно. И не вчера сие строение возводили, это тоже заметно.

— Саш, мне чего-то страшно стало — сообщила мне Жанна, озираясь — Не понимаю, почему ты такой спокойный?

А чего психовать? Я уже тут, обратного хода с этого широченного двора мне по своей воли нет, это предельно ясно. Кое-какие мелочи из числа тех, которые сойдут за оружие, при мне остались, это верно, но пускать их в ход сейчас совершенно не имеет смысла, тем более что ребята, приглядывающие за мной, явно знают, что делают. Это тебе не подручные младшего Арвена или обдолбанные парижские вудуисты, таких запросто не нейтрализуешь. Одного — да. Двух — может быть. Ну, а потом меня в сито превратят или отделают так, что долго лечиться придется. Вот и стоит ли нервы палить? Проще пойти и выслушать того, кто их послал. Тем более, что я теперь точно знаю, о ком идет речь.

Такси, на котором мы сюда прибыли, развернулось и, весело подмигнув мне красным огоньками, выехало со двора, а следом за тем массивные створки ворот беззвучно сомкнулись, отрезая мне путь на волю.

— Прошу следовать за мной — проходя мимо меня, коротко велел старший — Вас ожидают.

Можно было бы ответить ему что-то вроде «отрадно слышать» или «это всегда приятно, когда тебя кто-то где-то ждет», но я решил воздержаться от подобных реплик. Не то время, не то место. Это вам не Ряжская, тут за лишнюю шутку, похоже, можно удар в печень получить.

Внутри дом оказался не менее добротно сделанным, чем снаружи. Причем во всех отношениях. Тут все было… Даже не знаю… Массивное, что ли. Мебель, двери, лестницы, даже картины на стенах. Я даже вспомнил персонажа из «Мертвых душ» по фамилии Собакевич, Гоголь в описании имения этого помещика вот такие же кресла и стол описывал.

Надеюсь, меня здесь так же, как Чичикова, потчевать не станут. Что они там дегустировал тогда? Гуся, что ли? Или барана? Не помню уже. Да что бы ни было, мне не надо, поскольку здорово в ресторане наелся, дополнительную еду пихать просто некуда. А вот попить не отказался бы, после острых крылышек во рту пожар.

Пока мы мерили ногами лестницы и коридоры, все эти бесполезные, по сути, мысли, одна за другой, промчались у меня в голове как птица-тройка, и я сам не заметил, как мы остановились у ничем не примечательной двери, расположенной на третьем этаже. Старший поправил галстук, тихонько кашлянул в кулак и негромко в нее постучал.

— Да-да — басовито ответил тот, кто за ней находился — Заходи, я не сплю.

Старший шагнул за порог первым, я, было, хотел пропустить следом за ним и других костюмоносцев, вот только один из них ненавязчиво, но ощутимо тут же подтолкнул меня в спину. Я не стал кочевряжиться и сделал то, что от меня хотели.

Даже не знаю, как верно охарактеризовать то помещение, в которое я попал. С одной стороны, это вроде как рабочий кабинет. Вон и стол письменный, и шкафы с книгами, и несколько кресел. С другой — откуда бы в рабочем кабинете взяться здоровенной кровати со всей сопутствующей атрибутикой, вроде торшеров, дающий неяркий свет? Тем более что хозяин этого всего на вышеуказанной кровати и лежал, прикрытый тонким пледом.

— Саш, может сразу этому старому хрену обозначишь, что ты не по этой части? — немного нервно спросила у меня Жанна — А то он вон на тебя как вытаращился! Того гляди слюни пустит. И ведь уже разлегся, собака сутулая. Мол — давай, прыгай сюда, побалуемся. Был у меня один козел, вот этому ровесник, все время так поступал и говорил.

Здесь моя спутница, конечно, палку немного перегнула. Не имелось в глазах владельца всего окружающего меня имущественного великолепия ни похотливости, ни вожделения, и ничего такого прочего. Любопытство — да, пожалуй. Но не более того. Усталость, еще, пожалуй. То ли от дня минувшего, то ли от боли и невеселых перспектив. Да и откуда им, позитивным, взяться, с серой змеюкой на шее? Не такой здоровой, как у Бэллы, нет. Но — изрядной.

Впрочем, крепость, похоже, еще не покинула окончательно тело этого немолодого человека, не было в его внешности той ломкости, которая предшествует скорому концу. Более всего к тому, кто сейчас глядел на меня, подходило словосочетание «мощный старикан». Именно так. За шестьдесят ему было точно, но зрелая сила их мышц пока никуда не делась.

А еще в этом человеке сразу чувствовались воля и разум. Причем воля железная, а разум острый и живой. Не могу сказать, отчего ко мне пришло понимание этого, просто чую — и все.

— Добрый вечер, Илья Николаевич — негромко поприветствовал я хозяина дома — Рад стать гостем вашего дома, пусть даже попал я в него таким необычным способом.

— Не стоит начинать наше общение со лжи, Александр Дмитриевич — доброжелательно сообщил мне тот, кто лежал на кровати — Не думаю, что вы сильно рады. Да и не спешили вы посетить меня, хотя я передавал приглашение через Пашу Ряжского. Вот, пришлось немного ускорить события. Время единственный невосполнимый ресурс, я это осознал еще в достаточно юном возрасте, и с тех пор дорожу каждым днем. Именно потому у меня нет ни желания, не возможности ждать того, пока вы наконец соизволите свести со мной знакомство.

— Я поняла кто это! — взвизгнула Жанна, уже усевшаяся в одно из кресел — Это тот богатенький мужичок, про которого старая овца Ряжская тебе говорила, да? Ну, которого и она, и ее дятел боятся?

Вот не любит моя подружка Ольгу свет Михайловну, причем чем дальше, тем сильнее.

— Непосредственно приглашение мне передано не было — сообщил хозяину дома я — Была просьба помочь некоему влиятельному человеку, у которого имеются кое-какие проблемы со здоровьем. Но я не врач, потому не очень понимаю, как могу быть вам полезен.

— Не врач — подтвердил Илья Николаевич, беря с пледа, которым он был накрыт, какую-то папку — Но, согласитесь, не редкость случаи, когда людям помогают выздороветь те, кто врачами никогда и не являлись. И наоборот — иногда врачи не в состоянии вылечить своих пациентов, несмотря на диплом, регалии и звания. Все относительно.

— С последним трудно не согласиться.

— Итак — хозяин дома открыл папку и перелистнул несколько страниц — Скромничаете вы, Александр Дмитриевич. Вот, например, милейшая Яна Феликсовна Вагнер, которая понесла после знакомства с вами, даром что все, кто мог, включая швейцарцев, твердили о невозможности подобного.

— У нас точно с ней ничего не было — заверил я его — Госпожа Вагнер не в моем вкусе и весовой категории.

— Так себе острота — заметил Илья Николаевич — Далее мелочи. А, вот. Мадрид, полтора года назад. Вы вытащили буквально с того света семилетнюю девчушку, которую сбила машина. Там уже и смерть зафиксировали.

Ага, а после в одном из питейных заведений, находящемся в Ла Латина, сбивчиво пытался объяснить своей Хозяйке что вот такой я дурак. Ну не обрастает у меня сердце шерстью, как не стараюсь. Получалось так себе, но она мне вроде поверила.

— Вена — прошелестел еще один листок — Тут у нас балерина вдруг на сцену вернулась, хоть до того без тросточки ходить не могла.

Тоже правда. Жозефине та балерина родственницей приходилась, по крайней мере она мне так сказала. Я же ей тогда еще верил, вот и помог девчонке немного. Там делов-то было на пять минут. Кстати, она еще и девственницей оказалась. Не Жозефина, разумеется, а балерина. Н-да. Никогда бы не подумал, что в Европе эдакое диво можно встретить. Славная девчушка эта Бертина, мы до сих пор иногда письмами обмениваемся.

— Снова Вена. Стокгольм. Нант — пальцы Ильи Николаевича переворачивали страницы дела — Бремен. Амстердам. Будапешт. Слушайте, вы изрядно поколесили по миру.

— Предпочитаю смотреть на историческое наследие человечества сам, а не глазами телепутешественников — пояснил я — Благо имелась такая возможность.

— Скорее — необходимость — поправил меня старик — До истинных деталей произошедшего с вами два года назад мои люди докопаться не смогли, и полную картину случившегося восстановить не удалось, но ясно одно — вы не просто так покинули Москву.

— Поверьте, причиной все же была элементарная охота к перемене мест.

— Весьма мучительное свойство, немногих добровольный крест — закончил пушкинскую фразу Илья Николаевич — Кстати, Александр Дмитриевич, а вы носите крест?

— Нет — немного удивился вопросу я — А это вы к чему спросили?

— Просто любопытно — хозяин дома закрыл папку и отложил ее в сторону — Да и в самом деле это не столь важно. Ну так что, Александр Дмитриевич? Мы договоримся?

— Хорошая у вас служба безопасности — я кивком указал на папку — Кое-кому следовало бы у них поучиться. И сегодня они меня приняли прямо безукоризненно.

— Невелика сложность — улыбнулся мне винирами Илья Николаевич — Особенно если точно знать, где и когда вы будете встречаться с друзьями.

— Сашка, они твой телефон слушают! — сообщила мне Жанна, причем отчего-то шепотом — Точно тебе говорю!

А то я после такой ремарки без нее бы не дотумкал до очевидного факта. Ну что за жизнь, что за времена? Никакой приватности не стало, все что можно переходит в общественное пользование.

— Саша, вон тот ваш тезка, предлагал мне привезти вас до мероприятия, но я решил, что это лишнее, потому и происходит наша встреча в столь поздний час — продолжил старик — Впрочем, я почти не сплю по ночам. Мысли покоя не дают. Не хочется умирать, Александр Дмитриевич. Очень не хочется. Потому повторю вопрос — мы поладим?

И вот что ему ответить? Да? Наверное, это было бы разумнее всего, потому что отказ с огромной вероятностью приведет к непоправимым повреждениям моего организма. Но с другой стороны, что, если я ему помочь не смогу? Лихоманки, к помощи которых придется прибегать, бабы капризные до ужаса. Ну да, Пухея не Трясуница, но кто ее знает? Опять же — с ней расплачиваться придется. И самое главное — гарантий тут ноль. Может этот старый хрен еще лет десять небо коптить будет, а, может, через пару недель загнется. Первое вероятнее, и намного, но с моим везением ручаться ни за что нельзя.

— Александр Дмитриевич, давайте не будем забавляться киношными играми из серии «ты сделаешь так, как я хочу». — расценил мое молчание по-своему Илья Николаевич — Впрочем, если желаете соблюсти традиции — извольте. Миша!

Стоящий слева от меня мужчина достал из наплечной кобуры пистолет и наставил его на мою ногу.

— Для начала он прострелит тебе правую коленную чашечку — сухо и буднично сообщил мне тот охранник, что сидел на переднем сидении такси, и кого хозяин дома назвал Сашей — Это больно, но не смертельно, плюс данная мера никак не повлияет на твои способности. Потом — вторую. Если ты герой и это не сработает, тобой займусь я, применив кое-какие свои навыки, а в это время несколько моих подчиненных отправятся в Теплый Стан. Какова их цель, думаю, ты понимаешь.

— Последнее было лишним — глянул на него — Это плохая идея и плохие слова. За них придется ответить, даю слово.

— Я всегда готов отвечать за то, что говорю — равнодушно произнес Саша и уставился на наручные часы — У тебя осталось двадцать пять секунд на принятие решения.

— Ну да, шаблонные методы, примитивные, но они почти всегда работают — миролюбиво заметил Илья Николаевич — Таковы законы бытия — сложное ломается, когда простое продолжает работать и работать. Но вы человек, как мне кажется, более чем разумный, потому предлагаю закончить этот…

— Да вы охренели совсем? — взвилась из кресла застывшая было в нем Жанна — Я вам дам сейчас коленную чашечку!

Она сияющей молнией скользнула по комнате, по дороге опрокинув вазу, стоящую на полу и сковырнув с полок десяток книг в глухих дореволюционных переплетах.

Старик на кровати подпрыгнул, когда ваза с грохотом разлетелась на осколки, охранники вздрогнули, а Саша подобрался, словно волк.

— Ты у меня сейчас сам себе чего-нибудь отстрелишь! — зло бросил Жанна, синева которой сменилась серебряным сиянием — Яйца, например. Или мозги себе вышибешь, если они у тебя есть!

Она вцепилась в руку Миши и, как мне показалось, без особых усилий, развернула ее так, что теперь пистолет был направлен не на меня, а на него самого.

— Какой интересный поворот — отметил старик на кровати — Ну-ну!

— Заканчивай! — мигом велел мне Саша, в руке которого тоже появилась оружие — Буду стрелять!

— Чего заканчивай? — я оперся спиной о стену и показал ему конечности — Ручки-то вот они. Ну, хочет парень себе пулю в рот пустить — его право. У нас свободная страна. Куда хуже, если бы он надумал своего принципала пристрелить, лишив его последнего времени, коим тот так дорожит. Вот это да. Вот тут беда была бы.

— Ясно — мигом сообразила куда я гну Жанна — Так даже лучше. Мне этот старпер сразу не понравился!

И несчастный Миша, на лице которого застыло непонимание, в тот же миг перевел дуло пистолета на своего работодателя.

Тут оживился и третий охранник, направивший свое оружие на коллегу, и, несомненно, готовый нажать курок сразу после команды начальника.

— Впечатляет — признался Илья Николаевич — Очень здорово. Я видел экстрасенсов, хороших, настоящих, но тут, конечно, совсем другое дело. Не соврали мне те, кто вас рекомендовал.

— Стрелять? — уточнила Жанна — Или как? Я долго его не удержу.

— Если не прекратишь, то я тебя убью — снова вступил в беседу Саша — Даю…

— Двадцать пять секунд — перебил его я — Слушай, ты, наверное, на самом деле хороший специалист, и, поверь, это все понимают. Но тут сложилась такая ситуация, с которой ты никогда не сталкивался. Нет зазорного в том, что ты не понимаешь, как действовать. Да и нельзя тебе меня убивать, шеф не велел. Верно же?

— Верно — подтвердил Илья Николаевич.

— Вот — я зевнул, прикрыв рот ладонью — К тому же если ты меня на самом деле убьешь, то в этом доме утром живых вообще не найдут. Ни одного. Вы все умрете, и это не шутка.

— Смерть — это только начало — произнес Илья Николаевич — Так ты, кажется, говорил Ряжскому?

— Что-то в этом роде — подтвердил я.

— И как же быть? — уточнил он — Будем умирать или договариваться?

— Присоединяюсь к вопросу — подала голос Жанна.

— О, легок на помине — глянув на экран зажужжавшего виброзвонком смартфона сообщил мне хозяин дома — Паша. Что-то поздно, обычно он себе такого не позволяет. Прошу прощения, поговорю, а после мы продолжим. Да, слушаю.

Разговор был недолгим, но, что меня немного смутило, Илья Николаевич при этом пару раз глянул на меня с каким-то странным выражением.

— Печально, печально — произнес он в трубку — Но ты держись, Паша. Держись.

Нажав «отбой», он на секунду задумался, а после рассмеялся. Смех, к слову, у него оказался довольно неприятным, не очень подходящим к его богатырскому сложению. Сухим каким-то, дробным.

— Н-да, ночь сюрпризов — сообщил он мне — Все, друзья мои, отомрите. Ситуация изменилась, причем коренным образом. Теперь, Александр Дмитриевич, не вы мне нужны, а я вам.

— По причине? — насторожился я.

— Ольга Ряжская мертва — придав лицу печальное выражение, сообщил мне старик — Павел звонил мне затем, чтобы сказать, что он снимает с себя полномочия посредника в общении между мной и вами, и на то есть веская причина. Он собирается вас убить, причем в самое ближайшее время.

— О-фи-геть! — выдала Жанна, отпуская руку Миши — Вот же!

— Ага — согласился с ней я, даже не подумав, что это слышат люди, находящиеся рядом.

— Чего-то такого от Паши в данной ситуации и следовало ожидать — пояснил Илья Николаевич — Нет-нет, никакой лебединой верности, тут другое. Ольгу он никогда не любил, как и кого-то другого, впрочем, тоже. Он всегда обожал только себя самое, с юности таким был, с той поры, когда я его вчерашним выпускником подобрал и к бизнесу приставил. Не скажу, что это большой грех или отрицательная черта, просто он вот такой. А еще он терпеть не может, когда у него кто-то что-то забирает. Неважно что — карандаш, контракт, тендер, жену. Его — это только его, и больше ничье. Пунктик такой. А тут прямо совпало!

— Самое досадное, что я тут вообще ни при чем.

— Уверен в этом — покивал хозяин дома — Но Ряжский считает по-другому, и его не переубедить. Да и не стану я этого делать. Зачем? Мы же не договорились.

— Проверь — поймав взгляд Жанны, шевельнул губами я.

— Ага — мигом смекнула та, оценивающе глянула на охранников, опустивших оружие и через секунду исчезла из вида, сообщив на прощание — Я быстро!

Э, нет, Илья Николаевич, таким как ты, на слово верить нельзя. Если все так, как сказано — буду думать и торговаться. А если нет… Что-то с тобой решать.

Хотя, ради правды, сотрудничать именно с этим человеком было бы куда выгоднее, чем с той же Ряжской. Возможности у него другие, куда большие. Вон, даже про мое заграничное турне его парни кое-какие детали раскопали, а это не так и просто. А уж про оставшуюся шестерку кладбищенских беглецов они мне вообще все, что можно, на тарелочке принесут. Все подробности выведают, от рождения до смерти.

Но Ряжская… Если сказанное правда, то мне в любом случае надо будет выяснить все до мельчайших деталей. В совпадения я не верю, в случайности тоже, а умирать еще несколько часов назад она точно не собиралась, и мне это известно лучше, чем кому-то другому. В автокатастрофу, пожар или в неправильно приготовленную рыбу фугу поверю. В то, что она дома легла в кровать и умерла — нет. Ни при каких условиях.

Кто-то ей помог, и мне надо знать кто именно. Не для того, чтобы отомстить. Чтобы разобраться, кто это так меня не любит. Били-то не по ней, а по мне, тут без вариантов.

Хотя и отомстить, наверное, тоже хочется. Да, Ряжская была хитрая и расчетливая, но мы худо-бедно ладили.

— Скажу очередную банальность, но пока за вашей спиной буду стоять я, Пашу можно не опасаться — доброжелательно произнес Илья Николаевич — Он не пойдет против меня. Он хорошо знает мое правило платить за подобное подобным. Рекомендую и вам взять его на вооружение, это идеальное средство разрешения ситуаций, в которых присутствует выбор. Разумеется, речь идет не о незнакомцах, речь идет об личном окружении, ближнем и дальнем. Не знаешь, как поступить с тем или иным человеком, так вспомни, чего он для тебя сделал больше — добра или зла. И все, решение вот оно.

— Уволен — сказал Саша Михаилу — С завтрашнего… Уже сегодняшнего дня.

— За что? — опешил охранник, только-только пришедший в себя.

— За непрофессионализм — пояснил Саша — Поняв, что не владеешь собой, ты должен был сразу же бросить пистолет на пол. Так ты обезопасил бы нас всех.

— Не желаете ли перекусить, Александр Дмитриевич? — предложил мне тем временем хозяин дома — А за трапезой мы обсудим сложившуюся ситуацию и придем к тому конечному решению, которое устроит всех. Уверен, оно есть.

Конечно есть. Я его отлично знаю. Ты собираешься убрать меня после того, как добьешься своей цели. Хотя, если честно, что тогда, что сейчас меня немного удивляет эта нелогичность. Раньше или позже годы и болезнь свое возьмут, а меня уже не будет.

Ох, чую Ряжский и тут накрутил хвостом!

— Есть не хочу — признался я — А вот чайку бы выпил. Много.

— Саша, распорядись — велел Илья Николаевич — Ну, а вы, Александр Дмитриевич… Скажите, может я вас просто Сашей стану называть? Разница в возрасте нам это позволяет делать.

— Бога ради — разрешил я — Как вам удобнее.

Чаю я и в самом деле выпил много, литра полтора. И вопросов мне было задано немало, причем каждый второй из них был с подковыркой и вел к тому, чтобы я ответил «да» этом старому и умному человеку. Иногда мне казалось, что он так дожимает меня на согласие, чтобы после сразу сказать: «Покон тому свидетель». Но я выкручивался и ждал возвращения Жанны. Мне надо было понять, какова ситуация на самом деле.

Она появилась где-то часа через два, и по ее лицу я понял — не соврал мне Илья Николаевич. Не видать мне теперь офиса в «Москва-сити», на который я было нацелился.

Почему?

Потому что Ольга Ряжская на самом деле мертва.

Глава 10

— Жива она — недовольно буркнула Жанна, устраиваясь за столом так, будто решила с нами чайку попить — А я-то уж было обрадовалась!

О как! Значит, блефовал гостеприимный хозяин? Вернее — умышленно вводил меня в заблуждение. Нет, ход неплохой, я же на самом деле, чего греха таить, сначала немного струхнул. Это Кузьма по Покону живет, он снайпера нанимать не станет, а Ряжский запросто на подобное решится. Или, того хуже, смахнут меня вот так же с улицы, как сегодня, посадят в машину, отвезут за город и там уж… Хотя нет, в данном случае шансов у меня будет не меньше, чем у тех, кто эту операцию осуществит.

Так что очень даже неплохая попытка со стороны Ильи Николаевича. Разумная.

— Одно хорошо — в коме она — продолжила свои речи Жанна, не обращая внимания на то, что одновременно с ней что-то говорит и мой новый знакомец. Вернее — потенциальный наниматель — Хоть что-то.

Совсем интересно получается. Нет, так дело не пойдет, надо мне с ней более обстоятельно все обсудить.

— Повторюсь, в этом доме вам, Александр, опасаться нечего — благодушно вещал тем временем Илья Николаевич, употребляя какой-то на редкость пахучий отвар из небольшой фаянсовой пиалки — Так сказать, мой дом — ваша крепость.

Да-да, все и так ясно. Я сижу тут, лечу вас, при необходимости мне будет предоставлено все, о чем попрошу, от самых редких трав до элитных проституток, причем в кратчайшие сроки. Надо будет — домой меня свозят, попутно, скорее всего изобразив сценку «спасение Фомы Неверующего от покушения». Ну, а попутно за это время добрый и участливый Илья Николаевич попробует мне на шею поводок надеть, не сильно тугой, но зато очень крепкий и надежный.

Вот только меня это все не слишком устраивает, особенно в свете полученной только что информации.

— И это прекрасно — одарил я собеседника самой обаятельной улыбкой из тех, что у меня в запасе имеются — Илья Николаевич, я тысячекратно извиняюсь, но где тут у вас уборная? Я ведь пива выпил немало, да еще вон, сверху чайком его заполировал. Если честно, из последних сил держусь.

— Да зачем же так себя мучать? — изумился старик — Саша, проводи нашего гостя туда, куда ему нужно.

Я глянул на Жанну, давая ей понять, что рассиживаться нечего, еще раз улыбнулся, теперь смущенно, и посеменил за охранником, придерживая руками живот. Да, выглядит это комично, но и пусть. Тем более, я вообще-то не совсем и соврал, зов природы, назовем его так, на самом деле имел место быть.

Туалет, как и все остальные помещения в этом доме, поражал своими размерами. На таких площадях среднестатистическая семья проживать может, как мне думается. А моя квартира так точно меньше.

— Значит — кома? — спросил я у Жанны, которая смотрелась в зеркало, которое ее, разумеется, и не думало отражать — Это точно?

— Сама слышала — с достоинством ответила девушка — Там Вагнер был, он это и сказал. «Павел, это кома. Более точный диагноз и прогноз дам тебе после клинических исследований».

Она очень точно изобразила интонации Петра Францевича, потому сомнений в том, что все было именно так, как она рассказывает, у меня даже не возникло.

— А что Ряжский? — глянув по сторонам и искренне надеясь на то, что тут нет камер и микрофонов, уточнил я — На самом деле в бешенстве?

— Не сказала бы — подумав, произнесла Жанна — Скорее, не знает, что делать. Но да, он думает, что это твоих рук дело. Так Вагнеру и заявил — это Смолин. И еще ругнулся матом.

— Плохо.

— Чего хорошего. А Вагнер, кстати, попытался его в этом разубедить. Не верит, что ты на такое способен. Рассказал о том, что вы днем с коматозницей в его клинике виделись, очень хорошо общались друг с другом, шутили. Раза три повторил, что причины убивать Ряжскую у тебя вообще никакой нет. Но этот хмырь все равно ему не поверил. Или поверил, но сделал вид, что это не так. Знаешь, он тебя здорово боится, потому ему пофиг — ты его жену убил, не ты… Не это главное.

— Ну да, ну да — пробормотал я — Главное, у него теперь есть веский повод, чтобы меня прикончить. И никто ему помешать не сможет, Ольга-то считай, что мертвая лежит.

— Александр Дмитриевич, у вас все в порядке? — послышался из-за двери приглушенный голос моего тезки-охранника.

— Не совсем — прокряхтел я — Еще, как назло, и манжет расслабило. Вы идите, не ждите, я обратную дорогу найду, не заблужусь. И обещаю — сбегать не стану.

— Так и не получится. Но я все же подожду вас тут.

— Дело ваше — не стал спорить я, и снова обратился к Жанне — Что-то еще?

— Саш, там в доме призрак был — немедленно произнесла она — Он, похоже, Ряжскую-то и оприходовал. Ну, в смысле…

— Да понятно в каком смысле — насторожился я — Что за призрак?

Кто-то из клевретов Кузьмы? Да вряд ли. Он просто не успел бы настолько быстро и меня найти, и такой тонкий план с подставой реализовать. А то, что это спланированная акция, ни малейших сомнений у меня не вызывало.

— Дядька — отозвалась Жанна — Немолодой, но сильно злой. У него вся начинка цветом как опал в том перстне, что тебе Генриетта на прощание подарила. Я как в комнату вошла, где Ряжская лежит, сразу его заметила, он рядом с кроватью стоял и хихикал. Потом увидел меня, кулаком погрозил, и в окно сиганул.

— Все страньше и страньше — я потер подбородок — Выходит, он тебя знал?

— Выходит — кивнула девушка — Но я его точно впервые видела. У меня же память фотографическая. Хотя лицо у него ничем не примечательное, мужик как мужик. У меня самого отец такой же, рядом поставь — за братьев сойдут. Единственное мой отец сутулится, а это прямой, как шпала. Может, он из бывших военных? Дядька мой тоже вот тоже сроду не гнулся, даром что давно в отставку вышел.

Кто же это может быть? Кроме Кузьмы с присными я вроде никому из призрачного мира на пятки не наступал. А те, с кем нелады были, мне ничем насвинячить не могут, потому что находятся в таких краях, откуда нет возврата.

Но факт есть факт, Ольгу все же загнал в кому неизвестный мне призрак. И метился он именно в меня.

Причем это сильный враг, что следует отметить особо. Он не стал убивать свою жертву, хотя мог, он предпочел окунуть ее в бесконечный сон. Я про такое читал, некоторые призраки на подобное способны, особенно те, кто живых ненавидят. И Жанну он не тронул, несмотря что та наверняка слабее его, то есть в стычке почти наверняка потерпела бы поражение. Нет, он дал ей увидеть себя, заранее зная, что девушка всё расскажет мне. И, скорее всего, сможет его опознать.

Разрозненные факты один за другим вставали на свои места, точно квадратики в старинной забаве «пятнашки», которую я в детстве нашел на чердаке нашего дачного дома. Вставали и потихоньку складывались в четкую картину происходящего.

Да, чуть не забыл. Мне же еще надо наведаться в лес около нашей дачи, я тамошнему хозяину посулил помощь с нейтрализацией душ залетных бандосов. Время пока есть, главное со всей этой суетой не забыть бы про данное обещание.

Ох, как же не вовремя одно на другое наложилось. Невероятно не вовремя.

— Уууух! — прорычал я и нажал на кнопку унитаза — Чертов соленый горох! Эк он меня!

Жанна негромко рассмеялась.

— Я тебе одну фотку покажу, как домой приедем — пообещал я ей — Дядьку этого на ней поищешь.

— Если — отозвалась она — Если приедем. Как по мне, так тебе отсюда лучше не высовываться пока. Когда я уже собиралась из дома уходить, то слышала, как Ряжский велел своему главному охраннику тебя убить. И обещал ему, что никаких проблем с законом у того не будет. Говорю же — он тебя ненавидит и боится, потому жалеть не станет.

— Здесь сидеть до бесконечности тоже не вариант — возразил я ей — Да и Ольге надо бы помочь.

— Зачем? — всплеснула руками девушка — Она тебе кто? Прилепилась к тебе как комар, и тянет, тянет кровь. А ты добренький, всегда подхватываешься, как она тебя позовет, бежишь, язык набок свесивши. И сестру вылечишь, и подруге залететь поможешь, и еще невесть чего сделаешь. Лежит она сейчас колода колодой, вот и пусть лежит! Нам меньше хлопот.

— Если Ольга проснется, ее муженек меня пальцем не тронет — пояснил я — А так придется жить и гадать, что и с какой стороны мне прилетит.

— Дядька, у которого мы в гостях, круче Ряжских обеих, вместе взятых — сообщила мне Жанна — Конечно, и жопу он нам, если что, устроит куда большую, но в плане пользы сейчас лучше держаться рядом с ним. Он на этого Павла только глянет, тот сразу под диван забьется, как насравший в тапочки кот. А если совсем жареным запахнет, то свалим за границу.

Все так, все правильно. Только мне к Ряжской надо наведаться не только за тем, чтобы ее вылечить. Уверен, где-то рядом с ней непременно станет ошиваться тот, кто ее в кому определил. Он знает, что я приду, он меня ждет, наверняка и ловушку какую-то приготовил. Но это ладно, это фигня. Главное, что наши желания полностью совпадают, мне тоже очень хочется с этим товарищем о жизни и судьбе пообщаться. Особенно, если это именно тот, о ком я думаю.

Вот только сначала надо выяснить, как Ольгу с той стороны сознания обратно вернуть. В моей книге о том ни слова не сказано. Есть только рассказ о том, что такое возможно, что бесплотная тень при известном желании и умении может отправить живую душу бродить по серым полям Нави. Но зато я знаю, кто меня сможет на этот счет просветить. А, может, даже и помочь.

Но это все потом. Сейчас надо решить, что мне Илье свет Николаевичу ответить. Хотя — чего юлить? Все я уже для себя решил. Да и к мнению Жанны прислушаться не грех, она чем дальше, тем чаще путные вещи подсказывает. Повзрослела шебутная девица, которую я несколько лет назад отчего-то пожалел, помудрела. Вот как смерть людей меняет!

— Когда я уеду, останешься здесь — велел я ей — Наверняка он с кем-то да обсудит нашу беседу, глядишь, чего интересное и сболтнет.

— Ясненько — Жанна изобразила нечто вроде стойки «смирно» — Будет сделано. Ты бы шел отсюда. Не дразни гусей.

— Уффф — громко произнес я, открывая дверь туалета и на ходу демонстративно застегивая ремень — Думал, весь выйду.

— Это те детали, которые мне знать ни к чему — равнодушно ответил мне охранник — Следуйте за мной.

Илья Николаевич за то время, что я провел в уборной, допил свой пахучий отвар и сейчас, нацепив на нос очки, что-то читал на экране планшета.

— Потряхивает рынок — сообщил он мне, когда я снова уселся за стол — Как и всегда в конце весны. Итак, Александр Дмитриевич… Послушайте, можно я буду звать вас просто Сашей? Вы молоды, зачем же вас старить эдаким обращением?

— Если вам так удобнее, то бога ради — разрешил я — Ничего не имею против.

— Так что, Саша, мы договоримся?

— Вопрос только в том, чего именно вы от меня ожидаете — уклончиво ответил я — Конкретики хотелось бы.

— Что ожидаю? — хозяин дома положил планшет на стол — Племянница покойной Олечки Ряжской по идее, пару дней как должна была из палаты переселиться в морг, я навел справки, это абсолютно точно так. Вместо этого ее возят на улицу гулять и она даже стала употреблять твердую пищу. Если вы для меня сделаете то же самое, что для нее, то, скорее всего, я снова бегать начну. Ну, или, как минимум, вернусь к тому образу жизни, который вел пару-тройку лет назад, с определенным ограничениями для здоровья, но все же пригодному для более-менее нормального функционирования. Не буду прикован к кровати и аппаратам. Тяжело, знаете ли, управлять делом удаленно, теперь я это точно знаю. Не углядишь за всем. Предоставьте мне подобный результат хотя бы лет на десять — и нашу сделку можно будет считать совершившейся.

— С этим все ясно. Но хотелось бы понять, каков мой интерес в упомянутой сделке?

— Для начала безопасность в сложившейся ситуации, что уже само по себе немало — загнул один палец Илья Николаевич — Повторюсь — пока за вашей спиной стою я, вам не стоит никого и ничего бояться. Ни Ряжского, ни представителей власти.

— Да, собственно, мне не сильно и страшно — отпив чаю, сообщил ему я — Давайте так — властей я точно не боюсь, поскольку закон не нарушаю. Что до Ряжского… Так это в Москве он может быть опасен, здесь у него есть рычаги воздействия. Но где-нибудь на Средней Волге или в Пермском крае на его влияние и капитал все чихать хотели. А уж за Уральским Хребтом он вообще никто, и звать его никак. Там другая жизнь, другие правила. Ну, а я парень не балованный, мне без устриц и утреннего рафа на миндальном молоке прожить несложно. Я и так их не употребляю. Потому, если понадобится, я Москву, к примеру, на Канск в качестве места проживания сменю как нечего делать. Может оно и к лучшему, чем дальше от столиц, тем экология лучше, а люди честнее во всех своих проявлениях. И без куска хлеба не останусь, работа для меня всегда найдется. Страшно тому должно быть, у кого профессия бестолковая, когда воздух из воздуха делаешь.

— А соглашусь — эдак залихватски произнес Илья Николаевич — Тогда что же вам надо, дорогой целитель? Просто назовите цену — и вы ее получите.

По сути, это момент истины. Если я называю цену, сделка, считай, завершена. Впрочем, не мытьем, так катаньем этот старый хрыч меня все равно к ней приведет, это ясно. Ему терять нечего, а мне еще одна война сейчас не нужна, и так проблем выше крыше. Опять же, как ресурсный источник он куда выгоднее той же Ряжской. Единственное — надо четкие границы очертить. Досюда — ручаюсь за результат. Дальше — не факт. С Пухеей-то еще договариваться надо.

Правда, у меня есть свободный кусочек мандрагыра, тот, что я от Дарьи Семеновны получил в качестве гонорара. Ну, вылечить он товарища не вылечит, больно корень юн, но боли временно купирует и общее состояние тонизирует. С Бэллой я его использовать не мог, а вот тут самое то.

— Не стесняйтесь, Саша — подбодрил меня хозяин дома, расценив мое молчание по-своему — Если гонорар окажется слишком велик, я об этом вам скажу.

— Гонорар? — глянул на него я — С гонораром все просто. Вы дадите мне слово, что выполните семь моих желаний. Не больше, не меньше. Разумеется, я не стану у вас требовать чего-то невозможного, вроде отправки меня на Марс или устройства дворцового переворота где-нибудь в Лесото, с последующим объявлением меня тамошним королем. Нет, это будут вполне выполнимые вещи. Может, мне понадобятся деньги, может, какая-то серьезная услуга. Отдельно замечу — серьезная. Просто если мы договоримся, по мелочам вас время от времени дергать стану непременно, уж не обессудьте, но в общий счет они не пойдут. Я не знаю, что мне может понадобиться в процессе лечения. Есть некоторые ингредиенты, которые в нашей стране достать трудно или очень затратно, а то и вовсе незаконно. Опять же мне может понадобится кое-какая информация о тех или иных людях, тут тоже без ваших ресурсов не обойтись.

— Насчет Лесото вы зря — усмехнулся Илья Николаевич — В принципе здесь как раз нет ничего невозможного. Монархия — самая неустойчивая форма государственного правления, для ее свержения нужны лишь деньги и толковые люди. Ну, и какое-то время. Но это все частности. Саша, у меня вот какой вопрос. Вы в самом деле поверите мне на слово? Вот так просто?

— Ну да — я взял из вазочки печеньку и хрупнул ей — Мне договора и контракты ни к чему, просто ударим по рукам, как между людьми издавна водится, вот и все. А после я выполню свою часть договора, вы — свою. Если же у меня ничего не получится, а вероятность подобного, разумеется, есть, то вы мне ничего не будете должны, каждый останется при своем интересе.

— В наше время в подобное почти не верится.

— И зря. Так удобнее — я стряхнул с майки крошки — Да и потом — какой смысл нам друг другу врать? Мы оба работаем на результат. Ваше выздоровление решит мои вновь возникшие проблемы и потенциально снимет часть тех, что появятся в будущем. И у вас есть прямой резон меня не обманывать. Просто, потому что если вы так поступите, то очень быстро лишитесь всего, что приобрели моими трудами.

— То есть, болезнь снова вернется? — уточнил Илья Николаевич.

— Ну да — кивнул я — Причем в удвоенном, если не утроенном виде, что с учетом вашего нынешнего состояния, по сути, смертный приговор. Саша, не дергайтесь вы. Это не угрозы, не страшилки, я просто говорю так, как оно есть на самом деле, вот и все. Вернее — как будет. И еще — коли я вдруг попаду под машину или утону в ванной, причем сделано это будет именно вашими стараниями и трудами ваших людей, то и в этом случае для вас все кончится плохо, имейте в виду. И даже хуже. Разумеется, вы можете счесть мои слова блефом, но поверьте — я не вру. Мне оно ни к чему.

— И даже хуже — это как? — неовзмутимо осведомился Илья Николаевич.

— Ну, вы же сами цитировали мои слова, сказанные Ряжскому — отпил остывшего чаю я — Насчет того, что смерть — это только начало. А дальше сами додумывайте.

— А если вы сами умрете? — вдруг спросил охранник Саша, стоявший неподалеку — Без нашей помощи? На самом деле несчастный случай, или, к примеру, инфаркт?

— Тогда и неприятностей ждать не стоит — глянул я на него — Ни вашему принципалу, ни тому, кто занимался организацией приказа, ни исполнителю. Не встретимся мы с ними там, за туманной пеленой. Каждый пойдет своей дорогой и в свое время.

Чушь, конечно, несу полную, но, судя по всему, она работает. И потенциальный работодатель призадумался, и Саша вон, напрягся.

А тут еще умница Жанна ложечку чайную со стола сбросила, так от ее звона о пол, и тот, и другой аж подпрыгнули на месте.

— Ну так что, договор? — я встал, подошел к хозяину дома и протянул ему свою руку — Или вам надо еще немного подумать? Если так, то не вопрос. Просто, если честно, мне очень спать хочется.

Молчал Илья Николаевич, что-то прикидывал, не глядя на меня. Ну, оно понятно, на ходу переобуваться приходится. До того все выходило замечательно — я, если повезет, выполню требуемое, а после отправлюсь на дно водоема в Подмосковье или в котлован строящегося дома. Всем хорошо, все довольны.

А тут вот, накладка выходит. И, главное, может я все же вру? Может, не случится ничего после смерти — и моей, и вообще?

Но если — да? Если все же случится?

Да еще какие-то семь желаний. Та еще чушь несусветная.

Тут любой человек призадумается, будь он хоть десяти пядей во лбу. Кстати, лично я не согласился бы. Ни за что.

— Ладно, поеду домой — я зевнул, прикрыв до того протянутой рукой рот — Надо поспать хоть немного. День ожидается шумный, сложный, разъездов много. Опять же — надо Ольгу навестить, поговорить с ней. Авось, на мой зов она и вернется.

— В морге? — хитро сверкнул глазами Илья Николаевич.

— В клинике Вагнера — поправил его я — Соврал вам Паша Ряжский. Она не мертва, а в коме. Вот такой приятный нежданчик.

Все же есть у тебя нервы, старик. Есть. Вон, бусинки пота на лбу выступили.

— Те семь желаний, что я буду должен, не должны касаться моего бизнеса, моей семьи и моей будущности — размеренно произнес он, явно оценив демарш с информацией про Ряжскую — Все мое останется моим.

— Хорошо — согласился я — Единственное — мне деньги могут понадобится. Они же тоже ваши?

— С деньгами мы как-нибудь, да разберемся.

— Да, вот еще что — я кротко улыбнулся — Если понадобится чья-то жизнь, вы не станете вместо этого рассказывать мне про любовь к ближнему?

— Разумеется нет — старик протянул мне ладонь — Этот вопрос решить еще проще, чем денежный.

— Тогда договорились — наши ладони соприкоснулись — А теперь мне бы домой поехать. Довезут меня ваши мальчики?

— Разумеется — подтвердил Илья Николаевич — Они в вашем распоряжении, Саша. Но я бы все же советовал остаться здесь. У меня в доме три гостевые спальни, выбирайте любую. И вам меньше суеты, и мне так спокойнее.

— Да нет, я все же домой. И еще — не забудьте позвонить Ряжскому, уведомить его о том, что теперь я лицо неприкасаемое. Хорошо бы добавить пару слов про то, что моя смерть в принципе тождественна его самоубийству. Больно уж он товарищ пакостный.

— Разумеется — кивнул старик — Сейчас и наберу.

— Два ночи — глянул я на экран смартфона — Не поздновато? Хотя, с учетом произошедших событий…

— Дрыхнет он — уверенно заявил Илья Николаевич — Уж поверьте. Сплавил жену к Вагнерам, и сразу спать завалился. Паша стопроцентный эгоцентрист, ему нет дела ни до кого, кроме себя. Но мне это как-то безразлично. Проснется как миленький. Что-то еще?

— Пожалуй, на этом все — зябко повел плечами я — Прохладно у вас как. А, нет, есть еще один вопрос, который, возможно, перейдет в просьбу. Скажем так — небольшой аванс. Скажите, а есть у вас возможность остановить строительство коттеджного поселка в дальнем Подмосковье? Там просто нацелились лес вырубать, болота осушать, животный мир весь распугали. Губят экологию. Жалко!

— Саша, вы сейчас ткнули пальцем в небо и спросили у меня, что это за звезда. Что я вам отвечу, ничего толком не зная? Разве что — может да, может нет. Сообщите мне, где именно ведется строительство, кто застройщик, прочие установочные данные, и тогда появится какая-то ясность.

— Завтра… Вернее, уже сегодня все будет. Я вам смс напишу, если номер телефона дадите.

— Дам, дам — Илья Николаевич поморщился, как видно от боли — А еще вот что — услуга за услугу. Вы там Ольге лесопилку сосватали, к которой полный производственный комплекс прилагается, верно?

— Есть такое.

— Ей, понятное дело, нынче не до сделки, а актив между тем интересный. Перспективный актив. Не ровен час, уступит его владелица за копейки какому-нибудь прохиндею, который ее еще и с оплатой надует. Так, может…

— Мы с Ольгой Михайловной договорились о том, что я получу комиссионные в размере трех процентов от суммы сделки — перебил я его — Данное условие остается в силе?

— Разумеется — кивнул Илья Николаевич — Саша, дашь нашему гостю контакты Соболева, этой сделкой будет заниматься он. И предупреди о том, чтобы к даме, которая является продавцом, отнеслись со всем возможным уважением. Все же у женщины горе, муж погиб.

Мне осталось только мысленно поаплодировать этому старикану. Я вот еще ничего не получил, а он уже в плюсе. Нет, положительно надо с ним быть максимально осторожным. Ведь на ходу же человек подметки режет!

— Не тяни — на прощание сказал мне мой новый партнер, переходя при этом на «ты». Уверен, что это неспроста, так он мне пытается навязать свою игру, свою политику, указать на то место в системе координат, которое я отныне занимаю. Ладно, пусть. Пока — пусть — Мне все хуже. А самое скверное — мысли. Боль пока еще можно забить медикаментами, а вот мысли из головы никак не выкинуть, и это убивает меня куда вернее, чем любая хворь.

— Мысль материальна — отозвался я — Но тут ничего не поделаешь. Голова не утюг, ее из розетки не выключишь. Но если что, могу порекомендовать старинный рецепт.

— Какой?

— Откупорите вина бутылку. Или перечтите «Женитьбу Фигаро».

Большой человек посмеялся, мы обменялись рукопожатием, и я отправился вниз, туда, где меня ждала машина.

Усевшись в салон, я сразу же аккуратно постукал пальчиком по плечу того охранника, который отправился со мной.

— Да? — повернулся он — Что-то не так?

— Все так — заверил его я — Единственное, мы чуть расширим маршрут. Не сразу меня домой повезем, сначала в одном место заскочим. Надо мне кое с кем повидаться.

— Так ночь же? Все спят.

— Ничего, те, к кому я еду для беседы, наверняка бодрствуют.

— Хорошо — согласился охранник — Как скажете.

— Какой адрес? — поинтересовался водитель.

Я выполнил его просьбу, и не без удовольствия стал ожидать его реакцию.

— Так это кладбище? — оправдал мои предположения шофер — Вы ничего не перепутали?

— Нет — кротко подтвердил свои слова я — Именно туда нам и надо. Самое времечко!

Что примечательно — молчание в машине стояло буквально гробовое, причем все то время, что мы добирались до пункта назначения. Не знаю уж, о чем размышляли мои попутчики, а я в какой-то момент провалился в полудрему, ту, когда вроде и спишь, но вроде и нет.

— Приехали — вырвал меня из этого зыбкого состояния голос водителя — Что дальше?

— Дальше вы ждете меня тут — потянувшись, произнес я — Постараюсь управиться побыстрее. А вы куда собрались?

Этот вопрос я адресовал охраннику, который тоже нацелился вылезать из машины.

— С вами — лаконично ответил тот.

— А не страшно? — сдвинул брови я — Место-то жуткое!

— Нет — ответил он — И не такое видал. Да и не верю я в разные страсти-мордасти. Как говорится, живых бояться надо.

— Уважаю. Но все же останьтесь тут. Живые мне там угрожать не могут, а мертвых я, как и вы, не сильно опасаюсь.

На территорию кладбища я проник через давно знакомый мне лаз и, само собой, сразу же нос к носу столкнулся с Павликом.

— Ты за мной? — требовательно осведомился у меня малец.

— Пока нет — чуть помедлив, ответил ему я — Но это вопрос времени.

Размышлял я на его счет, было. И по любому выходило, что там, на воле, он мне пока не нужен. И дела для него нет, и пристроить мне его пока некуда. В свой дом я его не поведу ни под каким предлогом, а у подъезда, подобно Анатолию, этот негодник сидеть не станет, не тот у него характер. Непременно начнет гадости окружающим творить, причем даже в том случае, если я свяжу его клятвой. Любой запрет как-то можно обойти, мне ли этого не знать?

Так что пусть пока тут побудет, для общего спокойствия. И так проблем целый ворох, не хватало еще за него перед кем-то ответ держать.

Было заметно, что мой ответ парню не понравился, но никаких реплик на этот счет от него не последовало.

Зато как эмоционально мне встретил его повелитель, местный Хозяин Кладбища!

— Ведьмак! — буквально взревел он, только приметив меня неподалеку от своего трона — Да как ты посмел?

— Мое почтение — приложив ладонь к груди, я обозначил неглубокий, но все же почтительный поклон — Все сделано с вашего разрешения.

Не знаю, что именно этот страхолюд имеет в виду, но сейчас я и словом не соврал. У меня действительно есть разрешения почти на все, что связано с ним и его кладбищем.

— Ты кому отдал души тех негодяев, которые покинули мои владения? — продолжил возмущаться местный повелитель — А? Что, думал, я не узнаю?

— Если честно, даже не размышлял на данную тему — признался я — Не видел в этом ни малейшего смысла.

— Нет смысла? — Хозяин Кладбища даже с трона привстал, так разгневался — Даже так?

— А что, собственно, такого? — миролюбиво поинтересовался у него я — Все же согласовано. Вы высказали пожелание отправить в небытие девять беглецов. Верно? Верно. Двое из них уже наказаны. Кстати — сделано это было в крайне короткий срок, как по мне. Если дальше так пойдет, я не в назначенное вами время управлюсь, а куда быстрее. Так вот. Вопрос утилизации душ тоже был обговорен. Я спросил у вас, мол, можно? Вы сказали «да». В чем проблема-то?

— Ты не сказал, кому эти души отдашь! — рыкнул гигант в черном — Я не знал, что их получит Морана!

— Ну вот так — развел я руки в стороны — У каждого свои привязанности. Мне захотелось побаловать богиню душами злодеев. Кстати, это куда более жесткая кара за их проступок перед вами, чем просто уход в небытие. Стать пищей богини, как мне кажется, то еще удовольствие. Опять же — я могу довести до ее сведения, кому именно она отчасти обязана столь приятной трапезой.

— Уж будь любезен! — проворчал Хозяин Кладбища, вновь плюхаясь на трон — И не позволяй себе впредь подобных вольностей!

— Хорошо — согласился я — Но оставшихся-то семерых могу по тому же адресу отправить?

— Будь по-твоему — разрешил умрун — И гляди у меня!

— Непременно — пообещал я, глянув на быстро светлеющее небо — А еще один вопрос можно? Личного характера? Просто трудно отыскать в Ночи кого-то кто так же, как вы, разбирался бы в тонкостях смерти и посмертия.

— Личного? — изумился костяной царь — Ты? Мне? Ну хорошо, спрашивай.

— Скажите — я подошел к нему поближе — А правду говорят, что матерый дух в состоянии человека в кому вогнать?

Глава 11

— Куда вогнать? — уточнил у меня Костяной царь — Изъясняйся понятнее, ведьмак.

— В сон, который точно смерть — поняв свою ошибку, поправился я — Когда человек дышит через два раза на третий и незаметно, а все вокруг думают, что он помер.

— Случается такое — качнулся черный капюшон — У меня эдаких бедолаг изредка хоронят. Раньше чаще подобная нелепица выходила, но и сейчас нет-нет, да и бывает.

Ясное дело. Раньше всех в гробах под землю определяли, а теперь чаще кремируют, потому точный процент невезучих граждан определить сложно.

— Не по нраву мне, когда подобное происходит — прогудел умрун — Непонятно, что с такими насельниками делать, понимаешь. Владения вроде как мои, все местные обитатели — тоже. Но исключительно те, что уже окончили свой земной путь, причем так, как должно. А эти ни туда, ни сюда. Добро еще, если местные служители их откопать сумеют прежде, чем те по второму разу помрут. А коли нет? Кому их душа должна отойти? Мне или же… Ну, неважно, тебе ни к чему знать то, чего знать не стоит.

— И все-таки — вкрадчиво почти прошептал я — Бывает такое, что призрак может человека вот в такой сон погрузить?

— Бывает, бывает — чуть раздраженно отозвался Хозяин кладбища — Слыхал я о таком. И даже видел пару раз в совсем уж давние времена.

— И как тогда его вернуть сюда, на белый свет? С обычными все ясно, они или проснутся, или уснут навсегда. Но здесь ведь наверняка не так все просто, ведь их души не в забытье пребывают, а по серым равнинам Нави в туманах бродят.

— Ну вот, сам же на свой вопрос ответил — красные глаза умруна двумя звездами сверкнули из — под капюшона — Надо туда, в Навь сходить, да пинками душу обратно в тело и загнать.

— Легко сказать — чуть опешил я — Так дороги же закрыты! Захоти я туда попасть, то не смог бы. Да и не нужен мне такой туризм, ну его нафиг.

— Ты и не сможешь — подтвердил Хозяин Кладбища — Пока живой. Ты дитя другого мироздания, тебе пути в Навь и Явь нету. Хотя… Ежели из тебя со знанием дела и верными словами душу вырвать…

— Не надо из меня ничего вырывать! — не дослушав его, сразу открестился я — Ни к чему это!

— Тогда никак — покладисто подытожил умрун, помолчал пару секунд и уточнил — Тебе никак. Твой дом тут, твой мир тут, нечего тебе там делать.

— Значит, кому-то все же можно? — уцепился я за его слова.

— Вестимо — похлопал костистыми лапами по подлокотникам трона мой собеседник — Сноходцы из матерых, проведя ритуал, туда могут ненадолго заглянуть. Зарянники по весне да осени туда-сюда и сами шастают, и дурачков, жадных до простой наживы, с собой на туманные равнины уводят безвозвратно. Мары, опять же, темные пути, ведущие в самое сердце туманной трясины, ведают. Только не думаю, что ты кого-то из перечисленных не то, что подрядишь на работу, а и вовсе найдешь. Про сноходцев толковых я с позатого века не слыхал, должно исчезло их племя совсем. Зарянники свой весенний урок давно выполнили, ушли в Навь и двери за собой до осени притворили. Ну, а про мар и говорить нечего. Да и неблагодарное дело с ними связываться, больно высока может оказаться плата.

— Это да — согласился я, мысленно потирая руки. Хоть где-то, хоть в чем-то повезло. Ниточка, пусть тонкая и ненадежная, но все же ведущая к Ряжской, которую занесло невесть куда, оказалась в моих руках.

Бесспорно, новый контракт со страшной девочкой меня изначально не очень-то бодрил, но, во-первых, та мне кое-что должна, а во-вторых, все равно придется Ольгу Михайловну вытаскивать на белый свет. Живая она мне пока нужнее, чем мертвая. И как ошейник, который придержит в узде ее муженька, и как источник информации. Слишком непростой персонаж этот Илья Николаевич, слишком многозначный, без Ряжской мне здесь никак не обойтись. Ясно, что она всего знать не может, но кое-что лучше, чем ничего. Ясно, что я в его дом нынче же Анатолия денька на три-четыре определю, пусть там поживет, послушает, посмотрит. Но этого мало.

Опять же, можно совместить приятное с полезным. Это я про беседу с Марой, есть у меня для нее еще кое-что.

— И еще — тонкие, обманчиво хрупкие и невероятно сильные пальцы Костяного царя цапнули меня за плечо — Не стоит заигрывать с Мораной, ведьмак. Мы не друзья, и ими никогда не станем, но этот совет я даю тебе именно что по-дружески. Она отлично умеет внушать смертным почтение к себе, когда добром, когда страхом. Но в конце концов она всегда пожирает тех, кого приблизила к себе. Кого раньше, кого позже, но — всегда. Не бывает по-другому.

— Пожирает? — пробормотал я.

— Смертью это не назвать — пророкотал глухой голос — А более верного слова подобрать не сумею.

Короче, обескуражил меня под конец Хозяин кладбища. Нет, я Моране с самого начала не доверял, чего скрывать, но все равно на душе стало как-то маятно. Не хочу я, чтобы меня пожирали. Не прельщает меня подобная перспектива.

— Что-то случилось? — как видно заметив, что настроение у меня подпортилось, спросил охранник Ильи Николаевича — Какие-то проблемы?

— Ну да — ответил я, поудобнее устроившись на заднем сидении — Пора бы городу лицом к кладбищам повернуться, какие-то фонды на их благоустройство выделить. Вы бы сказали про это своему патрону. Наверняка же он в большие кабинеты вхож.

На этом наша беседа закончилась, до самого дома ни он, ни водитель слова не промолвили, только попрощались со мной, когда я из автомобиля вылез.

— Хозяин — окликнул меня Анатолий, как всегда сидевший на скамейке — Дело есть!

— Есть, Толя, на заду шерсть — устало ответил ему я, но все же пристроился рядом с ним — Пусть редкая, зато своя. Чего случилось?

— Тут сегодня один тип ошивался днем — пробубнил он — Туда-сюда ходил вокруг твоего подъезда. И он — как я!

— Как ты — что? Как ты мужчина, как ты бывший таксист, как ты шатен? Выражайся точнее.

— Призрак он — пояснил Анатолий — Причем какой-то неприветливый. Я его окликнул, когда тот пятый круг наматывал, мол, иди сюда, потрещим, а он нехорошо так на меня глянул и быстро смотался. Вот я и думаю — чего ему тут понадобилось?

— Хороший вопрос — согласился с ним я — Благодарю за внимательность.

— А Жанна где? — поинтересовался мой новый слуга — Опять гулять по магазинам убежала?

— Жанна сейчас в одном милом доме приглядывает за его хозяином. А завтра, к слову, ее там сменишь ты. Будешь слушать, смотреть и запоминать все, что так или иначе связано со мной. Как имя мое услышал — так ушки торчком, ясно?

— Ясно — кивнул Анатолий — А где этот дом? Адрес бы.

— Жанна тебя завтра туда отведет — пояснил я — Все, пойду наверх. Так устал, что с ног валюсь.

Интересно, кто это рядом с моим домом ошивался и с какой целью? Совсем не факт, разумеется, что этот призрак мне враг. Еще в те времена, когда я не смылся от греха подальше за границу, сюда то и дело наведывались подобные визитеры, отчего-то уверенные, что я обязательно их выслушаю и сделаю то, что они просят. Москва город небольшой, хоть и мегаполис, упорный и коммуникабельный человек что при жизни, что после смерти всегда добьется своей цели. Анатолий вот уселся в свою бывшую машину и сидел там бирюк бирюком, не глядя по сторонам. А один ушлый покойный коммерц, помню, настолько хотел отомстить своему партнеру, который его на тот свет отправил, что всю столицу на уши поставил, разузнал о том, что я есть, провел форменное следствие, нашел мой дом, и так меня за неделю достал с просьбами о содействии, что я сдался и сообщил через Нифонтова кому следует о «серых» схемах, которые в их совместном бизнесе использовались. А ребята шалили ого-го как, перегоняя очень серьезные суммы в офшоры. Правда, из вредности не дал посмотреть ему на плоды трудов и отправил в конечный пункт прибытия. Партнер, кстати, даже до суда не дожил и помер от инфаркта в СИЗО. Уж не знаю, сам или помогли, в коротенькой сетевой новостной заметке про это ничего не написали.

Так что это может быть кто угодно. Но симптомчик все равно тревожный, нехороший. Впору хоть квартиру меняй. Только не хочется. Тут мой дом, тут обчество, да и вообще…

В квартире царили темнота и тишина, которую нарушало только похрапывание Родьки, которое доносилось из комнаты. Но обо мне слуга не забыл, поскольку на кухне я обнаружил кастрюлю с еще теплым рассольником. Надо же, отвлекся он, стало быть, от компьютера, да и позаботился о хозяине. Одно только непонятно — где он соленые огурцы взял? Хотя чего тут неясного, опять небось у кого-то из соседей из холодильника спер. Куда только подъездный смотрит?

Кстати, о нем.

— Вавила Силыч — постучал я по стене — Загляни, коли не спишь. Дело есть. Неотложное.

За холодильником раздалось шуршание, а секундой позже передо мной появился немного сонный смотритель нашего подъезда.

— Ты чего полуношничаешь, Александр? — уточнил он у меня — Час волка на дворе, в эдакое время только тати одни и не спят. Вон, даже молодожены со второго этажа и те угомонились со своими ахами да вздохами.

— Их время день, мое — ночь — пояснил ему я — Хотя спать, конечно, хочется.

— Так и ложись.

— Не могу, надо еще кое с кем пообщаться. Собственно, Вавила Силыч, я потому тебя и позвал. Ну, чтобы извиниться за причиненные моральные неудобства.

— Опять ты какую-то пакость в дом приведешь! — недовольно буркнул мой собеседник — Причем догадываюсь, какую именно. Стало быть, снова Кузьмич филином на меня гукать станет, что в подъезде невесть что творится!

— Если чего, то сам готов перед ним ответ держать — предложил я — Не проблема. Ты же тут вообще ни при чем, верно?

Ничего мне на этот Вавила Силыч не ответил, только глянул невесело, короткопалой рукой махнул, да и ввинтился в цель между плитой и столешницей.

Надо будет ему торт купить, что ли? А лучше заказать. Плотный, калорийный, с розочками из масляного крема и щедро пропитанным коньячком бисквитом. Я заметил, что подъездные именно такую кондитерку любят более всего.

Решив, что так и сделаю в ближайшее же время, я направился в комнату, туда, где под креслом упоительно безмятежно похрапывал мой слуга.

— Подьем — нагнувшись, я дернул его за заднюю правую лапу — Родька, да проснись ты!

Лапа дернулась, чуть не засветив мне в нос, но этот мохнатый лентяй даже и не подумал открывать глаза.

— Сейчас водой оболью — пригрозил я ему — Хотя — нет. Сейчас к нехорошей маме сетевую плату из компа выну, шиш ты тогда фотки голых человечиц рассматривать сможешь.

— Да мне они даром не нужны — проворчал Родька — Все, все, проснулся я.

— Дай мне еще один «поп-ит» из твоих запасов — потребовал я — Да поживее.

— Нуууу! — заныл тот — У меня их всего-ничего и все любимые.

— Поговори мне еще! — распрямился я — Знаешь, у меня эта ночь не очень сложилась, не хватало еще с тобой, собственным слугой, отношения выяснять. Правы люди — много ты воли себе взял! Если сейчас же не выполнишь мой приказ, я тебя из своего дома и своей жизни изгоню, ясно? А на твое место вон, Афоньку одноглазого возьму.

Никогда я еще так с ним не разговаривал, и, может, если бы не непомерная усталость, что навалилась на мои плечи, не стал бы. Но тут, видно, звезды сошлись, не исключено что те самые, что одна за другой гасли на светлеющем небосклоне.

— Сей момент — и в голосе Родьки, как ни странно, я услышал какие-то новые нотки, которых раньше не было — Щас!

Он лохматым клубочком метнулся к шкафу, чем-то там громыхнул, а после вернулся обратно, держа в лапах пригоршню разноцветных игрушек.

— Во! — высыпал слуга мне их под ноги — Выбирай любую, хозяин! Или все забирай, мне не жалко.

— Все-то мне накой? — я нагнулся и взял одну из безделушек, среднюю по размеру — Этого хватит. Иди уж, досыпай.

— Как повелишь — Родька отволок свои пожитки обратно в шкаф, а после забился под кресло.

Мне отчего-то стало неловко, будто я что-то нехорошее сделал, постыдное. Ну да, этот мохнатый прохиндей не подарок, иногда вреда от него бывает больше, чем пользы, но стоило ли так поступать?

Или наоборот — именно так и стоило? Причем давным-давно? Мне ведь много кто про это говорил, и не только люди.

Я вернулся на кухню, положил «поп-ит» на стол, включил электрочайник и громко произнес:

— Мара, поговорить бы, причем прямо сейчас. Это важно. Для нас обоих важно.

Тишина. Не топают по сумрачному коридору маленькие ножки, не щелкают резиновые пузырики на новомодной забаве, только чайник знай негромко гудит.

— Мара, я жду тебя — произнес я — Чайку попьем, дела обсудим. Ведь ты же меня слышишь, я в этом уверен. Ну нет у меня сил ритуал проводить по всем правилам, честно. Устал я сегодня, как собака.

И снова тишина.

Минут через пять я уж было решил, что все-таки придется доставать с антресолей горелку, снова будить Родьку, который как ассистент в процессе деланий зелий и прочих алхимических забавах незаменим, но тут услышал, как еле слышно скрипнул ламинат в коридоре.

Пришла, стало быть, малая, почтила-таки меня своим вниманием.

— Звал? — малышка, светлые волосы которой сегодня были заплетены в одну тугую косичку, вошла в кухню и по-хозяйски вскарабкалась на табурет — Слушаю тебя.

Она еще и наряд сменила, теперь на ней красовалась ярко-синяя курточка с Губкой Бобом.

— Звал — подтвердил я и ткнул пальцем в направлении закипевшего чайника — Может, чайку?

— Не употребляю — холодно отказалась Мара — Говори.

— Есть у меня к тебе два дела. С рассказа о каком начинать? О том, что попроще, или о том, что посложнее?

— Мне все равно — передернула плечами малышка — Сам решай.

Сам решай. Да я уже голову сломал над тем, какую из двух просьб первой изложить.

— Скажи, ты с Пухеей в каких отношениях?

— Да почти ни в каких — Мара протянула ручку и цапнула со стола изъятый мной у Родьки поп-ит — Это мне?

— Разумеется — подтвердил я.

— Ты мне такое уже дарил! — в голосе нежити послышались подлинные капризные нотки избалованной девчонки.

— Тот круглый был, а этот квадратный. И цвет другой.

— Ну да — повертела Мара подарок перед глазами — Фу, он пахнет. Так что ты там у меня спрашивал, ведьмак?

— Пухея — напомнил ей я.

— А, да. Она, как и ее сестрицы особо к разговорам не тянется. У них другой промысел. Ты давай, лучше сразу скажи, что тебе от нее надо, а я отвечу — возьмусь помогать или нет.

— Человека одного надо от хвори излечить, как раз по ее профилю. Она точно такое может сотворить, я это наверняка знаю.

— С чего такая доброта? Родич твой, что ли?

— Да нет — уклончиво ответил я — Просто надо. Жизнь ведь по-разному поворачивается, вот и у меня она крутанулась в неожиданную сторону.

— Жизнь — она такая — согласилась девочка, поигралась немного с поп-итом, и продолжила — Будь по твоему, ведьмак. Я тебе помогу, но если все сладится, то мы в расчете. Договор?

— Договор — без особой радости согласился я. Нет, все получилось даже лучше, чем ожидалось, но все равно жалко утраченной возможности. Мне больше нравилось, когда эта особа у меня в должниках значилась. Вернее, когда мы на равных были. Я должен ей, она — мне. А теперь, вроде как, я снова в минусах, причем в сильно давних.

Может, не мудрить, просто скормить ей Ряжского, да и все? Его не жалко совершенно. И ряд проблем сразу разрешится.

Без шуток — если Ольгу вытащить не получится, то надо будет на эту тему как следует подумать. Ну, чтобы ко мне ни единая тропочка не вела. Просто еще ведь Отдел есть, который в каждую щель нос свой сует. Грешным делом проведают, что это моих рук дело, замучаешься после с ними объясняться. Да и нужны они мне пока в качестве союзников.

— А второе дело какое? Ты про два говорил.

— Скажи, ты же в Нави бываешь?

— В Нави? — мертвые глаза девочки уставились на меня — Бываю. Пусть иногда и ненадолго, но случается. Когда наша госпожа попросит глянуть, что там, в серых туманах, происходит. Но тебе-то что до того?

— Где-то там, на равнинах, сейчас бродит душа женщины, которая мне не чужая. Ее туда призрак загнал по злобе. Ты же знаешь, что некоторые из них могут…

— Могут, могут — перебила меня Мара — И что далее?

— Найти бы ее там, а после вывести обратно в Явь. Мне ведомо, что подобное в твоих силах.

— А давай, ведьмак, мы с тобой по концу лета в обычные поля сходим — предложила мне Мара — Я иголку в стог сена брошу, а ты ее там искать станешь. Ох, и потешно мне будет на то глядеть!

— Так я магнит с собой захвачу, с ним все иголки мои. Это такая штуковина, которая железки к себе притягивает — парировал ее выпад я, а после извлек из правого кармана джинсов пакетик, в который еще несколько лет положил волос Ряжской, и положил его на стол — А твой магнит — вот. Или путеводная звезда, называй как хочешь.

И снова она призадумалась, молча забавляясь с игрушкой. Ну, а я гостью не торопил, зная ее непростой характер.

— Мне какая в том корысть? — наконец подала голос она — Те, кто в тумане обитает, слуг Мораны не жалуют. Да и в раньше времена нас на правом берегу Смородины особо не привечали. Терпели, но и только.

— Есть человек — я достал из левого кармана джинсов еще один пакетик, в котором тоже лежал волос и определил его на место рядом с первым. Они выглядели почти как близнецы, между ними имелось лишь одно отличие. На втором красовалась буква «С». Я сам его маркером, который чудом за два года не высох, пять минут назад надписал, чтобы, грешным делом, волоски не перепутать. Зачем мне накладка, в которой наказание, приготовленное для охранника Саши, достанется и без того пострадавшей Ольге Михайловне? — Я не отдам его тебе на съедение, но ты можешь ночку-другую как следует его потерзать. Только уговор — до сумасшествия не доводить. Он до поры, до времени мне дееспособным нужен. Ну, в своем уме, короче. Договор?

— Ой, ведьмак, хитер же ты — недобро ощерилась Мара — Мне кусок с порога кидаешь, а перед тем домой целую тушу отволок. Не след так поступать. Не след.

— Зря ты так — изобразил обиду я — И вообще — не хочешь — не надо. До осени недалеко, а там я с зарянником договорюсь. Он в Навь и обратно постоянно шастает, а в цене мы с ним всяко сойдемся.

— Ну-ну — тоненько захихикала моя гостья — Попробуй. Вот только до осени твоя краля в Нави сгинет десять раз. Там в туманах, особенно у старых курганов, много охотников за заблудшими душами бродит.

— Твоя цена? — я решил закончить пикировку одним простым вопросом. Если будет сильно дорого — значит Ряжской не повезло, как, впрочем, и ее и мужу. Одна сгинет сразу двух мирах, второй днями пойдет на уплату моего давнего долга. Надо только будет как-то его волос раздобыть или какую-то другую вещицу, с ним связанную, что, в принципе, не проблема. Вон, тот же Илья Николаевич, уверен, запросто мне с этим поможет. И на этом все.

Бэллы, разумеется, эти беды не коснутся. Она — другое.

— Ее озвучила наша госпожа — немного отстраненно сообщила мне Мара — Ей нужны силы для того, чтобы защитить себя от врага, что подбирается к ней все ближе. Сделай то, о чем она просила — и мы в расчете.

— Слишком размыто — покачал я головой — Конкретики нет. Давай так — днями я подарю ей душу. Не живую, врать не стану, но сильно ярую, уж поверь.

— Теперь ты туман наводишь — попеняла мне гостья — Днями — это когда?

— Самое большее неделя — чуть помедлив, пообещал я — Но, думаю, скорее.

— Седьмица, стало быть — повторила девочка — И мне две ночи на то, чтобы с недругом твоим потешиться. Цена невелика, но будь по-твоему. Договор.

Она смела со стола пакетики, убрала их в карман, и, на секунду опередив мой вопрос, произнесла:

— Сначала ты выполни обещанное, а после я схожу за твоей подружкой. Такое у меня условие.

— Предоплата сто процентов, значит — пробормотал я — Ладно, пусть так. Слушай, у меня еще одна маленькая просьба есть. Она тебе ничего стоить не будет, обещаю.

— Ну? — Мара, которая уже спрыгнула с табуретки на пол, глянула на меня.

— Передай тому, кто тебя будет веселить две ночи, от меня привет. И скажи, что в следующий раз ему следует хорошенько подумать о том, кому и чем стоит угрожать.

— Ишь ты! — гостья недобро усмехнулась — И чем же он тебя стращал?

— До родителей моих собирался добраться, чтобы я сговорчивей стал.

— Передам — посерьезнела девочка — Не сомневайся.

Она, как и все жители Ночи, к подобным вещам относилась очень серьезно. Покон, знаете ли, есть Покон, а он родителей и детей в личные разборки запрещает впутывать. Ну, а то, что Саша о таком своде правил в жизни слыхом не слыхивал, никого не волнует. Незнание законов не спасает от ответственности.

— И с Пухеей не затягивай, если можно — попросил я Мару напоследок — Времени не так и много у того человечка осталось.

— Если она с меня какую плату запросит, то сам с ней рассчитываться станешь — предупредила меня та — Может, и без мзды обойдется, но я сразу говорю, как есть.

— Само собой — не стал спорить я — Только пусть особо не разгуливается, не с того же света мы кого-то тянем за ноги? Все куда проще.

— С ними никогда не знаешь, что да как — вздохнула Мара — И чем дальше, тем хуже. Все, я пошла. До света время есть, еще успею твоего недруга навестить.

Она с видимым удовольствием облизнулась, а после тихими, прямо-таки какими-то кошачьими шагами, удалилась из кухни.

— Ох, Александр, нехорошие ты игры затеял — сообщил мне Вавила Силыч минутой спустя. Он, разумеется, слышал наш разговор от слова до слова, но меня это совершенно не раздражало и не печалило. Такая уж у него работа — все знать, что в доме происходит — Недобрые. Как бы это все тебе боком не вышло.

— Если все упрется только в «как бы», то я счастлив буду. Многовариативность — это же замечательно! Но в моем случае, боюсь, ей и не пахнет, потому даже шансов на то, что последствия не наступят, нет. Другой вопрос какие.

— Мудрено говоришь — пожаловался мне подъездный — Так сразу и не поймешь.

— Это от усталости — предположил я — В голове гудит, вот и прет из меня поток сознания. Вавила Силыч, ты только не обижайся, но я спать. А ты вон, если хочешь чайку попей, или, к примеру, рассольника поешь. Мой раздобай целую кастрюлю сварил.

Чай он пить отказался, есть тоже, зато живенько распределил всех куда следует — меня отправил спать, а рассольник в холодильник.

Я заснул еще до того, как голова коснулась подушки. И, что важно — в этот раз мне ничего не снилось. А то, знаете ли, имелись у меня подозрения о том, что еще и Морана пожелает со мной пообщаться. Она всегда выбирает такое время, когда у меня сил почти не остается. Может случайно, а, может, и нет.

Разбудил меня луч солнца, который настырно светил в глаз. Опять я шторы забыл задернуть, выходит. Только и остается, что непристойной выругаться, причем вслух.

— Саш, привет! — прощебетала Жанна, нависая надо мной — Ой, ты когда спросонья, такой смешнооой!

— Привет — я потянулся — Ну, что там наш старинушка? Много гадостей про меня наговорил?

— Да нет — девушка устроилась рядом и уткнулась призрачным носиком мне в плечо — Но мнения он о тебе не слишком высокого.

— В смысле? — опешил я.

— Как о человеке — пояснила Жанна — Он так своему помощнику, Саше, и сказал: «Этот Смолин слишком молодой и глупый. Много самолюбия и самоуверенности, такого обратать ничего не стоит. И тщеславия хоть отбавляй, что тоже работает на меня».

Не скажу, что приятно было такое слышать. Хотя, конечно, доля правды в этом была, причем немалая.

Ой, много же мне все-таки еще над собой работать надо. Много. Как там в тэгах к книгам на самиздатовских сайтах пишут? «Становление личности». Вот это про меня.

— Зато под утро все изменилось. — продолжала тем временем рассказывать Жанна, забрасывая мне руку на грудь — Все уже угомонились, и Илья Николаевич, и прислуга, и Саша этот тоже. Он же прямо там и живет, в доме хозяина. Я подумала, что интересного ничего уже не случится, и уходить собралась, но тут как завертелось все! Крики, грохот, стрельба. А потом Саша из своей комнаты выскочил, бледный как покойник, глаза безумные, волосы торчком, а в руках пистолет. И как заорет: «Смолина убить надо, и как можно быстрее. Он — черт!»

— О как! — восхитился я, поняв, что маленькая засранка Мара таки сделала то, что собиралась — Ну-ну, чего дальше?

— Влили в него вискаря, он более-менее в себя пришел, но связного ничего все равно не рассказал, кроме того, что из него во сне какая-то нечисть чуть душу не вынула, а после от тебя привет передала. Илья Николаевич все это выслушал, подумал маленько и велел, чтобы с твоей головы ни волоска не упало. Саше это сильно не понравилось, но он из военных, а потому приказ для него все. И вот еще что — старый хрыч Ряжскому позвонил, и то же самое сказал. Вернее — велел. Он вообще с ним разговаривал так, словно с прислугой, не то, что накануне ночью, при тебе. Ну, знаешь — подай-принеси, пошел вон.

А вот это уже интересно, это кое-что меняет в общей картине мироздания. Значит, с этой стороны мне опасаться пока нечего. Правда, теперь другая напасть появилась — охранник Саша. Знаю я таких твердолобых, они если чего для себя решили, то от намеченного плана не отступают. Пока действует запрет хозяина, он меня на самом деле не тронет, но когда его отменят, то он меня из принципа прибить попробует. А если Илья Николаевич, неровен час, крякнет, то еще и зверски.

Чую, не разойтись нам теперь с ним миром ни при каких условиях. Ну да и ладно. Скормлю его Маре вместо Ряжского, заодно с ней и рассчитаюсь.

— Хозяин, проснулся? — в комнату, топоча лапами, вбежал Родька — А я там сырничков приготовил. Сметаны, правда, нет, но зато варенье есть. Клубничное! Айда снедать!

— Чего это он? — оторвав голову от подушки, удивленно уставилась на моего слугу Жанна — Завтрак, почтение в голосе… Я что-то пропустила?

— Ночью ему фитиля вкрутил как следует — пояснил я — Чтобы место знал.

— Жалко, что это шоу мимо меня прошло — посетовал призрак — Может, повторишь на «бис»?

— Вот же до чего ты пакостная девка! — возмутился Родька — Я ж всегда за хозяином своим в бытовом смысле как за дитем малым хожу. Покушать там, еще чего… Ну, немного отвык от того за пару лет, пока мы по странноприимным домам мыкались, но теперь все по-старому пойдет. Как положено.

— Сырники — это хорошо — поднялся с кровати я и потянулся — Пошли, поедим. Только вот что сначала сделаем.

Я включил компьютер, забрался в одну старую папку, нашел там некую фотографию и развернул ее во весь экран.

— Жанна, поди сюда — попросил я девушка — Посмотри и скажи — ты среди этих людей никого не узнаешь?

Глава 12

— Это ты — ткнула девушка в пальцем в экран, если, конечно, оное телодвижение так можно назвать. Просто он матрицу экрана насквозь прошел — Такой молоденький и смешной! И галстук у тебя жуткий, конечно. Неужели тебе никто не мог сказать, что нельзя на шею такое убожество повязывать? Лучше уж вообще просто с расстёгнутым воротом ходить, чем с таким отвратом.

— На что были деньги, то и носил. Не отвлекайся, знакомые лица выискивай.

— Эта была в банке, когда мы туда заходили — Жанна внимательно изучала лица моих бывших коллег на групповой фотографии с одной очень давней новогодней пьянки. Редкий случай — на ней присутствовал весь тогдашний состав отделения, от операционистов до управляющего. Почему редкий? Просто на коллективных производственных сабантуях всегда кого-то да не хватает — то ребенок заболел, то печень, то еще чего случилось. Или просто люди тихонько сваливают, поскольку им за трудовые будни коллеги по цеху надоели до предела. А тут прямо все остались — Наталья, если не ошибаюсь. Ты с ней еще обнимашки устроил у всех на виду. И вот эту помню, ты ее Федей называл. Да ладно! Нет, точно! Да вот же он! Сто пудов — он! Тот самый дядька, которого я у Ряжских в доме видела. Только теперь он призрак.

Так я и знал! Все-таки Силуянов, подлюга такая! Это он мне палки в колеса сует! И прогулка Ольги в Навь его рук дело.

Но вообще произошедшее в логические рамки замечательно укладывается, потому я еще до опознания моей неугомонной подружкой покойного Вадима Анатольевича сообразил, кто же прячется за маской загадочного недоброжелателя. Просчитал я его. Собственно, данный вывод, по мере накопления фактов, просто-таки напрашивался. Человек Силуянов был недобрый, что признавалось всеми, включая даже его коллег. Да прямо скажем — дрянь был человек. После роковой встречи с Марой он еще слегка умом тронулся, а под конец и вовсе руки на себя наложил. Нет, бывает, что даже при подобном пучке проблем люди после смерти куда следует отбывают, но тут еще один фактор наложился — горячая ненависть ко мне. Именно она, как мне думается, его на нашем пласте бытия удержала.

А дальше все просто. Дома он ошиваться не стал, чего ему там делать? Нет, Силуянов отправился в банк и стал там ждать меня, попутно накапливая в себе ярость и гнев. День за днем, месяц за месяцем. Жанна же сразу сказала, что у него нутро черное, как у опала в перстне, что мне Гертруда подарила, а уж тот темен как ночь. И просчитал покойный безопасник все верно, я не мог там раньше или позже не появиться. Нас всех время от времени тянет в те места, где мы когда-то немало времени провели, просто поглядеть — изменилось там что-то или нет, помнят тебя или нет. Особенно это касается тех мест, где мы работали. Хотя бы потому, что ты придешь, пообщаешься, узнаешь, что без тебя тут все не то и не так, а после уйдешь довольным и счастливым. Они все останутся, а ты уйдешь. Есть в этом некая сакральность.

Так и вышло. Я эдаким заморским гостем заявился, поточил лясы с девчулями, с Волконским и с кем? Правильно, с Ряжской. Чем, собственно, и подписал последней приговор. Силуянов смекнул, что нас по-прежнему многое связывает, что не оборвались те ниточки, которые еще тогда, два года назад, в узелки завязались. Понял и начал действовать. Для начала прилепился к Ольге как репей, помотался с ней, а после и в дом ее попал. Призрак не вурдалак, ему приглашение не требуется. Нет, обитай в хоромах Ряжских домовой, так просто ему бы внутрь не просочиться, но у них такового нет, потому двери для призраков и некоторых других порождений ночи открыты настежь. Почему? Потому что для Ряжских дом — не дом. Это всего лишь место куда они приезжают переночевать и поспать, да и то, подозреваю, не всякий раз. Перевалочная база с огромным метражом, не более того. Домовые — ребята тонко чувствующие, для них важна атмосфера того места, где они обитают, и неважно, сколько квадратов будет у той семьи, которой они служат — тридцать или триста. Важно другое — дом это или просто место для ночевки. Если последнее, то они там никогда не поселятся. Как, собственно, с Ряжскими и вышло.

После мой недоброжелатель выждал немного, да и отправил Ольгу на тот свет. Вернее — почти отправил. Думаю, хотел, конечно, убить, но Ряжская оказалась теткой крепкой и вместо того, чтобы окончательно испустить дух, впала в кому. Ну, а Силуянов, поняв после приезда Вагнера что с ней, решил, что так, возможно, даже лучше. Так я гарантированно раньше или позже заявлюсь туда, где она лежит. Если, конечно, меня до того люди ее мужа не прибьют, что Силуянова, полагаю, тоже вполне устраивало. Главное, чтобы я сдох, желательно в мучениях, ну, а уж как — это дело десятое. Хотя, возможно, и на этот счет у него тоже какие-то измышления имелись

Потому он и Жанне показался, зная, кто она такая. А еще — это его я тогда у банка учуял. И в больнице наверняка тоже он в коридоре ошивался, скорее всего наши разговоры подслушивал.

Но самое любопытное не это. Самое любопытное то, что покойный безопасник, похоже, абсолютно не понимает, во что влез.

Почему? Да потому что он ни про Навь, ни про Мару, ни про то, насколько мир по ту сторону привычной для него реальности тонко организован, понятия не имеет. Ему просто никто про все эти нюансы рассказать не мог. Не существует никаких адаптационных центров для недавно умерших, каждый обитает в посмертии так, как может. Максимум, что мог сделать бывший безопасник, так это поточить лясы с каким-то товарищем по несчастью. Вот только сомневаюсь, что тот знал намного больше, чем непосредственно Силуянов. Так, базовая информация. Впрочем, зная характер покойного, могу предположить, что он ни с кем своими душевными переживаниями делиться и не подумает. Хотя… Может первичную информацию он все же и собрал, руководствуясь своими прижизненными навыками и привычками. Но, опять же — ну что ему могли поведать собратья по призрачному цеху? Только «мужик, крепись, ты умер» и «держись подальше от кладбищ». Все.

И про то, кто я такой есть, он тоже не знает! Думаю, он считает меня колдуном или чернокнижником, причем скорее всего его представления о данных материях базируется на фильмах и сериалах, просмотренных при жизни, то есть материалах, не имеющих ничего общего с реальным положением дел. Да и все об этом говорит — я его сначала сглазил, после нежить на него натравил, мне вон, мертвые служат.

Отчего я так в этом уверен? Ведай Силуянов о том, кто я на самом деле, то он бы не действовал настолько топорно и попробовал устроить ловушку похитрее. Да и перед Жанной светиться бы не стал. Да, тип это крайне неприятный, но он не тупица. Ничего подобного, он мужик очень неглупый был. Но будь он хоть семи пядей во лбу, связать меня и некоего Ходящего близ Смерти, о котором рассказы среди заупокойной братии худо-бедно ходят, вряд ли сможет. Тем более что правильнее говорить — ходили. Призрачное народонаселение Москвы меняется быстро, как и все в этом городе, и тех, кто помнил о существовании мостика между мирами в моем лице, осталось всего-ничего. Это раньше у моего подъезда то и дело появлялись типы, вроде убитого партнером коммерца, что я накануне вспоминал, а сейчас вон, тишина. Если, конечно, не считать того призрака, которого вчера Анатолий видел.

Ну, а если я все же ошибаюсь, и он смог как-то разнюхать о моей истинной сущности… Тогда, выходит, я его слишком лестно думаю о его интеллектуальных возможностях. Или же он все-таки делал ставку на то, что разъяренный комой жены Ряжский даст команду прострелить мне голову, тем самым доведя месть до логического финала.

Кстати! Представляю себе, как Силуянов сейчас бесится! Илья Николаевич же запретил меня трогать, чем, скорее всего, безмерно опечалил мужа Ольги Николаевны. И вряд ли тот стал держать при себе эту информацию, а, значит, и мой недоброжелатель уже про это в курсе.

Надо будет съездить с ним повидаться, причем чем быстрее, тем лучше. С Силуяновым, имеется в виду. Ведь это его душу я Маре обещал в качестве оплаты за услугу. Повторюсь — на момент разговора с ней, я подозревал, кто мне свинью подложил, только окончательно в этом убедиться оставалось. И не соврал я страшной девочке ни словом — хорошая душа Моране достанется. Сильная, ярая, яркая. Такую захапать — одна радость.

Надо только будет с Ильей Николаевичем поговорить, чтобы он ко мне пару бойцов приставил, от греха. Приказ приказом, но кто этого Ряжского знает? Возьмет, даст отмашку своим телохранителям, те из меня сито и сделают.

А, значит, что? Значит, надо доставать с антресолей горелку и устраивать ревизию трав и кореньев, которые у меня есть. Илья Николаевич калач тертый, чтобы от него что-то получить, сначала надо что-то дать. Проще говоря — нужно зелье из мандрагыра варить. Оно работает быстро и эффективно, обеспечивая приток сил и энергии. Опять же — обезболивающие свойства в наличии.

Ох, надеюсь, договорится Мара с Пухеей насчет моего нового знакомца, потому что если нет, то неприятностей мне не избежать. Мандрагыр-то молодой, он болезнь у Ильи Николаевича только затормозить сможет. Но как зелье кончится, та на старикана с двойной силой навалится, нынешнее состояние ему праздником казаться станет. А то и вовсе доконает его окончательно.

Впрочем, месяц у меня точно есть. То, что мне дала Дара, кроме как огрызком не назовешь, но на двадцать пять-тридцать ежедневных доз этого корня хватит. Можно было бы еще кусочек от подарка лесовика, обитающего близ родительской дачи добавить, но этого я делать не стану. Во-первых, два разных корня лучше не смешивать, что-то на этот счет мне читать доводилось, во-вторых, мой корень вообще по мандрагырным меркам почти младенец, потому силы в нем почитай, что и нет. Ее только что на не особо сильные женские хвори хватит, вроде цистита. И в-третьих — жалко столько добра на моего нового знакомого изводить. И тот ему корень, и этот… Перебьется.

Опять же — я пока еще не знаю точно, насколько Илья Николаевич надежен и выгоден в качестве делового партнера. Ряжская другое дело, она была относительно проста и сколько-то понятна, а здесь покуда белое пятно. Да и в практическом смысле кроме чая, я от него ничего пока не видел. Одни обещания да посулы.

Да, об обещаниях! Чуть не забыл.

Я взял смартфон, поводил пальцем по экрану и нашел нужный номер.

— Олег, привет. Ты как, к Мишане уже выдвинулся?

— Ага — бодро гаркнул в трубку мой собрат — А чего, надумал-таки со мной отправиться? Если что смотри, я от Москвы еще недалеко отъехал. Могу остановиться, тебя подождать, заодно и пополдничаю. А ты такси бери и на нем сюда дуй. Дороги более-менее пустые, часа через два уже увидимся. И Мишаня обрадуется! Он к тебе очень хорошо относится, я это точно знаю.

— Я к нему тоже. Вот только компанию тебе я составить не смогу, хоть и хотелось бы. Дела, прах их забери! Но зато появилась у меня одна идейка насчет того, как вражин мишаниных изжить. Помнишь, мы вчера в кабаке говорили о том, что неплохо бы узнать кто это нашему брату такую свинью подложил? В смысле — название организации, телефон и имя контактного должностного лица.

— Помню.

— Так вот там, где эти поганцы работы ведут, по любому в землю есть какой-то плакат или стенд с интересующей нас информацией.

— В смысле?

— Олежа, не тупи. Я вчера не сообразил, а сегодня вспомнил — по закону любой застройщик обязан размещать на месте проводимых работ агитационное средство с установочной информацией, в которой будет значится все, что нам как раз и нужно. Ты это хозяйство фоткни и сразу мне пришли, ясно? Ну, и еще пяток кадров сделай с нужных ракурсов из числа тех, которые так любят защитники живой природы в целом и Грета Тунберг в частности.

— Варварское уничтожение зеленых богатств родного края, техногенная катастрофа для одного конкретно взятого леса, и так далее — понимающе отозвался Олег — Сделаю. Еще до вечера пришлю.

— Буду ждать — произнес я и нажал «отбой».

— Хозяин — снова прибежал из кухни Родька — Сырники стынут!

— Да подожди ты — отмахнулся я, выискивая в телефоне другой номер — Никуда они не денутся. А, вот он. Римма Аркадьевна, добрый день.

— Ой, посмотрите на него! — приложила преувеличенно-гротескно ладошки к щекам Жанна — Бархатные нотки в голосе, только что не с придыханием говорит! Смолин, ты знаешь кто? Ты этот… Как его… Геронтофил, вот ты кто!

Я сурово зыркнул на нее, но девушка в ответ только язык мне показала.

— Добрый день, Саша. Если честно, то думала, что вы мне сами не позвоните никогда. Скажу больше, сама собиралась вас завтра набрать, еще раз поблагодарить за то, что вы для меня сделали.

— Да не стоит — мягко произнес я — Так, чуть-чуть помог.

— Не чуть-чуть — возразила мне собеседница — Вы жизнь спасли мне и моей дочери. Плюс благодаря вам я многое узнала о том, о чем понятия не имела.

— Сомнительно мне, что подобные знания вам будут полезны в будущем. Лучше всего просто забудьте о произошедшем и живите себе дальше спокойно.

— Вы, наверное, имеете в виду те страсти-мордасти, что в доме случились? — уточнила Римма Аркадьевна — Да? Речь совсем не о том. Эту жуть я на самом деле стараюсь стереть из своей памяти. Получается, правда, не очень. Нет, я о другом. Черемисин-то не соврал, в прошлом моего покойного муженька в самом деле столько всего интересного нашлось, что остается только диву даваться, как я раньше всего этого не замечала.

— Да ладно? Так быстро?

— Ну да — невесело рассмеялась женщина — Вчера вот, например, свела знакомство со своей коллегой. Она мне сама позвонила.

— В каком смысле — «коллегой»? — удивился я.

— У Олега, как оказалось, еще одна семья была — пояснила Римма — Он последние семь лет на два дома жил. Нежданчик, верно? С той, правда, разницей, что вторая жена про это знала, а я, первая, нет. Вот такие пироги, Саша.

— Лихо. И чего теперь?

— Да ничего. По бумагам у моего недоделанного султана, царствие ему небесное, только одна супруга имелась, и это я, официальное завещание отсутствует, потому мне все и достанется. Что до судебных исков со стороны второй женушки, которыми она под конец беседы начала грозиться — пусть дерзает. Мой адвокат сказал, что шансы на успех у нее практически отсутствуют.

— Действительно, нескучно вам, похоже, живется — признал я.

— Еще как — Римма Аркадьевна снова рассмеялась — Саша, как вы смотрите на то, чтобы нам с вами лично встретиться? В конце-то концов, имею я право угостить ужином своего спасителя от разнообразных напастей? А то ведь я скоро из России улечу, и неизвестно когда снова тут окажусь. Да и окажусь ли вовсе.

— В принципе не проблема — задумчиво произнес я — Почему нет? В принципе я сегодня вечером, наверное, свободен. Часиков после семи.

И то — денежные вопросы лучше решать не по телефону, а лично.

— Сегодня, увы, я никак не могу — печально ответила мне собеседница — У нас сегодня похороны, а за ними, как водится, будут поминки, которые наверняка допоздна затянутся. Вот, как раз на кладбище сейчас едем.

— Елки-палки, как неловко получилось — смутился я — Сразу бы сказали, что мой звонок не ко времени.

— Ко времени — ко времени — заверила меня Римма Аркадьевна — Возможно это вообще единственный позитивный момент за сегодня. Предлагаю такой вариант — завтра днем мы созвонимся и договоримся о месте и времени встречи.

— Хорошо — согласился я — На том и договоримся.

— Тогда до завтра — почти шепнула в трубку женщина.

— До завтра. Да, вот еще какой вопрос, немного странный, но все же. На каком кладбище супруга хороните?

Название кладбища, где бывший партнер Черемисина нашел свой последний приют, само собой было мне знакомо, но сам я там ни разу не бывал. Тоже, к слову, упущение. По-хорошему надо бы мне обойти все более-менее крупные московские погосты и свести знакомство с тамошними Хозяевами. Мероприятие, понятное дело, это не сильно радостное и, пожалуй, небезопасное, особенно если учитывать тот факт, что умруны не самые приятные в общении существа, но, как думается мне, в разрезе перспективы нужное. Кто знает, как и что дальше случится? Тем более я все еще верю в то, что вернулся домой всерьез и надолго.

Вот разгребусь с нынешними напастями и непременно займусь данным вопросом.

— Остыли — причитал, подкладывая мне сырник за сырником Родька — Говорил же!

— Нормально — ответил ему я — Вкусно. Спасибо. Ты давай лучше доставай наше алхимическое снаряжение — горелки, плошки, пестик и так далее. Будем нынче зелье варить. Мандрагырное.

— Ишь ты. Дорог ить мандрагыр-корень — рачительно заметил Родька, подкладывая мне в розетку еще варенья — Хоть для денежного человека стараться станем? Хорошую мзду получим? Или опять за так сработаем? В счет будущих барышей?

— Хорошую, хорошую — заверил я его.

— Тебе что за печаль — хорошую, плохую? — спросила у моего слуги Жанна, пристроившаяся рядом со мной — Все равно же на полном пансионе живешь. На всем готовом.

— А у меня душа за хозяина бесперечь болит. За то, что добротой его всякие разные безданно, беспошлинно пользуются — моментально окрысился на нее Родька, топнув по полу лапой — Только тебе этого не понять! Не понять!

— Ой, да ладно — отмахнулась от него девушка — Душа у него болит. Ты сам-то в сказанное веришь?

— Самое забавное, что да. Нет, серьезно, так оно и есть на самом деле — заступился за слугу я — Просто он смотрит на подобные вопросы со своего угла зрения, не всегда совпадающего с нашим. И вообще — хорош спорить, дайте поесть. Родька, а ты время не трать, извлекай с антресолей имущество.

— Так, а как? — выпучил глаза слуга, недоуменно посмотрев сначала на меня, а потом наверх, на упомянутые в разговоре антресоли — Даже если я табуретку подставлю, то все одно до них не дотянусь. Лапы у меня коротки!

И в доказательство своих слов он выставил конечности вперед и даже повертел ими почти перед моим носом.

— Тоже верно — признал я, доедая последний сырник — Ладно, сам достану.

Однако, крепко же я в той своей жизни, доотъездной, имуществом оброс — именно к этому выводу я пришел, когда доставал с антресолей коробку за коробкой. Наверное, у меня среди предков кулаки по какой-то из линий имелись. Скорее всего по маминой, она же не коренная москвичка.

Просто сколько же я тогда разных трав, корней, семян и прочих ингредиентов для снадобий запас! Лет на десять вперед, не меньше. Причем многие из них сам отыскивал, собирал, сам сушил. Мало того — в отдельном кофре обнаружились и готовые к употреблению, так сказать, продукты. А я ведь совсем про них забыл. Нет, где-то на периферийных участках памяти хранилась информация о том, что тут, в Москве, есть запас разных всякостей, но напрочь вылетело из головы их количество. А ведь это добрых полсотни флаконов с самыми разными зельями, предназначенными для самых разных случаев. Да и не только зелий. Например, вот порошок, предназначенный для того, чтобы замести свой след. В прямом смысле. Если не хочешь, чтобы кто-то проведал о том, что ты где-то был, то покидая это место брось себе за спину три щепотки этого порошка, произнеси заговор — и все. Ни одна собака твой след не возьмет. Что собака — домовик не сможет с уверенностью сказать, заходил сюда чужак или нет. Хорошая штука. Пользоваться мне ей, правда, не приходилось ни разу, но сделать я ее сделал, сразу же после того, как в книге появился рецепт. Пусть будет.

А вот десяток мешочков с зельем «Зов мертвых», которым я тогда сдуру пользовался налево и направо, совершенно не задумываясь о последствиях. Как уцелел — до сих пор смекнуть не могу. Нет, так-то дивная штука — пустил его в ход, призвал нужную тебе душу и вуаля! По нынешней же ситуации вообще отменный способ — ни за кем бегать не надо, по одному этих поганцев призывай и куда следует после отправляй.

Так — да не так. Хорошо, что меня Жозефина в свое время на этот счет просветила. Всякий раз используя это зелье, я, по сути, вхожу в призрачный мир, туда, где и людям, и ведьмам, и, понятное дело, ведьмакам делать нечего. Это не наша территория. Платой же за такой визит является часть моей сущности. Проще говоря, призывая духов на их территории, я выжигаю часть своей души. Пусть небольшую, но навсегда. Хуже того — я оставляю там, в призрачном мире, свой след, по которому меня можно отыскать тут, в реальности. Например, можно попасть сюда, в мою квартиру, в обход подъездных, ножа в притолоке и прочих ловушек.

Так что меня тогда, два года назад, только незнание подобных основ, возможно, и спасло. Почему? Потому что дуракам — счастье. А по-другому меня, бездумно использующего подобные зелья, назвать никак нельзя. Вернее можно, но там слова будут из того же семантического ряда.

Кстати, моих нынешних фигурантов я, скорее всего, «Зовом мертвых» приманить к себе и не смог бы. Наверняка колдун первым делом их от подобных неприятностей оградил. Заклятие призыва штука несложная, блок на нее поставить как нечего делать. Особенно если речь идет о призраке.

А вот тоже забавная вещица. Расческа с мороком. Да-да, именно так. Это я для Чиненковой расстарался, когда еще в банке работал. Специально купил такую же, как у нее в сумке лежала, а потом два выходных дня над этим артефактом корпел. Вот только так и не успел одну расческу на другую подменить, экая досада. А как бы весело вышло, скорее всего! Чиненкова начала бы причесываться, и увидела в зеркале, как ее волосы пучками выпадают. Меньше минуты — и вот она стоит перед зеркальной гладью лысая напрочь. Ох, ору бы было! И ведь что — примечательно — любое другое зеркало в течении десяти минут то же самое бы показало.

Но — не сложилось. Жаль. И подарить эдакую красоту больше некому, она именно на мою бывшую коллегу заточена. Я ее биоматериал в процессе варки первичного зелья использовал.

Господи, на какую только ерунду я тогда свое время не тратил! Ужас…

— А почему тут написано «Федоткино зелье»? — спросила у меня Жанна, с интересом изучая фигурные пузырьки и холщовые мешочки, которые я разбирал.

— Это против икоты — пояснил я.

— И что? — удивилась девушка — Не вижу логики.

— Икота, икота, перейди на… — я вопросительно глянул на нее — На кого?

— Не знаю — пожала плечами Жанна — Как вариант — нафиг?

— На Федота, бестолочь — не выдержал Родька — С Федота на Якова, с Якова на всякого.

— Блин, как у вас все непросто — закатила глаза под лоб девушка — Федоты, Яковы… Капец!

— Дикая она у нас — иезуитски-кротко сообщил мне Родька, сноровисто перебирая ингредиенты в разных коробках — Уж мы в нее вкладываем-вкладываем ума, а все впустую, как песок сквозь сито… Да, хозяин?

Я ничего ему не ответил, вместо этого отправился в комнату за своей ведьмачьей книгой. Так-то я вроде рецепт зелья из мандрагыра помнил, благо до того несколько раз варить его приходилось, но в таких вопросах лучше все же лучше памяти не доверять, и иметь под рукой первоисточник.

— Так, хозяин, я не понял, мы какое зелье-то варить станем? — уточнил у меня Родька, переложивший из коробок на стол большую часть их содержимого — Мандрагыр корень могучий, какую из сил будить станем? Опять кому ребеночка зачать надо?

— Нет, на этот раз оздоравливающее. Силенок одному дядьке надо прибавить, чтобы смог болезни противиться какое-то время.

Родька внимательно глянул на меня, как видно хотел что-то спросить, но не стал этого делать. И правильно. Не ему решать, кого и чем мне поить. Его дело принимать мои решения такими, какие они есть.

— Стеблелист есть, и правильный, хороший — лапки моего слуги шустро елозили по столу, раскладывая пакетики с травами в кучки — Помню, как мы его на Амазоне заказывали. Я еще не верил в то, что из заморских земель те травки-муравки, что нам нужны, прийти могут. Однако, ошибался. Так, а где расторопша? Охти мне! Неужто нету?

— Да вот она — я пододвинул к нему небольшую банку с сушеными плодами — Не паникуй раньше времени.

Как верно заметил Родька, мандрагыр корень сильный, но, чтобы пробудить эту самую мощь, а после направить в нужное русло, надо провести очень большую подготовительную работу. В чем-то варка зелья из мандрагыра напоминает выступление оркестра. Инструментов в нем много, каждый звучит по-своему, и, чтобы сплести эту какофонию в мелодию, нужен толковый дирижер, который проследит за тем, чтобы труба, скрипка или тромбон заиграли не раньше и не позже того момента, который им предназначены. Малейшее опережение или заминка — и вот уже композиция звучит фальшиво. Нет, стройно, красиво, завораживающе, но опытное ухо бывалого меломана уловит этот мизерный сбой. Здесь то же самое. Чуть замешкался, перепутал меру, передержал зелье на огне — и все. Нет, оно поможет тому, для кого предназначено, но чуть меньше, чем могло бы.

А вдруг именно этого самого «чуть» и не хватит? Такое случается сплошь и рядом, потому что закон подлости пока никто не отменял.

Не скажу, что я прямо ах, какой опытный дирижер, мне еще учиться и учиться. Но вот Родька в этих вопросах незаменим. У него дозатор, похоже, в голову встроен при рождении был, причем с нулевой погрешностью, за ним перевешивать ничего не нужно. Да и как исполнитель мой слуга идеален, все у него всегда на своем месте лежит и приготовлено для отправки в котел в том виде, в котором должно.

— Так, теперь, стало быть, бросаем руту душистую — произнес я, глянув на часы и сверившись с книгой — Пол-меры.

— Пол-меры — измельченная зеленая труха всыпалась в кипящее варево — Ух, душистая какая! Помню, как ее собирал.

И я помню. Она только в одном месте у нас в Лозовке и растет, на каменистой россыпи, что в южной части леса. Причем то чудо, что вообще есть. Так-то это южный полукустарник, он не любит холода и обожает солнце. Но мне повезло, у дяди Ермолая он все же в хозяйстве обнаружился, что меня очень обрадовало. Рута штука многофункциональная, часто выступающая основой зелий. Можно ревматизм ей лечить, можно бессонницу прогнать и тревожному человеку нервы успокоить, можно даже спазм снять. А еще в сочетании с кое-какими заговоренными травами можно и плод из женского чрева выгнать, причем даже на очень серьезных сроках. Да так, что дура, на такое пошедшая, жива останется и, может, после даже снова забеременеть сможет. Последнее, правда, не факт, не факт… Но лично я никогда по этой части не работал, хоть пару раз и получал подобные предложения с гарантиями щедрой оплаты и серьезными авансами. У меня старых грехов на душе хватает, новые не нужны.

Последним в котел отправился мандрагыр, полученный мной от Дары. Весь, без остатка, под грустный вздох скаредного Родьки.

Зелье на секунду перестало кипеть и его поверхность словно зеркальной пленкой подернулась, создавая ощущение, что в емкости находится не травяное варево, а живая ртуть. Но сразу же после этого цвет сменился на красно-коричневый, а следом за тем со дна поднялся огромный пузырь, мигом лопнувший на поверхности и затопивший кухню ароматом цветущей лесной поляны, как видно той самой, на которой некогда и появился на свет попавший в котел корень.

— Молодой корешок — филином ухнул Родька — Слабенький.

— Как узнал? — заинтересовалась Жанна.

— Так он светлым цветом только на миг сверкнул, и на медяшку перекинулся. А теперь и вовсе в зелень пошел. Стало быть, силы в нем чуть. Был бы старый, мудреный, так с минуту бы золотом сиял, не меньше. И уж после того серебром переливаться начал.

— Надо же — с неожиданным уважением посмотрела на мохнатика девушка.

— Ага — Родька потер лапы — Ну что, хозяин, почитай, что и все. Полчаса ему кипеть осталось, верно?

— Верно — я снова глянул в книгу, после взял со стола пустой флакон и показал ему — Что думаешь, полный наберем в итоге?

Родька наклонился над бурлящим котлом, понюхал варево и мотнул башкой.

— Не, не наберем. Чуть больше половины выйдет, и то не поручусь.

— Да ладно — не поверила Жанна — В этом пузырьке емкость четверть литра, а тут у вас все полтора.

— Мандрагыр как губка, все в себя впитает — фыркнул Родион — Полегоньку, помаленьку, глядишь — и дно котелок покажет. Да сама к вечеру увидишь, что я тебе рассказывать стану.

— Думаешь, до темноты настоится зелье? — с сомнением глянул на бурлящую влагу я.

— Само собой — заверил меня слуга — Говорю же — молодой корешок. Много ли ему надо?

— Это хорошо — я перелистнул несколько страниц в книге, а после ткнул пальцем в некий рецепт, записанный невероятно кривым почерком — Ты давай, все вот по этой записи подготовь. Как мандрагыр с огня снимем, этим делом займемся. А я пока пойду, заказчику позвоню.

Глава 13

Я вышел из дома, когда в его окнах зажигались огни, один за одним. Если честно, имелись у меня сомнения насчет того, что Родька ошибся, и в результате мне придется переносить встречу с Ильей Николаевичем на завтрашнее утро, а вместе с тем и все остальные мероприятия, запланированные на сегодня. Но нет, все вышло так, как мой слуга и предсказал — к вечеру жидкость, плескавшаяся на дне котелка, остыла и приняла описанный в рецепте темно-бронзоватый цвет. А еще чуть-чуть искрилась, если ее немного колыхнуть.

— Как ты и сказал — готово — похвалил я Родьку, переливая итог утренних трудов во трехсотраммовый флакон темного стекла с узорным тиснением на лицевой стороне и тугой деревянной пробкой, один из тех, что я еще два года назад на «Амазоне» заказывал. Кстати, надо бы пополнить запасы, тары под зелья почти и не осталось, ни такой, как эта, ни игривой, оформленной в компьютерно-игровом стиле — Молодец.

— Ты, хозяин, просто именно такое зелье ни разу еще не варил — великодушно сообщил мне слуга и перехватил у меня из рук опустевший котелок, на дне которого ни капельки не осталось — А так и сам бы, без меня, смекнул что да как. Да и я вон, промашку дал, варева-то поболе получилось, чем посулил.

И это верно. Флакон заполнился почти полностью, еще чуть-чуть — и можно было бы сказать, что почти под пробку. Так что свезло моему заказчику, прямо скажем. У него теперь не месяц в запасе есть, а поболе. Ненамного — но все же. Кто-то скажет — пустяк, что такое лишние пять-семь дней? Нет, друзья, это не пустяк. Это шанс задержаться на белом свете, причем отличный. Иной раз людям выпадает удача в виде всего лишь каких-то пары часов, и та почитается за великое благо. А тут около недели мужику досталось!

Может, конечно, эти дополнительные дни ему и не понадобятся, может, договорится Мара с Пухеей.

А коли нет?

Вечерок же, между тем, выдался в плане погоды нынче преотменный. Ненастье, предсказанное моей соседушкой по Лозовке, покрутилось в столице, покрутилось, да и отправилось куда-то на Запад, нагонять дождливо-ветренную тоску на обитателей Европы. Ну, а к нам вернулось мягкое тепло, то самое, которое вот в такие сиренево-ласковые майские вечера будит в душе, казалось бы, давно и прочно забытые воспоминания о тех днях, когда ты только-только пересек границу, отделяющую детство от юности, начав открывать для себя мир, наполненный до того неизвестными для тебя чувствами и эмоциями.

Даже меня этот особенный поздневесенний вечерний воздух и то зацепил. Вспомнились дачные прогулки со Светкой, слова, которые мы тогда друг другу говорили — настоящие, искренние, в которые сами верили, ее мягкие губы…

Было это. Было. Но прошло. Может, к добру, может нет, теперь уж не узнаешь, потому что все случилось так, как случилось.

— Толя — обратился я к таксисту, садясь рядом с ним на скамейку — Сейчас машина прибудет, ты едешь со мной. После я из того места, куда нас привезут, уеду, а ты там останешься? На всякий случай уточню — будешь смотреть в оба глаза и слушать в оба уха, при этом никак себя не выдавая. Все, что будет сказано насчет меня, запоминай, желательно дословно. Основной фигурант — старикан, с которым я беседовать буду. Он там главный и все решает, потому внимание именно на него. Ясно?

— Предельно — кивнул мой новый помощник — Сколько мне там быть? День, два, неделю?

— Завтра вечером вернешься, доложишь — ответил я — А после поглядим, надо продолжить дозор или нет.

— А Жанка уже там? — поинтересовался у меня Анатолий — Или куда в другое место усвистела?

— Не там. Но тоже при деле.

Я ее отправил узнать, где в данный момент Силуянов ошивается — у Ряжского дома или в клинике Вагнеров, близ пребывающей в коме Ольги Михайловны. Надо же мне понимать, куда именно я направлюсь после визита к Илье Николаевичу?

Для начала Жанна наведается в клинику, а уж оттуда, если мятежный дух не там, двинется дальше. Уверен, скрываться Вадим Александрович от нее не станет, более того, специально ей покажется. Разумеется, он прекрасно поймет, зачем именно мертвая девушка заявилась, но ему только того и надо. Он столько времени ждал нашей встречи, столько к ней готовился, так для чего устраивать прятки с препятствиями?

И тут, может быть впервые за все время знакомства, наши с Силуяновым планы и устремления совпали. Я тоже не собираюсь откладывать в долгий ящик данную встречу.

— Что-то еще, шеф? — поинтересовался таксист — Какие-то дополнительные указания будут?

Он уже несколько раз называл меня «шефом» вместо «хозяина», но я его не осекал. Хорошее слово, меня оно устраивает.

— Указаний не будет — встрепенулся я — А вот вопрос есть. Глянь-ка, Толян, на фотки, и скажи — нет ли среди этих рож того призрачного типа, что около моего подъезда накануне топтался?

Я достал телефон, открыл раздел «Галерея» и неторопливо стал перелистывать фотографии, с которых на нас таращились те, на кого меня подрядил охотиться Костяной царь. На этот раз безопасники Ряжской расстарались, досье покойных бизнесменов и политиков сделаны были на славу, причем к каждой прилагалась качественная фотография фигуранта. Ясно, что совсем уж все подвиги этих господ туда не попали, но за что зацепиться по каждой из персоналий мне было. Вернее — теперь я хоть отправными точками для поиска обзавелся.

— Нет — мотнул головой Анатолий — Тоже не он. И этот мимо. Стоп! Вот этот.

— Точно? — спросил я, не обращая внимания на удивленный взгляд, которым меня окинула проходившая мимо стройная длинноногая девушка. Кстати — глянешь на такую, как она, и понимаешь, что неуклонно стареешь. Просто я ее помню, эта милашка в третьем подъезде живет. И то, как она в начальную школу с белыми бантами бегала, тоже помню. А теперь вот, глядите-ка — уверенная в себе барышня вышагивает, прекрасно знающая о своей привлекательности и уверенная в том, что она может заставить покорно пойти за собой, подобно барану, любого мужчину, независимо от его возраста — Не ошибаешься?

— Сто процентов — заверил мне я таксист — Он это. Да как такого с кем-то спутаешь? Вон, рожа у него какая неприятная.

Ну да, не красавец на нас с экрана смартфона глядел, это верно. Но, ради правды, человеком Константин Леонидович Смелков был не самым лучшим и не самым законопослушным, потому за шестьдесят отведенных ему лет, он не сильно добрых дел натворил немало. Откуда я про это знаю? Говорю же — на этот раз к поставленной задаче безопасники Ряжской подошли крайне ответственно.

Первый капитал товарищ сколотил в девяностые, еще тогда, когда отзывался на погоняло «Кастет» и предпочитал стрелять первым, независимо от обстоятельств. После, во времена, когда веселый беспредел сменил относительный закон и порядок, в его биографии значились игры с оффшором, пара крайне своевременно обанкротившихся банков, темные инвестиционные истории и затеянное сравнительно недавно возведение целого микрорайона на окраине Москвы. Собственно, именно с этой стройкой века и связывают его безвременную кончину. Просто квартиры его компания продавала куда шустрее, чем строила те дома, в которых они располагались. Причем сделки с некоторыми из них, как после выяснилось, проходили не раз и не два. То есть жилье одно, а владельцев у него несколько. Я, когда читал это все, крепко удивлялся тому, что в наше время такие штуки еще, оказывается, еще случаются. Впрочем, похоже, что господин Смелков собирался сделать этот «кидок» своей последней гастролью, а после свалить из страны куда подальше, в те края, где не работает такая штука как экстрадиция. Их на земном шаре хватает. Но — не успел, пуля оказалась шустрее. И есть у меня подозрение, что как раз заброшенная стройка и стала причиной его смерти. Среди покупателей люди имелись самые разные, может, нашелся и такой, который лихо прострелил голову бизнесмену Смелкову, когда тот солнечным летним утром, позевывая и потягиваясь, вышел на балкончик своего особняка в коттеджном поселке закрытого типа дабы насладиться жизнью и видами среднерусской природы. Следствие пришло к выводу, что убрал его большой знаток стрелкового ремесла, поскольку выстрел был сделан где-то с полутора километров, что является почти предельной дистанцией для стандартного снайперского оружия. Но ни стрелка, ни оружия, заметим, оно так и не обнаружило. Ну, или не очень-то и искало, учитывая личность того, кого этот снайпер уложил.

Кстати — хорошее и результативное решение проблемы тот стрелок нашел. После смерти владельца компания, как это водится, обанкротилась, а стройку почти сразу передали другому подрядчику, который на самом деле занялся строительством домов.

А теперь Смелков, значит, у моего подъезда крутится. Ну и хорошо. Если бы все подручные Кузьмы вот так, один за другим, сюда пришли, я бы только порадовался. Бегать не надо, искать никого не нужно. Красота!

Но это вряд ли. Скорее всего, это личная инициатива покойного бизнесмена. Видимо, не хватает ему на новой стороне бытия эмоций, вот он и решил добраться до того, кто его приятелей в небытие отправил. И ведь нашел меня как-то! Впрочем, может, это и не он нашел. Может, это заслуга Кузьмы Петровича. Или вообще какая-то его комбинация, для которой он решил пожертвовать охочим до острых ощущений миньоном.

Но — не суть. Не исключено, что оно и к лучшему. Они будут охотиться за мной, а я за ними. А там поглядим, у кого хватка крепче.

Додумывал это все я, уже сидя в машине, которая везла меня к Илье Николаевичу. Кстати, фамилия его была Носов, прямо как у детского писателя. Я же не поленился, посидел в интернете, изучил его биографию, попутно прочтя еще тонну сплетен и слухов. Причем последние были куда интереснее, чем официальная информация, и, если они являлись хоть на четверть правдой, то мой заказчик прожил очень интересную и насыщенную жизнь. Чего ему только не приписывали! И интимные связи с доброй половиной представительниц отечественной поп-сцены, и владение футбольными клубами в пяти-семи европейских странах, и яхту размером с небольшой городок где-нибудь в Поволжье. И даже смену политического режима в одной из африканских стран из числа тех, где есть кимберлитовые трубки. В последнее, кстати, верю охотно, на подобное мой новый знакомец точно способен. Как в его присутствие на инаугурационном пиру, устроенным новыми властями страны, где происходило поедание ее предыдущего руководителя. Есть у них такая традиция — новый диктатор в прямом смысле слова съедает старого, чем закрепляет законность наследования власти, причем в трапезе участвуют все приближенные к нему особы и личные друзья.

Нет, не поеду я на Черный континент, хоть там, конечно, специалисту моего профиля есть чему поучиться. Это очень старые земли с древними преданиями, богами, имена которых потерялись во тьме веков и знаниями, объем и уровень которых трудно даже представить.

Да и с Хозяйкой моей тамошние обитатели пребывают в иных отношениях, чем весь остальной мир. Но я туда все равно не поеду. Может, потому что боюсь остаться там навсегда, потеряв сердце на алтаре и став одной из теней, обитающей в каком-то забытом всеми, кроме черных жрецов, храме?

Мне Генриетта кое-что в свое время порассказала на этот счет. Я впечатлился.

А что до Ильи Николаевича — таки да, это вам не Ряжский с его закидонами. Другой уровень, другой масштаб. И мне, если по уму, лучше бы от этого исполина отечественного бизнеса держаться подальше. Знаю я таких. В какой-то момент он может решить, что меня разумнее всего держать постоянно под рукой, да и посадит на цепь в подвале своего имения, и никто никогда меня там найти не сможет. Да и искать не станет. Разве что браты-ведьмаки расстараются.

Впрочем, цепи меня не удержат, и я оттуда все равно обязательно выберусь, даже без посторонней помощи, но вот все эти игры в войнушку — они мне зачем? Будто других дел нет.

А вообще — плюнуть бы на это все, да и уехать в Лозовку. Там сейчас чудо как хорошо! Весна, все цветет, русальные недели на носу…

Что до Ильи Николаевича — по нему было заметно, что он меня ждал. Не то, чтобы он прямо ерзал задом по своей гигантской кровати в нетерпении, но все же еле различимые интонации в его голосе позволили мне сделать такой вывод.

— Добрый вечер — я изобразил движением, будто снимаю с головы цилиндр или шляпу — Как себя чувствуем?

— Не очень — признался Носов — Как, впрочем, и последние несколько лет.

— А вы, Саша, как? — обратился я к охраннику, который, разумеется, тут тоже присутствовал. Здесь можно было бы обойтись и без вопросов, достаточно было того его взгляда, которым он смерил меня в тот момент, когда встретил у входа в особняк. Прямо скажем — ничего доброго в нем не было. Нет, ненависти и страха я в нем не увидел, это был взгляд профессионала, который прикидывает, как именно он устранит данную цель, следом за тем, как на то будет получено одобрение принципала. Так сказать, ничего личного, просто бизнес — У вас все в порядке?

— Благодарю — холодно ответил мне охранник.

— Кошмары его накануне мучали — поделился со мной Илья Николаевич, тонко улыбнувшись — Впервые на моей памяти. До нее я считал, что Саша сделан из железа.

— Так это совесть к нему, скорее всего, заявилась — предположил я — Вот и стало неловко за те слова, что вчера произнесены были. Те, что насчет моих родителей. И правильно, нельзя так не то, что поступать, но даже и думать. Положим, есть некое недопонимание, и желает некто, например вы, Александр, силовым путем доказать мне мою же неправоту. Хорошо, действуйте, нет проблем. Конечно, если получится. Но зачем сюда еще кого-то впутывать? Тем более если речь идет о немолодых людях или, к примеру, детишках сопливых. Скажу так — в тех кругах, где я общаюсь, подобное вообще недопустимо. И — наказуемо. Мне думается, это правильный подход к вопросу. Вы согласны со мной, Александр?

— Нет — бесстрастно и лаконично ответил охранник.

— Не суди его строго — попросил меня Носов — Саша человек долга, таким уж он, как видно, появился на свет, потому его образ мысли и действия отличается от привычного.

— Ну, не знаю — я снова глянул на охранника — Мою точку зрения это не изменит, родителей и детей при любых выяснениях отношений вмешивать нельзя. Надеюсь, что и ваш преторианец в конце концов до этого додумается. Или все же совесть своего добьется.

А если нет… Тогда возможны разные варианты. В том числе и тот, который очень порадует некую забытую всеми богиню, обитающую неподалеку от мрачной реки под названием Смородина.

— Ну да ладно — потер я ладоши, а после достал из кармана смартфон — Выяснил я, кто же у нас так не любит зеленую природу Подмосковья. Помните, мы вчера этот вопрос обсуждали? Тут вот у меня контакты есть, название застройщика и фамилия ответственного лица. Ну, и название будущего коттеджного поселка. Само собой — элитного.

— Патриотичное что-то, поди, выбрали? — усмехнулся бизнесмен — В последнее время из моды вышли «Премьер-парки» и «Новые Венеции», теперь все чаще появляются «Вербы», «Алые зори» и «Березки».

— «Березка» еще ничего. Товарищи назвали свой проект «Бубенцы-1». Каково?

— С претензией на оригинальность. Саша, выясни кто, что и как, завтра утром мне нужна полная информация по данному объекту. Ну, а после появится какая-то ясность, как скоро будет свернуто строительство.

— Лучше бы побыстрее — попросил я — Там уже работы начались, и это не очень хорошо.

Я сейчас мягко выразился. Просто Олег мне не только фотку переслал, он еще и отзвонился. Ох, как его разозлило увиденное, как же он орал в трубку! И, самое интересное, я его чувства во многом разделяю. Дело в том, что все ведьмаки, и я в том числе, неровно к живой природе дышим. Думаю, эта слабость приходит к нам вместе с полученной от предшественника силой и потихоньку, незаметно становится частью нашей сущности. Вот я до того, как стал тем, кем стал, являлся хрестоматийным стопроцентным городским жителем, который мог годами не покидать мегаполис и чихать хотел на все прелести лесов, полей и рек. Да я другого способа существования вообще себе не мыслил. А сейчас вот с радостью сменил бы каменные джунгли на ту же Лозовку. Мне там лучше дышится, лучше думается. Мне там живется, а не существуется. И даже обитание там в холодный период года совершенно не пугает, хоть пару лет назад подобное казалось в принципе невозможным.

Само собой Олег вышел из себя, увидев пни на месте деревьев и развороченные грейдерами поляны, превратившиеся бог весть во что. Настолько, что прозвучало даже предложение завалить пару бригадиров, чтобы стройку приостановить. А если повезет, так и вовсе свернуть. Дескать — грохнуть их покровавей, а после поднять шум в сети, мол, тут, в этих лесах, безжалостные сектанты резвятся, жертвы темным силам приносят и очень ждут того, когда к ним в гости будущие обитатели поселка пожалуют.

От столь прямолинейной уголовщины я его, разумеется, отговорил, но это же Олег. Одна дурная идея из башки вылетела, значит скоро туда вторая пожалует, еще хлеще.

— Завтра утром я буду знать все, и, если не возникнет особых конфликтов интересов, то через день-другой оттуда начнут вывозить технику — пообещал мне Илья Николаевич — Вероятнее всего.

— Было бы замечательно — улыбнулся я — Теперь о лесопилке…

— Мне бы хотелось прежде пообщаться о другом — осек меня Носов — Ты сказал, что сделал лекарство, которое мне поможет.

— Слово «лекарство» здесь не очень подходит. Правильнее будет назвать то, что я для вас сварил, зельем. Что до помощи… Скажем так — это средство стабилизирует ваше состояние — поправил его я — Сбалансирует его до той поры, когда я, возможно, перейду к более радикальным способам вашего лечения. Ну, и бодрости придаст.

— Возможно? — уточнил Носов.

— Я сразу обозначил свою позицию — гарантий не даю. Есть вещи, которые мне под силу. Есть вещи, которые я не могу сделать ни при каких условиях. А бывает еще так, что сразу наверняка не скажешь — да или нет. Ваш случай именно таков.

Я достал из внутреннего кармана куртки флакон и встряхнул его, за темным стеклом заметался десяток-другой ярких искорок.

— Выглядит весьма эффектно — заметил Носов — Прямо алхимия из средних веков.

— Вы ВИП-клиент, пришлось соответствовать. Не в пузырек же из-под настойки боярышника мне было зелье переливать, верно? И мне зазорно, и вы бы не поняли. Теперь самое важное. Ваша норма в день — семь капель, ни больше, ни меньше.

Я ковырнул большим пальцем руки верх деревянной пробки, откидывая крышку, под которой скрывался встроенный дозатор, и продолжил:

— Принимать зелье желательно в одно и то же время. Лучше всего, если вы будильник поставите в смартфоне или какому-то из ваших охранников, вот, тому же Саше, например, поручите за этим следить. Чуть позже положенного времени — можно. Раньше — не рекомендую.

— Патрон, чем вы станете принимать данное лекарство, его надо отдать в лабораторию для исследований — произнес Саша и протянул ко мне руку — Это не обсуждается.

— Бога ради — покладисто согласился я и передал ему флакон — Как скажете. Я обещанное выполнил, зелье привез, а дальше решайте сами — надо, не надо. Здесь запас на месяц с небольшим хвостиком, желаете какую-то часть его передать для исследований, отбирая у себя дни без боли и часть шансов на продолжение бытия — извольте, дело ваше. Но имейте в виду — второй порции не будет. Это, как сказал ваш охранник, не обсуждается.

— А почему не будет? — уточнил Илья Николаевич — В чем проблема?

— Я использовал для него весь имеющийся у меня запас одного очень редкого корня, который достать не просто трудно, а почти невозможно, даже с учетом ваших связей и денег. Но и не это главное. Просто подобными вещами злоупотреблять крайне опасно, в силу их природы. Последствия могут возникнуть нехорошие.

— То есть это наркотик? — уточнил Саша, тряхнув флаконом.

— Нет, не наркотик — чуть раздраженно ответил я — Одно с другим рядом не стояло. Как бы так объяснить, чтобы ты понял… С этим зельем организм начнет работать лучше, он получит новые силы, отдохнет от боли. Но, повторюсь, это не лекарство, важно о том помнить. Это — времянка, которая притормозит процесс, убивающий твоего шефа. И когда данный флакон покажет дно, организм Ильи Николаевича вернется к своему первоначальному состоянию. Само собой, он не может в этом случае не испытать некий стресс. Но он поскрипит, поворчит, и начнет работать дальше. А вот если его таким образом убаюкивать больше нескольких месяцев, то может и отказать. Просто не сдюжит перехода от нового состояния к прежнему.

Разумеется, я врал. Как только зелье кончится, этого старого хрыча согнет так, что не охнуть, не вздохнуть. Но другого варианта все же равно нет. Тем более что за это время наверняка можно будет что-то еще придумать в том случае, если Пухея не согласится помочь.

— Саша, никакой лаборатории — приказал охраннику Носов — Она половину содержимого изведет, прежде чем что-то скажет. Да и какой смысл нашему гостю меня морить? Он же прекрасно осознает, что залогом в данном случае выступает его голова. Верно же, Саша?

— Я — да, хоть мне это и не очень нравится. Ну да, не нравится. А чему вы удивляетесь? Давайте честно признаем — объективно у меня на то есть все основания. Непосредственно я работаю, трачу драгоценные ингредиенты, свое время, выслушиваю угрозы в свой адрес и адрес своих родителей от вот этого господина, голову свою в залог, оказывается, ставлю, а в обмен что? Покуда в полной мере получаю только обещания и туманных перспектив. «Завтра, крайний срок на днях» и так далее. Ну, и еще чаем с печеньками вы меня напоили. Без обид — но какое-то неравноценное партнерство у нас с вами пока получается.

— Нехорошо говоришь — нахмурился Илья Николаевич — Недобро.

— Так это правда, а она всегда звучит неказисто. Как гвоздем по стеклу.

— Саша, накапай мне первую порцию зелья — велел охраннику Носов — Прямо сейчас.

— Одну минуту — Саша подошел к столику, находящемуся возле окна, заставленными чайными принадлежностями, взял оттуда десертную ложку, натряс в нее семь капель из флакона и жестом предложил мне подойти к нему поближе — Пейте, Александр Дмитриевич.

— Да не вопрос — легко согласился я и отсалютовал ложкой Илье Николаевичу — За один день без боли, тот, который только что Саша отнял у вас!

Глоток — и вот по венам промчался огненный поток, разгоняя кровь и заставляя сердце биться чаще. В висках стукнуло, в кончики пальцев на руках впились сотни тонких иголочек.

А потом пришла легкость, такая, что хоть бери и взлетай, даже без крыльев. Но это была не хмельная легкость, которую дарит выпивка, и наверняка не та, что дают наркотики. Это другое ощущение. Это то радостное состояние из юности, когда ты знаешь, что здоров, как бык, ловок, как обезьяна, вынослив, как вол, и потому можешь делать все, что пожелаешь. А еще то, что тебе на все задуманное точно хватит и сил, и здоровья!

— Уфф! — выдохнул я и широко улыбнулся — На славу получилось, не зря весь день работал. Ну, будем ждать?

— Чего именно? — поинтересовался Носов.

— Понятное дело — помру я или нет? Я к чему — если да, так может, чтобы время не тратить, все же о лесопилке пообщаемся? Мне вроде как там посреднический процент полагается.

Носов глянул сначала на часы, после на меня, а следом перевел взгляд на охранника.

— Саша, накапай — приказал он.

— Но Илья Николаевич! — чуть ли не жалобно произнес мужчина.

— Саша, даже если наш гость надумал меня отравить, то хуже мне от этого точно не станет. Все равно он так и так моя последняя надежда.

Хотел я вставить что-то вроде «причем, заметим, бесплатная», но не стал. Это не Ольга, которая худо-бедно терпела мои закидоны, тут совсем другой коленкор. Частить не стоит.

Носов взял в руку ложку, поднесенную ему Сашей, понюхал зелье, задумчиво посмотрел на меня, после коротким движением выплеснул жидкость в рот, и застыл, точно восковая фигура. Как видно прислушивался к ощущениям в собственном организме.

— Илья Николаевич, все нормально? — через минуту осведомился у него охранник, обеспокоенный поведением шефа — А?

— Хорошо — удивленно сообщил ему Носов — Нет, правда хорошо. Даже замечательно! Боль стихает, я ее уже почти не чувствую. И ноги не ноют, представляешь! Главное — быстро как все происходит.

— И так будет до завтрашнего вечера — пояснил ему я — Вернее — до ночи, до этого самого часа.

— Да ты, Саша, кудесник просто — Носов на секунду задумался, а потом откинул одеяло, жестом остановил охранника, дернувшегося было к нему на помощь, помедлил немного и опустил ноги на пол — А я, признаться, все же сомневался в том, что мне про тебя доложили. Ан нет, похоже все правда. Ап!

Он встал на ноги, сделал несколько шагов и зычно расхохотался.

— Круто! — с уважением посмотрел на меня Анатолий — Шеф, чем дальше, тем больше я вас уважаю.

— Мальчики, а вот и я — в комнату влетела Жанна — О, смотрю этот старый хрен уже сам передвигаться начал, без посторонней помощи?

— Ага — подтвердил таксист — Я вот думаю, что, если такую микстуру на поток поставить, так это можно очень большие деньги заработать.

— Нам с тобой они ни к чему, а Сашка больше, чем нужно для жизни, ни с кого не берет — отмахнулась девушка — Что до нашего общего приятеля — он в доме Ряжских обосновался. Меня заметил, поклон изобразил и очень гадко улыбнулся. Саш, ты был прав, он тебя ждет.

— Так и славно — произнес я, глядя на нее, но Носов, понятное дело, воспринял эту фразу на свой счет.

— Знаешь, я не самый лучший человек на свете — Илья Николаевич подошел ко мне — Всякое у меня за душой есть, да и людей я не сильно жалую, поскольку знаю, чего кто из них стоит. Но тебе я благодарен по-настоящему. Причем речь идет не о том, что я впервые за годы не испытываю боль. Я к ней привык, она стала частью меня. Нет, Саша, ты сделал кое-что большее. Ты подарил мне надежду на то, что я, похоже, еще задержусь на Земле, а это очень, очень дорогого стоит. Так что, если ты и сомневаешься в том, что я тебя отблагодарю, так это зря. Ты получишь все, что было обещано и даже больше, поверь.

— Поверю, почему нет — произнес я, стараясь, чтобы это звучало как можно искреннее — А кое-что вы прямо сейчас можете для меня сделать. Я собрался к Пете Ряжскому заехать в гости, так вы позвоните, предупредите его об этом. А то неровен час меня на порог не пустят, ссылаясь на позднее время. И еще пару ребята покрепче, если можно, дайте. Вдруг хозяин дома не выдержит, и прикажет своим охранникам немного меня подрихтовать. А то и чего похуже сотворить.

— Не могу сказать, что считаю данный поступок сколько-то разумным, но это твое решение — Илья Николаевич взял телефон, который ему подал Саша — И все же — подумай. Зачем тебе это нужно? Опять-таки ночь на дворе.

— Да тоже кое с кем надо рассчитаться сполна — пояснил я — И еще вот что. Я хочу озвучить вам пару личных просьб, которые пойдут в счет награды. Вернее, даже требований, как бы некорректно не звучало это слово.

— Каких? — заложил руки за спину Илья Николаевич и даже чуть подался вперед.

— Первое. Вы никогда не будете просить меня помочь еще кому-то, кроме вас. Неважно кому — друзьям, партнерам, очень важным людям. Я не стану этого делать ни на каких условиях, запомните это накрепко.

На самом деле я не сомневался в том, что хозяин дома неминуемо это условие нарушит, но меня это устраивало. Всегда нужно пространство для маневра, эту истину я усвоил давно. И если есть возможность это пространство расчистить, то надо это делать. Сказать «да» вместо «нет» я смогу всегда, только это «да» в свете произнесенного здесь и сейчас будет стоить в несколько раз больше.

Полагаю, и Илья Николаевич все отлично понимает. Даже уверен в этом.

— Хорошо — помедлив, кивнул Носов — Второе?

— Вы никогда не будете пытаться ограничить мою свободу — медленно, тщательно проговаривая каждое слово, произнес я — Если подобное случится, неважно в какой форме, все наши договоренности немедленно будут расторгнуты. И знайте — после этого я скорее умру, чем шевельну хоть пальцем ради того, чтобы вам помочь. Тем более, что я смерти не боюсь. Потому что она…

— Только начало — закончил за меня хозяин дома — Помню. И отчего-то верю, что в твоем случае так оно и есть.

— Именно — я протянул ему руку — Мы договорились?

— Договорились — он ответил на мое рукопожатие.

— А теперь звоните Ряжскому. Время-то и вправду позднее.

Глава 14

К дому Ряжских я добрался уже далеко за полночь. Сразу уехать из имения Ильи Николаевича не удалось, поскольку тот, радуясь тому факту, что у него ничего нигде не болит и в теле приятная гибкость появилась, чуть ли не силком усадил меня чаи гонять, с пряниками, коржиками, рогаликами и еще невесть чем. Оказалось, что Носов большой охотник до домашней выпечки, потому у него в штате домашней прислуги значится дама-кулинар, которая только тем и промышляет. И, заметим, квалификация у этой особы высочайшая, поскольку я чуть язык не проглотил, пробуя пряженцы, сочники, кренделя и небольшие сдобные рассыпные печеньки с экзотическим названием «кокурки». Кстати, в прошлый раз меня не так щедро угощали за столом. Как видно, подобную честь здесь еще заслужить надо.

Впрочем, я особо о потраченном времени не жалел. Во-первых, еда на самом деле была вкусной. Во-вторых, и главных, я вопрос по Римме детально обсудил, и теперь мне есть, что ей завтра сказать.

А еще под конец застолья Саша, который то и дело куда-то отлучался, принес и протянул своему хозяину пачку пятитысячных купюр. Хорошую такую пачку, больше стандартной как минимум вдвое, причем перетянутую бандерольной лентой. Ну, а тот, в свою очередь, положил ее на стол и подтолкнул ко мне.

— Вроде про деньги никто ничего не говорил — заметил я, пытливо глянув на Носова.

— Но и накладные расходы никто не отменял — резонно заметил тот — Ты упоминал о некоем корне, который очень дорого стоит. Надеюсь, я покрыл затраты?

— Там подобных пачек с десяток нужен, а то и больше — усмехнулся я, забирая деньги и нарочито небрежно засовывая их во внутренний карман куртки, висевшей на спинке стула — Мандрагыр удовольствие крайне дорогое, поскольку в живой природе, равно как и в свободной продаже, он почти не встречается.

— Мне сказать, чтобы принесли еще девять таких же пачек? — без малейшего намека на иронию или сарказм осведомился Носов.

— Не надо — отказался я — Этой суммы мне достаточно. А если понадобится еще, я вам просто позвоню, да и все. Да и не платил я за него, у меня в личный запасах небольшой кусочек с давних времен лежал. Берег, знаете ли, на всякий пожарный случай. Не такой, как ваш, врать не стану, но раз пошла такая пьянка — режь последний огурец.

— В другой ситуации я бы, возможно, на такие слова обиделся, но не в данной — Илья Николаевич отхлебнул чаю — Таким случаем я быть согласен, и сейчас, и в будущей.

На самом деле против я ничего не имел, и от девяти таких же пачек точно не отказался бы. Как показала практика, в моей новой жизни денежка тратится куда быстрее, чем в старой, поскольку жизненные запросы у меня изрядно подросли. Нет-нет, «бентли» мне не нужен, и костюм от «Бриони» тоже, но вот запас трав и корешков освежить было бы неплохо. По результатам нынешней ревизии многие ингредиенты для будущих зелий отправились в мусорное ведро. Какие-то из них усохли до крайности, какие-то оказались трачены неведомым жучком, непонятно каким образом, оказавшимся у меня на антресолях, некоторые вовсе в труху превратились, к использованию напрочь непригодную. Ну да, можно, конечно, самому походить по лесу, что-то сорвать, что-то выкопать, оно так даже лучше и правильнее. Вот только у каждой травки и корешка имеется свое время, то, в которое их брать у Земли-матушки надо. Следовательно, какие-то растения уже отцвели несмотря на то, что еще даже май не окончился, а какие-то и не думали еще свою силу набирать. Эрантис, например, давным-давно цвет сбросил, а без него зелья, сводящего с лица бородавки, родинки и небольшие родимые пятна не сваришь. И наоборот, до цветения «иван-чая», без которого в целом ряде рецептов и не туда, и не сюда, еще добрый месяц с гаком остался. И это если погода будет хорошая, жаркая. Если же дожди зарядят, то и того больше. Плюс ему еще вылежаться надо как следует, чтобы в полную силу войти.

Вот и выходит, что проще кое-что купить, чем самому собрать. А поскольку закупки я буду делать не в интернет-магазине, а у частных лиц из числа тех, кому можно доверять, потому что для них репутация дороже сиюминутной выгоды, то есть у немецких травниц, знакомства с которыми я завел во время своих странствий, финансовые траты предстоят сильно немаленькие. Плюс расходы на пересылку из Европы в Москву.

Добавим сюда необходимость проведения строительных работ по утеплению дома в Лозовке, плюс учтем разнообразные накладные расходы на то и на сё, а также кругленькие суммы, идущие на прокорм Родьки, и что получим на выходе? Довольно печальную картину получим. Нет, до похода на паперть мне еще далеко, но плюсовое сальдо свести все же трудновато.

Только вот Илье Николаевичу про эти мои финансовые выкладки знать ни к чему. Поверил он в то, что я относительно равнодушен к деньгам, не поверил — уж не знаю. Но что это очередная проверка, а то и почти неприкрытая провокация — не сомневаюсь. Он внимательно следил за моей реакцией, это я приметил. Не блеснут ли у алчно глаза, не затрясутся ли руки, не раздвинутся ли губы в радостной улыбке. Потому — предложенное взять надо, чтобы не выглядеть простодушным дураком из числа тех, о которых я недавно сам же ему говорил, но жадничать не стоит, это может пойти в минус. И в карму, и по жизни.

— И в будущем лучше бы обойтись без нала — попросил я его напоследок — Сейчас времена такие, что с ним дискомфортнее, чем без него. Нынче в ходу деньги не бумажные, а пластиковые. Ну, не мне вам рассказывать. Реквизиты своего счета я вам сброшу.

Хоть я душой и не кривил, говоря все это Носову, но все же наличие в кармане толстой пачки денег, что скрывать, самолюбие немного грело. Приятно ощущать, что легкую до того летнюю куртку утяжелило мое внезапно возросшее финансовое благополучие.

И вообще настроение как-то поднялось. То ли так кокурки сработали на пару с бергамотовым чайком, то деньги начали потихоньку отвоевывать позиции в моей душе. А что, такое вполне возможно. Несколько моих предшественников в записях упоминали о том, что ведьмаков, конечно, губят и ведьмы, и сталь, и поголовная необразованность населения, которое видит даже в безобидных травниках злых колдунов, но то гибель физическая, привычная и понятная. Но случается смерть другого плана, духовная, и ведет к ней как раз стяжательство. Сначала получение денег за помощь тебе кажется забавно-приятным, вроде как, не было рубля, да вдруг алтын. Потом становится просто приятным. Ну, а дальше все идет по нарастающей, и вот уже ты не замечаешь, как начинаешь делить людей на тех, кто может позволить себе твои услуги и всех прочих. И все, переход на темную сторону завершен, теперь ты не джедай, ты ситх.

Впрочем, кое-кого из наших сознательно сбивали с панталыку, с умыслом. Один из моих предшественников, Фома, живший аж в начале семнадцатого века, писал о некоем в книге о «змее огненном, лживом и злокозненном», который активно вел разлагательную работу среди ведьмаков, «сулил братам мзду невиданну, злато да лалы самоцветны в руки совал, речи рек сладки да тягучи, ровно медок». Первая реакция на данную запись у меня была, конечно, библейского толка, но по здравому размышлению она отпала в сторону. Какое дело лукавому до языческих верований? А потом я вспомнил слова Мораны о том, кто на том берегу Смородины кольца вьет да ползает с шипом. И подумалось мне — может, Фома рассказывает про того самого Полоза, о котором она упоминала?

Вот только что ему за интерес до нас, ведьмаков? Ладно Морана, у них с приснопамятной змеюкой, я так понимаю, старые терки, еще тех времен, когда Солнце наравне с ними было богом. Опять же — являйся мы все дружиной моей нанимательницы, тоже какой-никакой резон прослеживался бы. Но ведьмаки не служат никому, вот какая штука. Был в незапамятные времена один князь, тот, кому самые первые из нас поклялись в верности — и на этом все. После смерти Вещего и те первые, и мы, их потомки, сколько не было, обрели полную автономность в рамках Мира Ночи. Мы живем сами по себе, готовы пойти в огонь и в воду исключительно за своих братьев-ведьмаков, и иногда делаем вид, что слушаемся старейшин.

На этом — все. Остальные в пролете.

Или дело как раз в этом, и Полоз хотел таким образом сделать из особо корыстолюбивых ведьмаков своих собственных преторианцев? К тому же и среди нас, как известно, встречаются паршивые овцы, достаточно вспомнить того же Артема Сергеевича. Да и про других отщепенцев мне слышать приходилось.

Так что кто знает, что у Полоза на уме? Но если мы с этим фольклорным земноводным когда-нибудь встретимся и у нас завяжется задушевный разговор, то непременно спрошу его мнения на этот счет. Только для меня лучше, если подобная беседа не состоится никогда. Не думаю, что она для меня может чем-то хорошим закончиться. Морана Полоза боится — и это факт, не требующий подтверждения, поскольку я сам тому свидетель. А она все же богиня. Пусть всеми забытая, растерявшая паству, силу и отчасти знания, вылетевшая невесть куда с нашего пласта реальности, но — богиня. И она, на секундочку, все же смогла вынырнуть из небытия, худо-бедно обжиться там, где время остановилось тысячи лет назад, и даже дотянуться до меня. Шутка ли!

Впрочем, где-то здесь, у нас, бродит тот, кто служит Полозу, его не стоит сбрасывать со счетов. И, сдается мне, рано или поздно наши дорожки пересекутся, как мне кажется. Вот ему эти вопросы и задам, может он знает ответы. Если, конечно, он сразу в драку не полезет и будет склонен к диалогу. Люди, они, как и боги, разные бывают. Какие-то предпочитают решать конфликты словом, а какие-то силой. Хотя и тут все может измениться в один миг. Вот, например, Ряжский, который встречает меня на крыльце своего дома, всегда предпочитал переговоры расправе. А сейчас так смотрит, что мураши по спине поползли. Кажется, он сейчас скомандует своим охранникам, которых рядом имелось сразу четыре души, «Огонь», громыхнут выстрелы, и я, продырявленный свинцом, упаду на плитку дорожки, ведущей к его жилищу. Причем мое бездыханное тело даже убирать не станут до рассвета, и с выходом Солнца его станут топтать большие зеленые мухи.

Тьфу, какая ерунда в голову лезет! Ладно бы от недосыпа, так нет, дело не в нем. Я днем как следует успел ухом придавить подушку, понимая, что ночью такой возможности может и не выпасть.

— Не думал, что у тебя хватит наглости прийти в мой дом — сообщил мне сквозь зубы Ряжский — Но ошибся.

— Банально — поморщился я — Не обижайтесь, Павел Николаевич, но вы словно отечественных сериалов насмотрелись, честное слово. Там подобная риторика к месту, там она органично с картинкой сплетается, но в реальной жизни эдакие фразы звучат смешно. Вам подобное точно не к лицу. Тем более что меня в беде, случившейся с вашей супругой, винить не стоит. Это не моих рук дело.

— Ой ли? — недобро сузил глаза Ряжский — А чьих же тогда? Только не говори, что она сама собой так распорядилась, в это точно не поверю. Ольга следила за своим здоровьем, причем очень тщательно. Да и Вагнер это подтвердил, а ему верить можно. В отличии от тебя.

— Вы правда желаете знать правду? — осведомился я у него — Если да — расскажу, не вопрос. Вот только не думаю, что услышанное вам понравится.

— Если ты знаешь, что случилось, значит ты все равно при делах — отметил Павел Николаевич — И, скажу прямо, нет для меня большой разницы — сам ты Ольгу довел до состояния овоща, или всего лишь стал виновником того, что произошло. Для меня важен результат, а он печален. Моя жена сейчас лежит в больничной палате, дышит через раз, питается при помощи зонда, и ни один врач не может дать никакого прогноза на будущее. Даже диагноз поставить не могут — как, что и почему. Хотя это-то как раз меня совершенно не удивляет. Там, где появляешься ты, Смолин, заканчивается простой и понятный мир, что даже не неприятно. Это — страшно. И я сразу был против сотрудничества с тобой. Ольга меня продавила. «Он уникум», «Он наш джокер в колоде», «Саша чудо что такое». Всегда она тебя защищала, прямо как львица своего детеныша. Два года, пока ты где-то таскался, тебя вспоминала, искать пробовала.

— Надо же — мне отчего-то стала грустно и легко — Никогда бы не подумал.

— Так и не думал бы — зло бросил Ряжский — Спишь ты с ней? Пожалуйста. Не скажу, что мне это нравится, кого-то другого я вообще за подобное в порошок бы стер, но в твоем случае — ладно. Да и не подросток я, знаю, что женщина не пирог, в одиночку не съешь. Опять же — сам не ангел, не мне судить Ольгу за то, что она молоденького мальчика захотела. Ну, еще на взаимовыгодной основе какие-то дела с нами проверни. Это бизнес, это нормально. Ты нам услуги, мы тебе деньги. Но зачем так ее подставлять под удар? Овощ из нее делать зачем?

Видно, крепко он устал, если такими словами при людях бросается. Хотя — фиг знает, может в его кругах это норма? Может, такие как он обслуживающий персонал воспринимают как естественную часть обстановки, вроде мебели.

— Вас винил в банальности, а в результате вот и самому кроме примитивного «не предполагал, что так получится», сказать больше нечего — вздохнул я — Это — правда. Фактор случайности никто не отменял, тут именно так и вышло. Ответственности с себя не снимаю, потому могу пообещать две вещи. Я сделаю все, чтобы вытащить вашу жену оттуда, где она сейчас пребывает. Уже кое-что в этой связи делается, поверьте. И второе — тот, кто виноват, получит свое, причем прямо сегодня. Вернее — прямо сейчас. Я за тем и приехал в ваш дом, Павел Николаевич.

— Стоп-стоп — бизнесмен повертел головой, вглядываясь в лица своих охранников — То есть это кто-то из них?

— Нет, разумеется — фыркнул я, заметив при этом, как напрягся один из телохранителей, тот, что стоял крайним справа. Должно быть, какие-то грешки на его совести числились. Не те, о которых шла речь, но тем не менее — Да и не здесь виновник находится, не в нашей в компании. Он сейчас внутри. В доме.

— Там никого нет — бесстрастно произнес один из охранников — После произошедшего мы совершаем обход территории каждые два часа.

— Если этот говорит, что есть, значит есть — устало вздохнул Ряжский — И что, это некто все время у нас тут обитает, да?

— Нет — успокоил его я — До этого он в банке отирался, том, где я когда-то работал. К вам он переехал недавно.

— Сколько же ты, Смолин, дискомфорта жизнь вносишь — буркнул мой собеседник, опасливо глянув на закрытую дверь, ведущую в дом, а после перевел взгляд на двух крепких ребят в костюмах, стоящих слева и справа от меня — Вот кабы не заступник твой, не уехал бы ты отсюда сегодня никуда. Сам, имеется в виду.

Надо же, я думал Ряжский как-то более эмоционально отреагирует на подобную новость. А он почти спокоен. Впрочем, может дело в привычке? Серьезные бизнесмены, хирурги и дипломаты люди особого склада, почти самураи, по лицам которых никогда невозможно понять, что они думают в данный момент.

— Даже не сомневаюсь — согласился с ним я и легко взбежал по ступеньками крыльца — Что же до дискомфорта… Я по возвращению и вам, и супруге вашей говорил — давайте держаться друг от друга подальше, и тогда все будут довольны. Но нет, она сама искала встреч, сама то и дело обращалась ко мне, и вот результат. Я не отрицаю своей косвенной вины в случившемся, но именно косвенной. Опять же — когда Ольга Михайловна придет в себя, я не имею ничего против того, чтобы наши дороги навсегда разошлись — моя и вашего семейства. Бэллу только разве что вылечу, если получится — и все. Забудем друг про друга навсегда.

Промолчал Ряжский, ничего на это не ответил.

— Так — я пару раз хлопнул в ладоши — Все дружно стоим тут, в дом не суемся, как бы там не громыхало и бахало.

— У нас есть инструкции — подал голос один из моих охранников — Велено быть рядом до того момента, как вы доберетесь до дома.

— Вероятная угроза вот, рядом стоит — отмахнулся я — И вреда мне причинять не собирается, мы с ней договорились. А тот, с кем я собираюсь пообщаться… Простите парни, он вам не по зубам.

— Надеюсь, и тебе тоже — добавил Ряжский — Хоть бы этот некто тебя прибил. Хрен с ним, с домом, пусть в нем дальше жить не получится. Оно того стоит. А я себе потом новый куплю, побольше и получше.

— Я тебе эти слова запомню — пообещала Жанна, без симпатии глядя на Павла Николаевича — Сволочь!

— Добрый вы какой, прямо сердце радуется — сообщил я Ряжскому, а после добавил — Не было у меня с вашей женой ничего, не надо на нее грязь лить. Мы просто общались, но и только. Это — правда.

Сказал он мне что-то в ответ, нет — не знаю, поскольку сразу после этого я вошел в дом, мигом притворив за собой дверь.

Тишина, именно она сразу же накрыла меня в этом большом и пустынном здании. Почему-то, когда знаешь, что чужой дом, в котором ты оказался, пуст, что в нем нет людей, безмолвие ощущается особенно остро, почти физически, даже если речь идет не о вот такой здоровенной постройке как тут, а об обычной квартире. В своей — нет, а в чужой — всегда. И тишина эта волей-неволей заставляет тебя как минимум немного нервничать.

Впрочем, формально я тут был не один. Рядом со мной стояла Жанна, а где-то там, в глубинах дома, затаился мой недруг, решивший хитрым финтом разменять одну человеческую жизнь на другую. Недруг — потому что за врага я Силуянова считать никак не мог. Жидковат он для такого гордого звания. Кузьма Петрович, до которого я раньше или позже оберусь — тот, да, враг. Кащеевич на подобное поименование тянул, покойный Абу-Джафар, долгая вражда с которым закончилась большой дракой в Хофбурге, тоже. А этот — нет.

— Вадим Анатольевич, ты выходи уже, хорош прятаться — громко произнес я, оказавшись в хорошо знакомой мне обеденной зале — Ты меня ждал? Так вот он я, пришел. Пообщаемся, выясним, кто кому чего должен. Или тебе очень уж хочется, чтобы я сказал что-то вроде «раз, два, три, четыре, пять, я иду искать»?

— Давай я этим займусь — предложила Жанна — Охота тебе в прятки играть?

— Ну, не будем товарищу портить праздник — отказался я — Он все же эту комбинацию долго выстраивал, пусть удовольствие напоследок получит.

Где-то наверху, на втором этаже, еле слышно хлопнула дверь. Вот как все-таки молодые и неопытные призраки любят все эти киношные спецэффекты, просто сил нет. Паркетный скрип в ночной тиши, звон разбившейся чашки, ни с того, ни с чего упавшей со стола и главная «короночка» — двери, что живут своею жизнью. Чаще их этими трюками пользуются только авторы книг в жанре «хоррор». Но цель и у тех, и у других одна и та же — как следует нагнать на человека страха.

Впрочем, в этой предсказуемости Силуянова есть и свои плюсы. Я, теперь, кажется, догадываюсь какую именно комнату выбрал мой бывший коллега для нашей последней встречи.

— Он там — ткнула Жанна пальцем в сторону лестницы, ведущей наверх.

— Да что ты? — не удержался от колкости я — А то непонятно. Ладно, пошли на второй этаж, будем там в войнушку играть. Кстати, гляди-ка, уже светать начало. Вот и ночь прошла.

И верно, за окнами темнота сменилась робкими предутренними сумерками, и первые проснувшиеся птицы радостно приветствовали катящийся с Востока рассвет своими трелями.

Но то на улице посветлело, а в коридорах второго этажа стояла изрядная темень. Понятно, что каким-то образом свет тут включить можно было, но как именно — поди знай. Может, у них тут «умный дом», может, где-то на стенах имеются клавиши выключателей, может и вовсе надо в ладоши хлопать с определенной громкостью и частотой. Вариантов масса.

Но поскольку мне темнота не враг и вижу я в ней не хуже, чем кошка, то меня данный вопрос заботил не слишком. Скорее, меня напрягало то, то пришлось одну за другой открывать двери в комнаты, которых тут было немало. Гостевые спальни, курительная гостиная, две гардеробные, еще какие-то помещения, с совсем уж непонятным предназначением… Вот зачем семье из двух человек вся эта ерунда нужна, а? Сдается мне, они и сами не все комнаты за время жизни в этом доме обошли.

— Я его заметила, он скрытно идет за нами — еле слышно шепнула мне Жанна — Берегись!

Чего-то такого я и ожидал. Да и место, что Силуянов выбрал для своей страшной мести, мне тоже удалось угадать верно. Все двери комнат были закрыты кроме одной, ведущей в спальню Ряжской, ту самую, в которой бывший начальник службы безопасности чужой жизнью так нахально распорядился.

— Странно — громко сказал я — Везде двери закрыты, а эта нет. С чего бы так?

Интересно, а какой-то сюрприз он мне приготовил? Хотя, нет, тут меня чего-то занесло. Какой сюрприз? Как? Призраки, конечно, на разное способны, но вот ловушки точно не по их части. Это привилегия живых. Нет, в старых катакомбах, вроде тех, которые имеются в городе Палермо они могут некоторые неприятные штуки выкинуть, закрутив человека в бесчисленных переходах и тоннелях, сам тому свидетелем являюсь, но не более того.

Так что это просто приглашение войти. Так сказать — умирать подано.

Разумеется, в комнате никого не оказалось. Полумрак, идеальная чистота, как видно наведенная домработницей после того, как Ольга отбыла в клинику Вагнеров да все та же тишина.

Печально это все, скажу я вам. Невесело. Одно хорошо — день сегодня, похоже, выдастся солнечный, не хуже вчерашнего. Я подошел к окну и уставился на стремительно светлеющее небо.

— Мне чего-то страшно стало — призналась Жанна и, судя по всему, ткнулась своим призрачным носом в мою спину — Бррр… Ой! Саш, он пришел!

— Здравствуйте, Вадим Анатольевич — громко произнес я, не поворачиваясь — Что же вам все неймется, а? И потом — нельзя быть настолько мстительным и злопамятным.

— С теми, кто жизнь людскую комкает как лист бумаги — можно — раздался голос, который давненько я не слышал — И нужно.

— Вообще-то вы сами поступили днями ровно также — произнес я — И даже хуже.

— Я? — похоже, призрак за моей спиной на самом деле удивился услышанному.

— А кто же? Вы ни в чем неповинную женщину убить попытались только лишь потому, что отвели ей роль приманки. Не получилось, да, но кома, знаете ли, не лучшее из состояний для человека.

— Неповинную? Очень смешно. Да там клейма ставить негде! Неповинную… К тому же она помогает тебе, а это уже достаточное основание для того, чтобы ей не жить. Так что по грехам ей воздалось! По грехам!

— Ой, да ладно, не надо меня демонизировать — попросил я Силуянова и наконец-то развернулся. Оказывается, он подобрался ко мне совсем близко, протяни руку — дотянешься — И праведника из себя вам корчить тоже не стоит. Это попытка с негодными средствами.

И да, Жанна верно сказала, черноты в нем хватало. Два года понадобилось бывшему безопаснику для того, чтобы накопить в себе непроницаемого мрака столько, что диву даться можно. Думаю, даже если бы мы с ним не встретились, он бы все равно начал убивать, причем совсем скоро. И для начала он прошелся бы безжалостным ураганом по банку, где когда-то мы оба трудились. Я даже знаю имя первой потенциальной жертвы. Ей бы стала Наташка Федотова. Почему? Мы с ней дружили, и Силуянов про это отлично знал. Потом пришло бы время тех последних могикан, которые меня помнили и все еще значились в штатном расписании, а после Вадим Анатольевич отправился бы в город, на поиски остальных моих приятелей. Ну, при условии, что до того с ним не свели бы знакомство Нифонтов сотоварищи. Подобные события не могли не привлечь их внимания, тем более что адрес банка им все же знаком.

— Я не знаю кто ты или что ты — сообщил мне Вадим Анатольевич — Почему видишь мертвых, почему такую власть над душами людскими имеешь, как ночными тварями управляешь. Много об этом думал, разные версии рассматривал, но ответа все же не нашел. Да это теперь и неважно. Главное, что сегодня я от тебя мир освобожу.

Жанна звонко расхохоталась, глядя на гордого от осознания близости финала своей миссии на Земле Силуянова. Он, к тому же, еще вытянулся как струна, только что голову горделиво назад не запрокинул.

— Пошла отсюда вон, шшшаболда! — как видно, незамысловатая реакция девушки нарушила заранее продуманную величественность момента, и это здорово разозлило моего бывшего коллегу — Жди своей смерти там, на улице!

Надо заметить, кое-чему Силуянов на самом деле научился, причем, похоже, сам по себе, без наставников, поскольку он ловко сцапал Жанну, поднял над собой и выкинул в окно, та даже взвизгнуть не успела. То есть он не только материальное научился себе подчинять, но и нематериальное, а это совсем другой уровень посмертного развития. Хотя тут удивляться нечему — ненависть и жажда мести мотиваторы мощнейшие, я в том не раз убеждался. Деньги, как стимул, рядом с этими чувствами рядом не стояли.

— Она мой друг — сообщил призраку, чернота внутри которого начала красновато искрить, я — Не стоило так-то уж.

— Хотел растянуть удовольствие — процедил Силуянов — Поговорить сначала, кое-что узнать. А теперь чую — нет на то терпения. Слишком долго тебя ждал, все его запасы его исчерпались.

Он метнулся ко мне, причем быстро, очень быстро, года три назад я бы такую атаку прозевал.

Но не теперь. Да, собственно, мне даже делать ничего было не нужно, просто выставить перед собой заранее припрятанный в рукаве кинжал с довольно длинным, узким и острым лезвием, на который призрак моего бывшего коллеги благополучно и напоролся.

Ох, как же он завизжал от боли! Не заорал, а именно завизжал, как свиненок, почуявший, что не просто так его изловили на скотном дворе. Дело в том, что лезвие кинжала было покрыто тонким белым налетом, именно такой вид приобретала после высыхания мазь, рецепт которой мне открыл Ласло, брат моей венгерской подружки Маргит незадолго до того, как я отбыл в Москву. Как мне думается, сделал он это в знак благодарности, когда понял, что до брака дело у меня с его сестрой все же не дойдет. А, может, на радостях от осознания этого факта. Именно ее я приготовил накануне днем после того, как закончил все хлопоты, связанные с зельем из мандрагыра. Ласло рассказал, что это семейный рецепт, его деды-прадеды использовали данное средство в тех случаях, когда им приходилось избавляться от мстительных духов, которых к ним направлял владыка подземного мира Эрдёг. Дело в том, что семья Балинтов, служила светлым богам Иштенанье и Хадуру, хоть все мужчины в ней и рождались с колдовскими способностями, формально сразу же отходя под протекторат Эрдёга. Тому это не нравилось, вот он то и дело посылал к ним злые души в качестве орудия мщения.

Не соврал Ласло, работает эта штука отменно, теперь можно смело говорить, что испытания она прошла. Вон как Силуянова корежит, причем от боли, самой настоящей, физической, той, которую бесплотные существа при столкновении со сталью вроде бы испытывать не могут. Мало того — размеры раны, нанесенной кинжалом, стремительно расширялись, багровая пелена разъедала голубое тело подобно тому, как ржавчина пожирает железо, только намного быстрее.

— Ненавижу! — взвыл тот, кто когда-то звался Вадимом Анатольевичем и снова рванулся вперед, целясь искривленными пальцами мне в грудь, туда, где билось сердце — Все равно заберу! Еще раз умру, но заберу тебя с собой!

— Не-а — холодно возразил я, уворачиваясь, а после вогнал лезвие ему в спину, чуть выше поясницы — Не получится. Переоценили вы себя, дорогой коллега. Не-смерть это еще не гарантия неуязвимости и власти.

Тело призрака дергалось, как при приступе лихорадки, багровые линии разрезов, расширялись, словно стремясь соединиться друг с другом, и попутно, похоже, выжигая черноту, поселившуюся внутри Силуянова. Просто та судорожно пульсировала, чем-то напоминая огромное темное сердце, готовое вот-вот остановиться.

— Ты зря поднял руку на невиновного — я развернул Вадима Александровича лицом к себе и припер его к стене — Наш конфликт был только наш, не следовало Ольгу в него впутывать. Потому и подыхаешь ты сейчас вот так, страшно, больно, без надежды на хоть какую-то будущность в посмертии.

— Ыыыыы! — зло замычал призрак, как видно поняв, что я имею в виду. Два года в мире теней любого чему-то да научат.

— Именно так — я злорадно скривил губы — Душа твоя отправится не туда, куда следует, а совсем в другую степь. Ты, Вадим Анатольевич, самоубийца, тебя и так ничего хорошего не ждало, но то место, которое я для тебя припас, оно в десятки раз хуже, чем любое пекло. Уж поверь мне.

И я снова ударил его кинжалом, на этот раз под левое ребро. Силуянов дернулся и взвыл, как подстреленный волк

— Ох ты ж ё! — раздался возглас вернувшейся к нам Жанны от двери — Чего это с ним?

— Прозрение приходит — пояснил я ей — Понял, что неправильно жил.

— Все равно я до тебя доберусь — с трудом выдавливая из себя слова, прохрипел Силуянов, тело которого на глазах начинало расползаться на синие клочья — Из ада вернусь, если понадобится!

— Убей его, Саша — попросила меня Жанна — Прямо сейчас убей. Ничего он не понял и не поймет.

— И то правда — согласился с ней я, отбросил кинжал в сторону и схватил своего противника за истончившиеся запястья — Морана, эта жертва тебе! Надеюсь, ты будешь довольна.

Глава 15

— Можете новый дом не покупать — сказал я Ряжскому, который, казалось, за все это время даже с места не сдвинулся — И сюрпризов больше никаких ожидать не стоит. Живите как жили. Или даже лучше.

— В самом деле? — саркастично осведомился у меня бизнесмен — Как-то не верится.

— Верить, не верить — ваше дело — отмахнулся я — Сказал то, в чем уверен, дальше решать не мне.

— Батюшку на всякий случай вызвать бы — подал голос один из охранников Павла Николаевича, без особой теплоты во взгляде глянув не меня — Пусть все освятит. У меня, если что, телефон есть. Хороший батюшка, проверенный, надежный. Он у моей жены офис освящал, так к ним теперь даже налоговая не суется.

— Вызови — разрешил Ряжский — Почему нет? Лишним не будет. А ты, Смолин, знай — если Ольга не очнется, то я этого тебе так не спущу. Носов долго тебя защищать не сможет. Не потянет он такую ношу.

— Вы не забыли, что мы пока еще тут? — поинтересовался один из охранников моего нового клиента — И можем эти слова расценить как потенциальную угрозу в адрес нашего работодателя?

— А что такого я сказал? — усмехнулся Ряжский — Только то, что скоро ваш патрон, даст бог, разберется, с кем именно его жизнь свела. Я тоже, знаете ли, сначала вот этого господина за клоуна держал. Над женой посмеивался, мол, охота тебе какого-то шарлатана прикармливать. И что в результате? Жена в коме, сам вот тут стою, в дом зайти боюсь, и сделать тому, кто мне веселую жизнь устроил, ничего не могу. Только если косо глянуть в его сторону. Так что у Ильи Николаевича все впереди, уж поверьте.

— О, а вот и он, легок на помине— хмыкнул я, доставая из кармана куртки задергавшийся от виброзвонка смартфон — Это что же там такое случилось, что человек в такую рань вскочил с кровати? Стоп! Может, он как раз прозрел? А, Павел Николаевич?

Ряжский было открыл рот, как видно имея, что мне возразить, но я уже ответил на звонок, потому он от реплики решил все же воздержаться.

— Доброе утро — бодро проорал в трубку я, догадываясь, что именно сейчас мне скажет новый наниматель — Ну, со мной все ясно, волка ноги кормят, но вам-то чего не спится в столь ранний час?

— Да я бы и спал, только разбудили меня — в тон мне ответил Носов — Александру, понимаешь ли, настолько скверный сон снова приснился, что он весь дом переполошил. Да ладно бы вопли и крики, которые даже я услышал, это еще ничего. Он же стрелять начал, дырок в стене понаделал.

— Охохонюшки! — добавил в голос печали я — Вот ведь! А все нервы и стрессы. Не бережет он себя, вот что я вам скажу. Потому, думаю, иногда всякие глупости и говорит посторонним людям.

— Саша, оставь его в покое — мягко произнес Носов. Вот только в эту словесную ватку было закутано легкое такое предостережение. Почти неуловимое и неосязаемое. Но оно — было — Он хороший человек, потому не стоит его больше третировать.

— Он рядом с вами? — спросил я — Да? Передайте ему трубку.

— Слушаю — голос охранника ничем не выдавал его недавнее растрепанное состояние.

— Скорее это я вас слушаю. Вы ничего не желаете мне сказать, Саша?

— Думаю, я был не слишком прав в своем недавнем суждении — выдержав паузу, произнес он — И, если когда-нибудь между вами и моим хозяином возникнет какое-то недопонимание, мы решим все проблемы исключительно на нашем уровне. Без привлечения сторонних лиц.

— Золотые слова — похвалил я его — Все, идите спать. Думаю, что более вас дурные сны не потревожат. Ну, если, конечно, вы на ночь не станете слишком сильно набивать живот вредной пищей. Илье Николаевичу поклон.

Я завершил звонок нажатием на красный кружочек и глянул на Ряжского.

— Теперь что до вас — несколько раз щелкнув пальцами, произнес я — Павел Николаевич, не надо передергивать. И вы меня не прикармливали, и я специально вам яму не копал. Да и чего ради? Что до Ольги Михайловны, так ей я вообще никогда зла не желал. Не желал и, что важно, не делал. Ну, разве что поучил поначалу маленько разок-другой, чтобы она на себя лишнего не брала и не считала меня кем-то вроде собственной прислуги. Причем самую малость поучил, без последствий, без зла в душе. А что до вас, Павел Николаевич, так вы получили ровно то, что заслужили. Кто недавно охране дал команду меня пристрелить, если беседа, неровен час, пойдет не так, как вам того хочется? И они бы меня прихлопнули как муху, верно ведь? Так что нечего из себя сиротку изображать, тем более доверчивых зрителей тут все равно нет. И это я молчу о вашей черной неблагодарности. Кто вас с того света вытащил четыре года назад? Вы ведь уже почти на тот свет переселились, и если бы не я, то серые могильные черви давно бы ваши кости сточили до трухи.

Ряжский что-то забубнил, но я его уже не слушал, не без удовольствия глядя на стремительно светлеющее небо. Вот тоже странно — мое время, по сути, ночь. В ней нынче мой мир, вся моя нынешняя суть, все друзья и недруги в ней живут. По идее, мне за нее держаться надо. А я все равно каждый раз радуюсь, глядя на то, как сумрак сменяет свет. Может, потому что не все еще в моей душе поменялось? Или потому то ведьмаки, возможно, являются неким промежуточным звеном в бесконечной цепи мироздания? Обмолвилась как-то Генриетта о чем-то таком в одну из немногих откровенных бесед, которые у нас случались в Швейцарии. Мол и вы, дружинники давно ушедшего князя, и последние послушники Монсегюра, сумевшие уйти от костра и смерти, и еще кое-кто, о ком упоминать вообще не имеет смысла, стоите на границе Дня и Ночи. Нет-нет, вы не стража, не дозор, не служба контроля. Просто так вышло, что одной ногой вы там, другой — тут.

Я попытался развить эту тему, но девушка как-то очень ловко перевела разговор в другую плоскость, а после ни по каким видом возвращаться к ней не хотела. Ну, а после мы и вовсе расстались.

— Ольгу Михайловну, как было сказано, я вытащу — спускаясь с крыльца, пообещал я замолкшему наконец Ряжскому — Вернее все для этого сделаю. Про Бэллу тоже не забуду, обещаю. Что до вас — будем считать, что мы в данный момент в полном расчете. Я ничего не должен вам, вы — мне. Подумайте, это хорошее предложение. Выгодное. Вернее — обоюдовыгодное.

— Хорошее — согласился со мной Ряжский — Но идеальным мне видится вариант, где все мои родные живы, здоровы, а тебя рядом нет. Не только со мной, но и с ними.

— Тогда Бэлла умрет — пожал плечами я — Жалко ее. Хорошая девчонка. Да и Ольга вряд ли…

— Думаю, что если она очнется, то точно не захочет тебя видеть. Не знаю отчего, но есть у меня уверенность в этом.

— Если так, то и ладно — согласился я — Навязывать свое общение точно никому не стану. Вот мне больше делать нечего.

Последнюю фразу я договаривал уже из салона машины. По мере того, как на Город накатывалось яркое майское утро, меня все сильнее и сильнее тянуло в сон. Ночка-то выдалась ого-го какая.

— И смотри у меня! — погрозила Ряжскому пальцем Жанна, хоть тот ее ни услышать, ни увидеть не мог — Не дай тебе бог против Сашки моего чего замыслить! Порву на британский флаг! Эй, вы куда? Меня подождите!

Она нырнула в салон автомобиля за секунду до того, как он начал движение и беззаботно засмеялась, когда ее голова уткнулась мне чуть ниже живота.

— Вот уж не думала, что и после смерти буду в этой позе на заднем сидении дорогих машин кататься — сообщила она мне — Нет, все же некоторые вещи неизменны. Видимо, такова моя судьба, хоть верь в нее, хоть нет.

— Не резвись — еле слышно проворчал я.

— Ладно-ладно — покладисто ответила Жанна и тут же уселась в позу «я вся такая непорочная», даже ладошки на колени положила.

— Домой поедете? — спросил у меня тот охранник, что сидел на пассажирском сидении.

— Ну да — ответил ему я — Адрес сказать? Вроде вечером не вы меня забирали, другой экипаж был.

— Не надо — отказался охранник — Мы в курсе, куда ехать.

— Нет, все же останусь — вдруг сообщила мне Жанна — Послушаю, о чем этот дятел со своими «быками» говорить станет. Мало ли…

И синей молнией она выскользнула из салона набиравшего скорость автомобиля.

Ну, может оно и правильно. В самом деле — мало ли.

А вот прямо до дома я все же не доехал. Нет-нет, ничего такого не случилось. Просто в какой-то момент я ощутил, что жутко хочу есть, потому и попросил высадить меня у метро, где находилось несколько общепитовских заведений, которые несмотря на ранний час уже функционировали. Ну да, это фаст-фуд, вредный для здоровья и фигуры, только когда мне жрать охота так, что в животе все гудит, я особо не привередничаю. Да и есть в нем свое очарование, вбитое нам в голову бесконечной рекламой на уровне подсознания.

Короче, к своему подъезду я подошел в тот час, когда Город уже окончательно проснулся и начал собираться на работу. Впрочем, на улицу еще никто особо не выбрался, люди пили утреннее кофе заедая бутербродами с сыром да проглядывали на планшетах и телефонах новости, накопившиеся за короткую майскую ночь. Даже Фариды — и той не видно. Хотя она-то точно уже на ногах, просто, надо полагать, соседний двор метет.

И Анатолия, что примечательно, тоже у подъезда не наблюдалось. Странно, был уверен, что он-то точно уже тут меня поджидает. Все разговоры у Носова на мой счет, полагаю, давно закончились, даже с учетом психологической травмы, полученной не таким уж, как оказалось, несгибаемым Сашей. Кстати — может, перестарался я? Может, не стоило его вот так ломать? Нет-нет, дело здесь не в сострадании. Чего его жалеть, парень сам нарвался. Просто такие, как он, не терпят тех, кто пробил в их душевной броне трещину. Им кажется, что они потерпели поражение, и оттого стали слабее. На самом деле это не так, слабость или сила не измеряется числом побед и проигрышей, эти категории считаются по другим порядкам, но вот только понимают это не все.

Пока Носов жив, он меня не тронет. Но если, неровен час, дедуля загнется, то сезон охоты будет открыт одновременно с тем моментом, как Илья Николаевич испустит последний вздох.

Может, все же скормить его Маре? Ну так, на всякий случай? И ей хорошо, и мне спокойнее будет. Да и должок полностью верну.

Или подождать? Носов не дурак, он ведь поймет, кто его охранником-помощником так распорядился. Ну да, выбирая между мной и Сашей он сейчас выберет меня, потому что я посулил ему будущее, а Саша всего лишь часть прошлого. Нужная, важная, но заменимая.

Но это сейчас. А потом? Кто знает. Нет, пусть пока невозмутимый боец живет. По крайней мере до той поры, пока снова не опростоволосится. Ну, а после видно будет. Даже не так — пусть он будет тем резервом, который мне нужен. Не исключено, что Морана раньше или позже, мытьем или катаньем меня прожмет, такую возможность со счетов сбрасывать нельзя. Вот тогда и настанет его час.

— Сашка, вернулся наконец? — раздался сверху голос, которого я давненько не слышал — И даже не зашел, гад такой, повидаться!

Маринка. Стоит в легкомысленном халатике на балконе, в одной руке у нее дымящаяся сигарета, в другой чашка с кофе. И, как всегда, ей плевать на общественное мнение. Нет-нет, я не о том, что соседка нынче пренебрегла нижним бельем, что мне снизу отлично видно. Я о том, что она глотку надсаживает, общаясь со мной с высоты своего этажа.

— Зайду — пообещал я — Вот только…

— Берегись — выпучив глаза, вдруг заорала она, роняя чашку — Сааааш!

Я даже не заметил, откуда рядом со мной появился зачуханный и патлатый юноша с вытянутым, то, что называется, «лошадиным» лицом. И момент, когда он ударил меня ножом в грудь, тоже не уловил. Очень уж быстро все произошло.

Что примечательно — боли я тоже не ощутил, хотя удар был довольно сильный. Так, чутка кольнуло в районе сердца — вот и все. Но видеоклипа, который вроде как должен быть продемонстрирован тому, кто вот-вот отправится на тот свет, мне не показали, и земля из-под ног тоже уходить не стала. Так, чуть качнулся назад по инерции — вот и все.

Данный факт, похоже, удивил не только меня, но и моего потенциального убийцу. Он на миг застыл, не отрывая руки от деревянной ручки кухонного ножа средней длины и глянул на меня.

Глаза! Елки-палки, его глаза! Синяя муть вместо белизны, и зрачок в ней плавает, как окурок в ручье, не в состоянии сфокусироваться на чем-то одном! Я такое уже видел, и не раз. Он — не он! Там, внутри, в этом человеке имеется другая сущность, и я догадываюсь, чья именно.

Дальше мое тело действовало на автомате. Я со всего маха ударил юношу ладонями в грудь, зло рявкнув:

— А ну, паскуда, пошел вон из него! Изыди, тень!

Надежный способ, мне про него еще в Греции один вурдалак рассказал, который работал ночным портье в неплохом афинском отеле, где я провел пару недель после того, как покинул Крит. Неплохо, кстати, устроился этот Еварест, тут тебе и комфорт, и подкормиться всегда можно, если не жадничать и не зарываться.

Так вот он рассказал мне, что такие, как я, могут любого призрака из живого человека одним ударом вытолкнуть, надо только знать как и куда бить, да что при этом сказать.

Синяя фигура вылетела из тела молодого человека как пробка из шампанского, и распласталась на асфальте. Я, было дернулся к ней, но призрак Смелкова (а это был именно он, верно я угадал) мигом сгруппировался и, словно бегун на соревнованиях, прямо с низкого старта рванул от меня куда подальше. Да еще с такой скоростью, что мне его догнать возможности точно никакой не было.

— Шеф! — словно из ниоткуда рядом со мной появился Анатолий и уставился на нож, так и торчащий из моей груди — Чего за фигня?

— Догони! — мигом ткнул я пальцем в синюю фигуру, которая уже почти скрылась за соседним домом, остановившись лишь на миг для того, чтобы погрозить мне издали кулаком — Проследи! Живее! Потом доложишь.

— Ага! — кивнул бывший таксист и через мгновение его след простыл.

— Ох! — жалобно проныл юноша, который в тот миг, когда призрак бывшего бизнесмена покинул его тело, рухнул ничком на землю — Это чего было-то?

— Ну, как сказать? — ответил я ему — Ты, приятель, меня убить хотел.

— Я? — данная новость, похоже, вселила в бедолагу новые силы, он сначала голову приподнял, глянув на меня, а после и сам на ноги встал — Вас? За что?

— Понятия не имею. Подошел и нож мне в грудь воткнул. Да вот, сам смотри, он из нее до сих пор торчит.

— Я не мог — юноша вытер со лба мигом выступившие на нем капельки пота — Да нет… Да как же?

— Нет ничего проще, чем доказать данный факт — добродушно пояснил я — Полиция снимет с рукояти отпечатки пальцев, и они окажутся именно твоими. Без вариантов.

— Чертова гидропоника — лицо молодого человека — Чертовы голландцы! Вот нафига я ее курил сегодня?

— Очень правильная постановка вопроса — одобрил его слова я — И вообще — любые наркотики есть зло.

— А почему же вы тогда не умерли? — вдруг оживился мой собеседник — Вон, нож как глубоко вошел. А вы живы! Я понял, это пранк!

Он схватился за рукоять ножа и вынул его из моего тела. Вернее — из денежной пачки, что лежала во внутреннем кармане куртки, той самой, что мне жизнь спасла. Ведь именно в нее лезвие воткнулось. И будь Илья Николаевич поскупее, а пачка потоньше, кто знает, чем бы все кончилось?

— Ага, вот я его сейчас! — молодой человек попробовал затолкать лезвие в рукоять, но только порезался — Настоящий?!

— Конечно — подтвердил я — Какой же еще?

— Тогда ничего не понимаю! — жалобно уставился на меня он — Может, я уже с ума сошел?

— Ладно, тебе расскажу правду — решив добить бедолагу окончательно, произнес я — Дело в том, что ты меня в любом случае убить не смог бы. По крайней мере, этим ножом точно.

— Почему? — взгляд юноши становился все более безумным.

— Потому что я не человек. Я — терминатор.

— Кто? — ошарашенно пробормотал молодой человек.

— Терминатор — повторил я — Киборг-убийца. Прибыл из будущего, чтобы кое-кого тут уничтожить ради победы машин над людьми.

Мне батя как-то давно показал фильм про этого самого терминатора, древний, как не знаю что. Говорил, что в юности он его наизусть знал, потому как это кино являлось культовым для его поколения. Фильм оказался на самом деле неплохой, но культурного шока, который, по мнению бати, должен был меня накрыть с головой, я не испытал. А спецэффекты меня вообще только насмешили.

Но вот, пригодился же тот самый давний киносеанс. Ну, а этому чудику, похоже, вышеупомянутый фильм смотреть не доводилось, потому что он так и не понял, что я над ним подшучиваю.

— Как? — совсем уж диковато стал выглядеть он — Какой победы?

— Сашка! — из подъезда выскочила Марина и подбежала ко мне — Живой? Как? Ведь вот этот придурок тебя ножом ударил, я видела! Думала — убил!

— Его нельзя убить, потому что он не человек — монотонно, как заклинание, произнес юноша, чуть покачиваясь влево-вправо — Не получится. Или мне вообще все это только кажется?

— Наркоша — моментально поставила диагноз Маринка, только глянув на моего незадачливого убийцу — Сейчас я полицию вызову, он на тебя столько всего повесят, что до старости из тюрьмы не выйдешь!

Как видно ее слова добрались-таки до помутненного сознания молодого человека, потому что он мигом отбросил нож в сторону, а после с невероятной скоростью припустил от нас куда подальше. Вот же утро какое выдалось. Все куда-то бегут, только я на месте стою.

— Держи его! — дернулась было за ним Маринка, но после поняла, что в тапочках и халате она вряд ли догонит беглеца — Вот ведь! А ты чего его не схватил?

— Да ну нафиг — отмахнулся я — Ехать куда-то придется, потом протоколы, допросы… Можно подумать, у меня других дел нет.

— Таких лучше сажать — на редкость серьезно ответила мне Маринка — И для общества, и для них самих. Уж поверь, я криминальную хронику вела, такого насмотрелась! Один раз меня чуть тоже не прирезали. Кстати! Так почему ты жив?

— Жить люблю — ответил я, но этот ответ соседку не устроил.

Она ощупала мою грудь в том месте, где на куртке чернел небольшой разрез, запустила руку мне за пазуху и извлекла из кармана толстую пачку денег со сквозной дыркой посредине.

— Ого! — Марина даже присвистнула от избытка чувств — Кто-то у нас стал богатеньким Буратино? Ты всегда, уходя из дома с собой столько денег на мелкие расходы берешь? И почему кэш? Ты забыл о том, что человечество придумало пластиковые карты?

— Убери обратно — уже не в шутку, а всерьез разозлился я — У нас не самый мирный район для того, чтобы деньгами светить. Увидит кто не тот, и в следующий раз мне уже не так повезет, как сегодня. Проломят череп в подъезде — и вся недолга.

— Тоже верно — согласилась соседка, выполняя мою просьбу — Слушай, чую за этим всем интересную историю. Расскажешь? У меня есть немного времени, я бы послушала.

— Чуть позже — пообещал я — Только домой загляну.

— А вообще забавно вышло — заходя в подъездную дверь, которую я перед ней любезно распахнул, отметила Маринка, поддергивая халат, который так и норовил разойтись у нее на груди — Сейчас мы созерцали тот самый случай, когда бабло победило зло. В прямом смысле!

Дома меня встретил перепуганный до невозможности Родька. Ну, как встретил? Вцепился в мою ногу прямо у порога, бессвязно гомоня насчет того, что больше меня никуда не отпустит одного и что не имеет ничего против перемещения в рюкзаке. Я так и не понял, то ли он учуял, что меня хотели убить, то ли тоже это в окно увидел.

— Да успокойся, говорю тебе! — я попытался расцепить его лапы, которые крепко-накрепко вцепились в джинсы — Все закончилось хорошо. Вот, я жив.

— Так, а если в следующий раз не обойдется? — резонно уточнил слуга, обливаясь слезами — А меня рядом не будет! Нет уж, так не пойдет. И вообще — может, ну его этот город, хозяин, а? Поехали лучше в Лозовку жить. Там-то уж ни один лиходей до тебя не доберется, точно говорю! Там дом, а в нем и стены помогают.

— А как же интернет? — усмехнулся я — Супермаркеты? Телевизор?

— Роутер купим! — шмыгнув носом, сказал слуга — Я тут поглядел один сайт, так там написано, что мы в эту входим… Как ее?

— Ну-ну? — мне прямо интересно стало, куда же это мы с ним входим.

— В зону покрытия, во! — Родька наконец-то отпустил мою конечность и, топоча лапами, побежал в комнату — И тариф хороший! Дорогой, но хороший. Иди вот, хозяин, сам глянь!

Но я за ним не пошел. Просто именно в этот момент меня и накрыло понимание того, что я только что находился на волосок от смерти. Как всегда, с опозданием накрыло.

— Уфф — выдохнул я и по стеночке сполз на пол — Твою ж мать…

На лбу выступила испарина, в ушах громыхали барабаны, а сердце судорожно долбилось в грудную клетку.

— Плохо, да? — сочувственно спросил у меня писклявый голосок, а после в поле зрения появилась обманчиво-симпатичная детская мордашка — Так это ты смерть почуял, ведьмак. Оно всегда так бывает. Те, кто ей служат, исключительно пугаются, оказавшись со своей Хозяйкой лицом к лицу. Больше, чем остальные. Просто люди понятия не имеют, что их ждет там, за Кромкой, а вы, Ходящие близ Смерти, точно все знаете. Потому и не спешите туда, откуда нет обратной дороги.

— Привет, Мара — выдавил я из себя — Прости, сегодня подарка для тебя нет.

— Так ты его уже сделал — подмигнула мне девчушка — Ой, какого ты мне сладкого человечка отдал, ведьмак! Какого сильного и ярого! Одно плохо — не насовсем.

— Пока так — я запрокинул голову назад, ударившись затылком о стену — Уж извини.

— И госпожу нашу ты потешил — продолжила Мара — Она тобой довольна. Хотя и просила попенять за то, что давно ты ее не проведывал.

— Так как же давно? — удивился я — Только-только виделись.

— Она просила сказать — я сказала — погрозила мне пальцем девочка. Будь на ее месте обычная семилетка, это выглядело бы забавно, а так скорее жутко — Дальше сам мысли, как жить да как служить.

— Что с душой, бродящей по Нави? — уточнил я — Ты ее вытащишь? Обещала!

— Попробую. Только тут мне без тебя не обойтись, ведьмак. Я ее с той стороны попробую вывести, но этого мало. Ее здесь, в этом мире, кто-то должен встретить.

— В смысле? — я удивился ее словам настолько, что внезапно нахлынувшая слабость почти прошла — То есть как встретить?

— Она должна знать, что ее тут ждут — пояснила Мара и, как видно устав сидеть на корточках, плюхнулась задом на пол, забавно, словно кукла, раскинув в разные стороны ноги в розовых колготках — Тебе ее надо будет позвать. Слова может какие нужные найти, чем-то зацепить. Тогда ее туманы с пути не собьют. Ну, это как в ночи огонек вдруг зажжется, ты на него пойдешь и куда-то да выйдешь. А если без этого… Могу ее и не довести. Силы не те, да и никогда я в Нави своей не была.

— Ну, хорошо — согласился я — Как скажешь. Но ты хоть предупреди меня заранее, когда в Навь намылишься в поход. Ольга же не здесь лежит, не в моей кровати, верно? Надо добраться туда, куда ее определили. И потом — как я пойму, когда ее звать начинать? Нет, если надо, я несколько часов могу…

— Ты поймешь — провела своей рукой по моей Мара и лучезарно улыбнулась — Уж поверь. А когда… Завтра вечером дома будь. Я загляну. А если не загляну, то послезавтра жди. Не все зависит от наших желаний, ведьмак. Ну, да тебе ли этого не знать?

Она, забавно сопя, встала на ноги и отряхнула юбку.

— А что с Пухеей? — поняв, что гостья собралась на выход, быстро спросил я.

— Не видала ее покуда. Сестры в такой угол этого мира спрятались, что их так просто не отыщешь, так что потерпи. Не все сразу.

После она потрепала меня по голове и ушла в комнату, где тут же что-то пискнул Родька.

— Клин клином — произнес я, ощутив, что все вернулось на круги своя, и стресс от осознания возможной глупой гибели закончился, толком не начавшись — Нет худа без добра.

— Уж не знаю, что тут что — проворчал Вавила Силыч, выглядывая с кухни — Пойдем, Александр, лучше чайку выпьем за твое чудесное спасение. Я ж чуть бороду себе не выдрал, когда тот нерюх в тебя железкой тыкнул. Думаю, все, пропал мой… Жилец!

— Ты хотел сказать «друг»? — уточнил я — Верно же?

— Что хотел, то сказал — буркнул подъездный — Не чипляйся к словам.

— И не думал даже — улыбнулся я — Что до чаю… Мне к Маринке наведаться надо, я обещал. Схожу, а потом…

Как раз в этот момент в дверь позвонили, а следом за тем раздался голос только-только упомянутой особы.

— Сашк! — проорала моя соседка — Открывай!

Я выполнил ее просьбу.

— Слушай, мне ехать надо срочно — протараторила Маринка, за столь короткий период времени успевшая сменить домашний наряд на деловой костюм — Просто там один коммерц согласился нам интервью дать. Ну, не только мне, о таком эксклюзиве только мечтать можно, там что-то вроде пресс-конференции состоится. То два года всех лесом слал, а сегодня вот, расщедрился. Потому — давай вечером поболтаем. Я сегодня точно дома, мой нынешний куда-то в Челябу на завод умотал.

— Он у тебя что, сталевар?

— Он у меня сталелитейный магнат — не без гордости заявила Маринка — Ну, и козел еще тот по совместительству. Не всегда, но время от времени. Скоро год как меня донимает, мол, выходи за меня замуж, да выходи за меня замуж. А оно мне зачем?

— Это да — усмехнулся я — Фридом, подруга!

— Аллилуйя! — Маринка отсалютовала мне сжатыми в кулак пальцами правой руки — Ну все, до вечера.

— Не факт — вздохнул я — У меня на него кое-какие планы имеются. Далекоидущие.

— И друг на друге лежащие — проницательно заметила соседка — Я этот твой взгляд знаю. Тьфу, Смолин, и ты из нормального мальчика становишься невесть кем.

На улице бибикнула машина.

— Все, я погнала — рванулась к лифту Маринка — В любом случае не потеряемся!

— Само собой — согласился я — А как фамилия этого коммерца? Не того, который тебя сначала пашет, а потом замуж кличет, а другого, который с пресс-конференцией?

— Пашет. Фи! — сморщила носик Маринка, входя в стремительно подъехавший к моему этажу лифт. — Любит, Смолин. Любит. Или даже обожает. А фамилия нынешнего таргета — Носов. Как у детского писателя.

Двери закрылись, кабина с гулом устремилась вниз.

— Носов, стало быть — пробормотал я, закрывая дверь — Эксклюзив, говоришь? Забавно, забавно. Родька, ставь чайник, лентяй мохнолапый!

Глава 16

— Боже, как это отвратительно банально — произнесла Римма и растрепала мои волосы — Я ощущаю себя сейчас героиней романа Мопассана. Сам посуди — стареющая женщина в погоне за ушедшей молодостью и в надежде на то, что ее снова захлестнет буря чувств, ложится в постель со смазливым юношей, годящимся ей в сыновья почти сразу же после знакомства.

— Аналогия неверна — я встал с кровати, подошел к столику, на котором стояла откупоренная бутылка шампанского и наполнил уже еле слышно шипящим напитком бокалы.

— Да отчего же? — Римма устроилась на кровати поудобнее и закинула руки за голову, на ее губах застыла полуулыбка — Все так и есть. Нет, конечно же ты можешь мне сейчас начать врать, говоря о том, что я юна и свежа, точно роза, но мы же оба знаем правду?

— Не стану — заверил ее я — Не люблю врать без повода. Но при этом замечу, что иные мои ровесницы не выглядят вполовину также хорошо, как ты. Поверь, это не дежурный комплимент, я знаю, о чем говорю. А что до неверности аналогий — Римм, наша первая встреча по насыщенности событиями свободно перекрывает лакуну конфетно-букетно-театрального периода, и приводит нас сюда же, в постель. На, держи.

— Если бы не твой приятель и остатки приличий, я бы переспала с тобой еще тогда — сообщила мне женщина, забирая у меня бокал с шампанским — Да, звучит странно, особенно для замужней женщины, которая к тому же только-только стала вдовой, но меня такие эмоции захлестывали — это ужас какой-то. Ну, и потом ты мне сразу понравился, Саша. У меня в тот день словно земля из-под ног ушла, я вообще не знала, что делать, за что хвататься. А потом появился ты, спокойный, надежный, и я каким-то седьмым чувством поняла — теперь все будет хорошо. Может, не сразу, но обязательно.

— Ну вот — я снова устроился рядом с ней на кровати — А ты говоришь Мопассан. Да ему наши страсти-мордасти не снились даже. И потом — мораль в обществе с того времени серьезно поменялась, ни дедули с молоденькими девицами, ни обратные варианты нынче никого не удивляют и не смущают, они стали нормой вещей. Хотя, думаю, и тогда было не лучше, просто мы не в курсе.

— Вот! — невесело рассмеялась Римма — Все же мы вышли в эту конечную точку!

— Никуда мы не вышли — я отпил шампанского и поморщился — Н-да, хороша ложка к обеду, аж железкой какой-то отдает. А ведь недешевое. Так вот — не наводи тень на плетень. Римм, через несколько часов мы расстанемся и больше в этой жизни, скорее всего, не увидимся. Да что там — процент за твою лесопилку, и то мне покупатель платит. Я сейчас здесь только потому, что наши устремления совпали. Ты женщина, я мужчина, между нами пробежала искра, мы оба свободны, так чего ходить вокруг да около? Так что не кокетничай и не плавь себе мозг, все случилось так, как должно было.

В принципе я ни словом не соврал. Все так и было. Нет, некий регламент был соблюден. Сначала мы посидели в гостиничном ресторанчике, с очень неплохой кухней, по крайней мере буйабес был здорово похож на тот, что я ел в Марселе, который, по сути, является родиной этого блюда, после обсудили насущные дела, касавшиеся вопроса наследства, перепавшего моей новой знакомой. Сначала она изрядно опечалилась, узнав, что первоначальная покупательница древесного бизнеса, увы, не сможет выполнить взятые на себя обязательства, но мигом утешилась, узнав, что сделка все же состоится. Ей было безразлично, кто именно выложит денежки, на которые ее семья будет дальше жить где-то очень далеко от родных осин. Тем более, что Носов, с которым я связался прямо из ресторана, пообещал решить в минимальные сроки не только вопросы, связанные с наследованием имущества, но и снять все сложности, которые потенциально могли возникнуть с опекой. Дочка-то Риммы несовершеннолетняя, а господа омбудсмены всегда внимательно бдят за подобными вещами, особенно когда состояние потенциального защищаемого чада обладает изрядным количеством нулей. Так сказать, чтобы копеечка на сторону не вильнула. С одной стороны, это хорошо и правильно, с другой — очень уж часто в таких случаях включается некая избирательность.

Пока моя знакомая общалась с моим же новым клиентом, я прогонял в голове все то, что услышал от Анатолия, который незадолго до моего отъезда на встречу вернулся к подъезду, причем не очень довольный собой.

— Упустил? — расстроенно спросил у призрака я, глядя на его кислую физиономию.

— Упустил — вздохнул тот — Там черт ногу сломит, на этой стройке.

— Стройке? — заинтересовался я — Ну-ка, давай поподробнее.

Оказывается, эта парочка, мой несостоявшийся убийца и бывший таксист устроили целую гонку по Москве. Анатолий у меня не профессиональный «топтун», потому Смелков, ясное дело, в какой-то момент его срисовал. Ну, а срисовав, конечно же узнал. Этот поганец долго терся у моего подъезда, и не раз видел Толика, сидящего на лавочке. Далее же провести логическую цепочку между мной и призраком, который повис на «хвосте» ему было крайне несложно.

Он и так, и эдак пытался оторваться от моего соглядатая, нырял в метро, забегал в торговые центры, где традиционно ошивается довольно большое количество неприкаянных душ, среди которых можно затеряться, но все впустую. Анатолий прилепился к своей цели как репей к хвосту бродячей собаки.

Под конец в конец рассвирепевший Смелков полез в драку, но и тут потерпел неудачу. Толик был зол не меньше его, так ему бегать по городу за этим типом надоело, потому стычка закончилась вничью, а призрак-убийца, как видно опешивший от полученного отпора, рванул в сторону МКАДа, где в конце концов сумел-таки оторваться от преследования на какой-то заброшенной стройке. Представляй она собой один-два заброшенных на стадии возведения дома, мой подручный его бы не потерял, но там, похоже, целый микрорайон предполагалось возвестт, так что винить его было не за что.

— Ты молодец — так и сказал я Анатолию — Сделал все как надо.

— Да? — удивился тот — А я думал ругаться станешь.

— С чего бы? Наоборот, повторю еще раз — молодец. Ты его загнал до такой степени, что он тебя, похоже, в свое логово привел. Это, Толя, была когда-то его стройка, я в этом уверен. И именно там он свил себе гнездо.

Кстати, такая мысль у меня возникла почти сразу же после того, как я ознакомился с досье господина Смелкова, но одно дело предположения, и совсем другое — уверенность.

— Да, вот еще что. Там, похоже не все объекты заморожены — сообщил мне таксист — Несколько домов до ума доводят, похоже, другой подрядчик за них взялся. Но этот хмырь ховается в зданиях, где никого нет, это точно. Только не знаю, в каком из них именно. Я пошнырял, пошнырял, но его не нашел.

— Ничего, выцепим попозже — потер руки я — А что тот старый хрыч, за которым ты ночью присматривал?

— Лютый дед — с уважением покачал головой Анатолий — Как ты уехал, он сразу начал какие-то встречи и совещания назначать на сегодня, причем то, что ночь на дворе его вообще не волновало. Еще и ругался на то, что он бодрствует, а его подчиненные дрыхнут. Сталина в пример им приводил, мол, тот тоже по ночам работал, и все его сотрудники спать по этой причине не ложились. Двоих вообще уволил.

— Сурово — согласился я — Но это все мне не сильно интересно. Обо мне речь шла?

— Конечно — кивнул таксист — Тот охранник, что тебя заставил зелье пить, спать пошел, его, как видно, пример Сталина не сильно впечатлил. А через какое-то время переполох устроил со стрельбой, что-то ему там примерещилось. И на тебя все свалил, мол, этот Смолин зло в чистом виде, он нас всех погубит и так далее. Потом сказал даже, что ты сделку с дьяволом заключил, и потому тебя непременно надо убить.

— Прямо убить?

— Ага. Только хозяин его велел о таком даже не думать до той поры, пока ты не сделаешь для него то, что обещал. Наоборот приказал, если что, оказывать тебе всяческое содействие. Ну, а потом тебе позвонил.

— Было такое.

— Только знаешь, мне это «до той поры» очень не понравилось. Гнилью от него тянет.

— Не сказать — могилой — подтвердил я — Что-то еще?

— Про тебя — нет. Они поговорили, Саша ушел, а этот старый пердун какому-то человеку позвонил и сказал, что теперь он готов и послезавтра можно начинать атаку на Белозерова. Начать следует с налоговой и антимонопольного комитета, одновременно с этим подключить прессу, плюс слить инсайдерскую информацию всем заинтересованным лицам. Не знаю, кто этот Белозеров, но, сдается мне, ничего хорошего его не ждет.

Я тоже не знал о ком идет речь до той поры, пока не залез в интернет. Оказывается, это давний приятель господина Носова, с которым его, если верить материалам из сети, связывала многолетняя дружба, даже несмотря на то, что формально они друг с другом конкурировали. Вот, кстати, еще одно подтверждение того, что в бизнесе товарищей нет.

Но так-то крайне любопытный расклад. Интересно, сколько бы мне денег заплатил Белозеров, если бы я сдал ему весь расклад? Думаю, очень много. Вот так и задумаешься — может, мне промышленным шпионажем заняться? Найти пару подставных лиц, чтобы своей рожей не светить, да и стричь купоны. За пару лет озолочусь, если раньше не пристрелят.

И про стройку ту я тоже все, что мог узнал. Материалов в сети имелась масса, но в большинстве своем они касались борьбы обманутых дольщиков за свои права и квадратные метры. Я ребятам посочувствовал, конечно, но вникать в эти расклады не стал. Зато крайне заинтересовался несколькими смертями, которые случились на стройке и в ее окрестностях сравнительно недавно. Сначала кирпичом прибило одного из самых активных борцов за свои права, который мотался по площадке без каски, но зато с транспарантом. Произошедшее классифицировали как несчастный случай. Через месяц в с четвертого этажа свалился один из заместителей генерального директора той компании, что выиграла тендер на достройку объектов, причем прямиком на арматурные пруты. А еще чуть позже с высоты сверзился рабочий, снимавший баннеры, на которых красовалось название компании Смелкова с призывом покупать квартиры по цене от застройщика.

Воедино эти смерти никто и никогда не связывал, кроме одного блогера, да и тот преследовал исключительно рейтинговые цели, умело нагоняя жути на подписчиков. Ну, и теперь еще меня.

Но вообще, как бы кощунственно не звучало, хорошо, что получилось именно так. Теперь отдел мне еще маленько задолжает, поскольку я снова буду делать их работу. Вернее, именно так это все представлю.

Решив не откладывать задуманное в долгий ящик, я набрал Нифонтова, но он, увы, был недоступен. Не дозвонился я до него и тогда, когда ждал такси у подъезда, и чуть позже, из ресторана. В результате отписал короткое сообщение «Перезвони, есть важная тема» и после уже про него не вспоминал. Просто мы с Риммой, прихватив бутылку шампанского, переместились в номер, где случилось то, чего я от нашей встречи и ожидал.

— А ты не хочешь поехать со мной? — спросила Римма, отставив бокал в сторону и умостив голову мне на плечо.

— Неожиданное предложение — заметил я, допивая шампанское.

— Такое же банальное, как все остальное, что я сегодня говорю и делаю — вздохнула она — И бесполезное. Ты все равно не согласишься, я знаю. Но все же если не спрошу, то буду об этом долго жалеть.

— Не соглашусь — подтвердил я — На то есть масса причин, причем твой возраст, о котором ты постоянно упоминаешь, среди них вообще не фигурирует.

— А что фигурирует?

— Дочь твоя, например, которая ни мне, ни тебе жизни все одно не даст. Ей пятнадцать, самое время для бунтарства, так что еще года три минимум она будет добросовестно из нас пить кровь, а потом еще долго тянуть из тебя деньги в качестве компенсации за разрушенную семью и причиненную моральную травму.

— Машка не такая — чуть нахмурилась Римма, а следом за тем удивленно продолжила — Это самая веская причина?

— Нет, но ее одной достаточно для того, чтобы не принять твое предложение. Да и не будет никаких трех лет. Тот максимум что у нас есть, это три месяца, потом ты будешь поставлена в ситуацию выбора, и разрешишь ее не в мою пользу, что совершенно нормально. К тому же ты там маму упоминала, подозреваю что и она мою кандидатуру не поддержит. Рубль за сто, что она увидит во мне не просто твоего любовника, а мерзкого и расчетливого альфонса.

— Мне кажется, Саша, что ты немного темнишь — проницательно заметила женщина, прижимаясь ко мне своим крепким телом — Дело не только в Машке и маме. Я же права?

— Права — подтвердил я с легкостью — Есть и другие причины. Не последняя из них та, благодаря которой мы с тобой встретились. Ты же понимаешь, о чем я? Если нет, то поясню — речь о моем образе жизни.

— Лучше бы не понимала — вздохнула Римма — Но сделанного не воротишь. И потом — может, ты и прав. Пусть мы лучше останемся друг для друга легким и приятным воспоминанием, чем через какое-то время превратимся в тяжкий груз памяти.

— А вот это уже на самом деле банальщина! — рассмеялся я — Причем махровая, с примесью дамских романов. Просто фу-фу-фу!

— Грешна, читала их стопками — призналась женщина — И все же — жаль. Мне с тобой очень спокойно, Саша. И очень хорошо. Так, как давно не было.

— Вот понимаю, что все это извивы психики, но все равно мужское самолюбие подобные признания тешат. И самооценку поднимают ого-го как!

— Похоже, не только самооценку — рука Риммы скользнула под одеяло — Ага, я права.

— Права — согласился я, обнимая ее — Так что…

Договорить я не успел, поскольку именно в этот момент взревел смартфон, извещая меня о том, что кому-то кроме нас посередь ночи тоже не спится.

— Рекламщики совсем обалдели — возмутилась Римма — И вообще — ты чего его вообще не отключил? Я вот так и сделала.

— Значит, повод был — я глянул на экран — Хотя и стоило. Нифонтов, ты знаешь который час?

— Как время появилось, так и набрал — холодно ответил мне оперативник, причем в голосе его я услышал какие-то новые для себя нотки — Слушаю тебя.

— Вчера ты не мог говорить, сейчас у меня такой возможности нет — в тон ему ответил я — Давай созвонимся утром, тогда и пообщаемся. И сразу — эта беседа тебе нужнее чем мне. Или, если хочешь, можем встретиться часиков в восемь-девять в центре, заодно пойдем позавтракаем.

— Позвоню утром — буркнул Николай и повесил трубку.

Интересно, какая это муха его укусила? Или случилось что-то, о чем я не знаю, хоть и должен?

— Континентальный завтрак включен в стоимость номера — обвила мою шею руками Римма — Должна же я тебя хоть раз им накормить? Пусть даже и не мной приготовленным.

Завтраком, как оказалось, она решила не ограничиваться. Утром, когда было съедено все, что нам подал официант и чашки с кофе показали дно, Римма достала из своей сумочки небольшую плоский футляр и протянула его мне.

— Возьми. Долго думала, что же подарить тебе на память, но так ничего путного и не сообразила. Видно, так себе у меня дела с фантазией обстоят.

— Не сказал бы — сдержал улыбку я — Прошедшая ночь убедила меня в обратном.

Римма укоризненно глянула на меня, но было видно, что некоторая сальность шутки ее не задела, скорее даже польстила ее самолюбию.

Внутри футляра оказались запонки, булавка для галстука и визитница. Вроде бы стандартный подарочный набор, если бы не одно — материал, из которого предметы были сработаны. Это было золото. Мало того — каждое изделие было снабжено изящным выгравированным вензелем, в котором сплетались буквы «А» и «С».

Короче, чувствовалось, что не дежурный подарок я получил. Старалась она, думала, вон, к граверу ходила.

Прямо тепло внутри стало. А ведь давненько со мной такого не случалось, растерял я свою сентиментальность на кривых дорогах Европы.

— Спасибо — поблагодарил я Римму — Неожиданно как-то, скрывать не стану. И приятно.

— Ты хоть костюм-то носишь? — спросила она меня — Или все время вот так ходишь, как сейчас.

— Раньше каждый день на себя его напяливал, сейчас все реже такое случается — не стал скрывать я, доставая из кармана куртки, висящей на стуле, белую коробочку — Но все же случается. А вообще ты, как настоящая женщина, все верно проинтуичила. Вот, гляди.

Я отколупнул бумажную крышку и извлек из коробки часть содержимого. Это были визитки, те, что я недавно заказал в маленькой типографии и вчера наконец-то забрал.

— Действительно забавно — отчего-то с облегчением произнесла женщина — Надо же, как угадала!

— Держи — я протянул ей одну из визиток — Не золото, конечно, но больше, увы, мне подарить сейчас тебе нечего.

— Ты еще очень молод, и потому не до конца понимаешь, как много мне всего дал — вздохнув, ответила Римма, забирая белый прямоугольничек — Но, может, оно и к лучшему. И все-таки я пришлю тебе свой новый адрес. Вдруг ты передумаешь? А я у меня будет надежда на то, что однажды дорога приведет тебя к моим дверям. Вот ведь! Нет, надо на самом деле заканчивать с чтением сентиментальных романов.

В этот момент у нас обоих зазвонили телефоны. Не знаю уж, кто пожелал пообщаться с моей спутницей, но лично у меня на экране высветилась фамилия «Нифонтов».

— Звоню, как договаривались — буркнул в трубку оперативник — Ну, где и когда пересечемся?

— Да хоть сейчас — добродушно ответил я — Сориентируй меня по своему местоположению, от него и оттолкнемся.

Как оказалось, Николай находился совсем рядом со мной, что не могло не радовать.

— А я на Тверской-Ямской. Слушай, тут есть неплохой грузинский ресторанчик, «Саперави» называется, вот давай там через…

Я на минуту запнулся и глянул на Римму. Та невесело улыбнулась и махнула рукой, как бы говоря: «да ладно уж, беги, раз надо».

— Минут через двадцать — закончил я фразу — Они как раз откроются.

— Я бюджетник, и до зарплаты еще полторы недели — хмыкнул Нифонтов — А там, небось, дорого.

— Зову я — значит, плачу тоже я.

— Ладно, разберемся — подытожил Николай — Скоро буду.

— Я тоже уже уезжаю — встала со стула, сделанного в винтажном стиле, Римма — Секретарь твоего протеже звонил, машина за мной вот-вот прибудет. Так что нам обоим пора.

— Наверное, надо что-то такое, душещипательное сказать, но мне такой талант при рождении не выдали — признался я — И дамские романы я тоже не читал. Так что все будет просто — если чего — звони.

Я поцеловал Римму в щеку, подхватил со стула куртку, убрал во внутренний карман футляр с подарком и направился к выходу. Впрочем, уже выйдя из отеля, я все же еще раз глянул на женщину, с которой провел не самую худшую ночь своей жизни, благо стекла тут были прозрачные, а не тонированные. Она сидела за столом и плакала, уткнув лицо в ладони.

Не думаю, что именно я выступил причиной этих слез. Вовсе нет. Просто сейчас эта женщина прощалась со своей старой жизнью, которая, казалось, у нее уже наладилась настолько, что никогда не изменится. Для молодых это пустяк, они живую как птахи в небе, а вот когда ты обеими ногами уже в землю врос — это да. Это тяжело.

Впрочем, я, скорее всего, стал свидетелем минутной слабости. Тем более что не такие уж там и глобальные изменения. Дочь жива, мама тоже, а все остальное приложится. А я скоро стану для Риммы лишь воспоминанием. Как, впрочем, и она для меня.

Не задерживаясь более у отеля, я пересек улицу и через пару минут вошел в гостеприимно распахнутые двери только-только открывшегося уютного ресторанчика, в котором витали приятные и завлекательные даже для меня, только что неплохо перекусившего, хлебно-сырные запахи и звучала распевная кавказская мелодия.

Я занял стол у окна, заказал себе бокал тархуна и стал ждать Нифонтова. Впрочем, он особо не задержался, уже минут через семь оперативник вошел в заведение, повертел головой, высмотрел меня и без особых реверансов плюхнулся за стол. Что примечательно — даже руку не подал.

— Прежде чем мы перейдем к теме разговора, для которого я тебя позвал, не могу не спросить — что случилось? — осведомился у него я, отхлебнув освежающего зеленого напитка — Какую мозольку я тебе, сам того не зная, отдавил?

— Хочешь без прелюдий? — уточнил оперативник — Да нет проблем. Ряжская твоих рук дело?

— Вот оно что! А я-то гадал!

— Зря улыбаешься — очень серьезно заявил Николай — Хорошо вообще, что она еще жива. Если бы умерла, то пришлось бы полноценное следствие учинять. А пока вот, только разговорами обходимся.

— А также демонстрируем мне всяческую неприязнь — добавил я — И это, заметим после того, как мы побывали в стольких переделках. Я уж молчу о куче мелких услуг, оказанных вашей конторе совершенно безвозмездно. И тебе лично, между прочим. Я бы в расклад с бабкой Дарой мог и не вписываться. Моего интереса там сроду не водилось.

— Есть человек, стоящий на грани жизни и смерти, есть ты, ведьмак, стоящий на границе между мирами, и любви между вами двумя никогда не водилось. Выводы напрашиваются. Но, повторюсь, мы просто беседуем, хотя я и мои коллеги вправе получить от тебя ответы используя более консервативные методы.

— Пытка? Застенки? — не удержался я — Кувалдой по пальцам?

— Ну, ты совсем-то уж палку не перегибай — попросил Нифонтов, и взял у подошедшего к нам официанта меню — Конечно нет.

— Заказывай — сказал я ему — Может, мы больше и не друзья, но законы гостеприимства никто не отменял. Верно, генацвале?

Официант, как видно опытный и бывалый, ничего мне не ответил, только заученно улыбнулся.

— Тогда мне вот это хачапури, который «Лазури» — ткнул пальцем в карту Николай — Еще, если можно, оджахури и компоту кизилового.

— Оджахури придется подождать — наконец-то подал голос официант — У нас все готовится в моменте, заготовки мы не делаем.

— Думаю, мы не спешим — глянул я на Нифонтова — Так что подождем. И мне тоже тогда хачапури принесите. По-аджарски.

Молодой человек отошел, мы проводили его взглядом, а после Николай сказал:

— В Питере хорошие хачапури на Лиговском делают. Есть там за Обводным кафе. Хотя, может, уже и было, время-то идет. Помню, как-то мы там с Германом очень сильно накушались.

Герман. Я слышал это имя несколько раз, от него и, кажется, от Вики. Вроде бы он был одним из сотрудников отдела, и во время какой-то операции погиб. Но уточнять не стану, очень уж невесело голос оперативника сейчас прозвучал.

Странные они все же ребята, эти сотрудники отдела. Дома нет, машин нет, денег нет, семьи нет, зато имеется отличная перспектива сложить голову во цвете лет.

Вот зачем им такая жизнь? Зачем такие сложности? Для чего? Почему?

Нет, не понять мне их. Никогда, наверное, не понять. Хотя оно, скорее всего, и к лучшему.

— Я не трогал Ряжскую — тщательно выговаривая каждое слово, произнес я — На моих руках нет ее крови. Клянусь в том Луной, Поконом и своей честью ведьмака. Ты знаешь, что эта клятва для меня не просто слова. Мы, в отличии от вас, людей, всегда отвечаем за свои слова.

— Ффффух! — выдохнул Николай и вытер со лба выступившие капельки пота — И очень хорошо! А то ведь знаешь, какие баталии вчера у нас в здании развернулись. Погоди-ка.

Он достал смартфон, набрал номер и дождался, пока ему ответили.

— Олег Георгиевич, это не Смолин. Точно. Он дал клятву, которую ведьмак сроду не нарушит, так что посылайте этих гостей куда подальше. Что? Я на громкой связи? И чего изменилось? Смолин не при делах, это свершившийся факт. Ни один ведьмак не станет давать ложную клятву, привлекая в свидетели Луну и свой круг.

Как видно Ровнин что-то еще ему сказал, потому что Николай пару раз кивнул, явно соглашаясь с его словами, и только после этого отключил телефон.

— Кому-то ты крепко на хвост наступил, Сашка — уже привычным мне тоном произнес он — Приперлись там одни из главка, очень хотели тебя за хибот взять.

— А если поподробнее? — насторожился я.

— Нельзя — Нифонтов благосклонно глянул на официанта, поставившего перед ним кувшин с компотом — Есть вещи, которые передаче не подлежат. Только вот какая штука — не было среди нас тех, кто взял бы и тебя им отдал. Ну, кроме тети Паши, которая с тобой толком не знакома. Но она держала нейтралитет.

— Как видно, я должен растроганно шмыгнуть носом? — спросил я — Или суровая мужская слеза должна сползти по моей небритой щеке?

Черт. По ходу способность высказываться возвышенно-романтично передается половым путем. Вот, подхватил я эту хворь от Риммы, теперь изъясняюсь как не знаю кто.

— Это твое дело — оперативник набулькал себе компоту — Сам решай. Но скажу по секрету, что одна наша коллега сегодня изумила персонал отдела невероятно. Мы все забыли даже, что она умеет повышать голос, сердиться и даже угрожать. Однако же вот, оказалось, что еще умеет. Или снова умеет? Не знаю, какое время тут правильное.

Похоже, речь о Вике идет. Не стану врать — приятно такое слышать. Да, быть нам вместе, похоже, все же не судьба, но это не значит, что она мне перестала иногда сниться.

— И все-таки — Ряжская — Николай осушил стакан и наполнил его снова — Кто ее так? Ну не верю я, что она сама собой так распорядилась.

— И правильно делаешь — подтвердил я, раздумывая тем временем о том, как бы из него вытащить информацию о людях из главка, которые ко мне такой интерес проявили. Нет, я догадываюсь, откуда ноги растут, и все-таки…. — Ее Силуянов чуть не убил. Но вообще-то проще всего было сразу мне позвонить и спросить, я этот или нет, чем шпиономанией страдать.

— Силуянов? — прищурил левый глаз оперативник, игнорируя мою последнюю реплику — А это кто вообще такой?

И я рассказал ему во всех деталях историю нашего противостояния с бывшим безопасником банка, в процессе которой Николай, кстати, вспомнил покойного Вадима Анатольевича. Он с ним имел беседу в тот самый день, когда я стал тем, кем стал.

— Что ты его грохнул, это хорошо — одобрил мои действия Нифонтов, активно при этом уплетая уже принесенное ему хачапури, в котором теста было раза в два меньше, чем сыра — Это правильно. Но что теперь с теткой делать? Я эти расклады знаю, и куда она угодила тоже представляю. Ни мне туда дороги нет, ни никому из наших. Даже тетя Паша, и та, наверное, помочь не сможет.

— И не надо — отмахнулся я — Без обид, но на вас я и не рассчитывал. Часть моей вины тут все же есть, значит мне и разгребать эту кучу. Да, по сути, я все уже решил, остались так, мелочи. Надеюсь, уже на следующей неделе Ольга Михайловна уже оклемается.

— Дай бог — Нифонтов цапнул с блюда очередной кусок — Вкусно. Толком два дня не жрал. Столько дел, столько проблем. Капец какой-то, а не май! Ладно, это мои заботы. Давай я лучше тебя послушаю. Что там у тебя за разговор был?

— История длинная. Начнем с того, что вчера меня убили — сказал я ему и мило улыбнулся.

Глава 17

— Ой, слушай, заканчивай ты эти свои иносказания — попросил меня Николай, жуя — Вроде нормальный парень, не то, что некоторые мажоры, которые краев не видят. Ну вот откуда в тебе эта страсть к дешевым театральным эффектам? Убили его.

Я молча показал ему куртку, которая лежала рядом со мной на мягком диванчике, после взял ее, продел палец в разрез и демонстративно пошевелил им. Кстати — жалко куртку. Красивая была, удобная, для промежуточной погоды самое то, в ней не жарко, не холодно. А теперь все, она свою службу полностью сослужила, теперь только на выброс. Такая дырка на самом видном месте — стыдоба. Хорошо хоть Римма, благодаря пребыванию в растрепанных чувствах, ее не увидела.

Нет, будь у меня жена класса «хозяюшка» или сожительница того же уровня, то они чего-нибудь да придумали бы. Но чего нет — того нет. Есть два призрака и недотепа-слуга.

— То есть все так и было? — улыбка покинула лицо Николая — Прямо убили?

— Почти — я снова пошевелил пальцем в прорези — Будь нож получше, или не лежи в кармане бумажник хорошей кожи, тут бы мне кранты и настали.

— И кто же тебя так не любит?

— Некто Смелков Константин Леонидович — охотно ответил я — Бизнесмен, меценат, недобросовестный застройщик, покойник. А теперь еще вот и убийца.

— Какую ты ему интересную характеристику дал — хохотнул Нифонтов — Меценат и мошенник в одном флаконе. Это что-то новенькое.

— Ну, он по ходу был Робин Гуд наоборот — пояснил я — Он брал деньги у бедных и раздавал их без того зажиточным музыкантам и современным художникам. Сам же знаешь, слоган о том, что художник должен быть голодным, давно не актуален. Художник должен или быть сытым, или просто заниматься чем-то другим. За идею и ради чистого искусства давно уже никто ничего не творит.

— Может, это и правильно — пожал плечами Николай — Знаешь, мне Вика как-то сказала, что все до единого по-настоящему великие произведения живописи и скульптуры были сотворены не от души, а на заказ. То есть их прежде кто-то проплатил, а уж потом Рубенс там, или Шишкин уже брались за кисть. Ну, или как минимум имелась четкая перспектива реализации конечного результата. В галерею там продать, или еще куда. Ну да ладно, мы не о том. Ты-то чем этому Смелкову насолил?

— Все тем же — я макнул корку в уже чуть застывшую смесь сыра, масла и яичного желтка — Есть у меня желание как его, так и остальных отправить в дальние дали. А после вожака их на ноль помножить.

— А, теперь ясно — Нифонтов отпил компоту — Превентивный удар, значит. Ну, и что дальше?

— Дальше я передаю его тебе — безоблачно улыбнулся я — Он, конечно, пребывает в моем личном списке врагов, но ты и твои коллеги на него прав имеете больше. Забирай!

— То есть? — немного опешил оперативник — Саш, еще раз прошу — заканчивай играть в «угадайку». И не смешно, и бесяво, как сказала бы Женька.

— Все очень просто — я достал смартфон, сделал запрос в «Яндексе», а после показал Нифонтову фотку покойного лидера обманутых дольщиков, лежащего среди куч строительного мусора с раскроенным черепом — И это только первая из жертв Смелкова. Он ошивается на своей бывшей стройке и убивает всех, кто так или иначе пытается его имя опорочить.

— Имя? — удивился Николай — Или все же дело в самой стройке?

— Представь себе — нет. Я тоже сначала подумал о привязке к непосредственно строительству, а потом подумал и понял, что все не так. Похоже этот кадр на себе любимом капитально зациклен. Вот гляди — этот парень народ мутил, мол, позор Смелкову, на кол его, собаку, посадить. Представитель нового застройщика, который вниз головой с верхотуры без парашюта полетел, отвечал за связи с общественностью, статьи писал на тему, как раньше все со стройкой было плохо и как теперь станет хорошо. Ну, а с третьим вообще все ясно. Вот, смотри, чего он делает. И сразу скажу — это не тонкий стеб, типа вы мух не ловите. Нет у меня желания тебя и отдел в некомпетентности обвинять. Временные разрывы между убийствами немаленькие и выглядят они как реальные несчастные случаи. Ну, а чтобы понять их логику, надо быть полностью в теме. Я сам не сразу ее уловил.

— А сколько еще таких шкатулок с секретом мимо нас проходит? — невесело осведомился у меня Нифонтов — Не сосчитаешь.

— Так штат увеличьте — посоветовал я — И то — на такой здоровенный город полдюжины человек, смотрящих за порядком. Это даже не смешно!

— Есть вещи, которые ни я, ни Пал Палыч, ни даже Ровнин изменить не можем. Так оно ведется с давних времен, так оно будет после нас. И все, за этими словами глухая стена, в которую хоть лбом бейся, все без толку. Наверное, потому иногда некоторые наши не выдерживают и сбегают из Отдела. Не от работы, а от осознания того, что это дорога, ведущая в никуда.

— Да? — изумился я — У вас случаются и такие?

— Редко, но да. Я лично знаю только одного — неохотно произнес Николай — Недавно познакомился. Он в самом начале века из Отдела лыжи смазал, когда Ровнин только-только начальником стал. Этот хрен, я так понял, тоже на данную должность метил, а когда утвердили Георгиевича, то усталость наложилась на обиду, и он свалил в закат подальше от наших заморочек. Слабоват духом оказался, и не сильно тверд в убеждениях.

— Ну, хоть что-то у вас есть такое, как и у всех — заметил я — А то уж мне казаться начало, что вы совсем не от мира сего.

— По-хорошему, он должен был довольно быстро загнуться — продолжил Нифонтов — Так наше дело карает отступников, это тоже старая добрая традиция. Но этот тип выкрутился. Он каким-то образом смог помочь Алконосту, уж не знаю, как ему подобное удалось. Тот в благодарность дважды взмахнул над ним своими крыльями, кои, как известно, имеют невероятную живительную силу и убирают с человека любые проклятья. Так что получил этот черт второй шанс.

— Даже не слышал о такой птице — признался я — Вернее — имя-то слышал, но не знал, что она существует, да еще такое может сотворить.

Любые проклятья. Как интересно. Нет, сколь же многообразен этот мир, и на любую напасть, было бы желание, в нем можно отыскать противоядие.

— Три вещие птицы никуда не делись. Они как в давние времена на наших землях жили, так и живут, что умели, то и умеют. Однократный взмах крыльев Сирина открывает дорогу для горя-злосчастья, двукратный, напротив, приносит удачу в делах. Алконост… Ну, ты в курсе, что будет. А вот махни он крылами своими один раз, одолели бы этого двурушника болячки. Ну, а Гамаюн отвечает за дела семейные. Может сделать так, что вся родня друг друга изведет, или напротив, обеспечить мир и лад в доме на веки вечные, причем сразу нескольким поколениям.

— Вот же — проникся я — Сколько всего рядом интересного, а я ведать не ведаю.

— Рядом, да не совсем — покачал пальцем Николай — Фиг ты кого-то из этой троицы найдешь, они людей не любят, и к себе не подпускают без особого случая. В шаге от них пройдешь и сам того не заметишь. Из наших только тетя Паша как-то раз столкнулась с Сирином, да и то еще в середине того века. А больше из действующих сотрудников никто их в глаза не видел. Ну, кроме Баженова.

— Это ренегат который?

— Он. Кстати, очень верное слово. Ренегат и есть. Он, как оказалось, за сильно большие деньги к одному очень неприятному персонажу недавно на службу поступил, и с недавних пор обеспечивает его интересы тут, в Москве. Шлюндт, змей старый, сам сюда сунуться боится, вот и нашел себе представителя, а тот первым делом с нами попытался договориться, как с основными гонителями его патрона. Мол, мы же хоть и бывшие, но коллеги, неужели не найдем общий язык, мой наниматель ни в чем не виновен, это все наговоры и так далее.

— А он точно при делах?

— Уж поверь. Ровнин сначала хотел разыграть сценку «ладно уж, договоримся», вдруг эта старая сволочь клюнет и правда в страну вернется, но потом от этой идеи отказался. Если, говорит, мы Карла его же методами поймаем, то это не красиво получится, а мерзко, мы ничем не лучше его, выходит, станем. Мол, есть такие негодяи, с которыми принцип «бей зло его же средствами» не работает. Потому отправился Баженов ко всем хренам, а старая крыса Шлюндт где-то в Европе шхерится. Там полно укромных уголков.

— Что да — то да — подтвердил я — Встречаются даже такие, которые ни в одном путеводителе не описаны. Но вернемся к нашему вопросу. Где «спасибо» за сданного тебе призрака?

— Спасибо, конечно, но есть пара неясных моментов. Первый — как он такую дырку в куртке тебе организовал. Как-то не очень это у меня с призраком монтируется. Второе — стройка, думаю, немаленькая. Ты знаешь, где его схрон? И вообще хотелось бы побольше деталей и фактов.

Я охотно изложил ему все то, что сам знал, завершив рассказ теплыми дружескими словами:

— Так что давай, Николай, очищай город от недобросовестных застройщиков, пусть даже и призрачных! Я лично в тебя верю!

— Скажи, а если бы того небольшого инцидента, с которого наша встреча началась, не было, ты бы мне такую же свинью подложил? Или все-таки подсластил бы информацию как-то, обошелся без этого своего «пойди туда, не знаю куда».

— Неужели ты думаешь, что я способен на подобную мелкую месть? — почти натурально обиделся я.

— Ты? Да как нефиг делать — хмыкнул Нифонтов — Ладно, убедил. Я вел себя не лучшим образом и признаю это.

— Всего-то? — прищурил я правый глаз — Мне кажется подобное поведение называется по-другому. Например, к нему подходит слово «свинство». Или…

— Спрашивай — сказал Николай, потирая руки и облизываясь. Просто официант как раз принес ему керамическую глубокую плошку с ранее заказанным оджахури, источавшим пряный аромат, способный пробудить аппетит даже у наевшегося донельзя человека

— Чего?

— Тебе виднее, чего именно. Ты же весь этот цирк учудил не просто так, а по поводу? Только давай так — есть секреты и есть секреты. Если желаешь узнать что-то про нашу внутреннюю кухню или какие-то тайны, связанные с чьим-то прошлым — сразу нет. Лучше обижайся дальше.

— Был такой волкодлак, которого звали Вернигор — я решил последовать совету Николая и перешел к основной цели устроенного мной перфоманса — Фигура это была титаническая, не слышать ты про него не мог. Что ты мне про него можешь рассказать такого, чего я сам не знаю?

— Можно подумать, я у тебя в голове покопался и в курсе, что ты знаешь, что нет — прожевав густо перченное мясо, фыркнул оперативник — Хотя у меня и информации-то всего-ничего. Мы не ты, нас покойники не интересуют. Нам живых вот, с горочкой хватает. Да не зыркай ты так! Ну, жил такой Вернигор, волкодлак, предводитель стаи. Характер у него, по рассказам был дрянь, стаю свою он в черном теле держал, обид никому не спускал, в драку лез по малейшему поводу, причем не только в юные бездумные годы, но и потом, когда постарел, и вроде бы должен был поумнеть. Несмотря на это все в волкодлачьем сообществе Вернигора здорово уважали и к мнению его прислушивались. Сам знаешь, у этой публики не всегда можно найти логику в поступках, звериное иногда берет верх. Вернигор, как видно, имел тот самый «запах вожака», который столь важен для оборотней. В поле зрения Отдела попадал не раз, но долгое время умудрялся как-то балансировать на грани. Но в один недобрый для себя день он эту грань пересек, и наша тетя Паша вскоре перерезала ему глотку. Все, конец истории.

— Лаконично — почесал затылок я.

— Что знал — рассказал — причмокивая, отозвался оперативник — Повторюсь — мне мертвые герои вчерашних дней не сильно интересны сами по себе. А если понадобится, про них что-то узнать, на то есть архив.

— А не сказано ли в том архиве что-то о тайнике, который Вернигор незадолго до смерти оборудовал? — напрямую спросил у него я — Ходят, знаешь ли, слухи о таковом, вот интересно — брехня или нет?

— Я тоже что-то такое слышал — кивнул Николай — Правда о содержимом разное рассказывают. Кто про мешок алмазами говорит, кто о мандрагыре весом в пять кило, кто про некую книгу, из которой можно узнать самый главный волкодлачий секрет. Все эти версии стоят одна другой, и верить в них, как мне кажется, смысла нет никакого. Не вызывает сомнения только один факт — он есть.

— И что, ни ты, ни кто-то другой из твоих коллег ни разу не попробовал до него добраться? — недоверчиво протянул я.

— Нет — на этот раз в голосе Николая не присутствовало ни нотки юмора или иронии — Это не наш тайник. Отдел не имеет к нему никакого отношения, значит, и дела нам до него никакого нет. По крайней мере до той поры, пока он или его содержимое не начнут представлять опасность для людей. Тогда, если будет надо, мы вмешаемся. Но не раньше. А в целом вот что я скажу тебе, Саша — не стоит играть с огнем. Подобные тайники или, к примеру, старые клады всегда являются источником повышенной опасности.

— В результате ты мне сказал чуть больше, чем ничего — вздохнул я — Ладно, такой результат — тоже результат.

— Какой же ты нудный — поморщился Нифонтов, последним кусочком пури собирая соус со дна миски, за время нашей беседы он крайне сноровисто ее, оказывается, опустошил — Ладно, расскажу я тебе одну историю, может, она тебе чем-то и поможет. Пару лет назад, как раз в то лето, когда ты из Москвы свалил, довелось мне, Палычу и Женьке одного паренька вытаскивать из когтистых лап волкодлаков, те его чуть ли не прямо с улицы сцапали и к себе в лес утащили. Так вот — провернули это остатки стаи Вернигора, у них теперь его сын заправляет, Дормидонт. Выглядит он внушительно, но характером послабее папы уродился, мы в результате тогда и его под себя прогнули, и паренька из беды выручили. В последний момент спасли, те его уже собирались на ремни распускать. Ну, или как минимум попугать так, что мало бы не показалось. Хотя их понять можно, перед тем этот красавец умудрился от них сбежать, да еще и парочку оборотней подрезал. Не насмерть, ясное дело, но от души. Далеко слинять не смог, все одно они его по новой сцапали, но уважение такое поведение вызывает.

— Молодец — признал удаль неизвестного паренька я — А он что, из наших? В Ночи живет?

— И да, и нет. Он аккурат посередке устроился. Он Хранителем Кладов работает, а такая судьба всегда предполагает стопроцентный нейтралитет из-за неоднозначности профессии. Так я к чему. То ли Валера тогда, то ли кто-то еще потом обмолвился, что стая старалась всяко его принудить к поискам какого-то добра в ближнем от их логова лесу, упомянув о том, что это их законное наследство. Соображаешь?

Соображаю. Чего не сообразить? Весьма себе явный след нарисовался. И только одно неясно — чего тогда этот Хранитель Кладов, которого, как оказалось, Валерой зовут, к рукам это добро не прибрал до сих пор?

Или, наоборот, давно уже прибрал, просто никто об этом не в курсе? Впрочем, это-то как раз вполне логично. Если бы я хапнул такой куш, то тоже не стал бы налево и направо звонить о своей удаче. Нет, я его убрал бы в другую заначку, уже свою собственную, и громче других орал о том, что байки это все, и нет никакого заветного волкодлачьего тайника. А если и есть, то фиг его отыщешь.

— А как же — подмигнул я Николаю — Слушай, дружище, а как бы мне с этим Валерой пересечься? Может, посодействуешь как-то? К тому же я не в первый раз о нем слышу, интересно было бы поручкаться, даже без перспектив дальнейшего сотрудничества. Так, в принципе. Ну, а за мной благодарность не заржавела бы, ты меня знаешь, я добро помню.

— Ты без перспектив не чихнешь даже, Смолин — ухмыльнулся оперативник — И до того хитрованом был, а как из Европ вернулся, так на тебе и вовсе клейма негде ставить стало. Что до Валеры… Вряд ли смогу помочь. Не из вредности, не подумай. Просто мы с ним знакомы совсем шапочно, так, пару раз пересекались и не более того. Плюс сотрудничество у нас не очень-то задалось, он парень гонористый, на все случаи жизни свою точку зрения имеет и никому особо не доверяет. Плюс там Воронецкая воду то и дело мутит. Помнишь Стеллу?

— Конечно. Та еще стерва. Только ты же сам вроде мне не так давно говорил, что, мол, она выгорела, потому чуть ли даже из ковена, в котором состояла, не вышла.

— А почему она так поступила?

— Почему?

— Из-за Валеры. Она постоянно где-то поблизости от него крутится. То ли выгоду какую в нем видит, превышающую ту, что ей ковен даст, то ли влюбилась. Не знаю точно, а врать не хочу. Но факт есть факт — она всегда рядом с ним. Не скажу, что Хранитель прямо очень уж прислушивается к ее мнению, но в расчет его все же принимает. Плюс они там еще какие-то общие бизнес-схемы мутят. Ну, а нас с тобой Стелла, как ты знаешь, не особо жалует, меня, по крайней мере, точно. Да и Швецов, повторюсь, с нами сотрудничать не стремится. Так и не смогли мы нормальные отношения наладить, больно уж он своенравен. Да еще и мнительный как не знаю кто. Все ему кажется, что мы только и думаем о том, как бы ему на шею аркан накинуть. Будто у нас других дел нет, честное слово! Так что ищи другие подходы, Сашка, я тут тебе не помощник.

Темнит Николай. Точно темнит. Думаю, мог бы он нам встречу с таинственным Валерой Швецовым организовать, но отчего-то не желает этого делать. Да и насчет аркана, думаю, все так и есть на самом деле, это как раз в стиле Отдела. Любят они на чужом горбу в рай и обратно съездить. Ладно, переживу. Москва город густонаселенный, не получилось с центрального входа зайти с одним провожатым, значит, найду другого, того, что проведет меня через черный ход. Например, можно с Марфой поговорить. Если Стелла из ковена официально не вышла, то она до сих пор формально верховной ведьме подчиняется, и должна выполнять все ее приказы.

Хотя нет, так себе идея. Если неведомый Валера и вправду настолько гонорист, как про него Нифонтов рассказывает, то он меня при таком раскладе скорее пошлет, чем станет слушать. Такие люди не любят, когда их к знакомству при помощи хитровыдуманных комбинаций принуждают. Да я сам точно так и поступил бы.

Ну, не суть. Я знаю имя, представляю себе базовый расклад, а, значит, есть с чем работать. Очень уж хочется корешок многовековой к рукам прибрать. Да и с Хранителем кладов познакомиться не лишнее, очень уж много о нем говорят в Ночи.

Кстати. А ведь по мою душу, если верить рассказам подъездных, в то время, когда я по заграницам отирался, какой-то оборотень наведался. Жалко, за давностью времени теперь уже никак не узнаешь, какой и зачем. Наверняка он про стаю наследника Вернигора знает побольше, чем Нифонтов.

Правда, непонятно что этому оборотню, от меня нужно было. Но это не суть, разобрались бы. Вот только вряд ли он нанесет мне повторный визит. Просто если он всего один раз к дверям моей квартиры наведался, и после того больше не появлялся, значит тут либо имело место какая-то ошибка, либо проблема была решена без моего участия.

Хотя по-прежнему не понимаю, в каком качестве я этому племени понадобиться могу. Их души призраками не становятся никогда, независимо от того, как и где их встретит смерть, и под мою юрисдикцию никак не попадают.

— В расчете? — допивая остатки компота и довольно поглаживая живот, уточнил у меня Николай — Работаем дальше?

— В расчете — согласился я — А что до работаем… Ладно, уломал, помогу вашей конторе и со Смелковым. Ты тогда его найди на стройке, а ликвидацию этого поганца я беру на себя.

— Как — найди? — опешил Нифонтов.

— Ловко, умело, желательно побыстрее — объяснил я — Ты ж розыскник? Вот и соответствуй высокому званию. И, повторюсь, не тяни. Я в конце недели опять в Лозовку собираюсь. Русальные недели на носу, надо кое-какие травки пособирать, они в эту пору в самую силу входят.

А вот так вот! Привык, понимаешь, к тому, что все за тебя само делается. Давай-давай, руки в ноги и беги искать, где мой несостоявшийся убийца на стройке прячется. Хоть раз сам что-то сделай, а не жар чужими руками загреби.

Хотя, может я и необъективен. Но сегодня — вот так. Хотя в Лозовку я на самом деле собираюсь сгонять, здесь и словом не соврал. Хочу с бабкой Дарой кое о чем поговорить, появилась у меня одна идейка. А еще на следующей неделе надо подскочить на родительскую дачу, тамошнему лешему пособить. Одни разъезды, одни разъезды… Никакой личной жизни, если, конечно, не считать нынешнюю ночь.

— Договор — Николай протянул мне руку — Я нахожу, ты уничтожаешь.

Вот засранец! Зачем он так быстро согласился? Значит, есть для него в этом какая-то выгода?

Тьфу! Правильный все же образ жизни ведет пока еще незнакомый мне Валера Швецов. Он послал этих прохиндеев из Отдела куда подальше и в ус не дует. Вот как закрою сделку по призракам и их руководителю, то так же поступлю.

Но протянутую мне руку все же пожал. А куда деваться?

— Ну, тогда на связи — Нифонтов поднялся из-за стола — Я погнал, надо работу работать. Виктории что-то передать?

— Привет — ответил я — И поклон.

— Уверен, что только это? — уточнил Николай голосом кинопровокатора — А?

Смартфон, лежащий на столе, очень вовремя взревел, сообщая, что я кому-то понадобился, потому я махнул рукой, давая собеседнику понять, что да, таки это все, и ответил на вызов.

— Але, братка! — проорал мне в ухо Олег, находящийся, судя по голосу, в прекраснейшем настроении — Слушай, как тебе это удалось сделать? Они сворачивают стройку! Они технику вывозят! Мало того — на месте вырубленных деревьев новые сажают, так сказать, возмещают лесу нанесенный ранее урон. Мишаня в шоке, он уже приготовился к войне, а тут такое. Вот, он трубку из рук рвет.

— Саня, здорово — услышал я размеренный и, если можно так сказать, светлый, голос Мишани — Спасибо тебе! Ну, насчет войны Олег палку перегнул, конечно, ее я не потяну, но так бы не сдался конечно. Только это ничего бы не изменило, ты же понимаешь. Так что ты мой лес спас.

— Мы — поправил его я — Все мы. И ты, и Олег, и я, и Славы. Все старались, все думали и делали.

— Жду в гости, брат — ответил мне Мишаня — Отказ не принимается. Координаты в вотсап тебе сброшу.

Пока я с ним беседовал, Нифонтов уже успел исчезнуть, даже не предложил меня до дома подбросить. Нет, я бы все равно отказался, чем по утренним пробкам два часа стоять, лучше на метро за полчаса доехать, но предложить-то можно было?

А вообще все идет очень и очень неплохо. Носов вот начал рассчитываться за услуги, перейдя от слов к делу, денежка в кармане зашуршала, поголовье призраков из долга умруну потихоньку уменьшается.

Хотя с Ильей Николаевичем все, конечно, не так просто. Вне всяких сомнений, он ищет поводок, на который меня можно посадить. Ясно, что люди из главка, о которых говорил Николай это его работа. Ну, про отдел он может и не знает, он просто дал команду кому-то из своих подручных просветить меня, как рентгеном и найти все мои болевые точки, сколько их есть. Эта оказалась одной из них.

Надо будет как-то его осадить при случае, что ли. Пугануть как следует, например. Только надо хорошенько подумать, как именно. Мару к нему не пошлешь, она его в могилу сведет, Жанна с ее перфомансом «а-ля невидимый разгром» просто не сработает, это тебе не впечатлительная Ряжская. Тем более что он такое уже видел.

Нет, тут надо что-то особенное придумать. Необычное и вместе с тем назидательно-предупредительное.

А прямо у подъезда меня опять чуть не прибили. Нет, положительно, тут дело нечисто. Ну, не бывает так, чтобы одного и того же человека на одном и том же месте два дня подряд судьба испытывала на крепость.

Правда тут злого умысла не было, по крайней мере против меня лично. Просто водитель черного здоровенного «Хаммера» решил меня проучить и чуть не поддел меня на капот. Просто я задумался и не услышал, что сзади машина приближается, а водитель, как видно, счел это непростительной дерзостью. Так сказать — пешеход должен знать свое место.

— Смотри куда едешь! — в один голос заорали Жанна и Толик, сидящие на скамейке.

— В самом деле — согласился с ними я, и пнул ногой колесо здоровенной машины — Совсем офигели уже!

— По башке себе побарабань — посоветовал мне водитель, приоткрыв окно — А не угомонишься, так я тебе настучу!

Вот все же добрый я человек. Прямо скажем — почти святой. И ведь не ценит этого никто. Ведь будь на моем месте ведьма, так она уже прикинула бы, какое именно проклятие на этого придурка навесит за подобное отношение. А я — нет. Я пока еще человеческую жизнь ценю, даже если она принадлежит вот таким шутникам, как этот водитель «Хаммера». А ведь чего проще — взять, да и отдать его Маре в уплату долга. И ей хорошо, и мне, и человечеству в целом.

Но не стану. Это штука такая, затягивающая. Сначала делаешь расходным материалом злобных хамоватых дураков, убеждая себя в том, что тем самым ты на самом деле творишь добро, а потом не успел оглянуться, и вот ты уже стал таким же, как мой первый наставник, а человеческие жизни для тебя лишь средство для достижения цели.

— О, Сашка, привет — из подъезда выпорхнула Маринка — Ты куда или откуда?

— Домой — ответил я — Спать иду.

— Ясно — она оглядела меня с головы до пят — Рожа довольная, вид помятый. По бабам бегал?

— Не без того — подтвердил я — А как твоя вчерашняя пресс-конференция?

— Мощный старикан этот Носов — крутанула головой Маринка — Динозавр. Скоро таких вообще не останется. Слушай, мне пора, вон, меня машина ждет, но ты вечером меня набери, я вроде сегодня дома ночую. Тогда и поболтаем.

А, ну да, я мог бы и догадаться, за кем именно пожаловал сей экипаж. Да и Фарида что-то такое говорила.

— И это еще меня некоторые называли проституткой — произнесла Жанна, глядя на то, как моя соседка садится в «Хаммер» — Мне вот до этой точно далеко!

— Не совсем так — подтвердил я — Между вами есть определенные отличия. Ты рвалась из всех жил ради денег, а она такую цель не преследует. Маринку по жизни ведет не жажда наживы, а безудержное любопытство. Уверен, что и вот этой колымаге с гидроцефалом внутри найдется какое-то объяснение.

— Тогда ей не повезло — глянул вслед уезжающей машине Анатолий — Такие долго не живут.

— Не каркай — я сплюнул три раза — Может, и обойдется. Она же еще где-то по большому счету дура, а их бог любит и жалеет. Ладно, у вас есть какие-то новости, которые мне надо знать? Если есть, то выкладывайте, да я спать пойду. У меня теперь, похоже, как у некоторых обитателей живой природы, ночной образ жизни. Ночью я живу, а днем сплю.

— У вампиров тоже так — сообщил мне Анатолий — Кстати — а они есть?

— Есть — заверил его я — Но не такие, как в кино. Жанна, что у тебя?

— Сама удивлена, но все в порядке. Ряжский, как ни странно, про тебя вообще ничего не говорил — поведала мне Жанна — Сутки близ него провела — и ни словечка. Хотя он вообще сегодня был какой-то отстраненный. В клинике у постели бабульки своей два часа сидел, о чем-то думал.

— Переживает, наверное — предположил Анатолий — Он хоть и бизнесмен, но человек же. Жена в коме — шутка ли! Тут призадумаешься.

— Этому пофиг, в коме она, не в коме — мигом вызверилась на него Жанна — Там ни стыда, ни совести, уже поверь!

Слушать перепалку призраков я не стал, зевнул во весь рот, да и пошел в подъезд.

Глава 18

Как только голова коснулась подушки, я сразу же понял — не видать мне спокойного и сладкого сна. Просто мне уже хорошо знакомо это чувство, когда под тобой кровать словно перестает существовать и ты летишь в некую серую бездну, в которой нет ни дна, ни времени. Там есть только маленький островок с обломком моста, черной нетекучей водой реки Смородины, пнем, домом и хозяйкой всего вышеперечисленного.

Значит, пожелала меня Морана лицезреть. Опять, небось, пенять станет на то, что подаю ей души второй свежести, не сильно живые. Может, и правда того придурка-водителя на «Хаммере» следовало уработать? Так от него хоть какой-то толк будет, польза, так сказать. Ну да, не всему человечеству, а большей частью непосредственно мне, но и что с того?

Ноги коснулись земли, марево перед глазами развеялось, и я увидел хозяйку этих забытых всеми мест.

— Мое почтение, богиня — чуть склонился я перед Мораной, сидящей на пне-троне в величественной позе — Рад нашей новой встрече.

А Силуянов-то, похоже, впервые за последние годы своей бестолковой жизни и не-жизни, сделал что-то пристойное. Вон, приободрилась моя фольклорная нанимательница, щечки чуть у нее порозовели, волосы видом паклю перестали напоминать, да и небольшая корона в вышеназванных стала куда заметнее. Камушки в ней цвета обрели, а до того стекляшки стекляшками были.

— И я тоже — милостиво одарила она меня кивком и добрым словом. Ну, просто подобное высказывание от нее тянет именно на такую формулировку. Просто обычно она всегда или выражает недовольство, или требует от меня как можно больше свершений к ее личной пользе. Впрочем, боги, наверное, все такие, они просить или хотя бы договариваться не умеют, не заложено это в их генетический код — Не скажу, что очень довольна твоими трудами, но ты не сидишь сложа руки, это следует признать. Последняя душа, что ты мне пожертвовал, была черна, но удала, видно, яр был ее обладатель при жизни. Умом не сильно крепок и душой слаб, но зато верой силен. Верой в то, что ему кажется правильным. В былые времена я бы такого к себе приблизила, мной были любы такие слуги. Если такому даровать цель и указать путь, по которому к ней можно дойти, то его ничего не остановит. Кроме, разумеется, моего приказа.

В принципе все так. Силуянов и в самом деле был упертым, как баран, и все, что выходило за рамки его понимания о деле, которому он служит, его бесило. Я в том числе. И да, дай Моране сейчас вот такого слугу, как он, много народу в Москве на тот свет отправится. Он же ей души стопками бы поставлял, только в путь. Недолго, ясное дело, раньше или позже до него не полиция, так Отдел бы добрались, но все же.

Хорошо, что я его прикончил, короче. Еще одно доброе дело в мой актив записать можно.

— Мара сказала мне, что какая-то твоя знакомая бродит там, в туманах — рука богини указала на тот берег Смородины, где привычно клубилось серое марево, один вид которого нагонял тоску — Это так?

— Так — подтвердил я — Увы и ах.

— Она твоя женщина?

— Вы в том смысле что, мол, сплю ли я с ней?

— Ведьмак, ты делаешь простое сложным. Женщина либо твоя, либо нет, она или идет за тобой следом, или идет по другой дороге с другим мужчиной. Иначе в этом мире не бывает.

— Не бывало — поправил ее я — В нашем мире, увы, вариантов гораздо больше. Включая тот, в котором человек, выглядящий полностью как женщина, и даже проходящий по документам как женщина, таковой на деле не является. Вернее, не являлся при рождении.

— Это как? — изумилась богиня — Нешто так случается?

— Вот так. Был Алеша, стал Алена. Чудеса медицины и технологий двадцать первого века. Но в конкретном данном случае женщина, которая сейчас бродит вон там, все же не моя. И мне это не нужно, и ей тоже.

— Так чего ради тебе ее спасать? — уточнила Морана.

— Дурак, потому что. Она туда из-за меня попала, вот какая неприятность. Мне бы плюнуть да забыть, а я так не могу.

— Хороший мне слуга достался — вздохнула богиня — Ничего не скажешь.

— Мне кажется, мы уже обсуждали этот вопрос — нахмурился я, причем в этот раз без всякого притворства — Я — не слуга. Не ваш, не чей-то еще. Моя судьба и семья — ведьмачий круг, они единственные, кому я присягнул на верность. Усвойте это уже, пожалуйста, и вот тогда наши взаимовыгодные отношения станут максимально прозрачными и гармоничными.

— Служить богине это честь — горделиво вскинула голову повелительница Зимы — Это…

— Досточтимая Морана, мы данные моменты уже проговаривали, и не раз. Да, честь, да слава, а также великая привилегия, доступная лишь единицам. Но вот такой вам достался непутевый собеседник, который этого не понимает. Вернее, понимает, но не принимает. Потому еще раз — я готов оказывать вам должное почтение, готов помогать всем, чем смогу, но не требуйте от меня подобострастия, славословий и чинопочитания. Не мое это.

— Чинопочитание — задумчиво произнесла Морана — Слово незнакомое, но красивое. Мне оно нравится. Хорошо ведьмак, я еще раз постараюсь запомнить, что ты не слуга мне и не ближник, а просто наемник, который служит тому, кто окует его меч золотом.

— Эк вас из стороны в сторону мотает-то, а! — покачал головой я — Прямо уж наемник! Скажите еще без чести и совести. Да ради правды, пока за все то, что я для вас сделал, особо ничего и не получил. Что мне перепало? Пара заклинаний, которые непонятно как использовать, да отметка ваша, которую никто, включая меня, не видит. Так что я не наемник, прекрасная богиня, я филантроп с примесью мецената.

— Ты — кто?

— Добрый человек, который по велению души пришел на помощь богине, очнувшейся после долгого сна. И который не собирается менять ее на кого-то другого, хотя возможность такая присутствует. Почему? Просто потому она ему нравится.

— Ой ли? — сморщила носик Морана — И кто же это тебя к себе на службу зовет?

— Пока никто. Но вы — здесь, там, в туманах, ползает другой представитель старославянского пантеона, значит где-то кто-то еще может появиться. У вас родни много было, так что кто знает? Но сразу повторюсь — я уже встал на вашу сторону, и менять ее на чью-то другую не собираюсь. По крайней мере до той поры, пока наши отношения сохраняют хоть какое-то подобие сердечности и взаимоуважения.

— Пусть будет так, ведьмак. Что же до награды… За тобой значился долг перед Марой, верно?

— Верно.

— Ты от него свободен. И с той душой, что по равнинам бродит, она тебе поможет нынче же. Я распоряжусь.

— За скорое исполнение моей просьбы — благодарю. Что до долга — тут нет. Я бил по рукам с вашей служанкой, это наше с ней дело и наши расчеты. Но за участие, за заботу тоже благодарствую.

Я, стараясь не засмеяться, приложил ладонь к правой стороне груди и поклонился. Господи, что древние богини, что нынешние чиновники — ведь одно и то же по сути. Все норовят в качестве награды либо что-то никому не нужное впихнуть, либо вообще оформить ее за чужой счет, чтобы за их показную щедрость третье лицо расплачивалось.

Генезис власти, однако, неподвластный времени.

Впрочем, у Мораны смягчающее обстоятельство все же есть. Ей щедрость показать хочется, а дать мне просто нечего. У нее же кроме короны да пня ни шиша за душой не имеется. Нет, еще есть дом, сундук, в нем книга, только до них поди, доберись. Покосилось жилище богини, подрасплылось, пока больше на морок туманный похоже, чем на комфортабельный терем.

— Твое дело — Морана недовольно искривила соболиную бровь — Я жалую, а ты уж принимай или нет.

— Богиня, повторюсь, я свой выбор сделал, потому никуда от вас не денусь. Поверьте, это на самом деле так. Что же до всего остального… Слово ведьмака, я делаю все, что от меня зависит, не сижу, сложа руки. Время изменилось, люди изменились, отношение к ценности жизни изменилось, это все добавляет трудностей. Но я про вас всегда помню.

— Верю тебе, ведьмак — чуть смягчился голос Мораны — Потому вот тебе еще один мой дар. Подойди поближе.

Я выполнил ее просьбу. Она встала с трона-пня, сделала пару шагов, оказавшись со мной почти лицом к лицу. Вернее — шеей к лицу, ростом богиня была куда выше меня.

— Кое-кто из моих младших слуг пережил эти столетия, и по сей день обитает там, в вашем мире — Морана положила мне ладони на плечи — Их дом — снежные метели, поземка, бураны. Дарую тебе малую власть над теми, кто губит людей в морозной мгле, лишая их сначала надежды, а затем и жизни. Если пристигнет беда, если потеряешь путь темной зимней ночью, они придут, помогут, выведут куда надо и ничего в обмен не попросят. Опять же — при нужде врага со следа собьют, закружат, запутают, а то и загубят. Чтобы призвать их, в холодную да снежную ночь просто скажи: «Именем Мораны и властью ее призываю вас к себе на помощь», и они явятся.

— А они — кто?

— Духи мелкие, что по недосмотру Рода и доброте его получили право на существование — пояснила Морана — Было их много, без числа. Какие-то в реки ушли, какие-то в леса, какие-то в жилища людские, близ печей греться. Эти вот ко мне прибились, а я уж их к делу приставила — метели крутить, окна вымораживать да сугробы наваливать. Я, вишь ты, ушла, а они, мелочь такая, остались.

Она приложила ладонь туда, где билось мое сердце, и я ощутил, как леденящий холод, обжигающий похлеще любого огня, проник ко мне в грудь и растекся по телу.

— Мороз перестал быть твоим врагом давно. Теперь и Зиме ты ближник, ведьмак. Цени это и не подведи меня.

— Ценю — серьезней некуда сказал я — Благодарю!

— А теперь ступай — легонько оттолкнула меня богиня — Тем более, что к тебе, как мне подсказывают, гостья пожаловала. И вот тебе совет напоследок — ты ей не верь. Она тебе не друг, никогда им не была и никогда не станет.

Земля уходит из-под ног, мир кружится вокруг своей оси, а я лечу куда-то туда, где неугасимым костром полыхает то ли его прошлое, то ли будущее.

Впрочем, конечной точкой, как и всегда в таких случаях, оказалась моя собственная постель. Да и куда я еще бы мог попасть из тех мест, где только что побывал?

А еще по квартире разливались трели дверного звонка. Похоже, что та моя гостья, о которой только что поведала Морана, ни скромничать, ни мудрить не стала. Она просто зажала кнопку пальцем, и ждала, когда ей откроют дверь.

— Это кто же у нас такой борзый? — спросил я, вставая с кровати. Вообще-то вопрос был адресован к Жанне, но ее дома не оказалось. Как видно, она отправилась на одну из своих магазинных прогулок. Характер у моей спутницы менялся, взгляды на жизнь тоже, но тяга к высокой моде и шоппингу, пусть даже вот такому, полувиртуальному, никуда не девалась.

— Так девка — сообщил Родька, молнией метнувшись в коридор и обратно — Молодая совсем, только что не сопливая. Одета срамно, но на гулящую не похожа, нет.

— Совсем интересно — хмыкнул я — Небось, адресом ошиблась.

— Отчего так?

— Родь, я уже вышел из той категории, в которой молодые и срамно одетые девки могли бы мной безвозмездно заинтересоваться. За деньги — да. А даром — это уже вряд ли.

— Наговариваешь ты на себя, хозяин — почесал ухо мой слуга — И потом — девки не только на годы смотрят, или на кошелек. Не-не-не! Вон, помнишь плясунью, которой ты ножку в немчих землях вылечил? Ей тоже годков было всего-ничего. И сладилось же все у вас, да хорошо так, с охами да вздохами. Жанна от злости тогда вообще из гостиницы сбёгла на три дня!

— Меньше смотри телевизор — попросил я его, натягивая джинсы — Особенно ток-шоу. А то у тебя ко всему прочему интонации психоаналитика начали появляться, а это уже совсем никуда не годится.

Щелкнул замок, дверь распахнулась и за ней на самом деле обнаружилась молодая светловолосая длинноногая девчонка с очаровательной улыбкой и невероятно очаровательными ямочками на щеках. И, что примечательно, ничего она адресом не ошиблась. Она на самом деле пожаловала именно ко мне.

— Привет — прощебетала она, белозубо улыбнулась и помахала ладошкой, на которой сверкнуло золотом тонкоободное колечко с синим камушком — Скучал?

— Не то слово — я провел ладонью по волосам, которые после псевдосна наверняка в разные стороны торчали — Но не ждал.

— И зря — назидательно произнесла незваная гостья — Я же говорила — ты меня чем-то зацепил, и теперь тебе от меня никуда не деться.

— Звучит как угроза — я привалился плечом к дверному косяку — А если серьезно — чем обязан?

— Может, все же в дом свой пригласишь? — притворно возмутилась девушка — Законы гостеприимства, элементарная вежливость… Или это не про тебя?

— Не про меня — подтвердил я — Мой дом — моя крепость, чтобы в него попасть нужен повод более веский, чем прихоть молоденькой, и пусть даже очень симпатичной, ведьмочки.

— Хорошо — покладисто согласилась Василиса и перекинула русую косу со спины на грудь — Тогда пошли гулять. Я, собственно, за тем и заглянула.

— Гулять? — чуть опешил я.

— Ну да — ведьма пальцами изобразила имитацию ходьбы — По улицам. Как остальные люди. Там май, вечереет, тепло. Сирень зацвела.

— Удивила — признался я — Разные мне предложения делали за последние годы, но такого давно не поступало.

— Потому что дружбу водишь не с теми — пояснила Василиса — Вот и забыл о том, что есть простые радости жизни, вроде пеших прогулок. Вы, ведьмаки, все в этом — или драка, или пьянка. А если с женщиной общаетесь, то или сразу с места в постель, или иди нафиг. Так что пошли, пошли. И денежек захвати немножко, мороженое мне купишь. Иди, одевайся, я тут, на лестнице тебя подожду.

Странно, но я и в самом деле забыл, что так бывает, что можно просто неспешно идти без какой-то конкретной цели рядом с симпатичной девушкой, есть мороженое и болтать ни о чем. Правда, мы, наверное, смотрелись рядом немного диссонансно, так как Василиса своим молодежно-минималистичным нарядом лет пять себе сбросила, и теперь по всем статьям внешне тянула максимум на старшеклассницу, а моя близость к тридцатнику никуда не делась. Но народ сейчас таков, что больше занят сам собой, потому лично я услышал только одну забавную реплику, исходящую от какой-то пожилой пары, сидевшей на скамейке:

— Надо же, такой молодой, и такая взрослая дочь

Васька, само собой, ее тоже расслышала и задорно хихикнула, чуть не уронив при этом мороженое, уже третье по счету.

— Поела? — спросил я у нее.

— Да.

— Попила?

— Да.

— Теперь говори, чего хочешь.

— Ничего не хочу — показала мне розовый язычок ведьмочка — Хотя нет. Вру. Хочу захомутать себе Ходящего близ Смерти и натянуть нос своим товаркам по ковену. Вот, видишь, я тебе честно все рассказала, не то, что некоторые.

— Некоторые — кто?

— Неважно. Среди нас есть всякие, знаешь ли. Мы тоже живые, у нас сердце есть, чувства.

— Душа — не удержался от того, чтобы поддеть ее, я.

— С душой у нас особые отношения — уже серьезно ответила Василис — А вообще по-разному случается. Вон одна у нас, сначала парня убить хотела, только и ждала, пока такая возможность подвернется, а потом раз — и в него влюбилась. Да так, что жизни ей теперь без него нет. А он никак ей поверить не может, что это на самом деле так, при том, что она ему, похоже, тоже нравится и сильно. Так и ходят краями друг около друга, рады бы быть вместе, да все никак.

— Прямо шекспировские страсти — признал я.

— Жизнь — как-то очень по-взрослому, что не очень вязалось с ее несерьезным видом, ответила мне Василиса — Куда там Шекспиру до наших реалий…

— И все же — я заметил пустую скамейку, стоящую на аллее, по которой мы шли — О, пошли присядем.

— Пошли — покладисто согласилась девушка — Ты мужчина, ты говоришь — я делаю.

— Вот тут перегнула — попенял я ей — Это лишнее было.

— Ничего не лишнее. Меня так воспитали, вне феминистических ценностей, и я о том ни капельки не жалею. Да и Марфа тех же взглядов придерживается. Фигня в том, что женщины изменились, а мужчины-то нет. Потому они всегда выберут не ту, которая знает, что у всех равные права и держит в шкафу пять брючных костюмов, а ту, которая борща нальет, пожалеет, когда болит что-то, и дырку на носке заштопает. В результате у меня будет все, что я захочу, а у нее в активе только пустая квартира и коллекция самотыков. Да вот хоть тебя взять. Ты же из двух перестарков не Ряжскую выбрал, которая с переговоров на переговоры бегает. Нет, ты нынче с другой ночь провел, той, которая по всем приметам тянет на звание «хозяюшка». У меня глаз-алмаз.

— И ты этим глазом, выходит, за мной все время приглядывала? — уже немного недобро уточнил я.

— Есть грех — легко согласилась Василиса — Да не зыркай ты на меня так зло, люди не то подумают. Про то, что ты с Ряжской дружбу водишь, мне давно известно, еще с той поры, как я для Марфы досье на тебя собирала. А эту, вторую, я сегодня утром впервые увидела. Я в ту гостиницу к приятельнице заезжала, она там остановилась. Сама в Питере живет, к нам в Москву по делам приехала. Сидим мы в кафе, тут я смотрю — парочка входит, дама очень сильно средних лет и при ней кавалер куда моложе. И знакомый-знакомый! А взгляды-то у них томные, движения плавные, выводы сами собой напрашиваются. Ну, а что перезрелая ягодка не бизнес-леди мне лично сразу стало понятно. Но тут не объяснишь, тут область чувств. И скажу тебе так — правильный выбор. Хотя, конечно, сам факт того, что ты, парень в принципе, еще молодой, стабильно предпочитаешь женщин в районе полтинника, немного странен, не сказать симптоматичен. Вот я так сегодня и оделась, потому что хочу понять — ты на самом деле только по перезрелым шарашишь, или это случайность. А ну-ка, смотри!

Она крутанула головой влево-вправо, а после коротким движением задрала свою майку, под которой, понятное дело, ничего не было. Ну, кроме крепкого и красивого девичьего тела, на которое мужчине в любом возрасте смотреть одна радость.

— Нормально — Васька, лукаво смеясь, вернула одежду на место — Глаз блестит, нос сопит, значит, все у нас получится как надо.

— Ну ты оторва! — рассмеялся и я — Хотя насчет «получится» все же погорячилась. Ты ведьма, я ведьмак. И твои не поймут, и мои не одобрят.

— А тебе не насрать на мнение коллектива? Мне вот класть на него с высокой колокольни. Жизнь штука короткая, причем иногда скоропостижно, а время для телесных радостей еще короче, особенно у нас, баб. Так чего мне кто-то будет указывать, с кем в постель ложиться и от кого детей рожать? Пусть за собой смотрят, а я как-нибудь да разберусь.

— Детей? Однако, у тебя и планы.

— Ну, я тебя в этой связи не рассматривала, как кандидата, но в целом — почему нет? Опять же, как был сказано — я ведьма, ты ведьмак… Вдруг — Избранный? Или того круче — Спаситель?

Неприятно признавать, но я начал четко ощущать, что уже попал под обаяние этой веселой, шебутной и внешне простецкой ведьмы. Что она мне нравится, причем не только как манкая женщина, которую реально хочется затащить в кровать, но и как человек, насколько к ней применимо данное понятие. Как умный и тонкий собеседник с любопытным и оригинальным взглядом на большинство вещей.

При этом я отлично сознавал и то, что я для нее не более, чем полезный объект для реализации личных планов.

Пока понимал. Равно как и слова Мораны покуда не забыл.

— Ну, если рассматривать с этой перспективы, то да — признал я, доставая из кармана задергавшийся в нем смартфон — Извини. Слушаю.

— Давай, приезжай на стройку — велел мне Нифонтов — Прямо сейчас, и не тяни. Нашли мы, кажись, лежбище твоего Смелкова. Паша, правда, чуть шею не свернул попутно, но это уже мелочи.

— Прямо сейчас? — переспросил я, глянув на часы — А завтра никак?

— Блин, а давай лучше и не завтра. Давай в следующую среду! — рявкнул в трубку оперативник — Саш, нам, конечно, нужен этот призрак что скрывать. Но и тебе, уверен, тоже, причем не меньше, чем нам. Мы сегодня можем, завтра уже нет, так что или сегодня, или давай, колупайся с ним один. Я тебе координаты геолокации сброшу. Но, подозреваю, без наживки ты его фиг из логова выманишь. Он же или знает точно, с кем имеет дело, или, как минимум, о том догадывается, потому ты просто впустую по стройке побегаешь. Так что руки в ноги и пулей сюда. Как подъедешь к воротам — набери. И сразу, чтобы ты потом не начал свои песни — это не приказ. Просто мы или делаем дело, или нет.

Я посидел секунд тридцать, переваривая информацию, а после сообщил Василисе, которая явно часть разговора слышала, благо орал Нифонтов так, что будь здоров:

— Все, красавица, о наших чувствах и потенциальных детях потом еще как-нибудь потрещим. Мне ехать надо.

— Возьми меня с собой, а? — попросила она — Нет, серьезно. Мне интересно глянуть на то, как ты работать будешь. Никогда с таким не сталкивалась. Да и рожу Михеева заценить, когда он меня с тобой увидит, хочется. Он же там тоже будет? Эти двое, Нифонтов и Михеев почти всегда в паре работают.

— Будет. А ты неплохо осведомлена о сотрудниках Отдела.

— Так я Марфу вожу, а она часто в машине по телефону общается, вот поневоле все и слышишь. Да и без того Михеев в нашем кругу персонаж популярный. Он ведьм терпеть не может органически и убивает их при малейшей возможности. Хотя понять его можно, конечно. Он, собственно, из-за нас в Отделе и работает.

— А если поточнее? — мигом спросил я. Меня давно интересовало, за что Пал Палыч ведьмино племя так не жалует.

— Ты в курсе, что он был женат? Нет? Был-был, причем сильно ранним браком и вроде как по очень большой любви. А одна из наших взяла, да его супругу в могилу и свела — ответила Василиса, вставая с лавки — Что-то они там не поделили, вот жена Михеева и словила смертное проклятье. Случается, такое, сорваться каждый может, мы тоже где-то люди, у нас есть нервы, вот и попала эта бедолага под горячую руку. В результате три дня — и Михеев вдовец. А после выяснилось, что она еще и дитя под сердцем носила.

— Жесть — выдохнул я.

— Не то слово. Душа в ребенке уже поселилась, смерть пришла через проклятие, тот, естественно, стал игошей.

— Кем?

— Нечистью. Игоша это такой мелкий дух, который творит немаленькие пакости. Первым делом он отправился к отцу, который не смог сберечь мать, да чуть его не убил. Если бы не отдельские, вставшие на след игоши еще в морге, то все, отправился бы Михеев следом за женой. Повезло, короче, мужику.

— Относительное везение.

— Ну, это да — признала девушка — Потом все было просто. Игошу развоплотили, а штат отдела стал больше на одного сотрудника. Встретились, так сказать, два одиночества.

— А ведьма, с которой все началось?

— Ее ковен после отдельским выдал. Гончие требование честь по чести главе ковена отправили, та сочла претензии законными, плюс не захотела сраться с этими горлохватами из-за какой-то дуры, которая не понимает, какому заклятию какое время положено, и слила ее с чистой совестью — равнодушно ответила девушка, копаясь в смартфоне — По слухам, Михеев лично этой идиотке сердце вырезал. В принципе — верю. Он может. Ну что, поехали? Машину вызывать? Адрес только скажи.

— Там ничего интересного не предвидится — предупредил ее я — Просто призрак, которого надо отправить туда, куда следует. Мега-битвы с искрами, вспышками и эктоплазмой не последует. Скучная рутинная работа — и все.

— Так и работай — согласилась Василиса — А я погляжу.

По всему стоило бы ее, конечно, послать куда подальше. Ну, в самом деле, я же не на детский утренник собираюсь и не в цирк. Что это за «а я погляжу?». Но, с другой стороны, очень мне хотелось еще одну шпильку в бок Нифонтову засадить за его утренние дела. Ну, и еще один резон тут имелся, личного характера.

В такси ведьма сцапала мою ладонь своей, переплетя наши руки, да еще и голову мне на плечо положила.

— Василиса, все понимаю, но это уже лишнее — заметил я — Нет, все трогательно, мило, мимимишно, но — перебор.

— Вот что меня иногда в мужиках бесит, так это их неверие в то, что женщины иногда с ними на самом деле поступают честно — сказала, даже не подумав отодвинуться от меня, девушка — С чего ты, Саша, взял, что я сейчас душой кривлю? Может, ты мне в самом деле понравился. Причем даже не сейчас, а еще тогда, два года назад, когда тебя сиськи тупой овцы Изольды восхитили. Может, я эти два года тебя ждала, придумывала, как бы так к тебе подъехать, чтобы у нас все хоть как-то завертелось? И сейчас я просто получаю то, что себе за это время навыдумывала. Или только одной Воронецкой можно влюбляться в невесть кого?

— Воронецкой? — переспросил я — Стелле? С бриллиантовым зубом которая? А в кого такого она влюбилась?

— В Хранителя кладов — фыркнула Васька — Тот еще придурок. Да я же тебе про нее сегодня уже говорила. Она сначала своего Валеру грохнуть хотела, тот какую-то полянку, что она долго возделывала, то ли случайно, то ли намеренно, обосрал с ног до головы. Ну, а от ненависти до любви, сам знаешь, один шаг.

Совпадение? Не думаю. Сначала Нифонтов, теперь она. Если это не тайные знаки судьбы, то что тогда?

Интересно, а Стелла все еще держит парикмахерский салон на Ленинградке? Надеюсь, что да. И если так, то надо будет туда заскочить, с ней пообщаться о разных всякостях. Заодно и подстригусь.

А к Марфе я всегда успею обратиться за помощью.

— Слушай, а ты чего на следующих выходных делаешь? — спросила у меня ведьма.

— Пока не в курсе. А что, есть предложения?

— Есть. У тебя, говорят, есть домик в ближнем Подмосковье, с речкой и лесом. Если бы ты позвал меня туда провести уик-энд, то я бы подумала, подумала, и, может, согласилась. Я девчонка небалованная, мне Флоренции да Венеции не нужны, меня родные березки вполне устраивают.

Таксист, который нас вез, глянул на нее в зеркало и еле слышно хмыкнул.

Я сделал то же самое, но мысленно и с другой интонацией. Просто мне теперь вроде бы стало ясно, чего ради устраивался весь этот цирк с конями. Может, конечно, и ошибаюсь, но — вряд ли. Шустрая девчонка. Очень шустрая. Только вот не соразмеряет она пока свои «хочу» и «могу». Я — тоже. Но — меньше. Потому мне, возможно, удастся протянуть на этом свете еще сколько-то лет, а ей, если не угомонится, подобное не светит. И закопают ее красивое юное тело в одну лихую ночь среди тех самых родных березок. В Лозовке ли, в каком другом месте, но закопают.

— Да-да, дяденька, я вот такая — с достоинством произнесла Василиса, обращаясь к водителю — Я нонконформистка. Ну так чего, пригласишь?

— Поглядим — расплывчато ответил ей я — Ближе к концу недели. А сейчас не до того, мы вроде как приехали.

Глава 19

Размахнулся со строительством покойный Смелков и правда широко, со всей душой. Действительно он как есть полноценный микрорайон якобы планировал возвести, со школой и поликлиникой. Представляю себе, какие деньги были вложены в вывод этих ближнеподмосковных земель под строительство. А уж сколько он на этом всем после того заработал, даже и представить не могу. Не укладываются в моей голове подобные цифры, воображение скудновато.

А еще, глядя из-за строительного забора на десятки недостроенных домов, корявыми зубьями впивавшиеся в темнеющее небо, приходило четкое понимание — нет, не нашел бы я его тут сам, сколько бы не бродил. Но вот он меня точно бы приметил. Приметил, и прибил бы ко всем хренам. Может, кирпич сверху сбросил, может, еще как, но точно отыскал бы способ, как умертвить. Тут его территория, его дом. Его логово. Не исключено, кстати, что он потому Толика со следа и не сбросил, что хотел его досюда довести, с дальним прицелом на то, что со временем и я тут появлюсь. А что, красивое решение. И ведь реализма даже добавил с дракой, в которой никто не победил.

Стратег, мать его так.

— Вот тебе и раз — произнес Нифонтов, глядя на Василису, которая пестрой птичкой выпорхнула из салона такси — Знакомые все лица. Саш, ты накой ее с собой сюда припер? Я не спрашиваю, зачем ты вообще с ней общаешься, это твое дело, но мы здесь не для веселья собрались, а для дела.

— Поддерживаю вопрос — хмуро произнес Пал Палыч, пожимая мне руку — Ведьма, тебе здесь не место.

— У меня тоже к вам обоим куча претензий, но я же не вываливаю их вот так сразу? — не полезла за словом в карман девушка — Даже не поздоровавшись. Кстати — привет, мальчики.

— Нашла мальчиков — потер Михеев пару дней небритый подбородок — У меня половина волос седых. Мальчики! Да и какие у тебя к нам-то претензии могут быть? Ковен твой никто не трогал, а непосредственно тебя я вообще то ли второй, то ли третий раз в жизни вижу.

— Самые непосредственные — подбоченилась Василиса — У меня в планах значилось провести приятный вечер в компании вот этого мужчины, а потом плавно перевести его в не менее приятную ночь. Но вы в них влезли с ногами, все перекроили, и вместо предварительных ласк в уютном полумраке мне пришлось тащиться вот сюда… Даже толком не знаю куда! Да еще на вас, оленей в загоне, смотреть.

— За языком следи — посоветовал ей Пал Палыч — А ты, Сашка, совсем сбрендил, если ведьму к себе так близко подпустил. Я тебе не раз говорил — общение с этим племенем никогда ни для кого кроме них самих хорошо не заканчивается.

Василиса фыркнула, сложила руки на груди и демонстративно уставилась в небо.

— Но актрисы они все же замечательные — добавил Николай, глядя на нее — Сколько сталкиваюсь, столько восхищаюсь.

— Очень верное замечание — мигом среагировал Пал Палыч — Верно! Вот ее, родимую, в качестве приманки и запустим на территорию. Рубль за сто он эту милаху пожелает оприходовать!

— Это в каком смысле? — тут же сбросила с себя личину томной оскорбленности Василиса — А?

— Да уж не в смысле предварительных ласк — хмыкнул Михеев — Ему это уже без надобности. Убить наш призрачный друг тебя пожелает, скорее всего задекорировав это под несчастный случай.

— А меня спросить не судьба? — вызверилась Васька — Может я не желаю, чтобы меня убивали?

— Раз сюда приперлась — отрабатывай — жестко заявил напарник Нифонтова — Или ты думала, что мы для тебя тут шоу будем разыгрывать? Что мы комедианты, для которых смысл жизни скучающую ведьму развлекать? Веееесь вечер на арене ведьмак и два сотрудника полиции! Аааааплодисменты! Вот уж нет. Пришла — работай на общее дело и на общих основаниях. Или проваливай отсюда прямо сейчас.

— Саш!? — требовательно взглянула на меня девушка.

— Они правы — подал плечами я — Я дал тебе понять, что не шампанское с устрицами еду жрать, но ты меня не услышала. Теперь либо вписывайся в расклад, либо вызывай такси. Все по-честному.

— Хотела тебе сегодня дать, а теперь — фиг — покрутила кукишем перед моим носом Васька — И ты даже не представляешь, что именно потерял, какую ты ночь упустил!

— Ничего, ведьмак, не печалься — приободрил меня Пал Палыч — Сейчас этого красавца прижмурим и поедем водку пить. Я тут хороший кабак поблизости знаю.

— Вот вы все же животные! — совсем уж надула губы Василиса — Эх, жаль матриархат давно кончился. Хорошее же было время!

— Короче, ведьма, ты с нами или нет? — уточнил у нее Николай — Время принятия решения. Еще минут двадцать-тридцать, и совсем стемнеет, мы тогда на этой стройке и без призрака на тот свет сможем отправится. Там хренова туча ям, на дне которых арматурины торчат. Свалился в такую, и все, привет родителям.

— Да чтобы тебе пусто было — невероятно искренне пожелала ему Васька — Ладно, согласна. Но вы мне должны будете за помощь. Что делать нужно?

— Ничего мы тебе должны не будем — заявил Пал Палыч — Не раскатывай губешки. Ну, разве что как-нибудь я тебе мороженое куплю, да и то если только не сильно дорогое. Или леденец на палочке.

Вообще происходящее, конечно, было сплошной театральной постановкой. Если бы Васька хотела, она бы уже послала нас куда подальше и отсюда смылась, это ясно как божий день. Раз осталась — значит, ей это нужно. Это знал я, она и оперативники тоже. Просто ушлая девица решила еще попробовать немножко подзаработать на сложившейся ситуации. Не получится — да и ладно. Получится — совсем хорошо, будут у нее сотрудники отдела в должниках ходить. Ненамного, но все же.

— От тебя дождешься — отмахнулась от оперативника ведьма — Как же. Любая из нас в болоте тонуть станет, ты сроду руку не подашь.

— Не подам — подтвердил Михеев — Да еще ногой на голову надавлю, даже не сомневайся. И непременно пузырей дождусь, чтобы наверняка быть убедиться, что одной дрянью на белом свете стало меньше.

И такая недоброта сквозила в его голосе, такая уверенность в своей правоте, что мне даже не по себе стало. Василисе, похоже, тоже.

— Мы ведь тоже разные бываем, дядька — потеребила кончик русой косы девушка — Не все такие твари, как та, что у тебя будущее забрала. И нормальные ведьмы встречаются, причем таких большинство.

— Да? — коротко глянул на нее Михеев — Не знаю, не попадались мне такие. Но вот насчет тебя у меня сомнений никаких нет, поверь. Сашке, ты, может, мозги и сможешь запорошить, а мне точно нет. Так что если ты хоть в чем-то когда-то оступишься, я окажусь рядом, и тогда мы продолжим эту беседу.

— Не оступлюсь — на редкость серьезно пообещала ему Василиса — И не надейся. Повторяю — что делать нужно?

Мне показалось, что вот теперь ей на самом деле захотелось отсюда уехать, но, похоже, эта девушка была еще ко всему прочему и упряма невероятно, потому осталась.

— Мы с тобой пойдем вон туда, на стройку — ткнул Пал Палыч пальцем в сторону ворот, завязанных веревкой — Там мы будем громко обсуждать то, какой скотиной при жизни являлся при жизни ныне покойный господин Смелков Константин Леонидович, высказывать предположения о том, что его сейчас, возможно черти на сковородках жарят и бурно радоваться этому факту. А еще пару раз уточним, что пожаловали мы сюда ради того, чтобы на стене большими буквами написать «Смелков — сволочь! Гори в аду!»

— Никогда ничем подобным не занималась.

— Все бывает в жизни в первый раз — заверил ее Николай — Главное, когда призрак за вас примется, беги в то место, которое тебе Паша укажет, когда вы на стройку зайдете. Именно туда, и больше никуда, ясно?

— Не прозевать бы еще тот момент, когда за нас примутся — проворчала Василиса — Не люблю призраки и тени из сумерек, самые поганые враги. Они тебя видят, ты их нет.

— А ты на меня смотри, ведьма — посоветовал ей Пал Палыч — И меня слушай. Сказал — «стой», значит остановись. Сказал «беги» — беги.

— Так с тебя станется меня этому призраку скормить — резонно заметила Васька — Ты нашу сестру сильно не любишь, чего стоит тебя меня угробить?

— Ты приехала с Сашкой, значит, за твою смерть нам придется отвечать перед ним — пояснил оперативник — А мне это не нужно. Мы неплохо ладим, и кое-какое общее прошлое у нас есть. Так что не в этот раз.

— Общее прошлое? — снова глянула на меня ведьма — Ой, как интересно! А какое?

Отдельские не будут бы отдельскими, если, охотясь за одним зайцем, второго не подстрелят, а то еще и третьего не съедят. Теперь все ведьмы Москвы будут знать, что я с обитателями дома на Сухаревке дружбу вожу, да не простую, а тесную.

Нет, не скажу, что я прямо большую тайну из этого делаю, но все-таки так-то зачем?

— Самое время для того, чтобы сесть кружком и начать рассказывать друг другу истории о богах и героях — съязвил Нифонтов — Все, вперед. Паш, и поосторожней. Это тебе не Тит Титыч, который только языком метет, там та еще зверюга засела.

— И сторожа, небось, тоже — добавила Василиса то ли в шутку, то ли всерьез — Фиг его знает, кто хуже, особенно если они из бывших военных. У меня дед полковник в отставке, так я время, проведенное у него в детстве, как вспомню, так вздрогну.

— Никого тут нет — отмахнулся Николай — Это, если можно так сказать, черный ход. Тут здания, на которые еще нового застройщика не нашлось, не дошли до них руки. Грязь, неучтенные и никому ненужные стройматериалы да грязюка, вот и все, что тут есть. Да еще призрак неугомонный.

— Пошли — велел Михеев ведьме и двинулся к воротам — Значит, так, повторяю вводные, а ты мотай их на ус. Нет усов? Ничего, с годами вырастут, у вас, ведьм, это норма вещей. Так вот, когда подам знак, начнешь громко говорить о том, что Смелков… Да не «угу», а фамилию запомни — Смелков…

Парочка скрылась в наползающих на стройку сумерках, и их голоса довольно быстро пропали из зоны слышимости.

— Так, минут через пять придет наша очередь — глянул на часы Николай — Раньше соваться не стоит, неровен час, эта сволочь нас приметит, тогда весь план коту под хвост.

— Ты бы меня в него хоть посветил, в этот план — предложил я оперативнику — Ну, как вариант.

— Саш, поверь мне, ничего сложного в нем нет, так что на месте все расскажу. И вообще подобные мероприятия не любят сложных схем. Чем меньше узелков на веревочке, тем меньше шанс на то, что она порвется. Что ты ржешь?

— Просто странно конкретно от тебя слышать слова о простых, не двух-трехслойных планах. Ты слова в простоте не скажешь, как, собственно, и все твои коллеги. Ну, кроме, пожалуй, что только Вики, у нее «да» на самом деле всегда означает «да», а «нет» — нет. Но это скорее подтверждает правило, чем его опровергает. И не надо сейчас говорить про то, что не надо мне было в Европу ездить и что меня там испортили. К этим выводам я еще до того пришел. До отъезда, в смысле.

— Меньше с ведьмами общайся — то и дело поглядывая на часы, посоветовал мне Нифонтов — Это они тебя против нас настраивают исподволь, так, что создается впечатление, будто ты сам до всего додумался. Тут слово, там слово, так в твоей башке и формируется превратное мнение обо мне и моих коллегах. Нейролингвистическое программирование, понимаешь, они это умеют.

— Вы и без ведьм сами со всем прекрасно управляетесь — парировал я его реплику.

— Мы, конечно, не святые, но и тебе не враги. Кстати, ты сегодня мог сам в этом убедиться. Согласись, нам тебя сдать было куда проще, чем защищать — произнес оперативник — Ладно, на эту тему мы как-нибудь потом поговорим, если время будет. Все, пора, пошли. И вот что — на открытые пространства не суйся, а то запалишься. Да и вообще держись строго за мной. Можно не след в след, но впритирочку, впритирочку. Все, двинули.

Он змеей ввинтился в щель между чуть прикрытыми створками ворот и серой тенью заскользил по сумеречной стройке. Ну, а я, помедлив секунду, двинулся за ним следом, надеясь на то, что не навернусь, зацепившись ногой за погнутую железяку или еще какой мусор, которым тут все было изрядно захламлено.

Похоже, что Николай изрядно побродил по этим местам днем, поскольку он невероятно уверенно передвигался между огромных блоков, каких-то здоровенных ржавых металлических кругляшей, огромных деревянных катушек, на которых не осталось никакого кабеля, причем делал это так, что со стороны двух-трех этажных строений, которые все же возвели, как видно для того, чтобы создать для потенциальных приобретателей недвижимости видимость работы, нас было почти невозможно заметить.

— Аккуратней, там яма — донесся до меня голос оперативника — Не свались в нее.

Хорошо, что предупредил. Если бы не он, точно бы усвистел вниз, туда, где на глинистом дне плескалась неприятного вида жидкость, которую и водой-то особо не назовешь.

— Пришли — еще через пару минут забега по стройке, сказал мне Николай, останавливаясь на небольшой площадке, которую с одной стороны подпирали все те же бетонные блоки, с другой котлован с залитым фундаментом, из которого торчали неизменные арматурины, а с третьей покосившийся вагончик, где, должно быть, когда-то обитали рабочие — Какое местечко мы подобрали, а? Самое то для нашего дела. И со стороны домов нас вообще не видать, что крайне важно. Не должен наш клиент ничего заподозрить до того, пока сюда не заявится.

— Коль, ты задрал со своими недоговорками — выдохнул я — Ну, не заметит он до того, хорошо. Но зато как сюда заявится все мигом поймет, а после сквозанет обратно. И всего делов. А я за ним не угонюсь, я так быстро бегать не могу. Да и если бы и мог, то не….

— Вика дала — Николай достал из внутреннего кармана куртки кожаный увесистый мешочек с завязками — Знаешь, что это? Замок для духов. Была у нас в том году одна задачка без ответа, вот наша разумница к ней и подключилась. Она, оказывается, еще пару лет назад вычитала про такую штуку в реквизированном у одного идиота дневнике какого-то колдуна позатого века. Ну, поэкспериментировала маленько с ингредиентами, потом на нашем Титыче испытания устроила. И вот, добилась своего. Хорошая вещь, скажу тебе, она уже несколько раз нам здорово помогла. Один минус — недолго функционирует, минуты четыре максимум эффект держит. Но тебе-то, думаю, этого времени хватит, верно?

Он развязал мешочек и начал засыпать бурого вида порошок в как видно заранее размеченные канавки, охватывающие почти всю небольшую площадку. Только у вагончика остался небольшой пятачок, припасенный, надо думать, для него самого и двух других наших спутников, которые сейчас бродили где-то там, в все более сгущающихся сумерках.

— Как этот хрен с горы сюда заявится, так я сразу порошок подожгу — бубнил он, внимательно следя за тем, чтобы порошок по углублениям в земле распределялся равномерно — А дальше тебе карты в руки. О! Слушай, кажись твоя орет.

И правда, я тоже отчетливо услышал звонкий девичий крик, в котором, пожалуй, что, присутствовал страх.

— Однако, скоро пожалуют — ускорился Нифонтов — Время не ждет.

— Ага — согласился с ним я — И еще — ты чего несешь? Какая она моя?

— Ну, ты же ее сюда припер? — резонно возразил мне Николай, озираясь и разглядывая плоды своего труда — Не просто же вы по дороге встретились и решили дальше ехать вместе? Да нет, так-то я тебя не осуждаю. Более того — где-то могу понять. Сам не без греха, ты же в курсе. Но тут ты все же подумай, как следует. Эта Василиса хоть молодая, да сильно из ранних, наверх прет как танк, не считаясь ни с кем и ни с чем. Нет, они почти все у Марфы такие, но тут особый случай. Ей двадцать с копейками, а она уже двух ведьм с вершины пирамиды при помощи интриг столкнула, чуть Воронецкую на тот свет не отправила и сумела пробиться в любимицы главы ковена. Плюс еще кое-какие недобрые слухи про нее ходили, но доказательств их истинности нет, а потому нам подключаться рановато. В любом случае амбиций у этой девочки не просто много, а очень много, и умом на пару с внешностью ее судьба не обделила. Так что если ей заклятые подруги при оказии глотку не перережут, то лет через десять мы получим очень серьезного игрока на московском поле.

— Ты думаешь, я этого не понимаю и не вижу? Коль, я давно иллюзии насчет ведьминского племени растерял, но мне проще с этой милашкой вечер провести, чем она станет осаждать меня как крепость. Причем не потому, что я ей как мужчина интересен, а из упрямства и выгоды. Или наоборот — из выгоды и упрямства. Опять же — ты бы отказался от такой девчули? Ну, если она сама в руки идет, как рыба на нересте? Я вот нет. У меня с инстинктами все нормально.

— Ой, Сашка, иногда с тобой тяжело. Вроде умный, умный, а дурак. — вздохнул оперативник, а после вгляделся в меня повнимательней — Да ты никак надо мной глумишься?

— И в мыслях не водилось — ехидно ухмыльнулся я.

— Ага, оно и видно. Во, во, гляди, бегут!

И верно, в моем поле зрения один за другим появились те, кого мы ждали. Первый я увидел Михеева, который в процессе движения то и дело оглядывался назад, за ним следовала легко и воздушно перепрыгивавшая колдобины Василиса, ну, а замыкающим выступал Смелков, недобро скалящийся, и, кажется, не особо спешивший догнать тех, кто приперся на его территорию.

Надо думать, на то и был расчет оперативников. Они просчитали призрака-беглеца, верно предположив, что тот, возможно, не станет сразу убивать незваных визитеров, собиравшихся опорочить его имя. Нет, он предпочтет немного развлечь себя и устроит некую имитацию охоты.

Как и у ранее встреченных мной миньонов Кузьмы, черноты у этого товарища внутри имелось с излишком. Густой такой, непроницаемой, да еще и заполнившей добрую половину этой сущности. Но не это скверно. Просто еще чуть-чуть, и эта тварь перешла бы из категории призрака в другую ипостась, материальную, куда более сильную и опасную, причем не только для людей, но и для меня. Вон пальцы у него уже как форму поменяли. А почему? Мутация. Они в когти превращаются, причем такой крепости и остроты, что ими металл иной резать можно. Да и лицо у него начало менять свои черты, людского в нем явно становилось все меньше и меньше.

Сталкивался я с подобными перерожденцами несколько раз, и не скажу, что это сильно радостные воспоминания. Один такой меня крепко порвал в Амстердаме, когда я контракт, сосватанный Жозефиной, выполнял. Она же после мне пропоротый чуть ли не до кишок бок врачевала, объясняя, что ее саму обманули, и ей невдомек, отчего тихий призрак дедушки, у которого надо было узнать, где спрятано завещание, превратился в вот в такое чудовище.

Так что вовремя я до него добрался. Интересно, а остальные его собратья по секте беглого Кузьмы тоже уже до подобной стадии дошли? Если да, то беда, задание изрядно осложняется.

— У-ух! — Михеев перепрыгнул яму, находящуюся рядом с вагончиком, за которым притаились мы с Николаем — Да быстрее ты, он рядом!

Ясно, эти двое его тоже видят. Говорю же — мутация Смелкова в самом разгаре, а я, как назло, почти с пустыми руками против него выйти должен. Нет, что делать, я знаю, но больно неприятная процедура мне предстоит. И очень болезненная.

Михеев, сопя, вбежал на площадку и растерянно завертел головой, как бы решая, куда же ему теперь двигаться дальше, секундой позже рядом с ним оказалась Васька, на лице которой застыл уже не наигранная, а неподдельная жуть. Похоже, Пал Палыч не объяснил ей, чем дело должно кончиться, и ведьма решила, что ее в самом деле решили скормить черно-синей страхолюдине, идущей по их следу.

— Прибежали — не сказал, а, скорее, проскрипел Смелков злорадно, приближаясь к застывшим на месте людям — Вот и все. И кончен марафон.

— Все так — сказал Николай, чиркнул по коробку толстой охотничьей спичкой и бросил заискрившуюся палочку в канавку, заполненную порошком — Ведьма, сюда иди! Сашка, давай!

Темно-багровый огонь стремительной змейкой опоясал площадку, но Михеев и Василиса, мигом смекнувшая что к чему, успели покинуть ее до того, как пламя замкнуло круг.

И я тоже успел шагнуть туда, к призраку, до этого момента.

— Саш, не тяни! — крикнул мне Нифонтов — Помни, что я тебе говорил!

Смелков, увидевший меня, мигом все понял и, было, кинулся прочь отсюда, туда, где так легко спрятаться в тенях недостроенных домов, вот только впустую. Он словно ударился о незримую стену, не пустившую его на волю.

— Даже так? — будь у меня нервы послабее, а опыт общения с теми, кто перестал на Земле быть, но продолжает на ней существовать, поменьше, я бы, наверное, даже испугался той ненависти, с которой были произнесены эти слова. Да и людского в голосе Смелкова вообще почти не осталось.

— А ты ждал чего-то другого? — усмехнулся я, внимательно следя за призраком, оскалившим свои длинные и острые зубы — Ты наведался ко мне, теперь моя очередь. Ответный визит вежливости.

— Тогда не получилось — длинный, как у змеи, язык призрака облизал синие тонкие губы — Решил — подожду. Потом тебя хотел убить. Так, чтобы в удовольствие, в радость.

— А Кузьма? Неужели он тебе разрешил бы так тянуть? Я же ему как чирей на заднице — ни сесть, ни встать.

Ну, давай, давай родимый, не тяни с ответом! У меня времени в обрез, каждая секунда на вес золота!

— Кузьма — дурак! — расхохотался Смелков — Он решил, что если разок нам помог, то имеет право указывать, что делать и как жить! Я его послал куда подальше почти с самого начала, и остальным сказал, чтобы этого чушка слушать не вздумали, да они все бараны безмозглые, им без пастуха никак. В той жизни они все у кого-то на подсосе были, и в этой, когда уже ничего не страшно и терять нечего, тоже сами не на что не способны. Так что нет, Кузьма тут ни при чем. Он только рассказал нам, что есть тот, кого послали по нашему следу, а дальше я все сделал сам. Сам тебя нашел и сам тебя убью. В тот раз не получилось, но в этот-то ты никуда уже не денешься. Ты у меня, выходит, сегодня на первое, вон те двое на второе, а девка за десерт сойдет.

А, ну тогда все в относительном порядке. Этот сам, получается, дичал и без посторонней помощи превратился в бог весть кого. Остальные, скорее всего, до подобного состояния не дошли. Да и Кузьме такое не нужно, если поразмыслить. Массовые убийства могут привлечь чужое внимание, а оно ему к чему?

Но это ничего не меняет, все одно тут один урод другого хлеще. На фоне вот этого, например, даже мой предыдущий собеседник из их компании, тот, что Римму стращал, блекнет. Что же дальше-то будет, а? А ведь их еще пять осталось, да сам колдун. Нет, надо расширять арсенал, надо. И заканчивать с задушевными беседами. Пришел, убил, оформил душу как гуманитарную помощь голодающей богине.

Василиса, которая жадно смотрела на происходящее, не выдержала и нахально спросила у него:

— Если я десерт, так, может мне сгонять в магазин, купить сливки в баллончике, и сосочки ими намазать? Чтобы послаще было.

Вот же огонь-девка. Только-только вроде боялась эту тварь, а теперь ее подкалывает.

— Остра — ощерился призрак — Люблю таких. Жаль, в той жизни не встретились. Уж я бы тебя отодрал по полной. Но ничего, тебе все равно достанется всего и полной ложкой, не сомневайся.

Смелков атаковал меня неожиданно. Вернее, это он так полагал, я же был готов к подобному с самого начала. Призраки, особенно те, что мнят себя капец какими непредсказуемыми, на самом деле примитивны в своей агрессии до невозможности. Всегда одно и то же — стремительный рывок, такой, какой ни одному живому человеку сделать не под силу, и попытка добраться до моего сердца, дабы то раздавить. Впрочем, а что им еще остается? Они же больше ничего и не умеют.

Я увернулся от лапы Смелкова, которой тот было нацелился на мою грудную клетку и, в свою очередь погрузил свою руку в его живот, туда, где чернота была особенно густой, туда, где пульсировало нечто, подпитывающее злобу этого существа и способствующее его переходу на новый уровень не-жизни.

В свое время я пытался узнать, как так получается, что бестелесные создания вдруг снова начинают обретать некое подобие плоти, каким образом злоба и ненависть мертвых трансформируются в осязаемую форму, которая начинает диктовать неживым свою волю. Но, увы, в своих поисках не преуспел. Пара знающих колдунов, как только речь зашла о данном вопросе, перевели разговоры на другие темы, а Генриетта, ведающая про эту сторону жизни больше, чем кто-либо другой из моих знакомых, просто ничего мне не ответила. Сказала только что-то вроде «потом сам разберешься».

Нет, предположения у меня имелись, но поди знай, верны они или нет. В любом случае одно я знал наверняка — именно штука, располагавшаяся в самом эпицентре черноты и своими сокращениями более всего напоминавшая сердце, которое мертвому точно не положено, отныне управляет всеми желаниями и устремлениями призрака, стоящего передо мной. Уничтожь ее — и Смелкова не станет, исчезнет он с поверхности Земли навсегда и бесповоротно. Другое дело, что не так это просто сделать.

Будь при мне нож, лезвие которого напитано огнем, то и волноваться было бы не о чем. Призраки на том уровне перерождения, которого достиг мой противник, именно его боятся более всего. Огонь — основа основ, он с древнейших времен естественный противник мрака в любых его проявлениях. Не просто же так именно ему поклонялись наши давние предки? В виде пламени вообще или Солнца, например. Да это не столь важно. Свет побеждает Тьму — так было, есть и будет.

Но ножа нет, огня тоже, потому мне придется немного потерпеть ту боль, которая охватила мою руку в тот миг, когда она сцапала пульсирующее нечто, квартирующее в Смелкове.

Вернее, это была даже не совсем боль. Это был холод, который очень трудно описать словами. Такое надо ощутить. В детстве я как-то цапнул сухой лед, который лежал в коробке с мороженым и мгновение спустя отбросил его в сторону, поскольку руку чуть не свело от невероятно неприятных ощущений. Сейчас тот кусок льда подержать мне за счастье бы показалось.

Смелков взревел, его пальцы вцепились мне в плечо, заставив затрещать ткань куртки, а секундой позже и вовсе впились мне плоть, причем я ощутил, как острые когти призрака вспарывают мою кожу.

Нет, вовремя я тут оказался, вовремя. Столкнись я с этой тварью через неделю-другую, да с пустыми руками — и кто знает, чем бы все закончилось.

Но сегодня победа будет на моей стороне. Да, собственно, уже все и кончилось, осталось только вырвать новое черное сердце из призрака. Чуть-чуть поднатужиться — и вырвать.

Кривая судорога исказила и без того неприглядные черты лица Смелкова, когда я выдрал из него зародившуюся не-жизнь, а следом он заорал так, что у меня чуть уши не заложило. Впрочем, его можно понять. Он уже свыкся с мыслью о том, что его ожидают долгие годы бессмертия и той власти над людьми, которую дает невидимость и неуязвимость. Плюс ему понравилось убивать, это было хорошо заметно. Потому и вопил он, глядя на то, как на моей ладони истаяла его надежда на долгое темное будущее. Как, впрочем, и его жизнь после смерти.

Первой оболочку призрака покинула чернота, она просочилась сквозь нее как вода через сито, а после кусками, как утренний туман под порывом ветра, начало расползаться в стороны и все остальное.

— А вот и мой прощальный подарок — еле слышно сказал я Смелкову и цапнул его за истончившееся запястье — Уверен, тебе понравится. Морана, эта жертва тебе!

Последние слова я даже не прошептал, это было просто движение губ. Здесь слишком много лишних ушей, причем все они принадлежат людям, которые очень хорошо умеют пользоваться полученной информацией. Я вообще в какой-то момент задумался о том, что, может, перебьется моя работодательница без еще одной пайки в виде Смелкова, но в последний момент решил, что очень уж душа смачная, жалко такую просто так отпускать. Да и окончательное посмертие этой сволочи хотелось устроить как можно более паскудное. Он все же меня убить хотел, а такое прощать нельзя.

Призрак дернулся, из его горла вырвался звук, похожий на тот, что издает, закипая, чайник и истаял, превратившись в дымку, которая секундой позже развеялась в никуда.

Глава 20

— Впечатляет, — Пал Палыч пару раз хлопнул в ладоши, как видно таким образом выражая свое восхищение. — Работа мастера.

— И главное, секунда в секунду, — добавил Нифонтов.

— Ты о чем? — повернулся я к нему, морщась от боли в руке, пальцы которой скрючило так, что я их разогнуть не мог.

— Заслон, — показал оперативник на канавку. — Ты его прикончил ровно в тот миг, как тот рассеялся. Это впечатляет.

— Слушай, а может, и в самом деле? — задумчиво произнесла Васька, как-то странно глядя на меня.

— Чего именно? — уточнил я.

— Да я наш разговор дневной вспомнила, — пояснила девушка. — Насчет Избранного или Спасителя. Тогда-то мы шутили, а вот теперь… Фиг знает! Ой, Саш, да у тебя кровь вон! Дай-ка я…

— Стоять! — Михеев цапнул за плечо Василису, устремившуюся было ко мне. — А вот этого не надо.

— Ты чего? — дернулась было та, но оперативник держал ее крепко. — Ему же помочь надо!

— Мы сами поможем, — объяснил ей Пал Палыч. — А ты давай-ка иди за ворота и жди нас там, ясно?

— Давай я сама решу, что и как мне делать? — довольно резко произнесла Васька. — Ты мне не отец и не брат, так что не командуй.

Вместо ответа Михеев достал из наплечной кобуры пистолет, щелкнул предохранителем и прислонил ствол к ее затылку.

— Даже так? — уточнила Васька. — Ладно, запомню.

— Сколько угодно запоминай, — разрешил ей Пал Палыч. — Можешь даже на меня жалобу накатать в службу собственной безопасности, ничего не имею против.

Ведьма снова попыталась освободиться из его рук, и на этот раз Михеев удерживать ее не стал.

— Ой, да подумаешь, — фыркнула она, развернулась и покинула площадку.

— Помощница нашлась, — глянул ей вслед оперативник, убирая пистолет обратно в кобуру. — Знаем мы таких.

— Кровь? — уточнил я, промокая не слишком глубокие разрезы на предплечье носовым платком. — Думаешь, она хотела ей поживиться?

— Не думаю, а уверен, — произнес Михеев. — Не факт, что она вообще когда-то обратила бы ее против тебя, но в таких вопросах всегда лучше перестраховаться.

Он подошел ко мне поближе и носком ботинка начал колупать землю в тех местах, куда упали капли моей крови.

— Это-то зачем? — удивился я. — Ты на воду не дуешь? Крепко сомневаюсь, что она сюда вернется, и…

— А ты не сомневайся, — посоветовал мне он. — Не надо. Когда речь идет о ведьмах, ни в чем и никогда нельзя быть уверенным. Немало народу погибло лишь потому, что некоторые события или поступки считались невозможными или абсурдными, а они возьми, да и случись. Уверен, что этой девицы за воротами не будет, когда мы туда придем. А завтра или послезавтра она позвонит тебе и скажет, что уехала, так как ты за нее не заступился. Дескать, ты должен был защитить ее от произвола гончих из отдела хотя бы потому, что она с тобой на одной стороне, а мы для вас чужие.

— Соглашусь с Пашей, — вставил свое слово в разговор Николай. — Скорее всего, так и случится. Понимаю, что все это припахивает шпиономанией, но она на самом деле дождется, пока мы уедем, и вернется сюда. Кровь ведьмака — хороший стимул. Особенно если этот ведьмак Ходящий близ Смерти, от которого много пользы получить можно.

Вот так и иди к Стелле на стрижку. Я-то по наивности своей полагал, что все эти страсти-мордасти уже в прошлом, и что сотрудничество с Марфой переводит меня в разряд особ если и не неприкасаемых, то хотя бы относительно защищенных от всякого рода порч и сглазов, но, похоже, в очередной раз ошибся.

Хотя и этой парочке особо доверять не стоит. Отдел всегда ведет свою игру, и, уверен, им ведьма рядом со мной на фиг не нужна. Она может помешать их собственным планам. Не просто же так они о той же Воронецкой отзываются исключительно недружелюбно. А почему? Потому что та, насколько я понял, имеет определенное влияние на загадочного Хранителя Кладов, что, уверен, то и дело мешает их оперативным разработкам.

Ох, друзья, как же вы мне все надоели со своей мышиной возней! И как же я устал за последние дни, причем больше всего от этих хитросплетений интересов, чем от чего-то другого.

А еще я все сильнее начинаю понимать Мишаню, Дэна, обоих Слав. Правильно они делают, что в Москве не живут. И правоту Захара Петровича, предшественника своего, все лучше осознаю. Нечего в городах ведьмакам делать, не наша эта стезя. Тут ты всегда кому-то что-то должен, причем твое мнение на этот счет вообще не учитывается, тебя просто включают в чьи-то планы — и все. Возможно, сидят где-то там, в глубинах ночной Москвы, некие гроссмейстеры, пьют чай и передвигают по доске фигуры, разыгрывая бесконечные партии. А фигуры — это мы. Я, Васька, неизвестный мне пока Хранитель Кладов, десятки других обитателей Ночи. Мы сами, возможно, не понимаем, что являемся пешками в этой чужой и злой игре.

Ладно, что-то меня занесло. Навыдумывал всякой ерунды, того и гляди в нее поверю. А всему виной вот эти двое, они вечно воду вокруг меня мутят!

— Одежды с вами не напасешься, — вздохнул я, глядя на изодранный и окровавленный рукав куртки. — Вчера одно, сегодня другое. К концу недели у меня таким образом гардероб закончится.

— Ну извини, — развел руками Николай. — Производственные расходы. Лучше вот что скажи: ты чего этому гаду напоследок шепнул? Мы просто не расслышали. Сначала что-то про прощальный подарок было, а вот потом неразборчиво получилось.

— Пообещал его жену молодую найти, совратить, обрюхатить и на себе женить, — мигом ответил я. — Он же по натуре своей собственник, да еще и жутко тщеславный. Вот и рассудите, каково ему было уходить в никуда с осознанием того, что твой убийца заберет себе и бабу, и состояние. Слышали, как он орал?

Оперативники переглянулись, по их взглядам я понял, что они мне ни капли не поверили, но мне, признаться, на это было плевать. Их проблемы, не мои.

А насчет Василисы они угадали. Не оказалось ее за воротами стройки, не ждал нас там никто.

— Где-то тут она ховается, — тихонько сказал мне Михеев, подходя к отдельскому микроавтобусу. — Ждет, пока уедем, хочет запасным козырем разжиться. Ведьминская натура чем-то сродни сорочьей, они к себе в гнездо все тащат, до чего дотянутся, — а ну как пригодится? Сегодня не надо, а завтра поди знай. Вот хоть тебя возьмем, Смолин. Нынче с тобой можно договориться, а после кто знает? Чем старше мы все становимся, тем больше у нас характер портится. Опять же, мнение меняется, и о жизни, и о нашем окружении. Вдруг лет через десять-двадцать, когда эта милаха станет авторитетной ведьмой, случится у вас конфликт интересов и ты не захочешь с ней находить компромисс. Вот тогда в ход и пойдет тряпица с бурыми пятнами. А сколько всего интересного толковая ведьма с эдаким материалом придумать может, тебе лучше даже не знать.

— Так это выходит, Паша, что мне надо в скафандре по улицам ходить, — раздраженно бросил я. — Чтобы ни волоска врагу не досталось.

— Волосы, ногти и прочая, прочая — это все фигня, — отмахнулся оперативник. — Не бери в голову. Особенно в свете того, что ты не человек, а полноправный ведьмак. От большинства их заговоров и проклятий ты теперь даже не чихнешь, максимум ночной сон нарушится, ну, или пронесет тебя пару раз по-большому хорошенько. Да и то не факт. А вот кровь, к тому же пущенная твоим противником во время смертельной схватки, — это особая статья. Потому твоя подруга стойку как борзая и сделала, знает ее ценность, зараза такая.

— А самое главное, что потом замучаешься доказывать, что это ее рук дело, — добавил Николай. — Сразу начнется «мы договор о ненападении чтим, да мы никогда и ни за что» и так далее. Можно, конечно, попробовать клятву Луной стребовать, но это тоже не так просто. Хитро их племя, понимаешь?

— Домой меня забросите? — перебил я его, потирая то место, по которому прошлись когти переродившегося призрака. Оно начало ныть, причем недобро, боль накатывала волнами, из чего можно было сделать вывод, что эта тварь занесла мне в кровь какую-то заразу. То есть надо спешить, ибо тянуть с лечением в таких случаях не стоит, мертвые живых в таких вопросах сроду не миловали, тут на долгий инкубационный период хвори рассчитывать не стоит. Я, конечно, стал покрепче, чем раньше, меня просто так на тот свет ни одна зараза не отправит, но это не значит, что стоит уповать лишь на силы организма, так как они не безграничны.

Плюс совсем уж дело к ночи идет, а Морана четко дала понять, что именно сегодня ее служанка отправится в Навь душу Ольги искать. Характер у богини, что мне досталась вместе с ведьмачьей силой, тот еще, это верно, но слово свое она держит. По крайней мере, у меня в этой связи к ней претензий нет. Мара же, в свою очередь, при последней нашей встрече сказала, что без меня операцию по возвращению Ряжской из серых туманов провести невозможно.

Вывод: мне час, а то и полтора как дома надо быть, сидеть и ждать. А я таскаюсь прах знает где.

— Метет? — от Николая не скрылось то, как я шипел от боли, когда микроавтобус мотало по колдобинам, из которых в основном и состояла дорога, ведущая к нормальной трассе. — Может, давай к нам заедем, Вика тебя посмотрит? Она, конечно, не врач, но в таких вопросах разбирается. Да ты в курсе, собственно.

— Нормально все, — пробормотал я. — Домой отвезите, там я и сам себя подлечу.

— Тебе виднее, — не стал спорить со мной Нифонтов. — Но, если что, набери меня, чем сможем, тем поможем.

— Спасибо. Ценю.

Не знаю, какая именно дрянь находилась на когтях окончательно теперь покойного Смелкова, но в главном я все угадал верно: действовала эта штука шустро, потому в лифте мне стало совсем уже лихо. Руку дергало так, что в глазах от боли темнело, да еще башка кружиться начала капитально, что веселья не добавляло. Хорошо все же, что я отказался в отдел ехать, это лишние минут тридцать дороги, боюсь, они бы меня вконец доконали.

Как обычно и случается в таких ситуациях, на одну неприятность тут же наложилась вторая. На этот раз она приняла внешний вид Маринки, изрядно поддатой, державшей в одной руке бутылку шампанского, а палец другой вдавившей в кнопку дверного звонка.

— Не открывают? — спросил я у нее, подходя поближе. — Вот ведь!

— Наверное, дома никого нет, — ответила она мне на автомате, после глянула на собеседника и возмутилась: — Сашка, этой шутке сто лет в обед! Баянище!

— Но ты-то купилась, — выдавил из себя я, после, преодолевая боль, провернул ключи сначала в одном замке, потом в другом. — Марин, давай завтра пообщаемся, а? Мне сегодня не до задушевных бесед. Честно.

— Я давно тебя не видела, я соскучилась, — заявила соседка, входя в квартиру первой и включая в прихожей свет. — И потом, сегодня у меня время есть. Что будет завтра, не знает никто.

— Как скажешь. — Я повесил куртку на вешалку и стянул майку. — Ай, блин!

— Ого, — Маринка глянула на рану, которая за прошедшее время из простых разрезов превратилась в нечто пугающее. Плоть в том месте, где ее вспороли когти призрака, почернела и теперь сочилась мутным гноем. — Сашк, тебе к хирургу надо срочно! Ты совсем дурак, что ли? Без руки остаться хочешь? У меня, если что, один хороший знакомый в Семашко есть, хочешь, его наберу?

— Не хочу, — отказался я. — Ты, главное, мне не мешай сейчас. Вон в комнату иди, я чутка подлечу себя и к тебе присоединюсь. А еще лучше домой ступай.

— Не пойду я никуда, — отказалась соседка. — И в комнату тоже. Смолин, не дури. Тут квалифицированная помощь нужна, ибупрофеном и стрептоцидом уже никак не обойтись.

— Отчасти верно. — Я прошел на кухню, открыл несессер, в котором ровными рядами стояли пузырьки с зельями на все случаи жизни, и вытянул один из них. — Обычные лекарства не помогут.

— Вот-вот. — Маринка извлекла из кармана халата, который был на ней надет, смартфон. — Все, я Митьке звоню.

— Не звонишь, — я взял у нее из рук аппарат и положил его на стол. — Лучше чайник включи.

Зубами я вытянул пробку из горлышка пузырька, втянул ноздрями густой травяной дух, убеждаясь, что зелье хорошо настоялось, аккурат до тех пределов, кои и предписаны ему рецептурой, подошел к раковине, прошептал заветные слова и вылил половину имеющейся в емкости жидкости прямиком на рану. Раздалось громкое шипение, но ни капли не стекло по руке вниз, все впиталось в мою плоть.

Сказать, что мне стало больно, — вообще ничего не сказать. Если я о чем и жалел, так о том, что не сообразил чего-нибудь прикусить перед лечением, что-нибудь такое, что перегрызть нельзя и обо что зубы не поломаешь. Может, тогда бы я не взвыл так, что аж стекла в окнах звякнули.

Маринка подпрыгнула на месте, из-за холодильника на секунду показался озадаченный Вавила Силыч, а из комнаты, плюнув на то, что его может увидеть гостья, примчался Родька. Впрочем, в таких случаях он каким-то образом умудрялся оставаться незаметным для посторонних глаз, имелась у него такая врожденная способность. Но тем не менее риск запалиться имелся, мог его обычный человек заметить краем глаза. Такая уж особенность есть у людей — мы часто не видим того, на что смотрим в упор, но зато случайно, сами того не ожидая, способны приметить то, что для нас не предназначено: возрастные изменения в лице вроде бы молодой девушки, сидящей напротив в метро, странного старичка, стоящего за лесным кустом, невысокого человечка, пробежавшего по коридору квартиры. Но стоит только моргнуть, приглядеться получше, и эти странности пропадают, словно ничего и не было. Тогда мы говорим: «Померещилось» — и забываем об увиденном.

Ан нет, не померещилось. Все есть, просто для наших глаз эта иная жизнь не предназначена.

— Саш, ты меня напугал, — жалобно проныла Маринка. — Варварство какое-то, а! Что ты творишь? Сейчас медицина дошла до такого уровня… Бли-и-ин! Это как так?

Боль отступала, с ней пропадала и пугающая чернота с моей кожи, причем вместе с росчерками когтей. Зелье сделало свое дело, оно выжгло всю скверну, которой напоследок одарил меня Смелков. Отличная штука, я в свое время очень обрадовался, когда этот рецепт появился в моей книге, поскольку уже тогда мне стало ясно, что рано или поздно его придется пустить в ход. При моей профессии по-другому быть и не могло. Зелье это было направлено на врачевание ран, нанесенных мертвыми, теми, кто, покинув мир живых, все еще обретается на Земле, скрываясь в тенях. Не всяких, разумеется, ран, только тех, которые можно назвать легкими, но зато в этом случае оно работало неизменно результативно. Кстати, еще часок-другой, и не факт, что оно бы мне помогло. Если бы яд нежизни проник глубже и потек по моим венам вместе с кровью, то уже все, силы зелья не хватило бы. И тогда оставался бы мне один путь — спешно бежать на кладбище, на поклон к его Хозяину, с нижайшей просьбой вытравить ту дрянь, которая вот-вот меня убьет. Любому умруну такая способность в базовой комплектации выдается, он может, если надо, чуть ли не с того света человека, отравленного тленом, вытащить.

— Это вот так, — я втянул в себя воздух и снова плеснул зелья на рану. — Уф-ф-ф!

На этот раз и шипение было потише, и боль не такой острой. Так, чутка подергало — и все. Выходит, обошлось, излечился я. Но вообще это уже бог весть какой по счету звоночек от моей Хозяйки. Ох, допрыгаюсь я когда-нибудь. Точно допрыгаюсь.

— Саш? — взгляд Маринки стал профессионально-острым, из него пропали расслабленность и хмель. — Поясни?

— Народная медицина, — ответил ей я, вытирая крупные бисеринки пота, выступившие у меня на лбу. — В ней знаешь сколько всего непознанного? У-у-у! Будь здоров!

— Смолин, за дуру меня не держи, — попросила соседка. — Ни одна народная медицина не сможет такого. Минуту назад у тебя правую руку впору было ампутировать, а теперь она вон от левой почти не отличается, разве что только краснотой на коже. Так не бывает.

— Марин, ты просто не в курсе, — искренне жалея о том, что под воздействием боли все же пустил эту занозу к себе, произнес я. — И не такое бывает. Просто если все время сидеть в городе и кататься на «хаммере», то не будешь знать, сколько тайн и загадок скрывается в маленьких деревнях, затерянных на карте России. Кстати, а что за черт тебя на такой тачке возит? Ну, который меня утром чуть не сбил? Он кто?

— Он водитель, — пояснила соседка и ткнула меня пальцем в красноту на предплечье. — И чего, даже не больно?

— Скорее неприятно. А с каких это пор ты личным водителем обзавелась? Это что, теперь журналистам столько платить стали? Может, мне тоже в ваше ремесло податься?

— Да нет, платят мало. Я ж тебе говорила, у меня сейчас страстный роман с одним металлургом, вот у него денег как у дурака фантиков. Вообще-то он прижимистый, но на мне не экономит, по крайней мере такова официальная версия в его изложении.

— А в твоем?

— Слушай, нам больше поговорить не о чем, кроме как о моей личной жизни? — возмутилась Маринка и начала сдирать фольгу с горлышка бутылки. — Расскажи лучше, где был, что видел и в какой именно деревне приготовляют вот такую микстуру. Лучше всего если к рассказу приложишь координаты геолокации, я бы туда прокатилась, с местными жителями пообщалась.

— Да ты в этой деревне была, — улыбнулся я, вытирая предплечье кухонным полотенцем. — Со мной вместе, года три назад. И производительницу этого лекарства видела. Помнишь, ночь, лес, полянка с камнем, милая старушка в белом? Так что, если желаешь — съезди, пообщайся. Только допоздна там не задерживайся, а то дороги скверные, не ровен час, накроется твой «хаммер» на тамошних буераках. Наши дороги, сама знаешь, любую технику ухайдакать могут.

Маринка молча наполнила пустую кружку, стоявшую на столе, шампанским и осушила ее до дна. Видно, помнилась ей та поездка. Может, неясно, неявно, но помнилась. И страх, который ее неслабо торкнул той ночью в лесу, тоже.

Впрочем, похоже, тот страх Маринке вот-вот детскими играми может показаться. Стоит ей только развернуться — и все, новая порция ночных кошмаров соседке гарантирована. Почему? Да потому что из коридора, еле слышно ступая, в кухню вошла Мара. В свое время эта малышка с черными глазами меня самого изрядно перепугала, в первую очередь несоответствием внешнего облика с внутренней сутью. А я к тому времени уже разное повидал. Что уж тут говорить о Маринке, нервы которой к тому же изрядно расшатаны алкоголем и многообразными стрессами, неизбежными в ее профессии.

— А поехали, — стукнула кружкой по столу Маринка, при этом икнув. — Тем более все эти фольклорные страсти-мордасти чудно бьются в одну тему, которую я недавно начала копать. Мне одна сорока на хвосте принесла весточку о чудном старичке, который не так давно…

Фразу она не закончила, это было связано с тем, что Мара положила ей свою хрупкую ручку на затылок и что-то прошептала, после чего Маринка сонно хлопнула глазами, а секундой позже врезалась челюстью в стол.

— Она не твоя, — тут же сообщил девочке я. — Предупреждаю: даже не вздумай тянуть из нее жизнь или чего другое. Нарушишь мой запрет — поссоримся.

— Как скажешь, — покладисто согласилась та и снова провела ладонью по волосам моей соседки. — Хотя я бы не отказалась. В ней очень много жизни. Очень. Правда, и дури столько же. Ты имей в виду, ведьмак, если она за ум не возьмется, надолго ее удачи не хватит, я это точно вижу. Сама сгинет, и тех, кто рядом с ней окажется, погубит.

— Вот тут я с тобой согласен, — признал я. — Вот только фиг до нее достучишься. Ладно, давай ближе к делу. Что от меня требуется, скажи точнее?

— Через два часа ты должен быть рядом с той, чью душу хочешь вернуть из Нави, — ткнула пальчиком Мара в направлении круглых часов, висящих на стене. — Зови ее, найди те слова, которые смогут заставить душу вернуться в тело. Я помогу ей их услышать. Если они придадут ей силы, то знакомица твоя вернется обратно. Если нет, то не тревожь меня более по ее поводу. Не будет в том смысла.

— Елки-палки, — я глянул на циферблат. — Ночь на дворе, больница закрыта. Как же я в палату попаду?

— Не моя печаль, — холодно ответила Мара. — Я тебя упреждала загодя, как и что. Нужно было раньше думать.

Верно, надо. Только всего на меня навалилось столько, что какую-то мелочь нет-нет да и упустишь.

Ну ладно, не мелочь. Но и я не железный.

С одной стороны, хорошо, что ночь на дворе, пробок на дорогах не будет. С другой — скверно, потому что клиника точно закрыта и меня в нее ни под каким предлогом не пустят. Так что без административного ресурса никак не обойтись.

Сначала я хотел позвонить Вагнеру, но после, чуть-чуть поразмыслив, набрал совсем другого человека. Того, кому, по идее, мне точно звонить не стоило.

— Павел Николаевич? Мое почтение, это Смолин. И сразу — не бросайте трубку, это не в ваших интересах.

Наш с Ряжским разговор занял минут пять. Он сначала крайне удивился, потом достаточно резко высказался в мой адрес, но под конец все же согласился сделать то, о чем я его попросил. Без особой радости и охоты, но согласился.

За время беседы я перетащил Маринку в комнату и уложил на кровать, предварительно сняв с безмятежно сопевшей соседки халат. Ну не дрыхнуть же ей за столом, верно? После не удержался, стянул с нее кружевные трусики и повесил их на люстру. Хотел еще записку написать, что-то вроде: «Будить не стал, ты слишком сладко спишь. И да, ты на самом деле в постели тигрица! Р-р-р!» — но не стал. Просто не факт, что она ее найдет и прочтет, а для далекоидущих выводов и нижнего белья под потолком достаточно.

Напоследок велел Родьке, чтобы тот приглядывал за гостьей и встал на ее защиту, если загулявшая невесть где Жанна заявится домой. Уверен, ей очень не понравится, что в моей постели спит какая-то женщина, пусть даже ей и знакомая. И вообще что-то с моей спутницей надо думать, меня начинает беспокоить ее поведение. Я не слепой, все прекрасно вижу и знаю, что следовало бы сделать, вот только мне очень не хочется расставаться с немного непутевой, но зато прямой и верной девушкой-призраком. Привык я к ней. Она мой друг.

Против моих ожиданий, Ряжского в машине не оказалось.

— Привет, — забираясь в салон, сказал я. — А где шеф?

— Он ждет вас в клинике, — не слишком дружелюбно сообщил мне знакомый водитель, имени которого я, к своему стыду, не смог вспомнить.

— Хорошо, — я поелозил задом по сиденью. — Тогда помчались. Время не ждет, как бы не опоздать.

Ради правды, тут я немного сгустил краски. Дороги ночной Москвы были предсказуемо пусты, потому, когда мы добрались до пункта назначения, оказалось, что запасец имеется, и даже немалый.

Ряжский обнаружился в палате жены, когда я вошел, он сидел рядом с ней и невесело вздыхал. Мало того, как-то сполз с него привычный лоск и блеск. Неухоженным каким-то стал недавно еще вальяжный бизнесмен. Потерянным.

— Все же живой вы человек, Павел Николаевич, — не без удивления сообщил ему я. — А меня все заверяли, что, мол, у вас вместо сердца калькулятор.

— Я и сам так думал, — буркнул он. — А вот нет Ольги рядом — и как-то пусто стало. Ничего не нужно, ничего не радует. Живу, как не живу.

— Может, это любовь? — вполне серьезно предположил я.

— Не знаю. Мне не с чем сравнительный анализ проводить, а без этого любой результат может оказаться неверным.

— Красиво сказано.

— Добрый вечер, — заглянула в палату симпатичная медсестра. — Может, вам чаю подать, господа? Или кофе?

— А поесть ничего нету? — спросил я у нее, глянув на экран смартфона. — Может, суп какой-то найдется или котлетка с пюрешкой?

— Ты серьезно? — уставился на меня Ряжский.

— Вполне. Я сегодня… Вернее, уже вчера только завтракал. Нет, еще мороженое ел, но это в зачет не идет.

— Кухня закрыта, — поведала мне сотрудница клиники. — Но есть каша. Некоторые пациенты едят по часам, для них держим. Еще сушки могу предложить.

— Щи да каша — пища наша, — оживился я. — Мне бы тарелочку, да с верхом. А если еще хлебушек с маслом раздобудете и чаю сладкого дадите, то моей признательности не будет границ.

— Безумие какое-то, — провел ладонью по лицу Ряжский — Сюрреализм.

— А вам каши принести? — осведомилась у него медсестричка. — Нет? Хорошо. Только попрошу вас перейти в другое помещение. Тут есть нельзя. Тут пациентка.

Ряжский молчал все то время, пока я уничтожал очень вкусную манную кашу, и только когда тарелка опустела, наконец снова подал голос.

— Смолин, ты же осознаешь, что если Ольге сегодня станет хуже или, не ровен час, она… Ну, в том случае…

— Если она умрет, — помог я ему. — Да? Вы не продолжайте, я знаю все, что вы мне скажете. Ну, что мне тогда отсюда не выйти и бла-бла-бла. Павел Николаевич, давайте уже с этими страшилками завязывать, нет в них смысла. В первую очередь потому, что наши с вами планы совпадают. Я на самом деле хочу помочь вашей супруге, иначе бы меня тут вообще не было.

— Я могу спросить, как именно? — наконец-то задал он тот вопрос, который лежал у него под сердцем. — Что с ней вообще такое? Никто из светил мне ответа ведь так и не дал.

— Вот оно вам зачем? — я отправил в рот остатки хлеба и снова глянул на часы. — Не во всём и не всегда стоит пробовать дойти до самой сути, уж поверьте мне. Ладно, пойду. Самое время разбудить спящую.

— Я с тобой, — поднялся с кресла и Ряжский.

— Не надо, — остановил я его. — Вот это лишнее. Более того, что бы там, за дверью, ни творилось, как бы ни громыхало — не вздумайте зайти. Вы все испортите, причем безнадежно. А если все же решитесь на подобное, то после не говорите, что вас не предупреждали.

Замолчал бизнесмен. Задумался.

— Так что сидите и ждите — хлопнул его по груди ладонью я — Ну что вы так смотрите? В конце концов, вы же в операционную не рветесь, когда там хирурги работают, верно? Вот и тут что-то подобное предстоит. Вон, лучше еще чайку выпейте.

Что примечательно, мне еще и охранника пришлось шугануть, который за это время обосновался у палаты Ольги Михайловны. Причем оказался тот самый новый начальник службы безопасности Антон, сменивший на данном посту покойного Алешу.

Он было тоже попытался выдать тираду на тему «если нет, то о-го-го», но его я уж и вовсе слушать не стал, только поморщился недовольно, снял волосок с его плеча, посоветовал поменьше нервничать, чтобы раньше срока не облысеть, да и отправился в палату. Мало того, там еще одним из двух имеющихся в наличии стульев дверную ручку подпер. Кто знает этого Ряжского, вдруг все же он надумает мне помешать?

Ольга дышала тихо-тихо, почти неслышно, бело-восковое лицо было недвижимо, и только синенькая жилка еле заметно билась на виске.

Я, уже бог весть в который раз, глянул на экран смартфона. Два часа прошло. Минута в минуту.

— Пора, — произнес я мягко, беря ее руку в свою. — Оль, пора возвращаться. Не знаю точно, где ты сейчас, но уверен в том, что это место не лучшее на свете. И уж точно тут, с нами, тебе будет куда лучше. Здесь твоя жизнь. Здесь твой мужчина, сестра, дело. Я, в конце концов.

Понятия не имею, верные слова сейчас произношу или нет. Хочется верить, что да. Но, по крайней мере, говорю то, что на самом деле думаю. Не дежурные фразы.

— Оль, если бы я мог, я бы вытащил тебя оттуда за волосы, но так уж получается, что тут ты сама себе должна помочь. Найди силы, вырвись оттуда к нам. Мы скучаем. Мы все скучаем. Ты сможешь. Другая бы, возможно, не справилась, но ты — не любая. В тебе крепости на сто человек припасено.

Мне показалось или ее рука дрогнула? Нет, не показалось. Это точно так.

— Давай, Ольга. В конце концов, для тебя никогда и ни в чем преград не существовало. Ты даже меня прогнуть умудрилась. Не целиком, но все же. А уж это точно подвиг! Неужто тебя какие-то туманы удержат?

И вот в этот самый момент, когда я помянул туманы, меня словно серое облако накрыло, мрачное, непроглядное и недоброе.

Зато в этой серой густоте я внезапно увидел Ольгу и стоявшую рядом с ней Мару, причем последняя пребывала не в привычном мне облике маленькой девочки. Нет, теперь это была стройная, очень красивая женщина с длинными черными волосами, и лишь глаза, которые остались прежними, позволили мне понять, кто именно находится рядом с моей знакомой. Вот только красота ее была, если можно так выразиться, злой. Так себе определение, но другого у меня нет.

— Ведьмак? — удивилась Мара, глядя на меня. — Ты тут откуда?

— Не знаю, — растерянно ответил я, уже сообразивший, куда именно меня занесло. — Но оно к лучшему. Оль, нам пора.

— Саша? — растерянно произнесла женщина и прикрыла одной рукой грудь, другой — причинное место. Просто она тут, в Нави, оказывается, бродила в чем мать родила. — Я слышала твой голос, но думала, что мне кажется.

— Ведьмак, тебя тут не должно быть, — нервно дернулась Мара. — Если он учует нас, то все, никто обратно не выберется.

Не знаю точно, кого она имеет в виду, но одно ясно стало сразу: если служанка Мораны такое говорит, то дело плохо.

— Ольга, да отомри ты уже, — я приблизился к Ряжской и тряхнул ее за плечи. — Время на исходе!

— Он рядом! — взвизгнула Мара. — Ведьмак, беги!

И как не бывало ее, исчезла черноглазая красавица в один миг.

Ну, а я услышал совсем рядом с собой негромкое шипение и неприятный скрежет, напомнивший мне посещение серпентария, находящегося в Московском зоопарке. У некоторых змей так же чешуя поскрипывала, когда они ползали туда-сюда.

И тогда все встало на свои места, я понял, кто именно напугал Мару.

Великий Полоз. Это он пожаловал глянуть, кто же это наведался на пустынные равнины давно забытого мира.

И вот тут впервые за долгое время мне стало по-настоящему страшно. До дрожи в коленках, до мурашек в кулак величиной по спине.

— Оля, надо валить! — рявкнул я. — Иначе обоим кранты! Найдет твой Пашка в палате два тела и после этого совсем затоскует! Он и так почти одичал, а уж после такого вовсе промутирует. Может, даже бухать начнет. Сама посуди: и любимой жены нет, и того, кому за ее смерть что-то предъявить можно, тоже нет!

— Паша по мне грустит? — в глазах тени, которой почти стала Ряжская, блеснула яркая живая искорка.

— Да не то слово. — Я всем своим существом ощущал, как за моей спиной шевелится в туманной мути огромная змея. И это не разбушевавшаяся фантазия, уверен, так оно и есть. Можно было бы повернуться, чтобы в этом убедиться, только вот все инстинкты орали мне: «Не смотри! Не надо!» — Потерянный бродит, небритый, нечесаный, даже на бизнес забил!

— Честно?

— Предельно. Да сама сходи посмотри!

Ольга Михайловна знакомым жестом поправила волосы и исчезла, так, будто ее тут и не было.

В тот же миг перед глазами у меня вспыхнул огонь, в виски бухнули два огромных молота, и я ощутил, что падаю в какую-то неведомую бездну.

Но перед тем успел услышать голос, в котором не имелось ничего человеческого. «Я все равно найду тебя, ведьмак», — сказал он мне. Всего одна фраза, ни больше ни меньше. Но сколько в ней было уверенности, сколько предвкушения, сколько злобы.

А еще я, похоже, стал лучше понимать Морану. Я бы на ее месте тоже нервничал, если бы эдакая пакость ползала поблизости от моего дома, и пытался набрать сил для того, чтобы дать ей отпор.

— Саш! — стукнулся в мои уши голос Ряжской. — Саш, это ты?

Открыв глаза, я понял, что, оказывается, навернулся со стула и в данный момент валяюсь на полу.

— Ну, а кто же еще? — выдохнул я, не поднимаясь. — Добро пожаловать обратно, Ольга Михайловна. Добро пожаловать домой.

— А мы где?

— В больнице.

— Почему?

— Это долгий рассказ, — улыбнулся я и раскинул руки в разные стороны, словно собираясь сделать «снежного ангела». — Сначала вы на свою голову познакомились со мной…

— А если сразу перейти к финалу? — в голосе женщины я услышал прежние нотки, и еще из него стремительно уходила слабость.

— Тогда все совсем просто. Вам хорошо бы поесть и поспать, а я полежу еще минутку, да и поеду куда подальше.

— А именно?

Я промолчал, хотя мне и было что ей ответить. Я поеду туда, где можно немного прийти в себя и попытаться спокойно поискать ответы на вопросы, которых стало как-то очень много.

Я поеду домой. В Лозовку.

Конец книги

Автор благодарит всех тех, кто помогал ему в работе над этой книгой: Нури Магомедова, Евгения Петрова, Василия Крысина, Евгения Прядеева, Михаил Yakytа, Андрея Авдеева, Павла Nighmare Сергеева, Сергея Карпенко, Игоря Таратенко.

Отдельное спасибо Софье Потоцкой.