86

Глава 18

Стрельбище находилось на третьем уровне и здесь было многолюдно. Постояв в сторонке я наблюдал за негласными правилами, принятыми здесь. Получить еще раз по голове и потерять сознание мне совсем не хотелось. Порочную практику ежедневных обмороков пора было прекращать.

Через четверть часа я уловил общий смысл. Те, из чьих тел торчали имплантанты и на ком была форма чуть отличная от моей, подходили к огневому рубежу без очереди, едва кабинка освобождалась. Новички, такие как я, стояли в сторонке, терпеливо ожидая разрешения от низенького, но очень широкого мужчины.

«— От чего они все такие брутальные?» — злился я.

По всему выходило, что выращенные клоны были прототипами реальных тел, так как при выращивании использовался ДНК человека. Технология переселения сознания работала только между телами, имеющими одинаковый генокод, и ни как иначе. Командовавший здесь человек и на Земле оказался бы уважаем за свою комплекцию и ширину плеч мужчиной.

Понаблюдав за действиями еще одного новичка, я убедился что понял все правильно.

— Добрый день, — я подошел к распорядителю.

— Под каким отрядом ходишь? — не ответив на приветствие, спросил здоровяк.

— Кому триплез платил? — видя мои затруднения с ответом он повторил свой вопрос по-другому.

— Отряд Вепрь, платил Витру, — сообразил я.

— Прям таки Витру? — удивился широкоплечий.

— Ну нет, Сидору, а он Витру, — нашелся я.

Хмыкнув, он потер подбородок. Возникло ощущение, что я сказал что-то лишнее.

— Ладно, вставай в конец очереди, — распорядитель потерял ко мне интерес.

Очередь шла не очень быстро, пришлось простоять почти час. Войдя в кабинку я увидел перед собой длинный туннель. Стоило взять пистолет в руку, как дверь за моей спиной закрылась.

— Восемьдесят шестой, Желаете улучшить уровень владения оружием?

— Да, — честно ответил я.

— Выберете доступные программы.

Передо мной развернулось полупрозрачное меню. Синий и белый были основными цветами в палитре интерфейса. Серым цветом были отмечены недоступные мне функции. Единственный огонек подсвечивал успокаивающим зеленый светом иконку с изображением пистолета.

Мысленно ткнув в нее, я стал изучать развернувшееся меню. Разделенные вертикальными полосами, сверху вниз шли какие-то обозначения. Две левых колонки оказалась не окрашенными в серый цвет и давали выбор: «одиночная стрельба» или «стрельба очередями».

Я попытался всмотреться в символ одиночной стрельбы, маленькое окно с желтой окантовкой выскочило чуть сбоку. Понять что в нем написано никак не удавалось. Стоило ослабить внимание, как окно пропадало. Несколько повторных попыток не принесли ясности.

Решив не париться и подтвердив выбор тренировки «одиночная стрельба», я окунулся в неведомый мне ранее мир стрельбы. Я никогда этим не занимался и все происходящее было для меня внове.

— Сделайте пять одиночных выстрелов, — сказал голос.

В появившуюся на грани видимости мишень я постарался выстрелить требуемое количество раз. Даже на глаз я понял что не попал.

— Сделайте пять одиночных выстрелов, — повторил голос.

Когда последовала седьмая по счету просьба, я стал нервничать. Процесс обучения мне не нравился. Но что делать и главное как добиться результата я не знал и оставалось следовать командам занудного голоса.

— Первичная оценка произведена. Желаете произвести коррекцию? — после двадцатого повтора система сжалилась надо мной.

Слишком быстрый переход от моего раздражения монотонностью стрельбы к радости что что-то работает, расслабил мою осторожность и я опрометчиво сказал «Да».

Боль скрутила мое тело. Я ухватился левой рукой за стоящий передо мной бруствер, правой облокотившись на стену кабины. Пистолет зажатый в руке мешал, но убрать его в кобуру не получалось, пальцы руки словно свело судорогой.

Через несколько секунд боль ушла, так же быстро, как и появилась.

— Коррекция произведена успешно. Сделайте пять одиночных выстрелов, — сказал голос.

Чертыхнувшись я постарался успокоиться. Полное непонимание того что происходит начало бесить. Желание покинуть стрельбище я задавил в себе, так как идти мне было некуда. Помощи ждать тоже не приходилось. Прошедшие два дня красноречиво объяснили мне мое социальное положение в этом обществе.

— Сделайте пять одиночных выстрелов, — повторил невозмутимый голос.

Взяв себя в руки, я решил не отступать и делать то, что просят. За проведенные полчаса в кабинке тира боль скручивала тело еще три раза.

— Энергетический заряд вашего оружия ниже допустимого уровня.

На этой фразе мое занятие стрельбой закончилось. Как только я прислонил пистолет к кобуре, дверь за моей спиной отъехала в сторону. Покинув помещение, ассоциирующееся теперь с острой болью, я осмотрелся. Очередь из новичков стала чуть меньше, но в остальном все было по-старому. Мимо меня стремительно прошел солдат, от его поступи палуба под ногами ощутимо дрожала.

— Че так долго, — он походя бросил раздраженный взгляд.

Отвечать я не стал, так как его спина уже скрылась за захлопнувшейся дверью кабинки. Еще два человека, очевидно друзья прошедшего мимо меня солдата, смотрели в мою сторону с неприязнью. Я решил что идти мимо них не безопасно и двинулся к распорядителю, тем более что у меня появился не праздный вопрос.

— Можно спросить? — обратился я, не доходя пары метров до сидящего на топчане мужчины.

— Ну? — наверно это был положительный ответ.

— У меня пистолет разряжен, где можно его зарядить?

Вопрос по-моему мнению был правильным и для меня насущным. Но не смотря на мои мысли об этом, он вызвал смех не только у распорядителя но и у других новичков, стоявших достаточно близко, чтобы услышать мой голос.

— Дайка посмотреть на твою пукалку, — протянув ко мне свою граблеобразную ладонь, сказал здоровяк.

— Да, совершенно пустая батарейка, ммм, — он вертел мое оружие в своих ладонях, рассматривая ствол со всех сторон: — Думаю надо сходить в магазин и купить новую батарейку! Уха-ха!

Я уходил со стрельбища, ощущая на своей спине насмешливые взгляды. Было понятно, что я опять в чем-то прокололся, вызвав всеобщее веселье. Через какое-то время я успокоился, сообразив, что наверно неправильно понял слова, прозвучавшие в конец тренировки.

«— Как жаль, что Сергея с Рустамом здесь нет», — накатило чувство одиночества.