264

Глава 9

А раз вырваться легко, то Андрей не раздумывая это сделал, вогнав всех вокруг себя в ступор на пару секунд, но этого хватило, чтобы вырвать автомат у одного из солдат-полицейских, запустить гарпун в того, кто предал Туве, определить его было легко, так как людей без формы полиции тут было всего двое. Второй человек одетый отлично от всех — Анти Ярвинен, к своему несчастью стоял совсем близко к Андрею, судя по всему руководителю охраны всех северных земель не были знакомы никакие боевые искусства, потому что с помощью обычной подножки и не такого уж сильного толчка Андрей свалил его на землю, молниеносно замахнулся и со всей силы, а учитывая, что он находился в состоянии близкому к аффекту, даже сверх своих сил, ударил прикладом автомата Ярвинена в голову. И всего лишь одного удара хватило чтобы проломить тому череп, даже если какие-то теоретические шансы после этого выжить ещё оставались, то второй удар точно положил всему конец. Длинные светлые волосы были выпачканы в красный, на прикладе налипли кусочки мозга, Андрей бы ударил и в третий раз, но свет во всём тоннеле снова погас. Пилот Кальмара быстро понял, что его-то отлично видно всем, а у него в шлеме если и была функция ночного видения, то шлем с него скинули когда вытащили из машины. Однако сдаваться он не собирался, бросился бежать туда, где ему казалось, была прореха между людьми и машинами. Шансов, конечно, попасть в неё в полной темноте почти не было, однако в руках был автомат, в котором ещё заряжена сеть, да его и без каких-либо снарядов можно использовать как оружие, что Андрей показал менее минуты назад всем присутствующим.

Вряд ли космонавт пробежал более пяти метров прежде чем уткнуться в живую стену из тел, нанёс неведомо куда удар и “стена” чуть обмякла в одном месте, решив, что план хоть как-то сработал, Андрей стал орудовать автоматом словно шахтёр киркой, однако данная порода не собиралась ему поддаваться и совсем скоро нанесла ответный удар. С начала он почувствовал резкую боль в щиколотках, она пробила даже тот плотный туман ярости в его голове, который до сих пор позволял ему творить все эти вещи, которые в нормальном состоянии вряд ли получились бы. Андрей зашатался, если вообще это так можно назвать, он каким-то образом умудрялся стоять, но своих стоп он будто не ощущал, сильный удар в солнечное сплетение свалил его окончально. Космонавт почувствовал, что пролетел несколько метров, больно ударился о землю, руки раскинулись в стороны сами собой, Андрей даже не успел ничего подумать, а два гарпуна пробили ладони намертво приковав их к земле. Вместо того, чтобы пугаться или отчаиваться, как случилось бы с нормальным человеком он стал смеяться, но смех этот был совсем не весёлым.

Всё это время его голову почти не посещали мысли, однако одна там родилась сама собой “Им нужен мой мозг”, - подумал космонавт, и этого было достаточно чтобы своей собственной головой, затылком, врезаться со всей силы в асфальт. Он даже показался каким-то мягким, но сознание, к сожалению Андрея, не погасло. Значит будет сделан ещё один удар, а потом ещё, на четвертый его голову кто-то почти нежно подхватил не давая завершить настолько изощрённое самоубийство.

В тоннеле снова загорается свет, сильнее чем когда-либо раньше за всё время, что космонавт находится в нём. От боли по всему телу он уже почти ничего не соображает, смотрит сначала на одну руку пригвождённую к земле, потом на вторую, в это время к нему подходит какой-то из полицейских и наступает примерно там, где у Андрея локоть, наклоняется, нажимает пару сенсорных кнопок на гарпуне и тот складывается в обычную гладкую металлическую трубку и мужчина в форме просто извлекает её из руки космонавта почти без боли. Кто-то делает тоже самое с его второй рукой и ногами.

— Давайте побыстрее, — говорит кому-то мужчина всё ещё давящий на локоть Андрея, — а то он подохнет от потери крови, нам и так ничего хорошего не светит из-за Анти, а если ещё этого не довезём, то можно попрощаться с должностями.

Из десятков машин стоящих здесь несколько оказались фургонами, в которых, как оказалось, можно оказать скорую медицинскую помощь, в глазах у Андрея темнеет, но он всё ещё видит как к нему бегут двое человек с носилками. Весьма заботливо его кладут на них и бегут к одной из машин, тем его ожидает женщина, которая ловко разрезает штанины одну за другой, быстро бинтует ноги Андрею, а он сам не понимая зачем рассматривает внешность женщины: она смуглая, полная, чёрные глаза, такие же чёрные волосы, форма одежды на ней хоть и похожая на формы всех тут, но чуть другая, будто более лёгкая. Андрею она ничего не говорит, только вводит какой-то препарат чуть выше краснеющих бинтов на ладонях, а Андрей чувствует, что то ли засыпает, то ли умирает.

Но вот это состояние, падения в сон, как будто длится весь путь. Вот они покинули тоннель, в окнах машины, мелькают высотки, потом дома как будто вообще уходят до небес, потом только изредка в поле зрения пилота Кальмара попадают крыши малоэтажных строений. Далее лес, Андрея переносят из машины куда-то, это вертолёт, все всё время что-то говорят, и Андрей вроде бы понимает каждое отдельное слово, но они никак не складываются в единый смысл. Через неопределимое для космонавта количество времени, потому что для него всё сейчас казалось одновременно и мгновением, и вечностью, он почувствовал, что вертолёт приземлился. “Выносите его и держите так, чтобы он стоял, сейчас сам Томас Штаге будет с ним говорить”, - слышится чей-то приказ. “О чём?” — справедливо спрашивает кто-то. “Да я откуда знаю, какая разница?” отвечает первый голос.

Из вертолёта космонавта всё-таки выносят на носилках, но там быстро подхватывают под руки и поднимают, держат чуть над землей, так как из-за раздробленных костей Андрей не простоит и секунды, кровь уже настолько пропитала бинты, что сейчас капает с них прямо на сырой бетон. Андрей хотел бы поднять голову чтобы осмотреться, но на это совершенно нет сил, лишь боковым зрением он может заметить, что находится в какой-то совсем не городской местности, да и вообще вряд ли её здесь кто-то населяет.

Он слышит шаги, видит как к нему подошли несколько человек, обувь одного, того, что стоял по центру отличилась от других, наверное этот тот самый Томас Штаге, чьё имя он слышал всего лишь несколько раз, но уже запомнил, что это молодой глава дома Дойтеров, глава семьи, которой принадлежит всё здесь.

В поле зрения появляется рука в чёрной кожаной перчатке, холодные пальцы берут Андрея за подбородок и поднимают его голову, Андрей встречается взглядом со самым могущественным существом, по крайней мере, во всех этих “корпах”, или как ещё называть данные квазигосударства.

Томас Штаге показался Андрею примерно его ровесником, ростом чуть ниже космонавта, лицо его гладко выбрито, коричневые волосы уложены, такие же коричневые глаза смотрят без каких-либо эмоций на пилота Кальмара.

— И почему вы не захотели работать по-хорошему, скажи пожалуйста, господин Борисов, — обратился к нему Томас Штаге, голос его был на удивление высок, конечно не женский и не смешной, но совсем не подходил этому телу.

Андрей если бы и мог ответить, то сейчас не стал бы, Штаге видимо об этом догадался:

— Не говорите из-за своего состояния? — спросил он.

— Отвечай, животное вонючее, — сказал один из людей рядом со Штаге и отвесил Андрею пощёчину от которой у того мгновенно покраснела щека, покраснели и глаза налившиеся яростью и впившиеся в того, кто ударил, это был взгляд не полный агрессии, злости или чего-то активного. В нём сейчас тлело что-то от взгляда бойцовской собаки, которую не получается воспитать насилием и которая уверена в своём превосходстве сколько раз её не ударь, и уверена том, что она когда-нибудь доберётся до обидчика.

— Я просил делать это? — спокойно спросил Штаге ударившего, тот молчал, — я обратился к тебе, я просил делать это?

— Нет, господин Штаге, — ответил виновато мужчина, словно провинившийся ребёнок, правда ребёнку было где-то за пятьдесят.

— Покинь это место, — мужчина не протестовал, а Томас Штаге обратился к другому человеку рядом с собой, — если у него есть корпоративное жильё, то он должен как можно скорее покинуть его, отберите у него пособие, в общем этот человек не должен иметь ничего общего с нами, если он каким-то образом относится к моей семье — удалите все данные об этом, вплоть до смены всех документов его родственников.

— Всё понятно, господин Томас, — совершенно не удивившись ответил человек.

— Несите его в корпус четырнадцать, будем приступать, — сказал Штаге всем сразу.

— Так сразу? — спросил человек которому было дано задание по поводу только что уволенного мужчины.

— А чего ждать? Только, пожалуйста, нам нужно сохранять его как-минимум девяносто два дня с момента извлечения информации, так что предпримите всё, чтобы он не умер прямо там.

— Хорошо господин.

Андрея уложили обратно на носилки и понесли, всё это время он был вынужден смотреть на небо, сегодня оно могло быть голубым, но тяжелые серые тучи закрывали собой львиную часть небес, словно по недосмотру оставив светлые куски, через которые просачивались редкие лучи слабого зимнего солнца.

Не очень долго пришлось ждать до того, как Андрей заметил внушительное бетонное строение, над огромными вратами которого было написано тёмно-зелёной краской “14”. Кое-где надпись уже выцвела, где-то краска отвалилась совсем, но тем не менее цифры оставались полностью читаемыми. Хоть сил поднять голову у космонавта не было, всё же он видел, что Томас Штаге идёт впереди, его фигура в сером пальто мелькала между спинами несущих Андрея людей. Компания из примерно десяти человек не считая пилота Кальмара зашла в лифт, определить едут они вверх или вниз Андрею было невозможно, да и не очень важно. Через считанные минуты он оказался в огромном помещении.

— Срезайте с него одежду, одевать ни во что его не нужно, пусть так лежит.

— Может всё-таки… — осмелился возразить кто-то.

— Я сказал нет, — резко оборвал Штаге, — и введите ему АЗ2019, я хочу, чтобы он всё чувствовал и понимал. Это же не опасно для жизни?

— Для жизни не опасно, но из-за боли он может потерять сознание, тогда нам придётся всё переделывать.

— Это ничего, а информация в мозге не повредится?

— Не повредится.

— Вот и отлично, — удовлетврорился ответом Томас Штаге, — вводите.

Кажется те, кто сейчас с помощью острых ножниц разрезали на Андрее остатки штанов, полицейскую куртку старались сделать это как можно более аккуратно, чтобы не нанести ему ещё больше травм. Андрей даже сумел задуматься, от чего этого они так: потому что боятся быть уволенными или даже им уже стало его жаль. Через несколько минут он лежал абсолютно голым, собрав последние силы он прикрыл место, которое очевидно не было предназначено для демонстрации общественности и даже врачам, или кто они тут все, не хотелось ничего показывать. Но похоже всем было не до этого, Андрея подхватили за плечи и за ноги выше колен и переложили на холодный металлический стол, на котором под головой пилот Кальмара почувствовал провал, видимо это отверстие для лица, как на массажной кушетке.

Уже не так аккуратно, но его все же перевернули на живот, мгновенно из стола возникли металлические кольца, которые заключили руки и ноги космонавта во многих местах в объятия из которых он не смог бы вырваться даже имея все свои силы. Лицо же Андрея оказалось именно в том отверстии о котором он догадался несколько секунд назад. В области ягодиц он почувствовал укол и предположил, что видимо вводят препарат о котором говорил Томас Штаге. Для того, чтобы он подействовал не понадобилось много времени, уже менее чем через минуту каждый мускул на теле Андрея напрягся от адской боли, он против своего желания, пытаясь удержать всё это внутри замычал, словно ударенный мерзкой плетью бык.

— Как думаешь, — начал Томас Штаге, — чувствовал ли что-то подобное Анти, когда ты с наслаждением пробивал ему голову?

Андрей всё так же игнорировал этого человека.

— Ладно, — хохотнул что ли Штаге, — начинайте.

Свет вокруг померк, а Андрей услышал жужжание словно от каких-то электрических моторчиков, вскоре его голову будто схватило огромное насекомое, своими твёрдыми лапами заключив её в колючие объятия. Насекомые же поменьше присосались к каждому позвонку, последнее гадкое ощущение было в районе копчика. Андрей не мог видеть, что никаких жуков, пауков, и всего, что сейчас заползало ему в мысли здесь нет, над ним возвышается только аппарат, который разработали не так давно, с помощью которого можно извлекать информацию из мозга любого человека, изучать её, дробить, делать её компьютерным кодом, фильмами, фотографиями, чем только пожелаешь. Вот только время на расшифровку составляет чуть более трёх месяцев.

На самом деле в темя Андрею впилась металлическая полусфера, из неё отходила трубка которая присоединялась к затылку космонавта, гибкие трубки поменьше черными червями расползлись по всей голове. От шеи до самого низа спины чёрные шланги, намного толще чем на голове пульсировали и словно высасывали жизнь из этого человека, который ни о чём кроме как вернуть его в знакомые места не просил.

Если сначала всё это казалось терпимым, то с течением времени боль в голове была такой, что Андрей не принимая никакого решения, просто повинуясь рефлексам пытался отсюда вырваться, но кольцо державшее шею никак не могло позволить сделать этого. От дёрганий и попыток высвободиться он повредил кожу не только на шее, но вообще где по рукам и ногам его сдерживали эти безжалостные устройства. Кровь из ран, которые, по сути только что Андрей нанёс сам себе, вытекала на металл стола-койки, мгновенно растиралась, пачкая и стол и тело космонавта. Каждый мускул на его теле сейчас было видно, одно из металлических колец, державшее его руку в районе бицепса как будто даже расшаталось. Андрей орал, мычал, в его рту от злости и боли пеной пузырилась слюна, он не плакал, но слёзы смешиваясь с кровью и потом капали вниз на белую плитку, однако пилот Кальмара не обращал на это никакого внимания.

От головы ужасные ощущения перемещались всё ниже, а потом резко прекратились. Но ушла только эта активная пульсирующая боль, а вот вялотекучая, будто бы идущая постоянным потоком, осталась. Андрей почувствовал как от него отсоединяются лапы омерзительного создания. Всей душой отсюда только хочется сбежать, однако у него нет сил даже пошевелиться и он ненавидит себя за это.

Он лежит на животе, абсолютно голый, в собственной крови и поте и чёрт его знает в чём ещё, ладони пробиты и повреждены так, что он вряд ли сможет хотя бы собрать пальцы в кулак, ноги травмированы настолько, что нет речи не то что о ходьбе, а хотя бы о стоянии на месте. От боли и ярости хочется блевать но нечем, всё давно выблевано за время этой “операции”. Он слышит голос Томаса Штаге от которого невольно вздрагивает.

— Всё. Теперь в течение девяноста двух дней не дайте ему умереть или повредить голову, если вдруг расшифровка с первого раза не пройдёт успешно, то попробуем ещё раз. Всем спасибо, возможно вы являетесь фундаментом, на котором наша династия станет владеть миром, миром в котором действительно не нужно будет оружия, не нужно будет войн, исчезнет нищета и болезни, потому что нечего будет делить, потому что у всего будет один хозяин, монарх из великого рода Штаге. И род Штаге не забудет всех вас, кто сегодня в этом участвовал. И первое, что вы получите — кто живёт во втором кольце — можете переехать в любое свободное место в первом и это совершенно бесплатно, также для вас будут бесплатными генетические услуги. Жители первого кольца узнают о своей награде чуть позже.

Довольный гул пробежал по помещению. Только Андрею было не до благодарностей, он всё пытался подняться, хотя если сейчас и шевелился, то только от напавшего на него озноба.