1904 Версия 2.0 Книга вторая

Глава 3

Июнь 1890 года, Санкт-Петербург.

Константин Петрович Победоносцев, обер-прокурор Святейшего синода и член государственного совета, наставник императора Александра III и цесаревича Николая, второй раз читал полученное им письмо от генерал-губернатора приморья барона Корфа. Первый раз он прочитал его обычно, а сейчас читал очень медленно, тщательно обдумывая каждый пункт письма и в душе полностью соглашаясь, как с выводами барона Корфа, так и с предлагаемыми действиями. Реформирование Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии и отдельного корпуса жандармов в новую структуру имперской безопасности с гораздо большими штатами и функциями, что позволит осуществить гораздо больший охват важных дел и лучше следить за безопасностью государства и самодержавия.

В своём письме барон Корф обратил его внимание и на компанию Антей, чьи трое учредителей приняли непосредственное участие в разработке этого предложения, а кроме того и так уже немало сделали для блага государства и намеривались сделать ещё больше. Константин Петрович и так уже слышал о этой компании, в частности о Вадиме Корневе, который активно строил в Санкт-Петербурге заводы и начал выпускать продукцию не имеющую аналогов в мире. Император оказал ему своё покровительство и Корнев со своей компанией строил в частности железные дороги на Север и Дальний Восток. Весь остаток дня Победоносцев обдумывал письмо барона Корфа, а на следующий день он пришёл на встречу с императором.

— Здравствуйте ваше императорское величество.

— Добрый день Константин Петрович, с чем пожаловали?

— Да вот пришло мне письмо от Приморского генерал-губернатора барона Корфа, он крайне озабочен тем, что Охранное отделение и Отдельный корпус жандармов не справляются со своими обязанностями. К нему на приём пришёл начальник отделения жандармерии Владивостока ротмистр Большаков. Как пишет Андрей Николаевич, дочка ротмистра вышла замуж за некоего Олега Громова, третьего основателя небезызвестной фирмы Антей. В последнее время на эту фирму и её основателей пишёт много доносов, обвиняя в основном в революционных идеях, основываясь на том, что они уделяют большое внимание своим работникам. Вот именно поэтому ротмистр Большаков и поговорил со своим зятем, как говорится по душам. В ходе эго разговора зять высказал свою озабоченность неэффективностью жандармерии и высказал необходимость в её скорейшем реформировании в Службу Имперской Безопасности. В ходе этого разговора Олег Громов подробно расписал структуру и функции новой службы, после чего ротмистр Большаков лично всё переписал с разъяснениями и составил по этому поводу подробный рапорт для начальства, а кроме того лично прибыл к генерал-губернатору с просьбой посодействовать его рапорту, что бы его не положили под сукно.

— Константин Петрович, у вас с собой предлагаемые изменения в организации жандармерии?

— Да Ваше Величество, вот они.

Победоносцев передал императору приложенные отдельно к письму барона Корфа раскладки по реформированию жандармерии. Александр, взяв бумаги, углубился в чтение, читал он неторопливо, видимо сразу обдумывая прочитанное, а Победоносцев спокойно ждал, пока царь всё не прочитает, наконец прочитав, Александр вернул бумаги Победоносцеву.

— А знаете Константин Петрович, мне понравилось, и название в том числе, коротко и ёмко, и написано по существу, ведь действительно, многое, о чём тут говорится нами не охвачено, а это действительно необходимо, да и военную разведку тоже стоит усилить и заставить активней работать. Правда меня несколько напрягают рекомендации не церемониться с революционерами и более жёстко действовать заграницей с нашими противниками, в том числе и официальными лицами.

— Ваше Императорское Величество, я вчера весь день думал о написанном тут и пришёл к выводу, что этот Громов абсолютно прав, нельзя быть чистоплюем в белых перчатках, сожрут и не подавятся. А если глянуть на англичан, то они не церемонясь организовывают даже убийства неугодных им монархов, и чего ещё стоит их деятельность на Кавказе, где они открыто поставляли оружие непримиримым, нельзя обыграть шулера играя с ним честно.

— Хорошо, проработайте это с генерал-лейтенантом Шебеко.

— Ваше величество, вы хотите поставить начальником новой службы Николая Игнатьевича?

— А вы против?

— Отнюдь, просто мне нужно знать, кто возглавит эту службу.

— Вот Николай Игнатьевич и возглавит, думаю после того, как он расширит штаты и направления своей службы, мы увидим улучшение работы жандармерии.

— Ваше Величество, а что вы думаете о предложении этого Громова о создании и обучении у него отрядов быстрого реагирования и специального назначения. Действительно, у нас нет специально обученных людей для штурма зданий и захвата террористов и преступников, а также для освобождения заложников.

— Этот Громов действительно думает, что его люди в этом лучше наших жандармов?

— Барон Корф пишет, что ротмистр Большаков сам видел, как тренируются и работают люди Громова и его друзей.

— И что?

— По словам Андрея Николаевича, они навели порядок во Владивостоке, там сейчас никто из криминала даже не смотрит в сторону компании, это те, кто остался в живых, поскольку по его словам они с преступниками не церемонятся. Их людей боятся больше полиции и жандармерии вместе взятых и ротмистр Большаков заявил, что их люди подготовлены гораздо лучше не только полиции, но и жандармерии.

— Однако, дожили, считай частные охранники следят в городе за порядком и поддерживают его лучше государственных служб. Хорошо, думаю и ротмистр и Андрей Николаевич не станут ни чего придумывать, но всё же пусть Николай Игнатьевич пошлёт во Владивосток опытного человека и тот сам всё посмотрит, тогда окончательно и решим. Если они действительно смогут научить наших людей новому, то не стоит от этого отказываться.

Когда Победоносцев ушёл, император ещё раз обдумал услышанное, после убийства революционерами своего отца, он закрутил гайки, но всё же видел, что государственная машина совсем не справляется. Именно по этой причине третье отделение десять лет тому назад было реформировано в Охранное отделение, и всё равно не справлялась со своими обязанностями. А предложения по реформированию действительно стоящие, о многом предложенном он даже не задумывался, а оказывается нужно и это.

7 октября 1890 года, Дурбан, Южная Африка.

Пароход Рейн, принадлежащий немецкой пароходной компании, прибывший сначала с грузом новейших 150 миллиметровых гаубиц и 100 миллиметровых орудий в португальскую Лоренсу-Маркиш так и не стал под разгрузку. Причиной сначала задержки, а потом и вообще разгрузки стало известие о том, что буры всё же захватили Дурбан, что и поменяло кардинально все планы. Первоначально предназначавшиеся для бурской армии гаубицы решено было отправить прямо в Дурбан и оставить их там для защиты города от английского флота. Пока была такая возможность и англичане ещё не устроили морскую блокаду, нужно было пользоваться моментом. Прибыв в Дурбан, Рейн разгрузили за день, после чего орудия и снаряды к ним развезли по позициям. Вместе с 100 миллиметровыми орудиями привезли и полубашенные щиты к ним и сейчас специалисты Антея приступили к возведению артиллерийских позиций. Времени было мало, так как в любой момент могли появится английские корабли, а потому работы по созданию позиций шли круглосуточно. Сто миллиметровые орудия с полубашенными щитами предназначались для стрельбы прямой наводкой, и для них в отрытом полукапонире забетонировали пол и сделали двухметровой толщины под срез ствола, который охватывал весь капонир, так что для орудия и расчёта опасно было только прямое попадание в него вражеского снаряда. Эти позиции располагались непосредственно на берегу, а вот для двух десятков 150 миллиметровых гаубиц позиции расположили в паре километров от берега и сделали их закрытыми, не видимыми с океана. Для них также отрыли и забетонировали капониры и сделали метровой высоты брустверы, защищавшие орудия и расчёты от осколков. Но основной защитой для них было то, что их нельзя было видеть с океана, также провели телефонные линии от постов наблюдения к батареям и организовали закрытый командный пункт. Управились за пару недель, зато теперь Дурбан оказался достаточно хорошо защищён от английских кораблей. Особо долго ждать не пришлось, и уже 28 октября к Дурбану подошли английский броненосец Ансон, который только недавно был полностью введён в строй и два новейших крейсера проекта Орландо, а именно Галатея и Иммортелит. Для того, что бы эта небольшая эскадра пришла к Дурбану как можно скорее, в её состав включили и два угольщика, это для того, что бы корабли не теряли время заходом по дороге в порты для бункеровки. В принципе хватило бы и одного угольщика, но тут снова хотели сэкономить время, сразу три корабля с одного угольщика не пополнить, а так экономили время одновременно перевозя уголь на все три боевых корабля.

Незадолго до полудня 28 октября 1890 года, в порт Дурбана неторопливо вошли три английских корабля, броненосец и два броненосных крейсера. Зная, что ничего им противопоставить буры не смогут, английские корабли смело подошли на дистанцию в десяток кабельтовых до берега (около двух километров), развернулись к берегу бортом и отдали якоря, что бы их не сносило течением в сторону, после чего они открыли артиллерийский огонь по порту и городу. Однако долго безнаказанно обстреливать порт им не дали. Первыми в бой вступили 100 миллиметровые орудия, они сразу сосредоточили свой огонь по крейсерам, а вот гаубицы принялись работать по английскому броненосцу. Кроме фугасных снарядов, в боекомплект гаубиц также входили термитные и напалмовые снаряды, а главной фишкой всех снарядов было то, что все они, в независимости от своей начинки, были одного веса одинаково сбалансированы, что позволяло им не менять настройки прицеливания от смены типа снаряда. Дав несколько пристрелочных залпов обычными фугасными снарядами, гаубицы получив прямы попадания в броненосец поменяли фугасные снаряды на напалмовые и термитные. Первые попадания фугасными снарядами значительно повредили палубные надстройки, досталось и мачтам с дымовыми трубами, но пробить бортовую и палубную броню они не могли. Следующий залп снарядами с напалмом превратил всю палубу броненосца в филиал ада, а последующие попадания уже термитных снарядов окончательно превратили его в плавучий крематорий. Все попытки экипажа потушить разгоревшийся пожар оказались тщетными, напалм было не потушить морской водой, а термитную смесь тем более. Сначала палуба броненосца накалилась и матросы внутри с ужасом смотрели на быстро краснеющую и пышущею жаром броню потолка, а потом броня потекла. В увеличивающиеся отверстия вниз стали капать струйки расплавленной брони, вызывая новые возгорания, очень и скоро стало совершенно ясно, что броненосец не спасти.

Достаточно высокая кучность попаданий неприятно удивила капитана броненосца. Начавшиеся пожары его обеспокоили не сильно, хотя разрушения надпалубных надстроек и особенно дымовых труб вызвали озабоченность. Вот когда прибежали матросы с докладом, что начавшиеся пожары невозможно потушить, капитан забеспокоился всерьёз и приказал сниматься с якоря. Оставаться на месте под таким обстрелом он не хотел, а самое паршивое было в том, что он даже не видел, кто стреляет по его кораблю. В подзорную трубу он видел, что на берегу построены артиллерийские позиции, на которых установлены орудия, но не такие, которые могли нанести существенный урон кораблям его эскадры. Судя по султанам взрывов, по броненосцу били с закрытых позиций достаточно мощные орудия, но вот определить, где именно они стоят было невозможно. Оставаться на месте тоже было нельзя и потому следовало как можно скорее увести корабль из под вражеского обстрела что бы наконец потушить все пожары. Броненосец уже стронулся с места и стал разворачиваться, что бы уйти в открытый океан, когда капитану доложили, что во многих местах броня палубы проплавлена и пожары уже вовсю разгораются внутри корабля. В этот момент раздался оглушительный грохот и корабль основательно тряхнуло, это взорвались снаряды одного из шестидюймовых орудий. Всё это подстегнуло экипаж броненосца, но было уже поздно, корабль слишком медленно ускорялся, а вокруг него падали снаряды, то и дело попадая в обречённый броненосец. Ещё с десяток термитных и напалмовых снарядов попали в Ансонс, хотя ни пробить ни прожечь броню кормовой башни они не могли, но вот раскалить её вполне, под конец артиллерийский расчёт был вынужден покинуть её, так как находится внутри было уже не возможно, но при этом они оставили там поднятые на элеваторе фугасные снаряды. Немного напалма попало в итоге вовнутрь, вызвав пожар в башне, и в результате от этого взорвались сначала поднятые пороховые заряды, а уже от них и снаряды. От взрывов башню заклинило, но главное, в неё стал течь просачиваться горящий напалм. Положение ещё больше усугубил термитный снаряд, попавший как раз в это место и прожегший достаточно большое отверстие в броне башни и палубе, так что очень скоро огонь добрался и до крюйт-камеры кормового орудия, после чего раздался мощный взрыв и в развороченный ими зев броненосца устремилась вода, а корабль теряя ход, стал медленно погружаться кормой в воду. Остатки команды броненосца стали прыгать в воду, так как ни одной целой шлюпки на корабле к этому моменту не осталось, так как их или разбили фугасные снаряды либо они сгорели, так что команде броненосца пришлось спасаться, используя обломки дерева. Вначале они надеялись на свои крейсера, но вскоре поняли, что это бесполезно, крейсерам самим хорошо досталось.

Если с броненосцем воевали расположившиеся на закрытых позициях гаубицы, то вот с крейсерами пришлось бороться полутора десяткам 100 миллиметровых орудий. Расположившись на поворотной платформе в забетонированном капонире и имея двухметровой толщины защитный бетонный вал под срез ствола, орудия оказались довольно неплохо защищены. Это конечно не башенная установка, но два метра бетона защитного вала и 50 миллиметровая броня полубашенного щита хорошо защищали артиллерийские расчеты. Теперь опасность для них представляло только прямое попадание в орудие, причем достаточно большим снарядом, а все разрывы вражеских снарядов за пределами защитного вала не представляли угрозы. Толстая броня щита надёжно защищала расчеты от осколков, и это не считая бетонного вала, причем с обратной стороны бетонный вал был гораздо выше, до самой крыши полубашенного щита, поскольку стрелять в обратную сторону орудие не предназначалось. Позади, в бетонном валу был проход, который защищала Г образная бетонная стена, тем самым не давая возможности осколкам поразить расчеты сзади. Кроме того всё это было замаскировано и пока орудия не открыли огонь, обнаружить их было невозможно. Но даже после этого, кроме вспышек от выстрелов рассмотреть что либо было трудно, так как орудия были гармонично вписаны в окружающий ландшафт и постройки.

Когда начался бой, то бить эти орудия сразу стали фугасными снарядами для пристрелки, так как их было лучше всего увидеть при попаданиях и промахах. Единые вес и балансировка позволяли не меняя прицела легко менять тип применяемого снаряда, а потому пристрелявшись, причём этому не помешал обстрел броненосца гаубицами, поскольку разрывы от тяжёлых 150 миллиметровых снарядов разительно отличались, орудия стали бить по английским крейсерам всеми имеющимися снарядами. В ход кроме фугасных, пошли бронебойные, термитные и напалмовые снаряды. Против толстой корабельной брони, а английские крейсера оказались хорошо забронированы, бронебойные снаряды оказались почти бессильны, зато напалмовые и термитные стали вызывать многочисленные пожары, а фугасные повреждать орудия и выводить из строя артиллерийские расчеты. Ответный огонь с крейсеров так и не смог, не то что подавить береговые орудия, но даже нанести им хоть какой то ущерб. Хотя корабли стояли на месте, но небольшая качка всё равно присутствовала, да и попасть нужно было в достаточно небольшую мишень по сравнению с кораблём, причём точно. Многочисленные попадания английских фугасных снарядов рядом с береговыми орудиями не могли их подавить, так как и взрывная волна от взрывов и осколки не могли преодолеть защитный бруствер и броню орудийного щита.

Очень быстро артиллерийский огонь с английских крейсеров, сначала ослаб, а потом и полностью прекратился, а они сами превратились в плавучие костры, поскольку пылали от носа до кормы и погасить этот огонь экипажи кораблей не могли. Так же, как и командир броненосца, капитаны крейсеров очень скоро отдали приказ сниматься с якорей и немедленно уходить прочь. Такой горячий, в прямом смысле этого слова приём их очень неприятно удивил. Ни кто не ожидал, что они вообще встретят тут хоть какое-то сопротивление, все думали, что английская эскадра сможет спокойно разнести порт Дурбана своими орудиями, а тут такой неприятный сюрприз. Крейсера попытались уйти почти одновременно с броненосцем, с них видели, что Ансон также весь объятый огнём снялся с якорей и тронулся с места, пытаясь выйти из под обстрела, а также как вскоре на броненосце рвануло в кормовой части и он стал теряя ход погружаться в воду, а с него стала спасаться команда прыгая в воду залива. О том, что бы помочь команде броненосца не было и речи, а вскоре огонь добрался и до крюйт-камеры Иммортелита, но в отличии от Ансона, Иммортелит от взрыва просто разломился пополам и почти мгновенно ушёл на дно. Галатея всё же смогла уйти из под обстрела, вся объятая пламенем, она на полном ходу, благо, что все котлы были под парами, маневрируя, что бы сбить прицел, смогла выйти в открытый океан. Пожары продолжались ещё пару часов, но главное, экипажу крейсера удалось нечеловеческими усилиями предотвратить возгорание угольных ям и взрывы крюйт-камер. Крейсер представлял собой очень печальное зрелище, весь угольно чёрный от копоти, с выведенной из строя артиллерией, так как очень сильный огонь хоть и не расплавил, но точно привёл орудийные стволы и механизмы в негодность. На крейсере даже не осталось ни одного катера или шлюпки, а потому о том, что бы помочь экипажам Ансона и Иммортелита не могло идти и речи. Возвращаться назад, в бухту Дурбана что бы подобрать из воды матросов и офицеров с затонувших кораблей, а Ансон к этому моменту тоже пошёл на дно, капитан Галатеи и не думал. Хорошо ещё, что оба угольщика с самого начала не стали заходить в порт, оставшись снаружи, поскольку уж они точно мгновенно сгорели бы в начавшемся бое. Сейчас, поскольку шлюпки и катера остались только на них, их спустили на воду и поплыли к месту гибели кораблей. Они добирались туда около часа, причём оба катера взяли шлюпки на буксир, что бы быстрее доплыть, после чего выловили из воды часть матросов. С собой они взяли верёвки и спасательные круги и всем, кому не хватило места в шлюпках и катерах кинули верёвки и спасательные круги. После того, как из воды подняли уцелевших матросов и офицеров, Галатея в сопровождении обоих угольщиков отправилась в Кейптаун и 31 октября в порт Кейптауна вошёл угольно черный, закопченный крейсер Галатея в сопровождении двух угольщиков, что вызвало натуральный шок у всех, от простых людей до начальства. Поскольку радиосвязи пока не было, кроме редких, опытных станций, то известие о Дурбанском разгроме пока не достигло чужих ушей. Через неделю известие об этом достигло метрополию, а кроме того и весь мир. Полная неудача, как на земле, так теперь считай и на море, вызвало шок и недовольство, как в английском правительстве, так и у народа.

В отличие от всех остальных, Олег узнал о начале боя в Дурбане уже через час, а о его завершении и итоге через два. Кроме телеграфа, который с началом боевых действий был взят под полный контроль, была и телефонная связь, как раз перед самым началом этой войны была протянута телефонная линия из Дурбана и там установлена телефонная станция на тысячу номеров. Хорошо, что корабль с орудиями успел придти вовремя, в противном случае английские корабли просто разнесли бы весь порт в Дурбане, да и другим зданиям тоже неслабо досталось бы от них. При всём этом многое тут зависело от снарядов, поскольку калибр орудий для борьбы с крупными и бронированными кораблями был откровенно маловат. Конечно с одной стороны не хотелось раньше времени раскрывать все свои козыри, в том числе и снарядами с напалмом и термитом, но с другой стороны воспроизвести их сейчас англичанам будет практически невозможно. Даже если они смогут достать целый снаряд, банально подкупив кого либо из буров, то даже в этом случае проанализировать состав горючих смесей будет не так легко, а приступить к их промышленному изготовлению тем более. У нас ведь даже в напалме кроме нефтепродуктов были и другие присадки, которые нынешним химикам было если и не полностью невозможно определить, то очень тяжело, не говоря уже об организации его промышленного изготовления. Тоже касалось и термита, ведь в его составе был алюминий, примерно 25%, который сейчас в промышленных количествах не производился и был очень дорог.

До развития широкомасштабного промышленного электролитического способа получения алюминия из глинозёма этот металл был дороже золота. Так, в 1889 году британцы, желая почтить богатым подарком русского химика Д. И. Менделеева, подарили ему аналитические весы, у которых чашки были изготовлены из золота и алюминия.

Исходя из этих размышлений, мы и рискнули сами не только начать производство напалма и термитной смеси, но и поставить часть этих снарядов бурам, специально для борьбы с английскими кораблями. Использовать против английского флота боевых пловцов с подводными подрывными зарядами было гораздо хуже. В любом случае, даже если англичане и смогут начать производство напалма и термита, то будет это в достаточно небольших количествах, да и применение их в морском бою особого урона не нанесёт. Это огонь батарей береговой обороны достаточно точен, поскольку орудие находится на одном месте и не подвержено качке, тем более, если противник тоже стоит на месте, а не маневрирует. В обычном морском бою процент попадания очень низок, большинство выпущенных снарядов улетает в молоко, да и термитные снаряды тоже не такие и эффективные. Мы специально сделали достаточно слабым подрывной заряд, что бы при взрыве термитная смесь не разлеталась далеко и саму её еще доработали, добавив в неё дополнительный компонент, который превращал её из порошка в желе, иначе толку от неё будет чуть. Пожары вызовет, а вот проплавить броню уже не сможет, поскольку её будет слишком мало для этого. Лишь то обстоятельство, что английские корабли стояли на месте, позволило большинству снарядов попасть в них и достичь критической массы для того, что бы проплавить корабельную броню. Напалм лишь вызвал многочисленные пожары, которые не позволили экипажам правильно оценивать степень угрозы и помог термиту. Даже если каким-то чудом к началу Русско-Японской войны у англичан с японцами появятся снаряды с напалмом и термитом, то по крайней мере нашим кораблям они большой угрозы не составят. За счёт большей скорости наших кораблей и дальности стрельбы их орудий, японцы просто не смогут попасть в наши корабли, вот кораблям Порт-артурской эскадры это будет очень неприятно, а так в принципе японские снаряды с шимозой обладают не меньшей способностью к возникновению пожаров, что и было наглядно показано в нашем мире. А учитывая, что в дальнейшем мы делаем ставку не на крупные артиллерийские корабли, а на эсминцы и авианосцы, до появления ракетных кораблей, то особого риска от раскрытия части своих возможностей мы не несли.

17 ноября 1890 года, Лондон.

После получения прямо скажем шокирующих сообщений о разгроме на море и суше, английское правительство оказалось перед очень нелёгким выбором. Если во время первой англо-бурской войны, не желая нести лишние потери, англичане согласились на мир, с условием, что хотя буры и получили внутреннюю независимость, но остался английский суверенитет, а кроме того, у англичан оставались алмазные копи, то сейчас всё было совсем по-другому. Уже сейчас было ясно, что буры не останутся под британским суверенитетом, а кроме того они кроме алмазных копей захватили значительные территории, которые не захотят отдавать, а значит если сейчас заключить с ними мир, то Англия можно сказать потеряет лицо. Начать войну и проиграть её заведомо более слабому противнику, это очень сильно ударит по английскому престижу в мире. Продолжение войны в свете открывшихся обстоятельств тоже было не однозначно, даже в случае победы, в чём уже не было полной уверенности, это вполне могла оказаться Пиррова победа. Сухопутные войска у Англии хотя и были достаточно сильными, но всё же основной упор шёл на флот, что не удивительно у островного государства. Если отправить в Африку достаточно войск, то в итоге они всё же победят, вопрос только какой ценой. Согласно донесениям английских агентов, буры в прошедших боях хотя и понесли потери, но не сравнимые с английскими, в среднем получалось соотношение один к десяти, что означало, что в итоге победа будет стоить Англии очень дорого. Хотя сейчас, кроме англо-бурской войны, других войн Англия не вела, даже в Афганистане война закончилась десять лет назад, потеря значительных сил в сухопутной армии могло привести к непредсказуемым последствиям. Обычно англичане предпочитали в любых значимых войнах находить себе союзников, но не в этом случае, тогда их точно поднимут на смех во всём мире. А ведь ослаблением её сухопутной армии могли воспользоваться все её недоброжелатели, а таких в мире хватало, слишком многим успели за последние несколько веков напакостить англичане. При этом ни каких гарантий, что им всё же удастся победить больше не было. Кроме того и морская блокада была под большим вопросом, не потому, что буры смогли бы её прорвать, а потому, что с одной стороны от них была португальская колония, а с другой немецкая. Пускай с немцами они напрямую не граничили, но судя по их последним успехам, пробить к ним коридор смогут, да и на Португалию не смотря на всю её слабость просто так не надавить. Всё это делало шансы на победу в этой войне крайне сомнительными и очень затратными, как в сфере финансов, так и в сфере людских ресурсов.