Забияка

Глава 1.

Она знала все. А я, наоборот, не ведала ни о чем - кроме снега, синющего неба, морозного воздуха, валунов и сосен. И о том, что юную провидицу надо уберечь от веток молодых хвойных, так и норовящих наподдать по пухлым розовых щечкам. Впрочем, о ветках дите тоже знало, и очень заранее от них уворачивалось.

Наверное, это вообще скучно - быть сильной прорицательницей. Может быть, поэтому молодая ежка Жозефина, нет-нет, да просила меня покатать свое всезнающее чадо: я была единственной в Заповеднике, кто порой не слушал судьбу. Только одно и было мне доподлинно известно: плутай я, не плутай, а ноги сами понесут меня к пещере дракона.

– Не-а, - безапелляционно раздалось за спиной.

Я сходу взбежала на пригорок, в последний момент обогнула огромный валун. Сани заложили крутой вираж, и перевернулись. Раздался счастливый смех.

Площадка перед логовом была пуста, ковер снега нетронут. И на этот раз - нет. Это ничего, я подожду.

– Маня.

Соседняя сосна нехотя превратилась в многоножку.

– Что, Мань, опять не вышло? - Сочувственно подмигнула я ей.

Двухметровый страж Заповедника покачала кошачьей головой. Насколько я могла понять, она не шибко огорчилась.

– Прокатишь?

– Угу, - сообщила, как данность, провидица.

Маня изобразила гнев - закружилась вокруг нас, слилась в рыжее кольцо. Чадо сидело со спокойным лицом - ему ли не знать, что нам ничего не грозит? И оно, конечно же, было право. Маня, покрутившись для проформы, подставила спину - залезайте, прокачу с ветерком!

Довезя нас до избушки Жозефины, многоножка остановилась.

– Таня.

На крылечке спустя мгновение показалась упомянутая ею девица.

Скажу сразу, что Танька, подруга моя университетская, изменилась. Общение с ведьмой Жозефиной не прошло для нее даром, но явно пошло на пользу. Она, от рождения обладающая идеальными чертами лица, и не менее идеальными пропорциями фигуры, прекратила выставлять напоказ свою богами даденную красоту, но сжилась с нею, и расцвела еще больше. Я улыбнулась - наблюдать это чудо природы было крайне приятно.

Между тем, подруга была чем-то крайне взволнована:

– Ты представляешь?!

Я оглянулась на прорицательницу. Та созерцала маленькое облачко в синем небе, и, казалось, целиком погрузилась в медитативный процесс.

– Нет, - повернулась я к Таньке. - А что?

– Шурик женится! - Плюхнулась та на многоножку рядом со мной.

– Ненадойго, - обвела нас пигалица недетским взглядом.

– Моська! - Ахнула за нашей спиной мать провидицы. Погрозила дочке кулаком. Потом спохватилась, сменила гнев на милость, и у нее в руках материализовалась большая красивая книжка. Дите немедленно отвлеклось от предсказывания незавидной судьбы Танькиного знакомого, сползла со стража, и направилось к матери.

– Юбю касить кайтинки, - важно заявило оно, и вцепилось обеими руками в книжку-раскраску. - Долзно непьехо поючица, - возвестило оно секунду спустя, и, отодвинув мать в сторону, потопало в избу.

Жозефина облегченно вздохнула, и последовала за дочуркой.

Я подождала, пока за ними захлопнется дверь, и повернулась к подруге, сидящей в позе мыслителя Родена. Полуденное январское солнышко ласково грело, и Таньке, одетой в джинсы и клетчатую рубашку, было совсем не холодно.

– Так о чем мы с тобой…

– О Шурике, - печально ответствовала девушка.

Шурик, Шурик… Кто это? Неужели…

– Этот твоя самая первая любовь, что ли? Еще платоническая, если я не ошибаюсь?

Танька воззрилась на меня фирменным взглядом ведьмы Жозефины. Я, в очередной раз порадовавшись, что в подруге начисто отсутствует какая бы то ни было магическая жилка, уставилась на нее невинными глазами.

– Вечно ты со своим анализом, - проворчала Танька. - И как тебя вообще угораздило влюбиться?

– Сама не понимаю, - пожала я плечами. - Но давай сейчас не будем обо мне, расскажи мне лучше, что у вас там с Шуриком приключилось.

– Он женится, - всхлипнула Танька. - Не на мне…

Вот так-так… Слезы.

Так убиваться по Шурику? Слов нет, парень был (и есть) на редкость талантлив. Он мог починить любой прибор, спаять любую схему, повесить самодельную полку на стену… По-моему, даже колонки на первом курсе сбацал… Но в остальном… На мой взгляд, руки, растущие из правильного места, еще не являлись достаточным (да и необходимым тоже) условием для того, чтобы плакать по их обладателю.

– Кем он был для тебя?

– Мне так хорошо было рядом с ним, когда он паял, - всхлипнула Танька.

– Я тоже люблю запах канифоли, - не смогла не улыбнуться я.

– Ты не понимаешь, - покачала головой Танька. - Ты никогда не была физиком по-настоящему. Тебе чужд азарт эксперимента, ты не секешь в приборах, ты… - Все больше и больше распалялась она.

– Правду говорить легко и приятно? - Прервала я бурный поток уже обвинений. - Кстати, ты можешь продолжить список того, что мне не доступно: я начисто забыла всю университетскую физику и математику.

Танька, вздрогнув, вскинула на меня слипшиеся ресницы.

– Как это, забыла? Всего за какие-то два-три года? Ты же студиозусам преподавала!

Сердиться на нее было совершенно невозможно:

– Это побочный эффект моего пребывания в одном очень странном месте, - поморщилась я. - Прическа, кстати, оттуда же.

– Да… На голове у тебя теперь нечто, - с непонятной интонацией протянула Танька, мельком взглянув на мою шевелюру. - Все время забываю, что ты стала не пойми кем…

Я пропустила "лестную" характеристику мимо ушей. Думать на тему о том, что я не то дракон в человечьем обличье, не то человек милостью драконьей, мне совершенно не хотелось.

– Так что у тебя с Шуриком-то?

– Это была мечта невоплощенная, - вздохнула Танька.

– А другие парни? Не сошелся же свет клином на этом Шурике?

Танька еще больше помрачнела - да так, что я было подумала: "а что, если и впрямь, сошелся…?" Но, не успела мне прийти в голову эта бредовая мысль, как подруга соизволила заговорить снова:

– Я хочу просто бытьрядом с настоящим гением, - тихо сказала она. - Чтобы из него бил фонтан творчества. Бил потому, что он не может иначе, а не потому, что он старается "завоевать мое сердце". Ага, расположенное где-то под грудью. Знаешь, как мне надоели эти алчные взгляды? Ух!

Я, не удержавшись, скосила глаза в сторону вышеуказанного объекта. Слов нет, выглядел он аппетитно, выгодно подчеркивался покроем рубашки (и расстегнутым воротом).

– Ага, - глубокомысленно изрекла я, вызвав тем самым еще один "ведьминский взгляд".

Но, положа руку на сердце, я прекрасно понимала метания Танькиной души - наверное, потому, что сама в этом отношении была на нее похожа. И никогда не смешивала любовь идеальную и то, что с нею обычно путают - например, детопроизводство. Конечно же, последние иногда рождались в результате той самой любви. Но, если откровенно, я таких случаев знала немного. А в нынешние времена и дети, по большому счету, вышли из моды. Большинство моих ровесников сходились потому, что им "вместе было удобнее жить". И связывала такие пары отнюдь не любовь, чистая и невесомая, но прагматика, жесткая и циничная.

А Танька как будто подглядела мои мысли:

– Не хочу пока замуж. И не знаю, захочу ли когда-нибудь. Надоели мне мужики, понимаешь? Устала я от них. Знаешь, сколько у меня было кавалеров?

Я покачала головой.

– И правильно, лучше тебе не знать. Да и не важно их количество, просто я хотела сказать, что мне опротивело то, что у нас принято называть "мужской природой". Может, раньше этои было чем-то благородным, не знаю. Но теперь эта самая "природа" - что-то расчетливое и циничное, практически осязаемое, пропитавшее все их мужское существо, руководящее их поступками. Они от тебя чего-то хотят, и никто, ты слышишь, никто не может тебе это что-то бескорыстно отдать. Если это цветы, то обязательно с намеком: "Я ей подарил ТАКОЙ букет! А она? Не дала! Ты понимаешь?! Не дала!"

– Что это, Тань? - Поморщилась я.

– А, разговор подслушала, - махнула рукой расстроенная девушка. - Своего так и не состоявшегося "бой-френда" с его приятелем.

– Где это было?

– Еще в общаге.

Я представила, как парень, кувыркаясь, подпрыгивая на ступеньках, катится с девятого этажа. Почему-то захотелось, чтобы так оно и было.

– Знаешь, я всегда просто дарила им тепло…

Я не нашлась, что ответить. Сказать, что правильно, продолжай в том же духе, и, когда-нибудь… Я что, церковный пастырь? Напомнить, что человек, пусть даже женского полу - сам кузнец своего счастья? А надо ли?

Ответа на этот вопрос мне было не дано знать. Поэтому я просто обняла подругу, и постаралась ни о чем не думать.

– Я приду к тебе вечером в гости, - тоном не то полу-вопроса, не то полу-утверждения произнесла она.

– Конечно, приходи, - удивилась я. - Не вопрос. Али ты стесняешься?

Танька неуверенно поежилась:

– Твой Илья странный какой-то. Замкнутый. Придет, усядется на кухне, уткнется в свой наладонник…

– Да он всегда таким был, сколько я его помню! Брось, не обращай внимания. И вообще он в последнее время допоздна в своей лабе задерживается, ты с ним, поди, и не пересечешься… Так я тебя жду?

Танька задумчиво кивнула, нехотя поднялась с теплой спины многоножки, и поплелась в избушку помогать молодой ежке по хозяйству.

Почесать языком нам удалось ровно пять минут. Мы даже не успели обсудить двойню, родившуюся на днях у Пети и Олечки (и изменения в фигуре последней), как хлопнула входная дверь, и в избушку ворвался волхв Борилий, он же Борис Иванович Синицын, он же мое ненаглядное начальство:

– На твоем родном факультете зафиксирован сильный пространственно-временной пробой. Идем скорее!

– А можно с вами? - Немедленно встрепенулась Танька. - На физфак?

– Я не знаю, что там стряслось, - покачал головой волхв. - И это может оказаться опасным, - зажглись багрянцем его глаза.

– Если там случится что-то действительно интересное, я тебе расскажу, - подмигнула я подруге.

– Ни пуха ни пера!

Волхв, схватив меня за руку, очертил второй рукой арку пред собой.

Перемещения волхва в пространстве отличались от моих - они походили на калейдоскоп ярких, порой режущих глаза красок, и были куда мощнее. Кроме того, он мог телепортироваться куда угодно в пределах известных ему миров. Я же, худо-бедно и не красочно, освоила только нашу Землю и ее изнанку.

– Лиса! Не время мечтать!

Ах да. Мы же, вроде как, при исполнении.

– Где мы, отвечай!

Я повела глазами в сторону, взгляд упал на портрет Рема Викторовича.

– ЦФА. В смысле, центральная физическая аудитория, и Хохлов тому подтверждение. Может, слезем со стола-то? - спрыгнула я со святая святых лекторов.

Волхв, рассеянно кивнул, сместился со столешницы, и приземлился на пол с кошачьей грацией. Параллельно он пытался взять след. Судя по его недовольному виду, у него это не выходило.

– Что, никак? - Сочувственно взглянула я на свое начальство.

– Чертовщина какая-то! - В сердцах ругнулся могучий природный маг. - Я тут засек уже две увлеченные друг дружкой парочки, одну крайне недовольную жизнью бабку-сторожиху, пару чиновников непонятного мне предназначения, и…

– Ясно, - поспешила я прервать распаляющегося волхва, пока он не перечислил всех, кого можно было застать на физфаке в будни, вечером, в девять часов.

– А вот мне не ясно! - Не желал сдаваться Борис Иванович в попытках нащупать след. - О! третья парочка… Не учебное заведение, а не пойми что!

– Хотите, в главное здание прогуляемся? - Сделала я невинные глаза. - Оно побольше физфака будет, там и пар найдется по…

Волхв перевел на меня взгляд. В очах невозможного ультрамаринового цвета вдобавок ко всему отражалась еще и печаль. Я, не развив мысль о том, что в главном здании МГУ, располагается еще и студенческая общага, попридержала натуру, и осведомилась по делу:

– Может, оно уже ушло?

– О! - схватил меня за руку Борис Иванович. - Я его засек!

Снова брызнули во все стороны радужные краски. Я чувствительно приложилась лбом о какой-то непонятный маятник. Судя по натягивающейся коже, на лбу стремительно набухала шишка. Волхв рассеянно провел рукой перед моим лицом - лоб заморозило. Я дотронулась до места встречи с маятником - под пальцами была ровная поверхность. Что же… Конечно, не деликатное врачевание старшего друида, но тоже ничего.

А в лаборатории по физическому практикуму (мы угодили именно в нее) между тем никого, кроме различных устройств, не наблюдалось.

– Где он?

– Уже ушел, - нахмурило начальство лоб.

– А это человек?

– Да. Это технарь.

– Технарь? Кто это? Маг?

– Да. Специфический маг твоего мира. Раньше были необычайно редки, хотя, тебе, наверное, знакомо имя "Архимед".

– Знакомо…

– Отлично. Так вот… Вот он! Вперед!

Прыгали мы еще довольно долго, и все безрезультатно. Если, конечно, не считать за результат целую коллекцию замороженных мест на моем теле - поначалу волхв, увлеченный погоней, не шибко заботился о моем здравии. Но потом он все же учел фактор моего наличия, и внес необходимые коррективы в хаотичный бег по физическому факультету. Когда мы побывали во всех возможных и невозможных местах, и по нескольку раз, Борис Иванович вынужден был признать свое поражение:

– Все. Сдаюсь. Возвращаемся, буду рыться в базе. Ты со мной? Или по родным пенатам прогуляешься?

Предложение пройтись по университету, да еще в начале января, вечером, когда кругом тишина, льющийся свет уцелевших фонарей, да заметенные снегом высоченные ели, было заманчивым. На редкость заманчивым… Но я все же отрицательно покачала головой - происшедшее интриговало меня куда больше.

Очутившись в своей избушке, волхв метнулся к столу, и схватился за трубку.

– Как хочется курить!

Я сбросила гортексовые ботинки, не спеша прошла до своего любимого кресла, завозилась, устраиваясь поуютнее. Кресло обняло меня мягкими лапами, огонь замурлыкал песенку, за окном, добавляя уюта, завывал ветер. Лепота.

– Нет, это не он… И это не он…

Начальство сидело за столом, пускало кольца ароматного дыма, то погружаясь в созерцание какого-то непонятного свитка, то пялясь в пустоту. Я, заскучав, рискнула отвлечь волхва, едва его глаза сфокусировались на чем-то, отличном от внутреннего мира:

– Вы мне обещали еще рассказать, что такое "технарь". Что раньше их было мало…

– М-м-м… Да, раньше их было мало, все верно. Но, начиная со второй половины прошлого тысячелетия, стало не в пример больше. Например, Исаак Ньютон - очень яркий пример технаря. Ты знаешь, кто это?

Кто такой Ньютон, я себе худо-бедно представляла - ведь его светлое имя упоминалось еще в средней школе. А вот весь тот гранит науки, что был мною изгрызен за целых пять с половиной лет обучения на физфаке МГУ, благополучно канул в небытие во время прохождения драконьего Лабиринта. (По иронии судьбы я помнила весь университетский антураж - вплоть до имен преподавателей и расположения аудиторий на факультете). Но, положа руку на сердце, я не сильно убивалась по этому поводу - ведь взамен я получила возможность свободного перемещения в пределах своего мира, и способность понимать настроение огня. Ну и прическу свою нереальную, до кучи.

Но теперь, при упоминании начальством Исаака Ньютона, меня кольнуло нехорошее предчувствие. Более того, раз появившись, оно начало постепенно перестать в уверенность.

– Учиться на физфак не пойду. - Вспомнила я, как два года назад пыталась стать журналюгой.

– Нет, конечно…

Я воспрянула духом.

– … ты пойдешь туда принимать зачеты и экзамены. Внедришься, так сказать, на вражескую…

– Это с каких это пор…

– Хорошо, ты внедришься на дружественную тебе территорию, и будешь принимать на ней экзамены, - выдал волхв окончательную формулировку задания. - Завтра я поговорю с секретарем твоей бывшей кафедры. Насколько я ее помню, она была классной теткой…

– Как так, экзамены?! - Дошел до меня, наконец, смысл задуманного волхвом. - Я же ни бум-бум!

– Поверь, - подмигнул мне волхв, - для того, чтобы принять у студента зачет или даже экзамен, знать предмет вовсе необязательно.

– Да ну?!

– Представляешь? Достаточно понимать, знает ли человек материал уверенно, "плавает" в нем, али вовсе предпочел все передрать со шпаргалки.

– Но я даже не телепат…

– Ты достаточно хороший эмпат, причем не окрашенный в какой-либо цвет. Справишься.

Я скептически хмыкнула: мне бы такую уверенность.

– Может, мне напарника взять?

Заодно металлист вырвется из однообразных будней в своей лаборатории…

– А, может, твоему другу нравится размеренная жизнь? - Немедленно отреагировал на мои мысли волхв, он же телепат. - Это у тебя шило в…

– Проехали, - поспешила я перебить начальство, пока он не зачел мне мою характеристику целиком. - Тогда… Тогда я возьму с собой Таньку!

Я представила себе ситуацию и широко улыбнулась. Преподаватель. Физического факультета. МГУ. Выбегает в коридор к подружке по-быстрому пролистнуть конспект. Зашибись.

– А что, это мысль! - Весело сверкнул он посветлевшими глазами. - Может быть, в таком тандеме нам удастся его вычислить.

– Это почему еще? - Не уследила я полетом мысли волхва. - И, потом, разве вы не нашли его в своей базе?

– Нет, не нашел. Впрочем, я не добрался еще до семнадцатого века… Но тогда никто не горел идеей создания машины времени… Может… Этих данных у меня нет… Короче, слушай теорию. Технари - это такие маги, у которых практически весь потенциал ухнул в эксперименты и изобретения.

– Надо же, какое совпадение! - Аж присвистнула я. - А Танька только сегодня убивалась из-за того, что Шурик женится! Ну, самый лучший спец по приборам и экспериментам на нашем курсе. Мне показалось, что она скучает по…

– Да знаю я все про твою подругу, - отмахнулся от меня Борис Иванович. - Поэтому и…

– А это не опасно?

– Можно подумать, она раньше себе лучше кавалеров находила! - Бесцеремонно ответил долгожитель. - Тем более, ты будешь рядом с ней, заодно и прикроешь.

– Но почему я? Пошлите туда огневика - они у нас, кажись, плазмой увлекаются. Все же это ближе к науке, чем то, на чем я специализируюсь.

Поймите меня, друзья, правильно. Одно дело - забыть всю науку в сотне километров от родных пенатов. И совсем другое дело - чувствовать себя полной дурой среди самых закоренелых троечников на своем родном факультете.

– Поверь мне, никто так быстро на него не наткнется, - подмигнул мне волхв лазоревым глазом. - Только ты обладаешь этим сверхталантом.

– Каким?

– Привлечением приключений на свою задницу, - с удовольствием ответило начальство. - Все. Разговор окончен. Как только начнутся экзамены, отправишься на факультет.

– А университетские преподаватели не удивятся моему внезапному появлению в своих рядах? - Схватилась я за последнюю соломинку.

Волхв не удостоил меня даже взглядом. Я поднялась с кресла. Если для начальства вопрос был исчерпан, то для меня - отнюдь нет. Даже больше. По мере того, как я обмозговывала ситуацию, вопросы плодились и множились.

Почему технарь должен идти сдавать экзамены? Ему что, больше делать нечего? Почему он должен клюнуть на Таньку? Сколько ему лет? И, главное: как мне за пару дней выучить прорву университетской науки?!!!

В ту же ночь я честно приступила к зубрежке. Взяла с полки конспект, оставшийся в избушке по прихоти судьбы (слава богу, вот и пригодился!). Открыла:

"… представляет собой линейную оболочку, натянутую на ортонормированный базис…"

Ой!

Я мотнула головой, отгоняя наваждение. От резкого движения чуть было не свело шею, а фраза, как была, так и осталась: "…линейную оболочку, натянутую на ортонормированный базис…"

"Во дают математики…" - озадаченно почесала я в маковке. - "Ладно, поглядим, что еще есть в этой замечательной тетрадке…"

Пролистала еще пару десятков страниц, тупо пялясь в цифири, не всегда русские буквы, и диковинные значки, непонятно по какому закону скомпонованные в двухэтажные, а то и трехэтажные формулы. Потом закрыла конспект, и тихо поставила его обратно на полку. Иногда искусство воина заключается в умении вовремя отступить.

Глава 2.

Человек, которому порой подчинялись даже драконы, сидел за столом, уткнувшись в наладонник, и пил чай. Такой уютный человек, такой домашний. Такой не героический. Ни капли не героический.

– Я на факультет, - чмокнула я его в щеку. - Когда буду, неизвестно.

Илья оторвался от кружки с чаем.

– На какой еще факультет? - Подозрительно уставился он на меня.

Подобрался.

– Физический, - поморщилась я. - Экзамены принимать.

– Что, вспомнила? - Понимающе усмехнулся металлист.

В меня полетели флюиды скупой мужской радости.

– Никак нет, - гордо ответствовала я, и, проигнорировав округляющиеся глаза боевого друга и товарища, направилась в комнату за конспектом. Задумчиво провела пальцем по корешку тетради, содержащей недоступную мне премудрость, написанную моей же рукой… Что-то Танька задерживается… Уже давно пора отправляться, а то дойти из парка до здания факультета не успеем…

Скрипнули половицы. В дверях возник Илья:

– Ты это всерьез?

Вид у него был уже почти героический. Не как у Шварценегера, конечно. Но именно с таким он обычно ходил на задания.

– Спроси у начальства, - буркнула я, подсчитывая в уме минуты.

Экзамены уже начались. Студенты уже вовсю работали мозгами. Перед глазами плыли образы прошлых лет: парень, повернув под удобным углом листок желтоватой экзаменационной бумаги, честно излагал сведения, усвоенные за полгода. А рядом с ним почти такой же юноша переносил заемные знания со шпаргалки… Помнится, одна из экзаменаторов коллекционировала шпоры разных форм и размеров. Особенно она дорожила курсом линейной алгебры, изложенном на тончайшей папиросной бумаге, и намотанном на две палочки. Но все же… Где Танька? До того момента, когда в аудиторию начнут подтягиваться преподаватели, времени осталось совсем чуть. Придется забить на идею незаметного появления под любимой елкой, что растет со стороны входа в главное здание, и телепортироваться куда-нибудь в дамский сортир, молясь богам, чтобы тот оказался не занятым особо нервной экзаменующейся.

– Хотел бы я посмотреть на это, - продолжил напоминать о своем присутствии в комнате спутник моей жизни.

– Обойдешься, - немного нервно отозвалась я. - О! Вот и суфлер. Конспектом запаслась, а то у меня какой-то…? Ничего себе!

– Ну ты и вырядилась! - Поддержал меня Илюха.

На Таньке было бархатное темно-темно пурпурное платье. На голове вместо привычного каре - какие-то невозможные (и явно накладные) локоны. Глазищи - подведены фирменной тушью Жозефины так, что, казалось, девушка недавно болела. Чем-то крайне тяжелым, долго и нудно. Кроме того, она казалась выше сантиметров на пятнадцать, чем обычно. Как Танька, не умеющая левитировать, держит равновесие на таких шпильках, для меня было загадкой.

– Что это на тебя нашло? - Наконец, нашла я подходящие случаю слова.

– Пошли уже, времени нет, - уверенно взялась за мою руку бывшая однокурсница.

Металлист театрально хмыкнул.

Я пожала плечами, и телепортировалась в лабиринт стендов посреди второго этажа - все равно они никому на фиг не сдались, не в сортир же перемещаться, в самом-то деле!

В фойе второго этажа, и впрямь, никого не оказалось. В ноздри шибанул знакомый запах физфака, в мозги застучалась чужая премудрость. Это она зря: я не телепат.

А еще мне надо было мчаться принимать экзамены, и у меня оставалась еще пара минут:

– Ты чего это вырядилась в это…? - Замялась я, не в силах дать определение Танькиному наряду.

– Не хочу, чтобы на меня обращали внимания всякие старые…дуны, - мрачно отозвалась подруга. - Ты не представляешь, как их тянет на юных свежих особ небольшого росточка!

Я не нашлась, что ответить. Танька и впрямь выглядела моложе своих двадцати шести, это был бесспорный факт. Обычно, но не теперь. И… Так уродоваться из-за каких-то пожилых преподов?! Видать, они ее сильно когда-то достали, и наверняка той самой "мужской природой", которую мы недавно обсуждали.

– Я ведь буду рядом с тобой, - неуверенно начала я извещать девушку о том, что нее есть "защитник". - И…

– Тыбудешь пытаться разобраться в степени уверенности тех, кто будет вешать тебе лапшу на уши, - отрезала бывшая аспирантка. - А вот мнепридется торчать в коридоре несколько часов и привлекать к себе всеобщее внимание.

Ответить я не успела - прозвенел будильник на мобильном телефоне. Это означало, что прошло положенное для подготовки студентов время, и мне пора проверять знания юных дарований.

– Я в пятьсот тридцать восьмую, - бросила я уже из-под полога невидимости. - А ты особо не торопись, но и сильно не задерживайся, если сможешь.

– Ага! И в туалет не отлучайся, - ехидно сощурилась подруга. - Иди уж, прикрою.

В аудиторию я вошла последней из преподавателей. Поежилась: одним из экзекуторов оказался Шишкин - легенда преподавательского состава физического факультета, печально знаменитый своими неудами за арифметические ошибки на экзаменах. Мотивировал он свое поведение тем, что "физик, не умеющий считать - социально опасный человек". Мол, выучишь такого на свою голову, а он в расчетах ошибку допустит, и где-нибудь атомная станция рванет в небеса. Вот совсем, как в Чернобыле.

"Брр!" - представила я себя нынешнюю, отвечающей такому вот преподавателю. Но в этот день мне повезло - я сама была экзаменатором, а потому ни стыд, ни позор мне не грозили. А потому я, чувствуя себя в душе последней двоечницей, давшей взятку, достойную Рокфеллера, аж самому ректору(!), смело прошла к доставшемуся мне ряду у окна. Студенты, все, как один, заворожено уставились на мою пламенеющую голову.

– Есть кто готовый? - Постаралась я сдвинуть брови как можно строже.

Получилось, по-моему, не ахти: кое-кто даже хихикнул. Я махнула рукой на имидж:

– Короче, кто первый?

Ряд единодушно поднял руки. Я села за переднюю парту.

– Покажите билет.

"Необходимое и достаточное условия компланарности векторов".

Та-а-к… По крайней мере, только одно слово не понятно. Могло быть хуже.

– Два балла! - Раздалось от ряда у стены в это самое время.

Головы всех присутствующих в аудитории немедленно повернулись в том направлении.

– За что?! - Побледнел злополучный студент.

– Некоторые, - послышался вкрадчивый голос легенды преподавательского состава физического факультета МГУ, - думают, что для получения оценки "удовлетворительно" надо понемножку знать все. Это заблуждение. Для "тройки" надо все знать очень хорошо, но что-то чуть-чуть не знать.

Злосчастный парень забрал зачетку, и поплелся к выходу из аудитории.

Фу-ух! Так о чем мы говорили? Я с надеждой воззрилась на худощавую девицу в очках.

"Какие сильные линзы… С такими не спишешь!" - Мне почему-то хотелось, чтобы студентка знала материал.

Девица, казалось, знала все, и даже больше. Я, лишь на мгновение поколебавшись (а вдруг я не права в своей оценке!), поставила ей пять балов за три минуты, за одну осознала, как обращаться с зачеткой и ведомостью, и села за вторую парту. У студента, притулившегося у окна, из-под свитера выпирала тетрадка. Лежавший перед ним листок чуть желтоватой экзаменационной бумаги был аккуратно исписан мелким почерком. Ага… Впрочем, это был еще не показатель. Возможно, парень просто подстраховался конспектом, а весь материал знал на "отлично". Посмотрим…

"Различные типы уравнений прямой на плоскости; формула…".

Дочитать билет я не успела. Парень, не глядя в исписанный листок, изложил мне материал, как по писанному.

– Ага, - задумчиво произнесла я. - Перейдем ко второму…

Студент, не дав мне закончить фразу, оттарабанил и второй вопрос. В мою голову начали закрадываться подозрения. Я глянула на третий вопрос:

"Посчитать определитель матрицы четвертого порядка методом разложения по третьей…"

Причем тут знаменитый блокбастер? Ага! Судя по всему, матрица - это странные цифири, расположившиеся квадратом между прямых палочек. Будем знать…

Листок, начиная от цифры "три", был девственно пуст.

– Ну? - Вкрадчивым голосом вопросила я.

– Не знаю.

Понятно. Фотографическая память. И что делать прикажете? Я слышала байку про одного препода, который в подобном случае поставил "неуд", предварительно погоняв подопытного по всему курсу. У меня было маловато как знаний, так и времени для подобных экспериментов:

– Три балла.

– За что?!!

– За гены, доставшиеся от родителей.

В этот раз с зачеткой я справилась куда быстрее, и пересела за третью парту. Высокий тощий парень - а он даже сидя был выше меня как минимум на голову - брезгливо поежившись, шарахнулся к окну. Я подавила в себе внезапно нахлынувшее желание придвинуться вплотную. Удивилась: подумаешь, на молодого женоненавистника напоролась! Подумаешь, одет чуть ли не от Версаче! Что мне, в самом деле, до него? Пусть сначала ответит!

Итак… Что там за вопрос? На парте не лежало исписанного листка - только билет. Может, он потому так заносчив, что ответа не знает? Проверим!

"Плоскость в пространстве", - прочла я. - "Нормальное уравнение плоскости".

Все слова были мне знакомы, что, признаться, меня обрадовало.

– Так опишите мне ее, эту плоскость, - невольно провела я рукой.

– Эту… - прищурился студент. В глазах сверкнула мысль. - А вам в каких координатах?

Он говорил с легким акцентом.

– Декартовых, - мрачно ответила я.

Это словцо в моей памяти еще было.

– В футах, или метрах?

– В морских милях.

– Английских или американских? - Устремил на меня парень наглый взгляд темных глаз.

Что, между ними есть разница?

– Американских.

– Извольте, - тряхнул студент черными локонами. Те качнулись, и легли обратно на плечи. - Если взять во-он тот угол за начало координат, то…

Глазомер у студента был. А, может, я ошиблась, но ползать по аудитории с линейкой, проверяя правоту наглеца, мне не хотелось. Тем паче, откуда-то я знала, что с материалом он знаком отлично.

"Пять баллов", - хотела было произнести я. Но не успела - почувствовала характерную нотку в ауре моего отвечающего. Студент был магом. Уж не тем ли самым?

– Это у вас первый экзамен?

– Да.

– А когда второй? И что за предмет?

– Физика. Через пять дней. А что?

– Да вот… Думаю, не отправить ли вас на пересдачу за излишнюю самонадеянность, - соврала я, прикидывая в уме, смогу ли я принять экзамен по физике у… Загогулина Павла Андреевича. Тем паче, что… э-э-э, батенька, зачетка-то у вас поддельная! Это мне, имевшей (и не раз!) дело с бумагами изнаночного мира, было очевидно. Даже на наших, техногенных документах, лежал налет подлинности в случае получения оных законным путем. Не такой сильный, конечно, как на изнаночных, но все же заметный.

– Да, пожалуйста! - Кривился тем временем студент.

Думал обо мне нехорошо. А мне-то что?

– Да ради бога! - Вывела я "отл" - материал-то он знал.

Парень самодовольно усмехнулся, забрал зачетку, и, смешно выбравшись из-за низенькой для своего немалого роста парты, не спеша направился к выходу.

Вкатив последнему экзаменующемуся "тройку", едва взглянув на него - тот был безумно рад этой отметке - я выбежала в коридор. Темноглазого студента-мага и след простыл. У подоконника стояла Танька, оживленно беседующая с также отстрелявшейся легендой преподавательского состава физического факультета МГУ. Я, не стесняясь, принялась подслушивать. Говорили они о высоком, причем самым изысканным слогом. Кажется, о том, что внешний вид должен красить человека. Я пожала плечами - в вопросах одежды и макияжа мою подругу еще никому не удавалось переспорить. Но вдруг? Случится чудо?

И я, решив не мешать воспитательному процессу своим скептицизмом, повернула вектор звуковосприятия в другую сторону. Вовремя, как всегда: в той аудитории, что находилась по левую руку от меня, велась не самая светская беседа:

– Вы хоть понимаете, МарьИванна, кому отказываете?

– Меня вообще-то, не Машей звать. - Гордо, но обреченно.

– Когда у вас экзамен? Послезавтра? Я буду главным по этажу, и смогу выбрать себе именно тот ряд, в котором окажетесь вы.

– А если я не приду на экзамен?

– Пересдачу тоже принимаю я. Подумайте еще раз. О результатах умственного труда будет не поздно сообщить мне в день экзамена.

Это еще что на нафиг?!

Распахнулась красновато-темно-коричневая дверь, вышел незнакомый мне, похожий на краба, лысоватый пузан. Оглядел меня с ног до головы маслянистыми глазками, и я едва удержалась от того, чтобы не пальнуть в негодяя огненным шариком.

А в моих глазах этот препод был именно негодяем. Можете называть меня законченной феминисткой, не ведающей о трудностях, испытываемых носителями мужского достоинства при встрече с прекрасным, но шантажировать исключением из ВУЗа человека-от-тебя-зависящего, не является "хорошим" поступком. Низко это. И недостойно!

Стоп. Что это со мной? Пульсирующие виски, ширящийся в груди огонь… Не может быть!

А, признаться, было от чего изумиться. Казалось, после драконьего Лабиринта уже ничто не могло меня вывести из себя - ведь именно благодаря тому, что научилась принимать человеческие поступки (и людей вместе с ними), такими, как они есть, я не превратилась в огнедышащее чудовище. Два года я жила чуть ли не "все понимающим" роботом, и потому так поразилась тому, что меня что-то по-настоящему задело за живое.

Из аудитории тем временем послышался звук распахиваемого окна. В моей голове немедленно возник расчет. Пятый этаж, сугроб, да и елки под окнами. Не убьется, но калекой на всю жизнь остаться может.

Я влетела в аудиторию.

– Стой! - Вложила в голос всю свою силу.

Девица раскорячилась в оконном проеме - ни туда, ни сюда.

Я сняла застывшее тело с подоконника, положила на парту. Как там оказывается первая помощь? Ага, от собственного колдовства!?

Какое-то время я честно пыталась воздействовать на девицу. Та, как была скованной и бессознательной, таковой и оставалась. И что прикажете делать?

– Помощь не требуется? - Раздался от дверей ироничный голос в тот самый момент, когда я уже собралась телепортироваться в Заповедник.

Я торопливо обернулась - мне показалось, что похожий акцент я сегодня уже слышала. Нет, этот человек был мне незнаком: спокойный, уверенный в себе мужчина лет тридцати пяти - сорока. Голубоглазый, с коротко стриженными темными волосами. Чем-то похожий на того студента-мага, но все же не он: и цвет глаз не совпадал, и одет тот был по последнему писку современной моды, а этот - в какой-то старомодный костюм. Но, как минимум одна характерная общая черта все же у них имелась - они оба были магами.

Пока я разглядывала незнакомца (тоже, кстати, немалого роста, как и наглый студент), тот успел приблизиться. От него так и веяло силой. И разочарованием:

– Мне показалось, что тут проходит научный эксперимент. А это всего лишь упавшая в обморок ми-исс!

А я-то размечталась - импозантный незнакомец мне поспешил на выручку! Ан нет - его, видать, привлекло что-то иное.

– Не расстраивайтесь. Это происшествие тоже было связано с наукой, - "утешила" я незнакомого мага, - но совсем не так, как вам подумалось. Кстати, раз вы тут оказались, не могли бы вы встряхнуть ее посильнее? А то у меня ничего не выходит.

В ответ на призыв о помощи незнакомец неодобрительно оглядел меня с ног до головы. По-моему, ему очень не нравился мой внешний вид. Ну и пусть! В конце, концов, я была одета вполне прилично, и, на мой взгляд, мои джинсы мне очень даже шли.

А в маге тем временем возобладала добрая сторона его натуры:

– Что от меня требуется?

– Шок. Какой-нибудь…

Незнакомец кивнул, поводил головой по сторонам, кивнул еще раз, после чего, сосредоточившись, приложил кончики пальцев к груди незадачливой студентки. Раздался сухой треск, пахнуло озоном. Тело девицы подбросило вверх, лицо исказила судорога, она пару раз вздохнула, и пришла в себя.

"Интересно", - вдруг пришло мне в голову. - "А если бы на моем месте был обычный человек? Что бы он подумал? Побежал в милицию? Или хлопнулся в обморок на место спасаемой девицы?"

Но, как бы там ни было, операция прошла успешно. Конечно, я думала, что незнакомец встряхнет девицу механическим путем, но… Дареному коню…

– Где я? - Очнулась студентка.

"Кто я", - ворчливо передразнила я ее про себя. Девица была встрепана, на волосах подрагивали видимые для меня искорки статического электричества.

– На пятом этаже физфака. - Я все же удержалась от того, чтобы брякнуть "не в сугробе", отвела от нее взгляд…

И чуть было не взвыла: высокий незнакомец, так и не удосужившись попрощаться, сделал уже несколько шагов по направлению к двери. В моей голове лихорадочно закрутилась мысль о способе задержания мага. То, что силой его не возьмешь, было мне очевидно. И что делать? Этот человек в старомодном костюме с иголочки мог запросто оказаться тем самым нарушителем, из-за которого я сегодня оказалась на факультете…

Маг сделал еще два шага вперед. Я отчаянно взмолилась "всем святым".

– Лиса? Как ты? Помощь не требуется? - Появилась Танька в дверях аудитории.

Она была все в том же пурпурном платье, на высоченных шпильках, но без могильного грима. Но ее лишенные туши глаза сияли, как звезды, а щеки, еще не обсохшие после экстренного смыва косметики, алели подобно розе, сбрызнутой капельками утренней росы. Даже темно-темно пурпурное платье, казалось, посветлело. Я поймала себя на мысли, что, будь я мужиком, забила бы на задание и пригласила даму в кафе.

Тем временем из Таньки сыпался град вопросов:

– Как прошел экзамен? Чем ты тут занимаешься? Нашла того, кто тебе был нужен?…

Но она не ждала от меня ответов. Смотрела мимо, куда-то в стену. А мне было очевидно, кто больше всего на свете манит девушку в настоящий момент. Почувствовала она в незнакомом мужчине что-то, привлекающее ее, как кота - валерьянка. И, как ни странно, длиннющему снобу (как он смотрел на мою одежку!) Танька тоже приглянулась. Вон, даже остановился, в ауре одобрение так и светится… Подумаешь!

– Если дама не возражает, - подал голос тем временем незнакомец, окинув стоящую в дверях девушку одобрительным взглядом, - я бы хотел выйти из аудитории.

Танька, вздрогнув, решилась:

– А вы торопитесь? - С сожалением в голосе спросила она. - Сильно?

Маг остановился.

– Да, - чуть склонив голову набок, ответил он. - Мне хотелось бы найти лабораторию с раритетным электрическим оборудованием в этом достойном заведении.

– О! - Немедленно просияла девушка. - Я тут знаю каждую аудиторию. Возможно, я смогу быть вам полезной?

– Только если это не отнимет у вас много времени, - учтиво ответил высокий незнакомец. - Как вас зовут, моя добровольная помощница?

– Татьяна.

– Николай, - Подал маг руку девушке.

Я смотрела на парочку, не зная, что предпринять.

– Где он?! - Заставив меня вздрогнуть, задала истеричный вопрос злосчастная студентка.

Я с сожалением оторвалась от созерцания мага и Таньки.

– Не знаю. Но вы приходите на экзамен, не бойтесь, - недобро усмехнулась я. - Послезавтра я буду на факультете.

Девица, благодарно шмыгнув носом, подобрала сумку, и кинулась вон из аудитории.

Пустой.

Следующие пять минут я сидела, тупо пялясь в пространство. Потом подобрала отвисшую челюсть, достала из котомки так и не понадобившийся мне конспект по аналитической геометрии и линейной алгебре, и, отыскав наполовину чистую страничку, попыталась собрать воедино события чумового дня.

Во-первых, я нашла мага. Это радовало. Во-вторых, я нашла второго мага, и даже похожего на первого. Это настораживало: уж не гнездо ли у них на факультете?

А, в третьих, я обнаружила, что Шишкин - гениальный педагог. Но это мне уже ничем помочь не могло. Хотя, косвенно… Если бы не он, то вряд ли Таньке удалось очаровать незнакомого мага лицом, расписанным под гота… А вот заслужить молчаливое неодобрение - очень даже. Ведь высокому магу очень не понравились мои джинсы, я это точно видела!

Но, едем дальше. Надо выбить разрешение на принятие экзаменов по… Черт! Я же не спросила, какой у девицы курс! А ведь неплохо бы еще знать номер ее группы…

– Лиса!

В дверях нарисовалась весомая фигура боевого друга и товарища.

– Ой! А что ты здесь делаешь?

– Ты что, не рада меня видеть?

Я опомнилась, поняла, что и впрямь рада, о чем и сообщила объекту своей радости.

– То-то же, - довольно произнес он.

– Так какими судьбами?

– Да вот, решил проверить, как у тебя идут дела, - отчего-то засмущался металлист. - Как ты, кстати?

– Зашла в тупик, - не стала я скрывать истину.

– Да ну? - Оживился боевой друг и товарищ, отстегивая с пояса наладонник. - Расскажешь?

– Не тут. Жуть как хочется чаю… Черт!

– Что? Технарь?

Я прислушалась к магическому полю: ни кудесника, ни Таньки.

– Нет, деньги забыла, - мотнула головой в ответ на вопрос. - Совсем расслабилась в Заповеднике!

Илюха усмехнулся.

– Ну что же… Хоть не зря прогулялся…

Он полез в карман джинсов, и только теперь я заметила у него на руке прибор телепортации. Насколько я помнила, подобные штучки были в ведомости начальства. Интересно, Илюха тут по доброй воле, али по приказу?

В кафе на втором этаже главного здания (мое излюбленное место, еще со времен студенчества) было пусто и тихо. Ни трясущихся студентов, ни злобных преподов, алчущих детской крови. Только буфетчица, да изнывающий от любопытства металлист напротив меня. Да и тот вполне терпеливо (внешне) ждет, пока не опустеет моя первая чашка. Но, когда я уже было потянулась ко второй, товарищ ожил - видать, решил, что жажда удалена, жизни ничего не угрожает, а с прихотями можно и подождать:

– Так что у тебя там произошло? И где, кстати, твоя расписанная под гота подруга?

– С магом. Где-то. Могу, конечно, попытаться ее поискать, да что-то не хочется.

– Что так?

Я выразительно поглядела на собеседника.

– Понятно. Опять?

– Снова. Похоже, начальство в чем-то оказалось право. Вот только не во всем: на нее так и не клюнул студент.

– Погоди, - затряс головой металлист. - Не торопись, я уже запутался.

– Ага! - Мстительно сощурилась я.

– Ты давай, рассказывай все и по порядку, а там и поглядим, - обещающе ответил боевой друг и товарищ.

Я все же отхлебнула от второй чашки, и принялась выкладывать события, начиная с того самого момента, когда Таньке взбрело в голову пожаловаться мне на свадьбу своей бывшей платонической любви. Но, не успела я закончить повествование, как в стеклянных дверях заведения появилась героиня рассказа - красивая, окрыленная, немного старомодная, под стать сопровождающему ее высокому галантному кавалеру. Заметив нас, она, быстро-быстро перебирая ножками, обутыми в пятнадцатисантиметровые шпильки, так и полетела к нашему столу. Маг Николай двинулся за ней. Казалось, он прибывал в некоторой рассеянности. Танька вычурно попросила своего кавалера присесть. Он медленно сложился на низкое для него сиденье. Задвинулся в угол, сел, притулив голову на руку. Уставился в пространство.

Металлист, попытавшийся было раскрутить возможного возмутителя спокойствия (а это было еще не доказано!) на беседу, аж вспотел от натуги, а все зазря. Добился разве что того, что маг вернулся в нашу реальность. Если бы я не видела воочию, с какой живостью в глазах новоявленного Танькиного знакомого бьется мысль, подумала бы, что с интеллектом у него туго.

Пока мужчины не наслаждались обществом друг друга, я отозвала Таньку в сторону:

– У тебя хоть верхняя одежда есть?

Собеседница моргнула.

– И то правда! - сфокусировала она взгляд карих глазищ на мне. - А я-то думаю, что это так прохладно…

Ни чего себе "прохладно"! На улице двадцатиградусный мороз!

– Куртку тебе принести?

– Будь так добра, - старомодно отозвалась подруга.

Я, закатив глаза, телепортировалась в избушку. Схватила пуховик с вешалки, и уже было попыталась переместиться обратно, как заметила гостя. На свежевыращенном пенечке сидел, пригорюнившись, друид. Честное слово, он чуть ли не шмыгал носом.

– Антон?

– Заметила, наконец-то, - обиженно молвил он.

– Опять поссорились?

Я угадала, но не до конца: супруги не поссорились. Друид был просто бит противнем - лишенная помощницы на целый день Жозефина к приходу благоверного окончательно озверела. И в ответ на невинный вопрос о ее самочувствии молча продемонстрировала состояние оного.

– Пошли со мной, - немедленно пожалела я друга.

– А у вас там интересно? - Встрепенулся он.

– Уж повеселее, чем у тебя будет, - не нашлась я с определением степени веселости своих приключений. - Илья, кстати, уже там.

– Тогда иду, - легко поднялся с пенечка друид. - Ты меня прости, но чисто бабье общество мне порядком надоело.

Может, он и хотел хоть на ком-то отыграться, да только у него не вышло.

– Пойдем, - рассмеялась я. - Тем паче, что там у нас что-то стоящее наклевывается.

А дело было не просто стоящим, но вполне себе феерическим. На втором этаже, слава богам, не в кафе, стоял Танькин маг, и развлекал общество путем жонглирования шаровыми молниями. Мозаичные портреты величайших ученых всех времен и народов безмолвно внимали происходящему.

С нашим появлением шоумен извлек еще парочку высоковольтных шариков, из магического поля, окружающего и пронизывающего Землю, подбросил те три, что находились у него в руках, повыше - благо конструкция здания позволяла. И… протянул то, что осталось у него в руках, Таньке. Я было дернулась вперед, уже почти ощутила запах паленого мяса, но меня удержал друид.

– Ничего с ней не будет, - сказал. - Ее поле не изменилось.

– Как здорово! - Возвестила на всю округу счастливая девица. - Я могу ее держать! И эту тоже!

Обычный человек Танька. Влюбленный человек. Человек на пике сил и возможностей.

Народу тем временем прибывало. Студенты, пьяные сдачей экзамена, студенты, нервные предстоящим испытанием. Преподаватели всех мастей и эмоциональных расцветок. Сгорбленная уборщица туалетов, продавец канцелярских принадлежностей, накрахмаленная буфетчица… На их лицах был прописан самый широкий спектр человеческих чувств, в основном, все же положительных. Я поймала всего две черно-завистливые женские эманации, а ведь лиц противоположного полу среди зрителей было на порядок больше. И это обстоятельство не могло не радовать.

Так и стояла бы я, гордая за человечество вообще, и университетскую выборку, в частности, кабы не один человек. Неприметной такой внешности, в обычном черном деловом костюме, но с очень цепким взглядом. Не упуская его и шоуменов из виду, я переместилась поближе к Илюхе.

– Не нравится мне тот тип.

– И, вообще, лучше бы этой клоунады не случилось, - пробурчал осторожный по жизни металлист.

– А как она вообще началась?

Боевой друг и товарищ нахмурил лоб, на лице отразилась работа мысли.

– Я не знаю точно, но думаю, что из-за твоей телепортации. Этот Николай вел себя, как раньше, по-идиотски…

Я усмехнулась, выразительно повела бровями, металлист смутился, но продолжил:

– …но, как только ты телепортировалась, он выбежал из кафе, и ну устраивать шоу.

– А у него неплохо получается, - вклинился в разговор друид. - Я бы так побоялся.

– Это потому что ты - дерево, - незлобиво подначил друга металлист. - Ладно, пора заканчивать представление.

Мне почему-то стало жаль Николая. Конечно, он сейчас более всего походил на токующего глухаря… Но с моей точки зрения, это обстоятельство еще не служило поводом для того, чтобы наступать на горло песне однозначно влюбленного, причем похоже, все же в электричество, человека:

– Только сделай это помягче, ладно?

Однако, вмешаться Илья не успел: доблестная стража главного здания МГУ наконец-то решила заявить о своем наличии.

– Извините, господа, - обвел всех присутствующих горящим взглядом маг. - Я вынужден прерваться, потому что здесь не самое подходящее место для демонстраций.

Молнии с легким треском исчезли, не причинив никому ощутимого вреда. Лишь в воздухе запахло полезным для организма озоном, да волосы практически у всех присутствующих вздыбились. И я, опомнившись, набрала телефон Бориса Ивановича, попутно создавая в голове образ места - чтобы начальству было легче нас найти.

– Вляпались?

И что это у него за приветствие, хотела бы я знать?

– А какого ты хотела? - Вопросил волхв уже с расстояния вытянутой руки от меня.

Присутствующие застыли истуканами. А потом посмотрели друг на друга недоуменно - мол, что это они тут делают? - и разошлись.

– И с чего это ты решила пойти принимать экзамены послезавтра? Неужто понравилось?

Прежде чем что-либо сказать, я впрыгнула на кресло. То подкосило мне коленки, обняло мягко-мягко… Я поблагодарила его в сердце своем, и с наслаждением ответила:

– Нет.

– ?… Понятно… Чувство справедливости не выдержало. Поздравляю с возвращением в человеческий мир!

– Вы так говорите, как будто для вас такое…ядское поведение университетского преподавателя не является исключением из правил! - От души матюгнулась я.

Волхв воззрился на меня с неподдельным интересом.

– Интересно, когда с тебя, наконец, спадут розовые очки?

– Никогда. Это пожизненно!

– В шоу-бизнес тебя отправить, что ли? - Лениво осведомился собеседник. - Али на телевидение? В воспитательных, так сказать, целях?

– В средние века, на костры ведьм полюбоваться, - заявил о своем присутствии вредный металлист.

– К сожалению, я не могу ей предоставить такую возможность, - ответило "жалостливое начальство".

– Почему? - Забыла я об университетских ловеласах.

– Мы, волхвы, не умеем перемещать во времени.

– Но пространственно-временной пробой вы все же зафиксировали? - Уточнил металлист. - Значит…

– Ничего это не значит, - отрезал волхв. - Мы действительно живем только во своем времени, потому что это созвучно с природой нашей планеты. Кстати… - Глаза волхва кардинально изменили цвет с охристого на лазоревый с примесью ультрамарина. - Ребята, вы уже поняли, с кем мы сегодня имели честь столкнуться?

– С технарем, наверное. По имени Николай.

– А вот и нет. То есть, да. С технарем. Гением. А зовут его Никола.

– Никола?!

Первый день пребывания в Заповеднике. Друид, его посох, сбрендивший располовинившийся тролль, безапелляционный домовой, неуравновешенные эмпаты… И случайная книжка прочитанная от скуки в отсутствие начальства. О Никола Тесла, гениальном физике, создавшем всю американскую (да и мировую тоже!) энергетику. О Никола Тесла, поборнике эфира…

Мои глаза начали округляться.

– Да-да, это был он, - как ни в чем ни бывало, подтвердил волхв мою правоту. - Хотел бы я знать, что он у нас делает?

– И, кажется, не только он… В смысле, делает. У нас делает.

– А поподробнее? - Вцепился в меня взглядом Борис Иванович.

– Только если пообещаете меня отпустить послезавтра под благовидным предлогом, - начала торговаться я.

– Все зависит от твоего рассказа. Ей богу, ты должна постараться, или той девице придется выпутываться самой из созданной ею же ситуации! - Волхв никогда не отличался мягкими методами воспитания, и считал, что учителя жизни лучше самой жизни не существует. Но я, прекрасно осведомленная о его взглядах и мировоззрениях, решила додавить ситуацию:

– Но у нее проблема! И немаленькая.

– А как ты думаешь, почему она ее поимела?

– По глупости и по юности.

– А отсутствие мелкой разменной монеты не является оправданием безбилетного проезда, - гнусаво возвестил металлист. - Могла бы и не повестись на халяву.

Я устало посмотрела на друга сердца. Право слово, иногда он бывал слишком рассудочен, и, как следствие этого, бессердечен. Мне захотелось поскорее закончить разговор:

– Короче, на физфаке разгуливают два как минимум два технаря. Видимо, их дивергенция в этом месте отлична от нуля. Ребята!!! Я, кажется, вспомнила!!! Какое поистине умное слово!!!

– О боги! - Закатил очи потолку волхв.

Под балкой, вопреки всем законам тяготения, уютно свернувшись калачиком, сопел домовой. Глаза Бориса Ивановича округлились, и только спустя пару секунд вернулись к своим привычным размерам:

– Илья! С завтрашнего дня ты и твоя взбалмошная подруга жизни курируете физфак МГУ.

– За что? И до каких пор?!

– Пока с технарями ситуация не прояснится, - спокойно ответил волхв, и потянулся за трубкой.

Глава 3.

Куда ни плюнь, было электричество. На шкафах и стульях расположились жуткого вида катушки, испускающие фонтаном сверкающие снопы искр. Одна из них находилась прямо рядом с Танькиной головой - сыпала зарядиками на плечи. А девушка улыбалась - она была счастлива одним присутствием при работе настоящего физика. Его идеи были гениальные, руки - золотые, взгляд - одновременно сосредоточенным и вдохновенным. А еще он мог работать практически без сна, чуть ли не круглые сутки напролет. Казалось, счастью не будет конца.

– Смотрите, сударыня, что мы сейчас сделаем при помощи только что пришедшей к нам на помощь волны эфира… - выдернул технарь из розетки провод от телевизора.

А волну, собственно, нагнала я - когда появилась в Танькиных владениях телепортом.

– Ого! - Присвистнул за моей спиной металлист. Пригляделся к фонтанирующим катушкам. - Лямбда на четыре? Как интересно…

– Ты еще скажи - познавательно, - не удержалась я от подколки. - Но меня волнует совершенно другое. По-моему, рядовая квартира не подходит для опытов.

– Не будь такой занудой, - немедленно вскипела Танька. - Это моя территория! И вас сюда никто не приглашал!

Миг - и подруга превратилась из мечтательной девушки в настоящую фурию, и я в несчетный раз возблагодарила богов за то, что у этой девицы напрочь отсутствовала магическая хромосома. Возблагодарила, и тут же об этом забыла: засветился портал, из него вышли двое. Суккуб и некромант, Веля и Зевул.

– Привет, ребята! - Закричала Веля. - Видишь, дорогой, я не ошиблась. А чем это вы тут занимаетесь?

Танька, потеряв дар речи, уставилась на совершенно посторонних ей людей.

– Да он же… Проводник! - Ахнула Веля. - Никогда раньше не видала!

Я проследила за удивленным взглядом суккуба. Никола, с полными руками шаровых молний, направлялся к телевизору. Танька, махнув рукой на нашу магическую компанию, бросилась на помощь гению. Технарь потянулся за очередной катушкой… Заранее обесточенный(!) телевизор ожил, запел отсутствующим голосом, пошел подтанцовкой по всему экрану.

– Как все это познавательно, - восхищенно пробормотал Зевул, упулившись в телеящик.

– Вешать таких бездарей надо. На фок-мачте, - суккуб не разделяла его восторгов.

Не впечатлило жительницу изнанки искусство техногенных шоуменов. Впрочем, жителя нашего мира, правда, из прошлого тысячелетия, оно тоже не обрадовало:

– На Бродвее, и то пляшут лучше, - презрительно молвил Никола. Перевел взгляд на обворожительного суккуба. - Я с вами совершенно согласен, сударыня.

Танька недобро сверкнула глазами. Веля это заметила: на ее лице отобразилась смесь самых разных эмоций - от любопытства до раздражения. В воздухе пахнуло озоном, в руках у технаря появился очередная шаровая молния.

Неизвестно, чем дело бы кончилось, если бы не:

– Откройте, милиция!

Веля вздрогнула, и расслабилась. Я, признаться, тоже, хотя, по идее, стоило наоборот, озаботиться.

– Интересно, кому это мы понадобились? - Озвучила я вялую мысль.

Металлист мельком взглянул в сторону двери.

– Не менты, соседи. Ибо с ломом.

Я только вздохнула - не люблю оказываться правой! Как это ни банально, но людям посреди ночи обычно хочется баиньки. И, желательно, в тишине, покое, и уверенности, что твое жилище в любой момент не подвергнется возгоранию. А технарь своими экспериментами производил много шума. И не только: наверняка в доме взбесилось все электричество.

Пока я предавалась осознанию собственной правоты, суккуб начала действовать:

– Сейчас, - блеснула она идеальными зубами. - Все будет в лучшем виде.

– Что это за фифа? - Проводив озабоченным взглядом невозможно длинноногую ведьму, прошедшую прямо сквозь дверь на лестничную клетку, осведомилась Танька. - И одета она как-то…

Суккуб как раз появилась в квартире - высокие мокасины, изящный норковый полушубок, еле прикрывающий аппетитно обтянутую лосинами пятую точку…

– Не боись, она безопасная, - рассеянно отозвалась я.

Мысль моя усердно трудилась сразу в двух направлениях. Во-первых, что такого стряслось у Вели и Зевула, что они оставили поместье, и посреди ночи бросились разыскивать нас, своих друзей с другой стороны Земли? А, во-вторых, мне очень хотелось донести до технаря и его добровольной ассистентки, что им надо сваливать из густонаселенного района столицы нашей Родины, и побыстрее. Но я не представляла себе, как это осуществить (Танька стала невменяемой), и куда, нам, собственно, податься. В Заповедник? Они спалят мою избушку.

Я перебрала, и тут же отбросила в уме еще несколько вариантов: избушка ежки на курьих ножках, домик начальства… Им бы замок…

– Илюха!

– Ну у тебя глаза! Ты что, привидение увидала?

Я не стала обращать внимание на подколку:

– Помнишь, нам замок даровали? Ты, случайно, не знаешь, его уже построили? И, если "да", то где он находится?

– Нет, я не знаю. Но ты можешь прямо сейчас разбудить Берендея.

Тоже мне, нашел время для шуточек!

– Я знаю, где ваш замок, - подошел к нам Зевул. - Но, если честно, это все знают.

– Что все знают? - зажглись любопытством глаза металлиста.

– Где находится Замок Спасителей.

Спасители! Ай да мы!

– Проводите?

– У нас неотложное дело… - Было замялась Веля. - Впрочем… - она пристально посмотрела на Таньку с магом, - тут такие дела, что наше дело может и потерпеть. Может, пока мы с ними будем возиться, оно само собой рассосется…

Услышав про уединенный замок, Танька помчалась собирать пожитки. Даже не удосужилась осведомиться у меня, где именно расположено ее пристанище! Подобные неосторожность, слепота и глухота меня насторожили:

– Можно ли как-то присмотреть за ними? - Подошла я к суккубу.

– Я попрошу Зевула, и он непременно что-нибудь придумает, - показала безукоризненные зубы та. - Тем паче, что Замок Спасителей находится всего в каких-то пятидесяти верстах от границы наших владений. Ты правда ничего не знаешь? Ну ты даешь! Тогда слушай.

Через несколько минут я стала обладательницей бесценных сведений о том, что сибирский монарх позаботился о нас, выделил нам земли на западной границе своей территории, поближе к постоянному месту нашего проживания. О том, что на них, уже наших с металлистом и друидом землях, построили большой замок, и оборудовали его по последнему слову научной магии. Что, по слухам, в нем самый лучший дворецкий на оба государства, Русь и Сибирь, и что… Я узнала еще много чего абсолютно ненужного для моей повседневной Заповедной жизни. И, пока суккуб рассказывала мне о моей недвижимости, Танька успела закончить сборы: агрегаты оказались упакованными в одеяло, а вещи - в городской рюкзак.

Для того чтобы телепортировать нас всех к месту пристанища, суккубу не требовался телесный контакт. Она просто провела рукой немыслимых очертаний (в руке у технаря посвилась очередная шаровая молния), и вместо двери в ванную появился проход на изнанку. Мы уже выстроились цепочкой и приготовились покинуть эту сторону Земли, как железная дверь снова сотряслась от ударов:

– Откройте, милиция!

Суккуб удивленно воззрилась на дверь:

– Это уже другие люди. Нехорошие.

Я на секунду прильнула к глазку. На площадке, щеголяя выпяченными губами, носом и глазами, стоял неприметный ранее тип - тот самый, которого мы с металлистом заметили во время "представления" Теслы в МГУ. За ним теснились люди в серой форме.

– А ведь верно, - отпрянула я от двери. - Эти люди - нехорошие. Уходим!

Ночную тишину пропороли автоматные очереди. Танька, схватив за руку своего мага, бесстрашно ринулась в телепорт…

Последними из портала вышли суккуб и некромант - под ручку, как ни в чем ни бывало.

– Все в порядке? - обвела нас глазищами Веля. - Замок разглядели?

– Нет, - принялась я вертеть головой по сторонам. Передо мной расстилалось ровное, сокрытое темнотой снежное поле, безо всякого намека на какое-либо строение.

– Но тут нет даже сарая! - Повернулась я к своим провожатым.

Зевул ослепительно улыбнулся:

– Они не знают. Покажем?

Веля кивнула. Повела рукой…

– Смотрите! - Что есть мочи завопила Танька.

Зрелище стоило ее восторгов. Прямо перед нами, из ночной темноты выступал замок. Окруженные внушительной крепостной стеной, высились три башни дареной Берендеем "недвижимости". На шпилях реяло аж три флага - белое полотнище с какой-то хищной птичкой, голубое полотнище с уссурийским тигром и родной российский триколор. Последний, надо полагать, намекал на наше происхождение. Башни вместе со знаменами подсвечивались откуда-то снизу, и в этом свете флаги выглядели необыкновенно эффектно.

– Лиса, - оторвал меня от зрелища металлист. - Ты заметила, что Замок стоит на равнине, и вокруг него нет даже рва?

– А что, это странно? - наморщила я лоб.

Металлист, не ответив, посмотрел на меня с выражением крайнего огорчения во взгляде.

– Замок защищен магически, - подошел к нам Зевул. - Ну что, друзья, пойдемте, осмотрим ваши владения?

Не успели мы подойти к воротам, как раздался немыслимый рев музыкально-трубного происхождения.

– Что это? - Аж присела я.

– Замок приветствует своих владельцев, - восхищенно ответил Зевул. - Как познавательно!

Я скосила глаза на Никола - в руке у того появилась очередная шаровая молния. Я, несмотря на все свои экстазы по поводу Замка, невольно задумалась: интересно, как часто технарю придется конденсировать (иначе не скажешь!) в своих конечностях электричество во время пребывания на изнанке Земли? Она была пронизана магией, а Тесла, судя по всему, остро реагировал на любое изменение магического поля.

Так, размышляя, миновала я гостеприимно распахнувшиеся ворота. Не успели мы войти во двор, как створки потянулись друг к дружке. Темный до того двор залился светом, Тесла выпустил в воздух пару молний, от входа в центральную башню выкатилась алая ковровая дорожка, по бокам которой вырос караул.

– Добро пожаловать домой!

– Ничего себе! - присвистнул металлист.

– Красиво, - просто сказала Веля. - Правда, Таня?

Девушка, забыв о своем враждебном отношении к "сопернице", энергично кивала головой:

– Тут великолепно!

– Согласна, - подмигнула ей суккуб. - Правда, милый? Что с тобой?

– Лазу-утчик, - нехорошим голосом протянул Зевул.

Негромко так сказал, но замок отреагировал на информацию громко завывающей сиреной.

Поднялась суматоха. Солдатня из караула мигом растеряла всю торжественность, и заметалась по двору, наталкиваясь друг на дружку. Из домиков, притулившихся в тени крепостных стен повыскакивала обслуга, и, как была в ночных одежах, примкнула к тем, что в ливреях. Из окна центральной башни вылетел, воздевая руки, дворцовый маг. Тесла шарахнул молнией особенно громко - так, что солдатня и прислуга замерли на месте. Один Зевул, увлеченный сканированием пространства, не обращал ни на кого внимания. Да Веля смотрела на своего героя с обожанием, да мы с металлистом благоразумно предпочли не вмешиваться (а может, просто не успели сообразить, куда бежать).

– Вот он! - Наконец, воскликнул некромант.

Паника утихла как по мановению волшебной палочки.

– Иди ко мне, иди к папочке… - На пальце мага жизни и смерти, воздетом к темному небу, было накручено нечто. Полупрозрачное, не от мира сего.

– Что это? - брезгливо поморщилась Танька.

– Соглядатай, - охотно просветил ее Зевул. - Привидение.

Техногенная девушка вздрогнула, придвинулась к технарю чуть ли не вплотную. Тот стоял спокойно, но его глаза так и пожирали Зевула и его добычу.

Некромант несколькими движениями пальца размотал призрака, встряхнул его хорошенько…

– Да это же… - я поспешно зажала себе рот рукой.

В воздухе реял Вадик.

– А уж не тот ли это молодой человек, которого мы лицезрели у Силии на экране? - Тронул меня за рукав металлист.

– Веля, - поспешно отозвала я суккуба в сторонку. - А нельзя этого призрака как-нибудь видоизменить?

– Что, в таком виде он пугать будет твоих гостей? - Вопросительно посмотрела та на меня.

– Нет. Это ее, - скосила я глаза в сторону Таньки, - бывший. Еще узнает…

Суккуб прыснула в кулачок, но потом опомнилась, подошла к некроманту, привстала на цыпочки, зашептала тому на ушко. Выглядело это необыкновенно сексапильно - караул во дворе держал равнение на Велю. Зевул кивнул, лицо его озарила озорная улыбка.

– Быть тебе феей! - повелительно поднял он палец с прицепленным к нему привидением.

Унылый призрак уменьшился в размерах, окрасился в золотые тона, затрепетал крылышками. Суккуб вторично коснулась уха супруга губами.

– Наделяю тебя возможностью переноситься сквозь пространство, к Лисе, в случае грозящей Тане и…

– Никола.

– … грозящей Тане и Никола опасности.

– Прикажете приступить к несению службы? - Спросил фей ангельским голосочком.

Зевул грозно посмотрел на новоявленного фея, и того как ветром сдуло с пальца некроманта. На этом шоу кончилось, челядь разошлась досматривать сны, а мы, любезно транспортированные придворным магом, оказались в каминной зале. Там нас ожидал дворецкий Лука - приятный на вид седовласый, кудряшками во все стороны, в зеленой ливрее человек. Держался он с достоинством, без претензий на излишнее лизоблюдство или панибратство.

– И из-за чего была паника? - Поздоровавшись со всеми, осведомился он. И пояснил с еле заметно ноткой вины в голосе: - Я, как вы понимаете, не мог принять в ней участие. Мое место тут.

Металлист пояснил. Дворецкий слушал, прищурившись. Он понял обо всем с полуслова - и про фея, и про своих подопечных. И потом, во время нашего дальнейшего пребывания в замке, он нет-нет, да кидал быстрые взгляды на Таньку и технаря - тех, за кем ему предстояло приглядывать какое-то время.

Между тем подали поздний ужин, мы, повинуясь приглашению со стороны Луки, расселись вокруг обширного овального стола. Жарко горел камин, трещали обычные, не магические, факелы, текла непринужденная светская беседа. А вот в мою честную душу начали закрадываться подозрения: кто же спонсирует все это великолепие? Замок, конечно, нам был дарован. А вот насчет еды, обслуги и еды на оную я сомневалась. И, как гласила народная мудрость, за все приходится платить.

Но, как выяснилось в дальнейшем, беспокоилась я зря. Спонсировало мероприятие государство Сибирское в течение пятидесяти лет, и Русь в течение еще пятидесяти лет, о чем и вещала предъявленная грамота с красными печатями. Это было мило. Но…

– И чем обязаны? - спросила я у дворецкого, улучив момент.

Все уже были накормлены, в меру пьяны и разомлевши. Я устроилась в кресле у камина. Огонь тихонько пел местный вариант "славного моря". Видать, именно под эту песню складывали камин, его пристанище.

– Как тебе, дитя мое, сказать, - задумчиво покрутил седую кудряшку дворецкий. - Никто не может знать, что у монарха на уме… Но я думаю, это замок представляет собой плату за бескорыстную помощь. Ведь надо же куда-то возвращаться Иванушке-дурачку, пусть и в женском обличье, чтобы отсидеться пару дней, когда у него в очередной раз вся жизнь пойдет наперекосяк…

– Спасибо.

И боссу тоже - за меткую характеристику и донесение оной до незнакомых со мной людей.

Но, как ни крути, а теперь за Таньку я могла быть спокойна. Особенно когда мы сообща рассказали дворецкому о Тесла, и о том, что он, почуяв магию, генерирует идеи вперемежку с полезными, но зачастую и опасными изобретениями. Ну и шаровыми молниями до кучи. Лука покачал головой, но справился с собой и известием на редкость оперативно:

– Отведу-ка я ему башню северную, там защита выборочная установлена…

– Выборочная?

– Особый вид магии. Просчитывает возможность неприятного исхода человеческих деяний. Оповещает обитателя гнусавым голосом о возможной опасности.

– Это кому же такая радость изначально предназначалась?

– А ты подумай, - поднял голову, ответил, казалось, задремавший металлист. - Кто у нас мастер влипать в неприятности?

– А башни, фильтрующей преподавательские наклонности, у вас, часом не предусмотрена? - С надеждой спросила я у дворецкого.

Тот в ответ только усмехнулся и потрепал меня по голове.

…Часы на стене показывали пять без трех минут. Тесла и Танька уже давным-давно уединились в своей башне (с укрепленной физически и магически лабораторией). Я, по своей привычке, сидела в кресле у камина, и думала: а не пора ли нам возвращаться? Или, может быть, улечься спать в своем новом жилище? Вдруг "народная мудрость", выраженная в пословицах и поговорках, в кои-то веки раз окажется правой, и мне приснится мой жених?

Я уже было собиралась попросить дворецкого о комнате, когда ко мне подошла Веля:

– Я никак не могу обнаружить Глеба Макаровича, - наморщив лобик, произнесла она. - Вот уже шесть часов.

– А мое начальство знает об этом? - В моем понимании босс, живущий в миле от старого волхва, должен был знать об изменениях в жизни своего друга (и того, кто стережет заповедник с другой стороны Земли).

Однако, суккуб меня разочаровала:

– До него, увы, тоже не удалось достучаться.

– Та-а-к… А Заповедник-то хоть стоит на месте?

В ответ Веля неуверенно пожала плечами.

Заповедник стоял. Но, как мы ни пытались преодолеть его ограду (сверху, снизу и сквозь), у нас ничего не вышло.

– Что скажете, друзья? - Мрачно осведомился металлист.

Было холодно. Изо рта шел пар.

– Они там, - кивнула в сторону бетонного забора Веля. - Я знаю.

– Может, это новый эксперимент какой? - Наморщила я лоб. - Например, Заповедник разрабатывает новые способы защиты от врага.

– Не нравится мне это, - не ответил на мое предположение друг сердца.

Но я не сдавалась в своей теории:

– А, помните, как тогда, два года назад, при нападении "розы"…

Мы переглянулись, и, не сговариваясь, рванули подальше от забора - два года тому назад возле бетонного забора сгинули две танковые дивизии. Отбежав чуть ли не к шоссе, мы остановились.

– Дорогая? - Обратился к суккубу Зевул. - Не покажешь ли тыЗаповедник нам всем? Это будет так познавательно!

Веля, обласкав супруга взглядом, подключила нас всех к магическому полю Земли. Это было забавно - стоять, и с открытыми глазами видеть то, о чем раньше интуитивно догадывался. Заповедник представлялся глыбой. Абсолютно плотной частью пространства. Нет, туда нам не пробиться…

"А, наверное, здорово быть суккубом", - внезапно подумала я. - "Столько всего поистине интересного и захватывающего можно было узнать… нет, увидеть собственными глазами!"

– Не скажи, - грустно сказала Веля.

Все обернулись на нас. Зевул смотрел на даму своего сердца с физически ощутимой тревогой.

– Поверь мне, иметь большие возможности, и быть по природе своей чем-то типа любвеобильного клеща, не очень приятно, - отвернувшись от супруга, сказала суккуб.

Некромант положил руку супруге на плечо.

– Но ведь ты…

– Мне повезло, - пожала плечами Веля. - Рассказать?

Она уже не выглядела грустной - наверное, справилась со своим настроением.

– Давайте лучше выберемся из сугроба, а то у меня уже ноги промокли. Хорош я буду повелитель жизни и смерти с противным гнусавым голосом.

– Конечно, дорогой! - Веля смотрела на супруга с обожанием.

– И переберемся в другое место, - добавил некромант, привлекая к себе супругу.

– Романтичное или теплое?

– Романтичное, - решительно ответила суккуб. - Тепло я вам обеспечу.

Металлист двусмысленно хмыкнул. Зевул посмотрел на него с явным неодобрением, и даже приготовился что-то ответить.

– Веля, по моей наводке, открывай портал, - не дала я ему шанса.

– Слушаюсь, лоцман! - Лихо ответила бывшая пиратка.

Ей даже не понадобился телепорт - нас просто куда-то перенесло из сугроба в другое место.

– Ну и ветрище! - Оценил это самое место металлист. - В лесу было куда теплее!

– Так лучше?

Нас окутало сухим и ветронепроницаемым теплом. Видимость не ухудшилась, и я вздохнула с облегчением - теперь жители изнанки, Веля и Зевул смогут как следует насладиться отличным видом нашей стороны Земли.

А мы стояли на крыше общежития МГУ. Спереди и внизу расстилалась ночная Москва - россыпь огоньков и залитые электричеством реки дорог. Падал снег. По комсомольскому проспекту неспешно ехал снегоочиститель.

– У него что, приступ альтруизма и любви ко всему миру? - Показал на него металлист.

– А что, у вас не принято убирать дороги? - Откровенно удивился некромант.

– Принято. Но ради зарплаты, а не людей.

Зевул укоризненно покачал головой:

– Такой красивый город. И такой бездушный. Я бы не смог тут жить.

– Я тут жила. Еще до того, как узнала, что, оказывается, маг.

– Да… Жалко людей.

Суккуб вздрогнула. Металлист, поманив меня пальцем, изобразил, что садится. Совместными с ним усилиями извлекли мы большую деревянную скамью со спинкой, покрытую старым, местами слезшим, тускло-коричневым лаком.

Суккуб улыбнулась сквозь грусть:

– Откуда такая роскошь?

– С моего родного факультета, - потупила я очи крыше. - Посидим и вернем, никто и не заметит.

Так мы оказались висящими в воздухе в полутора метрах над уровнем крыши, благо Велины способности позволяли.

А история суккуба оказалась банальной. Веля, еще в детстве, сдружилась с Глебом Макаровичем - благородным, и донельзя правильным по жизни человеком. В детстве она чуть ли не каждый день прибегала избушку волхва, жившего неподалеку - погреться у огня его светлой души, послушать его шаляпинский бас. Узнать о ссорах с лешим, о вылеченном жаворонке, о том, что нужно выходить младенца-домового Тошу. Чем дальше, тем чаще юная суккуб удирала из дому - в ее родном замке было не в пример менее душевно. Но в четырнадцать лет она должна была превратиться в "клеща", безжалостного по отношению к мужскому населению Земли…

– Поверь мне, ни один суккуб не может идти против своей природы, - закончила Веля свою печальную повесть.

– Верю. Охотно. - Воспоминания о встрече (в охотничьей избушке Берендея) с суккубом, чуть было не окончившейся для молодого друида весьма и весьма плачевно, до сих пор вызывала во мне зябкую дрожь.

– Ты не рассказывала, - тревожно посмотрела на меня Веля.

– Там не было ничего интересного, - поежилась я, невольно вспоминая подробности.

– Ну-ка, ну-ка, - вгляделась в меня суккуб. - Ого! - Повернулась она к металлисту. - В первый раз наблюдаю такуюсопротивляемость у особей мужского пола.

Илья хмыкнул. Он не был согласен с ведьмой.

– Не спорь. Я знаю, о чем говорю. Вашему впечатлительному другу невероятно повезло, что печально знаменитая Гарпия напала на вас вдвоем. Ну и что Лиска его кактусом оплела, - прокомментировала она остатки картины, извлеченной из моей многострадальной памяти. - Какое у тебя странное сознание, - посмотрела она на меня. - В первый раз такое вижу.

– Не будем о грустном, - поморщилась я. - Ты нам, кажется, хотела про себя рассказать. Как же тебе удалось избежать превращения?

Суккуб покачала головой.

– Мне не удалось.

Металлист невольно отодвинулся дальше по лавке. Веля грустно усмехнулась.

– Это все волшба Глеба Макаровича. Странное колдовство странного волхва, от которого он очень сильно сдал.

– Ему же не меньше трехсот лет! - Вспомнила я слова начальства.

– У них, волхвов, все не как у людей, - покачала головой суккуб. - Раньше он выглядел лет на пятьдесят, а иногда, по большой радости, и на двадцать. А потом у него за какие-то два года появилась седая борода. И, пока он жив…

Некромант порывисто прижал к себе супругу.

– А что будет потом?

– Не знаю. Но мне и сейчас нелегко. Я все время хожу по острейшему лезвию. Я знаю о том, от чего я отреклась. Я видела свою мать всего один раз… - Веля замялась, но потом собралась с духом, продолжила: - Она пила крестьянина. Меня задело ее наслаждением - ничтожной долей, но это было непередаваемое ощущение… И я могу встать на этот путь в любой момент. Но я не делаю этого, потому что знаю, что возврата с него уже не будет. Это будет одиночество. Никакой любви, никакой радости… Даже на закат не полюбуешься.

Вот так. Снег повалил громадными хлопьями. Снегоочиститель развернулся, и поехал в обратную сторону. За ним не ехало самосвала. Снег ложился рыхлой дорожкой обратно на мостовую.

– Наверное, ему просто грустно, - тихо сказал Зевул. - Как и мне сейчас.

Веля не ответила, только зябко вздрогнула.

– А Пеппи? - Вспомнила я о длинноногой дочери суккуба, точной копии матери.

– Какая Пеппи?

– То есть, Валя? - Поправилась я.

Веля поникла. Зевул растерянно посмотрел на нее. Снегоочиститель свернул с проспекта в жилые дома - вероятно, водитель поехал спать.

Взгрустнулось и мне. После драконьего Лабиринта я не чувствовала себя человеком. Машиной всепонимающей - да. А человеком - все же нет. Да, у меня было человеческое тело, и я могла жить среди тех, кто мне дорог, есть, как все люди, вилкой и ложкой, а не глотать сырое мясо. Но я боялась выпустить на волю свои чувства - кто их, драконов, с их Лабиринтом, знает? Вдруг я позволю себе поддаться сиюминутному настроению, и превращусь в дракона-лилипута? Курям на смех?

– Не знаю, Лиса, - с сомнением покачала головой суккуб. - Ничего не могу тебе сказать.

– Вот и никто не знает, - вздохнула я.

Ни волхв Борилий, ни волхв Терентий, ни даже Илана.

– Ошшшибаешшшьссся, Малышшш.

Зашумели крылья. Скамейка, потеряв способность к левитации, жестко приземлилась на крышу, и поломалась. Эх, и достанется завтра кому-то на факультете…

Мы, чертыхаясь, подымались на ноги. А над каменным парапетом вырастала драконья голова.

– Рассвет!

– Жжжждала? - Приземлился на крышу ящер.

Я бросилась к исполину.

Морда дракона была удивительно теплой. И… родной?

– Дракон сссам выбирает ссссебе обличчччье.

– Но я же перестала понимать драконий язык!

– Очччень ужжж хххотела не понимать. Ззздравссствуй, чччеловек-металл. Илья.

Металлист едва заметно поклонился на японский манер.

– Веля.

– Зевул.

Величавый, исполненный достоинства, наклон головы. Переливчатая смесь свистяще шипящих, чистые музыкальные тона: Огненный Рассвет.

Я тихо села в снег.

А в голове, несмотря на потрясение, множились вопросы: почему я не могла сама пройти обратно сквозь Источник? Почему меня провожал Рассвет? Пожертвовал несколькими тысячелетиями "спокойной и мудрой жизни"?

– Твои воззззможжжжности ограниччччены твоим телом, Малышшш.

"Потому что мощь самого сильного волхва несущественна по сравнению с мощью самого захудалого дракона", - сказал два года тому назад Борис Иванович.

– Как это познавательно… Нет! Невероятно!

Действительно. Я поднялась, и отряхнула джинсы. Ну дракончик. Ну и что? Не замерзать же по этому поводу.

– Жжжалеешшшь?

Как там звали гусенка, подарившего Нильсу шанс стать человеком? Юкси? Какси? Кольме? Пожалуй, все же, Юкси. Похоже, что я - и человек, и "Юкси", два в одном…

– Нет.

– Рад ззза тебя, Малышшш.

Мое имя?

Утвердительный наклон ящероподобной головы в ответ:

– Рада?

– Даже не знаю, что и ответить.

Я, оказывается, ящерица крылатая. Без крыльев и чешуи, и в теле человека. Или змеюка?

– Я твой отецццц. В некотором роде.

Значит, ящерица. Сюр. Здравствуй… папа! И как теперь прикажете с этим жить?

– А как все остальные люди живут? - Еле различимо спросила следившая за мной Веля.

Как живут все остальные люди, я не знала. Но то, как жила задавшая вопрос, уже себе представляла. И то, как она ходила по лезвию ножа. Что же… Мы сами выбираем свою судьбу.

– Твоя правда, ученица. Здравия желаю всей честной компании.

– Борис Иванович!

"Все же дракон… Маломощный. Дела…"

"Спасибо босс. Давно подслушиваете?" - Подумала я, и поняла, что снова стала телепатом.

И не только. Мне вдруг захотелось посмотреть на боевого друга. Он был не просто растерян - он еще и не пытался это скрывать. Я вопросительно уставилась на него. Металлист отрицательно покачал головой. Не сейчас. Я отвернулась.

И увидела, что весь магический паноптикум, стоящий на крыше, с любопытством наблюдает за мной - как за мышью какой подопытной. Я не удержалась, и показала зрителям язык. На душе было невероятно тяжело.

– Гм. Да, - опомнился волхв. - Вы же не знаете еще, что произошло.

– Да, Борис Иванович, - ожил металлист. - Почему Заповедник оказался закрыт?

"Штирлиц", - возник образ в голове волхва.

– Что Штирлиц? - Не замедлила я с вопросом.

Волхв покосился на меня, закрыл мысли, и только после этой меры предосторожности соизволил объяснить: появление денебца в Заповеднике и послужило причиной того, что мы не смогли попасть домой. Но житель Огненной уже отбыл восвояси, и Заповедник "отпустило".

– Как это познавательно…

– Но Илана… - вспомнилось мне. - Она совершенно спокойно и без последствий посещала Заповедник!

"Ты забываешшшь, Малышшш, чччто на планете Исссточччника самки и самцццы очччень сильно разззнятся по сссвоей природе", - услышала я подсказку Рассвета.

– Значит, с дедушкой Глебом все в порядке? - Откровенно радовалась в это самое время Веля.

– Конечно, - удивленно посмотрел на суккуба волхв. - Дома он уже у себя.

Веля и Зевул поспешили откланяться.

– Пойдемте, друзья, в тепло, что ли? - Зябко повел плечами волхв. - Рассвет? Ты с нами?

– Да, - наклонил голову ящер.

– И почему, если не секрет?

– Ты мне не рад? - Дыхнул дымом ящер.

– Мой дом - твой дом, - церемонно ответил волхв. - Мне просто интересно, почему ты решил нас навестить после двухлетнего отсутствия.

– Я прилетел к вам потому шшшто мне кажетсссся, шшшто я вам нужжжен. Да и Малышшке лишшшние знания не помешшшают.

Я, признаться, обрадовалась - например, всегда хотела спросить: где дракон выучил русский язык?

"Мы получаем доступ к чужим языкам при появлении в чужом мире. Очень удобно".

Действительно. Я вспомнила, как, по возвращении из Загробного Мира Драконов, Рассвет заговорил на русском, едва мы только появились в моем мире.

Постойте… А денебцы? Они тоже, кажется, изъяснялись понятным нам образом.

"Тот же принцип".

Вот это да! Сколько в мире всего интересного!

Радостная, обернулась я к Илюхе:

– Знаешь?

Он смотрел на меня. В его темных глазах была боль. Ничего, кроме боли.

– Нет еще. Потом расскажешь.

…И были недолгие, чуть парадоксальные посиделки в тепле на предутреннем морозце. Мы распили за возвращение лоханку глинтвейна, и я потом еще долго смотрела, как Рассвет, выписывая немыслимые кренделя, постепенно исчезает в темноте.

Волхв тоже стоял и тоже смотрел.

– Что же, - наконец молвил он. - Все возвращается на круги своя. В новом качестве. Пошел я спать, ребята.

Мы еще немного постояли, подышали разом ставшим морозным воздухом, и тоже направились к себе. Открыли дверь, зажгли каминный огонь. Металлист настроил зеркало на музыкальный центр о пяти колонках. Тихо полилась музыка. Все как всегда.

Но в то же время, нет. Друг моего драконьего сердца был каким-то не таким. Не замкнутым, не тихим. И даже не печальным.

Молча разделся, и молча полез под одеяло. Укутался. Закрыл глаза.

– Илюха, - позвала я.

Друг сердца открыл глаза.

– Спи, малыш, - сказал он. - Просто спи.

И отвернувшись к стене, забылся сном.

Вот так. Не "Лисенок". "Малыш".

В эту ночь мне еще долго не удавалось уснуть…

Сутки прошли без новостей. Поутру Маня пролила бальзам на мою полудраконью сомневающуюся душу - она и не подумала от меня шарахнуться. Значит, я была куда больше человек, чем огнедышащий ящер.

Из Танькиного нового места жительства фея, а, точнее, фей, не прилетал. Значит, подруга была жива и, вероятнее всего, вполне себе счастлива в обществе своего гения. Рассвета, я, конечно же, навестила, как только отошла от утреннего бега. Насмотрелась на ящера вдоволь, надышалась его спокойствием и габаритами, узнала, что он навестил старых друзей, пока еще не нашел планету, пригодную для житья, но, как уже говорил, прервал поиски потому, что почувствовал необходимость своего присутствия в Заповеднике. Из вежливости я осталась при его трапезе - он умял целых две овцы, и не поморщился! - и, смущенная, но вполне счастливая, отправилась восвояси.

На поляне пяти первоэлементов было без изменений. Корпуса стояли. Начальство пропадало где-то на изнанке, друг сердца торчал в лаборатории. Я не стала его тревожить, отправилась в Китай.

В Поднебесной тоже все было по-прежнему. Только вот, теперь я понимала, почему в устах наставника Лина "нихао" два года тому назад сменилось на "нинхао". Уважают китайцы драконов, ничего тут не попишешь.

А вечером меня зазвал в гости старший друид, и я, признаться, немного испугалась: а вдруг меня Дерево не захочет пустить внутрь? Но оно меня пропустило, и без лишнего скрипа. И я, наблюдая снуеж белок внутри гигантского ствола, и слушая болтовню деда Макса обо всем, происшедшем за день, и вовсе расслабилась. И даже развеселилась: уж больно потешно изображал дед перепалку Жозефины с новой помощницей, юной друидкой Леной. Последняя в данный момент отлеживалась в Лазарете: ежка, разозлившись на непроходимую тупость новой няньки, смешала слабительное со снотворным. На вопрос, сама ли ежка додумалась до подобного способа отмщения, или ее, как и меня, не обошел стороной соответствующий анекдот, старый друид ответа не знал… Все было, как всегда.

И только вечером, укладываясь спать в гордом одиночестве, я начала подозревать, что моего металлического друга накрыло сильнее, чем я думала. Только вот, чем именно?

…"Со следующего дня вы курируете физфак", - всплыло в памяти. - "Вдвоем…"

До утра друг сердца так и не появлялся.

Пора было отправляться на факультет.

В этот раз со мной не было Таньки, но мне, признаться, была не нужна ее помощь: я видела студенческие мысли насквозь.

– Для любого эпсилон больше нуля, - начал вещать очкастый физик нудным голосом.

– Хорошо, знаете, переходите ко второму вопросу.

– Интегральным признаком сходимости…

– Хорошо. Знаете. Задача.

Господи, это что за закорючка и снизу бантик с плюсом?

– Первообразной для этой функции является… - начал разъяснять мне прописные для него истины студент.

"Являются приведения", - мрачно думала я, глядя на него, умного. - Решена. Давайте зачетку!

– А можно вопрос?

Я с раздражением взглянула на студента: что ему еще от меня надо, кроме пятерки? Сквозь линзы очков на меня подозрительно смотрели расплывающиеся глаза.

– Быстро потому, что вы знаете материал, - ввергла я его в шок, ответив на невысказанный вопрос.

А еще мне было очевидно, что парень хотел задержаться в аудитории. И, что сзади сидела студентка, а уже отстрелявшийся молодой человек взвалил на себя обязанность подсказывать девушке по ходу экзамена.

– Вам два, или пять? - осведомилась я вкрадчивым голосом.

– А?

– Казалось, вы были умнее, - буркнула я, и ужаснулась самой себе.

Все-таки, кое-кто меня очень сильно разозлил… Бедные студенты!

– Пять.

– Правильно.

– Разрешите поинтересоваться, почему "правильно"?

– Разрешаю. Если бы вы сказали "два", вы бы с таким же успехом пошли вон из аудитории, и не смогли бы помочь бедной-несчастной девушке, сидящей сзади вас.

Студент протянул зачетку трясущимися руками.

"Отл". Я расписалась с нажимом - чуть было не прорвала страницу.

– Ступайте.

Студент, периодически озираясь, побрел к выходу. Я пересела к девице. Та материал знала, но сильно-сильно нервничала.

Та-ак. Беременность. Три недели. Мальчик.

– Пять баллов!

– Что?!

– Ничего, мысли вслух. Лемма о двух милиционерах? Что это? Нет, не надо мне про икс и про энное. Скажите своими словами.

"Пьяница, ведомый двумя ментами, обязательно окажется в вытрезвителе", - мелькнула формулировка в голове у студентки перед тем, как она соизволила открыть рот.

– Если два милиционера… - начала она ее озвучивать.

– Достаточно. Задача?

Пустой лист.

– ?

– Не знаю.

И что прикажете делать? Она всю последнюю неделю переживала, вместо того, чтобы готовиться. А материал, судя по всему, знает.

– Кстати, ответ на тот вопрос, что волновал вас последнее время, положителен.

На лице девчонки расплылась глуповатая счастливая улыбка:

– Кажется, я догадываюсь, как решить задачку…

У нее, и впрямь, крутилась в голове какая-то позитивная мысль. Но сойдется ли с ответом?

– Пять баллов. Давайте сюда зачетку. Все будет хорошо.

– Но откуда?

– Ответ на интересующий вас вопрос? Знаю-то? Я же преподаватель самого лучшего факультета на свете, - подмигнула я ей. - Идите. Удачи вам.

Девчонка, счастливая и растерянная, вылезла из-за парты.

Я поднялась вслед за ней, осмотрела свой ряд повторно. В аудитории не было ни одного мага, только обычные студенты. Вот этот вчера целый день пьянствовал. То бишь, отмечал свой день рождения. А этот… Потолок? И почему он кружится?

– Лиса Владимировна? - Склонился надо мной преподаватель. - С вами все в порядке?

Где я?

Слева и справа тянулись ряды парт, сверху косили студенты. Я села, потрясла головой. Вроде, все было в порядке. Поднялась - стало еще лучше. Что это было?

– Все в порядке, Петр Валерьевич, - поблагодарила я экзаменатора. - Спасибо.

– Шли бы вы, Лиса, домой, - обеспокоился тот в ответ. - Я, так уж и быть, поспрошаю ваших студентов.

– Точно?

– Конечно.

Глаза математика так и светились заботой и пониманием. Пережитым и пропущенным сквозь себя пониманием. Выстраданным. Постойте-ка… Черепно-мозговая травма. Незначительная. Получена во время катания на сноуборде - путем соприкосновения головы с огромным валуном, внезапно выросшим на пути. Искристый снег. Горные вершины. Темные ел…

…Потолок.

– Хорошо-хорошо, - опередила я укоризненное повторное предложение помощи. - Я уже ухожу.

Выйдя за пределы аудитории, я решила осмыслить создавшееся положение. Уселась на подоконник, и призадумалась. В голову ничего, кроме того, что мне не дано просматривать чужую память в стоячем положении, не приходило. То, как это отразится на моем будущем, и отразится ли вообще, мне было неизвестно. Поэтому я прекратила бесполезные попытки самопознания, и вернулась в реальность. Вовремя - мимо меня в слезах промчалась та самая девица, из-за которой я сегодня и очутилась на факультете.

– Девушка! - Спрыгнула я с подоконника. - Постойте!

Сколько сейчас времени? Успела эта злополучная девица схлопотать "неуд", или у меня еще оставалась надежда исполнить свое обещание?

Студентка, по инерции пробежав пару метров, остановилась. Поворотилась. Я увидела зареванное лицо, все в разводах потекшей туши… Отчаяние в глазах. И узнавание, перерастающее в надежду…

– Это вы? Все-таки пришли?

– Я не опоздала? Извините, у меня сегодня тоже был экзамен…

Нет, не опоздала - "прочитала" я ответ. Пузан вошел в аудиторию всего три минуты назад, и взял себе тот ряд, в котором сидела злосчастная девица.

– Может, умоетесь? - Оглядела я ее лицо. - Не гоже в таком виде возвращаться.

– А вы что, пойдете со мной?

– Куда? В туалет?

Наверное, у меня сейчас было очень умное лицо. Девица прыснула:

– Да нет! В аудиторию!

Пришлось мне чесать в затылке: о тактике защиты несчастных и обездоленных я как-то не подумала. Получится ли успешно воздействовать на пузана из коридора?

– А, пожалуй, что и с вами, - решилась я. - Какой у вас курс?

– Второй. А вы что, преподаватель?

– Не похоже?

– Молодовато выглядите, - с сомнением в голосе протянула наглая подопечная.

"Вот так!" - Поднял во мне голову дракон. - "Как защищать тебя, так я вполне себе ничего? Интересно, за кого ты меня позавчера приняла? И почему поверила? Схватилась за "соломинку"?"

Девица, однако, не заметила перемены моего настроения. Она была счастлива:

– Вы меня подождите, я мигом!

И умчалась, смешно перебирая ногами на шпильках, а я приступила к разработке стратегии помощи терпящим бедствие от престарелых ловеласов, обличенных властью: "Может, все-таки из-за двери внушить пузану что-нибудь подобающее?" "А вдруг, промажу?" "О! Можно под потолком зависнуть, заодно попрактиковать левитацию, полог невидимости и гипноз одновременно!". "Ага, и хряпнуться оттуда в самый неподходящий момент!" "Думай, башка, думай…"

Тем временем студентка появилась из-за поворота.

– Пойдем?

Вот так. "Ты".

– Вы у окна сидите? - Решила я соблюсти неписанные правила обращения к студентам.

– Да, у окна, - недоверчиво посмотрела на меня студентка. - А что, это так важно?

– Еще как! - Не ответила я на вопрос в глазах студентки. - Вы идите, а я за вами войду минут через пять.

Ага. Невидимой. Только вот, как студентке об этом сказать?

– Не обманешь… Не обманете?

– Вы почувствуете разницу.

– В чем?

– В его отношении к вам.

– ?

– Обещаю, - подпустила я зловещести в голос.

И, по-моему, переборщила. У девицы округлились глаза, отчего она сделалась похожей на тетушку сову из известного мультика. В расширившихся от ужаса зеркалах ее души отражалось мое лицо. И мои глаза. Зрачки у меня были вертикальными. Я торопливо отрегулировала зрительный аппарат. Потянулась минута молчания.

– А это… Не опасно? - Наконец, открыла рот незадачливая студентка.

– У вас есть другие варианты?

– А вы кто?

– Преподаватель физфака МГУ.

Временный. Но тебе об этом знать и вовсе необязательно.

– Я пошла. Пожалуй…

"Иди. А я еще посижу. Подумаю над сегодняшними событиями минут пять", - смотрела я ей вслед.

В аудитории была обычная рабочая атмосфера. Кто-то списывал с изящной шпоры, кто-то отвечал, кто-то прислушивался к ответу. Я, прикрывшись пологом домового, устроилась на подоконнике рядом с подопечной. В меня даже не дуло.

Студентка заметно нервничала. Я, сжалившись, послала ей толику спокойствия. Бледность сошла с ее щек, сквозь не до конца отмытый макияж пробился легкий румянец - точно первоцвет какой апрельский. На нее, похорошевшую, тут же обратил внимание престарелый пузан. Я задумалась - о том, как бы это до него донести, что его поведение не соответствует имиджу преподавателя достойного заведения? На ум приходили не самые мягкие методы воздействия, и, по мере размышления над ними, они становились все более образными и образными.

Очнулась я от ощущения пристального взгляда. Торопливо огляделась 6 вдруг я, забывшись, утратила полог невидимости? Но все были заняты делом, аудитория не пялилась на огненноволосую девицу, уютно устроившуюся с ногами на подоконнике. Только один человек: молодой, темноглазый, с кудрями, рассыпавшимися по плечам выбивался из экзаменационной картины, пристально глядел на оконную раму. А я, с подоконника - на него. Интересно, что этот, кажется, Загогулин, делал ужена втором курсе? Ведь он еще позавчера сдавался вместе с первокурсниками! Мне очень хотелось пошерстить его память, но меня останавливало то, что я с большой вероятностью потеряла бы сознание. А вместе с ним и инкогнито…

Но, прежде чем это выяснить, я должна была выполнить свое обещание - тем паче, что пузан уже занял место рядом с моей подопечной.

– Ну что, МарьИванна, - принялся он за свое. - Пришла все-таки?

"Эх, ты!" - немедленно вызверилась я, пока еще мысленно. - "Преподаватель МГУ! К студентам на "вы" обращаются! Не знал?!"

– Та-а-к… - Не подозревая о нависшей над ним угрозе, продолжал вести себя пузан более чем развязно. - Что у нас в билете?

Девица затравленно обернулась по сторонам. Меня она, понятное дело, не видела. Я приземлилась прямо на парту. Скрыла собой испачканный чернилами листок бумаги.

"Ты поставишь этой девушке "отлично". Живо!"

– Инна Викторовна, вы прекрасно разбираетесь в теме. Давайте зачетку.

– Он.на у в.вас в.в р.руке.

Так и не придя в осознание, пузан расписался в книжице, с трудом выбрался из-за студенческой парты, и направился к следующему по очереди экзаменующемуся. Магу.

– Спасибо, - тихо-тихо поблагодарила студентка Инна пространство перед собой.

"Не за что. Ты все забыла и ничего не помнишь".

Студентка легкой пташкой выпорхнула из-за парты. Я вспрыгнула обратно на подоконник, и как раз вовремя - лицо экзаменатора, пялившееся на студента-мага, становилось все боле и более помидорообразным.

– Батенька, экзамен вы не сдадите!

– Я вас моложе, и в отцы вам не гожусь, - сказал тот с акцентом, и я, уже второй раз за какие-то десять минут пожалела, что не могу залезть в его память, и узнать, откуда он родом: в аудитории было никак не меньше десяти человек.

– Сразу пойдете на пересдачу, или помучаетесь? - Сладким голосом осведомлялся тем временем пузан.

– Отвечу.

– Ну-ну, - усмехнулся экзаменатор. - Итак…

Это было нечто. Возможно, престарелый ловелас и был специалистом в какой-то своей области - не все же ему на поприще совращения безответных студенток блистать! Он так и сыпал вопросам, и, слыша некоторые из них, присутствующие в аудитории преподаватели косились на него с уважением. И недоумением - чего это он так долго наглого выскочку на место ставит? А все было просто: "студент" материал не просто знал - он его чувствовал, ощущал, любил. Он отвечал на вопросы экзаменатора в терминах, привычных современному преподавателю, а сам в глубине души потешался. Ибо считал постулаты, на которых была выведена вся теория электричества и магнетизма, неверными. Иногда от него так и дышало магией, а в голове проскакивало словечко "эфир". Когда он в очередной раз мысленно обратился к этому понятию, я почему-то подумала о Тесла, который наверняка в данный момент проделывал опыты в Замке Спасителей.

А больше я ни о чем не успела подумать - на меня летел фей, и мне пришлось спешно телепортироваться в коридор, пока студенты не заметили призрака. Через секунду фей возник около меня.

– Что ты тут забыл? - Прошипела я. - Тебе тут не место!

– Меня прислала хозяйка, - пропищало потустороннее существо на пределе слышимости. - Она хорошо себя чувствует.

– И?! - Рассвирепела я. - Тебе было велено извещать меня о неприятностях!

– Не сердись, - поник крылышками фей. - Меня отослали на пять минут, потому что я раздражаю.

Я прыснула. Некромант, конечно, изрядно поколдовал над призраком, но неповторимые глаза Вадика, эти исполненные справедливой печали очи лемура, так и остались при нем. И, наверное, они Таньке кое о ком напоминали…

– Там точно все в порядке? - Уже куда спокойнее осведомилась я.

– Точно-точно, - закивал головой фей, потеряв сходство с лемуром. - Я полетел?

– Да, конечно.

Отпустив фея, я поспешила обратно к аудитории. Мага там, по закону подлости, уже не было. Зато аудитория так и кипела негодованием. Причем, что характерно, возмущались как студенты, так и преподаватели: за что "неуд"?

– Потому что я так сказал! - Стукнул кулаком по столу пузан. - Кто будет со мной спорить? - Осведомился он поутихшим, но невероятно недобрым голосом.

Храбрецов не нашлось. Пузан обвел собрание тяжелым взглядом.

– Вам повезло: мне пора на заседание. Но я запомнил номер этой группы…

Щуплый семинарист вжался в парту. Его сердце болело за студентов.

Хлопнула дверь.

– Подслушиваешь? - Напоролся на меня пузатый экзекутор.

Нет. Я вижу сквозь стенку, но тебе об этом знать не обязательно:

– А что? Нельзя?

– Ты с какого курса?

– А что?

– В физике разбираешься? Если нет, подтяну.

"Мужик, тебе это надо?" - С удивлением воззрилась я на любвеобильного преподавателя.

А тот тем временем все больше и больше распалялся: его небольшие глазки налились горящим маслом, рука потянулась зачесать лысину пятерней.

А я стояла перед ним, и думала:

"Широкий у тебя, дяденька, вкусовой диапазон. От затравленных студенток в бабском прикиде до оборотня в джинсах и свитере. Подыграть тебе, что ли? Заодно на студенток заглядываться перестанешь…"

– А если я соглашусь?

– Сегодня. В шесть. Приходи на кафедру физики аморфного тела.

Я приду. Но вот только, будет ли эта встреча той, что ты себе уже нарисовал в своем гнусном воображении?

– Как вас величать-то, добрейший?

Пузан вскинул на меня глаза. По-моему, он что-то заподозрил. Я затаила дыхание: вдруг он опомнится?

– Профессор Мягкофразов. Сергей Васильевич, - взыграла в нем "мужская природа". - Приходи. Я буду ждать.

Он ушел.

А я стояла и думала. О том, что я, наверное, приду. И о том, что мой визит кое-кому очень не понравится.

– Девушка? - Послышался легкий акцент. - Вы тот самый преподаватель?

– Привет, гений, - повернулась я к уже знакомому мне студенту.

– Здравствуйте.

– Можно на "ты". - После сального Мягкофразова мне резко расхотелось ломать комедию. - Что это ты так печален?

Маг не ответил - смотрел туда, куда ушел профессор кафедры аморфного тела.

– Что, брат? Вкатил он тебе два балла? - Посочувствовала я ему.

– Вкатил…

– Кстати, я Лиса.

– Николай.

– Вот как? Помнится, в твоей первокурсной зачетке фигурировало совсем другое имя.

Маг, вздрогнув, быстро вскинул на меня глаза. В воздухе запахло озоном, я всей кожей ощутила напряжение магического поля. Но, если честно, мне в настоящий момент было все равно, уйдет он, или нет - так меня разозлило поведение пузатого преподавателя МГУ. Поэтому я сообщила "студенту" совершенно безразличным голосом:

– Не стоит так спешить. Пойдем, побеседуем.

Маг отступил на шаг. Сквозь ткань кармана пиджака было видно, как он судорожно сжимает в руке какой-то прибор.

"Все-таки ты очень молодой…"

– Что ты сказала? - Облизнул губы он.

– Я не сказала, я подумала. - Не стала я скрывать истину. - О том, что ты еще молодой. Не трогал бы ты игруш…

Маг, ничего не ответив, нажал на кнопку, и исчез.

Я даже не двинулась следом за ним. Я была уверена, нет, знала, что мы еще встретимся.

Глава 4.

Вот уже пять минут мне было хорошо. В Китае я: натренировалась, познакомилась со старым монахом, поговорила с ним на заумные темы, и выяснила, что, ежели копнуть поглубже, то буддизм практически не отличается от даосизма. Сбежавшиеся на дискуссию молодые монахи лишь уважительно кивали головами, да помалкивали. Зато, когда дедок откланялся, накормили меня своей вегетарианской пищей, и выдали на дорожку банку лиджи в собственном соку.

А сейчас я сидела на парте, поедала заморский фрукт, вспоминала лето, и… удивлялась тому, что я не заметила в себе перемен. Почему они были очевидны китайцам (причем, уже два года), но не мне?

Как там сказал Рассвет: "Потому что очень не хотела знать?" Но почему тогда он, по возвращении на Землю из загробного драконьего мира, сказал, что я осталась "почти прежней"? Не хотел пугать? И, почему судья в капюшоне вернул мне кольцо металлиста? Может, потому, что в его понимании "дракон" был чем-то, хотя бы отдаленно похожим на Рассвета?

– Здравствуй, Лиса. - Послышался бесстрастный голос.

Из открывшегося портала вышел человек в плаще с капюшоном.

– Вам, наверное, кольцо нужно, - потянулась я к своей левой руке. - Возьмите мое, а то, что у моего друга, оставьте в покое.

Подарок Полоза сопротивлялся. Не хотел слезать с моей получеловеческой, полудраконьей лапы. Я усилила нажим.

– Оставь, - повелительно простер руку человек в плаще. - Я к тебе по делу пришел.

Я поспешила оставить конечность в покое.

– А почему не к Терентию? - Дала я волю своему любопытству. - Насколько мне известно, он в нашем мире главный по магическим происшествиям.

– Я у него был, и застал там твоего наставника. Они посовещались, и направили меня к тебе.

– Попугать меня решили? В воспитательных целях?

– Ты о чем? - Просканировал мой лоб Судья. - О твоей драконьей сущности? Брось. Одно дело сущность, пропущенная через Лабиринт, а другое дело - дракон. Это разные объекты.

– Но Рассвет…

– Если бы в тебе перевесил дракон, ты бы уже насилась где-нибудь между мирами. В тебе перевесило страстное желание остаться человеком. - Взвились полы плаща, судья легко вспрыгнул на парту, уселся по-турецки. - Чаю?

В руке иномирца появился поднос с парой чашек.

Мне не хотелось оставаться в долгу:

– Лиджи?

В банке оставалось не меньше половины. В руке судьи материализовалась ложка.

– Вкусно, - бесстрастно возвестил он. - Где это растет?

– Лиджи? На Земле, в Китае. Правда, в свежем виде они мне нравятся куда больше.

– Консервированные тоже ничего. Ты, кстати, поосторожнее со мной.

Ноль эмоций на лице.

– Почему? - Широко распахнулись мои глаза.

– Зачастую я и есть портал в мой мир.

– Зачастую?

– Не всегда, - извлек Судья очередную фруктину из банки. - К нам в измерение ведут разные типы порталов, но и через меня к нам можно запросто угодить.

– Спасибо. Хоть предупредили…

– Не за что. Вкусный фрукт.

Физфак МГУ, без четверти шесть вечера. Забавное чаепитие. Безумное чаепитие. По какому поводу, хотела бы я знать?

– К нам стали попадать земляне. Много землян.

– Техногенные? Наши?

– С обеих сторон. Но это не относится к делу.

– А что относится? - Подавила я в себе негативное отношение к Судье: у нас люди пропадают, а ему - хоть бы хны!

Тот как будто не заметил:

– Наше измерение не рассчитано на такое количество фанатиков. Вчера к нам угодило пятьдесят человек землян.

– Это много для вас? - Попыталась я вникнуть в чужую проблему.

– Мои силы не бесконечны. Я не могу появляться одновременно более, чем… скажем так, в двухстах местах. По очереди - бога ради.

– А он есть?

Вместо ответа на месте собеседника начал образовываться портал. Знания. О мире. О Вселенной. Возможность учиться вечно.

– Хочешь узнать? - Вопросила светящаяся дыра.

От нее веяло вечным блаженством просто узнавать: не напрягаясь, не подвергаясь опасностям. Как это, должно быть, здорово, жить, постигая бескрайний мир…

…Свежескошенное, бескрайнее поле…

- Илюха!…

Сосновый бор, грозящий забвением. Шезлонг на берегу океана, обещающий поистине вечное блаженство. Совсем вечное. Навсегда…

…Металлист, идущий мне навстречу. Со счастливым, но абсолютно бездумным выражением на лице.

Нет!!!!

– Нет. - Чудом не ссыпавшись с парты, отпрянула я от портала. Сердце бешено колотилось. - Не настолько хочу. Еще лиджи?

До меня медленно доходило, что расслабляться, и впрямь, не стоит. Светящаяся дыра оформилась в человека в плаще. Я перевела дух, и, как это у меня бывало, запоздало разозлилась: что это за фокусы?!

– Вы же, кажется, по делу пришли? - Возмущенно воззрилась я на собеседника.

– Извини. Природа.

На его лице была полная бесстрастность. А меня едва не засосало! Я чуть было не превратилась в идиотку! И рядом, как на грех, ни одного спасателя. Даже самого захудалого!

– Переживаешь. Зря. Это жизнь. Не стоит беспокоиться по поводу того, чего нельзя изменить. Меня изменить нельзя.

– Но вам-то ваша жизнь не по нраву пришлась? - Сердито буркнула я.

– Ты не права. Но я не имею права об этом говорить.

– А о чем вы можете?

– Ваши люди. Потеряли стержень. Засоряют мой мир безумными нечистоплотными желаниями. Ты должна мне помочь.

– У меня два вопроса.

– Первый.

– Что значит "грязные желания нечистоплотных фанатов"?

Мой собеседник даже не раскрыл рот. А поняла, что "грязные фанаты" были всего лишь людьми "с претензией на". На творчество, но погнавшиеся за рублем; на любовь, но погнавшиеся за количеством "объектов любви"; на идеальность материнства, но забывшие о реальных нуждах своих младенцев, на… Казалось, перечень будет бесконечным. Но кончился и он - учеными, погнавшимися за престижем и количеством статей.

Я потрясла головой.

– Второй вопрос.

– Почему я?

– Твой начальник сказал, что только у тебя есть необходимый инструмент для того, чтобы найти корень зла.

Ага, шило в заднице. Слышали, и не один раз! Равно как и то, что я - "специалист, которому нет равных". "Ваня-дурачок в юбке"!

– Остынь. Ты согласна?

– Я думаю.

Скрипнула входная дверь.

– Электричество!

– Стой!!!!

Технарь увяз в судье только наполовину.

– Жаль, что остановила, - бесстрастно констатировал Судья. - Первый чистый человек за целую неделю.

– Это мой знакомый. Отпустите его, пожалуйста!

Человек в капюшоне покачал головой.

– Только в том случае, если ты согласишься мне помочь.

– А это мне под силу?

Судья не ответил. Я перевела взгляд с его бесстрастного лица на половину молодого мага.

"Танька!" - внезапно осенило меня. - "Если увязнет этот Никола, и я не смогу ему помочь, то сгинет и тот, старший. И тогда…"

Думать об этом не хотелось. Точнее, не моглось:

– Я принимаю ваше предложение. Специально бегать в поисках корня зла не буду, не мой профиль. Отпустите парня.

Технарь обрел целостность.

Судья посмотрел на него долгим бесстрастным взглядом, и повернулся ко мне:

– Твой начальник то же самое сказал. Если ты возьмешься за дело, корень зла найдется сам по себе. Забирай своего протеже. До…

– Одну секунду!

Судья остановился.

– ?

– Мой начальник мог бы сам передать ваше поручение, - посмотрела я в глаза судье. - Почему вы пришли ко мне?

– Я выстраиваю цепь случайностей. Твой начальник - нет. Мне надо было изучить твои реакции. До свидания.

До свидания, судья. И впрямь, шутить шутки с тобой опасно.

Когда портал перестал светиться, я перевела дух. Очень хотелось подумать над последними событиями, но на парте лежал едва не угодивший в "рай" технарь, и мне надо было удостовериться в том, что с ним не случилось ничего ужасного.

– Эй! Очнись.

Ноль эмоций.

Я, не касаясь мага, оттранспортировала его длинное тело на парту. Длинные ноги не хотели помещаться на коротком столе, свешивались в проход. Пришлось приставить еще одну. Пациент и не думал просыпаться.

– Очнись, кому говорят! - Применила я статическое электричество, трюк Танькиного технаря.

Одеревеневшее тело мага расслабилось, и тихонечко захрапело. Пять баллов!

Я с тоской выглянула в окно - туда, где горел циферблат на одной из башен главного здания МГУ. Шесть часов, пять минут. И это означало, что мне пора на встречу с Мягкофразовым. У меня немедленно заныли зубы - до того мне не хотелось разговаривать с престарелым ловеласом.

"Может, ну его?" - Спросила я саму себя. - "Студентка спасена. С козлиной сущностью старого бл…на я совладать не в силах, и он, скорее всего, продолжит свои поиски прекрасного. Не к этой приклеится, так к другой…"

Совесть безмолвствовала. А еще, я вдруг поняла, насколько мне одиноко, и как я соскучилась по другу сердца. Я вскочила с парты - в Заповедник!

– Опаздываете, девушка, - заставил меня вздрогнуть печально знакомый голос. - Нехорошо заставлять ждать преподавателей.

Черт! Я торопливо накинула полог невидимости на тело спящего мага. Ткнула в бок, чтобы перестал храпеть. Тот, слава всем богам, затих.

– Что вы сказали? - Повернулась я к профессору кафедры аморфного тела.

– Сказал, что вы опаздываете, - окинул меня тот приценивающимся взглядом. - Уже половина седьмого. Я пошел домой, и вдруг увидел вас в аудитории.

"Вот и шел бы себе, мужик", - с досадой подумала я. Но все же ответила:

– Действительно, я что-то припозднилась. Извините. Мне пора.

– Я что-то не понял, девушка, вы физику хотите подтянуть? - Голос у пузана был хорош. Бархатный, медовый, не то, что душонка. - Или нет?

– Куда подтянуть? - Предельно вежливо осведомилась я.

– Вы издеваетесь? - С интересом посмотрел на меня преподаватель.

– И в мыслях не было.

– Я легко смогу узнать номер вашей группы.

– Ух ты! А вы что, ясновидящий? - С куда большим интересом уставилась я на профессора.

Вроде, не похож… Неужели я что-то пропустила? Да нет! Будь он был провидцем, давным-давно бы понял, кто перед ним.

– А вы всегда так ведете себя с преподавателями?

Понятно. Это не он не был ясновидящим, это я забыла, где нахожусь.

Ох, мужик! Не выказывал бы такого искреннего интереса на лице-то…

– Нет. Просто сегодня у меня случилось слишком много событий. Извините. Я устала. Приятно было познакомиться. Разрешите откланяться.

Ему бы уйти…

Но он не ушел. Стоял, смотрел на меня масленеющими глазками.

– Устали, говорите? А, может, чайку?

– Право, не стоит. Мне пора домой.

– Нет, я настаиваю.

Зря, мужик. Поверь мне, зря…

– Я никуда отсюда не пойду.

"О! Так даже интереснее", - услышала я мысль собеседника. Поняла, что начинаю злиться.

– Я вам сюда чай принесу, если позволите, - продолжал гнуть свою дугу собеседник. - А вы располагайтесь поудобнее…

Я оглянулась - поудобнее? Что-то было не так с этой аудиторией. Какой-то магией тут веяло. Я пожалела, что не имела способностей Жозефины. Она бы вмиг сказала, что за корешок приворотный, к приватной беседе располагающий, в во-он тот кирпичик затесался…

– Девушка, вы тут?

– Нет, это мое приведение.

– Все шутите? - Поставил профессор физфака МГУ щербатый пластиковый поднос на изрезанную студентами парту.

– Так жизнь такая. С мужем поссорилась, - решила я расставить все точки над "ё". - Но мы помиримся, и у нас все будет хорошо.

Вероятно, помиримся. Впрочем, это уже не его, профессора, собачье дело. Равно как и то, что муж - гражданский.

Но, как ни странно, пузана такое положение дел не смутило. Наоборот, обрадовало:

– Так это закономерно! - Возвестил он, масленея глазками на глазах.

Трясущимися руками налил чай, и протянул чашку мне. Я приняла ее поскорее - еще прольется содержимое.

– Что закономерно?

Профессор кафедры аморфного тела приосанился.

– Женщина по своей природе полигамна, - "сел" он на любимого конька. Погнал: - Оставаясь с одним "кавалером", она обкрадывает самое себя, и…

Про полигамность женщины, я, признаться, слышала впервые. Обычно представители "сильного" пола оправдывались перед женами за многочисленные походы "налево", приводя в качестве неоспоримого довода вышеозначенную полигамность. Вот только, не женскую, но мужскую.

Просветив меня относительно новейших открытий в природе женщины, профессор МГУ кокетливо отхлебнул из огромной кружки.

Я брякнула первое, что пришло мне на ум:

– Так что же тогда в сказках…

– Так то сказки! - махнул рукой товарищ Мягкофразов. - А вам известно, что научные исследования утверждают обратное?

Пора было заканчивать этот балаган.

– Исследования! - Презрительно скривилась я. - Человек всегда ведет исследования в том направлении, в котором ему выгодно.

– Не выгодно, а интересно, - поправил меня профессор кафедры аморфного тела.

– Я думаю, в данном случае эти понятия тождественны.

"Ишь, какое умное слово выговорила! Только бы эта двоечница не знала…"

У меня был диплом этого замечательного места. Красный.

– Наверняка результаты эксперимента расходятся, - пропела я сладеньким голосочком.

"Знает!" - С досадой отметил про себя профессор. Приосанился: - Вы опасная женщина.

Я поперхнулась чаем. Может, он все же потенциальный ясновидец?

– С чего это вы решили?

– Для меня опасная, - поставил Мягкофразов кружку на парту. - Ваш способ мышления сбивает меня с толку. Будоражит… - пригладил он почти лысину.

Меня охватило непреодолимое желание подпалить жалкие остатки шерсти на его макушке.

– Человек может быть только сам для себя опасен, - решила я все же показать мужику путь к спасению, пока не поздно.

Тот его, к сожалению, не увидел.

– Так может, наш случай и есть как раз то самое исключение?

Какой еще "наш" случай!! Мужик, ты где?!

Эх! Неужели придется фаерболами швыряться?

Или, что еще хуже, ноги распускать. Помнится, года два тому назад всего один удар окончился летальным исходом… Кстати, тоже в МГУ дело было. Может, этот тоже одержим каким-нибудь бесом? Да нет, не похоже…

А пузан, не встретив звукового опровержения, попер на приступ:

– Вы только подумайте, девушка. Как нам может быть хорошо вместе. Мой жизненный опыт и ваше тело!

Мужик, это еще не доказано:

– Знаете, что ответил мой любимый писатель Анатоль Франс в подобном случае одной домогавшейся его балерине? "А если наоборот? Моетело и вашимозги?"

– Вы студентка, - сменил тактику пузан. - Вы находитесь в моей власти.

Ну ты и хрен собачий! Я всеми силами старалась не разозлиться всерьез:

– Мужчина, вы не правы.

– МарьИванна, вы уже завтра вылетите с факультета. С треском.

"А у вас есть все шансы расстаться с жизнью", - подумала я, но все же ответила:

– Зря вы так, гражданин Мягкофразов. Нельзя так с людьми разговаривать.

– Но если вы мне хотите давать то, что мне причитается!

Это за что это? За щербатый поднос с чаем? Остыл бы ты, мужик:

– Как утверждал ваш коллега Колпинский, также профессор этого достойного заведения, только с исторического факультета, "даже самая красивая девушка Франции не в силах дать больше того, что она имеет". У меня ничего для вас нет.

Ага! Кроме фаербола.

– А вы знаете, что на это ответил Иосиф Виссарионович?

– Это Сталин-то? Нет, не знаю.

– То, что она может дать дважды, - гаденько усмехнулся профессор, бросая взгляд на часы.

"Полчаса прошло", - поймала я мягкофразовскую мысль. - "Пора".

"Что "пора"?" - С изумлением воззрилась я на встающего из-за парты сотрудника кафедры аморфного тела. Алчного, хищного. Чуть ли не торжествующего.

Стой, мужик.

Бум!

– Что за херня!? - взвыл Мягкофразов, хватаясь за лоб, на котором набухала густо лиловая шишка.

Я пожала плечами: перестаралась. Слишком жестким щит получился, скорее, даже агрессивным.

– Лучше не подходите, - все же предупредила я любвеобильного собеседника. - А еще лучше, забирайте свой поднос и катитесь отсюда ко всем чертям!

Но распалившегося ловеласа уже несло, и снова на щит. Я приготовилась услышать очередной бум. И разочаровалась, когда профессор МГУ остановился в паре сантиметров от щита:

– А это еще кто?! - Указывал он на парту за моей спиной.

Я обернулась. Николай материализовался в аудитории во всей своей длинной сонной красе - сконцентрировавшись на постановке щита, я совсем позабыла о маге и пологе невидимости.

– Что здесь происходит?! - Взвизгнул профессор. - Отвечайте!!

Я пожала плечами:

– Ничего особенного.

– Ничего?!! А это что? Отвечай!! - Бархатный до этого момента голос сорвался на визг.

– Магия, дядя. Обыкновенная магия. Фаербол хотите? Между глаз? Могу пойти навстречу вашим желаниям. Мне для вас не то что двух раз, мне и трех не жалко.

Огненный шар, переливаясь злыми красно-черными тонами, привычно появился над ладошкой. Профессор попятился к двери. Я поторопилась ее захлопнуть. Зарастить лианой.

Осталось только погасить фаербол и воззвать к памяти профессора…

– Господи… Спаси… - Перекрестился подонок.

Не поможет, мужик. Я повернулась к профессору кафедры физики аморфного тела:

– Ты ничего не помни… Черт!

Подопытный метался из угла в угол, мешал сосредоточиться. Лишь спустя пару минут я догадалась его обездвижить.

– Ты ничего не пом…

– Господи!!! Спаси!!!!

Цок. Цок. Цок-цок-цок…

– Звал?

На нем еще таяли снежинки. А еще он был Козлом с большой буквы "К": прямоходящим, в черном фраке, в безукоризненно отутюженных брюках, из-под которых торчали раздвоенные копытца.

Козел окинул аудиторию бдительным взором. На доли секунды задержался на все еще спящем маге, отрицательно покачал головой.

"Не мой", - прочла я без труда его мысль.

Перевел взгляд на меня. Улыбнулся, явив миру чуть желтоватые человеческие зубы:

– Здравствуй, детка.

Голос у него был неземной. У Мягкофразова, конечно, тоже был ничего себе. Но по сравнению с этим - старческое дребезжание.

– Здравствуйте,…

– Козел, - наклонил голову Козел.

– О! Приятно познакомиться, господин Козел. Я - Лиса.

Козел наклонил голову в ответ.

– Мое почтение, - учтиво сказал он, и повернулся к Мягкофразову. - Звал?

Тот сидел ни жив, ни мертв:

– Я ннне ккк вамм вззззывввал…

– Вот как? - Вскинул брови Козел. - А к кому ты взывал?

– К Господу, - справился профессор МГУ со своим речевым аппаратом. - Изыди, Сатана!

– Ну ты, осел, загнул! - Хохотнул Козел. - К Господу! Не кощунствуй, - блеснули его желтоватые зубы. - И я не Сатана. Я тот, к кому воззвала твоя душа. Твой пастырь.

Мягкофразов застыл с раскрытым ртом, ни в силах вымолвить ни звука.

Цок-цок-цок, - отошел Козел от последователя, и остановился передо мной:

– Что тут произошло, детка?

Его голос, взгляд, манера держаться, каждый жест был выверен и рассчитан - от него исходило море обаяния. Я почувствовала, что начинаю попадать под влияние. Заставила себя собраться:

– Он ко мне приставал. Грязно. Я его слегка отпугнула. Приготовилась стереть событие из памяти, но он успел воззвать к вам.

– Приношу мои извинения, Лиса. Одну минуту, - повернулся Козел к профессору кафедры аморфного тела.

– Я почто тебе силу давал, осел? - Грозно вопросил он. - Чтобы ты так бездарно с женщинами обращался? Да тебя девушка спалить была готова! А это что еще? Виагра!!? Да как ты посмел?!

– А… Бя… - Проблеял профессор кафедры физики аморфного тела.

Козел нахмурился еще больше:

– Сколько раз я тебя учил, осел?

"Учил? Когда это?" - Пялилась я на козлоного пана.

– Во сне, детка, - обернулся тот ко мне. Поворотился обратно. - Сколько раз я тебя учил гармонии? Обольщению? Когда тело и дух сливаются в одно целое, и нефритовый… Хотя, какой он у тебя на хрен нефритовый… После этого, - Козел презрительно повертел в руках пачку с чудодейственным снадобьем. Коробочка вспыхнула. Мягкофразов растекся по парте.

– Я мог бы его наказать… Лишить мозгов…

Я представила себе масштаб подобного бедствия:

– Не стоит, право.

– Спасибо, Лиса, - серьезно ответил Козел. - Оставлю ему последний шанс. Да и развлечься этой ночью мне не с кем. Супруга, видишь ли, на Лысую Гору подалась. А на безрыбье…

Ого! Судя по всему, профессора кафедры аморфного тела все же нашли любовные приключения.

И, сказать по правде, мне было совсем не жаль Мягкофразова. Да и Козел наверняка был куда более искусным любовником, нежели престарелый университетский ловелас. А учиться, как говорят, никогда не поздно…

…Цок-цок. Цок-цок-цок…

Туда, вдоль испещренной формулами доски.

Цок-цок. Обратно.

– Не так-то и виноват осел, если разобраться, - остановившись, молвил Козел. - Вы позволите?

Цок-цок-цок.

– Вина?

– Не пью. На задании. У вас есть какой-нибудь поистине вкусный чай?

– Обижаешь, детка.

Море обаяния…

– А вы, часом, не поете?

– Не стоит, детка. Я расстроюсь. Держи чай.

– Почему расстроитесь?

Чаек был божественным. Приворотных травок не ощущалось.

– Не подействует на тебя мое пение, - пожал плечами Козел. - Точнее, подействует, но не до конца. И это будет для меня обиднее всего. Пожалей старика.

– Ну, не такой уж вы и старый, - улыбнулась я. - И голос у вас просто волшебный!

– Спасибо, детка. Спасибо. Эх… - почесал Козел бородку. - А чем бишь я? Не виноват последователь-то.

– А кто виноват? Вы знаете, что из-за него одна студентка чуть было не выбросилась из окна пятого этажа?

Козел грустно покачал головой: все так, мол. Все так. Но.

– Что-то случилось с воздухом… - Голос Козла потерял бархатистость. - Все ожадели. Потеряли вкус к творчеству, пустились во все тяжкие, бросились транжирить свою жизненную силу. Вырождаются люди. Некому передавать искусство.

Передо мной сидел усталый сатир. Это было настолько грустное зрелище, что я шмыгнула носом. А потом мне вспомнились китайцы - те уже давно шли легким путем. Всей страной, как всегда. Отказывались от акупунктуры, глотали пачками антибиотики, глушили организм вместо оздоровления.

Может, Судья говорил и об это тоже?

И, кажется, кто-то еще говорил об изменениях… Давно еще. Года два тому назад. Точно! Серый Волк сетовал об изменениях "в воздухе". И о нерожденных волчатах с зелеными глазами.

Кстати, о зеленых глазах…

– А суккубы в вашем ведении?

– А? - очнулся от грустных дум Козел. - Нет. Это паства моей супруги, Фрины. Передать ей что?

– Не знаю… Скажите сначала, может ли суккуб превратиться в человека?

– Боюсь, это будет уже старуха при последнем издыхании. А почему тебя это интересует? Хочешь покарать кого? Для тебя, детка, - приосанился Козел. Голос стал не просто бархатистым. Гипнотическим. Неземным. - Все, что угодно.

Я отрицательно покачала головой. Рассказала про Велю.

– Знаю такую! - Оживился Козел. Голос деградировал до бархатистости. - Фрина тоже с интересом следит за ее судьбой. Мы даже поспорили с ней. Я поставил на то, что Веля умрет.

– И что? - Не хотела верить я в настолько печальный исход. - Вы совсем-совсем не можете ей помочь?

Козел престал веселиться: замкнулся, и отрицательно покачал головой.

Я разочарованно вздохнула: значит, не поможет. Или, как мне казалось, не захочет помочь. А жаль. Придется искать другой выход.

– Извини, детка. Я не хотел тебя обидеть. Может, все-таки сыграть тебе?

– Что-нибудь грустное, пожалуйста.

Козел кивнул, и достал старенькую свирель. Бережно провел по ней покрытой шерстью рукой.

– Для тебя, Лиса, - сказал он простым человеческим голосом. - На прощание.

И поднес свирель к губам…

Аудитория исчезла. Я, как наяву, увидала качающиеся верхушки елок,

золотой шпиль, уходящий в небо, и снежинки, беснующиеся вокруг него.

Козлоногий пан выпрыгнул из-под земли. Он сюда пришел по важному делу - его верный последователь находился в трудном положении. Но освещенный шпиль приглашал на танец, и Козел не удержался, пустился в пляс под музыку метели. Летел, кружась, в бесноватом вальсе, полы черного фрака взвивались и опадали на ветру. Вот потоки завихрились, его закружило волчком… Как здорово! Но зов звучал все отчетливее, взывающий был в панике. Надо было торопиться на выручку.

Божок со вздохом сожаления поклонился снежинкам, покинул их хоровод, и устремился вниз - туда, где его ждали.

Он узнал своего жалкого последователя. Это было неинтересно. Тогда он повернулся, и увидел девушку. Одинокую. Безмерно одинокую. Ожидающую чуда, и верящую в него. Когда-нибудь оно случится. Может быть, сегодня. Может, завтра. А может…

– Кто-то целенаправленно идет сюда, - закончил Козел терзать мою душу, и аккуратно спрятал свирель. - Скоро он будет здесь. Еще чаю?

Я знала, кто это - узнала вескую поступь.

– Да, пожалуйста. И… Спасибо тебе.

Козел целомудренно чмокнул меня в щечку. Это было… так божественно.

Послышался звук распиливаемого дерева. Пахнуло техногенной магией. На пол посыпались опилки. Забарабанили обломки лианы. Дверь мало что не слетела с петель.

– Куда это ты запропастилась? - Сумрачно осведомился друг сердца. - Что это у тебя за компания?

– Это - Козел.

Пан наклонил голову.

– Илья, - ошалело произнес металлист.

– И этот - не мой, вздохнул сатир. - Ладно, ребята. Пошел я. Потрачу вечер на что-нибудь более сговорчивое, - кивнул он в сторону Мягкофразова.

Тело исчезло.

Цок-цок. Цок-цок-цок…

На парте дымились ароматным паром две чашки чая.

– Тебя нельзя ни на секунду оставить без присмотра! - Вопиюще-менторским тоном заявил боевой друг и товарищ. - Кто это был?

– Козел.

Илья нетерпеливо мотнул головой.

– Другой, без сознания.

– Местный профессор. Тот самый, который приставал к студентке.

На лице металлиста отобразилось понимание. Сменилось злорадной усмешкой. И, наконец, озабоченностью:

– А это кто?

– Это технарь. Тот самый. Второй.

– А почему он спит? Тоже руки распускал? - В голосе товарища прорезались угрожающие нотки.

Я поспешила опровергнуть предположение:

– Нет-нет. Просто он чуть было в то же измерение, что и ты, не угодил.

– Ты за ним туда ходила? - Немедленно напрягся Илья.

Вот как? Понятно! Мой удел - вытаскивать из неприятностей исключительно твою задницу. А еще… Что-то в тебе не то… Ага! Амулет, не позволяющий прослушивать мысли. И что-то еще - и именно оно не позволило мне ответить язвительно:

– Не ходила. Он не успел угодить в портал.

– То есть как?

– Садись. Бери чашку с чаем. Он о-очень вкусный, кстати. Слушай.

Это будет долгий рассказ…

О безумном, могущим оказаться плачевным чаепитии. Но не ставшим таковым.

– Но почему не через начальство? - Задал вопрос Илья по окончании продолжительного рассказа.

Я пожала плечами. Признаться, мне и самой было интересно, почему это Борис Иванович не присутствовал при "разъяснении задания". Может, это была проверка на вшивость: угожу я в портал, или нет? А если "да"? Кто бы мою задницу из рая вытаскивал?

– Я.

– Чаю? - Признаться, я практически не удивилась появлению начальства.

– Располагайтесь поудобнее, - покачал головой волхв. - Сейчас будет ужин, а чай попьем позже.

С этими словами Борис Иванович принялся расстилать скатерть-самобранку на учительском столе - единственной относительно большой и по-настоящему ровной поверхности в аудитории.

– Сегодня Гоша готовил чудные телячьи отбивные, - с довольным видом оглядел он результат своего труда. - Грозился уйти к более благодарному хозяину, если я не воздам должное его стряпне. Так что, выручайте.

– Поголодать сегодня, что ли? - Как-то невесело почесал маковку металлист. - Зато потом у меня будет свой домовой!

– Из Заповедника выгоню.

– Это уже серьезно. Придется кушать. - Он шутил, но в его тоне совсем не было радости.

Как будто друг сердца переживал что-то очень болезненное, но держался, не выдавал свои чувства вовне. Впрочем, не только у него одного было сумрачное настроение - я так и отошла после разговора с Мягкофразовым. Да и внезапное появление начальства не располагало к веселью.

– Не дуйся, Лиса, - почувствовал волхв мое состояние.

– Буду.

– Ну сама посуди, как мне тебя еще к самостоятельности приучать?

Не знаю. Наверное, этот способ был, действительно, самым правильным. Коротким. Бездушным и бесповоротным, как и тот враг, с которым нам периодически приходилось иметь дело.

– И что, Судья знал? Что вы здесь?

Волхв пожал плечами:

– Кто его разберет? Наверное, знал.

– А кто это, кстати? Божество?

Борис Иванович отрицательно покачал головой:

– Великого Алхимика помнишь?

Такое не забудешь!

– А кто у него гостей незваных на вшивость проверял, не забыла?

– Неужели этот Судья - болванчик? - Припомнила я цилиндрик, плачущий золотыми слезами. Послушное такое существо, и очень-очень страшное в своем послушании.

– Да. "Судья", как ты выражаешься, тоже болванчик. В некотором роде.

Понятно. Взывать к чувству сострадания этого субъекта было совершенно бесполезно. А, признаться, так хотелось:

– Но он говорил так, как будто его заботит чистота его измерения.

– Не знаю, Лиса. Вполне возможно, ему не все равно, в каких условиях работать. Но, скорее всего, его устами говорил его же создатель. Давайте кушать, что ли?

Отбивные были, и впрямь, выше всяких похвал. Сочные и мягкие, большие, в меру перченые. Я расправилась со своей порцией, и попросила добавки. Возможно, мне показалось, но волхв остался доволен моим аппетитом.

И, вообще, он был доволен жизнью - ударился вон в воспоминания времен далекой юности. О дивной планетке, населенной злобно-разумными дикобразами, где он провел целую ночь на спор. С Терентием, кем же еще? В тот раз еще молодое начальство осталось в двойном выигрыше: и в головоломные дикообразьи карты играть научилось, и последнюю бочку славного меда с Валаама увело.

Казалось, начав, волхв, не смог остановиться. Живописал холодными словами мир, в котором кроме льда, ничего не было. Зато (какой-то могущественной редиской) был поставлен хитроумный механизм, не позволяющий случайным гостям покидать прохладную планетку. Молодого волхва Борилия уж и оплакать успели, а он спустя месяц после "похорон" объявился. Голодный, холодный…

Борис Иванович вспоминал. О мирах, населенных людоедами, о мирах, населенных красивейшими растениями и бабочками, о мирах, не населенных вообще, а таковых было великое множество. Они вызывали чувство грусти и одиночества. Иногда - чувство благодарности судьбе за то, что не довелось родиться в таком испоганенном месте.

Я слушала начальство, открыв рот - от моего поганого настроения не осталось и следа. И только металлист был задумчив. Не будоражили его воображения ни далекие миры, ни курьезные приключения начальства. Наконец, волхв не выдержал:

– Илья? - Перешел он от воспоминаний юности к отеческому тону. - Что случилось?

Ничего потрясающего воображения не случилось. Отец был чуть ли не при смерти. Инфаркт. Стас, давний друг отца, звонил два часа назад.

– Мне очень жаль…

– И мне. Держись.

– Да, что там говорить. Держусь. Можно, я отлучусь на… На сутки?

– Конечно, иди! Только к друидам сперва заверни, возьми Мишку Лаврентьева, он на инфарктах собаку съел. Давай ПТ, кнопки настрою.

Он ушел. В том месте, где он скрылся, уже мгновение спустя зеленела стена физфаковской аудитории.

Прошло не меньше пяти минут, прежде чем я заговорила:

– Хороший человек Олег Евгеньевич… Дай бог, чтобы все было хорошо.

– Все там будем.

Оптимистично.

– Есть все шансы, Лиса. Есть все шансы.

– Это вы о задании от Судьи?

– О нем, - побарабанил пальцами по преподавательскому столу волхв. Свернул скатерку. - Вот что. Пойдем.

– Куда?

Волхв, не ответив, подтянул к себе спящего мага, а мгновение спустя мы стояли посреди общажной восьмиметровой комнаты на девятом этаже. Только тут потолки были высотой не в три метра, а существенно выше, что и позволяло местным умельцам устраивать на них антресоли. Иногда из гладких металлических планок, здесь - из занозистых не струганных досок. С верхнего "этажа" несло водочным перегаром, а по "нижнему" были разбросаны комплектующие. Много комплектующих. Тут же стояли гудящие компьютеры. Не гудящие компьютеры. Разобранные, собранные, собранные наполовину…

– Ой.

– Подготовь ему место, пожалуйста.

Я, кивнув, расчистила кровать - запихала самые крупные железки под оную. Технарь вытянулся во весь свой нехилый рост, кудри разметались по несвежей наволочке.

Волхв критически наблюдал за моими действиями:

– Минут через пятнадцать он очнется. Кстати, у тебя есть догадки? - Кивнул он в сторону "студента".

– Тесла?

– Скорее всего. В молодости.

– Невероятно!

– Почему?

Я замялась. Как объяснить волхву в двух словах о своих представлениях о перемещении во времени? Почерпнутых из книг и фильмов, повествующих о бедах для мира вообще и тех, кто столкнется с сами собой, в частности.

– Не верь ты в эти выдумки, - отмахнулось от моих мыслей начальство. - Это все писатели придумали. Поверь мне, они сами ни разу во времени не путешествовали.

– Логично. Но что эти Теслы тут забыли?

– Это ты у того, что постарше, поинтересуешься, когда навестишь. Кстати, о старшем… Идея с Замком Спасителей чья была?

– Не помню. Коллективная. К Таньке в квартиру люди ломились. Сначала соседи, потом тип невзрачной наружности.

– Началось, - рассеянно приземлилось начальство куда-то на материнскую плату. Тощие ноги юного гения сами собой отодвинулись к стенке. - А я-то все гадал, когда они снова с силами соберутся…

– Те, от кого Тихоний?

– Да, он. И Велимир, царствие ему по заслугам. И Черный Дракон…

– А что они частями-то атакуют?

– Они просто активизировались, - невесело усмехнулся волхв, - потому что их предводитель входит в силу.

– Предводитель?

– Да. Когда он окрепнет настолько, что сможет действовать открыто, будет поздно. Его надо перехватить как можно раньше.

– Так что же мы…

– Это не мы, - грустно покачал головой Борис Иванович. - Это он сам. Убирал своих подчиненных, когда убеждался в их… профнепригодности.

– И вы, конечно, знаете, кто он, этот предводитель?

Я ждала положительный ответ - мне хотелось послушать байку о седой древности, и о том, как с "предводителем Тьмы" справлялись раньше. Но я ошиблась в своих расчетах:

– Не знаю.

– Как это так, не знаете?

– Вот так, - развел руками волхв. - И никто, кроме его подчиненных, не знает.

– Почему?

– Подозреваю, что все дело в Книге Правосудия.

– Почему Правосудия? - Тупо уставилась я на волхва.

– Это только моя догадка, - поморщилось начальство. - Но посуди сама. Раз в две тысячи лет это, условно говоря, " зло", просыпается, вершит какие-то свои дела, и тихо-мирно засыпает. И никто, ты понимаешь, никто, не помнит, кто был этим самым злом. Никаких намеков для потомков, ни что это такое, ни как против него бороться, ни где оно живет. Только новые нападки на нас, землян.

– Только на землян? А на, допустим, денебцев?

– Это отдельный разговор, Лиса, и мы, чует мое сердце, к нему еще вернемся. А пока у нас есть еще время для размышлений, вспомни, о чем тебе говорил Судья.

– Судья? О том, что к нему стало попадать много землян… Постойте! Получается…

– Да.

А получалась мрачная картина. Судя по тому, о чем беспокоились Козел и Судья, человечество должно было погубить себя само. Но перед тем…

– Перед тем перебьют всех нас, - подтвердил мою догадку волхв. - Защитников.

Невеселая перспектива.

– А нас много?

– Не так уж и мало. Жаль только…

– Мо?а глава…

– Что?

– Мо?а глава…

– Он просыпается, - кинул взгляд на технаря волхв. - Поручаю его твоим заботам.

– Что мне с ним делать-то?

– Познакомиться. Подружиться. О результатах доложить мне.

Волхв повернулся, очертил рукой арку, шагнул в калейдоскоп радужных брызг.

Светящееся пятно померцало-померцало, и погасло. На полу осталась вертеться юлой материнская плата.

Маг на койке шевельнулся.

– Мо?а глава…

– Добрый вечер, Никола.

Он сидел на узкой кровати, вцепившись руками в черные патлы, и качался из стороны в сторону.

– Мо?а глава…

Мне начали надоедать эти два немудреных сербских слова, произносимых с ударением на первом слоге.

– Ты в России. Рядом с тобой друг.

Молодой маг поднял на меня осоловелые глаза.

– Ты девушка, и не можешь быть другом, - произнес он с обреченным видом.

Я пропустила его слова мимо ушей. Вот еще - спорить с человеком, страдающим от головной боли:

– Воды?

Хоть кому-то пойдет на пользу целебная вода из Дерева, (тиснутая старшим друидом и носимая мной в пластиковой бутылочке из-под кока-колы).

– Да, пожалуйста.

Пил он жадно. Струйки по подбородку стекали вниз, торопились просочиться за ворот белой рубашки.

– Благодарю, - отдал технарь пустой сосуд с легким наклоном головы. - Извините.

– Обращайся. А за что "извините"?

– Ты мне помогла, - с удивлением оглядел маг меня с ног до головы. Поморщился (надеюсь все же, от остатков головной боли, а не от моего вида). - Причем, бескорыстно. Я это чувствую.

– А что, тебе никто никогда не помогал?

– Дамы не помогали. Жеманились, кокетничали, строили матримониальные планы…

Я пожала плечами. Дальновидные (или недальновидные, это как посмотреть), видать, тетки ему попадались. Но ведь не все же такие.

– Чай хочешь? - Продолжала я играть роль "добровольного помощника".

– Хочу, - голосом чуть капризного ребенка ответил технарь. - Только чайника в этой комнате нету.

– Не беда, - махнула я рукой. - Пара чашек у тебя найдется?

Технарь поморщился, полез в сервант, завозился, загремел кастрюльками.

"У хозяина найдется", - без труда читала я его немудрящие мысли.

Один из работающих компьютеров издал характерный для аськи звук. Я не удержалась, кинула взгляд на монитор. Скринсейвера не было, синий вытянутый прямоугольник призывно мигал внизу экрана. Руки так и чесались тронуть мышку, кликнуть…

– Так подойди и прочти, - вздрогнула я от насмешливого голоса технаря.

Судя по интонации, маг успел прийти в себя. Сейчас он, как никогда, походил на того студента, у которого я принимала экзамены пару дней тому назад - самоуверенного и наглого. Умного. Сколько раз поражалась подобной людской метаморфозе: пока им плохо (или что-то от тебя надо), они тебя терпят и где-то даже любят. Но, как только надобность отпадает…

– Конечно. И подойду, и прочту, - не осталась я в долгу. - Но сперва все же чай заварю. Заварка, надеюсь, у тебя найдется?

– "Липтон" сгодится?

Маг держал двумя пальцами пакетики.

– Сгодится.

– А как ты собралась его заваривать? - Как бы между прочим осведомился он. - Учти, я горячую воду, подкрашенную тем, что находится в этом пакетике, - презрительно кивнул он на продукцию лидера чайных продаж, - пить не собираюсь.

У меня мало что не отвисла челюсть от такого хода мыслей:

– А ты что, уже пробовал?

– Сосед показывал, как это делается.

Ну-ну. Проигнорировав испытующий взгляд технаря, я гордо прошествовала в ванную, налила в чашки щедро сдобренной микроэлементами водицы. Технарь следовал за мной по пятам.

– Холодная, - бросила я через плечо.

– Вижу. И? Что дальше?

– Кипятить буду. В комнате. Пропусти.

Молодой Никола сделал картинный жест рукой: прошу, мол. Продемонстрируйте мне свое высокое искусство. Я пожала плечами, и поставила чашки на стол…

Вода вскипела мало не фонтаном - все-таки, юный нахал порядком меня утомил.

– Осталось только положить "Липтон". Давай сюда пакетики. Боже, что вы тут с ними делали? Почему они такие… мятые? Погоди, пока остынет.

Технарь не отвечал - его нижняя челюсть не позволяла ему справиться с речью.

– Так что ты там говорил насчет возможности прочитать сообщение?

Маг, все также прибывая в обалдении, молча кивнул в сторону светящегося монитора.

Я гордо прошествовала в указанном направлении.

"Как экзамен? Сдал?"

Ничего удивительного.

– И что там пишут? - Уже ехидно осведомился Никола.

– Спрашивают, сдал ли ты экзамен.

– Кто спрашивает? - с уже куда большим интересом осведомился технарь.

– Какой-то "Бентли".

– Сдал… - поморщился технарь.

– За него, что ли? Стой!!

Маг, уже было потянувшийся к своему замечательному приборчику телепортации, замер. Я приуныла - если мною в приказ было вложено столько же сил, как и в прошлый раз когда он чуть было не угодил в Судью, то дело дрянь.

Однако, в этот раз все обошлось. Чай еще не успел остыть, а технарь очнулся без малейших признаков какой-либо боли. Не раскрывая глаз, потянулся рукой к прибору.

Фигушки! Второй раз наступать на одни и те же грабли я не стала, игрушку отобрала, и в настоящий момент ее разглядывала. Прибор, кстати, оказался весьма и весьма любопытным. Активизированный, он позволял своему хозяину перемещаться в пространстве - как только кто-то появлялся в одном с владельцем помещении. Ну или просто так, по собственному желанию.

– Извини. Сначала разговор.

Технарь пожал плечами, и, взяв кружку со стола, уселся между процессором и вентилятором. И только после этого заговорил:

– Эх ты… А мне показалось, ты мне бескорыстно помогаешь… Спрашивай.

"Ах так! Сам ты "эх"! - Неожиданно подумала я. - "Между прочим, я из-за тебя дала обещание Судье. И еще неизвестно, чем это для меня обернется. И… Как же вы, люди достали меня со своими амбициями!!!"

Подумала и ужаснулась. Теперь уже и мне стало очевидным, что дракон во мне никуда не девался. Отступил под натиском самовнушения "это не я, я не дракон" на время. Теперь вот проявлялся вновь: "А ну и пусть! В конце-то концов! Я что в няньки всем подряд нанималась? Я что - Мать Тереза? Почему на меня все дуются, косо смотрят, презрительно хмыкают?!!"

– Я что, самая рыжая, что ли? - Вырвалось у меня вслух.

– Нет, всего лишь огненная, - услышала я в ответ.

Зазнайка сидел на кровати, и с интересом приглядывался к моему лицу.

– А ты в курсе, что у тебя иногда бывают змеиные глаза? - В голосе технаря сквозило лишь любопытство, и ни намека на страх.

– В курсе. Но разговор сейчас не обо мне.

– Спрашивай, - вальяжно развалился Никола на комплектующих.

Поежился. Вытащил из-под поясницы какую-то металлическую хрень, повертел ее в руках, отложил в сторону, и уставился на меня. В его темных глазах появилось что-то новое. То ли интерес, то ли надежда на продуктивное сотрудничество, то ли что-то в этом роде. Надо было ковать железо, пока горячо:

– Что тебе понадобилось в России?

– Откровенность на откровенность, - немедленно откликнулся Никола.

– Договорились.

Маг задумался:

– Я хотел понять… - Он все же замялся.

– Потому что захотел понять, сможешь ли тут жить? - Не стала дожидаться я, пока он скомпилирует ответ из обрывков мыслей.

– Пожалуй, что так, - с удивлением посмотрел на меня собеседник. - Как ты догадалась?

– Это и есть твой откровенный вопрос?

Никола кивнул.

Что же…

Я о тебе читала, технарь. О твоей судьбе. Да-да. Не удивляйся. И не надо на меня так умоляюще смотреть. Все равно не отвечу на вопрос о твоем будущем…

– Почему?

– Это не этично. Сам обо всем узнаешь, когда придет время.

– Могла бы и помочь…

– Извини, брат. Только твое решение.

– А что бы ты посоветовала?

Я пожала плечами. Насколько я знала, в те времена, когда жил этот молодой человек, никакого Заповедника не было и в помине. А в годы Советской власти технаря, скорее всего, расстреляли…

Почему-то стало безумно жаль, что наглый парень уедет в Америку…

– Я бы на твоем месте не стала бы к нам напрашиваться на вечное поселение, - все же не стала я грешить против совести. - Ты бы, вместо того, чтобы компьютерами баловаться, историей нашей страны поинтересовался, что ли. Глядишь, сам бы составил нужное тебе мнение.

– Я не балуюсь, - гордо ответил Никола. - Это моя плата за комнату. И я пытался изучать историю, но не нашел ни одной правдивой книжки. Может, подскажешь мне, где такую взять, раз ты такая умная?

Я подумала, что с этим могла бы и помочь - своими глазами видела на полке у волхва увесистый томик истории отчества. Но ответить не успела:

– Николай… - послышался голос с верхнего этажа. - Ты тут?

Сивухой запахло на порядок сильнее. Технарь поморщился, я зажала но, и прогнусавила:

– Пойдем отсюда.

Ненавижу запах перегара! А уж когда он смешивается с табачным…

– Куда? - Напрягся маг.

Верхний этаж зашатался. Кто-то двигался по направлению к лесенке.

– Не беспокойся, это абсолютно безопасно, - протянула я руку ладонью вверх.

Правда, это было безопасно ровно настолько, насколько я успела узнать Бориса Ивановича. Он никогда не обрывал недругов на полуслове: давал им "высказаться", и самим подвести себя под монастырь. Или нет, но тогда это были уже друзья Заповедника, а не враги. А насчет этого парня еще ничего не было известно.

– Ты идешь?

Никола с тоской посмотрел на ноги хозяина комнаты. Перевел взгляд на меня. Усмехнулся, и сжал протянутую ладонь…

– Чай будешь?

Технарь оторвался от Толкиена:

– Классная книжка.

– Тебе нравится? Она появилась уже позже…

Никола вцепился в меня пронзительным взглядом.

Упс!

– Хочешь, возьми. Почитаешь, - постаралась как можно нейтральнее сказать я.

Глаза мага зажглись неподдельной радостью.

– Можно?

– Бери насовсем.

Технарь с сомнением посмотрел на меня. Потом рассмеялся. Хлопнул себя по лбу.

– Совсем забыл, что в вашем времени хорошие книжки не такая редкость, как в нашем.

– В девятнадцатом веке?

– Что? - Оторвался Никола от Гендальфа - серой хламиды на обложке.

– Ты жил в девятнадцатом веке?

– Откуда?… Ах да! Все никак привыкнуть не могу. Давай, что ли, и вправду выпьем чаю, - с сожалением отложил он в сторону шедевр всех времен и народов. - Только…

– Не беспокойся, у меня чай куда лучше, чем то пойло, которое тебе приходилось пить. Посиди пока здесь, - поднялась я с пенечка. - Я скоро.

Мне хотелось потянуть время. О чем я с ним буду разговаривать? Что мне ему можно открывать, а что нет? Как его не спугнуть?

В моей голове так и роились вопросы. Ибо я, несмотря на свои четверть века, так и осталась потрясающе наивной в том, что касалось любой политики. Я либо дружила с людьми, либо нет. Но выспрашивать, да еще осторожненько… По-моему, волхв немного переборщил с заданием. Не мое это. Совсем не мое.

…В тот вечер мы все же нашли общий язык.

Произошло это событие в результате того, что юный технарь обнаружил на полке конспект по аналитической геометрии:

– Я это недавно сдавал! - Удивленно произнес он.

– Я помню.

Действительно, это было очень забавно. Равно, как и присутствовать при его ответах на экзамене по физике.

– Ты ведь знала, кто я, - мелькнуло понимание в глазах собеседника. - Почему?

– Что почему? Почему "пять баллов"?

Тесла кивнул.

Я пожала плечами:

– Ты же знал материал.

– А почему тогда тот, другой…

Меня разобрал смех. Никола нахмурился.

– Не дуйся, - поспешила я не дать технарю замкнуться. По новой. - Я смеюсь по другому поводу. Его уже наказали.

– Кто? - мрачно осведомился технарь.

Рассказать, что ли? А, была не была!

– Ну, слушай…

Я не стала упоминать про то, как маг чуть было не угодил в ловушку. Но от души повеселилась, вспоминая встречу с Мягкофразовым, его воззвание к "Господу", и то, что за этим последовало. Маг смотрел на меня все округляющимися и округляющимися глазами.

– Весело тебе живется, - наконец, вынес вердикт он. - Не соскучишься. Только…

Я знала, о чем он хочет спросить.

– Что только?

– Никак не пойму, что ты делала на факультете.

Я могла бы сказать, что принимала экзамены. Но, ведь мы решили, что будем откровенными друг с другом:

– Тебя выслеживала.

Маг вскочил, и кинулся вон из комнаты.

– Хреновый из меня все же дипломат, - протянула я. - Интересно, на что это он обиделся?

Но думать я на эту тему не стала, разделась, и легла спать. Я знала, что магу не удрать из Заповедника.

Глава 5.

Разбудил меня фей.

– Проснись, - трепетал он золотыми крылышками подобно комару. - Проснись! Проснись! Про…

Я, не проснувшись как следует, сжала ладонь в кулак.

– Пусти! Пусти! Пусти! - задергался фей в моей руке.

Он раскрыл призрачную пасть, попытался меня укусить…

Я побыстрее разжала кулак. Проснулась окончательно. И как мне удалось поймать эту гадость?

– Чего тебе от меня нужно в… - я кинула взгляд на зеркало-часы: - В четыре часа ночи?

Фей злобно уставился на меня.

– Меня твоя сумасшедшая подруга прислала. Сказала, что ее новый хахаль загибается.

– Николай?!

– Да. "Назад в будущее" помнишь? Там еще парень на сцене не смог двигать рукой… Ну давай, шевели мозгами!

Что-то с феем было не так. Не должен он был быть настолько гадким, по идее. Но сейчас не это было главное, а то, что он пытался до меня донести. Что-то там про "Назад в будущее". Фильм я, конечно же, помнила. И сцену, про которую пищал призрак, вспомнила. И сообразила, что нельзя было отпускать взбешенного молодого технаря одного ночью шляться по Заповеднику…

– Проваливай!

"Думай, дурная голова, с чего теперь начинать операцию "спасение", - пыталась я взбодрить себя самое.

– В случае смерти ее, его, или сразу обоих я появлюсь еще раз, - зловеще пообещал призрак.

Надо было действовать, и побыстрее. Как была, в пижаме, да наспех натянутых кроссовках на босу ногу, я выскочила на крыльцо. На улице стоял мороз. Я уже было повернула обратно за курткой, когда заметила многоножку.

– Маня!

Киса двинулась ко мне. Перемешалась она как-то странно. Создавалось впечатление, что стража прихватил радикулит - так ее скрючило.

– Маня! Ты моего гостя не видала? - Послала я образ молодого Никола многоножке.

Страж Заповедника остановилась. Чуть ли не виновато похлопала глазищами, и распуталась. На снег оползли двое: еле знакомый мне парень из Слитка и мой ночной гость.

– Зови волхва!! - Кинулась я к потерпевшим магам.

Один из них, приверженец металла был мертв. У ноздрей второго, моего гостя, трепетало тепло.

– За что она их?! - Взвыла я в темноту.

– Видать, за злоумышленников приняла, - появилось заспанное начальство на пороге избушки.

Я кинулась к нему.

– Борис Иванович! Спасите технаря! Там его… Там его продолжение исчезает!!!

– Маня! - Мигом проснулся волхв. Блеснул багровыми очами. - Буди деда Макса. Живо! Этот результат - твои дипломатические успехи? - Успел он ехидно осведомиться у меня, в три прыжка преодолевая десятиметровое расстояние между ним и молодым Теслой.

– Сами не видите, что ли? - Мрачно осведомилась я, наблюдая, как могучий маг склоняется над безвольным телом молодого Никола.

– Стоять!!

И, хоть приказ был отдан и не мне, я примерзла к снегу, с ужасом наблюдая за тем, как от технаря силится отделиться что-то невидимое, но очень хорошо ощущаемое магически. Душа? В своем стремлении попасть к Создателю? Энергия ци? В своем стремлении слиться с ци Вселенной? Неважно, что - сейчас этоудерживалось лишь силой воли волхва.

"Дедушка!" - Воззвала я в сердце своем. - "Где ты там…"

Выдохнула я только тогда, когда появилась Маня со старшим друидом на спине. Тот едва взглянул на мага:

– Не смогу. Она ему практически все внутренности в кашу раздавила. Он уже, считай, что мертв.

– А что ему может помочь?

Голос старого друида казался очень спокойным. Неестественно спокойным:

– Ну, может, вода живая и мертвая ему поможет. Не знаю…

Я кинулась в избушку. Чудесное снадобье Жозефины до сих пор хранилось у меня. Ведьмочка решила, что, раз я так часто рискую жизнью, то мне оно нужнее. Тогда я с ней не согласилась - от судьбы не уйдешь, но сейчас благодарила от всей своей встрепанной души.

Я разом нащупала заветные пузыречки, и в один миг оказалась на морозе. Кажется, начинать надо было с той склянки, на которой была надпись "мертвая"…

– Погоди, Лиса, - погладил меня по голове друид. - Не гоже тебе, детонька, этого молодого человека к жизни возвращать.

Перед глазами пронеслись воспоминания.

Смертельно больной Антон. Жозефина, кропящая живой водой… Невозможно влюбленные очи молодого друида…

– Я за Танькой! - Впихнула я склянки деду Максу.

"Поторопись. Я не некромант его долго удерживать", - постучалась ко мне в сознание мысль волхва.

В Замке Спасителей было тихо и дымно. Из угла в угол расхаживал удрученный Лука, у него изо рта торчала трубка. Когда я появилась прямо перед ним, он обрадовался мне, как родной:

– Вот теперь я уверен, что все будет хорошо. Как в балагане, но хорошо. - Не глядя на мое вытягивающееся лицо, говорил он. - И смотри там, со своей подругой, поосторожнее.

– А что с ней?

– От любви помешалась, - пожал плечами Лука. Вынул трубку изо рта. - Слыхал я, что такое бывает с людьми. Слыхал… Но воочию видеть доводится впервые.

И дворецкий указал куда-то в угол курительной принадлежностью. Там, на шкуре непонятного мне животного лежала, пластаясь в позе отчаяния небезызвестная мне особа. Цеплялась за что-то эфемерное.

– Тань, пошли со мной! Живо!

И немедленно вздрогнула: "Единственно-верное решение" - гнусаво возвестила башня, оборудованная "выборочной магической зашитой".

– Уйди! - Не оборачиваясь, прорычала девица. - Не видишь, ему плохо!

"Ему" было не просто плохо - он уже практически исчез. Башня гнусавила о неправильности принятого решения моей подругой.

Я же матюгнулась. Поняла, что оторвать от эфемерности спятившую с ума от горя подругу у меня не получится. Пришлось схватить девицу в охапку, и телепортироваться обратно в полусумасшедшем тандеме.

– Раскрывайте мертвый пузырек, дедушка, - выдохнула я паром. - Танька! Не кусайся! Черт, холодно…

По голым лодыжкам текла, извиваясь, поземка. Моя пижама развевалась на ветру, тело наверняка уже посинело. Из наполовину драконьих ноздрей сочились сопли. Заболею.

Пока я дрожала от холода, старый друид не терял времени даром - коснулся концом посоха влюбленной девицы. Подчиняясь прикосновению магического атрибута волшебника, Танька впала в ступор. Дед, все также цепляясь превратившимся в лиану посохом за влюбленную девицу, подал мне открытый пузырек с мертвой водой:

– Тащи Иванычу, детонька.

Я кинулась со всех озябших ног к начальству. Вовремя - Борису Ивановичу было явно не по себе: его трясло так, будто он стоял на оголенном электрическом проводе. Я с трудом попала в ходящую ходуном руку. Та щедро обдала тело молодого технаря прозрачным содержимым скляночки.

– Ф-фух, - осел на снег волхв. - Я уж было подумал… С Катериной проститься не успею… Веди, Максим, героиню нашу. Чего застыл?

Старый друид, и впрямь, окаменел - пялился во все глаза на "Иваныча". А с того, и впрямь, можно было писать библейские сюжеты: лицо заострилось, под глазами красовались огромные черные круги. Если бы не короткая стрижка - сошел бы за распятого Иисуса.

– Ребята, я не понял. Неужели я держал его зазря? Время, время уходит!

Дед Макс очнулся:

– Иди, Татьяна, - сказал. - Твой черед.

Подчиняясь посоху волшебника, Танька приблизилась к молодому магу. Сквозь маску отрешенности на лице ее явственно пробивалось неподдельное горе. Точно сомнамбула, облила она технаря из пробирки отдающим нашатырем волшебным снадобьем…

– Николай!!!

Я дернулась ее перехватить: на тощем теле юного технаря лежал он же, но "видавший виды". Не хватало там еще девицы для полного счастья!

Подруга не соглашалась с моим решением. Норовила расцарапать лицо.

– Борис Иванович! Сделайте что-нибудь! Она не в себе!

– А вот не буду, - злорадно ответил волхв, подымаясь на шаткие ноги и плюхаясь на Маню. - Поехали, Макс, в Дерево. Отпоишь чем-нибудь. А ты, - погрозил он мне пальцем, - учись общаться с конструктивно людьми! А то у тебя либо друг, либо враг. В жизни так не бывает.

Старый друид укоризненно поглядел на начальство. Перевел взгляд на меня. Вздохнул, и, уселся на Маню позади волхва. Компания отчалила.

"Вам-то хорошо", - устало подумала я. - "А мне, полу-дракону, с людьми общаться каково?"

Боль обожгла предплечье. Подружка все-таки попробовала меня на вкус.

– Стой, Танька! - Начала я действовать. - Он - живой, все хорошо! Не ложись на него - под ним еще один! Раздавишь!!!

Танька сползла на снег. Сквозь вой поземки послышался смешок волхва. Я поняла, что на этот раз "все обошлось", и, выдохнув, перевела взгляд на технарей.

– Здравствуй, младший.

– Здравствуй, старший. Пришло время?

– Нет.

– В таком случае, почему ты здесь?

– Это долгий разговор, младший…

– Может, в тепло пойдем? - Обрадовалась я. - А то холодно на улице…

…Наконец, все успокоилось. Танька со своим ненаглядным кудесником благополучно отбыли в гнусавую башню Замка Спасителей. Повеселевший Лука, испив со мной чаю в каминном зале слава богам другой башни, попытался было посоветоваться на тему о грамотном вложении средств от продажи квашеной капусты, но безуспешно - я клевала носом в буквальном смысле этого выражения. Увидав такое дело, дворецкий распорядился о ночлеге - я, практически уснувшая, увидала, как метнулся туда-сюда домовой. Когда постель материализовалась прямо в гостиной, дворецкий тронул меня за плечо.

– А? - Разлепила я ресницы.

– Ложись. Отдохнешь хорошенько, - смотрел он на меня добрыми глазами, а седые кудряшки розовели в отблесках каминного пламени. - Поспишь на новом месте. Тебе приснится твой жених…

– Пойду я, пожалуй, - немедленно взбодрилась я.

Ибо насчет "жениха" я была ой как не уверена. Вдруг мое человеческое состояние неустойчиво, и меня опять потащит в какой-нибудь Источник? Вдруг этим самым "женихом" будет и не человек вовсе?

Дворецкий укоризненно, но понимающе покачал головой, и кликнул домового - убрать теплую мягкую постель…

А я, наконец, оказалась дома.

На моей кровати засыпал технарь, а старший друид баюкал его, бормоча себе под нос, что мол, спать иногда тоже полезно. Я с ним была полностью согласна - испила мятного настою на сон грядущий, и приготовилась отойти ко сну на ковре возле камина. Добрый дед нарастил подо мной мох, и мне было мягко и уютно. Я лежала, закутавшись в свой видавший виды спальник, и всем своим существом ощущала неповторимое, но характерное для приключений (которыми изобилует походная жизнь) чувство. Иногда для полноты бытия достаточно всего лишь сменить место сна…

В комнате было тихо-тихо. За окном ревела буря, каминный огонь пел ласковую песню. О том, что наступит завтра.

Я получше укуталась, и уснула.

Проснулась я от запаха кофе и тостов с сыром.

– Вставай, Соня! Одиннадцать уже, - сказали откуда-то с порога.

Акцент был мне знаком.

– Не ври, сейчас только половина девятого, - бросила я взгляд на часы. - А ты уже проснулся? Странно…

– Почему странно? - Подсунул мне под нос кофе молодой Никола. - Я встаю куда раньше, вообще-то.

Я промолчала. О том, что перед своим уходом старый друид предвещал технарю шесть часов сладкого сна, говорить не хотелось.

И, вообще, говорить не хотелось. Может, молчание и впрямь, золото?

А кофе был вкусен - настолько, что я забыла о том, что мне нравится этот напиток. Я пила его маленькими глоточками, и вполглаза наблюдала за молодым магом.

– Странное это место, - наконец, очнулся от дум тот. - И кирпич тот алюминиевый очень странный.

– Так ты был в Слитке! - Ахнула я, мгновенно позабыв про принятое было решение помолчать и сойти за умную, таинственную и, вообще, загадочную.

Маг покивал головой:

– Был-был. Странное место.

Не говори… Странное место, странные люди.

– Странные люди, - эхом моим мыслям отозвался технарь. - Один из них собирался проводить меня на волю. А сам завел в ловушку, и сгинул.

– Погоди-ка!!! - Заорала я не своим голосом. - Постой. Не говори ничего.

Маня и нападение. Амулет. Конечно же.

События чуть ли не трехлетней давности вставали перед глазами, как наяву.

Амулет - магия металла и смерти, многоножка, истекающая смолой, концерт "Ивасей"…

Мастера-злоумышленника мы тогда так и не нашли, новосибирскую контору порушили, и концы канули в воду. А потом все устаканилось, и волхв перестал шерстить Слиток…

Технарь смотрел на меня с интересом.

– Что-то стоящее обнаружила?

– Ты сколько еще здесь пробудешь? - Не ответила я на его вопрос.

– Может, день, может, неделю, или месяц. Не знаю.

– А кто знает?

– Старший. А что?

Ничего. Я потрясла головой. Мысли путались, отказывались складываться в стройную картину.

– Не доверяешь? - Принял маг уже знакомый мне отрешенно-горделивый вид.

– Отнюдь, - поспешила я заверить Теслу в обратном. - Просто не могу понять, нужно ли тебе влезать во все это. Многие знания, как известно, рождают многие печали.

Технарь подрастерял самоуверенный вид. Призадумался.

– Это важно? - Наконец, ожил он. - Очень?

– Для Заповедника важно точно. А, может быть…

– Если это важно для дома моей спасительницы, - вычурно произнес молодой маг, - то я рад буду ей помочь.

Хлопнула входная дверь, бухнули об пол скидываемые ботинки.

– Лиса? Ты тут?

Здравствуй, друг.

– О! А почему ты на полу? В спальнике? И кто это у тебя? Мы знакомы?

Вопросы сыпались из металлиста, как из рога изобилия. Мне был неприятен его подозрительный тон и несносный, менторский вид. Да и неудобно перед гостем, если честно. Технарь же, если и удивился, то вида не подал, и, как ни в чем не бывало, поднялся навстречу металлисту. Он был выше моего боевого друга сантиметров на двадцать. И тоньше чуть ли не в два раза.

– Никола.

– Тесла? - В глазах Илюхи изумление граничило с недоверием.

– Начальство в курсе, - произнесла я кодовую фразу.

Эти три слова не раз приходили на помощь в самых, казалось бы, невероятных ситуациях. Началось, помнится, с невозможной сцены на вокзале. Когда "предатель" - металлист явился ко мне с повинной. Точнее, псевдо повинной - не умел он каяться. Тогда мне казалось, мир вот-вот рухнет, а сейчас то время вспоминалось с легкой улыбкой.

Технарь озадаченно переводил взгляд с одного на другую.

– Еще кофе? - Иронично осведомился он.

– Да, пожалуйста, - вежливо ответил боевой друг и товарищ. Протянул руку. - Кстати, меня Ильей зовут. Будем знакомы.

Я с улыбкой смотрела за мужским ритуалом.

– Как там твой отец? - Вспомнилось мне.

– Все в порядке, спасибо. Батя уже выздоравливает. Мишка оказался самым настоящим волшебником!

Только вот, что-то не видно на лице большой радости…

– Точно все в порядке?

– Да, - немного резко ответил друг сердца. - Извини, у меня сейчас нет настроения говорить об этом. Давай лучше обсудим насущные дела.

Я пожала плечами - каждый имеет право на свое сумрачное настроение. И, потом, во всем есть свои плюсы: сейчас Илья живо во всех загадках разберется.

И он разобрался. Всего за какой-то час. Никола, внимательно изучающий "Историю Отечества", взятую напрокат у волхва, порой отрывался от чтения, чтобы ответить на очередной вопрос, и утыкался снова.

Я исподволь за ним наблюдала. Аура технаря неуловимо изменилась. Да и старый друид еще накануне сказал, что в молодом Тесле усилилась магическая нотка. А вдруг, это было в результате того, что его окропил "мертвой водой" не кто попало, а волхв? По крайней мере, тот, Танькин Никола, умел обращаться с шаровыми молниями .У этого, молодого, я такой способности до недавних пор не замечала. Может, теперь проявится?

За первым вопросом, как со мной водилось, потянулись вереницей и остальные.

Интересно, когда тот, что старше, Никола, встретился с моей подругой в первый раз, он видел ее впервые, и она еще ни разу не выступала в роли его спасительницы. Ибо некогда ей было это сделать раньше. Но, после вчерашней ночи, получалось, что она его уже спасала. Причем, дважды, как в молодой, и в "пожившей" ипостаси. Или три раза? Я почувствовала, что окончательно запуталась в расчетах.

– Лиска, кончай строить умное лицо, - оторвался от наладонника металлист. - Послушай лучше, что я тут раскопал.

Я оглянулась на юного Теслу.

– Не переживай, - подмигнул мне тот. - И, не забывай - я уже влез в это дело наполовину. Почту за честь оказать пользу Заповеднику.

Никола поклонился. Я протянула ему руку. Металлист наложил лапу на наше братание.

– Один за всех, - не удержалась я от легкого сарказма в голосе.

– …И все за одного! - с жаром воскликнул молодой технарь. - Только… - резко помрачнел он, - у меня еще куча обязательств осталась.

– Перед кем?

– Много перед кем. Перед хозяином той комнаты, в которой ты уже была.

Я проигнорировала вопрошающий взгляд друга сердца.

– …перед "Бентли", но ему достаточно позвонить, перед…

Обязательств, и впрямь, хватало.

– Постой, - остановил красноречие молодого Никола металлист. - Зачем тебе все это?

Маг чуть картинно развел руками:

– Мне надо было одеться, как подобает. Я занял у ребят деньги взамен на обещание сдать экзамены.

Я оглядела уже несколько потрепанный костюм, в который был одет технарь. Даже мне, не очень-то разбирающейся в моде и одежде, было очевидно, что денег он стоил немалых:

– И на какие оценки ты должен был сдавать экзамены?

– Кому-то только на пятерки, кому-то хватало и тройки. По-разному.

– И сколько тебе еще осталось? - С интересом осведомился Илья.

– Еще три. Я должен был освободиться окончательно через четыре дня. Но теперь, в связи с этой пересдачей, неизвестно, насколько все затянется.

– Откажись.

– Думал уже над этим. Сегодня с утра, пока кофе заваривал. Основные деньги я отбил, это факт. Да и остались только "троечники".

– А тот, за которого ты сдавал "электричество и магнетизм"? Точнее, не сдал "электричество и магнетизм"?

– Троечник. И он, кстати, мне ничего не платил. Но это все равно ничего не меняет - человек на меня понадеялся.

Я покосилась на металлиста - он явно не разделял эту точку зрения. Да и мне казалось, что молодой человек слишком уж переживает.

– А если бы ты умер?- Решила высказать я свое мнение. - А если ты вернешься в свое время через какой-то час, значит, хорошо выйдет? И, скажи мне на милость, как ты вообще ввязался во все это?

Технарь потупил глаза. Откровенность…

– Мы договаривались не скрывать правду друг от друга, - поднял он на меня насмешливый взгляд. - Все просто. Я, оставшись один, стал искать ночлег. Меня пригласили незнакомые мне веселые люди. Кажется, они праздновали чей-то День Рождения, но к тому моменту, как они меня пригласили, они едва ли помнили повод. А мне было некуда податься, и я присоединился к их теплой компании. Я выпил совсем чуть-чуть, - прервал он нетерпеливым жестом готовый сорваться с моего языка вопрос. - Но этого мне, увы хватило, для того, чтобы…

Технарь покраснел. Я без труда прочла его мысли.

– Хватило, чтобы пообещать сдать сессию?

Никола сделал непонятное движение головой.

– За скольких, прости меня, сдать?

– За пятерых…

– Ого! - Металлист с уважением посмотрел на технаря. - Ну ты даешь!

– Не все предметы, - скромно потупился технарь. - Только физику и математику.

– И, все же, почему…

– Они вместе были бы слишком заметны, - раздался от дверей хорошо знакомый голос. - Здравия желаю всей честной компании. Ребята, дело интересное наклевывается. Через полчаса жду вас у себя. Никола, тебя это тоже касается. Кстати, ты уже подумал над моим советом?

Сказав так, волхв вышел. Мы с металлистом переглянулись, и, как по команде, уставились на Никола.

– Не смотрите на меня так, - смутился тот. - Как я уже говорил, я всего лишь хотел узнать, стоит ли мне отправляться жить и работать в вашу страну.

– Выбирал между нами и Америкой? - Догадался Илья.

Маг невесело усмехнулся.

– Именно. Но я не собирался сигать в прошлое, сидел себе за столом, и думал о поездке по железной дороге. Как вдруг! Бабах! Прощай, стол - передо мной появился мой двойник. Возмужавший и… постаревший. Вы бы видели, с какой миной он стряхивал щепочки со своего пиджака! Я от удивления чуть было дара речи не решился.

– А что ему было нужно?

– Не знаю. Он не успел мне сказать.

– ?

– Не успел, - спокойно повторил молодой Никола. - Схватил меня в охапку, свет померк, и мы оказались в огромной аудитории.

– ЦФА! - Ахнула я.

– Наверное, - снова пожал плечами технарь. - Не знаю. Помню лишь, как несказанно удивился, когда исчезла моя комната, а вместо нее перед глазами появилось что-то принципиально иное. Но, не успел я оглядеться, как мы снова куда-то скакнули. А потом еще раз, и еще, и еще…

Я усмехнулась. Этот эпизод из никем не описанного куска биографии Теслы мне (и моему лбу) был очень хорошо знаком.

– …а потом наш прибор отпустило, и мы перестали прыгать по физическому факультету.

– Логично. Борис Иванович понял, что поймать вас не в состоянии. Только… Странно…

– Он чувствовал только одного мага? - догадался посвященный в мои приключения металлист.

Молодой Никола подозрительно уставился на нас. Пришлось ему пояснить - про то, как мы прыгали из аудитории в аудиторию, как я собирала шишки, как мы засекали парочки, а начальство на это ругалось… Тесла крепился-крепился, а потом покатился со смеху, да так заразительно, что я невольно улыбнулась.

…А потом я перевела взгляд на Илью, и мне поплохело. Металлист, думая, что его никто не замечает, дал волю сдерживаемым им до того чувствам. Нет, он не рвал и не метал. Он был расстроен и растерян. Подавлен. И я в первый раз за все совместное существование видела своего друга, пребывающим в ТАКОМ упадке духа.

– Илья? - Окончил смеяться Никола. - Что с тобой?

– Ничего, - тряхнул головой металлист. - Ничего. Чаю, друзья?

Илья поторопился выйти. Мы с технарем переглянулись, и синхронно пожали плечами. Чем дальше, тем мне все больше и больше импонировал молодой маг. С него практически слетела наносная ирония и колкость, оставив вместо себя тонкое, и, что немаловажно, вполне уместное чувство юмора. Из него мог получиться отличный друг. Никак не друг сердца, просто друг. Мне вдруг стало очень жаль, что парень уедет в Америку.

– Никола, ты пойдешь с нами? - Появился металлист с подносом, уставленным дымящимися кружками.

– Да, если позволите, - с достоинством ответил технарь. - Искренне надеюсь, что я смогу оказаться полезным этому замечательному месту, - обвел он рукой мою комнату.

Илья коротко кивнул, соглашаясь. Я внутренне усмехнулась - по моему мнению, от того, что технарь пойдет с нами (отсюда), польза моей избушке действительно случилась, и преогромная - у нее появились шансы остаться в целости и сохранности.

– Ты решил, как поступишь с экзаменами? - Остановился в дверях металлист.

Никола опустил голову. Подумал немного - вероятно, взвешивал все "за" и "против".

Наконец, поднял обратно.

– Думаю, тут я нужнее, - сказал он в своей обычной, немного ироничной натуре. - Пошли.

Глава 6.

И где только наша не пропадала! Но так пропадать, как довелось в тихом городке Урске, что на изнанке Земли, нам не случалось еще никогда. Попали мы в это славное местечко по наводке начальства: "Сходите, ребята, гляньте, что там творится!"

Как всегда, полчаса на сборы, котомку за спину, напутствие волхва: "Слишком тепло не одевайтесь, там не холодно", оставленные прямо на столе в кабинете теплые куртки, Гоше на радость, открытый могущественным магом переход…

…И вот я уже полчаса сижу в кабинке провинциального сортира.

Я и по сей день уверена, что спасло меня только ушу. Ибо ничто так не приучает организм к стоическим перенесениям неудобств, как статические упражнения. А пришлось мне туго: сортир был грязен и вонюч, а у меня, как на грех, непрерывно тошнило. Причем, не понятно с чего - я, после того, как прошла драконий Лабиринт, вообще болеть чем бы то ни было перестала. И тут - на тебе!

Когда я, наконец, щеголяя зеленым цветом лица, выбралась из этого достойного заведения, то увидела перед компаньонами по пять пустых кружек.

– Надеюсь, это было не пиво? - Попыталась я изобразить хорошую мину при плохой игре.

Парни синхронно поморщились - наверное, нюхнули сортирному духу, которым я насквозь пропиталась.

– Что с тобой приключилось? - Гнусаво осведомился зажавший нос металлист. - Ты что, провалилась?

– Вот еще! - Гордо, как только могла, вздернула я голову. - Ты что, никогда в традиционных русских сортирах не был? Для того, чтобы пропахнуть в них насквозь, совсем не обязательно куда-то там проваливаться!

Металлист выразительно повел бровями. Я перевела взгляд на молодого мага. У ехидного парня отвисла челюсть.

"Нет слов, и слава богам", - с облегчением подумала я.

– О чем говорили? - Плюхаясь на пустой стул, деловито поинтересовалась я.

– О погоде, - подобрал челюсть Никола.

– Полчаса?! У вас что, другой темы для беседы не нашлось?

– Не тебя же нам было обсуждать, - пожал плечами вредный друг моего сердца.

– Кстати, с погодой тут и впрямь что-то не то, - сказал Никола. - Ты разве не заметила?

Куда мне! Я ведь после перехода не по сторонам смотрела, а о сортире мечтала!

Между тем, маг куда-то показывал. Я проследила за его рукой.

– Ой.

В открытую дверь кабака виднелся пейзаж. Не зимний, не летний - так, не пойми какой. Но все же теплый, судя по одежке окружающих.

– Тут же должна быть зима! - Ахнула я.

– Должна быть, - согласился со мной металлист. - Но ее тут нет.

– Странно…

Может, со мной желудочная напасть из-за резкой смены климата приключилась?

– Более чем странно. Слушай.

А рассказать друг сердца, собственно, ни о чем и не успел. Потому что у него… зазвонил коммуникатор. На изнанке!

Илья, так и не успев толком удивиться, схватил КПК:

– Привет, Жозефина.

– Лиса там далеко?

Я на автомате прикрыла нас пологом, отводящим внимание - немногочисленные посетители заведения вяло уткнулись в свои тарелки.

И только потом до меня окончательно дошел абсурд происходящего:

– Не может быть!

– Что "не может быть"? - Удивленно вскинул брови Никола.

– Мы на изнанке, Жозефина, - ровно сказал Илья.

– Не может быть! - Завопила трубка голосом молодой ежки.

– Как только разберусь в ситуации, я тебе свистну, - поспешил окончить разговор металлист. - Целую. Пока.

Он спрятал техногенное устройство под рубашку, и вытер полотняной салфеткой вспотевший лоб.

– Не может быть, ребята, - сказал.

– Может, все же расскажешь, в чем тут дело?

Илья открыл было рот, но снова не успел сказать и слова: раздалось заунывное пение. Настолько самобытное, слаженное и тоскливое, что у меня заныли зубы.

Не слышны в тюрьме даже шорохи.

Все здесь замерло до утра.

Если б знали вы,

Как нам дороги

Эти Урские вечера.

– Что это? - Выпучил глаза Никола.

– Урки поют, - мечтательно просветил нас хозяин заведения. Он сидел за стойкой, подперев голову руками. Глаза его мечтательно полуприкрылись веками, губы шевелились в такт диковинному пению. - Вот бы к ним попасть!

…Песня слышится

И не слышится…

– Как поют! Как поют, - раскачивался на высоком стульчике трактирщик. - Еще медовухи?

– Н-нет, - с каким-то даже страхом, нет, ужасом(!) ответил обычно спокойный металлист. - Вот, возьмите пару серебрушек.

– Кида-ай, - мечтательно протянул мозолистую ладонь трактирщик.

…Если б знали вы,

Как мне дороги

Эти Урские вечера…

Мы поторопились покинуть заведение. Уже почти смерклось. В воздухе пахло дымом - по всей видимости, где-то недалеко сжигали прелые листья. Там и сям расхаживали прохожие, и все, как один, с мечтательными лицами.

…Если б знали вы…

Я торопливо поставила защиту. Мощную: вспомнила прекрасную Огненную, раскаленный Источник, и разведчика Штирлица. Сердце возрадовалось, погнало полу-драконью кровь по жилам. Жить стало легче, жить стало веселее.

– Ты, кажется, или ты хотел рассказать о чем-то? - Повернулась я к другу сердца.

– А? - Посмотрел на меня металлист налитыми кровью глазами.

– Тебе плохо?

– Голова раскалывается, - глухо сказал товарищ.

Я оглянулась на Никола. Тот зажимал пальцами уши. Да и мне, несмотря на поставленный щит, постепенно становилось не по себе.

…Эти Урские ве-че-ра.

Разлилась тишина. Звенящая, божественная тишина. Стало хорошо и заметно, как было невыносимо тошнотворно до этого. Силы, демобилизованные организмом на борьбу с неведомой напастью, растеклись обратно по телу. Мы, где стояли, там и сели на бордюр, не в силах перебирать ногами. Прошло какое-то время, прежде чем металлист проявил волю к действию:

– Никола? - Повернулся он к технарю.

– Тише! - Поднес губам палец маг. - Я их чувствую.

– Кого?

– Катушки. Громадные катушки. - Глаза технаря горели нездоровым пламенем. На щеках сквозь сумерки полыхал румянец. - Катушки индуктивности. Как поэтично!

– Ты же сдавал по этой теме экзамен, - недоверчиво покачала я головой. - Ты знаешь это слово, как облупленное. Чем это тебя сейчас накрыло?

– Не могу объяснить, - мечтательно прикрыл глаза Никола. - Но, скорее всего, поэзией.

Металлист усмехнулся. Я хмыкнула.

– Пошли, осмотримся, - потянула я технаря за рукав. - До вершины холма немного осталось. Кстати, Илья! Ты мне расскажешь, наконец, что тебя так удивило в том трактире?

– Выражение лиц у посетителей, - пожал плечами друг сердца. - Но ты уже и сама, должно быть, заметила, что с физиономиями у аборигенов что-то не то.

Еще бы! Мимо нас как раз дефилировала дама с кавалером. Они шли не под ручку, и были на редкость апатичными - под стать погодке. Та тоже была прелой и вялой.

Не переставая дивиться, взобрались мы на холм, и увидели приземистое черное здание. На вышках стояли часовые. Над невысокими кирпичными стенами вилась колючая проволока. Точнее, местный ее аналог, с лезвиями.

– Брысь отсюда! - Направил один из часовых какой-то амулет в нашу сторону. От него так и шибануло враждебной магией. - Опарыши!

Второй гнусно заржал. Третий сочувственно улыбнулся:

– До выборов остался какой-то месяц, пацаны. Может, вам пофартит, и вы прикоснетесь к Прекрасному. А сейчас - валите-ка отседова, да подобру-поздорову.

И он отвернулся, потеряв к нам интерес. Но я успела заметить что у него на груди висел какой-то амулет. И не только у него - у остальных часовых тоже было по кулону. Для чего они, мне было не понять.

– Отойдем, друзья? - Потянул меня за рукав металлист.

Мы отошли от тюрьмы, и принялись обозревать окрестности. С высоты нашего холма был виден весь городишко - второй холм со строеньицем на вершине, халупы, раскиданные в седловине да по склонам.

– Уж не тюрьма ли там очередная? - Задумчиво осведомился металлист. - Уж больно похоже строение.

На вершине второго холма стол брат-близнец того острога, что находился сейчас за нашей спиной. Только стены у него были беленые, и именно это обстоятельство позволило нам разглядеть его в сгустившихся сумерках. Тюрьмы соединял бульвар, по которому прогуливались припозднившиеся горожане.

Между тем воздух начал сгущаться, а потом и загудел. Ногти металлиста покрылись блестящими пластинами - как всегда в моменты опасности. Я начала испытывать жгучее желание убраться отсюда в Заповедник. И только у технаря на лице была целая палитра эмоций - от восторга до животного ужаса.

– Ребята… - сказал он. - По-моему, пора делать ноги. Я чувствую то же поле, что и раньше. Только что-то в нем не то. Оно то ли сильнее, то ли…

– Куда? - Перебила я юного Никола.

Тот показал пальцем вниз.

– Быстрее, надо успеть в середину. Во-он под то дерево.

– Сей секунд… Опа…

– Что такое? - прохрипел металлист. - Не выходит?

– Нет, - ошарашено покачала я головой.

А поле, и впрямь меня не пускало.

– Попробуй еще раз. Вверх.

Я честно пыталась - раз за разом, и у меня ничего не выходило. Я уже было отчаялась, но тут вспомнила, что умею "летать". Я продиралась сквозь пелену, и чувствовала, как по щекам стекают струйки крови. Еще метр, еще. Поле, медленно, но становилось жиже…

Зависла я в воздухе, аккурат посреди холмов. Компаньоны тянули вниз. Было холодно. Мне стало очевидно, что моей силы хватит ненадолго - мышцы, прикрытые жидкой джинсовой рубашечкой, уже сводило. Я заозиралась по сторонам. Заметила одинокий огонек в заснеженном лесу - желтое на фиолетовом. Совсем недалеко, но уже за чуждым полем.

– Снижаемся, друзья?

Я ничего не услышала в ответ. Ребята были без сознания.

– Есть кто дома? - Прислонила я кулак к окошку.

Костяшки сами выбили дрожь.

Снизу раздалось кряхтение: сваленные в кучу компаньоны изволили просыпаться.

– Где мы? - Протер металлист глаза посиневшими руками.

– А кто вы? - Не удержалась я.

– Лиска, не дури. Отвечай.

Значит, боевой друг был в порядке.

– Мы в лесу, на изнанке. Нам холодно.

– А в Заповедник ты еще раз пробиться не пробовала? - Ехидно осведомился металлист.

Встав сам, он поднял технаря с земли, поставил на ноги. Тот шатался, но стоял.

Я пожала плечами. Если честно, то не пробовала - хотела сперва убедиться в том, что ребята живы-здоровы.

– Так попробуй! - Возмутился Илья.

Я и сама хотела последовать совету товарища, но для этого надо было собраться втроем. Я, схватив за руку металлиста, потянулась к технарю. Но схватиться за него не успела: дверь избушки отворилась, нас обдало светом. На крылечке появился хозяин. Оглядел нас черными, практически без белков, глазами.

– Стучались? Заходите, чего мнетесь, - молвил он.

Голос этого немолодого человека был каким-то вязким. Шепелявым. Да и сам он походил на уголовника. Водить знакомство с таким не хотелось.

– Идете, мужики?

Как так - мужики?

Я оглянулась на металлиста: может, в Заповедник?

– Идем в гости, - покачал головой тот.

– Милости прошу, - усмехнулся хозяин избушки.

Ребята направились к входу. Я нехотя шла следом. Перед ступеньками все же нашарила желудь под рубашкой - амулет, обеспечивающий дружеское расположение изнаночных леших, и, переведя дух, потопала в избу…

Обстановка внутри была более, чем странной. По стенам тянулись нары. В углу зияла дырка в полу. Воняло, но не сильно - скорее всего, по причине зимнего времени. Стола не было вовсе. Печи тоже. Однако, было совсем не холодно, да и магия кое-какая ощущалась - возможно, это были ее температурные проделки.

Хозяин всего этого великолепия тем временем тоже нас разглядывал:

– Проходите, чего мнетесь, - повторил он шепеляво. Сделал приглашающий жест рукой (указующий на место возле доморощенного сортира). - Занимайте подобающие вам позиции.

Мы скромненько присели на ближайший к нам настил - подальше от дыры.

Хозяин непонятно чему гнусно усмехнулся, показал невероятных размеров золотой зуб. Все остальные были гнилыми.

– Как мне величать-то вас, гости залетные? - Прошепелявил он.

– Лена, - не решилась назваться подлинным именем.

– Вася, - молвил металлист.

– Ваня, - нашелся технарь.

– А меня кличьте Зубом, - выставил хозяин свое сокровище на всеобщее обозрение. - И хуль вам до меня, позвольте полюбопытствовать?

"Какая странная у него речь", - поймала я мысль Никола. - "Местами - прямо-таки великосветская, а местами - сортиром отдает".

Надо было что-то ответить.

– Замерзли мы в лесу-то, - решила я не грешить против истины. - Обогреться хотели, и дальше пойти.

– И даже чифиря не отведаете?

– Мы чай пьем, вообще-то, - начала заводиться я. - Как и все приличные люди.

Металлист украдкой пихнул меня в бок.

– Приличные, говоришь? - Вперил в меня неприятный взгляд Зуб. - Тогда поговорим конкретно.

– Еще скажите, по понятиям, - не сдержалась я.

– По понятиям, баешь, - нехорошо улыбаясь, прошепелявил Зуб.

– И кто ее за язык тянет? - Услышала я тихие сетования наставника по металлу. - И так дипломат хреновый, так еще и с зеком разговаривать надумала!

Вот и разговаривал бы с ним сам, раз такой умный!

Но Илья уже сам приготовился спасать ситуацию. Собрался.

– Не проси у него ничего, - пробормотала я еле слышно. Так, чтобы услышал товарищ.

– Знаю, - не то пихнул в бок, не то сказал еле слышно он. И продолжил уже куда громче: - Как вы сами понимаете, мы люди прохожие. За то, что вы нас обогрели, мы вам благодарны. Если что, сболтнули лишние, уж не обессудьте. Не в теме мы.

Странные глаза хозяина чуть потеплели. Самую, еле заметную малость. Но ненадолго: блеснули. Я поняла, что уголовник затеял новую игру.

И, если честно, это обстоятельство ничуть меня не страшило. Я уже поняла, что перед нами никакой не маг, но глубоко обиженный на судьбу преступный авторитет, мечтающий о восстановлении своего былого величия на тюремных нарах. И уж не Урских ли?

– Вы сами-то откель будете? - Снова заговорил Зуб.

– Не здешние мы, - взяла я слово.

– А что здесь потеряли?

– Из Урска бежали.

Я угадала. Мой ответ пришелся по душе бывшему уголовнику: его глаза наполнились грустью, мышцы чуть обмякли…

"Еще чего доброго, петь начнет", - с опасением подумала я. - "Не дай бог!"

Блатные песни я не любила никогда. И, если случайно попадала на "радио Шансон", то торопилась найти новую волну как можно быстрее. А уж местные "вечера" мне и вовсе издевкой показались.

Но бывший зек и не думал петь. Из обмякшего мечтателя он превратился в хищную зверюгу - неуловимым движением извлек откуда-то небольшой амулет, и направил его в нашу сторону. Шибануло нехорошей магией - покорности, безучастности. Но вот только, не нашла она адресата…

…А в руках Никола появилась шаровая молния. И, судя по всему, несказанно его удивила - с таким недоумением воззрился он на нее. В странных глазах уголовника появился страх. Всего лишь на миг.

"Не верь, не бойся, не проси", - услышала я команду его подсознания.

Технарь вертел ладонь и так и сяк, разглядывал гостью. Не мог поверить в свое счастье.

– Это первая? - Порадовалась я вместе с ним.

Никола кивнул:

– Всегда мечтал приручить электричество!

– Почему электричество? - Протянул руку металлист.

Молния послушно поплыла к его ладони.

– Помнится, - поудобнее устроился на наре технарь, - сидел я погожим весенним деньком на крылечке отчего дома. А на моих коленках лежала Морковка.

– Морковка?

– Так звали мою кошку, - улыбнулся Никола. - Шерсть у нее была невероятного цвета. Оранжевого. Так вот, гладил я Морковку, гладил, и догладился до того, что шерсть ее стала искрить. Тогда-то и пришла мне в голову мысль о том, что электричество можно приручить. Совсем как кошку.

Ослепительный шарик поплыл обратно к технарю. Маг ласково провел второй рукой в паре сантиметров над поверхностью молнии.

Мы словно забыли о том, где находимся - и об обалделом преступном авторитете, и о тюремной обстановке. Вспомнили о том, что не дома, только тогда, когда из зияющей дыры в полу начали появляться крысы. Одна, вторая, третья,… девятая. Подбежали к своим нарам, расселись на них, поблескивая глазками в нашу сторону. Одной крысе не хватило места на нарах (та, что возле зловонного отверстия, видать, у местного народонаселения не котировалась), и она осталась сидеть на полу - аккурат перед той лежанкой, на которой мы сидели. Остальные крысы с изрядной долей злорадства смотрели на ту, что лишилась законного места по нашей милости.

Я поднялась - мне показалось, что пустить крысу на ее полку будет самым правильным в создавшейся ситуации. Ребята на автомате потянулись за мной. Зуб с интересом смотрел за нашим маневром.

"И что дальше делать будем?" - Вопрошали глаза металлиста.

Я почесала маковку. Эх! Мне бы настоящие способности друида! Мигом бы пенечки всем троим сообразила. Рука потянулась к желудю.

Он не замедлил явиться молодой, нахальный, по моторике движения похожий на репера пень.

– Никак, помощь требуется? - Дернулся он. - А что взамен?

Крысы, как по команде, зашевелили носами и усами. Зуб тоже нехорошо приосанился.

Пришлось проявить твердость характера:

– Будешь выделываться, - недобро прищурилась я, - осерчаю. Мало не покажется.

– Уж и пошутить нельзя, - понял леший свою ошибку. - Чего изволите, друзья?

Крысы-уголовники уважительно закивали носатыми головами. Зуб вторил своим "питомцам".

– Бревно принеси нам потолще, - спокойным голосом ответила я. - И побыстрее. Один корень здесь - второй там.

Леший справился со своей задачей быстро. Мы и моргнуть не успели, а толстенное, покрытое кое-где снегом бревно уже нарисовалось посреди горницы.

– Куда его? - Проскрипел леший.

Я оглянулась по сторонам. "У параши" ставить было нельзя - это даже такому далекому от всяческих зон человеку, как я, было понятно. Посреди комнаты тоже не хотелось - нары за спиной, и крысы на них непонятные.

– К окошку ставь.

В торце горницы синели два разукрашенных морозцем вполне тюремных, но все же без решеток квадратика.

– Я бы к вот этому поставил, - махнул упругой ветвью леший.

Бревно медленно поплыло к левому окошку. Я всмотрелась в то, что справа: там, внизу, у самого пола распахнули пасти капканы - волку шутя лапу переломят. И нам несдобровать, попадись мы в них - калеками до друида добираться бы пришлось. И там - еще неизвестно, какими на всю жизнь остались бы.

– Спасибо, друг, - от души поблагодарила я лешего.

– Не за что, сестренка, - подмигнул мне тот. - Если что - обращайся.

И исчез.

Мы с товарищами не спеша пошли в сторону бревна. По пути металлист отрастил топор, в несколько взмахов обтесал бревнышко в трех местах - чтобы сидеть было удобнее. Я спиной ощущала любопытство и уважение, сочащееся из Зуба.

– Присаживайтесь, друзья, - сделал Илья приглашающий жест рукой, вернувшейся к человеческим очертаниям.

Зуб испустил долгий вздох. Обделенная было местом крыса юркнула на свою законную полку. Дружелюбно блеснула оттуда черными глазами.

Уголовник вновь достал свой амулет:

– Стань собой, честной пацан, - направил на ближайшую к нему крысу.

На наре материализовался рыжий верзила в брезентовом ватнике и таких же штанах.

Магия слова. "Магия понятия", как наверняка, сказал бы Зуб.

– Стань собой, честной пацан, - поворотился авторитет к следующей крысе.

Скоро на нарах восседала девятка "честных пацанов" - немытых, обросших, грязных, подозрительно, но в то же время и с любопытством косящих в нашу сторону мужиков. Вот один из них неприятно покосился в нашу сторону, хотел было раскрыть рот для каверзного вопроса, но Зуб не дал ему воли:

– Не тронь их, - сказал. - Вечерять сейчас будем. - Авторитет щелкнул пальцами, призывая домового.

Посреди комнаты материализовался стол, на нем в строгом порядке стояли миски, кружки и ложки. Когда все расселись, показался и сам домовой. Звали его Шуша, был он замкнут, подозрителен, при этом честен, и походил скорее на крысу, нежели на енота. Вопреки обычаям мелких пакостных хозяйственников, подшучивать над нами он даже не пытался. Наделил похлебкой, как и всех остальных, чай принес специально для нас - не такой крепкий, как привычным к чифирю зекам.

Это была очень странная трапеза. Первым начал есть Зуб. За ним - рыжий Верзила - тот, кого из крысы первым превратили в "честного пацана". После него - мы втроем, за нами - все остальные: Вилка, Неряха, Плечистый - бывшие зеки той самой тюрьмы, у ворот которой мы побывали всего несколько часов тому назад. Ходили над мисками туда-сюда ложки. У кого-то текло по подбородку, кто-то подозрительно косился в нашу сторону.

А еще я слушала их мысли, и понимала, что не нужна была этим людям свобода. Хотелось им обратно. Зубу - тюремным миром править, с администрацией воевать. Всем остальным - ходить под его, весьма и весьма (в прошлом) авторитетным началом.

Но самым неприятным для меня было то, что и для нас, как ни странно, нашлось место в местной иерархии. Мы с ребятами оказались "истинными пацанами", или людьми, остающимся самими собой в чуждой им среде.

– Мы просто люди, - не пожелала я ходить с наклеенным на себя ярлыком.

– Как скажешь, сестренка, - тут же отозвался Зуб (меня при его словах чуть было не стошнило, но я сдержалась!). - Слушайте, ребята, нашу историю.

Ситуация оказалась простой, и где-то даже банальной. Захватили… скажем так, "редиски", власть в тюрьме. Захватили лютой неправдою. А вслед за тем и власть над умами людскими во всем славном поселении Урск. Не пожелал Зуб подчиниться новым "авторитетам" (это слово в его устах было сказано с непередаваемым злорадством), собрал всех своих людей, да в бега подался. Точнее, вышел спокойно за открывшиеся пред ним ворота. Никто его не удерживал.

Глава 7.

– Не знаю, как вам, ребята, - обратилась я к задумчивым компаньонам, - а мне кажется, что нам просто необходимо наведаться в наш мир.

Мы сидели на своем бревне - сытые, теплые, где-то даже довольные жизнью. Зеки улеглись по нарам, Зуб делал вид, что спал, а, на самом деле, прислушивался к нам. Не знаю, понимал ли он, о чем у нас шла речь, и, если честно, меня это обстоятельство не тревожило. После наклеивания ярлыка "истинные пацаны", отношение авторитета к нам стало на диво ровным и уважительным. Не то, конечно, чтобы он абсолютнонам доверял. Но в достаточной степени - даже, вон, в планы свои посвятил. О том, что собирается вернуть себе свое уголовное царство.

И, как это было ни грустно, в чем-то мы с ним были очень похожи: я тоже не верила до конца никому. Даже металлисту - потому что привыкла полагаться только на себя. И было мне от этого порой очень тоскливо и одиноко.

– Лиска! - Шепотом окликнул Илья. - Ты там не заснула, часом?

– Нет, задумалась, - "вынырнула" я в реальность.

Нехотя вынырнула - как раз вспоминала, как же все-таки классно было в Заповеднике! И как не здорово тут…

– То-то я и смотрю, - подозрительно покосился на меня металлист. - Я тебе уже ответить успел, а ты на меня все еще никак не отреагировала.

Понятно, сказал какую-нибудь колкость, или двусмысленность. Я решила не спрашивать, какую именно:

– Так что, мы идем?

– Нет, - покачал головой товарищ. - По-моему, нам надо остаться и разведать обстановку в этом городе.

– И как ты собрался это делать?

Илья без слов показал на зловонную дыру.

– Ни за что! - "И, потом, как мы туда пролезем?!"

– Почему так категорично? - Вступил в разговор технарь. - Мы же теперь знаем, что это никакой не туалет.

Действительно, дыра оказалась не "парашей". Но и разило от нее не случайно - где-то там, (причем, не очень далеко), ход вливался в городские подземные коммуникации (было тут и такое диво!), и шел до обеих тюрем.

– В самом деле, - поддержал мага металлист. - Если ты такая умная, подскажи нам другой вариант.

Я задумалась. То, что пробиться в тюрьму прямым магическим путем невозможно, было очевидно. Оставались обходные. Вливающийся в подземные коммуникации Урска лаз не прельщал. Может, все-таки, в наш мир наведаться? Интересно, что у нас с той стороны на Земле находится?

Задать этот вопрос металлисту я не успела - скрипнули нары, раздались тихие шаги. К нам шел Зуб.

– Ребята, - присел он на пол по-турецки напротив нас. - Побазарить требуется.

– Полог неслышимости?

Зуб с сомнением покачал головой. Выронил камушек на пол незаметным движением - тот лег на равном расстоянии между всеми собеседниками.

– Теперь порядок, - сказал авторитет. - Никто не поймет, о чем конкретно мы говорим. Подслушает - подумает, что порожняк гоним.

– Не доверяете?! Своим людям?

– Как себе - только Верзиле, - как само собой разумеющееся, сказал уголовник. - А еще мне понятно, что вам тоже доверять можно. Вы правильные люди, потому что истинные. Но сначала я хотел бы знать ваши имена.

Мы ничем не выказали своего удивления - назвались, да и все.

– Хорошо, - молвил уголовник. - А теперь к делу. Ребята, вы мне не поможете?

– В чем?

– Я хочу со своими бойцами на разведку в тюрьму сходить.

– А что, без посторонней помощи - никак? - Возрадовалась я в сердце своем тому, что кто-то взял на себя миссию посещения острога.

Уголовник покачал головой:

– Я-то их заколдую. А меня кто в крысу обратит?

Логично. Да и расколдовать уголовничков кому-то придется…

– Идет. Но мы тоже хотели отлучиться.

– Так и мы не отправляемся немедленно. Завтра, после трех часов пополудни. Заметано?

Мы, недолго думая, согласились. Зуб убрал камешек с полу очередным неприметным движением - не знала бы, что там что-то лежало, подумала, что человек равновесие на мгновение потерял, вставая с полу…

Как только зек забрался на нары, мы продолжили совещание. Спать договорить по очереди - двое караулят, один дремлет посередке. А то, доверие - доверием, а про ловушку у соседнего окна нас никто не предупредил. Было решено навестить родной нам с Илюхой мир с утра пораньше - заодно и выяснить, что за техногенный аналог у славного местечка Урск.

В Курске, что стоит на магнитной аномалии, было очень холодно, а у нас не было теплой одежды. Над землей гулял ветер, обнажал лед на давно нечищеных тротуарах. Мы стояли на улице Ленина, перед унылого вида девятиэтажкой, на которой одно за другим зажигались окна - люди просыпались навстречу очередному трудовому дню.

– Может, нам в Заповедник на полчасика смотаться? - Проявила я малодушие. - Одежку забрать. Вы как?

Металлист отрицательно покачал головой.

– Не сейчас. Если ты не в курсе, то я нащупал след, и мы по нему идем.

– Какой еще след?

– Я научился определять местоположение ходов на изнанку.

Я глянула на товарища с уважением - во-первых, я подобным умением не обладала (да и зачем оно мне было?) А, во-вторых, мне было настолько холодно, что все мои мысли в настоящий момент были заняты наполовину горячим чаем, а наполовину - недоумением, почему это мы выписываем зигзаги. Теперь все вставало на свои места.

– Кккуддда нннам? - Решил напомнить о своем существовании замерзший технарь.

– Туда, - уверенно показал металлист в обход девятиэтажки. - В подвал.

– А если туда не будет входа?

– Проникнем, - пожал плечами металлист. - Что с вами, ребята? Неужели вам настолько холодно?

Мы с технарем синхронно закивали головами.

– Тогда пошли скорее, - в первый раз за все время обеспокоился Илья. - В подвале наверняка будет тепло, там и отогреетесь.

Уже через минуту металлист без проблем открыл решетку, запирающую вход в подвал, а вслед за ней и тяжелую железную дверь. Пахнуло чуть затхлым теплом. Мы гуськом потянулись внутрь, пару раз свернули, и вышли в холл. Откуда-то справа несло характерным запахом. Меня, еще вчера нанюхавшуюся ему подобным, чуть не стошнило.

– Придется терпеть, - бросил на меня быстрый взгляд металлист. - Ничего не попишешь, это заведение - и есть объект наших поисков.

Господи! Ну почему жизнь изволит смеяться настолько изрядно? Почему в прошлый раз нам приходилось туго среди красивейших пейзажей, а в этот раз - на фоне сортирных запахов?!

– Ты шутишь! - Попыталась воздействовать я на реальность в лице металлиста.

– Не шучу, к сожалению, - покачал Илья головой. - Если мы проникнем в канализацию в этом месте, то имеем все шансы попасть в канализацию города Урска.

– Надеюсь, ты не собираешься проверять это предположение на практике? - С подозрением воззрилась я на товарища. - Вдруг мы там захлебнемся? И, вообще, я никогда еще не лазила по сточным трубам!

И, если честно, не собиралась!

Но, к счастью, металлист и не собирался туда соваться:

– Нам туда и не нужно, - твердо ответил Илья. - Но только потому, что стопроцентно уверен в том, что это вонючее местечко и представляет собой ход в другой мир.

Забавно. Куряне, посещающие подвал, поди, и не догадывались о том, что гадят на изнанку…

Я огляделась. Подвал производил обжитое впечатление. И где-то даже спортивное - в холле висело целых три груши - две тяжелые и цилиндрические, одна - маленькая и кругленькая. Из холла, помимо двери в сортир и на улицу, ответвлялись еще два рукава.

– Осмотримся? - Блеснул глазами отогревшийся технарь. - Никогда не бывал в российских подвалах!

– Ты не много потерял, - поморщилась я.

Но спорить не стала. Наверное, человеку действительно было интересно посмотреть на среднестатистический подвал в российском провинциальном городе. Зачем ему мешать?

А на этодействительно стоило посмотреть.

В подвале было устроено додзе - зал для занятия традиционной японской физкультурой. Мне было почему-то неприятно смотреть на него. Возможно, потому, что я была в Японии, и представляла себе, как там обустраивались додзе. В них все, от алтаря, развесистого бонсая и каллиграфии на стене, до тряпки, которой протирают и без того чистый пол, дышало гармонией и чистотой. Призвало тренирующегося возвыситься душой. Тут же…

На кособоких и занозистых подставках для оружия чудом удерживались самопальные боккены. На полу лежало татами - цвета хаки, брезентовое и местами подгнившее. Из стен торчали железные штыречки - караулили неосторожные части тела. Все это великолепие было приплюснуто сверху своего рода навесным потолком - бетонными, украшенными редкими ракушками плитами. И, судя по антуражу, в подвале тренировались на диво упорные люди - вопреки всему (и, наверняка, управдому в том числе) занимались они секретным боевым искусством. Кланялись полинялой фотографии японского деда, приобщались к…

На этом месте я очнулась, и поразилась самой себе и собственным недобрым мыслям в адрес незнакомых мне людей.

– Пойдемте отсюда, а?

– Погоди, - вертел по сторонам головой технарь. Волосы на его голове касались бетонного потолка. - А что, у вас такв каждом подвале?

– Что "так" в каждом подвале? - На всякий случай переспросила я.

– Так романтично?

Ну да. Наверное, романтично. Дезертировать в подвал с поля семейного быта, и заниматься в затхлом воздухе нездешним боевым искусством. Прикасаться к чужеземному, а потому прекрасному. Ага, российскими немытыми руками. Я понимала, в середине восьмидесятых годов прошлого столетия власти запретили каратэ, и молодые люди были вынуждены прятаться от властей по подвалам. Но теперь-то! В эпоху легко сдающихся спортивных залов в общеобразовательных школах!

Недавно оживший во мне дракон разбушевался не на шутку, и я, как ни старалась его обуздать, а, все равно, у меня не очень-то выходило:

– Нет, Никола. Я искренне надеюсь, что не каждый подвал в этом городе…

– Тише! - Пхнул меня в бок товарищ. - Кто-то идет… Уже близко!

"Ага! Тренироваться пришла пташка ранняя", - подумала я. - "Пихаться-то зачем?"

Крадучись, направились мы к выходу из этого, прости господи, додзе. Сразу за залом стояли диванчики - отжившие свое, обреченные на бесславную гибель среди мусора на городской свалке, но неожиданно получившие вторую жизнь в этом романтическом месте. Намекали они на… отдохновение тренирующихся после занятий. И на одном из них нас поджидала бесцветная личность в черной деловой паре, поразительно похожая на очередного "Агента Смита", но за одним исключением - те ходили в изнаночных костюмах.

– Куда путь держите, господа? - Осведомился он невзрачным голосом. - Не присядете ли?

Мы с товарищем переглянулись, и, не сговариваясь, как можно развязнее плюхнулись на соседний диванчик.

– Че те надо, мужик? - Разинул пасть металлист, плюхаясь на диван.

Получилось у него на редкость натурально: если не знать точно, что этот человек не выходил "родом из рабочего квартала", то заподозрить в нем зачатки ума и достоинства было просто невозможно. Никола в мгновение ока просек ситуацию, и, покосившись на Илью с невольным уважением, подстроился под него: откинулся размазней на продавленную спинку дивана, раскинул длинные тощие ляжки в разные стороны. Я напряглась, сглатывая отвращение, изобразила на лице заявленное Ильей "че те надо, че те надо?".

– Кто вы такие? - Поморщился невзрачный тип.

– Не, ну вы смотрите, други, че за наглость, в натуре! - Растопырил пальцы металлист.

Зуб изъяснялся на порядок интеллигентнее. Если не на два.

– Тренируемся мы тут, дядя, - вклинилась я в беседу. - Не ясно тебе, че ли?

– И чем же ты тут занимаешься, милая деточка? - Добавил тип нотку сальности в невзрачный голос.

На мизинце металлиста показался соответствующий элементал.

– Айкидо, дядя, - недобро прищурилась я. - Показать? Приемчик?

Есть в этом интеллигентном боевом искусстве подходящая техника - "расслабляющее атэми" называется. Или, по-русски, удар. В кадык, печень, пах, колено - туда, где первая дырка в обороне наметится.

Проверять уровень моего мастерства невзрачный тип почему-то не захотел.

– Когда ваш сэнсэйпоявится? - Осведомился он будничным голосом.

– А мы знаем?

– Че тебе от него надо?

– Поговорить мне с ним надо, - ответствовал тип. - Пока добром.

– Ясно, пацаны, - уперла я руки в боки. - Не управдом, так другая гни… другой орган на наше додзе покушается. Откуда вы, дядя?

– Не твоего ума дело, - даже не начал заводиться невзрачный тип. - Я приду попозже, вечером, - поднялся он с видавшего вида посадочного места.

Вслед за ним вылетела, прорвав засаленную ткань, пружина. Я пожалела о том, что она не вонзилась в мягкие ткани бедра "невзрачному" господину.

Когда шаги в коридоре, а затем и на лестнице, затихли, мы, не сговариваясь, перевели дух.

– Никогда больше так не делай, - повернулся ко мне друг сердца.

– Как не делать? - Раскрыла я глаза пошире. Ухмыльнулась, растопырила пальцы в разные стороны: - Так, че ли?

Никола прыснул. Атмосфера разрядилась.

– Пошли, еще раз осмотримся, - покачал хвостатой головой металлист. - Не понравился мне этот тип. А вам?

Обмениваясь мнениями, пошли мы навстречу запаху. Тот стоял на месте - хоть местным боккеном коли. А в холле, тем временем, прибавилось народонаселения. На грязном полу сидела мокрая рыжеватая крыса и водила по нему длинным усатым носом.

– Верзила? Ты? - Ахнула я.

Потом опомнилась: да нет, навряд ли.

Крыса оторвалась от своего занятия, и, склонив голову на бок, пристально посмотрела на меня. Что она мне хотела сказать (и хотела ли вообще), понять было невозможно. Да и вероятность того, что эта крыса окажется Верзилой, стремилась к нулю.

Мы двинулись в сторону сортира. Из-за двери порскнула вторая мокрая крыса. Третья, не суше. Вероятность того, что эти крысы - наши новые знакомые, постепенно отдалялась от нуля. В моей голове блеснула мысль: интересно, тип этот невзрачный приходил сюда в первый раз, или он тут - частый гость? Если он тут был впервые, то…

– Ты тут в первый раз? Отвечай! - Приказала я рыжей крысе. Она, кстати, выделялась размерами среди своих… уже шести соплеменниц. - Это важно.

Компаньоны также смотрели на гостью. Крыса перестала прикидываться, будто не знает нас, и утвердительно качнула носатой головой.

– Та-а-ак, - протянул металлист. - Интересное кино получается. Что скажешь, Никола?

– Не знаю, как вы, друзья, а я поле чувствую. То самое, которое в том теплом городе погоду делало.

– Так, может быть, этот ход открылся недавно? - Собрала я свои неясные ощущения воедино. - Кто-нибудь в курсе, как они, эти ходы, появляются?

Компаньоны не знали, но призадумались изрядно. И только крысы, знай себе, шныряли по холлу, обнюхивали помещение. Вот одна из них подпрыгнула повыше, уцепилась за тяжелую грушу, и теперь извивалась всем тельцем, пытаясь превратить спортивный снаряд в качели. Ее замысел не удался, и зверушка, вереща, слетела на пол.

– Эк ее приложило, - крякнул металлист. Отвернулся: - Что делать будем, други? К начальству пойдем, обстановку докладывать, али в прелый город стопы направим? По-хорошему, нам надо продолжать разведку.

Мы с ним, хоть и нехотя, но единогласно согласились. Однако, на мой взгляд, прежде чем куда-то идти, стоило известить начальство кое о чем:

– Илюха, дай-ка мне телефон.

– Зачем тебе? - удивился металлист. - Никак, вернуться в Заповедник надумала?

– Айкидок местных пожалела, - шмыгнула я носом. - Как-никак, коллеги… Не смотри на меня так, не посещала я соответствующие залы года три, как минимум!

– Может, ты скажешь, что тут за крутые перцы окопались?

– Томиковцы, судя по иконостасу в зале. Не ведают они, что подвальчик их кое-кому приглянулся.

Илья без слов протянул мне свой коммуникатор.

Поговорив с начальством ("Хорошо, улажу как-нибудь! Как вы там? Все в порядке? Что-о? Телефон принимает? Не ошиблись? Наблюдайте дальше! Чуть что, сразу известите!"), отправились мы в кафе - чайку испить, а потом заняться осмотром местных Курских достопримечательностей. Выбрали приличную с виду (а, главное, расположенную недалеко от подвала) кафешку, там и сидели, попивали "Липтон" из щербатых чашек, травили легкие никотином, да старались не слушать (по крайней мере, я старалась) Шансон, который, как на грех, проникал в уши с недетской настойчивостью. Или, наоборот, с детской?

– Не нравится мне все это, - поднес чашку к губам металлист.

– Кафе не нравится? Или задание начальства?

– И то и другое, - не стал выбирать товарищ. Скривился - видать, его, и впрямь, достало обстоятельствами.

– И часто вы так развлекаетесь? - Иронично усмехнулся Никола.

– Не часто, - покачала я головой. - На моей памяти крупных заварушек было всего две, и последняя приключилась года два тому назад. И ты знаешь, что-то мне ситуация не нравится…

– В смысле?

– Напоминает те два, так сказать, серьезных случая. Типы невзрачные на пути попадаются, совпадения случаются, странности происходят. И, знаешь? Чем дальше, тем все больше будет и странностей, и совпадений, и событий. И все они будут с риском для жизни.

Технарь мне ответить не успел - из динамиков понеслась уже знакомая песня про "вечера". Мыс металлистом замерли, вслушиваясь в слова. И, что характерно, не только мы - все народонаселение кафе замолкло, и принялось раскачиваться в такт пению исполнителя.

Не слышны в саду

Даже шо-ро-хи.

"Ну, хоть в саду, а не в тюрьме", - с облегчением отметила я про себя. - "Ну-ка, чем там первый куплет заканчивается?"

…Если б знали вы,

Как мне дороги

Эти Курские ве-че-ра.

– Интересно, и чем им изначальная песня не угодила? - Задумчиво изрекла я, когда отзвучали последние аккорды, и кафе снова загалдело.

– А как было изначально? - Заинтересовался Никола.

Я было удивилась его вопросу, но потом вспомнила, что он не нашего места и времени. Напела тихонько, чтобы не привлекать внимания посетителей кафе - вдруг у них эта песня была чем-то вроде священной индийской коровы?

– Лиска, кончай выть, - привычно скривился Илья от моего пения. - И что тебе непонятно? Москва - это столица, и против нее всегда будут ополчаться все, кому не лень.

Я ничего не ответила - подумала, о том, куда в случае чего эти самые "ополченцы" бросятся за помощью. Дракон во мне расцветал полным цветом.

– Поели, друзья? - Поднялся Илья. - Отправляемся?

Верхнюю одежку мы все же купили - дешевую, чтобы выбросить при первой же оказии. Закутались потеплее в бесформенные куртки, и пошли обозревать окрестности.

Славный оказался городишко, тихий относительно столицы нашей Родины. Машин в нем было не в пример меньше. Дети радостно резвились на улицах - каникулы у них были числа до десятого января. Многие из ребятишек, что попались нам на пути, тупили коньки о местами проглядывающий асфальт - вероятно, где-то рядом был каток. Мы шли за одним таким, спотыкающимся, несущим клюшку на плече, пока он не свернул в сторону жилого дома. А там уж и нам недолго идти осталось, мы были уже почти на холме - копии того, что на изнанке. Только тут, вместо тюрьмы, находилось высшее учебное медицинское заведение. Через проходную сновали студенты, в воздухе витал нервный экзаменационный дух. В холле стоял работающий автомат с горячими напитками. Я выпила чашку какао, и почувствовала себя куда бодрее (и веселее). Как настеганная, неслась я по коридорам, компаньоны, ругаясь в полголоса, еле поспевали за мной. Здание представляло собой четырехугольник, в котором протекал учебный процесс, и двор посередине. И, хотя никаких вышек не было (вероятно, их просто снесли за ненадобностью), никаких сомнений в былом предназначении строения у меня, лично, не возникло. Никакого хода на изнанку мы не обнаружили.

– Что-то не хочется мне тащиться на другой холм, - покачал головой металлист. - Не будет там ничего.

– А вдруг?

– Не будет, - поддержал товарища Никола. - Если бы там что-то было, то было бы и в этом месте. Уж поверь мне на слово.

– Ладно, верю. В Урск направляемся?

– Надеюсь, мы тудапопадем, - буркнул металлист. - А не в какое-нибудь мерзкое поле.

В Урск мы попали. В городе было тихо, точнее, сонно. Странное поле, от которого мы бежали на лютый мороз, ничем себя не проявляло. Деревья, растущие вдоль центральной улицы, попирали голыми ветками хмурое небо. Теперь, при дневном освещении, стало заметно, что листьев-то на них и нет - несмотря на аномальную теплынь.

– И куда мы теперь? - Осведомился Никола.

– Может, погуляем просто? К народу приглядимся?

– Давайте, к другой тюрьме пойдем гулять, - внес коррективу в предложенный план металлист.

И мы пошли по раскисшей дороге. По пути нам встречались редкие вялые прохожие. Они останавливались, задерживали на нас взгляд на мгновение, и шли себе дальше. Не удивлялись, нет. Отмечали что-то в своем сознании, и вяло продолжали свой путь. Даже собаки и кошки не избежали тяжкой участи - передвигались, точно снулые мухи. Последние и вовсе отсутствовали.

Так прошли мы километр. Близилось время послеобеденного сна, и постепенно с нашего пути исчезли остатки аборигенов. Хотелось спать. Мы, не сговариваясь, присели на облупившуюся лавчонку. Глаза закрывались сами собой, но что-то оберегало меня от дремы: "не спи, тут опасно!"

Я разлепила глаза, и увидела перед собой совсем еще маленькую девчушку. Она остановилась напротив нашей скамейки, и глядела в нашу сторону.

"Не хочу туда!" - Уловила я крик о помощи. - "Там нет кукол!"

Помыслив (ой ли?) таким образом, девчушка поплелась дальше.

А я наконец-то поняла, что "тут было не так". Все люди в городе, как один, были заражены одной общей идеей: они стремились попасть в тюрьму. В белую ли, черную - неважно. Хотели заработать высокую привилегию примерным трудом и поведением. Вырвать у закадычного друга заветное место на грядущем отборе. Только эта мысль заставляла их передвигать ноги. Работать, готовить, кормить детей. Заводить новых. Уряне жили ради будущего конкурса. Те, кто сдались окончательно, выделялись странной вялой бодростью на общем не в меру вялом фоне.

– Просыпайтесь, друзья, - пихнула я в бок задремавшего металлиста. - Ну же!

– В самом деле, что это мы? - Вскочил, как ужаленный, металлист. - Никола! Вставай. Нельзя тут спать.

– А? - протер глаза технарь. - Я заснул? Надо же! Мне же всего три часа в сутки на сон требуется! И я уже спал, в той избушке с нарами… Странно…

Я шмыгнула носом. Везет же человеку - всего три часа на сон!

– Пошли, - поднялась я с лавочки. - Нас вторая тюрьма ждет.

И снова был холм, и снова на нем стояла тюрьма, на этот раз - белого цвета. Впрочем, от этого ничего не менялось - нас в нее не пустили, и, как и в предыдущий раз, обругали опарышами. А когда загудело поле, то оно нас не застало врасплох - мы успели телепортироваться к избушке Зуба. Зеки по призванию сидели вокруг стола. Обедали.

– Присаживайтесь, истинные люди, - пригласил нас авторитет. - Пообедаем. Шуша!

Появился крысоподобный домовой, зыркнул подозрительно, поставил дополнительные чурочки, плошки и ложки. Мы сели, вкусили вольной кашки.

– Как прошло? - Спросил Зуб, как только наши миски опустели.

– Пока еще ничего нельзя сказать, - покачал головой металлист. - Маловато у нас данных, но одно я знаю точно. Вляпались мы в какую-то нехорошую историю, братцы.

Зуб крякнул.

– То-то и оно, что в нехорошую, - сказал. - Я человек черной зоны, и мне свою территорию вернуть хочется. И дожить так, как мне привычно, среди людей.

Зеки угрюмо кивали нечесаными головами. А я смотрела и думала, что не знаю, что означает "черная зона", но в целом, все правильно - жить надо среди людей, а не среди зомби. Стоп. Зомби?! Кажется, я начинала понимать, кого мне напоминали жители Урска…

Но, в то же время, "свободные" уряне еще не были зомби в полном смысле этого слова. Вялые они были слишком, но имели остатки воли. Значит…

– Нам надо попасть в тюрьму, - твердо сказал Зуб.

Это поставило точку в моих размышлениях. Действительно, для полноты картины нам просто было необходимо попасть в тюрьму. Но…

– А не боишься? - Недоверчиво покачала я головой. - Что крыша съедет?

– Мы же в облике крыс пойдем, - не очень уверенно ответил авторитет. - Этих тварей ничего не берет. Я понимаю, что это большой риск, но другого выхода у нас нет, - добавил он. - Верно, орлы?

Немытые зеки кивнули головами. Не слишком синхронно, зато вполне искренне.

А где-то через полчаса я направила амулет на Зуба. Остальные уголовники уже были обращены главарем в крыс.

– Крысой стань, честной пацан.

Ноль эффекта.

– Может, ты не можешь стать крысой? - Усомнилась я в успехе предприятия.

– Верзила же стал, - покачал головой Зуб. - Он честный вор. Значит, и я смогу.

Я поскребла макушку. Снова направила амулет:

– Крысой стань, авторитет.

Получилось. Зуб исчез, вместо него на полу нарисовалась крыса с нереально-большими бусинами черных глаз. Она наклонила усатую морду в знак признательности, и кивнула своей команде - крысы выстроились друг за другом.

– Удачи, ребята, - тихо сказала я

Крысы одна за другой исчезали в дыре. Когда мелькнул последний лысый хвост, металлист оживился:

– Посоветуемся, друзья?

– Да, конечно. Шуша! Чаю нам принеси, пожалуйста.

Явился домовой сразу, но зыркнул крайне подозрительно:

– По какому праву?

– По такому праву, что жизнь последних честных пацанов города Урска в наших руках, - показала я крысоподобному домовому амулет. - А, может быть, и не только их жизнь. Так понятно? - Подумала, и сменила тон: - Давай все же поговорим по-хорошему.

Домовой согласно кивнул. Картинка на мгновение моргнула… И нары исчезли. Мы оказались в светлой просторной избе, в уютных креслах, за добротным струганным столом. По бревенчатым стенам стояли лавки. Напротив входа в горницу появилась беленая печь. Дыра прикрылась деревянной крышкой. Окна увеличились в размерах, и приоделись в веселенькие занавесочки.

– Ой.

– Нравится? - Задал вопрос толстый енотоподобныйдомовой. Важный такой, умный и симпатичный.

– Еще бы!

Шуша грустно вздохнул.

– Что поделаешь, если хозяина засосала уголовная трясина? Ему теперь только нары и милы, - покачал он усатой головой. - Так вам чаю? Из самовара? С пряниками?

– Давай! - обрадовалась я.

Шуша расцвел:

– Знали бы вы, друзья, как мне тяжело ходить в крысином обличье!

Вот ведь! А крепился-то! Старался казаться подозрительным, ворчливым и недоверчивым, как старая бабка. Признаться, я поверила - домовой был великолепным актером.

– А что, по-другому нельзя?

– Нельзя, - вздохнул домовой. - Я это еще в тюрьме понял, пока на кухне делами заправлял. Противопоставляют себя уголовники свободному миру. Гонят от себя все уютное и человеческое. Ты там либо с ними, либо против них. Вы ешьте, рябят, ешьте.

На столе уже дымился самовар.

– А ты не присядешь с нами?

Глаза домового наполнились слезами - всего на миг, и тут же высохли.

– Отчего бы и нет? - Чуть ли не шмыгнул он носом. - Присяду. Часик у нас в запасе точно есть - пока пташки наши вольные на разведку ходят.

У стола возник еще один стул, высокий, а на столе - блюдечко с молоком. Я смотрела, как ходят мохнатые серые уши, и вспоминала, как Зуб превратился в крысу.

– А это точно безопасно?

– Что безопасно? - Оторвался Шуша от плошки. С его усов капало молоком.

– В тюрьму пробираться безопасно?

Шуша развел лапками:

– Не знаю, ребята, не знаю. Но крыс, и впрямь, мало что берет. - Домовой допил молоко, степенно утер лапкой морду. - Я им карту подробную дал. Не пропадут.

– Какая карта? - Сделал стойку Илья. - Свиток?

– Мысленная, - покачал головой домовой. - Был у меня амулетик один полезный. Самого мастера Ярослава работа! Может, слыхали?

Слыхали… Эх! Как-то он там?

– Не бедствует, - посмотрел на меня домовой. Улыбнулся: - Слышал я, женился он. Дочка у него родилась.

– Откуда слышал-то? Неужели с Тишкой знаком был?

– Не был, - покачал мохнатой головой Шуша. - Но у нас своя система связи имеется. Тиша сейчас - персона уважаемая, какой хочешь амулет достать может! Даже тот, что печь в камушек греющий превращает.

Ага! И тот, что я держу в руках, магией слова пропитанный, явно Ярославова поделка. Интересно, подумалось мне, а почему домовой не мог обратить Зуба в крысу?

– Заколдовать-то мог, - ответил на мой невысказанный вопрос Шуша. - Только вот, в человека он бы уже не превратился.

Говорили мы так еще долго, в основном, на бытовые сюжеты. Выясняли, кто с кем знаком, и кто кому приходится родственником. По делу продвинулись мало. Узнали то же, что нам было и так известно: выпроводили Зуба со товарищи за ворота еще в самом начале заварушки, и месяца календарного с тех пор не прошло, а с ними и Шуша ушел. Избушку всем урским домовым миром в лесу строили, амулеты работы мастера Ярослава через связи и родственников доставали. А когда честные пацаны оправились, и перестали хлестать водку, точно воду, родилась у них идея вернуть свою тюрьму.

– А где же остальные домовые? - В первый раз за вечер удивилась я. - Неужто в город вернулись?

– В лесу живут, рядом с поганой границею. С лешим местным договорились - он им норы теплые выделил. Как потом расплачиваться будем, и не представляю! Азартны они шибко по своей природе, лешие эти. И не попомнит ведь потом, как мои собратья ему помогали…

Сказав так, домовой, и впрямь, закручинился.

– Ничего, договоримся, - усмехнулась я. - Не сами, так волхвы помогут. Не в обиде леший останется.

– И то верно - в случае плачевного развития событий его лес первым погибнет, - добавил веса моим словам металлист.

– А то я этого не понимаю, - грустно, но не без вызова проскрипело снизу. - День добрый, друзья. Весело тут у вас. Натурально.

– Как граница?

– Пока на том же месте, - проскрипел пень. - Держим мы ее с твоими собратьями. Стараемся.

– Волхвы вам не требуются? На подмогу?

Я думала, леший откажется. Ан нет:

– А позови, - сказал он. - Сегодня, когда пелену останавливали, Луша умер. Не выдержал.

– Луша?! - Вскричал домовой. - Как же так?! Он был совсем молод…

– Носом кровь пошла, - поник ветками леший. - Осел на землю. Я его место занял.

В избушке воцарилась тишина. Стало слышно, как оседают снежинки на окна, да потрескивает пламя в печи.

– Вот что, друзья, - первым нарушил молчание металлист. - Надо что-то делать. Причем, срочно.

– Мы не можем сейчас уйти, - покачала я головой. - Нам ребят дождаться надо. До ночи продержитесь, друзья?

Леший кивнул.

– Сутки у нас в запасе есть, сестренка, не больше. Крепнет пелена. Мы слабеем.

– Не падай духом. Еще до полуночи будет тебе подмога.

Леший кивнул - верхушка пня вперед наклонилась.

– Я на пост возвращаюсь, - проскрипел он. - Нельзя мне надолго отлучаться.

– Дела… - протянул металлист. - Похоже, мы опять вляпались. Точнее, нас вляпали. Кто-то вляпал. Только вот, кто и во что, хотел бы я знать?

Ответить ему никто не успел. Домовой спрыгнул на пол со своего насеста. Окинул нас тревожным взглядом. Не чужим взглядом. Взглядом соратника.

– Пора, - сказал. - Хозяин возвращается. Выжили они.

Картинка моргнула. Мы снова оказались посреди уставленной нарами комнатки. Печь исчезла, только теперь стало понятным предназначение маленького амулета, вмонтированного в просвет между нарами. Тяжелая дубовая крышка, прикрывающая дыру, будто испарилась, окна уменьшились. Под тем, что без бревна, распахнули пасти волчьи капканы. Прикрылись пологом невидимости.

Спустя минуту появилась первая крыса. Боже! Что у нее был за вид! Грязная, истощавшая, шаталась она, будто пьяная. Глаза черные, большие, выпуклые, казалось, заняли всю морду.

– Стань собой, честной авторитетный пацан! - Завопила я с перепугу.

Получилось. На пол осел живой, но до крайней степени изможденный Зуб. Краем глаза я заметила, как технарь удивленно рассматривает свою ладонь.

Шуша бросился к хозяину, - как был, в обличье порядочного домового - затолкал Зубу в пасть какую-то горошину. Потом почесал лапкой затылок, и затолкал еще одну.

Зуб открыл глаза.

– Выжил, - произнес дрожащим голосом. - Спасибо, Шуша!

– Возьмите амулет, - протянула я камушек Зубу.

На поверхность подтянулась рыжеватая крыса. Отползла от края из последних сил.

Пахнуло характерной магией домовых, крыса переместилась на середину горницы.

– Стань собой, честной пацан.

Шибануло магией "понятия", Шуша заторопился к распростершемуся на полу Верзиле. Впихнул ему куда-то в усы одну за другой три пилюльки.

Вскоре восемь человек лежали по нарам. Спали. Двоих воинство Зуба, увы, не досчиталось.

– Смотрите, друзья, - окликнул нас Никола.

Технарь показывал что-то на тыльной стороне ладони. Пришлось подойти поближе. На руке молодого мага смирно сидели статические заряды - точно снежинки на перчатке в морозный день.

– При произнесении заклинания отделились, - с нежностью разглядывая ладонь, молвил юный Тесла. - И знаете, что?

– Нет еще, - в свойственной ему манере откликнулся металлист.

– Мне кажется, от них пахнет огнем.

Точно! На руке технаря сидели заряженные огненные элементалы. Я с удивлением воззрилась на это чудо природы: интересно, что все это означает?

– Ребята, - донеслось с нары Зуба. Авторитет проснулся, и, не мигая, смотрел на нас. - У меня есть для вас кое-что.

– Что?

– Я был там. На своей родной зоне, - поднялся на полке Зуб. - Там творится что-то невероятное. Я своими глазами видел пацанов - они сидели вокруг огромного сгустка мрака с искрами. Ничего не делали - просто сидели и тянули заунывными голосами "урские вечера". Вам это о чем-то говорит, пацаны?

– Говорит, - мрачно отозвался металлист. - Хотел бы я знать, что в тюрьме делает денебец.

– Какой еще денебец? - Выпучил глаза Зуб.

– Тот самый сгусток мрака, про который ты только что рассказал. Обычный денебец.

– Судя по всему, вы знаете, о ком идет речь?

Мы, безусловно, знали. О том, что денебцы, по сути своей, существа безобидные. И, если взглянуть с точки зрения среднестатистического землянина, глупые. Точнее, мыслящие одну-единственную мысль, и умеющие ее очень хорошо доносить до собеседника. И что рядовых денебцев, даже при не очень большом желании, можно запросто использовать в своих целях.

– Значит, кто-то опять взялся за старое, - подытожил рассказ о жителях планеты Огненная, металлист. - Ты как хочешь, а я звоню Борису Ивановичу. Тем более, что нам все равно придется ему звонить.

– Откуда? Отсюда, скорее всего, не получится…

– Кто такой Борис Иванович? - С любопытством осведомился Зуб. - И что значит "позвонить"?

Он, после испытания крысиной шкурой, был сам на себя не похож. Не было в нем раньше любознательности. Точнее, может, и была, но на людях он ей не пользовался.

– Начальство это наше, - повернулся к зеку металлист. Вторую часть вопроса он предпочел проигнорировать.

– Он тоже маг?

– Он - волхв. Его еще иногда называют волхв Борилий.

– Борилий?! - Вскочил с полки Зуб, мигом растеряв весь свой авторитетный вид. - Он жив?

Шуша, услыхав имя начальства, так и подался вперед, навострил уши.

– А ты с ним что, знаком? - С интересом уставился Илья на зека.

– Лично - нет, - покачал головой криминальный авторитет. - Но мой отец был с ним знаком. Он погиб, защищая семью волхва. А мне об этом рассказала мать, когда я подрос маленько. Ее, брюхатую мной, некромант тогда пощадил…

И Зуб, забыв обо всем, пустился в воспоминания детства - о рыбалке, о тумане над рекой, о матери, хлопочущей возле печи, о летящем одуванчиковом пухе…

– Какое это было время, пацаны, какое это было время! - Восклицал уголовный авторитет, блестя черными глазами. - Какое это было время!

А потом все стало грустно. Мать Зуба умерла, когда ему не было и двенадцати, сам он ушел бродяжничать. Домовой Шуша не бросил молодого хозяина, за ним увязался. О том, как рассказчик дошел до жизни уголовной, мне узнавать не хотелось. Тот словно подслушал мои мысли - оборвал себя на полуслове:

– Вам, наверное, сейчас не до долгих рассказов, - молвил он чуть шепеляво. - Да и дело у нас есть. Что скажешь, Шуша? Как там твои сородичи поживают? Да не меняйся ты, оставайся таким, как тебе любо.

Домовой, собравшийся было превратиться в крысоподобное существо, с благодарностью взглянул на хозяина:

– Спасибо. А в остальном… Луша сегодня погиб. Тот, самый молодой, домовенок. С огромными глазищами. Помнишь?

– Жалко пацана, - погрустнел авторитет. - Что-нибудь еще?

– Леший сказал, что еще сутки выдюжит против пелены. Потом отступать станет.

– Плохо дело, - сжал кулаки Зуб. - Очень плохо. Что скажете, пацаны?

– Понимаем, что плохо, - ответил за всех Илья. - Поэтому и собрались Борилия на подмогу звать.

– Это вы хорошо придумали. Зовите. Когда вас ожидать-то?

– К ночи будем, - поднялся металлист. - Дело у нас еще одно, незаконченное, есть. Вы уж продержитесь без нас, ребята.

– Постараемся. Но вы…

Договорить авторитет не успел.

– О чем это ты, батя, с вольными без нас толкуешь? Волхвов на подмогу звать надумал, - раздался неприятный голос со стороны зловонного лаза. - Никак, в одну харю решать общую судьбу надумал?

Возле одной из нар стоял зек, держал мозолистой рукой Шушу за шиворот. В другой руке уголовника блестел нож. Домовой притворился пугливой крысой.

Зуб сузил глаза. Медленно поднялся.

– Отпусти Шушу, - сказал. - Слышишь, Кочерга?

– Сперва ты, братан, - сплюнул на пол уголовник, - правилку учинишь. А не то с крысы с твоей спрошу, как с гада!

Шуша приоткрыл черный глаз. Покосился на уголовника, на руку, держащую его за шиворот…

С полок вставали бывшие зеки: просыпающиеся, ошарашено трущие глаза…

– Ну-ка отпусти зверушку, ты, отморозок, - первым пришел в норму Верзила. - Слышишь, гад?

Голос рыжего великана был тихим. Глухим. Но от него по коже поползли мурашки. Я подавила в себе жгучее желание придвинуться поближе к металлисту - в этой среде нельзя выказывать свой страх. Учует кто - мало не покажется!

А зеки меж тем раскололись. На сторону Кочерги перешел еще один угрюмый уголовник. Остальные сгрудились возле Верзилы.

И, как только произошло разделение на два лагеря, Шуша, как ни в чем ни бывало, исчез из руки преступника, и материализовался возле своего хозяина. Послышался дружный выдох - видать, "честные пацаны" переживали за домового. Но, не успели они как следует расслабиться, как свистнул рассекаемый ножом воздух.

– Берегись! - Истошно завопил самый молодой зек.

Мне в голову постучалась чья-то песня по невинно зарезанного пацана. Ненавижу Шансон - нож растекся лужей на полу. Зуб с уважением покосился на результат моих музыкальных пристрастий, и перевел разом потяжелевший взгляд на отступников:

– Убирайтесь, крысы, - негромко произнес он. - И больше не попадайтесь мне на глаза.

Уголовники, не поворачиваясь спиной к бывшим товарищам, попятились к лазу. Зуб мрачно оглядел оставшихся.

– Ну что, орлы? Вы со мной?

Верзила, не колеблясь, сделал шаг вперед. За ним потянулись остальные.

– Шуша, - негромко молвил авторитет. - Яви-ка нам истинный вид избушки.

Картинка вздрогнула, потеплела тонами, являя взору сосновый стены, печку, стол и веселенькие занавесочки. Зуб довольно усмехнулся, широким жестом пригласил свое воинство присаживаться. Подождал, пока немытые зеки рассядутся вокруг стола, накрытого беленой скатерочкой, заодно смотрел за реакцией своей команды. Зеки, с удивлением озирались по сторонам, и не спешили делать выводы - видать, ждали, что им скажет их "Робин Гуд".

Зуб собрался с духом.

– Положение изменилось, бойцы, - произнес он. - Не знаю, что нас ждет в далеком будущем, но сейчас нам нужно объединяться с вольными. На нас напали существа не нашего мира. Кто со мной?

Несогласных, равно как и колеблющихся, не нашлось.

Глава 8.

Едва мы оказались в заметенном снегом Курске, как у металлиста зазвонил коммуникатор.

– Илья? - Деловито и громко осведомился он голосом начальства. - Где вы сейчас находитесь?

– В Курске, рядом с подвалом. Мимо нас идут люди со спортивными сумками. Судя по всему, у них скоро начнется тренировка.

– Отлично! - Послышались обрадованные нотки. - Отойдите немного в сторонку, и ждите. Мы сейчас будем.

Мы?

Ответ пришел через секунду. Снег окрасился радужными тонами телепорта, из которого нам навстречу шагнули два человека. Волхв и Сан Саныч, бывший агент секретных российских спецподразделений, теперь же - бесценный сотрудник Заповедника, заведующий его обороной. Простой, без намека на магический ген, человек.

Как и всегда, он был без шапки. Снежинки оседали на его бритой голове, и таяли, не выдержав человеческого тепла.

– Здравия желаю, бойцы, - улыбнулся он нам. - Как настроение? Что, не можете сказать?

А, и впрямь, не знали - знай себе, переглядывались.

– Хм, - оглядел нас всех по очереди волхв лазоревыми глазами. - Но хоть новостями-то поделитесь?

Хорошее настроение, однако, у начальства… Было.

После того, как металлист открыл рот, цвет очей волхва начал меняться. Сперва глаза волшебника из лазоревого превращались в пасмурно-серый. Потом - в багряный. Только в том месте, где рассказ Ильи коснулся отца Зуба, на лице Бориса Ивановича мелькнуло что-то человеческое.

– Надо же, помнит меня малец, - грустно покивал головой он. - Хороший был человек его отец. И подруга его была веселой девчушкой. Как говоришь, зовут авторитета? Зуб?

– Да.

– Не Зуб его зовут, - покачал головой волхв. - Я думаю, настоящее его имя - Матвей. Ладно, ребята. Дела зовут, оставим пока лирику в покое. Пошли, осмотрим этот ваш туалет в подвале.

В холле подвала, оборудованном разномастными грушами, не было никого. От двери в сортир несло не только характерным запахом. От него разило магией пространственных искажений - куда сильнее, чем утром - да так, что даже Борис Иванович изумился в лице.

– Что скажешь, Сан Саныч? - молвил он. - К какому классу по вашей классификации отнесешь?

Вояка не ответил - полез в карман куртки, извлек на свет небольшой прибор. Простой такой - шкала спектральная, стрелка, четыре кнопки.

Включил.

Стрелка, дрогнув, поползла влево, и остановилась на границе синего и фиолетовых цветов.

– В первый раз такое вижу! - Обалдело произнес бывший агент российских спецподразделений. - Ментальный пробой?

– Значит, я не ошибся, - посуровел волхв. - Так, ребята. Сейчас мы запечатываем ход, потом дожидаемся виденного вами агента, и беседуем с ним по душам.

– И на изнанку когда? Как только, так сразу? А то домовых жа-алко…

– Нет, - покачал головой волхв, - сперва мы вернемся за подмогой. Боюсь, один я с источником этого пробоя не совладаю. Точнее, с источником-то совладаю. Но вот с тем, что он натворить успел…

Не договорив, Борис Иванович кивнул вояке, и они, поморщившись от запаха, двинулись в сторону сортира. Сан Саныч ткнул в какую-то кнопку на своем диковинном приборе, тот загудел, аки шмель.

– Справимся, - не без облегчения сказал он. - Всего четвертый уровень.

– И так вижу, - ворчливо отозвался волхв. - Иначе, уже давно старину Глеба на подмогу вызвал. Настроил машинку? Устанавливай. Чуть левее… Хорошо. Теперь отойди подальше… и ребят с собой прихвати.

Мы уже и сами отошли в другой конец холла.

– Так не пойдет, - подошел к нам Сан Саныч. - Надо покинуть помещение. Технику безопасности забыли? А ну-ка, марш за угол!

Мы беспрекословно подчинились. Главным образом не потому, что бывший вояка разговаривал приказным тоном - да и чувствовалась в его голосе некая мягкость, понимал Сан Саныч наше простое человеческое любопытство. Просто он был прав. Не уйдешь - размажет по стенке магией пространственных искажений.

Не успели мы свернуть, как заныли зубы и ногти, разом наэлектризовавшиеся волосы встали дыбом. В руке технаря расцвела очередная шаровая молния… А со стороны диванов раздался возмущенный писк. И, как не хотелось мне узнать, чем кончилась эпопея с запечатыванием портала, а не удержалась я, глянула в сторону звукового сигнала.

– Ого!

Перед высоким порожком, рядом с видавшим виды диваном сидели пять крыс. Одна из них выделялась ростом и рыжестью шкурки.

– О! Энергия! - Послышалось за моей спиной. - Спасибо, Никола.

Я оглянулась. Шаровая молния медленно исчезала в руках волхва, на его щеках проступал несвойственный его почтенному возрасту румянец.

– Не за что, - иронично усмехнулся молодой маг. - Смотрите, мы тут не одни.

– Вижу, - пристально посмотрел на крысиную банду волхв. - Но сейчас не время для задушевных разговоров. Присаживайтесь, ребята, - кивнул он нам.

Мы осторожно сели на видавшие разные виды диваны. Прошло пять минут, мы сидели молча. Со стороны "зала" то и дело раздавались звуки шумного падения.

– Может, в зал пока пойдем? - Не выдержала я. - Посмотрим на тренировку.

– Почему бы и нет? - Пожал плечами волхв. - Все равно нам агента дождаться надо. Иди, смотри, если тебе интересно.

Мне было интересно, и я пошла. Не одна, как выяснилось - крысы утянулись следом за мной. Я села скромненько на краю татами, и они устроились рядышком.

– Вы к кому будете, девушка? - Приосанился инструктор.

– На тренировку можно посмотреть?

– Смотри, - разрешил тот. Дыхнул неосторожно - в спертом полуподвальном воздухе разлился щедрый сивушный дух.

Выдав столь богатое на всяческие масла разрешение, "сэнсэй" не повернулся к своим ученикам, но продолжал меня разглядывать, да так пристально, что я даже смутилась. Взгляд его опускался все ниже и ниже…

– А крысы тебе на что? - Обдал он меня очередной сивушной волной.

– Так это… Дома не с кем было оставить.

– Ты что? - Икнул "сэнсэй" - Белоснежка?

– Нет, - затрясла я головой. - Ни в одном глазу.

Сзади раздалось сдавленное хихиканье. Я почувствовала, что заливаюсь краской.

– Ладно, сидите, - махнул рукой инструктор. - Мне не жалко. Так вот… О чем мы говорили? Бежит по окопу разведгруппа. Вдруг! Откуда ни возьмись - навстречу ей движется вражеский разведчик. Что делает командир группы? Пра-ви-ль-но! Технику "котэ маваши" он делает. Да так, что супостат рушится в стылую осеннюю грязь…

– Осссс! - упал "противник" на колени. Забарабанил свободной рукой по татами. На нем, брезентовом, остались маленькие мокрые пятнышки - не то невольные слезы, не то капли мгновенного пота: судя по всему, "сэнсэй", вдохновившись видением, нарисованным в собственном мозгу, свернул-таки кисть преданному ученику.

– Вот видите? - оживился оратор. - Враг упал, проход свободен, по нему может пробежать вся разведгруппа. - Он занес ногу над поверженным "врагом". Несчастный айкидока вжался в брезентовое покрытие…

– Можно посмотреть на тренировку? - Спросили за моей спиной.

Инструктор нетрезво обернулся в сторону очередного возмутителя спокойствия, попутно ослабляя хватку на конечности "противника". Ученик немедленно отполз в сторону, и принялся растирать запястье.

– Присоединяйтесь, - сделал "сэнсэй" приглашающий жест рукой. Потерял равновесие, оступился… Не упал.

Ученики выдохнули - кто с облегчением, а кто с разочарованием. Сан Саныч, собственной персоной, скромненько присел рядом со мной. Всмотрелся в учебный процесс.

– Итак, - спустя несколько секунд продолжил инструктор. - Снова бежит разведгруппа по окопу…

Я больше не смотрела на представление. Куда интереснее было созерцать смену выражений на лице бывшего агента российских спецподразделений.

Но все на свете когда-нибудь кончается. Кончилось и ожидание нами невзрачной личности. Она появилась, поговорила с волхвом, обнаружила, что никакого пробоя тут не было и нет, а она сама - не знает, как и зачем очутилась в невероятно романтичном подвале, и с тем отправилась восвояси.

Мы с Сан Санычем уже было поднялись, собираясь откланяться. Крысы, одна за другой, уже порскнули за высокий порожек, как:

– Ребята, - раздался фальцет инструктора. - Вы откуда будете?

– Из Москвы, - коротко ответил Сан Саныч.

– Из Москвы?! - Изменился в пьяном лице "сэнсэй". - Что вам здесь надо?!

"Вас, дружелюбных, спасти", - хотела было я сказать, но сдержалась. Вместо этого спросила:

– А что, какие-то проблемы?

– Если вас послали Чертополохов и Дубинушкин с целью объединения, то передайте им мое решительное "нет"!

Я, уже было приготовившаяся покинуть "додзе", остановилась. Крысы вернулись обратно, расселись на высоком порожке, отделяющем "зал" от помещения с диванами. Замерли ожиданием представления.

– Никто нас не посылал, уважаемый, - говорил тем временем Сан Саныч. - И, заметьте, мы ничего от вас не требуем. И даже уже уходим. Лиса? Ты чего встала?

Я нехотя согнала зверушек с порожка. Те разочарованно покинули амфитеатр.

– Как это, не посылал никто? - не поверил Сан Санычу "сэнсэй". - Не может быть! Мне уже столько предложений поступало объединяться! Они не могут от меня отстать. Я им нужен!

– А что вы им ответили? - Спокойно отреагировал вояка.

– Ни за что! Москва - гнойник на теле России! - Разошелся оратор. - Мы ни за что не полезем в петлю! Мы будем сами по себе! Нам помогут японцы, и вместе с ними мы станем сильными, здоровыми,…

– Остановитесь, уважаемый, - прервал красноречие инструктора Сан Саныч. - Честное слово, нам, - выделил он интонацией слово "нам", - не нужны ни ваша замечательная секция, ни ваш бесценный подвал. Мы действительно пришли всего лишь посмотреть на тренировку. Разговор окончен.

И разговор действительно закончился - иногда в голосе бывшего агента российских спецподразделений проскальзывали такие нотки, что общаться с ним дальше не рисковал никто. Молчаливые, вышли мы в холл с грушами. Крысы гуськом потянулись за нами.

Им надо было еще попасть в свой мир, а мы, как на грех, запечатали их ход.

– Мы их переправим, - как само собой разумеющееся, сказал волхв, он же "неважный", по его признанию, телепат. - Ну-ка, Лиса, представь себе их избушку.

Я послушно исполнила просьбу начальства. Привычно повеяло магией пространственных искажений, открылся ход.

Крысы, как сидели, так и остались сидеть.

– Ну? - Поторопил воинство Зуба Борис Иванович. - Да, мы скоро будем. Через час. Да, так и передайте. Эти люди? Это место? Вот придем, и сами расскажем. А теперь - кыш отсюда!

Крысы, водя длинными носами, потянулись в другой мир. Никола задумчиво смотрел им вслед, проводя рукой в сантиметре над поверхностью очередной шаровой молнии, покоящей на второй ладони. Когда последний крысиный хвост исчез из холла, волхв переманил молнию у технаря, метнул в проход между мирами. Лаз закрылся.

– Что скажешь, Сан Саныч? - Повернулся к бывшему вояке Борис Иванович. - Как тебе ситуация?

– Дружные тут бойцы, ничего не скажешь, - задумчиво молвил тот. - И как с такими воевать против инопланетных гадов прикажете? Да их всех перебьют поодиночке!

– Никак, - пожал плечами волхв. - Скажи спасибо, что они не водку пьянствуют, а спортом занимаются.

– Ну, я бы не стал так огульно утверждать о том, что эти орлы не искушены в потреблении спиртосодержащих напитков, - задумчиво изрек металлист.

Волхв покивал головой в такт своим мыслям:

– Ладно, ребята, закрыли печальную тему, у нас своих дел невпроворот. Будем надеяться, что местной разведгруппе, - с удовольствием произнес он последнее слово, - не придется иметь дело с тем, что надвигается сейчас на наш мир.

Оказавшись в заметенном снегом Заповеднике, волхв первым делом направился к себе.

– Никола, зайди пожалуйста, ко мне. Сан Саныч, тебя это тоже касается. Всех остальных жду у себя через полчаса.

Металлист, буркнув что-то невнятное, заторопился в Слиток. Я направилась к себе в избушку - побыть хоть немного в одиночестве, чего после ночи, проведенной под аккомпанемент храпа уголовников, жуть как хотелось. Однако, уединиться мне было не суждено.

– Лиса! Тебя-то я и ждала! - Встретила меня на крыльце Жозефина.

– С Моськой все в порядке?

– Что с ней сделается, - махнула рукой ежка. - Я о тебе беспокоюсь.

Мелочь, а приятно!

– Я в норме. Только ужасно грязная, и хочу в душ.

– Мне тут рассказал Илья…

– О том, что я наполовину ящерица? - Перебила я ведьмочку. - Забей. В нас недавно полетело мощнейшие заклинание истинности…

– И? - Заинтересовалась Жозефина.

– Ни я, ни Илья не изменились. Только технарю повезло - в нем прорезалась способность извлекать шаровые молнии из эфира.

– Из эфира?

– Из магического поля. Он, дитя девятнадцатого века, так его называет.

– А-а, - протянула ведьмочка.

Было видно, что судьба технаря мало ее волновала, в отличие от судьбы небезызвестной мне девицы:

– С Таней что?

– Влюбилась. Крепко.

– На изнанке останется?

Я покачала головой. О том, что станет с Танькой, я старалась вообще не думать. Ведь, судя по тому, что мне было известно из биографии Никола Теслы, тот преспокойно упокоился в Америке в возрасте восьмидесяти шести лет. А еще мне было известно, что ему за всю жизнь так и не повстречалась дама его сердца. Вот и получалось, что моя многострадальная подруга умудрилась в очередной раз втюриться в "не того"…

– Ты мне лучше вот о чем скажи, - поспешила я увести разговор в сторону. - Ты зачем пришла? И, поскольку у меня времени не много, то придется тебе говорить сразу, а не ходить вокруг да около.

– Что-то ты сегодня не в себе, - поморщилась ведьмочка. - Случилось что?

Наверное, она была права, а я - не в меру резка. Но у меня и впрямь, не было времени на лирику:

– Колись. Зачем пришла?

Жозефина вздохнула. Решилась.

– Отцу нашему плохо было.

– Знаю. Но он ведь пошел на поправку?

– Пошел. Но я не об этом.

– ?

– Он долго говорил с Ильей за закрытой дверью. А потом мой братец еще долго кручинился о том, что ты - не совсем человек.

– Ясно. Отец семейства почуял смертность, и… Дай, я угадаю: заботится о продолжении рода?

Ведьмочка не ответила, только кивнула.

– Жозефина, - села я на кровать. - Я что, особо несчастливая? Ну что от меня все чего-то хотят? Почему не оставят меня в покое?

– Не выдумывай, - строго посмотрела на меня ведьмочка. - Это в порядке вещей, когда родители заботятся о потомстве. О тебе что, не заботились? На тебя что, не возлагали надежды?

– Нет. На меня все забили, а потому я выросла невоспитанной и неотесанной. - А сейчас была злая, как наполовину умерщвленная оса: - И, несмотря на то, что в детстве у меня не было велосипеда, я хочу жить так, как мне нравится!

– Ну хочешь, я тебе подарю велосипед? У меня, с тех пор, как Сан Саныч взялся мои зелья продавать, куча свободных денег образовалась. Девать некуда.

– А подари, - внезапно повеселела я. - Буду на нем ездить. С Маней посоревнуюсь, реакцию проверю.

– Обгонит, - недоверчиво покачала головой ежка.

И впрямь, обгонит…

– А я - телепортом, - пришло ко мне решение. - А теперь извини, мне собраться надо: мы опять на изнанку отправляемся.

– Будешь кататься, в сосну на выходе из порта не вляпайся, - прищурилась ведьмочка.

Расправила складки балахона, поправила перед зеркалом черные волосы. То отобразило красивую, немного демоническую, и невероятно задумчивую молодую женщину. Я застыла на полпути к выходу из комнаты, не в силах отвести взгляда от подобного зрелища. В жизни ежка выглядела несколько иначе.

– Знаешь? - повернулась ко мне Жозефина.

Снова стала собой.

– Нет еще, - невольно ответила я любимой фразой металлиста.

– Я бы на твоем месте не расслаблялась.

– То есть?

– Иногда мой тихий-спокойный брат способен отмочить такое, что даже сотне таких, как я, в голову не придет.

– Что же… Спасибо за предупреждение.

– Вот теперь я пошла, - направилась к выходу ежка.

А я немного посидела в задумчивости - пыталась вспомнить, на что способен металлист. Помнится, как-то он обвел вокруг пальца Маню. И не только ее - куда более умудренная жизненным опытом страж нефти и газа на Урале не заподозрила в нем ничего крамольного. Но, надо сказать, тем его способности и ограничились. Разве что меня он бросил в готовой взорваться квартире… И я на него, помнится, еще здорово разозлилась. Но потом выяснились причины этого поступка, и я металлюгу даже простила.

Может, Жозефина зря волновалась?

– Лиса, - заговорило зеркало голосом начальства. - Через десять минут жду тебя у себя. Хватит думать, за тебя это сделают другие.

Я показала зеркалу язык. Подумала, что выгляжу ужасно глупо, и показала еще раз.

У начальства я появилась последней - все были уже в сборе. Как завороженные, смотрели они на Бориса Ивановича - тот рассказывал о бывшем оборонщике славного города Урска. О том, что это был странный, вороватый, и, вместе с тем, кристально честный волхв.

– Так куда же он подевался? - Задал металлист вопрос по окончании описания внешности Урского кудесника.

– Убили, - погрустнел Борис Иванович. - А замены ему так и не нашлось. Урск даже некроманты неохотно посещают - больно много там специфического люда.

На время повисла тишина. А потом открылся портал, из него вышел старый волхв Глеб.

– Я буду краток, - сказал он. - Пять минут тому назад урские домовые послали сигнал бедствия. Им срочно требуется помощь.

– Но… Леший говорил, что они продержатся еще, как минимум, сутки.

Нет, не то, чтобы я была против того, чтобы мчаться, сломя голову, на помощь. Отнюдь. Просто от той скорости, с которой сдавались дружественные нам позиции, мне стало не по себе.

– Выступаем, друзья, - полыхнул багровым пламенем очей Борис Иванович. - Время не ждет. И, поверь мне, Лиса, - внезапно вперил он в меня свой пронзительный взгляд, - это только начало. Дальше будет только хуже. Сан Саныч, ты остаешься. В случае чего переведешь Заповедник в боевой режим. Макарыч, веди.

Телепорт старого волхва пах лесом. Был зябкой вечерней прохладой. Цветением ландыша и осыпающейся переспелой малиной. В нем чуть ли не жужжали комары.

А потом он кончился. Меня окутало колючей зимней вьюгой заснеженного леса. Поляна, на которую мы вышли, показалась мне знакомой.

Здесь же стоялаизбушка!

Но теперь ее не было. Вместо нее горел огромный костер, а вокруг него сидели на корточках угрюмые уголовники. Среди людей выделялся пушистым пятном огромный домовой. Вот один из зеков поднял голову… И волхв Борилий, шедший по направлению к костру, запнулся.

– Матвей! - Ахнул он.

Зеки вздрогнули. Авторитет, медленно поднявшись на ноги, пристально смотрел на незнакомого ему человека. Он признал в незнакомце волхва, зачем-то стащил шапку с головы. Подался было вперед, отшатнулся назад…

– Виноват, не узнаю, - сказал.

Волхв смотрел на него.

– Меня зовут Борилий, - молвил он грустно. - Я не мог прийти раньше.

Бряк! Упала шапка на снег.

Мы приросли к месту. Смотрели, как уголовник на негнущихся ногах бредет по направлению к волхву. И как Борис Иванович бросается к матерому зеку, точно к ребенку…

Прошло достаточное количество времени, прежде чем я вспомнила:

– А куда запропастилась избушка?

– Какая избушка? - Вздрогнул старый волхв. Отвел глаза от Бориса Ивановича и матерого уголовника.

– Тут стоял дом, - подтвердил мои слова металлист. - Еще несколько часов тому назад. И был прокопан лаз, соединяющийся с канализацией Урска. А теперь здесь ничего нет.

И, правда: кругом расстилался ровный ковер снега. Сверху падало еще.

Старый волхв задумчиво покивал головой. Шевельнул пальцем. Из-под снежного покрова выросли пенечки.

– Присядем, - устроился он на ближайшем к нему сиденье. - Потешу-ка я вас, отроки, байкой… Знаете ли вы о том, что домовой не просто слуга? Нет? На самом деле, он - душа дома. Но, к сожалению, редко, кто из мелких пакостников достигает того уровня, чтобы стать хозяиномсвоего жилища. Обычно они останавливаются на уровне подростка, и не хотят расти дальше.

– А Тоша?

– Тошка - шалопай, - улыбнулся старый волхв. - И Гоша тоже. Этот - за Иванычем, как за каменной стеной.

– А Шуша?

– А вот он - психологически взрослый. Он много скитался. Ему приходилось жить не среди старых, умудренных жизнью кудесников, но среди не прощающих ошибки зеков. Тут уж, либо расти, либо - пропадай. Одно его превращение в крысоподобное существо чего стоит! Ни один знакомый мне домовой на это не пойдет!

– Почему?

– Они, понимаешь, очень гордятся своим видом, - подмигнул старый волхв.

– А дом-то почему исчез?

– Шуша зов о помощи послал.

Я невольно оглядела полянку - только ровный ковер снега, и ни следа, напоминающего о том, что здесь что-то там стояло.

– На моей памяти, только один раз избушка, повинуясь воле домового, превратилась в зов о помощи, - снова заговорил старый волхв. - Давно это было, мне и пяти лет тогда не исполнилось. Но в тот раз вся земля рытвинами да трещинами пошла.

– Тот домовой был еще сильнее?

– Нет, что ты, - улыбнулся Глеб Макарович. - Конечно, слабее. В этом деле тонкость и узкая направленность нужна. А не извещение всех врагов на тысячу верст вокруг: приходите, гости дорогие! Ослабли мы!

Сказав так, волхв смешно поманил невидимого врага правой рукой. Я усмехнулась. Ребята - тоже. А зря.

На краю поляны появился человек.

Нехороший человек, с темной, какой-то скользкой аурой. Увешанный магическими амулетами с головы до пят. Глеб Макарович, как увидел его, так и побледнел. Да и Борис Иванович наконец-то отвернулся от Зуба. Погрузил зеков в транс, а сам повернулся к незваному гостю.

– Что тебе надобно, Безымянный? - Хладным, точно сталь на морозе, голосом, спросил он.

Неприятный человек сделал несколько шагов вперед. Старый волхв пошатнулся. Борис Иванович бросился наперерез.

– Стоять!!

– Все равно он мой, - прошипел неприятный визитер. Устремил на Глеба Макаровича взгляд белесых глаз. - Мне показалось, что уже… Но еще не время. Впрочем, уже скоро.

Сказав так, злыдень даже не усмехнулся. Не сделал ни жеста, характерного для голливудского кинематографа. Просто исчез. На ровном ковре снега ни осталось ни следа.

Борис Иванович бросился к старому волхву. С тревогой заглянул в глаза друга.

– Как же так, Макарыч? Почему?

Старик тяжело перевел дух.

– Я не мог ее оставить в ее беде, - сказал он. - Я вмешался в ее судьбу, и понесу наказание. И уже скоро. Кончается моя сила.

Меня приморозило к месту. Веля! Наверняка ведь, о ней шла сейчас речь. Но, это же был благородный поступок! Какое еще наказание?

– Потому что нам нельзя вмешиваться в жизнь суккубов, дитя мое, - ответил Глеб Макарович. - Ты никогда не задумывалась, почему их до сих пор еще не извели?

– Нет, - набычилась я. - А чего их изводить-то? Если так рассуждать, то клещей всех повывести надобно, и комаров.

Старый волхв грустно усмехнулся.

– Не скажи, - ответил. - Комары - это природа нашего мира, и, если ты лишишь его одной особи, то ничего тебе не будут. Если же ты убьешь суккуба…

– Но я убил одну ведьму, и мне ничего за это не было! - Вскочил со своего пенька обычно спокойный металлист.

– Она напала на сибирского монарха, потому и не было, - отмахнулся от своего сотрудника задумавшийся Борис Иванович. - И, потом, ты не волхв, и даже не нашего мира. А мы не вправе вмешиваться в жизнь суккубов. Только в том случае, если они превысят допустимый лимит.

– Какой еще лимит?!

– Я точно не знаю. По-моему, суккубам позволено уничтожать одного крестьянина раз в квартал. Или что-то около того.

В моей голове зашевелились почерпнутые из книг понятия о "бобре и осле":

– Они что, зло? И Козел, пастырь инкубов, - тоже зло?

Послышался смешок. Видать, Борис Иванович вспоминал мою беседу с Козлом. Ту самую, на физфаке, на которой он, как выяснилось, незримо присутствовал:

– Я, применимо к нашему миру, так бы их и классифицировал.

Вот так! Я, оказывается, общалась с силами Тьмы. И не заметила.

– Не все так просто, Лиса, - грустно покачал головой Борис Иванович. - Я же говорю, они представляют собой зло для нашего мира, и только. Кроме того, сам Козел, скорее всего, не причиняет нам сильного вреда. Он стар, не жаден, и у него хороший вкус, он - элита, наконец. Он ничего не делает без крайней необходимости. А вот, кстати, и он: легок на помине.

На краю поляны, и впрямь, материализовался козлоногий пан.

– Здравствуйте, друзья, - разлился по поляне бархатный мед. - Здравствуй, Лиса.

Я растеряно кивнула. В голове вертелась одна-единственная мысль: "Что же это я так? Уже и злоне в силах вычленить"?

– Это пройдет, детка, - подмигнул мне козлоногий. - С годами. Даю почти сто процентов.

Я украдкой показала ему кукиш. Обойдется!

Козел заметил мою реакцию, еле заметно усмехнулся в ответ.

"На самом деле, я никакое не зло", - затопил мое сознание бархатистый мед.

Я постаралась как можно скорее изгнать его голос из своей головы. Сатир понял, что я разговаривать с ним не намерена, и повернулся к остальным:

– Я сюда по делу пришел. Как ни скрывали мы с супругой поведение ее подопечной, а от Прихвостня оно не укрылось. Равно как и то, кто был его причиной.

– Знаем, - коротко ответил Борис Иванович. - Был тут Безымянный. За пять минут до тебя был.

– Как, был? - Потерял лоск, сник Козел. Потом все же взял себя в покрытые черной шерстью руки: - Впрочем, чего с Прихвостня взять? - Обрел его голос бархатистый оттенок. - И что он вам сказал?

Борис Иванович отрицательно покачал головой:

– Ты скажи сначала, что он тебе велел передать?

Козел недобро прищурился:

– Чтобы я попросил "старика не вмешиваться не в свои дела".

Волхв Макарыч не спеша поднялся с пенька. Спокойно так взглянул на козлоногого пана.

– Иди себе, - сказал. - Ты выполнил свое задание. Ты меня попросил.

Козел хотел было что-то возразить, но взглянул в глаза старого волхва, и… поклонился.

Взметнулись полы фрака - сатир исчез.

Глеб Макарович, как ни в чем ни бывало сел обратно на пенек.

– Зашевелилось зло, - молвил он грустно.

А больше не сказал ничего. Ни слова о том, что "недолго мне осталось", или: "завещаю вам все оставшиеся амулеты моего гениального ученика Ярослава". Не было в маге фальши, была только усталость.

Зато Борис Иванович был зол.

– Я ведь знал его, - сказал он с тихой яростью в голосе. - Я думал, что он умер. А он просто продался.

Кто продался?

Мы с друзьями переглянулись. Металлист знал не больше моего, Никола - так вообще находился в сильном недоумении. Но Борис Иванович был не в духе, и ничего нам, неучам, объяснять не стремился.

Ситуацию прояснил нам старый волхв.

– Сколь ни сложно волхву изменить своей природе, а всяко случается, - задумчиво изрек он. - Вы, наверное, уже заметили, что среди волхвов подонков немного?

Заметили. Только один раз нам пришлось столкнуться с четырьмя волхвами, выступившими против сибирского царя Берендея. Потом их судили, и двоих Книга Правосудия можно сказать, что не тронула: заставила переселиться ближе к полярному кругу, туда, где полгода холодно. Еще одного - загнала в Пустыню на юге Материка. И только одного лишила силы.

– Вот, видите? - С легкой улыбкой следил за нами Глеб Макарович. - Не так-то просто нашему брату стать скверным. Но, все же, бывают случаи. Отдают волхвы свою силу в угоду темным сторонам своей души.

– Чего же им не хватает? - Искренне удивилась я.

И было от чего удивляться. Я, конечно, не была волхвом, но немного представляла себе их, так сказать, биологию. Знала и то, что у волхвов, при совершении справедливых поступков, выбрасывалась в кровь порция… скажем так, гормонов счастья. Говоря современным языком, волхвов "перло". От того, что они живут; от того, что почуяли за километр птенца, выпавшего из гнезда, и появились на месте происшествия раньше куницы, и, тем самым, успели спасти желторотую жизнь. Их умиляли даже проделки леших. Да и как им было не умиляться, если смотрели они на азартных пней, точно на детей каких неразумных? Да, лешие были падки на шалости и мелкие пакости, но, по большому счету, зла не желали никому. Ради чего можно было отказаться от этого?

– Власти Безымянным не хватало, Лиса, - вернул меня к действительности голос Бориса Ивановича. - Банальной власти. Ладно, ребята. С Безымянными мы потом разберемся - чует мое сердце, не век этой заразе по Земле ходить. А ты, друг, не смей с жизнью прощаться. Мы еще с тобой поживем!

Старый волхв отрицательно покачал головой.

– Тебе нельзя делиться со мной своей силой. Да ты и сам это знаешь.

Борис Иванович хотел было возразить… Но, сникнув, согласно кивнул опущенной головой:

– Нельзя, - сказал он. - Ты прости меня, друг. Оставить Заповедник без своей силы я не могу. Особенно сейчас не могу.

– Я знаю, Иваныч. Я знаю. О! - внезапно повеселел он. - Кажется, к нам спешит подкрепление!

В разных концах поляны один за другим засветились шесть дышащих природой телепортов. Волхвы шагали на снег, оглядывались. Их сумрачные глаза зажигались радостью узнавания. Двоих из них я уже видала, четверо были мне незнакомы. Но я знала - все они такие же надежные, как и мое начальство.

Мы шли по центральной улице города Урска. Слева от меня мерил изнанку длинными ногами высокий тощий технарь, справа - весомо шагал металлист. За нами топали зеки и Шуша.

Мы шли вперед. Перед нами была вялая аномальная теплынь, за нами - обычный январский снег, с нами - настроение. То самое, что возникает у волхвов, когда они вершат справедливые дела. А сами волхвы, числом восемь, стояли сейчас кругом Урска, вперемежку с домовыми и лешим, и концентрировали на нас свою мощь.

Нам не было море по колено. Нам было все равно. Все равно, что нас ждет впереди: мы были правы. Мы должны были идти вперед, и мы шли вперед. Позади нас восстанавливалась природа: радостно встряхнулся черно-белый Мурзик. Встряхнулся, и помчался в сторону добротного бревенчатого дома. Может быть, просить у хозяйки молока.

Мы шли вперед, и сила восьми волхвов была с нами. Вспыхнул в окошке свет. К мигом покрывшемуся узорами стеклу приник чей-то любопытный нос. Протаял темный кругляшок.

Мы шли вперед. Книжный червь кинулся к полке, недоумевая, как это он так долго мог обходиться без пожелтевших страниц недочитанного фолианта.

Мы шли вперед. Прижались друг к дружке молодожены. Трактирщик тряхнул головой, и, зажмурившись от удовольствия, выпил пинту пива. Крякнул от удовольствия. Вытер тыльной стороной ладони усы.

Мы шли вперед. И вялая теплынь, разлагающая все и вся в городе, сжималась в размере.

Мы подходили к тюремным воротам.

Металлист взял меня за руку:

– Давай!

Сила была со мной. Ворота испарились в мгновение ока. Часовых на вышке обдало брызгами колючей проволоки. Они кричали, и в их крике слышались человеческие нотки. Мы шли вперед. Тюрьму заметало снегом. Домовой повел туда-сюда носом - справа, всего в каком-то метре от нас, открылся ход под землю.

Волховья сила не оставила нас и под землей. Кирпичная кладка дарила нас прохладой, винтовая лестница обогащала нас железной решимостью.

Мы шли вперед. Спускались вглубь холма. И вот, наконец, мы пришли.

Перед нами открылся громадный зал. Посредине него мерцал темно-красными, почти что черными, искрами житель планеты Огненная. Вокруг него, на лесах сидели, державшись за руки, зеки. Смотрели перед собой бездумными глазами.

– Приветствую вас, жители планеты 14856747, - раздался характерный для денебцев тембр голоса.

Нас не разорвало на части - с нами была сила восьми волхвов. Я лишь поморщилась, ощутив, как меня сотрясает волной инфразвука, но с некоторой опаской взглянула в сторону товарищей. С ними тоже все было в порядке.

– Приветствую тебя, житель Огненной, - заговорил металлист. На скулах заиграли желваки. - Что привело тебя в наш мир?

– Обмен энергиями, - загудело облако. - Вашим людям нравится общаться со мной.

Ага! Нравится. Только что-то они совсем не в восторге. Они вообще никакие - вылитые зомби.

– Как ты сюда попал?

– Меня пригласил начальник этого института, замерцало облако искрами в сторону зомби на верху лесов.

Мы с товарищами переглянулись. У Никола в глазах светилась какая-то умная мысль. Металлист был мрачнее тучи.

– Спроси его сама, - чуть дрогнули губы Ильи. - Я сейчас взорвусь.

Кивнув в ответ, я повернулась к облаку:

– Мне, право, неловко спрашивать, но не могли бы вы показать нам разрешение на пребывании в нашем мире?

Разрешение у денебца было. Только вот, силы в нем было мало. Ничтожно мало. Печать на свитке стояла, но старая, двухлетней давности. Пользоваться этим свитком было - все равно что пытаться согреться солнечным зайчиком в лютый мороз. Но ведь правительство Огненной знало, что после заварушки с беглыми денебскими политическими заключенными, на Валааме сменили и печать, и порядок выдачи разрешений. Это нам было доподлинно известно.

Все это означало, что, либо этот денебец является злостным нарушителем, и нам сейчас придется с ним драться, либо он не так-то и виноват, и что нам придется драться, но после - с кем-то, кто стоит у самой власти на Огненной. Уж не по этому поводу Штирлиц посещал Заповедник?

– Я вынуждена вас огорчить, - повернулась я к денебцу, - но ваше разрешение не дает вам право на посещение нашей планеты.

Пахнуло искренним огорчением.

– Мне жаль. Я пойду. До свидания, жители планеты 14856747.

И он исчез. Мы перевели дух. Неужели все так просто?

А вот нет!

– Берегись! - закричал металлист. - Зеки!

И было чего беречься: сидевшие на лесах зомби расцепили руки. Упулили в нас бездумные очи. Затянули песню.

Не слышны в тюрьме даже шорохи…

Они сделали синхронный шаг вперед - кто в воздух, кто по полу…

Я, признаться, сперва оторопела. Ведь читать про зомби - это одно, а видеть продвижение вперед бездумной биомассы - совсем другое. Те, кто сидел на нижних рядах лесов, надвигались на нас в целости и сохранности. Те, кто повыше, передвигали конечностями, поломанными при приземлении. Те, кто сидел совсем высоко, ползли вперед месивом человеческого тела. Мешали своим же.

Я оглянулась на уголовников с Зубом во главе. Те находились в степени крайнего изумления, отвращения и испуга.

Если б знали вы,

Как нам дороги…

Сила волхвов все также была с нами. Но сквозь нее пробивались позывы к рвоте.

Я стиснула зубы.

До нас дошел первый зомби.

Металлист разрубил живого мертвеца надвое железным тесаком. Половинки зомби двинулись вперед. Металлист искрошил их в капусту.

– За черную зону! - Выкрикнул пришедший в себя Зуб. - В бо-о-о-ой!

Зеки выхватили ножи, и бросились вперед.

Песня слышится,

И не слышится…

Я почувствовала приступ тошноты. Ощутила кожей остатки чуждого поля, поняла, что его излучают поющие зомби. Решение пришло ко мне мгновенно - я взлетела вверх, под своды зала. Внизу все смешалось - зомби, зеки и маги. Вот трое окружили Никола. Технарь отбивался, но мне было очевидно, что он не успеет отбить занесенный над его головой тесак. Я прицельно ливанула огнем. Нестерпимо завоняло паленым мясом. Приступ тошноты усилился. Потом раздался крик - то упала на пол оторванная у "живого" уголовника рука. Кровь брызнула на мертвяка, залила ему лицо. Зомби не обратил внимания на это досадное происшествие, протянул руки к своему бывшему собрату. Но не дошел: вспыхнул, и тут же сгорел. Рядом контролируемо рванула шаровая молния, разорвала парочку зомби на части…

…Через полчаса с мертвяками было покончено. Мы сожгли мясо, и поплелись вон из сводчатого зала. Вышли на поверхность, и упали в снег. Холод возвращал к жизни. Сила волхвов подымала, велела идти вперед. Нас ждала еще одна тюрьма.

И потрясение. Открылся телепорт, из него вышли двое, высокий светлоглазый технарь и Танька. Я бросилась к подруге. Та в кое-то веки раз ухватилась за меня - в воздухе даже не витала, но жила опасность.

Старший технарь шагнул к молодому.

– Нам пора? - Вздрогнул молодой.

– Нет еще, - покачал головой старший Тесла. - Я пришел сюда потому, что здесь источник возмущения эфира.

– Кто же вас сюда телепортировал? - Ахнула я. - Здесь опасно!

Старший технарь неодобрительно глянул в мою сторону. Думал, стоит ли ему удостаивать меня, одетую в мужские штаны, ответом, или нет. Но потом всмотрелся повнимательнее:

– Ты ведь не человек?

– Не совсем человек, - подавила я в себе желание оглянуться на металлиста.

– Тогда я тебе отвечу. Я сам нас телепортировал с помощью волны эфира и своего прибора.

Понятно.

То есть, не совсем. Что делать с Танькой? Не драться же ей с зомби?

– Я присмотрю за девушкой, - дотронулся до моей руки Шуша. - Пошли.

Мы стояли на холме. Сзади белело здание тюрьмы. Зуб со своими уголовниками остался в ней. Внизу сиял огнями зимний город Урск. По избам сновали домовые. Вдалеке чернел лес, и в нем сейчас осматривал свои владения леший.

Борис Иванович поддерживал старого волхва.

– Как только получим известие, так и отправимся в Заповедник, - успокаивающим тоном говорил он. - Старший друид горазд мед варить. Мертвого на ноги подымет!

Глеб Макарович закашлялся.

– Если бы я точно знал, что она не вернется на путь зла, - прерывающимся голосом простонал он, - я бы закончил свои земные труды прямо сейчас.

– И думать забудь, Макарыч, - покачало головой начальство. - Мы тебя выходим.

– Я его ощущаю, - снова зашелся кашлем старик.

Метрах в пятидесяти появился уже знакомый нам Безымянный. Борис Иванович дернулся загородить собой старого волхва. На лице Безымянного не отразилось ни единой эмоции:

– Не поможет, волхв. Ты и сам ведь знаешь, что не поможет.

Начальство не стало спорить. Не переставая поддерживать Глеба Макаровича, глядело оно ультрамариновыми глазами на Теслу-старшего. Гений электричества, в свою очередь, спокойно смотрел на павшего волхва.

– Догнал меня все-таки? - Насмешливо осведомился он. - Я же тебе сказал, что не согласен. И никогда не соглашусь.

– Зря. Пожалуй, - повернулся Безымянный в сторону начальства, - я откажусь от старика. Зачем мне остатки его силы? Но откажусь в обмен на него, - показал павший волхв на Теслу.

Танька, вздрогнув, вывернулась из моей руки, и бросилась к своему гению.

Я взглянула на Бориса Ивановича. Тот еле заметно покачал головой:

"Он сейчас не сможет к нам подойти", - прочла я его ответ. - "Я его не пущу".

И тут же взмолился вслух:

– Скоро они уже там?

"Они" прочесывали Урск. Смотрели, не осталось ли очагов заразы, не закрался ли кому в избу одинокий зомби. Не притворилась ли нежить человеком, с тем, чтобы ночью перебить свою бывшую родню.

– Ты зря так думаешь, Борилий, - снова подал голос Безымянный. - Я смогу забрать обоих. Тебя хватит ненадолго.

Борис Иванович не ответил.

Я стояла рядом со старым волхвом. Видела, как того клонит в последний в его жизни сон. Опасный сон. Я пыталась передать ему часть своей силы. Сила уходила впустую - плавился снег возле Глеба Макаровича. Рядом со мной стоял металлист. Лужа возле волхвов окрашивался в ржавый цвет. С другой стороны сжимал челюсти молодой технарь. Вот в его правой руке материализовалась очередная шаровая молния. Ушла по направлению к нашему начальству, но не смогла достичь цели.

Было холодно. Очень холодно.

Тесла-старший досадливо дернул головой.

– Мне бы волну эфира, - тихо пробормотал он.

Не было вокруг нас ни волн, ни эфира, только жуткий холод - нас блокировал Безымянный. Нам оставалось только ждать, когда решится участь Урска, и к нам подойдет подкрепление. Зачем, зачем мы остались на холме? И без нас бы все решилось!

Безымянный сделал шаг вперед.

Начальство встряхнуло старого волхва, и тот ненадолго разлепил веки. Они уже закрывались сами собой.

Безымянный сделал два шага вперед.

На холме открылся телепорт, из него вышел сухощавый волхв Димитрий, участник недавнего оцепления.

– Город чист, Борилий, - молвил он. Потом взгляд его упал на Безымянного… - Не бывать этому! Держитесь! Я иду!

Он шел. Как сквозь снежную пургу - когда небо, кружась, падает на человека, и он ничего не видит. Вот отлетел от рясы волхва огрызок коричневой материи. Безымянный, ранее не выказывавший вовне телесного напряжения, усилил нажим. Теперь уже двое волхвов, павший и настоящий, продирались сквозь ментальный буран.

Мы все также стояли позади Бориса Ивановича и старого волхва, и все так же ничем не могли им помочь. Нам оставалось только ждать. Молиться. С каждым шагом Безымянного силы старика таяли. С каждым шагом Димитрия у нас появлялся шанс.

Так прошло еще какое-то время. И вот стало ясно, что Димитрий не успеет, и что старый волхв погибнет. А с ним и начальство. И металлист…

И тогда я позвала. Впервые в жизни позвала дракона на помощь. Потому что даже самый мощный волхв не сильнее котенка по сравнению с самым захудалым магом-драконом. Я не знала, что я делаю. Я не ведала, придет ли мой зов по назначению…

…Зов дошел. Он появился - грозный, яростный, шипящий. Приземлился прямо в буран, как на мягкую перину. Безымянного с силой метнуло в тюремную стену. Впечатало, как насекомое. Димитрия мягко поставило на ноги рядом с нами.

– Спасибо, Рассвет.

– Не ззза шшшто, Малышшш, - наклонил в ответ голову исполин. - Обращщщщайсссся.

Я счастливо вздохнула. Теперь все будет хорошо. Дракон заглянул мне в глаза…

– Нет!!!!

Безымянный был все еще жив. И не просто жив - от него шла волна нехорошей магии по направлению к старшему Тесле. Будто примороженная к месту, смотрела я, как Танька птицей летит закрывать собой своего гения.

– Шшшшалишшшь, - злобно зашипел Рассвет. Дохнул тоненькой струйкой пламени.

Безымянный осел на снег горсткой пепла…

…Но все же дракон опоздал - Танька успела подставиться под чужую волшбу.

На пятачке снега перед Теслой сидела белоснежная, с темными пятнашками на крыльях голубка.

Было уже хорошо за полночь, а в избушке начальства горел свет. В окне торчала драконья голова, на моих руках покоилась голубка. У меня не было ни единой мысли в голове. Все это было настолько невероятно, что я банально отказывалась верить в то, что с моей закадычной подругой может случиться что-то плохое. Сейчас начальство закончит с обустройством старого волхва, и расколдует Таньку. И все встанет на свои места.

Тощие высокие технари, старший и младший, сидели рядом, и не отрываясь, смотрели на белую птицу, что дремала сейчас у меня на руках. Металлист сидел рядом с ними и ни на кого не смотрел.

Мы ждали.

Вот скрипнула входная дверь. Я замерла, не дыша.

Перевела дух - волхв не был мрачнее тучи. Всего лишь синеглаз. Это могло означать крайнюю усталость, а не смертельную тоску.

Борис Иванович молча прошел сквозь напряженное ожидание известия об участи старого волхва, которое, как казалось, можно было резать ножом, плюхнулся на стул, дрожащими руками потянулся к любимой трубке… Затянулся.

– Ну, как он? - Осмелилась нарушить я тишину.

Остальные молчали, но я знала, что они задаются тем же вопросом.

Волхв обвел нас поголубевшими глазами.

– Проскрипит еще годик-другой вместе с Деревом, - довольно произнес он. - А за это время многое может измениться. Будем надеяться на лучшее, ребята. Будем надеяться на лучшее. А сейчас мне бы хотелось услышать от вас отчет о вашем штурме тюрем Урска.

– А Танька?!!

– Курлы?

– Боги!!! Расколдуйте же ее!

Дракон за моей спиной вздохнул. Почти как человек.

– Даже я не могу, - просвистел он на языке исполинов. - Прости, Малыш.

Нет. Не может быть.

– Курлы…

Я смотрела на то, как волхв отрицательно качает головой. Как сквозь вату, доходили до меня его слова:

– Это чудо, что она осталась в живых. Я не смогу ее "расколдовать", как ты выражаешься.

– А Терентий? - Вскочила с кресла.

Волхв снова покачал головой.

– Тут дело не в массе, - грустно сказал он. - Волшба Безымянных нам не под силу - она их только отнимает у нас.

Боже!

Я медленно перевела взгляд на Т… голубку. Та перестала курлыкать. Выглядела она (и была таковой, я, как недоделанный эмпат отвечаю за свои слова) абсолютно счастливой. Смотрела на Теслу-старшего. А он… А он, не отрываясь, смотрел на нее. И в его взгляде было куда больше тепла, нежели чем уважения, как это было прежде, когда он глядел в сторону моей подруги.

Потом Тесла-старший перевел взгляд на все еще торчавшую в окне драконью голову. Я, как наяву увидела урский зимний вечер, вставший перед мысленным взором технаря - сила мысли у него превосходила все, что я до сих пор видела.

– Вот что, - поднялся он на длинные ноги. - Я немедленно возвращаюсь обратно.

Голубка, потоптавшись лапами по моим ладошкам, вспорхнула, и устроилась на плече технаря.

– То, с чем мы сегодня столкнулись, представляет собой серьезную опасность для Земли и человечества. Вы сможете с ней справиться? - Устремил он взгляд горящих глаз на волхва.

Тот неуверенно повел головой по восьмерке.

– Я должен сейчас вернуться в Нью-Йорк, - продолжил Тесла развивать свою мысль. - Иначе город ляжет в руинах.

– Почему? - Быстро спросил жадно слушавший гения металлист.

– Долгая история, - покачал головой технарь, - но если у вас есть время…

– Конечно, есть!

– Я ведь только разрабатывал устройство для путешествия в четырехмерном пространстве, - улыбнулся гений. - Признаюсь честно, мой прибор был ненадежен, механизм задания пространственно-временных координат еще не был отлажен, и я как раз над ним работал. А параллельно в моей лаборатории работала еще одна установка, как раз из-за нее мне и надо поторапливаться… Вы понимаете, о чем идет речь?

Присутствующие дружно затрясли головами. Тесла укоризненно покачал головой: мол, жить в двадцать первом веке, и не знать таких элементарных вещей! Но все же снизошел до ответа: начал рассказывать о выведенных им принципах перемещения в четырехмерном пространстве. Я ничего не поняла из его объяснений и жутких словесных формул, кроме одного: четырехмерное пространство сегментарно, и нельзя так просто попасть из данной точки пространства-времени в любоеместо и время.

– Получается, я там оставил залог своего возвращения, - с печальной улыбкой сказал гений физики. - Он и сейчас работает, в замедленном режиме, но если я не вернусь до конца этой недели, то не попаду в нужный сегмент четырехмерного пространства, время жизни пружины, что сдерживает поршень, истечет, она лопнет, и… Лучше об этом не думать! Я долженвернуться. Я мог бы остаться на пару дней, конечно, - задумчиво повернулся он к жадно слушавшему его юному технарю.

– Но?

– Но это ничего не даст. Мне, чтобы решить вашу проблему, понадобится много времени. Возможно, целая жизнь. И клянусь, я сделаю все возможное, чтобы не допустить печального исхода.

Юный технарь согласно вздохнул, и открыл уже было рот, для того, чтобы что-то спросить, но не успел:

– Мне показалось, что вы были знакомы с тем человеком, - прервал его волхв. - По вине которого Татьяна превратилась в голубя.

– Курлы?

– Да, был, - устремил на нее технарь взгляд, полный теплоты. Провел рукой по крыльям. - Я как раз отлаживал прибор пространственно-временного перемещения, когда ко мне в лабораторию ворвался тот обвешанный бирюльками человек. Он мне предлагал что-тоза большие деньги, но я его не слушал. Тогда он вышел из себя, и направил на меня какой-то камень. Меня подхватило волной эфира, и забросило в прошлое.

– И ты сломал мой стол, - иронично отозвался его молодой двойник.

Старший задумчиво кивнул, отвернулся от себя, молодого, пошел мерить комнату длинными шагами.

– Знаешь? - Остановился он перед "собой" какое-то время спустя. - Я ведь так и не вспомнил, где провел целый год, когда был в том самом возрасте, в котором находишься сейчас ты, - подмигнул он самому себе. - Зато теперь я знаю точно. Татьяна, вы со мной?

Голубка курлыкнула и захлопала крыльями.

Я словно оглохла. В мою голову не стучались ценные указания, даваемые старшим из технарей "самому себе", волхву и металлисту. Перед мысленным взором проносились, не задерживаясь, описания могучих установок и страшные цифири электрических напряжений. Кажется, они были с шестью нулями. Мне было все равно. Я смотрела на голубку, а она - на меня. К глазам подступали слезы. Вскоре ее образ размылся, и только птичьи глаза сияли нечеловеческим счастьем еще какое-то время…

Глава 9.

Бывает и так, что не видишь человека месяцами, и нисколько не печалишься по этому поводу. А потом он уходит из твоей жизни насовсем, и тебе становится очень и очень тяжело на сердце.

Я не знала, каково сейчас было Таньке нестись сквозь пространство и время навстречу неведомому. Наверное, она была счастлива. Настолько, насколько она вообще могла испытывать это чувство в своем нынешнем состоянии. Может быть, она будет скучать. По своему брату и по мне. А, скорее всего, нет. Я, признаться, не рискнула копнуть ее птичье сознание. Зачем?

– Ей хорошо, - сказал мне волхв, когда все покинули избушку, а мы с ним остались вдвоем.

– Почему вы так думаете? - Хмуро посмотрела я на волшебника.

– Он ее принял.

– Кто?

– Ты плохо читала, - погрозило мне пальцем начальство, - если забыла, что Тесла вообще не принимал женщин. Не надо так скалиться, он и мужчин не принимал тоже. В том смысле, котором ты сейчас… мыслишь.

– А при чем тут Танька?

– Известно, что Тесла любил какую-то Голубку. И после ее смерти… Ну не плачь!

Меня, крепившуюся целый вечер, наконец, прорвало. Я ревела в тридцать три ручья - так, что разбудила домового, спавшего мертвецким сном. Он хотел было разразиться соответствующей тирадой в мой адрес, но посмотрел на меня, зареванную, и помчался мешать успокоительное.

Волхв потянулся за трубкой.

Я залпом выхлебала четверть литра чего-то вяжущего.

– Та-а-анька…

Домовой расширил глаза и помчался за новой порцией.

– Нет, Лиса. Ты зря ее жалеешь, - вынул трубку изо рта Борис Иванович.

– ? - всхлипнула я.

– Она обрела свое счастье, - сказал волшебник. - И я еще не знал никого, у кого бы оно было более полным.

Я перестала хлюпать носом - настолько меня поразило утверждение наставника. Глаза волхва были голубыми-голубыми - как полуденное летнее небо.

– Ты ведь читала о том, что он годами кормил голубей, - тихо и необыкновенно мечтательно произнес он.

– Читала…

Гоша опрокинул в пасть протянутое было мне успокоительное. Примостился на спинке чудо-кресла, запахнулся хвостом, и уснул.

– Он надеялся, что она появится вновь. Эта голубка была единственной, кого любил Тесла. Кроме матери и сестры, разумеется.

Я вздохнула. Перед глазами вставали строчки из самой первой книжки, прочитанной в Заповеднике. Перед глазами по ночным улицам Нью-Йорка шел высокий худой человек. Подзывал голубей на их языке, и они, разбуженные голосом этого странного человека, летели навстречу ему. Он их кормил… Но среди них опять не было той - белой голубки с серыми пятнышками на крыльях. И тогда он раскидывал остатки зерна, и уходил.

Так продолжалось каждую ночь, до тех пор, пока он не отошел в мир иной.

– Но… - подумала я о ненормальности того, что нарисовало мое воображение.

– Он был гением, - просто сказал волхв. - А им положено быть странными.

– А Танька?

– Твоя подруга всегда выбирала не тех, кого следует. Точнее, выбирала тех, кого уготовила ей ее обычная земная судьба. Поверь мне, она, использовав единственный шанс, обрела свое счастье. Не веришь?

Я скептически покачала головой. Неужели на Земле не существовало человека, с которым моя подруга могла бы жить полноценной жизнью в человеческом обличье?

– Не веришь - и не верь, а плакать не смей. Особенно по тому, что не плачевным не является. И, потом, нам предстоит еще много работы. Если Тесла нам поможет, мы выживем.

– А если нет? - Поразилась я подобной оценке ситуации. Даже про Таньку забыла.

На этот вопрос волхв не ответил. Лишь напомнил о том, что завтра, в полдевятого мне надо быть у него, да пожелал спокойной ночи

Оказавшись у себя дома, я еще какое-то время не могла заснуть. Друга сердца в избушке не было. Но, признаться, меня не долго огорчало это обстоятельство. Иногда человеку полезно побыть в одиночестве. А мне, вдобавок ко всему, еще хотелось погрустить, и я честно старалась преуспеть на этом поприще. Но мне было почти не грустно. После слов волхва мое сердце успокоилось: им, а не разумом, поверила я в то, что Таньке, наконец, хорошо. Осталось только не выдерживающее никакую критику чувство себя, несчастной, оставшейся без лучшей подруги. С ним я попыталась покончить, и поскорее: глядела в огонь, и понимала, что в жизни бывают вещи, которые нельзя изменить. Например то, что на планете 14856747 солнце восходит на востоке. А также то, что даже самые дорогие тебе люди имеют свойство уходить из твоей жизни. И, слава богам, не так уж и часто.

С утра случилась неожиданность.

В первый раз за все свое пребывание в Заповеднике я опоздала к назначенному волхвом сроку. Сидела теперь в одиноком сортире на Терском берегу, что на Кольском полуострове, меня снова зверски тошнило, а я понимала, что "со мной все же что-то не так". Только вот, что именно?

Но обо всем по порядку. Перед обязательной утренней пробежкой я обнаружила на табуретке возле кровати поднос с еще дымящимся чаем. И записку: "Извини, не смог остаться на ночь. Дел невпроворот. Целую. И.".

Я сонно поблагодарила отсутствующего металлиста за столь трогательную и неожиданную заботу, выпила бодрящий напиток, оделась, и побежала по направлению к лесу - все как всегда. Но добежать не успела: желудок взбунтовался. Да так, что давешнее изнаночное приключение теперь казалось мне раем. Я немедля телепортировалась в избушку, в соответствующую ее часть, но сгоряча промахнулась. И стояла теперь в коленопреклоненной позе в дощатой, щелястой, продуваемой всеми ветрами, будке на вершине скалы, и задумчиво изучала в "окошке" серые, не покрытые снегом, камни далеко-далеко внизу. И мне, надо сказать, еще повезло: мороза не было, смерти от переохлаждения можно было не опасаться.

А еще я размышляла - о том, кого это сподобило поставить сортир в столь романтичном месте. И о том, что, сейчас, вероятнее всего, отлив, но серые скалы скоро затопит - потому что местность под будкой была абсолютно чистой и не загаженной. Но, куда сильнее сортирной темы меня волновал другой вопрос: что это со мной такое творится?

Ответа на него не было. А было мне по-настоящему нехорошо.

Когда я, позеленевшая, все-таки замерзшая (не плюс двадцать пять, как-никак!) появилась в избушке начальства, там уже вовсю шло совещание, пока еще без волхва. Но Сан Саныч, технарь и металлист обсуждали детали нашего недавнего посещения изнанки. Меня, изрядно осунувшуюся, не заметили.

Я продефилировала по направлению к креслу у камина. Плюхнулась. Ноль внимания - ребята, как сидели за столом, так и продолжали сидеть. Это начинало пугать.

– А где начальство? - Нервно осведомилась я.

– Тебя ищет, - вздрогнул боевой друг и товарищ. - Ты где была?

Я перевела дух - у меня, признаться, появились подозрения, что я призрак.

– Я не расслышал, где ты пропадала? - Повысил тон Илья.

– Я… У меня были серьезные причины для опоздания.

– Не расскажешь? - Прищурился металлист.

– Нет, - зарделась я аки маков цвет.

– Вот как? - Удивился Сан Саныч. Принюхался. Подумал: "Не может быть. Померещилось. Она живая". Молвил: - Впрочем, твое дело. Присоединяйся к нам, мы тут обсуждаем…

Я не слушала командующего обороной Заповедника. Смотрела на Илью. Тот, услышав мой отказ, помрачнел - не то слово. Но, в самом деле, не давать же мне подробный доклад всем присутствующим о том, где и как именно я провела последний час? С поминутным описанием событий?

Вот, брал бы лучше друг сердешный пример с технаря - ишь, как горят глаза у человека, с каким вдохновением расписывает он Сан Санычу… Что-что расписывает?

Удивлялась не только я. У видавшего виды бывшего агента российских спецподразделений глаза грозились вылезти из орбит.

– Какая еще катушка индуктивности?

– Не совсем обычная, - чуть ли не размахивал руками технарь. - Я не знаю, как объяснить, но просто уверен в том, что денебец выполнял роль магнита, а люди, взявшиеся за руки - роль катушки.

При этих словах металлист наконец-то перестал мрачнеть по моему поводу. Удивился, впился глазами в технаря.

– Допустим, - наконец, молвил он. - Допустим. Поищем аналогии в электротехнике. Для того, чтобы от катушки и магнита был какой-то прок, этот самый магнит должен давать переменное магнитное поле.

– Вот именно! - Вскричал юный Тесла. - Вот именно!

И технарь, не выдержав накала не то страстей в своей душе, не то необычности собственных мыслей, вскочил, чуть ли не протаранив головой потолок. Это охладило его пыл, и он уселся на свое место с почти спокойным видом.

– Я уверен, что тот огненный сгусток и представлял собой переменное магнитное поле, - сказал он ровным голосом. - В некотором роде, конечно, - добавил он уже иронично, видя неумные выражения на лицах собеседников. - На свой лад. А вместе они генерировали некое ментальное поле.

– А вторая тюрьма? Она-то там с какого боку прилепилась?

– Она могла реагировать на изменения поля первой тюрьмы, - подкинул идею технарь.

– То есть, вместе они образовывали эдакий трансформатор? - В унисон протянули Сан Саныч с металлистом, и переглянулись. - Это все? - Продолжил допытываться бывший агент российских спецподразделений. - Или у тебя есть еще предположения?

– Все, как вы понимаете, зависит от длины излучаемой волны. Я еще не делал расчетов, но тюрьмы, могли работать и как приемник и передатчик э-э-э электромагнитных волн, говоря вашим языком. Это как раз понятно. И станет еще понятнее после того, как я произведу расчеты. Мне не понятно другое.

– Что еще? - Со страхом, как мне показалось, спросил бывший агент российских спецподразделений.

– Там что, устроили испытательный полигон? Вы не в курсе? Александр Александрович? Илья? Что с вами?

Его технически продвинутые собеседники сидели, и хлопали испуганными(!) глазами. Кажется, до них дошло то, что хотел им сказать технарь. Да и мне, плохо понимающей, но интуитивно догадывающейся, в чем дело, тоже было не по себе.

– Нам нужен Борис Иванович, - наконец, ожил Сан Саныч. - Это серьезно.

– Очень серьезно, - повторил материализовавшийся в комнате волхв. - Но прежде… Лиса. Мне не понравилось то, что с тобой приключилось. Очень не понравилось.

"Вы все знаете?" - В панике посмотрела я на волхва.

Представила, как тот находился со мной в одной будке, на одиноком утесе, что на берегу Белого моря.

Волхв отрицательно покачал головой:

"Я был рядом", - подумал он, снимая камень с моей души. - "После того, как закончится это совещание, задержись, пожалуйста".

Но что такого плохого в плохом самочувствии? Подумаешь! С кем не случается?

"Не скажи", - упулился на меня видавший виды маг багровыми глазами.

"Ай да я! Ай да феномен!", - И не подумала я адекватно отреагировать на тревогу начальства. - "Даже в этой, житейской ситуации, оказалась неординарна".

Волхв нетерпеливо повел плечами: детский сад! Повернулся к парням, с интересом наблюдавшим все это время за нами.

– А теперь, ребята, расскажите обо всем по порядку, - сказал он. - Все, о чем вы тут без меня говорили. Сначала.

И пришлось юному технарю рассказывать о своем предположении по новой. Но он ничуть не опечалился - наоборот, обрадовался возможности повторного проговаривания вслух своей догадки.

– Пожалуй, я с тобой, Никола, соглашусь, - сказал Сан Саныч по окончании доклада молодого мага. - Хотя бы потому, что я много лет прослужил верой и правдой в спецподразделении "ромашка", и видел много чудес. И потому, что мне как-то спас жизнь амулет работы мастера Ярослава. Но, признаться, все это как-то не укладывается у меня в голове. Что же это получается, денебец может заставить взявшихся за руки землян пустить сквозь себя ток?! А зачем?

Я смотрела на бывшего агента сверхсекретных российских спецподразделений, и не узнавала его: обычно он сохранял невиданное спокойствие, сейчас же походил на взъерошенного молодожена перед церемонией заключения брака по любви. Только вот, составляющей счастья в этой взъерошенности не присутствовало.

– Мне вот что хотелось бы узнать, - прервал словесный поток Сан Саныча металлист. - Как денебец допетрил до того, что людей надо посадить по спирали? Во время прошлого посещения Огненной у меня сложилось впечатление о том, что ее мужское население не блещет остроумием.

– Ты опять забываешь, - пустил струю густого дыма внимательно наблюдающий за происходящим волхв, - что денебцы не люди. И что о них нельзя судить по себе. Возможно, он, так сказать, интуитивно, расположил зеков единственно верным образом.

– Верным для чего? - Взъерепенился еще больше и без того взъерепененный Сан Саныч.

– Для обмена опытом, - пожал плечами Борис Иванович. - Он же сам сказал. Скорее всего, этот денебец и не думал о тех последствиях, которые могут поиметь люди после общения с ним.

Внешне волхв выглядел спокойным и усталым, но внутри у него все клокотало. И не прорывалось на поверхность, не меняло синий цвет глаз. Это, насколько я успела понять, означало одно - волхв не знал, с чем встретился. А потому не принял никакого решения по этому поводу. Слушал сейчас свой гнев по поводу неслыханной наглости со стороны инопланетян, понимал, что тот требует от него хоть какого-то действия, и не мог ничего поделать. Наконец, волхв созрел до какого-то решения:

– Лиса, - обратился ко мне он. - Вспомни, пожалуйста, еще раз встречу с денебцем.

– А надо? - Вжалась я в кресло. По тому прошла вибрация - не обделенный зачатками разума предмет обихода решил, что мне необходим расслабляющий массаж.

– Я понимаю, что это неприятно, - участливо моргнул синим глазом Борис Иванович.

– Но, ты уж постарайся, пожалуйста. Это важно для дела.

– А если меня стошнит?

– Нет, - небрежно ответило начальство. - Нечем.

Я собралась с силами.

Урск. Сила восьми волхвов. Лестница. С

Громадный сводчатый зал. Нет!!! Паника. Ужас тела, которому угрожает опасность разрушения личности. Опасность потери контроля над ситуацией, опасность потери себя. Тогда, в подземелье, в непосредственной близи от денебца, меня поддерживала мощь восьми волхвов. Но это не означало того, что мое тело не запомнило того поля, что пронизывало его насквозь.

– Нет!!! - Из последних сил рванулась я от недавнего прошлого.

В комнате было все по-прежнему. Сидел напротив Сан Саныч, глядел понимающе на меня. Металлист был занят борьбой противоречивых чувств, глаза технаря горели какой-то гениальной идеей. От волхва шли ощутимые потоки силы.

– Извини, - коротко сказал он. - Я не подумал о том, что это может быть настольконеприятно. Наверное, мне лучше было попросить бы мог попросить Илью, но он у нас, к сожалению, всего лишь человек. Попробуем еще разок…

Краем глаза я заметила, как покачнулся и сник металлист.

– А я у нас кто? - Немедленно взвилась я.

– Человек, - с деланным спокойствием пожало плечами начальство. - Но, тем не менее, память у тебя должна быть устроена немного иначе. Не зря драконий Источник находится на Огненной. Ты купалась в нем, ты должна лучше понимать денебцев. Напрягись, Лиса, это…

– Важно для дела, - закончила я за начальство его коронную фразу. - Хорошо. Я вспомню. Но только, если можно, закончим с этим поскорее.

И снова были своды подземелья, и снова висел в земном воздухе денебец. Мерцали темно-темно-багровые искры, пели о безопасности Родины. Как же я не почуяла этой песни в прошлый раз?

– Тебя вела совсем иная сила, - услышала я голос волхва. - Она забивала поле денебца практически полностью.

Картинка вздрогнула, и пропала. Пустой желудок судорожно дернулся, язык щипануло соляной кислотой.

– Поэтому ты и не почуяла. Спасибо, Лиса. Я теперь знаю, с кем мы имеем дело.

– С кем? - мгновенно забыла я о неприятных ощущениях во рту.

– По сути дела, с верхушкой госбезопасности планеты Огненная, - недобро прищурился волхв. - И я бы очень хотел знать, почему он сделал то, что сделал. Нет, другого, из второй тюрьмы, вспоминать не надо. Я и так знаю, кто там был.

Волхв сердито забарабанил пальцами по столу. Задумчиво пожевал мундштук. Опять побарабанил. Я тихо ахнула:

– Дедок Василий! Денис Мракович!

– Что "Денис Мракович"? - Строго посмотрел на меня Борис Иванович глазами темно-желто-ржавого цвета.

– Он тоже прикидывался! Точнее… - я замялась, не в силах высказать распиравшую меня догадку словами. Про то, что, возможно, очередной метровый морской еж скрывался под оболочкой денебского особиста.

В ответ волхв лишь отрицательно покачал головой:

– Увы, дитя мое, - грустно сказал он. - Это невозможно.

– Но почему "увы"? - Оторопела я.

Волхв ответил далеко не сразу. Вынул изо рта трубку, отложил ее, пропитанную запахом яблони, в сторону, и оглушительно свистнул. Спустя пару мгновений материализовался заспанный домовой. Ничего непонимающий, трущий глазенки мохнатыми лапами.

– Я же трудился ночью, - обиженно изрек он.

– Извини, Гоша, - сказал Борис Иванович. - Нам бы настою ментального. Только ты его готовить умеешь, и больше никто.

Домовой было хитро прищурился. Видать, собрался было лишние часы сна выторговывать, но потом посмотрел волхву в глаза, и передумал.

– Через пятнадцать минут, - немного грубовато буркнул он. - Ждите.

Исчез. А волхв вернулся к прерванной беседе:

– "Увы"… - сказал он. - "Увы"… "Увы" потому, что денебцем нельзя прикинуться. Им можно только быть. Но это еще не самое печальное, друзья мои…

Борис Иванович затянулся, и выдохнул просто дым. Затянулся по новой. В комнате висела гробовая тишина.

– И это не самая печальная причина того, почему "увы", - повторил он. - Вы никогда не замечали, друзья мои, - обвел он красным взглядом всех присутствующих, - что люди порой изменяют своим принципам?

Мы вразнобой кивнули. Случается такое с людьми, и довольно часто. Но.

– Но ведь денебцы - не люди, - выразил общую мысль металлист.

– О да! - С жаром подтвердил истинность слов своего сотрудника Начальник Заповедника. - И это - особенно плохо. Они не изменяют своим принципам… с такой же легкостью, с какой это делают люди.

– Объясни, что имеешь в виду, Иваныч.

– Легко, Сан Саныч. Мне как-то довелось наблюдать заядлого вегетарианца, заблудившегося в дремучем лесу, - не ответил волхв на накал страстей в голосе сотрудника. - Был конец августа, в лесу было полно грибов и ягод…

– И? - Уже куда более мирно спросил бывший вояка.

– А он, проблуждавший всего четыре дня, жрал белку. Как дикий зверь. Когда он начал трапезу, та еще была жива. Царапалась, верещала… Что, Лиса? Почему я не вмешался? По многим причинам. Так вот, когда он сожрал ее вместе со шкурой и костями…

– Хватит! - Я была готова ударить волхва.

– Хорошо, не буду, - с усмешкой довольного произведенным эффектом человека ответил тот. - Я всего лишь хотел донести до вас то, что денебцев, вероятно, что-то очень сильно напугало. Вот как того "вегетарианца". А в том, что касается смертельного испуга, к сожалению, практически все цивилизации одинаковы. И…

Борис Иванович говорил о различиях и сходствах различных представителей разных миров, а до меня с ужасом доходило:

– А Штирлица? Тоже напугало?

– Надеюсь, что нет, Лиса. Все же он, в некотором роде, ученик Иланы. А эту, хм, тетку так просто не напугаешь. Надеюсь, она успела на него повлиять… Спасибо, Гоша. Пейте, мои сотрудники. Сейчас думу будем думать.

А потом все ушли в Слиток, а я осталась. И, кутаясь в плед, принесенный в меру ехидным Гошей, смотрела, как волхв набивает трубку, сосредотачиваясь для "серьезного" разговора.

Мне нравились такие неторопливые посиделки. И, чем дальше, тем нравились все больше и больше. Наверное, потому, что их в последнее время было куда меньше, чем прежде.

Вот Борис Иванович затянулся. Выпустил серию колечек. Значит, скоро начнется беседа.

– У меня к тебе две темы, - заговорил он. - Начну с той, что попроще. C Урска.

Волхв затянулся еще раз, и выжидательно посмотрел на меня.

– Как это? - откровенно изумилась я. - А что же вы тогда ребят отпустили?

– Отпустил, значит так надо было, - выпустил сердитую струю дыма Борис Иванович. - Я с тобой не о преступной электротехнической деятельности подданных Огненной говорить собираюсь. А о том, не показалось ли тебе удивительным то, каким образом вы очищали тюрьмы?

– А? - Не поняла я сути вопроса.

– Вас вела не своя воля, - тоном педагога, излагающему прописные истины завзятому троечнику, подсказал волхв.

– Вы о том, что накачали нас своей силой для выполнения задания? Но мы бы иначе не справились!

Свежо, свежо еще в моем организме было воспоминание о жутком поле, рожденным уголовниками при помощи денебца.

– Молодец, догадалась, - ворчливо и довольно одновременно отозвался волхв. - Мы не могли поступить иначе, нет, не могли. Время и так было упущено. Лес бы погиб, и это как минимум.

Говорил волхв глухо. Я слушала его, и понимала, что он "бродит вокруг да около", и где-то даже оправдывается. И все думала: почему? Может быть, потому, что ему было крайне неприятно поступать тем образом, которым он поступил? И ему, и всем остальным? Ответа, я разумеется, не знала. Но мне, врожденному эмпату, было сейчас больно. Так бывает, когда зажимаешь сильную-сильную боль, она копится, а потом разом выходит наружу. И я знала, что волхву было еще больнее. Во сто крат. Его лицо было спокойным, а боль все усиливалась, и усиливалась. Интересно, он знает, что я ее чувствую?

– Знаю, - прохрипел Борис Иванович. - Я уже не могу ее контролировать. Вырвалась, зараза. Сейчас пройдет.

Зубы стиснулись - еще немного, и лопнет эмаль.

Ф-ф-ухх.

– Извини, что поделился.

– Прошло, и ладно, - махнула я рукой. - Но…

– У нас не было выбора, - напомнил волхв. - Глеб Макарович слабел, надо было срочно что-то предпринять.

Понятно…

– Тебе не понятно, - покачал головой явно повеселевший собеседник. - Точнее, понятно не все.

– А что мне не понятно? Что не было выбора? Это я могу понять.

Волхв снова покачал головой.

– Меняется мир, - сказал. - Совсем еще недавно ТАКОЕ не прошло бы нам, волхвам, безнаказанно.

Я присвистнула: а боль? Ничего себе, безнаказанно!

Борис Иванович, судя по всему, ожидал такой реакции:

– Книгу Правосудия помнишь? - Красноглазо улыбнулся он. - Личная боль ее не трогает, можешь мне поверить. Только ситуация в целом.

– Помню, - аж передернуло меня. - Но… Почему?

– Вечная тема. Борьба добра со злом. По сравнению с тем злом, что прокралось в наш мир, то зло, которое мы причинили вам, было ничтожным. С учетом того, что мы выступали против большего зла. И с учетом устраненных последствий.

Волхв скривился. Он не любил Книгу Правосудия. Я тоже ее не любила - мне никогда не нравились математические подсчеты там, где речь шла о судьбах людей.

Без напоминаний появился Гоша. Принес чаю, посмотрел на меня сочувственно, тронул лапкой. Мне казалось, что он стал куда добрее относиться ко мне после того, как выяснилось, что я - наполовину ящерица. Вон, даже заснул вчера рядышком.

Борис Иванович выбил пепел из трубки, продул, распространив по комнате дымный яблочный аромат. Я гадала: о чем пойдет речь? Судя по тому, что начальство достало другую, темного дерева, трубку, по тому, с каким чаянием оно выбирало сорт табака, перебирая малюсенькие (и наверняка с необычайно дорогостоящим содержимым) коробочки, должен был состояться невероятно откровенный разговор. Больше того, телепат настолько ушел в себя, что не замечал усиленной работы моей мысли. Наконец, когда я уже перебрала в уме все пристойные варианты, и приступила к непристойным, начальство закурило, посмаковало во рту дым, выпустило что-то несообразное на свет божий, и перевело на меня фиолетовый взгляд.

– Лиса, - проникновенно сказало оно. - Тебе очень плохо от того, что ты, скажем так, наполовину дракон?

Я, попутно разочаровавшись в теме беседы, постаралась честно подумать - ведь начальство к ней ТАК готовилось! Но, вообще-то, мне было все равно. Единственное, что меня тревожило - это внезапная перемена в поведении Ильи. Это было очень грустно. Но на самочувствии это обстоятельство сильно не отражалось, а некоторое стеснение в груди легко объяснялось пресловутой грустью.

Телепат молча наблюдал за мной. Кивал в такт новым для себя открытиям.

– Да нет, мне от этого почти ни жарко, ни холодно, - вынесла я свой вердикт.

– Тогда скажи мне, сотрудница моя, - выпустил струю дразняще-чудесно-ароматного дыма волхв. - Почему от тебя так пахнет?

Я закашлялась вдохнутым в себя деликатесным дымом - ибо вспомнила, как зависла в туалете на Кольском полуострове. Неужели, тот сортир таки был необыкновенно вонючим, а я не заметила? И от меня теперь разит - настолько, волхв, не удовлетворившись привычной яблочной дымовой завесой, распотрошил неприкосновенные запасы своего самого дорогого…

– О боги! - Схватился за сердце телепат. - Ты сведешь меня с ума! Я вовсе не имел в виду ту одинокую будку на Кольском полуострове. И от нее, кстати, не пахло. А вот от тебяза версту разит ложной мандрагорой. Это яд. Зачем ты его пила?

Я, испытав по ходу исповеди волхва несказанное облечение, удивление, и, наконец, недоверие, оторопело смотрела на него:

– Я с ума не сошла… Сводить счеты с жизнью, скажете тоже… - Мне вдруг стало по-настоящему обидно. - Во-первых, я не знала ни о какой мандрагоре. Жозефина говорила, что ее вообще нет в природе.

– Правильно, нет, - успокоился Борис Иванович, и уже с удовольствием затянулся жутко дорогим дымом. - Поэтому это растение и называют "ложной мандрагорой". Конечно, у него есть и научное название…

– Какое? - Все еще пыталась я переварить информацию о том, что я, оказывается, "выпила", как сейчас было модно говорить, "йаду".

– Оно длинное и незапоминающееся, - отмахнулся от меня наставник. - Что там колючее и многолетнее… Не помню, короче. И, раз ты не хотела свести счеты с жизнью, все упрощается. Ты не помнишь, что ты пила в последнее время?

Я задумалась. Постаралась припомнить, что, где и как употребляла "вовнутрь".

– У нее еще должен быть такой привкус… - пытался подбодрить мою память волхв. - Сладковатый такой, как у солодки. Почему ты его не заметила, я не понимаю.

– А вы что, пробовали? - подозрительно уставилась я на свое начальство. Вдруг скажет "да"?

– Просто знаю, - не стал меня радовать волхв. - В школе, на уроках травоведения проходил. А ты, кстати, не ответила.

Я пожала плечами. Никакого привкуса солодки я чувствовала с того времени, как попала в Заповедник - все болезни, включая кашель (а случился он давно, до того, как я прошла Лабиринт) лечились Деревом, точнее, его лазаретной частью. Тем паче, что:

– А Жозефина знает? - Вспомнила я, что ежка недавно посещала мою избушку. - В смысле, как пахнет эта самая ложная…

– Она не пахнет, - покачал головой волхв. - Пахнет человек, наглотавшийся отравы. Да и то, несколько часов, а потом запах исчезает. От тебя уже сейчас разит не в пример меньше.

– Так почему же тогда Сан Саныч…

– Он мог не знать таких вещей.

Я присвистнула. Чтобы бывший сверхсекретный агент, да не знал!

Ответить мне, недоверчивой, волхв не успел. Открылась дверь, в комнате возник вышеупомянутый вояка. Узрев меня в комнате, он было застыл в дверях, но потом все же решился:

– Иваныч! - Стараясь не глядеть в мою сторону, театральным шепотом заговорил он. - Я хотел сказать, что от нее…

– Вот видишь! - Торжествующе повернулся ко мне волхв. - И он в курсе!

Я скрестила руки на груди. Сан Саныч, не обращая на мои демарши никакого внимания, продолжал интересоваться моей судьбой:

– С ней точно все будет в поря… Черт! Кого еще несет? Алло! Да, приветствую, Эльдар. Как жизнь? Помаленьку? Отлично, спасибо. Как у тебя дела? Что?! Как это? А "эдельвейс"? Как это, расформирован? Когда? Понятно… Нету больше "розы"… Вот так вот, и нет! Хорошо, постараюсь. Хорошо, как можно раньше. Ты ведь знаешь, ПТ там не сработает. В Нальчик? Сами, по дороге? Ну ты обнаглел! Ладно, ладно. Значит, до вечера орлы будут у тебя. Отбой.

Я слушала Сан Саныча, и не знала, радоваться мне по поводу того, что с "запахом" по крайней мере, на сегодня, было покончено. Точнее, с разговором на эту тему. Или печалиться: судя по реакции того же начальства на этот телефонный разговор, дело было дрянь.

– ЧП на Эльбрусе, - повернулся к волхву Сан Саныч. - Мне звонил мой старый сослуживец, он сейчас заведует военной базой в Приэльбрусье. Просит о помощи. Кого пошлем?

– Ее, - кивнул в мою сторону, не глядя, Борис Иванович. - Ее, Илью, Никола…

– Этого оставь, - твердо сказал завобороной Заповедника. - Мы же не хотим, чтобы в случае задержки наш мир… - замялся он.

Поворотился в мою сторону. Я пожала плечами: не хотите говорить - не надо. Многие знания, как известно, до спокойного сна не доводят.

– Иди уже, философ, собирайся, - не смог сдержать улыбки волхв. - В горы поедешь, оденься соответственно.

– Надолго?

– На несколько дней. Возьми зубную пасту, и все, что тебе требуется для комфорта.

Я с трудом удержалась, чтобы не показать начальству язык - вовремя вспомнила что эта часть тела у меня не раздвоена, а, следовательно, не произведет должного впечатления.

А волхв как будто и не заметил моего настроения:

– Илью мне позови, пожалуйста. И, заверни к Ромке, коллеге своему бывшему, с ним отправитесь, потому что Антона Жозефина не отпустит ни за какие метлы. И, чтобы через час, как штык, были у меня, а я вам пока выхлопочу Валаамскую индульгенцию.

– Индульгенцию? - Не поверила я своим ушам. - Ее же дают только в исключительных случаях!

– Можешь себе представить, какие наступают времена, - ядовито ответил волхв. - Ты еще тут?

Я нехотя выбралась из кресла, и поплелась обуваться в коридор.

– И не смей больше травиться, - вкрадчиво пробралось мне в правое ухо. - Узнаю…

"Интересно, а как я определю что травлюсь, если я не чувствую эту дрянь?" - Так и не зашнуровав ботинки, выскочила я за дверь.

– Ты уж постарайся…

Я припустила бегом.

В Нальчике, столице «банановой» республики Кабардино-Балкария, было мерзко. Дул пронизывающий ветер, влажность приближалась к ста процентам. Лужи в асфальтовых выбоинах подернулись рябью - значит, было выше нуля. А казалось, что минус двадцать.

– И почему бы нам сразу на место не телепортироваться? - Проворчал металлист, уныло обозревая окрестности.

– Там ПТ не работает, - удивленно поднял на него брови боевой маг Ромка. - Тебе что, друг, Сан Саныч не сказал?

– Подумаешь, не работает, - пожал плечами Илья. Кивнул в мою сторону: - А она нам на что?

– Так, может, и она тоже…

– Я тебе что, прибор? - Свирепо уставилась я на нового компаньона.

Тот поежился:

– Зрачки приведи в порядок, подруга. А то, смотреть на тебя…

– Неприятно? - Хищно улыбнулась я.

– Да уж, радости мало, - поддержал товарища металлист.

Я отвернулась. Вот еще!

– Пойду, посмотрю, кто до Терскола идет, - бросила через плечо. - Нам еще до места добраться надобно, не забыли?

– Ребята, помощь не нужна? - На нас взирал с настороженной надеждой водитель полуазиатского вида. Зябко кутался в горнолыжную куртку. - Куда ехать-то?

– До Терскола. - терпеливо повторила я. В том, что абориген прекрасно расслышал мои слова, сомнений у меня не было.

Тот сощурил раскосые глаза:

– Четыре штуки машина. Втроем поедете, или будем ждать попутчиков?

– А сколько еще человек поместится?

– Втроем, - не дал ответить водителю металлист. - Время не ждет.

– Не ждет, так не ждет, - охотно согласился с ним водитель. - Отправляемся прямо сейчас.

Мы погрузились в минибас (я села вперед, предоставив парням рассесться по пустому салону, как им вздумается), и мы поехали. Промчались, как пуля, по пустому после московских пробок Нальчику, проскочили ДПС, и, не прошло и получаса, как уже въезжали в долину реки Баксан. В салоне было тихо. Металлист по своему обыкновению, "спал в дороге". Ромка, приткнувшись носом к стеклу, обозревал окрестности. Я думала. Над тем, как, когда и где умудрилась наглотаться "ложной мандрагоры". И почему это такоесобытие прошло незамеченным? Ведь, никакого мерзкого привкуса нелюбимой мною солодки, я действительно не помнила. И, потом, кто мог меня отравить? И где? В кафе Урска или Курска? Но тогда наверняка отравили бы всех, включая Илью и Никола. Кому я нужна? Или не нужна? А вдруг это металлист решил от меня избавиться?

Я не удержалась - усмехнулась своей нелепой мысли.

Рядом ожил водитель:

– Может, тебе рассказать чего?

– А вы можете? - Обрадовалась я. Все равно в голову ничего путного не лезло.

– Легко, - тоже повеселел он. - Я, вообще-то, обычно экскурсии провожу. Я много читал… Погоди, "Ягуар" пропустим.

– Как "Ягуар"? - удивилась я. - Здесь?

– И впрямь, "X-type", - оживился сзади Ромка. - Ты смотри-ка! Неужели тут у кого-то может хватить бабла на такую машину?

"Такая машина", черная, компактная и обтекаемая, урча дизельным двигателем, пронеслась по тихому балкарскому поселку. Скрылась из глаз.

– Почему нет? - обрадовался водитель возникшей теме для разговора. - Знаете, какие тут Рокфеллеры есть! Тю!

Вот как? А по домам вдоль дороги не скажешь…

– Этот "Ягуар" местный, - нервно покосился водитель в сторону патрульной машины, показавшейся с отвилка дороги. - Его сдают всяким англичанам в аренду, чтобы им до места добираться было удобнее.

– Почему удобнее?

– Так машина-то праворульная! И битая, - нехорошо улыбнулся водитель. - Она тут относительно недавно появилась, а на этой самой дороге успела побывать в ДТП раз пять, если не больше. Такое впечатление, что над ней витает злой рок.

При этих словах мне захотелось кое-кого догнать. Но как? Нехорошо, конечно, зомбировать людей… Но ведь я же несильно: "Поднажми".

– Так о чем я? - Втопил проводник педаль газа в пол. - Сейчас мы проезжаем деревню, над которой никогда не бывает туч. Забавно, правда? Везде льет, а в ней…

Вижу. Во-он там, домик бабы-яги. "Поднажми".

– В каньоне наверняка догоним, - как ни в чем не бывало, отозвался водитель. - Так вот, о "Ягуаре" этом, - тон дорожного собеседника изменился. - Ходят слухи, что он зарегистрирован чуть ли не на президента республики!

– И что, это удивительно? - Не поняла я интриги. - У него денег, поди, куры не клюют. "Поднажми".

– Не в этом дело, - резко крутанул руль провожатый. - На самом деле, он зарегистрирован какого-то балкарца!

– И что?

– Ха! - Сел водитель на любимого конька. - Ты не местная, и тебе не понять неприязни кабардинцев, живущих на равнине, к балкарцам, живущим по ущельям.

Почему не понять? Я вспомнила Курских айкидок и их неприязнь к москвичам. Все то же самое, только в масштабе одной маленькой республики, и не всей страны.

Пока я вспоминала курский подвал, водитель то и дело косился на меня. Наконец, он не выдержал:

– Президент нашей республики - кабардинец, - сказал он страшным шепотом. - Ну, поняла теперь? - И, не дав мне времени на то, чтобы ответить, произнес донельзя довольным тоном: - Вот они, голубчики! Я же говорил, над этой машиной витает злой рок! Впая-лись!

– Кто впаялся? - проснулся сзади металлист. - Сильно?

– Те, что на Ягуаре ехали, - охотно ответил общительный Ромка. - Остановимся, друзья?

Водила и так жал на тормоз. Заглушил двигатель, пошел осматривать место происшествия.

Я знала - у него была привычка изучать разные ДТП. Изучать и анализировать - во избежание повторения чужих ошибок.

– Лиса!

– Чего тебе? - посмотрела я на встревоженного Ромку.

– Ты чего позеленела, подруга?

Ничего. В чужой памяти меньше копаться надо.

– Сейчас пройдет, - махнула я рукой, игнорируя обеспокоенный взгляд металлиста. - Пойдем, поглядим на этих орлов.

"Орлы" оказались японцами средних лет - суетились, бегали вокруг арендованного средства транспорта. Разве что по колесу не пинали.

– Что-то мне не нравятся эти ребята, - подошла я к Илюхе.

– Мне тоже, - тихо ответил тот. - Хорошо бы за ними приглядеть.

– Но как? Нам ведь ехать надо.

– Может, я смогу помочь, друзья? - Повел могучими плечами боевой маг.

– Нам нельзя, мы тут инкогнито, - тронул его за руку металлист. - Подождем. Авось, все само собой разрулится.

И, точно, все наладилось само собой. Пока мы переговаривались, водитель общался иностранцами. (Те говорили на ломаном английском, и наш проводник на нем общался не хуже уроженцев Страны Восходящего Солнца). Разговор шел о буксировке. Сначала наш провожатый колебался, но потом, вдохновленный европейскими дензнаками, и убежденный исправностью тормозов на "Ягуаре", достал железный трос…

Спустя недолгое время мы ме-едленно тронулись в путь.

Японцы отцепились парой километров раньше - остановились в одном из туристических отелей. Довольный выручкой водитель убрал трос, тронул микроавтобус.

В ворота военной базы, что в заснеженном Терсколе, мы стучались уже в темноте. Никто не торопился нас встречать. Мы звонили по мобильному, но также безрезультатно. Изо рта вырывался пар, было зябко. Наконец, когда нам стало по-настоящему холодно, и ноги пустились в самостоятельный пляс, послышался рокот мотора. Темная дорога осветилась фарами, подъехал армейский "козел". Из него вышел человек в шапке и пуховике.

– Вы к кому? - осведомился он усталым голосом.

– К Эльдару, - недовольно ответил металлист. - Не знаете, где он бродит?

Лицо незнакомца озарилось подобием радости:

– Вы от Сан Саныча? Я Эльдар. Извините за задержку. Ребята попросили помощи, и я не смог отказаться.

– Какие ребята, друг? - Поддержал беседу неунывающий боевой маг.

– КСС, - с чувством произнес военный. - Их МЧС припахало, а они - меня, с отпрысками посидеть в их отсутствие. И я, как уже говорил, не смог отказаться. Так что же мы стоим? Пойдемте, я вас поселю!

Дорогой мы выяснили все остальные подробности. То, что Эльдар вышел на раннюю пенсию, и теперь заведует базой отдыха, мы и так знали - от Сан Саныча. То, что он обучает рукопашному бою окрестных детишек во-он в том ангаре, было нам в диковинку. Поэтому и причина, по которой мы сюда торопились, пока осталась неизвестной: Эльдар не смог отказаться от проведения тренировки ради нас, и времени на то, чтобы прояснить нам положение дел, у него пока не было.

Нас с металлистом такое отношение к "чрезвычайной ситуации", по которой нас сюда вызвали, признаться, озадачило. Один Ромка обрадовался, и, едва закинул вещи в номер, тут же отправился глазеть чужую тренировку.

– Разомнусь перед ужином, други, - сказал он. - Аппетит нагуляю. Заберу безотказного вояку, встретимся через час в том кафе… Помните, японцы еще возле него остановились?

– Помним, - металлист смотрел на боевого мага, как на неразумного младенца. - Иди.

Мы остались вдвоем. Молча осмотрели совковый номер. Ни слова не говоря, распаковали немногочисленные вещи, разложили зубные щетки по граненым стаканам. Я не знала, нормально ли это - такое вот молчание - конкретно этот опыт совместной жизни был у меня первым, но какой-то подвох в таком времяпрепровождении все же ощущался. Радости в нем не было, что ли? Причем, если припомнить, уже давно не было-то.

Так же молча мы вышли из номера, а потом и из гостиницы.

Кружились в воздухе снежинки. Темнели высокие ели. Мы вышли за ворота базы. По дороге - главной артерии Приэльбрусья ехал грузовик.

– Пойдем в кафе, посоветуемся, - раскрыл рот друг сердешный. Повеселел.

А он всегда веселел, когда речь заходила о делах.

– Кстати, - совсем уж оживился он. - У тебя есть предположения о том, почему нас сюда послали?

– Нет, - честно ответила я.

– Но ты ведь присутствовала при том, как Эльдар позвонил Сан Санычу?

– Я мало что поняла из одностороннего разговора. Что-то там про "эдельвейс" было. Но что, не помню.

– Понятно все с тобой, - хмыкнул Илья. Незлобно, впрочем. - Разберемся, и не в такие передряги попадали.

Сказал так, и снова замкнулся.

Так дошли мы до кафе. Оно призывно горело оранжевыми окнами, а перед ним была площадка. Я посмотрела на успевшего замкнуться металлиста: сейчас мы войдем в кафе, сядем за столик, закажем еду… Будем молчать.

– Ты иди, займи нам место, - сказала я.

– Что так?

– Разомнусь. Я сегодня в Китае не была.

Друг сердца кивнул, и ушел. А я осталась. Из окна кафешки лился оранжевый свет, падал на фиолетовый снег. С неба фланировали мягкие пушинки. Мне было грустно и одиноко. Пора было махать ногами, чем я и занялась. Но через какое-то время поняла, что зря затеяла спортивное мероприятие. Нет, сначала (как, впрочем, и всегда), настроение поднялось. А потом… Потом, как это часто бывало со мной во время монотонных тренировок, на сто пятьдесят восьмом махе мне в голову пришла мысль. Жуткая, если честно. Я свернула тренировку, и пошла ее проверять, размышляя по дороге, как бы провернуть эту самую "проверку" подипломатичнее - когда друг сердешный был замкнут, достучаться до него не было никакой возможности. Разве что, пнуть внезапно да посильнее. А вдруг ответит?

Но мне повезло. Едва я вошла в кафе, я поняла, что дело в шляпе. Боевой друг и товарищ не был замкнут, но был расположен к разговору.

– Что-то случилось? - Плюхнулась я на стул напротив него.

– Жучок, - спокойно отреагировал металлист.

– И что же ты так спокойно… - подавила я позыв захлопнуть пасть рукой.

– Заглушка, - подмигнул мне Илья. - Хитрая. Они сейчас подумают, что мы с тобой ведем…

Я напряглась. Какую тему изберет для "разговора"? Вдруг споры и прочие семейные склоки?

– …Разговор о качестве снега. И о том, как оно влияет на спуск с горы.

Я расслабилась. И несказанно удивилась, когда друг сердца вдруг осведомился:

– Что это с твоим здоровьем? Вроде бы, ты всегда хорошо переносила дорогу…

– Тошнит иногда, - как можно нейтральнее ответила я, и с удовольствием посмотрела на счастливую, обалдевшую физиономию металлиста.

Все же, когда первая реакция - такая, это хорошо. Но, я тут была по делу:

– Не радуйся.

– ? - Сошла улыбка с Илюхиного лица.

– Меня кто-то пытается отравить.

– Чем? - оторопел боевой друг и товарищ.

– Ядом, - пожала плечами я.

– Кто тебе сказал? - Побледнел друг сердца. - Когда это было?

– Сказал мне Борис Иванович, - пристально посмотрела я на компаньона. - А было, судя по тошнотворной реакции организма, всего пару раз.

– Погоди-ка…

Металлист нахмурился, побарабанил пальцами по столу. Подумал.

Произнес:

– Это не в Урске было, часом?

– И в нем тоже.

– Так, может, в этом виновато то жуткое поле?

Я отрицательно покачала головой:

– Помнишь, я долго торчала в том сортире? Еще до того, как вас с Никола скрутило?

– Та-а-к…

– И потом, когда опоздала на совещание…

– А ты точно уверена, что…? - Сделал Илюха вторую попытку "втереть" мне соответствующий диагноз. Ага, намекающий на радость материнства.

Я покачала головой: уже думала в том же направлении. Тест делала, и не один раз. Ответ был отрицательный. И, кроме того…

На лице друга отобразилась не только радость. Там была целая палитра чувств. Страх, отвращение. Облегчение. Я смотрела на него, как на актера мимического жанра. Интересно, почему отвращение? Спрашивать почему-то не хотелось. И, кроме того, то, из-за чего я так скоропостижно свернула ногомашство, так и осталось не проясненным:

– Уверена, что "не того". Это не беременность. Это яд. Ложная мандрагора.

Это был ответственный момент: во время ногомашства я вспомнила, что предшествовало адским приступам тошноты. "Металлическая" забота. Чашка с ароматным чаем. Как в первом, так и во втором случае.

Я ожидала какой угодно реакции со стороны товарища. Но только не той, что последовала:

– Как-так, яд? Неужели…

– Яд. Можешь у сестры своей спросить. Или у волхва.

Металлист схватился за голову.

Та-а-к…

– Только не это! - Илья сидел на стуле, схватившись руками за голову. Качался из стороны в сторону.

А меня почему-то разобрал смех. Вероятнее всего, это было нервное:

– Все-таки, это ты мне подсыпал яду, - хихикала я. - Никак, надоела?

Илья перестал качаться. Положил руки на стол. Головой, впрочем, качать не перестал.

– Убью суку, - отверзлись его сахарные уста.

– Что?! - "Это ты обо мне?!!!"

– Убью, - повторил друг сердешный. - Ну, попадись она мне еще раз…

Я перевела дух.

– Это ты не обо мне.

– Что?!!! - Вызверился на меня друг сердешный.

Народ начал подозрительно косить в нашу сторону.

К столу пробился Ромка.

– Привет, други!

– Ты один? - Поспешила я переменить гипер-скользкую тему разговора. - А где Эльдар?

– Наш безотказный друг скоро будет, - шумно отодвинул нелегонький стул боевой маг. - Его задержали. Какие у нас новости? Чем тут кормят?

Ромка сел к столу боком, и с радостным выжиданием уставился на нас.

– Давай потише, - осадил его взглядом металлист. - На столе жучок. Да и в зале, возможно, супостат околачивается.

– Ух ты!! - Восхитился боевой маг. - Неужели, друг?

В глазах Ромки читался неподдельный энтузиазм. Я покачала головой: не нюхал наш товарищ пороху. Не знает, что это.

За щенячий восторг нового компаньона взялся металлист. Я же решила, пока парни договариваются, осмотреться по сторонам. Сидела, энергично вертела головой с видом дорвавшейся до гор юной туристки - мол, тут все так интересно! Но не забывала при этом всматриваться в окружающие меня лица. Народу было много. Иностранцы, русские - вперемежку. Обладатели двух узкоглазых физиономий были мне знакомы - мы их сегодня подвозили. А вот того, кто сидел с ними за одним столиком, я видела впервые. Это был местный, и в настоящее время он принимал с нелепым поклоном подарок от гостей из Страны восходящего солнца. Вот он развернул подношение. Что-то царапнуло мной взгляд. Царапнуло, и спряталось - на стол хлынул синий с белым шелк. Кимоно! Традиционное, с завязочками у рукавов - чтобы рубиться, убрав лишнее. Успешнее так-то.

Пока я глазела на традиционное японское одеяние, на горизонте появился Эльдар. Он шел, замирая у каждого второго столика - здоровался со знакомыми ему людьми. Я наблюдала за ним с искренним интересом - в первый раз видела настолько нуждающегося в обратной связи человека. Наконец, кавказец оказался у нас.

– Что заказали? - Деловито осведомился он.

– Как ты и рекомендовал, мясо по-балкарски, - несколько хмуро отозвался металлист.

– По полной порции? На каждого?

– Да, - удивился Илья. - А что?

– Зря, - уселся Эльдар на стул с видом человека, уверенного в своей правоте. - Порция - это много, а тут нельзя отказываться.

Я сощурилась. Съем сколько надо, а остальное - оставлю. Легко.

Впрочем, несмотря на обещанные невиданные размеры пока не принесенного блюда, есть хотелось, и даже очень. Голодный Илья разочарованно вздохнул, и взял слово.

– А в чем, собственно, состоит дело? То, по которому мы сюда приехали? - Негромко осведомился он у Эльдара.

Дело было не ахти. Последнее время стали пропадать туристы.

– Так ведь лавины же, - пожал плечами толстокожий металлист. - И трещины. И простая человеческая неосторожность. Разве не так?

– Не скажи, - укоризненно посмотрел на него Эльдар. И я только сейчас заметила, что тот выглядит старше, чем показался мне сначала. - Их и обычно-то жалко. А сейчас…

Он замолчал, собираясь с мыслями. Я тоже думала, и притом эгоистично - о том, что история с туристами случилась как нельзя более не вовремя. "Нам Землю надо от лютой напасти защищать, а тут спасай незадачливых любителей горного отдыха", - думала я, очерствевшая за годы, проведенные в Заповеднике. - "И почему волхв нас сюда направил? Решил, что без нас справится? Или пожалел, отослал подальше, чтобы выжили?"

Но риторический вопрос так и остался неизвестным, а в поле зрения появилась официантка с блюдами. Ее глаза так и лучились материнской заботой, пока она расставляла перед нами тарелки.

– Я все не съем. - Передо мной дымился ароматным паром чуть ли не килограмм отварного мяса на мозговой косточке.

– Тут нельзя отказываться.

Я не удостоила кавказца даже взглядом.

Официантка ушла, и вернулась снова. С бульоном. Я с ужасом смотрела на архи-жирную жидкость в немаленькой пиале, и понимала, что если архи-вежливый кавказец будет настаивать на соблюдении приличий, я ему предложу сожрать и мою порцию тоже. И посмотрю, сможет ли он отказаться.

А кавказец, не подозревая о нависшей над ним угрозе, уминал кушанья за обе щеки.

Доел до половины, решил отдохнуть.

– Итак, - откинулся он на спинку стула, - поговорим о деле.

Дело оказалось дрянь. Местные легенды ожили. Черный альпинист, Эльбрусская дева, Джан-туганский мальчик - все те страшилки, которыми туристы и им сочувствующие пугали друг дружку на ночь, появились в реальном мире. Люди стали пропадать чаще, чем обычно. Трещины участились, и все возле туристов и отдыхающих. Порой и вовсе в твердой породе.

– Та-а-к… - неопределенно протянул металлист. - А вы уверены? С этой… Девой?

Кавказец с опаской оглянулся по сторонам - словно опасался, что из-за угла появится вышеупомянутая особь женского полу.

– Один турист выжил. Остальных она умертвила прикосновением пальца него на глазах.

– А почему этого помиловала, друг?

– Велела ему, чтобы убирался с ее территории. И чтобы остальным передал.

– А поговорить с потерпевшим можно?

– Нет, - покачал Эльдар головой. - Он в психбольнице.

– Давно это было?

– Не помню, дней десять, а может и две недели назад. Помню, что висела тогда в небе полная луна. Я полночи не мог заснуть, задремал под утро, и тут нате вам! Звонок! Нет, вы представляете? - Махнул он рукой, и крепко приложился кистью о деревянный столб, некстати оказавшийся на пути у его конечности.

– А что "эдельвейс"? - Решила я хоть немного, да уйти с нервирующей кавказца темы.

Подействовало.

– Отжило оно свое, - погрустнев, утихомирился сын гор. - Его создали для борьбы с фашистами, и потом они еще долго здесь несли службу. Со временем кто-то из них подался в МЧС, кто-то в КСС, оставшиеся шашлык жарили, да с гор катались. Но все-таки, подразделение еще было живо. В случае тревоги, вчерашние горнолыжные инструктора встали бы под ружье, не сомневайтесь! Они бы не отказались помочь людям!

– И что произошло? - Как бы между делом уточнил металлист. - Почему они не смогли помочь туристам?

– Расформировали подразделение, - тронула горькая складка губы кавказца. - Перевели всех в другие "цветочки", раскидали друзей-товарищей по всей стране.

– Когда?

– Два года тому назад… Ешьте, друзья, ешьте. Здесь не отказываются.

И он принялся мужественно расправляться с едой. Мы же с металлистом переглянулись. Два года? Уж не дедок ли Василий приложил руку к роспуску "эдельвейса"?

Переглянулись и уткнулись в тарелки. Нам предстояла еще долгая борьба с ужином.

Наконец, мы поднялись из-за стола.

– Ты не доела, - информировал меня о моем же поведении кавказец. - Тут нельзя отказываться.

Я опустила глаза - чтобы не вспылить. Взгляд уткнулся в практически полную тарелку мяса и нетронутую пиалу с бульоном. Последний подернулся сплошной коркой жира. Почти наверняка, очень толстой.

– Эльдар, - подняла я глаза на кавказца. Улыбнулась робко. - Тут такое дело… Не могу я много есть, понимаешь? Здоровье не позволяет. Ты мне не поможешь, а?

А ночью, лежа в одной большой кровати, каждый под своим одеялом, мы с металлистом еще долго обсуждали местные легенды. К теме яда больше не возвращались.

Глава 10.

Пару минут тому назад это было ровное плато. А теперь на нем наметало причудливые дюны.

Мы стояли, качаемые сильнейшим ветром, и пытались рассмотреть хоть что-то сквозь внезапно налетевшую пургу.

– Интересно, тут так быстро темнеет во время бури? - Проорал сквозь рев ветра металлист. А показалось, что сказал еле слышно.

– Что ты сказал, друг?!!!

– Тут, наверное, так не всегда!!! - Закричала я в капюшон боевому магу - туда, где по моим расчетам, у него должно было находиться ухо.

– ? - дернул меня за рукав металлист, - Что ты сказала?!!!

– Здесь бывает иначе!!!!! Может, пойдем?!!!! Отсюда!!!!

– Нет. Нам надо разведать!!!!! - Зажглись фанатизмом его глаза.

Я инстинктивно отступила на шаг назад. Странно… Мне кажется, или тут качает куда тише? Я сделал еще пару шагов назад. Ветер почти что улегся.

"А может, нам стоит сделать вид, что уходим"? - осенило меня.

Я отвернулась от друзей, и пошла-поковыляла по сугробам обратно. Какие-то десять шагов, и передо мной уже простирался ровный ковер снега. Я оглянулась - позвать парней.

Спутников не было, только снег сверкал на ярком солнце.

– Илюха!!!! - Затрясло меня.

Я бросилась обратно. Ни ветра, ни ребят. Только наметенные дюны напоминали о снежном буране, свирепствовавшем здесь всего несколько минут назад.

– Илюха!!! Илюха!!! - Я торопливо ломала молнию на куртке. Где этот телефон?!

Только бы тут была сеть!

Пока я с яростным страхом давила на заледеневшие кнопки, мне вспомнились фанатичные глаза друга сердца: а что, если здесь - портал в рай? Надо скорее найти его - я не то бросила, не то сунула куда-то телефон.

Наверное, со стороны это было смешно - девица, мечущаяся по снежной равнине, проваливающаяся в снег, выдергивающая себя подобно Мюнхгаузену, падающая, снова проваливающаяся… Наконец, я вымоталась и села в снег. Неужели, конец?

– Судья!!! - взревела я. Наверное, не ответит. - Судья!!!!!

Случилось чудо. Засветился портал, оттуда вышел бесстрастный человек в капюшоне, показавшийся мне родным - роднее не бывает.

– Лиса? Ты уже нашла?

– Нет, - сглотнула я комок. Как могла, заставила себя собраться: нельзя было хотеть чтобы там ни было при этом жутком существе. - Еще нет.

– Зачем ты меня звала?

– Мои… спутники не у вас?

– Кто именно? - устремился на меня бесстрастный взгляд. Мне показалось, что я сейчас увижу свежескошенные поля.

– Илья. Роман.

– Ильи у меня нет, - заставил судья заколотиться мое сердце. - Образ Романа.

Я представила себе боевого мага. Сильного, бравурного, веселого, местами бесшабашного. Общительного, хвастливого. Надежного, когда надо.

– Такого у меня тоже нет.

– А вы там один? - С надеждой спросила я.

– На моем участке - да. Планета 14856747 входит в мой участок.

Я подумала об Огненной. Краем сознания удивилась, что страх куда-то отступил.

– Да.

Почему-то, о планете Великого Алхимика.

– Да.

Больше миров я не знала. Разве, что, о погибшем - том, где правил Огненный Рассвет.

– Да.

– И что, все миры у вас под контролем?

– Нет. Я об этом тебе говорил. Только те, что находятся… Это ты не поймешь. Только те, что находятся в твоей Вселенной. Но мне пора. Твои спутники живы, они у Смотрителя. Чтобы их спасти, тебе нужно с ним договориться. А ты постарайся решить мою задачу как можно скорее. До свидания.

Он ушел. А меня немедленно затрясло по новой. Видимо, Судья как-то повлиял на выброс адреналина в моем организме, и я на какое-то время успокоилась. И вот теперь гормоны рванули из надпочечников с удвоенной силой.

"Кто такой Смотритель?" - Озиралась я по сторонам. - "Как мне до него добраться? Надо все же узнать у волхва, он наверняка знает".

Где телефон?!!

А ты кто?

Передо мной сидело нечто не больше котенка, снежное и живое одновременно. Смотрело на меня как-то странно. Потом пропало. Я махнула на опустевшее место рукой, и снова зашарила по карманам. Телефона не было, я его все-таки потеряла. И что теперь прикажете делать?

Наверное, мне стоило телепортироваться, купить новый, и позвонить волхву. Точно, телепортироваться. Стоп! Телепортироваться! Мы же на это гадское плато, будь оно неладно, попали телепортом. А нам Сан Саныч говорил, что это невозможно. Но, когда мы с утра решали, терять ли двое суток (и это как минимум, с учетом силы боевого мага, таранящего сугробы подобно бульдозеру), или попробовать все же телепортироваться, то выбрали последнее. Может, в этом все дело? Здесь невозможно телепортироваться, а мы смогли? И кого-то разозлили? А кого?

Он появился внезапно. Огромный, снежный дракон с горящими глазами.

– Рассвет! - Сдавленно прохрипела я.

Ответа не было. Зато ощущалось какое-то сопротивление. А монстр тем временем приближался.

– Рассвет!!!!! - Шибануло от меня образом крылатого друга.

– Вот ужо, я тебе покажу рассвет! - Раззявил монстр снежную пасть, и исчез.

– Ась? - Заозиралась я по сторонам.

Никого. Показалось?

– Рассвет!!!!!!

– Дракона я тебе покажу, говорю. Вон отсюда!

Началась поземка. Из нее так и сыпались снеговые зверушки. Садились на наст поблизости от меня. Окружали.

Я решила стоять насмерть. Терять мне было нечего, кроме мобильника, да и тот канул куда-то в снег. Но горький смех - горьким смехом, а мне, признаться, жизнь без занудного металлиста совсем унылой виделась. Даже представлять себе такоебыло страшно.

– Отдай моих друзей! - Влепила я кулаком по снегу. Холодные струи брызнули в разные стороны.

– Бери.

Прямо посреди снежного покрова появилась ледяная глыба. В ней были замурованы…

– Нет!!!!!!!!!!!!!!!!! Рассве…

Глыба исчезла. Появилось другое видение - сонные ребята.

А я внезапно почувствовала ширящуюся во всем теле злость. Драконов мы, значит, видеть не хотим? А людей воруем?!

– Рассвет!!!!!!!!!!!!!!

В этот раз у меня получилось докричаться до дракона, я была в этом уверена. Равно как поняла и ответ исполина: ему сюда нельзя. Но, если мне будет совсем туго, то он нарушит Соглашение. Какое еще Соглашение?!

"Как мне спасти Ил… Друзей?"

"Договорись со Смотрите…"

Конец связи. Ковер снега.

"Вот буквоед чертов!" - Обозлилась я на дракона.

Потом спохватилась: откуда я знаю, что там у ящера за причины? Нет, Рассвет был совсем не причем…

– Смотритель, а Смотритель, - позвала я тихим голосом. Мне было очевидно, что кричать вовсе необязательно. - Что тебе от меня надо?

– Выследи нарушителя, оборотень, - заговорил человеческим голосом самый ближний ко мне снежный котенок.

– Какого еще нарушителя? - С неприязнью посмотрела я на снегового зверька.

– Сам найдешь, оборотень, - неопределенно ответила "зверушка". - Как найдешь, получишь своих друзей.

– Целыми?

– И невредимыми, - захихикала холодная тварь.

Тут-то я и вспомнила про индульгенцию, за Валаамской подписью-печатью. Полезла в карман куртки. Извлекла на свет помятый, но от того не менее могущественный свиток. Но зверька уже и след простыл.

Сжав зубы, я телепортировалась вон из царства сверкающего на солнце снега. Вслед мне шепнуло: "И скажи спасибо, оборотень, что ты неполноценный дракон…"

Так я оказалась на дороге, идущей вдоль заснеженной долины горной реки Баксан. Успокоенная, потому что Илюха был жив. Растерянная, так как не представляла, где искать "нарушителя", и того, кем он являлся. Злая: с каких это пор я - оборотень? Голодная. Чуть было не сбитая машиной, уже известным мне "Ягуаром". Я еле успела отпрыгнуть: мимо меня просвистел черный борт.

"Это знак", - мелькнуло в моей голове. - "Наверняка японцы в крутой английской тачке и есть супостаты. Ими и займусь".

Я не стала выяснять, где я нахожусь, пошла вверх по горной дороге - узнаю, как набреду на жилье. И, не успела я пройти и сотни метров, как мне повезло - лесную тишину прорезал рокот мотора, спустя какое-то время возле меня остановился армейский "козлик".

– Привет, Лиса, - несколько удивленно произнес Эльдар. - Ты одна? А где твои спутники?

– Они уже на другом задании, - не погрешила я против истины. Очень уныло не погрешила. Тепло ли им там, у Смотрителя?

– Вот как? - Опешил вояка. - И они не смогли отказаться?

Я подавила жгучее желание закатить очи безмолвному небу.

– Не смогли, - все же ответила, не без толики яда в голосе. - Так что, теперь буду одна тебе помогать, - решительно взялась я за ручку двери, потом передумала, и прямо так телепортировалась на сиденье.

Лицезреть отвалившуюся челюсть было, как всегда, приятно.

– И чего мы стоим? Кого ждем? - Деловито осведомилась я, насладившись зрелищем.

Эльдар подтянул часть лица, машина, буксонув на скользкой дороге, тронулась в путь.

Спустя недолгое время я поняла, что с кавказцем мне не просто повезло, но повезло несказанно. То ли зловредный Смотритель вмешался в процесс телепортации, то ли я сама сгоряча что-то напутала, но до военной базы, в которой мы, а, точнее, уже я, остановилась, было еще ехать и ехать. Что мы и делали, а людей на дороге тем временем все прибывало и прибывало.

– Что-то случилось? - Спросила я вояку, когда напротив очередного поселка показалась кучка взволнованных балкарцев.

– Сейчас узнаю, - достал вояка мобилу. - Есть у меня один друг… Что за черт! Сети нет!

"Черт, говоришь?" - отчего-то подумалось мне. - "Ну-ну…"

А не было не только сети. Не было еще электричества, воды и газа.

"Хорошо хоть, дрова и спички-зажигалки у населения имеются", - думала я, глядя из окошка ме-е-едленно едущей машины на столпотворение возле очередного населенного пункта. Бабы выли, мужчины хмурились. Кто-то пил национальное русское средство забвения прямо из горла. Молодой парень без шапки и девушка в розовых наушниках взялись за руки и хитро переглядывались. Малышня восторженно носилась вокруг взрослых - им пока еще не было холодно…

Наконец, "козлик" въехал в гущу народа, и остановился.

– И часто вы здесь так развлекаетесь? - Отрешенно смотрела я на то, как парень с девушкой потихоньку выбираются из толпы.

– На моей памяти ни разу такого не случалось, - раскрыл водитель карие глаза широко-широко.

В мою душу начали закрадываться подозрения:

– А вы тут уже долго живете?

– Лет десять, не меньше…

Парень с девушкой, оборачиваясь, отходили от толпы.

Смутные подозрения начали обретать прозрачность:

– Откуда еще можно позвонить?

– Из Тырнауза можно попробовать, - ткнул водитель пальцем по ходу машины, в сторону Эльбруса. Если наверняка, то из Нальчика. Туда мы и поедем! - Начал бибикать Эльдар, разворачивая транспортное средство в обратную сторону, из долины реки Баксан.

Толпа неуверенно расступалась. Парень с девушкой, уже не озираясь, карабкались вверх по склону в сторону покинутой деревни.

"Наверняка, в домах еще тепло", - почему-то озаботилась я комфортом их совместного времяпрепровождения. Очнулась: - Давай быстрее!

Эльдар согласно кивнул, продолжительный гудок заставил неторопливых по жизни горцев освободить нам дорогу. Кавказец нажал на газ, мы помчались.

С ясного до этого момента неба посыпались снежинки.

– Странно, - покачал головой Эльдар.

– Что странно? - постаралась заглушить я отчетливое чувство тревоги.

– В этой деревне всегда светит солнце…

Так это та самая деревня? В самом деле - вон нестарая еще ежка пытается справиться с погодой. У нее ничего не выходит. Я ловлю ее недоумение и отчаяние. А погода тем временем продолжает портиться. Это уже буран. И что-то он мне напоминает. Машина ревет, продираясь сквозь ветер, все медленней и медленней. И, наконец, останавливается.

– Что за черт?!

– Это не черт, - с трудом подавила я в себе желание матюгнуться. - "Это Смотритель". - Сдавай назад. Быстрее, пока дома не порушились!

Но машина и так уже ехала задом наперед. И, не успела она преодолеть и пяти метров подобным образом, а небо уже прояснилось.

– Что за черт?!!

– Это не черт, - в который уж раз этот день подумала-озвучила я. - Поехали обратно. На базу!

– Точно? - С сомнением посмотрел на меня, женщину, кавказец.

– Не спорь!!!

– Поехали, - заглянул мне в глаза водитель. Поежился, поспешил начать разворот.

Мимо нас пронесся "X-type". В сторону Эльбруса.

– За ним, - коротко сказала я.

Эльдар кивнул, и втопил педаль газа в пол. Машина рванула с места (не иначе, у нее под капотом сидели бесы!), и вскоре догнала "Ягуар". Пристроилась в ста метрах сзади. Японцы прибавили газу. Мы сделали вид, что отстали, но продолжали держать узкоглазых в поле зрения.

– А ты классно водишь, - оценила я мастерство бывшего вояки.

– Так я это…

– "Это"?

– Мастер спорта по картингу.

Я присвистнула.

Промелькнул пост - гаишник и не подумал махнуть в нашу сторону полосатой палочкой.

Мимо нас свистели кирпичные и панельные дома - мы неслись по городу Тырнаузу. Минута, и населенный пункт остался позади. "Ягуара" не было видно. Водитель втопил педаль газа. Практически догнал, но не стал приближаться вплотную.

– А по тебе не скажешь, - задумчиво произнесла я. - В смысле, что картингом занимался.

– Что, слишком правильный?

– Есть немного. Ну, в том плане, что касается еды…

– Я уже понял, понял. Не буду тебя трогать.

– Что так?

– Себе дороже.

Заскрипели тормоза, машина остановилась. Далеко впереди стоял "Ягуар", мне был виден только кусочек бампера.

– Где мы? - Заозиралась я по сторонам.

– Нейтрино. - Нахмурился вояка. - Плохо.

– Почему "плохо"? Поселок, как поселок. Только название какое-то… не горское.

– И впрямь, не местное… - Заметно нервничал Эльдар. - А плохо потому, что тут секретный объект рядом.

– Какой еще объект?

– Подземный телескоп, нейтрино фиксирует. Подождем. Смотри, поехал!

– Куда поехал? Чего же мы стоим?!

– Подождем. Они наверх, в поселок едут. Это тупик, оттуда нет пути. Если мы сейчас за ними двинем, они нас мигом раскусят.

– А они от нас не сбегут? - Обеспокоилась я.

– Никуда они от нас не денутся, - уверенно заявил вояка. - А, пока они там ошиваются, я тебя байкой про секретный объект потешу. На самом деле, у этой истории два варианта. Сначала я расскажу тебе первый.

Давным-давно, в прошлом тысячелетии (правда, в самом конце оного) построили в нашей сверхдержаве телескоп. Не оптический, не радио, а подземный - чтобы почти от всех видов частиц, идущих к нам из далекого космоса, огородиться, и фиксировать только один вид. И нужен был для этого галлий.

– Галлий?

– Да, это металл такой. И у этого самого металла целых два интересующих нас свойства. Первое - то, что он плавится при достаточно низких температурах.

– А второе свойство? - Пропустила я первое мимо ушей.

– Дорогой он, вот совсем как серебро. Так вот, когда в нашей стране началась перестройка, на территорию подземной обсерватории, а она, доложу я тебе, укрепленная, ворвались люди с автоматами. Перепугали ученых, скрутили охрану, стали искать драгметалл галлий. Искали везде, и не смогли найти.

– Как так? Неужели не было никакого галлия? - Втянулась я в историю.

– В том-то все и дело, что был. Но в жидком виде. Плавится он при двадцати девяти с хвостиком по Цельсию. А грабителям, видать, и в голову не могло прийти, что драгоценный металл можно хранить не в слитках.

– Так они и убрались не с чем? - Развеселилась я.

– По этой версии, да.

– А по второй? - Почему-то погрустнела я.

– А по второй, не было никаких грабителей. Было правительство, продавшее галлий за границу.

– Но ведь он до сих пор тут?

– Тут…

– А как же?

– Ученые поднялись на защиту дела своей жизни, по судам мотались, и отстояли подземную обсерваторию. Ладно, хватит баек. Вот они, наши голубчики, показались. Ого! Да их много! Человек двадцать, не меньше!

– Может, у них там был сбор? Нет, все-таки, не нравятся мне эти японцы!

– Ты что, с ними знакома? - покосился на меня Эльдар.

Японцы, шедшие во главе делегации, тем временем перешли через дорогу, и теперь недоверчиво ступали на хлипкий мост через Баксан.

– Мы их вчера подвозили. Они не вписались в поворот.

– Вот и я их уже видел, - в такт своим мыслям покивал кавказец.

– Странно, - задумалась я. - Зачем им рассекать на "Ягуаре"? Внимание к себе привлекать, что ли?

– Действительно, загадка, - согласился со мной кавказец. - Что-то они зачастили в этом году…

– Зачастили?

– Они тут уже второй раз. Это…

– Знаешь что, - перебила я кавказца. - Пойду-ка я за ними. Разведаю, что к чему. Дождешься?

– Обещаю! - согласился со мной тот. И только спустя полсекунды до него дошло: - А как ты собрала…

Но меня уже не было в машине. Укутанная пологом невидимости, шла я делегацией, посещающей подземную обсерваторию. И была эта делегация разношерстная, там были не только японцы, но еще немцы, англичане, поляки и австрияки. Ну и несколько русских, до кучи.

А еще я думала. В открытую, по-драконьи, не стесняясь своих эмоций, думала о том, что чем дальше, тем больше не любила я граждан Страны Восходящего Солнца. И злилась - почему они, как на грех, норовят попасться у меня на пути. Не нравилась мне их двуличность - у себя дома они, вишь, тихие да примерные, а как на волю вырвутся, то это им подай, девочку им пригласи… Да еще все таким командным, не терпящим возражения тоном. Не далее, чем осенью имела с ними дело: приезжали к нам спецы по приведениям с островов. Информации дали ноль, а русскую красавицу на ночь запросили. Мне-то что? Телепортировала шлюшку с площади трех вокзалов: и ей выгода, и гостям заморским шпилька.

Помню, устроило мне тогда начальство втык да разнос! Может, оно и хорошо было, что тот случай произошел до того, как я поняла, что я человек только наполовину. Тогда я хоть устыдилась, а сейчас решила расслабиться по поводу своей драконьей сущности…

– I need, - вклинилось в мои размышлизмы громкое и чванливое от одного из японцев.

То есть, нужно ему было что-то. Я вернулась в реальность, переключилась на разговор.

А нуждался, надо сказать, японец во многом. И громко, не стесняясь, запрашивал требуемое у одного из русских проводников. И чтобы его свозили на канатке покататься (за бесплатно да без очереди, разумеется, этот аспект без проблем читался в его мыслях), и, опять же, в русской туристке ("Russian girls are very beautiful!"), и в суши. В последнем ему было отказано. Стесни-ительно так, робко.

"И что они с ними возятся?" - Недоумевала я.

Но потом мы подошли к скале, в которой обозначилась полукруглая арка входа, и я переключилась на то, что говорил в данный момент экскурсовод.

– Видите эту букву "М"? - Указал он пальцем вверх. - Подземный ход копал "Метрострой".

Так началась наша экскурсия вглубь горы. Поначалу мне было очень интересно, но потом, когда стало понятно, что ничего интереснее длинного бетонного тоннеля в ближайшее время нам не покажут, я перестала вертеть головой по сторонам - к японцам, идущим впереди, пригляделась.

– I need, - говорил в это самое время второй из них.

То есть, требовал поглазеть на телескоп.

– А зачем вам? - спросил у него экскурсовод в ответ. - У вас в Японии есть не хуже.

– Very interesting, very interesting, - включил "дурака" иностранец.

В его устах эти слова звучали правдиво - так, что не имей я с ними дело, не усомнилась бы в том, что ему очень и очень интересно посмотреть "чудо-чудное, диво-дивное". Но на какой-то момент всплыло второе дно в памяти узкоглазого, и я увидела не то картинку, не то ощущение: что-то черное, страшное, злое. Оно надвигалось на жителя Страны Восходящего Солнца. Ломало его волю.

"Та-а-ак…".

Надо было быть начеку. А это означало, я не столько слушала экскурсовода, сколько смотрела, как услышанное воспринимается японцами. И, что было неприятнее всего, в их памяти практически ничего не отложилось. Кроме точных размеров и расположения бетонного тоннеля - о нем были в настоящий момент все их помыслы.

Достаточно насмотревшись на неприятных мне субъектов, я повернулась к остальным - для полноты картины надо было подслушать мысли еще и у них. И стало мне не по себе: они все, как один, зафиксировали в памяти дорогу к тоннелю, вспоминанием которой сейчас и занимались. Создавалось полное впечатление того, что экскурсия была им абсолютно не интересна. И это было не еще все: каждый из экскурсантов нет-нет, мельком, да вспоминал того самого балкарца, которому японцы дарили кимоно. Было о чем подумать.

Напоследок я не отказала себе в удовольствии прослушать аргументированные размышления экскурсовода о том, что телепортация, равно как и путешествие во времени в принципе невозможны, не без интереса вняла его мысленным сетованиям на тему об участившихся экскурсиях, и отправилась обратно. Разумеется, телепортом.

Эльдар бодрствовал, положив руки на рулевое колесо. Вздрогнул, когда я плюхнулась рядом.

– А, это ты, - шумно выдохнул он, когда я сняла полог невидимости. Оживился: - Ну что, много разузнала?

– Не очень, - уклончиво ответила я. - Но мне вот что интересно… Ты ведь здесь всех знаешь?

– Не всех, - в тон мне уклонился кавказец, - а что?

– А такого русского, - я изобразила характерный голос заискивающего перед японцем человека, - в красном, нет, малиновом длинном пальто, не встречал?

– Постой…, - протянул Эльдар. - Низкорослый такой, с угрями на одной стороне лица? Это мой конкурент.

– В смысле? Еще одна военная база?

– Да нет! Он зал недалеко от меня открыл. Только я за "так" детишек тренирую, а он на всякой японской фигне деньгу зашибает, - с горечью в голосе отозвался кавказец.

Понятно, откуда подобострастие у того русского по отношению к гостю-сэнсэю…

– А зал этот ты мне показать сможешь?

– Еще бы, - повеселел водитель. - Поехали!

Доехали мы быстро - только знай, успевали замечать, как меняются пейзажи, да дорога переходит с одного берега горной реки на другой.

А зал оказался так себе. Зато люди в нем были донельзя серьезные: драили дощатый пол с такими минами, что было понятно - лучше не суйся. Однако, у вездесущего кавказца и здесь оказались знакомые:

– У вас что-то намечается, Виктор? - Окликнул он наиболее приветливого с виду парня.

– А то, - прекратил возить по полу тряпкой парень. - К нам опять сэнсэй из Англии приехал, тренировка через пару часов начнется.

– Японец? - Сделал вид, что заинтересовался Эльдар. - Не тот ли, который месяц назад приезжал?

– А то, - многозначительно повел бровями адепт сакрального боевого искусства. - Он самый! А с ним опять его старший ученик приехал. Может, посетишь семинар на этот раз?

Безотказный кавказец замялся, хотя мне, полу-дракону, было очевидно, что он отнюдь не стремится туда идти.

– А что вы изучаете? - Решила я подсобить своему провожатому отвертеться от "заманчивого предложения".

– Каратэ, - выдохнул Виктор. И, подумав, добавил: - До. Каратэ-до. У меня уже красный пояс!

– Ясно. Мы к вам попозже заглянем, не возражаете? - Засобирался на выход Эльдар.

– А то! Заходите, приобщитесь. Они ведь уже второй раз к нам приезжают, а ты, сосед, так и не зашел…

Мы поторопились выйти на улицу.

– Ну, как тебе? - С интересом уставился на меня кавказец.

– Без комментариев, - постаралась я свернуть тему как можно быстрее. - Я не люблю японцев.

– За что?!

– Они меня разочаровали, - вздохнула я, чувствуя, что избежать разъяснений не удастся. - Я по молодости думала, они все, как один, высоко духовные.

– И что? - С еще большим интересом уставился на меня Эльдар. - Разве это не так?

– Нет, - отрезала я. И добавила уже спокойнее: - Дедовщина у них в обществе длиною в жизнь, и уважают они старших по возрасту, а не за личные заслуги. И то потому, что так положено, а потом сами вырастают и притесняют младших. А так они - обычные люди. Но я, сначала ими очарованная, а потом разочаровавшаяся, их все равно не люблю.

А через несколько часов японцев не стало. Осели на пол, прямо на глазах у преданных учеников. И больше не поднялись.

Тем же вечером российские туристы, ушедшие кататься на нетронутых склонах, не вернулись в номер отеля "Подъемник". Поговаривали, что это была лавина. Но в разговоре частенько проскакивали два слова: "чегетский колобок".

– И вот что интересно, - говорил Эльдар, устремив потухший взор на непочатую еще бутылку портвейна. - Их было четверо, и жили они в тринадцатом номере.

Мы сидели в кафешке у ворот военной базы: в пустую комнату мне не хотелось, а кавказец с радостью, как мне показалось, составил девушке компанию. Усадил на самое лучшее место - у камина, с видом на горный пейзаж за окном. Заказал мне самого лучшего чаю, который только сыскался у военных. Сам же не решался открыть бутылку. Может, ждал, пока освободится бармен, и составит ему компанию. По крайней мере, он то и дело на него оглядывался. А, может, не ждал, но помнил о том, что в дурном настроении напиваться негоже.

Было тоскливо и как-то покинуто-заброшено. Горная гряда за окнами даже не старалась походить на Заповедник, напоминала о коварной ловушке, в которую угодили мои друзья. Иногда по улице проезжала одинокая машина - освещала темные ели по бокам дороги.

Кстати, о связи…

– Электричество восстановили?

– Нет, - покачал головой военный, и посмотрел на горящую лампочку. - Это у нас своя подстанция работает.

– А газ и воду? Впрочем, везде полным-полно снега… И дерева.

– Не скажи. Хозяева отелей уже взвыли - им капризные постояльцы всю плешь проели: где обещанная круглосуточная горячая вода? А ты знаешь, что нарушать свои обещания - это нехорошо. - Обязательный кавказец помрачнел окончательно, и потянулся к бутылке. Я поспешила перебить его действие очередным вопросом:

– У них там холодно?

– Пока еще нет. Да и дизель есть у многих. Но, сама понимаешь, эксплуатируют его в самом экономичном режиме - до плюс пятнадцати номера прогрелись, и ладно. Кстати, о номерах… Ты знаешь, все погибшие в этом месяце либо жили в тринадцатом номере, либо снимали квартиру под соответствующим номером. Вот, например, те ребята, которых сегодня завалило…

– Их откопали? - Быстро спросила я. Неприятностей мне и так хватало, слушать унылый перечень бед ой как не хотелось.

– Нет еще… - Понял меня собеседник. - Но… Ты знаешь, мне эта история с числом "тринадцать" все больше и больше не нравится.

– А если в гостинице всего десять номеров?

– Позавчера вот, погибли из первого и третьего одновременно.

– А те японцы? - Не желала верить я в дурдом под номером "тринадцать". - У них, кстати… Ой, - вспомнила я, что царапнуло мне глаз: кимоно, подарок для балкарца, было свернуто вчетверо.

(И, надо сказать, сложить одежду подобным образом было поступком, невозможным для японцев, в языке которых цифра "четыре" произносится также, как и слово "смерть").

– Что "ой"? - вопросительно уставился на меня Эльдар.

Я пояснила.

– Дурной фильм ужасов с этими цифрами. Кто-то водит нас за но… - Заснул кавказец на полуслове.

Я тоже чувствовала, как слипаются мои глаза. Но… как бы так объяснить. Спать мне хотелось ровно наполовину. Да и какой тут сон, если твоя драконья сущность ругается чуть ли не матом. На кавказца, заснувшего, когда девушке грустно и одиноко. На себя, хотящую спать. Я протерла глаза. Почему-то подошла к окну…

По горной дороге катились непонятные черные шары диаметром в половину человеческого роста.

– Что за черт?! - Инстинктивно присела я на корточки.

Потом все же заставила себя собраться с духом, и выглянуть еще раз из окна. На дороге было чисто. Померещилось? У кого бы спросить? Бармен и абсолютно трезвый Эльдар продолжали спать. Мне оставалось только одно: схватить свою куртку, и кинуться вон из кафе.

На дороге было тихо, темно и безлюдно. След не брался.

– Ау! - Не знаю, почему, позвала я. Скорее всего, от страха.

– Ау-у-у!!! - повернулась я в другую сторону. - Ау-у-у-у-у!!!

– Звал, оборотень? - Спросили меня из-за спины.

И откуда-то сверху, что ли.

Я, скрепя рванувшееся к пяткам сердце, повернулась. Передо мной стоял снежный ком - тот самый, о который я несколько минут назад ушибла нос. Взирал на меня свысока. Скалился. Может, он был и страшен для кого-то. Но я ему обрадовалась, как родному:

– Привет!

– Привет, - несколько ошарашено ответил Ком. - А ты… меня не боишься?

– А почему я тебя должна бояться? - Рассмеялась я. - Ты же…

Тут я все-таки замялась - брякну что-нибудь, а единственное не спящее на всю округу существо обидится и уйдет. Точнее, укатится.

– Я - Колобок, - представился Ком. - Чегетский Колобок.

– Гроза туристов? - Сощурилась я.

– Как придется, - потупил глазки долу Ком. - Как придется.

Как придется, говоришь? Нам уже плохо приходится - печенкой чую. Не спроста все уснули. Ой, не спроста.

– Ты меня позвала, - вклинился в поток моих мрачных прогнозов Колобок. - Зачем?

Позвала? Я не стала допытываться, всегда является ли Колобок туристу, услышав его нервное "ау!!!" - не до этого сейчас было.

– Кликни деву и мальчика, если они, конечно, не сказка. Беда у нас.

– А Черного Альпиниста тебе не свистнуть? - Насмешливо и печально одновременно осведомился Снеговик.

– Свистни, если захочешь.

– Не буду, - скуксился Ком. - Он любит командовать. И убивать.

– Тогда не надо. - Впервые за весь разговор по мне побежали мурашки. - Ты уж позови кого почеловечнее, ладно? А я пойду, ребят растолкаю.

Нас было шестеро. Трое сподручных Смотрителя: Огромный снежный Ком, он же - Чегетский Колобок, Эльбрусская Дева и Джан-Туганский Мальчик. Дева вовсе не обладала тем, что ей предписывала народная молва: лохмотьями, длиннющими грязными ногтями и всклокоченной шевелюрой. Она оказалась совсем еще молодой девчонкой (не больше двадцати лет!) в полном альпинистском снаряжении: репшнуром, ледорубом и "кошками" на ногах. Я смотрела на ее симпатичное, (если бы не ледяная безжизненность) лицо, и понимала: она провалилась в трещину, и ее друзья-товарищи не пришли ей на помощь. Она уже засыпала последним в ее жизни сном, когда ей помстился снежный котенок…

На "мальчика" я взглянуть побоялась: и так знала, что не то пойму, не то услышу - бередящий и озлобляющий душу рассказ о предательстве товарищей. О людском равнодушии. О трусости. И о том, что в полную луну он заглядывает палатки - ищет тех, кто его предал.

Чегетский Колобок оказался парнем, вырубленным Смотрителем из глыбы льда. Разумеется, также обозленным на "друзей"-предателей. Но чем-то он выделялся из ледяной троицы: черным чувством юмора, что ли?

А еще с нами были зомби: Эльдар и бармен Эльнур. Разбудить кавказцев, заснувших в баре мертвецким сном, мне так и не удалось. На помощь пришла все та же Дева, прикоснулась холодными пальчиками ко лбу горцев. Те поднялись. Снегурочка открыла было рот, отдавая им приказания, но в последний момент что-то в ней дрогнуло:

– Прикажи им сам, оборотень, - пробурчала она. - Если я это сделаю…

Я знала: живыми они уже не станут никогда.

– Ребята, соберите оружие, - постаралась я унять предательскую дрожь в голосе. - Побронебойнее, - окончательно было приуныла я, незнакомая с этой частью жизни.

За спиной шевельнулась дева.

– Автоматы, гранаты, пулеметы! - Моментально сориентировалась я. - И живо!

Вояки удалились почти бегом. А когда вернулись, я чуть было не прыснула, несмотря на гипер-поганое настроение: те были увешаны военными игрушками, что твой Шварцнегер.

Итак, нас было шестеро, и мы быстро продвигались по горной дороге, в том направлении, в котором катились черные шары.

Куда? Мы не знали. Больше того, не знал даже Смотритель - с ним связалась Дева, и получила отрицательный ответ. И это было очень странно - насколько я поняла, он был очень силен. И лишь одно я знала точно: кто-то в Приэльбрусье владел мощнейшей магией (и не менее мощным сонным амулетом).

Дорога так и ложилась нам под ноги - в буквальном смысле слова. Веяло магией пространственных искажений: не прошло и пяти минут, а мы уже добрались до поселка "Эльбрус". По пути я невольно (не хотела я об этом знать!) узнала, по какому принципу Дева и Мальчик губят людей. И то, что я узнала, мне очень не понравилось: они карали исключительно тех, кто селился в тринадцатых номерах.

– Так это ваша работа? - Повернулась я в сторону Снегурочки.

– Какая работа? - Повернула она ко мне безжизненное лицо.

– Эльдар, - кивнула я в сторону зомбированного кавказца, - говорил, что тут последнее время погибло много народу.

– Нет, - покачала она головой. - Не наша. Взгляни на небо.

Я задрала голову вверх: над черной гребенкой елок висел совсем еще юный месяц.

– Не поняла?

– До полнолуния оставалось без малого две недели, - спокойно ответила Дева.

– Допустим… Но почему "тринадцать"? - Вспомнила я о том, что пропадали те, кто селился в комнатах под соответствующими номерами.

– Сила веры в приметы. И внутренняя правда. Если она есть, то человек не будет мучиться совестью. Плохие приметы гонят внутренне зло на поверхность. Мы его чуем.

Понятно. И про приметы, и про то, что массовые убийства - работа кого угодно, только не сподручных Смотрителя. Но тогда кого? Уж не того ли, кто настолько близко знаком с местными порядками и легендами, что смог подставить подручных Смотрителя? Кто же это? И почему этот самый Смотритель до сих пор не пресек безобразие?

Пока я размышляла, мои ледяные спутники начали отставать. А потом и вовсе остановились. Я поймала себя на том, что зеваю во весь рот - человеческая часть меня хотела баиньки. Но, в противовес этому, во мне просыпалась драконья злость: я пхнула деву и мальчика от души, так, что они разом встряхнулись, глянули на меня безжизненными глазами. Перевели свои взгляды куда-то вниз…

Прямо перед нами, у края дороги лежал очередной труп. Шевелящийся труп. Снеговики, схватив меня за руки, рванули за елки. И я, если честно, совсем не была против их действий - решила, что наблюдать за ходом действия из укрытия еще не признак трусости.

– Смотри, - пхнула меня в бок Снегурочка твердым кулачком.

Я проследила в направлении ее указательного пальца. Мать!

Труп, выгнувшись дугой, возвысился над дорогой. Голова как-то странно задвигалась, я подавила в себе жгучее желание отвернуться. Продолжала смотреть. На то, как лопается голова, и как из нее, точно из скорлупы вылупляется "морской еж".

– Великий Холод! - Ахнула сзади меня Снегурочка. - Что это?

– Инопланетянин, - все же отвернулась я от "ежа".

Встретилась с ужасом в глазах ледяной Девы.

– Смотри, оборотень, - показала она рукой.

"Еж", покачиваясь из стороны в строну, повернулся к нам, и залил все перед собой злостью одного-единственного глаза…

Эта злость была мне знакома. Два года тому назад, в Заповеднике я встречала такую. Только тогда он появился не из человека, а из хитроумной программы, дедка Василия, и Дениса Марковича в одном. А еще, рядом со мной стоял металлист…

"Пали!!!"- беззвучно вопил во мне не то человек, не то дракон.

"Стой" - говорил вышколенный волхвом и обстоятельствами не очень хороший, но все же боец. "Еж" покатился вниз по дороге.

Когда мы вышли из укрытия, то до меня дошло, что мы, похоже, упустили шанс найти то место, куда направлялись инопланетяне.

Глава 11.

Спустя недолгое время мы подошли к месту появления "ежа" на ночную темень.

– Фу, какая гадость, - не я смогла удержать междометия.

По дороге расплывалось черно-желтое пятно. От трупа остались только жалкие лохмотья. И они мне кое-что напомнили - как два года тому назад, в Заповеднике, толпа драконов рвала "дедка Василия на части".

– Снег испортили, - брезгливо сказала Эльбрусская Дева. - Колобок, подсоби вызвать локальный снегопад.

Я, вздрогнув, очнулась от воспоминаний. Захотелось выть волком - тогда, несмотря на ахавость ситуации, со мной был рядом металлист. А теперь его не было, мы стояли возле черно-серо-желтого пятна. Снежный ком качнулся туда-сюда: грязь потонула под обширным сугробом - не один час работы для снегоуборочной машины. Я почувствовала, что еще немного, и я взорвусь - теперь на пути спасения друга сердца образовался еще и снежный завал!

– И как мы пройдем? - Держалась я, как могла.

– Нивапорос, оборотень, - подмигнул мне тот. - Засекай время, уже через минуту можно будет идти.

И, молвив так, ледяной шар пустился кататься по сугробу. А я смотрела на него, и думала. О том, куда могли направляться черные шары - они же, судя по всему, одноглазые "ежи". И недоумевала: по идее, сердце территории, охраняемой Смотрителем, должно было находиться где-то на самом Эльбрусе, но злобные "ежи" катились в другую сторону! Может, у них где-то место сбора? Но где? И откуда они про него знают? Может… Стоп. Труп. "Еж" народился из трупа. Но про этот труп мне ничего не было известно. А вот про убитых японцев я кое-что знала. Например, то, что они посещали подземную обсерваторию. И то, как в их голове отображался план местности.

– Возможно, они в "Нейтрино" - повернулась я к Деве. - По крайней мере, подземную обсерваторию стоит проверить.

– Подземку? - Притормозила Снегурочка. - Нам туда нельзя.

– Почему? - Откровенно изумилась я.

– Нельзя, оборотень. Это не наша территория.

– Так прямо и не пойдете? Ни при каких условиях?

Снеговики переглянулись.

– Подожди минутку, - молвила Дева. - С отцом-батюшкой надо посоветоваться.

Вернулась она и впрямь, скоро. Глянула на меня холодными глазами, в которых все же сквозило любопытство:

– Батюшка сказал, у тебя есть Валаамская индульгенция. Покажешь?

И точно! Я зашарила по карманам. Вытащила свиток…

Отпрянула назад. Глаза Снеговиков зажглись таким огнем, что у живых ищи - не найдешь.

Я знала, чего хотел каждый из них - первым дотянуться до индульгенции.

Я пятилась назад. Медленно ворочались мозги. Одна индульгенция - одно действие. Баста. Была бы она многоразового использования, я бы, не задумываясь, вернула к жизни всех троих. Но только после того, как спасла металлиста. И Ромку.

"Может, смотаться на Валаам?" - пришла мне голову здравая, как мне показалось, мысль. - "Выклянчить у Терентия еще пяток индульгенций, и освободить всех, друзей и Снеговиков?"

– Не вздумай бежать, оборотень, - будто подсмотрела мои мысли Дева. - Удерешь сейчас - твои товарищи навеки останутся среди нас.

Вот так!

Я сделала еще один шаг назад. Приготовилась плавить все вокруг. Раскрыла рот, чтобы отдать приказ Эльдару и Эльнуру - чтобы уж наверняка! Но перед тем…

Почему-то всмотрелась в лицо Снегурочки.

– Ты плачешь, - констатировала я. - Почему?

Невостребованные Эльдар и Эльнур остались безучастно смотреть перед собой.

– Они не пришли за мной! Я их ждала, а они не пришли…

За первой слезой скатилась вторая. Третья.

– И за мной не пришли, - уныло прогудел Джан-Туганский Мальчик. - Предатели. Они все предатели. Я бы так не сделал. Не сделал. Стойте, друзья! - Схватил Мальчик за руку Деву. Подставил ножку Колобку. Зашатался, но выстоял. - Стойте. Мы не можем предать друг друга. Если кто-то из нас отнимет у нее индульгенцию, то остальные окончательно заледенеют. Стойте… Дадим оборотню шанс спасти ее товарищей.

Они встали как вкопанные. Медленно угасал огонь в холодеющих глазах.

Хотелось плакать.

– Что я могу сделать для вас, ребята? - Тихо спросила я.

– Спаси своих, - прогудел, затухая, Мальчик. - И мы будем на полпути к спасению.

– Почему?

– Так всегда говорил Смотритель, - ответила за Мальчика Дева. - Твоя взяла, оборотень. Прячь индульгенцию. Очень скоро она нам всем пригодится.

Слова Снегурочки оказались правдой. Едва мы перебрались через порядком утоптанный сугроб, как дорога снова припустила. И, не прошло каких-то трех минут, а мы уже добрались до указателя "Нейтрино". Поднялись по скользкой железной лестнице,

прошли сквозь выломанную дверь в высоченном заборе, и немедленно напоролись на ошметки "программы" - они плавали в склизской жиже на пороге сторожки.

" При входе на территорию подземной обсерватории предъявите пропуск в развернутом виде", - гласила самопальная надпись на пожелтевшем листе бумаги.

– Это сколько же народу погибло! - Выдал несвойственную Снеговикам эмоцию Колобок. - Ты говоришь, их было гораздо больше? - Поворотился он ко мне.

– Много их было, - подтвердила я, - и они катились по улице. Я в первую секунду испугалась, присела…

Зря я это сказала. Ледяная троица как-то странно захихикала, Дева и Мальчик синхронно показали на меня пальцем.

– Ребята, вы чего? - Оторопела я.

– Обо-ро-тень, - заливисто смеялась Снегурочка. - А бо-ится! Хи-хи-хи!

– Ха-ха-ха! - Надулась я.

– Да ладно тебе, Арина, - почему-то потупился Колобок. - Не смущай сест… товарища.

– Да, что это я? - Посерьезнела Дева. - Готовь индульгенцию, оборотень.

– Лиса.

– Хорошо, Лиса, - вполне приветливо кивнула мне Снегурочка. - Встань вот тут. Правее. Хорошо. Доставай индульгенцию, скоро к нам гости пожалуют.

Я уже хотела было спросить: а откуда это ей известно, но не успела. Ледяная троица сделала синхронный шаг вперед.

Это был Огромный Тролль. Он превосходил размером корпус эмпатов (который тоже был троллем) раза в два, как минимум, и походил на огромный безлесный Холм. Я, не долго думая, так его для себя и окрестила. А еще у него были глаза, и он разговаривал, и даже не особо громким голосом:

– Убери бумажку, оборо… Лиса. Она тебе нужна больше жизни. И не надо мне ничего говорить. Так вас пропущу. Я знаю, почему вы тут.

Я торопливо сунула индульгенцию в карман куртки. Застегнула его на молнию и на кнопку. Спиной поймала движение Ледяных. Угадала было вспыхнувший, и снова потухший огонь в ледяных глазах.

– Ты знаешь, как меня зовут? - Спросила я первое, что пришло мне в голову.

– Я стоял тут все то время, что вы разговаривали, - тихонько пророкотал огромный Тролль. - Мне было интересно наблюдать за вами.

– А почему мы тебя не заметили, сосед? - Насупился Колобок.

– Все-то тебе расскажи, любопытный, - чуть кокетливо ответил Холм. - Много будешь знать…

– Мне это уже не грозит, - понурился Ком.

– Упс, - очень по-человечески смутился Тролль.

Я улыбнулась несмотря на всю грусть ситуации: уже давно заметила, что каменные исполины падки на все, что связано с проявлением живости характера у людей. Правда, мне до сих пор не было известно о том, что тролли, оказывается, умеют становиться невидимыми… Но сейчас было не время и не место заполнять пробелы в образовании:

– Так мы идем?

– Погоди, - загородил Тролль путь. - Не спеши.

– Что еще с тобой приключилось, Каменюка? - Оскалился Колобок.

– Как ты сказал? - Придвинулся Холм вплотную к Колобку.

Тот не выдержал соприкосновения, покатился… Дева растерялась, не зная, то ли ей ругать Колобка за наглость, то ли бросаться на выручку товарищу. Мальчик, сверкнув ледяными глазами, сделал шаг вперед…

– Ребята! - Бросилась я на перерез. - Так не пойдет. Отставить! Мы пришли на чужую территорию. Ну-ка, извиниться!

Колобок, вместо того, чтобы поблагодарить меня за вмешательство, демонстративно откатился еще на пару метров. Я приготовилась запалить фаербол - в связи с исчезновением металлиста мои нервы стали совсем ни к черту.

– Простите его бога ради, - услышала я у себя за спиной голос Снегурочки. - Он у нас такой…

– Ладно, так и быть, - пророкотал Холм. Тихонько так, располагающе.

У меня отлегло от сердца.

– Ты мне не расскажешь, что у тебя произошло? - Спросила я как можно мягче.

Тролль смутился. Начал рокотать что-то невнятное. Только спустя какое-то время я уловила, что исполин не может обрушить тоннель на врага, потому что его любимец взят в заложники.

– Какой еще любимец?

– Ученый один. Такой забавный, - захихикал Холм - только мелкие камешки зашуршали.

– Ты недоговариваешь, Сосед, - смешно наклонился набок Колобок. Наверное, человек внутри него захотел качнуть головой. - Ты можешь держать обвал под контролем.

– Могу. Но не сейчас. Маг там, - передернуло Холм. Я едва увернулась от нехилого камушка, свалившегося с его верхушки. - Сильный маг.

Тролль замолчал.

– Он угрожает убить этого твоего сотрудника?

– Да-а-а, - тихо пророкотал Холм. И неожиданно попросил: - Помогите мне, соседи. Может, ваше доброе дело поможет и вам.

– Согласны. - Поспешно отодвинулась я от троицы со вспыхнувшими глазами.

– Хорошо. Что ты предлагаешь?

– Стратегию, - обрадовано пророкотал Тролль. - Умную стратегию.

– Ну уж и умную, - деланно скривился Колобок.

– Да, - твердо ответила Горная порода. - Не перебивай. Я устрою два обвала, но не трону войско.

– Войско? - Уже я встряла в рокотание.

– Войско, - подтвердил Холм. - Там уже не меньше сотни этих…

– "Ежей"?

– Да. Образ, который возник в твоей голове, подходит. Пусть будут "ежи". Не перебивай.

План оказался прост. Как уже упоминал Тролль, он собирался завалить вход и обрушить участок тоннеля сразу за "ежиным" войском, и таким образом уменьшить силу мага - пока тот будет разбирать завалы, он не сможет контролировать любимца Холма с прежним усердием.

– Он что, настолько силен? - Все же прервала я исполина.

– Необычайно! Не перебивай.

Я замолкла. Тем более, что инструктаж подходил к концу: нам предстояло истребить врагов, и постараться (на этом месте Холм всхлипнул мелким песочком) спасти любимца.

– Вот и весь план, - уведомил нас Тролль. - Вопросы?

– Кто-нибудь может что-то умнее предложить? - Невинно распахнул глаза Колобок.

– Сосед!!! - Угрожающе пророкотал Тролль.

Колобок сделал вид, что смутился.

– Мне вот что подумалось… - Пхнула я его в ледяной бок. - Как мы узнаем, что больше никто в "ежа" не превратится?

– То есть? - непонимающе вылупился на меня наглый Ком. - Выражайся понятнее, оборотень.

– Я пытаюсь, - окрысилась я. - И, потом, меня Лиса зовут!

– А я - Валерка, - неожиданно подмигнул мне Ком, и я поняла, что передо мной подросток. Лет пятнадцати, не больше. - Давай дружить?

Я, забыв про Тролля, смущенно протянула Колобку руку. Спохватилась, и похлопала лед по тому месту, напротив которого у парня, замурованного в оном, могло находиться плечо.

Колобок несмело улыбнулся.

– А я - Игорь, - неожиданно прогудел Мальчик. - Я тоже хочу дружить.

– Давай, - излишне весело откликнулась я.

С Мальчиком мне так и не удалось наладить эмоциональный контакт. Но и отказывать ему, ледяному, в человеческом тепле ой как не хотелось.

– И я, - подала голос Снегурочка.

"Детский сад", - внезапно поймала я мысль Тролля. "Пока они тут братаются, химикатыуспеют получить задание, и расползтись по всей округе".

"Химикаты"? Наверное, я ошиблась. Но вот про "получить задание" не могла ошибиться.

– Какое еще задание? Откуда ты знаешь?

– Это третий сбор, - как-то странно покосился на меня Холм. - И все "ежи" на месте, уж поверь мне.

– Третий?! А почему Смотритель только сейчас начал предпринимать хоть какие-то шаги?

Я поймала себя на том, что задаю абсолютно глупый вопрос, и подумала, что он, скорее всего, останется без ответа. Однако, я ошиблась:

– Он и раньше пытался, но не смог. Мы были в ссоре, - выдавливал из себя признание, каплю за каплей, Тролль.

Вот так. Два дурака дерутся, а все остальные, как всегда, страдают.

Я открыла было рот, но вовремя спохватилась: на язык шли только матерные выражения, а мне не хотелось ссориться с громадным Холмом.

Новые товарищи придвинулись ко мне.

– Мы с тобой, обо… Лиса.

– Мы готовы, - повернулась я к Троллю. - Куда идти?

Как когда-то за змеиной матушкой Силией, я шла куда-то внутри горы. Только теперь я не протискивала между готовыми схлопнуться каменными краями, но шагала чуть ли не проспекту. Да и на душе было куда тоскливее. Со мной не было друга. Ни боевого, ни сердца. Я шла за троллем, и думала. О том, что ссоры и размолвки преходящи. Что только бы он выжил, и вернулся в Заповедник. И что все остальное - по большому счету неважно.

Наконец, мы пришли.

Горная порода расступилась, и моему взору открылась громадная пещера.

– Мой дом, - кокетливо произнес Холм. - Нравится?

Я огляделась. Попасть-то в жилище настоящего тролля было интересно. Только вот… Не согласилась бы я тут жить. Разве что переночевать, в случае крайней нужды, и дальше в путь отправиться. Надо было что-то сказать, причем, желательно так, чтобы хозяин не почуял фальшь - а то еще обидится!

– Просторно у тебя тут, - вполне искренне ответила я. - Это классно. Правда, друзья?

Ледяные меня поддержали.

– Пройтись не желаете? - Махнул Тролль конечностью. Мы присели, уворачиваясь. Зомби, слава богам, повторили наш маневр на автомате.

Когда пришло время подняться, я еле сдерживая возмущение. Да и у Снеговиков настроение было не ахти. Исполин же глядел на нас чуть ли не влюбленно:

– Пойдем, а? Глянете, как я тут живу…

Он смотрел с такой доверчивой надеждой на одобрение, что мне пришлось сделать над собой гигантское усилие, чтобы отказаться. Вызванное в памяти видение сонного металлиста подействовало на мою ослабшую волю как нельзя более отрезвляюще:

– Мы бы с радостью, но жизнь моего друга и твоего любимца зависит от нашей расторопности! Мы же хотели бороться с врагом!

– Упс, - смутился Холм. - Что это я, в самом деле? Итак, мы находимся в штаб-квартире, - в очередной раз щегольнул он несвойственным для троллей (каковыми они мне раньше представлялись) словечком. - Приступаем к следующему пункту нашего плана.

Стена пред нами приобрела прозрачность. Перед нашим мысленным взором предстало море "ежей". Они заполняли собой весь длиннющий тоннель, что вел в подземную обсерваторию. Напирали, лезли друг на дружку. Копошились.

– Расс-тупи-ться! - послышался неприятный голос. - Па-стро-и-ться!

Я почувствовала, что меня снова начинает клонить в сон. Заставила себя сосредоточиться. Оглянулась на товарищей. Холм брезгливо бодрствовал - видать, его, каменного, эта разновидность магии не брала. Ледяные клевали носом. Зомбированные кавказцы стояли, как истуканы.

– Расс-тупи-ться!

– Па-стро-и-ться!

Я повернулась обратно. "Ежи" торопливо откатывались в сторону, становились в ряд, и замирали. У меня, в первый раз за все время появилось сомнение в их разумности.

– Расс-тупи-ться! - Шел между "ежовых" рядов человек в обычном деловом костюме. В высоко поднятой руке он держал какой-то странный источник света.- Па-стро-и-ться!

"Интересно", - подумала я. - "Кто это такой?"

"Балкарец", - Услышала я свое же собственное мнение как будто со стороны.

Что?

"Что-что", - ворчливо прорезался внутренний (и, вероятнее всего, драконий) голос. -

"Это тот балкарец, которому японцы халат свой национальный передавали, не видишь, что ли"?

И впрямь! Как же я не заметила, что тот балкарец был магом? Объяснение было только одно - он был необычайно силен. А, точнее, сильным был амулет на его шее. Не просто сильным - самым мощным из всех виденных мною доселе артефактов. Сейчас, после наводки "внутреннего дракона", я увидела, как из амулета сочится непрерывный поток силы.

– Расс-тупи-ться!

"Ежи", находящиеся прямо по курсу, откатились в сторону, и дали дорогу горцу - тому самому, как метко подметил мой не в меру ехидный внутренний голос, которого я видела в кафе. Только теперь он был не один - вел за собой парнишку на удавке. При произнесении очередной командной фразы парень засыпал, но маг дергал за веревку, и пленный просыпался.

– Вот подонок, - ожил, заставив меня вздрогнуть, Холм. - Как он посмел?! Ты смотри! Ему же больно!

Удавка натянулась, тощий ученый, закричав, схватился за шею. Поскальзываясь на останках "ежей", поплелся вперед.

– Расс-тупи-ться!

– Ребята, - обернулась я к Снеговикам. - Вы что-нибудь понимаете? Ой.

Снеговики, усыпленные магией балкарца, крепко спали. Я торопливо перевела взгляд на Тролля - тот и не думал спать, наоборот, смотрел на меня изучающе.

– Ты что-нибудь можешь с ними сделать? - Кивнула я в сторону подручных Смотрителя. - Чтобы они вообще не засыпали?

Холм задумался:

– Конечно, я не очень с ними дружен, - тихо пророкотал он. - А установка защитного полога потребует от меня душевного тепла… Они такие безэмоциональные… И еще Колобок этот наглый…

– Ты же нас сам сюда пригласил! - Оторопела я. - Чтобы мы тебе помогли спасти твоего любимца…

– В самом деле, - поспешно засмущался Тролль. - Ладно уж, доведу начатое до конца…

Что-то странное было в его рокоте. Но у меня не было времени как следует подумать на эту тему - Тролль пробормотал что-то непонятное, от чего Снеговики очнулись. И, признаться честно, такими бодрыми я их еще никогда не видела.

– Мое заклинание будет действовать всего несколько раз по десять минут, - предупредил Холм. - Надо поторапливаться. Сейчас я обрушу тоннель с двух сторон от скопища "ежей", а твои люди их перебьют. Только перед этим мы спасем моего любимца. Все согласны?

Он сейчас был совсем не похож на ту душевную каменюку, что позволила мне оставить индульгенцию. Он стал командиром. Я смотрела на него во все глаза, сраженная наповал такой метаморфозой. Да и Снеговики мялись - им не нравилось, что Тролль запел по-другому.

– По-дели-ться! - В этот самый момент послышалась новая команда супостата.

– Смотри, "ежи" начали размножаться, - как бы между прочим пророкотал Тролль.

– Как это, размножаться? - Оглянулась я.

– Так, - спокойно ответил Холм. - В первый раз их было всего два или три, не помню точно. Во второй - около десятка. Сейчас прикатилось около сотни. А сколько укатится, неизвестно - мне так и не удалось вывести закон их размножения. Кстати, а как ты думаешь…

Я его не слушала - смотрела, как из одного большого "ежа" получилась два, поменьше.

– По-дели-ться!

Ближайший ко мне еж распался еще на четыре.

Я опомнилась - повернулась к Троллю:

– Так чего же мы ждем?! Еще немного, и их станет тысяча!

– Сейчас будет обвал, - Спокойно отреагировал тот. - Закрывайте уши, иначе оглохнете.

Я поставила защиту - на мой взгляд, это было более правильно, нежели закрывать уши. И теперь, почти в тишине стояла, и спокойно смотрела то, как разбегаются трещины по потолку тоннеля.

И думала. О том, что нет, не годятся "ежи" на роль мирового зла. По крайней мере, два года назад, "еж", появившийся из дедка Василия, показался мне фигурой на редкость демонической. Но чтобы мировое зло делилось? Сомнения в разумности "ежей" переросли в уверенность. Не тянуло это сборище на межгалактических "агентов 007". Никак не тянуло.

Еще не успела осесть каменная пылища, а мы оказались в начале длиннющего тоннеля, точнехонько у свежего завала. Месиво изрядно помельчавших "ежей" отсекалось Троллем от нас (и, я очень надеялась на то, что он придавил собой не меньше десятка злобных тварей). Освещалось все собрание висящей в воздухе гнилушкой явно магического происхождения - столько света обычная бы не дала.

Мельком оглядевшись, я поняла, что мы приземлились очень удачно - до мага, а, соответственно, до любимца Холма, которого нам предстояло спасти, было рукой подать. Увидев нас, балкарец недобро усмехнулся - удавка на шее у пленника натянулась, а маг, ни слова ни говоря, спокойно повернулся к завалу. Камни, загородившие выход из тоннеля, подчиняясь его взгляду, исчезали. Я, признаться, озадачилась - он что же, нас совсем в расчет не берет? И, пока я размышляла (надо сказать, недолго), маг успел "разобрать" чуть ли не половину завала: по верхней границе я проползла бы, не напрягаясь. Надо было срочно что-то предпринять.

– Дядя, а дядя, - начала я вести "дипломатические" переговоры. - Отпусти ученого, и протянешь еще годик-другой. Ты как?

– Замолчи, прокажен-ная! - Повернувшись ко мне, воздел руки маг. Заложник захрипел, схватился руками за глотку.

Я на автомате воздвигла защитный полог, от магических болезней спасенье. Заклинание отразилось и полетело обратно. Маг был не промах - махнул амулетом, и послал его в мою сторону. Но я ожидала что-то в этом духе:

– Присели!!

Послушался даже Тролль. Растекся по тоннелю, придавил десяток гнусных тварей. Заклинание попало в какого-то "ежа" - тот аннигилировал.

Мы выпрямились, но пока еще бездействовали. Потерпевший первую неудачу балкарский маг тоже смотрел выжидательно.

И тут…

– Она это, это она! - Раздалось загробное и из-под потолка. - Клянусь утраченной по ее милости силой!

– Велимир! - Узнала-ахнула я. - Зевула на тебя нет!

– За-сну-уть!

У нас шести не образовалось сна ни в одном глазу. Но пленник потерял сознание, удавка натянулась, его лицо в тусклом свете магической гнилушки напоминало скорее сливу, чем помидор. Еще полсекунды, и…

– Нет! - Взревел Тролль. Махнул лапищей (мы только присесть и успели), и… раздавил мага в лепешку!

– А? - Только и смогла произнести я.

– Раньше не мог, сосед? - С интонацией репера осведомился Колобок.

– Простите, друзья, - печально возвестил Тролль, пряча в своих недрах все-таки спасенного ученого. - Защищайтесь!

И исчез.

Защищаться? От кого?

Разгадка нашла нас, и очень скоро. Оставшись без гипноза, "ежи" оживились. Поперли на нас злобной толпой.

– Пали в них!!!

Эльдар с Эльнуром не заставили себя просить дважды - забухало-загрохотало так (в том числе, рикошетом от стен), что только ложись на бетон, голову прикрывай, и уши береги!

"Еще минута", - пообещала я себе, - "и все будет кончено. Уже осталось немного терпеть".

Ан нет. Очень скоро выстрелы смолкли, а я почувствовала нарастание некоего странного, никогда ранее не встречаемого мною поля: злобное, враждебное, оно лишало веры в жизнь. И, судя по всему, набирало силу с каждым убитым "ежом". Оно действовало даже на зомби - кавказцы безвольно опустили руки, когда в живых осталось не более пяти мелких инопланетян. Опустили руки, и встали истуканами. Я поднялась с бетона. Меня заметили, на меня навелись злобными глазами, действие поля усилилось. Но

я крепилась: жила знанием того, что еще нужна металлисту. А вот Снеговикам, обозленным на предавших их товарищей, обиженным на судьбу, было совсем плохо. Они стояли понуро, даже разухабистый Колобок не подавал признаков активности.

– Ариш? - Позвала я Эльбрусскую Деву. - Что делать будем?

– Умирать, - разлепила смерзшиеся губы Снегурочка.

– Нет, Ариш! Мне нельзя, у меня друзья в плену.

– Это не плен, - покачала головой Дева. - Батя нас любит.

Мне захотелось ее пнуть:

"Это не любовь!!!!" - Хотела заорать я.

Но что-то меня остерегло от этого стопроцентно опрометчивого шага:

– Батя хотел, чтобы мы нашли и устранили нарушителя!

– У нас не осталось сил, - угрюмо вступил в диалог Джан-Туганский Мальчик. - Мы не можем тебе помочь. Прости нас, обо… Лиса.

И этот туда же! Я бросила взгляд в сторону инопланетян. "Ежи" почему-то очень медленно (и слава богам!) но верно ползли вперед. От ближайшего из них нас отделяли какие-то дохлые шестьдесят метров. И откуда-то мне было известно: если дистанция сократится хотя бы вдвое, нам всем придет конец.

– Ну а ты, Колобок?!

Самый забавный Снеговик ничего не ответил.

А до меня внезапно дошло, что нужно делать:

– Предатели! - Со всей дури рявкнула я. - Друзья, называется! Сволочи вы, а не друзья! Расступитесь, я сама буду биться!

Я не знала, подействует ли эта последняя мера, или нет. Поначалу я на нее, признаться, надеялась, но, когда последний отзвук моего искаженного яростью голоса прекратил рикошетить от стен, до меня дошло, что ждать помощи неоткуда. И тогда я сделала единственное, что мне оставалось: встала напротив "ежей", и пальнула фаерболом. Те и не думали уворачиваться - выставили одного на верную погибель. Шибануло зарядом мощнейшей ненависти, тело пронзила адская боль, я с трудом устояла на ногах.

"А ведь погибну", - подумала отрешенно, глядя на продолживших движение по собственной, теперь еще более злобной воле, "ежей". - "На, получай!!!"

Их осталось трое. Но и я уже стояла на коленях.

"Умри!!!"

Потолок. Липкая, зловонная жижа. Я рванулась. Еще раз. Тщетно. Мое тренированное тело отказывалось подниматься. Теперь это были пятьдесят пять килограмм человеческой плоти, покореженной адской болью.

"Все, конец", - спокойно подумала я. - "Наверное, из меня вырастет очередной метровый инопланетянин. Жаль".

– Вставай, оборо… Лиса, - услышала я голос Мальчика.

Не веря своим ушам, я подняла глаза. Рядом с Мальчиком стояли Дева и Колобок, и сквозь слезы улыбались мне. Я почувствовала, как новые силы вливаются в мое искореженное болью тело. Поднялась, тяжело опираясь на протянутую руку.

"Ежи" были уже в сорока метрах. Их было всего двое. Если бы мне удалось пристрелить обоих одновременно… Но как это сделать? Меня и на один фаербол не хватит!

– Мы заморозим в тебе боль и страх. И, может быть, ты сможешь их убить, - как бы в ответ на мои мысли молвила Снегурочка.

– Спасибо, друзья!

– Не спеши благодарить, оборотень-Лиса. От этого умирают. Люди.

"Выживу", - стиснув зубы, решила я. - "Или нет. Но в любом случае, уничтожу остатки этой дряни, и Смотритель отпустит металлиста на волю".

– Я готова.

– На счет "три". Раз, два, три!!

Боль прошла, подарив блаженство.

– Что ждешь?!! Стреляй!!!

Я пальнула. Еще раз.

– А сделай-ка еще один глоток, деточка…

Фу! Ну и гадость!

Я собиралась выплюнуть бяку, но кто-то держал мои челюсти, не давал исторгнуть из себя гнусную жидкость. Пришлось сглотнуть. Тепло пошло распространяться по телу. Заныли, нет, заорали окоченевшие мышцы…

Я с трудом разлепила глаза. На меня взирал высокий сутулый дед. Длинная седая, немного желтоватая борода была ему по пояс. Выглядела приклеенной к черной бурке. На голове была нахлобучена серая папаха.

– Вы Смотритель?

– Да. Оклемалась? Третий глоток будешь?

Смотрел он не очень строго. Где-то даже с любопытством.

– Нет, - прислушалась я с утихающей боли. - Так пройдет.

– Ишь ты, - с каким-то даже уважением произнес дед. - Это хорошо. Хорошо…

Я смотрела на него и думала: когда мне спросить о друзьях: сейчас, или через минуту, набравшись духу.

– Я сам их к тебе приведу. И, если они тебя узнают…

– Что?!!! - Рванулась я с жесткой лежанки. Тело отозвалось лютой болью.

– Таков порядок. Не мной заведено, не мной и прекратится. Успокойся.

Я села обратно. Дед повел рукавом кавказского одеяния - появились ребята. Они были такими, какими я их запомнила. Целыми и невредимыми, но почему-то одеты в красные комбинезоны. И они меня не узнавали - смотрели куда-то мимо.

– Илюха!!!

Реакции не было.

– Ромка, - чуть не плакала я. - Ну хоть ты…

– Значит, нет, - вздохнул у меня над ухом Смотритель.

"Ах, "нет"?!!" - Мгновенно озверела я в ответ на понимание со стороны деда. - Я же нашла ваших мерзких "ежей"!! Я их даже убила! И мага этого гнусного!

Меня трясло.

– А вежливости тебя не учили? - Поджал губы Смотритель.

– Извините, - взяла я себя в руки. - Я слабая, нервная женщина.

– Мне так не показалось, - усмехнулся собеседник. И многозначительно добавил: - Оборотень…

Он махнул рукавом - парни пропали.

– И что мне теперь делать? - Бухнулось в пятки мое сердце.

Смотритель посмотрел на меня долгим взглядом. Будто размышлял, послать меня куда подальше, или дать еще один шанс.

– Я уже думал об этом, - все же пошел мне навстречу он. - Ты убила мага и "ежей", как ты выражаешься. Но этого недостаточно - может появиться другой маг с более сильным амулетом, а с ним и новые "ежи". Тебе придется уничтожить портал - место, откуда эта дрянь проникает на Землю. Тогда получишь своих друзей обратно.

– Точно?

– Точно.

– А почему же тогда…

– Чтобы твое задание выполненным оказалось, - непонятно ответил дед.

Какое еще задание? Я же нашла "ежей"! Или…

– Тут был Судья? - Ахнула я. - "Вот, негодяй!"

– Не могу тебе ответить на твой вопрос, - с ледяной укоризною во взоре поглядел на меня Смотритель. - Не имею права. Но… Ты уже сейчас можешь кое-что сделать для спасения своих товарищей, увеличив их шансы.

– Какие еще шансы? За счет чего?

– За счет веры, - просто ответил дед. - Посмотри-ка назад.

Я оглянулась - туда, где у ледяной стены проступали сподручные Смотрителя. Одетый в черные лохмотья комбинезона высокий смурной парень, однорукий калека, одноногий калека… Знакомые до боли в не отошедших как следует мышцах Эльбрусская Дева, Джан-Туганский Мальчик и Чегетский Колобок. И двое, одетые в красные костюмы, связанные друг с дружкой красной веревкой. Они казались более живыми, чем все остальные подручные Смотрителя.

– Илюха!!! - Вспыхнула во мне безумная надежда.

Я рванулась навстречу парням в красном. Казалось - обними я сейчас безучастного металлиста, и он вспомнит меня, очнется от своей жуткой дремы. Улыбнется, пойдет со мной вон из ледяной пещеры…

– Стой! - Закричал дед страшным голосом. - Дотронешься сейчас до них - заледенеют.

Я, уже было разогнавшаяся, резко затормозила - как выдержали коленные суставы, не представляю. Сдала назад.

– Почему они в красном? - Спросила у Смотрителя тупо.

– Красная связка, - коротко ответил дед.

И, видя недоумение в глазах собеседницы, пояснил:

– Очередная страшилка горе-альпинистов.

– Как вы говорите, я могу им помочь?

– Ты можешь сейчас отсюда уйти…

Я чувствовала, что это - не то, что требуется для спасения:

– Или?

– Спасти одного из твоих друзей. Тех, с которыми ты сражалась против нарушителей.

– Как?

– Подумай.

– Индульгенция?

– Правильно. Решай.

– А… Илья?

– Да, ты можешь спасти и его. Но тогда Роман останется без шанса на спасение.

Боже!

Это было хуже, чем ожидание неминуемой смерти в тоннеле, наполненном склизкими останками инопланетян. Если только бог существовал, то он был свидетелем того, как мне хотелось, чтобы Илья отвязал от себя красную веревку… Но… Но я не знала, как бы я жила с таким грузом на сердце. Но, в то же время, отдать право на спасение своего друга кому-то еще? Боже!

Я застыла. Из забытья меня вывела индульгенция: заворочалась, зашуршала в у меня кармане.

– Решайте, друзья, - быстро, чтобы не раздумать, повернулась я к уже ставшей мне дружественной троице. - Кто?

Ледяные было загорелись… Потом потухли. Схватились друг за дружку.

Это было больно - смотреть, как гаснет огонь в их глазах. И понимать, что Илюха, скорее всего, все видит, и чувствует себя сейчас преданным, покинутым и одиноким…

Я повернулась, чтобы уйти.

– Стой, обо… Лиса, - услышала я голос Смотрителя. - Стой.

"Подожди еще чуть-чуть", - проник его голос в мое сознание. - "Давай, дадим им шанс. Я сейчас нарушу правило - совсем чуть-чуть, самую малость. Я им подскажу".

"Они не согласятся. И… Им снова будет больно. Я не хочу бередить остатки их душ".

"Если ты освободишь одного из них, у остальных тоже появится шанс. Реальный, а не надежда. Причем, у обоих".

– Как это? - Вслух удивилась я.

Ледяные насторожились. Смотритель строго посмотрел на них, и они снова потухли.

"Если освобожденный вспомнит, и вернется обратно".

Значит, амнезия? Жестко.

"Таковы правила, оборотень".

"Я-то Лиса", - внезапно разозлилась я. - "А вот вы своим буквоедством кое на кого смахиваете!"

"Не кипятись, обо… Лиса".

Показалось? Или Смотритель стал более человечным?

"Не злись. Да, я придерживаюсь правил. Только "буквоед", как ты выражаешься, поймет такого буквоеда как дракон - потому я тут и Смотритель. Так ты согласна отдать индульгенцию? От чистого сердца?"

Я оглянулась на металлиста. У него тоже есть шанс. Если я, выполняя новое поручение, останусь в живых. Ничтожный шанс.

"Я уже сказала, что согласна", - протянула я свиток Смотрителю.

Индульгенция, не дойдя до адресата, растворилась в воздухе.

Они выбрали Арину, и теперь ее белые волосы темнели на глазах. Она плакала, и обнимала своих друзей. У тех горели, нет, сияли глаза.

"Они стали куда теплее", - отрешенно подумала я. - "Уже похожи на…"

Теперь в снежной дружине Смотрителя станет четверо человечных подручных. Человечных до поры, до времени.

– Ты идешь, Арина?

– А? - Отвернулась шатенка от своих уже бывших соратников. - А ты кто? И… Где я? И… что случилось с моей одеждой? Я вся такая… пообносившаяся!

Я смотрела на бывшую Снегурочку во все глаза:

Так быстро?! Забыть?!! Не может быть!

Я почувствовала, что если останусь хоть на секунду, то рискую сойти с ума.

"Можно, я отправлюсь телепортом? Прямо отсюда?" - смалодушничала я. - "Пожалуйста!"

"Арину забрать не хочешь?" - Испытующе посмотрел на меня дед.

"Ладно, заберу", - собрала я всю свою волю в кулак. И, не сдержавшись, все же посмотрела я на то место, где совсем еще недавно стоял металлист. Там было пусто. Снежная дружина исчезла из пещеры, как только бывшая Снегурочка отвернулась от нее. А вместе с ними исчез единственный человек, до которого мне, по большому счету, было какое-то дело.

"Заберу. До свидания?"

"Пару секунд".

Я остановилась.

"Если ты хоть словом напомнишь Арине о том, где она была, и что она может спасти своих друзей, то…"

Вот так. А я-то думала, в чем тут сложность? Я все расскажу, девчонка, пусть и не сразу, но поверит, вернется, и заберет своих товарищей. Ан нет.

"Жестко вы с ними".

"Таковы правила, оборотень. Не я их устанавливал".

"Я понимаю. До свидания".

"До свидания. И, удачи тебе, обо… Лиса".

Я схватила Арину за руку, и сделала всего один шаг…

– Ого!

Смотритель подкорректировал нам путь - мы стояли на вершине Эльбруса. На левой, если быть точной. Ослепительно сияло солнце. Всюду, куда хватало глаз, виднелось снежно-каменное море. Где-то далеко-далеко внизу ползла по канатам кабинка.

– Где мы?

– Мы на Эльбрусе, Арина, - повернулась я к совсем молодой девчонке с живыми светло-карими глазами. - Не помнишь?

– Нет, - удивленно ответила бывшая Снегурочка. - А это не сон?

Я не ответила. Я была старше ее лет на пять. А казалось, что на целую жизнь.

Нужные слова все же пришли ко мне. Только вот, не спешили они рваться наружу. Не хотелось мне сотрясать воздух.

"Это не сон, Ариш", - думалось мне. - "Это не сон. Это дружба".

…По прилету в Москву мы расстались. Я вложила ей в память номер телефона - вдруг что-нибудь приснится, и тогда она позвонит мне - той, что стояла с ней на вершине Эльбруса? Мне было тоскливо - хотелось продлить уже кончившееся задание, не возвращаться в домой без друга. Но бывшая Снегурочка, наспех попрощавшись, повернулась к выходу из аэропорта, и вприпрыжку двинулась навстречу дому и родным.

Глава 12.

По сосновому потолку медленно полз паучок. Очень целенаправленно: забирался в щель, выбирался из щели, и двигался дальше - через доску к следующей щели.

Я не любила пауков. Но еще больше я не любила убивать животных. Поэтому я просто телепортировала животное в Дерево (там всякой твари хватает, найдется и этой местечко), и продолжила заниматься тем же, чем занималась уже целый час: бездумным смотрением в одну точку.

Тук-тук-тук.

"Пойдите все прочь".

– Спасибо, хоть не в Дерево посылаешь, - вошло начальство в комнату.

– Так это был ваш паук? - Оживилась я до такой степени, что даже скосила глаза на волхва.

– Хандришь? - Ушел от ответа настырный собеседник. Скептически оглядел меня, валяющуюся на кровати в верхней одежде и ботинках. - А ты в душе была?

– А что, от меня снова разит ложной мандрагорой? Жаль…

– Что "жаль"? - Посмотрело на меня начальство с интересом.

– Жаль, что не сдохла.

– Если ты сейчас же не смоешь с себя эту чертову хандру, то я снова засуну тебя в карцер!!

– Мне очень приятно, что вы так обо мне заботитесь. Честное слово. А-а-а-а!!!! Только не в карце-е-ер!!! Черт!!! Мо-о-окро!

Вы когда-нибудь стояли под принудительным душем? В своей единственной зимней куртке?

Я торопливо стащила с себя одежку. Из рассекателя лился бальзам. Успокаивающий, тонизирующий и обещающий: "все будет, и причем обязательно хорошо".

Может быть…

Пора было действовать. Или, по крайней мере, выбираться из беспросветного уныния и прочей депрессии во внешней мир.

– Гоша, дай мне, пожалуйста, сухую одежду. Пойду искать этот гребаный портал.

– Твою не могу, - не замедлил с ответом домовой.

– Как так?

– А вот так. Я наказан, и не могу выйти из дома.

– За что?

– За своевольный нрав, - уклончиво ответил хозяйственник. - Рубашку хозяйскую хочешь? И кальсоны?

– Спасибо, обойдусь без кальсон, - захихикала я. - Давай рубашку, до домика в ней пробегусь.

– Как знаешь. В кальсонах теплее.

– Спасибо, не надо… Гош, а Гош? Ты мою одежку не продезинфицируешь?

– Нет нужды, - фыркнул невидимый собеседник. - На ней и так нет ни одного микроба. Кто это ее так, хотел бы я знать?

Я сопоставила в уме два и два:

– Перец один с Кавказа… Или несколько перцев. Спасибо, Гоша. В синюю клеточку - самое то, - искренне поблагодарила я домового. И подумала: - "Вот оставлю себе. Назло".

– Делай, что хочешь, - раздалось из-под потока ехидно-начальское. - Только чтобы через пять минут была в своем любимом кресле. У камина.

В приказе вездесущего волхва прорывались упрашивающе-обещающие нотки. Я для разнообразия решила просто послушаться. Конечно, Борис Иванович иногда давал своим подчиненным волю. Но до очень известных пределов…

– Меду, чаю, глинтвейну?

– Информацию о портале.

– Не торопи события, я сам не в курсе. Тут думать надо. Много. Меду, чаю, глинтвейну?

– Чаю. Можно с медом.

Кружка появилась почти сразу. Я пила напиток маленькими глоточками, а в голове вертелась одна мысль: почему нас послали на это, заранее обреченное на провал задание?

– Потому что на Эльбрус ментально хрен пробьешься, - ворчливо ответил телепат. - Там установлена очень мощная защита. Ты думаешь, я не проверяю ситуацию перед тем, как направить сотрудника?

– А что, проверяете? - Оживилась я.

– Да.

– Но почему тогда…

– Потому что ты - шило в з…нице! - Внезапно озверел волхв. - Твои действия абсолютно невозможно просчитать!

Я поперхнулась чаем. Как могла, вытерлась рукавом рубашки в синюю клеточку.

– Неправда, - сказала обиженно. - Я существо довольно скучное. Заповедник - Китай - Заповедник. И так изо дня в день.

– Неужто ты думаешь, что можешь сама контролировать свою судьбу? - Вкрадчиво осведомился собеседник.

– А что?

– Ничего, - возвел ультрамариновые глаза к потолку волхв. - Ничего.

Потянулся за трубкой. А я вспомнила, как Жозефина, смущаясь, протягивала мне свою маленькую дочку - чтобы той было не скучно гулять… Как-то они там сейчас?

– Никто не может контролировать совою судьбу, - заставил меня вздрогнуть стопятидесятилетний маг. - Она контролирует человека, а не он ее. Запомни.

– И причем тут "шило"? - Надуто посмотрела я на собеседника.

– Судьба твоя такая, - широко улыбнулся тот. - Прими это, как данность. Я вот уже принял.

– Судьба, так судьба, - меланхолично согласилась я. - Как портал искать будем?

– Он сам тебя найдет, - с непонятной интонацией ответил волхв. - А пока…

– А можно мне телефон? - Вдруг вспомнила я. - Я тот посеяла. И, пожалуйста, восстановите мою сим-карту. Мне нужен мой прежний но…

– Вот видишь! - Торжествующе вскричал собеседник. - Я же говорил, шило! А зачем тебе телефон? Звонка ждешь?

Мне хотелось плакать. Но, глядя на обеспокоенное лицо стопятидесятилетнего мага - смеяться.

– Жду. От Арины.

– Кто такая? - Просветлел лицом волхв. - Новая подружка?

– Нет, - вздохнула я. - Снегурочка.

В этот раз меня уговаривать не пришлось. Рассказ из меня помчался, точно вода из прорванного шлюза. Он сумбурно перескакивал с детали на деталь, цеплялся за что-то незначительное. Наверное, я ничего путного так и не рассказала, но волхв меня слушал не перебивая. Курил задумчиво трубку.

– Я же нашла нарушителя… - мой собственный голос казался плачем пятилетнего ребенка, обиженного на злодейку-судьбу. - Почему он так со мной?

– Не держи на Смотрителя зла, Лиса, - покачал головой волхв. - Это не он, это правила, по которым он действует. Если бы с уничтожением того балкарского мага и ежей угроза прекратилась, Илья и Рома сами бы узнали тебя. Мне жаль, что это не так. По-человечески жаль. Будем думать, что делать дальше. Гоша, не нальешь ли нам еще чайку?

Выпив чаю, я успокоилась - не иначе домовой в него что-то подмешал - и смогла, наконец, сконцентрироваться на проблеме.

– Я вам уже рассказывала про призрака? - Наморщила я лоб. - Не помню…

– Призрака? - Насторожился волхв. - Нет, ты ничего о нем не говорила. В основном ты недоумевала по поводу красной связки и отсутствия теплых носков у твоих друзей.

– Правда? - Покраснела я. - Вот уж не думала, что я такая клуша!

– Лиса, я понимаю, что ты сейчас костеришь себя на чем только свет стоит из-за того, что ребята остались в Приэльбрусье. И я бы с удовольствием выслушал каждый довод о твоей никчемности, и даже не по одному разу, но у нас очень мало времени. Давай ты потом разразишься самыми нелестными эпитетами в свой адрес, а сейчас расскажешь мне о призраке. Идет?

– Идет… - Кисло улыбнулась я. - Это был Велимир.

– Та-а-ак… - Побарабанил Борис Иванович пальцами по столу. - Ты ничего не перепутала?

Я покачала головой. Этого злодея я ни с чем и ни с кем перепутать не могла. Да и не усыпляли мы некромантов по правилам, когда их перекусали змеи - не до того было. События тогда как с цепи сорвались…

– Вадик-то жив, - озвучила я свою мысль. - Точнее, не жив, а существует. Его еще Зевул в фея превратил. Значит, существует и Велимир. И, знаете, что мне не нравится?

– Говори.

– Этот самый фей, то есть, Вадик был сперва глупым, а потом стал злобным, - старалась я создать в голове как можно более точный образ бывшего альфонса. - Может, его расколдовал кто? Точнее, переколдовал…

– Знаешь что, сотрудница моя?

– Что?

– Ничего. О привидениях мне надо будет посоветоваться со специалистом. Значит, после ужина мы с тобой отправляемся в гости, - решительно сказал волхв. - А сейчас: если есть еще вопросы - задавай.

– Зачем на Эльбрусе Смотритель? В смысле, за чем он там смотрит?

– За Древним Накопителем.

– Ась?

– За Древним Накопителем, - терпеливо повторил могучий маг.

Он задымил и задумался. Меня же больше волновал вот какой вопрос: что такое Древний Накопитель?

– Древний Накопитель… Это вулкан. Спящий вулкан, в прямом и переносном смысле. Я был там, и не один раз, но ни разу мне не удалось повстречаться со Смотрителем.

– А вы пытались?

– А то! - По-мальчишески присвистнул этот все же дед по возрасту. - Когда меня пятьдесят лет тому назад сослали строить Заповедник, я первым делом поехал консультироваться в Приэльбрусье.

– Не удалось?

– Нет, я же сказал.

– А почему раньше был один, а…

– А теперь три? Потому что Эльбрус - естественный накопитель, и его энергии хватает на целую планету. Мы не очень-то мощны.

– А Валаам? Или Урал?

– Поодиночке ни тот, ни другой до Эльбруса не дотягивают.

– А втроем?

– Хотелось бы… - Волхв нахмурился - в комнате потемнело. - Хотелось бы…

– А почему драконам туда нельзя?

– А ты откуда знаешь? - Оживился волхв. - Это точно?

– Точно, - пожала плечами я. - Если, мне, конечно, не привиделось…

– Что не привиделось?

Когда глаза волхва зажигаются стальным блеском познания, шутки с ним плохи, и приходится отвечать:

– Я до Рассвета докричалась.

– Не может быть! - С каким-то даже испугом посмотрел на меня Борис Иванович.

– Почему?

– Сквозь поле Древнего Накопителя еще ни одному человеку не удавалось пробиться.

Может быть. Да только…

– Тогда Илюха пропал. И Ромка. Я же вам рассказывала.

– Об этом, видать, забыла.

Странно… Мне казалось, что я только об этом и талдычила…

– Ты мне рассказывала только о том, как там было темно во время пурги, - напомнил мне телепат.

– Ну я даю! - Поразилась я самой себе. - Ладно, слушайте. Когда ребята пропали, я сначала подумала, что они угодили в портал. Ну… в рай этот фанатский. Тогда я докричалась до Судьи, и он посоветовал мне договориться со Смотрителем. Но там появился снежный монстр, похожий на дракона, и я…

– Решила докричаться до того, кто тебя уже один раз спас? Продолжай.

– Так вот, сначала было глухо, как в танке.

– То есть?

– А то и есть, что тогда, на изнанке, когда нам всем угрожала опасность, я до Рассвета докричалась с полпинка. Мне, по большому счету, мысли хватило!

– Ззззвала, Малышшшка? - Голова исполина привычно просунулась в комнату.

– У тебя всссе в порядке?

– Вот видите? Он пришел!

– Прилетел, - спокойно поправил меня исполин. - Я поччччуял, шшшшто ссскоро тебе понадоблюссссь. И решшшшил сссперва разззмяться.

– Гм, - сказало начальство, набивая трубку. Задумчиво посмотрел на нас обоих. - Гм.

– Нет, Борилий. Она большшшше ччччеловек, чччем дракон.

– Рассвет! - Мне было неприятно, что меня обсуждают в этом ключе - теперь, когда друг моего сердца был в плену, мне хотелось быть человеком.

Ящер повел красными глазами в мою сторону. Прошипел:

– Он о тебе бессспокоитссся. Пусссть.

– Ну, ящеры, вы и обнаглели! - Аж выронил трубку изо рта волхв.

– А что такое Соглашение? - Поспешно переменила я тему.

– Да, Рассвет, что это? - Немедленно позабыл про "наглых ящеров" Борис Иванович. - Какое еще Соглашение? Почему не знаю?

Я перевела взгляд на Рассвета. Тот смотрел на меня с укоризною:

– Так ты, Малышшш, всссе сссекреты разззболтаешшшь, - незлобно прошипел он. Повернулся к волхву: - Покляниссссь.

– Я не болтун.

– Покляниссссь, - спокойно повторил исполин. - Я ззза это зззнание, можжжжно сссказать, жжжизззнью сссвоей зззаплатил.

– Как это? - Удивилась я. - Когда это?

– Когда был Ссстарейшшшим, - выдохнул Рассвет.

И нельзя было сказать, чего было больше в этом самом выдохе: сожаления по поводу безвременной кончины, вялого существования в загробном мире драконов, или моей "сообразительности".

Зато волхва последнее известие проняло, и как следует. Он вскочил из-за стола, забегал из угла в угол. Потом спохватился, пошел шагом, и, постепенно, остановился.

– Чем поклясться?

– Сссвоей сссутью.

– Ты же знаешь, я ей уже рисковал. Может ли она сойти за полноценную клятву?

– Да. Но ты рисссковал не в пользззу, так сссказззать, "зззла".

– Хорошо, - молвил волхв. - Клянусь.

Он произнес только это "клянусь", простым, будничным голосом. Но на меня обрушился целый водопад красок: щебетание птиц на рассвете, легкий ветерок, дарующий прохладу в знойный полдень, глоток воды на исходе целого ходового дня…

– Принимаю, - с достоинством наклонил голову Рассвет. - Сссадисссь. Ссслушшшайте.

– Одну минуту, - жестом остановил волхв красноречивое шипение исполина, готовое излиться на наши жаждущие знаний умы. - Защиту установлю. Все, порядок. Говори.

И дракон, шипя, повел свой неторопливый рассказ.

– Вы, конечччно, зззнаете, зззачччем драконам нужжен Исссточчник.

"Чтобы красиво самоубиться", - тут же пришло мне в голову.

Я торопливо прогнала эту мысль, искренне надеясь, что ящер ее не расслышал.

– Так вот, - покосился в мою сторону Рассвет. - Исссточччник нужжжен драконам для того, чччтобы обресссти огонь. Или для того, чтобы его отдать. Это важжжно.

– А при чем тут Эльбрус?

– Это тоже Исссточчник, - дымно выдохнул ящер.

Избушка зашлась чихом домового.

– Ты уверен? - устремил волхв пронзительный взгляд на дракона.

– Обижжжаешшшь, начччальник. Конешшшшно, уверен. Кроме того, есссть ещщще один Исссточччник.

– Где?

– У Великого Алхххимика, - грустно ответил ящер. - И оба они для нас закрыты.

– Вот как? - Вскинул брови Борис Иванович.

– Да. Но по разззным причччинам. У Алхххимика - иззз-ззза нашшшей жжжадносссти. А жжжаль.

– Почему жжжаль? - Невольно передразнила я исполина.

Тот, погруженный в печаль, слава богам, не заметил.

– Иззз него выныривали очччень удачччливые драконы.

– Удачливые?

– К поиссскам Ссссокровищщщ, - облизнулся ящер.

А я вспомнила скептицизм начальства в ответ на свое утверждение о том, что Рассвету Сокровища не нужны. А волхву было сейчас не до того, чтобы прислушиваться к моим мыслям:

– А почему на Земле? Источник закрыли, я имею в виду?

– Мы людей много кушшшали, - нехотя ответил дракон. - Вот и докушшшшались. Вмешшшался ззземной магиччческий сссовет, и сссоссстряпал бумажжжку. Мне в Зззагробном мире Глубинный Сссвет рассссказзззывал, шшшто они ссссначала сссмеялисссь. Но вулкан потуххх, а драконов, которые осссмелились к нему приблизззитьссся, нашшшли мертвыми. А ссследующщщее поколение драконов ужжже не зззнало о том, шшшто на Зззземле был Исссточччник.

Ящер шипел, а до меня медленно доходило, какой опасности я подвергала Рассвета, пытаясь до него докричаться из Приэльбрусья. Ну я и…

– Ты жжже не зззнала, Малышшшка, - дотянулся до моих огненно-подобных волос язычок холодного пламени. - Ничччего.

– Но почему они не убили меня?

– Ты всссе жжже большшше чччеловек, чччем дракон. Потому Сссоглашшшение и пощщщадило тебя.

– Ага! - Запоздало надулась я. - А они на меня обзывались!

– Как? - Прищурился ящер.

– Оборотнем!

– Это они зззагнули, - кисло улыбнулся дракон. - Ты никак не оборотень, к сссожжжалению.

– Почему? - С интересом уставился на исполина волхв.

– Оборотень мощщщнее дажжже меня. Он можжжет быть и полноццценным драконом, и полноццценным чччеловеком. Так понятно?

Да уж! Яснее некуда. Из меня-то дракон не получился… Да и человек был… так себе. Бывали и лучше.

– Какая роскошная самокритика, - ядовито раздалось со стороны начальства. - Самобичеванием, Лиса, ты обещала заняться позже.

– Да ладно, пуссть продолжжжает. У нее так хххорошшо выххходит! Зззассслушшшаешшшьссся!

– У меня нет на это времени, - отрезал волхв. - И, если бы ты видел, как она себя вела в первый день посещения Заповедника, ты бы меня понял.

– Чччто именно понял? - Проявил нарочитый, как мне показалось, интерес исполин.

– То, что я не желаю подымать ее заниженную самооценку, как сейчас модно говорить. Поверь мне, самобичеваться она может часами! И так витиевато… Кстати, я знал одного парня… Даже Лисе было до него далеко…

Последовало пятиминутное описание комплексов неведомого мне ученого из Москвы-изнаночной. После каждого написанного им толстенного фолианта парень горько, долго и нудно рыдал: он думал, что ему уже никогда не удастся повторить свой успех. И, как назло (его "тараканам" в голове), каждая последующая книга выходила ничуть не хуже предыдущей. А то и лучше!

– Классс! Вот это комплексссы! А я зззнавал одного дракона с раззздвоенным хххвоссстом, - не остался в долгу Рассвет. - Когда еще был правителем. Так вот, этот бедолага почччти кажжждый вечер прилетал к моей пещщщере, и жжжаловался на то, чччто он - никчччемный, ччто всссе над ним сссмеютссся, даже плешшшивый зззмей, ссслучччайно осссевший у нас на планете. И чччто поэтому ему, уроду ссс раззздвоенным хххвоссстом, сссрочччно пора в Исссточчник…

– Да ты что! И это классный комплекс! А вот у меня такой случай был, ты только послушай…

Обо мне, казалось, забыли. Но это только на первый взгляд.

"Не дождетесь", - мрачно думала я. - "Это не лечится. И, потом, кто-то, кажется, жаловался на нехватку времени?"

Умудренные мира сего, как по команде, прекратили делиться воспоминаниями.

– Ну, я пошшшел?

Ага, полетел!

– Одну секунду, Рассвет, - замялось(!) начальство. - А ты не знаешь, часом, ваши Источники ни для чего другого, кроме самосожж… дарования огня драконам не годятся?

– Попробую узззнать, - фыркнул дракон в ответ на "самосожжение". - Ты ведь не отвяжжжешшшьссся, - не без одобрения посмотрел он на волхва. - Но для этого мне надо уединитьссся в пещщщере.

– Глубинный Свет? - Перестала я дуться. - Ты у него спросишь совета?

– Да, - кивнул головой ящер. - Ссс вашшшего разззрешшшения, мне пора.

Он улетел, а я тут же засобиралась к себе - забыться сном.

Вечером того же дня мы с волхвом отправились, как и предполагалось, в гости к некроманту Владимиру - тому самому, имя которого произносилось с ударением на последнем слоге. Тому самому, что потратил чуть ли не целый день своей драгоценной жизни на то, чтобы обучить нас - металлиста Илью, друида Антона и меня, бесценного сотрудника Заповедника, постановке антинекромантовой защиты. Где оно, то замечательное время?

Но, не успела я как следует повесить нос, как пришлось мне взбодриться: выйдя из радужного телепорта начальства, я обнаружила себя не на Валааме, но в знакомой до каждой половицы на полу избушке волхва Глеба.

– А почему тут? - Тихонько спросила я начальство, пока мы в пустой еще горнице ожидали хозяина.

"Надо же кому-то нас охранять с этой стороны", - "услышала" я ответ волхва. - "А вот и он".

Стянуло скулы, очень захотелось поставить защиту - всего в каком-то метре от нас открылся некромантский телепорт. Из него вышел худощавый неулыбчивый человек. Старый знакомый! Я, здороваясь, расплылась в улыбке. Глаза нового хозяина тоже потеплели.

– Приветствую, Лиса. Как поживаешь? Как тебе наши погоды?

В окно стучались тяжелые капли - как оказалось, здесь уже сутки шел дождь. Мне немедленно вспомнился Урск.

– А вдруг тут где-нибудь поблизости…

– Денебец? - нахмурился Владимир. - Нет, что ты. Я бы такое учуял.

– ?

– Мужчины Огненной бессмертны, забыла? - Задал наводящий вопрос Борис Иванович.

Маги жизни и смерти такое чувствуют, поверь мне.

– Даже если они засядут в нескольких десятках километров отсюда?

– Если они вызовут такие вот изменения в природе, - кивнул некромант на окошко, - то вероятность того, что я распознаю, откуда ветер дует, достаточно велика.

– Насколько? - Обнаглела я.

– На все сто процентов, - улыбнулся некромант.

– Да уж… - покивал головой Борис Иванович. - Можешь в нем не сомневаться, Лиса. Ладно, поболтали, а теперь к делу.

– И что же вас беспокоит?

– Велимир.

– Хо-хо, - подобрался некромант. - Все настолько серьезно?

– Еще хуже, чем ты думаешь, - помрачнел Борис Иванович.

– Насколько хуже?

– Его видели на технической стороне Земли.

– Не может быть!

– В Приэльбрусье.

– Это невозможно, - побледнел и без того не румяный некромант.

– В подземелье, - заторопилась уточнить я, опасаясь, как бы Владимира не хватил инфаркт. - Туда Смотрителю вход воспрещен.

– Как это, воспрещен? Кем?

– Троллем.

Оба волхва, темный и природный с недоумением уставились друг на друга, и синхронно пожали плечами. А я в очередной раз удивилась себе - оказывается, я забыла донести до начальства то, что Снеговики не могли войти на территорию подземной обсерватории.

– Лиса, - сказал мне некромант ласковым голосом. - Обычный тролль не может что-то запретить Смотрителю. Ты что-то напутала.

– Значит, Смотрителю это что-то запрещено его дурацкими правилами, - заупрямилась я. - Может, на той территории жил какой-нибудь мудрый дракон? Или еще кто-нибудь?

– Ох-хо-хо… Владимир, дружище, табаком не разуважишь?

Некромант нехотя поднялся из-за стола, и отправился куда-то за стенку. То, как он шарил (с тихими ругательствами, можно подумать, нам их было очень трудно услышать!) обеспечило мне желанную дозу позитива.

– А где Тоша? - Вспомнила я, когда табак был еще не найден, а крепкие выражения пошли по второму кругу, и, тем самым, стали не настолько смешны.

– У меня дома, - улыбалось начальство. - Его Гоша пригласил пожить, пожалел бедолагу.

– А что такое?

– Они некромантов боятся все, как один. Забыла?

И впрямь.

– А почему я его не видела?

– Впал во временную спячку. Он… А вот и Владимир! Нашел табак? Ура! Давай сюда!

– Новой трубки нет.

– Давай старую.

– А не боишься?

– Она будет послушной, - жадно схватился Борис Иванович за личную вещь волхва Глеба. - Мы большими друзьями были!

– Как знаешь…

Ну, дружественной - не дружественной, но из рук волхва она не вырывалась. Правда, после нее у волхва почему-то не получались его фирменные колечки, а в остальном она вполне подходила для успешного курения.

– Так что ты там говорила о Тролле? - Пыхнул сгустком дыма Борис Иванович.

– Он не взял у меня индульгенцию, сказал, что она мне еще понадобится, - рассказала я о поразившем меня в самое сердце поступке гигантской каменюки.

– Ну, это как раз поступок в духе троллей, - выдохнуло начальство кривую морскую звезду. - Что-нибудь еще?

– Он испугался "ежей", и удрал со своим любимцем… Нет! Память просматривать не дам, - приготовилась я открыть телепорт. - И не просите.

– Что, настолько все плохо? - Погас стальной блеск познания в глазах начальства.

– Хуже.

– Тогда подождем Терентия, - покладисто ответил Борис Иванович. - У него очень мягкий способ просмотра памяти. Тебе понравится. Кстати, где это он?

– Он, вообще-то, уже давно должен был быть здесь, - бросил некромант взгляд на резные стенные часы.

– Опаздывает? Странно.

– Может, у него дела? - Вклинилась я в беседу наставников.

– У него всегда дела, - отрезало начальство. - Именно поэтому верховный волхв пунктуален, что твой дракон - иначе, с таким графиком, как у него, совсем с катушек съедешь.

– С чего-чего? - Удивленно приподнял Владимир густую черную бровь.

– Забей. Выражение такое.

– Что забить?

Борис Иванович глубоко вздохнул. Некромант глядел на него с каким-то нездоровым с любопытством:

– Это ты в своем Заповеднике приобрел такую цветастость речи?

– И там тоже, - пожал плечами Борис Иванович. - А вот, кстати, и он.

"Северный олень", - не удержалась я от ментального ляпа.

Оба волхва стрельнули глазами в мою сторону.

Конечно же, это был не олень, но Терентий - только его телепорт навевал воспоминания о бескрайнем море, соленых брызгах и шторме. В этот раз - десятибалльном.

– Здравия желаю всей честной компании, сердито пробасил верховный волхв Валаама. - Что у вас интересного? - Подобрал Терентий полы рясы, водрузился на скамью всеми своими немереными килограммами. - Хотя, нет, сначала чаю. Из валерьянки!

– Настолько тяжело? - Приподнял бровь Владимир.

– Хуже!

– Неужели РПЦ?

– Она, - поморщился верховный волхв. - Не желает входить в наше положение с беглыми денебцами.

– Какие еще беглые денебцы? - Встряла я в разговор старших. - Опять политические заключенные?

– Нет. Несколько часов тому назад на Огненной поменялась власть, - поморщился Терентий. - В очень плохую сторону. Для нас, - уточнил он.

– А Штирлиц? И Илана?

– Лилипут-то? Сбежала. И полковник внешней разведки, Штирлиц, как ты выражаешься, тоже. В настоящий момент они ожидают меня на Валааме, нервируют моего домового своим раскаленным присутствием.

– Они одни? - Быстро спросил Борис Иванович.

– Нет, - расцвел улыбкой Терентий. - Их горячий правитель тоже у меня.

– И все?

– С ними еще три десятков денебцев.

– В крайнем случае, этого хватит.

– О-хо-хо… Будем надеяться, что нам не придется прибегать к ТАКИМ мерам.

Волхвы как-то синхронно помрачнели и закивали головами. Мне стало не по себе:

– А что такое с этими денебцами? Какие еще меры?

– Не знаешь, - сурово посмотрело на меня начальство. - И не знай.

"Ну и пожалуйста!" - немедленно надулась я. Скрестила руки на груди. - "Сами позвали, секретничают, а мне ничего не говорят!"

– Не сейчас, Лиса, - строго посмотрел на меня верховный волхв Валаама. - Если твой наставник решит ввести тебя в курс дела, - скосил он глаза в сторону волхва Борилия. У того лицо выражало все, что угодно, но только не радость. - Так вот. Если твой наставник решит ввести тебя в курс дела, то он сделает это позже. После совета, в уютной домашней обстановке. А сейчас, Борилий, ответь мне на такой вопрос. Что у вас стряслось на Северном Кавказе?

– Об этом я и сам хотел с тобой поговорить, - недоуменно воззрился на друга Борис Иванович. - Но сперва, дружище, ответь мне: откуда ты узнал про Кавказ? Точнее, про то, что там что-то стряслось?

– РПЦ, - с чувством произнес Терентий. - Объединилась в кое-то веки раз с мусульманами, и ну вытрясать из меня сведения. Скажи, да скажи, почему в Приэльбрусье отключили все виды энергии и перебили столько народу! А я почем знаю?! Я бы с радостью, да мне туда нельзя!

– Почему нельзя? - Рискнула я здоровьем.

– У меня, видишь ли, резонанс с Древним Накопителем, - ядовито произнес Терентий. - Он при мне, видишь ли оттаивает, и тем самым грозит стихийными бедствиями местному населению и беззаботным туристам! А мы вынуждены посылать малолеток!

С виду почти спокойный волхв распалился не на шутку - казалось, в комнате поднялась буря. Стол зашатало, посуда забряцала, скатерть намокла, свет померк. О том, что трясет еще и шкафы старого волхва (и что из них посыплется, просыплется и расколошматится), я старалась не думать. Но спешно решала, что мне делать: то ли дуться на "малолетку", то ли искать защиту вблизи от начальства. Я уже начала склоняться к последнему варианту, когда Терентий успокоился. Буря стихла так же внезапно, как и началась. Казалось, выглянуло солнце (и высушило успевшую намокнуть скатерть).

– Ну-с, Лиса, - устремил на меня лазоревые очи Терентий. - Может, расскажешь о своем приключении?

– Вы хотели сказать, злоключении? - Обнаглела я. - Вот вам моя память. Смотрите, сколько надо.

– Давай руку, - покачал головой Терентий. - Я не могу так, как Борилий. Он у нас воздушный. А я - водяной.

– Ага, - только и смогла произнести я. Конечно, мне очень хотелось знать, в чем отличие между типами волхвов, но я сдержалась, и протянула конечность: - Держите.

Это было похоже на купание в бескрайнем море. То в сиянии солнца, то в мерцании звезд; то в восходных, то в закатных сумерках. Это было красиво, совсем не больно, не гадко и не тошнотворно. Вот началась легкая качка, и красное светило скрылось за зеленоватой волной. И возникло вновь. А потом…

– Ой. Жаль.

Я сидела среди волхвов (сухая!), и мы с ними, оказывается, держали друг дружку за руки - образовывали круг. Интересно, а их тоже носило по волнам? Или им примстилось что-нибудь более информативное? Эй, ау!!!

– Да, Лиса, - печально отозвался верховный волхв. - Ты уж прости нас, стариков.

– За что?!

Мне было хорошо качаться на волнах. И закат был просто потрясающий.

– За то, что мы втянули тебя в ЭТО.

– Можно подумать, что вы засунули Илюху и Ромку к Смотрителю, - ответила я не без страха: ведь нет же?

– Мы сказали пятому управляющему по двадцать восьмому измерению, что только ты сможешь справиться с его заданием.

– Кому-кому?

– "Судье", как ты выражаешься, - поднял на меня багровые глаза Борис Иванович.

"Ага, значит Рай - это измерение номер двадцать восемь", - автоматически отложилось в моей памяти.

Отложилось и забылось. Но, вот что мне было действительно интересно:

– А если бы вы так не сделали? Не сказали Судье, в смысле?

– Мы могли бы не поспеть к сроку, - покачал головой волхв Борилий. - Только ты с легким сердцем впутываешься в неприятности, все остальные не в пример более расчетливы.

– Да-да, я помню про "Ваню-дурачка" в женском обличье, - небрежно ответила я. - Но, если я сама умею, как вы обычно выражаетесь, вляпыватьсяв неприятности, то причем тут Судья?

– Сколь ни длинно твое личное шило, а столько гадостей в единицу времени даже оно подсуропить не в состоянии. И, еще раз, извини.

Я пожала плечами: какая теперь разница? Единственное, чего я всерьез опасалась - так это того, что волхвы науськали Судью, а тот - Смотрителя на металлиста и Ромку. Этого бы я им, наставникам, не простила. А все остальное по сравнению с этим было незначительной мелочью.

– Ладно, проехали, - резюмировало пристально смотрящее на меня начальство. - Она у нас сегодня добрая. Что делать будем? Ждать, пока на нашего агента не посыплются приключения? Если честно, мне это не нравится.

– И что ты предлагаешь? - Положил на стол массивные руки Терентий.

Начальство развело руками.

– Пути пятого управляющего по двадцать восьмому измерению неисповедимы.

"Отлично", - подумала я. - "Приплыли бревна к водопаду".

– Может, ты нам сама что-нибудь предложишь? - ядовито осведомился Борис Иванович.

– А как с этой проблемой справлялись две тысячи лет тому назад?

– Мы не знаем точно.

– Это как? - Озадачилась я. - Почему не знаете?

– Потому что они не оставляли лишнихсвидетелей в живых, - жестко ответил наставник.

Та-ак…

– А хоть предположения есть? - Перевела я взгляд на Терентия.

– Это ты не по адресу обратилась, - смущенно ответил он. - Старина Борилий у нас является мощнейшим специалистом в этой области.

– Борис Иванович, колитесь.

– Ну, смотри, сама напросилась, - как мне показалось, с угрозой в голосе ответило начальство. - Первое, что напрашивается на ум, это десять заповедей: не злобствуйте, не прелюбодействуйте, смиряйтесь, кайтесь, и будет вам счастье.

Я растерянно посмотрела на Терентия: рассуждение начальства смахивало на шутку. Но тот с совершенно серьезным видом произнес:

– Волхва Борилия надо слушать. Он у нас - самый умный.

– А как же святая инквизиция? - Немедленно прорезался мой дух противоречия. - Она-то каким боком вписывается в эту картину "не злобствования"?

Я думала, что Борис Иванович мне не ответит. Точнее, скажет, что еще мала, и не доросла мозгами до понимания нужности божественной резни во имя блага всего человечества.

Но тот лишь вздохнул:

– Тебе какую версию?

– Обе, - мрачно ответила я. - Или у вас их куда больше?

– Вообще-то, их много. Но все они так или иначе сводятся к двум. Согласно первой версии, Иисус Христос был реальной исторической фигурой, и проповедовал "не убий, не суди, не укради", и тому подобные вечные истины.

– А согласно второй?

– Его не было.

– И в какую из версий вписывается святая инквизиция?

– В обе, Лиса. В обе.

– ?

– Смотри, как все просто. Сперва допустим, что Иисуса не было. Получим, что какие-то ловкие казуисты сперва завоевывали себе, как сейчас модно говорить, электорат, проповедуя смирение и покаяние. И, преумножив свои ряды и почувствовав силу, они принялись завоевывать остальной мир огнем и мечом. Если кто-то и возражал, против, так скажем, нововведений, его быстренько обвиняли в еретичестве и устраняли.

Я хотела было возразить - мол, это все притянуто за уши и бесчеловечно. Но потом вспомнила о делах не столь давно минувших дней, о построении коммунизма в России, о печально известном тридцать седьмом годе, и все мои возражения так и не прозвучали. Однако, вопрос у меня еще оставался.

– А если Иисус был?

– То же самое. Но сначала все-таки было учение, причем во имя спасения человечества, а потом уже завоевание электората. Сперва смирением, а затем - огнем и мечом. Так, Терентий?

Верховный волхв пожал плечами, и согласно кивнул головой - вот и трактуй его, как хочешь. Да и не хотелось мне спорить, если честно. У меня у самой инквизиция не вызывала никаких чувств, кроме ненависти и острого желания двинуть "святым инквизиторам", да побольнее. И мне в такие моменты было очень жаль, что я не могу до них, давным-давно усопших, дотянуться. А поэтому я вообще не стала думать на эту тему. Оставалось только один нерешенный вопрос:

– Хорошо, вы правы. Но. Я-то не Иисус. Почему Судья обратился именно ко мне? Я не тот человек. Я грешна, как сто грешниц. Я…

– Лиса, остынь, - прервал поток моих откровений Борис Иванович.

– Жаль, - начали опускаться брови Владимира. - Так интересно, а ты прерываешь! Оказывается, живя в отшельничестве, так много пропускаешь!

Волхв устало посмотрел на некроманта: мол, и ты туда же.

– Успокойся, ради всех оборотней, Лиса. Ты ни в коем случае не похожа на "сына Божьего". Просто…

– Просто у меня "плохая карма"? - Угадала я мысли наставника.

– Что-то в этом роде.

– И не только у тебя, Лиса! - Помрачнел Терентий. - Не только у тебя. Чует мое сердце, РПЦ еще даст мне прикурить! А поэтому…

– А поэтому нам надо что-то решить с призраком Велимира, пока мы все в сборе, - договорил за него волхв Борилий. - Иначе, этот негодяй найдет замену погибшему магу.

Волхвы склонили головы, и тихонько загудели - решали, кому из некромантов доверить важное поручение. А я думала - почему в том тоннеле скапливались "ежи"? Что в нем было особенного - кроме того, что он находился на территории, не подвластной Смотрителю?

– Не знаю, Лиса, оторвался от обсуждения некромантских кандидатур Борис Иванович. - Мне на ум приходит пещера Тролля. Больше догадок у меня нет. Не смотри на меня так - я знаю, что тебе Тролль кажется любящим людей трусом. А вот лично я еще не составил своего мнения на его счет. И, потом, мне показалось странным то, что он так настойчивопросил вас прогуляться по его дому.

И, внеся смятение в мою душу, начальство вернулось к обсуждению кандидатур. Его друзья как раз занимались сетованием на тему о том, что Владимир не может отлучиться из дома волхва Глеба. И что по знаниям и умениям ему не уступает только один некромант. Зевул.

– Этот добряк? У него не хватит мотивации, - покачал головой Терентий. - Ты что-то хочешь сказать, Борилий? Твои пальцы выдают твою умственную активность.

– Может хватить, - тут же прекратил барабанить по столу мой наставник. - Я имею в виду, мотивации у Зевула может хватить.

– Вот как? - Удивился Верховный. - Почему ты так уверен?

– Я еще не уверен, - покачал головой Борис Иванович. - Но, теперь, когда жизнь волхва Глеба подходит к концу, многое может измениться.

– Веля! - Ахнула я. - Что с ней?

– Держится, - коротко ответил мой наставник. - Но…

– Но?

– Но она больше не похожа на ту беззаботную красавицу, которой была раньше. Я навещал их пару дней тому назад, и увидел на диво упорную спецназовку.

– И чем она занимается? - Вскинул массивную бровь Терентий.

– Целыми сутками кидает ножи в огромный деревянный круг. Ее супруг себе места не находит. А ты разве об этом не знаешь?

– Нет, - как-то даже обиженно покачал головой верховный волхв Валаама. - Зевул мне ни о чем не говорил. И пусть пеняет на себя! Владимир! Вот тебе две индульгенции, на Велю и на Зевула, с разрешением действовать на другой стороне Земли.

– Ты не переборщил с полномочиями, друг Терентий? - Покосился на один из свитков некромант.

Какое-то время Терентий изучал свое творение.

– Я доверяю Веле, - наконец, сказал верховный. - И, потом, она ведь суккуб, не забывай.

– Да… любые ее действия на той стороне Земли будут незаконными, и только такая индульгенция сможет ей развязать руки, - поморщился Владимир. - Наверное, ты прав. Просто я стал чересчур осторожным в последнее время…

Он хотел что-то сказать еще, но Терентий к чему-то прислушался, и вскочил со своего места:

– Есть, с кем передать? - Воззрился он на некроманта. - Нет? Отдай обратно. Я сам пошлю гонца, через него передам поручение. Все. До встречи, ребята.

И он исчез, забрав с собой огромное кресло и чуть повышенную влажность. Какое-то время волхвы сидели в глубочайшей задумчивости.

– Ну что, расходимся, друзья? - Наконец, спросил некромант.

– Расходимся. Все, что мы могли сделать на этот момент, мы уже сделали.

– Да уж. Я бы и рад сделать больше, но… - сказал Владимир, и грустно посмотрел на меня: - Но за меня это сделают другие, а я буду стеречь ход. Ты уж побереги себя, Лиса. И ты, Борилий, береги. Времена настают не самые беззаботные.

Волхвы обнялись. Я смотрела них, охраняющих Заповедник, и думала. О том, что защитников у нашего мира не так уж и много. Но, если думаться, то не так уж и мало.

По возвращении мы обнаружили, что домовых в избушке начальства прибыло. Гоша и Тоша, сверкая глазами, звучно шлепали картами по столу. Шуша, уютно расположившись в моем любимом кресле, потягивал молоко из сахарницы. Усатая морда с полуприкрытыми веками являла собой образец вечного блаженства. За ним, на струганной скамейке, укрывшись синим ватником (явно техногенного пошива), спал человек.

– Матвей! - Было кинулось к нему начальство, но остановилось на полпути. Оглядело гоп-компанию: - Ну вы, ребята, и обнаглели! Это по какому же праву?

– Шуша к нам прибыл, хозяин, - чуть подрастерял азарт Гоша. - Селиться собирается.

– Так что же ты старшему друиду ничего не сказал? - Постарался скрыть лазоревую радость за строгим голосом волхв. - Наверняка, уже сейчас избушка была бы готова!

– А вы меня сами наказали, забыли? - Шкодливо оскалилась мелкая нечисть. - Ну как? Разрешаете выйти?

– Никак нет, - издевательски ответил волхв. - Лиса, будь так добра, позови мне старшего друида.

– Хорошо. Тем паче, что я сама собиралась посмотреть, как там поживает дедушка Глеб.

– Уговорила! Иду с тобой. И, Шуша, - повернулся волхв к млеющему от сладкой жизни домовому. - Присмотри за малышней, ладно?

И, не глянув в сторону вытянувшейся мордахи Гоши, вышел из комнаты. Я подмигнула домовому, и направилась за начальством.

Догнала я волхва уже на крыльце. Он стоял, задрав голову вверх. Смотрел на падающие снежинки.

– Он все же вернулся, Лиса, - сказал, когда я подошла. - Он все же вернулся. Жаль только, что времени на нормальную жизнь у него осталось мало.

– На что времени не осталось? Он что, болен?

– Нет, - покачал головой волхв.

– А тогда, почему?

– Пошли, Лиса, - не ответил Борис Иванович на мой вопрос. - Пошли. Навестим старину Глеба.

Он не стал телепортироваться. Не стал и идти по дорожке, которую еще не успело замести как следует снегом. Пошел напрямик через огромную поляну. Я потопала за ним, стараясь попадать в след в след. Фонари, стоявшие по краям поляны, светили мягким желтоватым светом, с неба продолжал падать снег. Скоро я вошла в некое подобие транса, и, единственное, что имело смысл для меня - как бы поточнее наступить в отпечаток подошвы ботинка моего провожатого. Так и получилось, что, когда тот резко остановился, я чуть было не впечаталась в него носом.

– Знаешь, Лиса? - Повернулся волхв ко мне.

Глаза его переливались всеми цветами радуги. В них была и непроглядная темень, и зелень счастья, и еще много различных оттенков. Я потерялась - не знала, что ответить.

– Я думаю, наш мир катится к концу.

– Почему вы так решили?! - Оторопела я. - Из-за ежей? Их была всего сотня, и те сдохли!

– Эти сдохли - новые появятся, - оптимистично ответило начальство.

Мне не хотелось говорить на эту тему - я боялась думать о том, что портал до сих пор не закрыт, и что металлист, возможно, с каждым часом разочаровывается во мне, не спешащей ему на помощь. Поэтому я задала совсем другой вопрос:

– И что вы решаете для себя в такой ситуации?

– Я решаю жить. Среди тех, кто мне дорог. Иначе становится очень трудно существовать на этом свете. Пошли, - уже совсем другим, повеселевшим, голосом, сказал Начальник Заповедника. - Навестим деда Макса, а нн нас порадует серией баек про нерадивых молодых друидов. Как тебе?

– Отличная идея! - Загорелась я весельем волхва. - Побежали? Наперегонки?

– Давай!

Мы помчались, благо бежать было недалеко. Я почему-то думала, что волхв меня непременно обгонит. Но он, вероятно, поддался - до Дерева мы дотронулись практически одновременно.

– Однако, - послышался брезгливый голос из темноты. - Я думал, что вы куда умнее, Начальник Заповедника.

– А, это вы, Петрович, - небрежно отозвался Борис Иванович. - Как поживает ваш Слиток?

– Хорошо поживает, - ответил старший металлист Заповедника.

– А что вы делаете возле корпуса друидов в столь поздний час? - Невежливо встряла я в разговор старших. - Если не секрет, конечно?

– Да вот, сотрудника своего ищу, - прищурился неприятный тип. - Илью Лазарева. Слыхала о таком?

– Наслышаны, а как же, - отодвинул меня за свою спину волхв. - На задании Илья. Разве он вам об этом не докладывал?

– На задании! - Многозначительно улыбнулся старший металлист. - И где же его носит?

Я подавила в себе внезапно вспыхнувшее и очень отчетливое желание свернуть дяденьке шею.

– Это очень секретное задание, - послышался спокойный голос Бориса Ивановича. - Очень. Я не вправе разглашать подробности. А теперь, разрешите откланяться. Обоим.

Сказав так, волхв скрестил руки на груди, яснее ясного показывая оппоненту: разговор окончен, вали отсюда, и поскорее. Может быть, начальник Слитка и хотел остаться, но передумал. Пробормотал себе что-то под нос, развернулся, и пошаркал в сторону своего корпуса.

Когда его фигура скрылась в метели, Дерево скрипнуло.

– Ушел, - появился на пороге старший друид. - Ну ка, посох… Обползи дерево, собери жучков.

Дедов магический атрибут мигом обратился в хмель, и пополз куда-то по необъятному стволу.

– Не понимаю, Иваныч, зачем ты держишь у себя в Заповеднике эту бомбу замедленного действия. Если бы не хитроумная система наблюдения, придуманная, кстати, вышеупомянутым Ильей Лазаревым… Постойте, а он что, и впрямь, на задании?

– В другой раз, Максим, - оглянулся на меня Борис Иванович. - А сейчас нам старину Глеба проведать хочется. Скоро твой посох вернется?

– Да уже должен быть. Странно… Сейчас, позову.

С этими словами дед сунул два пальца в рот, и пронзительно свистнул. Ничего не произошло. Дед свистнул еще раз. Волхв укоризненно покачал головой, и не то вслушавшись, не принюхавшись к темноте, направился куда-то за Дерево. Принес безжизненную на вид палку, в которую вцепилась отвратительная на вид металлическая сороконожка.

– Держи посох, Максим, - отцепило начальство тварь от магического атрибута, дезактивировало и сунуло в карман. - Нет, так дело не пойдет. Надо что-то предпринять. Только, подожди меня одну минутку, - пошло оно в обход корпуса друидов.

– И я этому гаду, - жалостливо гладя еле живой стебелек, задумчиво молвил старый друид, - своими руками избушку выращивал! Ну, погоди же ты у меня!

Пока друид буйствовал, появился Борис Иванович, принес еще сороконожек. Штук пять, не меньше. Под пристальным взглядом волхва железные лазутчики начали уменьшаться в размерах, а потом исчезли совсем.

– Видал?

– Видал… - многозначительно ответил дед. - Видал. И что делать будем?

– Пойдем внутрь, и посоветуемся. А ты… Знаешь что? Нет ли у тебя на примете чего-нибудь морозоустойчивого и неприятно-ядовитого, плюющегося на расстоянии?

– Ой, не припомню…

– Зато я знаю!!! Антон такую штуку вырастить может! Она у Иланы в саду росла! А на ее стороне Огненной бывают о-го-го какие морозы! Помните, я еще рассказывала, как…

– Помню, - недобро усмехнулся дед. - Помню. Мы ему такую дрянь вырастим, что он мигом позабудет, как своей металлической поганью деревья губить!

– Остынь, Максим, - взял волхв старшего друида за локоть. - Остынь. Не время еще. Но кактусы ты все равно расти. На всякий случай.

– Я ему не только кактусы выращу, - пообещал старший друид. - Ладно, пошли, посох подлечим, выпьем чего-нибудь согревающего…

– Но сначала мы все же навестим старину Глеба, - молвил волхв, едва оказался в сухом тепле Дерева. - Ты с нами, Максим?

– Не сейчас, - покачал головой старший друид. - Я его и так каждые четыре часа навещаю. Мне бы посох… - Растерялся добряк.

Волхв подмигнул ему позеленевшим глазом:

– Лечи своего друга. Мы скоро будем.

В этой части Дерева я еще не была. В свое время старший друид меня сюда не пустил - сказал, что, мол, "много буду знать - скоро сморщинюсь".

А тут, и правда, было отчего "сморщиниться". Во-первых, этот лазарет располагался не в стволе гиганта, но ниже уровня земли, в корневой системе. Здесь не было той особенной, звенящей чистоты, что наполняла воздух "верхнего" лазарета: "нижний" отдавал чуть ли не некромантией. А, во-вторых, было непонятно, жив ли старый волхв, в обычном понимании этого слова, или он пребывает скорее в растительном существовании.

"О-хо-хо", - думала я, глядя на сеть мелких корешков, опутавших тело старого волхва. - "А он жить-то после этого будет? Человеком?"

"Не знаю", - "послышался" невеселый ответ телепата. - "Не знаю. Но отдавать его Безымянным? Чтобы они из него высосали на свои поганые амулеты душу? Ни за что!"

"Борилий", - послышался скрежет корней исполинского дерева. - "Это ты?"

– Я. Как ты?

"Скриплю понемногу. Не беспокойся обо мне. Я люблю деревья, ты же знаешь".

"О-хо-хо", - подумала я. - "О-хо-хо".

"Как там Веля? Она не…"

"Нет. Но ей приходится нелегко".

"Может быть, вы все же отыщете способ…"

Не знаю, что за леший дернул меня за язык. А, возможно, это был не леший вовсе, а банальная бабья жалость. К Веле, к старому волхву, остатки которого должны были пойти на какие-то гадские амулеты:

– Я отыщу путь к ее спасению! - Завопила я на весь "нижний лазарет".

"Обещаешь?"

Начальство схватило меня за руку: молчи!

– Обещаю!! - Свирепо посмотрела я на наставника.

"Клятва принята", - гулко отозвалось Дерево.

Борис Иванович не сказал ничего - схватился за патлы, и зажмурил глаза.

А вот с волхвом Глебом начали происходить изменения: он, терявшийся ранее на фоне серо-желтых корешков, чуть порозовел. Глаза, до того закрытые пергаментными веками, приоткрылись, на нас глянул любопытный дедов глаз. Немедленно зазвенела сирена, и всего мгновение спустя появился перепуганный старший друид.

– Фффух, - выдохнул он. - Ну я и перепугался! Вот теперь все будет хорошо, я просто уверен. Вы спите голубчик, спите, - дотронулся добрый дед до чела старого волхва ожившим посохом. - Спите. Иваныч, что с тобой? Ты в порядке? Ничего не…

– Он чего-то испугался, - ответила я за наставника, видя что тот не решается открыть глаза…

Услышав мой голос, плечи волхва опустились.

– Обошлось? - Изучающе посмотрел на меня он, и совсем успокоился: - Обошлось. Пойдемте, что ли, наверх? Посоветуемся.

– Если так дела пойдут и раньше, то через недельку я переведу его в верхний лазарет, - довольно молвил старший друид, когда мы расселись вокруг огромного стола. - Меду?

– Яду, - мрачно ответила я.

До меня только сейчас дошло, что я опять во что-то вляпалась. И, чем больше я осмысливала ситуацию, тем гаже на душе мне становилось.

– Что еще такое? - обеспокоился добрый дед.

– А ты сам подумай, - выразительно повел бровями Борис Иванович. - Твоему абсолютно безнадежному пациенту, ведущему растительный образ жизни, вдруг становится лучше. И не просто лучше - он переходит в принципиально иное состояние тела.

– Лиса! - Ахнул друид Макс. - Что ты еще натворила?

– Не знаю, - буркнула я. - Но, вероятно, ответ ко мне рано или поздно придет.

– Она поклялась, что решит Велину проблему, - наябедничал волхв. - И после этого старина Глеб начал розоветь. Я, признаться, перепугался - думал, наша героиня посереет взамен…

– Только не это! Мне же еще спасать ме… Илью и Ромку надо!

– Вот поэтому, как мне думается, ты и не посерела, - задумчиво ответил стопятидесятилетний маг. - Потому что, следуя логике волшебных законов, ты должна была оказаться на месте Глеба Макаровича!

Скрипнуло Дерево, впуская посетителя. Я, уже было открывшая рот для достойного ответа, отвлеклась.

– Ты что-то хотела сказать, сотрудница моя? - Вернул меня к разговору волхв. По-моему, он все еще надеялся меня обучить уму-разуму. - Ты, наконец, осознала, что с тобой произошло?

Наверное, в другой день я бы устыдилась. Но сегодня этого не случилось:

– Значит, я должна была уподобиться растению? А волхв - оказаться в теле глупой девицы? Ахающий и трогающий себя за грудь? Судорожно ощупывающий…

– Фу! - Послышался Сан Санычев голос. - Где ты понабралась таких мыслей? Здравия желаю всей честной компании!

Он, по своему обыкновению, просто задавал вопрос, и не ждал на него ответа - предоставлял собеседнику самому в себе разобраться. Чем я потихоньку и занялась, пока остальными сотрудниками Заповедника велось оживленное обсуждение последних событий. И довольно быстро пришла вот к какому выводу: мне было все равно, как жить с пустотой в груди. Портал, из которого "ежи" попадали на нашу планету, я пока не нашла, и, единственное, что мне оставалось - это ждать соответствующего события. И, если мне выпадет шанс попутно спасти Велю…

"А ты не задумывалась над тем, что можешь банально не справиться"? - Возник вкрадчивый шепоток волхва в моей голове.

"А, может, это все происки Судьи?" - Ментально огрызнулась я.

"Это единственное, на что я надеюсссь", - как-то даже прошипел мой мысленный оппонент.

Я вспомнила, как давно, я видела отражение волхва в волшебном зеркале. То, что там отражалось, больше всего походило на дракона. Может быть, поэтому мне удалось столько лет проходить под его началом?

– А что мы будем делать с начальником Слитка? - Отвлек меня от размышлений голос старого друида. - Все так же будем ждать у моря погоды? И, кстати, почему?

– Я уже говорил, - отвлекся от копания в моих мыслях Борис Иванович. - Этот негодяй мне нужен потому, что он - знакомый враг.

– Но неужели он не догадывается о том, что вы о нем знаете? Не верю!

– Ничего-ничего, - недобро прищурился волхв. - Сейчас Антона дождемся…

– Только не убейте мне его раньше времени, - озаботилось начальство. - Иначе, где я вам еще такого роскошного шпиона среди зимы добуду?

– Среди зимы, говоришь… - Зловеще пробормотал старый друид. - Среди зимы…

И дед, завернувшись в мантию, ушел в себя. Мне даже показалось, что он заснул. Но он нет-нет, да приоткрывал один глаз - смотрел в сторону выхода на улицу, кидал взгляд на термос, в котором настаивались какие-то травки, и снова погружался в размышления.

– Хм, - сказало начальство, пронаблюдав эту картину какое-то время. - Хм. Кстати, Сан Саныч, как там юный Тесла?

– Это и впрямь, гений! - Ожил обычно не дающий никаких оценок вояка. - А ведь ему нет и двадцати! Страшно подумать о том, что из него вырастет!

– Мне известно, что из него выросло, - ехидно ответил волхв. - Так называемый "Тунгусский метеорит" - его работа. И в чем заключается его гениальность?

– Он придумал, как использовать энергию всего земного шара!

– Хммм… И что тут гениального? Ему же рассказал об этом он сам, только старший.

– Нет! Старший только намекнул о беспроводном способе передачи энергии, - сверкал глазами бывший агент российских спецподразделений. Это то, но не совсем то.

– И?

– А Тесла придумал, что эти установки могут работать в самых разных режимах: аккумулирующем энергию Земли, защищающем поле земли от пробоев типа Урского, даже… Даже разрушающем Землю! Мы устанавливаем именно такие, многопрофильные!

– Ого! - заинтересовался Борис Иванович. - А откуда, позволь спросить, будет идти управление? Вы предполагаете установить по сторожке возле каждой конструкции, и посадить туда по гению инженерной мысли? А если прервется связь?

– А вот об этом я и хотел с вами поговорить. Мы подумываем о централизованном управлении…

– Но ведь Лазарева до сих пор нет! Прости, Лиса. Не смотри на меня так! Я не виноват, что твой друг находится у Эльбрусского Смотрителя… Максим? Ты кого-то ждешь? Вот и жди. Продолжаем. Если Илья вернется, то управление будет. А если нет?

– Если Никола не справится…

– Он не настолько хорошо сечет в современных компьютерах, его голова забита фундаментальной наукой, - оборвал песню бывшего вояки телепат.

– То установки будут работать только в защитном режиме, как и предполагалось ранее, продолжил, как ни в чем ни бывало, излагать свои мысли Сан Саныч.

– Хммм… И, как далеко забрались эти ваши установки?

– Мы их уже справились с европейской территорией России, и завтра принимаемся за Сибирь.

– Отлично, - потер руки волхв. - Осталось только, чтобы пришел старший Тесла.

– Зачем? - Удивился Сан Саныч. - Разве нам нашего не хватит?

– Я говорил с младшим, - пожал плечами волхв. - Он не знает, где поставить самую главную установку, которая позволит разрушить логово врага, буде таковое образуется.

– Но почему?!

– Потому что на исследование этого вопроса, как сказал он же, только умудренный опытом, может уйти целая жизнь.

– То есть?

– Сан Саныч? - Вкрадчиво осведомился волхв. - Как ты думаешь, что случится с Землей, если мы нанесем свой смертельный удар мимоврага?

В голове бывшего агента российских спецподразделений возник довольно красочный образ огромного огненного шара, несущегося к земле. Почему-то бесконечно долго, и все сквозь темные ели.

– Вот видишь, - выразительно повел бровями телепат. - О-о-о! Привет, Антон!

– Привет, ребята! Лиса! А где твой…

– О, Антон, ты-то мне и нужен! - Раскутался из мантии дедушка Макс. - Помнишь ты рассказывал про кактус…

Антон тут же забыл про металлиста, и друиды, метя мантиями пол, удалились готовить достойный "ответ Чемберлену". Борис Иванович посмотрел на меня, на Сан Саныча, потом снова на меня:

– Чай будешь?

– Но старший друид ушел!

И забрал с собой термос с чаем, что характерно - ему всегда лучше думалась за кружкой медвяного настоя.

– Обижаешь, сестренка, - подмигнул мне босс. Исчез в пространстве рукой по локоть, извлек глиняный горшочек, и произнес эдаким сказочным голосом: - Гоша, налей-ка сюда самый вкусный чай!

– Для вас, или для Лисы? - Сварливо осведомился горшок. - Ой, погодите, тут Шуша хочет со мной одним рецептом поделиться. Он говорит, что его настой подойдет кому угодно! Вот, готово!

Глиняный горшок пустили по кругу. Волхв выпил свою порцию первым, и его глаза позеленели от удовольствия.

– Держи кастрюльку, - чуть ли не силой впихнул он емкость в руки Сан Саныча. - А то еще глоток, и никакие установки я обсуждать не буду!

"Ага, и вообще к Катерине двинете!" - Невежливо подумала я.

Счастливое начальство погрозило мне пальцем, и ничего не ответило.

– Как-то тут маловато налито! - Возмутился приемник начальства. - Ого! Коньяк! И какой! Мммм… Где он раздобыл такое чудо? Мммм. Кончилось. Эх! Держи, Лиса, это несправедливое устройство.

Я приняла горшочек из рук Сан Саныча, и осторожно заглянула внутрь. Тот был полон до краев.

– Ну? Что там? - Жадно осведомился волхв.

Там был чай. Но какой! Не терпкий, без каких либо примесей и добавок, он был благороден сам по себе. В нем все было гармонично и сбалансировано. Даже температура, с позволения сказать, жидкости была такой, чтобы наслаждаться, не обжигаясь.

– Что ты так долго? - Не выдержал моего долгого общения с чудесным агрегатом Борис Иванович. - Отдай!

– Нет, - заскользила я по лавке. - У меня еще много.

Волхв вздохнул:

– В другой раз отобрал бы! Делать нечего, Сан Саныч. придется обсуждать установки… Как говоришь, ты собирался договориться со своими иностранными коллегами? Никак?

– Пока я буду с ними договариваться… Ты же сам знаешь, какая там бюрократия! Да и не разрешит нам никто.

– Понятно… А если попробовать подбить установить на их территории что-нибудь нейтральное? Скажем, "погодные станции"?

– Может, и согласятся… Но я бы лучше действовал напрямую, через соответствующие институты и физические лица, уже на местах. А что, хорошая мысль! Да, хорошая. Может, ваших коллег подключить? Из тех, кто не помчится со всех ног стучать в соответствующие органы?…

Мне было хорошо. Я пила крошечными глоточками благородный не остывающий чай, и занималась своим любимым с детства делом - слушала, как необычайно умные люди ведут необычайно умные разговоры.

Глава 13.

На следующий день, ни свет, ни заря, меня разбудило навязчивое шипение:

– Просссссыпайссссся. Вссссставай. Полетели.

– Куда? - Терла я глаза. В избушке было пусто.

Показалось?

– К Алхххимику. Ссссрочччно.

– Борис Иванович в курсе? - Пыталась я откинуть одеяло. Оно не слушалось - сказывался невероятно длинный, богатый на приключения вчерашний день.

– Да. И Терентий тожжже. Ты готова?

– Дай мне одеться.

– У тебя есссть пять минут.

Мы действительно взлетели через пять минут. Вертикально - я смотрела вниз, и видела, как тонут корпуса стихийных магов в сгущающейся фиолетовой глубине.

– К чему такая спешка?

– Исссточччник, - лаконично прошипел Рассвет. - Мне поручччили уладить этот вопроссс Ссстарейшшшие. Они очччень на меня надеютсссся.

Корпуса совсем потерялись из виду. Нас штормило.

"И при чем тут я"?

– Тебе поручччили его тожжже.

– Это как?

– Чччреззз меня. Ты не хххочччешшшь мне помочччь? - С явной обидой во взоре обернулась ко мне крылатая рептилия.

– Нет, что ты, - поспешно заверила я исполина. - Мне очень интересно. Тем паче, что я все равно не знаю, где искать этот чертов ежовый портал! И к Великому Алхимику я хотела попасть. Но… Но я еще не проснулась. И хочу чай.

– Будет тебе чччай, - пообещал Рассвет. - Только чччуть позззжжже.

– Точно?

– Ты получишшшь такой чччай, о котором дажжже не сссмела мечччтать! Только помоги мне сссправитьссся ссс зззаданием.

– А что, у тебя есть сомнения? В успехе предприятия?

Рассвет с сомнением покачал головой.

– Я никогда не вссстречччалсссся ссс Алхххимиком, - потупил глаза он.

– Как это?

– Я только был у пещщщеры. Я никогда не видел сссамого Алхххимика.

– Но… Но Черный Дракон говорил, что ты можешь с ним справиться!

– Он преувеличивал.

"Преувеличивал"? И куда подевались "шшш", "ссс" и "ччч" в твоей руссской речччи? И, наконец, где мы?

Это уже не было Землей. Это вообще не походило на планету. А вот на густой туман вневременья и вне-пространства - очень даже.

"На самом деле, время течет как обычно", - услышала я ответ исполина. - "Просто ты почему-то обрела драконье чувство времени и пространства".

"Я становлюсь драконом?"

"Это вряд ли. Ну, вот и все. Мы прибыли".

Мы появились перед знакомой (до зверской боли) пещерой - заняли собой практически всю площадку, круто обрывающуюся в пропасть. Здесь, как и два земных года тому назад, шел дождь. Знакомые серые скалы стояли хмурыми стражами несметных сокровищ, скрывающихся в пещере за надежной магической защитой.

– И что мы теперь будем делать? - Вспомнила я свои прошлые посещения этого гостеприимного местечка. - Не факт, что к нам кто-то придет.

– Подождем, - переливчато ответил Рассвет. - Иди ко мне, а то промокнешь. Я бы посадил тебя на спину, но не могу сейчас устанавливать защитный полог.

И он, не дожидаясь моего "почему", спрятал меня между передних лап. Мне стало необыкновенно тепло и уютно. Еще бы чаю…

Рассвет, то ли и впрямь скоропостижно уснувший, то ли только делавший соответствующий вид, приоткрыл один глаз:

– Подождешь.

– А еще долго?

– Не знаю. Но со мной послание от Старейших. Может быть, Алхимик его почует…

Однако, долго ждать нам не пришлось. Не повеяло - шибануло магией пространственных искажений, рельеф местности из скалисто-обрывистого превратился практически в равнинный. Теперь, насколько хватало глаз, тянулась высокогорная пустыня, украшенная редкими холмиками.

– Не нравится мне это, - поднялся на лапы Рассвет.

– Да брось! - Постаралась я подбодрить в первую очередь саму себя. - Алхимик - такой милый дед, он нас ни за что не обидит!

– Он-то, может, и не обидит, - проворчал дракон. - А вот его сопланет… О Великий Источник! Прыгай скорей ко мне на спину!

Я не прыгнула, но взлетела. Рассвет раскинул крылья… и не смог оторваться от земли. Зашипел, готовясь к неравному бою: на нас не то шли, не то бежали уже знакомые мне обитатели дождливой планетки. Тираннозавры, так их и разэтак - чуть покачиваясь из стороны в сторону, стремительно к нам приближались. До них оставалось уже совсем чуть-чуть, когда до меня дошло, что все это - не шутки. Да и отчаянный вопль моего дракона, казавшегося лилипутом по сравнению с аборигенами, не давал повода для сомнений:

– Беги отсюда, Малыш! Может, еще успеешь!

Бежать? Наверное, мне так и стоило поступить. Только одному Великому Алхимику сейчас было, наверное, известно, как же я перетрусила. Но оставить друга погибать одного? Предать его, и, тем самым, себя?

И я, зажмурившись, слетела на землю. Выпрямилась во весь свой козявочный рост…

Тираннозавры остановились. Расступились, явно пропуская кого-то вперед. Я было возрадовалась в сердце своем… И потухла: меж рядами шагал очередной великорослый монстр. Только… Показалось? Или глаза у него действительно глядели более осмысленно, чем у остальных тираннозавров? Осмысленней в тысячи, нет в десятки тысяч раз.

"С чем пришли?"

Снова показалось? Была - не была:

– Совета просить, дедушка.

"Совета? Я тебя знаю?"

Неужели я ошиблась? И что тогда?

"Тогда я умру, и вряд ли больше одного раза", - посетила меня по-своему спасительная мысль.

– Дедушка, это я, Лиса. Мы с вами еще чай с сушками пили. Помните?

– Ты что, совсем ополоумела, Малышшш? Беги отсюда!!!!

– Никуда я не пойду. Пока не увижу дедушку! - Окончательно уперлась я.

– Ишь ты, - ужасно громко прогремело сверху. - А если он не придет?

– Он не может не прийти. Он добрый!

"Ну, что с тобой поделаешь", - усмехнулись глаза монстра. - "Придется позвать".

Они развернулись, и ушли. Я, не справившись с предательски затрясшимися коленками, шлепнулась на мокрую землю, но уже через какую-то секунду почувствовала, что поднимаюсь в воздух. Оказавшись на спине ставшего уже совсем родным дракона, обняла мягкую чешую…

– Спасибо, Лиса, - ласково просвистел ящер. - Поживем еще.

– Вот мы с тобой и квиты, - подмигнула я ему.

– Никогда так не говори, - укоризненно покачал головой дракон. - Даже в шутку.

– Почему?

– Дружба и товарно-денежные отношения не совместимы, Малыш. Запомни это раз и навсегда.

– Запомню… А ты еще шшшипеть будешшшь?

– На твоей планете - да. Неужели тебе так нравится?

– Ещщще как! Ой. Где это мы?

Местность снова изменилась. Дождь перестал, выглянуло зеленоватое солнце, заиграло в просвете тяжелых облаков. Кругом было красиво и однозначно благоустроено. Мы, в нерешительности потоптавшись на месте, двинулись вперед - по мощеной булыжником широкой дорожке. Я с пятиметровой высоты чешуйчатой спины своего личного дракона обозревала окрестности. Мне тут нравилось. Я вообще любила всякие альпийские горки и разнообразные суккуленты, а здесь и того и другого было в избытке. Холмы и холмики, водоемы и водоемчики, глыбы и россыпи камней, растения с колючками и мясистыми листьями, чередуя друг друга, образовывали дивное природное панно. И по нему шли мы, вертя по сторонам головами, пока впереди не замаячила смутно знакомая лачуга.

– Дедушка! - Соскочила я со спины дракона.

– Сссовссем рехххнулась девка, - зашипел ящер от неожиданности. - Я чуть было тебя не раздавил!

Но я его не слушала - неслась со всех ног туда, где приотворялась дверь.

– Дедушка!

И только у самого порога сообразила: сушек-то у меня с собой не было. И это было обидно: мой собеседник так хвалил Гошино печево! Мне стало жаль, что не получится порадовать доброго деда в этот раз.

Окончательно пасть духом мне не дал Рассвет. Он догнал меня, поднял за шиворот, и посадил к себе на спину:

– Не сссуйсся, куда не просссят!

– Я тут уже была!

Обитатель избушки тем временем вышел на порог.

Это был действительно он, благородный до невозможности дед - простецкая рубаха, такие же порты, лапти на ногах.

– Здравствуйте, гости дорогие, - молвил он в своей манере. - Лиса, дитя мое, это ты, никак? Сдержала слово, пришла в гости?

– Здравствуйте, дедушка, - все-таки спрыгнула я со спины Рассвета. Мягко приземлилась перед Алхимиком. - Но я вам ничего не обещала!

– Но ты ведь хотела ко мне наведаться "хоть еще разочек"? - Улыбнулся Великий Алхимик.

– Еще бы! - обрадовалась я. - А как вы узнали?

– Я запомнил твои мысли, - просто сказал он. - Ты мне лучше скажи: кто это с тобой пожаловал?

– Огненный Рассвет, - по-драконьи переливчато ответил ящер.

– Хммм… Дракон, значит? С посланием от Старейших…

Дед то ли сделал вид, что задумался, то ли и впрямь, о чем-то размышлял.

Мне почему-то показалось, что пора вступиться за своего дракона:

– Это мой друг! - Выпалила я. - Можно даже сказать, что отец!

– Отец, говоришь? - Хитро взглянул на меня дед. - То есть, ты за него ручаешься?

– Да, - твердо ответила я.

– Тогда заходите в гости. Поговорим, никуда не спеша.

Внутри лачуги в этот раз было побогаче с меблировкой. Не только стол и пара лавок по бокам. Но еще и огромные, во всю стену часы. И много-много дверей.

Я плюхнулась на лавку, и обернулась на входную дверь. Как будто для того, чтобы увидеть, как "дедушка" протягивает стволоподобную чешуйчатую лапу(!) навстречу дракону. Тот схватился за протянутую конечность своей драконьей лапкой, стены ветхой лачуги чуть раздвинулись, будто резиновые, и немаленький ящер оказался целиком внутри помещения. И вот что странно: хибара, как казалась маленькой, так и осталась казаться таковой.

– Лиса, - оторвал меня от изумленного созерцания стен постройки Алхимик. - Чай будешь?

– Да, пожалуйста, - вежливо ответствовала я.

На дощатом столе появились чашки и плошка с сухарями.

– Отведай, сам пек, - просто сказал дед.

Меня дважды просить не пришлось. Жесткий на вид сухарь растаял во рту, оставив после себя целую гамму вкуса во рту, и видение насыщенного красками заката зелено-синего светила перед мысленным взором.

– Вот это да! - Весьма искренне восхитилась я.

– Нравится?

– Очень.

– Запей.

Я поднесла щербатую чашку к губам. Отпила. Закашлялась. Краем глаза заметила, как насторожился Рассвет. И как помрачнел Алхимик:

– В тебе остатки сильного яда. Так не пойдет. Давай сюда чашку.

– Какого ещщще яда? - Угрожающе прошипел дракон.

– Это может быть зелье кавказского Смотрителя…

– Нет, - твердосказал Алхимик. - Это не оно. Думай.

Наверное, мне стоило вспомнить о том, что в этом месте невозможно лгать, и закрыть свой рот обеими руками. Я же стормозив, забыла о чудодейственных свойствах владений Великого Алхимика:

– Ложная мандрагора, - вылетело из моей открытой пасти. - Спасибо, дедушка.

И выпила залпом предложенное питье. На вкус оно было простой ромашкой, но по своему эффекту не знало равных. Голова прояснилась, дыхание нормализовалось, и вдруг я ощутила, что до этого, оказывается, чувствовала себя не ахти.

Алхимик с улыбкой наблюдал за мной.

– Ну вот, теперь порядок.

А вот Рассвет так не считал:

– Кто тебя отравил?

– Не кипятись, мой огнедышащий гость, - с еле заметной иронией в голосе сказал Алхимик. - Все уже в прошлом.

– Нет, - упрямо сказал Рассвет. - Кто-то пытался завладеть ее полу-драконьей шкурой. И он наверняка не в прошлом.

– Не знал, - усмехнулся дед, - что это растение так действует на драконов.

– Оно не действует, все правильно, - чуть утихомирился дракон. - Но некоторые глупые люди на ее родной планете думают, что оно работает именно таким образом.

– А вот это уже серьезно, - подобрал губы Алхимик, и устремил на меня рентгеноподобный взгляд: - Лиса, ты знаешь, кто тебя отравил?

– Да, - постаралась я не вызвать образ металлиста в своей голове.

Но это было все равно, что пытаться утаить остро отточенный меч в детском мешке для сменной обуви.

– Это тот самый человек, что сопровождал тебя к пещере Сокровищ два земных года тому назад, - удивленно произнес Алхимик.

– Сссожжжгу, - прошипел дракон. - Пепла не оссстанетссся!

Тихо так. Но мне стало не по себе:

– Он не знал. И не хотел.

Алхимик с удивлением посмотрел на меня.

– Ты уверена?

– Да, - открыто посмотрела я в глаза Алхимику.

Тот не просто посмотрел в ответ - я поняла, что дед в считанные минуты прочитал всю мою память - чуть ли за целый месяц.

– Ты права. Он не хотел. Его кто-то обманул. Огненный Рассвет, тебе не стоит горячиться.

– Не ссстоит? - Угрожающе прошипела крылатая рептилия. - Но он струсил, и даже не показывается в Заповеднике. Зачем убегать человеку с чистой совестью?

– Он не сбежал, Рассвет, - дрогнул мой голос. - Он в плену.

– У кого?

– У Смотрителя. Ты забыл, что ли?

Показалось, или дракон, и впрямь, смутился?

– Все равно, это не извиняет его проступка.

– Не суди так строго, дважды рожденный, - ожил Алхимик. Последнее время он молча наблюдал за нами. - Лиса сама разберется в своих отношениях со своим другом.

– Только до поры до времени пить, есть и спать она будет в моей пещере! Пока не найдется настоящий убийца.

Я пожала плечами. Мне как-то интуитивно было понятно, что спорить сейчас с драконом было совершенно бесполезно.

– Вот и договорились, - оптимистично сказал Алхимик. - Здоровью твоей подопечной, дважды рожденный, больше ничего не угрожает. Самое время обсудить ту причину, по которой ты насмелился посетить мою планету.

Едва Алхимик произнес эти слова, как обстановка изменилась. Нет, это была все та же лачуга. И, даже, наверное, та же комната с множеством дверей. Но только теперь она обрела огромные, поистине исполинские размеры. Изменения коснулись и "доброго дедушки" тоже. Я смотрела на этого человека, на мантию, невесть откуда взявшуюся на его плечах, и понимала, что передо мной кто-то, очень похожий на Эльбрусского Смотрителя. Но, в отличие от своего земного собрата, этот не был буквоедом. Он просто видел, кому, за что, и в каких приделах можно позволить то или иное.

– Говори, посланец Старейших.

– Драконы лишились Источника на Огненной, Смотритель. Мне поручили просить тебя о помощи. Помоги нам, разреши доступ к Загробному Миру со стороны твоей планеты.

– Ты говоришь чистую правду, - помедлив лишь мгновение, ответил дракону уже привычный мне "дедушка". - Но с ответом придется подождать. Мне надо настроить мою систему зеркал, чтобы понять, как я смогу вам помочь, не причинить серьезного вреда своему миру. Но в любом случае, я не оставлю вас в беде. Мы найдем выход.

Мы снова сидели за дощатым столом. На нем все так же стояли щербатые кружки с горячим не то чаем, не то кофе - чем-то посередине. И даже сухари там все еще были. Вот только голова шла кругом, а в ней роились вопросы. Например, был ли Алхимик не только Смотрителем, но и тем тираннозавром с разумными глазами? Или, почему открытый Источник - угроза для мира Алхимика? И, самое главное, как мне найти, и как устранить тот портал, через который "ежи" попадают в наш мир? Может, спросить у Алхимика? Вдруг он знает?

– Я вижу, Лиса, у тебя есть вопросы? - Вернул меня в реальность "дедушка". - У нас есть время, - посмотрел он на часы. Стрелка поползла назад. Остановилась, отсчитав двадцать минут. - Итак?

– А вы - тот самый тираннозавр? - Выпалила я.

– Нет, - как рентгеном прошелся Алхимик по моей памяти. - То был мой сын.

Рассвет дымно выдохнул. Мне даже на миг показалось, что я услышала его язвительную мысль: "Дедушка, дедушка!"

Но мне и без его помощи уже стало не по себе: я-то думала, что знаю, к кому обращаюсь. Ан нет! Оказывается, я требовала дать да подать мне "дедушку" у незнакомого монстра!

Я смущенно глянула на Алхимика. Тот, как был доброжелательным благородством, так им и остался. А я, откровенно говоря, засомневалась: как долго можно испытывать терпение этогосущества своими дурацкими проблемами?

– Я вижу, у тебя есть очень важный для тебя вопрос? Не стесняйся, задавай.

– Как мне найти "ежовый" портал?

– Какой?

Я упала духом. Если уж Алхимик не знает!

– Малыш называет "ежами" существ из другого мира, - чуть иронично просвистел Рассвет. - Я проверял ее память. Показать?

– Да, если можно. Дыхни-ка дымом во-от сюда.

Над столом заклубился уже знакомый мне туман. Дракон вобрал побольше воздуха в легкие, чуть промедлил, и дунул.

Я поспешно зажала рот рукой, чтобы не закричать. Над столом висел злобный-презлобный одноглазый "мягкотелый морской еж".

– Ты зря его боишься, Лиса, - убрал Алхимик изображение "ежа".

– ?

– У этого создания нет свободы воли. Но, если бы даже и была, то его все равно не стоило бояться.

– Почему?

– Потому что, если у существа есть свобода воли, то ты никогда не можешь знать наверняка, как оно поступит. И тебе приходится рассчитывать на лучшее, а готовиться к худшему, но ни в коем случае не бояться. Так?

– Так, - чуть подумав, ответила я, попутно удивившись тому, как это "дедушке" удается говорить настолько простым языком о таких сложных вещах. - А если у существа нет свободы воли?

– Тогда еще проще. Либо оно со стороны, так сказать, " зла", и его придется уничтожить без малейшего сомнения, - ответил "добрый дед". - Или оно уничтожит тебя первым. Либо оно служит " добру", и, если по одну сторону баррикад, то оно тебя не тронет. И тебе его трогать будет незачем.

– А как я пойму, кто из них - кто?

Вместо ответа Алхимик вернул "голограмму" на место.

– Какое оно?

– Злое.

– Вот видишь, как все просто.

"Голограмма" исчезла. Алхимик поднялся из-за стола.

– Пойдемте друзья. Так получилось, что вопрос об Источнике и вопрос о "ежовом" портале - по сути дела, один и тот же.

Мы обогнули стол. Алхимик стоял на пороге одной из многочисленных дверей. Уже с той стороны.

– Давай руку, Лиса.

Моя ладонь легла в человеческую конечность.

– О-па!

Оказавшись в "соседней" комнате, я торопливо обернулась назад. Ту конечность, которую Алхимик протянул дракону, никак нельзя было назвать человеческой.

– Добро пожаловать в мою лабораторию, - подмигнул мне "дедушка".

Это была огромная комната, заставленная всевозможными приборами: шарами, каменными и металлическими, всех мастей и материалов зеркалами, линзами,… Там был даже телескоп - если я правильно поняла предназначение того прибора, что стоял посреди лаборатории. По стенам тянулись бесконечные ряды склянок с не всегда приятным содержимым.

– У всех этих существ нет свободы воли, - проследив за мои взглядом, сказал хозяин лаборатории. - Если хочешь, я смогу тебе вырастить что-нибудь жутко-злобное.

– Зачем?

– Чтобы ты поняла, что это не так страшно, как кажется. И, что вообще говоря, его злоба тебя не касается - его просто таким создали… Да-а-а… Но сначала мы все же настроим систему линз… Уважаемый дважды рожденный, не надо до этогодотрагиваться! И, вообще, не нужно ничеготрогать. Это может оказаться опасным!

Я обернулась - Рассвет поспешно отдергивал лапы к какого-то полосатого шара. Увидев, что я на него смотрю, дважды, как выражался Алхимик, рожденный смутился. А хозяин лаборатории как будто и не заметил душевного состояния дракона:

– Лучше вот, сядьте сюда, - указал он на каменный пол рядом с "телескопом".

На вид это был пятачок размером метр на метр. Двенадцатиметровый ящер скептически хмыкнул, но все же попробовал встать на указанное место одной лапой. На его морде нарисовалось изумление, и он, визуально не меняясь в размерах, улегся на пол - в квадрате "метр на метр".

– Иди сюда, Малыш, - кивнул он мне на спину.

Меня дважды упрашивать не пришлось. Если честно, мне было немного не по себе от изобилия гипотетически небезопасных штуковин. Поэтому я взобралась на чешуйчатую спину, устроилась поудобнее, и принялась наблюдать за Алхимиком.

Тот ушел в работу с головой, и не обращал на нас никакого внимания. Ворчал что-то себе под нос, выстраивал систему шаров, зеркал и линз на платформе, снабженной колесиками. Чем-то он напоминал художника за работой - те тоже нанесут мазок на холст, отойдут, посмотрят, подойдут - нанести еще один или несколько. Иногда дед выдвигал платформу, ставил ее перед телескопом (смотрящим, между прочим, не в зенит, но практически параллельно полу). При этом всякий раз бормотал, что нам повезло, смотрел на часы, убирал платформу и снова химичил…

Когда я уже начала засыпать, странный дед удовлетворился проделанной работой.

– Ну-с, дети, подойдите ко мне. Только осторожно, очень вас прошу.

Дракон вздрогнул, поднялся на лапы, сделал шал за пределы четырехугольника.

– А теперь посмотрите-ка сюда, - указал он на телескоп.

Мы по очереди прислонились глазом к окуляру. В темно-синем небе висели какие-то планеты. На заднем плане блестели звезды. Ближе к правому краю "картинки" темнела незнакомая туманность в виде то ли сыроежки, то поганки. Интересно, конечно, но ничего особенного. В свое время я провела столько ночей за телескопом, что звездным небом меня было необычайно сложно удивить.

– Посмотрели?

– Ну да, - ответили мы чуть ли не в один голос.

– Не интригует?

– Нет, - честно ответила я.

Алхимик перевел взгляд на дракона. Судя по всему, тому тоже было не шибко интересно созерцать изображение в телескопе.

– Отлично. А теперь я установлю платформу… Нет, чуть подальше, вот так… Готово!

Дракон успел к телескопу первым. Уже собирался заглянуть, но потом передумал.

– Иди ты, Малыш.

Алхимик посмотрел на нас, и чуть-чуть подправил одну из линз.

Я с жадностью прильнула к окуляру.

– Не может быть!

Звездное небо исчезло. Передо мной находился обычный дачный участок - огородик, тепличка, яблонька. Играли дети, в шезлонге храпел, прикрыв лицо от солнца газетой, пузатый мужик, полная тетка лет сорока, очевидно, хозяйка этого вполне земного угодья, полола сорняки в огороде. Все чин чинарем. Внезапно из-за дома выскочила собака.

– Ути, моя милая, - прочитала я по губам тетки, дергавшей сорную траву. - Ути, моя хорошая!

"Ее хорошая" мчалась зигзагами.

– И как? - Прошипел мне в ухо Рассвет. - Что там?

– Собака. О! Лягушку поймала. Ага, сейчас будет рев.

Самый старший из присутствующих на участке, и, видимо, самый сознательный, ребенок бежал к псине - выхватить животное из пасти верной смерти.

"Это кстати", - думалось мне. - "Наверняка, земноводное останется в живых…"

Малец успел вовремя - лягушка была еще жива.

– Пусти, - оттягивал он похожую на таксу собаку за шиворот. - Пусти!

– Вася, оставь собаку в покое, - оторвалась тетка от своего увлекательного занятия. В руке у нее покачивался вырванный с корнем подорожник.

– Она убьет лягушку-у-у!

– Папа, скажи ему.

– Васенька, Вазочке надо удовлетворять свой охотничий инстинкт. Ты же не хочешь, чтобы она тебя покусала?

– Нет, - всего на мгновение отвлекся сын на адресованный ему вопрос отца.

Этого хватило, чтобы собака догнала свою полудохлую жертву. Челюсти сомкнулись. Секунду спустя такса, повиливая хвостом, трусила прочь. На траве осталась лежать мертвая лягушка.

Я отошла от телескопа.

Алхимик снова чуть-чуть поправил линзу, и Рассвет с жадностью занял мое место.

– Вам удалось показать мне Землю? - Покосилась я на прильнувшего к окуляру дракона. Неужели ему этобудет интересно?

– Нет, это была не Земля.

– Какая-то другая планета? Настолько похожая на нашу? - Оживилась я. - А какая?

– Нет, не планета. Это была другая Вселенная. Скажем так, практически перпендикулярная нашей.

– Целая Вселенная?!

– Нет. Только ее маленький кусочек.

– А что это были за люди? Тот мужик, что объяснял про охотничьи инстинкты таксы? И как кусок Вселенной трансформировался в участок?

– А ты подумай, - подмигнул мне Алхимик. - Ну, дважды рожденный, что скажешь?

– Плохи наши дела, - отвернулся Рассвет от телескопа.

– Почему "плохи"? - Потянула я дракона за крыло.

– Скажи, Малыш, - устало сел дракон на пол. - Что ты там видела?

– Как собака загрызла лягушку. И как мужик объяснил маленькому мальчику Васе, что собака так поступает потому, что ей надо удовлетворять свои охотничьи инстинкты. Я же тебе говорила!

– Значит, лягушка? Не олень? Хорошо, пусть будет лягушка. А как ты думаешь, кем была эта самая лягушка?

– То есть? - Откровенно изумилась я.

– Это была обитатель какой-то планеты, Малыш.

– Что?!

– Живое существо это было. Похожее и не похожее на нас с тобой одновременно.

– Чего? - Переводила я глаза с Алхимика на дракона и обратно.

Дед вздохнул.

– Большое оно было, Малыш.

– Чего? - Все еще отказывалась понимать я.

– Он прав, Лиса. Эта самая "лягушка" была существом, никак не меньшим чем динозавры, живущие на моей планете.

– На вашей планете? - Ошалело переспросила я. - Динозавр?

– Увы, моя дорогая гостья, человек, попади он на этот участок, будет размером с муравья. А ты ведь знаешь, как поступают старательные хозяйки с муравьями на своем участке?

– Не может быть!

Я осела на пол рядом с Рассветом.

Потом мы, как и обещал Алхимик, вырастили какую-то зловредную "гусеницу", смешав компоненты из трех склянок. Я ее раздавила спокойно, безо всякого энтузиазма. Перед моим мысленным взором все еще покоилась мертвая лягушка. Я поняла, как отличить бездушную тварь от одухотворенной.

– А к каким тварям причислить равнодушных хозяев тех, прости Господи, шести галактических соток? - Оторвалась я от тупого созерцания комка слизи.

– Э-э-э, деточка, - потрепал меня Алхимик по голове. - В другое бы время побранил бы тебя, а сегодня не буду.

– А что такое?

– Во-первых, судить окружающих тебя существ, да еще так безапелляционно, не стоит. Ты ведь не можешь примерить их шкуру? Не можешь. А, во-вторых, вытри-ка пальчик. Он ведь у тебя не казенный?

Я только сейчас заметила жжение. Большой палец, которым я давила "гусеницу" опухал на глазах. Дед, оценив мое состояние, не стал ждать, пока ко мне придет нужное решение, обтер мою конечность тряпкой, смоченной в каком-то растворе.

– Но сегодня ты права. Мне самому не нравится хозяин того участка перпендикулярной нам Вселенной. Он слишком ленивый. Слишком всезнающий. Слишком равнодушный. Никогда раньше на том участке не трогали моих соседей! Слышите? Ни-ког-да!

Я смотрела на то, как распалялся динозавр-Алхимик, и думала, успею ли я смотаться отсюда, если ситуация выйдет из-под контроля "дедушки". Но тот, к моему облегчению, довольно быстро взял себя в руки.

– Пойдемте, друзья, обратно, - сказал он прежним, добрым голосом. - Я решу вопрос со своими соседями в ближайшее самое время. А мы с вами подумаем, как нам быть дальше.

Так мы снова оказались за уже привычным дощатым столом.

– А почему ты сказала "шесть соток"? - Задал вопрос Алхимик, обеспечив нас чаем и на этот раз сытными плюшками.

– Таким был стандартный земельный надел для горожан моей страны, жаждущих покопаться в собственном огороде на свежем воздухе, - без какого бы то ни было энтузиазма в голосе пояснила я прописные истины своей страны аж самому Алхимику. - А почему вы спрашиваете?

– Потому что у того опасного участка, который сейчас пересекает наша Вселенная, очень похожие размеры. Шесть сотых градуса по всем трем координатам. Забавно, правда?

Ага! Обхохочешься! Знание о том, что угловой размер того же Солнца - всего полградуса, осталось в моей полудраконьей голове еще со школы. Но ведь Солнце и располагается совсем близко от нас - было бы оно подальше, казалось бы звездочкой.

– А тот участок далеко от вашей планеты? - Осторожно спросила я.

– Оченьдалеко, Лиса, - понимающе кивнул головой Алхимик. - Но от этого он не становится менее большим и опасным - для всех нас, пока наши миры по нему не пройдут.

Отлично! Как там говорил один из моих инструкторов по каратэ? "Не бывает сильных людей, бывают люди большие"? А уж если они вселенски большие, то прихлопнут, и не заметят? Не бывает просто равнодушных хозяев, бывают вселенски-равнодушные? Вот тебе и "число сатаны"! Размеры соответствующего галактического участка!

– Я тебя понимаю, Лиса, - прервал мое негодование Алхимик. - Но у тебя плохое настроение для конструктивной беседы. Выпей-ка этот отвар, детка, и продолжим нашу беседу.

– Спасибо, - взяла я себя в руки. Выхлебала горькое снадобье залпом. В голове прояснилось. Так-то лучше.

Алхимик, проследив за процессом, одобрительно крякнул, и повернулся к дракону.

– Теперь, поговорим о твоей просьбе, дважды рожденный. Прежде, чем я дам тебе свой ответ… Тебе что-нибудь известно о роли того, что ты называешь Источником, в жизни той планеты, на которой он находится?

– Нет, - мотнул головой дракон.

– Я так и думал, - погрустнел дед.

– А для чего они служат? - Встревожился Рассвет.

– На всех остальных планетах, где есть "Источники", они несут одну и ту же функцию. Оборонительную.

– Оборонительную?

– Да. Скорее даже, маскировочную. И нырять в такой портал - все равно что включать маяк: приходите, мы тута!

– Я не знал, что работающий Источник представляет угрозу для своей планеты, - по-человечески схватился Рассвет за голову лапами. - И что нам делать?

– Я знаю, что есть еще четвертый Источник. Он находится на мертвой планете. На ней никто не живет…

Рассвет не стал ждать, пока договорит Алхимик - зашипел и попятился.

– Из него рождаются очень плохие драконы. Черный был оттуда. Старейшие запретили нам идти этим путем.

– А я не могу рисковать своей планетой, - покачал головой Алхимик. - Поэтому вам остается только одно. Договориться с Земным Смотрителем, и, если он согласится, то мы с ним настроим… Скажем так, альтернативный Источник.

– Это как? - Озадачился Рассвет.

– Это не очень сложно, - махнул рукой дед. - Просто долго. Для того, чтобы обеспечить вас Источником, мне понадобится его согласие и помощь, координаты источника на Огненной, и целая неделя расчетов. И, потом, если я ничего не напутаю, вы будете иметь возможность нырять в свой персональный портал хоть каждую минуту.

– Где? - Взмахнул крыльями Рассвет.

– На одной из семи лун моей планеты, - просто сказал дед. - Подойдет?

Рассвет, не отвечая, пялился на Алхимика с детским восторгом.

– Не спеши, друг мой дважды рожденный, - покачал головой дед. - Это будет очень опасно. Для вас, драконов. На целый год, если не на два!… вы станете тем самым оленем, той самой лягушкой, нет, мухой, за которой будут охотиться хозяева с того самого участка, за которым вы наблюдали. Подумай об этом.

– Подумал, - погрустнел дракон. - У нас нет выбора.

– Ты прав. Тогда я приступаю к расчетам. Если в течение недели у меня будет согласие на помощь от земного Смотрителя, то считайте, что вы еще дешево отделались.

– Принято, - склонил голову Рассвет. - Но у меня остался один вопрос.

– Задавай.

– Насколько мне известно от Старейших, денебцы никогда раньше не закрывали Источник на Огненной. Ни две тысячи лет тому назад, ни два раза по две тысячи. Что изменилось?

– Во-первых, денебца не станет ловить то существо, что представилось тебе тем странным хищником. Жители Огненной слишком горячие для него.

– Так почему они закрылись?

– Мне это еще предстоит выяснить, - оченьпосерьезнел Алхимик. - Но кое-что я могу сказать тебе прямо сейчас. Изменился хозяин "участка". С прежним можно было договориться. Один раз я был у него в гостях. Расстались мы, если так можно выразиться, друзьями. Но то было… раз, два, три, шесть тысячелетий тому назад. Наверное, он уже умер.

"Или переехал в дом престарелых!" - Не удержалась я от вредной мысли.

Дед посмотрел на меня, покачал головой.

– Я не знаю, Лиса, что с ним произошло. Знаю только то, что новый хозяин "шести соток", как ты выражаешься, слишком ленивый и равнодушный. Он во всем соглашается со своей чрезмерно старательной супругой.

– А откуда знаете? - разыгралось во мне любопытство.

– Поверь мне, у меня есть все необходимые инструменты для того, чтобы определить характер существа. Даже такого большого существа, как хозяин целого участка Вселенной.

На это у меня не нашлось возражений. Зато нашлись сомнения по поводу того, что я сама представляюсь Алхимику "белой, мягкой и пушистой". Да и вообще, я сама не узнавала себя в последнее время. После двух лет практически безупречного поведения, я, как будто, сорвалась с цепи. И я понимала, что виной тому не только моя неудача в Приэльбрусье…

– Вы не могли бы еще раз пояснить, кто такие "ежи"? - Оценив свое поведение, постаралась я перевести беседу в безопасное и необычайно важное для моей планеты русло.

– Бездушные образования, созданные специально для борьбы с населением твоей планеты. Так понятно?

Понятно. Что же это выходит? Нас травили "ежами"? Эдакой "химией"? Какая-то старательная хозяйка? И всезнающий об охотничьих инстинктах своей собаки хозяин садового участка? То есть… Вот тебе и Вселенское Зло… Толстая баба средних лет, ничего не желающая знать, кроме чадов и домочадцев?

– Лиса, - строго сказал Алхимик. - Не время злиться!

– Но почему эти самые "ежи" давным-давно шастают по моему миру? - Взяла я себя в руки.

– У вас очень плохо защищен Источник. Он постоянно посылает сигналы, и вас легко обнаружить.

– Наверное, - помрачнела я. - И я даже знаю, где искать прореху.

Ага, а Тролль будет вынужден покинуть обжитую пещеру, по которой он так и не успел провести экскурсию. И все из-за равнодушного хозяина "шести галактических соток"! То бишь, сотых. Шести галактических сотых градуса по трем координатам системы координат Великого Алхимика.

Но одно обстоятельство портило мне настроение сильнее всего. Я поняла, куда мне придется отправляться для того, чтобы запечатать портал - на те самые "шесть сотых". О том, как это осуществить, не имея хотя бы приглашения на посещение "участка", не знал даже Великий Алхимик.

А потом мы простились с благородным дедом, и, не помня как, оказались на знакомом до боли уступе под проливным дождем.

– Что дальше будем делать? - Вопросила я уже из-под брюха дракона, куда юркнула в поисках защиты от льющейся с неба воды.

– У нас два варианта.

– Ого! - Почему-то развеселилась я. - Целых два?

– Да, - извлек меня Рассвет из-под своего брюха. Посадил на спину.

Это было забавно - сидеть в тепле и сухости под магическим куполом, и наблюдать, как по нему, невидимому стекают потоки воды.

– И какие же? - Проводила я взглядом очередной ручеек.

– Первый: ты все еще хочешь чай?

– Нет, - затрясла я головой.

– Тогда мы отправляемся в Заповедник. Немедленно.

Дождь исчез. Нас окутали вязкие сумерки.

"Рассвет".

"Что?"

"А можно, я все же не буду есть, пить и спать в твоей пещере?"

"Я понимаю, Малыш. Тебе неудобно".

"Да", - не стала отрицать я свою приверженность к благам цивилизации.

"Но, Малыш, прошу тебя".

"О чем?"

"Если тебе будет угрожать хоть малейшая опасность, или что-то тебе покажется подозрительным, пожалуйста, дай мне знать".

"Хорошо. Обещаю, что буду осторожна".

Внизу клубились сиреневые сумерки, из которых медленно вырастали корпуса стихийных магов. Мы прибывали на Землю.

Глава 14.

В Заповеднике мы расстались. Рассвет, еще раз предупредив меня об осторожности, отправился в пещеру излагать сложившуюся ситуацию Старейшим. Я же повернула стопы к начальской избушке - докладывать удручающую обстановку Борису Ивановичу.

– Хммм, - выпускало мрачные клубы дыма начальство. - Хммм… Так ты говоришь, нас вычисляют по плохой защите Источника? Хммм…

– Ну да, - отпила я из чашки, попутно подумав, что придется мне булькать и без того переполненным животом. Но привычка чаевничать у начальства оказалась сильнее воплей булькающего организма.

– Хммм… А как давно нарушена защита, он не сказал?

– Нет, - скуксилась я. - Я как-то не подумала об этом спросить.

– Хммм… Это не важно. Важно то, что теперь мы знаем, как обезопасить наш мир. Признаться, я не ожидал такого скорого результата. Хммм…

– Что, уже близок свет в конце тоннеля? - Обрадовалась я. - То есть, нам осталось только спрятаться от галактических мещан, и дело в шляпе?

– Хммм… Чувствую в твоем голосе презрение.

– Это не презрение, - покраснела я.

– А что это? - Уже куда более бодрым голосом осведомилось начальство. Выпустило серию колечек.

– Не знаю.

– А ты подумай, - пожелтело оно глазами.

– Это настолько важно?

– Как ты думаешь, кому придется отправляться на "участок", как ты выражаешься?

– Мне. И что с того?

– Нельзя недооценивать противника, - изрек волхв прописную истину нудным голосом.

– Ладно, - буркнула я. - Попробую поработать мозгами, если вы так настаиваете.

– Настаиваю.

Я устроилось поудобнее в кресле, и принялась размышлять. Много времени это у меня не заняло:

– Нельзя жить только семьей и вырванными с корнем подорожниками! - Через какие-то пять секунд выпалила я. - Нельзя настолько забывать о себе и своей природе!

– Вот мы и докопались до истины, - выдохнул синюю птичку волхв. - Ты опять судишь о других по себе.

– И?

– Возможно, этим существам вовсе не свойственно, хм, шило в одном месте. Не спорь. Я знаю, что преувеличиваю, и на самом деле, тебе просто интересна жизнь во многих ее проявлениях. И что ты до смерти боишься лишиться этого самого интереса, так? Потому что думаешь, что, заведя себе постоянное место жительства, превратишься в толстую, несимпатичную мещанку? И поэтому ты бежишь даже из своей замечательной избушки? Так?

– Так. Но могли бы выражаться и полегче. И, потом, что в этом плохого?

– Ничего, - не встретив сопротивления, перестал давить на меня волхв. - И ты мне очень симпатична. Хотя, страхи у тебя, признаться, все, как один - дурацкие. Особенно тот, про "оседание и изменение габаритов".

Ого! Значит, симпатична? А зачем тогда браниться?

– Потому что нельзя соваться с такими предубеждениями в стан серьезного противника, дурья твоя башка! - В момент озверело начальство. Схватилось за голову. - Как бы я хотел быть на твоем месте…

– Почему?

– Потому что ты еще младенец! Я не говорю сейчас о судьбах, кармах и предназначениях. Но, пойми меня: тебе угрожает опасность! Неужели ты этого не понимаешь? Твои шансы заткнуть тот "портал" практически равны нулю!

"Откажись!" - Постучался ко мне в голову вопль волхва. И, куда тише: - "Возможно, нам поможет Тесла".

– Нет. Вы уж будьте на своем месте. А я - на своем. Мне надо спасти моего друга.

– Я так и знал. Хорошо. Тем паче, что даже если ты уцелеешь, нам поможет только чудо.

Вот тебе и "на"!

– Почему?

– Ты думаешь, денебцы пробили ткань нашего мира только в Урске?

По моей спине поползли мурашки:

– А что, нет?

– Мы зафиксировали уже двадцать пробоев по всему нашему миру. Большинство их пришлось на Африку и Канаду.

– И что? Вон, в одном Новосибирске десять ходов на изнанку…

– Ты правда не понимаешь всей серьезности положения? - Почему-то повеселел волхв.

– Нет, - постаралась я проникнуть в причину веселья начальства. По нулям. Телепат наглухо закрыл свои мысли.

– Я тебе отвечу старой детской загадкой: "Что лучше, умереть, или иметь семь дырок в голове?"

– Семь дырок, - буркнула я.

Что-что, а количество отверстий от глаз, ушей и иже с ними, были мной подсчитаны еще в далеком детстве. А потом меня разобрало любопытство:

– А что, на изнанке задают те же самые загадки, что и у нас в детском саду?

– Наши миры очень похожи, Лиса. И, возвращаясь к нашему разговору. Бывают уместные дырки: такие, как тот проход на изнанку, на что находится вон за тем шкафом.

– И?

– Это были только цветочки, Лиса. Чует мое сердце, что, потерпев неудачу с отдельно взятыми денебцами, ониих соединят… Одну минутку… Алло! Лису? Одну секунду, сейчас я ей передам, - справился с отвисающей челюстью Борис Иванович, и зажал трубку рукой. - Ну ты даешь! Держи, это тебя.

– Меня?! Алло. Арина? Да, я тебя помню. Да нет, мне удобно говорить. Ко мне приехать? Прости, это сейчас невозможно. Нет, я не боюсь бардака. Да, я через полчаса у тебя буду. Диктуй адрес.

У меня в руке немедленно образовался блокнотик и ручка.

– Спасибо, - прошептала я.

– Ты пиши, давай, - выразительно повело бровями начальство. - И не забудь назвать девушке СВОЙ номер телефона.

Я едва удержалась от того, чтобы показать волхву язык. Все-таки, иногда брякнуть "что попало" бывает таким забавным…

Она преувеличивала. Это был еще не бардак, в моем понимании этого слова. В комнате было чисто, прибрано, плюшевые игрушки чинно восседали на кровати, а книги стояли на полках. Но вот то, что царило сейчас в голове Арины, более всего напоминало хаос. А я сидела напротив нее, пытаясь влить в себя неизвестно какую по счету за сегодняшний день чашку чая.

– Ты меня понимаешь? - Говорила в этот момент девушка.

Я очень хотела это сделать, но у меня ничего не выходило. А бывшая Снегурочка, так и не дождавшись моего ответа, продолжила:

– Я помню какие-то палатки, перепуганные лица. Сон, в котором меня навещала мама. Понимаешь, меня не было дома целых два года. Все считали меня без вести пропавшей. Моя мама все еще надеялась. Она постарела на двадцать лет… Меня исключили из Университета…

– Ты восстановилась? - Постаралась я нащупать хоть один светлый момент в этой печальной истории.

– Конечно! - На миг повеселела девушка. - Правда, теперь со мной вместе учатся сплошь незнакомые мне люди… И все парни моложе меня на два года. Кстати, - оживилась она. - А ты помнишь, как мы с тобой оказались на вершине? Как мы спускались, я помню. Сияло яркое такое солнце, и вниз вела четкая тропинка. Даже не тропинка. Проспект. Как будто его специально ля нас проложили…

Она пустилась в более-менее связные воспоминания. А мне стало грустно. Признаться, тогда я, убитая горем, не обратила внимания на "проспект". Зато сейчас догадалась, чьими стараниями он появился на склоне Эльбруса. Наверняка это старался Колобок - чтобы мы, девицы, ненароком не загремели в какую-нибудь трещину.

– Ты подожди тут минутку, - виновато посмотрела на меня Арина. - Я пойду, проведаю маму.

– Конечно! - С радостью согласилась я.

Собраться с мыслями мне тоже не мешало. И, чем больше я пыталась разобраться в ситуации, тем сильнее погружалась в эмоции. Я была разочарована. Мне казалось, что я примчусь к бывшей Снегурочке, и мы с ней отправимся спасать ее друзей, столь щедро позволивших ей жить полноценной жизнью. Ан нет! Она изволила беспокоиться по совершенно иной причине: сейчас, видите ли, слушают совсем другую музыку! А о том, чтобы вернуться в Приэльбрусье она даже не заикнулась!

Меня охватила беспомощная злость: пока я тут через "не могу" гоняю чаи, мои друзья батрачат в плену у Смотрителя! Я вскочила со стула: честное слово, скажи мне сейчас Судья прыгнуть в пекло, я бы сиганула туда, не раздумывая. Но Судья так и не появился. Зато в ухе что-то пищало.

– Спаси, спаси, спаси, - наконец, разобрала я.

– Вадик? - Совершила я хватательное движение.

– Да, - увернулся фей. - Спаси меня от Велимира!

– Как?

– Он сказал, что меня уничтожит.

– Брось! Он призрак!

– Уже неееее…

Фей растаял в воздухе. Я попыталась почувствовать присутствие специфической призрачной магии. Без толку - проще было локомотив с места сдвинуть. Тогда я попыталась прикинуть: был ли фей честен со мной, или он просто хотел меня, "дуру безмозглую" заманить в какую-нибудь ловушку? Исход как того, так другого события были примерно равновероятны. Оставалось только одно: набрать номер начальства.

– Лиса? Как у тебя дела?

– Никак. Она ничего не помнит.

– Тогда чем обязан?

– Ко мне Вадик прилетал. Умолял спасти от Велимира. Утверждал, что тот "уже нееее". В смысле, уже не призрак.

– Не лезь в это дело, я сам разберусь. А ты там смотри, осторожнее.

– С кем?

– Ты помнишь, что тебе нельзя напоминать этой девице о ее прошлом?

– Помню.

– Тогда отбой. И, как закончишь - срочно ко мне.

Вернувшись, Арина застала меня за увлекательным занятием: я, от нечего делать, рисовала табличку: в первой колонке красовались "плюсы", что означало, "Вадик - не врет", во второй - "минусы". Количество знаков было примерно одинаково, и это означало только одно: волхв был прав, интриги не моего ума дело.

Пора было возвращаться:

– Я пойду, Ариш.

Девица вздрогнула:

– "Ариш"? Так звала меня одна девушка.

– Какая девушка? - Обрадовалась я.

– Из снов, - сжала голову руками бывшая Снегурочка. - Из этих самых снов, из-за которых я тебе и позвонила. Нет, не помню… Не помню!

Мне ее стало жалко:

– Ты не мучай себя. И, звони, если что. Только запиши новый номер телефона. Диктую.

– Ты больше не придешь? - Вскинула на меня заплаканные глаза Арина.

Я видела ее мысли: "наверняка сейчас продиктует неверный номер".

– Ты можешь проверить, что я надиктовала тебе правильные цифири. Давай прямо сейчас? Даже будет лучше, если я сама…

И, не дожидаясь ответа, выхватила у девицы трубку. Стерла шефов номер, и подавила в себе желание забить его же по новой.

– Проверим? - Подмигнула я погрустневшей Арине.

Телефон нежно запиликал у меня в кармане.

Выйдя на лестничную клетку, я уже собиралась было отправиться прямиком в Заповедник, но что-то в окружающей обстановке показалось мне странным. Меня не оставляло ощущение не то слежки, не то многочисленного чужого присутствия. Какое-то время я стояла, на всякий пожарный прикрывшись пологом невидимости, вдыхала щедрый дух давно не опорожняемого мусорного стояка. Злодеи (если таковые и присутствовали), затаились. Глаза слипались - сказывалось напряжение нескольких дней. Еще какое-то время ничего не происходило.

Я не выдержала, и телепортировалась. Для разнообразия - прямиком к начальству. Уже шагая сквозь пространство и время, поняла, что, возможно, поступаю неправильно - ведь у хорошо сохранившегося стопятидесятилетнего мага вполне могли оказаться гости женского пола. Но мне настолько хотелось спать, что мысль о собственной неуместности покинула меня так же скоропостижно, как и появилась.

"Доложусь, и баиньки", - сделала я контрольный выстрел в практически скончавшийся припадок совести. Тот факт, что я как-то долго иду сквозь пространство, меня не смутил - я, и впрямь, уже почти спала, и мое сознание игнорировало все, что отдаляло меня от заветной кроватки. По тому же поводу я тому же не удивилась метательному ножу, встретившему меня на выходе из телепорта.

– Ого, - на автомате ушла я с траектории движения холодного оружия.

Сзади меня раздался характерный стук воткнувшейся в дерево железяки.

– Веля, - послышался спокойный голос начальства. - Прошу тебя, больше так не делай. Лиса, прекрати изображать из себя домового, я тебя прекрасно вижу. И, скажи на милость, зачем тебе два приведения? Снова бесплатного цирка в моем исполнении захотелось?

– Какие еще приведения? - Сдернула я с себя полог невидимости. - Привет, Веля! - Было радостно бросилась я навстречу красавице, но буквально напоролась на ее ледяной взгляд, и остановилась. Очаровательной прелестницы больше не было. Был автомат, анализирующий все, что видит на своем пути.

– Лиса, отойди, пожалуйста, в сторонку, я не вижу во-он того призрака.

Просвистел еще один кинжал. Воткнулся в дерево.

– Впечатляет, - не без уважения посмотрел на смертоносную красавицу волхв. - Итак, Лиса, жду твоих объяснений.

Я рассказала. И о лишившейся памяти, но посещаемой снами бывшей Эльбрусской Деве, и о фее Вадике.

– Об этом я уже в курсе, - иронично посмотрело на меня начальство. Кивнуло в сторону метательных ножей: - Откуда соглядатаи?

– Не знаю.

– Напрягись.

– Не зна… Из подъезда! Точно! Из подъезда!

– Ого, - с каким-то даже уважением посмотрел в мою сторону телепат. - Да их там не меньше десятка! Кому такая честь? Арине?

– Ой.

– Ладно, не бери в голову. С этим я сам разберусь, а ты немедленно отправляйся спать. Видишь, Веля, провожатый из нее сейчас - никакой.

– Вижу, - бесстрастно посмотрела на меня суккуб.

Я с сонным удивлением поняла, что она примеряет на себя мое состояние. В памяти всплыла картинка: я, рядом с Антоном, стою, и не дыша наблюдаю за процессом кормления розовой драконессы: "Это что, и я так скоро буду?" Неужели суккуб готовится стать человеком?

– Лиса, иди спать, повторило начальство.

– Прогоняете?

– Ты похожа на зомби. А тебе завтра вставать ни свет, ни заря.

– Где? То бишь, куда? Почему?

– Пойдем, Лиса, - поднялась со своего места Веля. - Тебе и впрямь, пора подзарядиться сном. И, пока ты будешь укладываться, я тебе объясню, в чем дело. До свидания, Борилий.

Волхв проводил нас задумчивым ультрамариновым взглядом, достал из ящика стола простецкий холщовый мешок, и принялся собирать туда прибитых призраков.

Я же, оказавшись на морозе, ненадолго пришла в себя. А поэтому в моем сознании отпечаталась практически вся история, которую пыталась донести до меня Веля:

Давным-давно не было ни суккубов, ни инкубов. Были обычные жители обычного мира. Другого, не земного. Их завоевали жестокие инопланетяне, вырезали все взрослое население, а совсем-совсем маленьких детей оставили в живых. И, когда те выходили из младенческого возраста, Совет решал их судьбу: из этого получится Хозяин, а из этого - никогда. И с этого момента детки росли порознь. А когда вырастали, то выглядели совершенно по-разному. Одни были огромны, как сопка в Сибири. Другие - ростом с обычного землянина. Первые умели только работать. Вторым были ведомы только ощущения.

На этом месте меня вырубило.

А поэтому я не видела, как суккуб окинула меня непонятным взглядом, и села по-турецки на моховый ковер возле моей кровати.

Проснулась я еще в темноте. У изголовья таращилась в никуда суккуб.

– Ты больше не спишь, - констатировала она факт безликим голосом.

– Да, - бросила я взгляд на зеркало.

Часы показывали половину шестого.

– Ты сможешь соображать?

– А? Да, как мне кажется.

– Тогда одевайся, и пошли.

– Куда?

– К волхву Борилию.

– Он знает о том, что мы к нему собрались ворваться в такую рань?

– Да, он нас ждет, - бесстрастно ответила Веля. И добавила: - Он воздушный, он любит загадки. Он мне поможет.

О том, что начальство - "воздушное", я знала. И о том, что он любит головоломки - тоже. А вот о том, как одно связано с другим, пока еще не поняла. Да и то, куда собралась суккуб (и, по всей видимости, со мной), понятия не имела. Но мне, если честно, было почти все равно. За те годы, что я провела в обществе себя, я поняла только одно: если я чего-то страстно хочу, я это получаю. При этом подчас совершенно странными путями. Сейчас я желала только одного: чтобы Илюха снова стал обычным человеком, живым и здоровым.

– Я готова, - накинула я джинсовую рубашку. - Пошли.

– Одень шубу.

– У меня нет шубы, есть зимняя куртка, и она в прихожей. А ты что, так пойдешь? - Оглядела я Велю. На ней были надеты легкие брючки и шелковая рубашка. На ногах красовались изящные сандалии.

– Мне не холодно.

– Но ты раньше…

– Раньше я не хотела пугать Зевула. - Ее формулировки были отчетливыми.

Бедный некромант… А быть суккубом, оказывается, удобно!

– Я бы попросила тебя не думать обо мне в этом ключе.

Мне снова вспомнилась моя "драконья" эпопея и мои терзания по этому поводу.

– Пошли завтракать, - сменила я тему.- Если, конечно, волхв, и впрямь, уже проснулся.

У начальства свет горел. На столе была расстелена скатерть, а на ней как раз появлялись атрибуты завтрака: горшок с кашей, тар-е-елки и ч-а-ашки. Появлялись медленно - видать, домовой еще не проснулся. Зато волхв выглядел как никогда бодрым. И очень болтливым - казалось, ему не терпелось донести до меня все последние новости. Так, я узнала, что Велимир пойман, допрошен и полностью уничтожен, в то время, как Вадик бежал, ему помогает кто-то сильный "нездешней силой". Когда у начальства иссяк свой запас новостей, он передал эстафету суккубу.

По просьбе волхва Веля еще раз повторила легенду. И я уже на свежую голову поразилась тому, что какой-то там Совет, пусть даже инопланетный, мог решать за живое существо, оставаться ли ему инфантильным, или батрачить на каменной плантации. И, что характерно, как в том, так и в другом случае, несчастным гуманоидам предстояло лишиться свободы воли и возможности быть собой.

– И что, вас и по сей день так делят?

– Не знаю, - повела идеальным плечом суккуб. - Мои предки давным-давно поселились на изнанке этого мира.

"Селекция, скорее всего, давно завершилась", - поймала я мысль волхва.

Веля бросила на него взгляд, который никак нельзя было назвать добрым.

– А где же, в таком случае, находится твоя историческая родина? - Поспешила я задать вопрос.

– Велимир сказал, что в другой Вселенной.

– Велимир?! В другой Вселенной? Интересно, в какой это? Уж не во Вселенной, перпендикулярной нашей?

– Именно так, Лиса, - ответил за суккуба волхв. - Именно так.

– А Велимир точно умер?

– Его поймал Зевул, и окончательно уничтожил вместе с Владимиром. Это произошло при мне, поэтому можешь не сомневаться. Но, если хочешь, я могу тебе поклясться.

– Не надо, - затрясла я головой. - Гоша, ты мне крепкого-крепкого кофе не заваришь? По-моему, я сплю, и мне надо проснуться.

– Что тебя так поразило?

– Все. То, что вы оба доверяете Велимиру! То, что вы оба верите черт знает во что! То…

– Лиса, - оборвала суккуб мой эмоциональный всплеск. - А ты сама? Разве ты не совершаешь странные поступки ради своего Ильи?

Клац! Захлопнулась моя нижняя челюсть.

– Твой кофе, - появился рядом со мной Гоша. - Извини, но сушек дать с собой не могу.

– Каких еще сушек? Мы что, куда-то направляемся?

– В Приэльбрусье, поселок Нейтрино, на подземную обсерваторию. Точнее, в пещеру Тролля.

– Почему?

– Потому что оттуда должен быть выход на участок в "шесть галактических сотых", как ты недавно выразилась.

– Э-э-э… Это только гипотеза. Почему вы так категоричны.

– Откуда мне это доподлинно известно? Расслабься и отправляйся.

– Потому что вы - "воздушный"?

– Боже, какие познания в области природы волхвов! Ты готова?

– Да. Только… Куда мы оттуда направимся?

– Велимир сказал, что я все пойму на месте, - бесстрастно сказала Веля.

– И ты ему веришь?! - Повернулась я к суккубу.

– Лиса, это наш единственный шанс, - заговорил волхв. - Лично я верю только в то, что Велимир сказал правду относительно портала, ведущего в мир нашего врага. А еще, я абсолютно уверен в том, что это будет ловушка. Поэтому и спрашиваю: ты готова?

– Еще раз да.

А дальше этот по сути дела ворчливый старик обнял меня, как отец обнимает дорогого его сердцу ребенка. Похлопал по спине.

– Я буду тебя очень ждать, - сказал он. - Иди.

– Тролль! - Надрывалась я. - Тролль!!

Ответа не было.

– Может, ты его как-то не так зовешь?

Я пожала плечами. В прошлый раз зловредный, натравивший на нас ежей Холм, невидимкой караулил на границе своих владений. А мы со Снеговиками стояли в том самом месте, где сейчас проминала свежевыпавший снег суккуб - сандаликами на босу ногу.

– Он был тут. Тролль!!!

– Он и так тут, - прищурившись, констатировала суккуб. Перебрала ногами. - Нет, так дело не пойдет. Мои сандалики промокнут и развалятся.

– Так ведь мороз! Они не смогут развалиться!

– Все равно не пойдет, - почти озорно подмигнула мне Веля. Вытащила из-за пазухи уже знакомый мне свиток: - Тролль, а Тролль, поди-ка сюда!

– Тут я, тут, - вырос перед нами Холм. - Снова пришли?

– Я тут первый раз, - недобро сощурив глаза, ответила Веля. - Именем верховного волхва Валаама - пропусти нас к порталу в другую Вселенную!

Тролль, однако, не спешил нас приглашать на свою территорию:

– Суккуб, значит, ко мне в гости пожаловал. А если я тебя не впущу? Что тогда?

– Тогда твоему любимцу не поздоровится, - пошла я на сделку с собственной совестью.

Тролль заколебался. Но не настолько сильно, как я ожидала.

"Наверное, он мне не поверил", - подумала я с сожалением.

И одновременно с облегчением - мне не хотелось выглядеть совсем уж законченной негодяйкой.

Тролль с интересом наблюдал за моим лицом.

– Ладно уж, проходите, - пророкотал он. - Только, чур, потом не жалуйтесь.

Индульгенция исчезла из Велиных рук. Я ждала, что она растворится в воздухе - так же, как та, которую я отдала Смотрителю. Но свиток почему-то канул в недры каменюки, а мы перенеслись внутрь горного массива. Было абсолютно темно. И тихо.

– Веля! - позвала я.

– Тут я, - дотронулась до моей руки суккуб.

– Хорошо хоть, не замуровал, - схватилась я за ее прохладную конечность.

– Не беда, я прекрасно вижу в темноте.

– Как это? Тут нет этих, как их там…

– Фотонов? - Подсказала мне жительница изнанки. - Наслышана я о ваших теориях. Зевул ими интересовался.

В ее голосе не было теплоты. Только боль.

– Куда нам? - Поспешила я переменить тему.

– Не пойму, - почему-то шепотом ответила спутница. - Странно. Он вообще друг, этот инкубов Холм? Или нет?

Я честно попыталась представить себе образ Тролля. Ничего не выходило. Вроде бы, трус, любящий научного сотрудника. Но одновременно и великодушное существо, позволившее мне оставить при себе индульгенцию. Ту самую, благодаря которой Арина освободилась из ледяного плена. И одновременно с этим такое странное поведение… Кроме того, он забрал свиток у Вели. Почему?

– Не пойму, - честно ответила я. - И, потом, мне показалось, или ты ему сильно не понравилась?

– А я знаю? Мне показалось, он просто вредничал… Ладно, давай пойдем куда-нибудь, что ли?

– Давай! Глупо стоять без движения.

Мы сделали шаг…

…И оказались мы в очень странном месте. Во-первых, здесь было светло, как днем. Собственно, здесь и был день, а, точнее, ранние сумерки. А, может быть, так казалось из-за того, что мы стояли в каменном лесу. Уходили вверх трехгранные стелы, куда идти, было неясно, и что делать - тоже.

– Где это мы?

– Не знаю, - ответила суккуб. - Но мне кажется, что нам просто необходимо взлететь над этим странным лесом.

И она исчезла - наверное, телепортировалась. А мне ничего не оставалось делать, кроме как начать монотонное преодоление сил местного тяготения - пронзать пространство нигде, кроме своей родной планеты (и ее изнанки), я не могла. Время тянулось, тянулось, и тянулось, я все взлетала и взлетала - мимо стелы, вверх, и, казалось, этому не будет конца. Когда, наконец, показалось сиреневое небо, я была не просто мокрой насквозь - с меня лило. Нестерпимо болели мышцы рук, брюшного пресса и, почему-то, шеи.

– А куртку свою новомодную ты снять не пробовала? - Насмешливо осведомилась суккуб. - Тут, кстати, тепло.

– Помоги, - прохрипела я.

Веля посерьезнела.

– Иди сюда скорее, - протянула она точеную руку мне навстречу.

Стало легче. Я перестала ощущать силу притяжения чужого мира, исчезла перспектива "еще чуть-чуть, и… а-а-а!" Наверное, в случае падения от меня осталось бы только мокрое место - по моим ощущениям, я взлетела метров на пятьдесят, никак не меньше.

– Уфф, - уселась я рядом с суккубом.

Сбросила с себя мокрую куртку. Та, шмякая о каменную стелу, вдоль которой я поднималась, полетела вниз. Я проводила ее взглядом, и только тогда огляделась. Мы сидели на плоской каменной поверхности. Вокруг нас, насколько хватало глаз, стояли такие же столбы. Некоторые из них заканчивались такой же ровной площадкой, что и наша стела. Иные были островерхими.

– На чем это мы сидим?

– На травинке.

– ?

– Велимир все-таки не соврал, - блеснула безупречными зубами Веля. - Мы попали на каменный газон.

– Интересно, откуда у него такая осведомленность?

– Какая разница! - Воскликнула моя изрядно повеселевшая спутница. - Главное - то, что я скоро решу вопрос со своей природой!

– Ага, - в первый раз до меня по-настоящему дошло, почему суккуб стремилась сюда попасть. - И что ты собираешься делать?

– Велимир сказал, что я сориентируюсь на месте, - не очень уверенно ответила Веля.

– И как? Получается? Сориентироваться?

Суккуб подтвердила мои худшие предположения: она понятия не имела, что нам теперь делать.

– Знаешь что? Давай исследуем местность!

Суккуб так загорелась своей идеей, что вскочила на ноги.

– Стой! - Завопила я. Повторила ее маневр, чуть было не навернувшись с "постамента".

В этот самый момент налетел ветерок. Что-то, похожее на пыльцу, забралось мне в нос. Я не удержалась, и чихнула.

– Ой, какая ты забавная, - прорезались странные нотки в голосе суккуба. - Ну я пошла.

– Подожди меня! Я ведь не могу телепортироваться.

– Да-а? - Удивленно посмотрела на меня красавица.

Я, в свою очередь, вылупилась на нее. Веля стремительно менялась. Становилась прежней, беззаботной. Возможно, на нее подействовала та странная "пыльца". Внезапно мне стало страшно.

– Веля! - Встряхнула я ее. - Ты помнишь, как меня зовут?

– Тебя? - Попыталась наморщить лобик красотка. - Л… Л…- Кожа сопротивлялась, складки не появлялись. - Л… Лена?

Я медленно села обратно на стелу. Суккуб плюхнулась рядом со мной.

– А почему мы тут, ты хоть помнишь?

– Я? Мы что-то искали…

Вот тут-то мне и стало по-настоящему жутко. Еще одна "Снегурочка", моментально забывшая все и вся?

– А кто такой Зевул? - Постаралась я убрать истеричные нотки из голоса. - Помнишь?

– Зевул… - Мечтательно произнесла Веля. - Зевул… Зевул! Конечно, я знаю, кто это. Это мужчина. Наслаждение! Полетели, поищем?

– Стой!

– Ну что ты такая нудная? - Капризным голоском осведомилась суккуб. - Давай, нас ждет удовольствие! Ну, пошли же!

Наверное, впервые в жизни я растерялась настолькосильно. Стояла, и таращилась на разом поглупевшую мордаху бывшей(!) умной(!) женщины. Единственная мысль, которая просилась в мою голову: "Наверное, в этой Вселенной с ее пыльцой она просто не может быть умной!" И тогда я сделала самый правильный поступок за весь день: я вцепилась в руку суккуба. Как клещ. Хуже, чем клещ.

– Пусти, мне больно, - томно уведомила меня красавица. - Или, тебе нравятся такие игры?

Боги!!

Я растерялась повторно. Свободная от захвата за запястье рука сжалась в кулак.

И тут оно случилось. Свет померк, к нам со свистом неслось что-то огромное и однозначно каменное. По-моему, это была плитааааааа!

– Ааааа! - Вторила моему настроению Веля. - Как здорово!

Я торопливо огляделась. Мы стояли на другой стеле. Рядом с нами высился неохватный столбище. В ста метрах высился другой, наверняка, такой же. Хозяин участка?! Или хозяйка? Влипли!

– О-н-и г-д-е-то т-у-т, - раздался приятный рокот сверху. - Н-а-д-о и-х п-о-й-м-а-т-ь, и-н-а-ч-е о-н-и р-а-з-в-р-а-т-я-т д-е-т-е-й.

Как мы сможем? Мы же маленькие! А они - ОГРОМНЫЕ!

– Д-а, м-а-м-о-ч-к-а, - послышалось из-за каменного леса. - П-о-с-т-у-п-а-й, к-а-к с-ч-и-т-а-е-шь н-у-ж-н-ы-м.

– Т-о-г-д-а я и-х п-о-й-м-а-ю, м-о-й д-о-р-о-г-о-й. О-й. И-х с-т-а-л-о б-о-л-ь-ш-е. И о-н м-е-н-я д-о-м-о-г-а-е-т-с-я…

Я невольно заслушалась - существо обладало приятным голосом. К тому же его, несмотря на размеры и однозначно чуждое происхождение, было даже понятно, о чем оно говорит.

– Смотри, какой красивый!!! - Заверещала Веля в это самое время.

Я, вздрогнув, очнулась. Сжала ее руку еще сильнее:

– Кто красивый?

– Он, - кокетливо указала красавица на столб.

Я глянула в том направлении, и обомлела: в нескольких метрах от нас, на такой же скошенной стеле, что и мы, сидел Козел. Щекотал каменную ножищу.

Признаться, я ему обрадовалась.

– Козел! А ты что тут делаешь?

– Развлекаюсь, детка, - затопил пространство бархатистый мед. - А вот ты, похоже, нет.

Я было собиралась что-то ответить, но тут снова налетел ветерок, и меня снова пробрал чих. И, пока мой нос извергал из себя неугодные ему элементы, у меня над ухом верещала Веля:

– Так вы знакомы?!!! Представишь? Представь! Представь…

Наконец, я прочихалась. Как раз для того, чтобы увидеть, как козлоногий пан приосанился, и перепрыгнул на ближайшую к нам плоскую стелу.

– А что? Я всегда не прочь поразвлечься, - выбил он звонкую дробь копытцами.

Я почувствовала, что закипаю:

– Слушай ты, Козел!

– Да, детка?

– Она такая нудная! Пусти меня! Пусти!

– Иди же ко мне, детка, - раскрыл Козел объятия.

На меня шибануло волной притягательности. Я сжала зубы… Сдержалась… И обнаружила себя объятиях Козла. (И остро пожалела о том, что сама вцепилась в суккуба).

– Какие вы у меня аппетитные, - защекотала бородка мое ухо. - Порезвимся?

– Осторожнее!!!!

– П-о-п-а-л-и-сь.

Мы оказались внутри каменной клетки. И, хоть пространства между "прутьями" было хоть отбавляй, наружу выбраться не удавалось.

– Что ты тут делаешь? - Ущипнула я руку, ущипнувшую меня за то, что "пониже спины".

– Больно, ты!

– Она такая нудная! Что ты с ней возишься!

Нашу "люльку" качнуло, и понесло по воздуху. Надо было что-то срочно предпринять.

– Слушай, - проигнорировав Велю, ухватила я Козла за бородку. Дернула, что было силы. - Ты соображаешь? Или нет? Ты знаешь, кто я?

– Ты Лиса, мы с тобой встречались.

– Значит, соображаешь. А почему она - нет?

– Я - пастырь, - собрался с волей Козел.

Глаза, было подернутые поволокой, прояснились.

– Я - пастырь, - повторил он. - Я должен.

– Что ты тут делаешь? Как нам отсюда выбраться?

– А мы где?

– Мы попались! Мы в каменной клетке! Ты что, не помнишь?

Глаза Козла снова начали окутываться поволокой.

Я его ущипнула больно-пребольно.

– Лиса, - начал проясняться его взгляд. - Лиса, нам надо отсюда выбираться.

– Как?

– Я не могу ничего сделать, надо тебе.

– Почему?

– Потому что ты - дракон. А я тут - такое же безвольное существо, как и она! - Обласкал он взором суккуба. - Ого! Не пора ли нам развлечься? Иди ко мне, детка!

Боги! Я посмотрела на прильнувших друг к дружке суккуба и козлоногого сатира. От них шли весьма ощутимые волны животной страсти. Я, как могла, абстрагировалась от них, и тут же с предельной, болезненной остротой поняла, что они мне ни в коем случае не помогут, и что надо действовать самой. Что там сказал Козел, когда ненадолго пришел в себя? То что я смогу, потому что я - дракон?

– Рассвет!!!

Глухо. Даже не так, как в Приэльбрусье. Совсем глухо.

Что же делать?

"Беги!" - раздался внутренний голос.

"Как?"

"Телепортом!"

"Я не умею!"

"Вспомни, как это делал отец!"

Какой еще отец? Рассвет, что ли?

– В-о-т, я и-х п-р-и-н-е-с-л-а, - раздался приятный рокот. - С-е-й-ч-а-с, я р-а-с-к-р-о-ю л-о-в-у-ш-к-у.

Нас качнуло и поставило на камень. Парочка распалась, удивленно посмотрела друг на друга… На меня…

– Лиса, - обрел ясность взгляд Козла. - Помоги мне, а взамен я спасу Велю. Обещаю.

– Значит, ты мог!!! - В момент озверела я. - Там, еще на физфаке!

Козел отвел взгляд. Я взяла себя в руки - скандалить было не время и не место.

– Я обещаю, - твердо сказал Козел.

– Я постараюсь.

Но как? И тут нас резко повернуло на девяносто градусов. В голове на мгновение помутилось… И я вспомнила. Туман. О том, как мы с драконом ме-е-едленно перемещались сквозь пространство. Одновременно пришло понимание границ своих возможностей:

– У меня не получится удрать из этого мира. Но в пределах поляны я попробую.

– Быстрее, Лиса!!

– Сейчас, - маячил образ промокшей и потому сброшенной куртки пред моим мысленным взором.

– Быстрее!

Откуда-то я знаю, что спешка будет обречена на провал: надо медленнее. Еще медленнее. Клетка открывается. Медленнее.

– С-е-й-ч-а-с я и-х д-о-с-т-а-н-у, и т-ы и-х р-а-з-д-а-в-и-ш-ь.

Гудит какое-то поле. Еще медленнее.

– Быстрее!!!

Я делаю над собой усилие. Время замедляет бег…

– Фи, как тут мокро!

Под ногами лежала моя мокрая насквозь гортексовая куртка. Стремились ввысь трехгранные каменные стелы. У меня получилось!

– Лиса! Где мы? Скорее!

– Милый, давай сделаем это!

– Веля, заткнись!

– Сама молчи, зануда! Милый, скажи ей! Ну, чего ты ждешь?

Их снова шатнуло друг к другу.

– Ну уж нет! - Отправила я суккуба в нокаут.

– Ловко ты, детка, - бархатисто похвалил меня Козел. - Хочешь любви?

Бац! Еще сильнее.

– Спасибо, Лиса!

– О-н-и, в-е-р-о-я-т-н-о, у т-о-й с-а-м-о-й д-ы-р-ы, - раскатисто послышалось сверху.

Шаги каменных существ сотрясали землю. Не давали Козлу забыться.

– Быстрее, телепортируемся отсюда!

– Куда? Я не смогу покинуть этот мир!

– Здесь где-то рядом выход! Я его чую, но мои мозги отказываются работать в этом мире!

– Портал должен быть прямо под нами. - Я это знала точно, потому что я взлетала отсюда вертикально, а потом сюда шлепнулась моя куртка. - Но я не знаю, как в него попасть!

– Держись крепче, детка! - Потянул мне руку Козел.

Я подавила в себе желание залепить ему пощечину в ответ на "детку". Схватилась в конечность, сжала еще крепче руку суккуба, которую не отпускала все это время.

Землю трясти перестало, зато сверху пошло какое-то движение - точь-в-точь кто-то траву шевелил. Вот этот "кто-то" раздвинул каменные стелы, и у меня волосы встали дыбом: прямо по курсу лежал труп. Человеческий труп. За ним - еще. И чуть правее. Я оглянулась. Трупы были везде. Разной степени "свежести". Они не пахли - наверняка, благодаря местному составу воздуха. А, может быть, их полили какой-нибудь местной "химией". Я застыла на месте - настолько ошеломляющей была эта картина.

– Я ж-е т-е-б-е г-о-в-о-р-и-л, н-а-д-о б-ы-л-о д-а-в-н-о з-а-л-и-т-ь э-т-у д-ы-р-у. А т-ы в-с-е "н-о-в-ы-е т-е-х-н-о-л-о-г-и-и, д-а н-о-в-ы-е т-е-х-н-о-л-о-г-и-и!" - Пророкотало сверху. - Н-е н-ад-о б-ы-л-о т-е-б-е с-л-у-ш-а-т-ь с-т-а-р-ш-е-г-о с-ы-н-а. О-н с-л-и-ш-к-о-м м-а-л р-о-с-т-о-м, ч-т-о-б-ы х-о-р-о-ш-о д-у-м-а-т-ь…

В этот раз рокот пошел мне на пользу. Я вспомнила, что нам давно пора было делать ноги. Козел тянулся свободной шерстяной рукой к пуговицам на Велиной рубашке. Я влепила ему сразу серию пощечин. Ногой - руки были заняты.

Пан оторвался от Вели:

– Начинай телепортироваться. Я сам не справлюсь! Я смогу нас только направить!

Я не была уверена в том, что у меня получится провернуть трюк с телепортацией в незнакомом мире. Но у меня не оставалось абсолютно никакого выбора:

Медленнее… Еще медлеленнее…

– Т-е-п-е-р-ь я с т-о-б-о-й с-о-г-л-а-с-н-а.

– Быстрее!!

Медленнее…

– Н-е-т н-и-ч-е-г-о л-у-ч-ш-е с-т-ар-ы-х д-е-д-о-в-с-к-и-х м-е-т-о-д-о-в.

– Быстрее, Лиса!!

Медленнее. Еще медленнее.

– Д-а-в-а-й с-ю-д-а р-а-с-т-в-о-р.

– Есть!

Нас окутала кромешная темнота.

Прошло какое-то время. По-прежнему было темно. Я вспомнила о своей огненной природе, и запалила огромный фаербол.

– Мать!

Стены пещеры - той самой, логова Тролля, сдвигались.

– Лиса? - Веля как будто просыпалась ото сна. - Где мы?

– Да! Где мы, детка?

– У Тролля дома, - с трудом проигнорировала я "детку". - Его надо спасать!

– Кого спасать, детка? Здесь никого нет.

– Точно?

– Отвечаю, детка. - Тон Козла был и неуверенным и сальным одновременно. - Или, может быть, ты хочешь со мной поспорить? На желание?

Я не ответила на игривый тон козлоногого пастыря. Просто телепортировалась вон из остатков пещеры - метила в лесок возле кафе, тот самый, на территории военной базы. Наверное, туда и попала. Шел снег. Было холодно. Очень холодно. Моя промокшая куртка осталась непонятно где. То ли на "галактических шести сотых", то ли в исчезнувшей уже пещере. Рядом со мной шевельнулась суккуб:

– Ты мерзнешь, Лиса. Хочешь мою рубашку?

Ее голос стал совсем осмысленным.

– Оставь себе, - вздохнула я с облегчением. - У меня тут знакомые недалеко. Козел? Ты что-то хотел сделать?

– Да, Лиса. - Голос козлоногого пана был грустен. Развязное влияние воздуха чужой Вселенной закончилось. - Я знаю. Я тебе обещал. Пошли, Веля.

– Куда еще? - Подозрительно посмотрела на Козла уже строгая и собранная "спецназовка".

– Освобождаться. Я давал слово, и я его сдержу.

– Одну минуту, Козел, - вспомнила я о нашем разговоре в физфаковской аудитории. - Ты говорил, что она превратится в старуху при последнем издыхании.

Веля вздрогнув, попятилась. Потом остановилась, и решительно шагнула вперед. Козел следил за ней, скосив желтый глаз.

– Я не договаривал, Лиса, - повернулся он ко мне. - У суккубов и инкубов есть одна лазейка. Если кто-то из этого бездушного племени жертвует своей жизнью во имя пастыря, то у него появляется возможность обрести свободу воли, и самому стать пастырем.

– То есть, она не станет старухой? - Уточнила я.

– Да, она останется молодой. И будет сама себе хозяйкой. Ты мерзнешь, Лиса. Надень мой пиджак.

Он снял со своих плеч черный фрак, и бережно меня им укутал. Я хотела было воспротивиться, но поняла, что это будет не самым умным поступком в моей жизни:

– Мне было очень холодно. Спасибо.

– Я польщен, - почесал Козел шерсть на груди. - Пошли, Веля.

– Но я тебя не спасала!

– Ты не ничего не делала, это факт. Но твоя подруга вытащила нас из ловушки, а я обещал ей, что спасу тебя.

– Спасибо, Козел, - протянула я ему руку.

– Не за что, Лиса, - поднес пан к губам мою хладную конечность. - И… Будь осторожна. Тот, кто заманил меня в ловушку - силен и коварен.

– Кто он?

– Вы называете их Безымянными. Нам надо идти. Веля?

– Одну секунду! - Веля порывисто обняла меня. - До свидания?

– До скорогоооо…

Они исчезли. Я оглянулась - надеялась, что из снежной темноты вынырнут хотя бы Снеговики. Стояла, озираясь, пока не поняла, что скоро окочурюсь, и только тогда пошла в сторону "военного" кафе. Мне повезло - у окна я увидела одинокую фигуру Эльдара. Тот, увидев меня, бросился навстречу:

– Лиса! Как я рад тебя видеть! Где ты пропадала так долго?

– Долго? - С замиранием сердца спросила я.

Бегло осмотрела кавказца - вдруг тот постарел лет на десять? Может, и Тролля потому и не оказалось в пещере, что в этих Вселенных время течет по-разному?

– Недели полторы, - вернул меня к жизни Эльдар. - Тебя твои обыскались. Аллах! Как ты плохо выглядишь! На тебе лица нет!

– Ничего, я просто замерзла. У тебя, часом, глинтвейна не найдется? Ой!

– Что такое? - Переполошился кавказец.

Ничего особенного: все мои наличные (и свежевыданный начальством мобильник) остались в той самой куртке, что наверняка уже погибла под тоннами "раствора".

– У меня с собой денег нет, - на всякий случай обшарила я фрак. На нем даже не было карманов.

– Обижаешь! - Обиделся кавказец. - Угощаю! От всей души! Кстати, как там твои товарищи?

Ответить я, слава богам, ничего не успела: у кавказца зазвонил телефон:

– Алло! Сан Саныч? Тут она! А? Только что появилась. Вся синяя, в какой-то странной одежде. Да нет, не шучу! Какие уж тут шутки… Передаю, передаю! На, держи, - зажал он трубку рукой. - Ты где это пропадаешь, мать? Мне каждый день сослуживец звонит, и не по одному разу! Ладно, не буду тебе мешать. Пойду готовить глинтвейн. Я знаю такойрецепт…

Я не стала слушать хвастовство кавказца - вырвала у него телефон из рук.

– Алло! Алло! - Надрывалась трубка голосом бывшего агента российских спецподразделений. - Теперь слышно? Алло!

– Хай, Сан Саныч, - постаралась я говорить спокойно. - Что у вас нового?

– Лиса? Это и впрямь ты? - Чуть было не прослезилась трубка. - Нет, Иваныч, не сейчас…

Какое-то время мне было хорошо. Я отвечала (и потом волхву тоже), что это действительно я, что у меня "все в порядке", что я на военной базе. Что нет, я не знаю, что стало с телепортом, на что получила ответ: "ну и боги с ним, главное, что осталась в живых"… А потом я, наконец, закончила разговор, и поняла, что готова умереть. Потому что попасть на "шесть галактических сотых", скорее всего, больше не представится никакой возможности. И металлист навсегда останется в плену. Поэтому я не особенно удивилась, когда Эльдар, спешащий ко мне с дымящейся кружкой глинтвейна, вдруг как-то странно застыл посреди комнаты, и его ноша начала покрываться инеем прямо на глазах.

– Привет, обо… Лиса!!

– Привет, Валер.

– Что так грустно?

Мне было не просто грустно. Почему-то вспомнилось, о том, как я два года назад мучилась выбором между журавлем в виде большой, чистой и светлой любви, и синицей в виде дружбы. В итоге все равно получился мутант. Он все чаще пропадал в своей лаборатории, а я - все дольше задерживалась в Поднебесной. Нет, я не была однозначно разочарована в "семейной жизни". Конечно, душе хотелось вечного праздника, а получилось довольно спокойное и стабильное существование. Возможно, я была где-то даже недовольна. Но только не сейчас: я уже была готова лезть на стенку от тоски.

– Ау! Обо… Лиса! - Позвал меня Колобок. - Не хнычь! Ты же у нас героиня!

– Как так?

– А так, - обогнул Колобка Смотритель. - Прости, что не смог появиться раньше. И…

– К нам сигнал поступил, - косясь на кавказского деда, все же перебил его Ком. - О том, что наша территория обрела целостность. Мы проверять ходили. Посмотрели, и сразу сюда. И теперь… Эй, что с тобой?

Что со мной, я не знала. Только переводила взгляд с одного на другого, не веря своим ушам.

– А где… - несмело обрела дар речи я.

Смотритель неожиданно тепло улыбнулся:

– Спецодежду снимают. Скоро будут… Вот они.

Дед и Снеговик расступились, пропуская вперед Илюху и Ромку - таких, какими я их запомнила, живыми, и даже с румянцем.

– Эй, ты чего плачешь, подруга?

Я не ответила. Я смотрела на металлиста, а тот - на меня. По своему обыкновению, он молчал, но его глаза говорили больше, чем все слова мира, вместе взятые.

– Гм, - послышался голос Смотрителя. - Я рад, что все хорошо закончилось. Валера, а тебе не пора присоединиться к Игорю?

– Прогоняете, значит? - Покачался из стороны в сторону Колобок, и я только сейчас заметила, насколько же он развязно себя ведет. - Ладно, секретничайте, а я покатился.

Он и впрямь, выкатился в дверь, и та совершенно непостижимым для меня образом осталась висеть на месте. Смотритель снял бурку.

– Еще раз спасибо, Лиса. До…

– Постойте, - вспомнила я. - Мы тут с одним драконом посещали Великого Алхимика. Знаете такого?

Смотритель замер, и с изумлением уставился на меня.

Впрочем, удивлялся не только он один. Парни тоже смотрели на меня так, как будто впервые увидели. Я, несмотря на то, что мне надо было передать очень важную новость, все же посмотрела в Илюхины глаза. Там было много вопросов. Но не было страха или отвращения.

Счастливая, я повернулась к деду:

– Да, я посещала Алхимика. И он сказал, что собирается настроить свой Источник в унисон с нашим и денебским. Так, чтобы драконы… - тут я замялась, не в силах сформулировать свою мысль.

Но этого и не требовалось - в глазах деда уже зажглось понимание:

– Он всегда был очень добрым. Если бы не его мощь, я бы считал его мягкотелым. Но это не так. Я настрою Источник. А ты, Лиса… Не заглянешь ли в отель "Чегет"? Тебе, конечно, нельзя говорить лишнего. Но ему, - кивнул Смотритель в сторону все больше обалдевающего металлиста, - можно.

– Аришка? - Даже подпрыгнула я. Взвились полы фрака. - Да? А когда?

– Позавчера. Все склоны уже облазила. Ищет, как заведенная. Звонит все время кому-то. Плачет. Я уж Игорька с Валеркой за ней снарядил - чтобы башку себе не свернула. И…

Он хотел сказать еще что-то, но махнул рукой, повернулся, и быстрыми шагами вышел из заведения. Мелькнул подол бурки.

Кружка в руках кавказца оттаяла, и даже задымилась. Он качнулся, но не упал - поймал равновесие, дошел до стола.

– Ой, ребята, - оглядел он подтягивающих челюсти парней. - А вы откуда?

– Мы - куда, - деловито поднялась я из кресла. - Пойдемте?

– Нет, я никуда не пойду, - все же обрел дар речи металлист. - Прежде всего - здравствуй! - Заключил он меня в медвежьи объятия. - Никуда тебя больше не отпущу!

– Так ты скучал?! - Откровенно изумилась я. Отстранилась: - Ты что-то помнишь?

– Помню, - на мгновение помрачнел Илья. - Все было как во сне. Мы куда-то ходили, что-то делали. Я все время думал о тебе. Один раз мне казалось, что я тебя даже увидел. Но ты почему-то прошла мимо…

Его виски чуть серебрились.

Я хотела было сказать, что на самом деле "все было не так", и я звала его, и не могла докричаться. Но откуда-то мне было понятно, что он об этом знает. Поэтому я просто прижалась к его груди…

Хлопнула дверь - то ушли ребята. Какое-то время я была счастлива. А потом Илья бережно отстранился от меня:

– Я был самым настоящим дураком. И я больше так не буду. Прости меня.

Я пожала плечами, и кивнула. Мне было ужасно хорошо.

Но металлист горел жаждой деятельности:

– Я это дело так не оставлю! Мне надо…

– Не сейчас, - попросила я его. - Негодяя можно найти и завтра. А сейчас давай все же навестим отель "Чегет".

Глава 15.

До поздней ночи нам так и не удалось остаться наедине - чтобы сказать друг другу то, о чем наболело, и рвалось наружу. Но сперва мы играли в испорченный телефон с Ариной, потом смотрели на радость от встречи друзей. Непрошенные слезы уже пролились потоками и даже успели высохнуть, мне жутко хотелось спать, а бывшие Снеговики все никак не могли поверить в свое освобождение. Когда, наконец, все разъехались по домам, а мы оказались в Заповеднике, я вспомнила о том, что по местным меркам не спала недели полторы, и списала свою невероятную усталость на это обстоятельство. Мне очень хотелось спать. Но в избушке начальства горел свет, и я не смогла пройти мимо человека, который "названивал каждый день и не один раз":

– Заглянем?

– Только ненадолго, - скривился металлист. - Я хочу побыть с тобой.

– Ладно, - взбежала я на крыльцо, и чуть было не столкнулась лбами с начальством.

– Ты вернулась! - Обнял меня волхв. - Что это на тебе надето? Фу!

– Что еще такое? - Встревожился за моей спиной металлист. Оглядел меня подозрительно - по-моему, до этого момента он вообще не обращал на меня внимания.

А начальство, озадачив нас обоих, не перестало сыпать вопросами:

– Илья?! Как это? Ты же говорила…

– Не знала, - пожала плечами я. - А как вы думали, почему я еще задержалась?

– Ребята, как я рад вас видеть!

– Взаимно, Борис Иванович. Ну, я пошла?

– Нет, сперва ты мне обо всем расскажешь. Кстати, у меня гости. И, поверь мне, ему тоже будет необычайно интересно взглянуть на твое одеяние.

– Гм, - послышалось сзади. - Гм…

Но я не прислушивалась к реакции друга сердца - мне тоже было интересно: кто это в гостях у Бориса Ивановича, да еще в столь поздний час. Конечно, у меня были свои предположения, и они частично сбылись - за столом (наверняка на специальном стуле, обычный под ним бы сломался) сидел Верховный волхв Валаама. Бросался в глаза, добавлял влажность заповедному воздуху.

– Лиса, сестренка! - Прогудел он, пожирая меня глазами цвета морской волны. - О милостивые прародители! Откуда это на тебе? Неужели ты… О нет, слава прародителям!

– А что со мной? - Даже покачнулась я: - "Во что еще угораздило влипнуть?"

Илья отошел от меня, и сев на стул в своем любимом углу, и зашарил по карманам в поисках наладонника.

– Все в порядке, не волнуйся, - поспешно заверил меня Терентий. - Просто такую тряпку я видел исключительно на…

– Козлах?

– На пастырях-инкубах, - строгим голосом поправил меня верховный волхв. - И… Впрочем, это тебе знать не обязательно. Но постой… Неужели это фрак самого Козла? И, если он на тебе, то…

– Остальное досталось Веле, - поспешно ответила я, почуяв, как напрягся в своем углу металлист.

– Веле?! - Ахнули позади меня.

Я поспешно оглянулась.

В моем любимом кресле сидел незнакомый мне волхв. Не старый, не очень юный, чуть порозовевший от каминного пламени. На коленях у него спал домовой Тоша.

– Здравствуйте, - вежливо поздоровалась я. - Вы знали Велю?

– Еще как знал-то, - ответил за незнакомца Борис Иванович. - Лиса, это старина Глеб.

– Не может быть! - Села я на пол.

Застыла с открытым ртом. Рядом истуканом высился боевой друг и товарищ.

– Нет, отчего же? - Легко поднялся бывший старик. Домовой, не открывая глаз, перебрался ша шею. Свесился подобно воротнику. - Кстати, у волхвов возраст не определяется по внешнему виду, если ты не знала.

Я, не вставая с пола, перевела взгляд на начальство. Потом на Терентия. Волхвы улыбались в унисон.

– Может, все же подымишься? - Глеб одним шагом преодолел полтора метра, ухватил меня за подмышки. Легко, как пушинку, перенес в кресло. - Спасибо тебе, сестренка. Как там Веля?

– Жива, - подобрала я челюсть. - Козел обещал, что она останется молодой, прекрасной и свободной.

– Ну что же, - с непонятной мне эмоцией вздохнул помолодевший старый волхв. - Веля, наконец, станет сама себе хозяйкой. Придется и мне привыкать к свободе. Только сперва…

Он еще раз вздохнул, к чему-то прислушиваясь…

– Я пошел, друзья, - сказал. - Мне надо в лазарет. Максим знаете, какой строгий! Чуть что - строчит жалобы руководству.

– Знаем-знаем, - потряс стопкой каких-то лопухов волхв Борилий.

– Собираешь? - Оживился верховный волхв Валаама. - А зачем?

– Тебе, для характеристики, - въедливо ответило мое, тоже изрядно помолодевшее начальство.

Они заржали все втроем - радостно так. И было очень весело на них смотреть. Потом я вспомнила об Илюхе. Тот уже сидел в своем любимом углу комнаты, что-то строчил в наладоннике. Все возвращалось на круги своя. Все, кроме характера старшего друида:

– Я кому сказал? - Распахнулась, точно от пинка, входная дверь. - Ну-ка, марш в… Лиса! Радость моя!

– Снова спасла, - еще раз подмигнул мне, обнятой вмиг помягчевшим дедом, молодой волхв Глеб. - Ладно, ребята. Все-таки я пошел. Последняя ночь мне осталась в лазарете.

– Смотри, не помолодей до пеленок!

Они, наконец, ушли. И тут же, как по мановению волшебной палочки, атмосфера в горнице изменилась. Глаза обоих волхвов зажглись стальным блеском познания.

– Итак, что у нас на повестке дня? - Набил трубку волхв Терентий.

– Ночи, - влез в разговор старших металлист. - Лиса устала, не забывайте.

– Мы по-быстрому, - немного смутился Борис Иванович. - Не переживай. Гоша сейчас… Нет, Гоша спит. Держи, сестренка, тонизирующее.

"Ого! Развеселилась я, услышав такое прозвище от наставника. Да меня повысили!"

– Лиса, - строго погрозило мне пальцем начальство.

Значит, нет…

А "тонизирующее" было вкусным, хотя и походило на микстуру.

– Взбодрилась? - Довольно посмотрел на меня волхв. - Отлично. Тогда начинаем. Друг Терентий, что ты можешь поведать нам о Козле? - Кивнуло начальство в мою сторону.

Надеюсь, оно все же имело в виду фрак.

– Мне, на самом деле не так много известно, - выпустил облачко верховный волхв. - Знаю только, что в его ведении находятся все инкубы нашего мира.

– А как же Мягкофразов? Он-то был не инкубом!

– Расскажи.

Я вкратце поведала историю совращения меня престарелым ловеласом. Терентий слушал с любопытством, Борис Иванович - с отсутствием оного: он и так при этом присутствовал. Металлист, впервые услышавший историю целиком и без купюр, старался скрыть удивление. Получалось у него не очень.

А мне вот что было интересно: как это Козел не заметил Бориса Ивановича?

– Он меня видел, - сказало начальство по окончании моего рассказа. - Даже поздоровался мельком.

– Как это? Я ничего не заметила…

– Это произошло… немного в другой реальности, скажем так.

– ?

– Не сейчас, Лиса. У нас на повестке дня гораздо более интересные вещи. Мне интересно, откуда у Козла право вмешиваться в жизнь людей?

– У него есть такое право, - со вздохом сожаления произнес Терентий. - С тех пор, как суккубы и, что важнее в случае Козла, инкубы, поселились на изнанке Земли.

Цоц-цок. Цок-цок-цок…

Показалось?

– Что ты застыла, Лиса?

– Он где-то здесь.

– Кто?

Цок-цок. Цок-цок-цок. Уже по полу избушки.

На нем был новый фрак. А у него - все тот же бархатный голос:

– Козел. Здравие желаю всей честной компании. Извините ради бога за вторжение.

– Бога? - Прищурился хозяин избушки.

– О, прошу вас, не цепляйтесь к словам! - Казалось, на лице пана было написано раскаяние. - Если бы не Веля…

– А что с ней? - Аж вскочила я с кресла.

– О, с ней все хорошо! - Белозубо улыбнулся Козел. - Она велела мне сказать тебе "спасибо", и я пришел его передать.

– А… Почему она не пришла сама?

– У нее дети и муж, - как-то очень по-человечески ответил козлоногий сатир. - Послушай, Лиса. Не надо на меня так подозрительно смотреть. Честное слово, мне больно это видеть!

Козел приложил шерстяные руки к груди.

– Почему? - Откровенно изумилась я.

– Потому что ты - моя спасительница.

– Если бы не Веля, я бы там не оказалась, - проворчала я, плюхаясь обратно в кресло. - Хотя… - Кинула я быстрый взгляд в сторону металлиста - все-таки, именно он был причиной моего появления на "шести галактических сотых".

А мной спасенный тем временем так и пожирал непрошенного гостя глазами. Иногда переводил взгляд с одного фрака на другой. Морщил лоб. Я внутренне взмолилась - ко всем святым сразу. Конечно, Илья не был отмечен печатью безумной ревности…

– Хм, - несколько поспешно хмыкнуло мое начальство. - О чем это мы? Как бы там ни было, но Веля осталась жива, молода и прекрасна, о чем мне было очень приятно узнать. А за сим…

– А за сим, - насмешливо взглянул на него Козел, - я еще не готов откланяться. Я не был бы Козлом, если бы не отблагодарил как полагается мою настоящую спасительницу. Но… К сожалению, - кивнул он в сторону Ильи, вскочившего со своего стула, - я не могу. И моя спасительница так никогда и не узнает…

– А покороче нельзя? - Прорезался металл в голосе друга моего сердца.

– Да уж, милейший, - пробасил верховный волхв. - Имейте совесть.

– А посему я окажу ей опосредованную услугу. Я расскажу вам, милейшие, - поклонился Козел двум волхвам одновременно, - то, что может вас заинтересовать. Не беспокойтесь, информация истинна, - погрустнел он. Повернулся ко мне: - Для тебя, Лиса.

Козлоногий пастырь инкубов и волхвы застыли неподвижными столбами. Было тихо. Настолько, что, казалось, я слышала удары сердца моего боевого друга. Он по-прежнему сидел в дальнем от меня углу комнаты. Думал о чем-то о своем. Грустно так думал. Мне было его жаль. И очень хотелось побыть с ним наедине. Рассказать обо всем, может быть даже "запалить" Велю - чтобы он послушал эту невозможную историю, и улыбнулся. Я уже хотела подняться с кресла, как ожил Козел.

– Вот и все, - сказал он. - До свидания, милейшие. Спасибо еще раз, Лиса. Удачи тебе.

Цок-цок. Цок-цок-цок.

Волхвы дружно терли виски.

Я, сраженная наповал любопытством, осталась сидеть. Да и Илья не делал больше попыток подняться. Видать, и ему было интересно - о чем там секретничали волхвы и инкубий пастырь.

– Да-а-а, дела… - Не спешил просвещать нас волхв Борилий. Что скажешь, друг мой старинный?

– Я догадывался, что что-то с ним не так. Но, чтобы настолько… Это обязательно надо проверить.

– Но как?

– Может, его поймать?

– А это реально?

– Да о ком идет речь?

– А, Лиса… Ты все еще тут?

– Здесь она, - ответил за меня металлист. - И я тут. И нам очень интересно…

– Ну что же, ребята, давайте, и впрямь, я вам кое-что расскажу, - задумчиво молвил Терентий. - Заодно, может, и у меня в мозгах что-нибудь прояснится…

Начал он издалека. Давным-давно жил на свете волхв Пантелий. Это был могучий волшебник. Он мог контролировать огромные территории - может быть даже пол-Руси.

– Ну, это ты братец, загнул, - не сдержался Борис Иванович. - Короче. Суть в том, что этот самый Понтелий стал верховным волхвом, а потом предал…

– Кого предал?

– Всех. Себя, в первую очередь. Изменил своей природе, и стал первым Безымянным. А все ради власти над инопланетянами! Людей он наших предал, вот что!

– Да что он сделал-то?

– Пустил генетически измененных инопланетян, знакомых тебе суккубов и инкубов жить на нашей планете. К чему приводит контакт этих существ с людьми, ты знаешь.

Да уж. Видела. К сожалению, на примере своего друга.

А начальство тем временем пустилось в свои любимые рассуждения.

– И знаешь что, друг мой Терентий, - пускало начальство колечко за колечком. - Не виноваты были суккубы. Просто им хотелось любви.

Терентий пожал плечами, и, похоже, согласился со словами своего друга. А вот я - нет:

– Из-за них гибли и гибнут люди!

– А в том, что гибнут люди, - выпустил еще пять колечек Борис Иванович, - виноваты "размеры".

– Размеры?!

– Точнее, несоответствие размеров. По некоторым параметрам они нас сильнобольше.

– Не поняла.

– Скажем, одно и то же действие может кого-то пощекотать, а кого-то убить. Так понятно?

– Более или менее. - Я понимала, что человекоподобные инопланетяне могли отличаться от нас по каким-то параметрам. - Но, тем не менее…

– Они должны были понимать, что они делают? - Уловило мою мысль проницательное начальство. - Вероятно. Да они и понимают. Но, видишь ли, Лиса… Их же изменили, не забывай. Вывели новый, заточенный на получение удовольствия, вид. Причем, не важно какого удовольствия. Хоть чисто-любовного, хоть садистского. Представь себя на месте этих существ.

– А оно мне надо? - Вспомнила я о том, что хочу спать.

– Как говорят в твоем мире, учиться никогда не поздно! - Безапелляционно ответил волхв. - Начинай.

Я попыталась. Получалось с трудом - слишком уж я привыкла обращать внимание на последствия своих действий. Но я старалась - крутила ситуацию и так, и эдак. Даже представляла, что встречаюсь с полным и бесповоротным подонком - мол, "такого" и убить не грех. Но тут же передо мной вставал вопрос: а зачем встречаться с подонком?

Волхв с величайшим интересом следил за моими потугами.

– Ладно, проехали, - смилостивился он. - Наверное, иногда и учиться бывает поздно, - он кинул взгляд на часы.

– Но почему их не отселили обратно? - не обратила я внимание на его жест.

– Их занесли в Книгу Правосудия, Лиса, - мрачно ответило начальство. - Суккубы и инкубы приравнивались к статусу потерпевших в результате преступной деятельности иных цивилизаций. И в этом был самый главный обман.

– Почему обман? - Вскинул массивную бровь верховный волхв. - Козел ничего об этом не говорил…

– Потому что на суккубов не нападали инопланетяне, Лиса, - твердо сказал Борилий. - И не надо на меня так смотреть, друг мой Терентий. Да, это всего лишь предположение. Но, чем больше я думаю об этой ситуации, тем больше я уверяюсь в своем предположении.

А Терентий и не думал возражать. Он молчал - с видом человека, заглянувшего в собственный гараж, и обнаруживший в нем что-то, принципиально отличное от своей машины. Судя по размаху удивления верховного волхва, этим чем-то в гараже должен был быть локомотив.

– Ты хочешь сказать… - Наконец, справился верховный волхв с удивлением, - что это были мы?

– Да нет, боже тебя упаси!

– Слава прародителям!

– Это они сами.

– Что?!

– Сами, - просто сказал волхв Борилий.

– Допустим. Но зачем?!

– У меня есть только предположение. Бессмертие. Вечная молодость. Об этом ведь многие мечтают, не так ли? Вот и те далекие предки нынешних суккубов, инкубов и "хозяев галактических участков" мечтали. И в погоне за своей мечтой перешли известную грань: влезли туда, куда влезать не следовало.

– Как?

– Откуда я знаю, как? Может быть, додумались до перенесения результатов каких-то там генетических опытов на человека.

– А у них тоже были человеки? - Внесла я свою лепту во всеобщее изумление.

– Лиса, не перебивай. Не нравится, тебе человек, обзови их homo sapiens-ами. Или гуманоидами. Суть не в этом. Суть в том, что эксперимент у них пошел неудачно. И что из одной части разумного населения того мира получились инкубы и суккубы, а из другой - каменные столбы!

Ого!

На какое-то время наступила тишина - даже металлист перестал стучать по наладоннику, но уставился на судорожно набивавшее трубку начальство. Потом рука товарища исчезла, а вынырнула уже с табаком самокруткой. Верховный волхв молча смотрел, как Илья крутит сигарету, и как он пытается ее зажечь. Наконец у него получилось.

– Какой именно эксперимент, хотел бы я знать, - отвернулся от него верховный волхв. - На нашей-то планете генетики тоже не дремлют…

– Не знаю, друг мой Терентий, не знаю. Но это и не важно.

– А что важно?

– То, что эксперимент пошел неудачно. И те люди, скорее всего, выродились в попытках достичь бессмертия.

– ?

– Те, кто был ориентирован лишь на удовольствие, не могли думать. А те, кто могли думать, не могли чувствовать, любить и жить самостоятельно. Да и судя по тому, что ты нам рассказала, каменные великаны тоже не ахти какие мыслители.

– Я вам ничего не рассказывала!

– Прости, я просмотрел твою память. То, что лежало на поверхности - так, что ты даже не почувствовала.

Я пожала плечами - мне было не жалко. Меня волновали совсем другие вещи:

– И что, в результате эксперимента и у тех, и у других исчезла свобода воли?

– Нет. Судя по тому, что я обнаружил в твоей памяти, свобода воли у обоих "разновидностей" контролируется какими-то внешними факторами. Каким-нибудь наркотиком, влияющим на любвеобильную часть населения, но не причиняющие вреда "столпам жизни". И, наверняка есть что-то, в воде ли, воздухе - не важно, что действует наоборот.

– Это точно? - Потянулся к Илюхиному табаку Терентий.

– Или как-нибудь еще, - нетерпеливо отозвался Борис Иванович. - Неважно! Важно совсем другое…

Волхв Борилий говорил. Делал предположение о том, кто такие "пастыри" - вероятнее всего, остановившиеся на каком-то этапе генного проекта инопланетяне. Так сказать, недо-суккубы и недо-инкубы. И что, скорее всего, им известно, как "одухотворить" свою паству, но по каким-то причинам они крайне неохотно на это идут.

– И что? При чем тут мы? - Очнулся верховный волхв от завораживающе-умных речей моего начальства.

– Опять же, предположение, - еще больше оживился волхв Борилий. - Возможно, что остатки разумных инопланетян поняли, что своими действиями сами себя практически погубили, и бежали из своего мира. К нам.

Терентий, внешне никак не прореагировав, сунул сигарету в рот. Закурил, и неожиданно расцвел:

– Хороший у тебя табак, дружище повернулся он к Илюхе. - Неожиданно хороший! Да-а. Продолжай, друг мой Борилий.

Сидевшее с усталым видом начальство, получив обратно внимание аудитории, оживилось:

– Но, как мы уже говорили, скрещивание пошло не так удачно. При скрещивании любвеобильных особей с земными, погибали земные. Впрочем, это и так всем известно.

– Хорошо, допустим, - нехотя согласился Терентий. - Допустим. Допустим и то, что десять заповедей были разработаны и внедрены в массы как система защиты от суккубов и инкубов. Но что, "столпы жизни" не проникали в наш мир?

– Проникали. И не прижились.

– Как так?

– Точнее, ранее проникали сами инопланетяне. Не модифицированные. Или мало модифицированные.

– ?

– Тролли, - сказал Борис Иванович, и выжидательно посмотрел на меня.

У меня немедленно возникла картинка - огромный Тролль-невидимка, в Приэльбрусье. Где-то даже человеколюбивый. Но, судя по всему, все же враг.

– Тот самый Тролль?! И есть? Инопланетянин?

– Да.

– А наш? Который корпус эмпатов? Он ведь тоже любит людей.

– Интересный вопрос. Ты знаешь…

– Погоди, Борилий, - прервал мое начальство верховный волхв. - Вы потом обсудите своего тролля. Хотя, это тоже может быть ОЧЕНЬ интересная тема. Но сейчас важнее другое.

Интересно, что может быть важнее неожиданного шпика на территории Заповедника?

– Тихоний, - как бы в ответ на мои мысли отозвался Терентий. - Я… реквизировал некоторые техногенные архивы, в том числе на самом высоком и самом секретном уровне. Это он выкупил часть горы, примыкающей к подземной обсерватории.

– И кто же ему продал?

– Ваше бывшее правительство.

Мне припомнился рассказ Эльдара: дело о похищении драгоценного металла галлия принимало новый, третий, совсем уже не смешной оборот.

– И кто же тогда, получается, враг?

– Я вижу, чего ты от меня хочешь, Лиса. Чтобы я начал обличать правительство вообще и политиков, в частности, в том, что они предали своих людей.

– А что, это не так?

– Так. Но, если подумать, то и самое продажное правительство - не самый большой враг.

– А кто же тогда?

– Человекус вульгарис, или обыкновенус, - с издевкой в голосе ответило мне начальство. - Самый большой враг себе за всю историю Вселенной. В своих поисках совершенства, бессмертия и прочего надругательства над природой он превзошел всех известных мне существ. И, поверь мне, ученица моя, знаю я разных тварей не так уж и мало!

Совет шел. Уже был объяснен и феномен Урского (и не только - ведь пробои возникли еще в двадцати точках планеты) эксперимента. Вероятнее всего, инопланетяне, они же, условно говоря, "тролли" подкинули денебцам очередную идейку, а те, по недомыслию, ее использовали.

– Но почему возникал именно ментальный пробой? - Вспомнила я показания прибора в подвале Урска. - Почему не электрический?

– А ты знаешь, Лиса, - по своему обыкновению, ответил телепат на невысказанный мною вопрос. - Это очень интересная тема. Наверное, все дело в сути изнанки.

– Изнанки? - Удивилась я.

И не только я. Судя по тому, как насторожился Терентий, ему эта тема тоже приесться еще не успела.

– Оговорюсь сразу, что это лишь одна из теорий о строении мира, а их на Валааме разрабатывается не одна и не две. А суть в том, что изнанка возникла не в один момент. Но создавалась постепенно, по мере ментального развития человека. А все потому, что в процессе совершенствования человек отдалялся от своей "звериной" природы. Люди развивались умственно, открывали все новые и новые физические законы, переставали верить. В чудеса, во власть прародителей - и магия начала их покидать. И не только людей, но и планету в целом. Окончательно же Земля в таком виде в каком она есть, сформировалась за последние три столетия - когда техника пошла развиваться семимильными шагами.

– То есть, вы хотите сказать…

– Природа не стоит на месте, Лиса. Она саморегулируется. Подсуропил ей Бог человека…

– А он есть?

– Кто он? Бог? Не знаю! Какая разница! Подкинули ей, бедняжке, человека, вот она и защищалась, как могла. Изнанку создала.

– И? При чем тут Урские эксперементы на уголовниках?

– Я полагаю, что ткань между мирами имеет именно ментальное происхождение. И поэтому так опасны именно ментальные пробои. А именно такие получались в результате "обмена опытом" между людьми и денебцами.

– А ты знаешь, дружище Борилий, - сунул очередную сигарету в рот верховный волхв. - Твоя теория подтверждает еще одну, ту самую…

И волхвы углубились в дебри каких-то заумных теорий. Я сначала пыталась их слушать, а потом перестала. Мне, несмотря на предмет разговора власть имеющих было хорошо. Среди друзей, после треволнений. Хорошо настолько, что я даже забыла о вопросе, не дававшем мне покоя последние полчаса: про связь всей этой катавасии с появлением "грязных фанатов" в двадцать восьмом измерении. А потом мои глаза начали закрываться…

"Не пора ли тебе спать, Лиса?" - Послышалось сквозь сон.

– А? - Разлепила я веки. Оглядела всю честную компанию. - Наверное, пора…

– Пойдем, - поднялся из-за стола металлист. - Я тебя уложу.

– Спокойной ночи, ребята, - вынул изо рта свою неразлучную трубку Борис Иванович. - Приходите завтра с утра. Позавтракаем, обсудим, как нам быть дальше.

Мы вышли в ночь. Мороз щипал за нос, холодил тело сквозь не шибко теплый козлиный фрак. Небо было чистым-чистым - ни облачка, и настолько усыпанным звездами, что было и страшно и весело: сколько из них населено? Кто их населяет? Разумные и добрые гуманоиды? Возможно, в каком-то из них прямо сейчас такая же девчонка смотрит в небо, и думает: а вдруг…?

– Пойдем, Лиса, - потормошил меня за рукав фрака Илья. - А то замерзнешь.

– Пошли, - оторвалась я от созерцания неба. - Стой.

– Что еще? - Обнял меня за плечи друг сердца.

– Рассвет. Сейчас будет…

Он, собственно уже был. Нарисовался метрах в десяти от нас, загородил темным силуэтом участок испещренного звездами неба.

– Есссли ты ее ещщще раззз тронешшшь… - послышалось угрожающее шипение исполина.

Илья, не вздрогнув, встретил разъяренный драконий взгляд.

– Я не знал, что это - яд.

– И шшшто жжже ты хххотел сссделать иззз нее? Криссстально чччиссстого ччеловека? Я тебя правильно понял?

– Я не знал, что это - яд, - повторил металлист.

А вот мне стало нехорошо. Признаться, я и забыла думать на тему о том, почему, и, главное, что, мне подсыпал Илюха. Я привыкла ему доверять. И вот теперь… Впрочем, это было пока не важно. Важно было то, что два самых значимых в моей жизни существа, существа, которым я была обязана своей жизнью, будь то прямо, или косвенно, были готовы биться насмерть. Из-за меня. И знала, каким будет исход этого сражения.

Я оцепенела, не зная, что делать. И, точно во сне, увидела, как дракон выдохнул языком пламени. И как металлист пока еще просто увернулся…

– Стойте!!! - Очнулась я от забытья. Вклинилась между Рассветом и Ильей.

– Отойди, Малышшш.

– Уйди, Лиса, - зазвенел металл в голосе друга сердца.

– Не уйду.

Неизвестно, чем бы закончилось дело, если бы на шум не выбежал Борис Иванович. За ним по пятам следовал Терентий. Осмотрел поле пока еще не боя, и, не произнеся ни слова, убрал меня с линии огня.

– Отойди, Лиса, - мягко сказал он. - Сами разберемся.

А вот мое начальство тихим быть не желало:

– Вы что, ополоумели?! - Криком кричало оно. - А ну прекратить!!

– Он ее хххотел убить!

– Нет.

Волхв замер. Подробности истории с ложной мандрагорой ему еще не были известны.

– Сними амулет, - повернулся он к Илье.

Тихо так сказал. Но у меня перехватило сердце от страха.

– Вспоминай, - так же тихо велел.

И я была не жива те долгие секунды, что телепат просматривал Илюхину память. Я тоже могла бы заглянуть в мысли металлиста. Но я предпочла бояться, и ждать вердикта волхва. Но, прежде чем тот открыл рот, я поняла - по вдруг расслабленному корпусу дракона, по реакции волхва Терентия - мой друг почти невиновен. Он действительно не знал, что подсыпает смертельный для человека яд.

– Ребята, расходимся, - хмыкнул Борис Иванович. - Рассвет, отставить самосуд. Он не виновен.

– Ххххрошшшшо. Но…

– Он больше этого не сделает, - с нажимом произнес волхв. - Рассвет, ты старый мудрый дракон. Ты дважды рожденный. Ты…

– Я уйду, - грустно перебил волхва ящер. - Но пусссть он сссперва поклянетссся. Шшшшто не будет большшше решшшать ззза Лисссу, как ей жжжжить.

– Принимается, - наклонил голову Борис Иванович в ответ на просьбу исполина. - Илья? Ты понял, о чем идет речь?

– Понял, - неохотно ответил металлист. - Но я не обязан держать ответ перед ним.

– Ты забываешшшьссссся, чччеловек…

Они снова набычились. Мне снова стало очень страшно.

– Рассвет, Илья, - устало сказал Начальник Заповедника. - Я понимаю вашу мужскую… заботу. Но посмотрите на объект своей распри. Она же сейчас окочурится!

Спорщики вздрогнули, и как по команде, уставились на меня. Терентий смутился, потянул с себя полушубок. Я, ни слова не говоря, напялила его на себя - мне было очень холодно. Надо было что-то сказать.

– Привет, ребята, - помахала я дракону и другу сердца. - Может, по домам?

Металлист опустил взгляд. А когда он снова поднял его, то это был совсем другой человек. Взрослый.

– Я тебе обещаю, Рассвет, что больше не буду решать за Лису, как ей жить на этом свете. Мир?

– Я принимаю твою клятву, ччччеловек, - высокомерно ответил ему дракон.

Посмотрел на меня:

"В случае чего - помни насчет моего приглашения. Мой дом - твой дом".

Махнул крылом - как бы в подтверждение своих мыслей, и исчез.

Мы, не говоря ни слова, разошлись. Волхвы, по очереди похлопав Илью по плечу, вернулись в избу начальства, где, вероятнее всего, продолжили обсуждать мировые проблемы. Мы с металлистом молча отправились к себе.

Оказавшись дома, я первым делом скинула с себя волховью шубейку - чтобы не запариться. И, как была, в одеянии от Козла, потопала на кухню - мне жуть как хотелось чаю. Металлист молча шел следом за мной. Он не порывался больше меня обнять. Он сел на пенек, и крепко о чем-то задумался.

Я, не подумав о последствиях, попыталась его растормошить:

– Рассвета тоже можно понять. Кто-то пытался завладеть моим драконьим телом.

– Поверь мне, это был не я.

Признаться, я ожидала от него другой реакции. Не такой холодно-отстраненной.

Но я все же держала себя в руках:

– А кто же тогда?

– Наверное, та старуха в заново отстроенной новосибирской конторе, что продала мне "чудодейственный эликсир" за небольшие, заметь, деньги.

По-моему, он надо мной издевался. Может быть, оно так и было, и я даже могла его в этом понять. И понять, и принять, как данность. Я вообще стала на редкость понятливой за время работы в Заповеднике. Но то, что сейчас говорил Илья, принять было очень сложно:

– Женщина должна быть слабее мужчины.

– И, как прости, одно с другим связано? - Все еще держала я себя в руках.

– Я должен тебя мочь защищать! Иначе, зачем я такой, немощный, нужен?!

Наверное, мне надо было на это ответить, что мне нужен он, Илюха, а не те функции, которые он может выполнять. И это было бы правильно, умно и мудро. Но меня, к несчастью, очень задело то, что сидящий передо мной представитель сильной половины человечества думает "только о себе".

– И поэтому я должна быть слабее? - Вкрадчиво осведомилась я.

Он тоже мог бы заметить, что я уже практически вышла из себя. Но, наверное, ему слишком много досталось в последнее время, потому что он ответил:

– Да.

– Но я не могу сказать, что я сильнее тебя. Нет, постой. Даже если учесть все бонусы типа телепортации.

– Вероятно. Но в тебе столько, прости меня, дури и энтузиазма, что даже я, вместе со своим спокойствием и гипер-логическим мышлением, не в состоянии справиться с теми ситуациями, в которые ты постоянно влипаешь!

Это было неожиданно. И очень обидно. Но я очень старалась вести себя мудро, как самая настоящая хранительница очага:

– То есть, если бы во мне не было, как ты выражаешься, "энтузиазма"…

– А еще женщина должна быть мягкой, - не слушал меня друг сердца.

И тут меня прорвало:

– Женщина. Просто. Должна. Быть. Она никому ничего не должна! Ни быть глупее, ни мягче, ни рожать, ни…

Металлист сник. Я сделала над собой очередное усилие: заметила, что, видимо, наступила на очень больную мозоль.

– В чем дело? - Осведомилась необычайно мягко для себя.

Он не отвечал.

– ? - Тронула я его за рукав.

– Когда моему отцу было очень плохо, и было неясно, выживет ли он, или нет, то я ему обещал, - глухо, выдавливая из себя каждое слово, ответил боевой друг и товарищ.

– Что обещал? - Всерьез обеспокоилась я.

– Продолжить род.

– Понятно. А я у нас - не пойми кто? Или что?

– Не сердись. Я просто был с тобой откровенен.

Это был мощный ход. Действительно, он был откровенен, причем, по моей просьбе. Но вот только, что прикажете мне делать с этой его откровенностью?

Я почувствовала себя очень-очень одиноко. А я, признаться, всегда себя так чувствовала: и когда Ильи не было рядом, и почти всегда, когда он был. Он жил своей жизнью, практически не пересекавшейся с моей, и это было невероятно тяжело для меня. А еще мне было обидно: я так хотела просто побыть рядом с ним! Ничего не делая, просто так…

И я хотела ему об этом сказать, даже рот уже открыла. Но неожиданно подслушала его мысли, не скрываемые сейчас анти-телепатическим амулетом. Они были о Козле. О моем поведении. Злые мысли. Несправедливые. И меня, сдерживающуюся, пытающуюся "быть мягкой", завело по новой. А еще во мне проснулась запоздалая обида. Оказывается, она жила во мне все это время - на друга сердца, подсыпавшего мне яд, в мой любимый напиток - чай. Как уже упоминала, я уже открыла рот:

– И поэтому ты меня решил отравить? Чтобы я своей драконьей природой не мешала тебе продолжать твой чистый род?

– Этих идей ты набралась от своего огнедышшшащщщего друга? - С угрозой в голосе прошипел металлист.

– Да нет, мысли мои. И… поверь, я тебя перед ним только выгораживала!

– Кстати, о чистоте, - как будто, и не заметив моего ответа, продолжил давить на меня Илья. - А что это на тебе надето?

– Фрак.

– А откуда он у тебя? - Спросил он таким тоном, каким обычно спрашивают "где ты была с восьми до одиннадцати"?

– А тебе-то что? - Не осталась я в долгу.

Илья ничего не ответил. Презрительно оглядел одеяние от Козла, поднялся, и вышел в ночь.

Глава 16.

Мне было больно. Конечно, я знала, что Илюха - в достаточной степени эгоист. На ум пришло воспоминание о том, как он бросил меня в квартире, готовой взлететь на воздух. Для того, чтобы меня спасти, как потом выяснилось. А еще потому, что он боялся подставить под удар своего отца. Все это можно было понять. И то, что он надеялся на то, что я прекрасно справлюсь и без него. И я, действительно, тогда справилась. С грехом пополам, но все же справилась. Вот и теперь, наверное, он на что-то такое надеется…

А еще говорит о том, что мужчина должен быть сильнее. И, наверное, именно поэтому бросает меня тогда, когда мне очень нужна помощь…

Я встала, и отправилась спать в лазарет - вон из пустой избушки.

А под утро раздался жуткий вой. С той стороны Земли. Я его не слышала - спала, упившись ударной дозы успокоительного. Не услышала я и того, как ко мне в "палату" явился всклокоченный старший друид.

– Извини за вторжение, Лиса, - сказал он. - Тебя Иваныч срочно требует.

– Что случилось? - Вскочила я с лежанки.

– Ваш дворецкий, в очень тяжелом состоянии.

– Лука? Что с ним?!

– Пошли, - не ответил друид на мой вопль. Прислонил ладонь к стволу исполина: - Дерево? В нижний лазарет!

Этим "телепортом" я не ходила еще никогда. Струились токи исполина, сперва легкие и стремящиеся ввысь, потом приземленные, и, на конец, сверхтяжелые, несущие в себе силу жизни. И смерти.

Опутанный мелкими древесными корнями, Лука истекал кровью - она, несмотря на ощутимую для меня врачевательскую мощь, исходящую сейчас от Дерева, не переставала струиться.

"Только, ради всех святых, Лиса! Молчи!" - Узнала я мысль начальства в свое голове. - "Если бог даст, он очнется, и что-нибудь попросит".

"А что, есть надежда?" - Оглянулась я в поисках волхва.

Его не было видно, а конец дупла скрывался в непроглядной темноте.

"Надежда всегда есть".

"Что с ним?"

"Это мы и пытаемся выяснить. В память я ему лезть не могу - это отнимет у него последние силы. Придется тебе".

"Но если даже вы…"

"Не спорь. Я тебе потом все объясню. Если захочешь. А сейчас - дерзай".

"Тогда поддержите меня, если не хотите, чтобы я прямо сейчас рухнула на пол!"

Волхв шагнул из темноты. За ним серой тенью скользнул волк. Серый Волк. Тот самый, с которым я два года тому назад, во время предыдущей большой заварушки, встречалась на изнанке. Мне тогда еще казалось, что он пытался принять за Рассвета.

"Привет", - потянулась я к его сознанию.

"Привет, друг моего большого брата".

"Лиса, потом поздороваешься".

Волхв подошел ко мне, обнял, прислонил спиной к себе: "Приступай".

Я потянулась к сознанию злосчастного дворецкого.

Ночь. Темнота. Содрогание стен. Чуткое вслушивание в темноту. Торопливое одевание парадной ливреи.

"Кто там?"

"Спасайся человек", - слышится голос невидимки. - "Если сможешь".

"Кто ты такой? И по какому праву?"

"Кто я такой, тебе знать вовсе необязательно. А право у меня есть".

Откуда-то всплывает индульгенция, подписанная верховным волхвом Валаама. И, не растворяясь в воздухе, медленно погружается во тьму.

"Но…"

"Я тебе говорю: спасайся".

Дальше шел сплошной сумбур. Мелькающие факелы, толпы людей, рвущихся к воротам, крики, кого-то задавили… Маг, пытающийся противостоять захватчику-невидимке. Неуспешно пытающийся, искаженный судорогой боли, потом уже мертвый маг. Когда-то ему не было равных в обороне…

"Ты еще здесь? За что!!!"

"Ничего личного, человек. У тебя еще есть шанс спрыгнуть со стены. То есть, был шанс. Но ты его уже упустил".

Булыжник двора, мелькающий под ногами. Лестница, ведущая на стену. Прыжок. Тысячи игл и копий, раздирающие ливрею. Плоть… Я умру. Вперед, вперед, сквозь страшную дерущую пелену. Я хочу умереть свободным…

Темнота.

– Лиса, с тобой все в порядке?

Лицо волхва было охристо-глазо и встревожено.

Я задумалась: а не прикинуться ли мне больной?

– Значит, все хорошо, - резюмировал телепат. - А что это тогда было?

– Наверное, потеря сознания. Не у меня.

– Он внезапно появился. Прямо из воздуха, - послышался незнакомый голос со стороны Волка. - Я успел его поймать, прежде чем он сломал себе шею.

Судя по тому, что Серый не открывал пасть, он был чревовещателем. В другой раз я бы застыла с отвисшей челюстью, но сейчас понимание столь замечательного феномена, как чревовещающий хищник, мелькнуло и пропало:

– Почему к нам? - В это самое время чесал в затылке волхв. - Мы же с тобой были едва знакомы.

– Не к тебе. К моему крылатому другу. Он знал много людей. Он мог подсказать, кто может помочь этому человеку, - кивнул Волк в сторону Луки. Посмотрел, как из того перестала сочиться кровь, и, довольный, повернулся к моему начальству: - А еще большой брат говорил, что поселится у тебя. Это так?

– Так, - не без интереса посмотрел на волчару Борис Иванович. - И, в любом случае спасибо тебе.

– Принимается, - наклонил голову разумный хищник. - А теперь мне пора. Человеку уже оказана помощь. Хорошая помощь. Я бы хотел навестить своего друга.

– Что же… Пойдем, покажу тебе дорогу, - усмехнулся волхв.

Так мы оказались на поляне, возле Дерева. Еще не рассвело, но звезды уже начали бледнеть. Было очень холодно, дул пронизывающий ветер. Наверняка, к утру, самое позднее - к полудню, небо затянет облаками.

– Ты знаешь, куда идти? - Посмотрел Борис Иванович взгляд на Волка.

– Знаю. Туда, - мотнул головой Серый.

– Обещай, что никого не тронешь. Я отдал распоряжение, тебя покормят.

– Ух ты! - Прорезались нотки смеха сквозь чревовещание. - Слушаюсь, вожак.

Он повернулся, и серой тенью помчался через поляну. Какое-то время мы смотрели, как волк стелется над ровным белым ковром, лишь временами касаясь лапами наста. Потом он все же растворился в густых сумерках.

– Что мне делать, Иваныч? - Вернул нас всех в существующую реальность старший друид.

– Тебе - лечить. А вот мне…

– Приходи вечером пить чай, - похлопал добрый дед волхва по плечу. - Все образуется, поверь моему опыту.

И он ушел, так и не вспомнив, что гораздо моложе того, кого утешал.

– Хм, - задумчиво посмотрело ему вслед начальство. - Хм… А не устроить ли мне перекур?

– А как же…

– Нет, Лиса. Это обождет. И, запомни: у человека должны быть минут пять или десять, перед…

– Бурей? - Повеселела я, глядя в лазоревые глаза начальства.

– Да. Перед тем, как он приступит к решению мировых проблем.

И я почувствовала, что поднимаюсь в воздух. Мелькала заиндевевшая кора Дерева - мы неслись к верхушке исполина.

Устроились мы в гуще мелких веток - точно белки какие. Я никогда раньше тут не была: летом все как-то недосуг было, а зимой боялась замерзнуть. И, как оказалось, зря - здесь не продувало, но, наоборот, было более, чем уютно. И необыкновенно радостно - я вдруг почувствовала себя юной, точно свежераспустившийся листок на дереве жизни.

– Нравится?

– Угу, - развалилась я в путанице веток, как в своем любимом кресле.

– И мне тут нравится. Подожди, сейчас трубку достану. Порядок.

Он выпустил листочки дыма. Какое-то время они висели на голых ветвях исполина. Долго так… Потом все же растаяли.

– Ты меня ни о чем спросить не хочешь?

Я хотела. Меня очень интересовало то, как можно просматривать память, и не падать при этом в обморок. Но я почему-то очень стеснялась об этом спрашивать. Это было равносильно просьбе подарить некую всемогущую отмычку с целью проникновения в чужую квартиру.

– Хорошая мысль. Но.

– Что, "но"? Разве это хорошо - шарить там, где тебя не просят?

– Иногда это бывает просто необходимо. Вот, например, как сейчас.

– А если нет необходимости?

– Тогда, конечно, не стоит… Лезть на чужую территорию.

Борис Иванович выпустил очередную серию дымных листочков. Полюбовался полученным результатом, и сказал:

– При сеансе телепатии я обмениваюсь с объектом энергией. К сожалению, для Луки, в его печальном состоянии, это было бы смертельно.

– А я? Чем я-то от вас отличаюсь?

– Ты ничего ни у кого не берешь, и ничего не отдаешь взамен. Ты довольствуешься малым, ориентируешься при этом на запас своих личных сил.

– А это разве плохо?

– Неправильный вопрос. Это никак. Но таким образом невозможно совершить ничего значительного.

– Но если мне этого и не надо? Если я хочу просто жить? Жить среди тех, кто мне люб! Жить так, как мне того хочется! Просто дышать, просто тренироваться, просто пить чай, просто… жить. Блин.

– Илья? - Вскинуло брови мое проницательное начальство.

– Да, - неохотно ответила я.

Замкнулась. Волхв и не пытался лезть мне в душу, утешать, наговаривать на кого-то или убеждать вести себя каким либо образом.

– Знаешь, о чем я жалею? - Потрепал он меня по голове.

– О чем? - Немного ворчливо, но уже с любопытством осведомилась я.

– Все о том же. О том, что позволил Судье вмешаться в твою жизнь. И, знаешь, мне понятно поведение твоего Ильи. Он слишком рационален, чтобы понять, во что ты влипла.

– То есть? - Осторожно спросила я.

– Как я тебе уже говорил, даже твое личное шило не в состоянии причинить тебе столько неприятностей, сколько их может подсуропить один управляющий по двадцать восьмому измерению. А твой Илья - он еще слишком молод для того, чтобы действовать правильно в этой ситуации. Им управляет "мужская природа", а вовсе не он сам, как он думает. Но мне, с высоты моих ста пятидесяти лет очень легко рассуждать. А вот, кстати, и он.

– Кто? Илья?

– Нет.

Этот бесстрастный голос я бы узнала из всего шестимиллиардного земного разнообразия. Судья, собственной персоной, висел в воздухе, не касаясь путаницы ветвей.

– К нам стало попадать гораздо меньше людей. Ты на правильном пути.

– Хм.

– Ты возражаешь, волхв Борилий. Против чего?

– Твоими стараниями у моей подчиненной разрушилась личная жизнь. Нельзя ли полегче?

– Нельзя. Я и так учитываю то, что она не полноценный дракон. Но ты прав. Я не могу забрать у женщины ее любовь. Я исправлю ситуацию.

– Стой! - Не своим голосом завопило мое начальство.

Но пятого управляющего по двадцать восьмому измерению уже и след простыл.

– О боги!

Я оглянулась на волхва. Тот вцепился себе с короткие патлы с видом киногероя, осознавшего свою ошибку.

– Вы что-то хотели у него спросить? И опоздали?

– Лиса, будь осторожна, - не ответил на мой вопрос Борис Иванович. - Если что, приходи спать ко мне в избушку.

– Ого! - Деланно развеселилась я. - Еще одно предложение!

– А что, уже поступали? Не от Козла ли, часом?

– И вы туда же! Ведете себя, как Илья, - укоризненно посмотрела я на Бориса Ивановича. Вложила в голос максимально возможное количество издевки: - От Рассвета. Спать в его пещере.

– Чего?!

– Он меня пригласил к себе спать, потому что за меня очень переживает! А вы о чем подумали?

– Ни о чем, - нахмурился волхв. - Все-таки, мало в тебе человеческого, Лиса. Только тело. Не умеешь ты жить по-человечески.

– То есть?

– Бежишь из своего уютного дома, как только он потерял для тебя новизну, - с укоризной произнес волхв. - Эх, Лиса, Лиса… Все, перекур окончен. И… Сними ты этот фрак козлиный, а?

Я уже собиралась спросить у начальства, с чего это так решил, но заметила, что лирика, оказывается, кончилась, а мы уже парим по направлению к волховьей избушке. И мне это почему-то не понравилось - почти точно так же, как не нравилась нравоучения на тему о том, где мне жить, и в чем мне ходить:

– А вот нет! - Уперлась я. - Принимайте меня такой, какая я есть. В козлином фраке!

– Как скажешь, - пожало плечами начальство. - Пошли, а то Гоша ругаться будет. Скажет, поднял меня ни свет, ни заря, велел готовить два завтрака.

– Два?

– Еще дракону и его серому гостю, забыла?

Вид у начальства был такой озабоченный, такой домашний… Я пожалела о своем упрямстве. И, когда на крылечке нас встретил домовой, и в ужасе уставился на мой новомодный прикид, я сдалась.

– Может, у тебя есть что-то взамен? - Буркнула я.

– А что, тебе больше не во что одеться? - Почесало маковку начальство. - Я же тебе плачу жалованье…

И этот человек уверял меня, что просмотрел мою память! А про куртку-то, безвинно сгинувшую в растворе, позабыл! И про телефон, кстати, тоже…

– Ладно, не переживай, - подозрительно покосился на меня телепат. - Будет тебе и куртка, и телефон. Только ты фрак все же сними. Послушай старших.

– А что в нем не так?

– Ну ты даешь, мать! - Закатил очи предрассветному небу домовой. - От тебя за версту разит нечистью. Если бы не Шуша, завернувший на огонек, я бы перепугался, честное слово!

– Странно… А почему я ничего не чувствую?

– Может, ты непорочна, как дева Мария? - Высказал предположение наглый домовой. - Или, наоборот, настолько…

– Насколько? - Уловила я подвох в голосе мелкого хозяйственника. - Что?

– Лиса, фрак дается не только за заслуги по спасению козлоногих пастырей, - вмешался волхв в мою перепалку с домовым. - Гораздо чаще…

– Насколько чаще? - Нахмурилась я.

– Не знаю. Но подозреваю, что спасать пастыря удавалась единицам за всю историю суккубов на нашей планете. А вот "спать" с ним…

Я вспомнила Мягкофразова. Судя по поведению Козла, он был всеяден.

– А я тут при чем?

– Ты-то ни причем, - охотно согласилось со мной начальство. - Но в памяти поколений подобный фрак означает, что женщина очень хорошо провела время в компании…

Волхв, не договорив, пристально посмотрел на меня. По-моему, ему нравилось наблюдать за тем, как до меня доходят "прописные истины": а что, если "память поколений" была крепка и в металлисте? И что он, в таком случае, обо мне подумал? Я вспомнила, какими глазами он глядел на одежду от Козла. Конечно, по большому счету, он должен был мне доверять. Но, с учетом того, каким для него выдался вчерашний вечер…

– Ладно, уговорили, - скинула я с себя фрак. - Нет, жечь не дам. Борис Иванович, не найдется ли у вас лишнего холщового мешочка?

– Что, жалко выбрасывать? - Подмигнул мне наставник лазоревым глазом.

Я вертела черную вещицу от Козла. Так, сяк. Выбрасывать, безусловно, было жалко. Когда-нибудь, лет через несколько, тихим зимним вечером, под вой бури и свист поземки, я буду потягивать глинтвейн, смотреть бы на свои трофеи, и вспоминать о том, как мне удалось выжить. И надеяться - на то, что буду жить и впредь.

– Был бы он поменьше… Поставила бы его на полку, рядом с алмазным крестиком Берендея. А то, видишь, замок-то уже тю-тю…

– И впрямь, - подобрался волхв. - Замок! Господи, мы тут на всяких козлов время теряем, а у нас…

Он, не договорив, достал непонятно откуда коробочку, и протянул ее мне:

– Запихивай сюда эту гадость! Расправь… Не на крыльцо, на фрак!!! Ффух, пронесло. Чуть было красоту жилища мне не попортила!

Домовой, с ошалевшими глазами наблюдавший за моими действиями, выдохнул с явным облегчением.

– Вы идете? - Распахнул дверь он.

Однако, сетовавший на нехватку времени волхв не спешил в избушку:

– Гоша, ты накрывай на стол, а я отлучусь на несколько минут.

– Есть! - Метнулся домовой к входной двери.

Я осталась стоять.

– Лиса, тебе пора на совет, - напомнило мне начальство. - Да и завтрак…

– Скоро буду.

– Что так?

Ничего. Просто иногда человеку требуется минут пред тем, как взглянуть в глаза глубоко не безразличному тебе человеку. Человеку, который, возможно, уже стал для тебя чужим.

Когда я вернулась обратно на крыльцо, там ошивался, приплясывая от нетерпения, Гоша. Ни слова не говоря, он схватил меня за руку, и потянул в комнату напротив кабинета начальства. Здесь я никогда не была. В ней было зеркало, шкаф, и куча свободного места.

– Начальство тут что, пляшет? - Скептически оглядела я пустое пространство перед зеркалом.

– Да, выполняет балетные па, - ехидно отозвался домовой. - Крутит тридцать четыре фуэте.

Я невольно представила себе эту картину. Вместо брюк - пачка, вместо свитера - белая майка. Не корсет же!

Гоша фыркнул.

– А почему тридцать четыре? - Вспомнился мне ответ домового.

– Чтобы приму Большого Театра переплюнуть! Лиса! Когда же ты повзрослеешь?!

В голосе домового звучали интонации волхва.

– Ни-ког-да.

– Ну и ладно, - неожиданно покладисто отозвался Гоша. - Держи, - протянул он мне какую-то одежку.

Я осторожно взяла в руки не то удлиненный приталенный жакет, не то полупальто. Изящное до умопомрачения. Легкое, как перышко. Практически цвета морской волны - совсем как глаза волхва, когда тот смотрит на Владычицу Катери… Стоп.

– Я это не возьму.

– Хозяин сам велел тебе это выдать.

– Я в нем замерзну. Оно весит, как моя джинсовая рубашка, а на улице мороз.

– Нет. Оно волшебное и потому теплое.

– Мне зеленый не идет.

– Оденься и посмотрись в зеркало.

Я пожала плечами, однако последовала совету. Глянула… Пальто мне однозначно шло. На меня из зеркала смотрела юная, элегантная, невероятно красивая молодая леди. Это была не я. А вот ниже, там, где отображались джинсы… Черт, они же были светло синими! А ботинки - песочного цвета. Теперь они были под стать верху - может быть, на тон, или на полтона темнее.

Хмм, как сказал бы волхв.

– А платочка шейного у тебя не найдется? И шапочки?

– Для тебя - все, что угодно, - прижал Гоша лапки к груди. - А пальто, вообще-то, с капюшоном.

– Я не рассмотрела.

– И какая ты после этого женщина?

– Драконоподобная, Гоша, драконоподобная.

Домовой вздохнул. А мне вспомнилось, как два года тому назад меня одевала Танька. Укладывала волосы, мазала ресницы фирменной тушью Жозефины. Тогда мне это не помогло. И где она, Танька, сейчас?

Я принялась расстегивать деревянные пуговицы.

– Погоди, - мотнул головой домовой. - Не хочешь быть красивой - не хоти. Но пальто все же оставь. Полезное оно.

– Правда?

Это в корне меняло дело:

– И каковы его свойства?

– А тех, что ты увидела в зеркале, тебе не достаточно?

– Нет.

Гоша презрительно окинул взглядом невероятно красивую меня.

"Ну и дура", - услышала я его мысль.

– Вероятно. Но, может быть, ты соизволишь озвучить список достоинств моей гипотетической обновки?

Домовой покачал головой: мол, другая бы с руками оторвала, а эта… Но потом все же взял себя в лапы:

– Изволь. Те, что ты уже видела, плюс практически нулевая теплопроводность, плюс абсолютная водостойкость, плюс то, что при этом оно отлично "дышит", плюс то, что к нему не липнет никакая грязь…

– А зараза? - Обнаглела я. Гулять - так гулять!

– Оно немного повышает удачу, - не ответил на шутку домовой. - Совсем чуть-чуть. Но иногда…

– Спасибо, Гоша, - притянула я к себе заботливого хозяйственника. Погладила по голове. - Спасибо.

Домовой только шмыгнул носом в ответ.

– Иди, - потянул он меня за руку к выходу из комнаты.

У начальства уже вовсю шло совещание. И завтрак. Стучали ложки, пахло овсянкой. Я поторопилась сесть к столу - на свободное место между Зубом и Сан Санычем. Передо мной немедленно материализовалась тарелка горячей каши.

– Кушай быстрее, - одобрительно посмотрел на меня волхв.

– Спасибо.

– За что?

– А то сами не знаете.

"За пальто? Не благодари. Поверь, это только малая часть того, что я мог для тебя сделать".

"А…"

"Катерина? В курсе".

"Неужели вы успели ее навестить? За какие-то несколько минут?"

"Что ты имеешь в виду?" - Покраснел волхв.

"Не это".

– Кушай кашу, Лиса. А то остынет.

– Слушаюсь.

В результате этой беседы настроение настолько улучшилось, что я решилась взглянуть на металлиста. Он, скорее всего, не спал всю ночь: пол-лица занимали черные круги, сами глаза были красные. А еще они были чужими. Человек принял свое решение. И, как любое другое, оно заслуживало уважения.

Что ж…

Я вздохнула, и принялась ковырять ложкой ставшую вдруг поразительно безвкусной овсянку.

– Я еще раз повторяю, нам надо послать не одну разведгруппу, а две, - гнул свою дугу Сан Саныч.

– А я еще раз спрашиваю, зачем? - Сверкал золотом Зуб. - Вы нам не доверяете?

Бывший агент секретных российских спецподразделений схватился за голову.

– Матвей, - мягко сказал волхв. - Ты не прав. А вдруг твоих людей схватят? Что тогда?

– Вот когда схватят, тогда и будете думать.

– Но вдруг вам понадобится экстренная помощь?

Бывший уголовник скептически покачал головой:

– Ты думаешь, мне будет весело жить с отрезанными в плену ногами?

– Почему с отрезанными? - Вытаращился на него телепат. - У тебя что, дар предвидения?

– Нет, - покачал головой Зуб. - Просто так, к слову пришлось. И, между прочим, пока вы тут разговоры разговариваете, враг не дремлет!

– Давайте голосовать, - подобрался волхв. - Кто "за" то, чтобы Матвей отправлялся один? То есть, со своей группой, но без прикрытия?

"За" был только один Зуб, все остальные воздержались. Впрочем, резко "против" был настроен тоже только один человек.

– Вам что, настолько все равно? - Удивленно оглядел нас Борис Иванович.

Помимо вышеуказанных товарищей, за столом еще сидели: изрядно помолодевший волхв Глеб, юный гений Никола Тесла, Шуша и Тоша. Гоша где-то незримо присутствовал.

– Мне не все равно, - покачал головой Шуша. - Просто я во всем поддерживаю своего хозяина.

– А я - Шушу, - поднял лапку Тоша.

– А я… - было взял слово сидящий рядом со своим домовым волхв Глеб.

– Тошу?

Омолодившийся показал белые зубы. По-моему, он просто наслаждался жизнью.

– Хм, - выразительно повело бровями начальство. - Следующий.

"Я не знаю. Но и не хочу высказывать свое сомнение в успехе рискованного предприятия. Во-первых, дуракам, как известно, везет. А, во-вторых, вдруг он примет все на свой личный счет и обидится?"

– Принимается. Следующий…

…В это утро у всех нашлась веская причина для того, чтобы воздержаться.

– Иди, Матвей, - резюмировал волхв. - Собирай своих орлов.

Зуб, сияя, ушел. Бывший вояка укоризненно покачал головой.

"За все время моей службы", - постучалась мне в голову его укоризненная мысль, - "у меня не погиб ни один подчиненный".

– Оставь Матвея в покое, Сан Саныч, - сказал внимательно следящий за ним волхв. - Давайте-ка лучше разработаем план осады. Сколько у нас человек?

– Но нам еще неизвестно, какова численность неприятельского гарнизона. Неизвестно, что там за защита такая смертоносная. Ни…

– Черт! - Схватился за волосы волхв. - И я позволил ему идти!

– Вот видишь, - строго посмотрел на него бывший военный. - Впрочем, может быть, оно и к лучшему.

– Как так? - Перестал терзать короткую стрижку Борис Иванович.

– А вот так. Решение принималось без учета всех обстоятельств, так? А с учетом новейших данных, мы его можем пересмотреть. Разумеется, - с нажимом произнес он, - Матвею докладывать об этом не стоит.

– Ты ему не доверяешь?

– Я действую согласно современной теории боя. Одна группа разведки. И как минимум одна группа контрразведки. Как минимум!

"Может, запрячь дракона?"

– А что, это идея, Лиса. Иди, и навести своего логово своего "папаши". Только быстрее, а то…

Я старательно закрыла голову от сумбура металлических мыслей - чего-чего, а слушать их сейчас мне хотелось меньше всего.

Всего один шаг, и передо мной чернел вход в пещеру. Рассвета не было, но у входа в его логово лежал сытый Волк. Казалось, Серый спал. Поэтому я вздрогнула, когда он, так и не раскрыв ни пасти, ни глаз, "заговорил":

– Большой брат сказал, что ты придешь. И чтобы я позаботился о тебе.

– Большой брат? Рассвет, что ли? А он где? И что ты тут делаешь?

– Тебя дожидаюсь, - соизволил приоткрыть зеленый глаз Волк. - Я невнятно выразился?

Упс… С этим снобом надо вести себя осторожнее… Ага! И думать меньше - вон волчара отвернулся с гордым видом оскорбленной невинности. И что теперь прикажете делать? Я-то собиралась просить Рассвета, чтобы слетать на нем на разведку! Наверное, придется возвращаться ни с чем…

– Я тебя отвезу.

– О! Если тебе, конечно, не трудно…

– Совсем нет, - пружинисто поднялся Волк на мощные лапы.

Боги! Я только сейчас рассмотрела, какой он был огромный! Размером с быка, не меньше.

– Не боишься? - С спросил он.

– А я не свалюсь?

– С непривычки, оно, конечно, можешь…

И тут я увидела, что Волк смеется. Не открывая пасти, практически не меняя выражения зеленых глаз.

– Садись, - мотнул он головой.

– Только давай быстрее, - попросила я, вспомнив, что мы рискуем опоздать к моменту отправки бывших уголовников.

– Как знаешь…

Я думала, мы переместимся из этой точки пространства в конечную при помощи телепорта. Но я ошиблась: волк изволил нестись по поверхности Земли. Точнее, стлался над ней, изредка касаясь лапами звонкого наста. И это было куда страшнее, чем кататься на Мане - ведь для той сосновый бор был частью ее существа, и она в принципе не могла впаяться в дерево. В случае верховой езды на Сером, подобной уверенности в том, что поездка окончится благополучно, конечно же, не было. Но, по некоторым ощущениям, езда на хищнике была безопаснее езды вторым номером позади металлиста. Металлиста…

"Не грусти, друг большого брата".

"Стараюсь".

"У всех, кто на мне ездил, жизнь складывалась удачно".

"Гм".

"Просто поверь".

"И насколько удачно?"

"По-разному. Иногда совсем не так, как они предполагали. Но, все равно, удачно".

Что же, это внушало надежду на оптимистичное будущее для нашей планеты. Ого! Уже поляна. Какое-то столпотворение возле Слитка… Уже позади. Борис Иванович, еще раз здравствуйте. Мы не поздно?

Практически все участники совещания успели покинуть кабинет начальства. В нем остались только его хозяин и металлист.

– Отправитесь вдвоем, - огорошил меня категоричным тоном волхв.

Я поторопилась скосить глаза на Илюху. Тот сидел с видом еще не до конца примирившегося с обстоятельствами человека.

– Э-э-э… - перевела я взгляд на начальство. - А это обязательно?

– Знаешь что, Лиса! - Озверел волхв. - Одну я тебя не пущу.

– Это почему это?

– Потому что тебе просто необходим трезвомыслящий спутник. С тобой не будет даже дракона!

– А на чем мы полетим? - Оглядел комнату металлист.

– На метле! - Не сдержалась я.

"Слушай, ты, дурная…" - начал пока еще мысленно заводиться Илья.

– На волке поедете, - отрезал Борис Иванович. - Илья, назначаю тебя старшим.

– Мы же на нем не уместимся! Почему бы нам просто не отправиться телепортом?

– Уместитесь, - раздался утробный голос. - В крайнем случае я запрошу подмоги.

– Чтобы я, да с ней…

– Илья, еще одна реплика, и я рассержусь. Что это за детсад?! О себе не думаешь, подумай хотя бы о судьбе мира. Целых двух миров!

– Но как я буду контролировать ситуацию, если она как с цепи сорвалась?

Илья и впрямь, казалось, был озадачен судьбой экспедиции. Смотрел на меня, точно сантехник на сломанный вантуз: мол, вы мне предлагаете добиться успеха с неисправным инвентарем?

Я думала, что волхв взорвется. И мне, обиженной на уже бывшего друга сердца, признаться, этого очень и очень хотелось. Но Борис Иванович заговорил спокойным голосом:

– А тебе не приходило в голову, что она, как ты выражаешься, "с цепи сорвалась" не по своей воле?

– Как это? Судьба человека только в его руках.

– Ага, и человек - сам кузнец своих неприятностей. Знаем-знаем. Но не в этом случае.

– Что так? - Презрительно скривил губы Илья.

– Ее наняли.

– Кто? Козел?

А начальство-то было право насчет фрака от пастыря и памяти поколений… Но настолько не доверять любимой женщине? Я подавила в себе желание встать, и гордо удалиться: не то место, не то время, и, что самое главное, не те люди.

– Нет. Пятый управляющий по измерению номеру двадцать восемь, - грустно ответил волхв.

– Что еще за измерение? - Свирепо осведомился бывший друг сердца.

– Не знаешь? А то место, куда она угодила два года назад для того, чтобы спасти чью-то озабоченную поэзией металла тушу, не припомнишь?

– А… - Начал было спорить металлист.

Замолчал, потрогал золотое кольцо строгого мужского дизайна. Посмотрел на меня, на волхва…

"Могла хотя бы не афишировать свою связь с Козлом этим поганым!"

– Илья, - устало сказал волхв. - Я понимаю твои чувства. Ты разорвал отношения, - кивнуло начальство в мою сторону, - и не хочешь с нею пересекаться. Так?

– Так, - твердо ответил металлист.

Я вдруг подумала, что это хорошо, что мир катится к концу…

– Да, - не дрогнул ни один мускул на лице волхва. - Я об этом знаю. И Лиса тоже. Но так получилось, что именно вы и именно вдвоем справитесь с этим заданием лучше всего. Если ты не хочешь мнепомогать, так и скажи. У нас осталось Очень. Мало. Времени. А у тех ребят, что сейчас уже подходят к стенам замка - и того меньше.

– Они что, отправились телепортом?!

– Да, я им навесил переход. Он заканчивается в двух километрах от края поляны, на которой стоит Замок Спасителей. Они, наверное, уже…

– Нам пора, - вскочила я на Волка. - Ты со мной?

– Да, - решился Илья. - Только, чур, я поеду впереди.

– Как хочешь. - Мне, и впрямь, было все равно.

На изнанку мы попали по тому же переходу, что и разведгруппа, состоящая из бывших уголовников. Ступив в родной для него мир, Серый Волк преобразился. Стал куда сильнее - я всем своим существом ощутила, как в его жилах заструилась мощь. Он и до этого довольно легко с нами справлялся, а теперь, казалось, вообще не замечал веса - я себе казалась эдакой пушинкой на крыше "Хаммера". А ведь до этого момента я всерьез сомневалась в том, что эта, пусть и зверюга, а не надорвется…

Так я думала, а по бокам сплошной стеной лился лес. Мне по-прежнему не было холодно, да и сидела я за мощным торсом металлиста. Старалась не проникать в его мысли.

Неожиданно волк остановился.

– Меняйтесь местами, - сказал.

– Это почему еще? - Ощетинился Илья.

– На ней - мощнейший защитный мех. А на тебе ничего нет. Так будет безопаснее.

Ну, это, как раз, был спорный момент - получить стрелу в широкую спину было ничуть не лучше получения стрелы в широкую грудь.

Однако, препираться Илья не стал:

– Не будем терять время, - сказал он. - Ребята в опасности.

Он сейчас был таким, каким я его знала по нашей первой вылазке на изнанку: умным, дружественным. Но не близким. Я поторопилась загнать кольнувшую боль куда-нибудь поглубже. Потом придет расплата. А сейчас надо было делать дело.

Их я увидела, как только подошли к краю поляны. По ровному снежному ковру кралась практически неразличимая со средой белая тень. До стен замка оставалось не более ста пятидесяти метров. Я тупо наблюдала за тем, как белая тень крадется к захваченной крепости, и до меня никак не могло дойти: что-то тут было не так.

– Где они? - Обеспокоено осведомился металлист рядом со мной. - Ни следов, ни ребят. Зато замок стал виден. Это не к добру.

– Почему не к добру? - Поняла я, что было "не так" с Замком.

– Они взломали его защиту, - легко дал ответ на загадку "что-то не так с этим замком" товарищ. - А вот где Зуб, хотел бы я знать?

– Я вижу необычайно зрелого домового, - ответил за меня Волк. - И чую сильное колдовство. Подождем.

И он улегся на снег. Практически невидимая белая тень медленно продвигалась по поляне. Можно было расслабиться. В голове у друга сердца, не скрываемые более защитным амулетом, крутились стратагемы времен седой античности. Я, уже ничего и ни кого не стесняясь, принялась беззастенчиво подслушивать - раз уж так получилось, и Илья мне теперь никто, то и стесняться мне было нечего. Хотел бы - закрылся.

"Гай Юлий Цезарь велел выпустить окруженных германцев, храбро сражавшихся в отчаянии, и напал на них, когда они бежали… Не то".

Воистину. Еще нет никакого сражения.

"Антигон, царь македонский, подверг осаде этолийцев. Мучимые голодом, они решили совершить вылазку. Антигон открыл им дорогу для бегства, и, сломив таким образом их наступательный порыв, настиг их сзади и перебил… Снова не то".

Точно так. Во-первых, В Замке Спасителей было достаточно еды. Во-вторых, никакой осады, тем более, длительной, еще не было и в помине.

До стены осталось метров сто - сто десять…

"А вот это, кажется, подойдет. Консул Манлий, вернувшись из боя, обнаружил, что римский лагерь захвачен этрусками. Окружив все входы постами, он довел запертых врагов до голодного отчаяния. Случилась сеча, и консул Манлий был убит…"

Очень жизнеутверждающе!

"…его солдаты сняли посты с одного входа, и открыли выход этрускам. Те поспешили в беспорядке на выход, а тут подошел второй консул Фабий и перебил их…"

…До стен замка оставалось метров восемьдесят, а стратагемы в голове у металлиста все не заканчивались и не заканчивались. Когда иссякли истории об осаде вражеских лагерей, пошли истории по военных хитростях на поле боя. Я, невольная их слушательница, вскоре поняла одно: практически всегда хитроумные планы военачальников сводилась к тому, чтобы использовать физиологические слабости противника - как то: страх, усталость и голод (иногда - привычку принимать пищу в одно и то же время). В ход шло использование рельефа местности, учет психологии осажденных, сражающихся с отчаянностью крысы, зажатой в угол. Как ни странно (для меня), довольно часто древние полководцы притворялись испуганными, достигали эйфории в рядах противника, направляя его на свои слабые места, а потом крушили его лучшими, говоря современным языком, подразделениями. Вот только, мне, с учетом картинки, подсмотренной в памяти у Луки, было неясно, как мы будем использовать этот кладезь знаний военной премудрости античных времен против того жуткого невидимки. И, потом, у них, античных людей, судя по воспоминаниям компаньона, магия была не в чести. Или все же была? А вдруг дико дорогие спецы насылали локальную погодную аномалию - например, нестерпимую жару на ряды противника, в результате чего те испытывали дикую жажду, и теряли силы?

Но, все равно, против того сотрясающего землю невидимки никакая жара не поможет, и это очевидно…

До стен замка оставалось не более двадцати метров, когда белый снег внезапно окрасился алыми брызгами. Замок, как стоял, так и остался стоять - только его стены крепости как будто подернулись пеленой. Те, кто его захватили, никак не реагировали на пять живых крыс, одного живого домового, и один изувеченный трупик. Волк вместе с нами на нем вскочил на лапы. По земле прошел толчок, снег снова окрасился алым, хотя лазутчики уже давно бросились наутек. Расстояние между ними и нами стремительно сокращалось, а вдогонку им не свистели стрелы. По их следам плыл Замок.

– О Господи, - выдохнул металлист. - Волк, дружище, надо их спасать!

Но Серый и без того уже мчался навстречу грызунам. До них оставалось не более ста метров, когда замок ощутимо увеличил скорость…

– Ты только добеги до них, а я открою телепорт!

"Хорошо, друг большого брата".

Замок набирал ход. До грызунов осталось метров пять. До крепости - пятьдесят…

Мы успели, и, вероятно, в последний момент. Грызуны повисли на сером мехе Волка, Шуша прыгнул мне на колени. Время замедляло свой бег…

– Как это, плыл по воздуху?

Мы снова были в Заповеднике. Бездумно сидели возле шкафа, открывающего вход на изнанку - как ввалились к волхву, так и попадали на пол. Уголовники, подчиняясь амулету "понятия", уже превратились в людей, но на лице у них не было ни единой подходящей случаю эмоции. Ни облегчения - от поистине чудесного спасения от неминуемой смерти. Ни скорби по погибшим товарищам слава всем богам живого Зуба. Да и у меня самой было не много мыслей, кроме одной - про то, что пальто от Катерины, похоже, и впрямь оказалось волшебным…

– Как это, плыл по воздуху? - Повысил голос волхв. - Волк, хотя бы ты мне ответь!

– Ммможет, и шеллл, ннне знннаю, - проклацал зубами чревовещатель.

– Не может быть! - Чуть было не приземлился напротив нас Борис Иванович.

– Почему - не может быть? - Вышел из ступора металлист.

– Потому что еще никому не удавалось сдвинуть замок хотя бы с места, - растерянно ответил волхв. - Стены разрушить - да. Сплошь и рядом. Но сдвинуть с места…

– А почему? - В свою очередь почемучкнула я.

– Магия. Долго объяснять, - отмахнулся от меня Борис Иванович. - Меня беспокоит совсем другое…

Он умолк, а в его голове, не скрываемые защитой (!) крутились тревожные мысли о Книге Правосудия.

– А что с Книгой?

– Она должна быть в этом… - на автомате начал отвечать волхв, и возмущенно уставился на меня: - Подслушиваешь, хоть не мели язы…

Он не успел договорить: взревела сирена, что-то случилось у эмпатов. И, судя по характеру завывания, это "что-то" было очень и очень серьезным. Я думала, что начальство сорвется места, но он только вслушался в пространство. Остался сидеть на месте.

– Пойдите ребята, отдохните, - повернулся он к бывшим уголовникам.

Тех как ветром сдуло. Лишь Зуб обернулся в дверях:

– Если понадоблюсь - зови.

Волхв как сидел, так и остался сидеть - даже головы не повернул. Ушел в себя человек, и, судя по выражению его лица, внутри у него сейчас было безрадостно. Я рискнула отвлечь начальство от грустных дум:

– А нам что… То есть, мне что делать?

– Останьтесь, ребята. И ты, Волк, останься.

– Хорошо, вожак. Чует мое сердце, я вам еще пригожусь.

Землю сотрясала чья-то недетская поступь.

Я, кинулись к окну. Оторопели: по поляне шагали, взявшись за руки, половинки корпуса эмпатов, мрачное готическое здание и архетипический храм.

– Все-таки он тоже Тролль! - Ахнула я. - То есть, Брут. То есть…

– Подожди сеять панику, Лиса. Еще не вечер.

Это была правда. Было светло, и посреди бела дня по направлению к нам топал наверное все же инопланетянин. Тот, кого даже мое всезнающее начальство считало своим в доску. Как-то раз, поддавшись сильнейшему приступу ностальгии по родному измерению, волхв с ним, троллем, квасил (и сейчас я читала его "охи" и "ахи" по этому поводу). Точнее, пил только Борис Иванович, а тролль ему помогал соответствующей гаммой эмоций.

И вот теперь он шел к нам навстречу. Точнее, уже пришел.

– Начальник Заповедника у себя? - Осведомился корпус эмпатов приятным рокотом.

– А то ты не знаешь, - распахнул окно Борис Иванович.

Впустил морозный ветер и целую стайку веселых снежинок.

– Знаю, - засмущался тролль. - Но мне надо было начать разговор.

– Я весь внимание.

– Меня призывают, - "переступил" половинками себя тролль.

– Кто? - Встряла я в чужой разговор.

Я думала, что он не ответит. Но я ошиблась:

– Наш… Командующий, - виновато покосился на меня корпус светлых эмпатов.

– Выражайся яснее, - с интонацией готового ко всему человека сказал Борис Иванович.

– Я не могу яснее, - снова пророкотал и снова виновато корпус светлых. - Он э-э-э… Скажем так, королевского рода. И он всегда был главным среди нас - тех, кто переселился на вашу планету.

– Планету? - Переспросил волхв.

– Планету, - утвердительно наклонил левую верхушку здания тролль. - Тогда ваш мир представлял собой только одну планету.

"Значит, теория начальства относительно постепенного сотворения изнаночного мира оказалась чистой правдой!"

"Похоже, что так, Лиса. К сожалению", - подумал телепат, и сказал вслух:

– И что ты намерен предпринять?

– Ты станешь меня удерживать? - Потупил вторую макушку тролль.

– Нет. Зачем?

"Это правильно", - постучалась мне в голову металлическая мысль. - "Зачем нам супостат в Заповеднике?"

"Так-то оно так", - подумало в ответ начальство. - "Но он прекрасно осведомлен о том, что из себя представляет Заповедник. Больше того, он сам служил звеном в его обороне".

Но вслух волхв, разумеется, ничего не сказал. Стоял, смотрел на тролля. И мы все смотрели. А там было на что поглядеть!

Здания осели на снег - ни дать, ни взять, два человека собрались поговорить. "Руки" разъединились, убрались в толщу половинок корпуса. Наружу не выходило ни звука. Я, как ни силилась, не смогла уловить ни одной, даже самой слабой эманации. А вот начальство так и подалось вперед, и, судя по его облику, оно понимало, о чем идет речь у половинок одного тролля. Уже потом я узнала, что шел спор, достойный внутреннего диалога любого современного невротика. Корпус светлых эмпатов, "архетипический храм", утверждал, что "заповедные" люди были добры к нему, и поэтому он не станет объединятся с врагом Заповедника. Готическое "сооружение" приводило тысячу и один довод в пользу объединения с "командующим". И главным из них был не долг перед "королевичем", отнюдь. Главным была обреченность планеты 14856747. То есть, Земли.

"Почему обреченность?" - Спросил чуть позже волхв Борилий.

"Потому что наш командующий смог получить большую порцию энергии из нашей Вселенной", - ответил ему тролль. - "Он подпитался, и стал практически всемогущим".

А мы все узнали, что никогда раньше ни один портал, ведущий на "шесть галактических сотых", не был настолько огромным, как в этот раз. И располагался он в этот раз возле самого Источника, то бишь, древнего накопителя, тогда как до этого он был совсем в другом месте. Узнали мы и о том, что тот самый Тролль, которого я имела счастье (или несчастье) лицезреть в районе подземной обсерватории в Приэльбрусье, тихо-мирно дрыхнет где-нибудь в горах, и просыпается один раз в две тысячи лет. И что его спросонья заедают мысли о захвате планеты, на которой живут столь никчемные в массе своей создания, как люди.

"Но мне показалось, что ему нравился один человек!" - Завопила тогда я.- "Там, на подземной обсерватории!"

"Все правильно", - отвечал мне корпус светлых эмпатов. - "Нам очень нравятся стоящие, горячие сердцем, добрые…"

"Или хладные умом люди", - продолжил корпус темных развивать мысль своей половинки. - "Мы получаем от вас эстетическое удовольствие".

Узнали мы и о том, что и "командующий", просыпающийся ненадолго один раз в две тысячи лет, и сам корпус эмпатов - мутанты. И что нормальных гуманоидов в его родном мире уже дано не осталось…

…Но все это было уже сильно после. А сейчас медленно тянулось время - тролль решал, на чью сторону ему встать. А начальство все так же стояло столбом, вслушиваясь в чужой внутренний диалог. Наконец, половинки тролля взялись за руки:

– Я пришел к согласию с самим собой, - объявил Архетипический Храм приятным баритоном.

– Я понял направление своего дальнейшего пути, - молвило Готическое "сооружение".

– Мы остаемся в Заповеднике, и ни во что не вмешиваемся.

– Но тем самым ты, возможно, обрекаешь себя на верную смерть, - ответил ему Начальник Заповедника. - Он ведь знает, что ты здесь?

– Конечно: он меня позвал. Но я решил не вставать на его сторону. Я здесь живу. Здесь мой дом, мне тут хорошо, тут я и останусь. Мне никогда не нравился наш… командующий. Я принял решение. Разрешите удалиться.

– Разрешаю, - просто ответил Начальник Заповедника.

Тролль было развернулся, чтобы уйти. Но потом передумал:

– Он рядом, не забывайте.

– Где? - Заозиралась я по сторонам, опасаясь увидеть внезапно появившийся Холм.

– Там, - показали рукой половинки одного корпуса эмпатов куда-то нам за спину.

– На изнанке? - Не поверил волхв.

– Там, - утвердительно кивнул тролль обоими головами. - Могу я быть вам еще чем-то полезен?

– Да, - ответил волхв. - У меня есть кое-какие вопросы.

Так мы узнали некоторые подробности появления "зла" в нашем мире. И после их озвучивания я еще долго не могла найти себе места, хотя корпус эмпатов уже давным-давно отправился на отведенное ему место в Заповеднике. Дело было в том, что Тролль не был "злом" в прямом смысле этого слова. Просто он брался судить, кому из людей стоит жить, а кому - нет. И, по его мнению, достойными выживания были лишь те, кто был… достоин. Беззаветно предан какому-нибудь делу, чист телом и душой, ит.д. и т.п. И это мнение еще не было бедой. Беда заключалась в том, что всех остальных людей "командир" троллей хотел извести. И, от двух-тяысячелетия к двух-тысячелетию его методы отсева "неправедных" становились все более и более жестокими и изощренными. Именно он два двух-тысячелетия тому назад надумал населить Землю суккубами и инкубами. Но сначала они не приносили много вреда - радовались, что вырвались из своей Вселенной, и не вмешивались в чужую жизнь. Зато потом вошли во вкус… И тогда люди изобрели новое высокоморальное учение, и оно даже возымело успех. Поначалу. Потом-то оно, конечно выродилось и принесло много горя не столько суккубам, сколько самим людям…

А в этот раз Тролль проснулся, и долго-долго чихал, пытаясь привыкнуть к различным примесям в воздухе. Понятное дело, что он разозлился не на шутку - ведь он давно уже считал нашу планету своим домом! И я, если честно, в этом была с ним согласна - мне тоже не нравилось вдыхать выхлопные газы.

В общем, еще чуть-чуть, и я наградила бы Тролля аурой святого в сердце своем. Сделать поспешные выводы мне не дал волхв:

– Ты помнишь "ежей"? Это разработка его родного мира. Правда, скорее всего, это работа не самого Тролля - он еще только-только начал просыпаться, а кого-то из его помощников. "Да, конечно", - подумала я. - Причем, скорее всего, того балкарского мага, которого он сам потом и угробил за излишнюю жестокость. И, надо сказать, первый, пробный экземпляр, наполовину Василий, наполовину темный эмпат, ему удался. В отличие от последующих…"

– Осознала? - Багровея глазами, оторвал меня от размышлений волхв.

– Это не он! Это его приспешник!

– А Безымянного ты помнишь? - Вкрадчиво осведомился собеседник.

– Видела…

– Тоже его работа, судя по всему.

– Зачем?! Чем ему волхвы-то не угодили?!

– Неправильный вопрос. Ему просто было все равно - одним волхвом больше, одним - меньше, а за суккубами кто-то должен был надзирать.

– А зачем?

– Не знаю. Возможно, чтобы не болтали лишнего. Или не истребляли всех без разбору.

– А Козел тогда на что?

– Опять не знаю. Но, судя по тому, что мы с тобой услышали в Урске, у них там жесткая конкуренция. Если хочешь, спроси как-нибудь у Вели - она теперь тоже пастырь.

Я обнаружила, что хожу туда-сюда по кабинету начальства, и села в кресло. Голова у меня шла кругом:

– Но почему он с нами так? Он ведь мне оставил индульгенцию… И она спасла Арину, а с ней - и остальных Снеговиков.

– Она ему была не нужна.

– Вот как? А почему он тогда забрал точно такую же у Вели?

Не точно такую же, - покачал головой волхв. - Она была выдана на суккуба, существо его мира, и обладала рядом других, более сильных полномочий. Лиса, этот Тролль - существо очень расчетливое. Поверь, когда ты его встретила первый раз, он разыграл перед тобой целый спектакль. Но только потому, что ему было скучно, а ты его развлекала своей непосредственностью. Думаешь, почему он просил вас пройтись по его пещере? Он чувствует людей насквозь, и, поверь, он знал, что тебе не хотелось по ней гулять.

– Неужели он хотел, чтобы мы загремели на "шесть галактических сотых"?!

– А ты как думаешь? - Уставился на меня багровыми глазами волхв. - Ладно, сворачиваем разговор. У нас новый посетитель.

Я кинулась к окну - к нам спешил Сан Саныч, чуть ли не бегом бежал через поляну. И что-то мне подсказывало - несет он с собой не самую радостную весть. Наконец, он добежал на расстояние крика:

– Старший металлист бежал!

– Кабинет осмотрели?

– Осмотрели. Ничего. Никаких бумаг, никаких хитроумных устройств. Вообще ничего.

– Так не бывает. Знаешь, что? Позови-ка Матвея и его ребят, пусть помогут.

– И то! - Обрадовался было приунывший бывший агент российских спецподразделений. - Но… Неужели они что-то отыщут там, где я не смог ничего найти?

Волхв пожал плечами - насколько я поняла, он тоже сомневался. Как в успехе операции, так и в своем решении оставить шпика в Заповеднике.

– Вот и посмотрим, - наконец, изволил заговорить он.

– Я с ними, - неожиданно "заговорил" Волк. - Чует мое сердце, я им пригожусь.

До этого Серый лежал у камина, и, казалось, спал. Даже разговор с корпусом эмпатов его перестал волновать - после того, как стало понятно, что тролль остается на нашей стороне. Я запомнила, как он отошел в сторонку, устроился напротив магического огня, и сощурил глаза…

– И я пойду, - сказал металлист.

– Да, конечно, - кивнул головой волхв. - А ты, Лиса, останься.

– Почему? - Спросила я, когда захлопнулась дверь.

– Скоро поймешь, - ответило начальство с угрозой в голосе.

А совсем недолгое время спустя в избушку вошел бывший начальник Слитка. У него на лбу красовалась целая поросль розовых кактусят. Впрочем, казалось, они ему совсем не мешали.

– Проходите, садитесь, - кивнул Борис Иванович на мое любимое кресло. - И что же вас, позвольте полюбопытствовать, ко мне привело?

– Я к вам по очень важному делу, - доверительно сообщил, шевеля кактусятами, бывший начальник Слитка. Сейчас он был совсем не похож на того брюзгу, к которому я привыкла.

– Да ну?! - Устремил волхв на гостя багровый взгляд горящих глаз: - Так по какому вопросу? И. главное, в качестве кого?

– Посла, - с пародией на достоинство ответил тот.

– Ого, - деланно удивился волхв. - Извините, господин посол, не признал. И какое же суверенное государство вас прислало?

Его послал Тихоний. Тот самый Тихоний, что служил ранее хозяйственником на Валааме. А потом руководил осадой замка Вели и Зевула. И этим его "послужной список", увы, не оканчивался - в настоящее время, он, оказывается, не то работал, не то просто был "правой рукой нового Государя".

– Нового Государя чего?

– Земли, - в первый раз проявил неуверенность "посол".

– Интересное какое кино получается, - максимально ядовитым голосом отозвался Борис Иванович. - У Земли теперь, оказывается, еще и Государь появился? И где же его резиденция? Погоди, дай угадаю. Уж в не сворованном ли замке, часом?

– Ты зря смеешься, Борис Иванович, - проявил первые признаки нетерпения новоявленный посол, от чего кактусята на его лбу пришли в интенсивное движение. - Он к тебе, между прочим, очень хорошо относится. Предлагает сотрудничество.

– Вот как? - Деланно удивился волхв. - Это, позволь поинтересоваться, какое же?

– Позволю, - несмотря на поросль, превращался в привычного мне брюзгу посол. - Ты приютишь в Заповеднике достойных представителей рода человеческого.

– А всех остальных, значит, уничтожат?

– Нет.

– Нет? - На сей раз, реально удивился Борис Иванович.

– Нет, - обрел деланное достоинство "посол". - Ты еще уговоришь Верховного волхва Валаама, и Уральскую Владычицу приютить тех, кто не поместится на твоей территории.

– Вот как?

"Посол" задержался у нас недолго. Вылетел из кресла, как пробка, и я хотела одного - чтобы его продажная голова разбилась об потолок, но он успел нажать кнопку на приборе телепортации.

Какое-то время мы сидели молча.

– Ты смотри, какое благородство, - наконец, ожил волхв. - Неслыханное!

– То есть? - На всякий случай отсела я подальше от разгневанного мага.

– "Его величество" не изволит отнимать у нас Заповедник!

– Но раньше…

– Это были его помощники с Тихонием во главе, - устало махнул волхв рукой. - У Тролля аппетиты куда больше! Ему планету подавай, - тише добавил он, и мне от его тона стало не по себе. - Значит, он нам подкинет наших достойных сопланетников, аки паршивых собак, чтобы мы их смогли защитить от разрушающего воздействия еще неведомого чего, - продолжил изводить мое сердце липким страхом волхв. - А все остальные земляне в это самое время будут захлебываться водой, гореть в огне, тонуть в песках, и…

– Ноев ковчег?!

– Что-то в этом роде, - поморщился уже успевший взять себя в руки маг. - Тоже мне, благородный выискался!

Вот с этим я была полностью согласна - не инопланетному Государю решать, кто у нас на Земле чего достоин. И лишь одно мне было непонятно:

– А почему этот самый Тихоний, слуга Государев, жил на Валааме?

– Это ты у Терентия спроси, - отмахнулся от меня волхв. - Возможно, по той же причине, по которой я "держал" при себе Николая Петровича. Но, по-моему, этот добряк надеялся его перевоспитать.

– Взрослого мужчину? - скептически осведомилась я, прочитавшая книжку сомнительного научного достоинства о психологии сильной половины рода человеческого.

– Не знаю, Лиса. И, поверь мне, сейчас меня это волнует меньше всего. Я пытаюсь понять, зачем этим самым троллям могла понадобиться Огненная.

– И не только Огненная, - раздался "потусторонний" голос. - Волхв Борилий, прошу позволения войти. Планета 1234, Смотритель, намерения мирные.

Глава 17.

Он появился вместе с Рассветом, и вдвоем они, дракон и Великий Алхимик, легко уместились в кабинете у начальства. Домовые, Шуша и Тоша, на пару сбились с ног, наперебой предлагая чай, кофе, мед, глинтвейн и российский шнапс. Волхв Борилий тоже плохо скрывал любопытство. Добродушный дед поначалу посмеивался в усы, но уже очень скоро посерьезнел не на шутку:

– Я наблюдал вашу планету, - повел разговор он, - и то, что я увидел, мне очень и очень не понравилось.

– А что с нашим миром? - Сглотнул волхв судорожный ком.

– Пока еще ничего серьезного, - успокоил его жестом дед. - Но, если еговнедрение продолжится такими же темпами… То через три дня, максимум через четыре, от прежней Земли ничего не останется.

– А что будет? - Тупо переспросило мое сверхумное начальство.

– Судя по всему, - чуть усмехнулся Алхимик, существо из другой Вселенной, что находится сейчас совсем рядом с тобой, - он кивнул на шкаф, ведущий на изнанку, - захотело изменить условия своего проживания. И для этого ему понадобятся все три Источника: на вашей планете, на моей, и на Огненной.

– Но зачем?! - Волхв явно не понимал, о чем идет речь.

– Что "зачем"? - снова усмехнулся дед. - Источники? Или смена условий проживания?

– И то, и другое, - потянулся за трубкой волхв. - Курите?

– С вашего позволения, - полез в карман простецких штанов Алхимик.

Я, воспользовавшись моментом, направилась к креслу. Конечно, в нем сидел предатель…

Кресло обрадовалось мне, как родной. Да и домовые, наконец, успокоились - приткнулись рядышком оба.

– Я могу лишь высказать догадку, - затянулся Алхимик в унисон с волхвом. В комнате смешались яблочный и незнакомый, резковатый, но приятный дымы. - Судя по тому, что я наблюдал в своей лаборатории, инопланетянину не нравится спать две тысячи лет, и просыпаться в разительно изменившемся мире. В его родном измерении жизнь протекает совсем по-другому.

– Так и катился бы отсюда, - не выдержала я. - Через тот самый телепорт!

– Он не мог, Лиса, - добродушно посмотрел на меня, разбушевавшуюся, дед. - Прежде всего, он не мог это сделать физически. Портал был слишком мал для него.

– А вторая причина? - Подхватил эстафету вопросов Борис Иванович. - Ему нельзя находиться на том участке с пыльцой? Вредно для, так сказать, здоровья? Он там превратится в бесчувственный столб?

– Возможно, - покачал головой Алхимик. - А, возможно и нет. Я не знаю. Но, как бы там ни было, а инопланетянин собирается переселиться из нашей Вселенной в привычную ему. И, опережая ваши вопросы, я скажу, что не знаю, почему он не хочет просто-напросто убраться отсюда. Скорее всего, потому, что ему просто некуда возвращаться, а все его сопланетники давным-давно мутировали. Ему нужна планета. И, по моему разумению, он всю оставшуюся жизнь намерен провести под защитным колпаком.

– Допустим, - справился волхв Борилий с потоком информации. - Допустим, он будет там бодрствовать на нашей бывшейпланете под своим защитным колпаком. Но причем тут Источники?

– Они ему могут помочь с транспортировкой вашей планеты в его родную Вселенную.

Начальство ничего не ответило - несколько раз затянулось. Алхимик дал ему какое-то время на осмысление ситуации, а потом снова продолжил развивать свою мысль:

– Если в вашем мире не останется в живых ни одного волхва, Смотритель не сможет защитить в одиночку защитить Источник.

– Конечно, не сможет! Он засыпал от магии того балкарского мага!

– Тем более, - внимательно посмотрел на меня Алхимик. - Тем более, что они нашли способ на него повлиять. Плохо… Так вот. Источник на Огненной уже, считай, в его власти. С помощью двух Источников инопланетянин сможет попытаться завладеть моей планетой. И, если ему это удастся, он, как я уже говорил, переселится в свою Вселенную.

– Та-а-ак, - глухо произнес волхв. - И, как всегда, ничего личного с его, инопланетной стороны по отношению к нам, жителям Земли… Когда вам это стало известно?

– Полчаса назад по абсолютному времени. Попытайтесь его остановить, потому что…

Алхимик, замолкнув, погрузился в расчеты. Перед его мысленным взором проносились звездные дали, металлические шары, цифры - все вперемешку.

– Я не успею, ребята, - твердым голосом подытожил он свои расчеты. - Поэтому сражаться придется вам. Нет, дважды рожденный, тебе соваться к Источнику по-прежнему нельзя. Даже с учетом всех обстоятельств. Я сам предупрежу вашего Смотрителя. Да, волхв Борилий? Вы хотели меня о чем-то спросить?…

Алхимик уже давно ушел, а волхв все стучал и стучал пальцами по столу.

– Если у нас ничего не выйдет с техническими устройствами, раскиданными по всему миру, - наконец, открыл рот он. - То…

Он снова замолчал.

– То "что"? - Осмелилась я его потревожить.

– Бежавшие на нашу планету денебцы уже приготовились, - устало сказал Борис Иванович. - Но, боюсь, это нам…

– Не поможет? - С ужасом осознала я, что начальство готово открыть мне страшную тайну - ту самую, о которой не захотел говорить верховный волхв. - Но к чему они готовы?

– Помнишь, ты как-то не могла попасть в Заповедник?

– Да, помню, здесь был Штирлиц. И что?

– Заповедник, Валаам, и Урал могут стать последним рубежом, сдерживающим инопланетную атаку, - просветил меня наставник безликим голосом. - Ты что-нибудь знаешь о Стоунхендже?

– Там еще такие камни по кругу? Тогда знаю.

– Подобные сооружения есть и на Урале, - по-прежнему безлико произнес волхв. - Это…

– Они же считались неубиваемыми!

– Кто, денебцы? Да, считались. Кстати, те "камни", что в Стоунхендже, что на Урале - вполне себе живые. То есть, полуживые. Не случайно эти места привлекали и привлекают к себе толпы эзотерически настроенное население нашей планеты.

– Но ведь они стоят на голой поляне! - Запоздало дошло до меня. - А как же…

– Заповедник? Он погибнет. Тут уж ничего не поделаешь… А вот и они! - Преувеличенно бодро сказал Борис Иванович. - заходите, бойцы! Что там у вас?

"Они" ввалились в избу дружной возбужденной толпой. Наперебой рассказывали, как почти не попались в ловушку, но Серый Волк вовремя предупредил об опасности. Делились воспоминаниями о том, как нашли железную дверь, долго не поддававшуюся ни "доброму слову", ни лому, и как все же попали в подземелье, забитое всякой всячиной - от жучков до не оживших еще киборгов.

– Ты представляешь, Иваныч, - размахивал руками Сан Саныч, - там стояли муляжи, и все они были на одно лицо. Наверное, именно из них получались "агенты Смиты", как выражается наша Лиса. И там была девица, похожая на Анну! Один в один!

Анна была предательницей, затесавшейся в одно из российских спецподразделений, ходила под началом у агента российских спецподразделений. Еще два года назад она канула в небытие. И вот теперь… Но, если честно, меня это не волновало. Я думала о том, что Заповедник должен будет погибнуть. И ради кого? Ради жадных до развлечения, денег и прочей шелухи жизни людей?

"Лиса. Опомнись и ужаснись своим мыслям", - строго, но одновременно мягко подумал волхв Борилий.

Я опомнилась и устыдилась. В самом деле, откуда гордыня?

"Это неизменный спутник человека", - "успокоил" меня телепат. - "Это нормально. А, если вспомнить, что ты у нас еще и дракон…"

"Я не могу предать Заповедник, а он не должен погибнуть! Это мое место на Земле. Кому я еще нужна? Такая вот. Оборотная…"

Рассвет шевельнулся на пятачке метр на метр - я уже забыла о нем, а он, оказывается, все это время был здесь.

"Я тебе потом скажу, Малыш. А пока просто знай: ты нужна мне".

"Спасибо, Рассвет". - На сердце было тяжело.

Наконец, перечень хлама в подземелье иссяк негодованием Зуба по поводу обнаруженных муляжей, один в один напомнивших ему о двух предателях, что покинули его шайку там, в избушке посреди леса.

– Вы представляете? - Возмущался уголовный авторитет. - Даже амулет истинности не мог их раскусить!

– Остынь, Матвей, - попросил его волхв невеселым голосом. - В свое время и я не смог пробиться сквозь подобную защиту, не то что какой-то там амулет.

– Как это? - Удивилась я.

– Помнишь командора Василия? - Вопросом на вопрос ответило Начальство. - Чтобы его разоблачить, понадобилась небольшая стая драконов.

– И что нам теперь делать, Иваныч? - Блестя глазами, осведомился Сан Саныч.

– Позови мне Теслу, - глухо ответил волхв.

– Что, настолько все плохо? - Побледнел бывший агент российских спецподразделений. - Но он в Аргентине… Устанавливает последнюю…

Сан Саныч, спохватившись, оглянулся по сторонам.

– Тут все свои, - махнул рукой Борис Иванович. - Расслабься. А Теслу ты мне все же найди. Хотя, какая с него, юного, польза?

– Старший не объявлялся?

– Нет, - помрачнел волхв. - Все сроки уже вышли, он уже не сможет появиться в течение еще недели, согласно его же собственной теории о сегментарности четырехмерного пространства. А я сомневаюсь, что он будет использовать какие-либо другие теории, кроме своих собственных.

– Так какой выбираем режим?

– Только защитный, к сожалению.

Сан Саныч кивнул, и, не сказав ни слова, покинул помещение. Все остальные, разом растеряв возбужденный вид, уставились на волхва. Тот был на редкость спокоен. Судя по всему, он принял решение.

– Матвей, - произнес он. - Если мы отзовем всех волхвов-оборонщиков из мало-мальски крупных городов…

– То ворье камня на камне не оставит, - блеснул золотым зубом преступный авторитет. - Обычные маги не справятся…

– Догадался, - поморщился Борис Иванович. - Ответь мне честно: сможешь ли повлиять на этот процесс?

– Чтобы ворье ходило по струнке и берегло имущество граждан? Только в одном случае.

– Каком? - Быстро спросил волхв.

– Если нашему миру будет угрожать…

– Уже угрожает.

– Не может быть!

– Может, поверь. Тебе нужны доказательства?

– Я честный и весьма известный вор, - грустно усмехнулся Матвей. - Мне поверят на слово, если в нем будет достаточно силы.

– Тот замок, от которого…

– Понятно, - изменился в лице Зуб. - Теперь я не только верю, но и знаю. Только, позвольте мне…

– "…умереть рядом с вами", - услышала я невысказанную мысль Матвея.

Волхв наклонил голову. А когда поднял, в его глазах не было печали, только желание биться.

– Как уж получится, Матвей. Но, поверь мне, если нам доведется умереть в эти дни, то мы это сделаем практически одномоментно и в рамках одного мира.

Преступный авторитет невесело усмехнулся. Борис Иванович проследил за его реакцией, глубоко вздохнул, и продолжил говорить уже совсем другим тоном:

– А теперь к делу: у вас есть возможность быстрого перемещения?

– Да, - выступил вперед Шуша. - У меня есть амулет работы самого Ярослава!

…И как это всегда случалось при упоминании имени мастера по талисманам, мне стало необыкновенно тепло на сердце.

Я все же не удержалась, и под шумок уговорила Гошу открыть мне дверь на изнанку - мол, гляну одним глазком на свой бывшийзамок, и вернусь. Тот покачал головой, но послушался:

– Только быстро! - Сказал. Строго так, а у самого в глазах поселилась лютая тоска.

Я не стала отходить далеко от "украинской хаты" перехода, оттуда "насладилась" зрелищем - благо, полу-драконье зрение позволяло. И почему-то не особенно удивилась, когда почувствовала рядом с собой металлиста. Только подумала - наверняка, начальство заметило, что я вышла "погулять", и направило за мной "охранничка".

Конечно, мне не хотелось находиться в компании бывшего друга сердца. Но я смирилась с неизбежным - во-первых, жить нам осталось все равно недолго - либо Заповедник погибнет, либо Земля, а с ней Заповедник. А, значит, можно поднапрячься, и прожить последние часы так, чтобы не было бесконечно стыдно в тот момент, когда настанет пора отправляться в иной мир.

– Лиса? - Послышался нейтрально-дружеский голос Ильи.

– Да?

– Смотри. - Указательный палец напарника дрожал. - Замок. На возвышении.

А посреди ранее абсолютно плоской Поляны Правосудия действительно находился покрытый жухлой травой холм. А на нем стоял замок Спасителей - три башни, окруженные крепостной стеной. Только на флагштоках не было трех флагов - Руси, Сибири и Российской Федерации. Там реяло что-то непонятное, и, похоже, даже не полотняное.

А еще Замок Спасителей, элемент изнанки, ее гордость, надежда и символ, казался сейчас чем-то предельно инородным. И дело было даже не в том вымпеле, что развевался на флагштоке. Дело было в том поле, что его окружало.

– Снег растаял, - произнесли за моей спиной.

Я оглянулась - за мной стоял Волк.

– Увидимся, друг большого брата. - Сверкнул хищник зелеными глазами, и, стелясь над уцелевшим настом, понесся быстрее стрелы: туда, где чернел лес.

– Я пошла.

Смотреть на чужеродный "нарост" совсем не хотелось. И, со слов Алхимика, знала, что скоро эта зараза должна поглотить нашу планету и ее изнанку. И поэтому я ушла - мне хотелось хоть немного, да побыть в Заповеднике.

У волхва кипела жизнь.

– Лука только-только очнулся, - негодующе выставив бородку вперед, ругался старший друид. - Я его никуда не буду ни переносить, ни телепортировать, ни… Привет, Лиса.

Судя по тому, что тон деда Макса практически не изменился, он был доведен чуть ли не до бешенства.

– А в чем, собственно, дело?

– Я велел всем покинуть Заповедник.

– Что?!

– Лиса, поговорим об этом позже. Мне еще надо разобраться с тем, что там пытается сказать нашему вспыльчивому другу твой бывший дворецкий.

– Я его никуда не потащу! Дай нам хотя бы часа четыре, Иваныч, - добавил друид совсем другим тоном.

– Хорошо, - с опаской покосился на него волхв. - Тогда предоставь мне свою память.

– Пожалуйста, - уселся дед Макс на пол.

Даже не на пенек!

– Готово, - сказал разом постаревший волхв секунду спустя.

– Можно идти? - Было начал вести беседу в прежнем тоне друид, но осекся: - Что случилось, Иваныч?

– Записи Теслы. Дворецкий пытался тебе сказать о том, что гений так скоропостижно ушел, что ничего с собой не взял. И что, скорее всего, все его планы и чертежи остались в башне…

– Подумаешь, записки гения! - Снова приобрел сварливость дед. - Тут жизнь человеческая в опасности, а вы… Нашли из-за чего переживать! Новые напишет!

– Ошибаешься, Максим, - покачал головой волхв. - Это было очень и очень важно.

– Ладно. - Легко поднялся с пола старший друид. - Ситуация понятна. Но до тех пор, пока нам не придется бежать, словно крысам, я буду бороться за жизнь этого бедолаги!

И он ушел, сердито метя мантией пол.

Волхв укоризненно покачал головой.

– Заходи, друг мой Полоз, - уже в следующую секунду сказал он.

Хранитель вырос прямо из пола - в человеческом обличье, стильный, с огромной, тяжелой головой и горящими глазами.

– Какие новости?

– Чужеродное поле под замком распространилось на пять метров от нижней границы фундамента.

– Тогда как снаружи?

– Тридцать метров от стен. И так уже час, и без изменений.

– Будут изменения, доложи обязательно.

Так продолжалось до обеда. Хлопали двери, открывались телепорты, шкаф, ведущий на изнанку, даже не пытался встать на свое законное место. Волхвы, некроманты, оборотни-прародители, Хранители, даже лешие, водяные и домовые - тянулись нескончаемой вереницей. Начальство вело переговоры с каждым сказочным на наш, техногенный вкус, элементом, и они отправлялись занимать свой пост. Вскоре по всему периметру Поляны Правосудия встало оцепление. Его разномастные участники были настроены на одну волну - сдержать поле, уничтожающее наш мир. И им это удалось - замок

Посреди поляны перестал выделяться таким уж чужеродным пятном.

– Может, все обойдется? - Спросила я у начальства.

Мы с ним стояли на крылечке "украинской хаты" - портала, ведущей с изнанки в наш мир.

– Не хочу быть пессимистом, но…

– Приветствую, Борилий, - дохнуло свежестью океана. - Я пришел.

С верховным волхвом прибыло еще десять денебцев под предводительством Штирлица. На бывшего полковника было страшно смотреть, а, точнее, слушать. Его огонь все также пел песню о далеких мирах - грустную, героическую и пафосную одновременно.

"Приветствую, разведчик".

"Штирлиц! Что ты затеял?"

"Мне придется отдать долг нашему и вашему мирам".

"Нет!!"

Денебец сжался и расширился в размерах - вероятно, пожал плечами. Я оглянулась в поисках поддержки, и не нашла ее. В глазах у Бориса Ивановича стояли слезы.

– Иди к себе, Лиса. Собери свои вещи.

– Зачем? У нас есть еще три часа!

– Не спорь. - В голосе начальства прорезались металлические нотки. - Собирайся, и подходи получать задание. Я все сказал.

Я приготовилась спорить.

"В замке его соотечественники", - услышала я мысль волхва. - "И земляне. Помнишь Урск?"

Я помнила.

"Там многоденебцев, Лиса".

"Но, в таком случае, почему мы еще живы?"

"Им надо настроиться на одну волну, разведчик. Это требует времени".

Я посмотрела на Штирлица - тот был спокоен. Но песня его огня резанула меня по сердцу.

– Иди, собирайся, Лиса, - повторил волхв.

Я без слов повернулась, и пошла в переход.

Так в разгар суеты я оказалась у себя. Снаружи не долетало ни звука, избушка все еще хранила отпечаток комфорта и уюта - огонь в камине пел тихую песню о вое бури за окном, зеркало показывало время: половину третьего. Мох был, как никогда, ласков, а в душе меня наверняка ожидал целебный бальзам…

– А я-то, дурища, старалась удрать отсюда, - покачала я головой. - Вот и доудиралась…

Хлопнула входная дверь - то пришел мой бывший друг сердца. Я поторопилась пройти на кухню… Замерла: здесь явно ощущалось чье-то присутствие. Следы вели в морозильник, и они несли в себе четкий отпечаток металла. И необычайно сильных негативных эмоций. Я уже хотела отвернуться - мало ли что мой бывший друг сердца мог засунуть (в сердцах) в морозильник? Но в следующий момент любопытство взяло вверх.

– Лиса, ты не видела, где моя…

Илья возник в дверях кухни. Смотрел на то, как я извлекаю бутылку газированной минералки из морозильника. Как ее открываю…

– Стой!!! Начальник Слит…

Было поздно: из открытой бутылки с громадной скоростью вылетали кусочки льда. На стены, на пальто Владычицы, в мою ошарашенную физиономию. Кажется, в открытый рот попало несколько капель…

А уже в следующий момент я поняла, что умру. И даже, помню, успела порадоваться, что не доживу до гибели Заповедника. А потом мое тело скрутила жуткая боль, перехватило дыхание, и я рухнула на пол, растеряв остатки мыслей в своей голове…

Уже потом я узнала, что Илюха, изменившись в лице, опустился на колени рядом со мной.

О том, как он тряс мое тело, стараясь не смотреть в лицо. Я не чувствовала ничего.

– Что это за запах? - Услышала я чей-то шепот.

Перед глазами маячило размытым пятном чье-то лицо. Этот кто-то был металлистом и мог мне помочь - что-то во мне (и отнюдь не мой человеческий ум) прекрасно знало, что со мной произошло. И кто может меня спасти. Сквозь адскую боль я постаралась открыть рот:

– Рассссвеее…

– Что?!!! - Яростный, сотрясший стены крик слышался, как шепот.

– Дддддррррааакккооооооооо…

И тут же поняла, что помощь не придет - Илья не подойдет к Рассвету на пушечный выстрел. Мне было хорошо. Боль отпустила, я умирала.

И было какое-то движение, возможно, мы куда-то летели. А, возможно, пронзали пространство. Один раз мелькнули заснеженные вершины. А дальше я погрузилась в беспамятство. И потому не помнила, как меня, практически уже мертвую, засунули целиком в какой-то источник. И то, как из меня начал выходить почему-то голубой яд…

Очнулась я оттого, что кто-то спорил. И шипел. Я открыла глаза, и увидела, что действительно нахожусь в горах. И поняла, что это Кавказ. И что рядом со мной… Не может быть! У него же Соглашение!

– Ты все равно не должен был этого делать! - Вклинилось в мои мозги.

Я повернула голову на звук, попутно радуясь тому, что мое тело снова мне подвластно. И похолодела:

На берегу водоема, в котором я, собственно, находилась, стоял Смотритель. А перед ним высился Рассвет. Он был заморожен - облеплен маленькими снеговыми "котятами". Но его глаза еще были живы, и он все еще мог говорить:

– Она бы умерла. Только в этом мире и только в этом месссте есссть это цццелебное озззеро.

– Ты бы мог кому-то объяснить. Не нарушать Соглашение.

– Ей оссставалосссь жжжить меньшшше минуты.

Дальше я не слушала - взвилась из теплого источника, в котором находилась все это время. Встала между Смотрителем и драконом. И увидела в глазах деда твердый отказ. И грусть. И сожаление. И даже боль… Но все равно отказ.

И тогда я приготовилась биться - хотя прекрасно понимала, что это будет поражение.

– Уххходи, Малышшш.

– Нет.

– Я знал, что ты так ответишь, - грустно молвил Смотритель. - Мне очень жа…

Он не договорил, полыхнул надеждой - в метре от нас открылся радужный телепорт.

– Именем закона! - Протянул индульгенцию волхв.

Руки его дрожали.

И я с величайшим изумлением увидела облегчение в глазах Смотрителя.

– Отпустить ослушника! - Махнул он, не глядя, рукой.

"Котята" скатились с Рассвета. Тот повел крыльями, покрутил головой, дохнул пламенем…

– Жжжжиффф. Ссспассибо, Борилий. Можжжет, сстану и третье-рожжжденным. Лиссса, ты в порядке? Не зззамерзззла? А моззззгов у тебя по прежжжнему не прибавилосссь. Кто жжже вссступает в драку сссо Сссмотрителем?

Так меня, спасенную, и замершую до зубовного стука, отчитывал дракон на глазах у волхва и кавказского деда. Они стояли с отвисшими челюстями, не в силах вымолвить ни слова - видать, не так уж и часто им попадались молодые девицы, которых учил уму-разуму "папаша"-ящер.

– Кстати, - наконец, пришел в себя Борис Иванович. - У нас там…

И он принялся излагать кратчайшую версию последних событий, бросая на меня, отчитываемую, косые взгляды.

– И благодари Исссточччник, шшшто у тебя лицццо в норму вернулосссь.

– А что с ним было? - В первый раз за все время по-настоящему обеспокоилась я. Поднесла замерзшие пальцы к вышеуказанному объекту - они, понятное дело, ничего не почувствовали.

– Оно почччти исссчезло, - с нескрываемым ехидством в голосе ответил ящер. - Ужжжассснуласссь? То-то жжже!

– А как же тогда? - Продолжала я запоздало пугаться.

– Вода и мессссто. Единссственное в нашшшей Вссселенной.

– И? - Вкрадчиво спросила я. - Кто из нас герой? Тебе же сюда нельзя!

Ящер смутился. Борис Иванович мигом свернул беседу:

– Да-да, мы примем любую помощь. И мы пойдем, а то моя сотрудница уже совсем замерзла!

С этими словами волхв схватил меня в охапку, и "взлетел" на дракона.

– Ссссчассстливо осставатьссся, Сссмотритель, - прошипел ящер.

– Удачи, ребята! - Прокричал старый кавказец так грозно, что с ближайшей к нам вершины скатилась лавина. - Покажите этому Троллю! Иначе мне придется уничтожить планету…

Кавказская бурка мелькнула, и пропала в грохоте снега. Какое-то время на нас таращились снеговые "котята", но потом я моргнула, а когда открыла глаза, их уже не было. Время изменилось, стало тягу-у-чим и в-я-язким. Мы возвращались в Заповедник. Мне было спокойно на спине моего дракона, рядом со мной сидел волхв. Мне отчаянно хотелось, чтобы это уютное путешествие не кончалось никогда…

Когда перед нами появилось крыльцо начальской избушки, я чуть не взвыла.

"Держись, Лиса", - подумал волхв.

Он по-кошачьи мягко приземлился на землю, и снова стал сдержанным и сварливым:

– Сушись! Никакого задания, пока не предстанешь передо мной теплой, здоровой и в этом самом пальто.

Я усмехнулась через силу:

– Странный вы, однако. Заповедник и мир на краю гибели, а вы…

– Ты не рассуждай, - свирепо зыркнуло на меня начальство.

Я увидела знакомые переливы стали и багрянца. Спорить расхотелось. Волхв легко вбежал на крыльцо, и я еще долго смотрела ему вслед.

– Иди, ссушшшисссь.

– Как ты, Рассвет? Оттаял?

– Бывало и хххужжже. Иди, а то ты сссовсссем зззамерзззла.

Так я снова оказалась дома. Разделась, облачилась в тренировочный костюм, и села к камину - греться и сушить подарок Катерины. Обычным, не магическим путем - мне хотелось потянуть время. Было тепло, и необыкновенно уютно.

"В этом доме хорошо просто жить", - подумала я совершенно новую для себя мысль. - "Просто любить и быть любимой".

Мне вдруг стало безумно жаль, что наши отношения с металлистом подошли к концу. Все последнее время я бегала, спасала его, Велю, Козля, дракона… Тосковала, наконец. И у меня совершенно не было времени на то, чтобы побыть одной. И тогда бы я, наверное, поняла, как я его люблю. А теперь, когда мир был на краю гибели, я остановилась, чтобы понять, что между мной и Ильей встала непреодолимая стена. Он никогда не простит мне " измену". А мне, если честно, надоели измененияв его настроении, и что важнее, попытки воздействовать на мою жизнь. Слишком много обид во мне накопилось, и теперь лезло наружу…

– Поссстой. Откуда был яд? - Привлекло мое внимание шипение за окном.

И была пауза, в течение которой я не дышала.

– От моего бывшего руководства, - послышались металлические нотки.

– И впрямь, - послышалось удивление в тоне дракона. - Ну чччто жжже. Проххходи…

Бухнула дверь, в прихожей затопали - в избушку вошел металлист. Остановился молча в дверях. Стоял, смотрел на меня, и ничего не говорил. А я вдруг поняла, что моя стенка, воздвигнутая всего минуту назад, рушится под взглядом его практически черных глаз. Мне почему-то подумалось, что было бы здорово просто быть с ним рядом, не защищаясь от него и себя самой…

– Я не видела, где твоя… - Вспомнился мне вопрос, с которым вошел в кухню друг сердца всего какие-то полчаса тому назад. - Отвертка?

– В лаборатории, - усмехнулся бывший друг сердца.

Тепло так - точно солнышко осветило комнату. Я не вольно улыбнулась - уж и не чаяла дождаться этого события.

– А зачем ты тогда пришел?

– Как и в тот раз, за тобой! Неужели ты думаешь, что…

Я не думала. Я смотрела на него, и пыталась понять, что я чувствую. Радость? Или обиду?

А он был уже рядом: уселся на полусухое пальто. И говорил, говорил. Что пытался жить отдельно от меня, но понял, что не может. И то, что он - нужен мне. Что я - девчонка, а не монстр.

– Прости… - потрясла я головой. - Не кто?

– Монссстр, - растопырил руки зловредный металлист. Дыхнул на меня "Орбитом". - Я боялся, что ты ссстанешшшь ссслишшшком мудрой и могучччей.

– Ага, - только и смогла сказать я. - Ага.

Подколки относительно "мужской природы", сильной на фоне женской слабости застряли где-то в горле. А друг, не ведая о нависшей над ним язвительной угрозе, продолжал откровенничать:

– Я, кажется, понял, где, когда и как надо быть сильным. Иди сюда. Буду тебя любить.

– Что, прямо тут?

– Нет, отныне и навсегда. Такой, какая ты у меня есть. Оборотная.

– Погоди, не клянись! - Пошла я на попятный.

– Что еще? - Встревожился Илья.

– Знаешь…

– Нет…

– Я не люблю японцев, - не выдержала я напряженности момента.

И, надо признать, слукавила - после снадобья Алхимика, я перестала испытывать к жителям островов какие-либо негативные чувства. Больше того, меня саму удивляло то, что еще недавно мои чувства к ним были отличными от нуля.

– Лиса…

– А? - Очнулась я от умствований.

– В чем дело, не скажешь? - Смотрел на меня друг сердца тревожными и одновременно проницательными глазами.

– У меня скверный характер.

– С кем не бывает? - покладисто ответил металлист. - Что-то ты темнишь, подруга…

– А Козел тебе не помеха? - Всплыла, наконец, моя обида во всей своей красе.

Металлист вздрогнул. Блеснули ногти:

– Этому парнокопытному растлителю, - заиграли желваки на его скулах, - я отрежу…

Мне почему-то стало жалко пастыря. Точнее, его голос. Хоть и говорят, что при кастрации взрослой особи голос не меняется, но проверять правдивость этого утверждения мне не хотелось.

– Оставь его в покое, - положила я руку на рукав косухи. - У меня с ним ничего такогоне было, можешь мне поверить.

– То есть? - Уставился на меня друг сердца - с таким изумлением, как будто впервые меня увидел.

А я, в свою очередь, во все глаза смотрела на него: он думал, что я, как бы это помягче выразиться, была неверна, и простил? Может, ему и впрямь нужна я, а не что там от меня?

– Лиса, ответь.

– Я спасла ему жизнь. Он даровал мне свой фрак со своего шерстяного плеча. Все.

Занавес. Друг сердца с открытым ртом. Или, все же не занавес?

– В таком случае, откуда ты знаешь, что у него шерстяное плечо? - Вид у металлиста был абсолютно идиотским.

– Видела его голым, - уже откровенно потешалась я. - По пояс. Тогда, когда он мне отдавал свой козлиный фрак.

– Ну я и…

– Нет, это он Козел, а тебя я…

Это был поцелуй - долгий-долгий и нежный-нежный. Сердце таяло, неминуемая гибель Заповедника и мира отошла на второй план. Было хорошо…

…Но, к сожалению, недолго.

– Не входи туда!

Антон…

Мы нехотя оторвались друг от друга.

"Вот черт!" - Подумалось мне. - "Ходят тут всякие, не дают напоследок насладиться жизнью".

– Лиса, к вам можно?

– Можно. Только, пожалуйста, без дочурки.

– Она спит, - влетела в комнату Жозефина. - Начальство велело дать ей снотворного.

– И побольше, побольше, - мрачно продолжил развивать мысль супруги друид. - Как вы?

– Порядок, - расправила я пальто от Катерины.

Оно было уже почти сухое.

– Тогда собирайтесь, и к нам.

– А что у вас?

– У нас избушка на курьих ножках, - отодвинула ежка супруга в сторону. - Мы в ней на изнанку поедем. С нами дедушка Макс и его бесценный подопечный Лука.

– А к чему такая спешка?

Жозефина потупилась.

– Так велел Борис Иванович, - отстранил ее в сторону супруг. - Ждем вас через пять минут, но уже на изнанке, за оцеплением.

Они вышли. На мои глаза навернулись слезы.

– Не плачь, - прижал меня к себе металлист.

Так мы стояли долгую-долгую минуту, прежде друг сердца отодвинулся от меня.

– Переодеться не хочешь? А то замерзнешь еще в спортивном костюме-то.

– Отвернись.

В последний раз переодевалась я перед этим зеркалом. Из него на меня глядела до смерти перепуганная девчонка. На нее с заботой и нежностью смотрел не молодой человек, но зрелый муж.

Я не стала ему напоминать о том, что подглядывать - нехорошо.

– Ты готова?

– Оделась. Но мои вещи…

– Я за тебя собрался.

– Ого!

– Не ерничай. Пошли.

Прощальный взгляд на камин. Последний скрип двери. Прощай, дом.

На поляне, окруженной корпусами стихийных магов, за время моей вынужденной сушки произошли изменения. Посреди нее высилась железная конструкция - точь-в-точь вышка ЛЭП, но раза в полтора выше. Домик начальства находился внутри.

– Все-таки, они решили поставить ее сюда, - покачал головой металлист.

– А что? - Удивилась я.

– Это сработает, но криво, - поморщился товарищ. - Все равно что телевизором гвозди забивать.

– А где она должна была стоять?

– Не знаем. Тесла-то так и не пришел…

– Илья, Лиса, что встали? - На крыльце спрятавшейся под конструкцией избушки появился волхв. - Проходите. Стойте. Заберите Гошу.

Посреди комнаты сидел домовой. Он даже не плакал - видать, совсем растерялся.

– Иди ко мне, чертенок, - протянула я ему руки.

Тот не сдвинулся с места.

– Не пойдешь? - Строго посмотрел на него хозяин избушки.

Гоша затряс головой.

– Идите, - махнул рукой Борис Иванович.

– Стойте! А как же вы?

"Помнишь, что я сказал Матвею?"

О том, что мы погибнем в одном мире и в одно и то же время? Помню.

Прощай, Заповедник.

По краю Поляны Правосудия стояло уже тройное оцепление. Выделялись темными рясами волхвы. Серели и белели меховые островки оборотней. Мне показалось, что я узнала Полоза и Рудника. А вон там, сбоку слева - уж не медведи ли? Неужели этот мир погибнет?

Я отвернулась. Метрах в десяти от меня висели денебцы, ждали команды со стороны верховного волхва. Тот стоял рядом с ними, и, казалось, не реагировал ни на что вокруг. Я окликнула Штирлица. Тот не отозвался.

– Лиса, - потянул меня за рукав Илья. - Смотри, вон там стоят Никола и Сан Саныч. Пойдем, узнаем у них, как дела?

Я пожала плечами - какие у нас могут быть дела? Вся эта поляна со всеми на ней присутствующими напоминала островок, которую вот-вот зальет весенним паводком.

– Привет, - подошел к нам юный технарь.

– Здравствуй.

– Ты отлично выглядишь, - окинул он меня взглядом. - Это пальто тебе необычайно к лицу.

"А ты еще лучше держишься", - подумала я, и сказала вслух: - Хоть напоследок похожу человеком.

Он усмехнулся, и, переставляя длинные ноги, отошел в сторонку. Его место занял Сан Саныч.

– И, что самое обидное, мы-то успели! - С чувством сказал он.

– Куда успели? - Не уследила я за полетом его мысли.

– Не куда, а что, - назидательным тоном поправил меня оборонщик. - Установки расставить успели. По всему миру, между прочим!

Он хотел еще что-то сказать, но эстафету негодования подхватил металлист:

– А я разработал централизованное управление. Ты бы видела, какую симфонию можно сыграть на этих конструкциях, если переключать их в разные режимы!

– Вразнобой? - Заинтересовался Сан Саныч.

– Ага, - мечтательно протянул металлист. - Вот окончится вся эта катавасия, подключу выводы к колонкам - заслушаетесь! Жаль, что пришлось их перевести в защитный режим. Но так они хоть как-то помогут защитить Землю…

– Не поможет, - покачала я головой. - Все чертежи остались в замке.

– Никогда не торопись, - продолжил читать лекцию Сан Саныч, - а на тот свет - особенно. Мы не знаем, что там были за бумаги. Может, они не несли в себе ничего такого уж секретного.

– Вы о чем? - Нарисовался Никола. - Какие еще чертежи?

– Да вот, поморщилась я. - Лука, дворецкий очень переживал: мол, ты, только старший, так быстро сорвался с места, что все твои чертежи остались в башне. И попали к врагу.

Я ожидала, юный маг, как минимум, огорчится из-за того, что, возможно, записи действительно содержали в себе ценную информацию, попавшую теперь к супостату. Или хотя бы из-за того, что ему не удастся хотя бы одним глазком заглянуть в дневник себя, старшего.

Но он неожиданно улыбнулся:

– Я не нуждаюсь в записях.

– Что?! - вскричал Сан Саныч.

– Не нуждаюсь, - повторил юный гений. - У меня абсолютная память, и я никогда ничего не писал, кроме контрольных работ. Так что, насчет утечки информации можете не переживать. А в остальном, ситуация, конечно же… Смотрите! Посол!

Из крепости вышел человек. При первом взгляде он был один. Но, вглядевшись пристальнее, я угадала фея у него над головой.

– О, Тихоний! - Нехорошо оживился верховный волхв Валаама. - Послушаем, чем он нас удивит на этот раз.

Толстяк прошел пару метров, и остановился. Никто не двинулся с места. Тихоний подождал немного, и продолжил свой путь. За ним потянулась целая вереница "агентов Смитов".

Все оцепление, денебцы, и мы со товарищи, не отрываясь, смотрели на это шествие. Лично меня тревожил только один вопрос: почему он вышел из проклятого замка и не зомби? Честное слово, мне было от этого обидно.

Не дойдя до нас двадцати метров, Тихоний остановился.

– Что, ко мне так никто и не подойдет? - Мерзко-сладким голосочком пропел он.

– У меня хороший слух, - услышала я верховного волхва Валаама. - Можешь говорить.

"Ага, и голос неплохой", - подумалось мне, мало не оглушенной: Терентий стоял совсем близко от меня.

– Зачем мне говорить? Я лучше покажу, - мерзко захихикал Тихоний. - И, пожалуй, отдам его вам. Зачем оно мне теперь? Мы и так знаем, как использовать техногенные защитные сооружения, понаставленные по всему земному шару. И мы их сможем использовать, вы уж мне поверьте! Кстати, Книга Правосудия находится у нас, если кто сомневался…

И, не переставая хихикать, Тихоний развернулся, и… не ушел. Повернулся обратно:

– Терентий, друг мой, - пропел он сладеньким голосочком.

Верховный сжал кулаки, но ничего не ответил.

– Ты так и не догадался, кто я? - Будто не обратил внимания на реакцию волхва Тихоний.

Терентий не отвечал. Тихоний потянулся к вороту, стащил с себя сильный амулет - копию того, что был надет на шее у балкарского мага…

Перед нами стоял старый-старый Безымянный.

"Пантелий?!" - услышала я мысль Терентия. - "Тот самый, первый предатель? Нет, не может быть…"

– Мы очень долго живем, - одел Безымянный амулет обратно на шею, и превратился в человека средних лет: обтекаемого, безликого и невзрачного - такого, контрразведка любой страны с радостью приняла его к себе на службу. Похожего на толпящихся за ним "агентов Смитов", и непохожего на них одновременно. Все-таки он был волхвом, хоть и падшим, - а те, скорее всего, ходячими люльками для "ежей". И мне неожиданно пришло в голову, что тот "балкарский маг", скорее всего, тоже был Безымянным. И я поняла отношение Тролля к своим помощникам…

– Ты не передумал, друг мой Терентий? - Наверное, Тихоний решил, что дал достаточно времени верховному на осмысление ситуации и себя в ней.

Волхв не удостоил его даже сжатием кулаков.

Тихоний молча развернулся, и ушел в сопровождении своей свиты. На том месте, где он стоял, остался лежать вскрытый конверт.

– Что это? - Вздрогнула я.

– Сейчас посмотрю, сестренка, - ожил Терентий. Конверт оказался в его лапищах. - Не нравится это мне… Написано не по-нашему, формулы какие-то, и чертежи…

– Так это же! - Ахнул рядом с ним технарь. - Мой почерк! Это же письмо от меня!

Я все-таки нашел способ нам помочь! - Его тощие плечи расправились, и только сейчас мне стало понятно, какой груз лежал на его юной совести. - Надо же, я писал не только контрольные… Но почему оно не дошло?

– Добро пожаловать в Россию! - Едко сказал металлист. - Можно мне глянуть, что там?

– Дело не в России, - оттерло меня в сторону Сан Санычем. - В любой достаточно развитой державе такое письмо могли перехватить соответствующие органы.

Илья не спорил - он уже был весь в письме. Какое-то время сведущие в технике люди молча изучали чертежи. Потом вспыхнул жаркий спор. Вспыхнул и снова затих.

– Я понял, что надо делать! - Блеснул глазами Никола. - Я в Заповедник! Кто со мной?

– А если это - блеф? - Указал Сан Саныч сперва на письмо, потом на ворота замка, в которых как раз скрывались остатки свиты. - Если я правильно тебя понял, ты собираешься убрать вышку в Заповеднике, и… Поставить ее с этой стороны? Так?

– Вы гениальны, Александр Александрович, - склонил голову технарь. - Именно об этом я и подумал. Мы используем их энергию против них самих!

– А если это был блеф? - Повторил бывший агент российских спецподразделений. - Наш мир взлетит на воздух!

"В космический вакуум", - мысленно поправила я Сан Саныча.

– Нам все равно погибать, - подрастерял задор юный технарь. - Но я тебе обещаю, что включу установку только тогда, когда станет понятно, что оцепление не может больше держать чужеродное поле. Кто со мной?

С ним пошел Сан Саныч. Металлист смотрел на них, исчезающих в переходе, тоскливыми глазами. Когда захлопнулась дверь, он тяжело вздохнул, и понурился. Я не выдержала:

– Иди!

– А ты?

– Чует мое сердце, я легко найду себе применение. Хотя бы там, - показала я на оцепление. - Или пойду, помогу Жозефине.

– А вот и ты, Малышшш, - предопределил мой выбор внезапно материализовавшийся Рассвет. - Боририссс велел мне защщщищщщать ххход. Ты сссо мной?

Со спины исполина смотрела Маня. И только из-за нее, покинувшей Заповедник, до меня, наконец, дошло, что у нас случилась беда.

– До встречи, - обнял меня металлист. - И, прошу тебя…

– А я - тебя.

Он ушел, не оглядываясь.

– Ну, вот и все, - подошел к нам с драконом верховный волхв. - Готовься, мой инопланетный друг. К худшему.

– Почему, к худшему? Мы не сможем выиграть это сражение?

– Не знаю, - покачал Терентий массивной головой. - Знаешь, что самое поганое в этой истории?

– Нет.

– Книга Правосудия на их стороне, - кивнул Верховный волхв в сторону крепости. - И замок, как на грех, находится на этой чертовой поляне! В Замке!

– Но почему Книга - и на их стороне?

Терентий ответил не сразу. Какое-то время он стоял с видом человека, до которого только сейчас дошло, во что же он влип.

– Борилий выдвинул версию, - нехотя открыл он рот, а я вспомнила, что да, начальство говорило про Книгу Правосудия в самом начале этой котовасии, в общаге МГУ. О том, что, вероятно, про "мировое зло никто не помнит" потому, что соответствующий пункт прописан соответствующим образом в Книге Правосудия.

– Вот видишь, - грустно смотрел на меня верховный волхв. - Тебе об этом даже известно. Скорее всего, Книга писалась не без участия Тролля. Ты ведь знаешь, что мы, волхвы, не можем вмешиваться в жизнь суккубов? Так вот, к троллям это тоже относится. Наверное, поэтому нашим предкам приходилось прибегать к помощи денебцев - ведь они существа не нашего мира. Но…

– А шшто, в другом месссте, - перебил опечаленного волхва дракон, - у нассс было бы большшше шшшансссов?

– В Книге было бы куда меньше права, и, соответственно, силы, дружище Рассвет. Боюсь, что мы… - Терентий замялся. А потом его волховьи глаза вспыхнули багрянцем: - Но я все равно настрою свой накопитель так, как просил меня дружище Борилий! А Владычица Катерина настроит свой.

– Так, может, отпустим цвет нации? - Кивнула я в сторону денебцев. - Раз нам все равно погибать?

"Нам уже негде жить, не забывай", - шевельнулся Штирлиц.

Его огонь пел песню о родном доме.

– А где Илана? - Поспешила я перевести разговор.

– На Валааме, - ответил Терентий. - Руководит второй группой. Если нам с Борилием и его техногенными вышками, натыканными по всему техногенному миру, не удастся переломить ход событий, то к вечеру придет их черед защищать наш мир от…

И, не договорив, Терентий ушел в портал. Где-то сбоку и чуть спереди маячили денебцы.

Я почему-то обеспокоилась за многоножку - наверняка ей, смолистой, не по себе в непосредственной близи от раскаленных облаков? Оглянулась…

Мани на спине дракона больше не было. Не было и украинской хаты. На ее месте стояла высоченная, метров шестьдесят, деревянная вышка. А на ее вершине покачивался металлический шар.

– Что это? - Спросила я у Рассвета.

И только потом сообразила, что дракон, скорее всего, не сможет дать ответа на этот вопрос. Но я ошиблась:

– Эта шшштуковина будет зззащщщищать твой родной мир, Малышшш. Я не зззнаю, как она работает. Но до того момента, когда она начччнет дейссствовать, я буду зззакрывать сссобой вхход в Зззаповедник.

– Зачем?

– Борилий сссказззал, что Зззаповедник должжжен накопить доссстаточччно сссилы для одного-единсссственного удара.

– А как ты узнаешь, что энергия накопилась, и пора сваливать?

– Борилий что-нибудь придумает. Не волнуйся, Малышшш. Иди ко мне на ссспину.

И, прошипев так, дракон улегся на снег. Мы превратились в ожидание.

Глава Последняя.

Проходила минута, другая. Ничего не происходило.

Темнело. Повалил снег. Мы ждали.

Поле появилось внезапно. Мощное, тошнотворное, ударило оно с такой силой, что чуть было не смело драконом домик перехода. Но он все же устоял. Равно как и большая часть оцепления. Но, все же, какое-то количество защитников попадало в снег, и на их место встали запасные, из задних рядов. Поле нехотя откатилось назад. После него осталась жухлая трава, на нее падал снег. Сначала таял, потом все же припорошил землю. Так прошел час. Ряды защитников то и дело обновлялись. Я смотрела на оседавших в снег бойцов, и желала одного - чтобы они падали от потери сил, а не потери жизни.

Прошел еще один час. Ряды защитников таяли, и мне вдруг стало очевидно, что пройдет еще какое-то время, и, если энергия в Заповеднике к тому времени не накопится…

Представить себе я эту картину не успела - заиграл охотничий рог, из вдруг открывшегося телепорта вышла Веля с мощнейшим фаерболом в руке, залившим светом полполяны, а за ней - суккубов двадцать, а то и больше. Выглядели эти едва одетые "дамы" настолько несообразно для зимнего вечера, что мое похоронное настроение хоть чуть-чуть, да развеялось.

– Рассредоточиться по поляне! - Открыла красавица свою пиратскую глотку. Сверкнула шашка в свете фаербола. - Встать на позиции! Миранда! Занять место перед Волками! Живо!

Суккуб, одетая в оранжевое бикини с золотистыми ленточками, замерла напротив указанных элементов магического мира - точно по середине между ними и стенами захваченного замка.

– Евлампия! Встать напротив Миранды! Вот так, умница!

– Ираида!

– Зиновья!

Они были разные - и по характеру, и по манере одеваться. Их было больше двадцати, и их объединяло только одно - они слушались Велю.

– Прасковья! Заткнуть собой оставшуюся дыру!

Суккуб, одетая в летний сарафан в горошек, замерла почти напротив входа в Заповедник.

– Стоять до старости! - Гаркнула Веля. - Не отступать!

Встала лицом ко мне, и, отсалютовав шашкой, замерла. Огненный шар над ее головой, угасая, тихо выл от ужаса.

Тьма сгустилась. Но моего полу-драконьего зрения хватало на то, чтобы видеть, как было павшие участники оцепления оживают, и, шатаясь, встают в строй. Значит, суккубы реально держали поле. И мне внезапно стало не по себе: если они, с виду "не Шварцнегеры", настолько сильны, то что можно ожидать от Тролля, выходца из одного с ними мира?

"Гадостей, Малыш", - узнала я мнение Рассвета в своей голове. - "Гадостей. Держись, скоро начнется потеха".

"Какая еще потеха?"

Дракон не ответил, а я, будто во сне, увидела, как Веля падает на снег без чувств. Перевела взгляд на оцепление. Из него снова посыпались наименее мощные телом элементы.

"Наверное, это конец", - отрешенно подумала я.

А за спиной внезапно неожиданно ожил, загудел Заповедник, а далеко-далеко за лесом засверкали зарницы…

– Что это? - Крикнула я Рассвету.

– Держжжжисссь, кому сссказззал! - Резанул по ушам его голос. - Сссоберисссь! Оно приближжжает…

Он не договорил - вдруг стало светло, как днем. По-прежнему валил снег, и, казалось, каждая снежинка несет с собой заряд жуткого поля. Справа, слева, впереди, за переходом и над головой бухали взрывы, даже закрытые глаза то и дело слепила очередная вспышка.

"Наверное, оцепление не выдержит, и грань между мирами порвется", - думала я. - "Интересно, в каком сейчас режиме работают те установки, что разбросаны по всему миру? И скоро ли придет Манин черед?"

Вышка-многоножка молчала за нашей спиной. По телу дракона волна за волной прокатывалась дрожь.

"Держись Малыш", - думал он. - "Только держись".

Я как могла, выполняла его просьбу - сидела, дрожала в такт. Поле крепчало. Рассвета уже ощутимо трясло. Отряд пламенеющих облаков подкатился к переходу.

"Ты слабеешь, тебе надо покидать эту планету, иначе ты можешь не успеть. Уходи. Нам пора в Заповедник", - поняла я мерцание искорок Штирлица.

В Заповедник? Чтобы вместо него остались одни камни в чистом поле? Но там Илья! И Борис Иванович… И… Это невозможно! Нет!!!

Дракон не шевельнулся, но я услышала его мысль: "Подождите еще чуть-чуть. Пять минут. Успеете?"

Я с ужасом ждала, что они не согласятся.

"Хорошо", - долетел до меня ответ бывшего полковника внешней разведки планеты Огненная.

Денебцев отнесло всего на несколько метров.

Поле крепчало.

"Малыш!"

"Да?"

"Мне одному не справиться, Малыш. Нам надо продержаться всего пару минут, а мощь напирает такая, что меня уже почти снесло. Мне нужна помощь, иначе я не смогу защитить твой дом. Но я должен тебя предупредить…"

"Что я должна делать?" - А о том, чем мне это может грозить, я подумаю позже.

"Вспомнить Лабиринт, Малыш", - грустно, как мне показалось, подумал дракон. - "Закрывай глаза".

Я крепко-крепко зажмурилась…

Кругом были огненные струи, бьющие в небеса, и я, призрачная, но почему-то очень весомая, между ними. Но не одна - рядом со мной стоял тенью практически прозрачный Рассвет, кивал ящеровидной головой: иди, мол, смелее.

Всего один шаг вперед…

Картинка из детства распускается, подобно цветку. Я смотрю на отца - он убирает кисти. Я отказываюсь от мести за синяки и шишки, я его люблю. Но что это? Никак, сила? Она разлита везде, это сила гордости за собственное великодушие. И ее впитывает стоящий рядом дракон. Не просто впитывает - картинка прошлого течет к дракону, мое призрачное тело легчает. Рассвет, наоборот, начинает обретать плоть.

Пятьдесят семь рублей на свежевспаханном поле. Я отказываюсь от Сокровища, силу гордости за "благое деяние" забирает дракон.

Аэропорт Волосово. Парень, стремительно приближающийся к земле. Я пристально смотрю на парашютиста - он тормозит у самой земли. Со мной остается радость от происходящего. С драконом - овации и ликование толпы.

Третий курс, экзамен, я вступаюсь за подругу. Мне не надо почестей - сила достается дракону. Мое тело практически невесомо, я уже готова улететь в небеса.

Смерть отца. Прости, папа, я пойду своим путем. Исполинский резерв силы достается дракону. Тянет за собой все оставшиеся картинки Лабиринта. Я проваливаюсь, куда-то лечу, кто-то меня подхватывает…

Трясет…

– Лиссса?!

Я открыла глаза.

– Ссслава Исссточчнику! - Склонился надо мной ящер. - Как ты?

– Жива. Жива? - Боги! Там было море огня! Маня! - Она не сгорела?

– Посссмотри, - убрал голову Рассвет.

И только сейчас я заметила, что мы больше не загораживаем собой вход в Заповедник, но находимся в стороне от него. И что из огромного шара на верхушке не опаленной деревянной пирамиды, извиваясь, исторгаются полозоподобные молнии. А из Замка спасителей бьет не фонтан, но извергается водопад электричества…

О том, во что мог превратиться Заповедник, а с ним и металлист, я старалась не думать.

А потом все внезапно стихло и померкло. На небе показались звезды, метель прекратилась. И, может быть поэтому, дышалось все легче и легче. Кроме того, на поляне чего-то не хватало.

– А где Замок?

– Не зззнаю, - даже протер глаза дракон. - Ты его тожжже не видишшшь?

– Нет.

– И я не вижжжу, - обрадовался ящер. - Дажжже внутренним зззрением. Куда он делссся?

Я оглянулась по сторонам - кого бы еще спросить? Совсем-совсем рядом с нами висели огненные облака. Все еще ждали своего часа.

"Штирлиц!"

"Да, защитник".

Я обрадовалась - опасалась, что он, занятый геройскими помыслами о собственной кончине во имя спасения нашего мира, не ответит.

"Ты видишь замок?"

Денебец замерцал искорками - вероятно, думал, что ответить. И не успел ничего "сказать" - нас, привыкших к темноте, ослепило ярким светом, прямо в пространстве открылась дыра, и из нее показался Борис Иванович.

– Всё.

– Что "всё"?!

Волхв не ответил, и потерял сознание. Рядом с ним, сбросив пятиметровый металлический шар куда-то в снег (земля так и загудела!), осела вышка. Миг, и она материализовалась в многоножку. А из той дыры, из которой вышел Борис Иванович, появилась Гошина физиономия:

– Момент! - Счастливо улыбнулся домовой. Потом увидел своего хозяина, и улыбка сползла с его пушистых щек: - Сейчас будет дверь! И помощь! Не толкайся, Лазарев, она жива! Не пихайся, кому говорят! Все равно, раньше, чем я выращу дверь, ты не пройдешь!

Я почти услышала, как скрипнул зубами металлист. И услышала совершенно точно, как засмеялся дракон.

Поляна тем временем оживала. Опираясь на шашку, поднялась на длиннющие ноги Веля.

"Спасены!" - Мерцали искрами и подпрыгивали мячиками темные облака. - "Спасены!"

Оживали звенья единой цепи, опоясавшей Поляну Правосудия. Отрывались от нее шатающимися, ошалелыми элементами.

– Обошшшлоссссь, - радовался дракон. - Можжжет быть, я и впрямь ссстану третье-рожжжденным. Как Глубинный Ссссвет.

От оцепления оторвался еще один, тощий элемент, огляделся по сторонам, и, по какой-то немыслимой траектории, направился к Веле…

Над поляной уже забухали первые фейерверки, когда дверь, растимая старательным Гошей, обрела очертания…

Волхв, наконец, открыл глаза. Оглядел всех нас, склонившихся над ним:

– Сан Саныч, изыди, я в полном порядке. Старший друид, отставить тревогу! Илья, не знал, что ты так меня любишь… И прекрати обнимать свою подругу, мне завидно! Лиса, чудо ты мое огненное… Постой! Что с тобой стряслось?

Начальство уставилось на мои волосы в таком священном ужасе, что мое сердце бухнуло в пятки: я представила клубок ядовитых змей у себя на голове. Потом все же рискнула поднести трясущуюся руку к шевелюре…

Нет, вивария там не было. Но что тогда так удивило волхва?

– Я поседела?

– Нет, ты снова стала цвета бурого медведя, - ответили в унисон волхв и металлист.

Та-а-ак.

Я поспешно засветила я фаербол.

– Нервы у тебя ни к черту, сестренка, - подмигнул мне волхв лазоревым глазом. - С тобой все в порядке.

– А тебе идет, - раздался легкий акцент у меня за спиной. - Мне нравится этот благородный каштановый цвет.

Я повернулась на звук. Передо мной стоял светлоглазыйюный технарь.

– Я тоже изменился, - иронично сказал он. - И мне тоже об этом уже сказали.

– Кто?

– Антон, - ткнул технарь куда-то за свою спину. - Илья, Сан Саныч…

Я, не дослушав перечень до конца, обернулась - как это я забыла о своих друзьях?

Что там творилось! Вокруг цвело и бухало, а прямо по курсу плясала избушка на курьих ножках. Вокруг нее вилась Маня, катала на себе проснувшуюся провидицу. Та радостно визжала, и не думала предсказывать кому-либо его будущее.

Я перевела взгляд. Прямо в воздухе висел Лука - оживал на глазах под синхронным действием чар Арсения, лучшего целителя Сибири, и еще пяти помощников (каждый из которых был медицинским светилом сам по себе). Счастливый старший друид не смотрел на это чудо - отплясывал вместе с Антоном и Жозефиной. А с ними пела, танцевала и веселилась вся Поляна Правосудия - оборотни и их прародители, Хранители, маги, волхвы, эмпаты, стражи, домовые, лешие и даже водяные. А я стояла, рядом со своим другом сердца, и смотрела на это диво. Мне не плясалось, но было хорошо и так - я ощущала некую тихую умиротворенность, разлитую по всему телу.

Неожиданно кто-то хлопнул меня по плечу.

– Привет, сестренка! - Сверкнул золотой зуб. - А где Борилий?

Я оглянулась в поисках волхва. Того не было видно.

– Он все же… - Не договорил бывший уголовный авторитет. Поник головой.

Я больше не слышала его мыслей, но знала, что у него сейчас творится в душе. Как рушится его новый, чудесный, не тюремный мир…

– Он жив! - Поспешила успокоить я Зуба. - Я его недавно видела, почти бодрым и вполне здоровым. Ты поищи получше… Впрочем нет, вот он! Сам сюда идет.

И я поскорее отвернулась - чтобы не пялиться слишком уж откровенно на чужое счастье.

… В Заповедник мы вернулись уже под утро. Было тихо-тихо, и привычно - камин, кресло, пейзаж за окном.

– А она разве не сгорела? - Оглядела я комнату.

– Нет, - нервно захихикал Гоша. - Правда, избушка и не стояла на этом месте, я ее отгонял…

Я, не дослушав домового, распахнула окно. Ворвался морозный ветер, пламя в камине выгнулось дугой и затрещало. Но мне было все равно - я смотрела вверх, на звезды. Гигантская вышка исчезла.

– Я ее расплавил в тот самый шар на Мане, - подошел ко мне металлист. - Там, на изнанке. Помнишь?

– Ага, - только и смогла сказать я. - Ага.

До сих пор для меня оставалось загадкой - как смолистая многоножка не пострадала в той свистопляске. Но, возможно, дело было в беспроводном способе передачи энергии.

– Ну что, друзья? - Возвысил голос волхв. - По чарке?

В руках у нас материализовались бокалы и рюмки, у меня - глиняная кружка с глинтвейном.

– За возвращение, - поднял свой бокал Никола. И добавил: - Надеюсь, что это возможно.

– Вот за это и выпьем, - осушил свою чарку до дна волхв.

Я честно выдула всю кружку. По телу разливалось коричное тепло…

– А это возможно? - Нарушил тишину ироничный голос технаря. - В письме говорилось, что я, старший, случайноуничтожил машину времени. И по очень личным причинам не стал создавать ее вновь.

Все разом посмотрели на него - кто с тревогой, кто с готовыми сорваться словами поддержки. Один Борис Иванович остался спокоен:

– Ты, в зрелом виде, что-то упоминал про того, сгинувшего в Урске, Безымянного, - пожало плечами мое начальство. - Будто это он спугнул тебя из твоей лаборатории. И, в то же время, я помню его, каким он был в конце девятнадцатого века.

– Каким? - Жадно спросил Тесла.

– У него было имя - неважно, какое. Для нас важно только то, что это означает: он нашел способ наведаться в прошлое уже послетого, как стал Безымянным. Раз он это смог, значит, сможем и мы. Пусть даже не сейчас, а месяца через три. Еще по одной?

Веселье вернулось, в окончательном и бесповоротном виде. Я смотрела на товарищей, и понимала, что у всех все обошлось - денебцы вернут себе свою планету, Зуб с товарищами откроет детективное агентство на моей родной стороне планеты, а на изнанке Земли появится новая система правосудия - взамен сгинувшей Книги. И что технарь обязательно отправится в свое время. Вот только, глаза его навсегда останутся светло-голубыми - совсем как у моего начальства, когда его посещает безоблачное настроение.

Волхв, услышав мою мысль, подмигнул мне изрядно позеленевшим глазом.

– Я пойду? - Поднялся с пенька старший друид. - До свидания, Иваныч. Пока, Лиса. Маня? Ты со мной?

Многоножка обползла вокруг кресла, задумчиво посмотрела на меня очами цвета сосновых иголок, и последовала за дедом Максом. Бывший агент российских спецподразделений, бросив быстрый взгляд на начальство, взял под локоть технаря, и поспешил на улицу. Вскоре ушел и сам волхв - даже не сказав "до свидания" - его изумрудная радость трансформировалась в портал. Гоша немедленно повалился на пол без сил, и уснул. Зуб и материализовавшийся напоследок Шуша тихонько покинули помещение.

Мы с Ильей остались вдвоем. Или нет?

– Лиссса, ты всссе ещще хххочччешшшь чччай? - Окно распахнулось, и в нем появилась голова ящера.

– Чай? Ах да! - Вспомнила я про обещание дракона напоить меня чаем "так" и "там", что я вовек не забуду об этом событии. - В другой раз, Рассвет.

– Тогда я зззагляну ччереззз несссколько мессяцев, и мы сссс тобой обяззательно выпьем чччаю на брудершшшафффт.

– Ты улетаешь?

Мне стало очень грустно.

– Не печччальссся, Лиссса. Я вернусссь.

– Почему ты уходишь? - Обняла я морду Рассвета.

– Я тут большшше не нужжжен. У тебя ссвоя жжжизззнь, Лиссса. Ты, наконеццц, обрела сссвой дом. А мне теперь надо иссскать сссвой.

– А разве ты не можешь жить у нас? Ты же спас Заповедник! И я тебе еще не сказала свое "спасибо"…

Я совсем потерялась в своих чувствах. Дракон просунул в окошко лапу и погладил меня по моим новым прежним волосам.

– Не плачччь. И не благодари. Ведь ты… Очччень сссильно помогла мне, и только поэтому Зззаповедник выжжжил.

– И ты можешь в нем жить, - с нажимом произнесла я. - Правда, Илья?

Металлист ничего не ответил. Он с грустью и пониманием смотрел на дракона. Тот кивнул ему головой.

– Всссе верно, чччеловек-металл, мне нужжжно жжжить сссреди сссвоих.

Я поняла, что это конец.

– Так ты насовсем? - Изо всех сил крепилась, чтобы не разреветься.

– Я буду тебя навещщщать, - повторил свое обещание ящер. - Так чччасссто, как только сссмогу. До сссвидания, Лиссса. До сссвидания, Илья. Мне очччень приятно и ссспокойно от того, чччто ты будешшшь рядом ссс моей… дочччкой. И немного зззавидно, есссли чччессстно.

И он исчез.

На мои глаза немедленно навернулись слезы.

"И не сссмей плакать".

Сквозь печаль пробилась улыбка.

– Пошли? - Повернулась я к металлисту.

Тот поднялся, протянул было руку, но сел обратно.

"Кого еще несет?" - Говорил его взгляд.

Мягким светом открылся портал, и из него вышел уже очень хорошо знакомый персонаж в плаще с капюшоном.

– Лиса Северная, - прозвучало бесстрастно и утвердительно.

– Я за нее, - сердито буркнула я.

– Все такая же вспыльчивая, - возвестил Судья. - Рад за тебя.

– Почему?

– Потому что ты не сломалась. Подпиши бумагу.

Он протянул мне листок формата "А4". На нем проступали буквы, шрифт "Таймс Нью Роман", двенадцатая кегля: "Извещение о выполнении задания получила. Второе Проливного Дождя, Год 3,14169…"

– Получила.

На бумаге знакомо проступила моя закорючка.

"Вот сейчас пятый управляющий, сказав "до свидания", уйдет обратно в свое двадцать восьмое измерение", - почему-то устало подумала я. И ошиблась:

– Кстати, ты знаешь, что снова упустила свой шанс стать драконом? - Бесстрастно осведомился Судья.

– То есть? - Быстро оглянулась я на металлиста.

Тот спокойно сидел на своем месте, и только стиснутые кулаки выдавали его состояние.

– Ты выбрала этот мир, - бесстрастно ответил Судья. - А могла бы стать настоящим оборотнем.

– Как это? Рассвет говорил, что я человек!

– Твой дракон лукавил, - покачал головой пятый управляющий. - Когда он это говорил, в твоей матрице уженакопилось много силы.

– Много силы? - Тупо переспросила я. - В матрице?

– Да, много силы. Тебе интересно?

– Да.

– Тогда я позову своего создателя, потому что он сам хотел тебе рассказать, как устроен Драконий Загробный Мир.

– Почему? - Наверное, у меня был не самый умный вид на свете.

– Ты заслужила это знание. А для него ты была очень интересной загадкой. Но ты точно хочешь обо всем этом узнать?

Я оглянулась на Илью. Тот смотрел на меня, не отрываясь. Не давал никакого ответа.

– Да, - повернулась я к Судье.

– Иногда знание бывает горьким, - прорезались человеческие нотки в голосе бесстрастного управляющего.

Судья исчез, а на том месте, где он стоял, появилось странное образование. Оно не издавало не звука, оно светило мягким светом, оно, наконец, просто было. А я вдруг поняла, что в Загробном Драконьем Мире на каждого из драконов пишется своеобразная матрица - тот самый Лабиринт, и в ней хранятся параметры его хозяина. И что обычно они не меняются в течение всей жизни дракона. И что моя матрица, матрица дракона по имени "Малыш", тоже хранила бы в себе неизменные параметры… будь я обычнымдраконом. Но я выбрала себе человеческое тело, а вместе с ним и некоторые особенности, присущие себе, человеческой. И именно моя способность копить в себе эмоции годами позволила бы мне в дальнейшем стать оборотнем.

– Но… - удивилась я вслух. - Сколько бы на это ушло времени?

И немедленно поняла, что на накопление достаточного количества зажатых эмоций ушли бы века.

"Тю!" - Подумала я. - "При чем тут возможность превращения в дракона? Я бы сдохла раньше!"

"Образование" шевельнулось еще раз. Я поняла, что геройское спасение своего друга, а также целого мира, (нет, двух миров!), очищение двадцать восьмого измерения от грязи, и еще много славных и бескорыстных дел, совершенных походя, придало бы невиданное ускорение процессу превращения.

– И?

– Ты могла бы жить очень долго, - нетерпеливо изрекло "образование" уже вслух. - Путешествовать между мирами…

"Ага!", - Перебила я его самым бессовестным образом. - "Летать на крыльях гордости за прошлые поступки, нечаянносовершенные из-за любви к металлисту!!" - О том, что Землю спасали всем магическим миром, я даже не стала думать - это было само собой разумеющимся.

– Поэтому ты и осталась человеком, - спокойно отозвалось "образование" в ответ на все мои мысли, осознанные и неосознанные. - Из-за своих привязанностей и предрассудков. Рядовой дракон, не колеблясь, приписал бы победу себе.

Я оглянулась на Илью. То сидел неподвижно, впившись в предутреннего гостя горящими глазами. Я не была уже телепатом, но знала, что больше всего на свете хотелось знать другу моего сердца:

– А мой Лабиринт? Тот, что в Загробном Драконьем Мире? Еще остался?

– Он слился с Лабиринтом дважды рожденного дракона. Тот теперь стал немного, но сильнее. Но не спеши осуждать своего дважды рожденного друга.

Осуждать? За что? Это был мой выбор - защищать свой мир. И, если мне пришлось заплатить за него некой (сомнительной) частью своей натуры…

– Я следил за вашими приключениями у Алхимика, - не обращая внимания на мои эмоции, продолжал мыслить вслух мой невозможный собеседник, а я, параллельно, узнала о том, что человеку свойственно забывать о своих решениях, и не знать о том, что творится в его подсознании. - И я проверял, каково приходится тем драконам, что ныряют в заново настроенный Источник.

– Плохо? - Забыв о своих мелких бедах, разом погрустнела я.

– Не то слово. Добрые детки тех простолюдинов, - позволил себе собеседник презрительную интонацию, - так и ждут, когда над маленькой альпийской горкой пролетит очередная парочка злополучных…

"Образование", не договорив, качнулось Меня обдало такой волной жалости и грусти, что я, захлебнувшись ей, пару секунд вообще не могла дышать.

– Так что, не сердись на Рассвета, - печально подытожил собеседник… А я вдруг осознала, что меньше чем через полгода мне пришлось бы нырнуть в Источник - тот самый, опасный, альтернативный, настроенный Великим Алхимиком на одной из семи лун его планеты…

– А что с денебским Источником? - Поспешила я переменить тему (пока о ней не догадался Илья).

– Вернется вместе с прежним правительством, через год. Все же, как ни крути, а после его огня получались самые спокойные и уравновешенные драконы.

Да… А я, наверное, больше никогда не узнаю, о чем поет огонь…

Я не выдержала, и оглянулась на каминное пламя. Оно пело песню о том, что наступит завтра.

– Это подарок твоего дважды рожденного друга. - "Образование" знало ответ и на этот вопрос тоже.

– Он найдет себе подходящий мир?

– Да.

– Драконессу сердца?

– Да.

– А он… прилетит?

– Летом этого года, в июле, на твою свадьбу с Ильей Лазаревым.

Металлист хрустнул суставами пальцев. Мне же было не до реакций - меня разобрал азарт:

– А Бог существует?

– А разве тебе самой не интересно найти ответ на этот вопрос? - "Образование" исчезло, оставив после себя нежный аромат лаванды.

Я матюгнулась от души. Потом подумала, и выругалась еще раз - зачем копить в себе эмоции?

Скрипнул стул - то со своего привычного места в углу поднялся металлист.

– Мне это не привиделось? - Потряс головой он.

Я пожала плечами.

– И знаешь, что?

– Нет. - Он поднялся, и направился ко мне. - Но ты мне сейчас, конечно же, расскажешь.

– Расскажу, легко согласилась с ним я. - Все это, конечно, круто. Спасение планет, драконы, их Лабиринты в Загробном Мире. Но…

– Ты права, - Крепко-крепко обнял меня друг сердца. - Пошли-ка лучше домой!

На этом заканчивается история Лисы. Наша героиня жила еще долго и счастливо, со своим любимым человеком. И, скорее всего, живет вместе с ним и до сих пор, в том месте, в котором ей хорошо. А мне, узнавшей и пересказавшей ее историю, хочется передать ее слова тебе, уважаемый читатель. Звучат они так: "Прислушайся к своему сердцу. И ты поймешь, что где-то на Земле есть и твой Заповедник".

14 сентября 2007 г.

© Copyright Ханами Тая Владимировна ( t_a_i_s@mail.ru )