Лживая честность

…Вот куда привели три нити их разных путей. Иной раз подумаешь, что в жизни нет никакой логики и смысла…


— Профессор?

В ушах гудит, остро пахнет дымом и ржавчиной, вокруг всё в бежевых и металлических оттенках, пестрит, режет глаза, дышать становится невозможно.

— Профессор! Вильям! Где вы?! Нам нельзя разделяться!

Макс хотел кричать ещё, но зашёлся кашлем. Марш-бросок на два километра по неровному лабиринту оказался тем ещё испытанием для его лёгких, противившихся существованию в этом хищном мире копоти.

Но сейчас казалось…

Казалось…

…что он ещё в том замкнутом помещении, в той камере с камерой. Что они так и не выбрались оттуда, что всё это не настоящее, и он бежал в никуда.

Реально?

Да не, бред какой-то.

Или нет?

— ПРОФЕ-Е-Е-ЕССОР!!!

Чудесно. Великолепно. Превосходно. Они вместе бежали, всё было хорошо, но теперь Эти двое куда-то разбежались, он стоит один в этом чёртовом лабиринте, который меняется, из которого иногда выпадают какие-то стрелы, где шастают автоматоны и небо знает что ещё.

Отличное место, чтобы избежать проблем в реальном мире. Макс уже подумывал о том, что всё-таки стоило сдаться. Ну что ему светит, тюрьма на пожизненно? Это пожизненное будет длиться года два, а потом он задохнётся.

Впрочем, ясно, что он и здесь всё равно долго не проживёт. Эти печи убивают не только деревья, но и его.

Макс прижал ладонь ко рту и долго, мучительно давился, чувствуя, что выворачивается наизнанку, а перед глазами сгущается ночь.

Крови не было, но в горле было со́лоно. Хотя, может быть, это из внешнего мира.

Макс плюхнулся на корму, обхватил руками колени, спрятал лоб и долго так сидел, то скуля, то истерично смеясь. Он хотел спасти природу своего родного мира, а в этом мире не может спасти даже себя!

Впрочем, он и там, в этой своей далёкой другой, настоящей жизни, не умел спасать себя. Только панд, львов, иглистых мышей и какие-нибудь венерины башмачки с кукушкиными слёзками. Столько бюрократии, чтобы в итоге имеющим деньги разрешалось всё…

"Мусорный ветер,

Дым из трубы,

Плач природы,

Смех Сатаны.

А всё оттого, что мы

Любили ловить ветра

И разбрасывать камни…"

И этот мир обречён. Они все обречены. Но он это не увидит, потому что умрёт раньше.


Негромкое, но гулкое эхо в одном из коридоров.

Макс поднял свою зелёноволосую голову и с надеждой посмотрел в сторону звука. Сейчас он был бы рад даже Вильяму. Пусть в очередной раз назовёт его каким-нибудь плохим словом, фанатиком там или психом, схватит за руку и потащит к выходу, где скучающе ждёт профессор.

Но нет. Это был не Вилли-дебилли. Обладатель шагов сейчас скрылся за одной из выпуклостей коридора.

Макс встал, не отводя глаза от предполагаемого местонахождения своего, очевидно, недоброжелателя.

— Выходи, не трону, — пошутил он. Хотя вряд ли кто в этом мире мог вообще серьёзно его воспринять. Другое дело Вильям или профессор. Профессор уж само собой, у него даже глаза учёные и благородные, а Вильям обладает крепким телом и свирепой рожей, сам его облик вынуждает быть осторожным. А Макс… Макс просто Макс. Ещё и кашляет.

В коридоре, однако, не шевельнулись.

— Эй, я вас заметил, выходите, — ещё раз окликнул Макс.

Тихий, лёгкий, дробный приближающий звук послышался совершенно с другой стороны.

Если бы Макс до этого не работал с дикими и не очень-то дружелюбными животными, то сейчас был бы мёртв. Он отклонился вбок, и копьё просвистело в сантиметрах тридцати от его левого уха.

— Ма-а-ать вашу!

Макс отскочил далеко в сторону, но времени ему хватило только для того чтобы выровнять дыхание, поскольку копьё снова бросилось на него.

Девушка. Довольно крепкая, вроде бы симпатичная и в ней определённо что-то индейское есть, во всяком случае платье с бахромой и пончо сверху имели узнаваемые геометрические узоры, вот только на лице была расписная маска с уже виденными до этого Максом символами. Длинные чёрные волосы на верхнюю половину головы собраны, на остальную мотаются.

— Постой… пжа…

Кашель возвращался, а дышать и без того было тяжело: девушка определённо пыталась его убить своим копьём. Макс отступал и уворачивался, на бо́льшее возможности пока не было. Однако становилось очевидным, что с такой стратегией Макс быстро кончится, если не начнёт давать ответ.

Парень на мгновение закрыл глаза и представил, что это браконьер.

Очередной промах для сестры Алиши на этот раз стал фатальной ошибкой: Макс скользнул, поравнялся с ней, схватил её за волосы и резко дёрнул. Девушка качнулась и слегка потеряла равновесие, но этого хватило, чтобы Макс своей ногой больно ударил её по икре и схватил копьё двумя руками за древко возле острия и возле конца.

Пара секунд — и Алиша на земле, Макс сверху на ней и давит древком копья её шею. Из-под маски девушки доносятся хрипы, искажённое лицо Макса перед глазами начинает мутнеть.

— Что-о-о? — истерически произнёс он и закашлялся. — Лёгкие разрывает и перед глазами темнеет? Я и без удушения это чувствую!

Девушка неожиданно хрипнула громче обычного.

— Всё! Стой! Твоё испытание пройдено, ты смог выжить, можешь уже отпустить палку!

— А?

Макс не успел как следует удивиться, как его снова задушил кашель. За это время Алиша с усилием освободилась от его дружеских объятий за шею.

— Не так быстро! — Макс освободил одну руку и сорвал маску с лица той, что чуть его не прихлопнула.

— О… — только и сказал он.

Макс много путешествовал и видел представителей различных национальностей, но такое чистое, выразительное и правильное лицо, пусть и испачканное какой-то символической раскраской, у девушки из не белой расы попало в коллекцию его воспоминаний впервые. Хотя Вильям назвал бы её носатой пучеглазой страшилой, а профессор Пратап премило заметил бы, что она напоминает ему птицу.

Алиша прищурила свои большие тёмные глаза с синей подводкой.

— Рассмотрел? Во имя Великого Механиста, можешь уже слезть с меня, если несложно.

— А, ой… да… конечно… — Покрасневший Макс, благодаря зелёным волосам ставший неимоверно контрастным и красочным, неуклюже слез с подмятой под ним девушки и сел рядом. Та ухватилась за своё копьё и ловко и резко встала.

А пару секунд спустя красный Макс лежал под ней, придавленный коленом. Правда, без дополнительного придушения древком копья.

— Информация неполная! Испытание ещё не закончено!

Лицо сестры Алиши было серьёзно, так что Макс не понимал, издевается ли она над ним или сейчас всё по-настоящему.

— Мы… э-э-э… ещё дерёмся? — спросил он, испытывая невероятный хаос эмоций.

Девушка снова вскочила на ноги, оставив его лежать.

— Нет, но свою крепкость как шестерёнки в механизме ты доказал. Мы с тобой ещё встретимся.

Макс отказывался верить, что девушка его уже покидает, собираясь раствориться в одном из коридоров.

— Эй, прости! Можно я задам вопрос? Что будет с нами, когда это испытание закончится? Мы сможем вернуться домой?

Девушка загадочно блеснула тёмными глазами напоследок, надевая маску обратно.

— Знает только Великий Механист.


Её точно здесь и не было.

Макс снова сжался, обняв колени. Собственная кожа казалась такой горячей, точно стальная стенка печи.

"Я не понимаю, не понимаю ничего, здесь всё такое бредовое, такое ненастоящее, такое неправильное! Но… но я очень хочу жить!"

Удивительное дело, но он не заметил, что в эти несколько десятков минут его больше не мучил кашель.

* * *

— Макс! Макс, ты где? Ты куда убежал?

Пратап стоял на поляне. Вокруг были девственные дождевые леса, мало тронутые копотью. Профессор не сильно задумывался, а как они вообще вышли из лабиринта.

— Макс! Вильям! Вы где?

Вот негодяи, бросили его. А он, между прочим, в том коридоре шёл первым, рискуя. И, между прочим, из них троих он единственный, кто живёт нормально и кому не за что стыдиться и не от чего прятаться. Но тем не менее почему-то ему приходится всё за всех решать, всех куда-то вести, а теперь его ещё и бросили. Вот стоило тратить полжизни на получение звания профессора, если тебя даже не уважают?


В животе заурчало. Пратап и так сбил режим и не заботился должным образом о своём здоровье, а теперь ещё… эх…


Только он собирался сесть на бревно и начать возмущаться как следует, как перед ним очутилась местная девушка — точно из-под земли выросла. Наряд был аутентичный, индейский, вот только на лице маска. Есть в этом что-то мистическое, хоть фильм снимай.

— Вы потеряли своих товарищей? — с интонацией автомотона спросила девушка.

— Скорее они меня здесь потеряли, — проворчал Пратап, поправив чалму. — Словно забыли, что это по их вине я здесь маюсь.

— Я могу вывести вас к ним, — предложила индейская маска.

Профессор встал.

— Ведите, загадочная вы наша, а то они меня вернуть домой должны, особенно на Вильяме бесфамильном должок.

Девушка развернулась спиной, демонстрируя длинные чёрные волосы, и пошла вперёд. Профессору пришлось пойти за ней.

Шли недолго, и Пратап даже обрадовался, когда услышал знакомые голоса, а спустя ещё время они увидели их издали сквозь заросли.

— Вот они где, инфузории-туфельки мои! — хохотнул профессор и направился было к ним, как девушка положила на его плечо холодную жёсткую руку.

— Советую понаблюдать за ними и послушать, о чём они говорят, и только после этого принимать решение.

Пратап сердито фыркнул носом, но замер. Скорее потому, что после приключений с лабиринтом не особо хотелось ввязываться в неприятности с местными. И без того им провели какое-то испытание.

Пахло сырым дымом и кукурузными лепёшками. Вилли и Макс разожгли костёр и жевали, поминутно протягивая чёрствые куски к пламени, чтобы они согрелись и размягчились. При этом им было весело, они смеялись, и им не было противно находиться друг с другом. Странно.

Профессор прислушался к тому, что они говорили.

— Ловко же мы его провели! — улыбался с набитым ртом Макс. — Ну, пока он там бродяжничает, у нас будет достаточно времени, чтобы набраться сил и рвать отсюда когти с драгоценным артефактом этих дикарей!

— Угу! — Вильям отхлебнул из фляги. По-видимому, и лепёшки, и содержимое фляг, и содержимое незнакомого мешка эти двое откуда-то стащили. — Только не забудь, что мы его ещё сдать должны. Вирус сам себе не сделает.

— Точняк! — Макс тоже отпил. — Сколько там заразить? Полмира? Так это же замечательно, половина людей сдохнет, планета очистится! Тем более кто там на очереди, китайцы, всякие среднеазиаты и индусы?

— Индусы, — Вильям поднял палец, — и афганцы. Вся эта желторожая нечисть.

— И основные потребители и заодно производители всякого мусора, — кивнул Макс. — Только наш док из крепких.

— Сломаем, — успокоил его Вильям. — И не таких ломали. Помнишь, он о свадьбе говорил? Чего нам стоит выбить его невесте зубы, выколоть глаза, отрезать пальцы? Ну, по мелочи там…

Макс горячо закивал и откусил лепёшку.

— Сам-то что будешь делать? — спросил Вильям.

Макс задумался.

— У меня как бы с законом проблемы… Слушай, а я смогу к ним типа в лаборанты податься, заодно и за профессором просмотрю? Это же просто прекрасное дело для очищения Земли будет!

— Не вопрос! — развёл руками Вильям.

Эти двое отвратительно засмеялись, отвратительно пожали друг другу руки, отвратительно закусили лепёшками и запили их содержимым из фляги.

Отвратительные, отвратительные, отвратительные…

Пратап чувствовал, что его бьёт дрожь, в голове точно был готов взорваться паровой котёл, перед глазами всё мутнело. Он сжал кулаки так, что побелели костяшки.

Девушка в маске равнодушно поглядывала то на него, то на парочку мерзавцев.

— Выбор за вами, — произнесла она. — Бежать. Выйти к ним прямо сейчас и всё им сказать. Или как бы случайно на них наткнуться и сделать вид, что вы ничего не знаете.

Профессор медленно выдохнул. Ему было плохо, очень плохо. Его сердце разрывалось.

Отвратительные, отвратительные…

Он посмотрел на девушку.

— Я всегда был честным человеком. Я честно работал, честно говорил, что думаю, хотя иногда мне приходилось смягчать выражения. Я был честным, но всё равно попал сюда. Почему?

Девушка пожала плечами.

— Может, вы не всегда были честным. Например, с самим собой.

Пратап вздрогнул. Посмотрел на парочку. Снова на девушку.

Надо было принять решение, от которого зависела его жизнь.


Кусты зашуршали. Вильям и Макс повернулись: к ним вышел профессор.

— Намасте́. Почувствовал, костром пахнет, — пробормотал он и сел к ним.

Эти двое не были ни удивлены, ни напуганы. Равнодушны.

— Я очень устал, — произнёс Пратап. — Если вы сумели стащить еды, не поделитесь ею со мной?

Макс подал лепёшку. Она возникла будто бы из ниоткуда.

— Угощайтесь, док!

— Спасибо. — Пратап вцепился зубами в лепёшку. Почему-то на вкус как картон.

Макс и Вильям почему-то начали говорить об охоте на волков. Вильям настаивал на том, что это нормальное явление, а Макс контраргументировал, что это вмешательство в природные системы. Выглядело всё нереально.

— А вот мне интересно, — медленно произнес профессор, — вы бы меня сдали целикового? Или по частям?

Вильям и Макс посмотрели на него. Они изобразили удивление.

— Что с вами, док? — спросил Вильям.

— Я решил быть честным, — ответил профессор костру. — Я не хочу жениться. Я даже особо не видел эту женщину, мне всё равно на неё.

Макс хмыкнул:

— Понятно.

Профессор вздохнул.

— И не надо меня ни к чему принуждать, заставлять, ломать. Я сам всё сделаю. Я тоже хочу уничтожить половину человечества. Люди глупы, злы и неблагодарны.

Он посмотрел на них. Макс улыбался во все зубы, Вильям сдержанно кивнул.

Пратап не выдержал и расхохотался. Смеялся он очень редко, максимум улыбался, а тут прям как прорвало. Хохотал и хохотал.

— Так и знал! Я так и знал! Вы — подделка! Лучший способ узнать человека — отправиться с ним в нелёгкое путешествие, и этих двоих я уже узнал. И Макс точно не стал бы называть меня доком, он не американец. Так что вы всего лишь симуляция, а я попал в какую-то ловушку.

На этот раз улыбнулись оба из парочки.

— Испытание пройдено, — хором сказали они.


Профессор очнулся в камере, из которой они втроём так и не выбрались. Во рту было сухо и гарько, сам он чувствовал себя пыльным. Вильям и Макс были в отключке. Они выглядели как сломанные игрушки. Интересно, они тоже пытаются отличить реальность от выдумки? Пратап нащупал влажную замёрзшую руку Макса и сжал её. Парень улыбнулся откуда-то из другого измерения.

Кажется, механический бог так просто их не отпустит.

Загрузка...