Сын дракона

«Проклятье. Чёрт. Нет. Рия». — Вир рухнул на колени.

С головокружением, она поправила рукав своей белой блузки и отползла от Вира, когда его тело сотрясалось от силы. Воздух был тяжелый, полный дыма, и становилось плохо видно, но Вир смотрел на неё, встретился с ней взглядом и стиснул зубы. Он стоял на коленях. Он ударил кулаками по бетонному полу, а агония забурлила в его глазах. Его крылья растянулись во всю длину комнаты, его ноздри раздувались, когда он тяжело дышал, и каждый мускул на его обнаженном торсе дрожал от напряжения.

— Пой, — пробормотал он. Он закатил глаза и закрыл глаза, и она продолжила с того места, где остановилась в «Baby Got Back», но мягко, едва шевеля губами, слова почти царапали воспаленное горло. От дыма ей захотелось закашляться, но она сдержалась, чтобы продолжить песню.

И медленно, медленно Вир сложил крылья и втянул их обратно в своё тело. Выражение боли на его лице было душераздирающим. Багровый цвет покинул его кожу, чешуя потускнела, и когда он стиснул зубы от боли, они потеряли свою остроту бритвы и снова превратились в тупые человеческие зубы. Его лицо смягчилось, скрывая резкие углы, и, дрожа всем телом, он испустил измученный вздох, расслабился на согнутых ногах, открыл глаза и посмотрел на неё сверху вниз.

«Тебе нужно идти домой. Я уже здесь, Рия. Тебе будет плохо от этого укола. Тебе нужно идти. Пей как можно больше воды. Позвони моей маме. Окажи себе первую помощь у себя дома. Я хочу, чтобы кто-то был с тобой, пока всё не закончится».

— Что закончится? — прошептала она.

Но стража бросилась к Виру, так что он не смог ей ответить. Они скрутили ему руки за спину и потащили прочь. А потом и её забрали.

Вдали от мужчины, благодаря которому она чувствовала себя в безопасности. От человека, который достаточно заботился о ней, чтобы остановить Красного Дракона во время оборота.

— Пока что не закончится? — спросила она громче.

Взгляд Вира был затравленным, пока он наблюдал за ней, пока её не вытащили за дверь. Он не ответил, даже мысленно.

И когда её снова охватило головокружение, она вообще не чувствовала его в своей голове.

Сбитая с толку, она смотрела, как охранники бегают туда-сюда с оружием на плечах, она сосредоточилась на своём лице. Её кровь кипела, леденела, кипела, а потом снова леденела, и она сглатывала снова и снова, чтобы её не вырвало. Вир был прав. Ей нужно было домой. Прямо сейчас.

— Извините, — пробормотала она, пытаясь вырвать руку из неумолимой хватки охранника.

Когда она подняла голову, это был оборотень, от которого Вир велел ей держаться подальше. Хэнк Бьютт. Он хмуро смотрел на внутреннюю часть её бицепса.

— Пахнет кровью, — сказал он пустым голосом. — Похоже тоже укололись.

Действительно, на рукаве её белой шелковой блузки была единственная красная капля, которой она укололась шприцем.

— Отпусти меня, придурок, — сказала она, вырываясь из его хватки. Уходя, она посмотрела через плечо, просто чтобы убедиться, что он не следует за ней. Он стоял посреди толкучки охраны, наблюдая, как она уходит, подозрительно нахмурившись и склонив голову набок. Его глаза сузились до светящихся голубых щелочек, и по её рукам пробежали мурашки. О, он точно понял.

Заставив себя смотреть, куда идет, она отвернулась от зверя и ускорила шаг. Боже, как бы она хотела сорвать эти туфли и сбежать. Она бросилась к мусорному баку и её повело. Она чувствовала себя ужасно, плохо соображала, голова раскалывалась, но не потому, что там был Вир. А из-за наркотика, бегущего по её венам. У неё были заклинания для этого. Она не практиковала их годами, но отчаянные времена, отчаянные меры. Ей просто нужно было вернуться домой к книгам заклинаний.

Она заставила себя улыбнуться, кивнула охранникам на стоянке, а затем забралась в свой внедорожник и нащупала в бардачке одноразовый телефон. Она набрала номер телефона и со стоном вылетела с парковки.

— Они там? — спросила Клара.

— К-кто? — Рия слабо заикалась.

— Нокс и Торрен. Рия, ты в порядке?

— Нет. Нет я не в порядке. Я приняла наркотик, который должны были дать Виру, но я не могла причинить ему вред. Я не могла причинить ему боль, и теперь я не чувствую… Клара, я скоро потеряю сознание.

Она не собиралась делать этого подольше. На длинном участке дороги за пределами территории тюрьмы она в спешке остановилась, так как её кожа стала уже липкой, а желудок скрутило новой волной тошноты.

— Рия, припаркуй машину, пожалуйста.

Она попыталась сообразить достаточно ясно, чтобы припарковаться, но её рука работала неправильно.

— Я не могу.

— Рия, ты можешь, дорогая. Припаркуйся, а потом можно спать. Я уже вызываю помощь для тебя. — В телефоне были помехи, и Клара приглушенным голосом сказала кому-то: — Пришлите девочек. Рия нуждается в помощи прямо сейчас. Немедленно. Мне плевать. Пришлите их сейчас же.

Клара сказала хрипло, а затем более чистым голосом:

— Рия, ты припарковалась?

— Думаю, да, — прошептала она, прижимаясь к сиденью. — Скажи Виру, что я сожалею. Скажи Виру, что мне жаль.

— Ты не сделала ничего плохого, и завтра ты сможешь сказать ему всё, что захочешь. Всё будет хорошо.

— Он ушёл.

Плечи Рии опустились, и к горлу подступили всхлипы.

— Я его не чувствую.

Клара всё ещё что-то говорила, но Рия не могла понять, что она говорит. И когда края её зрения разрушились, она глубоко вздохнула, и тогда Рия снова оказалась в темноте.

Глава 10

— Она сильно потеет, — пробормотал незнакомый женский голос.

— Должно быть, это из-за того лекарства или наркотика. Я не думаю, что это дерьмо было создано для людей.

Раздалось безрадостное фырканье.

— Ты действительно думаешь, что она человек? От неё за верстка несёт магией.

— Что?

— Ага. Разве ты не чувствуешь этот горький запах? От неё разит им. Заметь… куча магии разлетается, даже когда она спит. Представь, что здесь будет, когда она проснётся. Зверская ведьма.

— Она выглядит мертвой.

— Дай ей еще воды. Клара сказала, что нам нужно вымыть из неё это дерьмо.

— Но её уже стошнило раз десять, вот и всё. Я чувствую себя как в одном из тех фильмов, понимаешь? Как в колледже, где подружки держат волосы сзади, пока пьяные блюют…

— Хорошо, давай поговорим о чём-нибудь другом. Ты доводишь меня до тошноты.

— Это ребенок вызывает у тебя тошноту, а не я. Маленькая горилла делает тебя зеленой. Иии! Я уже не могу дождаться, чтобы обнять его.

Еще одно фырканье.

— Это она. Я в этом уверена. И перестань на меня глазеть. Я даже не думаю, что смогу справиться с маленьким Конгом. Её отец уже занят с обеими руками.

— И он в тюрьме.

— Как и Нокс!

— Да, я действительно гордилась им за все члены, которые он успел нарисовать по всему городу всего за одну ночь. Если и существует рекорд по рисованию членов, то Нокс одержал первенство. Я ездила, считала их. Я нашла восемьдесят четыре. Восемьдесят четыре, Кендис. И это были только те, что я смогла найти. Странно конечно, но я им горжусь. Боже, наша жизнь такая странная.

— Ага!

— Хотела бы, и я добиться успеха.

— При аресте? Все, что ты сделала, это выпивала бутылку дешевого вина и купалась нагишом в общественном бассейне. За это ты никогда не получишь больше, чем одну ночь в вытрезвителе.

— Однако я чувствовала себя очень круто, когда делала это.

Наступила пауза, а затем раздалось два хохота. Один из голосов сказал:

— Проверь ещё раз её пульс. Мы почти закончили, но она выглядит очень плохо.

Теплые кончики пальцев прижались к шее Рии.

— Она всё ещё с нами.

Когда Рия попыталась и не смогла открыть глаза, незнакомка пробормотала добрым голосом:

— Бедняжка.

— Невада, не обижай меня. Она будет в порядке.

— Я имею в виду не только эти наркотики, Кендис. Я имею в виду, она та самая, верно?

Был печальный вздох.

— Ага. Бистон говорит, что это она, значит, так и есть.

— Я думаю, тогда мы должны стать её подругами. Думаю, мы ей будем нужны.

Наступила долгая пауза.

Почему Рия не могла открыть глаза? Почему она не могла двигаться? Кто-то убрал волосы с её лица и баюкал её голову, как будто она была желанной и хрупкой.

Приглушенным шепотом другая незнакомка сказала:

— Я тоже думаю, что мы ей понадобимся.

А потом Рия снова оказалась в темноте.

Глава 11

Вир не чувствовал ее.

«Рия?» — спросил в пятидесятый раз, наверное.

Тишина.

Он не мог связаться с ней. Там, где раньше была их связь, была только пустота, и теперь он был по-настоящему один, в клетке под названием «подземелье». Это место было построено для драконов. Об этом не знал никто, кроме Вира и стражи. Это была тщательно охраняемая тайна тюрьмы. Пока жизнь продолжалась далеко наверху, а заключенные работали, ели, занимались спортом, проводили время во дворе, дрались, мылись, спали… Вир только что умер. Снова.

Он пролежал здесь несколько часов после оборота в человека, не в силах даже сесть. Каждые три недели в течение шести месяцев его опускали на самый нижний уровень тюрьмы и заставляли оборачиваться, и после этого всегда было одно и то же. Ему пришлось принят галлон лекарств и наркотиков, которыми его напичкали. Его кровь была жидкой лавой, пока он лежал на боку, свернувшись калачиком, на бетонном полу. Это место было похоже на пещеру, намного больше, чем его камера, чтобы дать Красному Дракону пространство для движения, но оно было узким с одной стороны и длинным с другой, поэтому у него никогда не было достаточно места, чтобы удобно растянуться и расправить крылья. Так он сидел часами, изрыгая огонь, не в силах пошевелиться, чувствуя себя в ловушке, испытывая клаустрофобию и скучая по небу. И, скучая по небу, он имел в виду пронзительную, до мозга костей, до глубины души тоску по чему-то, что он никогда больше не увидит и не коснётся. Вместо этого Красный Дракон сидел в клетке из металла и бетона, сжигая себя собственным огнем, пока не вырубится или не сдастся и не исчезнет в шкуре Вира. И на все более и более длительные промежутки времени дракон полностью уходил, и оставался только человек по имени Вир. СМИ называли его сыном дракона, но наследие Деймона закончилось в тот день, когда Красный Дракон не смог обернуться в Вира после оборота.

Этот было плохо. Это было худшее, что могло случится. Слишком много лекарств, слишком мало времени на оборот, и дракон сдался быстрее, чем когда-либо. А теперь он пролежал здесь по крайней мере три часа и всё ещё не чувствовал дракона.

И была царапина. Он тяжело приземлился, когда обернулся, и его предплечье было покрыто бетонной крошкой. Царапина всё ещё кровила, несколько часов спустя, и даже немного не зажила. Это был очень плохой знак.

Горящее изнутри тело, Вир трижды стукнул боком о бетон и стиснул зубы, желая, чтобы дракон затолкал ему в горло разъяренный рык, но в ответ была только тишина.

Перед ним послышался скребущий звук. Возможно, крысы. Дракон не ел пепла со времен Чада, но даже крысы не будили монстра. Эммет и новый IESA точно знали, что делали. Они задержали Красного Дракона. Подчинили его. Он потерпел поражение, и в этот момент он ненавидел мир, в котором родился. Он ненавидел то, что он был сыном Деймона. Ненавидел, что ему не удалось лучше контролировать дракона. Папа всегда говорил, что тот недостаточно старался, но был далеко не прав. Вир посвятил свою жизнь тому, чтобы научиться оборачиваться только каждые три недели. Чтобы вовремя остановить оборот, когда выйдет из себя от гнева. Папа не понимал. У него никогда такого не было. Красный Дракон не был похож на монстра Деймона. Дракон Вира был совершенно из другой категории.

И теперь он застрял в какой-то лаборатории сумасшедших ученых новых IESA стоявших над ним, создающих ещё одного Красного Дракона. Прощай, мир, если у них когда-нибудь это получится. У них хранился дьявол в шприце, и они даже не осознавали этого.

«Рия?»

Тишина.

Боже, он хотел, чтобы она была здесь с ним. Тело Вира снова содрогнулось, и ещё одна волна огня пронзила его вены. Что, если она умерла? Что, если тот укол, который она вколола себе, убил её? Она была человеком. Сука. Сука. Он обхватил руками живот и сжался в плотный клубок, чтобы облегчить боль.

Может, поэтому он её не чувствует.

Может быть, она действительно ушла, и если Рия, этот прекрасный маяк надежды, умерла, он больше не хотел бороться.

Весь мир говорил, что без него лучше, так в какой момент он решил их послушать? Все думали, что он плохой, так что, возможно, пришло время признать, что он плохой. Может быть, он злой.

Царапанье где-то наверху становилось всё громче. Вир бросил усталый взгляд на высокий потолок, а затем заставил себя встать на четвереньки. По крайней мере, крысы означали, что он был не один, когда сделает то, что должен был сделать раньше. Три тяжелых вдоха спустя, он, спотыкаясь, поднялся на ноги и направился к единственной комнате наблюдения с двусторонним стеклом, потому что должен был увидеть то, что подозревал.

Он смотрел в землю, когда приближался. В другом конце комнаты горел единственный свет, синий, и он отбрасывал на комнату тусклые тени, похожие на лунный свет. Всегда в темноте. Существо тьмы. Все ошибались в нем. Он любил солнечный свет. Больше всего он любил летать над облаками при дневном свете. Дракон чувствовал себя там свободным, чувствовал себя хорошо, чувствовал себя целым.

«Рия?»

Тишина.

Он остановился перед зеркальным стеклом и, выровняв дыхание, посмотрел на своё измождённое лицо. Его сердце ушло в пятки. Он никогда не забудет этот момент — это момент, когда трещина в его каменном сердце стала необъятной.

Теперь оба драконьих глаза застыли на его человеческом лице. Красный Дракон мертв. Рия пыталась спасти его, приняв то лекарство, и посмотрите, что всё равно произошло.

Вир вдохнул и испустил мучительный крик так долго и громко, как только мог. Такой уродливый, совершенно человеческий крик. И когда оно сжалось у него в горле, он сжал кулак и ударил им по зеркалу, прямо в своё отражение. Стекло потрескалось, как паутина, исказив его отвратительное лицо. Отлично. Он никогда больше не посмотрит в другое зеркало. Он не мог, потому что теперь в его глазах была смерть.

Вир повернулся и прислонился к каменной стене, холодная и влажная спина скользила вниз. Он ударился об стену головой и подумал, каково это плакать. Он никогда не делал этого раньше, но если и было время выразить эту эмоцию, то сейчас отличный момент начать, когда он оплакивал смерть самой важной части себя.

Теперь он был вообще ничем.

Звук металла о металл был скрипучим, и Вир посмотрел вверх, откуда доносился звук. Крысы были чертовски решительны в этих стенах. Он потянулся, но не почувствовал охранников в комнате наблюдения. Обычно они оставляли его в покое, когда он выздоравливал. Какой опасности он теперь подвергается? Конечно, у него всё ещё были силы от матери, но они этого не знали. Всё, что они знали, это то, что дракон был самым слабым сразу после принудительного оборота. Что-то огромное упало с потолка, слишком быстро соскальзывая по веревке, и Вир в шоке уставился на знакомое лицо, пробормотавшее: «Мать е*аных пирожков», когда он тяжело приземлился на ноги на бетонный пол.

О, просто отлично. Теперь увядание вызывает у Вира галлюцинации. Не просто голоса в голове или вспышка чего-то, чего там не было. Прямо сейчас у него был настоящий психопатический момент.

Светлые волосы, голубые глаза, двадцать фунтов мышц больше, чем в последний раз, когда Вир видел его, и:

«Где, черт возьми, твоя борода?» — спросил он у воображаемого Нокса.

«Охранники-мудозвоны заставили меня побриться, чтобы убедиться, что я не спрятал что-то, не знаю, наркотики или что они ещё ищут там. Я теперь выгляжу на двенадцать лет. Мне нужно быстро отрастить это дерьмо, потому что Невада кайфует, когда моя борода на её пунтанге. Ты выглядишь как трехнедельное стухшее дерьмо».

Воображаемый Нокс, одетый в оранжевую тюремную одежду, медленно приближался. Вир отвёл взгляд. Несмотря на то, что это было не по-настоящему, он не был готов поделиться тем, что с ним только что произошло. Хотя было приятно притвориться, что он не один.

«Как ты сюда попал?»

«Сначала, главное, потом остальное. Я читал книгу о том, как стать лучшим другом, и во второй главе говорилось, что объятия важны».

«Я пас».

«Ну давай».

«Нокс, я не хочу обнимать тебя прямо сейчас».

«Прямо сейчас? Хорошо, тогда мы обнимемся позже, после того, как подружимся».

Воображаемый Нокс сел рядом с ним и посмотрел на секундомер в руке.

«У меня есть пять минут, прежде чем я должен вернуться. Торрен там, наверху, сражается, как пятеро горилл, чтобы дать мне время. Ты знал, что попасть сюда без ареста невозможно? Я исследовал это место несколько месяцев и не мог найти ни одного входа, но как только ты войдешь? Это место не является хорошо смазанным механизмом. У нас внутри четыре человека, двое охранников и твой терапевт? Она гребаный MVP (прим. Самый ценный игрок (англ. Most Valuable Player)). Чертова ведьма. Тоже прирожденная. Твоя мама нашла её и начала всё это».

«Что?»

«Проект «Спасение Красного Дракона»».

«Слишком поздно».

Голос Вира глухим эхом разнёсся по комнате с этими двумя словами. Его затошнило.

«Что ты имеешь в виду?» — тихо спросил воображаемый Нокс.

Вздохнув, Вир медленно моргнул и ударился головой о каменную стену дав воображаемому Ноксу четко увидеть свои глаза.

Глаза воображаемого Нокса округлились, а губы приоткрылись, словно он хотел что-то сказать, но ничего не вышло. Краснота поползла вверх по его шее, а лицо превратилось в ярость.

«Я позвоню туда».

«Ты что?»

«Это уже слишком, провались всё к чертовой бабушке. Я, бл*ть, сказал им, что нам нужно заняться твоим освобождение, а не пытаться оставить тебя в покое, пока они тебя, бл*ть, пытают, — голос воображаемого Нокса отражался от стен силой его гневных слов. Он снова метнул раздраженный взгляд на секундомер, зажатый в кулаке. — Скажи мне, что это ещё не конец. Скажи мне, что твои глаза означают не то, что я думаю».

«Терапевт, — устало пробормотал Вир. — Мне нужно знать, в порядке ли она. Она приняла дозу лекарств, чтобы защитить меня. Я больше не чувствую её. Рия».

«Хорошо, то, как ты только что назвал ее имя… — воображаемый Нокс изогнул брови. — Она твоя?»

«Нет ничего моего, Нокс. Я не был рождён для этой жизни. Мне просто нужно знать, что она в безопасности».

«Сделаю. Я узнаю. Невада и Кендис снаружи…»

«Почему они не заперты с нами?» — Вир уперся локтями в согнутые колени и уставился на голубой свет в конце камеры. Вопросы, которые он задавал, не имели значения, потому что он всё это выдумал, но, чёрт возьми, было приятно притворяться, что он здесь с одним из членов своей команды. Он скучал по Ноксу.

«Ну, потому что в Кендис теперь есть маленький Конг. Я читал книгу о плодах. Сейчас он размером с рисовое зернышко. Я нарисовал крошечную гориллу в своем дневнике сновидений, и Невада подумала, что это чертовски мило, и теперь я хочу поместить в неё около семидесяти трех малышей, потому что она становится такой мягкой, когда говорит о них. Плюс армия Ноксов была бы мегакрута. Несколько месяцев назад Конг и Кендис пытались завести маленького ребенка ради команды. Они хотят девочку, но я молюсь о мальчике, просто чтобы посмотреть, как они будут растить мини-Торрена. Я научу его стрелять в отца из арбалета и хулиганить. Я заставлю эту маленькую обезьянку полюбить меня больше него. В любом случае, мы планировали войти сюда, чтобы ты смог быть рядом с нами, но Торрен не позволил Кендис прийти сюда беременной. А моя девушка… ну… она не самая лучшая преступница. Но она провела ночь в вытрезвителе в Фоксбурге, и я чертовски горжусь ею. — Его голос стал задумчивым. — Если бы у нас было больше времени, я бы попытался прокрасться к ней для супружеского визита. Мне нравится вызов этого места. Я знаю время смен всех охранников, все их привычки. Я знаю твой точный график. Чертова команда А. Я пытаюсь объяснить, что я MVP этой команды, а вы все мне не верите. После этого все должны перестать относиться ко мне как к деревенскому идиоту. Я намного умнее всех вас. Кроме Невады. Она моя супергорячая заучка. Надо лететь, Альфа».

«Не называй меня так. Я ничей альфа».

«Ложь, ты альфа Сынов Зверей. Ты знаешь, что эта должность делает с Торреном, пока тебя нет? Он буквально набрал сорок фунтов мышц и дерётся со мной каждый день, который заканчивается на Y».

«Держу пари, тебе это нравится».

«Да, черт возьми, мне это нравится, но Хавока нужно контролировать, и пребывание здесь этому не поможет. Торрен не продержался и пяти минут, как его заперли с другой гориллой. Наша команда не может позволить себе отступить. Сейчас у нас на подходе ребенок, и половина нашей команды в тюрьме для оборотней, а один из нас выглядит как труп. — Воображаемый Нокс ткнул пальцем в Вира. — Это ты. Я говорю о тебе. Я серьезно, когда говорю, что ты выглядишь как полное дерьмо. Рия никогда не будет играть с твоими яйцами, если ты не позаботишься о себе».

Спорить о том, что Рия ему не принадлежит, было бессмысленно. Нокса на самом деле здесь не было.

«Я должен идти. Пришло время объятий».

«Пас», — пробормотал Вир.

«Лицоё*, поторопись, ты не победишь меня сейчас, и я не уйду, пока не обниму тебя. По-мужски».

Последние секунды Вир хотел умереть. Стиснув зубы, он встал и приготовился обнять призрака, потому что теперь он был в полном сумасшествии. Но когда воображаемый Нокс втянул его в свои объятия, он был твёрдый и трижды хлопнул Вира по спине так сильно, что у него перехватило дыхание. Какого хрена? Вир замер, его руки были подняты по бокам Нокса.

— Нокс? Ты действительно здесь?

Голос Нокса звучал слишком хрипло, когда он сказал:

— Я действительно скучал по тебе, мужик. Я серьёзно очень скучал. Хреново без тебя рядом. В команде огромная дыра, и мы изо всех сил пытаемся оставаться на плаву. Ты знаешь почему?

Ошеломленный, Вир похлопал Нокса по спине и покачал головой.

— Почему?

— Потому что ты наш клей, Вир. Ты всегда им был. И если я когда-нибудь, бл*ть, услышу, как ты снова говоришь, что ты ничто, я врежу тебе нах*й. Я люблю тебя, мужик. Скажи это в ответ.

— Нокс…

— Теперь скажи мне, что Торрен — волосатый засранец, что он худший член команды, а я твой любимчик.

— Нокс.

— Стоило попробовать.

Нокс еще раз сильно ударил его, затем развернулся и побежал к веревке.

— Эй, Вир?

— Да?

Нокс стоял там, его лицо было непроницаемо в тени, он держал веревку одной рукой.

— Даже если дракон исчез, ты по-прежнему важен для меня. И Торрену, и Кендис, и Неваде, и множеству людей. И держу пари, ты также очень важен для той девушки. Рия, правильно? Ты касаешься людей, которые действительно узнают тебя.

Хах. Вир нахмурился

— Ты отличаешься от того, кем я тебя помню.

— Да, Невада учит меня быть нормальным. — Нокс фыркнул. — Шучу, если бы я был нормальным, она бы меня возненавидела. О, и мистер Дидлс всё ещё жив. Я купил ему девушку-лебедя, чтобы он перестал трахаться с этой дурацкой статуей утки. Ты должен мне тридцать баксов. Пришлось заказывать для неё специальный корм в магазине. Я назвал её миссис Титлс. — Нокс хлопнул себя по ноге, и его одинокий ревущий смех эхом повторил: — Титлс. Боже, я офигенный. До скорой встречи, Лицоё*. — А затем настоящий Нокс аккуратно взобрался по веревке и исчез в потолке.

Потрясённый до глубины души, Вир снова остался один. Но что-то маленькое ослабло в его груди. Нокс появился прямо посреди худшего момента в его жизни и сказал ему, что он всё ещё важен.

И он хотел рассказать об этом Рие. Он хотел сбросить это бремя на девушку, о которой не мог перестать думать. Он хотел услышать это снова. Что всё будет хорошо. Но он хотел услышать это от неё, потому что был эгоистом. Он хотел услышать эти слова от Хоуп (прим. Надежда), потому что так он иногда называл её в своей голове. Надежда была тем, чем она была для него.

«Рия?»

«…Я здесь».

Его кожу пронзил озноб, когда он опустился на колени, запрокинул голову и с облегчением закрыл глаза.

«Ты в порядке?»

«Буду», — её голос был таким слабым в его голове. Таким слабым.

«Хотел бы я обнять тебя прямо сейчас. Хотел бы я позаботиться о тебе».

Боже, он желал этого больше всего на свете.

«Я тоже. Вир?»

«Да, малышка?» — Она заслужила ласковые прозвища за то, что сделала для него. За попытку спасти его.

«Я была здесь, когда ты разговаривал с Ноксом. Это… — её голос в его голове стал почти беззвучным. — Дракон действительно мертв?»

Вир открыл глаза и уставился в потолок. И впервые за всю его жизнь капля теплой воды хлынула и скатилась по его щеке.

«Да».

Ее голос дрожал, но в нём были искренние нотки, когда она пробормотала:

«Все будет хорошо».

Он чувствовал её душевную боль в своём создании. Это соответствовало его болит, и в этот момент он понял, что любит её. Он знал, что пока она здесь, в его голове, он не останется один на один с этим.

Трещина в его сердце наполнилась чем-то теплым, чем-то красным. Что-то покалывало. Это было единственное, что не причиняло ему боли прямо сейчас.

Нокс ошибся.

Вир не был клеем.

Рия — да.

Глава 12

«Всё будет хорошо», — заверила Рия Вира.

Все будет хорошо. Хорошо. Хорошо. Все будет хорошо.

— Рия! — закричала её мать, вырывая её из разума Вира. — Давай! Детка, посмотри на меня. — Она упала на колени, высоко вздернув подбородок, глаза наполнились слезами, но вид у неё был такой понимающий. Такой уверенной. — Сделай это сейчас, маленькая ведьма. Всё будет хорошо.

Рия резко проснулась. Она не знала, где находится, но каждый предмет мебели в комнате парил под потолком. За исключением того, что кровать, на которой она должна была лежать, всё ещё была далеко под ней, стоя на полу. Её волосы развевались вокруг неё, как будто она была в воде. В открытом дверном проёме стояли две женщины, обе держали руки на груди и молча смотрели на неё одинаковыми неуверенными взглядами. Так было иногда, когда воспоминания о том, что она сделала, царапали её разум. Сила, которую она держала в таком секрете, так прятала, вырвалась наружу во сне.

— Простите, — пробормотала она, опускаясь вместе с мебелью на пол.

Она повернулась, приземлилась на цыпочки и посмотрела на себя. На ней был черный укороченный топ с надписью Gem’s спереди и пара блестящих шорт с фиолетовыми блестками.

— Эм, во что я одета?

Пышная брюнетка опустила глаза в пол и заговорила самым мягким и робким голосом, который Рия когда-либо слышала.

— Т-так, это прозвучит странно, но мы решили, что ты будешь нашим другом, а друзьям нравятся похожие вещи. Кендис как раз учила меня танцевать у шеста… тааак… — Она посмотрела на свои зеленые блестящие шорты, затем на голубые шорты Кендис. — Итак, сегодня мы одели тебя, как себя. Я Невада. Оборотень лисы. Пара Нокса Фуллера и член команды Сынов Зверей. Вир — мой альфа. — Она вскользь посмотрела на Рию и снова опустила глаза в пол.

— А меня зовут Кендис, — сказала худощавая и длинноногая женщина с каштановыми с рыжиной волосами и накладными ресницами. — Мамочка и девушка Торрена Тейлора, и Вир также мой альфа. Так что знаешь… не убивай нас своим колдовством, потому что по умолчанию мы действительно друзья. Тебе нравится Вир, а Виру нравимся мы. Мы так думаем по крайней мере. Иногда его трудно прочитать. На самом деле он может ненавидеть всё и всех, но меньше всего он ненавидит нас, так что это считается. Другая твоя одежда пахла тюрьмой, поэтому нам пришлось переодеть тебя, девочка. В последнее время меня от всего подташнивает.

— Утренняя тошнота, — прошептала Невада.

— Поздравляю с зарождением ребенка, — выпалила Рия, едва сопротивляясь желанию прикрыть обнаженный живот руками.

— Поздравляю, ты крутая девчонка с телекинетическими способностями, — сказала Кендис, уважительно кивнув. — Я имею в виду, ты чертовски страшна, но пока ты держишь нас в хорошем настроении, мы совершенно не против того, чтобы ты держалась с Виром знак ручки. Кроме того, если мне когда-нибудь придётся переехать, я хотела бы нанять тебя, чтобы ты могла просто сделать это за меня, в стиле Мэри Поппинс.

Рия фыркнула. Её никогда раньше не сравнивали с Мэри Поппинс. Чаще, если кто-то видел намёк на то, что она может сделать, они делали знак дьявола и убегали.

— Т-так ты всегда спишь так, будто в тебе сидит демон? — спросила Невада, всё ещё не сводя глаз с пола.

— Она имеет в виду плавающую и летающую мебель. Кроме того, здесь воняет, как от волшебства, так что я просто заткну нос, но это я не грудью если что. Я оборотень тигра, и все мои чувства взбудоражены этим малышом Конга в моём животе.

Кендис заткнула нос, но широко улыбнулась.

— Эм, нет. Я делаю это не часто. Как долго я была в отключке?

Женщины посмотрели друг на друга, а затем снова на Рию.

День. Ты пропустила оборот Вира. Клара звонила без перерыва, проверяя, как ты, но не было возможности разбудить тебя, чтобы быть рядом с ним. Ты была очень, очень больна. Она всё поняла.

— Я должна вам кое-что сказать, — пробормотала она, опускаясь на кровать. — Поскольку мы друзья и носим одинаковые блестящие шорты… — её голос дрожал, и она с трудом сглотнула, прежде чем повторить попытку. — Я могу поговорить с Виром. В своей голове.

Глаза Кендис округлились, как обеденные тарелки.

— Вау. Так что ты действительно подружка Вира.

— У нас есть схожие силы, но я не дракон. — Она вцепилась в одеяло руками. — А теперь и Вир нет.

Невада оторвала взгляд от пола.

— Что ты имеешь в виду?

Лицо Рии нахмурилось при одной мысли об этом. Она не могла смотреть им в лицо, когда рассказывала, что случилось с Виром. Не могла. Стыд вспыхнул на её щеках.

— Клара хотела, чтобы я держала Вира достаточно стабильным, чтобы удерживать дракона до конца его шестимесячного пребывания в этой тюрьме.

— И? — спросила Кендис.

— А сегодня дракон умер.

— О, Боже мой, — произнесла Невада. Она замерла, прежде чем повернуться и уйти. Просто ушла. А через несколько мгновений, даже со своими притупленными человеческими чувствами, Рия услышала женский плач в другой комнате.

Кендис просто стояла в дверном косяке, скрестив руки на груди, наблюдая за Рией.

— Я тоже должна тебе кое-что сказать. Что-то, что будет трудно услышать.

— Хорошо, — сказала Рия, чувствуя себя ужасно. Всё, чего ей хотелось, это отправиться к Виру и быть рядом с ним.

— После того, как мы посмотрели то видео, которое ты сделала, то, где Вир попросил, чтобы его команда пришла к нему? Нам звонил провидец горилл, Бистон. Ты слышала о нём?

— Да, — ошеломленно прошептала Рия. — Клара рассказала мне о нем. Она сказала, что он может видеть вещи так же, как и мы.

— Он может видеть сквозь завесу. Может видеть призраков, но более того, он может видеть вещи, которые произойдут в будущем. Хорошие вещи и плохие вещи. Всё, что он не может изменить. Его сын такой же, как он. Когда у одного из них есть видение, которое может повлиять на всех? Это большая сделка. Но когда у них обоих одно и то же видение, снова и снова, и снова… все обращают на это внимание.

Кендис оперлась головой на дверной косяк и выглядела такой грустной, когда говорила следующую часть.

— Ты та, кто возродит Красного Дракона, но после этого Бистон и его сын Вестон видят одно и то же.

— Что они видели? — спросила Рия.

— Огонь. Всё полыхает в огне.

Глава 13

«Ты намеренно оставил синяки от твоих пальцев на моей ноге?» — спросила Рия в темноте.

«Да», — последовал незамедлительный ответ Вира.

«Я задавалась этим вопросом с тех пор, как ты поцеловал меня».

«Когда-нибудь я снова тебя поцелую».

«А-а, ты снова в бою.

«Нет. Что ты сейчас делаешь?»

«Лежу в постели, — сказала она. — Невада и Кендис остановились в отеле по соседству с моим жилым комплексом, пока мы не разберёмся с кое-какими делами».

«Что за дела?»

«Вот-вот увидишь сам», — сказала она с улыбкой. Она изо всех сил старалась держать их планы в секрете. Не потому, что хотела что-то скрыть от Вира, а потому, что хотела подарить ему завтра целый день сюрпризов. Он заслужил хороший день после того, через что ему пришлось пройти.

«Почему ты так добра ко мне?»

«Потому что ты мне нравишься».

«Нравлюсь? Насколько сильно?»

«Я уже без ума».

«Бл**. Хотел бы я посмотреть на твои губы, когда ты это сказала».

«Что ты сейчас делаешь?»

«Ты не хотела бы это знать».

Нахмурившись, она села в постели.

«Я хочу всё знать».

«Кровать в Подземелье так и не принесли, и меня ещё не вернули в камеру. Итак… Я лежу на бетонном полу, сцепив руки за головой, смотрю в темный потолок и проклинаю бога, что не оказался в твоей квартире и не лежу рядом с тобой».

«Вир», — прошептала она.

«Остановись. По крайней мере, у нас есть это».

Рия подтянула колени к груди

«Ты понял, что ты важен для всех?»

Три доли тишины, а затем:

«Ты тоже».

«Я хочу сказать тебе то, чего никогда никому не говорила. Я хочу рассказать тебе о том, что ты видел в моей голове».

«Это была не твоя вина».

«Может быть, и нет, но мне всегда кажется обратное».

Вир ментально вдохнул.

«Я готов».

«Жили-были ведьма и её дочь, и был у ведьмы муж, который был хорошим человеком. Маленькой ведьме повезло, но её приютили, потому что у неё были силы, которые она иногда не могла контролировать, как и её мать. Но, спрятавшись, они привлекли внимание команды очень редких оборотней, обитавших на той территории. Белые медведи. Они старались не высовываться. Избавились от необходимости регистрироваться, когда правительство заставляло остальных оборотней идти на обязательную регистрацию. Они приходили к нам и требовали, чтобы мы покинули территорию, потому что боялись, что мы привлечём внимание. Но нам было некуда идти. В конце концов, они стали приходить с угрозами. И вопрос стоял уже не в том, чтобы просто защитить себя от внимания. Как будто они почувствовали вкус магии, и оно теперь привлекало их. Сводило с ума. Когда они перемещали своё логово, они подходили всё ближе и ближе к нашему дому. А по ночам мы могли слышать их рёв. Ближе, ближе, ближе. Отец маленькой ведьмы подошёл к той команде, попросить их держаться подальше от них, но он не вернулся. И в ту же ночь рёв донёсся прямо из-за трейлера. Мама маленькой ведьмы подхватила её, выбежала через заднюю дверь, как раз в тот момент, когда входную дверь выломали. И они побежали в лес так быстро, как только могли. И маленькая ведьма не знала, что делает это, но её страх вытягивал силу из матери. Поэтому, когда её мать закрыла её, чтобы защитить от медведей, у неё не было сил. Невозможно было защититься».

Голос Рии прервался на последнем слове, поэтому она сделала паузу и с трудом сглотнула, чтобы её голос снова стал ровным.

«Маленькая ведьма смотрела, как белые медведи бегут, разрушая все деревья на своём пути. Двое из них врезались в её мать, и раздались крики. И тело маленькой ведьмы запульсировало силой. Чем больше она пугалась, когда кричала и оплакивала свою мать, тем больше сил сжигалось, чтобы помочь ей сбежать».

Чёрт.

Она быстро вытерла влажные щеки и сильно покачала головой. Просто скажи уже это.

«Моя мама была разорвана после их атаки, но она очнулась, когда меня окружили. Это была многочисленная команда, и медведи были просто… огромными. Она с трудом поднялась на ноги и повернулась, и что бы она ни увидела во мне, страх исчез из её глаз. Она плакала и истекала кровью, так сильно… Но она сказала мне: «Рия! Сделай это!». Я так боялась белых медведей, но мама сказала: «Малыш, посмотри на меня». И она упала на колени и сказала: «Сделай это сейчас, маленькая ведьма. Всё будет хорошо». И я закричала, потому что сила выходила из меня с болью. — Рия проглотила всхлип. — Я уничтожила всё в пределах квадратной мили, включая мою маму. Вот видишь, Вир, ты думаешь, что ты чудовище. А другие думают, что ты чудовище, потому что ты ешь людей. Но они не понимают, что ты сжираешь плохих людей. Ты видишь зло и делаешь что-то с этим, чтобы удовлетворить своего дракона. Ты защищаешь своих людей, заплатив непомерную цену за это. С другой стороны, я, уничтожила человека, которого любила больше всего на свете. И она была хорошей. Чистой. Доброй. Ты не чудовище, Вир. Я. Я тебя вижу. Я знаю, каково это было для тебя. Ты вырос не таким, как все. Ты должен был скрывать всё о себе. Ты должен был казаться крутым и сильным, даже когда люди причиняли тебе боль своими словами или мыслями, которые ты мог услышать. Ты стал сталью. Это пугает других людей, но мне нравится, что я вижу сквозь сталь. Это заставляет меня чувствовать себя менее одиноко».

«Ты никогда не будешь одинока. Больше нет, Рия».

«Буду, если ты перестанешь бороться. Так что прошу, не надо. Я не хочу возвращаться к тому, что было. Я хочу, чтобы ты поцеловал меня снова. Я хочу, чтобы ты прикасался ко мне, обнимал меня и когда мой мир будет рушится и гореть вокруг меня, я хочу, чтобы ты был тем, кто скажет мне, что всё будет хорошо. Пообещай мне».

«Такое обещание следует давать лично. Что на тебе надето?»

Сбитая с толку, она посмотрела на свою большую футболку.

«Эмм… сексуальное неглиже?»

«Лгунья. Сними всё, что на тебе надето».

«Даже мои розово-черные трусики в горошек? Должна тебе сказать, что я ужасна в виртуальном сексе».

«Нет, безбашенная принцесса, ты просто молодец. Я могу представить эти трусики в горошек. Они уже намного лучше коричневых».

«Мягкий бежевый. А ещё на мне очень большая, коричневая, потёртая рубашка из рутбира, которую я купила десять лет назад за десять крышек от бутылок Pepsi».

«Я расстёгиваю ширинку».

Рия хихикнула.

«Застегивай», — пробормотала она, благодарная, что он оживил их разговор после её признания о матери.

«Я серьезно. Ладно, представь. Я лежу рядом с тобой. Сбрось одеяло».

С ухмылкой она сделала это, а затем легла обратно.

«Сделано. Рубашка с рутбиром всё ещё на мне».

«Я провожу кончиками пальцев вверх по твоей лодыжке, слегка вверх по голени к колену, по изгибу к твоему бедру, вверх, вверх, пока не достигну края твоей рубашки. Я сомневаюсь всего секунду и смотрю прямо на тебя. Я скольжу рукой под рубашку и хватаю тебя за бедро. Жестко. Я впиваюсь пальцами и подтягиваю твоё тело ко мне».

Она повернулась и представила, как он здесь смотрит на неё этими голубыми человеческими глазами, потому что здесь, в их мире, ей хотелось притвориться, что у него всё ещё есть дракон. Ей хотелось притвориться, что они оба не безнадежно поломаны. Сегодня она просто хотела быть обычной девушкой, влюбленной в мальчика.

«Я цепляю пальцем за резинку этих трусиков и медленно стягиваю их вниз по твоему бедру, ровно настолько, чтобы моя рука могла проскользнуть между твоими ногами».

«Хорошо, это действительно сексуально», — пробормотала она, чувствуя, что краснеет, когда провела кончиком пальца по бедру.

«Мы только начинаем».

Она тяжело сглотнула и пробормотала:

«На тебе нет рубашки, а я провожу ладонью по твоей груди, по твоему животу…»

«Мммм», — пробормотал Вир сексуальным, низким стоном.

«Возьми мой член. Мне так хочется твоей ласки. Я хочу видеть твою руку на нём, гладящую его. Медленно. Сначала делай это медленно».

«Я обхватываю тебя рукой и веду вниз, вниз, а ты покачиваешь бедрами, подбадривая меня. Ты приостанавливаешь моё рвение меня».

«Я ласкаю тебя между ног, и ты охренительно влажная. Я чувствую это кончиками пальцев и отчаянно хочу быть внутри тебя. Моя другая рука… Я держу её у тебя на горле. Я нежно его обхватил. Ты даришь мне эту сексуальную, игривую улыбку, потому что знаешь, что я не причиню тебе вреда. Ты знаешь, что я заставлю тебя чувствовать себя хорошо. И я просовываю пальцы внутрь тебя. Мокрая. Так горячо, что я сильнее толкаю свой член в твою руку, потому что я дошел до точки».

«Я кусаю твою нижнюю губу, чтобы поиграть. Мне нравится, что ты становишься грубее, но сохраняешь контроль. Я чувствую каплю на головке твоего члена, когда ты отстраняешься, и я хочу попробовать её на вкус».

«Бл*. Чёрт, сделай это. Попробуй её».

«Ты хватаешь меня за волосы, не сильно, но достаточно сильно, чтобы я знала, чего ты хочешь. Ты вытаскиваешь из меня пальцы и прижимаешь моё лицо к своим бедрам. И я скользнула ртом по тебе».

Дыхание Вира участилось, и, боже, ей это понравилось.

«Продолжай».

«Я вбирала тебя, скользя губами по тебе так глубоко, как только могла, моя рука сжимает тебя, двигаясь ртом. Сначала медленно, как ты хотел. Медленно, медленно, а потом твоя рука сжимает мои волосы, так что я сосу тебя быстрее. Быстрее и глубже, и ты двигаешь бедрами вместе со мной».

«Коснись себя».

Чувствуя себя развратной, она скользнула рукой вниз по трусикам и засунула внутрь себя два пальца. Она издала тихий звук, когда вошла достаточно глубоко, чтобы коснуться своего клитора.

«Горячо. Влажно».

«О мой бог, Рия, я уже близко. Но я хочу кончить в тебя, поэтому выхожу из твоего рта и толкаю тебя на спину. Раздвинь для меня ноги. Сделай это сейчас».

Она расставила ноги шире и выгнула спину на матрасе, снова и снова вводив пальцы в себя.

«Сейчас я между твоими ногами, целую твои губы, но головка моего члена прямо там, неглубоко толкается. Едва-едва. Попроси меня».

«Пожалуйста, Вир», — прошептала она.

Вир издал сексуальный звук, и она представила, как он удовлетворяет себя, думая о ней. Это была самая горячая вещь, частью которой она когда-либо была.

«Черт, я так глубоко захожу. Я сейчас не нежный. Я груб и скольжу в тебя быстро, жестко. Глубоко. Ооочень глубоко. Я близко».

«Я тоже», — прошептала она, чувствуя, как между её ног нарастает давление.

«Я бы хотел, чтобы ты действительно была здесь. Я хочу чувствовать тебя. Тааак отчаянно хочу».

Вир снова застонал, и теперь его дыхание участилось.

«Рия», — процедил он, когда она кончила.

Её тело рассыпалось с такой силой, что она свернулась калачиком и выкрикнула его имя.

«Я так сильно пульсирую, так глубоко в тебе прямо сейчас».

Его дыхание сбилось, и она могла представить, как тепло было бы, если бы он изливался в неё.

Её тело дернулось, пока её оргазм тянулся и тянулся.

«Ты такая красивая. Ты же знаешь, что я прав?» — спросил Вир.

Рия улыбнулась, когда её оргазм стих и исчез.

«Ты заставляешь меня чувствовать себя красивой».

«Отлично. Я держу тебя сейчас в своих объятиях, потому что тебе захочется вздрогнуть от того, что я должен сказать. Я крепко обнимаю тебя, а ты кладёшь голову мне на грудь. Я тоже вижу тебя, Рия. Я вижу какая ты хорошая. Я читал мысли тысяч людей на протяжении всей жизни, и никто не чувствовал себя так, как ты. Я сразу могу сказать, хороший человек или нет. Неважно, что они боятся меня. Все боятся меня. Страх проецируется на меня этой… темной энергией, и мне пришлось научиться её поглощать. Это яд, а я губка, и мне пришлось научиться просто впитывать всё это в себя. Я больше всего ненавижу страх. Моя душа может попробовать его и мне становится омерзительно. Но ты… ты светлая. Ты избавляешь меня от этих теней и делаешь каждый мой день легче. То, что случилось с твоей мамой…»

«Ты имеешь в виду, что я сделала с мамой? — прошептала она в темноте.

«Нет… я имею в виду то, что с ней случилось… это не твоя вина. Если хочешь, вини эту грёбаную команду, но не себя. Твоя мама принесла себя в жертву. Она хотела, чтобы с тобой всё было в порядке, и сказала тебе отпустить то, что она тебе отдала. С каждым днем ​​ты всё больше винишь себя? Ты живёшь благодаря её жертве. Почитай её жизнь, Рия. Живи полной жизнью за вас обоих».

Она немного расплакалась, но не от разбитого сердца. Она почувствовала такое мощное облегчение, что кто-то дал ей убежище от вины, которую она носила так долго. Но тон Вира смутил её.

«Почему это звучит так, будто ты прощаешься?»

«О, нет. Ты встряла сейчас, крутая принцесса. Ты потеряла своего сломленного дракона, но обрела сломленного человека. Ты моя. Я твой. И когда я выберусь отсюда, я постараюсь когда-нибудь быть в порядке. Ради тебя».

«Это обещание, что ты будешь сражаться за нас?»

«Да, Рия. Ради тебя я буду сражаться. А сейчас иди спать. Я останусь здесь, пока ты не уснёшь. Я не оставлю тебя во тьме. Я здесь. Пока ты не скажешь мне уйти, я буду здесь».

Она сонно улыбнулась.

«Я тоже здесь. Ты тоже не во тьме».

«Рия?»

«Да, Вир?»

«Всё будет хорошо».

Глава 14

Видеозапись того, как Вир узнал о смерти своего дракона, разбила сердце Рии. Она даже не могла сдержать слёз, наблюдая, как он смотрит на своё отражение в подземелье. Он закричал самым грубым, душераздирающим звуком, который она когда-либо слышала, а затем ударил кулаком по стеклу. Он глядел в него с отвращением, затем оторвал взгляд от разбитого стекла и скользнул спиной по стене. Всю оставшуюся жизнь она никогда не забудет выражение агонии на его лице. Она не хотела этого видеть, но Эммет показывал всем командам более низкого уровня, как внезапно отключились камеры.

Была задействована и техническая команда из трёх человек, но пока никто не мог понять, что происходит с глюками в освещении и камерах. К сожалению, Эммет продолжал проигрывать видеозапись того, как Вир ломается, снова и снова, пока не произошел сбой, но к этому моменту Рия больше не могла на это смотреть. Свет мигал, телевизор отключился, и на этот раз проблема была не в силе Вира. Это была её сила.

Дерьмо. Она должна была успокоиться.

— Серьезно? — закричал Эммет. — У нас даже техническое совещание не может быть без технических неполадок? Я хочу, чтобы вы наконец выяснили в чем дело! Немедленно!

Более десятка человек поспешили к двери. Рия стояла у задней стены, скрестив руки на груди, когда мимо неё проносились люди. Все уходили, но Эммет и Хэнк Бьютт, сидевший за столиком рядом с ней, откинулся на спинку стула и уставился на неё с дикой пустой улыбкой.

— Глюк, глюк, ведьма, ведьма, — тихо пробормотал он. Эммет, казалось, не слышал этого с того места, где пытался снова включить телевизор.

— Что-то происходило с потолком прямо перед тем, как он рухнул, — пробормотал Эммет.

Но Рия не могла оторвать глаз от сверкающих льдисто-голубых глаз Бьютта. Он даже не пытался спрятать в себе оборотня.

Он был сотрудником тюрьмы, так что она использовала ноль процентов грубости, спрашивая:

— Ты о чём?

— Однажды я знал одну ведьму. Ребенка. Она забрала у меня всё. Но тем не менее, я полагаю, я должен её поблагодарить за это. Она сделала меня тем, кто я есть.

Бьютт встал и с нечеловеческой грацией зашагал к двери. И когда он проходил мимо неё, он смотрел на неё полным ненависти взглядом.

— Полярный медведь. Нас осталось немного, благодаря тебе, сука. Сука, сука… ведьма, ведьма. — На мгновение он скривил губы, обнажая острые клыки, а затем оставил Рию там, чувствуя себя так, будто она стояла в лесу много лет назад, со своей мамой.

Она не могла дышать. Лёгкие горели от нехватки воздуха, но она не могла даже вдохнуть. Она стояла замерев. Лампочки гудели и тускнели полностью, восстанавливали свет и тускнели снова. Взорвалась одна из флуоресцентных ламп, и на столы внизу посыпались стекла. Прежде чем Эммет успел обернуться, она выбежала из комнаты.

Бьютта уже не было, и она была одна в коридоре. Ей нужно было запустить их планы в действие. Там было много движущихся частей, и Бьютт мог стать проблемой. Твою мать, ещё полгода Виру сидеть здесь. И Торрен с Ноксом также. Ей нужно было эвакуировать его команду, как можно скорее, но они не могли просто совершить побег из тюрьмы. Что-то должно было произойти, чтобы Вир мог действительно стать свободным, а не проводить всю свою жизнь в бегах. Однако Бьютт кардинально изменил ситуацию, и теперь время Рии в этой тюрьме было ограничено. Бьютт мог вывести её из игры в любой момент.

Она поспешила в свой кабинет, но когда она туда попала, дверь была приоткрыта. В ярости она распахнула её и увидела Бьютта, прислонившегося к столу и установившегося в её планшет.

— У тебя наверняка высокие настройки безопасности, — безжалостно пробормотал он.

— Да, значит, такие мудаки, как ты, не смогут войти в систему и увидеть мои счета за онлайн-покупки, — холодно сказала она. — А теперь убирайся из моего офиса, пока не закончишь, как твоя команда.

Ярость вспыхнула в его светящихся голубых глазах, когда он оттолкнулся от стола. Он взял планшет и швырнул его в стену так быстро, что тот расплылся на краю зрения. Планшет разлетелся на сто частей. Он бросился на неё, но прежде чем он добрался до неё, она подняла руку, ладонью к нему, и заморозила его на месте. И пока он стоял там, беспомощный и с гневом, написанным на каждой грани его лица, она рассказала ему, как всё было на самом деле.

— Твоя команда убила моего отца, когда он пришёл попросить их оставить нас в покое. Они просто… растерзали его. Полиция нашла его по частям. А потом твоя команда пришла за мной и моей мамой, и я потеряла и её. Мы, самодовольный ты засранец, даже похожи в этом. А если ты когда-нибудь придёшь ко мне снова, как только что? Ты станешь пеплом и пылью.

Она шевельнула пальцами, и он вылетел из её двери и врезался в стену на другой стороне коридора с такой силой, что стена прогнулась под его телом. Легким движением пальцев она захлопнула дверь, заперла её и закрыла жалюзи. Ей было наплевать на его реакцию на неё. Он мог закатить свою истерику в другом месте. Прямо сейчас ей нужно было позвонить. Трясущимися руками, с трепещущим сердцем, она вытащила из сумочки новый одноразовый телефон и набрала номер Клары. Однако трубку взял Деймон.

— Что случилось?

— Наш график только что изменился. Бек Андерсон из команды Вепрей. Можем ли мы доверять ей, чтобы все закрутилось?

Она лучше всех умеет общаться с оборотнями. Её команды по всей стране ждут от нас вестей, а Кора Келлер из команды Брека — известная ведущая новостей, которая может отредактировать любой видеоматериал, который ты соберёшь, за несколько часов. Она может представить нас перед большой аудиторией. Мы публично объявим войну новой IESA и тому, что было сделано с Виром, как только ты дашь команду. Мы все уже здесь. Команда Эша, Гориллы, Вепри, Жители Низин, Команда Брека, Кровопийцы, Черные Крылья, Красный хаос — все они наблюдают за тобой. Жду тебя.

— Я буду свидетельствовать обо всем. Я покажу, что именно они здесь делают, и получу видеоматериал сегодня, но всё должно произойти сейчас.

— Прямо сейчас?

— Прямо сейчас, чёрт вас побери, Деймон. Ваш сын потерял дракона. Он потерял его, и он пытается оставаться сильным ради меня, но я видела кадры с его лицом, когда он узнал, что дракон мертв. Он больше не будет здесь в порядке, и я не могу больше на это смотреть. Я…

— Скажи это.

— Я люблю вашего сына. Я видела, как они ломали его, но теперь это должно прекратится.

— Хорошо. Хорошо, — повторил он. — Рия, ты должна оставаться в безопасности, пока мы занимаемся внешними делами. Там вот-вот наступит настоящая напряженность, а ты их новый сотрудник. Они будут искать крота и сначала посмотрят прямо на тебя. Если мы потеряем тебя, у нас не будет доказательств, чтобы призвать оборотней к оружию. Ты понимаешь?

— Да. Я нужна вам для дачи показаний. Я нужна вам, чтобы снять четкие кадры того, что здесь происходит. Мне нужно, чтобы я разоблачила их сама. Вы выведите Вира, Нокса и Торрена из этого места немедленно и чисто. А для этого я должна быть цела.

— Да. А также…

— Что?

— Мой сын… ты любишь его. Ты пытаешься помочь ему… и поэтому ты очень важна и для меня. У тебя есть верность Синего Дракона. Я знаю, что случилось с твоей семьей. Я знаю об этом давно и могу догадаться, что ты чувствуешь. Однако ты не одинока. У тебя есть Вир, у тебя есть Сыны Зверей, но у тебя есть также и все мы. Рия, у тебя за спиной самая большая команда в мире. Мы готовы. Ты командуешь нами. Даже если твой человек сейчас не в себе, в твоём распоряжении есть огонь дракона. Я, Темный Кейн, Роу, Харпер, Дием… мы взорвём это место, если кому-то из вас причинят вред. Используй нас, как только мы тебе понадобимся. Я сейчас же позвоню Беку и Коре. Включи новости сегодня вечером и посмотри, что ты привела в движение. Мы вытащим вас всех оттуда. Нам просто нужно время, и пока мы не сможем, ты должна обеспечить безопасность Сынов Зверей, — его голос понизился до шепота. — Береги моего мальчика. — А потом линия оборвалась.

Лампочки загудели и выключились, и Рие пришлось закрыть глаза и сосредоточиться, чтобы сила не вылилась из неё. Что-то происходило. Она становилась сильнее. Возможно, ей снова угрожал белый медведь-оборотень, но она подозревала, что это больше связано с Виром. Вытягивала ли она силу из него, как когда-то из своей матери? Или он сам ей отдал?

Всё ещё с закрытыми глазами, она сосредоточилась и опустила стену, впустив Вира в своё сознание.

«Я даже не использую заклинания, чтобы придать себе больше силы, и я становлюсь сильнее», — прошептала она.

«Хорошо, — сказал Вир. — Ты достаточно сильна, чтобы контролировать это, понимаешь? Я вижу, что ты… Меня поднимают из подземелья. Можно с тобой встретиться?»

И вот так весь стресс от встречи с Бьюттом, телефонного звонка и всего остального давления снялся. У Вира была эта сверхъестественная способность делать вещи выполнимыми, даже когда они казались невозможными.

«Прошлой ночью, когда мы разговаривали, когда мы были… вместе… ты казался в порядке».

«Ты видела видео?»

«Да. Ты разбил окно, когда увидел своё отражение».

«Я хочу защитить тебя от всех этих подробностей».

«Я думаю…»

Она посмотрела на каракули с разбитым сердцем, которые нарисовала на днях. На пузырчатые буквы, которые составляли «я люблю тебя».

«Я думаю, пришло время перестать защищать друг друга от настоящих вещей и вместо этого полагаться друг на друга. Позволь мне взять на себя всё, что с тобой происходит. Я жесткая».

«И становишься жестче. Я чувствую это. Прекрасная крутая принцесса».

Боль пронзила её голову и ударила в глаза.

«Бьютт? — прорычал Вир. — Бьютт пытался причинить тебе боль?»

«Эй, не кради воспоминания. Это против правил».

«Как ты хочешь, чтобы я убил его?»

«Если до этого дойдет… огнём».

«Рия, — предупредил Вир. — У меня этого больше нет, и я не хочу продолжать говорить об этом. Это мне не поможет. Это будет меня только удерживать на коленях».

«Вот тебе ещё кусочек памяти, — пробормотала она, вспоминая телефонный разговор с Деймоном. — Твой отец не посадил тебя сюда без определенного плана. — Она вздрогнула, когда жгучая боль пронзила ее голову. Вир молчал. Слишком тихо. — Ты в порядке?»

«Я чувствовал себя преданным. Я молчал об этом, но мой отец… мой собственный отец… посадил меня сюда. Я сижу здесь шесть месяцев, думая, что ему всё равно. Нахожусь здесь шесть месяцев, проходя через ад, страдая каждый день, думая, что я расходный материал для человека, которым я хочу гордиться больше всего. И он сразу рассказывает тебе о своих планах, но не даёт мне никаких объяснений. Хочешь настоящие подробности? Нет. Я не в порядке».

«Я буду здесь, когда тебя вытащат из подземелья. Я всегда буду здесь, хорошо?»

Но головная боль ушла, как и Вир.

Дерьмо. Она порылась в сумочке в поисках крошечного пластикового пакетика, который Невада и Кендис дали ей сегодня утром, и достала крошечную видеокамеру. Она была замаскирована под наклейку с золотой звездой, поэтому она приклеила её на обратную сторону блокнота и один раз нажала. Был тихий звуковой сигнал, который сказал ей, что она включена, и затем ничего. Это выглядело так, как будто она украсила свой блокнот, и теперь у неё было двадцать четыре часа памяти на этой маленькой камере, чтобы собрать кадры против этой тюрьмы и против новой IESA. Рия поспешила положить одноразовый телефон в сумочку, заперла его в нижнем ящике стола, заперла свой кабинет, а затем быстро пошла к лифтам, которые должны были спустить её на нижние этажи. В оцепенении она водила картой безопасности каждому считывателю и продвигалась всё глубже и глубже к логову.

Она всё ещё шла в том оцепенении, когда кто-то безумно громко постучал в одно из окон камеры. Рия была потрясена, увидев Нокса Фуллера и Торрена Тейлора в одной из полностью белых комнат. Нокс прижался к окну с самой широкой ухмылкой на лице, а Торрен лежал посреди камеры, распластавшись, как гигантская морская звезда. Темноволосый мужчина был массивным. Как и Нокс, который снова постучал. Он сделал серию жестов, но Рия не могла понять язык жестов.

— Я не знаю языка жестов, — сказала она достаточно громко, чтобы он услышал сквозь стекло.

— Он тоже не знает языка жестов, — сказал Торрен с пола. — Он просто любит всех раздражать или притворяется, что любит.

Она изучала изображение размазанного красного пениса, которое кто-то нарисовал на задней стене камеры.

— Это… это нарисовано кровью?

— Ничего странного, — сказал Нокс сквозь стекло. — Мы с Торреном подрались, и у меня осталась лишняя кровь. Эта комната чертовски скучна. Все белое? Кто бы ни был декоратором этого места, мне нужны его имя и номер. Я подам официальные жалобы.

Рия фыркнула и засмеялась впервые за сегодня.

— Ты Рия, верно? — спросил Нокс.

Громила на полу повернул к ней голову и сузил глаза, затем плавно встал и встал рядом с Ноксом.

— Это Я. Я могу запланировать сеанс консультации с вами, если вы чувствуете, что вам нужно поговорить, — мягко сказала она, на случай, если камера в углу сможет уловить звук.

— О, я сейчас очень чувствительный, — заверил её Нокс. — Наверное, мне нужно около тридцати лет консультирования. Можешь записать меня? Торрена тоже? Сейчас он супер-жестокий, и ему тоже нужно говорить о своих чувствах.

— Ага, — мягко сказал Торрен. — У меня много чувств.

Сочувственно кивнув, она сказала:

— Я полностью вас понимаю. В тюрьме оборотней проходят большие перемены. Как вы двое оказались на нижних уровнях?

Нокс ухмыльнулся.

— Драки.

— Друг с другом? — она спросила.

— Со всеми. Это как тайм-аут для суперзлодеев, ха. Нам дали обед, и я был взволнован, потому что думал, что это картофельное пюре, но нет. Это была каша. Я имею в виду, что это было чертовски вкусно, но это было определенно не картофельное пюре. Можешь подать заявку на стейк? Мне нравится. Например… просто выгуливай корову у костра. И нам нужны овощи, чтобы не заболеть цингой.

— Цинга. Вроде той, чем болели пираты, когда им не хватало овощей в дальних походах… и воровали…

— Скажи «добыча», — сказал Нокс сквозь ухмылку.

Рия вздохнула и повторила:

— Добыча.

— Ага! Ты говорила с девочками?

— Шшш.

Она тихонько шикнула на него сквозь стиснутые зубы и быстро взглянула в камеру.

— О, в этой камере нет звука. Нас посадили в эту камеру специально.

Специально. Какого черта?

— Ты знаешь, как здесь работает система?

— Черт, да. Когда ты попросишь стейк, можешь ли ты спросить об этом Юлисса в столовой? Он один из наших. Он не плюнет в него.

— Ой. — Она медленно моргнула. — Конечно.

— Спасибо, Ри-Ри, — сказал Нокс.

Торрен закатил глаза и пробормотал извинения за Нокса.

— Я иду к твоему альфе.

Торрен оживился и прижал руки к стеклу.

— Как он?

— Чувак, я уже говорил тебе, что с ним всё в порядке, — сказал Нокс. Но, обращаясь к Рие, Нокс слегка покачал головой и бросил на неё предостерегающий взгляд.

— У него все в порядке, учитывая всё, — сказала она. Это не было ложью. Она знала, что лучше не пробовать лгать с оборотнями.

— Учитывая что? — спросил Торрен, выпрямляя спину.

Нокс стоял там с круглыми глазами, поджатыми губами и судорожно тряс головой. Значит, ей не стоит говорить Торрену, что Вир потерял дракона?

— Я спрошу о стейке. Скоро увидимся, — выпалила она и ушла, не оглядываясь.

Во время одного из их ночных разговоров Вир говорил о Торрене так, как будто он был братом из плоти и крови, и если Нокс не хочет, чтобы Торрен знал, как плохо было Виру, ей нужно было его выслушать. Прежде чем согласиться на эту работу, она изучила команду «Вира», просто чтобы узнать, что ей предстоит. И чтобы лучше прочувствовать Вира. Люди, которых альфа собрал под своим началом, много говорили о том, что они за люди. Вир собрал несколько очень верных друзей. И Торрен поклялся защищать Красного Дракона с семилетнего возраста. Если у него здесь были проблемы с насилием, ей не нужно было раздражать его кровавыми подробностями. Это только навредит ему и Ноксу в этой маленькой камере. Она сделала мысленную пометку сначала привести Нокса на консультацию, чтобы потом лучше понять, как вести сеанс с Торреном.

Она провела картой по считывателю наблюдательной рубки Эммета, осторожно прижимая блокнот к груди, чтобы камера могла всё заснять.

— Что ты здесь делаешь? — пробормотал он со своего кресла на колесиках, наблюдая за кадрами, на которых двое охранников сопровождают Вира вверх по лифту. Вир смотрел прямо в камеру, и было больно видеть там пустоту. Два драконьих глаза, застывшие на его лице. Вир качался вместе с движением лифта, не мигая. Шрам на его голове был резким и красным, а синяк под глазом не заживал.

— Что случилось с его лицом?

Эммет пожал плечами.

— Извлечение дракона прошло успешно. Теперь он не исцеляется, как раньше.

— Дракон… мертв?

— Мертвый, как дверной гвоздь. Посмотри в эти глаза. Он будет выглядеть уродом всю оставшуюся жизнь, но мир в безопасности.

Успокойся. Оставайтесь спокойной.

— Кажется, я всё ещё не понимаю этого места, — пробормотала она, садясь на другой стул. Она положила блокнот себе на бедра и медленно покачивалась взад-вперед на стуле.

— Мы должны забрать животных у всех оборотней нижнего уровня?

— Нет, только те, которые мы хотим продублировать. А когда у нас появятся монстры вроде Вира, для всех будет лучше, если они просто исчезнут. Он сейчас беспомощен. Взгляни на него. Ты видела те видео, где он сжигает Ковингтон дотла? И что он взрывал полицейские машины в тот день, когда его схватил Бьютт? Ну… теперь он обычный человек.

— Который был приговорен к году лишения свободы. Не очищению.

— Кто будет скучать по Красному Дракону? — прохрипел он, оторвав взгляд от экрана и уставившись на неё. — Ты?

— Мне платят за сочувствие, Эммет. Они не животные. Они люди.

— Ц-ц-ц. Слишком сочувствующая для твоего же блага. Мы спасли тебе жизнь, убив этого демона. Ты должна быть благодарна нам. Это целых шесть месяцев работы…

— Ты имеешь в виду шесть месяцев пыток.

— Что, чёрт возьми, с тобой не так, Мерсер? — закричал Эммет. — Ты знала, что здесь будет. Бл*ть! Сегодня мы празднуем. Буквально, мы устраиваем вечеринку «Динь-дон-дракон-мёртв», и если ты нагадишь на наш парад, я донесу это до начальства. Тебе здесь не место. Вот где происходит настоящая работа. Заткнись, сука, и радуйся, что больше не нужно беспокоиться о пламени Вира. Вся наша жизнь стала намного проще.

— А его жизнь?

— Кончена. Хотя он один человек. Один. Он теперь легкая жертва.

Рия сглотнула желчь и попыталась успокоиться, когда Эммет нажал кнопку внутренней связи и сказал:

— В логове чисто. Впустите его.

— Поскольку дракон мертв, думаю, теперь у него должно быть больше привилегий.

— Боже мой, женщина, о чём ты говоришь? Это тюрьма, а не отель «Ритц».

— Точно, и все заключенные наверху вместе обедают и вместе проводят время во дворе. Они все время не одни. Он уже не может даже пошевелиться, верно? Посмотри на его лицо, Эммет. Действительно посмотри на него. Кто-то ударил его, и он не исцеляется.

— А что тебя смущает насчет «его жизнь кончена»? — Эммет смотрел на нее так, словно она сошла с ума. — Здесь будет авария. Вир не выберется. Упирался дальше и ты тоже не выберешься отсюда. Прямо сейчас ты ведёшь себя очень рискованно для новой программы IESA.

— Не угрожай мне. Я дала ту же клятву молчания, что и ты. Хотя мне разрешено задавать вопросы. Моя работа заключается в том, чтобы научить заключенных более безопасному мышлению, чтобы облегчить вашу работу. Это то, за что мне платят. Вир беспомощен, как ты и сказал, но программа всё ещё хочет его уничтожить.

— Потому что мы будем разоблачены в ту же секунду, когда он расскажет кому-нибудь, что здесь происходит! — рявкнул Эммет. — И на кону не только моя задница или Бьютта, или любого из этих охранников, или новой ИЭСА. Твоя задница тоже на кону. Ты понимаешь это, верно? Ты понимаешь, что была частью всего этого? Может быть, самой главной частью. Подумай об этом, Мерсер. Ты пришла и сразу бросилась к дракону, мы все это видели. Ты была чертовым заклинателем монстров, воткнула в него иглу, дала чудовищную дозу убийцы драконов, а потом Красный Дракон умер. Ты так же виновна, как и все мы, если не больше. Его глаза застыли? — Эммет ткнул пальцем в экран, где Вир всё ещё смотрел прямо в камеру. — Это твоя вина. Этот синяк под глазом не заживает? Твоя вина. Авария, которая произойдет? И это твоя вина. — Каждое обвинение ощущалось как удар хлыста по её сердцу. — Осторожнее здесь, принцесса. Повсюду наземные мины, и я самая большая из них. Больше никаких вопросов. Вир не получит особых привилегий. С ним покончено. Дай мне два дня, и мы выбросим его труп. И папа-дракон ни хрена не сможет с этим поделать, потому что именно он помог засунуть сюда Вира. Мы. Победили.

Мы победили? Новая IESA? Победа убийством. Омерзительно. Она смогла узнать у Эммета про «аварию». Она превратит его в пепел за секунду. Рия холодно улыбнулась.

— Как скажешь, босс.

— Офигенное отношение, — пробормотал Эммет, снова сосредоточившись на компьютере. — Вот почему я сказал им не нанимать сюда девушек. Сентиментальные дуры, все поголовно.

Она могла бы буквально оторвать ему голову, как виноградину прямо сейчас, и не потерять ни унции сна из-за него.

— Как бы мне ни хотелось это увидеть, я не хочу, чтобы ты перескакивала на темную сторону, задиристая принцесса.

Рия облегченно вздохнула и смирилась с головной болью. Эта боль означала, что она была не одна. Она будет терпеть головную боль всю оставшуюся жизнь, если это будет означать, что Вир в порядке. Что… судя по его виду, когда охранники привели его, в наручниках и цепях на лодыжках, сильно хромающего и с совершенно мертвым выражением лица, он не был в порядке, как он и сказал.

Она хотела мести. Она хотела справедливости. Она хотела наказать каждого охранника, который когда-либо прикасался к Виру, стрелял в него наркотиками или оперировал его. Скоро.

Прямо сейчас ей просто нужно было быть здесь ради Вира и вернуть его с пропасти. В какой-то момент между прошлой ночью и сегодня он полностью прекратил бороться. Она не знала, что произошло, но она узнает, если ей придется просмотреть каждый дюйм видеозаписей.

Её камера транслировалась прямо к технической команде Деймона, поэтому она взяла планшет с собой, когда вышла из комнаты наблюдения. У двери Эммет спросил:

— Куда ты идешь?

— Чтобы поприветствовать Вира в его логове. Она одарила его призрачной улыбкой. — Я сделаю его последние дни терпимыми.

— Зачем? — выпалил он.

— Потому что это правильно.

Рия позволила двери захлопнуться за собой и едва сопротивлялась желанию обрушить эту комнату наблюдения на Эммета.

Она прошла через два сканера карт и распахнула дверь в логово Вира.

Охранники, как раз уходили. Они дали друг другу пять. Она даже не задумывалась, в честь чего, потому что уже была очень близка к тому, чтобы сломаться. Даже она прямо сейчас чувствовала запах исходящей от неё магии.

Глаза Вира расширились, когда он увидел, как она приближается с планшетом, прижатым к груди.

«Рия, ты выглядишь чертовски горячей, но твои волосы развеваются, и здесь нет ветра».

Она закрыла глаза на счет три и сосредоточилась на сдерживании гнева. Проходя мимо металлического стула, на котором она давала интервью, она потащила его за собой, громко царапая им пол.

— Дай посмотреть, — пробормотала она. Она прислонила блокнот к ножке стула, села и потянулась к Виру.

Он вздрогнул.

«Я ненавижу, когда ты видишь меня таким».

— Аудио есть? — она спросила.

Вир моргнул серебряными драконьими глазами и пробормотал:

— Больше нет.

— Что случилось?

— Не имеет значения.

Его голос звучал глухо.

— Не отталкивай меня.

— Рия, так будет лучше. Я знаю, что грядёт. Я слышу их мысли так громко. И я устал. Я существовал тридцать лет, когда все думали, что я злой. Неважно, сколько усилий я приложил, чтобы защитить хороших людей. Я потерял дракона. Потерял большую часть себя, и теперь есть эта дыра. Она становится всё больше и больше, и теперь всё, что я чувствую, это…

— Что?

— Пустота.

Её губы задрожали, поэтому она откинулась на спинку стула, сильно моргая, потому что это не поможет Виру, если она сейчас заплачет.

— Если все так сильно хотят, чтобы я ушёл… ладно. Я действительно не хочу жить жизнью, в которой я так себя чувствую.

— А что я? — спросила она. — Я останусь одна, если ты уйдешь. Действительно одна. Я хочу большего.

— Большего?

— Время. Я хочу, чтобы ты целовал меня, держал меня за руку, приглашал на кофе и не спал всю ночь, разговаривая, пока ты на самом деле лежишь рядом со мной. Я никогда раньше так ни к кому не относилась. Для меня это было мгновенно. Я должна была бояться тебя, верно? Ну, я не боялась. Ты всегда заставляешь меня чувствовать себя в безопасности, даже запертой здесь. Я хочу увидеть мистера Диддлса и увидеть твои горы. Я хочу быть частью твоей команды. Я хочу, чтобы ты остался, потому что для меня не имеет значения, есть у тебя дракон или нет. Для меня важно только то, что ты здесь. Со мной. Принцесса и дракон. Сказка… только это не мы, не так ли? Не совсем. Мы были устроены подобным образом, что делало наши края слишком грубыми, чтобы кто-то другой мог с ними справиться, иначе они могли бы порезаться. Но мы не режем друг друга. Мы подходим. Теперь ты уходишь. Чего хочешь ты?

Вир провёл рукой по своим остриженным волосам, а затем наклонился вперед, схватил её стул и прижал её ближе, пока её колени не оказались между его бедрами.

— Без прикосновений! — сказал Эммет по интеркому.

Рия отвернулась от комнаты наблюдения, не отрывая взгляда от измученных морщин лица Вира.

— Чего ты хочешь, Вир? — спросила она снова.

— Я хочу вернуть своего дракона. Я хочу быть целым, потому что хочу сохранить тебя.

Боже, что эти слова сделали с её внутренностями. Наполнившись теплом, она подняла руки ладонями к Виру. Он посмотрел ей в глаза, а затем скользнул своими большими руками по её рукам, а затем переплел их пальцы.

— У меня для тебя сюрприз, — прошептала она.

Его рыжие брови опустились.

— Что?

— Ложись со мной на пол.

— Подожди, ты хочешь пошалить здесь? Мы можем.

— Господи, неужели все твои мысли вращаются вокруг секса?

— Нет. Да. Посмотри на свою рубашку! Твои сиськи сжаты вместе, и я вижу край твоего лифчика. Хотел бы я прижать тебя к стене и трахать сзади, пока ты не закричишь моё имя.

Ну, ей нужно было добавить это в свой список желаний. Рия медленно, пьяно моргнула.

— Ух ты, вау. — Она откашлялась раз, другой. Открыла рот, но ничего разумного не вышло. Просто тихий вздох. Нежный. Она ещё раз откашлялась и попыталась ещё раз.

— Вернемся к сюрпризу. Ну давай же. Я вложила в это много труда. В основном потому, что Эммет упрямый засранец и всегда стоит на своём.

— Что ты сделала?

Она легла на холодный бетон прямо посреди комнаты и похлопала по пространству рядом с собой. Он подошёл к ней и тоже лёг, скрестив руки на животе.

Рия улыбнулась ему и спросила:

— Ты готов?

Вир выглядел смущенным, но таким красивым, беззастенчиво глядящим на нее в ответ, позволяя ей смотреть прямо в его застывшие глаза дракона. У него была недельная рыжая щетина на лице, а веснушки на носу были четче. Ей никогда так сильно не хотелось поцеловать мужчину.

— Я готов, — пробормотал он своим глубоким голосом.

Рия закрыла глаза и выключила свет. Но она всё ещё могла видеть его в сиянии сотен пластиковых звездочек, приклеенных к потолку. Ей потребовались часы, чтобы сделать это правильно.

— Рияя, — мягко протянул Вир.

— Помнишь, когда ты говорил мне, чего тебе больше всего не хватало?

— Небо. Звезды.

— Да, и ты сказал, что тебе нравится представлять, как они улыбаются тебе сверху вниз, даже если ты их не видишь. И что они улыбались, потому что могли предвидеть, что у тебя наступят хорошие дни. Вир лежал, не мигая, смотря на потолок.

— Да, я помню.

— Вир. Я буду твоей звездой. Я верю в тебя. Я буду ждать с тобой, пока не наступят лучшие времена.

Он уставился на слова, которые она написала несколькими звездами.

— Я твоя, — прочитал он вслух.

Она улыбнулась.

— Ты только что сказал, что хочешь вернуть дракона, чтобы сохранить меня. Ну… дракон или нет, но у тебя есть я.

Вир убрал руку со своего живота и прижал её кончики пальцев к своей груди, прямо над бьющимся сердцем. Он прижал её ладонь и держал её так, будто не хотел, чтобы она отстранялась.

На вдохе она прошептала:

— У тебя есть я, так что доверься мне.

В любую секунду охранники ворвутся в комнату и всё испортят, но это то, что у них было. Украденные моменты. Украденные прикосновения. И ей было всё равно, что кто-то думает. Только то, что думал Вир. Её не волновали ни последствия, ни осуждение. Её заботило одно — мужчина рядом с ней, который улыбался… улыбался, несмотря на всё, что с ним сделали.

Он воздел два пальца к потолку и прошептал:

— Смотри, Рия.

Звезды отрывались от потолка и парили над ними, как настоящие звезды в ночном небе. Они медленно вращались, двигаясь туда-сюда по разным схемам, пока не сформировались слова. Это была буква I, сердце с неровной трещиной посередине и буква U. И пока она смотрела с трепетом, трещина в сердце исчезла.

Слеза скатилась из уголка её глаза по щеке и оставила крошечное пятнышко на бетоне.

Вир склонил голову набок и криво улыбнулся. Боже, он был ошеломляющим, его глаза дракона сияли под огнями плавающих пластиковых звезд, его улыбка была уверенной в себе, хотя он, должно быть, разваливался внутри.

— Я чувствую себя уверенно рядом с тобой.

— Что ты имеешь в виду? — она спросила. — И где, черт возьми, охрана?

Она приподнялась на локтях и уставилась в зеркала комнаты наблюдения через всю комнату. Они должны были быть сейчас здесь, чтобы разорвать её и Вира на части, но никто даже не постучал в окно и не сказал им отойти друг от друга.

— О, я усыпил их всех, — сказал Вир.

— Ч-что?

— О, я могу отключать людей. Все охранники сейчас на полу. Я позаботился о том, чтобы Эммет ударился головой по пути вниз, потому что я терпеть не могу, как он с тобой разговаривает, — улыбка Вира стала злой.

— Подожди… ты можешь отключать людей?

— Тогда что ты всё ещё здесь делаешь?

— Я добровольно, Рия.

— Ты специально потерял своего дракона?

— Нет, — сказал он без колебаний. — Я не думал, что они действительно могут отобрать его. Но я верю в последствия. Я сжёг город. Я сжёг несколько городов, но меня арестовали в Ковингтоне. Я видел, как Торрен с головой бросился в бой с гориллами и львами Данны. Он защищал свою сестру и команду своей сестры, но я всегда прикрываю его спину. Итак, я позволил дракону завладеть мной. И я даже не пытался остановить его буйство. Я просто… позволил ему делать то, что он хочет и к черту последствия. Потом я убежал в свои горы и начал думать. И я думал, думал и думал. И мой папа говорил мне, что мне нужно отсидеть этот приговор в один год. Он хотел уладить отношения с людьми и сохранить мир между ними и оборотнями. Он очень много работал, чтобы защитить оборотней. Я понял, почему он хотел отдать меня системе. Я ненавидел это. Ненавидел его за это. Я хотел, чтобы он предпочёл меня всем остальным. Выбрал меня среди своих драгоценных команд, но чем больше я сидел в своих горах, размышляя, тем больше это имело смысл. Самая большая перемена во мне произошла, когда Торрен, Нокс и Невада решили, что мы команда, а не просто группа неблагополучных друзей, собравшихся вместе. Они сделали меня альфой, и я дерьмовый в этом, но я не хочу быть плохим в этом всегда. У меня есть этот глубокий инстинкт, защищающий их. Я любил… — Вир тяжело сглотнул, его мускулистое горло шевельнулось вместе с ним. — Я люблю их. Если бы я не пришел сюда и не отсидел свой срок, это повлияло бы на всю их жизнь. Наша команда всегда будет в бегах, всегда будет оглядываться, и в конце концов они пострадают, защищая меня. И так не должно быть. Я должен защищать их. На этот раз, здесь, я чувствую себя лучшим альфой, потому что я ставлю их на первое место, а не на себя. Первее моего дракона. И теперь я понимаю, почему мой отец хотел, чтобы я оказался здесь. Я вижу, как его защитные инстинкты по отношению ко всем этим людям в его горах, ко всем оборотням, могли заставить его отказаться от своего сына. И особенно, если он думал, что преподает мне урок, подобный тому, который выучил я.

— Какой урок?

— Как быть хорошим альфой. И я знаю, кто я. Я разрушитель. Я знаю, на что я способен. Я давно это принял. Мне пришлось. Пришло время мне прийти сюда и заплатить за последствия своих действий. Я всегда буду скучать по дракону. — Он прочистил горло и снова обратил внимание на плавающие звезды. — Я никогда не буду чувствовать себя целым. Всегда будет отсутствовать огромная часть меня, и я буду жить наполовину. Я всегда буду ненавидеть людей отсюда за то, что они сделали. Я буду бороться с горечью утраты до конца своей жизни. Я буду бороться с пустотой. У меня не будет ни одного лёгкого дня, потому что каждый раз, когда я смотрю в зеркало, мне становится больно. Нельзя смириться с потерей своего дракона, но я должен был это сделать. Ради моей команды.

— Вир, — прошептала она срывающимся голосом. Больше всего на свете она хотела исправить его жизнь. У неё перед глазами пронеслись кадры, как он смотрит в зеркало и бьёт кулаком по стеклу, снова и снова, и в каждом кадре он стареет, пока не становится серым и усталым, и все же он ненавидит свои ледяные глаза дракона. Она собиралась каждый день смотреть, как мужчина, которого она любила, ломается из-за того, что здесь произошло.

— Мне нравится, что на тебе сегодня, — пробормотал Вир.

Она посмотрела на свои темные застиранные джинсы, кроссовки и простую черную облегающую хлопчатобумажную футболку. Она украсила её милыми бирюзовыми украшениями, но это была самая повседневная вещь, которую она носила с тех пор, как начала работать в тюрьме.

— Эммет назвал мои туфли на высоких каблуках, обувью жертвы, и в последнее время мне кажется, что мне нужно быть готовой.

— К чему?

— К полному уничтожению, — сказала она с улыбкой.

— Я должен сказать тебе, что я нехороший человек. Я украл у тебя много мыслей и памяти без твоего ведома. Иногда я провожу время с тобой в твоей голове, когда ты этого не осознаешь. Тихо. Копаясь в воспоминаниях. Узнаю о тебе.

— Зачем ты делаешь это?

— Потому что я не могу насытиться тобой. Я хочу всё знать. Ты такая легкая. Такая оптимистичная, такая красивая внутри и снаружи. Мне всё в тебе нравится. Даже то, чего ты стыдишься. Мне нравится, что твой любимый цвет — радуга. — Он усмехнулся. — Кому ещё нравится такой цвет?

Она фыркнула.

— Мне.

— И мне нравится, что ты съедаешь коробку теста для печенья с шоколадной крошкой, когда расстроена, и что ты не против расставить коробки с вещами по всему дому, что просто безумие, потому что я очень аккуратный. Но я представляю, как ты будешь разбрасывать своё дерьмо по всему моему дому, и как я от этого буду себя чувствовать.

— Как это заставит тебя чувствовать?

— Словно ты везде. Будто ты заполняешь всё пространство, которое раньше было скучным. Думаю, через неделю с тобой мне будет трудно вспомнить свою прежнюю жизнь.

В её животе затрепетали бабочки. Она скользнула к нему, прижалась прямо к его ребрам и прижалась щекой к внутренней стороне его плеча. Он смотрел на неё с той же кривой улыбкой, от которой она никак не могла оторваться.

— Чему еще ты научился, пока был вором памяти?

— Что ты хочешь детей, но боишься, что у них будут твои силы.

— Да, ну, теперь я вдвойне обеспокоена, потому что у тебя восемь охранников в коме, и к этому было приложено очень небольшое усилие.

— И я отключил все камеры всего нижнего уровня. Сто процентов, любые дети, которых я вложу в тебя, будут маленькими чертятами. Но… они тоже были бы хорошими. Знаешь, откуда я знаю?

— Откуда? — тихо спросила она.

— Потому что ты будешь их матерью. И я так ясно вижу тебя, Рия. Однажды ты сказала мне, что ты чудовище, но ты ошибалась. Ты хорошая.

— Хорошая ведьма, — поддразнила она.

И он согласился.

— Очень хорошая ведьма.

Вир поднял её и перевернул на спину, взял её за щеку и заглянул ей в глаза. Рия схватила его за запястье, чтобы он продолжал прикасаться к ней вот так. Над ним всё ещё медленно вращались светящиеся звезды. Удивительно, как он мог контролировать всё сразу, когда даже не выглядел так, будто сосредоточился на них.

Его губы изогнулись в улыбке, когда он наклонился и прижал их к её губам. Это так отличалось от их первого поцелуя, который был стремительным и жестоким, а его рука была такой грубой на её ноге. Это была любовь, а не похоть. Это было нежно. Это было мягкое потягивание, ровное дыхание и движение губ в унисон. Когда он провёл языком по её нижней губе, она открылась для него. Он больше не был на вкус дымом, и был момент, когда ей стало грустно, но она зажмурила глаза и сосредоточилась на наслаждении их временем вместе, потому что они могли больше не повторить этого. Вир провёл кончиками пальцев по её рёбрам к бедру, схватил её и притянул к себе с глубоким, сексуальным звуком в горле. Его прикосновение было огнем, пылающим на её коже, когда он скользнул рукой под её рубашку. Он залез ей под лифчик и схватил её за грудь так сильно, что она задохнулась, а её спина рефлекторно выгнулась.

— Мммм, хорошая девочка, — пророкотал он.

Хорошо, теперь её тело воспламенялось. Вир стянул через её голову рубашку и сорвал с неё лифчик. Разорвал, не отстегнул. Его руки были твердыми, когда он сел и потянул её за собой. Он откинулся на спинку кресла и стянул рубашку через голову.

— Кожа. Я хочу почувствовать твою кожу, — потребовал он.

О Боже, ей никогда не нравилось, когда ей говорят, что делать, но, черт возьми, да, если это Вир берёт на себя управление. Она сбросила туфли и выскользнула из штанов, пока он смотрел. Она собиралась оседлать его, но он схватил её за бедра, поставил вертикально на ноги и опустился на колени, прежде чем она смогла пошевелиться. Его пальцы впились в её талию, пока он удерживал её неподвижно и лизал прямо между её бедер… медленно. Со вздохом она сомкнула руки на его плечах, потому что она уже не собиралась оставаться в вертикальном положении, это она могла сказать точно. Её ноги отнимались.

Он нежно посасывал её клитор, ритмично проводя языком по нему, пока она не задыхалась и не впивалась ногтями в его плечи. А затем, когда она была на грани оргазма, он глубоко погрузил свой язык в неё, пока она не начала сильно пульсировать. Она тяжело дышала, называя его имя, подгибала ноги, но он держал её, держал вертикально. А затем он проследил горячими поцелуями по её животу к груди, медленно опуская её к себе на колени. Когда он сильно всосал её сосок, она обхватила его голову ладонями и откинула голову назад, закрыла глаза и растворилась в его прикосновениях. Когда она, наконец, устроилась у него на коленях, его эрекция была твердой напротив ее сердцевины. Вир обвил её руками и прижал к своей груди, как будто он просто проверял свою силу, проверяя, какое давление она сможет выдержать. Её спина хрустнула, и дыхание вырвалось из легких с жалобным звуком. Он схватил её за задницу, прижавшись бедрами к ней.

Рия приподнялся достаточно, чтобы спустить штаны с бедер, обнажая его толстый, твердый член. Он её. Когда она закачалась на нём, Вир закрыл глаза и тяжело вдохнул. Он протянул руку между ними и схватил свой член, направляя его прямо к её входу. Рия скользнула по нему, медленно, сосредоточившись на том, чтобы расслабиться, чтобы она могла принять его целиком, и когда она это сделала, она закачалась быстрее. Было так хорошо, когда он двигался внутри неё, был связан вот так. Вир раздвинул колени шире и врезался в неё, встречая её, двигаясь вместе с ней, грубо сжимая пальцами её бедра, удерживая её на себе. Он толкался в неё все сильнее и быстрее, пока она не начала повторять его имя, и как только её второй оргазм пронзил её, Вир стиснул зубы на её шее и застонал, глубоко вошел и пульсировал жаром в ней. Он не порвал кожу, но его укус был таким приятным, когда его сперма пульсировала всё дольше и дольше. Они двигались вместе, встречая каждый толчок друг друга. И когда они закончились и наконец затихли, она обхватила его щеки и улыбнулась.

— Это было…

Каким словом она могла бы описать что-то настолько важное?

— И для меня тоже, — пробормотал он. Вир притянул её к себе и крепко обнял. — Однако это не совсем то, что я хотел для нас.

Она хихикнула.

— Ты имеешь в виду, что не имел в виду секс в тюрьме, когда начал ухаживать за мной?

Вир фыркнул и пощекотал её ребра, пока она не зарезала, затем уложился на бетон и притянул к себе. Вздохнув, он посмотрел на парящие звезды и пробормотал:

— Спасибо за сегодняшний вечер, Рия. За то, что подарила мне небо ненадолго.

С довольным вздохом она поцеловала его в грудь, прямо над сердцем, и прижалась к нему щекой.

— Когда-нибудь я подарю тебе настоящее.

Это было обещание, которое она давала ему и самой себе. Она собиралась его выполнить, потому что не могла смотреть, как он вечно ненавидит своё отражение. Для Вира должно было быть что-то лучше, чем период полураспада.

В этот момент ей было всё равно, что с ней будет, если она найдет способ спасти Красного Дракона.

В этот момент её не волновало пламя, обещанное Бистоном.

В этот момент Рия поняла, что пока Вир существует на этой Земле, она никогда больше не окажется во тьме. И пока она существует, он тоже.

Глава 15

В тот момент, когда Рия въезжала на тюремную парковку, зазвонил одноразовый телефон. В спешке она свернула в проулок и пошарила в сумочке, пока не нашла его.

— Привет? — ответила она, надеясь, что не пропустила.

— Включи новости, — только и сказал Деймон Дей, прежде чем линия оборвалась. Тогда ладно. Она была в лалаленде, то есть думала об обнажённом Вире всю дорогу сюда, и теперь её вернули к реальности.

Она вытащила свой личный мобильный телефон и подключилась к Интернету. Что ж, новости о Вире найти было нетрудно. Каждая ссылка, по которой она щелкала, показывала видео мрачных ведущих, говорящих о смерти Красного Дракона от рук новой IESA.

…против его воли…

…дракон, наконец, выведен из строя…

…не то, чем должна была заниматься наша тюремная система…

…гротескное использование силы…

…дракон, наконец, выведен из строя…

…мир стал более безопасным местом…

…в ужасе от тайн…

…очевидно, оживился Международный обмен данными оборотней (прим. IESA), в ущерб всего вида оборотней…

…Новая IESA…

…эксперименты над оборотнями…

…новый взгляд на права оборотней в тюремной системе…

…дракон мертв…

…мертвый…

…мертв…

…Красный Дракон мертв…

Почувствовав себя плохо, Рия нажала на видео с наибольшим количеством просмотров. Он был выпущен поздно вечером и уже набрал несколько миллионов просмотров. Он начался с шаткой записи разговора с Эмметом. Вот дерьмо. Она была единственной в комнате, когда у них был этот разговор. Она определенно была раскрыта, как крыса.

— Твою мать, — пробормотала она, когда её сердцебиение участилось, а кровь отхлынула от лица и рук так быстро, что кожа начала покалывать. Почему Кора Келлер и Бек Андерсон пошли на это? Они полностью раскрыли её прикрытие, а она ещё не закончила все планы. Вир всё ещё был здесь, до сих пор в опасности. Она изо всех сил пыталась крепко держать телефон, пока смотрела оставшуюся часть видео.

Там был весь разговор между ней и Эмметом, а затем экран стал черным. В темноте напечатались слова, когда Вир сказал:

— Я ненавижу, когда ты видишь меня таким.

Экран показал Вира, проводящего рукой по своей короткой бороде, его шрам от виска до затылка был ярко-красным. Её не было на сцене, но её голос звучал отчетливо.

— Что случилось?

— Не имеет значения. — Его голос звучал таким убитым, и он бросил призрачный взгляд в камеру, сверкнув грустными застывшими драконьими глазами.

— Не отталкивай меня, — умоляла она.

— Рия, так будет лучше. Я знаю, что грядёт. — Сцена стала черной, и слова снова начали печататься в темноте, пока Вир говорил.

— Я устал. Я существовал тридцать лет, когда все думали, что я злой. Неважно, сколько усилий я приложил, чтобы защитить хороших людей. Я потерял дракона. Потерял большую часть себя, и теперь есть эта дыра. Она становится всё больше и больше, и теперь всё, что я чувствую, это…

— Что? — пробормотала она.

— Пустота.

Голос Вира звучал грустно. Видео снова показывало Вира, и он смотрел на свои сжатые руки между коленями, качая головой и произнёс:

— Если все так сильно хотят, чтобы я ушёл… ладно. Я действительно не хочу жить жизнью, в которой я так себя чувствую.

— А что я? — спросила Рия за кадром. — Я останусь одна, если ты уйдешь. Действительно одна. Я хочу большего.

— Большего?

— Время. Я хочу, чтобы ты целовал меня, держал меня за руку, приглашал на кофе и не спал всю ночь, разговаривая, пока ты на самом деле лежишь рядом со мной. Я никогда раньше так ни к кому не относилась. Для меня это было мгновенно. Я должна была бояться тебя, верно? Ну, я не боялась. Ты всегда заставляешь меня чувствовать себя в безопасности, даже запертой здесь. Я хочу увидеть мистера Диддлса и увидеть твои горы. Я хочу быть частью твоей команды. Я хочу, чтобы ты остался, потому что для меня не имеет значения, есть у тебя дракон или нет. Для меня важно только то, что ты здесь. Со мной. Принцесса и дракон. Сказка… только это не мы, не так ли? Не совсем. Мы были устроены подобным образом, что делало наши края слишком грубыми, чтобы кто-то другой мог с ними справиться, иначе они могли бы порезаться. Но мы не режем друг друга. Мы подходим. Теперь ты уходишь. Чего хочешь ты?

Вир грубо провёл рукой по своим волосам, а затем наклонился вперед, схватил её стул и притянул к себе. Камера сменила угол, нацелившись на них обоих, пока они смотрели друг другу в глаза.

— Чего ты хочешь, Вир? — спросила она.

— Я хочу вернуть своего дракона. Я хочу быть целым, потому что хочу сохранить тебя.

Рия подняла руки к нему навстречу, а затем Вир скользнул своими большими руками по её рукам и переплёл их пальцы.

— У меня для тебя сюрприз, — прошептала она.

Он нахмурился.

— Что?

— Ложись со мной на пол.

Сцена перешла к кадру цементного потолка, покрытого черными подпалинами. Слова появились на экране, когда она и Вир говорили.

— Ты готов? — спросила она.

— Я готов, — ответил Вир.

Внезапно погас свет, и сцена превратилась в кромешную тьму с сотнями пластиковых светящихся звезд. И их слова появляются в виде субтитров в рамке.

— Рия.

— Помнишь, когда ты говорил мне, чего тебе больше всего не хватало?

— Небо. Звезды.

— Да, и ты сказал, что тебе нравится представлять, как они улыбаются тебе сверху вниз, даже если ты их не видишь. И что они улыбались, потому что могли предвидеть, что у тебя наступят хорошие дни.

— Да, я помню.

— Вир. Я буду твоей звездой. Я верю в тебя. Я буду ждать с тобой, пока не наступят лучшие времена.

— Я твоя, — прочитал он вслух.

Наступила пауза, а затем эмоциональным голосом Рия пробормотала:

— Ты только что сказал, что хочешь вернуть дракона, чтобы сохранить меня. Ну… дракон или нет, но у тебя есть я.

Медленно сияющие звезды стали черными.

И таким образом, тот, кто редактировал это видео, очеловечил самого неправильно понятого оборотня в мире. Они превратили его из монстра в человека.

Сцена перешла к паре ведущих новостей. Симпатичная блондинка протирала глаза бумажной салфеткой, и мужчина спросил, всё ли с ней в порядке.

— Да, да, я в порядке, просто это так грустно. Оборотни действительно обычные люди, со своими чувствами, страхами, надеждами и мечтами, как и все люди. Когда много лет назад моя команда и мой муж Бун выступали перед публикой, это было так страшно для нас. Это было ужасно. Мы боялись за свои семьи, и теперь кажется, что эти страхи возродились. Страх всех оборотней. И из-за этого страха у вас есть эти подпольные секретные лаборатории, которые вновь и вновь появляются, и экспериментируют над оборотнями, издеваются над ними, пытают их, крадут их зверей, и кто привлекает их к ответственности? Кто? Кто должен встать и сказать, что то, что они делают, неправильно?

— Общественность, — мрачно ответил мужчина.

Женщина — Кора Келлер, имя читалось внизу экрана — повернулась к камере, и её голос стал стальным, когда она сказала:

— Я согласна. В наших силах остановить эксперименты и принудительное очищение оборотней от их зверей. Уровень самоубийств оборотней, которые были очищены, ужасает. Я хочу, чтобы новая IESA была свергнута. Я хочу, чтобы её уничтожили, и я думаю, что мы должны пересмотреть дело Вира Дея, который проведёт ещё шесть месяцев своего заключения в этом богом забытом месте. Правительство уже конфисковало все его активы, и он заплатил за восстановление Ковингтона, и теперь его дракон замучен до смерти. До смерти. Думаю, он достаточно натерпелся. Я запустила петицию в Интернете. Вы можете найти её на сайте www.dot-stop-the-new-IESA-dot.com. Присоединяйтесь ко мне и тысячам других людей, чтобы приложить руку к положительным изменениям.

Кора продолжала говорить, но Рия выключила телефон и в шоке уставилась в окно. Что ж, это был один из способов сделать это. Жаль, что она всё ещё должна была защищать Вира, Нокса и Торрена внутри этой тюрьмы, пока не будет принято решение о приговоре Вира.

***

«Вир?» — она спросила. Он был спокоен всё утро, и это не беспокоило её, потому что было рано, и она подумала, что он, вероятно, всё ещё спит. Однако теперь в её голове звенела тревога, и это вновь обретённое чувство беспокойства никак не могло уйти.

«Вир?» — она попыталась ещё раз, но её встретила тишина.

«Стреляй», — пробормотала она, хватая сумочку и блокнот. Она повернула золотую звезду к себе и сказала:

— Кажется что-то произошло неправильно, и я так раздавлена, что меня, вероятно, не пустят в тюрьму, но я должна попытаться. Деймон, ты сказал, что я могу вызвать команды, если они мне понадобятся. Что я не одна? Ну… у меня очень плохое предчувствие, и я думаю, что мне нужна помощь.

Рия выскользнула из своей машины и захлопнула дверь, а затем бросилась ко входу в тюрьму, радуясь, что сегодня она предусмотрительно снова надела кроссовки. Когда она прошла через первый контрольно-пропускной пункт, услышав только взволнованное «Быстрее, там хаос» от одного из новых дневных охранников, Рия была потрясена. Она была уверена, что они не дадут ей зайти так далеко. Хорошо, по одной контрольному пункту за раз.

Второй и третий тоже прошли без сучка и задоринки, но когда она попала внутрь тюремных стен, новый охранник был прав — царил полнейший хаос. Стояли ряды заключенных, они были скованы цепями за лодыжки и запястья аккуратными рядами, ожидая выхода через транспортные двери.

— Что происходит? — спросила она Юлисса, который завис у задней стены, наблюдая, как охранники отдают приказы заключённым.

— Ты ведь знаешь, как войти, не так ли? — спросил он. Он указал на заключенных. — Всех этих мальчиков накачали лекарствами, чтобы они не сдвинулись, и их перевозят в разные тюрьмы для оборотней.

— Разные? Почему?

— Потому что ты закрыла эту. Я чертовски впечатлен. За исключением того, что сейчас я без работы, так что спасибо за это.

— Ты всё равно заслуживаешь лучшего, чем подметать за взрослыми мужчинами.

— Ага, знаю. — Он понизил голос. — Я не видел ни души с нижних уровней. Я наблюдал за ними. Видишь вон ту женщину-охранника? — Он дёрнул подбородком в сторону полной блондинки с бейджиком, на котором было написано «Томинсон». — Она одна из наших, и она только что сказала мне, что нижние уровни даже не включены в транспортные списки.

— Что это значит? — прошептала она.

— Я не могу быть уверен, но я предполагаю, что это означает, что они избавляются от улик. — Густые брови Юлисса поднялись к линии роста волос. — Тебе лучше поторопиться.

— О боже, хорошо. Спасибо, Юлисс. — Она ушла так быстро, как только могла, не привлекая внимания, но никто не останавливал её, пока она шла к лифту, который должен был доставить её на нижние этажи. Однако, когда она вставила карту в считыватель, на ней было написано «ОШИБКА».

— О, нет. Нет, да ладно, — пробормотала она, проводя картой снова с тем же результатом.

Ещё три раза выдавало три сообщения об ошибках, и теперь она запаниковала. Ей нужно было найти кого-то с более высоким уровнем допуска прямо сейчас. Но когда она повернулась, чтобы выследить кого-то, кто смог бы помочь, она наткнулась на сплошную стену мускулов. Хэнк Баттед схватил её за руки. Сначала она подумала, что он поддерживает её своими холодными, липкими руками, но потом он считал свою карточку и втолкнул её в лифт с собой, прежде чем она успела возразить.

В ужасе она отступила в противоположный угол небольшого помещения. Свет погас, и лифт замедлил ход из-за энергии, исходившей от неё. Страх сделал это.

— Успокойся, ведьма. Я не собираюсь тебя убивать. Добро пожаловать. Новая IESA не любит шпионов, и я привезу тебя к главному действию. Вот где ты хотела быть… верно? Место в первом ряду на шоу?

— К-какое шоу?

— Они собираются убить команду Вира у него на глазах… а потом они собираются убить Вира. И мне понравится смотреть на твоё лицо, когда они это сделают.

Энергия резко возросла, и лифт опустился так быстро, что у неё свело желудок.

— Успокойся, ведьма. Я не тот, за кем ты гонишься. Я здесь, чтобы свидетельствовать, как и ты.

Тем не менее, она доверяла ему ни на йоту, поэтому она оставалась прикованной к стене, когда он выходил из лифта. Успокоив дыхание, она последовала за ним, но Бьютт появился перед ней так внезапно, что расплылся. А затем он воткнул иглу ей в шею и улыбнулся, как демон.

— Попалась.

Ноги Рии подогнулись, но он удержал её и потащил по коридору, напевая «Динь-дон, ведьма мертва» хриплым, фальшивым голосом.

Ей было трудно контролировать своё тело, и её ноги не выдерживали её веса.

— Не волнуйся, я быстро тебя починю, — пробормотал он, когда они подошли к логову Вира. Он провёл своей картой в два считывателя. И когда он затащил её в просторную комнату со следами ожогов и пластиковыми звездами, упавшими на пол, он прошептал ей на ухо, — Я не лгал, когда говорил, что не собираюсь тебя убивать. По крайней мере, не сразу. Во-первых, я хочу подарить тебе кое-что похуже смерти.

Он повернул её в своих объятиях, и там были Вир, Нокс и Торрен, выглядевшие так, будто они прошли десять раундов боксерского поединка, на коленях, с руками, скованными за спиной.

— Нет, — прорычал Вир сквозь разбитую губу.

— Не волнуйся, — пропел Бьютт. — Она успела как раз вовремя.

— Хуже, чем смерть, — пробормотала она.

— Верно, Ведьма. Я собираюсь «обратить» тебя.

Без предупреждения Бьютт открыл рот и впился зубами ей в шею. Боль пронзила её, по руке плыл огонь от того места, где его зубы пронзили её кожу, вниз. Он отпустил её, когда она закричала от жгучей боли, и сказал:

— Теперь ты одна из тех, кто убил твоего отца. Наслаждайся быть медведем, пока можешь.

Рёв в ушах заглушал всё. Тепло потекло по её шее, и время замедлило свой бег, когда она упала на колени, глядя на Сынов Зверей полными слёз глазами. Нокс и Торрен боролись с наручниками, крича ей что-то, чего она не могла понять. А Вир… её Вир… смотрел позади неё на Бьютта с обещанием смерти в голубых глазах. Дюжина охранников с оружием были нацелены ​​на Рию, Вира, Нокса и Торрена, но всё, что она могла слышать, это смех Бьютта позади неё.

Эммет отдавал приказ. Какой порядок? Он тыкал пальцем в Вира, и охранники прицелились.

Нет. Нет, нет, нет, это не судьба Вира. Приближались лучшие времена. Они должны настать.

Ей нужен был огонь. Ей нужны были Деймон и Тёмный Кейн. Ей нужно было, чтобы Роу, Харпер и Дием устроили здесь ад и спасли их, но их здесь не было. Они не успели вовремя.

Ей нужен драконий огонь.

Огонь.

Кричали все — все, кроме Вира. Он смотрел прямо на неё.

У Красного Дракона был огонь.

— Ты можешь почувствовать его?

— Почувствовать, ч-что? — спросила она, слёзы текли по её щекам, когда она сопротивлялась сжаться от боли в животе. Внутри неё росло что-то ужасное.

— Посмотри на меня. Хорошо посмотри.

Она это сделала, но Вир был размыт. Его края были слишком мягкими, и от него к ней катился дымчато-серый туман.

— Прими, Рия. Прими её и убирайся отсюда. Всё будет хорошо.

Именно эти последние слова вырвали её из забытия. Мама тоже так говорила, и это было нехорошо. Это не так. Она уже потеряла слишком много, и будь она проклята, если потеряет Вира и его команду.

Красный дракон.

Огонь. Огонь повсюду.

И до неё дошло то, что она должна была сделать.

Не будет ненависти к своему отражению. Не будет больше разбитых зеркал. Не будет застывших серебряных глаз.

Больше. Не будет.

Новая IESA была должна Виру дракона.

Закрыв глаза, она мысленно потянулась по коридору к лаборатории. Через двери, через лабиринт столов, мимо лабораторного оборудования, в комнату, которую они наглухо заперли. В комнату, где хранили дракона в шприце. Сила пульсацией вытекала из её кожи. Она раздулась от силы благодаря тому, что Вир влил в неё свою. Она улыбнулась, коснувшись металлического контейнера с будущим Вира.

На хрен последствия.

Она подняла руку в воздух и потянула изо всех сил. Звуки грохота были оглушительными, и пещерообразная камера сотряслась. Когда она открыла глаза, Вир вырубил охрану. Один за другим они обмякли, ударяясь о бетон. Бьютт вскрикнул позади неё, а Эммет выкрикивал приказы, но она не могла оторвать глаз от нарастающей ярости на лице Вира. Одним последним движением руки Рия проделала дыру в цементе и стальной арматуре. Разбитый контейнер врезался в землю и покатился прямо к Виру.

Потрясенный, он посмотрел на него.

— Что ты делаешь? — спросил он.

Её тело так сильно болело. Ооочень плохо. Она ломалась изнутри, когда раздавались хлопки. Это были её кости? Сквозь стиснутые зубы она процедила:

— Я дарю тебе небо.

А потом её пронзила такая мучительная боль, что она не могла ничего сделать, кроме как лежать на холодном бетоне и беспомощно смотреть на мужчину, которого она любила.

После секундного колебания Вир повернулся к Торрену и Ноксу.

— Немедленно обратитесь! Защитите Рию! — Он шевельнул пальцами, и металлический контейнер развалился в воздухе, и единственный шприц покатился по полу.

Эммет побежал за ним и был так близко, но Вир протянул руку, и крошечный пузырек с иголкой врезался в его ладонь со скоростью пули. И одним плавным движением он вколол себе его в руку, злобно улыбаясь Бьютту.

— Беги, — прорычал он. — Беги, словно сам дьявол отправился за тобой. Потому что он перед тобой.

И тут из тела Вира вырвался массивный красный дракон. Из него вырвалась удушающая волна силы, и стены взорвались наружу. Его поджигатель щелкнул, и дракон прицелился и изверг струю огня. Крики Бьютта и Эммета заполнили её голову. Она даже не хотела видеть это. Гризли блондина Нокса мчался в её сторону, а за ним следовал огромная горилла Торрена. Они добрались до неё как раз в тот момент, когда посыпались обломки, и звери накрыли её тело своим.

Пламя пожирало всё, и жар обжигал её кожу. Она зажмурила глаза и не открывала их снова, пока её кожа не остыла. Не осталось ничего, кроме Вира, Нокса, Торрена, её и куч пепла на полу.

Почему её тело не двигалось? Было ли это из-за укуса, который нанёс Бьютт? Или это была её неспособность контролировать огромные белые лапы с шестидюймовыми, изогнутыми, острыми как бритва черными когтями, которые заменили её тупые человеческие пальцы? Было ли её тело сломано из-за зверя? Из-за медведя? Или это было похоже на замирание тела от ужаса?

Бистон и его сын были правы. Повсюду был огонь. Вир был действительно сущим разрушением. Он расправил свои разорванные кроваво-красные крылья, защищая её, Нокс и Торрен защищали от обломков, падающих с потолка, когда он запрокинул свою массивную, покрытую красной чешуей голову и открыл пасть, брызнув магмой на крышу.

— Бл*ть, — сказал Торрен рычащим, нечеловеческим голосом. — Нам нужно уходить. Он сравняет это место с землей.

Он вытолкнул Рию из-под массивного куска потолка, который рассыпался на полу вместе с облаком пепла. Свет наполнил камеру, а над ними Вир проделал огромную дыру в тюрьме, обнажив небо. Она была недостаточно большой, чтобы сбежать. Или так она думала, но как только Торрен схватил её за шкирку, чтобы оттащить, Вир взревел, напряг мускулы и взмыл в небо огромной багровой ракетой, стены тюрьмы выломало наружу, когда он вырвался из своего ада.

— Вир, нет! — взревел Торрен. Но было слишком поздно. Красный Дракон был в бешенстве, и теперь он был волен творить ад на земле по своему усмотрению.

Но высоко вверху, как только он достиг облаков, синий дракон вцепился в него своими когтями, и оба изрыгнули огонь и огрызнулись друг на друга. Деймон.

Что-то чудовищное и чёрное пролетело над входом в разрушенную тюрьму. Здесь был Темный Кейн, а также темно-серебряный дракон Роу и два зеленых дракона, Харпер и Дием.

Если бы Рия знала, как заплакать от облегчения в этом теле, она бы это сделала. Драконы были здесь не для того, чтобы навредить Виру. Они гнали его на запад, по очереди пикируя. Толкая его. Принимая удары от его огня и отказываясь сжигать его в ответ.

Снаружи воздух наполняли рёв и рычание, крики бесчисленных зверей. Рядом с ней взревел Нокс, и Торрен громко бил себя в грудь, словно в боевой барабан. А потом что-то произошло, что-то глубоко внутри неё. Потрясенная до глубины души и потрясенная всем случившимся, она ответила на зов своего народа. Она с трудом поднялась на ноги, подняла голову к небу и закричала. Только это больше не звучало так, будто её голос царапает горло. Вместо этого ревущий рёв вырвался из её груди и сотряс землю под массивными лапами.

Завтра придётся позаботиться о себе. Ей придется научиться быть этим новым существом и смириться со всем, что произошло. Её будущее только что было брошено в хаос, но на самом деле это началось задолго до этого. Это случилось в тот день, когда она увидела Вира. Она не была рождена для размеренной, легкой, нормальной жизни. Не было и у её пары. Но прямо сейчас она хотела праздновать победу.

Вир жив.

Красный Дракон жив, и мужчина, которого она любила, был цел.

Нокс и Торрен твердо стояли рядом с ней, и она знала, что где-то там, в лесу, окружающем тюрьму, Невада и Кендис были с остальными оборотнями с гор Деймона, гор Кейна и с гор Харпера.

Деймон был прав. Она была не одна.

Рия хотела плакать, кричать, смеяться, визжать и реветь от облегчения, которое волнами сотрясало её тело.

Она много раз слышала это, и сама произносила, но сейчас… прямо сейчас… она впервые почувствовала, что это правда.

Всё будет хорошо.

Эпилог

Вир скользнул рукой по бедру Рии, просто чтобы почувствовать её.

Теперь дракон чувствовал себя более уверенно, но только когда она была рядом с ним. Она не осознавала своей власти над ним.

Его жизнь больше не была темной и безнадежной. Большие перемены начались в тот день, когда его команда решила, что он будет их альфой, и всё полностью изменилось в тот день, когда Рия решила, что он должен её спасти.

— Что за сюрприз? — она спросила. Но её голос дрожал от возбуждения, и он взглянул на неё и увидел, что её щеки раскраснелись, а глаза приобрели ярко-голубой цвет её белого медведя. Красивая пара. Белоснежный мех, когда она в обороте, и глаза, которые оставались цвета инея сейчас, пока она училась управлять животным. Она была воином, когда Ноксу захотелось сразиться с другим медведем. Через месяц переехала в его особняк, и она уже обрела контроль над своими оборотами под терпеливым руководством Невады и Кендис. Он любил наблюдать за ней с девочками. Она подходила к ним, заботилась о них, прикрывала им спины, как и они её.

— Я так чертовски горжусь тобой, — пробормотал он.

— За то, что не отгадала, что это за сюрприз? — спросила она, нахмурив тёмные брови.

— Нет, я имею в виду, я горжусь тем, что ты моя. Горжусь тем, что ты моя пара. Горжусь, что ты выбрала меня. Меня. А кто я? Сломленный дракон, но ты добрая и могущественная…

— Ведьма белого медведя, — поддразнила она.

— Мой папа влюбился в медведя-оборотня, а теперь посмотри на меня. Драконы и медведи, — сказал он и фыркнул. — Я счастливчик.

— Нам повезло, — пробормотала она, так мило улыбнувшись ему. Боже, он любил её. Любил её всем, что у него было, потому что эта женщина, улыбающаяся ему с пассажирской стороны его грузовика, вытащила его из тени и сделала его жизнь управляемой. Нет. «Управляемая» — недостаточно подходящее слово для того, что она сделала.