Связывающая луна

Выражение его лица было слишком голодным. Но это был Кроули, да? Он всегда думал, что мир должен ему больше, чем он готов дать, и он воровал и убивал любой ценой, пока не получит причитающееся. К сожалению, он думал, что все ему дозволено.

— Почему ты молчишь? — пробормотала она.

— Что ты имеешь в виду? — отрезал Кроули. — Я говорю с тобой прямо здесь, крыса. Если думаешь, что можешь запутать меня и выбраться из этого, ты сильно ошибаешься. У меня не так много терпения, Луна Винчестер.

Она не разговаривала с идиотом перед ней, но ему и не нужно было этого знать. Насколько ей было известно, Кроули даже не знал, каковы ее силы. Он знал только, что ее мать была ведьмой, и что она пришла из церкви. Может, он даже был на одном из представлений, которые устраивали ее сестры и она. Тогда люди с деньгами любили смотреть, как изгоняют нечистую силу маленьких девочек.

Наконец она услышала. Слабый шепот в ее голове бриллианта, который дрожал от страха.

— Он хочет разрезать меня на кусочки. Он заберет меня у тебя, и никто не увидит меня, пока я не стану тысячей осколков того, кем я когда-то был.

О, нет.

Она должна была подумать об этом. Кроули не хотел один бриллиант. Он мог разбить этот гигантский кусок и заработать в десять раз больше. И это было бы гораздо менее подозрительно, чем попытка продать бриллиант размером с кулак.

Она была идиоткой. Не он.

Почему она все это время не понимала, что это был его план? Она не могла отдать ему бриллиант, если он собирался его испортить. Но это был единственный способ продать его, не будучи пойманным.

Сердце колотилось, она провела языком по зубам и придумывала, как выйти из этой ситуации. Над несколькими головорезами висела веревка с бельем. Если ей удастся заставить ее упасть им на головы, то она сможет бежать достаточно быстро, чтобы оторваться от них на улицах.

— Послушай, Кроули. Вот, как все сложилось. Ты не сказал мне всю правду, слышишь? — она склонила голову и наблюдала за его реакцией. — На самом деле, я думаю, что ты лгал мне с самого начала, и я тоже не люблю, когда мне лгут. Это партнерство, и мы должны, по крайней мере, быть честными друг с другом.

— Партнерство? — он плюнул. — Луна, ты не понимаешь, к чему я клоню, и, полагаю, я должен был догадаться, что ты не поймешь. Никогда не доверяй вору.

Все бросились вперед, а у нее не было времени. Луна думала, что сможет схватиться за веревку достаточно быстро. Но, как всегда делал Кроули, люди, которых он нанял, были намного сильнее, чем она предполагала. Они могли выглядеть глупо, но, черт возьми, они двигались быстро.

Один из них схватил ее за волосы и отшвырнул от веревки. Она сильно ударилась об бочки и упала на четвереньки с ужасным хрипом, когда воздух в ее легких исчез. Отчаянно пытаясь вдохнуть, она схватила бочку и швырнула ее в сторону мужчин.

Но самый большой из них позволил ей ударить себя в грудь, не дрогнув. Дерево вокруг него раскололось, и, черт возьми, он все еще шел.

У нее было всего мгновение, чтобы поднять предплечья перед лицом, так что его удар попал по ним. Ее левая рука издала ужасный скрип, а затем острая боль заставила ее споткнуться. Он сломал ей руку? Нет, не сломал. Просто нервные окончания решили, что какое-то время ей не нужно чувствовать конечность.

Онемение тянулось вверх по конечности, и ее левая рука безжизненно висела сбоку. Она отшатнулась, изо всех сил старалась контролировать ситуацию, даже когда головорезы преследовали ее по улице.

— Кроули, у меня уже есть то, что ты хочешь. Но я хочу знать, что ты будешь делать с бриллиантом после того, как я отдам его тебе.

— Тебе-то что? Тебе заплатят за кражу. Я получу то, что хочу. Мы все будем счастливы, — он раскинул руки по бокам, в безопасности за стеной нанятого им человеческого мяса. — У тебя вдруг появилась совесть, пока тебя не было? Вот почему ты мне всегда нравилась, Луна. Ты воровала все, что хотел, и не имело значения, у кого ты это брала.

Но это было не так. Это имело значение, и каждый раз это разрывало ее душу.

Полетел еще удар, и она попыталась отразить его работающей рукой. Он был слишком мощным. Сила была слишком велика. Он оттолкнул ее руку и ударил прямо в рот. Ее нос брызнул, металлическая кровь наполнила рот. Все, что она могла ощущать, — это собственную кровь, и все, что она могла чувствовать, — это боль, сотрясающую ее тело.

Она упала?

Ее попа ударилась об землю, да, она упала. Глядя на звездное небо, Луна опасалась худшего. Ее никогда так не ловили. И, конечно, она была крупной женщиной, но они легко могли перерезать ей горло и украсть бриллиант.

Она должна была знать, что таким был план. Кроули нельзя было доверять. Никогда.

Его голос разносился по ветру:

— Сначала я собираюсь отрезать тебе пальцы, и мне нужно, чтобы ты была в сознании при этом, мисс Винчестер. В конце концов, это подходящий способ наказать воров.

Насколько это будет больно? Она не хотела знать. Луна решила потерять сознание, и что это будет последний раз, когда она откроет глаза.

Пока она не услышала вой волка и не поняла, что больше не одна.

ГЛАВА 28

Он выследил ее на улицах Лондона и понял, как хорошо он все еще знал это место. Лютер приезжал сюда в те дни, когда его отец настаивал на путешествии. И он не возвращался с тех пор, как умер старик. Он признался, что не ожидал, что город будет выглядеть так же, как всегда.

Волк помог ему следовать за ее запахом по извилистым улочкам и переулкам, пока он не пробрался на Причал Духов. Он смотрел, как мужчины угрожали ей, и поражался, насколько она сильна, даже не вздрогнула. Он бы это сделал. Черт, Лютер не хотел иметь ничего общего с членами банды, которые явно хотели причинить ей вред. Но он должен был дать ей шанс проявить себя.

Луна сама убьет его, если у нее не будет возможности сделать то, ради чего она сюда пришла. Он знал это. Она тоже это знала. Потому что на мгновение ее взгляд метнулся туда, где он стоял в тени. Он думал, что она увидела его.

Тогда она сделала немыслимое. Она пригрозила лидеру банды Причала Духа, и начался настоящий ад.

Лютер не был волком. Он не был каким-то демоном, который мог выбежать из тени и спасти ее. Он даже не взял с собой пистолет, потому что выбегал из дома, не думая ни об оружии, ни о том, что ему понадобится, чтобы вернуть ее. Он просто хотел отвести ее домой, где она была бы в безопасности и без члена банды, направляющего на нее оружие.

Потом он услышал, что большой ударил ее. Он услышал ужасный звук удара кости о кость и увидел, как она упала на землю.

Она нуждалась в нем. Более того, ей нужен был спаситель, и он не позволил бы ей сделать это одной. Даже если бы не было полной луны, он все равно рисковал бы своей шеей, чтобы удостовериться, что ей больше никогда не придется так получать по лицу. Но по стечению обстоятельств его волк проснулся.

Большой мужчина снова поднял кулак, явно собираясь ударить Луну, даже когда она лежала на земле. И тогда это случилось.

Его волк вырвался из его горла, царапая, разрывая и кусая, пока Лютеру не понадобилась луна, чтобы дать ему жизнь.

Он вышел из тени, с его клыков капала слюна. Вытянув когтистые руки по бокам, он запрокинул голову и издал вой, от которого сотряслись стропила окружающих зданий. Это был крик ярости и гнева, что кто-то осмелился прикоснуться к тому, что принадлежит ему. Люди должны были дрожать от страха.

И они так и сделали.

Трое крупных мужчин повернулись к нему с потрясенными лицами. Они все убежали, вероятно, самые умные из группы. Двое других повернулись к нему с поднятыми кулаками. Это был глупый выбор.

Лютер бросился к ним, и их удары были поцелуями бабочки, когда он выпустил монстра внутри себя. Он порвал связки на их шеях. Он вырвал мышцы и сухожилия, встряхивая их между зубами, прежде чем отпустить. Он оставил двух мужчин грудами на холодной булыжной мостовой. Они совсем не были похожи на людей, которыми когда-то были.

Голод урчал в его животе, и он знал, что если потеряет себя, то сгорбится над этими телами и вгрызется в их теплые животы. Внутри были вкусные угощения. Глубоко внутри. Самая сладкая часть была спрятана за животом и между легкими. Но сначала ему нужно было сосредоточиться на настоящем и на человеке, который явно убегал от него.

— Кроули, — прорычал он сквозь окровавленные зубы. — Ты мой.

Мужчина споткнулся и упал на камни перед дверью своего паба. Поднявшись, он перевернулся на спину, и краб стал отползать от Лютера. Спина прижалась к дереву. Он нашел в себе смелость заговорить:

— Уходи, чудовище.

— Это все, что ты хочешь сказать? — ответил Лютер, делая еще один шаг к настоящему зверю. — Трус. Ты хотел убить женщину, которую, как ты думал, послал на смерть. И ты хотел забрать то, что было моим.

Он сказал слишком много. Кроули был умным человеком, и он, конечно же, понял, на что намекал Лютер. И все же мужчина так сильно дрожал, что, вероятно, не думал ни о чем, кроме безопасности.

На всякий случай Лютер поднял когтистый палец и указал на Кроули.

— Ты мой, Кроули. Я вернусь за твоим сердцем, чтобы полакомиться им при свете полной луны.

Дверь открылась достаточно, чтобы рука могла протянуть руку и схватить Кроули за плечо. Приспешник в пабе утащил лидера в темноту и безопасность за его пределами. Пускай. Лютер уже знал, что есть обратный путь, и все они попытаются ускользнуть во тьму, где он, возможно, никогда их больше не найдет.

Чего они не знали, так это того, что волк может выслеживать их вечность. Он найдет этих мужчин, каждого из них. Он наполнил свои легкие их запахом. И он никогда его не забудет. И волк тоже. Они потратят очень много времени на охоту за этими людьми, пока Лютер не прольет их кровь. Только тогда он простит их за то, что они сделали с его парой.

Обернувшись, он искал глазами женщину, которую он любил. Женщину, которая была другой половиной его души.

Луна уже сидела. Она уперлась запястьями в колени, глядя на двух мертвецов с потрясенным выражением лица.

Ах. Он забыл, что она все это увидит.

Лютер не хотел ее пугать. Он не хотел, чтобы она думала, что он такой же монстр, как и все остальные здесь. Он убил ради нее, и она, конечно же, это увидела. Она поймет, что у него не было другого выбора, кроме как спасти ее.

Но на его руках была кровь, и он порвал глотки двум мужчинам перед ней. Если она смотрела. Может, она поступила умно и отвернулась от бойни.

Но не сейчас. Она не отрывала взгляда от их тел. Ни на миг.

— Луна, — сказал он чуть громче рычания. — Перестань смотреть на них, моя луна.

— Нет, — ответила она. Хотя голос не дрожал, как он ожидал. Ее слова были такими же острыми и зазубренными, как и его клыки. — Я хочу смотреть на них. Я хочу помнить лица мужчин, которые пытались меня убить. И они бы это сделали. Ты знаешь, я не преувеличиваю. Если бы Кроули сказал им давить ногой мне на шею, пока я не перестану дышать, они бы так и сделали. Им было все равно.

— Они этого не сделали, — гнев все еще горел внутри него, но больше всего он хотел прикоснуться к ней. Он хотел убедиться, что она все еще цела.

Но он не мог. Не так. Не тогда, когда он был похож на монстра из старины, неповоротливого, с мехом, покрывающим его тело, и мордой, как у собаки. Он пытался убедить волка отдать контроль, но тот не хотел. Он тоже хотел прикоснуться к ней. Пара была их на всю жизнь, хотела она этого или нет.

С трудом сглотнув, он сделал еще шаг к ней.

— Луна, ты в порядке?

— Я в порядке, — пробормотала она.

— Ты истекаешь кровью.

— Я? — она коснулась рукой своего лица, затем уставилась на кровь на своей ладони. — Ой. Наверное, он сломал мне нос.

Снова. Этот ужасный гнев.

— Который? — прорычал он.

Она приподняла тонкую рыжую бровь и указала на мертвое тело справа.

— Вон тот. Он ударил меня в первый раз. Остальные трое должны были защищать Кроули. С которым, я полагаю, ты тоже быстро расправился.

— Он в пабе, — Лютер сделал еще шаткий шаг вперед. — Луна, я знаю, ты не хочешь, чтобы я так к тебе прикасался, и я бы не стал винить тебя, если бы ты сказала «нет», но мне… мне нужно…

Ему не нужно было заканчивать.

Она вскочила и в мгновение ока бросилась ему в объятия. У нее явно болела голова, как и тело, но она все же бросилась в него с такой силой, что он отступил на пару шагов, прежде чем прижать ее к сердцу.

Выдох вырвался из его легких и взъерошил ее волосы. Вот. Это было то, чего он так давно хотел. Нет, нуждался. Он нуждался в том, чтобы она была с ним и рядом с ним. И теперь она была в его объятиях, и это наполняло его душу.

— Я так беспокоился о тебе, — выдохнул он ей в волосы. Его морда не совсем умещалась, как должна была, и он был намного выше обычного, но он был собой. Все еще достаточно осознавал, что она сжимала его с таким же пылом.

— Прости, — прошептала она, и он почувствовал обжигающий жар слез на своем мохнатом плече. — Я не должна была так поступать, но я не видела другого выбора. У меня не было другого выбора, я боялась, что он… он узнает, кто ты такой.

— Он уже знает, — и Лютеру было все равно, знал ли этот человек. Что лидер банды сделает с ним?

Худшее, что мог сделать Кроули, — это распространять слухи. В конце концов, этот человек не пошел бы к властям. Они бы заковали Кроули в кандалы еще до того, как стали слушать, что он хочет сказать. И у большинства людей на Перекрёстке Мертвеца уже были подозрения относительно того, кем был Лютер. Дальнейшие слухи только разожгут этот огонь, но ни у кого не было доказательств того, кем он был.

Луна фыркнула.

— Я не хотела, чтобы он разрушил твою жизнь, Лютер. Ты можешь потерять гораздо больше, чем я.

— Меня не волнует, знают ли люди, кто я. Графу Перекрёстка Мертвеца приходилось пережить нечто худшее, чем слухи и мифы, — он отклонился, пытаясь улыбнуться мордой, хотя у него было чувство, что он выглядит более чудовищно, чем раньше. — И, прости, но я не могу поверить, что ты обнимаешь меня, когда я выгляжу вот так.

Она рассмеялась и покачала головой.

— Ты не так уж плох. Я думала, ты будешь более слюнявым и менее похожим на собаку.

— Собаку? — и он, и волк были оскорблены. — Я оборотень.

— А больше похож на ирландского волкодава, чем на волка, — она провела пальцами по его морде, царапая ногтями его вытянутое лицо и все еще улыбаясь, будто нашла лучшего компаньона в мире. — И ты — все еще ты, Лютер. Под всем этим мехом и изменением формы я все еще вижу тебя в твоих глазах. Для меня ничего не изменилось.

О, он любил эту женщину, которая не боялась волков. Она словно надела ему на шею ошейник, и он любил каждую секунду этого. Если бы она позволила ему, он бы посвятил всю свою жизнь поклонению ей.

Он тяжело сглотнул и сказал:

— Луна…

К сожалению, он не успел закончить эту мысль.

С улицы раздался крик, и приближались зажженные факелы. Он недооценил Кроули. Проклятый человек, может, и не пошел к властям сам, но отправил кого-то еще. И любой, кто заявит, что в Лондоне есть оборотень, привлечет внимание слишком многих людей. Ему пришлось бежать. Ему нужно было идти… куда-то, но его найдут. Кто-нибудь выследит его.

Широко раскрыв глаза, он спорил с волком, чтобы он отпустил форму, чтобы власти увидели только голого мужчину в объятиях женщины. Но зверь не хотел его слушать. Вместо этого он выл от ярости, что кто-то попытается напасть на них. Особенно с Луной в руках.

Она вырвалась из его объятий и толкнула его в плечо.

— Иди. Беги.

Он широко раскинул руки, указывая в стороны.

— Куда мне идти, Луна? Они меня найдут.

— Нет, если я отвлеку их, — она снова толкнула его, указывая на балкон. — Поднимись в там. Есть легкий доступ к крышам. Найди место, где можно спрятаться, и жди, пока я приду за тобой. Или дождись рассвета, и тогда тебе придется вернуться к нормальной жизни.

Он не был так уверен, что это сработает.

— Но, Луна… Тебя тоже ищут.

Яркая улыбка мелькнула на ее лице, почти ослепив его своей уверенностью.

— Я уклонялась от них намного дольше, чем ты, Лютер. Поверь мне. Иди.

У него не было другого выбора. Лютер прыгнул и схватился за балкон, подтягиваясь зубами и когтями, пока не смог спрятаться в тени. Потом он услышал ее. Луна издала ужасный, душераздирающий крик:

— Волк! Оборотень!

ГЛАВА 29

Она убежала с места преступления и могла только надеяться, что дураки последовали за ее голосом. Она предположила, что они с большей вероятностью бросятся за кричащей женщиной, чем доверятся кому-либо из мужчин Кроули. Поэтому она продолжала кричать. Она бежала по улицам, будто за ней активно гнался оборотень. Кричала о чудовище с зубами и когтями.

Лондон проснулся. Бесчисленное количество людей выбежало из своих домов, чтобы узнать, в чем проблема, а затем подхватили ее крик.

— Волк! — кричали они. — В Лондоне оборотень!

Как только это случилось, Луне не нужно было так сильно стараться. Крики звучали по всему городу, люди кричали, чтобы детей спрятали. Запирали двери. Никто не был в безопасности, пока все не ушли с улиц.

К остальным присоединились мужчины со значками. Они делали все возможное, чтобы контролировать истерию, но в какой-то момент они должны были понять, что это проигрышная битва. Слишком много людей кричали. Было слишком много беспорядков, и даже если бы они взяли под контроль одну часть города, стоило им покинуть ее, она снова вызвала бы массовую панику. Не хватало мужчин, чтобы контролировать то, что затеяла Луна.

Что было прекрасно, на самом деле, потому что именно на это она надеялась. Лондон был на ее стороне, а она надеялась, что настоящий оборотень нашел хорошее укрытие.

Луна, наконец, почувствовала, что может улизнуть и не кричать, когда она полчаса слушала не стихающие крики. Она прокралась мимо женщины, которая откинула руки и кричала во все легкие, что не хочет погибнуть.

Луна промчалась мимо этой женщины, потому что люди должны были сбежаться к ней.

Никто не знал, нашли ли власти тела. Даже другим людям, которые пытались успокоить город, было бы трудно понять, что было правдой, а что могло быть выдумкой людей, потому что они боялись.

Наконец, она вернулась в знакомую часть города. Та самая часть города, где она знала, что находится в безопасности. Она остановилась у одного из магазинов и постучала по ящику снаружи. Обычно они использовались для хранения или мусора. Но в этом ящике всегда был один и тот же маленький мальчик, который сделал для нее больше работы, чем она могла перечислить.

Уличная крыса выглянула в маленькую дырочку в ящике.

— Чего ты хочешь?

— Нужно найти кое-кого, — она прислонилась к ящику и уставилась на улицу, словно пыталась стоять в стороне. — Должен быть на крышах возле Причала Духа, но не уверена.

— Чем ты платишь?

Луна порылась в кармане и вытащила серьгу, которую сняла с женщины по пути сюда.

— Настоящий сапфир.

— Откуда я это знаю? — но маленькая рука протянулась и схватила ее.

— Я их слышу, помнишь?

Маленький мальчик фыркнул.

— Ага. Магия и все такое. Отлично. Я найду их, если тебе так сильно нужна помощь. Как он выглядит?

Она взглянула на небо и медленно восходящее солнце.

— Я думаю, он будет единственным голым мужчиной на крыше, дорогой. Должно быть достаточно легко найти. Но если ты не сможешь, то не нужно приходить ко мне.

— Это мерзко, — пробормотал мальчик, прежде чем вылезти из ящика. По крайней мере, он немного прибавил в весе с тех пор, как она видела его в последний раз. Он так сильно похудел, и Луна хотела убедиться, что он не исчезнет, ​​как многие другие дети, оказавшиеся в его ситуации.

Его тощие ноги были прикрыты брюками со слишком большим количеством дыр. Однако на нем был свитер, шерсть согревала его зимой.

Она взъерошила его каштановые кудри.

— Ты заботишься о себе, малыш?

— Ты же знаешь, что я избегаю неприятностей, — он прикусил серьгу, прежде чем положить ее в карман. — Где я тебя найду?

Она указала на соседнее здание.

— Увидимся на крыше через час? На случай, если я не найду его раньше тебя.

Усмешка на его лице показала, что у него много отсутствующих зубов, а те зубы, которые у него еще были, пожелтели от неправильного использования.

— Значит, наперегонки?

О, этот мальчик. Ей придется снова научить его чистить зубы, иначе он лишится всех.

— Конечно. Что я выиграю, если найду его первым?

— Ничего.

Мальчик побежал по улице и взобрался по трубе на крыши. Он должен прекратить это делать, иначе кто-нибудь поймает его. Он не карабкался скрытно, но, по крайней мере, какое-то время он будет в безопасности. Никто не возражал, когда это делали дети. Взрослый? Именно тогда люди начали задавать вопросы.

Луна вздохнула и пошла в противоположном направлении. Банда все еще была у Причала Духов, так что она не хотела возвращаться слишком быстро. И Лютер мог оказаться в другом месте. Ей нужно было выследить его, но она отказывалась подвергать кого-либо из них большей опасности, чем та, в которой они уже находились.

Образ изувеченных тел снова промелькнул перед ее глазами. Проклятье. Из-за этого она какое-то время не сможет заснуть. Каждый раз, когда она моргала, она видела органы, вываливающиеся из их тел, и ужасную смерть. Конечно, они хотели убить ее.

Но черт. Никто не должен умирать так ужасно.

Кроме носа, она не чувствовала себя так плохо. Ее рука, по крайней мере, уже слушалась, а синяки, ставшие лиловыми, исчезнут через несколько недель.

Луна обыскала все известные ей укрытия, но Лютера не было ни в одном из них. Это означало, что весьма вероятно, что он остался недалеко от Причала Духа. Хорошо. С солнцем так высоко в небе, она должна вернуться без подозрений.

Забраться на крышу было для нее естественно. Она столько раз карабкалась по этим стенам в своей жизни, и теперь она сделала это, чтобы найти единственного мужчину, который проник в ее сердце. Как ни странно, сама мысль об этом возбуждала. Луна всегда думала, что наличие другого человека в ее жизни будет в лучшем случае стрессом. В худшем случае? Неприятностью.

Вместо этого она думала только о том, как сильно хочет быть с ним. Как сильно ждала встречи с ним, хотя в последнее время им приходилось тяжелее. Он убивал людей у ​​нее на глазах. Она украла у него дорогие драгоценности.

Они переживут это. По крайней мере, она на это надеялась. Она была готова бороться, чтобы сохранить его в своей жизни.

Мальчик, которого она наняла, прошел по скользкой крыше здания рядом с ней, раскинув руки. Ярко-розовое небо за его спиной стало голубым, и голуби взлетали, расправляя крылья по утрам.

Живописно, правда. Прекрасный день, чтобы убедить мужчину, что она достойна его любви.

Маленький мальчик спрыгнул перед ней и уперся руками в бедра.

— Нашел его.

— Да? — Луна полезла в карман и покрутила сережку между пальцами. — Ты одолел меня. Думаю, ты заслужил это, если скажешь мне, где он.

— Легко. Он на маленьком балконе на крыше дома Старого Томаса. Той, где ты брала меня посмотреть на луну, когда мы впервые встретились, — он выхватил серьгу из ее руки и поднял ее к небу. — Думаешь, это настоящее?

— Я знаю, это, — серьга уже бормотала о том, какой он красивый молодой парень. Жаль, что он был в грязи.

— Хорошо. Я потрачу ее на хорошие вещи, обещаю. Я не стану повторять за другими мальчиками, — он сунул серьгу в карман и отсалютовал ей двумя пальцами. — Только еда и одежда, мисс Винчестер.

— Я хорошо тебя научила.

Она смотрела, как он спускается с крыши, и ее сердце екнуло, когда она заметила, на какой риск он шел. Слишком рискованно, но он был еще ребенком. Она должна была позволить ему немного насладиться жизнью, и если это означало прыгать с крыши на крышу без подходящей обуви, то ему приходилось учиться на собственном горьком опыте. Иногда мальчики должны быть мальчиками.

Встав, она направилась к той крыше, куда указала Лютеру идти. И, возможно, она всегда знала, что он прислушается к ее совету, не подвергая его сомнению. Она не решалась увидеться с ним, потому что все еще боялась, что он рассердится на нее. Или, может, она боялась собственной реакции, когда увидит его. Все между ними всегда было таким наэлектризованным, и она не знала, что будет делать, если он вдруг решит, что это ему не подходит.

Он пришел и спас ее от Кроули и его людей. Это должно было что-то значить.

Она нашла его у стены, вне поля зрения и хорошо скрытым от неопытного глаза. Но он был совершенно голым. Она сомневалась, что он хотел, чтобы кто-нибудь его видел.

Луна сорвала простыню с чьей-то веревки и спрыгнула на каменные плиты вокруг него.

Лютер вздрогнул и тихо выругался.

— Луна! Ты напугала меня.

— А сейчас? — она протянула простыню. — Возьми.

— О, слава богу, — он схватил простыню и тут же обернул ее вокруг плеч, крепко держа ее перед собой. — Знаешь, как я боялся, что какая-нибудь пожилая женщина выйдет на эту крышу и увидит меня только в том, что дал мне Бог?

— Уверена, она получила бы лучшее зрелище в своей жизни, — Луна села на уступ, спиной к переулку, где все это произошло. Она не хотела видеть, унесли ли уже тела. Еще нет. — Я подумала, что нам нужно поговорить.

— Как ты меня нашла? — он поднял руку. — На самом деле, я не хочу знать. Только не говори мне, что ты вложила в меня какой-то драгоценный камень, чтобы ты всегда могла найти, где я была.

Она открыла рот, чтобы сказать ему, что нет, она не такая уж сумасшедшая. Но потом она остановилась, потому что, на самом деле, это была неплохая идея. Все, что для этого нужно, — это крошечный драгоценный камень, и тогда она всегда сможет найти того, кого захочет. Будь то Лютер, Мэв, Беатрис или кто-то еще.

Постучав по губе, она подумала о том, как легко это будет. Конечно, поместить в кого-то было бы неприятно, и она даже не была уверена, останется ли драгоценный камень в чьем-то теле. Но она полагала, что они могли бы хотя бы попробовать. Может, кто-то сможет проглотить его, и это временно поможет…

Лютер прервал ее размышления:

— Нет, я узнаю это выражение на твоем лице, и я не хотел подсказать тебе идею. Не нужно вкладывать в людей драгоценные камни, чтобы найти их.

— А если это будет временно? Например, если бы мы пытались ограбить какого-нибудь твоего соседа, и нам нужно было бы знать, куда власти забрали кого-то, если бы его поймали? Это неплохая идея, Лютер. Я просто сказала. Не у всех нас волчий нос.

Выражение его лица изменилось с ужаса на удовольствие. Лютер схватил ее за талию и притянул к своей груди. Она могла чувствовать каждый дюйм его твердого тела своим и внезапно вспомнила, почему была так очарована им. Каждый дюйм этого мужчины был наслаждением.

— Мы? — прорычал он. — Если мы будем воровать у моего соседа?

— Ну, я решила, что ты не захочешь, чтобы я крала у твоего соседа, не сказав тебе, — ответила она, игриво откинув голову, чтобы видеть его лицо. — Если только ты не хочешь, чтобы я бросила воровскую жизнь, потому что, честно говоря, я не думаю, что это произойдет. Слишком много драгоценных камней нуждается в освобождении.

— О, — его ладони сжали ее талию, одна скользнула по ее спине. — А я тут подумал, что ты их крадешь. «Освобождение» звучит намного лучше.

— Когда они заперты от солнца и умоляют тебя помочь им, это сложно не назвать освобождением, — она смотрела на его губы, ожидая, ожидая…

Ах, вот оно. В конце концов, он не смог вынести разлуки больше. Лютер прижался к ее губам и целовал ее, пока она не захотела вдохнуть. Пока ее пальцы ног не подогнулись в сапогах, а колени не подкосились. Она прислонилась к нему, счастливая, что на этот раз у нее есть мужчина, который мог удержать ее. Неважно, какой массой веса она прислонялась к нему, он не сдвинулся ни на йоту.

— Прости, — прошептала она, когда он отстранился от нее. — Я знаю, что это были вещи твоей матери. Камни рассказали мне все, и я не… не могла…

Он прижал палец к ее губам.

— Я не хочу сейчас говорить о моей матери, Луна. Думаю, есть более неотложные дела, которыми нужно заняться, чем думать о старой леди.

— О, — она почувствовала, как что-то твердое прижалось к ее бедру, а затем повторила. — О.

— Именно, — его ладонь легла на ее затылок, и он наклонил ее так, чтобы угол был подходящим для еще одного ошеломляющего поцелуя. — Если ты хочешь. Я знаю, что внизу целый мир, и тебе нужно вести себя очень тихо.

— Я не хочу быть тихой, но, полагаю, смогу, — и она предполагала, что хотела. Несмотря на то, что они были в центре города на крыше, где их мог увидеть любой, ей было все равно. Она была в его руках, и он нашел ее. Из всех людей именно он нашел ее.

Луна растворилась в нем и забыла обо всем мире. Она забыла о том, что она сделала или что он сделал. Вместо этого она сосредоточилась на том, как сильно она обожала этого мужчину. Она коснулась всего его твердого жара, длинных линий мышц и впадин между лопатками. Она целовала каждый дюйм, который могла найти, и при этом обнаружила, что именно ей пришлось закрыть ему рот рукой.

Когда все было сделано, она никогда не была так счастлива, как в те моменты на крыше, когда солнце целовало ее.

ГЛАВА 30

Он привел ее в дом, хотя для этого ей пришлось найти для них очень дешевую карету. Он был в ужасе от условий, которые его ждали. У Лютера были деньги, но, видимо, ни один уважающий себя извозчик не отвез бы голого мужчину домой, обещая, что деньги, в конце концов, будут заплачены.

Он не винил их за это.

Но к тому времени, как они вернулись к нему домой, Лютер был смущен и готов вернуться в свою спальню, где над ним никто не будет смеяться. Как Магда.

Старушка сжалась. Она так сильно смеялась. Она снова указала на простыню и сказала:

— Расскажи мне еще раз! Еще раз, пожалуйста.

Луна выдумала самую нелепую историю о том, как он выследил ее, а потом его ограбили. Он пытался уберечь их обоих, но, в конце концов, единственное, что у него было с собой, — это его одежда. Так что нападавшие забрали его одежду в надежде получить немного денег.

— Это было героически, — сказала она, обняв его плечи. — Я просто на несколько дней уехала к сестрам. Бедняжка совсем забыл, что я говорила ему об этом, а я, как ты знаешь, не привыкла к прислуге. Я усвоила урок.

— Готова поспорить, — Магда вытерла слезы с глаз. — На Лютера напали разбойники, а потом он потерял всю свою одежду. Вот за это зрелище я бы заплатила.

Он не был удивлен. Старушка покраснела бы и сразу скончалась, если бы увидела его без одежды.

— Этого никогда не случится, Магда, — сказал он.

— Если бы вы могли набрать горячую ванну для Лютера, это было бы очень ценно, — прервала его Луна. Затем она увела его подальше от слуг, которые стояли в коридоре, пялясь на всю ситуацию.

Он позволил ей вести себя по коридору хотя бы потому, что ему нравилось ощущение ее ладони на его плече.

— Ты должна была позволить мне хотя бы рассказать ей другую историю, — проворчал он. — Теперь она думает, что я полный идиот.

— Нет, она думает, что ты спас женщину, на которой собираешься жениться. Даже если это произошло за счет собственной гордости, — она крепко прижала его к себе и толкнула дверь в его спальню. — То, что ты сделал, очень благородно.

— Я ничего такого не делал! — воскликнул он.

Проклятая женщина заставила бы всех в Перекрёстке Мертвеца говорить о том, как граф бродил голым по улицам, чтобы спасти её. И она нашла бы это забавным. Он предположил, что это было немного забавно, но он не позволил бы ей так легко отделаться от этого.

Не оглядываясь, Лютер бросил простыню и подошел к платяному шкафу. Конечно, он был весь в грязи. Но он знал, как выглядел. Уверенный в себе. Сильный. Он гордился своим телом, ради которого много работал, и знал, что ей будет трудно оторваться от него.

Вздоха, эхом прокатившегося по его покоям, было достаточно, чтобы он решил, что они еще не скоро покинут эту комнату. К черту ответственность. Все могло подождать еще немного. Город не сгорел бы, если бы граф побыл с женщиной, которую он собирался сделать своей женой.

Как она называла себя в холле? Он остановился, держа руку на халате в шкафу. Женщина, на которой он собирался жениться. Она думала, что была для него лишь такой?

Нет, так не пойдет. Она должна была знать, что она была для него важнее.

Он натянул халат на руки и на плечи, прежде чем обернуться, возможно, слишком быстро.

— Луна, мне нужно кое-что тебе объяснить, прежде чем между нами что-то случится.

Ее глаза расширились, но она кивнула. Сделала ли она несколько шагов к нему? Как будто она собиралась схватить его, пока он стоял к ней спиной? Обычно он был бы в восторге от этого. И он все еще был. Черт возьми, он хотел ее даже сейчас, но ему нужно выбросить это из головы, прежде чем он отвлечется.

— Да, мне тоже есть что сказать, — она прервала его, добавив. — Я хочу сделать это первой, если ты не против.

О. Что ж, теперь все это звучало довольно серьезно, и он бы предпочел, чтобы они вернулись к милым подшучиваниям. На самом деле, если бы он не сказал то, что должен был сказать, то, скорее всего, взорвался бы.

— Думаю, было бы лучше, если бы я все сказал первым.

— Наверное, нет, — она заправила прядь волос за ухо, и он внезапно разозлился, что не успел этого сделать.

Что было глупо. У них будет много времени, чтобы он заправил каждый локон ей за ухо. Возможно, несколько раз в день, если она позволит ему. Ох, эта женщина заставила его думать как поэта, а он никогда в жизни так не думал. Он не знал, нравилось ли ему это или от этого ему было не по себе.

— Хорошо, — пробормотал он. — Пожалуйста. Говорите, что нужно, и тогда я скажу. Не похоже, что это изменит то, что я скажу.

Она нахмурилась.

— Может, тогда тебе стоит говорить первым.

— Луна! — он сделал глубокий вдох и задержал дыхание, заставляя свое раздражение ослабнуть. — Просто говори.

— Хорошо, — ей явно было не по себе. Луна покачала головой и пробормотала. — Нет, так не пойдет.

Затем она подошла прямо к нему и схватила его за плечи. Он подумал, может, они все-таки не разговаривали, но она подвела его к кровати, усадила, а затем отошла от него на пару шагов.

— Так-то лучше, — сказала она, прежде чем сцепить ладони.

— Ты заставляешь меня нервничать.

— Ну, я нервничаю. Мне никогда не приходилось стоять перед кем-то, у кого я украла очень большую сумму денег, и извиняться, — отрезала она, прежде чем вздрогнуть. — Прости. В любом случае, позволь мне высказаться.

Он взмахнул рукой в ​​воздухе, а затем отклонился на ладони.

— Продолжай.

— Я не должна была ничего брать у тебя, и если бы мне нужны были деньги, я должна была попросить. Я знаю, что мы уже извинились, и повторение этого не изменит того, что я сделала, но мне нужно, чтобы ты знал, что я клянусь никогда больше не воровать у тебя. Ты хороший человек и не должен страдать от опасений, что я возьму у тебя больше или снова сбегу, — она встретила его взгляд, и он с ужасом увидел слезы в ее глазах. — Я знаю, что они принадлежали твоей матери, Лютер, и я знаю, что мы никогда не говорили о ней. Но я бы не хотела, чтобы кто-нибудь забрал что-нибудь, что у меня осталось от моей матери, даже если бы у меня был хотя бы наперсток, который она любила.

О, бедняжка ломалась прямо у него на глазах, и он должен был это остановить. Ей не нужно было знать, что он никогда не был близок с родителями. Что его мать умерла, когда он был очень юн, и даже тогда он мало ее видел. Она была женщиной, которая привела его в этот мир, и все.

Все, что ей было нужно от него прямо сейчас, — это его признание и вера в то, что она больше не будет делать ничего подобного.

— Луна, я думаю, ты сейчас винишь себя больше, чем заслуживаешь. Ты пришла в мой дом с целью, а я какое-то время игнорировала это. Но я знаю, кто ты, и что ты захочешь продолжать это делать, потому что это заставляет тебя чувствовать себя лучше. Ты все еще можешь воровать, но скажи мне, когда ты будешь это делать, чтобы я мог хотя бы помочь тебе.

Она кивнула, глядя в пол.

— Я могу это сделать.

— Хорошо, — затем он пожал плечами. — Мне плевать на украшения. Они принадлежали больше моему отцу, чем матери, и когда-нибудь я расскажу тебе обо всем этом. Ты не должна чувствовать себя виноватой. Я даже не видел старые безделушки с тех пор, как был ребенком.

Луна не переставала его удивлять, и он должен был помнить об этом. Она потянулась к своему корсету, прямо между прекрасными бледными грудями, в которые он влюбился, и вытащила крошечный мешочек.

— Тогда это для тебя, даже если это для тебя уже ничего не значит.

Он не знал, что она ему дала. И как она скрывала это, когда они наслаждались обществом друг друга на крыше? Он снял с нее кожаный наряд и этого не заметил.

Лютер кивнул ей на грудь.

— Неплохой тайник, тебе не кажется?

Она покраснела.

— Он сработал, да?

— Конечно, — ему не нравилась мысль о том, что кому-то придется лезть к ее груди, чтобы украсть у нее. Может, они подумают над другими потайными карманами, чтобы она могла что-то спрятать.

Рассеянно потянув за шнурок мешочка, он позволил содержимому упасть на ладонь.

Алмаз Крестфолла подмигнул ему, все еще сверкая всем богатством, которое заставило бы короля плакать. Глаза Лютера чуть не вылезли из орбит, прежде чем он взглянул на Луну.

— Я думал, ты отдала это банде?

— Я никогда не давала это ему, — ответила она. — Ты прервал меня прежде, чем они успели забрать его у меня. Его план состоял в том, чтобы разбить бриллиант на тысячу кусочков, чтобы продать их тем, кто предложит самую высокую цену. Умный план, на самом деле. Это принесло бы ему гораздо больше денег, но я не могла… я не могла позволить ему так все испортить.

Бриллиант, казалось, согрелся в его ладони, или, может, это было его воображение. Но он увидел, как Луна склонила голову, будто она говорила с ним.

Странно, правда, как трудно было поверить, что она может разговаривать с камнями. Он превращался в волка в каждое полнолуние, а теперь, по-видимому, всякий раз, когда волк хотел, и почему-то ему все еще было трудно поверить, что она обладает магическими способностями, которые он не мог объяснить.

— Спасибо за это, — сказал он, держа драгоценный камень на свету, прежде чем аккуратно положить его на тумбочку. — Нам нужно придумать лучший способ показать его. Больше никаких теней для этого бриллианта.

— Никаких больше теней, — повторила она с улыбкой. — Ты сделал его очень счастливым.

— Хорошо, — он соскользнул с кровати на колени, встал на колени перед ней, и его душа прижалась к его горлу. — Теперь я хочу сделать тебя очень счастливой, Луна Винчестер. Как только смогу.

— О, — Луна положила ладони ему на плечи, приближая его к своей теплой коже. — Я могу придумать несколько способов, которыми ты мог бы это сделать.

Нет, он не мог отвлечься, считая веснушки на ее животе. Не сейчас.

Лютер схватил ее за бедра и заставил оставаться на месте.

— Нет. Послушай. Когда мы говорили с Магдой, ты сказала, что ты женщина, на которой я собирался жениться. Что я спас женщину, на которой собирался жениться.

— Да, — ответила она с хмурым лицом.

— Я не хочу, чтобы ты больше так говорила, потому что ты намного больше этого, — он тяжело сглотнул, глядя на ее прекрасное лицо. — Ты женщина, которую я люблю, Луна. Я не знаю, когда это произошло и как, но каждый раз, когда я смотрю на тебя, я чувствую себя целым. Я не осознавал, насколько я был одинок, пока ты не появилась здесь. Как сильно я нуждался в том, чтобы кто-то увидел во мне человека, а не монстра, или, по крайней мере, кто-то, кому я не боялся показать своего монстра. Ты женщина, о которой я мечтал всю свою жизнь. И я люблю тебя. Больше, чем я могу выразить. Я хочу называть тебя своей женой. Сказать, что я спас свою жену.

Он думал, что, возможно, его речь напугает ее. Но вместо этого прекрасные глаза наполнились слезами, и она энергично закивала.

— Я тоже тебя люблю. Так сильно, что, уходя, мне казалось, что я вырвала важную часть себя, но я не могла представить, что ты чувствуешь то же самое. Ты — граф, а я…

Лютер встал и прижал ладонь к ее рту.

— Мне все равно. Меня ничуть не волнует, что ты не то, что люди захотят видеть. Потому что ты все, что мне нужно, Луна Винчестер, и если ты не примешь меня, то я уверен, что развалюсь по швам.

Она подождала, пока он уберет руку от ее рта, прежде чем улыбнулась. И этот взгляд сказал ему все, что ему нужно было знать.

— Я хочу провести остаток своей жизни с тобой, Лютер Фернсби. Никак иначе.

— Даже если я оборотень?

Ее рука легла на его затылок и притянула его к себе для долгого, затяжного поцелуя.

— Особенно, раз ты оборотень.

ГЛАВА 31

Месяц в поместье пролетел быстро. Луне хотелось бы увидеть сестер, но у нее было слишком много дел. Предстояло изучить дом заново, выполнять новые обязанности по обеспечению того, чтобы все в доме шло гладко, и спланировать свадьбу.

Свадьба.

Ее свадьба.

Она выходила замуж. Из всех людей. Луна никогда не думала, что такое случится. Она думала, что проведет всю жизнь одна или со своими сестрами, а затем этот мужчина вышел из тени и раскрыл свои объятия с намерением впустить ее в сердце.

Дурак, он понятия не имел, куда лез, и она полагала, что это делало его еще более счастливым. Лютер помогал, когда мог. Он сам был занят, потому что, по-видимому, быть графом означало больше, чем просто подписывать пару бумаг в день, а затем делать все, что ему вздумается. Вместо этого он со своими людьми ремонтировал дороги. Был лучшим графом из всех, кого она когда-либо встречала, несомненно.

Время от времени они ускользали на поле фермера Баррена, чтобы помочь старику. И попутно она изо всех сил старалась развеять подозрения в отношении мужа.

— Мы работаем над поиском волков, — довольно часто говорила она. — Мы знаем, где находится их логово, и мы выводим их из этого района. Лучше охотиться подальше отсюда. Бедный мальчик.

Никто не верил ей, но они не были заинтересованы в том, чтобы злить графа, который открыто защищал свою прекрасную новую жену.

Однако ложь все еще жалила. И она, и Лютер боялись того, что может случиться, если они выпустят волка. Хотя зверя, казалось, не впечатляли их тревоги. Лютер утверждал, что волк внутри него хочет свободно бродить, и теперь, когда у него есть пара, он пообещал, что никто никогда его больше не увидит. Он утверждал, что быть пойманным было редкостью для его вида. Хотя Луна не была так уверена, что он был с ними честен.

Прошел месяц, а она даже не заметила, как быстро. До той ночи, когда Лютер вошел в их комнату, белый как полотно, и сказал:

— Сегодня полнолуние.

— Ах.

У них был план. Они подготовили все и прошли в подвал. Картина его отца смотрела на них сверху вниз, три рваных раны все еще были на его груди, и Луна уперла руки в бедра и смотрела в ответ.

— Нам нужно поменять эту картину.

— Согласен. Я хотел бы когда-нибудь устроить здесь бал, и я не могу представить, что мой отец одобрил бы это, — тем не менее, он сжимал край рубашки. Ни одна служанка не сможет разгладить ткань. — Он не хочет снова быть прикованным, Луна. Тебе придется поторопиться.

— Конечно, — она вовсе не собиралась торопиться.

Она полагала, что было несколько способов решить их проблему с оборотнем. Первым было то, что хотел сделать Лютер. Вернуть зверя на цепь, потому что он уже доказал, что жаждет человеческой крови и ему нельзя доверять. Или — и это был тот вариант, который она предпочла — они могли бы найти способ для них всех гармонично жить вместе.

Две недели назад она обнаружила, что Лютер разговаривает во сне. Что еще более странно, с ней пытался заговорить не Лютер.

Волк Лютера и Луна проговорили большую часть часа. Конечно, она знала, что зверь хочет контролировать ситуацию и выбраться наружу. Но она видела причину. Он хотел быть свободным, как и все существа, которые попадались Луне. Он хотел увидеть мир и надеялся, что когда-нибудь, может, ему не придется так много спорить с Лютером. Все, чего они хотели, это чтобы их жизнь была наполнена приключениями в дикой природе.

Это было две недели назад, и теперь она разговаривала с волком почти каждую ночь. Они планировали, но и давали друг другу обещания. В конце концов, если волк хотел, чтобы она стала его парой, он должен был следовать некоторым правилам, которые она создала.

Что привело ее к этому моменту, когда она пообещала Лютеру, что закует его в цепи, чтобы он никому не причинил вреда.

Луна положила руку на его щеку и улыбнулась.

— Это будет последний раз, когда я лгу тебе. Обещаю.

Его глаза расширились от шока.

— Что?

Волк пробрался на передний план его разума, и Луна отступила, чтобы посмотреть, как он превращается в ужасного зверя. И смотреть на это было не очень приятно. Он изменял форму самым болезненным образом. Кости ломались, плоть расщеплялась и срасталась в мгновение ока. Она предположила, что если бы это было более медленное изменение, никто бы не выжил.

Луна знала, что это последнее, чего хотел бы Лютер. Он будет зол на нее, когда все это будет сделано, но это было лучшее, что она могла для него сделать. Он переживет ночь, а она все это время будет рядом с волком, чтобы убедиться, что он не коснется другого человека. Вместе они смогут жить своей жизнью, не опасаясь того, что может случиться.

Все, что ей нужно было делать, это смотреть, как мужчина, которого она любила больше всего на свете, исчезает в монстре, которого она тоже начала любить.

Наконец, изменение закончилось. Лютер предстал перед ней во всей своей красе как гибрид волка и человека. Она забыла, как это было страшно. Грубый мех на его коже. Удлиненная голова с темными глазами, следившими за каждым ее движением.

Его когтистая рука потянулась к ней и нежно коснулась ее головы.

— Спасибо, что дали мне еще один шанс.

— Я знаю, что ты не причинишь мне вреда, — ответила она, усмехнувшись. — Ты снова и снова доказывал, что достоин этого доверия.

— Он не доверяет этому. Он думает, что я побегу через лес и выберу первого попавшегося жителя, — зверь отпрянул, его грудь расширилась в глубоком вдохе. — И я хочу это сделать.

— Я знаю, — так и было. Зверь хотел рвать, для этого он и был создан. Оборотни любили сражаться. По крайней мере, так существо сказало ей, пока они разговаривали. Но она не могла позволить ему сделать это, и зверь знал это. По крайней мере, они не могли сделать этого со своими людьми.

Она уже составила план. На это ушли недели, и сейчас она не отступит, потому что боится. Луна подошла к портрету отца Лютера и бросила на него последний взгляд, а затем показала ему непристойный жест для верности.

За картиной был пакет вещей, которые она планировала взять с собой. Первым был довольно впечатляющий арбалет, который ей одолжила Мэв. Оружие сослужило бы ей хорошую службу во многих ситуациях, поэтому она повесила его и сумку со стрелами на плечо. Она могла только надеяться, что ей не придется их использовать.

Наконец, она подняла пистолет с единственной серебряной пулей. Об этом ей рассказал волк. Он видел, как отец Лютера прятал его в ящиках письменного стола, когда тот был ребенком, и точно знал, для чего он нужен. Ведь только серебро могло навредить волку.

Если она когда-нибудь и задавалась вопросом, насколько серьезной была ситуация, то сейчас, когда она держала пистолет в руках, она не задавалась вопросом. Зверь позволил бы ей убить себя, если бы переступил черту, и это было ее лучшим утешением.

Она надеялась, что все еще была хорошим стрелком.

Выйдя из-за картины, она кивнула оборотню, стоявшему в центре бального зала.

— Ты выглядишь так, будто тебе здесь место.

Он фыркнул.

— Лютер уже борется со мной. Он хочет вернуться.

— Как только мы окажемся в лесу, сможешь позволить ему немного выйти. Он поймет, что это не так опасно, как он думает, — она надеялась. Черт, она действительно надеялась, что это хорошая идея.

Вместе они выскользнули из окна, которое она обработало прошлой ночью. Стекло выскочило без проблем, и все, что ей нужно было сделать, это выйти на прохладный ночной воздух. Откинув голову, она позволила лунному свету играть на ее лице прохладой, прежде чем кивнуть волку.

— Только не забегай слишком далеко вперед, ладно?

— Постарайся не отставать, приятель, — он рассмеялся, и звук эхом разнесся во тьме.

Луна бросилась через сады, через забор и дальше в поля. Волк знал, куда идти, но, черт возьми, это было быстро. Он летел там, где она могла только бежать. Как только он достиг края леса, у нее возникло болезненное чувство, что она потеряет оборотня, и тогда ее план рухнет у нее перед носом. Но он ждал ее, тяжело дыша и ухмыляясь так, как могли делать только собаки.

— Ты быстрая, — волк рассмеялся.

— Я не могу понять, ехидничаешь ли ты, — ответила она, затем наклонилась, чтобы упереть руки в колени. Ей не хватало воздуха в легких, и если всю ночь будет так, то ей будет плохо. Таким темпом вскоре она почувствует вкус крови.

— Привыкнешь, — сказал волк, задирая нос. — Чем больше бегаешь, тем лучше становишься.

Она склонила голову, потом пожала плечами.

— Полагаю, ты прав. Это жизнь, да? Мы все станем лучше, если больше будем что-то делать.

— Тише, — волк снова задрал нос, глубоко вдохнув. — Мы на охоте, Луна. Нужно вести себя тихо, чтобы нас ничего не нашло.

— Охота требует, чтобы мы сидели здесь и ничего не делали в течение очень долгого времени. Знаешь, я ходила на охоту со своей семьей. Это была одна из самых скучных задач, которые мне поручали, — и она ненавидела это до сих пор. Казалось, никто не понимал, что ей нужно что-то делать. Было ли это изготовление стрел, сбор цветов, ей было все равно. Но ее тело должно было двигаться.

Волк снова усмехнулся.

— Ты не охотишься с человеком. Помнишь? Теперь достань лук и стрелу. Мне любопытно посмотреть, как они работают.

И зверь снова побежал. Она выругалась, тихо вздохнув, но вскинула лук и стрелу. Луна побежала за ним через лес, перепрыгивая через бревна и недоумевая, что они ищут, но потом она это увидела. Олень.

Волк бросился к нему, но все оглядывался, будто ждал, что она что-то сделает. А потом она вспомнила, что он хотел посмотреть, как работают лук и стрелы. Она предполагала, что это будет не так хорошо, как зубы и когти, но если бы она хорошо прицелилась, то смогла бы убить животное мгновенно.

Она поменяла направление, пытаясь победить оленя до того, как нападет волк. Упав на колено, она вложила стрелу в лук и сделала вдох. Прошло много времени с тех пор, как она кого-то убивала, но голос матери прошептал ей на ухо:

— Мы убиваем не ради удовольствия, а по необходимости. Этот олень отдаст нам свою жизнь, чтобы мы могли жить, и мы будем чтить его жизнь наилучшим образом.

Стрела полетела, и олень упал без боли. Волк подбежал, заметив чистую добычу, и ткнул зверя носом.

— Я не знал, что стрела может сделать это.

— Хороший охотник может убить без боли, — ответила она, подходя к нему, хотя ее все еще мутило. — Я оставлю тебя с этим. Не делай слишком много беспорядка. Что бы ты ни съел, я хочу отнести тушу в деревню, где ей найдут хорошее применение.

Она все больше привыкала к оборотню, но не хотела видеть, как он питается. Было все еще грустно смотреть, как умирает бедный олень.

По крайней мере, волк послушался ее. Он сам притащил оленя в деревню, и единственным, кто их видел, был ребенок, выглянувший в окно далеко за полночь.

Луна убедилась, что мальчик увидел, как оборотень оставил подношение на площади, а затем прижала палец к губам. Мальчик скажет отцу, что снаружи их ждет пир, и она знала, что охотники в деревне используют каждую часть оленя. В любом случае, до восхода солнца осталось совсем немного времени. Мясо не испортится.

Она надеялась, что мальчик упомянет, что деревенский оборотень, возможно, вовсе не был убийцей. Возможно, он присматривал за ними.

Затем они помчались в лес, где волк ждал, когда солнечные лучи коснутся его кожи и вернут Лютера в его смертную форму.

— Спасибо, — сказал волк, его тело уже свернулось. — Я хотел доказать ему, что я могу быть не только монстром.

— Ему потребуется время, чтобы понять, что нет ничего плохого в том, чтобы быть полностью тем, кто он есть, — она улыбнулась. — Надеюсь, ты хорошо поохотился.

— Завтра ночью я покажу тебе, как охотится волк, — он одарил ее зубастой ухмылкой, а затем его спина стала человеческой.

Лютер упал на четвереньки на землю, тяжело дыша и совершенно голый. Его кожа была покрыта пятнами от изменений, и она знала, что лучше не трогать его прямо сейчас. Ему нужно было переварить то, что произошло. Хотя именно этого он боялся больше всего на свете.

Наконец, он посмотрел на нее со слезами, текущими по щекам.

— Я кого-то убил?

— Нет.

— Что за кровь на моих руках?

Она опустилась перед ним на колени и указала на лук и стрелу за спиной.

— Олень. Мы охотились для деревни, волк и я. Он хотел доказать тебе, что ему не обязательно убивать людей, чтобы развлекаться. И что тебе позволено быть диким, даже если ты боишься.

Лютер глубоко и с дрожью выдохнул. Но потом кивнул.

— И ты будешь с нами?

— На каждом шагу, — ответила она. — Я спрятала одежду немного дальше отсюда. Мы вернемся в поместье, и никто не заметит. Прости, что мне пришлось тебя обмануть, Лютер.

Он встал и протянул ей руку.

— Я не злюсь. Меня тошнило от мысли, что я буду прикован в этом подвале. Думаю, вместе мы найдем новый путь. Даже если для этого потребуется, чтобы ты не спала.

— Только три ночи в месяц, — ответила она со смехом. — Я бы отказалась от гораздо большего, чем это, чтобы ты был рядом со мной.

ГЛАВА 32

Он еще не встречался с ее сестрами, и Лютер смотрел на замок вампира с немалой долей страха. Эти женщины были ведьмами. Все они были талантливее, чем он мог подумать, и они могли легко убить его.

Не говоря уже о том, что одна из них теперь был вампиром, а рядом с другой, по-видимому, было очень неудобно находиться. Он и представить себе не мог, что из этого получится.

— Ты уверена, что мы должны встретиться с ними сегодня? — спросил он, изо всех сил стараясь не звучать как ребенок.

— Да, я не видела их больше месяца и хочу, чтобы ты подружился с ними, — Луна толкнула его плечо своим. — Ты оборотень. Я думала, ты не будешь бояться двух маленьких женщин.

— Маленьких, — пробормотал он. — Они, скорее всего, используют мои кости для проклятия.

— Только если ты им не понравишься, — ответила она слишком быстро, по его мнению.

Верно. У нее звучало так легко то, что ему нужно было войти в замок, полный людей, которые были полны решимости не любить его, а также угрожали ему смертью, если они этого не сделают, но каким-то образом он должен был убедить их, что он достаточно хорош для их сестры. Которая, возможно, была самой красивой женщиной, которую он когда-либо встречал в своей жизни.

Он расправил плечи и надул щеки. Он мог это сделать. Еще один день, еще пара человек, которых нужно убедить в том, что он не ужасный оборотень, а хороший мужчина, готовый помочь.

Хотя он занимался подобным почти каждый день.

Луна захихикала и постучала в дверь.

— Я думаю, ты будешь удивлен. Они не хотят невзлюбить тебя, Лютер.

Она сказала это сейчас, но вдруг они, взглянув на него, решат, что оборотень слишком опасен для их сестры? К счастью, у него почти не осталось времени для беспокойства.

Две женщины вырвались из замка с силой урагана. Они схватили Луну и потянули ее в темноту так быстро, что он почти не заметил движения. А потом на нем оказались руки, втягивая его в гул женских голосов, говорящих одновременно. Все они болтали друг с другом, и он не мог разобрать весь разговор.

— Ты здесь! Ты знала, что мы начали работать над западным крылом?

— Я думала, ты приедешь завтра, но на этот раз духи ошиблись!

— Я выбрала цвет для свадьбы, но не уверена, что он будет хорошо смотреться с нашими оттенками кожи.

Лютер был так поражен, что вместо этого попытался сосредоточиться на интерьере. Багровый и черный, это он ожидал от вампира. Хотя тут было уютно, даже с огромными малиновыми простынями, покрывающими потолок, словно волны.

— Они часто так делают, — веселый голос прервал осмотр комнаты.

— Мартин, — сказал он, поворачиваясь и протягивая руку мужчине, который вскоре станет его свояком. — Приятно видеть тебя снова.

— Честно говоря, я не думал, что у нас будет такая возможность, — но Мартин схватил его за руку и пожал ее. — Может, хочешь пройти в гостиную? Дай дамам место, пока они не забрали весь кислород.

— Я был бы рад.

Находясь посреди этой комнаты, он, по крайней мере, смог выдохнуть. Женщины уже утомили болтовней, и у него было несколько минут, чтобы посидеть в тишине с Мартином, прежде чем они ворвались в гостиную.

Он ценил это молчание. Казалось, только мужчины знали, насколько оно ценно.

— Лютер! — позвала Луна. — Вот ты где. Я думала, Мартин отвел тебя куда-то, чтобы осушить.

Верно, он был в доме с людьми, хорошо разбирающимися в существах и магии. Было все еще жутко говорить об этом так свободно, не беспокоясь о том, что кто-то может его подслушать.

Он сел немного прямее и постарался выглядеть так, будто он не был полным болваном.

— Думаю, что мы с Мартином разобрались со своими разногласиями, милая.

— Хорошо! Потому что я хочу, чтобы вы оба присутствовали и были счастливы на нашей свадьбе, — она села напротив него, уперлась руками в стулья. — Уверена, что Мэв и Беатрис смогут все спланировать вместе со мной. Ты освобождаешься от необходимости много помогать.

— И хорошо, иначе все выглядело бы ужасно, — он поднял за ее сестер стакан виски в руке. — Я надеюсь, что вы спасете свадьбу, дамы.

Мэв улыбнулась ему.

— Уверена, ты не будешь возражать, если мы возьмем на себя немного больше, чем тебе удобно.

— Я просто хочу жениться на вашей сестре. Это единственное, что имеет для меня значение.

— О, это прекрасное чувство, — сказала Беатрис. Бледная сестра больше походила на призрак, чем на человека. Темные волосы каскадом спадали на плечи, но он не мог отделаться от мысли, что она выглядела болезненно. — Но, боюсь, меня уже не будет рядом, чтобы помочь со свадьбой.

Как он мог не заметить, что она смотрит поверх его плеча, будто кто-то стоял у него за спиной? Лютер вздрогнул и оглянулся, но там никого не было. По крайней мере, он не видел.

Сестра, которая утверждала, что видела призраков, разговаривала с одним позади него.

Луна нахмурилась.

— Почему ты не придешь на свадьбу, Беатрис?

— О, я постараюсь быть на свадьбе. Но я не думаю, что буду помогать украшать, — она указала за спину Лютера. — Видимо, я помогу раскрыть дело Потрошителя.

Все в комнате тут же зашумели.

— Потрошителя уже поймали, — сказал Мартин. — По крайней мере, насколько мы знаем.

— Ты этого не сделаешь, — прорычала Мэв.

Даже Луна кашлянула в руку и добавила:

— Что, прости?

Их реакция, похоже, совсем не удивила Беатрис. Она пожала плечами и ответила:

— То, чего хотят духи, они получают. Мне нужно посмотреть, кто этот новый Потрошитель, или, возможно, это подражатель. Я единственная могу найти его. Все люди, которые знают, кто он на самом деле, мертвы.

Полное молчание было ей ответом.

По крайней мере, до тех пор, пока Лютер несколько раз не моргнул и не ответил:

— Луна предупредила меня, что я попаду в странную семью. Я понятия не имел, насколько странную.