Страх чужаков

4

На месте Фруки я бы пошел искать подтверждающих показаний от лацертан.

И я действительно надеюсь, что он их получил, но у него не было слишком много времени, потому что четверо суток спустя моего разговора с Хитрым Котом пришельцы свернули свои палатки и покинули городишко. Мы наблюдали это по телевизору. Это было, несомненно, весьма эффектное зрелище. Одно мгновение «Классическая Архитектура» была громадной горбатой китоподобной формой, плавающей на волнах возле берегов Мадагаскара. В следующее мгновение море вздыбилось, сплющенное огненной колонной, уходящей далеко в стратосферу, с ярко-белым острием на конце. Огненная колонна быстро погасла, однако ярко-белое острие продолжало уходить в небо.

Эльжбета посмотрела на меня и сказала:

— Это как-то связано с тобой?

Я посмотрел в ответ:

— Ты, должно быть, работаешь на НАСА. Или на ЦРУ.

Она засмеялась.

— Я слишком долго за тобой замужем. У тебя именно то выражение лица.

— Разве?

— Точно. Словно ты думаешь: это я виноват. Мама заметила это сразу, как только увидела тебя. Она сказала, что у меня никогда не будет трудностей узнать, чувствуешь ли ты за собой какую-то вину.

Я улыбнулся и снова посмотрел на телевизор.

— Я попросил их уйти.

— Ты сделал что?

— Хитрый Кот сказал, что за ним должок, так я ответил, окей, тогда уходите и не возвращайтесь, и передайте всем своим другим, чтобы сюда больше не совались.

— Но ты же не спас его жизнь. Ты сказал, он сам обезвредил гранату.

— Но я же этого не знал. Для Хитрого Кота это все равно, что спасти его жизнь.

Эльжбета покачала головой.

— Они думают не так, как мы, — сказал я ей. — Для лацертан, если ты спасешь жизнь одного из них, то спасешь жизнь всех. И если за одним из них должок, то должок за всеми.

И я не стал говорить Фруки, что многое в общественной структуре лацертан основано на избежании оставаться перед кем-то в долгу, но в то же самое время пытаться обеспечить так, чтобы ты им был что-то должен. Как объяснил Хитрый Кот, обыденная жизнь среди лацертан была сплошным испытанием невообразимой византийской сложности. Они не разговаривали больше ни с кем, потому что, совершенно справедливо, хотели сохранить потенциальные торговые преимущества пока — когда у нас образуется громадное количество должков и обязательств — они не захотят обрушить их на нас единым разом. Тогда-то, конечно, они бы просто обнаружили, насколько же они не похожи на нас. И вскоре после этого они, наверное, расплавили бы Гималаи, просто чтобы напомнить, кто же здесь босс.

— Так ты просто попросил их уйти, и они… — Она посмотрела на экран. Маленькое белое пятнышко «Классической Архитектуры» стало почти невидимым на бесконечной синеве неба над Индийским океаном. — Ох, Томаш.

— Они верят в расовую чистоту. Они верят в этническую чистку, в селективный отбор, как в средство укрепления общества. И мы соглашались, потому что у них были вещи, которые нам нужны. Американцы пытались сохранить это в тайне, однако лацертане разговаривали со всеми, кто хотел слушать. Рано или поздно, но все это вышло бы наружу. Что произойдет с нами, если продвинутая, путешествующая по космосу раса говорит нам, что Холокост был правильным? У тебя есть хоть какое-то представление о том, сколько людей поверило бы им? Нам они не нужны, независимо от того, насколько развиты их технологии.

— Не могу поверить, что ты такое сделал, — сказала она ошеломленным голосом. — А как же то, что ты рассказал Тиму? Ты все придумал?

— Нет, все это правда. Хитрый Кот и я просто болтали. Ну, ты знаешь, как это бывает.

— Иезус Мария, — сказала она. — Кто избрал тебя в Лидеры Мира? Кто сказал, что у тебя есть право так поступить?

— Думаю, как раз время, чтобы это делал кто угодно, — сказал я. — И я надеялся на несколько большее понимание от собственной жены.

Она фыркнула.

— Тебе надо надеяться на нечто большее, чем просто понимание, если ООН когда-нибудь обнаружит, что ты натворил.

— Единственные другие люди, которые знают, что я натворил, сейчас на пути на свое пастбище, — сказал я. И показал на экран: — Взгляни, вон они уходят. Помаши им бай-бай.

Она посмотрела на экран, потом на меня:

— Но ты сказал, что в Галактике лишь две разумные расы.

— Насколько известно лацертанам, да.

— И они покинули единственную другую известную разумную расу в Галактике, просто потому что ты попросил их сделать это?

Эльжбета все никак не могла оценить безмерность того, на что согласился Хитрый Кот. В их обществе корабли грубо сравнимы с городами, а статус кораблей является прямым следствием их успехов в торговле. По их схеме вещей, «Корделия» — немногим более, чем деревушка. Заполучение исключительного права торговли с единственной другой известной разумной цивилизацией в Галактике, сразу вывело бы их к статусу столичного города, но все исчезло в момент. Я улыбнулся. Лацертане будут находиться в Солнечной системе еще долгие годы, совершая серию гравитационных маневров, прежде чем их парус придаст им что-то похожее на скорость убегания от Солнца. И все это время, пока НАСА, ООН и большинство отдельных правительств на Земле будут посылать сообщения, умоляя их изменить свое решение и вернуться, Хитрый Кот будет лягать сам себя. Если конечно лацертанину физически возможно лягать себя; иначе, это, наверное, будут делать другие члены команды.

— Они никогда не нарушают обещаний, — сказал я. — Надо просто застать их в нужном настроении.

— Разве они не сказали Тиму, что уходят?

— Я попросил их не говорить. — И я верю, что они так и сделали.

Эльжбета покачала головой.

— А как же другие корабли лацертан?

— Хитрый Кот сказал, что сообщит другим кораблям, с которыми может установить контакт, и они тоже не станут заходить сюда, но контакты — пока еще не точная наука. Вполне мыслимо, если визит нанесет другое их судно.

— И что ты тогда будешь делать?

Принимая во внимание размеры Галактики и сравнительную редкость кораблей лацертан, было весьма маловероятно, что они в скором времени нанесут еще один визит, но как любил поговаривать мой старый дядя, если несчастье случилось раз, то может случиться и снова.

— Самое лучшее, — сказал я, — если мы об этом никому не расскажем.