Соавторы

Увожаемый мистер Кардинал

Я агромный фанат вашей калонки в газете я был БИЗУМНО ЩАСЛИВ когда мне ктото скозал вы написали про миня в васкресный номер Рекорд. Аднако признаюсь што я после прачтения абиделся! Миня разачаравало што вы сделали много ашибок по фактам. Абычно вы очень сильно башкавитый на такую тему.

Кроме этих ашибок вы много много рас павтаряли те враки о том што я канебал и сьел мясо маей мамы. Это просто ЛЖЫВАЯ НЕ ПРАВДА! Кагда я был в бигах это копы наговарили эти враки што я канебал штобы миня абидеть. Ани думали если я услышу по тиливизору што я шызанутый и сьел маю маму я разазлюсь и позваню сказать как было дело и у них тагда будут улики против миня куда я убижал… и я ИМИННА ТАК И СДЕЛАЛ паэтаму они миня быстро захватили!!! Я ж ни такой умный как Инштейн!

После таво как миня паймали я первым делом сказал што я В ЯРАСТИ после всех врак што они про миня сказали! Я сказал што если от мамы штото отгрызено это всё Шеппи. Шеппи это бальшая чорная собака каторая у соседей у Уиллоуби. Шеппи всё это время прихадила и вхадила через сетку в двери и шла в кухню и её слюни иза рта разкидывала. Аднажды ана пришла и взяла маю кросовку и вынесла на ружу и драла зубами и разодрала. Ана вхадила в кухню и засовывала сваю бальшую бошку в мусарку и валила на бок мусарку и тащила аттуда всякое куриные косточки чаще всево. Мая мама видела што собака делает и кричала на собаку и била по жопе журналом и выгоняла из дома. Шеппи патом стояла просто у сетки и бошку на бок как собака поворачивала и язык вываливала типа говорила твая мама миня била по жопе журналом ага это приятно и прикольно.

Мой адвакат дажи написал документ что это не я это Шеппи (можит другие звери типа крысы) абкусали маих маму с папой но мне кажитса што вы в газетах нипонели. Я ищо думаю журналисты ВКУРСЕ што я не урод-канебал но говарят эту брехню штобы заработать бабло. Я думаю вы делаете много бабла из чернухи такой. Человек это такое ГНУСНОЕ существо!!!

Я же прачитал все-все ваши заметки и знаю што вы не станете на мне тупо делать $$. Я думаю вы никагда и не слышали маю риальную историю. Если бы слышали вы бы мне сильно сапириживали. Вы всигда сапириживаите людям которых жытуха поматала. Я прашол черес много хрени и ниудач и бывало мне так грусно што я хотел самоубитса. Я слыхал што говарили мол правитильсво должно убить этово шызанутово бешаново канебала Скотта Бреда Уитмана но никто не говарил што плохие радители должны перестать ранить и абижать ихних дитей.

На пример я кагда был маленький я бегал па дому типа я за рулём маей машынки Тонка[1] и врезалса в тиливизор каторый мой папа смарел и свалил тиливизор с тумбачки. Тиливизор шандарахнулся громко с тумбачки и искранул и сдох. Мой папа был такой злой што сказал што он миня щас поламает чтобы я ни бегал па дому никагда. Он забрал мой грузавик и завирнул в полатенце. Патом паймал миня и свалил на пол. Он сел мне на маю грудь лицом к маим ногам. Он стенул маи штаны взял маю машынку Тонка абеими руками и начел бить по маим ногам. Он бил и бил и бил пака ноги не апухли и не были в фингалах и кожа с ног слезала и кравищи было много. Он патом запёр миня в каморке под лесницей и он сказал это штобы я не бегал и не шумел. Он миня там часто заперал и аднажды маму там тоже запёр патамушто ана пыталась сбижать после таво как он ей сковародкой по голаве дал. Он не пиринасил ваще сильно людей каторые бегают в доме. Кароче жытья в том доме пацану не было и панятно пачиму я такой вот типерь жыстокий убийца.

Аднажды я сказал психеатору што миня заперали в каморке под лесницей и как вспомнил так глотку аж схватило и я плакал. А патом я промаргался от слёз и увидил што он тоже плачит!! Мой психеатор Эдворд Фоксман он хароший мужык и мой единствиный друг тут в этой тюрьме. И я сматрел как он плакал и у миня в башке калёсики завертелись сразу!

Патом вечером читал вашу заметку и понел што никто и не знаит маю историю и не вы и никто. И я патом лежал в койке и ка мне пришла идея! Я так абрадовался што спать не мог и всю ноч па камере шагал как собака Шеппи кагда она на цепи в сваём дворе ходит туда сюда и ищет штото пожувать и парвать.

Я падумал што мой психеатор плакал над историей што я ему расказал и вспомнил какие ещё штуки са мной приключились даже хуже той. И я вспомнил што вы любите кино и пишите про премию Оскаров каждый год. Если чесно я очинь люблю кагда вы про кино расказываете даже больше чем кагда вы про шызанутых детей или про бешаных канебалов (хахах) патамушто я люблю кино и всигда ржу кагда вы шутити про этих жуликов с ГАЛЛИВУДА. И я падумал што будит афигенно если вы и я напишете сцинарий про маю жызнь! Люди все слёзы выплакают из глаз кагда узнают маю пичяльную историю. Я вам разришу паправить ашибки што вы в сваей заметке написали и ищо заработать немного $$$. Я хочю паделить всё што заработаете 50/50 нисматря на то што я буду самое тежолое делать (буду вспаминать всё плохое и записывать штобы было весело сматреть в кино). Всё што я хател чтобы вы как мой соафтор прачитали всё што я написал и паправили там пунктуацею и маи ашибки + помогли идеями каторые у вас могут появится + помогли заключить кантракт! Надеюсь вы это щитаете хорошим предлажением!

У миня есть идеи каких актёров взять и кого взять режисёром (думаю што Квентен Тарантулино каторый Крименальное чтиво снимал всё харашо снимет) но мы можем придумать это остальное паходу. Канешно я ажидаю от вас хорошую помощь мне! Я думаю у вас есть харошие идеи патамушто вы профи а я просто новичёк. Это будит самый класный день в маей жызни если вы скажите да и будите маим соафтором.

Я навернае уже вас закалебал патамушто много написал и много читать. Пажалуста напишите ответ как только сможите. Будит здорово если я получю от вас песьмо – или если вы хатите приехать и встретица лично со мной! Сечас единственый челавек каторый меня пасищает это мой Дядя Адель он привозит чтобы притащить пачки бумажек где психованые люди мне пишут каково это быть в ПЕКЛЕ АДСКОМ и пачиму мне там место. Мне тут адиноко и мне хочится чемто занятся штобы атвлекаться от ситуации. Кароче на этом всё я пошол.

Ваш друг и (надеюсь) ваш соафтор

Скотт Брэд Уитман

Тюрьма Лав Крик

Майк Кардинал

«Нью-Йорк Рекорд»

129a W. 56 улица

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк 10019

26 сентября 1999 г.

Уважаемый мистер Уитман,

Благодарю вас за ваше письмо. Я признателен вам за ваши комментарии и поддержку – именно для таких читателей, как вы, я и веду свою колонку «Чего я ищу?» каждую неделю.

К несчастью, ввиду огромного объёма почты, который прибывает ко мне каждую неделю, у меня не хватает времени ответить на каждое из писем лично.

Надеюсь, что вы найдёте то, чего вы ищете.

Удачи вам,

Майк Кардинал

Увожаемый мистер Я-ВАЖНЕЕ-ЧЕМ-ИИСУС Майк Кардинал

Я вижу што ты кажись ОТУПЕЛ и забыл о сваих фанатах каторые сделали тибя таким супер важным челавеком!!! Я думал ты аткажешь по маему предлажению но не думал што ты так жестоко пашлёш миня!!

Думаю што ты не единственый писатель в мире и таких ищо много кто наизнанку вывирнется штобы «в душу залезть» Скотту Брэду Уитману. А про тваю жызнь тоже надо написать сцинарий… а название пусть будит «БАЛЬШОЙ ЖЫРНЫЙ ЖУЛИК!»

Кстати я ищо помню ту заметку што ты напесал в прошлом гаду про то што у тваей мамы рак в груди и как все думали што она умрёт а она не умирла. Кагда ты писал про еёный дом ты не дал адрис где это но всем кто знаит хайленд[2] просто панять где она жывёт. Я знаю парня с запущеным СПИДОМ у него в нашей тюрьме. Думаю будит здорово кагда он аткинется из тюрьмы и приедет навистить тваю гавносраную мамашу. Камисия по памилованию тут добрая к чувакам с СПИДОМ и я уверин што он скоро выйдит. Этот мужык такой бешаный изврат што он бы жахнул бабу с 1 сиськой.

Я передам это песьмо с маим адвакатом штобы ты точно его палучил. Не хачу штобы мне памишал надзиратиль его атправить. Надо штобы ты палучил его. Хачу штобы ты знал што я тибя никагда не пращу.

Расстроеный Скотт Брэд Уитман

Тюрьма Лав Крик

Увожаемый мистер Кардинал

Ах как мне стыдно! После таво как вы позванили начальнику и прачитали ей песьмо каторое я вам преслал ахрана миня запирла в картсер на ниделю и кагда я вирнулся у миня забрали тиливизор и надели на миня кондалы на ноги и лешили миня петнадсатименутных прагулок ва дваре. Они сказали што если я ищо рас вам напешу такое гаткое песьмо миня пасадят в картсер на 6 нидель и они лешат миня права сматреть кино в выхадные… а видь ани знают што я свехнусь если не буду сматреть кино.

Вы навернае удивлины што мне разрешыли напесать это песьмо вам. Я попрасил мистера Уорсли каторый главный в блоке смертнеков можно мне лично извениться за моё гаткое павидение а мой психеатор Эд Фоксман сказал што для миня будет лутше паэтому они решили што мне можно. Канешно они прачитают это песьмо перед тем как атправить.

А пока я был в картсере мне было очинь очинь стыдно за сибя и я это пешу не патамушто хачу свой тиливизор абратно! Я решыл што вы наверно и не четали маё первое песьмо и наверно только ваша секритарша его читала и наверно не сказала вам о маём придлажении. Я придставляю сибе што она наверно не дала вам знать про придлажение или патамушто тупая или патамушто не уважаит миня я не знаю што. Я не пириживаю из-за вашего игнора уже хотя я б на вашим месте думал о том што я абижаю людей таким песьмом! Оно выгледит таким халодным и не сапириживающим и вобще не как в вашей калонке в газете. Я бы ищо рас проверил эту секритаршу. Ктото точно не дал вам знать о хорошем интиресном придлажении! Думаю што вы прачитаете теперь патамушто я привлёк ваше внемание маим паследним песьмом если это было не ажиданое павидение.

С перва я хачу сказать што не хател ВОБЩЕ вас растроить. Я был очинь злой и низнал. У миня нет знакомых с СПИДОМ. Мне даже не разришают видиться с другими зеками кроме Эрни это кто приносит мне почту а ему стописят лет!! Я плакал ат щастья кагда прачитал што ваша мама не памирла после рака в груди и я чуствую сибя как падла изза тово што сказал што пришлю кавото штобы ей повредить. Я сам сибя пакусал с того пазора! Я патаму написал все эти гаткие вещи патамушто сарвался и разсердился сильно. Я не был такой злой с техпор как в новастях по тиливизору сказали што я жистокий канебал! Если бы я был в адыквате я бы не напесал вам это песьмо… но если б я был в адыквате я б тут не сидел, да же?!? Я сделал большую тупасть и ПРАШУ ПРАЩЕНИЯ!

Надеюсь што не испортил шансы штобы нам быть соафторами хатя знаю што не заслужеваю это видь вы не хатите про миня слышать. Но если у вас большое доброе серце штобы не диржать абиды на миня (это как я не диржу абиды на вас за тот игнор миня) я ищо хачу больше всиво в мире быть вашим соафтором для сцинария про маю жызнь. Я знаю што прашу многово патамушто вы такой извесный и талантистый прафисианал а я вобще полный новичёк! Но если вы заметели я тоже извесный чилавек и если обо мне песать можно сделать очень грусную милодраму. Вот это всё насилие черес каторое мы с маей мамой прашли – мама мая была красивая и добрая и она кололась наркотой патамушто она не хатела видить што мой папа с нами плохова делает – если люди увидят будут плакать так сильно што с ними плохо будит если им показать это. Как я скозал в жызни у нас были и висёлые штуки и их можно паказывать людям штобы не было СИЛЬНО грусно. Типа как кагда мая мама упаролась и танцывала в гастиной под Doors а патом копы приехали и ариставали маего папу за какуюто хрень а мама не астанавилась даже кагда на папу наручники адевали. А танцывала в нижнем билье, хахах! Копы пасмиялись и адин из них с ней танцывал вальц и сказали што ана харошая танцорка и мама по преколу сделала ривиранц. Но не была смишно кагда папа сбижал вечиром и отмителил маму за то што мама танцывала пака его брали.

Ну я не хачу долго балтать про наш фильм. Мистер Уорсли и Эд Фоксман хатят штобы я больше песал о том што я извеняюсь в этом песьме. Я надеюсь што вы мне напишите (и не пришлёте песьмо через сикритаршу как до этово). Я бы хател услышать ваши идеи о возможнасти работать вместе и какие у вас есть мысли про актёров. У нас история будит о том што я мелкий подросток и нада найти кавото маладого. Взять Ривера Фэникса было бы круто я думаю но он уже мертвяк да. И Хит Лежер каторый был в Патреоте тоже было бы класно. Он красивше чем я но надо всё сделать типа в стиле «ГАЛЛИВУДА» а то бабла не сабирём. Думаю што было б интиресно встретица с «звёздами». Актёры может захатят со мной пагаварить перед тем как миня играть в кино штобы «влитца в роль». Я сам хател бы встретица с людьми каторые работают в сериале Тинсильтаун[3] штобы спрасить каково им жыть со славой и звёздностью и тому падобное.

Кароче это письмо уже кончаеца. Я очинь очинь жду от вас ответа. Надеюсь што вы не расказали сваей маме што я написал патамушто ана плохо про миня падумает.

Ваш соафтор (если вы сагласитись?)

Скотт Брэд Уитман

Тюрьма Лав Крик

Эдвард А. Фоксман, PhD

«Фоксман и Гэмбол»

Психотерапия • Судебная психиатрия

4, Лук стрит, Гайд-парк, Нью-Йорк, 02115

15 октября 1999 г.

Майклу Кардиналу

«Нью-Йорк Рекорд»

129a W. 56 улица

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк 10019

Уважаемый мистер Кардинал:

Я работаю на полставки в колонии Лав Крик: групповая и индивидуальная терапия, лечение алкогольной и наркозависимости и так далее. Я работаю со Скоттом Уитманом уже два года. Сегодня он направил Вам письмо с извинениями за прошлое письмо с угрозами от 2 числа. Я думаю, для Скотта будет полезно, если я также напишу Вам. Полагаю, это меньшее, что я могу сделать для решения конфликта.

За несколько месяцев с начала нашей работы Скотт проделал хорошую работу над созданием внутренних блокировок негативных эмоций. Однако он всё ещё совершает антисоциальные действия, сталкиваясь с оскорблениями, реальными или выдуманными. Одним из прискорбных примеров этого было это письмо, в котором он отзывался уничижительно о Вашей матери и неявно угрожал ей.

Инцидент, имевший место во время его судебного слушания, послужил ярчайшим примером его чрезмерной реакции на чувство унижения. Возможно, Вы читали об этом; несколько газет публиковали его историю. Скотт взбесился в зале суда, когда окружной прокурор в ходе своего выступления перед присяжными использовал чересчур выразительное и подробное описание частичного каннибализма тела его матери. Он часто прерывал прокурора криками о том, что это всё ложь, и сыпал оскорблениями в его адрес. В конце концов, его поместили в камеру предварительного заключения, где он разбил лампочку и попытался осколками перерезать себе горло. Именно после этих событий я и был назначен для терапии у Скотта.

Скотт оказался растерян после того, как Вы его отвергли. Я пишу Вам с просьбой о непростой услуге. Я хорошо узнал Скотта во время совместных занятий. Я знаю, что он способен на добрые поступки и стремится к искреннему раскаянию за свои преступления. Он до сих пор не осознаёт, как его негативное социальное поведение ранит других людей. Вы могли бы подтолкнуть его в правильном направлении. Я хотел бы попросить Вас ответить на его письмо. Напишите ему ответ и скажите, что Вы чувствуете! Он должен знать, как Вы обиделись на него. Дайте ему понять, что он задел реального человека. Позвольте себе выразить свои эмоции. Между делом Вы также можете поощрить его творческий замысел. Очевидно, вы не захотите помочь ему в написании сценария… но Вы можете убедить его написать его в одиночку. Смесь искреннего общения и советов касательно природы писательского ремесла будет так много для него значить.

Надеюсь, Вы, как и я, полагаете, что смертная казнь не может быть верным выходом ни при каких обстоятельствах. Как Вы знаете, в начале этого года Скотт Уитмен был приговорен к смертельной инъекции. Однако будущим летом мы со Скоттом предстанем перед комиссией психологов и комиссией по помилованию, и есть вероятность изменения приговора на пожизненное заключение – если я смогу доказать, что Скотт искренне раскаивается в содеянном. Это будет непросто – психологи в комиссии никогда раньше не соглашались на смягчение приговора, и их будет трудно убедить – но я верю, что это возможно. Я уверен, что если вы напишете Скотту, поделитесь с ним своими чувствами, призовёте его проявить себя с творческой, созидательной стороны его личности, это поможет ему двигаться в правильном направлении.

Спасибо Вам за внимание. Надеюсь, что вы тщательно рассмотрите данный вопрос и решите одарить Скотта Уитмана той порцией доброты, которой он никогда не получал, будучи ребёнком и взрослым гражданином общества.

С наилучшими пожеланиями

Эдвард А. Фоксман, доктор наук.

Майк Кардинал

«Нью-Йорк Рекорд»

129a W. 56 улица

Нью-Йорк, NY 10019

20 октября 1999 г.

Уважаемый мистер Фоксман,

Хотел бы поблагодарить Вас за ваше письмо и за то, что позволили мне поделиться своими чувствами со Скоттом Уитманом. Возможно, я именно так и поступлю и черкну ему строчку-другую,– но сначала я бы хотел ответить пару слов Вам.

В своём письме вы сообщаете, что Скотт реагирует на воображаемое оскорбление «антисоциальными действиями»… как, например, в письме, которое он мне прислал 2 октября, с «неявными угрозами» моей матери. Соглашусь с Вами – Скотт немного не обучен вести себя правильно, но я не вижу ничего «неявного» в его обещаниях выслать больного СПИДом заключённого, которого вот-вот выпустят условно-досрочно, трахнуть мою мать. Мне даже интересно, какая часть этой угрозы кажется Вам «неявной».

Добавлю немного не в тему; я полагаю, что Вы правы – кто-то должен побудить Скотта начать развивать в себе творческую сторону. Но зачем нам нужно писать этот сценарий? А почему не кулинарную книгу? Я бы хотел взглянуть, как он удивит весь мир своим идеями «высокой кухни».

Он ведь зажарил её язык в оливковом масле перед тем, как съесть – а вы получаете зарплату за то, что сидите с ним и рыдаете. Как же вы, наверное, гордитесь собой – такой навык отчуждения собственной совести!

Удачи вам,

Майк Кардинал

Докладная записка

Дата: 22 октября

Службе охраны крыла им. Трумэна

От доктора наук Эдварда А. Фоксмана

Тема: корреспонденция Скотта Уитмана

Неделю назад Скотт Уитман написал письмо Майклу Кардиналу из газеты «Нью-Йорк Рекорд» с извинениями за оскорбительное письмо, которое он направил ему ранее. Я также писал мистеру Кардиналу, откровенно объяснив неприемлемое поведение Скотта; я предложил мистеру Кардиналу написать ему ответное письмо и сообщить в конструктивной форме о том, как Скотт его расстроил.

Мистер Кардинал отреагировал агрессивными и оскорбительными нападками в мой адрес. Вполне возможно, что он попытается связаться со Скоттом и так же оскорбить его. По причинам элементарной безопасности этого следует избегать; мистер Кардинал может спровоцировать у Скотта вспышку психопатического самодеструктивного поведения.

Билл Уорсли или я должны проверять любую корреспонденцию, которую Майк Кардинал посылает Скотту. Мы будем принимать решение касательно того, что с ней делать. Скотту не будет разрешено снова писать письма мистеру Кардиналу. Обозначу свою позицию максимально доходчиво: я хочу захлопнуть дверь между этими двумя людьми…

5 ноября 1996 г.

Моему другу Скотту:

Я начал работать над нашим сценарием, и весьма воодушевлён тем, как далеко мы уже продвинулись. Я тут подумал, не отправить ли тебе несколько страниц того, что я написал, чтобы ты оценил. Думаю, это реально крутая штука. Это просто пример того, что я хочу сделать с твоей историей, но я горжусь этим маленьким фрагментом; я уже отправил его своему агенту, а также парочке «голливудских» звёзд, которых знаю лично – Бобби де Ниро, Тому Крузу, Дики Гиру, Дастину[4], Деми[5], Сандре[6], Джоди Фостер. Думаю, что от предложений будем рукам и ногами отбиваться!

С приветом,

Твой Соавтор

ЗВУК НАРАСТАЕТ:

ИНТЕРЬЕР: КУХНЯ УИТМАНОВ – БЛИЖЕ К ВЕЧЕРУ

Камера медленно проходит слева направо, показывая КОМНАТУ – в ней заметны следы недавней жестокой драки. Стулья перевёрнуты, один из них разбит в щепки. Кастрюли и сковороды разбросаны по полу. Выцветший линолеум цвета лайма испачкан кровью. Кровавые отпечатки ладоней подсыхают на практически бесцветных обоях. Где-то за кадром слышно, как КТО-ТО НАПЕВАЕТ, мелодия едва различима.

Наконец камера наводится на ПАРУ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ТЕЛ, лежащих крест-накрест друг на друге. Сверху лежит крупный лысеющий мужчина в заляпанном синем комбинезоне; из его спины торчит деревянная рукоять кухонного ножа. Это Уорд Уитман, счастлый отец Скотта Брэда Уитмана. Под ним лежит женщина в кухонном фартуке и дешёвом цветастом платье из магазина Эймса[7]; это Марси Уитман, мать Скотта. Всего мгновение она лежит недвижно, но потом слега ворочается, вслепую шаря по полу бледной рукой.

КАМЕРА НЕ ФОКУСИРУЕТСЯ НА МАРСИ И УОРДЕ, а продолжает двигаться ВПРАВО, и в определённый момент фокусируется на самом Скотте Уитмане. Он стоит спиной к зрителю. Он совершенно голый.. Крошечные брызги крови, похожие на несколько тысяч алых веснушек, усеивают его руки по самые локти. У его ног лежит ножовка. Скотт заглядывает в буфет, он достаёт оттуда продукты и расставляет их на полу рядом с собой: соль, перец, головка чеснока и латунная банка с оливковым маслом. Это именно он НАПЕВАЕТ МЕЛОДИЮ, и зрителям становится ясно, что это за песенка. Это «По прошествии времени», песня из фильма «Касабланка». В следующий момент мягким, почти женским голоском Скотт запевает:

СКОТТ

Пока он поёт, его голос ПЕРЕКРЫВАЕТ голос Дули Уилсона[8] и мелодия из кинофильма.

На краю кадра мы можем видеть, как Марси Уитман корчится под грузным трупом своего мужа. Она сильно избита, лицо её гротескно распухло, а волосы слиплись из-за сгустков высохшей крови. Судорожно глотая воздух, она вытаскивает ноги из-под мужа и всхлипывает. Услышав звуки, Скотт слегка напрягается, поворачивая голову и вскользь глядя на мать. Марси начинает плакать. Она поднимает левую руку к лицу. Рука изогнута под неестественным углом. Запястье женщины раздроблено.

МАРСИ

О, Скотт… Скотт… Умоляю…

Скотт тянется к ножовке. МУЗЫКА НАЧИНАЕТ ИГРАТЬ ГРОМЧЕ.

ДУЛИ УИЛСОН

Марси начинает ползти в сторону двери. Скотт выпрямляется, с него стекают струйки крови. Пока он оборачивается, зритель видит, что всё его тело спереди покрыто потёками крови. Он делает два шага, затем садится на спину матери, прижимая её к полу.

Она пытается столкнуть его с себя, но у неё недостаточно сил. Он зажимает её шею в захват, мускулы под кожей его щуплых рук начинают напрягаться, и берёт другой рукой пилу. Его спина скрывает от зрителя его действия, но в следующий миг Марси НАЧИНАЕТ ВОПИТЬ.

ЗАТЕМНЕНИЕ – СЛЕДУЮЩАЯ СЦЕНА:

Скотт лежит в постели, натянув простыню на грудь; люстра не горит, свет исходит от включённого телевизора. Это одна из моделей видеодвоек со встроенным видеоплейером. Он смотрит – что очевидно – «Касабланку». Его тело всё ещё в крови, даже сильнее, чем раньше, простыня вся ей пропиталась. Скотт что-то ест с набитым ртом. Он пару секунд жуёт, потом громко глотает. Его взгляд затуманен, лицо ничего не выражает, в глазах отражается экран телевизора.

Он тянется к прикроватному столику, берёт оттуда тарелку и ставит себе на колени. На тарелке лежит язык его матери, присыпанный петрушкой, а также её левое ухо и кусочек сердца.

Он берёт с тарелки ухо и впивается в него зубами. Это выглядит сложной задачей, всё равно что жевать кусок жёсткой вяленой говядины, но, в конце концов, он отрывает кусок плоти рывком головы…

[Выдержка из допроса по делу № HT15567. Отдел внутренних расследований тюрьмы Лав Крик. Следствие ведёт старший сотрудник Уильям Уорсли. Допрашивается офицер Норман Армстронг. Присутствующие при допросе: начальник колонии Лоис Кеннеди, Фрэнсис МакКейн (юрист колонии Лав Крик), Дуглас Харпер-младший (адвокат мистера Армстрога) и судья Грегори Даллес, выступающий в качестве посредника. 11/20/99 г.]

МИСТЕР УОРСЛИ: Вы видели декабрьскую докладную от Эда Фоксмана – вот эту? [демонстрирует копию докладной записки]

НОРМАН АРМСТРОНГ: Конечно.

В: Вы читали эту докладную, мистер Армстронг?

О: Да, сэр, читал.

В: То есть вам известно, что доктор Фоксман проверял почту Скотта Уитмана, чтобы исключить любые сообщения от Майкла Кардинала.

О: Да, сэр, никаких писем от Майка Кардинала.

В: Вы были на посту шестого декабря в комнате свиданий, когда Адель Морроу приехал повидаться со Скоттом Уитманом?

О: Его дядя? Да, сэр.

В: То есть вы были специально приставлены наблюдать за встречей Скотта с мистером Морроу?

О: Билли, у тебя график дежурств на посту перед носом, там моё имя написано.

В: Просто отвечайте «да» или «нет» для протокола, пожалуйста.

О: Да.

В: В течение этого двенадцатиминутного свидания Адель Морроу передал Скотту Уитману письмо без обратного адреса и без подписи. По вашему мнению, это не угрожало безопасности, мистер Армстронг?

О: Ну, он дал ему не одно-единственное письмо. То есть он всучил ему целую кучу бумажек, писем и журналов. Этот старикан вечно ему приносит тонны всякого хлама почитать.

СУДЬЯ ДАЛЛЕС: Не могли бы вы быть более точным? О каком хламе идёт речь?

В: Христианский бред. Там о том, что Уитману суждено гореть в адском озере пламени, если он не будет молить Господа о прощении, или о том, что Христос в скором времени прилетит на летающей тарелочке и объявит о конце света. И прочая религиозная муть. Думаю, Морроу из этой, как её… Ветви Давидовой[9]. Или мормон. Короче, он в какой-то долбанутой секте. Притаскивает Скотту Уитману сотни листовок с этой фигнёй каждый раз, как приходит посетить.

МИСТЕР УОРСЛИ [продолжает]: Итак, Морроу принёс Уитману что-то почитать.

О: Я не сказал «что-то». Я сказал – около сотни листовок, все с разным содержанием. И письмо было спрятано среди них.

В: И вы сразу же передали все эти материалы Уитману? Вы не нашли никаких причин задержать бумаги для отсева запрещённой информации?

A: Нет.

В: Но вы читали докладную записку доктора Фоксмана, и знаете, что мы всегда тщательно проверяем всю его корреспонденцию?

О: Я думал, что мне надо искать письма, которые приходят от Майка Кардинала, а не от этого старика.

В: И вы не нашли причин задерживать бумаги для отсева запрещённой информации?

О: Да тут целый полк надо, чтобы через эту христианскую пургу пробиваться. Я пропустил всё через метало-детектор и визуально всё просмотрел. Там не было ничего от имени Майка Кардинала. Насколько мне известно, пока что ничего не доказывает, что письмо было от него. Он его не подписывал. А вы, парни, просто строите догад…

В: Итак, вы берёте на себя полную ответственность за получение огромного количества письменной корреспонденции от Аделя Морроу и её передачу через стекло Скотту Уитману, не задержав бумаги для проверки?

О: Билли, да сколько ты ещё мне будешь этот вопрос задавать? Будешь тыкать им в меня, пока я скажу то, чего ты от меня хочешь?

ДУГЛАС ХАРПЕР: Я уверен, мой клиент сделал всё, чтобы вам помочь. На данном этапе я бы хотел, чтобы он воспользовался правом хранить молчание. Это уже не похоже на неформальное интервью, это уже подготовка к судебному…

НОРМАН АРМСТРОНГ: Вы что, охренели? Я у тебя вчера вечером ужинал, Билли, и мы болтали о футболе. Почему мы обсуждали игру? Почему не этот инцидент?

ДУГЛАС ХАРПЕР: Норман… Норман! [неразборчиво]. Норман – то есть мой клиент – я бы хотел, чтобы мой клиент воспользовался. [перекрикивают друг друга – речь неразборчива]

НОРМАН АРМСТРОНГ: А почему вы не спросите старого хрыча, от кого было письмо? Или вы уже спросили, да, Билли? И думаю, что знаю, каков был ответ! Он сказал, что не в курсе. Просто ему на почту пришло письмо, и он решил его передать племяннику. А почему вы не спросили Майка Кардинала, не он ли его послал? Он не подтвердил, что это он написал. Письмо вообще могло быть от кого-то другого. Я не мог знать. Да никто не мог! Я с тобой за одним столом ел, сукин ты сын! Если хотел сдать меня с потрохами, почему сразу не сказал, а?

СУДЬЯ ДАЛЛЕС: Мистер Армстронг, сядьте. Должен вам напомнить, что это не суд над вами, но всё записывается на плёнку, и ваши комментарии могут использоваться в суде, и неподобающие возгласы с вашей стороны…

ДУГЛАС ХАРПЕР: Норм… Норм! Судья Даллес… Норман, замолчи… судья Даллес, я пару минут назад просил, чтобы моему клиенту было предоставлено право воспользоваться Пятой Поправкой[10], и сейчас хотел бы попросить удалить несколько последних минут этого допроса из аудио-протокола…

СУДЬЯ ДАЛЛЕС: Повторюсь – это не слушание, и, даже если бы это было в суде, мистер Армстронг должен сам решать, молчать ему или нет, мистер Харпер.

[перекрикивают друг друга – речь неразборчива]

[Фрагмент статьи в газете «Нью-Йорк Рекорд» от 15 ноября 1999 г.]

«ЧЕГО Я ИЩУ»

Автор: МАЙК КАРДИНАЛ

ЭПИЛОГ ТРАГЕДИИ

Те, кто помнят её, вспоминают её руки. Это были сильные руки, с длинными пальцами и выступающими костяшками, с покрасневшими и огрубевшими ладонями, с тупыми ногтями… руки, закаленные тысячами часов в воде, развешиванием мокрого белья, выжиманием влажных кухонных полотенец. Они помнят все места, в которых она работала – мотели, таунхаусы, офисные здания, работа горничной… Ей никогда не удавалось удержаться на одной работе – её выгоняли за опоздания или прогулы, иногда слишком часто. Говорят, что она работала в отделе по охране здания прямо здесь, в «Рекорд», хотя я её не помню, и не могу сказать, чтобы мы когда-нибудь пересекались.

Те, кто помнят её, вспоминают стройную и ловкую женщину, которая любила танцевать, и пускалась в пляс всякий раз, когда песня, которую она любила, звучала по радио, без разницы, где она в этот момент была – на работе или же в супермаркете.

Те, кто помнят её, говорят о женщине, которая отчаянно боролась с алкоголизмом и наркоманией. За неделю до её убийства она подала заявку на участие в государственной программе реабилитации наркоманов. Она участвовала в таких программах несколько раз, но ее забирал оттуда жестокий муж, который психовал всегда, когда её не было дома.

Я не раз писал о её сыне, который убил её и частично съел её плоть, но не о ней самой, и теперь удивляюсь, почему. Почему так много чернил потрачено на него, но так мало на неё? О ком на самом деле стоит помнить?

На днях я навещал старшего брата Марси, единственного выжившего родственника – Аделя Морроу. Я не стану живописать безнадёжные последние годы жизни Марси или её ужасную кончину. Поводом для моего визита стала смерть Скотта Брэда Уитмана, единственного сына и убийцы Марси, который покончил с собой в тюрьме, вскрыв себе вены заостренной ложкой – тем самым любезно сэкономив государству стоимость смертельной инъекции для его казни. Но мы не говорили с мистером Морроу об Уитмане. Он, несмотря на всю свою порочность и глупость, был лишь одним из тысячи порочных и глупых людей, которые видели в Марси человека, которого можно использовать, обманывать, обворовывать, избивать, насиловать и убивать без последствий, незаметно для окружающих. Я посетил Аделя Морроу с тем, чтобы записать все самые светлые его воспоминания о сестре, которые у него остались, и которыми бы он хотел поделиться с окружающими…

[Выдержка из стенгазеты колонии Лав Крик от 21 февраля 2000 года]

… Также в этом месяце освобождается Сонни Куинн по кличке «Прибабах». Сонни прибыл к нам в Лав Крик, получив по приговору двадцать лет. Когда он пребывал у нас, у него обнаружили ВИЧ, смертельный вирус, вызывающий СПИД. С того самого дня Сонни круто изменил свою жизнь, став добровольным помощником надзирателей и сделав нашу «тренажёрку» уютной и ухоженной. Он даже доставлял почту вместо Эрни Брандта, когда старина Эрни попал в лазарет со сломанной ногой. Поздравляем с УДО, Сонни! Мы желаем тебе удачи – выходи на свободу и сделай что-нибудь замечательное!