Снежное видение. Большая книга рассказов и повестей о снежном человеке

Терри Пратчетт УЖАСНЫЙ СНЕЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК^{39}

Жил-был однажды молодой человек по имени Капитан Достопочтенный Сэр Герберт Стивен Эрнест Скучинг-Три-страм-Скучинг. Друзья знали его как Билли. Он в самом деле был очень богат, а еще ему было очень скучно жить в Лондоне.

Как-то раз к Билли постучался незнакомец, протиснулся мимо дворецкого и спросил:

— Это вы будете Капитан Достопочтенный Сэр и так далее?

— Это я, — ответил Билли.

— Так вот, я Альфред Тенс, знаменитый исследователь и путешественник, — сказал гость, смахивая со стула кипу пятидесятифунтовых купюр и садясь.

— Человек, прошедший вдоль Амазонки?

— Тот самый, — скромно ответил Тенс.

— Человек, совершивший плавание из Брайтона в Бомбей в гребной ванне?

— Тот самый, — ответил Тенс, надуваясь от гордости.

— Человек, который переплыл Тихий океан на плоту из красного дерева и шнурков для ботинок — и открыл затерянные острова Одиума?

— Нет, я не тот человек, собственно говоря, — ответил Тенс, внезапно сдуваясь. — Там был кое-кто другой. Но вам стоит посмотреть на это.

Он извлек бумажник и достал нечеткую фотографию белого пятна посреди снежной бури.

— Знаете, что это? — спросил он. — Это жуткий снежный человек! Будь у меня двадцать тысяч фунтов, я мог бы съездить и поймать его, — добавил он, пристально глядя на Билли.

Билли жестом подозвал дворецкого.

— Выдайте этому джентльмену двадцать тысяч фунтов из стеклянной банки в холле.

— Превосходно! — вскричал Тенс. — Вы должны поехать со мной, конечно. Мы отправляемся завтра утром.

— Куда? На Эверест?

— Какая чушь! Эверест стал нынче похож на «Мир Диснея». Снежные люди остались только на горе Бена Драмлина. Вот это настоящая гора! Она в Чилистане. Мне пора бежать — я должен еще много чего успеть.

Билли проводил его взглядом.

— Что за странный человек, Твист, — сказал он своему дворецкому. — Но в нем живет исследовательский гений, разумеется. Интересно, откуда у него эта фотография.

— Не могу сказать, сэр. Мне паковаться?

— Да, Твист. Думаю, будет холодно — возьмите грелки, теплое белье и тому подобное. И запихните в чемодан побольше денег.

На следующее утро они заперли дом и ждали на крыльце, пока не появился Тенс в голубой парке и шапочке с помпоном. За ним следовал маленький чилистанец — его проводник и переводчик — и волочил за собой чемодан. Тут же налетело множество репортеров: они все одновременно задавали вопросы и фотографировали на бегу.

Тенс, отмахиваясь от них, крикнул Билли:

— Поймайте такси, мальчик мой!

Билли сошел на проезжую часть и поднял зонтик.

— Куда вам, сэр? — спросил таксист, останавливая машину.

— В Чилистан, пожалуйста.

Таксист задумался.

— Это где-то у Шепердс Буш?^{40} — спросил он.

— Нет, до Чилистана примерно шесть тысяч миль. Держите для начала пять тысяч фунтов, — сказал Билли.

Таксист побледнел, увидев кучу денег.

— Эгегей, вперед, — сказал он.

— Но в Чилистан не доехать на такси! — воскликнул Тенс. — По пути океан!

Билли наклонился и потрепал таксиста по плечу.

— Скажите-ка, старина, — промолвил он, — у вас есть паспорт?

— Да, сэр. Получил в прошлом году, когда мы с женой ездили в отпуск в Коста-Лотта, — ответил таксист.

Билли велел ему взять паспорт; поэтому всем пришлось поехать к дому таксиста по адресу Трэмвэй-плейс, дом № 8, Лондон. Таксист вошел внутрь и вскоре появился вновь в сопровождении невысокой толстенькой женщины в коричневом пальто и бархатной шляпке, утыканной шляпными булавками. Она несла два чемодана.

— Это моя жена, сэр! — грустно произнес таксист. — Она говорит, что не позволит мне волочиться за границей за всякими женщинами. Она говорит, что за мной нужен глаз да глаз.

— Разумная дама! — заметил Билли. — Как вас зовут, мадам?

— Агнес Глупп, — ответила та и сделала реверанс, ибо с первого взгляда могла распознать джентльмена.

— Твист, привяжите багаж дамы на крышу. Садитесь, мадам. Вы хорошо готовите? Чудесно! Сам я и яйцо не смогу сварить.

— Но так неправильно! — воскликнул Тенс, чуть не плача. — Нельзя так ездить в путешествие! Мы не можем просто взять с собой чью-то жену. Мадам, вы должны знать, что там, куда мы направляемся, нас ждут жуткие снежные люди, растения-людоеды и прочие опасности!

Миссис Глупп лишь рассеянно улыбнулась.

Мистер Глупп довез путешественников до Дувра, и вскоре они уже катились по Франции.

— На юг, — распорядился Билли. — В Коста-Лотта. Там солнечно.

Целые века они пересекали капустные поля. Наконец приехали в Коста-Лотта: голубое море, голубое небо и богатые люди в купальных костюмах.

— О, я все это помню, — сказала миссис Глупп.

Билли купил для отряда маленькую виллу, а затем все спустились на пляж. Мистер и миссис Глупп бродили по воде, повесив на шею связанную шнурками обувь — мистер Глупп даже снял пальто. Тенс, конечно, остался в подбитой ворсом одежде исследователя, привлекая всеобщие взгляды.

Твист, дворецкий, купил номер своей любимой газеты «Таймс» и приступил к чтению, а чилистанский проводник Тенса пожелал остаться в такси, где он устроился среди чемоданов.

— Я хотел бы заметить, сэр, — неожиданно сказал Твист. — Здесь пишут, что экспедиция арбровианских джентльменов намерена совершить восхождение на Бен Драмлин в поисках жуткого снежного человека. Мне казалось, это мы его ищем.

Тенс едва не взорвался.

— Они доберутся туда раньше нас! Все мои труды насмарку!

— Дайте-ка мне взглянуть на эту газету! — сказал Билли. — Хм… Тут говорится, что арбровианцы только что отправились в Чилистан. Я полагаю, мы могли бы их опередить. Перестаньте рыдать, Тенс. Твист, найдите мне телефон.

Мгновение спустя он вернулся и приказал всем садиться в такси.

— Поезжайте в аэропорт Насти, на третью взлетно-посадочную полосу, — сказал он мистеру Глуппу.

Пятнадцать минут спустя они въехали по трапу в гигантское брюхо грузового самолета. Пропеллеры уже вращались.

— Как вы это устроили? — выдохнул Тенс.

— Купил самолет, — сказал Билли. — Что удобно в жизни мультимиллионера — не приходится ждать у моря погоды.

— Ой! Я никогда раньше не поднималась в воздух, — заметила миссис Глупп.

Она уселась и положила свою утыканную булавками шляпку на столик. Вот только это был не столик. Это была панель управления, и миссис Глупп случайно сдвинула переключатель.

— Кажется, мы движемся, сэр, — сказал дворецкий Твист. — И, сэр, за нами бежит джентльмен в форме и кричит: «Эй!», сэр. Осмелюсь предположить, что он и есть пилот, сэр.

Самолет катился по взлетно-посадочной полосе, набирая скорость. Стена на краю летного поля была уже совсем близко.

— У кого-либо есть какие-нибудь предложения? — спросил Тенс.

Все стояли вокруг, выглядя смущенными. Затем проводник Тенса, маленький чилистанец, наклонился вперед и осторожно нажал на рычаг.

Самолет оторвался от земли.

Проводник сел и нажал несколько кнопок.

— Как он научился управлять самолетом? — спросил Билли.

— Сам не знаю, — сказал Тенс. — Когда я впервые встретил его, он погонял верблюдов. Он явно человек со многими талантами.

Самолет дважды сделал петлю, нырнул под какие-то телефонные провода, поднялся прямо вверх и более или менее нормально выровнялся, летя в направлении Чилиста-на. По радио зазвучали отчаянные сообщения с диспетчерской вышки, однако новый пилот не обратил на них никакого внимания.

Вскоре они были уже над морем. Миссис Глупп и Твист стали готовить обед на камбузе.

Потребовалось несколько дней, чтобы добраться до Чи-листана, так как требовалось постоянно приземляться для дозаправки — обычно на небольших аэродромах в пустыне, где топливо доставлялось к самолету на верблюдах. Путешественники также на некоторое время заблудились в окрестностях Турции.

— Я только что кое-что вспомнил, — сказал Тенс, когда впереди показались Гималайские горы. — В Чилистане нет аэропорта.

— Забавно, — отозвался Билли. — Кажется, мы приземляемся.

Чилистан — очень маленькая страна, состоящая в основном из тропических джунглей, каменистой пустыни и гор. Столица, Чилблейн, расположена на берегу красной реки Макферсон, названной в честь человека, который утверждал, что открыл эту страну, и именно к ней снижался самолет.

Рыбаки на берегу были поражены, увидев, как самолет выпал из облаков, пронесся вверх по реке, выскочил на берег и остановился в зарослях бальзовых деревьев.

Люк распахнулся, и изнутри на огромной скорости вылетело маленькое черное такси. Затем самолет взорвался.

— Совсем неплохая посадка, — сказал Тенс своему гиду. — Я думаю, теперь мы опередили арбровианцев.

Мистер Глупп затормозил, когда к такси подбежал невысокий мужчина в синем костюме. Тенс бросился наружу и пожал ему руку, и между ними завязался долгий разговор на чилистанском; звуки этого языка напоминали Билли скрип мокрого пальца по стеклу.

— Это мой старый друг Годли, премьер-министр, — объяснил Тенс остальным. — Он говорит, что окажет нам всю необходимую помощь.

— Как мило с его стороны, учитывая, что мы только что подожгли великолепную рощу бальзовых деревьев, — сказал Билли.

— Да, но он не любит арбровианцев, потому что у него когда-то была арбровианская камера, и она сломалась, насколько я могу понять, — сказал Тенс.

— А где гора Бен Драмлин? — спросила миссис Глупп.

Тенс указал пальцем.

Гора поднималась из джунглей и продолжала подниматься все выше и выше, постепенно скрываясь в облаках.

— Боже правый, — сказала она. — А что это там наверху, снег?

— Некоторые считают, что это шербет, — саркастически заметил Тенс. — Однако я не думаю, что нам понадобится проделать больше трети пути к вершине, — добавил он. — Предполагается, что жуткие снежные люди обитают в пещерах не слишком высоко над джунглями.

Остаток дня был потрачен на покупку теплой одежды и наем носильщиков. Тропическая ночь обрушилась внезапно, как кирпич, когда они легли спать в лучшем отеле Чилблейна, «La Grande Magnifique Ritz Splendide Carlton». Твисту, дворецкому, пришлось спать в ванне.

Рано утром следующего дня они снова сели в такси, причем Твист вел грузовик, набитый носильщиками и провизией. Небольшая толпа собралась, чтобы проводить их, и духовой оркестр заиграл национальный гимн Чилистана «Боже, храни нас всех».

Затем они отправились в путь по лесам вокруг Бена Драмлина. Такси петляло по крошечным дорожкам между огромными деревьями, полными ярко раскрашенных птиц. Обезьяны прыгали по веткам и пронзительно кричали, а миллионы насекомых жужжали и щелкали.

Маленькая колонна поднималась все выше и выше по предгорьям Бен Драмлина, пока пышные леса не сменились соснами и, наконец, скалами и чахлым кустарником.

Дорога исчезла. Оставалось идти пешком. Мистер Глупп запер дверцу своего такси и спрятал ключ в шляпе.

— Сколько еще осталось до того, как мы найдем этих жутких снежных людей? — спросил Билли, зашнуровывая свои альпинистские ботинки.

Тенс с трудом надел рюкзак.

— Еще две или три тысячи футов, — сказал он. — Вот где я их видел. Ей-богу, как же здесь вкусно пахнет!

— По-моему, пахнет воздухом, — сказал мистер Глупп.

— Вперед! — воскликнул Тенс.

Они тащились по склонам Бен Драмлина, распевая песни. Наконец они подошли к небольшому горному ручью, который, журча, бежал по камням. Билли наклонился, чтобы наполнить свою бутылку водой, и услышал жужжащий звук. В ручье было установлено миниатюрное водяное колесо, вращавшееся с огромной скоростью.

— И к нему что-то привязано, — пригляделся Тенс. Это был маленький кусочек пергамента. На нем были две строчки на чилистанском, и Тенс перевел их:-

В. Что это такое: зеленое, висит на гвоздике и пищит?

О. Селедка.

— Шутка, — сказал Билли. — И к тому же очень старая.

— В высшей степени, сэр, — сказал дворецкий Твист.

— Хм, — сказал Тенс, разглаживая пергамент. — Вы знаете, что это такое, не так ли? Это колесо для шуток. Здесь, должно быть, где-то есть Монастырь Шуток — и монахи-шутники.

Он объяснил:

— Видите ли, они думают, что мир был создан в шутку, и поэтому каждый должен выразить благодарность, хорошенько посмеявшись. Вот почему они привязывают шутки к водяным колесам. Каждый раз, когда колесо поворачивается, шутка попадает на небеса.

— Какие необычные люди, — заметил Билли. — Вы хотите сказать, что они тратят все свое время на рассказывание анекдотов?

— Да. Они даже встают посреди ночи, чтобы изобрести новые шутки.

Кто-то похлопал его по плечу. Это был маленький кругленький человечек в синем халате, с лысой головой и широкой улыбкой. Он медленно достал из своего объемистого рукава торт с заварным кремом.

Тенс пригнулся как раз вовремя. Торт угодил в Твиста.

Любопытная выдалась сцена на полпути к двадцать седьмой по высоте горе в мире! Монах стоял и смеялся, в то время как все остальные выглядели озадаченными, а заварной крем капал с головы на воротник Твиста. Затем последовала зеленая вспышка, хлопок — и монах исчез.

Твист высморкался.

— Надо же! — сказал Билли. — Какой странный человек.

— Это был один из них, — пояснил Тенс. — Я забыл добавить, что они также владеют магией.

Остаток дня путешественники бродили по склонам Бен Драмлина. Среди больших камней и зарослей кустарника они больше не видели монахов-шутников, хотя, когда на небо высыпали звезды, заметили высоко на отроге скалы большое здание.

Проходя мимо, они услышали певучий голос, произносивший шутку на чилистанском. Монахи встретили ее взрывом смеха.

— Странная компания, — сказал Билли после того, как отряд разбил лагерь и все уселись вокруг костра. — Не очень-то весело все время жить на горе и придумывать шутки.

— Им это нравится, — возразил Тенс. — Знаете, они считают, что в мире существует 7,777,777,777,777 шуток, и когда все шутки будут рассказаны, миру придет конец. Как будто погасят свет. Мир больше не будет нужен, понимаете?

Воцарилась тишина, пока все сидели вокруг, размышляя или просто наблюдая за последними лучами заката. Взошла луна, окрасив белоснежную шапку Бена Драмлина в ярко-серебристый цвет. Появилось еще больше звезд.

— Как погашенный свет, говорите? — спросил Билли через некоторое время.

— Да. Или лопнувший воздушный шарик.

Последовала еще одна задумчивая пауза, и все они прислушались к смеху монахов, доносившемуся из монастыря.

— Интересно, сколько еще осталось шуток?

— Миллионы, — успокаивающе сказал Тенс.

— Ааааааааааа! — закричала миссис Глупп, выбегая из своей палатки. — В моем спальном мешке — волосатое чудовище!

— Снежный человек! — крикнул Тенс. — Не паникуйте!

Но все запаниковали, и каждый пытался спрятаться за спинами остальных. Спальный мешок, подпрыгивая, выскочил из палатки, взвился высоко в воздух и лопнул.

То, что было внутри, приземлилось Твисту на голову. Оно сидело там, моргая.

— Мне он вовсе не кажется жутким, — сказала миссис Глупп. — Он выглядит довольно милым.

Он был размером примерно с футбольный мяч и такой же формы, с белой шерстью и маленьким пушистым хвостиком. Из меха выглядывали два глаза-пуговки. Потом он начал плакать.

Миссис Глупп сняла его с головы Твиста и сказала что-то вроде: «Масью пугть плативный дядья? Ну фот, фот…» Никто не понимал, о чем она говорит, но крошечный снежный человек, казалось, понял.

— Должно быть, это детеныш, — сказал Тенс.

Малыш покашлял и заснул. Миссис Глупп, к большому неудовольствию Тенса, соорудила для него постель из рюкзака исследователя. Затем, удивляясь появлению детеныша в лагере, путешественники забрались на ночь в свои палатки.

Билли приснился монах-шутник. Монах идел в ванне с заварным кремом и рассказывал 7, 777, 777, 777, 777-ю шутку, которая должна была привести к концу света.

Тенс пытался остановить монаха, швыряя в него спальными мешками, но монах продолжал рассказывать.

БАМЦ!

Билли проснулся. Все погрузилось во тьму. Что-то давило ему на живот. «Наступил конец света», — подумал он.

Но нет. Всего только рухнула палатка. Билли поерзал под ней и приподнял клапан. Его глазам предстала картина крайнего замешательства. Тенс бегал вокруг, размахивая винтовкой. Большинство палаток обрушилось, и все кричали.

Оказалось, что-то большое и мохнатое ворвалось в лагерь и унесло дворецкого Твиста. К тому же, шел снег.

— Видимо, это был взрослый снежный человек, — сказал Тенс. — Давайте займемся им! Посмотрите на эти следы!

Билли посмотрел. По снегу тянулись трехпалые отпечатки, каждый почти трех футов длиной.

— Э-э, — произнес он. — Ну что ж, я полагаю, нам лучше пойти.

Остальные снова разожгли костер и уселись вокруг него на страже, повернувшись к огню спиной. Тенс и Билли, закутавшись в плотную одежду и взяв по винтовке на брата, начали подниматься на Бен Драмлин.

Следы карабкались по камням, перепрыгивали через расщелины, пробирались бочком по узким уступам и примерно в обеденное время исчезли в пещере.

Тенс наклонился и поднял шляпу-котелок Твиста.

— Он где-то там, — печально сказал исследователь.

— Тогда после вас, — сказал Билли, который не был дураком.

Они осторожно вошли в пещеру. Тенс достал из своего рюкзака фонарик, но при свете фонаря они увидели лишь сосульки и влажные стены.

Они шли на цыпочках, и не было слышно ни звука, кроме их дыхания.

Внезапно Тенс похлопал Билли по плечу. По крайней мере, так показалось Билли, но после он понял, что Тенс стоит перед ним. То, что он подумал дальше, может быть представлено небольшим уравнением. Итак, Билли подумал вот что:

Тенс = передо мной.

Значит, он не стоит у меня за спиной.

Следовательно, это кто-то другой.

+ Это пещера жуткого снежного человека.

Значит, меня только что похлопал по плечу…

— Боже! — закричал он и резко обернулся. Позади него стоял жуткий снежный человек, большой меховой шар высотой более шести футов с самыми громадными ступнями, какие Билли когда-либо видел. За ним стояли другие снежные люди.

Главный снежный человек выступил вперед и сказал что-то на языке, состоящем из писков и хрюканья.

— Прошу прощения? — переспросил Билли.

Мохнатые руки крепко схватили их и втолкнули в пещеру, освещенную свечами.

Твист сидел у стены и пил из миски суп.

— Доброе утро, сэр, — сказал он. — Немного бесцеремонно, не так ли? Они взяли меня в плен.

Тенс и Билли оглядели пещеру. Там было полно жутких снежных людей.

Главный снежный человек шагнул вперед с палкой в лапе и начал рисовать в пыли у ног Билли. Он тщательно нарисовал серию маленьких картинок. На первой был изображен детеныш, выбегающий из пещеры. Вторая представляла собой набросок лагеря исследователей.

Затем были нарисованы Твист и детеныш. Снежный человек указал на картинку и начал размахивать лапами.

— Возможно, я ошибаюсь, — сказал Тенс, — но я думаю, он пытается сказать, что они будут держать Твиста в заложниках до тех пор, пока им не вернут детеныша…

— Да, но мы его не похищали, — сказал Билли. — Он сам забрел в наш лагерь.

Снеговик снова начал рисовать. Он дал ясно понять, что Билли должен в одиночку отправиться за детенышем и вернуться с ним до заката солнца, иначе Тенс и Твист будут сброшены со скалы.

— О! — сказал Тенс. — Что ж, это достаточно доходчиво. Поскорее возвращайтесь!

Снежные люди вывели Билли из пещеры и смотрели, как он торопливо спускается с горы. Он скользил по ледникам, перепрыгивал через зияющие расщелины, скатывался по огромным сугробам замерзшего снега, проваливался в ледяные пещеры и, наконец, пыхтя и задыхаясь, с голубыми и розовыми звездами, вспыхивающими в голове, пошатываясь, добрался до лагеря.

Миссис Глупп пыталась накормить детеныша чем-то вроде каши, приготовленной из толченого печенья.

Задыхаясь, Билли схватил маленькое пушистое существо и помчался обратно вверх по склонам Бена Драмлина. Детеныш издавал испуганные пищащие звуки, но цеплялся за рюкзак Билли, когда тот карабкался по отвесным скалам, держась только двумя ногтями и большим пальцем ноги. Наконец он добрался до пещеры; солнце как раз начало клониться к закату.

— Погодите! — Билли едва сумел отдышаться. — Вот и он!

Поднялась большая суматоха, и несколько снежных женщин поспешно унесли детеныша. Это был сын вождя, объяснил Тенс.

Вождь рысцой подошел к Тенсу, пожал ему руку и указал на камеру.

— Фотографии! — сказал Тенс. — Конечно.

В течение следующего получаса он фотографировал жутких снежных людей, стоящих официальными группами, жутких снежных людей, обнимающих Билли за плечи, жутких снежных людей в котелке Твиста, жутких снежных людей, стоящих на голове, жутких снежных людей, прыгающих вверх-вниз, и жутких снежных людей, принявших серьезный вид[6].

На самом деле, они выглядели не такими уж жуткими… но Тенс казался вполне довольным.

— Просто подождите, — сказал он. — Когда я это опубликую, меня назначат президентом Королевского зоологического общества!

Затем все пожали друг другу руки и путешественники отправились обратно в свой лагерь. Твист испытывал облегчение, Тенс был весь в волнении, а Билли думал: «Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем монахи-шутники расскажут последнюю шутку».

В любом случае, время еще оставалось.