Шип и хаос. Факультет отверженных (СИ)

18

Всю следующую неделю я мысленно возвращалась к необычному захоронению на старом кладбище, надписи на могильной плите и декану, который оставляет цветы у подножия богини. Холодный, мрачный Эссар и нежный весенний букетик никак не объединялись в моей голове в правдоподобную картинку. Гастон такой же застывший и каменный, как статуя Глунадр.

Лиль точно что-то напутал! Или это такие шутки фейри?

Тревожила меня и руна, которая откликнулась на дар. Я сразу поделилась с Лилем, что ощутила жар, опаливший грудь. Не слишком больно, но неприятно. Фейри сам заметил вспыхнувший символ и, подумав, предположил:

— В Академии оставлено много тайных знаков. Никто не знает, зачем они нужны. Магия некоторых рун хранит заряд хаоса. Вероятно, это тот самый случай.

Мне пришлось согласиться с предположением Роуза. Всё равно других версий не было. Особо долго задумываться стало некогда — началась настоящая студенческая жизнь с лекциями и практикумами.

Так вышло, что на факультет меня привезли в дни отдыха, а график магов с незрелым даром содержал не только дежурства по столовой, работу в теплице или уборку территории.

Наше утро начиналось рано, когда свет только прорисовывал контуры деревьев в парке и далёкие стены, отделявшие Академию от городских кварталов. После скудного завтрака, больше распалявшего аппетит, чем насыщающего, студенты отправлялись в классы или на тренировочную площадку. Хотя бы эта сторона жизни в Академии сулила надежды. Я была не прочь попробовать свои силы в настоящей магии.

Тихие и незаметные призраки Дея, Дафна и совсем взрослый парень Вирес с постоянно пробивающейся на лице чёрной щетиной оставались с нами. Они успешно прошли испытание в турнирном зале и вот-вот должны были отправиться в подземелье. Время шло, а студенты не исчезали.

— Несколько дней или неделя, — шептались между собой однокурсники. — Их уведут на нижний ярус.

Эссар тянул с отправкой «выпускников», а Вирес заметно нервничал. Нередко мы видели его отчаянный взгляд, лихорадочное возбуждение или заставали отрешённым и потерянным.

Мне было так его жаль! Не представляю, что я предприняла бы на месте Виреса и девочек.

Дафна и Дея, похоже, давно преодолели закономерный ужас перед подземельем. От сокурсников я знала, что взрослых магов и молодых выпускников факультета отправляют на работы с кристаллами в сердце Академии. Вся добыча оседала в хранилищах Совета, который распоряжался продажей этого ценного ресурса.

Как-то перед сном Зоуи рассказала, что Урса провела под землёй целый год. Мы шептались, сидя на кровати, пока все не улеглись. Урса решала какие-то вопросы с деканом и ещё не вернулась в спальню.

Сокурсницы болтали, обсуждали прошедший день и парней. На факультете образовалось немало пар, скрывающих отношения от занудного Свана, который каждый день обвинял кого-то в бесстыдном поведении и кричал на нас за несоблюдение порядка. Полагаю, он считал нас бездушными механизмами, работающими на хаотите: стоит один раз наладить и отклонений от расписания или правил не случится.

— Год в самом низу, — шёпотом повторила я, осознавая весь ужас такой жизни.

— Наставница не любит вспоминать, как растила кристаллы, — поделилась Зоуи. — Внизу очень страшно и опасно. Из-за постоянного потока хаоса образовался разлом, откуда лезут паразиты и всякая дрянь, готовая присосаться к дару.

Зоуи искренне пугалась, когда упоминала подземелье.

— Прямо разлом?! — в ответ удивилась я. — Поэтому глаза и кожа Урсы такого странного оттенка?

— Неочищенный хаос оседает в телах магов, искажает сознание. Урсе повезло — она оказалась сильной и выдержала. Дафна и Дея изменились за неделю практики. Их дар недостаточно созрел для работы возле разлома.

— Ректор не бережёт работников?

— Америус требует всё больше и больше кристаллов. Неважно, какой ценой. Совет выгодно продаёт концентраторы хаотита по всему миру.

— Жадная крыса! — Я возмутилась: никогда не привыкну, что стихийники нас используют точно рабов. — И Эссар помогает врагам наживаться на жизнях сородичей.

— Не он, так кто-то другой, — покачала головой Зоуи. — Господин Эссар добился, чтобы Урсу отпустили наверх, — прошептала Зоуи мне на ухо. — Они давно знают друг друга. Все наставники знакомые декана из прошлого. Кроме доктора Михеля.

— Лекарь — хороший человек. Я была в кабинете Эссара, когда привезли Михеля. Он держался очень достойно. А Урса, значит, благодарна хлыщу?

— Кому? — Зоуи ничего не поняла.

— Господину Эссару, — скрыв издёвку, пояснила я. — Не верю, что он помог наставнице из добрых чувств. Холодный и высокомерный.

— Люди его круга привыкли держать лицо, притворятся.

— Да они и сами себе врут!

— Вот-вот! Никто не знает, каков он. Я видела, как господин Эссар грустит. Особенно когда приносит цветы на старое кладбище.

Добрая и открытая Зоуи для всего находила оправдание, а я, как вживую, увидела декана, склонившего голову перед надгробием: красивого и мрачного, с болезненным взглядом. Недоверие продолжало зудеть во мне точно глубокая царапина. Оно же заставляло противоречить очевидному:

— И ты туда же! Какой прок хлыщу носить букеты на могилу?

Как бы я ни сопротивлялась, но против двух свидетелей не попрёшь. Придётся признать, что Эссар не просто бесчувственный негодяй, а негодяй с тёмным прошлым и такими же чувствами.

— Никто не ведает. Ещё декан часто смотрит в окно на статую богини, и лицо такое — вот-вот помрёт. У него есть страшная тайна, — зловеще и многозначительно прошептала Зоуи.

Я уже поняла, что подружка любит преувеличивать.

— Хочет загладить вину, поэтому навещает захоронение. — Я, не сомневаясь, подвела итог истории Зоуи.

— Господин Эссар настолько тебе не нравится? — Она чуть отстранилась, прищурилась, а на губах заиграла хитренькая улыбочка. — А может, наоборот — сильно задел сердечко?

В чём это Зоуи меня подозревает?! В крепости собственного сердца я была уверена, как никогда, и не господину Эссару проверять его на прочность.

Заметив мой вспыхнувший недовольством взгляд, она поспешила оправдаться:

— А что?! Ничего постыдного в этом нет. Многие девочки заглядывались. Жюли с первого дня в Академии мечтает о господине Гастоне. В жизни должны быть маленькие радости. Разве нет?!

— Разве да! Не люблю предателей и зазнаек! — пробурчала я привычную фразу. — У Эссара уже есть белобрысая зазноба.

— Элизи? Да он её совсем не любит. — Зоуи вещала со знанием дела. — Стоит ей отвернуться, как декан смотрит, точно готов нож в спину воткнуть. У него есть кинжал. Я видела. Вот его и воткнул бы!

Я разрывалась между недоверием к словам подруги и удивлением.

— Ты такая наблюдательная.

— Когда долго живёшь среди одних и тех же людей, начинаешь различать нюансы.

Мы переглянулись с понимающими улыбками.