Прорыв

Глава 24

В кронах деревьев внезапно зашелестело и захлопало мелкими разрывами. Что то не сильно ударило в каску.

— Твою мать! Нас что, засекли? — Удивлённо выругался сержант.

Николай нервно сглотнул внезапно ставшую вязкой слюну и выдохнул. Вечер, хотя, был ещё день, едва переваливший через экватор, определённо переставал быть томным.

— Не думаю серж. — Отозвался он. — Если бы засекли, отработали бы чем нибудь тяжёлым, а не кассетниками. В лесу от них мало толка! Скорее бьют наугад, пытаются нащупать, или напугать. Работаем дальше!

Сержант мрачно вздохнул кивнув и снова вперился в свой монитор.

Лейтенант Меклин тихо хмыкнул себе под нос и в свою очередь прильнул взглядом к своему монитору демонстрировавшему русло реки по которому то и дело проплывали обломки лодок, плотов, тела солдат в камуфляже и прочий мусор. У просеки выходящей к реке, дымили несколько бронетранспортёров и остатки понтонной переправы по которой армия вторжения пыталась переправиться из соседней Либерии в Сьерра-Леоне.

Эта, самая серьёзная попытка, была предпринята ещё утром. По всему выходило, агрессоры хотели повторить недавний блицкриг венедов стремительным ударом захвативших страну. Вот только сами венеды, руководившие обороной страны, были готовы к такому обороту. Территория соседней Либерии круглосуточно просматривалась с беспилотников и со спутников. Фиксировались все передвижения войск и их накопление на сопредельной территории, как и резкая концентрация техники и средств переправы.

Либерийцы конечно же пытались камуфлировать свои действия. Но при такой концентрации сил, сделать это качественно, было невозможно. А пытаться повторить гвинейский блицкриг малыми силами, нечего было и думать. Армия Сьерра-Леоне и союзные контингенты из Гвинеи и прочих союзных стран, наращивали свою численность месяц от месяца и тоже готовились к будущему замесу. На той стороне, это тоже, прекрасно понимали. А потому, если и планировали взять инициативу нахрапом, то не дуриком, а высадив загодя за реку многочисленные десанты диверсионных отрядов, призванных обеспечить армии вторжения плацдарм.

Впрочем, для штабистов во Фритауне, это не стало сюрпризом. Такой вариант напрашивался сам собой, а потому, к нему, тоже подготовились. Однако, противник смог удивить, хоть это, ему и не сильно помогло.

Кроме высадки многочисленных отрядов, просто пересекших реку на моторных и обычных лодках во множестве мест, в тыл были заброшены несколько групп десанта на парапланах и безмоторных пластиковых планерах практически не засекаемых силами обычной ПВО. С ними, до сих пор разбирались отряды специально обученных егерей из контрдиверсионных сил. И хоть это было неприятно, но не смертельно. А вот речные десанты, в большинстве, уже к обеду были выбиты с плацдармов, которые они пытались удерживать. Более того, некоторым, даже специально позволили их занять. Больно уж удобная конфигурация получалась в результате. Естественно, по этим местам, как только туда смогла переправиться значительная часть вражеской техники, тут же был нанесён ракетно-артиллерийский удар.

Ожидал противник такое? Естественно ожидал! Ещё на рассвете, по всем выявленным местам сосредоточения Леонийских сил с сопредельной территории был нанесён свой ракетно-артиллерийский удар, плюс, дополнительно поработали стаи беспилотников. Самолёты с вертолётами, пока, не применялись, справедливо опасаясь, что первого удара не хватит для качественного подавления Леонийской ПВО. Что было справедливо.

Некоторое количество техники, складов и мест сосредоточения накрыть агрессорам действительно удалось. Было бы странно, если бы это было не так. Качественно спрятать всё, было физически невозможно. Но, значительная часть тяжёлого вооружения Леонийцев, всё таки находилась в глубине страны, вне зоны досягаемости вражеской артиллерии. Плюс, большое количество ложных целей, для размазывания силы первого удара.

К настоящему моменту, либерийцы, всё ещё пытались, то здесь то там переправиться через реку, но основной упор в сражении перешёл к беспилотным силам и артиллерии взаимно перемалывавшей силы сторон, как только удавалось засечь их сосредоточение где либо в зоне досягаемости. Но, было уже понятно, вариант с внезапным форсированием рек Мано и Моро, для создания плацдармов на Леонийском берегу, у либерийцев провалился. По всему, враг перешёл к варианту взятия на измор. Благо сил у него, пока, хватало. Единственно, где либерийцы смогли как то продвинуться, был север, где граница проходила по суше. Там, враг смог почти окружить приграничный город Коинду и продвинувшись на запад, выйти к следующей реке, преграждающей путь на запад.

Но, ничего этого, лейтенант морской пехоты Венедии — Меклин Николай Владимирович, не знал. Его подразделение приданное Леонийской армии занималось обеспечением воздушной разведки, связью, радио-электронной борьбой с противником и нанесением бомбовых ударов с беспилотников на юге, в полосе приморских джунглей. И работы им, надо сказать, хватало.

Либерийцы не ограничились воздушными десантами и форсированием реки, но ещё попытались забросить большой десант с моря в реку Моа, протекавшую не далеко к западу от основного рубежа обороны, дабы создать угрозу перерезания коммуникаций обороняющейся армии. Москитный флот из сотен лодок, действительно смог создать такую угрозу и даже, атаковать небольшой приморский городок в устье Моа — Сулиман, где размещался штаб батальона морской пехоты Венедии. Сейчас там всё ещё шёл бой.

— Внимание! Попытка форсирования в квадрате 7–56, — объявил Николай.

Из джунглей на берегу реки быстро выскочила группа солдат с надувной лодкой, которую они быстро шлёпнули на воду, ещё один боец споро навесил на неё небольшой мотор и вся четвёрка плюхнувшись в надувное плавсредство мгновенно отчалила. За первой четвёркой, из джунглей, тут и там выныривали всё новые и новые группы солдат с такими же лодками куда быстро грузились и отчаливали в направлении Леонийского берега.

— Массовое форсирование! — Добавил он через пол минуты. — Требуется поддержка бомбёров!

Река была не широкая и первые лодки почти успели достичь её противоположного края, как на них начали падать с верху мины. Пока, редкие, так как в нужном районе оказался всего один октокоптер с подвесными минами.

— Пингвин, я Колибри, требуется миномётная поддержка, наблюдаю десант не менее двух рот, продолжают прибывать, смотрите картинку!

— Колибри, я Пингвин, вижу десант. Будет поддержка держитесь! Сохраняйте картинку.

Николай выдохнул. А недалеко на востоке, начал нарастать треск автоматных очередей, хлопки гранатомётов и взрывы гранат.

Октокоптер успел сбросить свой смертоносный груз прямо поразив две лодки с людьми, но когда уже уходил на запад, с противоположного берега заухали скорострелки спаренных зенитных пулемётов и потеряв часть винтов, аппарат закувыркался на землю упав где то в джунглях.

— Операторы, держаться выше! — Скомандовал Николай. — Пингвин, видели зенитку?

— Видели! Сейчас приголубим артой!

Не прошло и минуты, как воздух над рекой наполнился воем падающих мин и в небо взметнулись густые фонтаны воды. А река уже на широком участке густо была покрыта спешащими пересечь её лодками противника. Там был уже даже не батальон, а куда больше. Миномётный обстрел не позволял сбить накат атакующей волны, слишком много их оказалось. Стянувшиеся к месту прорыва беспилотники лишь незначительно добавили огня миномётному обстрелу. Правда более результативно, но всё же, лодок было очень много.

Позицию зенитки точно накрыло единичным прилетевшим снарядом с системой умного наведения, а потом, на вражеском берегу стали рваться уже беспорядочно обычные снаряды.

— Колибри, ещё полторы минуты и прекращаем артналёт. Миномёты добивают БК и снимаются с позиции. Нашу арту наверняка уже засекли. Через три минуты добавим градами и в ближайшие пол часа поддержки не будет! К северу и югу от вас творится такая же фигня! Похоже, это грёбаный зерг раш. Готовьтесь к эвакуации!

— Пингвин, принял! — Отозвался Николай.

Как это не удивительно, но несмотря на интенсивный обстрел, впрочем, размазанный по слишком большой площади, у Леонийцев было не слишком много миномётов и арты что бы плотно перекрыть всю протяжённость границы, переправа не прекращалась. А вот треск автоматных очередей на востоке, стал заметно ближе.

Несколько километров реки, в зоне ответственности его взвода, прикрывала всего рота леонийской пехоты и она, понятно, не могла сдержать такого напора. А у соседей, судя по всему, творился тот же бардак.

Венеды в данных обстоятельствах выполняли роль экстренного резерва, а в основном, специализировались на обеспечении связи, РЭБ, воздушной разведке и воздушной же бомбовой поддержке. Данные функции требовали довольно большой технической квалификации, к тому же, несли в себе ряд секретных элементов, как то средства шифрования связи, технические параметры приборов и тому подобное, что доверять местным, было сочтено излишним.

— Взвод! Готовимся покинуть позиции. — Передал Николай приказ по циркулярной связи. — Перемещаемся на точку четыре. Эвакуация по схеме три!

— Итого, на сегодняшний день, мы имеем следующую конфигурацию фронта. — Вещал с экрана начальник Штаба Гвинейского военного округа. — Противник вышел к реке Мели здесь и здесь. На северном участке фронта, как и ожидалось, идут наиболее интенсивные и тяжёлые бои. Там, вражеским силам не надо заморачиваться переправой через реку, а потому, он имеет более удобное плечо снабжения. В Коинду продолжаются уличные бои и мы пока удерживаем половину города. Но, дальнейшее сопротивление видится бессмысленным, если только мы не собираемся участвовать в войне с Гвинейской территории. Всё снабжение осаждённой группировки возможно только оттуда а остальной фронт ушёл довольно далеко на запад. Поддержка артиллерией крайне затруднена из за удалённости, а одними беспилотниками много не навоюешь. Опять же, наличие живой силы и снабжение! Либерийцы держат границу с Гвинеей под плотным огневым контролем даже со своей территории. Город, по большей части, уже разрушен и хорошо просматривается с вражеских беспилотников, которых у них, тоже хватает.

Мрачно вздыхаю глядя на карту. Да, Коинду нам объективно не удержать. Слишком неудачно расположен городок для обороны. В самом северо-восточном углу Сьерра-Леоне. Его, в первый же день наступающие либерийцы отрезали от остальной страны. Это было ожидаемо и город готовили к обороне в окружении, но от этого, было не легче.

По негласной договорённости, в войне участвовали только две страны: Либерия, где официально окопалась Армия Освобождения Сьерра-Леоне, тут же признанная «Мировым сообществом» в качестве официальной преемницы свергнутого правительства, поддержанная официальным же правительством в Монровии и Сьерра-Леоне, которую поддерживала полуофициально Гвинея. Ну как полуофициально? Присылала отряды «добровольцев» для войны с восточным агрессором. Но с самой территории Гвинеи, никаких ударов, или военных налётов не проводилось. Либерия так же, официально не воевала с Гвинеей и не производила по её территории ударов.

Кроме того, в войне, так или иначе, оказались замешаны ещё ряд стран. В военном плане, представленные исключительно «добровольцами» и военными инструкторами. Добровольцами, больше всего оказалась представлена Нигерия, приславшая разом пол миллиона солдат. Больше, чем было в её официальной армии. По большей части, кое как обученный сброд, но зато, очень много. Желающих заработать, а в кои то веки, наниматели расщедрились на неплохие зарплаты пушечному мясу, оказалось полно. Абсолютное большинство, просто не представляло в какой замес они попадут. Лишь четверть, от силы, ранее вообще где либо служили. Техническую элиту составили европейские, американские, включая латино, наёмники. Кто то же должен был обслуживать сложную технику, воевать на ней! Просто завалить противника грубым мясом, враг не надеялся, понимая кто им противостоит. Хотя, этого самого мяса, набрали не меньше миллиона к началу конфликта и продолжали принимать всё новые и новые партии добровольцев. Неплохой такой навес для границы протяжённостью в триста километров. Больше трёх тысяч человек на километр! Можно было бы гордиться, насколько нас Запад боится и уважает. Но, в плане обороны, это было совсем не так весело.

Кроме живой силы, кураторы этой войны, не забыли накачать своё чёрное воинство и порядочным количеством техники. Да, по большей части это было жуткое старьё. Но его было очень уж много. Такое ощущение, что обчистили всю Центральную Европу. Мы были конечно же в курсе этого и даже кое что успели сами превентивно перехватить у Европейцев, тех же поляков и болгар, заодно, дав им хорошенько заработать на ремонте своего же старья, дабы привести его в рабочее состояние. Но всё равно, Либерия получила столько, сколько наверное вся Африка не получала и за десяток предыдущих лет.

Самым неприятным было то, что кураторы, смогли нарастить Либерийскую группировку вторжения с едва полутора сотен тысяч, до миллиона, за какой то месяц! Да, качество было отвратное. Но миллион, да под командованием уже обстрелянных инструкторов! А уж с последними, у американцев был полный порядок. После Ирака то!

Соотношение было где то 1 к восьми — девяти. Собственная армия Сьерра-Леоне едва достигла пятидесяти тысяч и ещё проходила обучение и слаживание к началу конфликта. Плюсом к ним, в страну было введено ещё тридцать тысяч гвинейцев, бригада в пять тысяч из Гвинеи-Бисау, двадцать тысяч кубинского добровольческого контингента, пять тысяч северокорейцев и около семи тысяч венедских военных разной ведомственной принадлежности, в основном морская пехота, иностранный легион и технические специалисты. К этому зоопарку, активно набиралась наёмная пехота по всем окрестным странам, кто положительно относился к нам, но процесс был не быстрый. В большинстве стран заправляли ставленники Западного капитала, активно вставлявшие нам палки в колёса, но процесс шёл.

Велись переговоры с Венесуэлой по присылке своего добровольческого контингента. С Кубой, о наращивании их корпуса добровольцев. С Северной Кореей, хорошо себя показавшей в Ираке и щедро вознаграждённой за это поставками нефти и продовольствия. Не забыли и самих добровольцев завалив в качестве премиальных разным ширпотребом дефицитным в их стране. С кубинцами это тоже выходило неплохо, служа мощным мотиватором. Поэтому, мы надеялись получить ещё от Севреной Кореи с сотню тысяч обученных бойцов и не менее того с Кубы. Сколько даст Венесуэла, было пока непонятно, но тысяч на пятьдесят рассчитывали.

Правда, что бы дождаться переброски таких значительных сил, надо было ещё продержаться! Плюс техника и оружие, которые так же требовалось срочно перебрасывать в Африку в больших количествах. Казавшиеся нам, ещё недавно, большими запасы вооружения, что мы успели поставить своим сателлитам, активно горели на театре военных действий грозя вскоре оставить Леонийскую армию с одним ручным оружием.

Западные кураторы хорошо выучили иракский урок и теперь, активно стали применять беспилотную авиацию, способную забираться достаточно глубоко в тыл воюющей армии. А что там была за глубина? Слёзы! Это не огромная Россия, или Украина. Практически вся страна простреливалась тактическими ракетами на всю глубину.

Уже к исходу второго дня, поняв, что блицкрига не получилось, враг начал выносить у нас мосты и транспортные развязки в тылу, склады и всё что представляло ценность в плане обеспечения обороны. Нам определённо противостояли не деграданты из известного мне штаба СВО, совершенно импотентные в плане своевременного реагирования на вызовы военной обстановки, а настоящие зубры войны. Будь у них под рукой не африканское, едва обученное отребье, уже через два дня, Леонийская армия перестала бы существовать. А так, мы ещё отбивались и даже наносили противнику существенный урон. Вплоть до того, что отдельные части, столкнувшись с яростным сопротивлением с нашей стороны и понеся существенные потери, отказывались идти в атаку и дальше воевать. Это были определённо не русские, или украинские солдаты известной мне СВО готовые сражаться даже в самых невыгодных условиях, на одном упорстве и морально-волевых, державшие подолгу свои участки фронта. А тут наступление под шквалом огня!

Не сказать, что у наших африканцев не возникало тех же проблем, но воевать от обороны, на заранее подготовленных позициях, всё же несколько проще, чем идти в атаку под шквалом пуль и сыплющихся с неба фугасов.

— К исходу пятых суток войны, общие потери коалиции в людях составляют 7 128 человек убитыми, и вдвое больше ранеными. — Продолжал докладчик. — Из них, наши собственные потери — 79 человек убитых и 195 раненых.

Довольно скромно для нас. Но это было и понятно. Собственно венедские войска составляли не пехоту переднего края, а операторов различного сложного вооружения: наводчиков, корректировщиков, разведку, операторов БПЛА, операторов станций РЭБ, танкистов, артиллеристов, ремонтников, штабистов и связистов, снайперов. Была и пехота, но как тактический и стратегический резерв, используемый в крайних случаях для затыкания особенно критических дыр. Да и там, в основном воевали легионеры, за гражданство, лишь половина из которых была из русских, или немцев.

— Потери со стороны Западной коалиции в людях, оценочно, приближаются к ста тысячам убитых и раненых совокупно. Наибольшие потери они понесли в первые три дня когда пытались продавить нас нахрапом. Сейчас, они стали более осторожны и больше работают артиллерией по району предполагаемой атаки прежде чем двигать пехоту на штурм.

Ну да, в южных, приморских джунглях, только пехотой и можно было продвигаться. Ограниченное количество дорог было тщательно заминировано и пристреляно артиллерией. А через здешние леса, никакие танки были не способны пройти. А вот севернее, в саваннах, либерийцы попытались ударить бронированным кулаком. Получилось так себе, хоть некоторое продвижение, они и смогли обеспечить этим способом. Но техники мы у них пожгли, просто море. Было настоящее раздолье для артиллерии бить по скоплениям танков, бронетранспортёров, САУ и прочей автотехники призванной быстро доставлять пехоту на передний край.

Сами конечно тоже потеряли порядком в артиллерии, контрбатарейную борьбу никто не отменял, но бронированный накат африканцев, всё же сбили. А ещё, разрушили все доступные мосты в Либерии на удалении до тридцати километров от границы, так же затруднив противнику переброску подкреплений и боеприпасов с техникой. Обе стороны вовсю возводили понтонные переправы.

— Наши потери в ствольной несамоходной артиллерии составляют до четверти всего наличного парка имевшегося к началу кампании, общее количество 126 стволов и 145 миномётов от 100 миллиметров. Полностью потеряно 135 танков, ещё 37 отбуксированы в ремонт после повреждений и поломок. Почти все, старых образцов. Новейшие, пока не задействовались, их всего два батальона. Полностью потеряно 338 единиц прочей бронетехники. Уничтожено 22 САУ и 4 самоходных миномёта, 27 единиц РСЗО. Почти половина самоходной артиллерии на счету ударных беспилотников. Истрачено 450 тысяч снарядов и мин крупных калибров и 7300 беспилотников всех типов исключая высотные. Их потеряно 7 штук.

— При необходимости, берите арту у Гвинеи, мы им потом компенсируем. — Велел я Начальнику штаба. — Как с расчётами?

— Потери в личном составе критически важных артиллеристов из числа уничтоженных орудий, в пределах 30%, убитых и раненых совокупно.

Последнее, было особенно неприятно. Для подготовки профессионалов нужно было время, зачастую, немалое. Это всякой обслуги, типа подносчиков снарядов и тому подобных принеси-подаев, можно было легко набрать, а вот тех, кто умел обращаться со сложными приборами, таблицами стрельб, наводчиков, корректировщиков, уже сложнее. Не всякий мог освоить эту науку, особенно в Африканских гребенях, где и просто с грамотным народом было туго. Но, предвидя нечто подобное, мы уже давно готовили резервы проводя учёбу на полигонах Гвинеи. Пожизненные выплаты за освоение данной военной науки и состояние в резерве армии, могли поспорить с иной зарплатой, а потому, желающих хватало. Не хватало времени. Программа была запущена всего несколько месяцев назад и первые выпускники только только заполнили армейские вакансии в существующей армии, а с учётом её стремительного расширения, их ещё и катастрофически не хватало.

С чем не было проблем, так это со снарядами и прочими боеприпасами. Этого добра успели навезти порядком и не экономили. На интенсивность расхода, больше влияла необходимость частой смены позиций артиллерией, так как у противника было полно станций обнаружения полётов снаряда, быстро вычислявших не просто район, а место из которого производились стрельбы, после чего, в дело включалась вражеская арта, или РСЗО, спешившие перепахать засечку снарядами и ракетами. А в саванне ещё рыскали беспилотные разведчики. Их хоть и прореживали РЭБом, но что то они всё равно успевали засечь. А этого беспилотного добра, либерийцам поставили от души. Американцы ещё не разучились массово клепать дешёвые летательные аппараты и хоть они, пока, уступали нашим, но количество всё же играло роль. Ладно хоть стреляющего железа у нас было ещё полно. Никлотинги, с чисто немецкой рачительностью, ничего не резали на металл, как коммунистические дегенераты, вроде того же Хруща, даже если какая то артсистема и устаревала. Её просто консервировали и отправляли на долговременное хранение. Теперь, всё это стреляющее хозяйство, скорым Гвинейским экспрессом ехало на развернувшийся театр военных действий. Калибры со Второй Мировой ничуть не поменялись, а уж снарядов на складах и вовсе было завались. Многие сотни и даже тысячи стволов и миллионы снарядов, на которые нам не требовалось тратиться из старых загашников ждавших утилизации.

Но, тем не менее, война приобретала неприятные очертания на истощение. Хотя, в плане техники и боепирпасов, мы, по крайней мере на пару лет, были к ней готовы. Главное, мы выдержали самый первый, массированный удар и не посыпались. Сказывалась низкая подготовка солдат противника и крайняя спешка с началом операции.

С подготовкой нашей африканской пехоты, тоже всё было не слава богу. Да ещё, её было банально мало. Ну сколько там могла дать Сьерра-Леоне в мобилизационном плане, имея всего пять миллионов населения? Пятьдесят тысяч мы смогли набрать довольно легко, предложив хорошие зарплаты. Но раздувать дальше штаты просто физически не успевали. Надо ведь было набрать не просто живую массу, а ещё обеспечить её младшим и старшим командным составом, желательно, тоже хоть как то обученным, а с этим, был серьёзный затык. Подметя все имеющиеся резервы, наняв всех знающих местные языки, быстро упёрлись в планку пятьдесят тысяч и это был предел. Хоть страна и считалась англоязычной, но реальных носителей языка среди новобранцев было не так много, постоянно требовались переводчики. Примерно так же обстояло с франкофонной Гвинеей, чью армию так же срочно наращивали. В португалоговорящей Гвинее-Бисау, смогли укомплектовать только одну бригаду в пять тысяч и ещё готовили вторую. Управлять всем этим зоопарком языков, было той ещё камасутрой! А ведь были ещё испаноязычные кубинцы, северокорейцы и венеды, далеко не все из которых знали все нужные европейские языки.

Противнику в плане языка, было куда проще, так как основу его армий составляли англоговорящие нигерийцы, ганцы и сами либерийцы, так же были англоязычные в значительной массе. Среди остальных наёмников так же преобладали англоговорящие народы. Не завидовал я нашим штабистам.

Нас спасало то, что мы смогли заранее подготовиться к этой войне создав полосы укреплений, навезя оружия и боеприпасов. А самое главное, наши африканские войска не представляли какой силище они противостоят! Это могло серьёзно сказаться на их моральном духе. До широкого распространения интернета, тем более в таких гребенях, дело ещё не дошло, что бы наблюдать войну онлайн, плюс, строгая цензура. Каждое подразделение считало, что это у них такая жара, а у соседей нормально, или просто проспали, если прорывы было не скрыть. Сами себя, наши африканцы, почитали чуть ли не богами войны, получив то оснащение и богатство оружия, что мы им ранее поставили. В общем, с трудом, но держались и старались сохранять бодрость духа.

Едва закончилось совещание по войне в Западной Африке, пришло сообщение из Сомали. Пунталенд был атакован правительственной армией Могадишо.