Потомок древних королей

Глава 29

В один из дней Влад позвал меня в помещение, где всегда заседал совет. Сейчас здесь никого не было. На стене в этом зале была нарисована не только большая карта нашего государства, но и стран, окружающих ее, а так же близлежащих к ним.

Мы нашли на карте мое поселение и Влад сказал:

— Смотри — ты показывала, что ваш дом где-то здесь. Мама с сестрой ушли вот сюда, в эту сторону. Река, по которой ушли похитители — вот эта. Внутрь страны они не должны были пойти. Скорее всего, ушли вот сюда — в сторону границы. Граница у нас с кем? Правильно. Но они никогда не пойдут на конфликт, слишком зависят от торговли с нами. Даже преступники знают, что случись что по их вине — свои же шкуру спустят.

Думаем дальше… Я затребовал у стражи списки обозов и отрядов, проезжающих тогда по тракту в сторону границы. А так же записи обо всем, что случилось за последние три дня до пропажи. В один из этих дней твоя мать оказывала помощь кому-то из купеческого обоза, который выезжал из страны. Кто-то там поранился или заболел. Обоз сопровождало большое количество охраны. Значит, товар или груз был очень ценным. Что заявлено в обозе? Почти ничего. Охрана нужна была для того, что везли в страну, а не из нее. В страну завезли необыкновенной ценности и красоты шелковые и шерстяные ковры, которые сейчас лежат в моем хранилище. Этот обоз сопровождал посольство вот отсюда, и вез подарки. Очевидно, к ним потом присоединились купцы, которые тоже распродали у нас свой товар. Я знаю всех, кто составлял посольство в тот раз. Они были в том отряде, возвращались домой с охраной обоза. Ты похожа на свою мать. Ей тогда было… сестра на два года тебя старше, замуж…

— Тридцать четыре.

— Молодая, красивая, лекарка. Сестра тоже красавица?

— Ну…да.

— Хватило и матери. Узнали у кого-то кто это, где живут, выследили, подождали, пока выйдут из дому. Почему ты не пошла тогда с ними?

— Не помню. Может, зачем-то была нужна бабушке?

— Я поручил своему человеку узнать там все, что можно. Семьи там очень закрытые, своих женщин прячут. Но все равно слухи о необычном трофее должны были просочиться. Будем ждать вестей… где-то через месяц-два.

Я была просто ошарашена. Испытывала и благодарность к нему, и ужасный стыд. Даже слезы навернулись на глаза от понимания своей вины. Смахнула их ладонью, объяснила:

— Я почти забыла о них. И даже зная твои возможности, в голову не пришло попросить узнать что-нибудь, искать их…

— Ну, на тебя слишком много всего свалилось. И ты знаешь, что с ними все в порядке, потому не слишком волновалась…

Оставалось ждать. А пока у меня была цель — найти дом, тот самый.

Это становилось навязчивой идеей. Я собирала сведения о лесных сосновых массивах, о том, есть ли там жилые дома, кто ими владеет? Разбивала местность, прилегающую к столице, на участки. Продумывала очередность осмотра, расписывала. Согласовывала эти поездки с разными делами, требующими моего участия. Выдумала причину поисков — я ищу дом на природе, чтобы купить его для летнего проживания и выездов туда на отдых с приближенными. Влад был в курсе всех этих дел — больше-то поговорить на эту тему мне было не с кем.

Мы часто говорили об этом. А поскольку причина поисков была известна, то я заодно выясняла все про это. Например — какие имена Влад дал бы нашим детям? Остановились на Всемире и Заряне. Мальчик, владеющий всем миром и девочка, красивая, как заря.

Я внимательно следила за Владом, не напрягают ли его эти разговоры, но ничего такого не замечала. Он тоже обсуждал все с интересом, но один раз что-то такое… Тогда я вернулась с осмотра очередного дома, отпустила охрану и очень расстроенная пошла на доклад. Сидела в кресле, опустив руки и печально и устало рассказывала о том, что опять все не то — и лес, и дом не такой. А счастье, мол, было так близко… и подняла глаза на Влада. Что в них было? Во всем выражении его лица? Или показалось? Он задумался, слегка отвернувшись. Потом посмотрел на меня, улыбнулся и стал успокаивать, как всегда. Заговорил меня, заставил забыть, стер с моего лица озадаченное выражение… Принял решение.

Наступило лето. Начались летние открытые балы. Придумывался повод: расцвела сирень — женщины одевались во все оттенки сиреневого, розы — розового. Приближалась очередная ярмарка и купцы были из дальней страны — одевались так, чтобы хотя бы что-то в одежде напоминало о ней. И все в таком духе. Мне нравилось продумывать все эти мелочи, наверное, как и любой женщине. Эти балы были удобными. Если не пришел на них, не нужно было извиняться и оправдываться. Можно было опоздать или уйти раньше. Тот бал был тоже со своей изюминкой — нужно было придумать, как украсить одежду живыми цветами.

Мы с Милой придумали — легкое шелковое платье цвета сливок. Та самая золотистая сеточка с жемчугом на волосах, с уложенными в нее косами. Но вместо диадемы — венок из желто-белых роз. На моих черных волосах они смотрелись сказочно. А я выглядела лесной царевной. Влад с удовольствием рассматривал меня в непривычном украшении из цветов. Поцеловал руки, назвал своей королевой…

На бал мы немного опоздали. Вошли с улицы в широкие, распахнутые настежь из-за жары двери, двинулись к лестнице. Я осмотрелась, выглядывая знакомых, и увидела… Юраса. Он стоял вполоборота ко мне и что-то говорил молоденькой симпатичной девушке. Она что-то щебетала ему, положив на его грудь руку.

Наше появление заметили, шум стих, мужчины склонили головы, женщины присели. Юрас оглянулся, увидел нас… замер. Рядом с ним присела, улыбаясь нам, его девушка. Я оглядела ее, посмотрела на Юраса, подмигнула и показала большой палец, кивнув — одобряю. Девушка благодарно улыбалась мне. Он не шелохнулся, выражения его лица я не поняла. Я видела его первый раз после всего.

Мы с Владом прошли к лестнице, поднялись по ней, и я услышала от него: — А ты становишься жестокой.

Я запнулась… остановилась.

— Ты о чем…? Влад, я ощутила облегчение, что у него все хорошо, что он больше не выдумывает себе глупостей. Я давно простила ему все, почти забыла его. Я одобрила его выбор. Что здесь жестокого?

Я оглянулась на Юраса. Он уходил с бала, выходил в дверь. Девушка щебетала с кем-то другим.

В груди шевельнулось чувство вины. А Влад напряженно спросил: — Ты что, до сих пор думаешь, что безразлична ему? Ты в самом деле так думаешь или притворяешься?

Это его раздражение в разговоре со мной было таким непривычным, что я растерялась.

— Почему безразлична? Совсем нет. Там много чего было — азарт, обида за непривычный ему отказ, желание утереть нос друзьям — я была известна среди них. Очаровать и наказать меня потом — это же ясно. А что там еще могло быть? Он же… ты же все знаешь. Влад, что случилось? Какой смысл ревновать к нему? Мы с ним не видимся, я люблю тебя, — я впервые сказала об этом так просто и открыто. Влад обернулся ко мне, обнял.

— Прости меня. Правда — какой смысл? Нет смысла.

Мы пошли дальше. С бала ушли раньше обычного. Что-то изменилось между нами, совсем немного и так, что трудно даже было понять — что? Я и не понимала, но чувствовала это.

А потом я нашла! Уже почти потеряв надежду. Шел второй месяц лета, перевалил на вторую десятидневку. Мы с охраной в очередной раз подъезжали к чужим владениям, чтобы посмотреть дом. Лес был хвойным, с густым кустовым подлеском, веселым зеленым мхом под соснами, земляничными кустиками на полянах. Мох как раз зацвел почти невидимыми мелкими белыми цветочками, а земляника созрела — на нас пахнуло ягодным ароматом. А еще солнышко прогрело хвою, и тянуло живицей — как в детстве.

Мы выехали на поляну, на которой стоял дом — видно, что пустой, нежилой. И я сразу узнала эти окна — высокие, необычные, с тонким переплетом. Соскочила с коня и кинулась внутрь. Бежала через комнаты, открывая новые и новые двери — высокие, двойные. Наконец, вбежала в ту самую…

Отбежала к окнам и повернулась к дверям — я стояла так… Что-то перевернулось в груди, стало углом, уперлось в сердце… я ждала… Смотрела на дверь и сердце гулко заходилось от невыносимого ожидания… Глупая, ой глупая… Что со мной, чего я хотела? Чтобы так просто? Придется вытаскивать себя отсюда, уйти будет трудно, почти невозможно — здесь меня ожидало мое счастье.

Села прямо на пол и задумалась. И правда, я как с ума сошла — просто помешалась на всем этом. Что думает обо мне Влад? Я же веду себя, как человек ненормальный, одержимый. И что мне так срочно понадобились эти дети? Для Влада, все для него. Чтобы порадовать, успокоить. Но и то ощущение маленьких ручек, обнимавших мои ноги, дорогого стоило. Наверное, я просто созрела для материнства.

Вернувшись, я радостно рассказала Владу, что нашла дом и предложила завтра съездить его посмотреть. Просто посмотреть. Но завтра он не мог, никак не мог. Отложили на два дня. А на следующий день все пропало, рухнуло…