Оборотень

– Вы на какое время? – недовольно спросила дородная тётка неопределённого возраста.

– На девятнадцать двадцать четыре, – ответила сухонькая старушонка. – А вы?

– На девятнадцать двенадцать.

– Ну, и чего вы тогда волнуетесь?

– А я не волнуюсь. Просто ходют тут всякие… – проворчала тётка, поёрзав могучим задом, отчего кресло под ней жалобно заскрипело.

– Это кто же тут всякие? – вскинулась старушонка.

– Да я не про вас.

– А про кого?

– Да про этих…

Тётка махнула рукой, видимо, решив не продолжать этот провокационный разговор.

– Нет уж вы ответьте! – потребовала старушонка.

– Ну, ходют… без очереди, а ты потом сиди тут до опупения.

– Вот мой талон, – с вызовом сказала старушонка и сунула тётке под нос бумажку. – А ваш где?

– В сумке.

– Предъявите.

– С какого…

– А с такого! Я вам предъявила, теперь извольте вы. А то, может, вы тут сами без очереди.

– Что? Это я без очереди? Да на!

Тётка полезла в сумку и извлекла из неё мобильник, кошелёк, чехол для очков, ключи, некое подобие косметички, потрёпанную книжку и, наконец, мятый талон на приём к врачу.

– На! – повторила она. – Убедилась?

– Убедилась, – проворчала старушонка, внимательно изучив талон.

– Ну и всё! – буркнула тётка, укладывая своё богатство обратно в сумку.

– Ну и всё.

Обе женщины уставились на бледно-розовую стену.

Тем временем за белой дверью с номером «419» и надписью «терапевт», в кабинете с распахнутым настежь окном, сидела за столом крашеная блондинка лет сорока в белом халате и квадратных очках, с лицом отчаянно скучающего человека, и, пялясь то в экран компьютера, то на клавиатуру, тыкала указательным пальцем в клавиши. Напротив неё, ссутулившись, сидел на стуле тощий старичок в сильно поношенной одежде, опустив взгляд и нервно теребя в руках серую кепку.

– Запись к кардиологу на восьмое октября.

– Как? – растерянно спросил старичок. – Но это же через два месяца!

– И что?

– Но… к кардиологу через два месяца, к урологу через три. Так ведь и не дожить можно…

– А я что сделаю? Нету раньше. Могу к психиатру направить, к нему даже сегодня запись есть.

– Но зачем мне к психиатру, у меня вроде с этим всё в порядке…

– «Вроде». А сами всё чем-то недовольны, мысли суицидальные.

– Да нет у меня никаких таких мыслей.

– Как же это нету? А кто сказал «не доживу».

– Знаете, я, пожалуй, пойду, – сказал старичок, вставая. – До свидания.

– А зачем приходил тогда? – проворчала врачиха. – Приходят, сами не знают зачем.

Старичок открыл дверь и выскользнул из кабинета.

Сидевшая в коридоре прямо напротив двери дородная тётка вскинула руку, посмотрела на часы и нервно поёрзала. В эту секунду старушонка подскочила и рванула к кабинету.

– Э! – рявкнула тётка. – Куда? Щас моя!

И на удивление резво бросилась следом. Едва старушонка успела распахнуть дверь в кабинет, тётка вцепилась ей в рукав и потянула назад.

– Пустите! – взвизгнула старушонка. – Ваше время ещё не подошло.

– А ты вообще после меня! – сопела тётка.

– А ну закройте дверь! – крикнула врачиха.

Обе женщины переглянулись и попятились обратно к креслам.

– Дверь! – заорала врачиха.

Тётка от испуга выронила сумку, кряхтя, нагнулась, подняла её и, закрыв дверь, села на место. Старушонка уже сидела. Она скосила глаза на соперницу и усмехнулась:

– Корова!

– Старая ворона! – буркнула в ответ тётка.

В это время в дальнем конце коридора показалась стройная фигура в чёрном брючном костюме. Цокая высокими каблуками, она неторопливо шла по ошарпанному линолеуму. Тёмно-каштановое каре вздрагивало при каждом шаге, то скрывая, то вновь открывая белые щёки и острые скулы. Большие тёмные очки придавали её лицу таинственность, а плотно сжатые губы говорили то ли о решимости, то ли о неуверенности.

Она подошла к кабинету терапевта и взялась за ручку двери.

– Эй, девушка! – крикнула дородная тётка. – Здесь очередь, не видно, что ли?

Девушка обернулась.

– А разве тут не по записи? – спросила она низким бархатным голосом.

– Вот именно, что по записи! У вас какое время?

– Девятнадцать ноль-ноль.

– А сейчас, между прочим, уже девятнадцать ноль-одна.

– Спасибо, – ответила девушка и вошла в кабинет.

– Я же сказала! – рявкнула врачиха, отрывая взгляд от смартфона, на котором что-то писала.

– Простите, – вежливо произнесла девушка, – но моё время по записи уже началось.

– А моё ещё нет… На сколько у вас?

– На девятнадцать ноль-ноль.

Врачиха взглянула на смартфон и убрала его в карман халата.

– Ладно, – буркнула она. – Садитесь. Фамилия?

– Здравствуйте, – сказала девушка. – Коренева.

Врачиха едва заметно кивнула, покосившись на пациентку, и уставилась в экран компьютера. Пощёлкав мышкой, она спросила:

– Кира Алексеевна?

– Да.

Врачиха вздохнула и продолжила какие-то непонятные манипуляции с компьютером, а Кира напряжённо глядела в открытое окно, покусывая губы.

– Что у вас?

– А? – переспросила Кира.

– На что жалуетесь? – с ноткой раздражения в голосе спросила врачиха.

– Видите ли… Со мной что-то странное происходит.

– Сейчас с каждым вторым что-то странное происходит. А подробнее?

– Даже не знаю, как это объяснить. В общем, мне кажется, что временами я становлюсь не тем, кем являюсь обычно.

– А кем вы являетесь обычно?

– Женщиной…

– А становитесь мужчиной? – предположила врачиха и усмехнулась.

– Нет. Я становлюсь чудовищем.

– Удивила! Сейчас каждый второй – чудовище. Видела, вон в коридоре сразу два сидят?

– Да нет же! – воскликнула Кира. – Поймите, я становлюсь… зверем. Я… могу убить!

– О, дорогуша! Это тебе не ко мне, – с показным вздохом произнесла врачиха, как-то незаметно перейдя на «ты». – По тебе сто третий плачет.

– Простите?

– Сейчас я тебе направление выпишу.

Врачиха снова принялась колдовать над компьютером.

– А может, мне какие-то анализы надо сдать? – спросила Кира. – Или рентген?

– Может, тебе ещё колоноскопию прописать? – буркнула врачиха и щёлкнула мышкой.

Затем она взяла со стола маленький листок, написала на нём «103», расписалась и протянула Кире.

– И куда мне теперь?

– Ты что, тупая? Я же написала – в сто третий.

– Почему вы так со мной? – чуть не задохнувшись от обиды, воскликнула Кира.

– А как ещё с вами? – огрызнулась врачиха. – Только время отнимают! Нет, чтоб спасибо сказать. Иди давай! Не задерживай очередь!