Мертвые игры. Книга третья. О темных лордах и магии крови

Глава четвертая. Магия крови

Мне снился сон. Один из тех добрых светлых снов о жизни с дядей Тадором, после которых весь день хотелось улыбаться. Во сне я, поджав босые ноги, сидела на теплом камне, держа потрепанную временем книгу на коленях, а дядя Тадор лежал в траве рядом и, глядя в небо на проплывающие пушистые облака, задумчиво жевал травинку, ожидая моих вопросов по прочитанному материалу.

«Почему маги выгорают?» – прозвучал мой по-детски звонкий голос.

«По многим причинам, – с готовностью начал дядя Тадор. – Большинство в слишком юном возрасте, не научившись контролировать свой дар, это процентов девяносто утративших магию. Еще один процент – те, кто, переоценив свои силы и возомнив себя демоном, бросил собственный источник в пламя гордости. А девять оставшихся процентов, Риа, это великие маги. Маги, пожертвовавшие собой ради спасения других. Маги, чьим именам полагается числиться в скрижали героев… Но тот, кто действительно достоин славы, неизменно от нее отказывается. И все же их имена живут, ты встретишься с ними, и не раз, изучая наиболее опасные из плетений и заклинаний, перелистывая историю Всеобщей магии. И именно их имена будешь вспоминать, каждый раз пересекая границы допустимого в классической артефакторике».

Я, перевернув тяжелую страницу книги, посмотрела на дядю Тадора и тихо спросила:

«А если я выгорю?»

«Ты? – Он лукаво глянул на меня своими теплыми карими глазами и загадочно ответил: – Запомни, девочка моя, в твоей жизни для разрешения большинства проблем будет достаточно лишь капельки твоей крови».

«Как с волчонком?» – тут же спросила я.

«Как с волчонком», – улыбаясь подтвердил дядя Тадор.

И я открыла глаза.

Надо мной горели десятки маленьких синих огоньков, таких, словно их только что срезали с фитиля свечи. Они мерцали, вздрагивая в воздухе, и давали яркий, чуть рассеянный свет, который терялся в балдахине над постелью, словно растворяясь в складках черной ткани…

– Очнулась твоя бабочка, – раздался неприятный скрипучий голос. – Скажешь ей все сам. В конце концов, сам сжег, сам и скажешь.

Я медленно повернула голову и увидела лицо того самого старика-целителя, который являлся дедушкой лорда Гаэр-аша. Выглядел сейчас мужчина странно – домашний халат, совершенно черные и никак не седые волосы, изрезанное глубокими морщинами лицо и серо-синие, абсолютно лишенные старческой мутности глаза. И эти глаза старик мгновенно отвел, словно не хотел встречаться со мной взглядом.

А затем тихо выругался, помянув разом Тьму, внутренности прогнивших умертвий и почему-то глаз злейшего врага, а закончил все, хрипло сказав:

– Что ж ты смотришь, девочка? Не смотри, не могу я тебе помочь. Хотел бы, сам удивлен, что хотел бы… а не в силах.

Он развернулся и как-то сгорбленно ушел, хотя я точно помнила, что осанка у этого полусумасшедшего целителя была по-военному прямой.

Дверь за стариком закрылась, и в следующее мгновение меня осторожно взяли за руку.

– Все будет хорошо, – голос лорда Гаэр-аша дрогнул, – все будет хорошо, Риаллин.

Повернув голову, я собиралась спросить, что я тут делаю и в целом что происходит, но стоило взглянуть на главу Некроса, и слова застряли в горле.

У меня. А Гаэр-аш все так же напряженно продолжил, осторожно держа мою ладонь:

– Я владею замком на берегу Эринейского моря. Там очень красиво, мое сокровище, всегда светит солнце, а в воздухе витает аромат цветущих персиковых садов. Это место, в которое влюбляются с первого взгляда, и ты непременно полюбишь его. Я…

Он не договорил, заметив мою осторожную попытку высвободить свою руку из… ладони? Нет, это, безусловно, была ладонь, вопрос лишь в том – чья? В смысле, человеческая или?.. Что-то мне подсказывало, что ответом на вопрос будет как раз пресловутое «или», потому что это не было человеческой рукой. Заметно удлинившиеся, ставшие жилистыми пальцы выглядели так, словно могли теперь с легкостью гнуть железо, и венчали их немного измененной формы совершенно черные ногти. Нет, у большинства некромантов, конечно, принято красить ногти в черный цвет, но, во-первых, Гаэр-аш был не из тех сторонников классической некромантии, что носят длинные волосы, подводят глаза черным углем и дважды в месяц делают себе неизменно обсидиановый маникюр, а во-вторых, я могла поклясться, что это был не лак!

– Риаллин, успокойся, это всего лишь мои руки, – напряженно произнес ректор.

– Я-яаа в-вижу, что не чужие, – прошептала, нервно отодвигаясь подальше от… главы Некроса?!

Перестала в ужасе таращится на его ладонь, перевела взгляд на лицо и… и теперь во все том же ужасе и все теми же широко распахнутыми, ощутимо округлившимися от потрясения глазами взирала на ректора.

Глава Некроса изменился, причем изменился как-то неуловимо, не столь явно, как его руки, но все же… Потемнела кожа, заострился нос, приобрели ожесточенное выражение черты лица. Нет, Гаэр-аш все так же был Гаэр-ашем, но сейчас каким-то другим. Опасным. Хищным. Странным. Сильным. Сильным настолько, что это ощущалось на каком-то подсознательном уровне, и я, даже не задумываясь о своих действиях, снова осторожно отодвинулась, желая оказаться как можно дальше от такого Гаэр-аша. И потом еще… и еще немного… и…