Несладкий сон

Глава 1 С чистого листа

В документах он был записан как Ульрих Зиберт, родители называли его Уллихен, а друзья — просто Ули. Бывшая жена когда-то звала «котиком», а затем, после развода — «жалким ублюдком». Но теперь всё это осталось в прошлом, теперь у него было новое имя — Нриз. И он обожал это имя, восторгался его звучанием и многогранным значением.

Ещё бы, ведь новое имя ему дал не кто-нибудь, а Хозяин — самое дорогое существо во всей Вселенной, во всём множестве миров, измерений и вероятностей. На одном из языков мира Итшес оно означало «пёс», но также несло в себе несколько дополнительных смысловых оттенков, к примеру являлось синонимом слову «служить».

То существо, которое когда-то звалось Ульрихом Зибертом, прожило глупую и бесцельную жизнь. Оно училось, служило в армии, развлекалось, дружило с мужчинами и спало с женщинами. Оно любило родителей и, когда-то, свою бывшую жену. У него были друзья, с которыми оно любило путешествовать, собираться на выходных за просмотром видеокассеты с хорошим фильмом, рубиться в Сегу, играть в ролевые игры. У него была хорошая работа, на которой оно проектировало жилые дома и хозяйственные строения. У него было всё, и одновременно не было ничего. Жизнь текла бессмысленно и бесцельно.

Но однажды ему повезло. Глупая случайность, событие, шансы на которое неспособен просчитать даже его обновлённый разум, привели сюда, в новый мир, в новый дом — к человеку, который был больше чем человеком, который являлся альфой и омегой (если использовать алфавит Эсвеш — истур и яаг), сосредоточием его нового существования. К тому, кто стал всем его миром.

Несмотря на то, что Ульрих Зиберт любил ролевые игры, несмотря на то что взахлёб читал фэнтези, научную фантастику и смотрел фантастические фильмы, желания попасть в другой мир у него не возникало никогда. Он был прагматичным и приземлённым парнем, который вырос в чуток брюзгливого мужчину сорока шести лет от роду. Его устраивало «здесь и сейчас» и не очень хотелось перемен. Как же близорук и скудоумен он был!

Когда его поглотили чары призыва, вырвали из привычной обстановки и протащили через время и пространство, главной мыслью, что заполняла его разум была: «Что за дерьмо?». Увидав его, своего повелителя, своего властелина и хозяина, вместо подобающих восхищения и благоговения Ульрих испытал лишь злость.

К счастью, мысли и желания Ульриха, этого ничтожества, не имели не малейшего значения. Ведь Хозяин позаботился обо всём.

Того человека больше не существовало. Теперь появился он, Нриз — тот же человек, но лучше, целостней, осмысленней.

Помимо родного немецкого, Ульрих знал лишь английский, мог также сказать по нескольку фраз на французском и испанском. Теперь Нриз свободно говорил на десятке языков и был знаком с ещё большим количеством форм письменности.

Учёба ему всегда давалась просто, он легко усваивал материал, но по сравнению с абсолютной памятью Нриза и кристально-ясным разумом, которые даровал Хозяин, Ульрих являлся лишь тупой и слабоумной обезьяной.

Когда-то он с трудом перемножал в уме двухзначные числа, а для более сложных операций брал калькулятор. Нриз, если бы ему приказал Хозяин, мог бы вычислить число «Пи» до любого знака.

Когда Нриз задумывался о доброте Хозяина, о тех жертвах, на которые тот пошёл ради его призыва, о тех проблемах, которое причиняло тому его жалкое существование, лишь приказ «не мешать» не давал разрыдаться, залиться самыми горькими слезами.

Нриз догадывался, что он — сплошное разочарование. Неспособный ни видеть потоки магии, ни управлять ими, немолодой и немощный, глупый и некрасивый — наверняка он причинял Хозяину сплошные неудобства. И лишь одно позволяло ему двигаться дальше, не падать духом и идти вперёд — вскользь брошенные слова хозяина о том, что когда-нибудь Нриз станет по-настоящему полезен.

Цивилизация, абсолютно каждый представитель которой обладает магией, использует эту магию даже для самых простых и повседневных вещей. Цитадель Ашрад принадлежала не кому-нибудь, а Повелителю Чар, человеку, который являлся величайшим представителем этой цивилизации, воплощённым могуществом и олицетворением самого слова «магия».

Сразу после Призыва, когда ноги Нриза ещё покачивались, а к горлу подступала тошнота, Хозяин поместил его в одно из помещений, которое, как стало известно позднее, являлось камерой для содержания подопытных образцов.

Подобные камеры пустовали уже давно — если не века, то уж точно десятилетия, ведь Хозяин давно забросил эксперименты на людях, теперь его интересовали совсем другие существа. Но камеры остались, а многочисленные големы и стационарные обслуживающие чары поддерживали в порядке все помещения Цитадели, включая дальние и заброшенные.

Нриз не испытывал никаких неудобств. Искусственный свет, излучаемый несколькими световыми панелями на потолке, подчинялся почти что привычному циклу день-ночь, а узкая кушетка была в меру комфортной. Еда и питьё появлялись по расписанию на отдельно стоящем постаменте. И пусть они представляли собой лишь нечто вроде безвкусной склизкой каши и мутного солоноватого бульона, голод и жажда Нризу не грозили. Местом для отправления нужд служил грубый постамент с выемкой в центре, все нечистоты в которой исчезали в неяркой вспышке. Вопрос гигиены тоже решался автоматически — раз в сутки перед сном кушетка начинала светиться неярким светом, после чего напрочь пропадал запах пота, с одежды исчезали пятна грязи, и даже волосы становились чистыми.

В камере Нриз провёл четыре суточных цикла, лишь после этого Хозяин смог выкроить время и уделить ему своё драгоценное внимание.

Дверь в камеру — белый прямоугольник из материала, напоминавшего пластик, в духе какого-нибудь Стар Трека — ушла в потолок, и до ушей Нриза донёсся голос:

— Выходи!

Разумеется, Нриз тут же бросился выполнять поручение.

Хозяин не стал дожидаться, он развернулся спиной и широкими шагами направился по коридору. Нриз, не задумываясь, направился за ним. Они сделали несколько поворотов, зашли в нечто, напоминающее лифт, и поднялись куда-то наверх. Хозяин провёл его по ажурному мостику к широкой двери из покрытого вычурными узорами красноватого металла и сделал приглашающий жест.

Нриз внимательно уставился на Хозяина. Он понимал, что должен войти, но не имел не малейшего понятия, как это сделать.

Хозяин повторил жест, на этот раз нетерпеливо. Не увидав ответной реакции, он раздражённо прошипел:

— Заходи!

Не подчиниться безусловному приказу Нриз не мог, да и сам бы ни за что не захотел, поэтому он повернулся и направился к двери, зажмурив на всякий случай глаза. Предосторожность оказалась нелишней — он больно ударился в дверь лицом. Из носа закапала кровь.

— Да ты что, вообще уже… — разозлился было Хозяин, но тут же спохватился. — Ах да, совсем вылетело из головы.

Он взмахнул рукой, и волна тепла пробежала по лицу Нриза, после чего кровотечение тут же прекратилось. Хозяин осуждающе посмотрел на кровь, накапавшую на пол, и Нриз тут же припал на корточки, чтобы вытереть её рукавом рубахи.

— Оставь! — приказал Хозяин и сделал шаг к двери.

Дверь с еле слышным шелестом ушла в потолок. Нриз последовал за хозяином в просторное помещение, представлявшее собой помесь оранжереи и наблюдательной террасы. Посреди помещения в воздухе плясали языки огня, рядом с ними стояли низкий круглый столик и то ли широкое кресло, то ли узкая софа. По периметру прямо из каменного пола росли вьющиеся растения с яркими жёлто-оранжевыми цветами, а огромное панорамное окно открывало захватывающий воображение вид на бесконечное небо с клубящимися в нём облаками.

Хозяин присел на софу и закинул ноги на стоящий рядом пуф. Нриз, следуя небрежному жесту, рухнул на пол. Маг вытянул руку и в ней материализовался хрустальный кубок, наполненный синеватой жидкостью.

— Тебе, наверное, интересно, для чего ты мне нужен? — спросил маг, сделав небольшой глоток.

— Конечно, Хозяин! — ответил Нриз. — И я буду счастлив исполнить любой ваш приказ!

— Откровенно говоря, ты мне не нужен вовсе, — усмехнулся маг. — Я мог бы отправить тебя назад или уничтожить. Но у меня возникла кое-какая занятная идея, поэтому ты здесь.

— Я не разочарую вас, Хозяин!

— Это вряд ли, кое-какое разочарование я уже испытал. Отсутствие магии даёт некоторый простор для экспериментов, но создаёт массу бытовых неудобств. К примеру, дверь, в которую ты не смог войти, открылась бы перед любым человеком. Только не перед тобой. Дверь реагирует на ауру, но ауры у тебя нет. В какой-нибудь глухой деревне такое проблемой бы не стало. Но тебе не повезло, моя цитадель — не глухая деревня.

Нриз повесил голову. Он почувствовал, как в горле перехватило, а на глаза навернулись слёзы.

— Ну-ну, неужели ты думаешь, что я неспособен решить такую мелочь? — фыркнул Хозяин.

Нриз повеселел:

— Конечно решите! Хозяин, вы можете сделать что угодно!

— Если бы ты не влез в мой Призыв, эти слова стали бы истиной. Ну да ладно. Давай поговорим о том, для чего ты здесь и почему до сих пор существуешь.

Нриз уставился на Хозяина, боясь пропустить хоть слово.

— Я изменил твой разум. Теперь он может помнить и обрабатывать огромные количества знаний. Но это, полагаю, ты понял и так.

Нриз кивнул.

— Сейчас ты бесполезен и ничтожен. Но это дело поправимое. Ты неспособен на магию, это проблема. Но я что-нибудь тоже придумаю. Цитадель, мне нужен вспомогательный голем.

Распахнулась дверь, и в помещении появился механический паук размером с ретривера. Он вполз, мерно цокая конечностями, пока не остановился перед Хозяином, бесстрастно созерцая того фасетчатыми кристаллами глаз.

— Тааг-18, смена приоритетов. Объект Нриз. Сопровождать и помогать. Задача основная, ты освобождён от остальных обязанностей вплоть до уровня Красный-два. Исполнять.

Паук просеменил к Нризу и остановился у его левой ноги.

— Но чем мне заняться, Хозяин? — спросил Нриз.

— Учиться. Ты должен изучать магию, все материалы есть в библиотеке. Должен всё понять, а затем исполнять задачи, которые я буду перед тобой ставить. Есть вопросы?

Нриз смутился. Вопрос, возникший в голове, был пустяковым и беспокоить Хозяина такими мелочами не стоило. Но Хозяин ждал ответа.

— Есть, но мой вопрос слишком пустяковый, чтобы…

— Это решать мне!

— Простите! Но для чего вести меня сюда? Если бы вы всё сказали ещё в камере, я бы смог быстрее приступить к выполнению!

— Эффективность, конечно, важна, но она не является самоцелью. Да, я мог отдать приказ из любой точки Цитадели или послать голема. Но я спустился к тебе сам и провёл сюда, в своё любимое место. Именно здесь и сейчас начинается твоя служба. Надеюсь, ты оценил торжественность момента?

Нриз не до конца понял мотив, но всё равно ответил:

— Конечно, Хозяин!

— Отлично. У меня накопилось много дел, так что придётся отлучиться. Пока что изучи Цитадель. Тааг-18 тебе поможет, — маг поставил бокал на столик. — И кстати, негоже моему рабу жить в камере. Тааг-18 покажет тебе гостевые помещения, выбери себе что-то по вкусу. Свободен.

Нриз коротко поклонился, развернулся и последовал вслед за големом.

Нризу было очень плохо и скучно без Хозяина, его душевное равновесие постоянно находилось в неустойчивом положении. Иногда хотелось смеяться, иногда плакать, иногда накатывала странная апатия. Только одно толкало его вперёд — недвусмысленные приказы, ставшие целью жизни.

К этим приказам он отнёсся ответственно, ведь по-другому не мог просто физически.

Нриз пришёл из другого мира и никакой магией не обладал. Он был совершенно неприспособлен к условиям Цитадели. Он не мог простых и элементарных вещей — открыть дверь, включить свет в помещении, помыть руки или даже сходить в туалет. Он помнил, как это раздражало Хозяина, поэтому впадал в глубокую депрессию.

Если бы не Тааг-18, миссия не имела бы способов выполнения. Разумеется, Хозяин всё продумал заранее, так что Нриза постоянно сопровождал шестиногий паук, который подчинялся ограниченному набору управляющих команд.

Следуя распоряжениям Нриза, его передние гибкие лапки касались пластин дверных замков и тяжелые двери уходили в потолок. В уборной именно голем направлял элир в кран, силой своих накопителей заставляя воду двигаться по капиллярам водопровода и нагревая до приемлемой температуры. Именно голем нажимал на педаль уборки отхожего места, именно его магия очищала нечистоты. И именно его присутствие служило наибольшим напоминанием о бессилии и беспомощности самого Нриза.

Нриз приступил к обходу Цитадели, начав с подземных этажей. Он прошёл мимо каких-то складских помещений, проведал все камеры (ничем не отличавшиеся от места его заключения). Нашёл несколько больших комнат, заваленных какими-то непонятными вещами (если бы они не являлись имуществом Хозяина, он назвал бы это ненужным хламом), а также наткнулся на зал, где стройными рядами стояли двуногие и четырёхрукие големы.

В этом месте Нриз испытал ни с чем не сравнимый ужас. Сотни двухметровых големов (сто сорок четыре, как точно определил его изменённый разум) синхронно повернули свои маленькие головы и уставились на Нриза красными светящимися кристалликами глаз. Нриз сделал осторожный шаг вперёд, а затем назад. Сто сорок четыре пары красных глаз с беспристрастностью и безжалостностью оптических прицелов шарфшютце отследили каждое его движение. Нриз понимал, что големы не нападут — ведь иначе они повредят собственность Хозяина, но тем не менее убрался оттуда как можно быстрее.

Он продолжал обследовать Цитадель. Видел оранжереи с диковинными растениями и деревьями, застеклённые галереи переходов, открывающие прекрасный вид на клубящиеся облака окружающего пространства. Поднимался на башенки, где располагались какие-то странные приборы и артефакты. Заходил в лаборатории, где старался не только ничего не трогать руками, но даже дышать через раз.

Широкий коридор привёл его в просторное помещение и Нриз удивлённо распахнул глаза. Это место казалось участком джунглей, вырезанным исполинскими ножницами и вставленным прямо посреди каменных стен. С высокого скалистого уступа в чашу каменного бассейна падал быстрый водопад, откуда вода перетекала в бассейны поменьше. Местами из воды валил пар, местами она бурлила воздушными пузырями, а на некоторых каменных бережках сконденсировались капли влаги. Если бы не гармоничность и соразмерность, можно было бы посчитать этот пейзаж творением природы. Он подошёл к бассейнам, наклонился и попробовал пальцем воду. Температура разнилась от ломяще-холодной до обжигающе-горячей. Нриз почувствовал неуместность собственного пребывания в этом месте, поэтому поспешно покинул личные термы Хозяина.

Дальше было несколько помещений, в которых безусловно узнавались химические (или, скорее, алхимические) лаборатории. Несколько комнат с белоснежными стенами и полом явно служили чем-то типа операционных — видимо, здесь Хозяин производил опыты над живыми существами. В некоторых помещениях инстинктивно чувствовалось что-то наподобие мастерских или даже производственных цехов — судя по различной машинерии и чему-то, напоминающему станки. Функции некоторых скудный разум Нриза постичь пока не мог — по крайней мере, о том, для чего служили друзы разноцветных кристаллов, превращавшие одну из комнат в вывернутого наизнанку ежа, либо огромные прозрачные цистерны, заполненные ядовито-зелёной флуоресцирующей жидкостью, либо же странные механизмы, состоящие из шестерён, проволоки, кристаллов и светящихся пульсирующих точек, он не имел даже приблизительного понятия.

Благодаря своему обновлённому разуму, Нриз довольно быстро понял планировку Цитадели, даже построил в уме её трёхмерную карту. Цитадель представляла собой исполинское семиугольное строение, вытянутое вверх. Семь угловых башен возвышались над стенами, соединялись между собой и с центральным шпилем ажурными застеклёнными (если этот прозрачный материал можно было назвать стеклом) переходами. С галерей открывался потрясающий вид на окружающую пустоту — Нриз с изумлением понял, что Цитадель, презрев все известные ему законы физики, просто зависла в воздухе — вокруг лишь клубились облака, среди которых время от времени проскакивали грозовые разряды, а ещё время от времени плавно пролетали небольшие башенки, кружащие без видимой опоры по затейливым траекториям.

Приказ «ознакомиться с Цитаделью» можно было считать выполненным, ведь для более подробного знакомства у него имелась вся оставшаяся жизнь. К тому же от долгих переходов подкашивались ноги.

— Тааг, покажи, пожалуйста, мою комнату, — сказал он сопровождающему голему.

Голем поднял фасетчатые глаза, развернулся и быстро направился прочь. Для того, чтобы не потерять его из виду, Нризу пришлось припустить со всех ног.

Нриз не знал, кто именно может гостить у Хозяина, но апартаменты, которые тот назвал «гостевыми» вполне подошли бы не только рейхсканцлеру, премьеру или президенту, но и удовлетворили бы взыскательный вкус какого-нибудь короля или же шейха. Нриз не считал себя настолько уж ценным, поэтому выбрал себе жильё поскромнее — и даже так трёхкомнатные апартаменты с вычурной мебелью, парящей над полом кроватью, панорамными окнами и огромной ванной были слишком роскошны, чтобы чувствовать себя в них уютно. Впрочем, это было пожелание Хозяина, поэтому всё, что требовалось — лишь беспрекословно подчиняться.

Чтобы принять ванную Нризу понадобилась помощь голема, ведь сам он не смог бы даже пустить воду. Но, к счастью, все необходимые инструкции были заложены в Таага-18, так что с задачей Нриз справился, испытав лишь краткий приступ стыда из-за собственной никчемности и бесполезности. Впрочем, если Хозяин сказал, что найдёт Нризу применение, значит не всё потеряно.

Ванную можно было бы назвать небольшим бассейном, и Нриз с огромным интересом занялся изучением её устройства. Он попросил Таага-18 понажимать на тот или иной рычаг, или же коснуться выделяющихся цветом пластин на бортике. Результатом экспериментов стали сильный ливень (чудесным образом ограниченный окружностью ванной, причём, ни одна капелька не попала за незримую границу), высокая шапка пены, возникшая над ванной, странные кружащие голову ароматы, бурлящие пузырьки аэрации и, наконец, очень неприятные импульсы электрических разрядов, покалывающих кожу в местах касания с водой.

Когда Нриз выскочил из ванной, по его телу прокатилась тёплая щекочущая волна, а когда она схлынула, волосы и кожа стали совершенно сухими.

— Тааг, мне надо побриться и почистить зубы, — сказал он.

Как показал опыт с ванной, случайным экспериментаторством заниматься не стоило — возможно, какой-нибудь аналог зубной щётки окажется устройством дезинтеграции органической материи, а вернувшийся Хозяин застанет лишь труп Нриза со сквозной дырой в затылке.

Голем провёл его к умывальнику, который отличался от привычного лишь размером, а также отсутствием аксессуаров, запрыгнул на широкую столешницу и протянул манипулятор к одной из неприметных пластин. Из единственного крана полилась тягучая синяя жидкость, внутри которой мерцали редкие искорки. Нриз подставил под жидкость ладони и поднёс их под рту, как получил резкий удар по запястью. Он удивлённо посмотрел на голема. Если бы у того было лицо, а вместо фасетчатых кристаллов — настоящие глаза, тогда эти глаза оказались бы закаченными вверх в недоумении от такой глупости. Голем вытянул конечность, окунул её под струйку и коснулся щеки Нриза. Двухдневная щетина зашипела и бесследно исчезла.

Нриз понял намёк, снова набрал в ладони того, что оказалось депилирующей жидкостью, и втёр в щёки. Когда с бритьём было покончено, Нриз набрал в ладони другой жидкости — на этот раз зеленовато-жёлтой — и, следуя жестикуляции голема, прополоскал ею рот.

Это средство тоже оказалось чудодейственным — зубы стали гладкими, словно после ультразвуковой чистки, а дыхание свежим. Нриз дыхнул в ладонь и тут же понюхал— пахло какими-то цветами. Запах был, несомненно, женским, но привередничать он не имел права. Поэтому Нриз отправился спать, заснув крепким сном без сновидений.

На следующее утро, встав и почистив зубы, Нриз отправился завтракать в столовую, обнаруженную во время вчерашнего обхода. Столовая находилась у вершины одной из семи башен и являлась просторным помещением с огромным, почти невидимым полукруглым панорамным окном. Масштаб помещения подавлял, да и сидеть за массивным столом, за которым ел Хозяин, казалось кощунством.

— Тааг, отведи меня, пожалуйста на кухню, — попросил он.

Голем засеменил к, казалось, глухой стене, закрытой покровом чего-то похожего на плющ, только с большими красноватыми листьями и белыми ароматными цветами, протянул конечность и коснулся неприметного участка. Плющ, словно живой, раздался в сторону, оголяя стену, каменная плита ушла в пол, образуя проход в полутёмное помещение.

Нриз последовал внутрь. Несмотря на то, что он подспудно ожидал какой-то высокомагической непонятной обстановки, то, куда он попал, мало чем отличалось от кухни какого-то крупного ресторана — множество шкафов и столешниц, что-то, явно напоминающее электрическую плиту, несколько духовок и моек. Над отдельной островной столешницей находилась рама, с которой свисало множество ярко начищенных медных сковород. От ресторана кухню отличало лишь обилие камня и дерева вместо нержавеющей стали — видимо, проблемы с чисткой и мытьём решала магия.

— Тааг, а кто тут готовит? — спросил Нриз. — Неужели Хозяин?

Тааг-18 посмотрел на него алыми фасетами глаз и, разумеется, ничего не ответил.

Нриз вздохнул. Его мучил голод, и, пусть готовка не являлась его сильной стороной, соорудить какую-нибудь яичницу он был способен.

Увы, как оказалось, свои способности он переоценил. С помощью Таага-18 он облазил множество шкафчиков и ящиков, нашёл даже аналог холодильника — огромный четырёхдверный шкаф, внутри которого, подвешенные в голубоватом сиянии находились продукты, большую часть которых он не мог опознать. Затем голем привёл его к устройству, которое оказалось чем-то типа пищевого синтезатора из фантастических книг. Нризу даже удалось заказать несколько блюд. Увы, ни цвет, ни текстура, ни запах не соответствовали тому, на что можно было бы смотреть без тошноты, а когда на круглой пластине синтезатора возникло что-то типа грозди знакомого по старому миру винограда, его радость оказалась преждевременной. Этот виноград желейно колыхнулся, выпустил пару щупалец и попытался отползти прочь.

— Знаешь что, Тааг? — подавляя испуг и отвращение сказал Нриз. — Я, наверное, пойду в тюрьму.

Голем вновь ничего не ответил, нажал что-то на синтезаторе, и невостребованные блюда, включая слизне-виноград исчезли в неяркой вспышке.

Склизкая каша и мерзкий солёный бульон тюремного пайка никогда не казались ему настолько вкусными.

Нриз знал о смысле своего существования, о цели, ради которой Хозяин терпел его присутствие. Поэтому, завершив ознакомление с Цитаделью и плотно позавтракав, он отправился в Главную Библиотеку.

Библиотека представляла собой исполинский многоярусный цилиндр и являлась центральной частью Цитадели Ашрад, словно саму Цитадель возвели для защиты её содержимого. Нриз прошёл по узкому помосту на висящую безо всякой опоры круглую платформу, на которой стояло несколько удобных кресел, пара широких столов, большой диван с журнальным столиком, различные пюпитры и непонятные постаменты. В центре возвышалась каменная колонна, над которой завис большой шар мягкого зеленоватого света.

Нриз подошёл к краю платформы, не огороженной абсолютно ничем, и опасливо посмотрел сначала вниз, а затем вверх. Всюду, куда мог дотянуться взгляд, находились бесчисленные концентрические стеллажи. На полках, укрытые тем же синеватым сиянием, стояли книги, лежали какие-то параллелепипеды, пластины, свитки, таблички, кристаллы и прочие непонятные штуки. Нриз догадывался, что всё это носители информации, но даже не мог представить, как можно «прочитать» странно изогнутый кинжал или небольшой трёхсвечный канделябр. Возникла мысль, что библиотека служит также хранилищем артефактов, но он её тут же отбросил — на хранилище артефактов и сокровищницу он уже набредал во время изучения Цитадели. Это были помещения, оборудованные массивными дверями наподобие банковских, покрытыми тонкой вязью светящихся узоров и крупными надписями на Высшем Эсвеш, рассказывающими на что же именно за ними находится. Точно такая же дверь вела в библиотеку — и только её Тааг смог или пожелал открыть.

Нриз вновь задрал голову, разглядывая парящие над ним стеллажи. Как добраться до книг, чтобы выполнить пожелание Хозяина, он не имел ни малейшего понятия.

Стеллажи библиотеки явно не были предназначены для человеческих рук. Слишком узкие пространства, слишком плотная компоновка. Места, чтобы протиснуться человеку, даже если он умел летать, просто-напросто не было. Возможно, Хозяин отправлял за книгами големов, а полёт обеспечивали какие-нибудь чары.

— Тааг, мне нужно достать книгу по магии. Что-то для начинающих, если оно здесь есть.

Вопреки ожиданиям, вместо того чтобы спрыгнуть с края платформы и лазить по стеллажам, голем отправился в центр и остановился возле колонны со светящимся шаром. Как вскоре выяснилось, этот шар был чем-то типа библиотечного каталога или компьютерной базы данных. Тааг-18 коснулся шара, и в воздухе зависла трёхмерная проекция библиотеки, секции которой были окрашены в разные цвета, очевидно, в соответствии с тематикой содержимого. Нриз попытался коснуться иллюзорных стеллажей, но его руки лишь бессильно проходили сквозь воздух.

— Тааг, пожалуйста, нажми тут, — попросил Нриз.

Дела пошли веселее. Конечности голема могли двигать проекцию, вращать, увеличивать-уменьшать. Повинуясь указаниям Нриза, голем даже коснулся глифа «Поиск» и в воздухе зависла голограмма с пластинами алфавита — чем-то типа голографической клавиатуры из фантастических фильмов. Причём, клавиатура могла переключаться на разные языки — летающие пластинки с буквами сжимались в точку и тут же разлетались вновь, на этот раз с символами других письменностей, с некоторыми из которых Нриз даже не был знаком.

К сожалению, на этом успехи закончились. Попытки поиска, конечно, приносили результаты — вбив «магия», «начальная магия» и «основы магии», Нриз получил бесконечные списки названий, но любые потуги на манипуляцию с книгой натыкались на тревожно-красный глиф «Запрет». Он попытался зайти с другой стороны, выбрать книгу с виртуальной полки. Бесконечно терпеливый Тааг-18 приблизил одну из секций, увеличил её, провёл конечностью по иллюзорным предметам (над ними тут же начали возникать всплывающие подсказки названий, словно над кнопками инструментов в новомодной графической оболочке Windows), но «взять» книгу точно так же не вышло — «Запрет» возник вновь.

Похоже, задачка, которую задал Хозяин, оказалась сложнее, чем казалась на первый взгляд. Нриз вздохнул, подошёл к одному из кресел и подтянул его к библиотекарю. Желания Хозяина — закон, и кто он такой, чтобы сдаваться при первых же неудачах?

Четверо суток, перемежаемых посещением тюрьмы ради быстрого завтрака, понадобилось, чтобы библиотечный каталог всё-таки сдался. Потребовались четыре из шести конечностей Таага-18, попытка вызова одной и той же книги с помощью трёх виртуальных клавиатур на разных языках с одновременным заказом с виртуальной проекции. Нриз чувствовал себя при этом одним из тех хакеров, о которых он читал в научно-популярных журналах — подключавшихся к телефонной линии между двумя банками и отдающих команду банковскому компьютеру перечислять доли пфеннинга, оставшиеся после операции округления, на свой личный счёт.

Он прекрасно понимал, что вряд ли Хозяин ожидал, что он заполучит книгу именно так, но результат есть результат — сияние возле книги на одном из стеллажей у самого края платформы сменило цвет с голубого на фиолетовый, а сама книга, к полному изумлению Нриза, словно раздвоилась — от неё отделилась полупрозрачная проекция, которая по мере подлёта к библиотечному каталогу полностью обрела материальность. Нриз протянул руки к висящей перед ним книге, ожидая, что руки, как и раньше, пройдут через иллюзию, но пальцы ощутили гладкий, словно пластиковый материал обложки. Таким образом, он стал счастливым обладателем томика под названием «Основы магии. Использование сафир-перехода в двухмерных структурах».

Книги по магии писались не только словами. Нет, слова в них тоже были, но они несли скорее вспомогательную роль. Главное содержимое книг представляло собой пиктограммы, в которые следовало подать элир способом, которым умел пользоваться каждый ребёнок, чтобы увидеть иллюзию Структуры заклинания не только в объёме, но и, главное, в динамике. Но если активировать символ голем всё-таки мог, то у другого аспекта проблемы решения не было. Нриз не видел магию, не мог воспринимать её потоки, всё что он мог заметить — лишь слабое желтоватое свечение активированного символа, являвшееся паразитным световым излучением в видимом диапазоне.

Нриз быстро пролистал полученную книгу, разум с фотографической точностью запоминал целые страницы — пусть у него отсутствовал доступ к изрядной части содержимого, но уж с текстовой частью он намеревался выложиться на полную. Получить новые книги на этот раз не вышло, так что, потратив ещё полдня на бесплодные попытки, Нриз поудобнее устроился на кресле и закрыл глаза. Информацию из толстого тома, состоящего из тысячи двухсот двенадцати страниц нужно было не только запомнить, но и осознать.

Но, как уже стало привычным в этом мире, что-то пошло не так. Слова и предложения, абзацы и страницы, понятия и концепции возникали в его разуме с огромной скоростью, выстраиваясь в безупречно логичные структуры, даруя знания и понимание истинного порядка вещей. Да, не всё было ясно — всё же книга касалась одного специфичного раздела магии — построения магических структур на плоскости и преодоления недостатков носителя. В книге вскользь упоминались трёхмерные и даже четырёхмерные структуры, но, очевидно, это являлось более продвинутой магией и освещалось в других пособиях. Но в целом, информация неустанно укладывалась у Нриза в голове, анализировалась и структурировалась. Внезапно мир покачнулся и Нриз почувствовал, как начинает сползать с сидения, мешком рухнув на твёрдый каменный пол. Он открыл глаза и попытался подняться. Вновь накатили головокружение и тошнота, поэтому Нриз смог встать, лишь опираясь на кресло.

В носу что-то хлюпнуло, он провёл ладонью и с удивлением увидел выступившую кровь — как оказалось, усиленная работа мозга имела неприятные побочные эффекты. Он решил вернуться в свои покои, захватив для чего-то книгу, но при попытке покинуть платформу толстый фолиант вновь утратил материальность и распался разноцветными искорками. И когда Нриз доковылял до своего жилища и, зажимая кровоточащий нос, зашёл в уборную, то обнаружил, что из отражения на него смотрят глаза, своей краснотой посрамившие бы любого алкоголика — белок тоже заплыл кровью из лопнувших капилляров.

Такой великий маг как Хозяин со всеми этими неприятностями мог бы справиться в мгновение ока. Но у него были свои дела за пределами Цитадели, он появлялся на короткие промежутки времени лишь для того, чтобы снова исчезнуть. И каждый раз, когда он появлялся, Нризу приходилось озадачивать его своей неспособностью делать даже самые элементарные вещи. Хозяин и так был расстроен провалом столь важного ритуала, бессмысленной тратой огромных количеств ценных, почти уникальных ресурсов. И конечно же, вечные жалобы бесполезного раба его настроения не улучшали.

В промежутках между его визитами Нриз снова обходил замок, изучал комнаты, лаборатории, ритуальные залы и вспомогательные помещения. На огромной оборудованной множеством артефактом кухне он научился готовить себе выглядящую безопасной и съедобной еду, если приказы голему можно было назвать готовкой. Вытирал пыль там, где по каким-то причинам плохо срабатывали очищающие чары. Ночевал в выделенной хозяином просторной спальне, которую тот считал небольшой коморкой. Носил созданные големами из складских запасов простую свободную одежду и мягкую обувь, соответствующие вкусам Хозяина больше, чем его кроссовки, джинсы и футболка. Ел, спал, мылся и испражнялся. Жизнь Нриза снова стала бессмысленной и бестолковой, пусть он не променял бы на неё все радости прошлого мира.

Нриз широкими шагами шёл в сторону библиотеки. Он прекрасно понимал, что успех с прошлой книгой не повторится, и вряд ли получится что-то сделать, но желание угодить Хозяину, исполнить его невысказанный приказ, заставляло действовать иррационально. В коридорах по своим делам несуетливо сновали вспомогательные големы, а верный Тааг-18 семенил рядом. Внезапно голем остановился и поднял голову, уставившись на Нриза своими фасетчатыми глазами. Его жвалы нервно зашевелились, а откуда-то из корпуса раздался тихий перезвон. Нриз обрадованно развернулся и бросился к телепортационной площадке.

Словно вихрь он промчался коридорами замка, почти обогнав голема, и влетел в зал телепортации.

— Здравствуйте, Хозяин! — радостно воскликнул он, увидав знакомую моложавую фигуру. — Как я счастлив вас видеть!

Хозяин, увидав энтузиазм Нриза, лишь скривился.

— Похвальный энтузиазм, — недовольно сказал он. — Но рад ли тебя видеть я?

Нриз опустил голову. Хозяин прав, у него нет особого повода для хвастовства. Не рассказывать же о том, как он ловко пробежал по коридорам, высчитывая оптимальную траекторию движения, чтобы быстрее сюда прибыть? Не говорить же о повседневной рутине последних четырёх недель, когда Нриз маялся, не зная, чем заняться, так что во время попыток «взломать» библиотеку старательно просеивал и упорядочивал память о прошлом мире, выуживая крупицы знаний, которые, возможно, когда-нибудь Хозяину пригодятся.

— Я слушаю, — повторил Хозяин.

— Мне нечего сказать, — ответил Нриз. Если бы он действительно был собакой, сейчас бы его хвост был поджат между ног. — Я вспоминал свой прошлый мир в поисках хоть каких-то знаний.

— Похвальный энтузиазм, — краем губ улыбнувшись, повторил Хозяин.

Сердце Нриза неистово заколотилось, а душу наполнила искренняя радость. Хозяин его похвалил!

— Простите, но я ничего не придумал с библиотекой, — на этот раз слова признания сорвались легко. — Мне удалось вызвать одну книгу, но прочитать удалось лишь обычный текст. Все схемы мне всё так же недоступны. Зато я знаю теоретические выкладки по двухмерному преобразованию сырой элир в упорядоченно-стихийные паттерны. Исходя из теоремы Каапо-Кросгрома, на каждые двенадцать квантов элир, затраченных…

— Стоп! — поднял руку Хозяин. — Ты что, пытаешься рассказать мне о теореме, которую я сам когда-то и доказал?

Нриз смутился и вновь повесил голову.

— Простите, господин!

— Мне больше интересен тот факт, что тебе удалось заставить библиотечный каталог выдать тебе хоть что-то. У тебя не могло ничего получиться.

— Я задействовал Таага, — пояснил Нриз, силясь понять, доволен Хозяин или зол, — он делал вот что…

— Потом покажешь! — остановил его маг. — У меня для тебя кое-что есть.

Он вытянул руку, пространство над его ладонью подёрнулось рябью и через мгновение над ней зависли два предмета: обруч с вычурным устройством, чем-то напоминающий монокуляр часовщика, и тонкая перчатка, пронизанная синими пульсирующими линиями, сходящимися на кончиках пальцев.

— Что это, господин? — предвкушающе спросил Нриз, протягивая руки.

— Пара мелочей, которые я соорудил на досуге, — отмахнулся Хозяин. — Пришлось заскочить в храм Фаолонде за благословлением, но теперь всё должно работать. Надень!

Нриз водрузил на голову обруч и опустил окуляр, после чего натянул на руку странную перчатку.

— А теперь смотри сюда, — сказал Хозяин, вытянув другую руку.

Из его пальцев стали вытекать струйки белёсого дыма, мгновенно концентрируясь в разноцветные линии. Линии стали извиваться, образуя сложный многоцветный узор, пока не застыли в статической переливающейся трёхмерной фигуре. Узор вспыхнул и сошёлся в точку, на месте которой завис шар мягкого желтоватого света.

Нриз ахнул. Все эти линии и узоры он видел лишь одним глазом — через окуляр.

— Это… — поражённо прошептал он.

— Да, — кивнул Хозяин. — Этот прибор позволит видеть магию даже тебе.

Глава 2 Цвета магии

Что чувствует слепой, получающий возможность видеть? Что ощущает инвалид, вернув отсутствующую руку? Нриз, никогда раньше не задававшийся подобными вопросами, теперь знал ответ. Схожие ощущения он получил, используя дары Хозяина.

Мир изменился. Он не расцвёл новыми красками и невиданными доселе цветами — в качестве органа зрения использовались всё те же ограниченные глаза лишённого магии человека. Но теперь окружающий мир стал полнее. Странный окуляр преобразовывал и дополнял окружающую действительность, словно какой-то имплантант киборга из фантастического фильма. Но дорисовывал он не поясняющие надписи и маркер прицела, а мягкие едва заметные волны, линии и узоры.

Картина, которую получал мозг от органов зрения, различалась, оптика окуляра вносила свои искажения, стереоскопическое зрение превращалось в непонятно что, поэтому Нриз поначалу щурил глаз, наблюдая за окружающей действительностью через один только окуляр. Это оказалось тупиковым ходом. Различить оптические иллюзии магических проекций и сами магические потоки становилось невозможным, все превращалось в неразборчивую мешанину. Поэтому для получения эталонной картинки он начал сначала понемногу открывать второй глаз, а затем — ходить с открытыми глазами постоянно.

Понадобилось время, чтобы привыкнуть, но очень вскоре Нриз научился смотреть двумя глазами, а его мозг — вычислять разницу между двумя источниками визуальных данных и отделять магические потоки, выносить их на отдельный слой восприятия. Для того, чтобы этого добиться, пришлось перетерпеть новые приступы головной боли — пока мозг, пытающийся в реальном масштабе обработать новые массивы информации, сумеет приспособиться.

Ему хотелось бы думать, что он видит магию как Хозяин, но, разумеется, даже в мыслях подобное звучало смешно — если использовать привычные ассоциации, он, безногий, получил свой аналог деревянной ноги, в то время как Хозяин являлся олимпийским чемпионом по лёгкой атлетике.

Немало времени ушло также и на освоение перчатки. Он не знал, как направлять магию, не понимал, что ему нужно с ней делать. К счастью, у него был голем. Наконец-то Нриз мог видеть взаимодействие Таага-18 с различными артефактами и приспособлениями, а значит, пытаться повторить те линии и цвета, что возникали на гибких длинных конечностях и устремлялись к различным кнопкам, кристаллам или контрольным пластинам. Перчатка, как оказалось, подчинялась чётко сформулированному желанию, но магические потоки, возникающие на кончиках пальцев, неизменно отличались от таких же потоков голема. Впрочем, теперь у Нриза появилась точка отсчёта, а значит, возможность строить таблицы соответствия. Поэтому ценой нового кровотечения из носа и очередного приступа дикой головной боли постепенно он смог научиться получать потоки нужных цветов и конфигураций.

Первый поход в туалет, произведённый в полном одиночестве, стал праздником. Нриз наконец сам активировал пластину очищения, затем включил и выключил воду в умывальнике, отрегулировал её температуру — и радовался как ребёнок. Он даже задумался над тем, чтобы опробовать кухню Цитадели, но на данный момент существовали дела поважнее и побезопаснее.

Требовалось приступить к главной миссии — освоению библиотеки. И тут Нриз уже сдерживаться не собирался. По крайней мере, так ему казалось.

Хозяин что-то сделал с библиотечным каталогом, так что старая уязвимость оказалась устранена. Однако вмонтированный в перчатку самоцвет, выступавший в качестве ключа доступа, позволял заказывать книги. Набор этих книг оказался ограничен, он включали лишь самые базовые пособия, но Нриз не привередничал. Наконец-то он мог «загрузить» в мозг не только текст, но и анимированные голографические схемы магических потоков, ставшие доступными его восприятию.

На этот раз он не собирался повторять прошлый почти-что-провал, так что начал обработку информации, вернувшись в свою комнату и лёжа на кровати.

Он снова нырнул в мир чистых вычислений, в фугу обработки и упорядочивания информации. Абзацы, предложения и слова анализировались и разбивались на смысловые единицы, структурировались и укладывались элементами мозаики, фрагментами паззла. Узоры магических потоков представали перед внутренним взором, разделялись на элементы, каждый из которых нёс особый смысл, получал невидимую сопроводительную информацию — скорость и вектор движения, количество вложенной элир, возможные и недоступные преобразования. Впрочем, чаще всего возле потоков, переходов и узлов возникали глифы «неизвестно», которые, в свою очередь анализировались, группировались по типам и классам. В итоге неизвестным элементам назначались буквенные сокращения и переменные, которые заносились в отдельный список-таблицу для дальнейшего уточнения, анализа и дополнения.

Часть мозга Нриза, не занятая анализом, пребывала в благоговейном ужасе от масштаба поставленной задачи — даже эти начальные учебники утопили его в потоках информации, не столько приоткрывая завесу над тайнами магии, сколько показывая, насколько грандиозная задача перед ним стоит, какой долгий путь предстоит пройти и сколько книг изучить, чтобы хотя бы частично оправдать надежды Хозяина и принести хоть какую-то пользу.

Как оказалось, свои силы он снова не рассчитал. Попытка осознать, охватить весь объём полученной информации едва не оказалась фатальной. Если бы не Тааг-18, забивший тревогу и позвавший Хозяина, Нриз мог бы и погибнуть. И, глядя на раздражённое лицо господина, с лёгкой брезгливостью бросающего недовольный взгляд на раба, лежащего в пятне собственной крови, он чувствовал, что идея «больше не проснуться» кажется очень заманчивой.

Он опять недооценил последствия и переоценил силы, опять заставил Хозяина тратить на себя драгоценное внимание. Опять не понял, сколь серьёзную нагрузку на мозг даёт интенсивная обработка информации. Опять проявил себя бесполезным куском дерьма.

Следующий день показал, что Хозяин не особо и злится. Как только Нриз убедился, что окончательно освоил информацию из своих первых книг, как только доложил об этом Хозяину, то в ответ получил лишь краткое напутствие:

— Надеюсь, мне не придётся работать нянькой слишком часто?

Нриз не сразу понял, о чём речь, а когда понял, его лицо залила густая краска стыда.

— Я больше никогда… — начал он, но Хозяин его оборвал.

— Не стоит. Я знал, что так и будет. У нормального человека, идущего по Высокому Пути, разум зависит не только от химических процессов в мозгу. Магия, составляющая неотъемлемую часть души, подстраивается под потребности носителя, снимает нагрузку, помогает думать и помнить, помогает понимать. Но, разумеется, в твоём случае всё не так. У тебя нет магии. Ты можешь положиться только на ненадёжную органику. А этот ресурс конечен, так что относись к нему рачительно. Не дай усилиям, которые я уже приложил, улететь в пустоту.

От обиды на собственную ничтожность у Нриза выступили слёзы. Он в который раз проклял свою глупость и торопливость. Хозяин недвусмысленно указал на главную проблему — и таковой оказался совсем не недостаток знаний. Вернее, недостаток, но знаний не о магии, а, в первую очередь, о самом себе. Нриз изменил список приоритетов, поставил на первое место изучение своих возможностей, а в мысленную очередь текущих заданий под грифом «истур» вписал: «Построение оптимальной стратегии обучения, развитие и оптимизация».

Хозяин молчал со скучающим видом. Чтобы заполнить возникшую паузу, Нриз затараторил:

— Высший Путь? Магия помогает? Вы говорите, словно она живая! Но в книгах, которые я…

Увидав поднятую ладонь, он тут же заткнулся.

— Похоже, мне придётся прочитать тебе пару лекций. Книги — это хорошо, но информация в них подаётся, как желает автор, а не как требуется ученику.

От удивления глаза Нриза едва не выскочили из орбит. Он спросил, не веря своему счастью, одновременно опасаясь, что что-то неправильно понял:

— Хозяин, вы будете меня учить? Лично? Но ведь…

Господин вновь поднял ладонь, и Нриз тут же замолчал.

— Давай сразу проясним некоторые детали. Я не предлагаю тебе ученичество, это глупо. Ты — моя собственность и моё создание.

Нриз часто закивал — Хозяин напоминал об очевидных и самих собой разумеющихся вещах.

— В ученичестве я несколько разочарован, все мои личные ученики не оправдали надежд. Они оказались в достаточной степени самодовольными, чтобы, добившись первых успехов и получив толику могущества, остановиться на достигнутом. Все три попытки оказались неудачными. Один из них, подававший наибольшие надежды, взял ношу не по плечам и сгинул. Двое других получив богатство и славу, перестали стремиться к большему. Последнюю стоящую монографию они выпускали… дай подумаю, четыреста семь лет назад. Возможно, быть самой сильной лисой в норе для кого-то и достаточно, но от своих учеников я ожидал кое-чего большего, чем министр промышленного артефактостроения или ректор академии средней значимости.

Дыхание Нриза перехватило от возмущения. Быть личным учеником Хозяина, но при этом не оправдать его надежд? Не прикладывать всех усилий для того, чтобы выполнить каждое из желаний Хозяина? Он не знал ни как зовут этих учеников, ни как они выглядят, но уже испытывал к ним жгучую ненависть.

— Поэтому учеником ты не будешь, — продолжал Хозяин. — Когда-то очень давно я преподавал в Центральном Университете Союза Шеон. Не удивляйся, преподавание давало доступ к неплохой библиотеке, к тому же я был молод и ещё не утратил некоторых иллюзий. Считал, что можно вбить немного знаний даже в наплечные пеньки идиотов, думающих лишь о девках и выпивке. Так вот, я читал лекции, их слушали много бездарей и глупцов, у некоторых кое-что даже задерживалось между ушами. Надеюсь, ты окажешься не худшим из них. Поправляйся и приходи в себя. Но не затягивай, завтра с утра буду проводить кое-какие эксперименты в лаборатории номер двенадцать, говорить мне это не помешает.

Хозяин развернулся и широким шагом направился к выходу из комнаты. Нриз, пребывавший в полном экстазе от восторга и предвкушения, едва удержался, чтобы не броситься вслед.

— Хозяин будет меня обучать! — радостно сообщил он Таагу-18.

Увы, это бездушное скопление металлов, накопителей и магических структур ничего не ответило. Голем с самым невозмутимым видом развернулся к нему круглым металлическим задом и отправился закрывать распахнутую после Хозяина дверь.

Ждать было невыносимо, поэтому в двенадцатую лабораторию Нриз отправился как можно раньше — то ли ранним утром, то ли поздней ночью. Окружающая замок дымка, подчиняясь циклу «день-ночь» ещё сверкала мириадами звёзд, проглядывающих сквозь потоки тускло светящихся клубов тумана. До сих пор он даже не задумывался, где именно находится Цитадель Ашрад — то ли висит в бесконечной пустоте, то ли стоит на высоком горном пике, то ли вообще летает где-то в небесах. Одно можно утверждать с уверенностью — это не Земля будущего или прошлого. Слишком огромными казались звёзды, слишком странными атмосферные явления. Ничего подобного Ульрих Зиберт не видел даже в тропиках, когда по работе посещал Индонезию.

Впрочем, Хозяин призвал и изменил Нриза не для того, чтобы тот таращился по сторонам и строил глупые предположения. Нриз прибавил шагу и поспешил в лабораторию. Тааг-18 быстрее засеменил следом, сопровождая неотрывной тенью.

Дверь в лабораторию оказалась закрытой. Несмотря ни на новое зрение, ни на возможность управлять магией, попасть внутрь не удалось. Во время попыток воздействовать на пластину замка, над ним вспыхивал глиф «Запрет», окружённый видимыми лишь в магическом диапазоне светящимися потоками, которые, как теперь Нриз понимал и мог опознать, формировали структуру оптической иллюзии.

— Тааг, открой, пожалуйста, дверь, — сказал он.

Голем подошёл к двери, окинул её своими фасетами глаз, после чего развернулся к Нризу и застыл неподвижной статуей. Нриз понимал, что это глупо, но ему почудилось осуждающее выражение, промелькнувшее на изогнутой лицевой пластине. Это, конечно, являлось игрой воображения — полированный металл оставался неподвижен, да и жвалы не шевелились. Но даже в этой неподвижности было что-то говорящее.

— Ладно-ладно, я понял! — вздохнул он.

Нриз не знал, сколько придётся ждать Хозяина, поэтому он решил заняться чем-то полезным. Именно таковым было изучение возможностей собственного мозга, пределов, в которых вычислительный транс становился опасным и начинал вредить здоровью.

Он сел на каменный пол, который почему-то был тёплым, и вновь погрузился в массив знаний, полученный после посещения библиотеки. Одновременно с этим он разделил внимание, отслеживая состояние собственного организма. Он визуализировал своё тело, словно это была карточка персонажа в ролевой игре. У него не было даже приблизительных критериев, чтобы сделать оценку собственным очкам жизни, поэтому на их месте остался знак вопроса и аналоговая круговая шкала, которая на текущий момент показывала 95 % — приблизительно на столько он оценивал своё самочувствие. А вот с магией получилось гораздо проще — к огромному его огорчению, напротив очков магии стоял, насмехаясь своей идеально круглой формой, полный ноль. Нриз не стал выводить список характеристик персонажа — не потому, что не мог их высчитать, а потому, что они к делу не относились.

Очень некстати в голову полезли воспоминания из прошлого, когда во время одной из игр друзья, выпив пива чуть больше, чем нужно, предложили подсчитать собственные характеристики и классы, которые они могли бы взять в реальной жизни.

Эти идиоты, непристойно гогоча и перебивая друг друга, утверждали, что единственный класс, который подходит Ульриху — это паладин. Причём, дело было не в мировоззрении (хотя оно неплохо вписывалось в рамки «законопослушный-добрый»), не в харизме (которая, как он считал, до нереальных 17 точно не дотягивала, пусть друзья утверждали, что он — душа компании), не в силе и телосложении (они вполне соответствовали минимальным значениям 12 и 9) и даже не в мудрости (как считал Ульрих, приписав мудрость 13, ему очень сильно польстили). Они недвусмысленно намекали на интеллект. У класса «Паладин» не было требований к интеллекту, поэтому при создании персонажа и выбрасывании кубиков характеристик, игроки часто перераспределяли очки, снимая их с INT вплоть до минимальных 3 и вкладывая в более актуальные характеристики. Такие особенности паладина служили источники множества шуток и подколок. И тогда эти подколки оказались направлены на него самого.

В то время у Ульриха был очень сложный жизненный период, он прошёл через тяжёлую, унизительную и выматывающую процедуру развода.

Со своей женой он познакомился во время командировки в Индонезию. Мерпати была низенькой, чуть выше полутора метров ростом, смуглой и привлекательной в своей экзотичности.

Он влюбился, как подросток, как сопливый мальчишка. В Германию они приехали вместе. Несмотря на ссоры с родителями и друзьями, которые осуждали Ули, говорили, что ничего хорошего из затеи не выйдет, что привезти Urlaubsfrau — прямой путь к катастрофе, он считал, что всё будет хорошо, что они с женой обретут счастье. И поначалу так и было. Первые два года, пока его Вальди (Мерпати при замужестве сменила и имя, став Вальдтрауд Зиберт) осваивалась и изучала язык, были настоящей сказкой. Они общались на ломанном английском, а затем и немецком, смеялись, веселились и путешествовали. Он был счастлив. А потом, когда Вальдтрауд получила вид на жительство, она заявила, что чувства угасли и что им лучше разойтись.

Ульрих считал, что поступает, как настоящий мужчина, оставляя ей свой дом и положенный для развода год проживая в мотеле. Друзья и родители считали его полным идиотом. Он надеялся, что всё образуется, Вальди поймёт, что теряет, осознает, что она его всё-таки любит. И даже потом, когда закончился передел имущества, когда он лишился половины того, что заработал тяжёлым трудом за всю свою жизнь, когда лишился дома, доставшегося от бабушки с дедушкой, всё равно не терял надежды на воссоединение.

Родители звали его глупцом, друзья — «настоящим паладином». И последнее было очень, очень обидно.

Ульрих отвлёкся от ненужных воспоминаний. Они не только не способствовали его целям, но наоборот, сильно мешали. Теперь его жизнь изменилась и всё, что случилось в прошлом мире перестало иметь хоть какое значение. Это касалось как побед и достижений, так и ошибок и провалов. Теперь имели значение лишь служение Хозяину, идеальное выполнение его распоряжений и соответствие его ожиданиям.

Он убрал ненужные очки магии и очки здоровья, оставив только человеческий силуэт (раскрасив его зелёным) и радиальную шкалу состояния.

После этого, разделив сознание на два потока, направил один на завершение освоения знаний из библиотеки, а второй — на контроль собственного состояния здоровья.

Перед внутренним взором вновь распахнулась сложная система понятий, смыслов и сведений. Вновь вычислительные способности мозга стали обрабатывать имеющиеся знания, превращая визуальную информацию в смысловую, отсеивая ненужное, а нужное превращая сперва в семантические и структурные единицы, а затем выводя их на мета-уровень, то, что было можно назвать пониманием. Вновь замелькали новые переменные и неизвестные, причём, неизвестных вновь оказалось слишком много. Некоторые из них по мере обработки данных и получения новых сведений заполнялись, превращаясь в переменные и константы, но новых возникало гораздо-гораздо больше. Чем с большим объёмом знаний он сталкивался, тем большая пропасть неизвестного перед ним открывалась. Раньше он считал слова Сократа просто красивым изречением, но теперь «Чем больше знаю, тем больше понимаю, что ничего не знаю» казалось незатейливой и даже очевидной аксиомой.

Грубое вмешательство вырвало его из вычислительного транса, и Нриз не сразу понял, что случилось. Но стоило ему проморгаться и провести самодиагностику, как всё сразу стало понятно — второй поток сознания, отслеживающий состояние организма, следуя оставленным директивам, выдернул его в реальный мир. Шкала здоровья теперь показывала 65 %, силуэт тела пестрел тревожными жёлтыми пятнами, пульс превышал 120 ударов в минуту, а температура тела поднялась.

Нриз встал и прошёлся. Всё оказалось хуже, чем казалось ранее. Руки дрожали, тело бил озноб, накатывали волны сильной слабости, в глазах темнело и перед ними мелькали пятна, желудок норовил подкатить к глотке. Конечности казались налитыми свинцом и слабыми, словно у младенца. Единственным утешением оказалось отсутствие кровотечения из носа — забрызгать коридор кровью перед приходом Хозяина было бы особо глупо.

Очевидно, следовало либо уменьшить интенсивность вычислений и обработки данных, растянув их по времени, либо найти какой-то другой выход. Нриз попал в странную ловушку, некий аналог «уловки-22» — для того, чтобы вычислить причину недомогания, требовалось получить и обработать больше данных, но именно обработка данных и являлась причиной недомогания. Он получил от Хозяина недвусмысленный намёк, так что с обмороками и плохим самочувствием следовало покончить. Но для того, чтобы с ними покончить, требовались данные и вычислительный транс, который и приводил к обморокам. Эта проблема на первый взгляд не имела решения, так что оставался только один вариант «понизить частоту процессора», отжать кнопку «турбо» на системном блоке. Вычислять медленней, если, конечно, это было возможно — до сих пор любые вычисления производились лишь в полную силу, а разделение сознания на потоки с постоянной самодиагностикой радикально снижало эффективность работы и проблему не решало.

Он слегка опустил веки, сосредоточившись на данных своего самочувствия. К сожалению, у него не было способа точного отсчёта времени, так что определение зависимости здоровья и времени в вычислительном трансе получались очень приблизительным. Если верить потоку самодиагностики, в трансе он провёл около пятидесяти пяти земных минут — с единицами измерения времени нового мира он не был знаком, ему были известны лишь названия, загруженные в мозг вместе с языком.

— Ты уже здесь? Прекрасно! — послышался сзади знакомый голос.

Нриз резко обернулся. У двери в лабораторию стоял Хозяин. Он даже не касался пластины замка — просто шагнул вперёд и дверь мгновенно ушла в потолок. Нриз, ни мгновения не колеблясь, кинулся за Хозяином. Следом в дверь юркнул Тааг-18.

Нриз попытался унять бешено колотящееся сердце, но у него ничего не получилось. Ещё бы! Ему будет читать лекцию сам Хозяин!

Помещение мало чем напоминало привычные по прошлому миру лаборатории. Тут не было широких столов, усеянных ретортами, штативами, микроскопами, центрифугами и прочими приборами. Не было застеклённых шкафов, полных непонятыми реактивами и свисающих с потолка вытяжек. Не было ничего, чему разум землянина мог подобрать аналоги.

Лаборатория являлась обширным полусферическим залом, составленным из шестиугольных плит, каждая из которых в магическом зрении светилась несколькими сложными структурами, соединяясь в исполинский узор неизвестного предназначения. Вернее, часть функций угадать было несложно — плиты отсекали вездесущие потоки рассеянной элир, образуя в помещении «магический вакуум», очевидно, для уменьшения влияния на творящиеся внутри заклятья. В пользу этой теории говорило неприятное ощущение паутины на лице во время прохождения через дверной проём — дверь перекрывала магическая завеса, едва видимая в магическом окуляре.

Еще часть функций стала понятной, когда Хозяин зашёл и взмахнул рукой. На плитах один за одним стали вспыхивать голографические экраны, словно прибывшие прямиком из научно-фантастических книг. На них отображались какие-то графики, диаграммы, формулы, рукописные наброски и колонки печатного текста. Из написанного Нриз не понял почти ничего. Ему до боли хотелось нырнуть в вычислительный транс, попытаться осознать написанное Хозяином, понять хоть толику его великолепия. Но сейчас было не то время и не то место — его ожидала лекция Хозяина и запороть её, упав в обморок от перенапряжения, являлось глупостью вселенского масштаба. Поступком настоящего паладина.

Поэтому Нриз просто встал в стороне и наблюдал, затаив дыхание, как Хозяин делает новые взмахи руками, как из его пальцев, живота и центра лба устремляются потоки элир, активирующие невидимые переключатели и органы управления. Как в центре лаборатории возникает синяя сфера поля стазиса, в которой неисчислимым количеством магических потоков появляется застывшая структура, от сложности которой даже кружится голова.

Отвесив челюсть, Нриз наблюдал, как Хозяин легко ориентируется среди всей этой путаницы, как вызывает на отдельные экраны укрупнённые фрагменты, как, хмурясь, поправляет, стирает или по-другому коммутирует магически потоки, сверяясь с показаниями экранов с диаграммами и шкалами.

Желание понять, вникнуть в работу Хозяина, стало настолько невыносимым, что Нриз едва удержался, чтобы не нырнуть в транс. Но Хозяин не желал с ним нянчиться, так что обмороки и кровотечения следовало прекратить — пусть это и не было высказано в форме безусловного приказа, но жизнь Нриза состояла в служении, он не имел права приносить своему господину ещё больше хлопот.

— Итак, что именно тебе непонятно? — спросил Хозяин, не отвлекаясь от своих загадочных манипуляций.

Вопрос выбил Нриза из колеи — пока что ему не было понятно практически всё, он захватил лишь самый краешек обширнейшей из дисциплин. Но ответ: «Всё!» был явно не тем, чего ждал Хозяин, поэтому Нриз вернулся ко вчерашним вопросам.

— Вы упомянули Высокий Путь и сказали, что магия помогает, словно она — живое существо. Ни о чём подобном в книгах, которые вы мне позволили прочитать, не упоминалось.

— Разумеется. Кстати, ты уже изучил эти книги?

— Да. Я закончил почти полностью. Провожу дополнительный анализ, насколько позволяет организм.

— Хорошо, — не оглядываясь, Хозяин вытянул руку, из неё вылетела структура, сжатая столь компактно, что казалась лишь точкой, и погрузилась в стену. — Я открыл тебе следующую часть начального курса, так что можешь наведаться в библиотеку.

Нриз развернулся к двери, но в спину ему донёсся недовольный голос:

— Не сейчас, идиот!

Нриз тут же остановился и снова повернулся к Хозяину.

— Высокий Путь, — как ни в чём не бывало начал тот, — это Высшая Магия. Под этим понятием подразумевается управление элир, имеющее под собой строгую научную основу. Высшая Магия — это мир формул и теорем, мир чистого знания и понимания. Это путь, по которому должно, обязано идти каждое разумное существо, если оно достойно называться магом. Даже ты, насколько бы убог и ограничен ни был, делаешь первые шаги именно в этом направлении. Пусть магия тебе доступна только с помощью протезов, пусть каких-либо высот тебе не достигнуть никогда, но на кое-что ты всё-таки способен. Что выгодно выделяет тебя из толпы остальных идиотов.

Сердце Нриза бешено заколотилось, а щёки заалели. Хозяин его похвалил! Нризу хотелось оторваться от земли и порхать, словно птица!

— Но не обольщайся, идиотом ты всё-таки остаёшься, — тут же приземлил его Хозяин. — Так вот, вернёмся к теме. Как ты должен был догадаться, если существует Высокий Путь, то должны существовать другие пути, по крайней мере ещё один — Низкий. Но это не совсем верно. Низким Путём можно условно назвать совокупность всех остальных способов манипуляции элир. И это нас приводит к второй части изначального вопроса — «помогающей» магии.

Пусть Хозяин всё так же стоял к нему спиной, продолжая совершать манипуляции со структурой заклятья, заключенного в стазис-сферу, и не мог его видеть, Нриз часто-часто закивал. Но Хозяин продолжал делать замеры, вносить поправки в структуры, консультироваться с новыми вспыхивающими экранами и делать на них пометки либо просто пальцем, либо потоками элир. Казалось, Хозяин забыл о лекции, сосредоточившись на ходе эксперимента. Нриз стоял, затаив дыхание, более всего опасаясь помешать.

— Как ты, наверное, уже понял и сам, магия, составляет основу души любого разумного существа, кроме, разумеется, тебя. Управлять своей магией ребёнок учится с самой колыбели. Он не знает об элир, не слышал о преобразовании потоков, о стихийной окраске, резонансе структур, антагонистичных и дополняющих узорах. Он вообще ничего не знает! Речь родителей для него — просто какие-то звуки, свои желания он может выражать лишь криком или мимикой. Он ещё осваивает движения своими ручками или ножками, только начинает брать под контроль отправление естественных потребностей, что даётся ему очень нескоро. Но в отличие от твоего мира, у наших детей есть кое-что, чего нет у ваших.

— Магия, — тихо сказал Нриз и тут же вжал голову в плечи, в ужасе от того, что перебил Хозяина.

Но тот лишь благосклонно кивнул.

— Да, именно, магия. Магия, которой он может управлять. Неуклюже, неточно и, порой, себе во вред. Но тем не менее, неоформленное желание младенца и вложенные в это желание усилия не могут не привести к какому-то результату. Уверен, у вас есть аналог Четвёртой Аксиомы Кирата, гласящей, что энергетические уровни замкнутой системы останутся неизменными.

— Да, у нас это называется «принципом сохранения энергии».

— Тем легче тебе будет понять. В примере с младенцем у нас есть сам младенец, обладающий пусть и небольшим, но тем не менее достаточно значимым запасом элир, его примитивные первобытные желания, а также потенциальная возможность воплотить эти желания в жизнь. Разумеется, на доступном ему уровне младенец эту возможность реализует. Он может желать дотянуться до игрушки, покачать погремушку, высушить мокрые пелёнки. Желания несформированные и примитивные, но вместе с тем имеющие немалую интенсивность. Младенец реализует эту возможность, он выпускает неструктурированный элир, подчинённый лишь силе детского желания. И, как ты уже понял, в полном соответствии с Четвёртой Аксиомой элир должен выполнить какую-то работу. Нагреть воздух, поджечь постель, опрокинуть бутылочку с молоком, разломать колыбель — совершить хоть что-то, чтобы в грубой модели «детская спальня» остались неизменными общие энергетические уровни. Кстати, именно для того, чтобы ребёнок не навредил себе своей же силой, используют либо стабилизирующие артефакты, либо же делают таковым артефактом всю детскую кровать. Правда я слышал о практиках, когда ребёнку наоборот, устраивают как можно больше неприятностей. Тогда младенец прямо с пелёнок учится совершать магические воздействия и к возрасту двух-трёх лет уже владеет неким магическим арсеналом. На глупости этих практик мы останавливаться не будем — как психологические, так и магические проблемы потянут на отдельную лекцию. Но теперь скажи мне, владеет ли младенец магией, может ли ею управлять?

Несмотря на очевидность, в вопросе крылась ловушка. Нриз задумался.

— Нет и одновременно да. Он не может управлять магией в том смысле, как учусь это делать я. Он не прочитал ни одной книги, не знает о выделении, структурировании, преобразовании и соединении потоков. Но что-то он может делать именно своей магией.

— Совершенно верно, — кивнул Хозяин и Нриз снова расплылся в улыбке. — Младенец использует магию инстинктивно, или, скорее, рефлекторно. Он учится управлять своей магией приблизительно так же, как учится ходить. Ребёнок не знает какие мышцы, связки и сухожилия задействованы в его ногах, он не представляет работу вестибулярного аппарата и ауры. Он просто ходит. То же самое происходит и с магией. Он не знает, какие потоки сплетаются вследствие его желаний, он просто хочет, чтобы нечто произошло. И при должном усердии это нечто происходит. Самым простым примером подобного «нечто» служит кинетическая защита. Дети швыряют друг в друга камнями. Дети не любят получать камнем по голове. Это, полагаю, верно для любых миров и любых реальностей. В итоге страх боли приводит к нежеланию эту боль ощутить. К желанию не ощутить. Инстинктивному, чистому и всеобъемлющему. Ну а так как дети — маленькие злобные выродки, то подобное желание у ребёнка возникает часто. Элир отвечает на это желание. Чаще всего это выражается в простом и максимально эффективном лишении приближающегося предмета инерции. Камень ударяет, но в нём больше нет силы. Но я встречал и нестандартные проявления — к примеру, укрепление кожи до плотности древесины или же подавление болевых ощущений. Итак, что по-твоему «Низкий Путь»?

— Управление магией не на основе знаний, а на основе инстинктов! — тут же ответил Нриз. — Получается, Высокий Путь — это манипуляции, основанные на чистом знании?

— Верно. Разумеется, рациональный человек не откидывает полностью ни один удобный инструмент. У инстинктивной магии есть свои плюсы, так что ограниченное применение не только позволено, но и ожидаемо. Но в любом случае следует знать, какие механизмы стоят за магическими проявлениями. Это позволяет не только лучше их контролировать, но и противодействовать. Если мы вернёмся к началу нашей лекции, а также к тому, чего именно ты лишён, то любой сильный маг инстинктивно, а значит, без сознательных усилий, контролирует своё здоровье. Это касается как телесного аспекта, так и разума. Каждый человек желает быть здоровым, и, если у него есть к этому достаточные способности, он будет здоровым. Каждый стоящий своего звания маг испытывает нужду в идеальной памяти, способностям к анализу и сопоставлению данных, к открытию новых горизонтов мышления. И если он прикладывает в этом направлении достаточно усилий, если постоянно запоминает, сопоставляет, вычисляет и думает, то магия постепенно его изменяет, берёт на себя нагрузку. Внутри головного и спинного мозга появляются структуры, отвечающие за мышление, эти структуры формируются и на метафизическом уровне — в магической части души. Разумеется, это не касается разных дуболомов, ищущих просветления.

— Хозяин, вы так говорите, словно существуют маги, не изучающие магию.

Господин прекратил свои манипуляции со структурой, отдал незримую команду, заставив стазис-сферу застыть и повернулся к нему лицом. Впервые за всё время лекции.

— Маги? Ты говоришь маги? Только полным невежеством можно объяснить, что ты употребил такое слово по отношению к этим идиотам! Да, ты прав. Существуют некоторые дисциплины, которые исповедуют радикально отличный метод. Множество дисциплин! Существуют идиоты, которые цепляются за эти дисциплины! Один из таких болванов даже умудрился выбиться в Двенадцать! Что никак не отменяет факта, что это тупиковый путь, который подойдёт разве что невеждам и лентяям!

— Они осваивают магию инстинктивно? — предположил Нриз.

— Пф-ф-ф! И называют это «естественным порядком». Видите ли, если инстинктивное использование магии доступно даже младенцам, значит это «естественно». А если «естественно» и «предначертано природой», значит только так следует и поступать! «Естественно»! «Одобрено богами»! — фыркнул Хозяин. — Если им так хочется естественности, то пусть жрут сырое мясо, как животные, ходят голышом и живут в норах! И не пользуются такими вещами как обувь, артефакты или вино! Это же так «неестественно»!

Пыл Хозяина, который явно говорил на хорошо знакомую ему и несколько болезненную тему, пугал. Нриз даже вжал голову в плечи.

— Ну-ну, не бойся, — успокоил Хозяин, заметив его реакцию. — Ты-то тут не при чём. Ты будешь только тем, кем я пожелаю, чтобы ты стал. Вернёмся же к Путям. Многие выбирают одну из низких дисциплин. Это же так легко! Это же приносит такие быстрые результаты! Это же позволяет пустить пыль в глаза девкам! Тут же не надо корпеть над толстыми фолиантами, пытаться запомнить и понять структуры базовых заклятий, постичь огромные объёмы знаний из информационных кристаллов! Можно всего лишь бездумно сидеть и медитировать, искать просветления! Просветления! — он словно выплюнул это слово.

— Но ведь в итоге Высокий Путь даёт большее могущество! — попытался разрядить обстановку Нриз.

— Ты прав. Но только в итоге. Все эти медитации и просветления дают более быстрый результат. В течение первых пятидесяти-ста лет у таких просветителей всегда будет преимущество как в силе, так и в боевых возможностях. Это потом Высший Маг уложит любое количество идущих по Низкому Пути. Ему ведь не нужно превозмогать препятствия. Он будет знать. Знать, куда бить, анализировать уязвимости, ломать защитные структуры даже тех, кто гораздо, гораздо выше его по силе. Но несмотря на это, почему-то во всех постановках иллюзиона и в многочисленных приключенческих книгах главный герой — вот такой «просветляющийся» идиот, медитирующий на пух из своего пупка, вместо нормального изучения магии. Более того, Высшим Магам всегда достаётся роль злодеев. Ну ещё бы, они не бродят в поисках просветления, а заняты чем-то полезным. Сидят у себя дома, изучают книги, пишут монографии, созидают! Кто делает артефакты? Кто налаживает производственные линии? Кто создаёт эликсиры, которые все эти идиоты, воздыхающие по Броттору Крушителю Магистров, покупают в аптеке? Кто в конце концов создаёт ездовых или охранных химер и омнимобили?

— Получается, Низкий Путь — бесполезен? — сделал вывод Нриз.

— Нет, я этого не говорил. Он требует меньше усилий, но тем не менее, вполне эффективен. Уважающий себя маг никогда не будет придерживаться только одного Пути. Вспомни тот же пример с младенцем и ходьбой. Нет смысла ходить, задумываясь о движении каждой из мышц. Гораздо проще и эффективнее просто ходить. Всё зависит от целей индивидуума. Если для его целей эффективнее будет медитировать и искать просветление — он будет медитировать. Если важны знания — он будет учиться. Не всем суждено достигнуть могущества, да и не всем хочется это делать. Если, к примеру, человек с детства желал быть, например… — Хозяин задумчиво крутнул пальцами.

— … паладином, — предположил Нриз.

— Да хотя бы и паладином. Он посвятит свою жизнь служению богу, будет проводить время в молитве, оттачивать воинские и жреческие умения. Быть Высшим Магом ему просто не нужно! Хотя, разумеется, не помешает.

— Не помешает? — удивился Нриз.

— Конечно! Помнишь, что я говорил насчёт «одного пути»? Возьмём, к примеру, Ризвинн Данкиил. Она была паладином Мирувала, что не мешало ей изучать Высшую Магию и добиться на этом поприще немалых успехов. Во время Второго Слома Оков именно она вела за собой повстанцев и именно она сразила Вечного Императора, который, ха-ха, оказался совсем не вечным. Эх, какая была женщина!

— Вы сказали «была»? А как она погибла?

— Разве я сказал, что погибла? Она Возвысилась. Тогда она достигла такого обожания, каждому её слову и поступку верило столько людей… К тому же, она желала быть ближе к Мирувалу, поэтому сама стремилась к своему богу. Теперь она заняла место в его пантеоне и отвечает за боевой аспект целительства. Дура. Красивая, гордая, умная, но дура. И мне будет её сильно не хватать.

— Я сожа…

— Заткнись. Лекция окончена. Надеюсь, тебе есть, чем заняться?

Нриз кивнул и широким шагом двинулся к выходу из лаборатории. Ему действительно было чем заняться — помимо новых книг в библиотеке следовало разобраться с вопросами здоровья. Сзади послышался размеренный стук шести лап верного Таага-18.

Глава 3 Гастрономическая сила

В последующие несколько дней Хозяин снова удалился по своим делам, а Нриз продолжал осваивать собственные способности. Теперь, когда он несколько раз столкнулся с неприятными побочными эффектами усиленной работы мозга, следовало понизить приоритет изучения книг и решить насущные проблемы.

Нриз попробовал самые простые и очевидные варианты. Он знал, что для работы мозга требуется энергия, которую организм берёт из расщепления глюкозы в крови. Он не был уверен в точности этих сведений — они были получены не из каких-то учебников или научной литературы, а вычитаны в бульварной газетёнке. Ну а то, что чай с несколькими ложками сахара помогал ему в юности готовиться к университетским экзаменам, могло оказаться и простым самовнушением.

В любом случае, идея «мозгу требуется энергия» звучала правдоподобно, поэтому требовала тщательной проверки.

Нриз отправился на кухню, чтобы, наконец, освоить пищевой синтезатор. То, что ему надоела тюремная безвкусная мерзость, в данном вопросе играло второстепенную роль — в конце концов блюда из синтезатора, странно выглядящие и пахнущие, пугали гораздо больше.

Очередная попытка получить что-то съестное увенчалась успехом. На этот раз артефакт выдал что-то напоминающее хрустящие рисовые хлебцы. Несмотря на то, что это блюдо ничуть не походило на требуемую высококалорийную еду с большим содержанием сахара, это была настоящая победа. Нриз съел хлебцы с огромным удовольствием, препятствием не стал даже неприятный пряный привкус и тягучая консистенция вместо ожидаемого хруста.

Перед тем, как приступать к новым экспериментам с артефактом, он решил проверить ещё одну теорию. Наличие множества кухонных приборов и различной утвари говорило, что тут используется и традиционная готовка. Существовала вероятность, что синтезатор может выдавать и обычные продукты, из которых готовка и производилась. Но чутьё упорно подсказывало, что синтезатор — устройство наподобие микроволновой печи, что его предназначение — по-быстрому соорудить себе поесть, а значит, Хозяин использует и настоящие продукты.

Как оказалось чуть позже, чутьё не подвело. Нриз обнаружил как ещё один холодильник — на этот раз обширную кладовую с множеством полок, на которых различные продукты тоже укрывало синее свечение стазис-поля, так и терминал заказа — двухдверный шкаф с контрольной пластиной, при магическом воздействии проецирующей меню с трёхмерными образами доступных продуктов, которые потом появлялись во вспышке телепортации.

Первым делом Нриз заказал десяток яиц. Его ничуть не смутил фиолетовый цвет скорлупы, голубоватый белок и красный желток. Взяв в холодильнике пару овощей, неотличимых от помидоров, он соорудил себе большую порцию яичницы, которую и съел, закусывая заново синтезированными хлебцами. И в этот момент он был практически счастлив.

Но удовлетворение собственного желудка не стояло в списке задач, поэтому он продолжил изучать меню синтезатора. Настойчивость очень быстро дала плоды — всего через десяток попыток он получил брикет чего-то, похожего на куб непрозрачного желе. На вкус оно оказалось настолько приторно-сладким, что даже сводило челюсть, но именно это и требовалось Нризу.

Разумеется, все плоды предыдущих попыток освоения синтезатора пришлось тоже съесть. Ведь не мог же Нриз отправить их в утилизатор! Это было бы порчей собственности Хозяина, а значит — недопустимо.

Так что вскоре, слегка пошатываясь от тяжести набитого живота, Нриз сначала отправился в библиотеку, где пролистал и запомнил одну из новых книг, а затем — в комнату, проверять свою последнюю теорию.

Сознание приходило медленно, Нриз чувствовал себя, словно выплывающим из бездонного океана чёрной тягучей патоки. У него пока что не получалось понять, принесла ли идея хоть какие-то плоды, либо же оказалась выстрелом в пустоту. Но тот факт, что он до сих пор оставался жив, рядом не было Хозяина, которому опять пришлось проводить реанимационные мероприятия, недвусмысленно намекал на успех.

Нризу не нравились потери сознания во время усиленной обработки информации, но пока что его мозгу получалось работать лишь в двух режимах — активном и пассивном. Пассивный режим позволял быстрее считать, запоминать и вспоминать информацию, ускоренно вычислять скорости и траектории.

Активный режим неизменно погружал в транс, полностью лишал контроля над собой, но при этом позволяя обрабатывать информацию с невероятной скоростью, пусть и с немалым вредом для организма.

Промежуточных состояний попросту не существовало. Очень сильно пожертвовав эффективностью вычислений, Нриз мог поставить задачу принудительного выведения из транса, но и только. Насущных проблем это не решало.

Он не отчаивался. Он знал, что дар такого великого человека как Хозяин, просто-напросто не мог быть ущербным. Это значило, что проблема только в Нризе, в его неспособности распорядиться этим даром. Он не собирался сдаваться. Остановиться значило предать Хозяина, предать сам смысл собственного существования.

Нриз неоднократно задумывался над тем, чего он хотел бы добиться, но именно сейчас время оказалось подходящим, чтобы сформулировать это вслух. Он повернулся к голему, терпеливо застывшего рядом с кроватью.

— Послушай меня, Тааг!

Голем не пошевелился. Как всегда, Нриза это ничуть не обескуражило.

— Сейчас я немощен и бесполезен. Но поверь, это не навсегда! Не знаю как, но я добьюсь того, чтобы обрабатывать знания, оставаясь в сознании! Придумаю, как входить в транс так, чтобы Хозяину не пришлось меня реанимировать. Придумаю, как совмещать транс со сном, чтобы не прожигать зря время, которое могу посвятить служению! Пусть у меня и нет магии, но я стану лучше обычного мага и буду помогать Хозяину по-настоящему!

Тааг-18 всё так же не отвечал и не шевелился. Это задело Нриза. Он понимал, что голем не может испытывать сомнений или насмехаться, но всё равно чувствовал себя уязвлённым.

— Не веришь? Но я и так добился успехов! Я полностью изучил учебник «Основные триггеры и логические узлы начальной коммутации потоков», и у меня даже не потекла носом кровь!

Голем всё так же молчал.

— Вот именно! И если я смог улучшить эффективность хоть в такой малости, то смогу пойти дальше, гораздо дальше! Хозяин сказал, что пусть я и не владею магией, но иду путём Высшего Мага! А высший маг применяет разум, решает проблемы не грубой силой, а работой мысли! И работа мысли — всё, что у меня есть!

Нриз встал и направился в сторону Таага-18. Тот попятился назад, освобождая место.

— А вот это ты отлично придумал! Идём на кухню, продолжим эксперимент!

Следующие несколько дней прошли в гастрономическом угаре. Помимо уже известного желе он открыл не только ещё несколько сладостей, но и обнаружил сахар. Этот сахар отличался от привычного, вместо белого имел чуть коричневатый цвет, но при этом на вкус был точно таким же, как земной. Все «неудачные эксперименты» Нриз тоже съел. Некоторые были омерзительны на вид, но оказались неожиданно приятными на вкус, у некоторых отвратительная внешность соответствовала такому же отвратительному содержанию, ну а некоторые оказались вполне пристойными экзотическими блюдами.

Снова и снова он пытался управлять трансом, но каждый раз сталкивался с невозможностью адекватной оценки результатов — у него просто не было точки отсчёта, чтобы измерить прогресс или определить его отсутствие. Нет, он рад был подтверждению гипотезы — обильное питание помогало пережить транс с минимальными потерями, а то и вовсе без потерь: максимум, какие повреждения он получал — это носовые кровотечения, да и то не каждый раз.

Ему требовались часы, желательно с секундомером. Внешний наблюдатель, который мог производить замеры, у него был. Им, конечно же, являлся Тааг-18.

В очередной раз выныривая из вычислительного транса, Нриз обратил внимание на странное поведение голема. Тааг на этот раз стоял у самой двери, словно чего-то ожидая. А когда он заметил активность Нриза, у него внутри что-то звякнуло. Нриз знал, что это обозначает, поэтому сразу же отправился на поиски Хозяина.

Тот нашёлся в той же двенадцатой лаборатории. Несмотря на опасения, доступ в помещение до сих пор работал, поэтому Нриз осторожно зашёл вовнутрь.

Хозяин был там. Он работал над всё теми же чарами, что и в прошлый раз, только на этот раз структура не заключалась в поле стазиса. Было ещё одно изменение — чары висели в воздухе не сами по себе, а окружали какой-то камень, похожий на абсолютно обычный, ничем не примечательный кусок гранита.

Хозяин стоял, сложив руки на груди, поглядывая то на работу заклятья, вгрызающегося в камень, то на показания пары экранов. На посетителей он не обратил внимания, казалось, даже их не заметил.

— Ты что-то хотел сказать? — спросил Хозяин.

Разумеется, впечатление, что такой человек мог что-то не знать или чего-то не заметить, оказалось совершенно ложным!

— Да, Хозяин. Я нашёл способ облегчить своё обучение и смягчить последствия. Для этого нужно есть больше сладкого — таким образом в мозг попадает больше питательных веществ. Я не был уверен в этой информации, поэтому взял на себя смелость проверить.

— Молодец, — кивнул Хозяин. — Что-то ещё?

— Для проверки мне понадобилось употребить много разных продуктов. Непозволительно много для такого как я.

— Меня не волнуют такие мелочи. Даже если ты будешь съедать по паре штайнов филе красного лоргара за один присест.

Нриз испытал ни с чем не сравнимую радость. Хозяин его похвалил! Он не только полностью одобрил его действия, но и разрешил есть что угодно сколько угодно! Сквозь накатившую эйфорию до него не сразу дошло, что Хозяин упомянул меру веса, которую его мозг перевёл, как архаичную меру его родины, не употребляющуюся уже не одно столетие. А когда пришло осознание, Нриз с ужасом осознал, что не имеет ни малейшего представления об этом мире, ни о единицах измерения времени, веса, длины или объёма.

— Хозяин… — робко начал он.

— Что?

Нриз замялся. Эта идея, давно возникшая в его голове, сейчас, когда её предстояло озвучить вслух, казалась особо глупой.

— Ты тратишь моё время. Говори!

— В играх, которые я вёл и в которые играл, были зелья. Это типа лекарств, но магических. И я подумал…

— Я понял о чём ты говоришь. И ты гадаешь, смогут ли эликсиры помочь преодолеть твои слабости?

Нриз кивнул.

— Идея не так глупа, как тебе кажется на первый взгляд. Но как ты думаешь, если бы тебе могли помочь эликсиры, то почему я их тебе не дал? Почему не создал сам или не заказал на стороне пару бочек?

— Может быть цена…

— Цена? Твой призыв являлся самой большой единоразовой тратой средств, которую я производил за последнюю сотню лет! Глупой и бесцельной тратой! Неужели ты думал, что ещё пара тысяч чёрных курзо имела бы хоть какое значение?

Нриз не знал, что такое курзо, чем чёрные отличаются от, скажем, зелёных, но ему было не до того, чтобы размышлять о денежных системах чужих миров. Его душила сложная смесь стыда и отчаяния. Для его призыва Хозяин пошёл на такие жертвы, а он так его разочаровывает.

— Успокойся, к провалу я был готов. И не прочь превратить этот провал хоть в что-то не совсем безнадёжное. Вернёмся к эликсирам. В твоих играх эликсиры пили, верно?

Нриз кивнул.

— Пероральные эликсиры составляют ничтожную долю всех препаратов. В основном, из-за своей низкой эффективности. Обычно эликсиры вводят с помощью инъекций. Во-первых, это обеспечивает лучшую локализацию, а во-вторых, помогает с дозировкой. Опять-таки, агрессивная среда желудка — не лучшее место для работы свёрнутых чар, которыми является любой эликсир.

— Свёрнутых чар? — переспросил Нриз.

— Свёрнутых чар. Именно в этом кроется основная сила эликсиров. И именно поэтому они тебе не подходят. Что собой представляет любой эликсир? Сложный химический раствор, внутри которого размещена структурированная элир. При попадании внутрь организма срабатывает триггер, эликсир взаимодействует с магией реципиента, структура разворачивается и, используя эту магию как проводник и шаблон, начинает воздействие. При этом сам раствор поставляет необходимые для действия организма элементы. Есть отдельные идиоты, которые, заплатив за эликсир приличные деньги, решают сэкономить, поделив приём на два или три раза. Такие эликсиры тоже производят воздействие, но оно кардинально отличается от предполагаемого.

— Разведённый эликсир убивает пациента?

— О нет, что ты! Но ты прав, есть эликсиры, которые действительно убивают. Чаще всего именно их принимают перорально. Сам понимаешь, если можешь сделать кому-то инъекцию, то с тем же успехом можешь вместо шприца воткнуть в него нож. Нет, я говорю не о магических ядах. Те, кто решается разделить дозу эликсира, чудесным образом получают толику мозгов. Когда такой идиот осознаёт, что слил в нужник немалые деньги, не получив требуемого эффекта, он тут же становится умнее и больше так не делает никогда. Хотя, конечно, бывают и особо тяжёлые случаи. Так ты понял, почему тебе не подходят эликсиры?

Нриз опустил голову.

— У меня нет магии.

— Именно. Поэтому тебе не подходят стандартные эликсиры. Чары просто не начнут действовать, а химическая составляющая может стать причиной интоксикации. Ну или чары действовать всё-таки начнут. Смерть от неправильно действующего заклятия — не из самых приятных. Есть эликсиры нестандартные, не требующие от реципиента обладания магией. Но их создают для животных, а значит, для человека они не годятся. Разумеется, эликсиры можно доработать или создать новые. Но мне некогда заниматься такой ерундой, гораздо проще и быстрее лечить тебя самому. А ещё проще — дать тебе возможность завершить этот затянувшийся эксперимент раз и навсегда, а служебным големам — утилизировать тело. Так что в твоих интересах сделать так, чтобы первое решение стало более заманчивым, чем второе. И сегодня ты сделал шаг по правильному пути. Постарайся сделать второй.

— Если это возможно, мне бы хотелось получить часы, — решился на просьбу Нриз. — Это поможет мне лучше понять свои способности и их изменение.

— Часы?

— Устройство для измерения времени. Но ещё…

— Хронометр. Понятно. Тааг-18, я даю разрешение, принесёшь со склада. Что дальше?

— Я не знаю, как измеряется время в этом мире, сколько минут в часе, какой длины секунда, как и в чём измеряются длина и вес, — при озвучивании единиц измерения времени Нриз автоматически проговаривал незнакомые слова, не имея даже представления об их значении.

Хозяин на мгновение задумался.

— Справедливая просьба, но сложновыполнимая. У меня в библиотеке нет ничего настолько базового и примитивного. Тут понадобятся книги для совсем уж сопляков.

— Извините, что лезу к вам со своими глупыми прось…

— Идиот! Ты всё правильно сделал. Нет ничего более бессмысленного и мерзкого, чем отсутствие инициативы. Лишняя инициатива, конечно, тоже вредна, но безвольность хуже всего. Проблему я решу.

— Спасибо, Хозяин.

Господин махнул рукой, словно говоря: «Это пустое!», бросил пару взглядов на экраны, довольно кивнул и, наконец, повернулся к Нризу.

— Процесс идёт как положено, у меня появилось немного времени. И раз я снова начал читать тебе лекции, давай продолжим. В прошлый раз мы обсудили инстинктивное употребление магии, Низкий и Высокий Пути, а также преимущества второго пути над первым. Что бы ты хотел знать ещё?

Нриз вновь задумался.

— Я пока что недостаточно знаю, чтобы задать правильные вопросы. Вам гораздо лучше известно, что мне стоит рассказать, а что я лучше узнаю из книг.

Краешек губ Хозяина приподнялся в одобрительной улыбке.

— Ты небезнадёжен. Если бы все мои студенты обладали хоть толикой такого здравомыслия! Думаю, стоит продолжить обзорную лекцию. Не стой как мильный камень, это раздражает!

Хозяин взмахнул рукой и за спиной и спереди Нриза возникло свечение. В магическом диапазоне оно выглядело как гипнотически сплетающиеся линии и фрактальные узоры. Среди этой мешанины мозг опознавал знакомые логические элементы и стихийные переходы, пусть значение самой конструкции оставалось непонятным. Структура отдалённо напоминала заклятие копирование книг в библиотеке, но немного попроще. В любом случае, искусство Хозяина в магии поражало. Лишь после окрика Нриз очнулся от благоговения и достаточно пришёл в себя чтобы сесть на возникший стул и опереться локтями на такую же материализованную парту. Хозяин откинулся назад, прямиком в появившееся за его спиной глубокое кресло.

— Как ты помнишь, магия изменяет носителя. Сильная магия изменяет сильнее. Любое достаточное усилие со временем вознаграждается. Не все люди обладают силой, желанием или просто талантом, чтобы стать Высшим Магом. Ты, наверное, заметил в моих словах противоречие?

— Да, Хозяин. Если достаточное усилие вознаграждается, тогда сила и талант…

— Совершенно верно. Не имеют значения. Вернее, имеют, но отнюдь не решающее. К примеру, я в своё время считался слабаком и бездарью. Впрочем, я таковым и был. Но бездарью очень упорной и очень настойчивой.

— Не может быть! — не выдержал Нриз. — Вы же величайший маг в мире!

Хозяин, чью речь так бесцеремонно перебили, не стал его наказывать, а лишь удовлетворённо кивнул.

— Да, теперь. Но ты не представляешь усилий, которые пришлось приложить. Но мы отвлеклись. Не все люди желают становиться Высшими Магами, даже если у них есть врождённый талант. Да и, откровенно говоря, не всем это нужно. Многие выбирают свои профессии под влиянием родителей, многие руководствуются краткосрочной выгодой, а многие — просто не знают о существовании Высокого Пути. Тем не менее, у всех есть магия, а как ты помнишь… — Хозяин сделал выжидательную паузу.

— Магия изменяет носителя! — выпалил Нриз.

— Верно. Магия изменяет носителя. Она помогает в том деле, которым он занимается. Крестьянин из глухой деревни может чуять состояние почвы, знать, какое зерно всхожее, какие болезни беспокоят скот. Охотник наделяет стрелу лука или арбалета большей пробивной силой, иногда даже способной преодолеть врождённый кинетический барьер разумного существа или монстра. Он умеет бесшумно ходить по лесу и таиться почти что на открытой местности. Воин укрепляет свою ауру, он становится быстрее, сильнее и смертоносней. Сельский знахарь может чуять болезни, помогать заживлению ран и устранению повреждений, а целитель рангом повыше может исцелять что угодно. До определённых пределов, конечно.

— Пределов?

— Да, пределов. К примеру, по-настоящему хороший целитель может отрастить оторванную конечность или исцелить повреждённый орган. Он даже может вернуть к жизни недавно умершего — в рамках Промежутка Ваарша, конечно. После угасания ауры и отбытия души оживить человека не смогут даже боги. Так вот, даже у самого сильного целителя есть пределы. Если, к примеру, отрубить у тебя руку и притащить вместе с окровавленным обрубком к лекарю среднего пошиба, он сможет без особых проблем прирастить её обратно, особенно если рез чистый. Если рука измочалена, потребуется специалист получше, а значит, и подороже. Если руки уже нет, то придётся искать действительно дорогого доктора, настолько дорогого, что придётся задуматься, а стоит ли твоя жизнь стольких денег. Но даже этот доктор не сможет ничего сделать, если прошло достаточно времени, чтобы рана закрылась, ну или какой-нибудь деревенский коновал заживил рану.

— Но со временем рука ведь отрастёт и сама по себе? — спросил Нриз.

— Я не зря сказал о пределах. Если бы рука могла отрасти сама по себе, тогда лекарю пришлось бы просто подстегнуть естественный процесс. Но если этого не происходит, значит всё не так уж и просто, верно?

— Конечно! Но я думал…

— Исходя из твоего объёма знаний эта мысль вполне разумна. Магия подчиняется желаниям. Сильные желания достаточно сильного мага изменяют его. Я это говорил в прошлый раз, и ты всё верно запомнил. Как думаешь, чего больше всего желает женщина?

Нриз вытаращился на Хозяина, ошарашенный сменой темы и внезапным вопросом.

— Действительно, нашёл я у кого спросить! Учитывая твою личную жизнь…

Нриз густо покраснел и отвёл глаза.

— Мы не будем углубляться в метафизические материи, а сосредоточимся на прикладном аспекте. На самом деле, желания женщины мало отличаются от желаний мужчин. Но ещё каждая или почти каждая женщина желает двух вещей. Всё время — быть красивой и, во время беременности, — родить здорового ребёнка. Так значит ли это, что все женщины — красавицы, а все дети рождаются здоровыми?

— Наверное, нет? — предположил Нриз. — Может быть, не все обладают достаточной магической силой?

— Не в этом дело! Оба желания всегда очень сильны, но, что более важно, постоянны! В отличие, например, от воина, который может тренироваться или искать просветления, — Хозяин словно выплюнул это слово, — женщины желают быть красивыми все десять часов в сутки, все триста девяносто шесть дней в году! Магия не может их не изменять, а сила влияет только на скорость изменений! Тем не менее, всё, что выходит — лишь чуток чище кожа, чуть ярче глаза, исчезнувший детский шрам, упругая грудь, чуть лучше фигура. С беременностью несколько сложнее, тут желания и магия матери складываются с магией ребёнка, возникает резонанс, так что больные или увечные дети бывают очень редко, чаще всего в результате планомерного отравления или зловредных чар. Резонанс и синхронизацию структур ты узнаешь ещё нескоро, так что это опустим. Вернёмся к красоте. Каждая женщина мечтает быть красивой. И, закономерно, она становится красивее. Но не настолько красивой, как ей бы того хотелось. Угадай почему?

Нриз задумался. У него не было идей, он почти ничего не знал об этом аспекте магии. Из разговора следовало, что ответ следовало искать в неизлечимых увечьях, но как именно они были связаны, он не знал. В любом случае, Хозяину следовало отвечать честно, а не сочинять правдоподобные версии.

— Не знаю. Полагаю, что по тем же причинам, почему даже великий лекарь не может отрастить руку из зажившей культи.

— Неплохо. Да, корень в обоих явлениях один и тот же. Осознание себя. Человек, у которого зажила рука, осознаёт себя увечным. Женщина, у которой кости судьбы выбросили недостаточное число, знает, какова она, знает, что может прихорошиться, но не может измениться. И магия, какой бы сильной ни была, не изменит носителя больше, чем он способен измениться сам. Производилось множество экспериментов, было разработано не меньшее количество структур, изведен просто океан элир. Но результат неизменен. Нельзя исцелить исцелённое. Нельзя измениться больше, чем сам на это готов. Согласен?

Нриз вновь задумался. Он не знал, насколько сильны и умелы другие маги, но в одном был точно уверен: Хозяин способен на всё. Было до дрожи в коленях страшно возражать своему господину, но лгать, пытаясь подстроить ответ под его настроение — намного, намного хуже.

— Нет! Не согласен! — выпалил Нриз, зажмурив глаза.

— Поясни, — строго приказал Хозяин.

— Высшая Магия! Она способна на всё! Если чего-то нельзя, то это значит, что никто пока что не придумал способа. Если что-то невозможно, значит на эту тему недостаточно размышляли, не искали обходные пути или нестандартные способы. И ещё…

— Что ещё? — спросил Хозяин, приподняв бровь.

— Я не верю, не могу поверить, что вы чего-то не можете!

Хозяин фыркнул, а потом расхохотался.

— Ну, то, что ты веришь в моё всемогущество, естественно. Ты просто физически не можешь не верить. Но да, ты прав. Именно разум, именно поиск решений, именно разбиение задачи на маленькие фрагменты с устранением и обходом препятствий, и именно нестандартные методы. Например…

Лицо Хозяина сморщилось и покрылось морщинами. Затем оно вновь разгладилось, мужские черты сменились женскими, затем детскими, затем снова вернулись к привычному облику. Радужные оболочки глаз стали ярко-зелёными, пронзительно-голубыми, абсолютно чёрными, кроваво-красными, а затем снова вернулись к привычному серому цвету. Настал черёд кожи и волос. Волосы меняли цвет и оттенок, вместе с ними менялась и кожа — от бумажно-белой, до чёрной, чернее самых тёмных эфиопов, которых когда-либо видел Нриз.

— Глупец ищет причины, почему что-либо невозможно, разумный человек ищет способы сделать возможным. Да, обычные методы исцеления способны не на всё, но есть и необычные. Во время больших войн производилось множество попыток приживить чужие конечности, пересадить глаза или органы. Эти попытки оказались безуспешными — организм отторгал чужеродные ткани, даже если подбирали абсолютно совместимый трансплантант, даже когда использовали органы близнеца или клона. Догадаешься почему?

Это не могла быть иммунная система — Хозяин упомянул генетическую идентичность. Не могла быть несовместимость тканей — по тем же причинам. Нриз никогда особо не интересовался медициной и много чего не знал, так что предположение возникло лишь одно.

— Магия? Магия отторгала чужеродные ткани?

— Именно так! Магия каждого человека уникальна. Одно дело структурированная элир, другое — остаточная магия ампутированного органа. И убрать эту магию, не сделав образец бесполезным, очень и очень сложно.

— Но вы, уверен, можете!

— Разумеется. И не только я. Способов, обойти подобные ограничения, не так уж и мало. Причём, не обязательно магических.

Хозяин усмехнулся, увидав выпученные глаза Нриза, после чего снисходительно пояснил:

— Например, божественное вмешательство. Достаточно рьяный священник Мирувала может вернуть абсолютно здорового человека из едва живого обрубка.

— Но вам ведь не нужна помощь бога!

— Не нужна. И не только мне не нужна. Целителей, достигших достаточных высот, полно. Если не считать остальных из Двенадцати, по одному-двум есть на каждую достаточно крупную страну. Вот только вряд ли найдётся способ такого заинтересовать, а купить услуги человека, у которого есть всё, можно только за очень большую цену. И эта цена почти никогда не выражается в деньгах.

— Получается, если кому-то крокодил откусил руку…

— Крокодил? Ах да, зубастая рептилия твоей родины. У нас водятся зверьки и поинтересней. Когда кому-то откусили руку, и если он идиот — то это навсегда. Ну а если нет — остановит кровь и не даст ране зажить. Благо, способов полно — от недорогих артефактов, до магических структур чуть выше начального уровня. Высший Маг, даже слабенький, справится с проблемой и своими силами. Ну а какой-нибудь искатель просветления… Нет, если его магия достаточно сильна, тоже справится, а в противном случае придётся полагаться на артефакты. Есть ещё такие, чья магия слишком сильна. Несчастные идиоты.

— Слишком сильна? — удивился Нриз. — А разве…

— На сегодня хватит. Это тема для отдельного разговора.

Стул и парта, казавшиеся такими реальными, такими надёжными, слабо засветились и растворились в воздухе. Нриз повалился на пол, но, даже несмотря на неожиданность, успел просчитать траекторию, сгруппироваться, выбросить назад руки и погасить падение. Он встал, почтительно поклонился и в сопровождении голема направился к выходу из лаборатории. Столь плодотворное утро следовало отпраздновать и хорошенько перекусить. Поэтому Нриз отправился на кухню.

Если в мире и существовало счастье, то Нриз был самым счастливым человеком во всех мирах. Хозяин его похвалил. Он одобрил инициативу Нриза, а ещё прочитал, собственнолично, большую и очень интересную лекцию об очень интересных вещах. Он даже сказал Таагу-18 принести часы, так что теперь Нриз мог точно отмерять время своего беспамятства и работать над прогрессом.

Часы представляли собой фигурку странного большеухого зверька, чем-то схожего с обезьяной, но с небольшим рогом во лбу. При активации, глаза этой рогатой обезьяны начинали светиться зелёным и проецировать в воздух иллюзию цифр. Эти часы обладали даже функцией секундомера, что прекрасно подходило для его целей. Нриз сначала посчитал это удачей, но тут же понял, что удачей здесь и не пахло — Хозяин, как обычно, предусмотрел все детали.

Нриз активировал часы и попробовал сопоставить время с известными ему единицами. Как оказалось, секунда мира Итшес была чуть короче, чем привычная земная, а местная минута состояла из сотни секунд. Из скольки минут состоял час и сколько часов содержалось в сутках, предстояло лишь узнать, но, если предположить, что система оставалась десятичной, час тоже состоял из ста минут и был в пару раз длиннее земного. Обновлённый разум Нриза позволял очень точно измерять временные промежутки, но, увы, в тот благословенный вечер Хозяин призвал его без часов, так что с земными единицами ему оставалось лишь полагаться на прежнюю слабую память обычного человека.

Нриз вновь сходил в библиотеку, где пролистал и запомнил все доступные книги, вновь заглянул на кухню, где долго мучил пищевой синтезатор и стазис-холодильник на предмет новых сладостей и питательных блюд. После этого вновь обустроился в комнате, чтобы продолжить эксперименты. По пути он несколько раз активировал фигурку хронометра и узнавал точное время. Вскоре он удостоверился, что его предположение оказалось верным и час действительно состоял из сотни минут. Оставалось лишь выяснить длину суток, но эта информация не только не являлась срочной, но и стала бы известна самая собой — достаточно дождаться полуночи.

Он вновь опустился на кровать, подкрепился из принесённой с собой большой миски разноцветным сладким желе, сводящими зубы своей сладкой приторностью фиолетовыми шариками, съел большой сочный фрукт, выглядящий как ярко-красная груша, а на вкус — как пересыпанная сахаром папайя, и снова приступил к обработке информации, всеми силами пытаясь остаться в сознании.

К сожалению, опять ничего не получилось. Снова мозг все силы отдал на вычисления, обработку и сопоставление данных, снова складывающиеся сами собой семантические, логические и ассоциативные структуры полностью захватили внимание, оставив окружающий мир где-то позади. Нриз вновь застыл в этом странном трансе, ощущая лишь на краю сознания задачу отслеживания самочувствия, при этом неспособный ни получить доступ к этим данным, ни как-то повлиять на течение вычислений. Он опять погрузился в эту диссоциативную фугу, сосредоточившись на текущей задаче полностью забыв не только о том, кто он такой, но даже чьей собственностью является.

Сознание вернулось не вследствие срабатывания «сторожевого потока», на этот раз он пришёл в себя, выполнив запланированный объём вычислений.

— Тааг, я здесь, выключай! — прохрипел он пересохшим горлом.

Голем деактивировал секундомер, и Нриз попытался сфокусировать расплывающийся взгляд на иллюзорных цифрах. Тошнота и головная боль сильно мешали, так что потребовалось несколько попыток. Когда цифры вновь стали резкими, он увидел, что прошло семь часов, девяносто пять минут и восемьдесят две секунды. Пусть пока что числа ничего не говорили, но теперь они могли послужить базой, точкой отсчёта для последующих сеансов. Жаль, что к главной проблеме — регулировке интенсивности вычислений — он пока что не знал, как подступиться.

Нриз вновь сосредоточился на самочувствии и обратился к «сторожевому псу». Как показывали данные резервного мыслительного потока, общее самочувствие показывало 73 %, а схематическое изображение тела почти полностью светилось зелёным, кроме пары неприятных жёлтых зон — в районе головы и сердца.

— У нас получилось, Тааг! — радостно сказал Нриз. — У нас получилось!

Голем немного повернул корпус, приготовившись к получению новых директив.

— Как это, «что получилось»? — притворно удивился Нриз. — Теперь Хозяину не нужно отвлекаться он важной работы! И я могу учиться сам!

Глава 4 Законы гостеприимства

— Та-ри-рум-ру! Та-ри-рум-ру!

Странный ритмичный звук, состоящий из четырёх нот, казалось, проникал в мозг, минуя барабанные перепонки. Не до конца проснувшийся Нриз попытался понять, что же происходит. Он мог посчитать этот звук сном, вот только с момента появления в Цитадели Ашрад ему ни разу не снились сны. Звук повторялся снова и снова, громкий, раскатистый и невыносимый. Нриз открыл глаза и встал с кровати. Он неторопливо оделся, направился в ванную и плеснул себе в лицо холодной воды.

— Та-ри-рум-ру!

Нриз подошёл к двери номера. Там уже стоял Тааг-18. От былых спокойствия и бесстрастности голема не осталось и следа — жвалы шевелились и время от времени щёлкали, а шесть металлических конечностей пританцовывали, выбивая по каменным плитам аритмичную дробь.

— Та-ри-рум-ру!

Нриз не знал, что творится, от голема ответа ожидать не стоило, так что не было смысла и спрашивать. Хозяина вот уже третью неделю не было в Цитадели, да и возвращаться он собирался нескоро. Именно поэтому он дал доступ к нескольким десяткам новых книг, чтобы Нриз не тратил зря время в его отсутствие. Но что бы ни происходило, оно являлось необычной или даже чрезвычайной ситуацией.

— Та-ри-рум-ру!

Нриз услышал, как по коридору протопали тяжёлые шаги и затихли где-то вдалеке. Он открыл дверь и выглянул наружу. Тааг-18 протиснулся мимо его ног и умчался вперёд. Пробежав несколько метров, он остановился, повернулся к Нризу, а через мгновение — вновь попытался рвануть вглубь коридора. Он вертелся на месте, словно не мог решить, остаться с Нризом, либо же бежать прочь.

— Та-ри-рум-ру!

До Нриза не сразу дошло, что голем испытывает конфликт директив — его обычные функции вступали в противоречие с приказом следовать за Нризом и исполнять его распоряжения. Нриз не особо горел желанием узнать, что случилось, но он являлся собственностью Хозяина, а значит, не только должен вносить посильную лепту в любое важное дело, но и не имеет права лишать замок одного из ценных големов.

— Побежали, Тааг! — решился Нриз.

Под противную трель они помчались по коридорам. Несколько раз мимо них проносились тессеранхейры (как их про себя назвал Нриз) — те самые четырёхрукие исполины, которых Нриз видел на одном из складов — именно их шаги вызывали тот громкий топот. Несколько раз по стенам и потолку проползали длинные сегментированные змеи, а также другие пауки класса Тааг. Один раз ему пришлось остановиться и подождать, пока поперечный коридор неспешной походкой не пересечёт огромный четырёхногий голем, напоминающий имперскую самоходную установку из «Звёздных войн».

Следуя за Таагом-18, Нриз выбрался я на внешние галереи Цитадели. Он задыхался — сидяче-лежачий образ жизни, сопровождаемый обильным не слишком здоровым питанием, не способствовал атлетическим рекордам. Тааг, способный развивать гораздо более высокую скорость, терпеливо поджидал Нриза, но тому казалось, что про себя голем кроет его самыми последними ругательствами.

Наконец, галереи привели к открытой площадке, на которой собралось множество големов класса Тааг, стояло четыре четырёхруких гиганта и одна самоходная платформа.

Звук из четырёх нот, который, как теперь не осталось ни малейших сомнений, являлся сиреной тревоги, продолжал и продолжал звучать, но никаких видимых действий не производилось.

Нриз в непонимании оглянулся по сторонам. Ничего, абсолютно ничего не происходило, пусть и разлитое в воздухе напряжение, казалось, можно было резать ножом.

А затем всё переменилось в мгновение ока. Раздался неприятный резкий звук, похожий на громкое гудение трансформатора, и пространство в километре от Цитадели колыхнулось. Казалось, сама реальность пошла волнами — концентрические кольца искажали окружающее пространство. Вокруг аномалии возникли яркие белые линии, складывающиеся в сетку из треугольников. Волны учащались и учащались, накладываясь друг на друга и вызывая дополнительные колебания в местах пересечений. Гудение усилилось, переходя в истошный вой. Треугольники светились всё сильнее, пока на их свет не стало невозможно смотреть. А затем один из них полыхнул и погас. В образовавшуюся брешь устремились всё новые волны, новые искажения пространства. И пространство не выдержало. В центре бреши возникла ослепительная алая точка, которая тут же расширилась огненным кольцом, за которым располагалась непроницаемая фиолетовая мгла. И из этой мглы в пролом хлынуло полчище тварей.

Нриз, отвесив челюсть, наблюдал, как целое облако исполинских насекомых рассредотачивалось и выстраивалось в явно боевые порядки. Как вспыхивали светящиеся кристаллы на кончиках их жвал, лап и надкрылий. Как из этих кристаллов к Цитадели устремляются разноцветные потоки, бьют ослепительные световые лучи. Как из пастей, хоботков или кончиков гибких членистых хвостов срываются плевки разноцветной слизи, струи жидкостей и зазубренные шипы.

Башенки, летающие вокруг Цитадели, вспыхнули бледно-зелёным светом. Из них вырвались шары энергии, которые, отлетая на некоторое расстояние, разворачивались в широкие полотнища, отражающие поток смертоносной дряни.

За спиной у Нриза послышался топот, мимо него пробежали четырёхрукие гиганты и в прыжке взвились в воздух. Их плоские ступни засветились — вместо того, чтобы рухнуть вниз, големы стали набирать скорость, подлетая к надвигающейся орде. Из глаз, которые когда-то так сильно напугали Нриза, вылетели лазерные лучи, поражающие по несколько насекомых за раз. А когда четырёхрукие приблизились к стае на расстояние сотни метров, из металлических предплечий вырвались зелёные спирали, разворачивающиеся в длинные извилистые бичи. Гиганты орудовали лазерами и бичами, пробивая и рассекая насекомых. Встречные лучи и снаряды разбивались о вспыхивающие вокруг гигантов полупрозрачные сферы щитов.

Вокруг насекомых тоже вспыхивали щиты, но мощь гигантов была столь велика, что бичи задерживались лишь на доли мгновения — после этого щит вспыхивал, а один из кристаллов на насекомых взрывался облаком осколков.

Кристаллы на некоторых насекомых вспыхнули сами по себе, после чего их тела замерцали и очутились перед самой Цитаделью. Гиганты не стали разворачиваться, они как ни в чём не бывало продолжали истреблять оставшуюся армию. Не успел Нриз удивиться, как стала ясна причина подобного попустительства. Самоходные платформы выдвинули из боков сегментированные щупальца, с которых сорвались тусклые, словно поглощающие свет серые лучи. И в местах, которых они касались, плоть насекомых разрывалась и истаивала, словно сахар под струёй кипятка. Эти пятна порчи быстро распространялись, и через пару секунд от огромного насекомого оставались разрозненные куски хитина, улетающие вниз, в бескрайнюю пустоту.

Насекомые не оставили атаку без ответа. Они выплюнули новые облака слизи, жал и кислоты. Но на этот раз не остались в стороне собратья Таага-18. Пауки рассредоточенные по внешней стороне Цитадели, становились на задние четыре лапки, а передние выставляли, словно в какой-то извращённой молитве. Перед ними вспыхивали разноцветные защитные поля, отбрасывающие или гасящие вражескую атаку.

Вскоре все насекомые прорыва оказались уничтожены, платформы сложили дополнительные конечности, а пауки класса Тааг вернулись на свои места. Вдалеке, в месте прорыва, тессеранхейры с кажущейся лёгкостью и непринуждённостью продолжали истреблять основную массу нападающих. Казалось, судьба врагов предрешена.

Всё изменилось в одно мгновение. Вновь колыхнулось пространство, почти закрывшийся портал, зажатый светящимися треугольниками, молниеносно расширился. Из него вылетела ещё одна волна насекомых, не менее огромная, чем первая. Тессеранхейры не замедлились и не оплошали. Они с размеренной методичностью продолжали уничтожать недобитков и разворачивались в сторону новых нападающих.

Ракурс был неподходящий и Нриз не видел деталей, но из средины корпуса четырёхруких вырвались большие чёрные шары. Отлетая от големов, шары расходились чёрной поглощающей свет сетью, схожей с паутиной титанических пауков. Там, где сеть касалась врагов, те падали вниз грудой обрубков. А тех, кто умудрился проскользнуть мимо сетей, встречали смертоносные спирали бичей. Тессеранхейры вгрызались во вторую волну, словно волки в беззащитное овечье стадо. Но внезапно их наступление остановилось, наткнувшись на фиолетовый барьер.

Нриз до боли сощурил глаза. Нет, ему не показалось — на спине одного из особо огромных жуков стояла человеческая фигурка. Несмотря на свободные одежды, скрывающие пол и комплекцию, Нризу показалось что это мужчина, и что вся его поза демонстрирует надменность и презрение. В исполнении Хозяина эта поза была бы полной достоинства и величия, но тут Нриз даже заскрежетал зубами от негодования. Эта мразь осмелилась воспользоваться отсутствием Хозяина и атаковать его Цитадель! Нет, разумеется, у него ничего не получится, даже без Хозяина Цитадель оставалась неприступной, но всё равно, что он о себе возомнил?

Как оказалось, у врага были основания для подобного самомнения. Его жук ускорился и рванул вперёд. Снаряды четырёхруких, лучи и огненные кнуты скользили по защите и бессильно разбивались. Тессеранхейры снова выстрелили чёрной паутиной, но на этот раз даже такая мощная атака не принесла плодов — защита врага выдержала.

Враг Хозяина вытянул вперёд руку, и одного из гигантов окутало облако фиолетовой мглы. Вспыхнули щиты, но облако задержалось лишь на считанные секунды, после чего сжалось, превращая голема в груду изломанного металла.

Вновь ожили летающие башенки, воздух расчертили росчерки лучей, наполнили тучи энергетических снарядов и силовых полей. Самоходная платформа рядом с Нризом тяжело опустилась на ногах-колоннах, занимая наиболее устойчивое положение и почти касаясь брюхом пола. Из её боков снова выскочили сегментированные щупальца, но на этот раз вместо того, чтобы нацелиться на врага, они зашарили по каменным плитам. Несколько големов класса Тааг подбежали к щупальцам и ухватили их передними конечностями, направляя и позиционируя в нужные места. Те плиты, которых коснулись щупальца, загорелись неярким белым светом, на них вспыхнули концентрические круги, усеянные переплетением магических узоров. Из спины платформы поднялось огромное жерло, которое выдвинулось вперёд и легло на плоскую голову.

Раздался громкий свист, от которого у Нриза заложило уши, и из пушки сначала медленно, а затем всё быстрее набирая скорость, выскользнула удивительно маленькая яркая точка. Нриз не обольщался и не считал её безобидной — он прекрасно видел, как вокруг этой точки искажается пространство. С соседних площадок и галерей вылетело ещё несколько десятков таких точек.

Тессеранхейры, словно почувствовав подлёт снарядов, мгновенно сжались, окутались голубоватыми сферами стазис-полей и телепортировались на несколько сотен метров назад. Снаряды вильнули и сменили траекторию, игнорируя насекомых и направляясь точно в человека.

Нриз почувствовал удар в спину и упал на пол. Он удивлённо обернулся и увидел, что его с ног сбил Тааг-18. Нриз хотел что-то сказать, но Тааг запрыгнул ему на плечи, снова придавливая к полу и выставил передние конечности. Перед Нризом вспыхнула пелена ещё одного защитного поля.

Не успел он сформулировать мысль, как точки снарядов достигли противника. Тело жука, на котором стоял человек, просто испарилось, исчезло в облаке чёрного взрыва. Пространство искривлялось, колебалось и рвалось, после чего полыхнуло сильной волной искажений. Лишь через пару секунд раздался очень громкий звук, напоминающий треск ломаемого дерева, звон разбитого стекла и одновременно треск разрываемой бумаги, только в сотни, в тысячи раз громче и пронзительней. Сфера искажения разрослась до сотни метров, а затем схлопнулась, породив сильную взрывную волну. Когда она докатилась до цитадели, лапки големов вспыхнули магическими структурами, надёжно цепляясь за камень. Нриз почувствовал, как скользит по полу, несмотря на сидящего на нём Таага-18. Он с ужасом осознал, что без защитного поля он был бы либо мёртв, либо искалечен. Его беспечность не только могла лишить его жизни, но ещё и испортить собственность Хозяина, что было совсем недопустимо.

— Тааг, нам нужно отсюда уходить! — сказал он сквозь звон в ушах.

Но последовать своему совету Нриз не успел. Волна искажений мигом схлынула, и в месте, куда ударили снаряды, осталась висеть фиолетовая сфера. Стенки сферы посветлели и пропали, а на её месте осталась висеть человеческая фигурка, стоящая на идеально сферически обрезанном куске жука. Обрубок, словно вспомнив о тяготении, полетел вниз, а человек направился к Цитадели.

Оставшиеся насекомые не атаковали, они перегруппировались и расположились клином, на острие которого оказался человек. Он непринуждённо полетел вперёд, скупыми жестами отмахиваясь от снарядов и лучей, которые исторгали башни и оправившиеся тессеранхейры. Вновь рявкнули самоходные платформы, вновь яркие точки полетели к врагу, но на этот раз былого эффекта достичь не удалось — на их пути возникла мерцающая фиолетовая пелена, в которой они запутались, словно в паутине, и застыли на месте.

Клин врага приблизился к башенкам и двинулся дальше. Попытался двинуться — на его пути вспыхнуло новое защитное поле. Враг снова махнул рукой, направляя полотно фиолетового тумана. Но на этот раз ничего не произошло. Защитное поле Цитадели усилило свечение, но с лёгкостью устояло. Сзади в стаю насекомых ударили уцелевшие четырёхрукие.

Установился шаткий паритет. Атакующие силы не могли пробить защиту, а защитники, если не считать устроивших кровавую жатву четырёхруких, ничего не могли поделать с атакующими. Враг не обращал внимания на творящееся в тылу, видимо, считал своих насекомых расходным материалом, призванным лишь подарить немного времени. Он сложил руки на груди, а затем задумчиво почесал подбородок. С этого расстояния Нриз мог различить даже ничем не примечательные черты лица — даже мерцающее защитное поле не стало особой помехой.

Затем враг вытянул вперёд руку, из которой выстрелила мутная полупрозрачная пирамида. Она вонзилась во взвывшее и усилившееся защитное поле, продавливая его, словно шило — толстую кожу. А затем с надсадным свистом стенки пирамиды стали раздвигаться, образовывая всё расширяющееся и расширяющееся окно.

Защитники не дремали, в это окно тут же полетели сотни и тысячи снарядов. Но мимо врага, словно повинуясь неслышимому приказу, рванула стая мелких насекомых. Впрочем, слово «мелкие» для тварей величиной с небольшого пони подходило слабо. Вспыхивали и рассыпались кристаллы на головогрудях и надкрыльях, насекомые гибли десятками, сотнями. Но каждый труп брал на себя и ослаблял атаку, позволяя следующим и следующим проникнуть в брешь. Они подлетали к Цитадели и стреляли, плевали и метали различную мерзость, которая расплескивалась по стенам, проедая камень, оставляя безобразные дыры в стенах, крышах, полах и окнах.

Некоторые снаряды пробили личные защитные поля, поражая големов класса Тааг. При виде того, как твари уродуют Цитадель, как разрушают собственность Хозяина, уничтожают и ломают големов, так похожих на его единственного друга, на глаза навернулись слёзы.

Что-то пронеслось мимо Нриза, почти сбив его с ног. Нриз заозирался, но быстро понял, что это Тааг-18. Он выбежал вперёд, прыгнул в воздух и развернул защитное поле, в которое тут же ударила череда кислотных плевков. Реальность застыла. Нриз, словно в замедленной съёмке увидел, как мерзкая зелёная субстанция разрушает защиту Таага-18. Как первые капли проникают за силовой барьер, попадают на корпус голема и с шипением испаряются, оставляя после себя огромные дыры. Как в последней попытке защитить мерцает и пропадает силовой щит, как целая струя зелёной мерзости летит прямо в голема.

В мозгу словно что-то щёлкнуло и на Нриза внезапно накатило осознание. Он увидел скорость и траекторию каждого снаряда, каждой капли кислоты, каждого шипа и жала. С запоздалым ужасом осознал, что струя, поразившая Таага-18, летела точно ему в голову. И что следующая струя не только уничтожит голема, но и убьёт его самого.

Словно сама по себе сложилась траектория, учитывающая скорость сокращения его мышц, течение нервных сигналов, реакцию синапсов. Мозг визуализировал эту траекторию светящейся линией, пусть в этом и не было нужды — ведь Нриз знал, просто знал, что делать, в какой последовательности и с какой силой сокращать мышцы. Но его не устраивал этот путь, ведь он означал, что Тааг-18 будет уничтожен. И пусть это всего лишь бездушный голем, пусть он даже меньше, чем какое-то животное, но и сам Нриз по меркам этого мира тоже был не больше животного. Пусть сам он был собственностью Хозяина, которую следовало непременно спасти от уничтожения, но Тааг-18 тоже был такой собственностью! Нриз пометил траекторию как неподходящую и задал себе новую директиву.

Задача: избежать уничтожения субъекта Нриз, избежать уничтожения объекта Тааг-18.

Время выполнения: 35 миллисекунд.

Дополнительная задача: избежать дополнительного ущерба объекту Тааг-18, избежать ущерба субъекту Нриз.

С текущими вводными выполнение задачи невозможно.

Корректировка: минимизация ущерба объекту Тааг-18, минимизация ущерба субъекту Нриз.

Корректировка принята. Доступны варианты исполнения.

Мозг Нриза вновь наполнили вереницы цифр, массивы данных, графически подсветились векторы движений, складываясь в три основные варианта исполнения.

Субъект Нриз: лёгкие повреждения. Объект Тааг-18: критические повреждения.

Не подходит, отклонено.

Субъект Нриз: повреждения средней тяжести. Объект Тааг-18: средние повреждения.

Ограниченно подходит. На рассмотрении.

Субъект Нриз: незначительные повреждения. Объект Тааг-18: тяжёлые повреждения.

Ограниченно подходит. На рассмотрении.

Материальная оценка. Оценка эмоциональных последствий. Понижение приоритета третьего варианта. Приступить к выполнению варианта два.

Мышцы резко сократились, Нриз будто чувствовал, как от непомерного усилия рвутся мышечные волокна. Подошвы ботинок проскальзывали по каменным плитам, но он заранее учёл силу трения. Носок ноги погрузился в выбоину, оставленную кислотой предыдущих плевков, Нриз использовал эту неровность в качестве опоры и прыгнул вперёд, хватая Таага-18 за задние ноги. Капли кислоты летели в лицо, но он потянул и крутанул голема, используя его тело как противовес, разминулся с кислотой на считанные сантиметры. Он потянул Таага вниз, вместе с ним рухнул на пол и, прижав голема к животу, сгруппировался, кубарем покатившись по полу. Его рука выстрелила вперёд, хватаясь за гладкие края ещё одной выбоины, пальцы сжались, обламывая ногти, а мышцы руки напряглись. Нриз изменил траекторию, пролетел между двух кислотных плевков, чтобы попасть под третий, который должен был неизбежно прожечь ему ногу, а Таага задеть лишь самым краем. Неприятный, болезненный, но заранее предсказанный результат.

Как оказалось, существовали факторы, которые не могли учесть даже расчёты Нриза. Тааг-18, неподвижно прижавшийся к его груди, внезапно ожил. Его лапы, не разбирая, где пол, а где плоть, судорожно зашевелились и потянули за собой металлическое тело. Несмотря на то, что его сознание пребывало в царстве формул и цифр, Нриз зашипел от боли, когда металлические лапы впились ему в бедро и живот. Но ужас его обуял не из-за этого — Тааг-18 целенаправленно и, как безжалостно подсказывали расчёты, неизбежно, пытался принять кислотный плевок на себя.

— Тааг, нет! — выкрикнул Нриз, и собственный голос показался ему растянутым, словно на зажёванной магнитофонной плёнке.

Но было поздно. Тааг-18 уже занял позицию, закрывая своим корпусом его ногу. У Нриза перехватило горло. Он был готов пожертвовать ногой, лишь бы спасти друга. Но, как оказалось, друг тоже оказался готовым на жертву.

Нриз пытался что-то сделать, он видел тщетность своих усилий, цифры и формулы показывали, что ему ни за что не успеть, но он всё равно попытался сдёрнуть голема со своей ноги. Он видел, как струя кислоты медленно приближается к металлическому корпусу, ему хотелось зажмурить глаза, но он понимал, что должен принять жертву, что наблюдать за ней — это единственное, чем он может отблагодарить Таага.

Две паучьи лапы взметнулись вверх, блеснула сложная магическая структура и вокруг Таага-18 возник силовой щит. Кислотный плевок ударился в него под углом и бессильно стёк, прожигая плиты пола.

Нриз не мог поверить своему спасению, но расслабляться и отвлекаться не стоило, поэтому он вскочил на ноги, ухватил голема и поковылял прочь. Они спасли друг друга, чудом едва избежали смерти, но сражение продолжалось и случиться могло что угодно.

И это «что угодно» случилось. Внезапно вокруг всех насекомых, прорвавшихся сквозь барьер, вспыхнули концентрические кольца, чтобы тут же сжаться, разрезая тварей на несколько частей. За барьером, в десятке метров от врага, без каких-либо спецэффектов в воздухе появилась знакомая фигура. И в этой фигуре Нриз с радостью узнал Хозяина.

— Мирикеш, грязный выкидыш пустынного навозника! Я терпел тебя вот уже две сотни лет, но даже моё терпение небезгранично. Явившись ко мне домой, ты преступил черту!

Хозяин говорил негромко, но каждое его слово громом раздавалось в окружающем пространстве. Нриз едва не задохнулся от восхищения.

— Каапо! Если ты думал, что у тебя получиться скрыться в какой-нибудь дыре, то следовало там сидеть и не высовываться. Ну а раз ты считаешь, что можешь отравлять мир своим смрадным дыханием, тогда принимай и последствия!

Голос противника оказался визгливым, почти истеричным. Нриз не видел, какая используется магия, но и его слова звучали громко и отчётливо.

Хозяин расхохотался.

— Ты ждал, когда я покину дом. Выжидал, как презренный воришка, в надежде беспрепятственно урвать хоть толику моих богатств. А теперь, когда я вернулся, пытаешься выставить себя хозяином положения. Что ж, ты будешь не первым, кому я разъяснил глубину его заблуждений.

Противник, Мирикеш, воздел руки и окутался сферой фиолетового света. С его рук сорвались широкие фиолетовые ленты и устремились к Хозяину. К ужасу Нриза, Хозяин даже не сдвинулся с места. Ленты беспрепятственно коснулись тела, обвили Хозяина и сомкнулись на нём плотным коконом.

— Глупец! — воскликнул Мирикеш. — Твоя самонадеянность тебя и погубила.

— Это прямо мои слова! — раздался хохоток Хозяина.

Ленты задрожали, пошли волнами и стали расползаться, словно гнилая тряпка. Хозяин с лёгкостью вышел из обрывков заклинания, ступая по воздуху, словно по каменному полу, и направился к противнику. Тот больше не тратил времени на разговоры, он обрушил на Хозяина всё новые и новые чары — фиолетовые шипы, бичи, снаряды. Магия становилась всё изощрённей, простые формы сменились силуэтами тварей — змей, птиц, насекомых и даже осьминогов. Аналогов многих животных Нриз не встречал никогда в жизни.

Хозяин небрежно отмахивался от тварей и те рассыпались на грязно-фиолетовые клочки. Наконец, он остановился неподалёку от тяжело дышащего Мирикеша.

Где-то вдалеке тессеранхейры продолжали истреблять насекомых, прореха в барьере Цитадели давно восстановилась, кислотные дыры в полу и стенах светились неярким светом и сами собой медленно зарастали, а големы класса Тааг куда-то волокли трупы поверженных насекомых и корпуса разрушенных собратьев. Несмотря на идущее сражение, обстановка казалась почти что мирной.

— Это, Нриз, иллюстрация моих лекций о важности Высшей Магии. Как видишь, никакие медитации и поиски просветления не помогут, если противник не тупоголовый идиот, умеет размышлять и анализировать.

Нриз вновь едва не задохнулся от счастья. Даже в пылу ожесточённого сражения с могучим противником Хозяин нашёл время, чтобы преподать ему важный урок!

— Сам ты Нриз! — огрызнулся Мирикеш. — И смерть твоя тоже будет собачьей! Я покажу тебе, что значит настоящее просветление! Что значит преодолеть предел, понять суть вещей и постичь самого себя!

За плечами Мирикеша вспыхнули фиолетовые крылья, а руки и ноги обвили фиолетовые ленты. Он рванул с места, раскинув руки, между которыми затрещала космически-чёрная молния, ударившая прямо в Хозяина.

— Как видишь, — как ни в чём ни бывало продолжил хозяин, чьё тело насквозь прошили молнии, — даже огромная сила не имеет значения, если досталась идиоту. А просветлённый идиот — всё равно идиот!

Он взмахнул рукой, с пальцев сорвались маленькие искорки и ударили в тело Мирикеша. Фиолетовый покров задрожал и расползся, как и все предыдущие чары. Остались лишь молнии, бьющие из ладоней.

— Признаюсь, Мирикеш, ты меня удивил. Не думал, что старого крецаша можно обучить новым трюкам. Но всё равно, твоя работа с пространством оставляет желать лучшего.

Мирикеш не отвечал, сосредоточившись на заклинании. Молнии изогнулись, раздвоились, пошли ветвями и пробили тело Хозяина ещё в десятке мест.

— Нриз, если ты помнишь, я говорил, что Высший Маг руководствуется разумом. Как думаешь, разумно ли было бы с моей стороны выйти сражаться с противником один на один? Как меня зовут? Галадийр Эгор Рундриг ауф Каапо, или Броттор Крушитель Магистров?

Нриз, пребывающий в состоянии экстаза от пусть и одностороннего, но разговора с Хозяином, едва не расхохотался. Ну конечно же! Конечно же! Для Высшего Мага, такого как Хозяин, важна не выигранная битва, а поверженный противник. А значит, Хозяина здесь нет.

— Как видишь, — голос Хозяина был негромок и раздался в паре шагов позади Нриза, — иногда достаточно убедительной иллюзии. Знание вражеских чар и разработка парочки структур, направленных на их дестабилизацию, тоже не помешают.

Нриз резко обернулся, уставившись на Хозяина, который стоял неподалёку. Он перевёл взгляд на второго Хозяина, сражающегося с Мирикешем, поразившись убедительности образа.

— Мне кажется, до него сейчас тоже дойдёт, — высказал он осторожное предположение.

— Разумеется. Будь он действительно идиотом, никогда бы не выбился в Двенадцать. Впрочем, с сегодняшнего дня — Одиннадцать. Хотя… Как иначе назвать человека, который сунулся к Высшему Магу в место его могущества, туда, где он подготовлен лучше всего?

На лице Мирикеша отразилась паника. Молнии исчезли, вспыхнул фиолетовый кокон, но ничего не произошло, лишь по реальности пронеслась волна искажений. Полчище гигантских насекомых полетело к своему повелителю, чтобы укрыть, дать возможность собраться с мыслями, отступить. Но Хозяин не предоставил такого шанса. Он поднял ладонь — пространство вокруг врага исказилось, пошло волнами и схлопнулось, словно лист бумаги, смятый сильной рукой. Брызнули кровь и ошмётки плоти, вниз полетела оторванная рука.

— Я и не сомневался, что этот дурак рано или поздно нарвётся. Он всегда был слишком импульсивен, слишком любил действовать, вместо того чтобы думать. Но мне и в голову не могло прийти, что он настолько обрадуется пространственным координатам моей цитадели и даже не задумается, что вычислил их слишком легко. Кстати, о «думать». Скажи мне, Нриз, чем ты думал, когда решил посмотреть на сражение прямо из первых рядов?

Нриз попытался подобрать подходящий ответ, но не находил слов. Ему слишком мешала красная пелена перед глазами и звук собственного пульса, оглушительными барабанами бьющий в ушах. К счастью, ему удалось избежать неловкости — сознание наконец-то ускользнуло, и он рухнул в пучину беспамятства.

Бессознательное состояние, отвратительное самочувствие, тошнота, озноб и дрожь в конечностях для него давно стали постоянными спутниками. Но теперь ко всей гамме ощущений добавилась острая мышечная боль. Болело всё тело, каждая мышца и каждое сухожилие. Нриз не сразу понял, где находится — вместо мягкой кровати спиной ощущались жесткие каменные плиты. Но помимо отсутствия привычных удобств не хватало чего-то ещё, чего-то гораздо более важного. Он попытался сделать проверку самочувствия, но задействовать способности лишь привела к новому приступу тошноты.

Нриз медленно открыл глаза. Он находился на той же открытой площадке, но теперь тут не осталось ни следа от прошедшей битвы. И лишь деловито снующие големы Тааг служили индикатором, что сражение вообще происходило. Нриз припомнил разговор с Хозяином, вспомнил, что повреждения Цитадели восстанавливались сами, под действием каких-то сложных чар. Он попытался посмотреть на эти чары сквозь свой окуляр и внезапно понял, чего именно не хватает. Одна за другой накатили волны тревоги, паники и ужаса. Нриз вскочил на ноги и его едва не стошнило. Он тяжело опёрся на стену и попытался прийти в себя, судорожно сглатывая горечь, появившуюся в горле.

Несмотря на то, что его руку до сих пор украшала магическая перчатка, окуляр безвозвратно пропал. Всё ещё паникуя, Нриз осмотрелся по сторонам. Окуляра не было.

Нриз едва не заплакал от горя. Хозяин доверил ему ценный, даже бесценный артефакт, а он, как последний растяпа, умудрился его утерять! Нриз корил себя, клял последними словами, но не успел достаточно погрузиться в полное отчаяние, как услышал дробный топот паучьих ног. Обернувшись, он увидел голема, направляющегося прямо к нему и несущего знакомый обруч.

— Спасибо, Тааг… — он протянул руку, взял обруч и осёкся. — Ты не Восемнадцатый! Где Восемнадцатый?

Разумеется, Тааг-231 не ответил, а лишь развернулся и направился по своим паучьим делам. Нриз отловил ещё одного голема, с цифрой «72» на спине.

— Семьдесят Второй, постой! — сказал он. — Мне нужен Хозяин! Отведи меня к нему!

Он не знал, какие директивы имелись у остальных големов, но, судя по всему, какие-то минимальные просьбы они выполнять могли. Тааг-72 пристально посмотрел на него, словно колеблясь, а затем двинулся к одному из коридоров. Нриз, преодолевая тошноту и пытаясь справиться с расшалившимся вестибулярным аппаратом, направился следом. К счастью, голем отслеживал его положение — он сначала убегал вперёд, а потом останавливался, поджидая Нриза.

Идти пришлось недалеко. Через пару развило коридор вывел их на очередную площадку, куда остальные големы стаскивали не только трупы жуков, но и корпуса своих сломанных товарищей. Посреди площадки прямо в воздухе парила туша огромного жука, вокруг которого летало несколько артефактов — кристаллы, столбики, шипастые шары и пара искажённых мохнатых спиралей. Рядом стоял Хозяин, задумчиво поглядывающий в один из экранов.

Тонкие изломанные лучи, видимые только в магическом диапазоне, пронзили жука, пробежались по его телу. Жук словно вспух изнутри — стали отлетать и зависать в воздухе сначала прикреплённые артефакты, затем хитиновые пластины, кишки, трахеи, дыхальце и органы, названий большей части которых Нриз даже не знал. Через несколько секунд жук напоминал взрывную схему разборки какого-то сложного механизма, только не на бумаге, а вживую.

— Честно говоря, я разочарован, — сказал Хозяин, разглядывая показания приборов.

— Простите, Хозяин, я не хотел, — пробормотал Нриз.

— Вообще-то я говорю не о тебе, а об вот этом убожестве. Но тобой я разочарован тоже.

— Хозяин, я…

— Как видишь, я занят. Так что постой и помолчи, пока я к тебе не обращусь.

Нриз немедленно заткнулся. Несмотря на накатывающие волны депрессии и глубокое чувство вины, наблюдение за Хозяином и его работой захватывало.

Хозяин протянул руку и артефакты, центральную часть которых составляли крупные прозрачные кристаллы, отлетели от жука, вытягивая из его тела длинные разветвлённые проволочки, и зависли перед Хозяином.

— Как видишь, жалкое зрелище. Это обычное насекомое, подвергнутое метаморфозе и ускоренному росту. Это даже не монстр!

По мнению Нриза это чудовище вполне соответствовало определению «монстр». И так как Хозяин к нему обратился, запрет на разговор перестал действовать.

— Не монстр?

— Ах, да, постоянно упускаю из расчёта твоё невежество. Что, по-твоему, значит «монстр»?

— Большое, уродливое и свирепое существо.

— Что-то подобное мог бы сказать дремучий крестьянин из глухой деревни. А любой образованный человек знает, что монстры отличаются от остальных существ наличием магии. Будь то действительно мерзкий и большой крежл-змей или милая пушистая фазовая землеройка. Так вот, это насекомое — не монстр. Сколько не обвешивай артефактами простую тварь, она останется просто тварью с артефактами. Как видишь, Мирикеш даже не старался, — Хозяин махнул рукой и один из артефактов с особо крупным кристаллом прилетел ему в руку. — Вместо чего-то приличного использовал дешёвенький алмаз.

Глаза Нриза едва не вылезли из орбит. Алмаз, о котором говорил Хозяин, представлял собой чистейший кристалл размером с небольшую дыню.

— Алмазы дёшевы? — изумился он.

— Конечно. Ты вообще знаком с натуральными науками? Алмаз в своей основе — обычный уголь. Да, в природе его найти нелегко, но ни один болван не станет заниматься такой ерундой, как поиски натуральных алмазов. Упорядочить кристаллическую решётку может даже самый нерадивый студент очень простой магической структурой. Ему придётся потрудиться, чтобы избавиться от примесей, но если он прогуливает не все лекции, то осилит и простенький фильтр частиц. В твоём мире алмазы может и имеют ценность, но у нас их в основном используют для обработки материалов. Они очень твёрдые, пусть и несколько хрупки. Впрочем, создание алмазов — неплохой способ сорвать быструю монету для тех самых студентов.

— Но вы же сказали, что алмазы недорогие!

— Так и студенту деньги нужны не на покупку штурмового голема. Выпивка, гулянки, сводить девушку в ресторан или иллюзион. Для разной бижутерии алмаз подходит неплохо. А вот для ювелирного барахла подороже — уже нет. Ювелирные изделия принято делать хоть простыми, но артефактами, так что…

— А почему алмазы не подходят для артефактов?

— Простота кристаллической структуры. Нет, как временное решение они очень хороши. Но для чего-то долговременного потребуются материалы, которые через несколько месяцев не деградируют под воздействием накопленной элир. Как видишь, Мирикеш долго содержать свой зверинец и не собирался.

Хозяин бросил последний взгляд на распотрошённого жука и махнул рукой. Жук исчез в неяркой вспышке. К оставшимся артефактам подскочили несколько големов Тааг, споро выковыряли из них кристаллы и утащили прочь. Из груды трупов вылетел новый жук — на этот раз сравнительно небольшой, длиной всего пару метров — и завис перед Хозяином. Снова повторилась процедура сканирования и расчленения. Хозяин удовлетворённо хмыкнул:

— А вот это интереснее. Как видишь, это уже монстр, да и артефакты получше. Интересно, как он добился повиновения? А, понятно. Прямая нервная стимуляция, самый очевидный вариант.

Нриз смотрел, как Хозяин препарирует бесчисленных жуков, как уничтожает остатки большинства из них, некоторых заключает в стазис и отдаёт в распоряжение големам, не решаясь задать вопрос, который беспокоил его с самого пробуждения.

— Ладно, перестань переминаться с ноги на ногу! — рявкнул Хозяин, не отвлекаясь от разделки очередного трупа. — Говори!

Нриз глубоко вдохнул и выпалил:

— Хозяин! Я не могу найти Таага-18! Смотрел повсюду, но его где-то нет! Вы, наверное, его отослали куда-то и я зря беспоко…

— А, понятно. Нет, не отсылал. Тааг-18 будет направлен на демонтаж и утилизацию.

Нриз почувствовал, как на него накатывает волна беспросветного ужаса. Тааг-18, его постоянный спутник, можно сказать, друг.

— Но… Но ведь с Таагом было всё в порядке! Я думал…

— Ты думал неправильно. Или вообще не думал — не имея понимания ситуации, правильных выводов не сделаешь. Как ты заметил, насекомые использовали довольно активную субстанцию, обычными кислотами и растворителями такого эффекта не добьёшься. Но сила воздействия была усилена артефактами, поэтому кислота прошла стандартные защиты голема. Я понимаю твою реакцию — с виду голем был почти цел и продолжал функционировать. Но если бы ты видел внутренние повреждения, то знал бы, что разрушено несколько важных контуров, но, что самое скверное, частично повреждён центральный кристалл.

— И ничего нельзя сделать?

— Отчего же? Можно. Но сложно, муторно и бессмысленно. Не беспокойся, я отдам тебе в распоряжение другого голема. Например, Таага-59.

Подбородок Нриза задрожал, а на глаза навернулись слёзы. Хозяин сказал своё слово, его распоряжения были, есть и будут абсолютными, но если бы, если бы можно было…

— Тааг-18 спас мою жизнь, — прошептал Нриз. — А я спас его, думал что спас. Благодаря Таагу я лучше узнал свою силу.

— Что ты там бормочешь? — фыркнул Хозяин. — Какую силу? У тебя её никогда и не было! Но ладно, если ты так привязался к этой развалине…

Нриз затаил дыхание. Хозяин может всё! Но утруждаться для него, настолько ничтожного? Не может быть!

Как оказалось, может. Хозяин отбросил в сторону очередного жука, протянул руку в сторону груды искорёженных големов. Оттуда вылетело несколько Таагов, каждый из которых нёс следы разрушений разных степеней тяжести, а затем… Нриз вскрикнул — из груды вылетел Тааг-18.

Голем подлетел к Хозяину. Хозяин покрутил его в воздухе, задумчиво разглядывая со всех сторон. Затем Тааг-18 взорвался, как взрывались до этого мёртвые жуки. Нриз снова ощутил приступ паники. Твёрдый панцирь с цифрой «18» взлетел вверх, фасетчатые глаза, один из которых пересекала глубокая трещина, вылетели из глазниц. Внутри голема не оказалось никаких шестерёнок или механизмов — лишь плотные жгуты разноцветных волокон, несколько кристаллов и странных изогнутых конструкций, служивших, очевидно, силовыми элементами каркаса.

Нриз сразу увидел, о чём говорил Хозяин. С виду безобидные подпалины на внешнем кожухе натворили внутри немало бед. Часть волокон оказалась разрушена и оплавлена. Большой бирюзовый кристалл, находящийся в районе головогруди, тоже носил следы повреждений — в месте, где его коснулся поток едкой гадости, он оплавился и помутнел.

— Если бы не последний энергетический выброс, запустивший активные щиты, было бы не так плохо, — задумчиво сказал Хозяин.

Нриз, услышав это, громко всхлипнул. Тааг-18 отдал жизнь, чтобы его спасти!

— Ну, ну, перестань пускать сопли. Я сказал «не так плохо», а не «хорошо». Я бы отправил его в утилизацию и без этого. Посмотри!

Хозяин указал на большой кристалл, и рядом с ним в воздухе появилась увеличенная проекция. Мутные и оплавленные области на ней окрасились в тёмно-бордовый, а там, где оставалась с виду идеальная поверхность, появились красные и жёлтые пятна.

Хозяин продолжил работу. Он перевёл взгляд на всё ещё висящих неподалёку сломанных Таагов, после чего те тоже вмиг были разобраны и расчленены. Повреждения этих големов оказались ещё более обширными — часть волокон полностью отсутствовала, ещё большая часть потекла и слиплась в монолитные комки. Кристаллы носили следы стольких повреждений, что кристалл Таага-18 по сравнению с ними мог показаться абсолютно целым. Нриз знал, что Хозяин всемогущ, но при виде этих развалин его энтузиазм вновь угас.

Тем временем кристалл Таага-18 засветился мягким жёлтым светом и из него хлынули тонкие потоки элир, разворачивающиеся в трёхмерную, а местами и… — Нриз не мог поверить своим глазам, но ничем иным, кроме пространственных разрывов, соединяющих совершенно независимые точки пространства, это быть не могло — четырёхмерную структуру. При взгляде на развёрнутую схему логических переходов и сплетений потоков накатывала тошнота, а разум отказывался её воспринимать — будто гравюры Эшера или изображение тессеракта.

Несколько мест этой схемы начисто отсутствовали, словно стёртые огромной губкой. Кое-где зияли небольшие разрывы или линии оказывались смяты в неразборчивый ком. Хозяин задумчиво почесал подбородок:

— Серия Тааг оборудована контурами самовосстановления и ремонта, но, похоже, их недостаточно. Нужно будет доработать конструкцию. Не для Таагов, конечно, а для более ценных моделей — Ирвиз, Оолин и Кирутал. Линия Тааг хороша именно в своей простоте и дешевизне — чем заниматься такой ерундой, как я сейчас, легче сделать десяток новых.

Пока Хозяин говорил, прорехи в схеме зарастали, линии соединялись, спутанные места расправлялись, а вместо уничтоженных фрагментов вырастали новые. Нриз во все глаза наблюдал за этим священнодействием, лелея робкую надежду, что когда-нибудь он поймёт всё, что делает Хозяин, ну а кое-что сможет делать и сам.

— Как видишь, логику голема исправить несложно. Тебе повезло, пострадали не блоки памяти и поведенческая матрица, а функции, предопределённые изначально. Так что можно сказать, что голем останется тем же Таагом-18, которого ты знал. Восстановленные фрагменты идентичны у всех големов серии, за незначительными исключениями. Что касается физического носителя… Можно было бы, конечно, перенести логику на новый кристалл, но в этом нет никакого вызова.

От других сломанных големов отделились центральные кристаллы, подлетели к кристаллу Таага-18 и выстроились с ним в одну линию на абсолютно равном расстоянии. Несколько плоскостей, видимых только благодаря изломам в пространстве, напоминающим идеально отражающее зеркало, разрезали кристалл Таага-18 на части, отсекая повреждённые фрагменты. Точно такие же плоскости разрезали кристаллы остальных големов. Такие же, да не такие — части каждого кристалла вырезались разные. Нриз не понял, что случилось, но через мгновение плоскости исчезли, кристалл Таага-18 стал абсолютно целым, а повреждённые фрагменты оказались на других кристаллах.

— Как видишь, работа с пространством — навык, полезность которого сложно переоценить, — пояснил свои действия Хозяин. — Разумеется, расположить абсолютно точно отрезанные куски не получится — кристаллы одинаковы, но не идентичны. Есть и другие сложности: нарушение строения кристаллической решётки, разрушенные молекулярные связи, паразитные рефракционные процессы. Обычно это является точкой нестабильности и служит причиной выхода из строя артефактов попроще. В нашем же случае — вполне по силам стандартным рутинам самовосстановления.

Висящая в воздухе схема начала сворачиваться — сначала медленно, а затем всё быстрее и быстрее, после чего погрузилась в кристалл, который вновь подлетел к разобранному Таагу-18 и завис на своём исходном месте. Повреждённые волокна и жгуты полыхнули неярким светом и исчезли, чтобы появиться над свалкой сломанных големов. Сила, удерживающая их в воздухе, пропала, так что они посыпались вниз, вызывая дробный неприятный стук. От големов-«доноров» отделись очень похожие пучки волокон и скользнули к Таагу-18, занимая место исчезнувших. Хозяин ещё раз осмотрел плоды своих трудов, бросил взгляд на один из экранов, после чего довольно кивнул. Части Таага-18 начали собираться вместе, сплетаться и принимать форму, чтобы через пару секунд явить взгляду Нриза абсолютно целого голема, если не считать оплавленные отверстия в кожухе, вставшем на место последним. Нриз не знал, почему Хозяин не стал заменять треснувший глаз, но понимал, что тому виднее.

Тааг-18 медленно опустился на пол, безвольно раскинув свои длинные конечности, которые теперь напоминали обрезки толстых верёвок. Остальные поломанные големы улетели на груду обломков.

— Тааг-18, диагностика и обслуживание, — приказал Хозяин.

Глаза голема мягко засветились, верёвки конечностей изогнулись и стали упругими, поднимая его корпус над полом. Тааг-18 сделал несколько быстрых шагов в направлении к Нризу, после чего свернулся в кокон и снова застыл. Нриз бросился к голему.

— Оставь его, — приказал Хозяин. — Ему нужно время, чтобы привести себя в порядок. А теперь давай поговорим о тебе. Во-первых, как я уже разок спрашивал и до сих пор жду ответа, во имя каких зубов Арунула ты полез в гущу схватки? Ну а во-вторых, о какой новой силе ты бормотал?

Нриз торопливо, опасаясь вызвать гнев Хозяина, начал рассказывать о странном поведении Таага-18, о том, как тот привёл его к обороняющимся големам.

— Понятно. Конфликт директив. Объявленная тревога имела уровень Красный-три, но предполагалась возможность повышения до Красный-один. Приказ сопровождать и помогать тебе действовал, но также вступали в силу и протоколы подготовки к вторжению. По-хорошему Тааг должен был проигнорировать эти протоколы, но их уровень равен моему прямому приказу, — он повернул голову в сторону голема, половина отверстий в корпусе которого уже затянулась. — Тааг-18, корректировка приоритетов. Присвоить задаче сопровождения и помощи объекту Нриз уровень ноль. Уровень всех остальных задач понизить на два. Исполнять.

Голем слегка шевельнулся, показывая, что принял приказы. Хозяин повернулся к Нризу.

— Тааг-18 подчинён только тебе, так что подобных глупостей больше не повторится. Конечно, сейчас тебе голем уже не настолько необходим, но всё равно пусть продолжает за тобой присматривать. Ну а теперь рассказывай о «новой силе».

Нриз сбивчиво, путаясь в словах, начал рассказывать о том мире цифр, векторов и данных, в который погрузился во время сражения. О том, как он мог оценить любую траекторию, просчитать варианты развития событий, чтобы выбрать оптимальный. О том, что в расчёт брались только те факторы, о которых он имел представление, так что действия Таага-18 оказались полным сюрпризом.

— Хм. А вот это интересно. Каких-то боевых свершений я и не ожидаю, а без магии тебя одолеет даже тренированный ребёнок. Но вот то, что ты можешь контролировать свои движения, будет очень полезным в будущем. К примеру, в подготовке ритуалов, которую можно будет тебе доверить, не опасаясь, что ты всё запорешь своими трясущимися руками. Ты можешь входить в это состояние по желанию?

— Не знаю, Хозяин, — честно признался Нриз.

Хозяин задумался, затем вытянул руку, на которой возник большой продолговатый предмет, больше всего напоминающий увеличенную раз в пять шариковую ручку. Он протянул эту ручку Нризу.

— Нарисуй на полу… Например, синусоиду — каариз равняется синусу от исонул. Размер… Ах, да!

Хозяин вновь вытянул руку и в ней возникла толстая тетрадь. Он вручил её Нризу.

— Тут общеизвестные сведения по нашему миру. Меры длины, веса, объёма. Измерение времени и смена сезонов. Всё, что знает каждый ребёнок, иногда даже до того, как пойдёт в школу.

Нриз ухватил тетрадь и начал её лихорадочно листать. Идеальные каллиграфические рукописные буквы усеивали каждую страницу. Более прекрасного почерка Нриз не видал в жизни. Дыхание перехватило, а по щекам Нриза потекли слёзы.

— Хозяин, вы для меня… сами… — всхлипнул он. — Для меня…

— Пф, мне было совсем несложно.

— Конечно, вы можете всё! Просто я не думал, что вы сами… для меня…

— Скорее, для своего удобства. Объяснять тебе базовые истины было бы бесцельной тратой времени. Да и не то, чтобы мне пришлось писать самому. Гораздо легче и продуктивней заскочить в ближайшую школу и отдать приказ первому попавшемуся учителю младших классов.

Нриз вновь посмотрел на тетрадь, почерк в которой стал просто ровным, но утратил какую-либо красоту, и покрепче прижал её к груди. Пусть содержимое писал неизвестный человек, но сама тетрадь оставалась даром Хозяина, поэтому не имела цены.

— Хозяин, насчёт синусоиды…

— Пока что размер произволен. Используй удобные для себя единицы, формулу ты уже слышал.

Нриз кивнул. Он сосредоточился, пытаясь вызвать то самое состояние абсолютного понимания, снова погрузиться в мир векторов, сил и вычислений. Это оказалось довольно просто. Нриз понимал, что он истощён, что плохое самочувствие никуда не делось, и что дальше будет только хуже. Но ослушаться Хозяина он не просто не мог, такая глупая и абсурдная мысль не приходила ему в голову.

Он поднял «ручку», сделал шаг вперёд, выбирая чистый участок пола, после чего провёл кончиком по каменным плитам. Что бы ни служило этой ручке пишущим элементом, оно засветилось, оставляя на камнях яркий светящийся жёлто-зелёный след.

Каждое движение мышц подчинялось точным расчётам, кончик ручки вычерчивал идеальную синусоиду с единицей, равной одному метру. Нриз не останавливался, он продолжал выписывать волны синусоиды, старательно игнорируя накатывающую усталость. Через некоторое время он почувствовал, как из носа потекла тонкая струйка крови и начала капать на пол. Нриз продолжал строить синусоиду, словно это была самая важная вещь во Вселенной. Ещё через несколько шагов начали подкашиваться колени, а руки дрожать. Мозг заполнила новая вереница векторов и формул, описывающая спазматические сокращения мышц. Нриз произвёл ещё одну серию вычислений, вводя в формулу синусоиды поправки, призванные компенсировать тремор. Нагрузка на разум стала ещё больше, в ушах оглушительно застучал пульс. В глазах потемнело, но Нриз продолжал строить график — ведь Хозяин не сказал ничего о прекращении работы. Ноги почти не держали, поэтому Нризу пришлось взять мышцы под прямое управление, выжимая из каждого мускула запредельное для обычного человека усилие. Дрожание рук и ног превратилось в конвульсии, на них Нриз тоже дал поправку, используя незадействованные до сих пор мышцы, чтобы продолжать выстраивать самый важный график на свете. Он уже ничего не видел, пелена перед глазами стала ярко-алой. Ещё чуть-чуть и он снова упадёт в обморок, снова подведёт Хозяина, снова станет причиной его разочарования. Но пока у него остаётся хоть толика сил и хоть крупица сознания, он будет продолжать выполнять задание. Хоть толика сил, хоть крупица созна…

— Хватит! — прозвучал тихий голос Хозяина, и Нриз с облегчением рухнул на пол.

Хозяин задумчиво посмотрел на Нриза, перевёл глаза на идеальную синусоиду, после чего удовлетворённо кивнул.

— Я доволен. Ты молодец, неплохо потрудился и заслужил отдых. Я тебя немного подлечу, а Тааг-18 и Тааг-43 помогут добраться до кровати. Не забудь тетрадь!

Нриз поднял затуманенный взгляд и увидел, что тетрадь лежит неподалёку, видимо, выпала из его ослабевших пальцев. Вновь накатила дурнота, но он сумел дотянуться до тетради и, теряя сознание, прижать её к себе, словно это была самая ценная вещь во Вселенной.

Глава 5 Школьная скамья

На этот раз сознание вернулось быстро и рывком. Не открывая глаз, Нриз прислушался к своему самочувствию. Ничего не болело, его самого не мутило, голова не кружилась, мысли оставались ясными и чёткими.

Это значило только одно — Хозяин его вылечил. В очередной раз накатил приступ стыда от собственной никчемности — он опять доставил Хозяину массу беспокойств. Стыд являлся привычным чувством, но теперь в душе поднималось нечто новое — искренняя и всеобъемлющая радость, довольство собой. Ему удалось выполнить задание Хозяина! Хозяин остался доволен его работой! Наконец-то, наконец-то он сможет стать Хозяину полезным!

Нриз открыл глаза и резко принял сидячее положение. Он находился в своей комнате на своей кровати. Как всегда, постельное бельё оказалось безупречно чистым и приятно пахло. Как всегда, в комнате не было ни пылинки. Нриз прислушался к себе, пытаясь понять, что же изменилось и через мгновение понял — теперь эта роскошная комната ощущалась заслуженной, пусть и частично, на малую, почти ничтожную долю. А если у него получится стать не просто бесполезной собственностью, но ценным орудием Хозяина, тогда всё вообще встанет на свои места. Хороший хозяин хранит ценный инструмент не сваленным в кладовке, а держит в специализированном ящичке. Комната и еда теперь перестали казаться излишней расточительностью, а превратились в щедрый аванс. И, разумеется, Нриз собирался этот аванс полностью отработать.

Он вновь на секунду закрыл глаза, припоминая события последнего дня. Он наблюдал за сражением и работой Хозяина, видел огромное множество магических структур, получил огромные массивы данных для анализа. У него возникло непреодолимое желание впасть в вычислительный транс, чтобы обработать и упорядочить эти знания, узнать что-то новое, порадовать Хозяина своим усердием.

Но он удержался. Анализировать столь сложную магию сейчас, когда он почти что ничего не знает, будет бессмысленной растратой вычислительных мощностей и, главное, здоровья. Если он снова надорвётся, то Хозяину придётся опять его лечить. А Нриз не собирался доставлять своему господину дополнительных хлопот. Тем более, что у Нриза и так появился новый предмет для изучения. Он свесил ноги с кровати и встал на пол, чтобы осмотреться по сторонам.

Заветная тетрадь лежала на прикроватном столике, рядом с которым на полу расположился…

— Тааг! — радостно закричал Нриз, бросаясь к голему. — Ты меня так напугал! Я думал, что ты погиб! Если бы не Хозяин, ты бы точно погиб! Ты пожертвовал жизнью ради меня а я… а я…

Нриз рухнул на колени и неуклюже обхватил холодный металлический корпус. Разумеется, голем ничего не ответил. Свёрнутые коконом конечности сдвинулись, пружинисто расправились, поднимая его тело. Нриз встал и сделал шаг назад, оглядывая своего товарища. Какие бы повреждения ни получил Тааг-18, теперь от них не осталось и следа. Даже трещина в глазу, который Хозяин так и не стал заменять, бесследно пропала — глаз вновь стал алым кристаллом, идеально огранённым неисчислимым (642 — тут же всплыла точная цифра) количеством фасетов.

Тааг-18 сделал несколько быстрых шагов, на мгновение остановился, после чего снова прошёлся, сменив направление. Нриз понимал, что это, скорее всего, было одной из многочисленных поведенческих схем, какой-то из стандартных процедур, но предпочитал думать о том, что таким образом голем показывает: с ним всё в порядке.

Ну а раз они покончили с нежностями, пришло время приступать к чтению заветной тетради, к изучению сокровища, дарованного Хозяином. Нриз взял тетрадь в руки и снова опустился на кровать, устраиваясь поудобнее.

Как он ни пытался растянуть удовольствие, выяснилось, что превратить чтение в торжественный неспешный ритуал он больше неспособен. Разум мгновенно обрабатывал информацию, а раз сведения были простыми и доступными даже детям, для их обработки не понадобился даже транс.

Как оказалось, мир Итшес являлся планетой. Пусть это и не стало сюрпризом, но после всех чудес, что повидал Нриз, его бы не удивил и огромный плоский диск на спинах гигантских слонов, стоящих на панцире исполинской черепахи. Светило этой планеты называлось Эритаад, причём во всех языках, что он теперь знал, также существовало и слово «солнце». Вокруг Итшес вращались две луны — Криаз и Тагунар, из-за них приливы и отливы протекали по очень затейливой схеме. Неизвестный учитель также говорил о семи планетах, вращающихся «в бесконечной пустоте», но названий упомянуть не удосужился. Впрочем, астрономия Нриза интересовала очень слабо.

География его интересовала ещё меньше, так что он лишь бросил беглый взгляд на нарисованную от руки карту полушарий, отметив, что континентов всего четыре, и что посреди самого крупного океана находится архипелаг — достаточно большой, чтобы неизвестный учитель потратил силы на вырисовывание его очертаний.

Нриз перелистнул страницу и обнаружил несколько аккуратных колонок текста:

То, что время исчислялось в десятичной системе, он установил и раньше, но всё равно было приятно увидеть подтверждение своих выводов. Увы, сравнить сутки с земными всё так же не удавалось — просто не было точки отсчёта.

Нриз перевёл взгляд дальше:

Нриз хмыкнул. Названия дней недели очень напоминали родные, немецкие. Что касается месяцев, различные «первозим» или там «третьелет» звучали логичнее, чем земная система, где их называли в честь римских богов или императоров.

Кто бы в этом мире ни составлял календарь, он обожал десятеричное исчисление. Вот только реальность, продиктованная вращением планеты и сменой сезонов, не укладывалась удобное «кратное десяти», поэтому пришлось изворачиваться, вводя сокращённые месяцы с укороченными последними неделями.

Как бы то ни было, у него вполне получилось. Несмотря на то, что дата типа «восьмидень, 38 третьелета 8412 года» звучала дико, в ней имелась некая простота и элегантность.

Нриз перешёл к следующей колонке.

Нриз моргнул. Цоль, длину которого составитель тетради заботливо начертил на бумаге, равнялся приблизительно двум сантиметрам. И это было единственной понятной вещью. Все остальные единицы измерения были знакомы лишь по урокам истории, они не использовались уже лет триста и для Нриза звучали так же непонятно, как различные китайские ли, фэнь и цунь.

Каким бы способом Хозяин ни записывал в его мозг знание языка, местные единицы измерения сопоставились не с привычной метрической системой, а с покрытой пылью архаикой. Не то, чтобы с таким нельзя было смириться, но это ему категорически не нравилось.

Тому же самому закону «кратность десяти» подчинялись единицы веса, площади и объёма. Разум интерпретировал их в точно такой же архаичной манере.

Нриз задумался. Конвертировать всё на лету в привычные метры, граммы и литры не представляло сложности, но это являлось тупиковым ходом. Намного лучше — скорректировать собственное восприятие. А так как родной метрической жертвовать было жалко, Нриз отдал на растерзание систему, с которой ему иногда приходилось, но никогда не нравилось работать. Он закрыл глаза и на мгновение впал в вычислительный транс. К счастью, какой-то серьёзной обработки данных не понадобилось, поэтому процесс занял считанные секунды. Нриз снова глянул в тетрадь:

Мстительная улыбка заиграла на его губах. Наконец-то всё стало на свои места! Наконец-то имперская система, с которой ему приходилось работать, выворачивая мозги, над совместными с американцами проектами, обрела какую-никакую логику.

— Миля, ярд, фут, дюйм, — произнёс Нриз и прислушался к звучанию своего голоса. — Драхма, унция, фунт, стоун, центал. Миним, унция, пинта, кварта, галлон, баррель.

На этот раз никакого отторжения не было, слова атиша слетали с языка в полной гармонии с внутренним восприятием. Нриз довольно кивнул и продолжил листать тетрадь.

Неизвестный учитель постарался на славу. Одна страница была занята до боли знакомой таблицей умножения, ещё несколько посвящалась основам геометрии, нашлись даже привычные Пифагоровы штаны. Немало внимания уделялось как натуральным наукам типа физики и химии, так и полностью бытовым вещам наподобие правил дорожного движения (тут они тоже существовали!), основ этикета и застольных манер.

Нриза такие вещи не очень интересовали, так как не имели для него практической пользы. Не интересовали его и уроки истории, поэтому он решил, что эту часть текста достаточно просмотреть и запомнить, а осознать написанное можно как-нибудь потом, по мере необходимости.

Но взгляд зацепился за имя Хозяина и Нриз начал жадно вчитываться в ровные каллиграфические строчки.

Составитель особо подчеркнул важность этой части, причём сделал это буквально. Заголовок «Падение Гулун-ю-Ллар» был подчёркнут двумя красными линиями, хотя до этого повсюду использовались одинаковые чернила чёрно-зеленоватого цвета. На двенадцати страницах убористого текста рассказывалось об империи Гулун-ю-Ллар, раскинувшейся на два континента. Автор не жалел чёрных красок, расписывая творящиеся там ужасы, а Вечному Императору для завершения образа полного чудовища не хватало маленьких усиков над верхней губой.

Основой Гулун-ю-Ллар являлось рабовладение. Незначительное количество высокородных Владык, тонкая прослойка свободных жителей и много, очень много рабов, жизнями которых распоряжались с теми же лёгкостью и небрежностью, что и в земных империях майя и ацтеков. Покорность рабов обеспечивалась артефактами — комплектами из ошейника и браслетов, причинявшими в случае неповиновения невыносимую боль.

Никто не сомневался, что экспансия, проводимая Империей, не прекратится, пока весь мир не окажется у неё под пятой. Бесчисленные легионы рабов, выращенных и обученных только для войны, один за другим захватывали города и страны, присоединяли к Империи всё новые и новые территории. От вторжения на следующий континент Вечного Императора останавливал лишь океан, но все понимали, что это слишком ненадёжная преграда. Лучшие маги двух континентов работали над поддержанием пространственной аномалии, не дающей открывать стабильные порталы. Спецслужбы трудились день и ночь, выискивая и нейтрализуя шпионов и диверсантов, засланных индивидуальными пространственными проколами для того, чтобы убивать магов, поддерживающих чары Завесы. А тем временем Империя строила огромный водный и воздушный флот.

Никто не знал, кто она, откуда появилась, и где её родина. Высокая красивая женщина с огненно-рыжими волосами шла и несла исцеление именем Мирувала. Её вера в своего бога была настолько сильна, а владение магией — столь искусно, что остановить её не удалось ни силам наместника окраинной провинции Империи, ни посланным императором двум легионам. Она надвигалась неотвратимо, словно лесной пожар, звала за собой угнетённых, дарила свободу порабощённым.

Ризвинн Данкиил. Имя этой женщины было странным и непривычным, но очень быстро облетело мир и стало известным даже в самых глухих деревнях.

Главной её силой являлась не магия — пусть магией она владела прекрасно. Главной её силой являлась безграничная преданность своему божеству. Призвание целителя — не только вернуть здоровье, но и убрать боль, поэтому ликвидация боли входила в Право её бога — бога целительства Мирувала. Ризвинн неистово молилась, и эта молитва превращала рабские ошейники и кандалы в простые куски металла и камня.

В империи Гулун-ю-Ллар рабы не обучались сложной магии — разумная предосторожность, ведь порабощающие артефакты лежали в самой основе её существования. Оковы раба являлись шедевром, произведением искусства, многократно защищённым от взлома как магией, так и божественным вмешательством. И всё равно время от времени появлялись таланты, умудряющиеся не только избавиться от оков, но и остаться при этом в живых. Вечный Император не жалел ресурсов, чтобы отлавливать и карать подобных беглецов — они не только служили плохим примером и светом надежды для остальных, существовала опасность, что кто-то из них сможет превратить сложный и индивидуальный процесс вскрытия ошейника в готовые чары, доступные магу средней силы, а значит, единичные случаи станут массовыми.

Поговаривали, что Ризвинн являлась именно таким беглецом. Поговаривали, что к служению Мирувалу она пришла лишь после того, как обрела свободу. Но одно известно точно — там, где она проходила с молитвой, оковы переставали работать.

Не все рабы хотели свободы, не все даже радовались освобождению из рабства. Но всё равно, желавших свободы было много, очень много. Армия Вечного Императора не ценила индивидуальную силу, она полагалась на выучку и взаимодействие, являлась механизмом, безупречно отлаженным с помощью бесчисленного количества боли и страданий. Чудо Мирувала приводило к тому, что лишь малая часть солдат по привычке продолжала подчиняться приказам — остальные либо просто хотели куда-то сбежать, либо ненавидели своих поработителей столь сильно, что были готовы пожертвовать жизнью, лишь бы убить своего командира, а лучше полководца.

Командные посты всегда занимали свободные граждане, а высший офицерский состав состоял из Владык. Они являлись сильными магами если не поголовно, то в своём большинстве. Освобождение никогда не происходило бескровно, но солдаты, привыкшие сражаться плечом к плечу и жаждущие свободы, нередко своего добивались. А потом приходила Ризвинн со своей всё растущей и растущей армией последователей.

Даже сильнейшие маги, даже самые могучие воины гибли от её чар и клинка. Провинция за провинцией получали свободу, толпа освобождённых рабов, мечтавшая поквитаться со своим рабовладельцами, кидалась на семьи Владык и всех, кто никогда не носил ошейник.

Ризвинн Данкиил снова совершила невозможное. Она остановила толпу, предотвратила кровавую бойню. «Слово Мирувала» — речь, которую она произнесла, и которая потом передавалась из уст в уста — не являлась заповедями или приказами. Это, скорее, был набор рассуждений о боли и страданиях, ненависти и прощении, не призывавший ни к чему конкретному, но дающий моральный ориентир. Именно после Слова резня прекратилась. Свободные и даже Владыки получили равные права с бывшими рабами. Что это было — тонкий стратегический ход или же искренний порыв души — неизвестно, об этом до сих пор спорят священники и историки. Но конечным итогом стало присоединение свободных и даже некоторых Владык к армии освобождения.

Империя Гулун-ю-Ллар не бездействовала. Лучшие артефакторы работали над улучшением ошейников, сильнейшие клирики и первосвященники призывали своих богов, чтобы заблокировать чудеса Мирувала. И на определённом этапе затея сработала. Ошейники стали неподвластны молитве Ризвинн, наступление затормозилось, но не остановилось.

К её огромной армии присоединились воинские подразделения других стран, рабы Империи теперь возносили молитву Мирувалу, и бог часто откликался, что позволяло пережить активацию ошейника и разменять свою жизнь на одну или несколько жизней поработителей. В результате увеличения количества последователей, Мирувал из божества средней руки превратился в одного из сильнейших богов, а с этим возросла и мощь даруемых им чудес. Наступление Ризвинн вновь набрало силу, что позволило освободить ещё две провинции.

А затем против Ризвинн Данкиил в одиночку, без армии, вышел один из Владык. Галадийр Эгор Рундриг ауф Каапо не являлся ни полководцем, ни наместником. Он был просто учёным, который проживал в столице одной из провинций. Никто не знает, зачем он пошёл сражаться, но результат этого сражения стал известен всему миру.

Ризвинн Данкиил, паладин Мирувала и могущественнейший маг, проиграла. И на этом завершился исторический период, впоследствии названный Первым Сломом Оков.

— Ещё бы она не проиграла! — не сдержавшись, крикнул Нриз Таагу-18. — Глупо думать, что кто-то может победить нашего с тобой Хозяина!

Голем как обычно не отреагировал, так что немного разочарованный Нриз продолжил чтение.

Галадийр ауф Каапо, к полному недоумению своих соотечественников, не стал добивать Ризвинн. Он подхватил на руки её израненное, обожжённое и окровавленное тело и исчез во вспышке телепортации. Никто так не узнал, куда они отправились, но все понимали, что паладин бога исцеления не может скончаться от ранений.

Империя, силы которой были подорваны войной и разрушением экономических связей, зализывала свои раны, а Альянс Освобождения, лишившись ключевой фигуры, служившей всеобщим знаменем, продолжить наступление просто не мог. Воцарился ненадёжный паритет. Империя приходила в себя, а Альянс осваивал земли освобождённых провинций. Были опасения, что Вечный Император, являвшийся сильнейшим из известных магов, выйдет, чтобы самолично покарать бунтовщиков, поэтому из стран союзников на освобождённые территории прибывали самые сильные маги и могущественные воины. Никто не сомневался — что-то вот-вот должно случиться. Но того, что произошло на самом деле, они не могли предвидеть даже в самых буйных фантазиях.

Через восемь лет Ризвинн вернулась. И вернулась она не одна.

Теперь её магические сила и искусство поражали воображение. Ну а сила её спутника ужасала. Разумеется, её спутником (и, как судачили обыватели, возлюбленным) оказался тот самый бывший Владыка из империи Гулун-ю-Ллар — Галадийр Эгор Рундриг ауф Каапо. Началось то, что вошло в учебники как Второй Слом Оков.

Наступление возобновилось. Возвращение всеобщей героини не только повысило боевой дух, но и подняло силу веры в Мирувала на недосягаемую доселе высоту. Магическое искусство ауф Каапо и молитвы Данкиил стали непобедимой комбинацией. Чары, разработанные Галадийром Эгором и подаренные миру, хоть и не могли размыкать ошейники массово, но были достаточно доступны, чтобы быть воплощёнными в тысячах артефактов-отмычек. Пусть чудо Мирувала теперь и не могло разрушить оковы, зато на время избавляло от боли, что позволяло рабам оказывать сопротивление и держаться до того времени, пока с них не снимут оковы.

Если бы у империи было время, она справилась бы и с этим, маги изобрели бы новые рабские чары и улучшили бы ошейники. Но именно времени им никто и не дал. Эгор и Ризвинн во главе армии двинулись прямо на имперскую столицу, Рраг-дир-Тотур. Чтобы их остановить, навстречу наконец-то вышел Вечный Император.

Он вызвал Ризвинн Данкиил на поединок, потребовал дуэли один на один. И, несмотря на все возражения ауф Каапо, она приняла вызов. Произошла масштабная битва, превратившая когда-то полную жизни равнину в выжженную оплавленную пустыню. Об этой битве поставили множество спектаклей, сняли кучу иллюзий для иллюзионов.

В конечном итоге Вечный Император, сильнейший маг мира и могучий столб империи, пал.

— Самый сильный маг — Хозяин! Наверняка он ей помог! — решил Нриз.

И когда на место битвы хлынули люди, причём, не только армия Альянса Освобождения, но и имперская, когда восхищение, поклонение и благоговение сосредоточились на Ризвинн, её окутал ослепительный свет. Эгор начал с ней о чём-то спорить, он на неё орал, даже потрясал кулаком, но сквозь заполонившую мир прекрасную мелодию никто не услышал ни слова. Свидетели отмечают, что Ризвинн что-то сказала Эгору, сделала приглашающий жест, но он мотнул головой, сплюнул на землю, развернулся и исчез в неизвестном направлении. А Ризвинн Данкиил рассыпалась искрами света, ушла, чтобы стать богиней Ризвинн Милосердием Битвы, Неистовым Мечом Исцеления, членом пантеона Мирувала.

С тех пор прошло семь сотен лет. Вознесение Ризвинн стало одним из основных религиозных сюжетов её церкви, наравне с Освобождением от Оков и Низвержением Тирана. Империя распалась на провинции, каждая из которых стала отдельной страной. Некоторые провинции присоединились к странам Альянса, некоторые — распались на более мелкие территории. Некоторые стали федерациями, некоторые республиками, в некоторых воцарилась монархия, ну а в остальных установились совершенно разные формы правления — олигархии, магократии, меритократии и даже военные диктатуры. Но несмотря на весь спектр законов и порядков, существовала одна вещь, которая объединяла все страны, всех их жителей — тотальное неприятие рабства. Рабовладение стало одним из омерзительнейших грехов и всегда каралось самым жестоким образом. Отвращение к рабовладению намертво въелось в общественную мораль, наравне с убийством младенцев или поеданием человеческой плоти. Порабощение стало абсолютно недопустимо.

— И правильно! — заключил Нриз. — Рабство — мерзость! Если, конечно, это не рабство у Хозяина!

С этими словами он захлопнул тетрадь, встал и направился к двери. Ему очень хотелось есть, но ещё больше хотелось снова увидеть того человека, о невообразимом величии которого он только что прочитал.

Неудавшееся вторжение давно отгремело, трупы жуков и обломки големов куда-то исчезли, артефактов, как и Хозяина, тоже не было. Нриз немного побродил по Цитадели, после чего начал обследовать мастерские и лаборатории. В одной из лабораторий он Хозяина и нашёл. Дверь почему-то приняла его допуск и открылась, что Нриз посчитал если не приглашением, то уж позволением точно.

Он зашёл в лабораторию, где застал Хозяина в разгаре работы. Чтобы не мешать, он стал подальше и начал наблюдать. Зрелище оказалось омерзительным. В воздухе висела обрубленная рука с широким медным браслетом на запястье, возле неё, связанные между собой светящимися фиолетовыми жгутами, парили разрозненные куски окровавленного мяса, своими очертаниями образующие смутно человеческую фигуру. Хозяин подводил к этой фигуре разноцветные светящиеся линии, уходящие куда-то в стены и пол, хмурился и заглядывал в знакомые парящие шестиугольные экраны.

— Очень не люблю, когда ты так делаешь, — сказал Хозяин, как обычно, не оборачиваясь. — Если хочешь что-то сказать — говори, только не сопи мне в спину.

— Хозяин, я прочитал тетрадь! — выпалил Нриз.

— И что? Я должен подарить тебе Скипетр Рахадата?

— Нет! Вернее, если вы считаете, что надо это сделать…

— Это был сарказм. Продолжай.

— Так вот, там рассказывалось о Сломе Оков, о вас и Риз…

— Стоп! Ты никогда не будешь говорить со мной о Ризвинн.

— Но ведь она…

— Я неясно выразился? Ты не будешь говорить со мной о Ризвинн. Никогда. Похоже, тот болван слишком уж хотел лизнуть мне пятки, если написал о том, чего его не просили.

Нриз замолчал и продолжил наблюдать за уверенными отточенными движениями Хозяина. Сияние охватывало куски плоти, фиолетовые жгуты утолщались, плоть текла, меняла форму, обретая очертания обнажённого мускулистого человека.

— Я же сказал тебе не сопеть. Ты хотел что-то спросить? Спрашивай.

Нриз сделал глубокий вдох, собираясь с решительностью и выпалил:

— Хозяин, а вы можете сделать так, чтобы я обладал магией?

Тот замер, отвлёкся от своих загадочных манипуляций, повернулся к Нризу, внимательно на него посмотрел и совершенно неожиданно расхохотался.

— И для чего тебе обладать магией? Чем тебя не устраивает то, чем обладаешь сейчас? — сквозь смех спросил он.

Нриз не понял, чего такого смешного в его просьбе, но с ответом медлить не стал:

— Мне хочется быть вам хоть чем-то полезным. И если бы у меня была магия, ну или я хотя бы не падал в обморок каждый раз, как…

— Успокойся, мой верный раб! — усмехнулся Хозяин. — С твоими бесполезностью и никчемностью я смирился с самого начала. Они находятся в рамках моих прогнозов и ожиданий. Не скажу, что ты меня как-то дополнительно разочаровал — особых надежд я и не питал.

— Но с магией…

— С магией да, у тебя появились бы возможности. К примеру, освободиться от подчинения и ударить меня в спину.

— Хозяин, я бы никогда…

— Знаю. Я бы просто не позволил. Ты прав, наделение тебя магией сулило бы не только незначительные риски, но и открыло бы массу перспектив. Угадай, почему я так не сделал?

Не дожидаясь ответа, Хозяин вновь повернулся к нему спиной и приступил к работе.

— Наверное это невозможно? Ну или мой случай настолько уникален, что…

— Ответ неверный, — перебил Хозяин. — Не обольщайся. Уникальность твоего случая только в том, что магии лишено разумное существо, хоть в твоей разумности порой возникают сомнения. Наделение животного магией — очень древняя забава. Вот только занимаются ею химерологи. А химерология — не моя специализация, пусть в ней я кое-что понимаю.

— Химерологи? — удивился Нриз. Хозяин, как всегда, скромничал. Наверняка он понимает не «кое-что», а больше, чем все химерологи мира вместе взятые.

— Именно химерологи. А кто ещё бы работал над превращением обычной немагической твари в монстра? Ты помнишь, что я говорил об исцелении и пересадке чужих конечностей?

— Конечно, Хозяин! Остаточная магия ауры…

— Да, да, именно это. Соединение двух и более монстров почти что невозможно. Точно так же почти невозможно соединить обычное животное и монстра. Конфликт аурных оболочек, диссонанс, и как результат — распад тканей. Зато из обычных животных можно лепить что угодно. Не все результаты жизнеспособны, а если жизнеспособны — то не обязательно имеют нужные характеристики. Но некоторые образцы получаются вполне удачными. А если к ним добавить магию — то ценность возрастёт даже не в разы, а на порядки. А теперь угадай, почему в этом смехотворном вторжении Мирикеша на три с половиной сотни обычных жуков был всего лишь один жук-монстр?

— Из-за стоимости?

— Ну, Мирикеш, конечно, был глупцом, но отнюдь не нищим. Начиная с определённого уровня могущества, человек имеет столько денег, сколько ему нужно. Его потребности просто не измеряются деньгами. Нет, дело не в этом. Наделение живого существа магией — сложный процесс с кучей трудностей и не слишком высокими шансами на успех.

— Но шансы всё-таки есть?

— Да, есть. И, в общем-то ты даже подходишь по условиям — в твоей душе часть, отвечающая за магию, отсутствует полностью, что сразу убирает основное препятствие. При наделении, если я правильно помню, донором выступает несформированная душа, для этого нужен эмбрион на определённой стадии развития. Чуть раньше или чуть позже — ничего не произойдёт, либо же произойдёт нечто болезненное и летальное. Можно нарваться на реинкарнацию — реинкарнированная душа обладает цельностью изначально, а значит, тебе конец. Ещё может случиться банальная несовместимость. При наделении магией химер донора выбирают из существ с нужной направленностью стихий или атрибутов. Но в твоём случае подобные ограничения сведут на нет всю затею. Не забываем также о магической силе донора.

— Что магическая сила окажется слишком низка?

— Наоборот, слишком высока. Существует очень много способов увеличить магическую силу. Но резкий рост объёма и выработки элир — запредельная глупость. Поначалу идиоту, идущему этим путём, кажется, что он становится сильнее, что ему доступно то, чего никогда не получалось ранее. Он продолжает свой идиотизм и получает ещё больше силы. Вместо того, чтобы остановиться, подождать десяток-другой лет, отточить владение собственной элир, научиться ею управлять, он снова продолжает наращивать объём. Наступает явление, в академической среде имеющее название «предел Натиз-Рууга». Магия просто выходит из-под контроля, перестаёт подчиняться владельцу. Происходит это резко — вот ты считаешь себя могучим магом, способным бросить вызов Двенадцати, а вот ты — жалкое ничтожество, неспособное включить свет или сдвинуть с места омнимобиль. Всё, что тебе доступно — безобидные неоформленные пульсации элир, а также ограниченное использование артефактов с пассивным потреблением. Способы пересечь Предел в обратном направлении существуют, но они сложны и трудоёмки — научиться направлять элир тем труднее, чем больше у тебя объём, а после достижения Предела сложность возрастает по экспоненте. Как думаешь, что будет, если донор окажется обладателем слишком сильной магии?

— Предел Натиз-Рууга с самого начала?

— Совершенно верно. И для существа, которое магией до сих пор не владело, путь назад окажется закрыт. Такую химеру либо пускают в отбраковку, либо используют в качестве источника магии. Что, замечу, не самая разумная идея — пассивное воздействие элир на тело никуда не девается. И если речь идёт о монстре, то элир направляют желания монстра, усиливается скорость, сила, свирепость. Ну а потом такой монстр срывается и утихомирить его или прибить становится очень непросто. Да что там монстры! Я слышал, что есть идиоты, специально преодолевающие Предел, зарабатывающие на жизнь подпиткой артефактов. Глупость подобного сложно переоценить.

— Но почему подпитка артефактов — это глупо? — спросил Нриз.

— Потому что способов получить поток элир нужной силы очень много. Да, они требуют гораздо больших изначальных затрат, зато и результат постоянен и стабилен, к тому же не требует гробить своё будущее. Что же касается этих несчастных глупцов… Как я и говорил, область применения их способностей, если это так можно назвать, очень узка. Создание совместных чар в, например, ритуалах или просто масштабных структурах, наоборот, требует филигранного управления элир, чтобы не дать возникнуть диссонансу, заставить магию разных людей работать в унисон. Поэтому подпитывать ритуал не получится. Использование накопителей для обхода этого ограничения тоже не сработает: неупорядоченной магией из накопителя можно питать только работу артефактов, причём, заполнять его придётся в одиночку. Я очень любил давать студентам перед практическими занятиями слегка заполненные кристаллы. Ничто так не формирует полезные привычки, как хороший взрыв. Поверь, стоит раз-другой потерять глаз или руку — и всё, техника безопасности становится твоей второй натурой. Если не доходит через разум, дойдёт через боль.

Хозяин замолчал, продолжая свои священнодействия. Фиолетовое сияние охватило тело Мирикеша и стало усиливаться, сосредоточившись на руке с браслетом. Фиолетовый туман начал пульсировать сначала едва заметно, а потом всё сильнее, повышая скорость и меняя частоту пульсаций.

— Итак, на чём я остановился? — спросил Хозяин.

— На том, что магия донора может быть слишком сильной или не той стихии.

— Точно. Атрибуты или, что хуже, стихийная направленность. Если душа донора имеет предрасположенность, то она сразу задаёт реципиенту жёсткие рамки. Развиваться в некоторых направлениях становится легко, а за пределами этих рамок — либо чрезвычайно трудно, либо вообще невозможно. Высший Маг, которым ты, несомненно, надеешься стать, не может ограничивать себя одним или несколькими аспектами, как какой-то любитель медитаций и постижения себя. Результат такого ограничения ты видишь и сам, — Хозяин жестом указал на тело Мирикеша, которое в этот момент окружало несколько вращающихся колец золотистого света.

— Ваш враг…

— Да. Давно, очень давно, он вогнал себя в рамки, избрал путь строгой специализации. Вместо логики он выбрал предчувствия, вместо чёткого знания — ощущения. Он был талантлив, и это дало результат — он стал очень сильным. Но, как видишь, сила — ещё не всё.

— Мне он не показался таким уж сильным. Вы справились с ним и с его армией за десять минут.

— Десять минут и полтора года подготовки, — рассмеялся Хозяин.

— Полтора года?

— Да, это были очень интересные полтора года. Две сотни лет нашей вражды, полагаю, считать не стоит. Тогда он мне не был интересен, пусть и раздражал проповедованием своих глупостей. Запомни, Нриз: самая лучшая битва — это та, которая выиграна до своего начала.

— В нашем мире есть похожая пословица.

— Истина остаётся истиной во всех мирах. У Мирикеша оказалось кое-что нужное мне. И он не собирался ни продавать, ни обменивать, ни отдавать взамен на услугу. Это его и сгубило. Полтора года я потратил на изучение его возможностей, на анализ его чар и привычек. А затем ему «случайно» удалось не только получить координаты Цитадели Ашрад, но и узнать, что меня нет дома и некоторое время не будет. Я полагал, что действую слишком просто, и что наполовину погасший портальный след — слишком явная и подозрительная ловушка. Но у меня особо не было ни времени, ни желания возиться. Он угодил в эту ловушку обеими руками — пришёл в место, подготовленное исключительно под него, нейтрализующее именно его способности, которые и в лучшие времена разнообразием не блистали.

— Вы его размазали, Хозяин! Сделали, как ребёнка! Вы самый великий и сильный!

— Не забудь вынуть язык из моей задницы.

— Хозяин?

— Я ценю признание своих заслуг, но не очень люблю лесть. Как видишь, у специализации есть как и плюсы, так и минусы. Самый главный минус ты видел — зная противника, можно подобрать противодействие. Впрочем, идущих Высоким Путём это тоже касается. Сможешь сказать, почему?

Нриз нахмурил лоб.

— Наверное, даже Высший Маг не всегда импровизирует, иногда он использует заготовки. Ну и ещё у него есть свои привычки.

— Верно, но имеются некоторые нюансы. К примеру, многие начинающие маги используют для ускорения создания чар контрольные жесты или вербальные ключи. И если противник знает, признаком каких чар является ключ, то может воздействовать на формирующиеся структуры. Ну а если маг имеет достаточно широкий арсенал, тогда все его чары изучить становится слишком сложно. А ещё он может намеренно вводить в заблуждение, используя заведомо ложные триггеры. Маги посильнее уже не обращают внимание на ключи, пытаются нейтрализовать чары на этапе формирования. Именно за отсутствие зрелищности обыватели и не любят Высших Магов на Состязаниях Силы. Для них это выглядит, словно два придурка вышли на арену, встали друг против друга в полусотне ярдов, постояли с десяток минут, а затем один из них упал или признал поражение. Для магов же подобные поединки — захватывающее зрелище. Атакующие чары, контрчары, контр-контрчары, разрушение формируемых потоков, изменение метрик и векторов… Даже я порой люблю посмотреть на талантливую молодёжь. Но нет, массам подавай этих любителей медитаций и преодолений пределов. Ещё бы, столько пустых красот и ярких эффектов — хоть сейчас в сферу иллюзиона!

Нриз попытался вернуть разговор к интересующему вопросу.

— И пересадить магию от монстра нельзя?

— Если целью не стоит заполучить один-два магических таланта и навсегда пожертвовать Высоким Путём. Существуют монстры и без ограничений, но их общей чертой является высокая магическая мощь — что снова приводит нас к пределу Натиз-Рууга. Зародыш такого монстра очень сложно заполучить, а все попытки вырастить искусственно из клеточных образцов оказались успешными лишь частично — он просто не обладает магией.

— То есть выхода нет?

— Отчего же? Выход есть всегда. Самый простой вариант — можно найти беременную женщину и, пока плод не до конца развился, использовать его в ритуале. Человеческий младенец не имеет врождённых ограничений.

— Нет! — воскликнул Нриз, ощущая подкатившую к горлу тошноту.

— Разумеется, нет, — кивнул Хозяин. — Даже у меня есть некоторые моральные стандарты и вещи, которые я предпочту не делать без острой необходимости. Но дело даже не в этом. Как ты понимаешь и сам, меня не слишком беспокоит, выживешь ты или умрёшь, вот только я ненавижу впустую потраченные усилия. Ну и самое главное — заниматься подобным мне абсолютно неинтересно.

— А можно, чтобы я стал полезней без магии?

— Ты хочешь спросить, могу ли я как-то повысить эффективность твоей пустой головы?

— Ну или хотя бы чтобы я больше не падал в обморок!

— Наверное, могу. Но это потребует исследований и экспериментов, а как я сказал ранее — заниматься этим мне неинтересно.

— А вдруг…

— Полагаю, мне стоило выразиться яснее. Больше не лезь с такими глупостями! Хочешь стать полезней — ищи способ сам!

Нриз потупил голову. Он опять всё испортил. С чего-то начал донимать Хозяина своими глупыми просьбами, самонадеянно желая, чтобы он тратил на него своё драгоценное время! Что же, результат вышел закономерным — Хозяин просто осадил раба, много возомнившего о своей значимости.

Видимо, следовало уйти, чтобы не раздражать Хозяина ещё больше. Но приказа удалиться не прозвучало, так что Нриз, затаив дыхание, продолжил наблюдать.

Тем временем по телу Мирикеша, выглядящему совсем живым, пробежала волна зелёных искр. Труп, всего пару минут назад бывший разрозненными кусками мяса, содрогнулся в судорогах, захрипел, после чего его грудь вздрогнула и начала размеренно вздыматься.

— Хозяин, вы его оживили! — крикнул Нриз, не в силах сдержать благоговейный восторг пополам с ужасом.

— Не совсем, — ответил Хозяин. — Лишь придал видимость жизни. Это тело — что-то типа голема, только из мяса. Тут нет ни управляющего кристалла, ни поведенческой логики, ничего. Более того, нет даже огромной части фрагментов, вместо них — материализованные иллюзии.

— Иллюзии? Типа библиотечных книг?

— Совершенно верно. Почти все экземпляры из библиотеки ценны, многие — бесценны, а некоторые и вовсе уникальны. Рисковать ими стал бы только глупец, поэтому ты и получаешь в руки только дубликаты.

— Хозяин, я бы ни за что…

— Не в тебе дело. Перемена условий среды, влажность, температура — всё это губительно воздействует на некоторые виды носителей. Особенно плоха в этом плане бумага — всего сотня-другая лет, и книга просто рассыпается. Очень недолговечные штуки, не успеваешь оглянуться, как у тебя в руках лишь груда истлевшего мусора.

Нриз в очередной раз подивился предусмотрительности Хозяина, и перевёл разговор на интересующую тему:

— А для чего вы делаете такого «мясного голема»?

— Ради вот этого, — указал рукой Хозяин.

Над парящим телом Мирикеша возник зелёный равнобедренный треугольник, острый угол которого был направлен в сторону браслета на запястье.

— Браслет?

— Да, он. Самое ценное Мирикеш всегда любил носить с собой. Ну а где лучше хранить имущество, как не в контейнере?

— Этот браслет — контейнер? — не поверил ушам Нриз. — Такой маленький?

— Если бы я от тебя что-то ждал, то был бы разочарован. Да, болван, этот браслет называется контейнером. Внепространственное хранилище, локализованная складка реальности, транспортная аномалия — назови его как угодно. Суть в том, что такие артефакты могут вместить больше, чем кажется возможным на взгляд обывателя. Помнишь, я тебе говорил об артефактах с пассивным потреблением?

— Конечно, Хозяин!

— Контейнеры — это один из видов. Они бывают разными. Некоторые имеют ограничения по объёму. В некоторых извлечение груза происходит в обратном порядке от загрузки, а селективное извлечение невозможно. Некоторые вообще забирают и вываливают груз скопом. Большинство контейнеров категорий повыше использует элир пользователя для компенсации веса и инерции. Сам понимаешь, в этом случае большой груз накладывает большие требования на магическую силу. Или, ха-ха, на физическую.

— То есть культурист или атлет может носить такой контейнер, даже если слаб в магии?

— Совершенно верно. Но я имел в виду нечто другое. Возьмём обычную торговую компанию, который приходится возить тяжёлые или негабаритные грузы. Можно использовать огромные фургоны, выбирать достаточно широкие дороги, нанимать искусных водителей омнимобилей или погонщиков химер. А можно воспользоваться контейнером.

— Но вы же сказали, что он пассивно потребляет элир! И чем больше груз, тем больше потребление. Тогда что, нанимают мага?

— Сам понимаешь, достаточно сильный маг сразу же повысит стоимость перевозок до величин, намного превышающих любую рентабельность. Если кого и нанимают — то тех несчастных с пределом Натиз-Рууга, их услуги не так уж дороги. Но проще всего и дешевле — взять ту самую химеру-тяжеловоза и навесить контейнер на неё. Ну, или установить в грузовой омнимобиль, но тут приходится рассчитывать нагрузку на шасси. Грузовые контейнеры обычно разрабатывают так, чтобы распределять вес и инерцию равномерно, а уж какой-нибудь твари типа красного грулдара лишние пара челдронов массы проблемой не станут. Вижу, тебя интересует, какого типа контейнер у Мирикеша?

— Да, Хозяин!

— Мирикеш мог позволить себе самое лучшее. Его контейнер потребляет элир только во время запечатывания и извлечения груза. Пространство хранилища не путешествует вместе с владельцем, а находится в стационарном измерении — в этом есть масса своих преимуществ. И для того, чтобы получить к нему доступ, мне приходится идти на уловки.

— Доступ? Что-то типа пароля, как на наших компьютерах?

— Скорее, биометрическая привязка. Только вместо отпечатка пальцев используется аура. Впрочем, пароль тут есть тоже. Обычные контейнеры вскрывать легко, особенно, если владелец ещё жив. В этом случае самый простой метод — использовать угрозы или пытки. Но есть риск нарваться на кого-то принципиального, кто отдаст команду на уничтожение содержимого. Можно сделать пробу ауры и вскрывать с её помощью. С имуществом высших магов этот трюк не пройдёт, но так как контейнеры обычно делают для простых обывателей, то и управление идёт через осознанное намерение. И если это намерение удастся фальсифицировать, можно извлечь содержимое, либо даже убрать привязку. Контейнер Мирикеша — это штучная работа, а не эти серийные поделки. И вскрыть его после смерти владельца очень непросто. Главные проблемы — контейнер проверяет состояние владельца: жив ли он, не находится ли он под принуждением, не одурманен ли химией или эликсирами и так далее. И, что самое плохое, контейнер индивидуальный, в самой его структуре не предусмотрена передача другим лицам. Именно поэтому мне нужно живое и здоровое тело, подающее признаки обычной мысленной активности, имеющее ауру Мирикеша.

— А пароль? Вы сказали, контейнер защищён паролем!

— Пароль тоже есть. Мысленная ключ-фраза, которая стала бы непреодолимым препятствием, если бы этот болван догадался, что не стоит использовать доступ к содержимому контейнера в окрестностях Цитадели, где пространство находится под моим контролем. Ну а раз он не догадался, то можно сделать вот так!

Хозяин указал рукой на труп Мирикеша. Фиолетовое сияние вокруг браслета усилилось, пошло ритмичными переливами. Раздался режущий уши звук, затем послышался звон, словно от гигантской лопнувшей струны, браслет вспыхнул, и из него хлынул целый водопад предметов. Тут были книги, картины, двухэтажный каменный дом, странная металлическая конструкция, похожая на телевизионную башню, груды кристаллов, пачки прямоугольников, напоминающих купюры, горы монет, огромная куча тюков, сумок, сундуков, рюкзаков и разных штук, о предназначении которых Нриз не имел ни малейшего понятия. Казалось, бесконечный поток вещей вот-вот затопит сравнительно небольшую лабораторию — но этого почему-то не произошло, лаборатория искривлялась и увеличивалась, пока не вместила содержимое контейнера до последнего предмета.

Тело Мирикеша подёрнулось дымкой и опало на землю грудами окровавленного мяса. Хозяин сорвался с места. Он не обращал никакого внимания на горы ценностей, направившись прямиком к одному ему известной точке. Раскидав в стороны тюки и монеты, он издал радостный звук и вернулся назад, сжимая в руке статуэтку с отбитой головой, сделанную из серого сглаженного временем камня. Раздался щелчок открываемой двери и в лабораторию хлынул поток големов серии Тааг, которые тут же начали хватать разбросанные вещи и выносить наружу. Заметив вопросительный взгляд Нриза, Хозяин пояснил:

— С этим хламом разберусь потом, может найду что-то полезное.

— А это что, Хозяин? — указал Нриз на статуэтку.

— Это? Как минимум декада сэкономленного времени. А теперь убирайся. Я открыл тебе всю секцию библиотеки, если ты так хотел стать полезен, у тебя все шансы. И возможно, только возможно, через пару декад мне понадобятся твои навыки.

— Мои навыки? — спросил Нриз, разворачиваясь и направляясь за Таагом-18 к выходу из лаборатории. — Какие навыки?

— Те, которые тебе ещё предстоит получить, — донеслось ему в спину.

Нриз просиял. Пусть понадобится год, два или десять, но у него есть шанс! Он сможет помогать Хозяину по-настоящему!