Некромантия для чайников

Идя через Уранов лес, даже днем поеживалась от страха, вздрагивала, каждый раз как ветка где-то хрустнет, в кустах зашурудит, капелька с листочка сорвется, а сейчас солнце неумолимо ползло к закату. И самое неприятное то, что я, кажется, все-таки заблудилась. Определенно заблудилась.

Тропинка, по которой я шла, медленно, но верно покрывалась зарослями высокой травы, затем и вовсе сходила на нет. Зеленая, сочная трава, совершенно не примятая сапогами даже редких путников. За кустами уже мерещились странные тени, в шуме крон слышались голоса неведомых существ, а крики птиц будто предостерегали.

Никакого замка поблизости не намечалось. Да что там замка, тут вообще не было признаков человеческой жизни. Лес, сплошной дремучий лес, деревья смыкаются над головой, лучи заходящего солнца едва ли освещают путь. Время паники еще не пришло, но уже отчетливо ощущаю, как она крадется на мягких лапах. Пока еще мягких, но вскоре она вцепится в меня жуткими когтями и уже не отпустит.

Совершенно ясно, что я сбилась с пути, и надо бы поворачивать назад, ехать до города, к маме, уходить, пока совсем не стемнело. Это было бы самым разумным решением. Но вместо этого почему-то ускоряю шаг, пробираясь сквозь лесную чащу. Руководствоваться разумом? Не, не слышали. Ноги сами куда-то несут, а паника, подкравшаяся ближе, пока еще шепотом, но уже настойчиво речитативом твердит страшное: «Заблудилась. Заблудилась. Заблудилась!».

Стараясь не дать паническому страху воли, остановилась, села на землю, прислонившись спиной к шершавой коре старого дуба. Дышала тяжело, прерывисто, силы внезапно кончились. Страх – плохой спутник, для того, кто не может найти дорогу. Хуже некуда. Выйти из леса до темноты точно не успею. Руки безвольно опустились, а из глаз потекли слезы. Ночевать в лесу не просто неприятно или страшно. Это смертельно опасно. В Урановом лесу какие твари только не водятся.

В руку ткнулось что-то мокрое и холодное. Вздрогнула, сердце неистово затрепыхалось. Оборачиваюсь и вижу лисицу. Выдохнула с облегчением. Просто лисичка, маленькая, совсем не опасная. Даже протянула руку, чтобы погладить непугливое животное, но резко отдернула, когда лисица подняла голову. Глаза ее горели неестественно красным, а на боку стали видны свисающие ошметки шкуры, белые кости и почерневшие внутренности. Животное мертво. Неупокоенный.

В горле в момент пересохло, а вместо крика из груди вырвался полухрип-полустон. Вскочила на ноги и побежала, не разбирая дороги, прямо сквозь кусты, не обращая внимания, как острые ветки рвут платье, ранят кожу. Нет, я слышала, что в Урановом лесу неупокоенные встречаются повсеместно, недаром некромант поселился именно в этих местах, но к такой встрече оказалась совсем не готова.

Слезы текли по щекам, я всхлипывала, дыхания не хватало, сердце ощутимо билось о ребра, желая вырваться наружу. Почти ничего не видно, прикрыв лицо руками, чтобы хоть как-то защититься от колючих веток, бегу.

Теплые, почти горячие руки вдруг заставили остановиться. Пронзительный крик взорвал лесной сумрак. Мой крик.

– Чего ты орешь? – голос мужчины звучит устало и немного раздраженно. Но сердце замедлило бег, даже вдох смогла сделать полной грудью. Просто потому, что это был живой человек. Без сомнения, живой. Руки продолжали удерживать за плечи, а я, перестав кричать, подняла глаза на мужчину.

Из-под капюшона выбивались пряди черных волос, лицо наполовину скрыто в тени, но в закатных лучах все же разглядела правильные, но резкие черты лица, высокие скулы, нос с горбинкой, губы, сжавшиеся в тонкую линию, выражают презрение, а вот глаза… Едва сдержала крик. В левом глазу ярко-синим огнем сиял символ в виде круга, разделенного на четыре части, правый и вовсе представлял собой черный провал. Чуть замедлившее пульс спокойствие тут же сменилось тревогой, стоило взглянуть в эти странные, нечеловеческие глаза.

– Там… – выговорила, сдерживая рыдания, – Лиса.

– Она тебя при всем желании не съест, – усмехнулся незнакомец.

– Мертвая, – хотела пояснить, но получилось еще глупее, потому добавила, – Но живая.

– А орешь ты чего? От твоих криков лисица наверняка успела умереть еще раз пять.

– Испугалась, – дрожащим голосом ответила.

– Идти можешь? – кивнула, а он как-то недовольно посмотрел, – Вот и иди отсюда, – мужчина отпустил мои плечи и резко развернулся, собираясь покинуть меня.

– Нет! – вскрикнула, потому что остаться одной в этом мраковом лесу ночь было еще страшнее, чем смотреть в ужасные глаз незнакомца. Он хотя бы живой, а то, что глаза странные, так это ерунда, мало ли какие особенности у людей бывают. Кто-то от рождения без руки или ноги, а у этого глаза странные. Все лучше, чем торчащие белые кости из чрева лисицы.

– Ну чего тебе? – он обернулся.

– З-з-заблудилась, – заикаясь, ответила. Все-таки очень страшные эти глаза. Особенно левый.

– Тебя еще и домой отвести? – голос его был хриплым и злым, но все-таки он вернулся, взял меня за руку, – Идем, – и резко потянул за собой. Так резко, что чуть не грохнулась на провожатого.

– Домой? – робко поинтересовалась.

– Завтра выведу к селению. А сейчас мне некогда.

Захотелось вырваться, убежать, потому что опять волнами накатывал страх, стекая липким потом по спине. Вот только бежать одной в лес, полный неупокоенных… Да уж, глупое желание. Мелькнула мысль, что это и есть тот самый лорд-магистр, в ученичество к которому я собиралась поступить. Вот только он должен быть уже стар, да и лорды обычно ездят верхом или в карете, в сопровождении свиты или охраны. Правда, среди аристократов я пока не встречала ни одного некроманта. С другой стороны, что этот человек вообще тут делал в лесу?

Шел он быстро, раздвигая одной рукой ветки, а второй крепко сжимая мое запястье. Едва поспевала, опасаясь, что, если упаду, он продолжит тащить меня волоком.

– Простите, а могу я узнать Ваше имя? – тихо пропищала я.

– Потом, – резко ответил он и, кажется, ускорил шаг.

***

Окруженный лесом со всех сторон, без единой подъездной дороги, стоящий на возвышенности замок казался совсем черным, освещаемый лиловыми лучами зашедшего за горизонт Солнца. Мрачный и величественный, и странно притягательный, завораживающий. Засмотрелась и едва не споткнулась о каменные ступени, когда меня потащили вверх.

– Не бойся, – произнес мой спутник, – Завтра я тебя выведу. Ночью тебе ходить небезопасно.

Промолчала. Никак не могла подобрать слов, объяснить, что именно сюда шла. Ради этого таинственного замка посреди Уранова леса я и покинула поместье в Аринкае. Но мой странный спутник не располагал к общению.

В конце лестницы две горгульи приветственно склонили головы, оказавшись вовсе не каменными изваяниями. Вздрогнув, одарила существ недовольным взглядом, сдерживая крик. Мы прошли через внутренний двор и свернули к сторожевой западной башне.

***

Внутри прохладно и мрачно, я бы даже сказала зловеще. Канделябры освещали лестницу странным зеленоватым пламенем, которое отражалось в глянцевой облицовке ступеней. Мы поднялись наверх на пару пролетов и оказались в узком коридоре. Послышались шорохи и, кажется, чей-то смех.

– Брысь, – едва слышно прошипел мой спутник, и шорохи стихли.

А после он распахнул одну из дверей, втолкнул меня внутрь и… захлопнул дверь. Даже вскрикнуть не успела, бросилась к двери, но та оказалась уже заперта.

– Что Вы себе позволяете?! – яростно взвизгнула, колотя по двери, но, кажется, в коридоре никого уже не было.

Не комната, а тюрьма самая настоящая. Застеленная кровать у окна, небольшой столик, окно-бойница и настенный канделябр все с тем же зеленым пламенем на фитилях. Дверь заперта, а в окно едва ли кошка пролезет. Притаившееся в углу ведро подсказывало, что выпускать меня отсюда сегодня не собираются даже для справления естественных нужд.

Прислонившись к решетке, вгляделась в темноту за окном. Там слышались шорохи, какие-то нетвердые шаги, но разглядеть ничего не получалось. Неприятный холодок пробежался по коже, вытесняя мысли о сне опасением за свою жизнь. Где-то я слышала, что в некоторых некромантических ритуалах девушек приносят в жертву.

Как же глупо! Я с таким трудом сюда добралась. Убежала из дома, наняла экипаж на последние деньги, потом пешком пробиралась через лес и все ради того, чтобы в итоге стать жертвой. От досады швырнула подушкой в дверь.

– Чтоб тебя мрак пожрал! – выругалась вслух непонятно в чей адрес, и из глаз потекли слезы.

Все же постаралась взять себя в руки, в прямом смысле, то есть обняла себя за плечи, сжалась в комок, надеясь найти в себе твердость духа. Но что-то дух молчал, а разум подсказывал, что закатывать истерики еще рано. Вот понесут на алтарь, тогда поистерю вдоволь, а сейчас можно заняться чем-нибудь более плодотворным. Например, поужинать.

Прогулка по лесу способствует хорошему аппетиту, даже если это жуткая прогулка по Уранову лесу в сомнительной компании. Принялась потрошить свой заплечный мешок. Там обнаружились бутерброды и фляга с холодным чаем. Сытный ужин хорошо отвлекает от грустных мыслей. А после я все-таки уснула, забыв положить подушку на место. Она так и осталась сторожить дверь.

***

– Эй, девочка, собирайся, – услышала сквозь сон, но не соизволила ответить, – Поднимайся, говорю, – кто-то настойчиво тряс меня за плечо.

Вспомнив, где нахожусь, распахнула глаза и увидела нависающую надо мной подушку.

– Не души! – взвизгнула, отползая к стенке.

– Да что с тобой? – подушка выпала из рук моего несостоявшегося душителя.

– Ничего, – обиженно пробормотала я.

– Собирайся, у меня не так много времени, – произнес мой вчерашний спутник, отошел от постели и встал у двери, которая теперь оставалась полуприкрытой.

Потянулась к заплечному мешку, но потом встала, выпрямилась и, собравшись с духом, выпалила:

– Я никуда отсюда не пойду, – и уперла руки в боки, ожидая ответа.

В окно проникало достаточно света, а капюшон мой тюремщик не надел, и я могла отчетливо разглядеть его вытянувшееся от удивления лицо. Если бы не странные, пугающие глаза, назвала бы его даже красивым, для магистра он выглядел слишком молодо, тому должно быть лет шестьдесят, не меньше, а этому едва ли дашь тридцать. Может быть, один из учеников? О, тьма небесная, неужели у меня будут такие же глаза?

– Девочка, ты в своем уме? – наконец произнес он.

– Я пришла к лорду-магистру. Отведите меня к нему, – жестко потребовала, но потом все же добавила, – Пожалуйста.

– А зачем тебе к лорду-магистру? – на его губах заиграла хитрая улыбка, поза стала фривольной, он оперся на стену и скрестил руки на груди.

– По делу, – ответила в тон ему.

– И что же за дела у тебя с лордом-магистром? – он сделал шаг ко мне, и было в его движениях что-то хищное, коварное.

– Это личное.

– Даже так? – он поднял одну бровь, ту, что над абсолютно черным глазом.

– Так Вы отведете к нему? – спросила уже не так уверенно.

– Милая девочка, а с кем, по-твоему, ты сейчас разговариваешь? – он сделал еще шаг по направлению ко мне.

– Вы его ученик? – робко предположила, запоздало понимая, что ошибаюсь.

– Простите, леди, я не представился изначально, – он слегка поклонился, – Лорд Дарриан Эрсиэ, – и улыбнулся с таким превосходством, что я побелела.

– Быть не может, – пробормотала в ответ, – Лорд Эрсиэ должен быть намного старше… – я не договорила, услышав его ледяной смех, от которого мороз по коже побежал.

– Может, – произнес он, – Так зачем же милая леди ко мне пожаловала? Весьма любопытно.

– Я пришла, потому что Вам требуется ученик, – на одном дыхании выговорила я, а потом добавила, – И… я не леди.

– Ученик. Мне действительно нужен ученик. Даже не совсем ученик, так, подмастерье. Видишь ли, одному управляться с нежитью бывает хлопотно, есть вещи, которые стоит перепоручить кому-то еще, желательно живому. И я действительно пустил слух, что мне требуется ученик. Но никак не пойму, в каком месте ученик трансформировался в ученицу?

– Дело только в этом? Вас не устраивает мой пол? – это было возмутительно, но с таким отношение, к сожалению, сталкивалась повсеместно. К лицу прилила краска, но не от смущения, от злости.

– А знаешь, что случилось с прежним учеником? – он подошел совсем близко и склонился к моему лицу, – Его сожрали. Живьем разорвали на части злые мертвые твари и сожрали. А этот мальчик был весьма одарен магически, превосходно владел оружием и довольно умен. А давай угадаю, как быстро сожрут тебя, если я оставлю ночью незапертой дверь?

– Мне очень надо, – взмолилась, снова белея, стараясь не трястись от страха перед магистром.

– Магией владеешь? – я отрицательно помотала головой, а лорд принюхался, – От тебя странный запах, – и отстранился.

– Мой отец был магом. Иногда при должных усилиях дар просыпается.

– До этого «иногда» ты просто не доживешь, – уверено заявил лорд.

– Мне нельзя возвращаться. Никак нельзя. Лорд Эрсиэ, можно я останусь?

Он подозрительно прищурился и после паузы сказал:

– Вы не представились, леди.

– Меня зовут Эника. И, я уже говорила, что не леди.

– Врешь, – усмехнулся лорд, – Я вижу, как ты держишься. У крестьянок нет этой холодной гордости в глазах, нет такой настойчивости, я чувствую в тебе аристократическую кровь, – потом он скривился и произнес мое имя, – Эника. Отвратительное имя для некромантессы. Эника-Беника. Я выберу тебе другое. Фамилию знать не хочу, можешь скрывать свое происхождение сколько угодно, мне неинтересно. И если тебя сожрут, потом не жалуйся.

– Так я принята? – поверить не могла, что он так легко согласился.

– Дайренн. Я буду звать тебя Дайренн.

Лорд Эрсиэ развернулся и вышел из комнаты, но дверь не запер. Видимо, понадеявшись, что так меня скорее сожрут. Я села на кровать, рука потянулась к мешку, обхватила его и начала теребить веревки, судорожно соображая, что дальше? Я всю дорогу думала, как уговорить лорда-магистра принять меня. А вот о том, что делать, когда он все-таки меня примет, совершенно не задумывалась. И как скоро он поймет, что никакие скрытые способности во мне не проснутся?

***

Дверь скрипнула, и я подняла глаза. На пороге стояла очень бледная женщина, какая-то неестественно худая, будто обтянутая сухой кожей, с тонкими белесыми волосами, в выцветшем старомодном платье, излишне закрытом. Она улыбнулась, показав пожелтевшие зубы, а в глазах отразился красноватый отблеск. И будь здесь камин или просто свечи с обычным, а не зеленым пламенем, я бы не придала этому значения, и до меня вдруг дошло, что женщина давно уже не числится среди живых. Она поманила меня пальцем, а я с ногами заскочила на кровать и пронзительно заорала. Надо было сразу сказать лорду, что мертвецов я боюсь до ужаса, что живых, что, собственно, мертвых.

Дама перестала улыбаться, удивленно вскинула брови и убежала. И только после этого я умолкла. Подбежала к двери, закрыла. Поняла, что закрывается она только ключом. Пододвинула столик и уселась сверху, прислонившись спиной к двери. И как я вообще буду тут жить, если не могу даже из комнаты выйти? А в голове все звучали слова лорда: «Его сожрали. Живьем разорвали на части злые мертвые твари и сожрали».

***

Дверь слегка толкнули, но я прижалась к ней изо всех сил и затаила дыхание.

– Можно войти? – послышался недовольный голос лорда.

– Сейчас, – пробормотав, на ватных ногах спустилась со столика. Отодвинула его в сторону и трясущимися руками потянула на себя дверь. В проеме показалась фигура некроманта, а за его спиной маячила та самая мертвячка и тыкала в меня пальцем, недовольно хмурясь. Я сделала шаг назад, не зная, что сказать, встретившись с суровым взглядом магистра.

– Зачем напугала девушку? – строго спросил лорд Эрсиэ.

– Она… Вы же говорили, что прежнего ученика съели. Я подумала, что она…

– Ну, уж не прислуга с ним расправилась.

– Прислуга? Но она ведь… – не хотелось, говорить, что прислуга мертвая.

– Нежить? – усмехнулся магистр, – Еще раз, напомни, на кого ты собралась выучиться?

– На некроманта, – ответила дрожащим голосом.

– А что делают некроманты? – в голосе послышалось рычание, – Крестиком вышивают?

– Нет, – помотала головой.

– Так вот, милая Дайренн, – лорд подчеркнуто произнес мое новое имя, – Одно из базовых умений некроманта – это создавать нежить, подчинять ее и использовать по своему разумению. И некромант, даже будущий, уж точно не пугается ни в чем неповинной мертвой девушки.

– Я не буду пугаться, – ответила, стараясь придать голосу твердости, хотя от одного вида мертвой леди трусила до памороков.

– Лаэш, – он подозвал нежить, и та вышла вперед, – Покажи леди Дайренн ее покои. Помоги переодеться и принять ванну, – нежить покорно кивнула, а я смотрела на покойницу с плохо скрываемым ужасом.

– А здесь все… такие?

– Мертвые? – широко улыбнулся лорд.

– Да, – неуверенно ответила я.

– Видишь ли, – на губах его отразилась коварная улыбка, – Мы, некроманты, с мертвыми находим больше общего, чем с живыми. К тому же, у мертвой прислуги есть много плюсов. Они молчаливы, послушны, никогда не устают, а еще им платить жалование не нужно. А теперь бери Лаэш за ручку и марш в свою комнату.

***

Прикоснуться к нежити я так и не решилась, хотя мертвая девушка и протянула раскрытую ладонь. Пусть это выглядело невежливо, но разве мертвым есть дело до моих манер? Лорд презрительно хмыкнул, но отошел, позволяя идти вслед за умертвием. У меня создалось впечатление, что магистр меня дух не переносит, даже имя другое дал, чтоб я ему была не столь отвратительна, но отчего-то не выставил вон.

Из башни Лаэш повела меня другим путем через целую систему тоннелей, которыми, по всей видимости, пользовались не часто, судя по огромному количеству паутины и редким лампам, которые мертвая девушка зажигала щелчком пальцев по мере нашего продвижения. Сама бы я никогда не вышла из этого сплетения узких переходов, ответвлений, лестниц, но Лаэш уверено шагала впереди, пока не вывела меня в сад. Почему-то листья на деревьях оказались желтыми, несмотря на разгар лета. Да и было тут заметно прохладнее, я даже поежилась. Под ногами шелестела опавшая листва. Мы шли по дорожке, выложенной черными гладкими камешками мимо неестественно изогнутых стволов деревьев. Красота осеннего сада завораживала и немного пугала. И до меня не сразу дошло, что это никакой не сад. Это кладбище. Среди деревьев отчетливо проглядывались надгробия. Ох, побери меня мрак, куда я попала?

Позади раздался странный скрежет, обернулась и увидела, как одна из надгробных плит съехала в сторону. Замерла, затаив дыхания, взгляд был прикован к могиле. Но как только показались пальцы, взвизгнула, бросилась бежать, едва не натолкнувшись на Лаэш, идущую впереди. А над нами раздался издевательский смех. Голос определенно принадлежал магистру. Мне до жути захотелось поторопить Лаэш, но прикоснуться к умертвию не решилась. Постаралась просто не оборачиваться и не прислушиваться к звукам, следуя за мертвой девушкой, стараясь не наступить на подол ее платья.

Это был определенно не главный вход в замок. Ступени, ведущие к двери, испещряли трещины, а бронзовые перила местами почернели. Аркообразная дверь со скрипом отворилась, когда мы подошли. Даже думать не хочу, кто ее открыл.

Мы оказались в просторном холле, посреди которого возвышалась широкая лестница из черного мрамора, устланная оранжевой дорожкой в тон перилам. Любопытно, что свет здесь был нормальным, желтоватым, от пламени свечей. Я подняла голову и увидела под потолком громадный канделябр в виде саламандры со множеством огоньков. Потрясающе красивый, казалось, что саламандра живая и только что вышла из пламени.

Жилые комнаты располагались наверху. Лаэш открыла одну из дверей, и я вздрогнула, увидев огненно-красные глаза горгулий, попыталась спрятаться за спину неупокоенной. Но каменные изваяния оказались всего лишь деталью интерьера и, видимо, выполняли функцию светильников. Осознав, что нападать они не собираются, подошла ближе и даже прикоснулась к статуям. Камень, обыкновенный камень, но работа очень тонкая, выполненная в мельчайших подробностях. А вот за спинами чудовищ располагалась кровать, огромная, величественная, прикрытая легкой дымкой балдахина. Изголовье украшали выкованные из темного металла розы.

Я обошла комнату и заглянула за плотную портьеру, ожидая обнаружить окно. Окно было и занимало всю стену, а еще была дверь, ведущая на балкон. На самом балконе в углу притаился небольшой столик с заварочным чайником и чашкой, а еще кресло-качалка. Наверное, тут мне понравилось бы завтракать, если бы только не вид, открывающийся на кладбище, по которому, не сомневаюсь, ночами, а может и днями, шастают умертвия. Глянула вниз и снова вздрогнула, увидев, что из приоткрывшейся могилы рука высунулась уже по локоть и отчаянно дергалась. Кажется, оживший мертвец застрял и никак не может сдвинуть плиту. Несмотря на пугающую в целом ситуацию, я хихикнула. Надеюсь все же, что никто из обитателей кладбища не заберется ко мне на балкон. Впрочем, дверь, пожалуй, буду запирать.

Из спальни можно попасть в туалетную комнату, и радости моей не был предела. От преисполненности чувств едва не обняла умертвие, но все же порыв сдержали нормы приличия и брезгливость. Здесь имелась ванна, такая же, как была в доме отца, даже немного побольше. Нормального водопровода я не видела с тех пор, как мы уехали из Аттаранта, столицы Асшийской Империи, после смерти отца. И если в столице об удобствах заботились маги, вода подавалась при помощи силовых линий, а нагревалась термоамулетом, то в поместье у дяди топили баню или приносили таз для умывания слуги. В Аринкае с магией дела обстояли плохо, одаренных практически не водилось, а если и были, предпочитали скрывать свои способности. Все дело в том, что в Аринкае почти не действовали законы Империи. Власть захватили религиозные фанатики, которые называли себя Орденом Света. Магию они считали злом и призывали граждан не поддаваться искушению ее применять. Орден вполне мог устроить самосуд, заподозрив любого из одаренных в причинении вреда кому-либо. Конечно, присутствовали в городе и имперские стражники, но на действия Ордена закрывали глаза в большинстве случаев. Сильные маги давно покинули Аринкай, а слабые своих способностей лишний раз не демонстрировали. Мама, как и я, служителей Ордена недолюбливала, а вот дядя регулярно посещал их проповеди и нередко понукал маму за то, что та была замужем за магом. Меня это злило неимоверно, отца я любила, но высказывать свое мнение не решалась, поскольку в поместье дяди мы были на правах приживалок. Положение более чем унизительное, поэтому не слишком долго раздумывала, сбегая из дома.

Принять ванну хотелось незамедлительно, но Лаэш подошла к двери, ведущей в коридор, и жестом велела идти за ней. Судя по всему, говорить мертвая девушка не могла, но компенсировала невербальным общением, отчаянно жестикулируя и поторапливая меня.

За соседней дверью обнаружился кабинет с письменным столом и мягким креслом, и библиотека. Книги моментально завладели моим вниманием. Я осторожно погладила кожаные корешки древних фолиантов. Лаэш замахала руками и всем своим мертвым телом показывала, что я могу чувствовать себя как дома. Подошла к стеллажу с книгами, выхватила одну и всучила мне.

«Живое мертвое» – прочитала я название книги.

– Мне нужно это прочитать? – спросила у мертвой девушки.

Она кивнула.

Когда Лаэш все-таки покинула меня, я отправилась в ванну, сняла грязное и местами порванное платье и пальцами прикоснулась к повязке на груди. Бинт, пропитанный кровью, почернел, и от него исходил неприятный запах. Приблизилась к зеркалу и сняла повязку. Рана, хоть и выглядела неглубокой, совсем не затянулась, сочилась темной кровью и выглядела жутковато. Края почернели, а в глубине виднелось что-то белое, видимо осколки кости. Удивительно, что боли ощущала совсем, но, когда меня осматривали лекари, мама предупреждала, чтоб я помалкивала, не говорила, что не чувствую боли в месте ранения. Если бы о незаживающей ране узнали в Ордене Света, меня в лучшем случае ждал бы лепрозорий, а в худшем – сожжение на костре. Вообще, никогда не знаешь, чего ожидать от Ордена, если они сталкиваются с чем-то необычным.

Сначала промыла рану, а потом опустилась в наполненную ванну целиком. Все познается в сравнении. Вот и первая возможность нормально помыться воспринималась как величайшее блаженство.

***

Два дня меня никто не беспокоил, не мешая наслаждаться покоем и чтением. В Аринкае от меня постоянно что-то требовали. Служанка будила по утрам столь бесцеремонно, будто я сама у нее находилась в услужении, дядя придирался к моим манерам, почем зря, в столице более свободные нравы. Он постоянно представлял меня тем или иным высокопоставленным гостям, требуя опущенного к полу скромного взгляда и всецелого выражения покорности, видимо, надеясь все-таки выдать меня замуж. Только в Аринкае оказалось мало желающих взять в жены дочь мага, к тому же самоубийцы, и меня это более чем устраивало, да и демонстрировать покорность все равно не слишком получалось. Здесь же меня посещала только молчаливая Лаэш, она принесла платья, совсем новые и по фигуре, будто для меня сшитые. Наряды очень красивые, но неизменно мрачные. Такие скорее подошли бы для похорон, если бы не столь откровенное декольте и разрезы. От некоторых пришлось сразу отказаться, так как они не скрывали повязку. Но в целом наряды из черного бархата и кружев мне понравились.

Пройти в одиночестве через кладбище я так и не решилась, но с любопытством наблюдала за передвижениями мертвецов с балкона, даже почти не боялась. Все же осознавала, если мое ученичество начнется, придется не только наблюдать за мертвецами, но прикасаться к ним, а пока от одной мысли об этом передергивало. Но я старательно училась не бояться их, однако перед сном всегда запирала балкон на засов.

Книга, которую дала мне Лаэш, оказалась не слишком понятной, во многом иносказательной, а стиль изложения – весьма архаичным. Кажется, произведение относилось к эпохе правления Скаэрров, то есть была написана лет двести назад. Она рассказывала о становлении молодого мага, внезапно открывшего у себя дар некромантии в то время, как его жизнь была посвящена алхимии.

Отец позаботился о том, чтобы в столице я получила школьное образование, и курс по алхимии в нее был включен. Не слишком подробный, но то немногое, что нам преподавали, хорошо запомнилось. Даже было желание избрать это направление в университете. Алхимия ближе к науке, чем к магии, и не была запрещена даже в Аринкае, но там образование не позволил продолжить дядя. Денег пожалел, понятное дело.

Так вот, этот маг изучал свойства веществ, из которых состоят тела оживших мертвецов. Он выяснил, что в живых, мертвых и оживленных телах свойства одних и тех же веществ разнятся. Живое существо состоит из трех компонентов – техрим, тхен и хемоу, соответствующих физическому, мыслящему и чувствующему телам. После смерти техрим, имеющий жесткую кристаллическую структуру, распадается на части без удерживающих ее структуру тхен и хемоу. В то же время, тхен и хемоу – это вполне конкретные элементы в алхимии, а именно сера и ртуть. Сами по себе эти вещества не способны вернуть к жизни тело, но используя влияние силы, маг изменял состояние веществ таким образом, чтобы создать их них новый тхен и хемоу для тела. По сути, заменив мысли и чувства одного живого существа на другие, искусственно созданные. Он действовал не как некроманты, возвращая небольшое количество энергии жизни в мертвое тело, а создавал полноценных существ, живущих в забальзамированных телах. Однако мне не удалось понять, что такое, к примеру, черная кровь с применением огненной части луны или соль пепла в смеси с водной частью земли. Да и вообще, многое было непонятно.

***

Я сидела в кресле на балконе, полностью погрузившись в чтение древнего фолианта, когда мне на плечи опустились горячие руки. От неожиданности вскрикнула, подскочила и выронила книгу.

– Отвести тебя в деревню? – спросил магистр.

– Зачем? – обернулась и столкнулась с настороженным взглядом нечеловеческих глаз.

– Значит, не передумала, – вздохнул он, убрал руки и обошел кресло.

– Нет, – ответила уверенно.

– Зачем тебе некромантия, Дайренн? – прямо спросил лорд, назвав новым, еще непривычным именем.

– Зачем потребовалось давать мне новое имя? – возмутилась, чтобы уйти от ответа.

– Тебе не нравится? – магистр удивленно вскинул бровь, – Во-первых, я привык всем давать новые имена. Во-вторых, ты также назвалась ненастоящим именем, – меня передернуло, но откуда ему было знать? – А в-третьих, ну что это за имя? Вот поедем мы на консилиум магов, захочу представить свою ученицу и что скажу? Знакомьтесь, это моя ученица Эника-Беника съела вареники, – он презрительно скривился, – И совсем другое, если я представлю тебя как леди Дайренн, ученицу лорда-магистра Дарриана Эрсиэ. И с моим именем созвучно, – он самодовольно улыбнулся, – Так ты все-таки ответишь, зачем тебе некромантия?

Как бы мне так соврать, чтоб он поверил? Когда уходила из дома, это казалось единственным верным решением. Рассказывать про странную рану на груди тоже не хотелось. Логичней было бы обратиться к целителям, но только не в Аринкае, где меня могли отправить к служителям Ордена. А до столицы одна и без денег я просто не доберусь. Вот магистр точно с Орденом Света не связан, некромантия в Аринкае вне закона.

– Ну же, я жду ответа, – настаивал лорд.

– Поблизости, – неуверенно начала я, – Ни одного мага больше нет. В университете нужно разрешение старшего, а мне его не дадут. А домой мне нельзя, там дядька меня замуж выдаст.

– Замечательно, Дайренн! – рассмеялся магистр, – Ты собралась изучать одно из самых жутких направлений магии потому, что других магов в округе нет! Это самое нелепое вранье, которое я когда-либо слышал. И замуж тут тебя, конечно, никто не возьмет, – он еле сдерживал смех, от которого по коже бежали мурашки, – Кому ты нужна будешь после возни с трупами? Нет, ну логично, конечно. Только, поверь, самый непутевый супруг был бы меньшим злом, чем магистр некромантии, в смысле я.

– Мне правда очень надо, – подняла глаза, едва сдерживая выступившие слезы.

– Ладно, девочка, мне, впрочем, все равно, зачем тебе некромантия. Потом расскажешь, когда научишься доверять.

– Я Вам доверяю, просто… боюсь немного, – честно призналась я.

– Опять врешь. Боишься ты очень много. Беспрестанно боишься. Ты даже Лаэш боишься.

– Просто она мертвая… – я опустила глаза к полу.

– Конечно, мертвая. Думаешь, живая прислуга в моем доме способна выжить? Идем, – магистр цапнул меня за руку и потащил за собой, – Я буду тебя учить. Мне кажется, это весьма позабавит.

***

Шел он размашистым, широким шагом, совершенно не заботясь, поспеваю ли я за ним. Не поспевала, пару раз чуть не споткнулась, а магистр, крепко держа за руку, тянул за собой. Приходилось едва ли не бежать. Снова бесконечные катакомбы, целый лабиринт, в котором вряд ли научусь когда-нибудь ориентироваться. В тусклом свете зеленоватых огоньков даже разглядеть ничего не могла. Несколько раз слышала от магистра короткое «Брысь», но заметить никого не успевала. Впрочем, оно и к лучшему.

– Ты ведь в курсе, – не сбавляя шага, заговорил магистр, – Некромантия требует обряда посвящения, – я промолчала, но ответа от меня и не ждали, – Вот сейчас мы этим и займемся.

– Сейчас? – удивленно выдохнула.

– Нет, через год, – магистр резко остановился, отпустил мою руку и принялся ощупывать стену, – Конечно, сейчас. Мне не терпится, знаешь ли, увидеть, как ты будешь визжать и проситься домой.

– Не увидите, – обиженно ответила, твердо намериваясь не издать ни звука.

Лорд Эрсиэ обернулся, внимательно посмотрел на меня так, что я почувствовала себя объектом исследования, вроде препарированной лягушки.

– Увижу, – уверенно заявил лорд и одарил меня довольной улыбкой.

Он снова вернулся к стене, еще несколько раз ощупал и начертил ногтем мизинца левой руки знак, одна вертикальная линия, которую пересекают три параллельных косых, а затем обвел кругом, потом дыхнул на него, и часть стены исчезла, открывая совершенно темный провал.

С изрядной долей любопытства заглянула внутрь, повеяло холодом. А потом случилось то, чего я никак не ожидала, – сильный пинок под зад. Раздался зловещий смех магистра, а я не удержалась на краю бездны и провалилась в непроглядную тьму. Падая, изо всех сил стиснула зубы, чтобы лишить магистра радости слышать мой визг.

Бездна оказалась неглубока, при падении на каменный пол даже не ушиблась. Наверное, оказавшись в абсолютной тьме следовало испугаться. Но сейчас меня захлестнула ярость, отчаянная и всепожирающая. Я сидела на полу и поносила магистра всеми известными ругательствами, на ходу составляя из них новые. Занятие, конечно, бесполезное, но от страха хорошо отвлекает.

Как-то иначе представляла себе обряд посвящения. Мне почему-то казалось, что магистр должен зажечь свечи, начертить какие-нибудь символы, заставить произнести страшную некромантскую клятву, может быть, кровь мне пустить или напоить своею… Но уж никак не могла предположить, что мне придется несколько часов к ряду просидеть в каменном мешке. Когда надоело выкрикивать в адрес магистра проклятия, я осторожно ощупала пол, стены и низкий потолок. Ни входов, ни выходов. Оставалось только ждать, поеживаясь от могильного холода, царящего здесь. Одно радовало, визгов он от меня так и не услышал, одну лишь брань.

Не знаю, сколько я еще просидела в этой тюрьме, но внезапно тишину прервал голос магистра:

– Что произошло? Что вы сделали? – кажется, он был чем-то обеспокоен, в ответ послышалось странное шуршание, совсем рядом, но, могу поклясться, все это время я была здесь одна, – Дайренн! Отзовись и объясни, что происходит? – судя по звуку, он стоял передо мной.

Это я-то должна объяснять, что происходит? Что-то совсем ничего не понимаю. Я вскочила и уже собиралась разразиться гневной тирадой, как вдруг появился свет. Не яркий, что весьма хорошо после абсолютной темноты, и в этом свете я разглядела стол с колбами, ретортами и прочими алхимическими атрибутами, несколько стеллажей с книгами и некое подобие алтаря. А магистр стоял передо мной и сверлил суровым взглядом.

– Может быть, Вы объясните мне, что это вообще было? – прошипела я.

– Что ты сделала с моей нежитью? – строго спросил он.

– Ничего.

Лорд Эрсиэ сделал шаг ближе и схватил за плечи.

– Там, в покоище, должна быть нежить. Моя нежить. Дрессированная, – в голосе послышалась обида, будто я его любимую игрушку сломала.

– Никого там не было, – пожала плечами.

– Ну и как мне проводить обряд инициации? Если ты всю нежить распугала?

– Я ничего не делала!

– Странно, – он отпустил меня и начал мерить комнату шагами, – Очень странно. Я хотел разбудить твою силу. Для этого нужны сильные эмоции. Страх, например. Я это делал не раз, нежить обучена пугать, доводить до нервного срыва, в этом случае зачатки магии даже у самых бездарей просыпались, – лорд остановился передо мной и заглянул в глаза, – Но вместо того, чтобы тебя пугать, знаешь, что произошло? – я отрицательно помотала головой, – Нежить спряталась, забившись в ужасе в щели и прикинувшись камнем. Неужели не почувствовала, как они дрожали, когда ты прикасалась к стенам?

– Н-нет, – заикаясь, пробормотала. Ох, раздери меня мрак, я прикасалась к нежити! Голыми руками трогала их мертвые тела, которые только казались камнем. Захотелось срочно вымыть руки, желательно еще и продезинфицировать.

Магистр перестал прожигать взглядом, присел на стол, а я так и осталась стоять ошарашенной и, боясь пошевелиться. Лорд Эрсиэ откровенно пугал, хоть определенно нежитью не был.

– Родовой защиты на тебе нет, – начал рассуждать магистр, – Я бы почувствовал. Могущественных артефактов также. Магии нет. Никакой. Ни нашей, классической, ни ведьмовской, ни даже навыков колдунов. Покоеще я проверял, ничего постороннего там не было. Нежить моя до сих пор дрожит и заикается, показывая костяшками на тебя.

– Лорд Эрсиэ, я, правда, не знаю, что произошло. Я не хотела…

– Не хотела нежить пугать? – перебил меня магистр, – Не хотела пугать самых жутких тварей из Лэнга? Сама понимаешь, о чем говоришь?

– Не очень, – призналась я.

– В покоище содержатся не обычные поднятые мертвецы. И даже не такие, как Лаэш. Этих тварей я лично притащил из Лэнга, ледяной пустоши, где обитают воплощения страхов, – он нервно откинула назад волосы, перекинул ногу на ногу и отхлебнул из какой-то колбы с голубоватой жидкостью, – Сами воплощения страхов напугались тебя? Вот смотрю на тебя, – пристальный взгляд, – Не такая уж ты и страшная, – и я поняла, что он все время попросту издевался надо мной, набрала воздуха в легкие, собралась возмутиться, но он подошел ближе, склонился к моему лицу, прикрыл свои кошмарные глаза и принюхался, – Запах, – произнес он, – Их отпугнул твой запах.

И тут меня понесло:

– Хотите сказать, что я мало того, что страшная, так еще и вонючая?! – еле сдержалась, чтобы не залепить ему пощечину. Взгляд его стал насмешливым, а губы скривились в ухмылке, и он ответил:

– Не меня нежить испугалась, – все также продолжая ухмыляться, а у меня от обиды губы задрожали, – Я сказал, не такая уж ты и страшная. На мой вкус, очень даже ничего, – он как-то странно посмотрел на меня, – А запах вполне приятный, только необычный, так пахнет скошенная трава, собранная в большие кучи, когда еще не подсохла, но уже изрядно пожелтела и начала подгнивать снизу.

– Я пахну, как компостная куча, – недовольно пробурчала, – Отведите меня в мои комнаты, приму душ.

Но лорд Эрсиэ отстранился, позволяя уйти, как мне показалось, вот только назад отводить не спешил, понимая, что одна я попросту заблужусь в лабиринте.

– Завтра помоешься, – насмешливо произнес лорд, – Сегодня я намерен провести посвящение до конца.

И мир вокруг резко изменился. Никаких мерцаний, перемещений через портал или окутывания туманом. Просто в следующий миг я оказалась в смутно знакомой комнате и совершенно одна. Магистр исчез, и без него как-то сразу стало легче дышать.

В комнате было темно, лишь полная луна светила в окно, такая огромная, что я сразу почувствовала себя маленькой и напуганной. Луна отливала зловещим кроваво-красным оттенком, шумел ветер, а ветви деревьев стучали в окно, шкрябали по стеклу и явно намеревались ворваться внутрь.

Огляделась по сторонам в поисках свечи или лучины, и вдруг поняла, почему комната кажется смутно знакомой. Это была моя комната. Папа всегда зажигал для нас магические светильники, но сегодня он не пришел. Я сидела в полной темноте и ждала, когда отец вернется, чтобы зажечь ночник. Смотрела на такую же кровавую луну и слушала стук веток о стекло. Слышала, как мама тихо плачет, и не понимала почему. Просто она знала, что папа не вернется. А я еще нет. Потому и ждала. Меня тогда посчитали слишком маленькой и ничего не сказали. Только спустя месяц мама призналась, что отец совершил самоубийство, хотя мне до сих пор в это не верится.

С тех пор прошло три года, а я снова стою у окна и гляжу в темноту. Только теперь уже знаю, что папа не придет. А завтра с минимумом вещей мы с мамой сядем на корабль и отправимся в южный город Аринкай.

Сзади послышались отчетливые шаги, медленные, скрипучие, словно когти царапали паркет. По телу побежала дрожь, внутри что-то сжалось, холодное и твердое, сердце замерло, а лоб покрылся испариной.

Сжав кулаки, резко обернулась и увидела это. Жуткое отвратительное чучело зайца с изъеденной молью шерстью, оскаленными зубами и горящими мертвенно-бледным желтоватым огнем глазами. Я помнила этого монстра, он лежал в чулане, и я всегда пряталась, когда-то кто-то из слуг открывал неприметную дверь под лестницей. И сейчас кошмар моего детства жадно клацал зубами и шел прямо на меня.

Хотелось кричать, но голос пропал, и вместо крика раздалось шипение, такое громкое и неприятное, что уши заложило, а краем глаза увидела, как в кувшине забурлила вода. И вдруг заяц замер в неестественной позе, а позади меня послышался смех магистра:

– Стоп, стоп, – произнес он сквозь смех, и я поняла, что вновь нахожусь в лаборатории, магистр стоит позади меня и держит за талию, – Это и есть твой самый большой страх? Кролик? – он хохотал во весь голос, а я почему-то краснела, – Кролик! Нет, ну надо же! Кролик!

– Зачем Вы это сделали? – возмутилась я.

– Я же говорил, нужно сильное переживание, стресс, любые эмоции. Воссоздал иллюзию из твоего прошлого. Но почему кролик?

– Дело не в кролике, – зло ответила, – В эту ночь умер мой отец.

Магистр прекратил смеяться. Даже улыбка исчезла с его лица. И совершенно серьезно произнес:

– Прости. Выбирал лишь наиболее сильное переживание. Всей истории заранее не знал. Давно это случилось?

– Мне было тринадцать, – коротко ответила, не желая вновь погружаться в воспоминания.

– Зато, – он вдруг улыбнулся, но не ехидно, а как-то по-доброму, – Кажется, магия у тебя будет. Ты говорила, маги у тебя в роду встречались?

– Отец был магом сферы огня, очень сильным, даже служил при дворе…

– И умер? – магистр удивленно вскинул брови, – Сам?

– Не знаю, – солгала.

– Уж не за отца ли ты мстить собралась? – спросил он, хитро прищурившись.

– Нет, там… – не хотелось бы мне озвучивать историю с самоубийством. Уже привыкла, что это едва ли не позором рода считается.

– Стихийник сферы огня работал при дворе, – он задумчиво отошел к столу и снова глотнул из колбы, – Я ведь мог его знать. Как его звали?

– Мне бы хотелось сохранить инкогнито, – пробормотала, отводя глаза.

– Как знаешь, – равнодушно ответил магистр, – Огонь – самая опасная из стихий. У владеющих магией огня, пламя течет по венам. Огонь порождает огонь.

И в следующую секунду комната вспыхнула багровым пламенем. Магистра не было видно за стеной окружившего меня огня.

«Спокойно, – думала я, – Очередная иллюзия». И думала так до тех пор, пока от жара не начала плавиться кожа, а легкие не свело от дыма. Тело покрывалось волдырями, которые тут же лопались, изливая кипящую жидкость. Из меня вырвался полный отчаяния крик, и в следующий миг поняла, что это не комната горит, а я полыхаю изнутри. Огонь струится по внутренностям, выжигая всю мою сущность. Страшно и больно. Очень больно.

А потом наступила темнота, спасительная и всепоглощающая.

***

Пробуждение было на удивление приятным. Чувствовала себя хорошо выспавшейся и бодрой, настроение оказалось прекрасным, потому что пришло осознание, что вчерашний кошмар – это всего лишь сон. Откинула одело и убедилась, никаких ожогов нет. Ожогов-то нет, но платье-то на мне то же самое! То есть, я не переодевалась перед сном! Выходит, никакой это не сон был.

Резко встала, направилась в душ, жутко разозлившись на магистра. Как он мог так надо мной издеваться? Сначала подсунул самую ужасную ночь из прошлого, высмеивал мои детские страхи, а после заставил почувствовать все прелести сожжения заживо. А ведь я искренне надеялась, что меня будут учить, а не издеваться. К тому же никакого пробуждения магии не ощущала. Слышала, как рассказывали те, в ком проснулся дар, что испытывали при этом неземное блаженство, парили над землей, мир обретал яркие краски силовых линий и энергетических потоков. Я же сейчас чувствовала только горячие струи воды, стекающие по телу, а еще желудок начало сводить от голода.

Когда закончила с водными процедурами, обнаружила, что в комнате меня поджидает Лаэш. Улыбается так хитро и протягивает мне письмо. Даже глаза ее в этот момент показались совсем живыми.

«Милая Дайренн! Прошу не держать зла за вчерашний инцидент. Инициация всегда является пренеприятнейшим процессом. Понимаю, какие чувства Вы сейчас должно быть испытываете. Тем не менее, позвольте пригласить Вас отобедать со мной. Жду Вас в кладбищенском саду у черного склепа через час. Ваш лорд-магистр Дарриан Эрсиэ».

Это он еще и извиняется? Пренепреятнейшим процессом? Да я, может быть, заикаться всю оставшуюся жизнь теперь буду! Письмо скомкала, подавив желание разорвать на мелкие клочки. Ни на какой обед я идти не собиралась, у меня вообще сейчас должен быть только завтрак, а никак не обед. К тому же меня сильно напрягала перспектива приема пищи посреди кладбища с живыми мертвецами. Да и как понимать это «Ваш лорд-магистр Дарриан Эрсиэ»? С чего это он мой?

– Лаэш, – окликнула я, но мертвая девушка успела покинуть помещение. Печально, а так хотелось все-таки позавтракать. Выглянула в коридор, но там ее и след простыл.

Ну, не судьба, значит, позавтракать. Вытащила из-под подушки книгу и погрузилась в мир мумий и трупных выделений, вернувшись в постель. Заодно и аппетит этим чтивом себе испорчу.

По ноге скользнуло что-то мягкое, вздрогнула и резко развернулась, чтобы увидеть… кошку. Самая обыкновенная кошка мурлыкала и терлась о ступню. Невольно улыбнулась, погладила мохнатую гостью и… резко отдернула руку. Кошка взглянула меня красноватыми угольками глаз. Самая обыкновенная мертвая кошка.

С визгом вскочила с кровати и замерла у двери. Мертвая кошечка умывалась лапкой.

– Лаэш! – крикнула я в открытую дверь. Мне не ответили. Зато кошка перестала умываться и направилась ко мне, не переставая мурлыкать.

Я побежала вниз по лестнице, слыша отдаленное мурчание мертвой кошки. Она шла за мной, спокойно, не выражая агрессии, чем еще больше нагоняла жути. Все-таки нежити я боялась панически. А еще не к добру вспомнила, что любое, даже самое маленькое умертвие питается кровью. И предпочитает человеческую.

Милая кошечка уже спускалась по лестнице, а я дернула ручку входной двери и выскочила на улицу, только потом осознав, что оказалась не где-нибудь, а на кладбище. Кладбище! Где полно оживших мертвецов, которые куда опаснее кошки!

Полностью отдавшись панике, побежала, но не по тропинке, а петляя между деревьев и надгробий. А когда заметила фигуру магистра, бросилась к нему, забыв о своих дурацких обидах.

– Лорд Эрсиэ! – выкрикнула, стремительно приближаясь к нему.

– Дайренн! – улыбаясь, ответил он, – Как я рад, что ты приняла мое приглашение.

Мне стоило больших трудов, чтобы затормозить и не сбить магистра с ног. Тяжело дыша, замерла буквально у него перед носом.

– Что-то случилось? – участливым тоном поинтересовался магистр.

– Там! – я отчаянно махала рукой в сторону дому, – Там она!

– Кто? – удивленно спросил он.

И тут заметила приближающееся мохнатое умертвие. Кошка издавала все те же мурлыкающие звуки, шурша лапками по опавшей листве. В ужасе я спряталась за спину магистра.

– Тинка! – воскликнул лорд, а я выглянула из-за его локтя и увидела, как он подхватил прыгнувшую на него мертвую кошку, – Тинка, хорошая кошка, – он гладил мохнатую нежить как настоящее животное, а она все так же громко мурлыкала. Осторожно вышла из-за его спины, держась чуть поодаль.

– Она… живая?

– Нет, – спокойно ответил лорд Эрсиэ, продолжая гладить трупик кошки.

– Она… опасна?

– Кто? Кошка? – удивился магистр, – Недавно оживил, думал, тебе понравится, – а затем настороженный взгляд на меня, – Постой, ты ее испугалась? Тинку? – улыбка его мне не понравилась, и я промолчала, – Смотри, какая хорошая получилась, – он оторвал от груди умертвие и поднес к моему лицу, я отшатнулась, – Погладь, она как живая.

– Что-то не хочется, – пробормотала, делая шаг назад.

– Милая Дайренн, как же ты собралась заниматься некромантией, если боишься кошки? – усмехнулся лорд Эрсиэ.

– Я Лаэш не боюсь. Почти.

– И других бояться не стоит.

– Но прежнего ученика ведь сожрали!

– Не в моем замке же. И не днем. Здесь абсолютно безопасно, никто из здешних обитателей не причинит тебе вреда. Тебе бы только брезгливость свою побороть. Дело ведь в этом?

Кивнула, чувствуя себя виноватой и перед магистром, за то, что он все-таки согласился меня обучать, и перед кошкой, которая просто хотела, чтоб ее погладили.

Тинка выскользнула из рук магистра отбежала к могиле, совсем свежей, в отличие от остальных, потерлась о надгробие и жалобно мяукнула.

– Надо же, чувствует, – тихо произнес магистр, взял меня за руку со словами, – Идем.

Кошка продолжала тереться о камень и мяучить, когда мы подошли к облюбованной ею могиле. На камне я увидела изображение молодого парня, немногим старше меня. И… у меня дыхание перехватило. Я его знала.

Теньяр Амданэ приходился дальним родственником старой лекарше из Аринкая. Мы не были близкими друзьями, но его весьма заинтересовала моя незаживающая рана. Госпожа Тирмиллен, лекарша, выдала мне мазь и поспешила выпроводить, уверяя, что все пройдет. Тень ей ассистировал и заподозрил, что со мной что-то не так. Он начал выспрашивать подробности, но я отмалчивалась, помня о наставлениях матери. Лекарша тогда отмахнулась от подозрений парня, а я поспешила убежать. Через несколько дней Теньяр поймал меня на рынке, начал говорить, будто знает, что со мной. Он был крайне встревожен и даже признался, что учится запрещенному искусству управления мертвыми. Тень вытребовал у меня обещание встретиться через три дня у старых городских ворот, сказал, что посоветуется с мастером и сверится с какой-то книгой. Я согласилась и в назначенное время явилась на место встречи, простояла до темноты у ворот, а Тень так и не появился. Тогда я решила, что надо мной в очередной раз глупо подшутили. Раздосадованная, вернулась домой и больше не искала парня. А уж потом до меня дошли слухи, что лорд Эрсиэ остался без ученика. Тогда я не сопоставила факты, а вот теперь…

– Ты его знала? – магистр удивлено поднял бровь, – Хороший был ученик. А погиб глупо. И ведь два года у меня провел.

– Его убили. Умышлено, – едва слышно сказала я.

– Вряд ли. Просто сунулся ночью, куда не следовало. Коротким путем пошел, а там место дурное, нежить самоявленная, там и днем ходить небезопасно.

– Он назначил мне встречу, какую-то книгу обещал принести. И не пришел.

– И какова же причина вашей встречи? – ехидно поинтересовался магистр.

А я не знала, что сказать. Тень узнал что-то о моей ране, и за это поплатился жизнью. И не подставлю ли я под удар магистра, если расскажу ему?

– Дайренн, не молчи, – строго сказал лорд Эрсиэ, – Что за тайны ты скрываешь?

А я все так же молча смотрела на кошку, ластящуюся к могильному камню, и на глазах наворачивались слезы. Накатило осознание, что Тень погиб из-за меня. И знания по некромантии ему не помогли. Сказать магистру? Или сначала самой выяснить, что это? Найти эту мракову книгу, с которой хотел свериться Тень? Стало страшно, но не за себя. За магистра?…

– Ладно, – лорд Эрсиэ приобнял меня за плечи, – Сам разберусь. Идем, – и он повел меня прочь от могилы своего ученика.

Не смогла вымолвить ни слова, пока мы шли к замку. Магистр что-то говорил, успокаивающе-ободряющее, но я не слышала. В ушах стоял звон, перебиваемый ударами сердца.

Двустворчатые двери с бронзовым декором перед нами распахнул дворецкий, такой же высушенный и выбеленный, как Лаэш. Он поклонился с характерным скрипом, когда мы входили.

Сочетание красного и черного в этом зале мне не понравилось, слишком тревожно становилось, а от выложенного в шахматном порядке черно-белого пола в глазах рябило. И еще меня пугали эти монструозные скульптуры. В полумраке холла казалось, что чудища следят за мной.

Магистр заметил мой испуганный взгляд на статуи и произнес:

– Не бойся, они не оживут, пока нет угрозы.

– Оживут?! – ох, тьма тьмущая, – То есть, теоретически они могут ожить?!

– Это защита замка.

– А те, что стоят у моей кровати?

– Они будут хорошо защищать тебя, не волнуйся.

– А вдруг они, ну, не знаю, сломаются? То есть, сбой у них произойдет, и они нападут?

– Такого ни разу не случалась, не переживай. Сейчас это просто камень, – он отпустил мои плечи, подошел к низкорослому рогатому уродцу и постучал по голове. Раздался звук как от пустого глиняного кувшина.

– Это големы? – спросила, смелее подходя к одному из истуканов.

– А ты образованнее, чем кажешься, – усмехнулся лорд Эрсиэ.

– В столице училась в школе, три года недоучилась.

– Это почему? Отчислили? – ехидно спросил магистр.

– Нет, – ответила и помрачнела.

– Опять затронул твои тайны, – недовольно пробурчал магистр, но потом снова переключился на рассказ о статуях-защитниках, – Так вот, големы никогда живыми не были. Их из глины лепят, наверное, ты знаешь, раз в школе училась, – снова ехидная улыбка, – А я не гончар, знаешь ли.

Подошла к очередной скульптуре. Это была женщина, красивое лицо, но излишне клыкастая улыбка развеивала всякие сомнения. Осторожно прикоснулась к искусно высеченным из камня пальцам, очень тонкая работа.

– Их высекал очень искусный мастер, – сказала я.

– Высекал? – рассмеялся магистр, – Я не только не гончар, но еще и не камнетес. Я некромант, если ты забыла. Это трупы.

Резко отдернула руку.

– Никогда не видела таких существ.

– И не увидишь. Их создал я. И да, по принципу действия это големы. Живыми они никогда не были, – а потом он взял мою руку и положил на свое создание, я попыталась вырваться, но магистр держал крепко, – Перестань их бояться. Или мы никогда не начнем обучение. Они совсем не противны на ощупь.

Самым несчастным взглядом уставилась на магистра. Даже себе я не могла объяснить, почему испытываю неприязнь к мертвецам. Это все равно, что некоторые боятся лягушек или мышей. Их я, к слову, не боялась, но только живых. Дохлую мышь ни за что бы в руки не взяла. Даже если покойник не воняет, вымыт, забальзамирован, мне все равно противно. А уж о полуразложившихся трупах и говорить нечего. Ох, мрак вселенский, как же с этим справиться?

– Идем, – магистр, наконец, отпустил мою руку и направился к лестнице.

На втором этаже оказалось много людей. Мертвых людей, которые, тем не менее, занимались совершенно обыденными делами. Перед большим зеркалом позировала мертвая леди в красивом наряде, служанка протирала перила, еще одна девушка катила перед собой тележку с посудой, совсем тощий, буквально обтянутый кожей скелет, услужливо открыл перед нами дверь.

***

Трапезная мне понравилась с первого взгляда. Никакой готики, вполне современная ресторация, весьма уютная. Огромное окно во всю стену открывало вид на Уранов лес и горы вдали, освещенные полуденным солнцем так, что вершины их казались золотистыми.

В углу за клавесином сидела светловолосая мертвая девушка и выводила печальную мелодию, ловко постукивая оголенными костяшками фаланг по клавишам.

– Она и при жизни любила музыку, – произнес магистр, с печалью глядя на клавесинистку – Теперь это единственное, что она может делать.

– Мертвые ничего не помнят о своей жизни? – мне стало очень жаль девушку.

– Некоторые помнят. Зависит от того, насколько сильно разрушилось тело. У классических неупокоенных сохраняется часть ментального тела. Нора как раз одна из таких, но все сознание ее погружено в музыку. Она приходит сюда каждый день и играет. Но у большинства слуг даже части прежней личности не сохранено.

Магистр подвел меня к застеленному зеленой скатертью круглому столу, отодвинул стул для меня, усадил, а затем сам опустился на свое место. Я не успела увидеть, как перед нами появился мертвец с пожелтевшей кожей. Когда он костлявыми руками раскладывал приборы, заметила, что на скуле у него кожа лопнула, обнажая кость. Никакой крови, а сама кожа как пергамент. Как-то неприятно пользоваться приборами, к которым прикасался мертвец.

Поймав мой неприязненный взгляд, лорд Эрсиэ произнес:

– Да, не слишком качественная работа, – после, уже обращаясь к умертвию, – Мне как обычно и еще красного вина из Эшпры, того, что в желтых бутылках, – а затем, повернувшись ко мне, – Есть предпочтение?

– Что-то мне не хочется, – соврала, опустив глаза и нервно теребя край скатерти. Никак не могла отделаться от мысли, что вилки и ножи касались мертвеца. Хотя до этого мне приносила еду Лаэш, и такого отвращения не испытывала. Удивительное дело, аппетит пропал напрочь, а желудок продолжал ныть.

– Принесите для леди пирог с иртымом, – приказал лорд, проигнорировав мои слова.

Надо же, пирог с иртымом! И как только магистр догадался, что это мое любимое лакомство. Пожалуй, не смогу отказаться, и в подтверждении тому желудок заурчал. Да и пирог не подразумевает пользования столовыми приборами. В столице иртым подавали как деликатес, а в Аринкай его не привозили вовсе, и я уже забыла этот чудесный, сладкий с едва ощутимой кислинкой вкус диких ягод. Иртым растет лишь на севере и созревает в самый лютый мороз. Рассказывали, что в самую холодную ночь зимы среди снегов распускаются багровые цветы на засохших ветках. А через несколько дней из цветов появляются черные ягоды.

– Как Вы узнали? – поразилась я.

– Что? – лицо лорда отражало непонимание.

– Иртым – мои любимые ягоды.

– Забавно, – магистр загадочно улыбнулся, – Иртым произрастает на мертвых ветвях. Традиционная некромантская ягода. Цветы ее символизируют кровь, а сами ягоды есть кровь мертвая, черная. Более того, человек непосвященный сочтет ее вкус излишне вязким, – у меня глаза едва ли квадратными не стали от удивления. Я с детства любила как сами ягоды, так и варенье, пирожки с иртымом, булочки с иртымовым джемом, сок иртыма. При службе во дворце отец вполне мог себе это позволить. Дорого, вкусно, но не более.

– Я его с детства люблю, – призналась и покраснела, будто созналась в чем-то постыдном.

– Интересно, кто приучил тебя к типично некромантском лакомству?

– Отец. Он часто заказывал иртым для меня.

– Стихийник? Любопытно. Может быть, в вашем доме кто-то еще питал слабость к иртыму?

Я напрягла память, любимыми ягодами всегда наслаждалась в одиночестве. На светских приемах их не подавали, мама ягоды игнорировала, чтобы папа ими лакомился, тоже не припомню. Кто готовил варенье или пирожки с иртымом я не знала наверняка, предполагала, что наш повар, хотя попросту не задавалась этим вопросом.

– Иртым – не только символ некромантов. В большом количестве он ядовит. Но для серьезного отравления его не меньше ведра нужно съесть. А вот в малых дозах способен сделать некроманта невосприимчивым к смерти. То есть позволяет научиться уходить за грань, оставаясь живым. Хотя этому вполне можно научиться и без ягод. Но с иртымом риска меньше. Тебя к чему-то готовили, причем с детства.

Пирог тем временем принесли, и я не стала пускаться в дальнейшие рассуждения, а просто взяла один кусочек, и все мысли растворились в чудесном ягодном вкусе. Совершенно удивительное творение этот пирог. Ягоды остаются целыми, идеально круглыми, никак не деформируются при запекании, лишь выделяют сок, пропитывая воздушное тесто. Я прикрыла глаза, наслаждаясь вкусом и перекатывая языком ягодки, которые лопались, заполняя рот кисло-сладким соком.

– Надо же, тебе и впрямь нравится, – в его голосе почудилось странное удовлетворение вперемешку с удивлением, и магистр протянул мне наполненный вином бокал, – За начинающую некромантессу.

С настороженностью приняла бокал, принюхалась, мне не приходилось пить вино до этого. Когда мы жили в Аттаранте, вино мне не полагалось пить по возрасту, а в доме дяди алкоголь и вовсе был под запретом из-за религии Ордена Света. Запах вина оказался приятен, немного пряный аромат перезрелого винограда. Я сделала маленький глоток. Вино оказалось сладким, чуть терпким, но пить его было легко и приятно. И все-таки я отставила бокал, опасаясь опьянеть. К тому же меня поджидал следующий кусок пирога.

Наслаждалась вкусом и мысленно рассуждала о странных свойствах иртыма. Ходить за грань, оставаясь живым, как сказал магистр. То есть фактически посещать мир мертвых. Или же быть живым и мертвым одновременно. Уж не означает ли это… Ох, мрак!

Едва не подавилась куском пирога, сделала резкий глоток вина, потом еще один.

Мне стало страшно, до слез, до судорог, до темноты в глазах страшно от осознания, что незаживающая рана в моей груди вполне могла быть смертельной. И теперь жизнь во мне поддерживается только благодаря «умению ходить за грань, оставаясь живым».

Я вспоминала, как напоролась на стальной прут, когда купалась в реке, как вернулась домой в одной мокрой рубахе, истекающая кровью с торчащей железякой в груди. Мама побледнела, увидев меня, и осела на пол, а дядя, поджав губы, нехотя побрел за лекаршей. Госпожа Тирмиллен тогда сказала, что шансов у меня практически нет, и вообще непонятно, почему я до сих пор в сознании. По ее словам, сердце не могло быть не задето, но каким-то образом продолжало биться. А я плакала, кричала, злилась, что лекарша ничего не делает, а потом со злостью вырвала штырь из собственной груди и только тогда потеряла сознание. А на утро все показалось сном, не было ни следа от боли. Только уже почти три месяца на груди зияет жуткого вида дыра, сочащаяся темной, почти черной кровью.

– Ты побледнела, – произнес магистр.

Наверное, стоит ему все рассказать, но вместо этого я спросила:

– Лорд Эрсиэ, а бывает так, что человек умирает, становится неупокоенным, но сам об этом не знает?

– И как тебе такое в голову пришло? – рассмеялся магистр.

– Про ягоды думала.

– Такого я точно не встречал.

– А если этот человек некромант?

– Даже некроманты умирают. Живой человек состоит не только из физического тела, техрим, помимо этого он связан серебряной нитью, как это принято называть, с мыслящим и чувствующим, телами тхен и хемоу. Эти три тела влияют друг на друга. И пока цела серебряная нить, человек не может умереть. Есть особое направление, некросанитация, т.е. некроцелительство, так вот целитель-некромант не лечит физическое тело, он удерживает серебряную нить, а тело излечивается само, пока имеет связь со своим тхен и хемоу. В то же время можно убить человека просто разорвав эту связь. Любой некромант это может.

– А как же тогда оживают мертвые? Или у них уже нет ни мыслящего, ни чувствующего тел?

– Иногда нет совсем, и тогда получается только безвольная кукла, такие у меня тоже есть, но их очень трудно заставить вести себя по-человечески. Подобные умертвия обычно используются для простых задач, в боевой некромантии, например. Но чтобы сделать мертвеца живым, нужно поймать небольшой остаток от тхен или хемоу и привязать к телу знаком. И чем лучше сохранилось тело, тем более живое поведение у него окажется.

По всему выходило, что я не могу быть умертвием. Магистру хотелось верить, все-таки он в некромантии разбирался в разы лучше, а весь мой опыт сводился к беседе с погибшим учеником да недочитанной книге. Немного успокоившись, сделала еще глоток вина и потянулась за очередным куском пирога, а магистр уделил внимание своему стейку.

К столу приблизилась женщина, подошла почти бесшумно, очень красивая, несмотря на то, что это тоже был обтянутый кожей скелет. С большими выразительными глазами, почти живыми с легким отблеском красного пламени, распущенные волосы не были выцветшими, а струились иссиня-черными волнами. А вот вместо ног у нее были кошачьи лапки. Теперь понятно, почему она подошла так тихо.

– Мааагистр Даааарриаааан, – произнесла она скрипучим как несмазанная телега голосом, от которого буквально уши резало, растягивая гласные, – Вааас ожидаааают таааам, – надо же, какой диссонанс между внешностью и голосом. Я не сумела сдержаться и сморщилась от издаваемых ею звуков

– Эльсина – одно из немногих творений, которое может говорить, – с гордостью произнес магистр, – Некромантия – это искусство. Каждое творение уникально, Эльсина вышла почти идеальной. Один лишь недостаток, при жизни девушка была глупа как пробка, смерть ума ей, конечно, не прибавила. Я много раз говорил ей, чтобы при посторонних не открывала рот. Наверняка, тот, кто ожидал меня там, – он неопределенно махнул рукой, усмехнувшись, – Уже убежал в ужасе.

– Мааагистр Даааарриаааан, – улыбаясь, повторила Эльсина, – Ваааас ожидаааают таааам.

– Она не отстанет, пока я не выйду посмотреть, – он с некоторым недовольством встал из-за стола, – Идем, – протянул мне руку.

***

Выйдя из обеденного зала, мы спустились вниз по лестнице, и какого же было мое удивление, когда внизу обнаружили женщину. Одета она была в простое домотканое платье, с растрепанными волосами и определенно живая.

– Лорд Эрсиэ, – бросилась она, хватая за рукав магистра, – Помогите! – в голосе слышались едва сдерживаемые рыдания, – Мне больше некого просить! Пожалуйста!

– Ахисс, что случилось? – участливо спросил магистр, а женщина перевела удивленный взгляд на меня, – Леди Дайренн, моя ученица, – представил меня лорд, хотя, кажется, это было совершенно не по правилам этикета, представляться мне следовало самой, так как лорд-магистр все же выше по статусу, чем я, но проигнорировав приличия, магистр представил мне крестьянку, – Ахисс Велами, жительница Эрсинкая и моя подданная, – крестьянка протянула мне руку, для рукопожатия, видимо. Проигнорировать ее жест я не решилась, несмотря на то, что всю жизнь меня учили, что такое действие является едва ли приличным. Но я коснулась ее руки, огрубевшей от тяжелой работы. В конце концов, мое происхождение больше не имеет значения.

– Очень приятно, – пробормотала крестьянка.

Магистр, повернувшись ко мне не оставил мое удивление без внимания:

– Да, я очень демократичен, – усмехнулся лорд Эрсиэ, а затем снова повернулся к Ахисс, – Так что случилось?

– Мой муж пропал.

– Когда и как это случилось?

– Он ушел в лес. Вчера, – в ее глазах заблестели слезы.

– Почему ты сразу не пришла? Зачем ждала утра?

– Думала, он вернется, – пробормотала крестьянка

– Ведь не первый раз уже. Знаешь, что дурное место его всегда будет звать. Ох, Ахисс, не уверен, что смогу найти его живым на этот раз, – Эльсина! – подозвал он мертвую красавицу, – Позаботься о гостье, – затем мне, – Дайренн, переоденься во что-нибудь подходящее для прогулки в лесу. Бегом! – последнее слово он прямо-таки прорычал, и я опрометью выскочила на улицу.

***

Дорогу-то запомнила, но идти через кладбище одной все равно было жутковато, и я побежала. Мельком заметила, что мертвая кошка по-прежнему лежит на могиле Теня. Почти как живая. Когда вернусь, попробую все-таки с ней поладить. Подумаешь мертвая, но кошка все-таки.

Из своего нового гардероба я выбрала брючный дорожный костюм. Посчитала, что в куртке будет жарко, потому оставила только жилет. Всегда больше любила брюки, но в Аринкае из-за дурацкого Ордена приходилось носить юбку. Штаны на женщине, видите ли, противоречат их религии. К костюму нашла высокие сапоги. Может и жарко для лета, но куда практичней, чем туфельки.

***

Когда вышла на улицу, магистр уже поджидал у входа. Он торопливо взял меня за руку и сказал:

– Идем.

– Мы сами будем искать этого человека? – поведение лорда меня сильно удивило.

– Боюсь, мы будем искать его труп. А также мне безумно интересно, зачем он вообще пошел в дурное место.

– Вы всем крестьянам помогаете?

– Я – лорд Эрсиэ, соответственно замок и все прилежащие территории зовутся Эрсинкаем. Это моя земля, а, значит, мне наводить здесь порядок. Другой защиты у местных нет.

– В Аринкае лордам нет никакого дела до жителей города, – пожала я плечами.

– Знаю. Лорда Ариэ помню еще мальчишкой. Неплохим был парнем, но слабохарактерным. Непозволительная черта для лорда.

– Мальчишкой? Но он ведь был старым. И вообще давно умер.

– Да, это давно было. А леди Ариэ, дочь кузнеца, кстати, и совсем не леди по рождению, давно выжила из ума. Ей бы уйти на покой, да прямых наследников нет, вот и держится из последних сил. Потому фактически в Аринкае власть имеет Орден Света.

– Там одни религиозные фанатики, – зло пробормотала я.

– Тебе больше нравилось жить в Аттаранте?

– Да, когда отец был жив. А в доме дяди нас с мамой вообще ни во что не ставят. Поэтому и сбежала.

– Почему вы не остались в Аттаранте? Что случилось с вашим наследством?

– Все конфисковали. И дом, и деньги в златобанке, даже личные вещи не дали забрать.

Магистр вдруг сильно сжал мою руку, остановился, повернулся ко мне и произнес:

– Твоим отцом был лорд Тируан Аргано? Магистр Путей Огня? И ты леди Аргано?

Мне не понравилась реакция лорда Эрсиэ, взгляд демонических глаз проникал под кожу, и по спине побежал холодок.

– Уже не леди, – пробормотала еле слышно, – Нас лишили всех титулов. А мама не из дворян. Купеческое сословие.

– Понятно. А я все думал, кого ты мне напоминаешь, – лорд презрительно скривился.

– Вы его знали?

– Не слишком хорошо, – ответил магистр и начал спуск по каменной лестнице, ведущей к лесу, потянув меня за собой.

Мне показалось, что отца он знал куда лучше, чем говорил, но рассказывать об этом не хотел. И почему-то мне кажется, дело вовсе не в том, что мой отец самоубийца. Это в Аринкае народ суеверный, но некромант постоянно имеет дело со смертью. Мне очень хотелось спросить магистра, знает ли он, почему мой отец так поступил, но я молчала. Факт самоубийства пытались скрыть, возможно, магистр ничего и не знал. И, в конце концов, когда я отказывалась говорить, он не настаивал.

– Сегодня у нас будет первое практическое занятие, – произнес лорд Эрсиэ, когда мы оказались в лесу, – И, кстати, магия у тебя уже есть.

Я удивилась, потому что никаких перемен в себе не ощущала. А еще обрадовалась перемене настроения магистра, в нем проснулся живой интерес, а тему моего прошлого больше не затрагивали.

– Серьезно? – спросила заинтересованно.

– Магия всегда была с тобой. Просто тебя никто не учил. Конечно, стихии тебе ближе, но некромантом может стать любой. А сейчас мы будем искать господина Велами.

***

Мы оказались на широкой поляне, магистр выпустил мою руку и принялся мерить шагами пространство, что-то невнятное бормоча под нос. Потом обратился ко мне.

– Хорошенько запомни место и закрой глаза. Учись смотреть с закрытыми глазами. Ты почувствуешь, как надо.

Стараясь сохранить в памяти расположение кустов и деревьев, послушалась магистра и закрыла глаза. Но привычная темнота под веками не поглотила мир. Каким-то образом я продолжала видеть. Краски потускнели, будто наступили сумерки, а у меня вдруг развилась куриная слепота, но фигура магистра виделась отчетливо. Он еще раз обошел поляну, встал спиной ко мне и начертил рукой в воздухе знак. Тот вспыхнул ярко-синим огнем, мгновенно сжался в точку и прочертил сверкающую линию в пространстве, уходя куда-то вглубь леса.

– Я вижу! – еле дыша вскрикнула, все так же не открывая глаз.

Он подошел, положил руки на плечи и произнес:

– А теперь смотри открытыми глазами.

И я подняла веки. От буйства красок глаза заслезились, среди пышной зелени линия сияла не так ярко, но все-таки ее было видно. Будто до этого меня ослепил яркий светящийся отблеск, и теперь я продолжала его видеть. Собственно, наверное, так оно и было. Когда глаза были закрыты, синий огонь казался очень ярким на фоне блеклой реальности.

– Видишь? – спросил магистр, я кивнула и заулыбалась. У меня получилось!

Лорд Эрсиэ снова взял меня за руку, и мы пошли по следу. Теперь кроны смыкались над головой, и линия стала казаться ярче. Магистр шел впереди, расчищая путь, отгибая для меня нависшие ветки, но пробираться через густое темнолесье все равно было не просто. Ветки то и дело норовили зацепиться за одежду, корни деревьев ставили подножки, будто не хотели меня пускать. Но магистр шел уверенно, словно лес перед ним расступался. Когда путь ему преградил раскидистый кустарник, лорд коснулся рукой листвы, и та стала съеживаться, желтеть и опадать, вскоре перед нами был совершенно голый, сухой куст, который продолжал тлеть и в итоге рассыпался прахом.

– Вы весь путь так можете расчистить? – удивилась я, хотя чему тут удивляться? Лорд Эрсиэ очень сильный маг, а делать живое мертвым и наоборот – его основная специализация.

– Я его выпил. Но если буду делать так каждый раз, проходя через лес, тут не останется деревьев.

Выпил. Мне вдруг стало не по себе. Это ведь и меня он может выпить так, что в момент состарюсь и умру?

***

В лесу резко потемнело, хоть мы и оказались на небольшом пространстве, свободном от растительности. Здесь луч уходил в землю. Я запрокинула голову и не увидела неба, сплошная шелестящая масса отчего-то не зеленая, грязно-коричневая, высоко надо головой не пропускала ни единого солнечного лучика. Даже прохладно стало, как на кладбище, где всегда осень.

– Так я и думал, – с некоторой тревогой произнес магистр, – Дурное место.

– Здесь и ученик Ваш погиб? – робко спросила я.

– Чуть дальше, но не в этом суть. С Теньяром все иначе. А вот какая тьма Далуса сюда притащила? Странно все это. Ведь все в деревне знают, что это место стороной обходить следует.

– Он погиб?

Магистр присел на корточки в том месте, где луч уходил в землю, осторожно капнул рукой, вгляделся в испачканную землей руку, кажется, даже принюхался.

– Здесь был кто-то еще.

– Мертвец? – предположила я.

– Нет, живой. Причем, маг, – он еще немного разгреб землю, – Далус Велами здесь.

– Закопан?

– Да, его не просто убили. Его похоронили. И сделал это живой маг. Дикие умертвия не хоронят своих жертв. Они их съедают. Отойди подальше, – сказал мне магистр и принялся раскапывать дальше.

Я сделала шаг назад, но все равно видела, что копает не только магистр. Что-то пытается вырваться из-под земли. Сердце замерло. Захотелось убежать и спрятаться, но я осталась на месте. Не хватало еще заблудиться в Урановом лесу.

Из-под земли высунулась рука, почерневшая, изъеденная червями, она крутилась в разные стороны, показалось, что с нее капает гниль. Меня замутило от страха и омерзения. Отступила еще на шаг назад, не отводя глаз от выбирающегося на свет умертвия. И тут кто-то резко дернул меня за полу жилетки, я повалилась назад, послышался треск разрывающейся ткани, а надо мной возвышался полусгнивший мертвец, отвратительно вонючий, с темно-коричневыми свивающими ошметками кожи, с черными внутренностями, виднеющимися в просвете между ребрами. Ох, мрак, какой же он мерзкий! Ничего противнее в жизни не видела. Заорала истошно, пытаясь отползти назад, а мертвяк наклонился, капая на одежду чем-то черным, вытекающим из прогнившего провала рта, схватил меня за грудки и попытался поднять, разорвал одежду и издал дикий рев.

– Дайренн! – услышала крик магистра, и чудовище в тот же миг развеялось серой пылью. Лишь поросшие коростой и сочащиеся гноем руки все также были вцеплены в ткань моей жилетки.

Из глаз лились слезы, я визжала, извиваясь на земле, пытаясь сбросить с себя остатки мертвеца.

– Тише, – успокаивающе произнес подошедший магистр, присел возле меня и аккуратно отцепил отвратительные оторванные руки. Затем обнял и крепко прижал к себе. Я продолжала всхлипывать, а магистр гладил меня по волосам.

– Он такой мерзкий, – пробормотала сквозь слезы, – Гадкий, противный.

– То есть, – лорд Эрсие усмехнулся, – Всего лишь мерзкий? – он немного отстранился, приподнял мою голову за подбородок, заставив смотреть на него, – Не страшный, не опасный, тебе просто было противно?

– Конечно, – я шмыгнула носом, – У него из пасти капало что-то.

– Так вот почему ты не высвободила силу. Это был не страх, – он как-то неприятно усмехнулся, вытер мне слезы, поднялся сам и поставил на ноги меня, придерживая за плечи, – Обыкновенная брезгливость.

– Да, мне было противно, – у меня от злости кулаки сами собой сжались.

Его взгляд скользнул вниз, и лицо вдруг переменилось. Магистр коснулся разорванной одежды и с тревогой произнес:

– Так он все-таки задел тебя. Больно?

Вот мрак! Рана, он увидел мою рану!

Осторожно натянула остатки рубашки и прикрыла ранение.

– Ерунда, – пробормотала, растеряно прикрываясь ладонями.

– Да нет, там не ерунда. Прости, что так вышло.

– Вы и так спасли меня… – поблагодарила, неловко отводя взгляд.

– Ну… да, – как-то неуверенно согласился магистр, – Нужно возвращаться. Далуса я допрошу в лаборатории, – и он кивнул на полуживого мертвеца, лежащего в неестественной позе.

Неупокоенный едва шевелился, пытался ползти, но это больше походило на конвульсии. Весь в земле, посеревший и разбухший, из его рта лилось что-то белое, кожа на руке лопнула, и там копошились мелкие черви. Я сделала пару шагов назад, желудок подкатил к горлу, отвернулась к кустам и тут же лишилась недавно съеденного пирога с иртымом.

– Ну что ж ты, – раздосадовано произнес магистр, глядя на меня.

Оторвала от рубашки лоскут и вытерла лицо, обернулась к магистру, и картина, которая предстала передо мной, вызвала новый приступ тошноты. Лорд бережно поддерживал умертвие, положив одну его руку себе на плечо. Мертвец неуверенно перебирал ногами и двигался по направлению ко мне.

– Лорд Эрсиэ, – я сделала еще шаг назад, – Вы его с собой возьмете?

– Да, – недовольно заявил магистр, делая вместе с умертвием шаг ко мне, – И ты мне поможешь его дотащить.

– Неееет! – жалобно протянула, отступая к зарослям.

– Дааа, – наступал магистр, – Или я немедленно отправляю тебя в Аринкай.

– Ну, пожалуйста! – взмолилась я, – Он же воняет.

– От тебя сейчас пахнет не лучше. Берись с другой стороны и потащили. Это всего лишь человек, Дайренн, – он подошел еще ближе, а отступать уже было некуда, – Не стесняйся. Маг должен обладать даже не железной, стальной волей.

Я задержала дыхание и сделала шаг к магистру, на мертвеца старалась не смотреть.

– Умница, Дайренн, – И магистр положил вторую руку мертвеца мне на плечи.

Просто не думать, не думать об этом и идти. Смотреть под ноги, на зеленую травку, на торчащие из-под земли корни, пальцы. Пальцы?! Я снова взвизгнула, подпрыгнула, но не смогла выпутаться из-под руки мертвеца.

– Ну что еще? – недовольно поинтересовался магистр.

– Пальцы! Там в земле пальцы! – сдавливая рыдания, выкрикнула.

– И что? Это Уранов лес, тут везде пальцы, руки. Смотри вперед, недолго осталось.

Да уж, не долго. Эта дорога покажется мне вечностью.

***

Особенно тяжелым оказался подъем по ступеням к замку. Мертвец все время поскальзывался и спотыкался. Несколько раз сама чуть не свалилась, но магистр успевал подхватывать нас обоих. И только благодаря его реакции и силе обошлось без травм. Вообще, мне показалось, он с легкостью и сам бы дотащил мертвеца, а требование помощи было ничем иным, как попыткой поиздеваться. Да, я брезглива, но можно ведь было обойтись без таскания на мне трупов не первой свежести?

Едва дойдя до замка, хотела бежать в ванну, чтобы смыть себя вонь и гниль мертвецов. Подождала, пока магистр передаст нашу находку своим ручным неупокоенным, и уже сорвалась с места, как лорд Эрсиэ остановил меня, придержав за плечо.

– Ты куда?

– Мыться.

– Сначала я должен тебя осмотреть, – и мягко, но настойчиво продолжал удерживать.

– Только приму душ, – возразила, потом презрительно взглянула на грязную рубашку магистра и выдала, – Да и Вам не помешало бы.

– Брезгливая, – скривился он, – Иди уже, – смилостивился лорд, – Переоденусь и залечу твою рану. Не болит?

Я помотала головой, потом все же соврала:

– Совсем чуть-чуть.

И сорвалась с места. Одежду сбросила еще в холле, благо в моей части замка даже мертвых не было, и полностью обнаженной залетела в ванну. Одним душем не ограничилась, лишь сначала смыла грязь, а потом разнежилась в теплой воде. Но долго блаженствовать мне не дали. В дверь постучали:

– Дайренн, не рекомендую принимать ванну до осмотра, – менторским тоном произнес магистр, – Пять минут, и я вхожу.

– Вот, мрак, – еле слышно пробормотала, выныривая из воды. С него станется, войдет, несмотря на то, что дверь заперта на щеколду.

Наспех вытерлась, накинула мягкий, свежий халатик и вышла. Магистр также успел привести себя в порядок. Волосы были влажными после душа, а одежда чистой и, как всегда, изысканной. Легкая туника с тонким золотым поясом и бархатные брюки. Лаконично и дорого.

– Раздевайся, – приказал магистр.

– Нет! – я покраснела и сделала шаг назад.

– Послушай, – он сделал шаг ко мне, бесшумно и угрожающе, – У меня мертвец ждет в холодильном шкафу, – еще шаг ко мне, – Ему предстоит сделать сложную операцию, чтобы заставить говорить, – и еще шаг, – И я не собираюсь тратить время на уговоры маленькой брезгливой девочки, – он схватил за ворот халатика и рванул так, что пуговицы отлетели, – Ох, мрак, – его лицо разительно переменилось, когда взгляд опустился на грудь. И это было вовсе не восхищением красотой моего обнаженного тела, собственно, самого интересного он и не увидел, я придержала халат. Во взгляде нечеловеческих глаз было удивление с толикой страха.

– Пустите, – пискнула я.

– Чем он тебя так? – словно не слыша меня, продолжил магистр, – Он должен был только одежду порвать. Я ведь все контролировал. Он не мог. И оружия у него не было. Как ты вообще рукой шевелишь? Тут и ключица задета, а может в сердце осколки попали, легкое… – и странный, полный непонимания взгляд на меня. А до меня вдруг начало доходить.

– Должен был только одежду порвать?.. – не своим голосом произнесла, – Должен был?! Вы это специально! – из глаз брызнули слезы, – Вы натравили эту тварь! На меня! Ненавижу!

Я со всей силы толкнула магистра, вырвалась и заперлась в ванной. Села прямо на пол, прислонившись спиной к двери, уткнулась лицом в колени и зарыдала в полную силу. В голове не укладывалось, как магистр мог так поступить со мной? А я-то еще и благодарна была за спасение. Покойника тащить помогала, глупая. Ненавижу! Найду лечение и уйду к тьме подальше! Пусть сам со своими мертвяками управляется!

– Дайренн, – послышался голос лорда, – Позволь помочь. Я не хотел, правда.

– Идите в мрак!

Не хотел он, как же. А чего тогда хотел? Это не обучение, а сплошное издевательство. Теперь понимаю, почему в Аринкае некромантия под запретом. Мерзость это, вот и все.

И тут я упала назад, не прекращая рыдать. Дверь, которую я подпирала собой, вообще-то открывалась внутрь, но магистр просто вырвал ее вместе с косяками и частью стены. Лицо его исказил гнев, глаз засиял желтым огнем, губы сжались в линию.

– Ты – некромант, а не принцесса, – зло прошипел лорд, а потом схватил перепуганную меня, перекинул через плечо, как мешок с картошкой и понес куда-то по темным лабиринтам.

Я визжала, избивала его кулаками, но магистр абсолютно не реагировал, будто я вообще не живой человек. Конечно, привык иметь дело с умертвиями, вот и ко мне относился так же.

Лорд пинком открыл незаметную дверь и меня ослепил яркий свет, а потом магистр довольно грубо бросил меня на стол так, что я больно ударилась позвоночником.

– Рекомендую перестать сопротивляться, – произнес он и влил мне в рот какую-то противную жидкость, – Впрочем, и так сейчас перестанешь.

Я закашлялась, часть выплюнула, попыталась встать, но мир вокруг вдруг задрожал, закружился.

– Что это? – на удивление спокойно спросила, не переставая держаться за стол.

– Мак, – ответил магистр.

А я знала, что такое мак. Его используют во время операций. Маковое масло обезболивает, но не всегда лишает сознания. Зато лишает воли. Вот и я покорно распласталась на столе, не обращая внимания на то, как магистр проводит пальцем по краю раны, касается металлическим предметом кости. Слышу, как там что-то хрустнуло, но мне совершенно все равно.

– Если бы не знал наверняка, решил бы, что ты неупокоенная.

– Почему? – спросила равнодушно.

– С такими ранами не живут. И чем он тебя так?

– Это не он, – вдруг ответила, хотя сознаваться совершенно не собиралась.

– А кто же? – удивленный взгляд из-под чуть приподнятых бровей.

– Давно еще на штырь напоролась. С тех пор не заживает, – голос звучал как чужой.

– У лекаря была?

– Да. Бесполезно.

– Болит?

– Совсем нет. И не мешает.

– Почему сразу не сказала?

– Не хочу в лепрозорий.

– Это не лепра. Я зашью рану, сращу кость. Но с тобой что-то не так.

– Не так, – согласилась.

В его руках мелькали блестящие золоченые инструменты, кажется, он даже что-то резал, потом зашивал, с кончиков пальцев струился странный зеленоватый свет, что-то хрустело и хлюпало. Но не было ни страха, ни боли, ни даже брезгливости, когда увидела его окровавленные руки. Просто отметила про себя, пахнут они не очень. А потом, кажется, провалилась в сон. Приятный и безмятежный, несмотря на ситуацию.

***

Постель была похожей, но определенно не моей. Кровать немного больше, хотя, казалось бы, куда больше-то? Я лежала в коконе из одеял, очень плотно завернутая, даже не сразу удалось выбраться. Но когда выпуталась, меня ожидал еще один сюрприз. Рядом лежал магистр. В одной постели! С обнаженным торсом, в одних брюках!

Это был шок посерьезней натравленного на меня умертвия. Магистр лениво потянулся, приоткрыл один глаз с сияющим знаком и с улыбкой произнес:

– Проснулась? Как себя чувствуешь?

– Н-нормально, – ответила, а потом все же возмутилась, – Как Вы посмели?!

– Что на этот раз? – раздраженно спросил он, и улыбка с его лица исчезла.

– Притащить меня в свою постель! – хотела встать, скинула одеяло, но тут же завернулась в него снова, так как на мне было одно белье. Лорд заметил мое смущение и усмехнулся, зло и надменно:

– Не хотел, чтоб ты сдохла.

Слов не нашлось, только хватала ртом воздух.

– Или ты и меня брезгуешь? – улыбка его стала какой-то порочной, – Ничего предосудительного я с тобой не сделал. Пока что.

– Что?!

– Что слышала, – он приблизился, – Рану я обработал и зашил, – еще ближе, – И, если ты сама мне все не расскажешь, тебя ждет допрос с пристрастием.

Совсем близко, на расстоянии дыхания, и этот пристальный взгляд, от которого холод по телу и сердце учащает пульс. Меня пробрала дрожь. Лорд Эрсиэ поднял руку, будто желал прикоснуться к моему лицу. Но вдруг замер. Передумал, отстранился и вообще встал с постели. Накинул лежащую на стуле рубашку, и вполоборота бросил мне:

– Одевайся. Платье найдешь в шкафу, – затем вышел из спальни.

А мне вдруг стало любопытно, откуда у магистра в шкафу женские платья? Выбрала самое простое и скромное. Что-то мне не очень понравились его намеки.

Магистр никуда не уходил, как оказалось, ждал за дверью. Сунул мне в руки чашку чая. Сделала глоток, немного взбодрилась, но затем он чашку отобрал и произнес:

– Идем, времени мало.

И снова повел тайными путями через темные лабиринты, на ходу допивая мой чай.

– На допрос? – спросила я, – С пристрастием?

– Так хочешь с пристрастием? – усмехнулся магистр.

– Нет, – честно ответила.

– Идем оживлять мертвеца. Он со вчерашнего дня в холодильном шкафу пылится.

– Гадость, – высказала свое мнение.

– Ничего, привыкай. А потом допрос.

– С пристрастием? – голос вместо испуганного, прозвучал с издевательскими нотками.

– А ты начинаешь мне нравиться, – а потом остановился, посмотрел на меня фиолетовым глазом и спросил, – Тебе лет сколько?

– Семнадцать, – немного соврала я, но потом исправилась, – Будет.

– Лет через пять? – рассмеялся лорд Эрсиэ.

– Нет. Раньше, – я смутилась.

– Жаль. Маленькая совсем. Не играй со мной, ладно? – развернулся и пошел вперед.

А я пыталась понять, что он имел в виду? Внутри поселилось смятение. Я была страшно зла на магистра за нападение мертвеца, за ночевку в одной постели, за угрозы допросом с пристрастием, но в то же время он вызывал неведомые ранее ощущения. Сразу и не понять, плохие или хорошие. Порой он смотрел на меня так, что хотелось расплыться в улыбке и в то же время провалиться под землю. Может быть, дело в нечеловеческих глазах, что неверно отражают его мысли, а может, я просто сама себе выдумываю.

***

Потайная дверь распахнулась, ослепляя ярким светом. Не таким, как солнце, а словно луну усилили стократно. И я узнала этот свет. Здесь магистр обрабатывал мою рану. К слову, теперь вместо рваной дыры мою грудь украшала аккуратный шов.

Когда глаза привыкли к свету, разглядела стол, на котором я имела сомнительное удовольствие возлежать, еще несколько столов, на которых лежали инструменты, два больших шкафа и стальная ванна.

– Знакомое место? – шутливым голосом произнес магистр, а я кивнула, – Мертвяка уже помыли и заперли в холоде. Поможешь?

Помогать совершенно не хотелось. Слишком свежи были воспоминания о вчерашнем дне. Но хотя бы нести мертвеца сегодня меня не заставили. Магистр сам открыл один из шкафов, повеяло холодом, а затем без усилий, на вытянутых руках вытащил покойника.

Труп был водружен на стол. Тот самый стол, на котором я лежала! Ох, мрак, сколько же еще мертвецов лежало на этом месте до меня? Надеюсь, стол хотя бы протирали.

– Не кривись, – строго, но с улыбкой сказал магистр, – Подойди ближе.

Подошла осторожно, делая шаги как можно меньше, неосознанно оттягивая неизбежное. Труп выглядел гораздо лучше, чем вчера. Его действительно вымыли, запах мертвечины почти не ощущался. Магистр протянул мне кожаный передник, как у мясника, и сам надел такой же. Мертвец вяло шевелился и тихонько постанывал. Мне его даже жаль стало.

– Итак, – начал магистр голосом ректора, – Сейчас мы восстановим голосовые связки, а затем активируем остатки ментального тела, – и он вооружился кривым ножом, – Мертвец у нас не ощущает боли. Некоторые ощущают, но это не тот случай, нервные волокна уже не передают импульсов. Их еще можно восстановить, но нас сейчас интересует только доступ к памяти и речь. Память содержится не в физическом теле, и даже не в ментальном. Память – это прошлое. И вот ментальное тело способно заглянуть в прошлое. И пока тело еще свежее, мы можем заставить его вспомнить свои последние дни. А теперь смотри, постарайся не отворачиваться, а будет тошнить, ведро под столом.

Магистр принялся чертить на горле мертвеца какие-то знаки, они слабо вспыхивали и разглядеть, что именно он чертит, не представлялось возможным. Но в конце неупокоенный замолчал и только ногой слегка подрыгивал. А затем некромант взял тонкий изогнутый нож и разрезал несчастному горло.

Нет, противно мне не было в этот раз. Но стало изрядно не по себе. Когда нож вот так легко разрезает кожу, видны окровавленные края, какие-то тонкие кости внутри, нельзя оставаться спокойным. Меня начало мелко потряхивать. А лорд Эрсиэ, бросив насмешливый взгляд, продолжал потрошить покойника. Снял ткани с нижней челюсти, оставив лишь кости, отделил находящуюся в горле трубку.

– Видишь? – показал он мне две трубки, одну мягкую, как кишку, а другую с хрящами, – Это трахея и пищевод. Пищевод ему уже не понадобится. Мертвые ведь не едят. А вот трахея для голоса нужна.

– А разве умертвия не пьют кровь?

– Иногда пьют. Но желудок тут не при чем. Кровь содержит жизненную силу. Ее и пить не обязательно, достаточно соприкосновения. Но зубами эту кровь проще добыть. Поэтому и, кажется, что живые мертвецы едят людей, – от его спокойного голоса, произносящего ужасные вещи, внутри все переворачивалось

Убрав все лишнее, магистр принялся ощупывать горло изнутри, его длинные пальцы с черными ногтями скользили по тонкой мембране и коротко озарялись зеленоватым светом. Я такое видела у целителей, но мертвые тела восстанавливать они не могли. У магистра же мембрана становилась светло-розовой, более плотной.

– Это и есть голосовые связки, – пояснил магистр, – Почти без повреждений, нам повезло. А вот язык сильно распух, – он вытолкнул пальцами синий язык, запавший в горло, – Речь будет неразборчивой.

Легким движением руки магистр вернул трахею на место, а вот пищевод обрезал и бросил лишнее на пол. Потом взял изогнутую иглу и шелковую нить.

– Смотри, я прошиваю, ты завязываешь узелок.

Руки начали дрожать сильнее. Ох, мрак, он хочет, чтобы я касалась этого мертвеца! Нет, хоть он и помыт, но все равно ужасно противно.

– А можно я просто посмотрю? – робко предложила.

– Нельзя, – злая усмешка, – Ты – некромант, а не кисейная барышня, – он проткнул ткани с характерным скрипом, – Давай, берись за ниточки.

Осторожно, двумя пальчиками берусь за шелковую нить, задерживаю дыхание, судорожно соображая, как бы затянуть узелок, не касаясь мертвеца.

– Глаза открой, – скомандовал магистр. А я и не заметила, как зажмурилась. Глубоко вдохнув, открываю глаза, быстро завязываю узел и затягиваю.

– Все? – испугано смотрю на магистра.

– Еще штук двадцать стежков и все.

– Ох, мрак, – из груди вырвался стон.

Стежков было не двадцать. Их пришлось сделать штук сто, не меньше. В двадцать стежков только трахею пришивали. А потом еще мышечную ткань, кожу. Косметические швы магистр делал уже сам. Получилось очень даже ничего, почти незаметно, мне даже понравился результат. Потом магистр снова чертил на его теле символы, коротко вспыхивающие синим огнем, читал заклинание нараспев. Интересно, что видеть знаки я могла как с открытыми, так и с закрытыми глазами. В конце заметила, как тело оплела зеленоватая паутинка, магистр приложил руки ко лбу мертвеца, тело вздрогнуло и открыло красноватые глаза.

Инстинктивно отшатнулась, чем вызвала очередную усмешку лорда Эрсиэ.

– Поздравляю с первым неупокоенным, – произнес довольный магистр.

Мне же было не до веселья, покойник, кряхтя, поднялся и теперь испуганно озирался по сторонам.

– Мне бы руки вымыть, – жалобно попросила.

– Успеешь. Давай поговорим с ним, – затем обратился к умертвию, – Ну, приветствую, Далус. Кто тебя убил?

– Нэ жнаю, – произнес покойник, слова звучали хрипло и давались ему с трудом.

Магистр вдруг взял нож и полоснул себе по венам. Меня передернуло, а лорд Эрсиэ занес руку над мертвецом, и ему на голову полилась темная, густая кровь. Неупокоенный прикрыл глаза и начал раскачиваться.

– Обычно для этого используется ученик, – магистр хитро прищурился, а я отступила от стола. Неужели он собирался кормить мертвеца моей кровью? Жутко и одновременно противно.

Магистр убрал руку, и рана на глазах затянулась. Даже шрама не осталось. А неупокоенный открыл глаза, вздохнул, по привычке, видимо, и заговорил:

– Ахисс. Скажжжите Ахисс, что я убит, – медленно, но уже гораздо лучше произнес мертвец.

– Кто тебя убил? – повторил вопрос магистр.

– Мастер Келло. Я должен был передать мастеру Келло ключ.

– Какой ключ? Что за мастер Келло?

– Я знала одного мастера в Аттаранте, – вспомнила вдруг, – Его имя Акеллино Дервант, но все звали его Келло.

Магистр удивленно приподнял бровь, глядя на меня.

– Ключ. Он забрал ключ, – мертвяк застонал.

– Кто? Мастер Келло? – спросил лорд Эрсиэ

– Нет. Другой, – ответил неупокоенный.

– Кто – другой?

– Его не знаю. Не человек.

– Умертвие?

– Нет. Живое.

– Что за мастер Келло? – магистр снова повернулся ко мне.

– Мастер Келло делал туфельки, – ответила, но голос звучал как-то неестественно.

– Туфельки? – удивление и растерянность на лице магистра меня позабавили.

– Туфельки, – подтвердила, – У него были самые удобные туфельки в Империи, и его пригласили делать туфельки для дочерей столичных аристократов. Там какая-то магия у него была. Но туфельки и впрямь были очень удобные. Как раз для детей подходили.

– Ты хорошо его знала?

– Мне он казался добрым. Приходил замерять размер ноги раз в три месяца. А потом приносил туфельки.

– У тебя хоть одни остались?

– В доме дяди может и сохранились. Когда мы переезжали, туфельки были на мне. Но потом я из них выросла.

Магистр как-то совсем по-доброму мне улыбнулся.

– Детские туфельки, значит, – а после повернулся к мертвецу, – Расскажи про ключ.

– Меня просили сделать ключ. Принесли слепок. Денег много заплатили. Знал, что нехорошее дело. Но я отлил ключ. Принес Келло. Но он не пришел. Другой. Не знаю его. Пришел и забрал ключ. Дальше земля. Холод. Страшшшно.

– Ключ мастер Келло запросил?

– Да.

– Обувных дел мастер? – решила уточнить я.

– Не знаю. Старый. Седой.

– Похож по описанию, – подтвердила я.

– Как выглядел этот другой?

– Страшшшный. Очень страшный. Нечеловек.

– Мастер Келло передал тебе слепок на той же поляне?

– Да.

– Это был морок. Никакого второго там не было. Я бы ощутил. Туда приходили лишь двое. Далус и Келло. Непонятно, зачем потребовалось закапывать тело.

– Его закопали, чтобы мы допросили, – предположила.

– Поясни? – магистр изобразил недоверие и любопытство.

– Он должен был рассказать о том, кто его убил. Сейчас мы бы искали демона.

– А если Келло и допросили бы, он мог сказать, что опоздал на встречу. Демона отыскать практически невозможно. Да и связываться желающих мало.

– Зачем вообще понадобилось убивать Далуса? Он ведь выполнил свою работу, – мне стало очень неприятно. Мастер Келло казался добрым, приходил с гостинцами, рассказывал смешные истории и вдруг убил человека. Дикость какая-то. И Далуса жалко. И Ахисс.

– Затем, чтоб мы демона искали, – повторил мое предположение магистр.

– А ключ? Отчего мог быть этот ключ?

– Далус, – обратился лорд к мертвецу, – У тебя форма осталась?

– Нет. Забрали.

– Я думаю, мертвеца можно упокоить, – произнес магистр.

– Подождите, – возразила я, – Магистр, когда Теньяр должен был вернуться к Вам?

– На третий день полнолуния после середины лета.

– А когда Вы в первый раз встретились с мастером Келло? – обратилась я к умертвию.

– Второй день полнолуния после середины лета.

– Нет, не сходится, – пробормотала.

– Дайренн, с Тенем произошел несчастный случай. Его не было на той поляне.

– Просто подумала, что он мог оказаться свидетелем встречи мастера Келло и Далуса.

– Человек бы не убил его. Только неупокоенные и большой группой. Не ищи тайн там, где их нет, – зло произнес лорд Эрсиэ.

– Мы должны найти Келло, пока он далеко не ушел. Убийство случилось вчера, значит он еще близко.

– А с чего ты решила, что я стану искать его? – усмехнулся магистр, – Это не мое дело. Передам письмо императорской страже. Пусть хватают этого придворного башмачника. Я не сыскная стража. Ахисс просила найти мужа. Я нашел. А эти интриги мне совершенно неинтересны. У тебя больше нет вопросов? – в голосе чувствовалась усталость и злость.

– Нет, – ответила, хотя могла бы спросить еще много чего.

Я была не согласна с магистром, в голове крутились мысли, отчетливо казалось, что смерть Теня и Далуса как-то связаны. Но почему магистр упорно утверждает, что это был несчастный случай? И почему не хочет поговорить с мастером Келло? Неужели совсем не любопытно?

– Тогда упокаиваем, – магистр положил руку на лоб мертвеца, – Ступай за грань и не думай вернуться.

Свет мертвых глаз погас, веки медленно опустились, и тело безвольно рухнуло на стол. Теперь он был мертв окончательно.

– Тело выдадут Ахисс, – произнес магистр, – А мы идем завтракать, – он стащил с меня передник, подхватил под руку и поволок за собой.

Завтракать, как же, хоть бы руки помыть дал.

***

Нехорошее предчувствие посетило меня, когда поняла, что идем мы не в трапезную, а прямиком в покои магистра. Находиться в его спальне было не слишком приятно, при взгляде на кровать щеки вспыхнули, а сердце ускорило бег.

Магистр прошел через комнату, отбросил портьеру и вышел, как я подумала, на балкон. Что ж, я тоже любила завтракать на балконе. Но за дверью находился не просто балкон, это была оранжерея. А точнее, целый сад под стеклом. Солнце растекалось медовым светом на изогнутых стеклах, просачиваясь тягучими каплями, разливаясь по яркой зелени. Необычные цветущие деревья. Слишком крупные желтые цветы, даже неестественно как-то смотрится, но мне понравилась эта фантастическая красота сада. Чуть поодаль журчал фонтанчик. Оранжерея разительно отличалась от мрачной готической комнаты. И мне нравился этот контраст.

Посреди крытого сада стоял небольшой восьмигранный столик на высокой ножке и один стул. Магистр молча вышел и принес еще один. Для двоих столик был тесноват, но лорда Эрсиэ, кажется, все устраивало. Он щелкнул пальцами и на столе появились два блюдца с пудингом и вино. Мне не слишком понравилась идея пить вино на завтрак, но магистр уверенно разлил алую жидкость по бокалам.

– Мне бы руки помыть, – попросила я.

– Хорошо, – лорд одарил меня снисходительной улыбкой, отошел от стола, взял за руку и повел в ванную. Сам тоже не пренебрег гигиеной, с самодовольной ухмылкой поглядывая на меня. А потом мы вернулись в оранжерею.

К завтраку я приступила под пристальным взглядом магистра. Говорить ничего не хотелось, но отвертеться теперь вряд ли удастся. Напряженно ожидала, когда он начнет допрос.

– За твое первое умертвие, – лорд Эрсиэ поднял бокал, а я чуть не подавилась, вспомнив, как пришивала мертвецу трахею. Не лучшая тема для тоста. Но виду постаралась не подавать, сделала символический глоток под строгим надзором магистра.

Вино оказалось удивительным, моментально внутри разлилось приятное тепло, охватило все тело и… успокоило. Мне стало так хорошо, что я даже заулыбалась. Тревожное напряжение как рукой сняло.

– Какое замечательное вино, – похвалила я ни то вкус, который, кстати, тоже мне понравился, ни то произведенный им эффект.

– Замечательное, – подтвердил магистр, хитро улыбаясь, – Теперь рассказывай.

Хотела возразить, что рассказывать нечего, но вдруг ощутила небывалое желание поделиться сокровенным. Будто передо мной самый близкий человек, который выслушает, не осудит, поддержит. Как мама, наверное, хотя с ней мы не доходили до такой откровенности, а мне этого так не хватало. Кажется, на глазах выступили слезы, и я произнесла:

– Мама редко со мной разговаривала. После смерти отца она стала замкнутой и нервной. Мне ее так не хватает.

– Мама? – магистр удивленно приподнял бровь.

– Ненавижу дядьку! Это из-за него я тут. Обращался с нами как с рабынями. И эти службы его дурацкие в Ордене. Ненавижу Орден, – от злости я едва не раздавила бокал, потом сделала еще глоток.

– Вот как? – магистр смотрел на меня с неподдельным интересом. И вдруг поняла, что ему действительно важно, что я чувствую. Он, можно сказать, единственный, кто заботился обо мне в последнее время. Настроение переменялось каждое мгновение, и сейчас я была готова рассыпаться в благодарностях перед лордом Эрсиэ.

– Как же мне повезло встретить Вас! – и посмотрела на него с нескрываемым обожанием, – Вы так добры ко мне. Мне так нравятся комнаты, которые Вы мне выделили. И Лаэш очень милая, хоть и мертвая. И пудинг очень вкусный, – меня понесло, сильно понесло, я никак не могла остановиться, – Вы самый лучший, магистр. Я Вас люблю.

– Хм, даже так? – лорд Эрсиэ смотрел с откровенным удивлением.

И до меня дошло, что только что сказала! Густо покраснела, смущенно опустила глаза. Ох, мрак, позор на мою голову. И опять потекли слезы.

– Я не хотела, – пробормотала робко, – Не это имела в виду. Простите.

– Все хорошо, – улыбнулся магистр, и мне полегчало от одной фразы, – Выпей еще вина. И расскажи, как у тебя появилась эта рана.

– В конце весны, – ответила, делая еще глоток, – Когда уже тепло было, я сбежала из дома, чтоб сходить на речку. Было так жарко, что я скинула платье и решила искупаться. Понимаю, что вот так идти одной без служанок, без ширм, купального платья девушке не подобает. Но там никого не бывает, всегда безлюдно. А вода такая чистая и теплая. Решила, что успею высушить волосы и вернуться домой. И нырнула с берега. Проплыла немного, а потом что-то в меня воткнулось. Было больно, но не слишком. Я вообще сначала думала, там ничего серьезного. А когда выплыла на берег, сильно испугалась. И плакала, но не от боли, а от страха. Из груди торчал штырь. Выдернуть я его побоялась, и вот в таком виде, в одной мокрой рубахе, в крови, со штырем в груди вернулась в поместье. Не знаю, как орденцы меня не заметили. Потом лекарша сказала, что я должна была умереть. Сердце задето. А я взяла и вырвала это штырь. И даже кровь не текла. Но мне дурно сделалось, слабость такая в ногах появилась. От страха. Лекарша потом с мамой о чем-то долго говорила. Мне повязку сделали. Потом оказалось, что рана не заживает. Она не болела, но и не заживала. Мама сказала, чтоб я никому не показывала. И лекарше тоже говорила, что рана болит. Я к ней ходила потом несколько раз. Там как раз с Теньяром познакомилась. И ему во всем призналась, почему-то. Но он первый сказал, что учится запрещенному искусству. Я тогда не совсем поняла, о чем он. Он обещал помочь. Про книгу какую-то говорил. Но, когда мы договорились встретиться, не пришел. Я ведь и не думала, что его убили, – и рыдания оборвали мою речь.

– Почему сразу не сказала?

– Боялась. И Вас боялась. И за Вас, когда поняла, что с Тенем случилось. А Вы хороший, оказывается.

– Хороший, оказывается, – он как-то тяжело вздохнул, – Ты из-за этого решила учиться на некроманта?

– Ага. Сопоставила слова Теня. Запрещенных направлений в магии не так много. А поблизости только Вы один некромант. Я не знала, что именно у Вас он учился, даже не рассчитывала на это. Просто услышала на рынке, что в Эрсинкае некромант учеников принимает. Вроде как старый он, помирать собрался, вот и ищет, кому знания передать. А мне знания очень нужны были.

– Странно все это. Очень странно. Похоже на какой-то яд. Где этот штырь, на который ты напоролась?

– Выбросили, наверное. Хотя нет, дядька сказал, что ему пригодится. Все тащит, что плохо лежит. Наверное, в сарай к себе утащил, гад. У самого денег море, а все тащит. Жадная скотина! Ненавижу его!

– Он мне нужен. Сможешь достать?

– Вряд ли. Если домой вернусь, дядька меня под замок посадит.

– Ладно, придумаем что-нибудь. Вина больше не пей.

– Это почему?

– Ты уже и так много наговорила, – усмехнулся магистр, – А память оно не стирает.

– А зачем мне память стирать? – голова начинала странно кружиться.

– Чтоб потом не было мучительно стыдно за свое поведение.

– А должно быть стыдно? – последнее слово я договорить внятно не удалось, рот исказила зевота, и вышло что-то похожее на ыао-о-а.

А потом меня подхватили сильные руки, занесли в комнату, уложили на постель, завернув в одеяло. И я провалилась в темноту.

***

Проснулась рано, едва небо за окном подернулось предрассветной дымкой. С удовольствием потянулась, перевернулась на другой бок и… столкнулась нос к носу со спящим магистром. Ох, мрак меня раздери! Нет, проснуться второй раз в его постели – это уже слишком. А потом я вспомнила поздний завтрак в оранжерее, воздушный пудинг и вино. А еще все то, что вчера успела наговорить, в том числе и свое признание в любви. Ну как я могла?! Как можно было все это сказать вслух?! Тем более, я ведь совершенно так не думаю!

Ну, конечно, вино! Ох, лучше бы я сама все рассказала. Тогда бы действительно «не было так мучительно стыдно» за это нелепое признание. Как теперь в глаза ему смотреть буду? Попытаться объясниться? Простите, магистр, просто вина перебрала, а так я вовсе Вас не люблю и вообще боюсь до коликов?

Лорд Эрсиэ безмятежно спал, похоже, ему снилось что-то приятное, по губам скользила полуулыбка. Я отчего-то медлила, разглядывала его красивые, аристократические черты лица. С закрытыми глазами он ведь совсем не страшный. Поймала себя на мысли, что мне хочется прикоснуться к его волосам, пропустить между пальцами длинные черные пряди, ощутить их запах. Взгляд скользнул ниже, на плече магистра были словно выгравированы какие-то знаки. Не татуировки, а будто шрамы. Интересно, что это означает? Вряд ли просто дань моде. На груди, кажется, тоже имелись какие-то символы, но лорд лежал на боку, прикрывшись рукой, и мне не было видно.

Ох, мрак! Густо покраснела, вдруг осознав, что разглядываю спящего полуобнаженного мужчину. И лежу при этом в его постели! Нет, надо уходить, пока он не проснулся.

Осторожно, стараясь не разбудить магистра, встала и выскользнула из его спальни.

В замке я уже сносно ориентировалась, не считая подземных лабиринтов, поэтому без труда вышла на улицу, нашла кладбище с осенними деревьями, которое пересекла совершенно без страха перед умертвиями и вернулась в свои комнаты.

Спать уже не хотелось, но чувствовала себя ужасно. Меня трясло как от начинающейся простуды, мысли прыгали как бешеные кошки. Было неимоверно стыдно за былую откровенность, хотелось, чтобы вчерашнего дня попросту не было. Злилась на магистра за то, что опоил меня. Попыталась почитать, но никак не могла сосредоточиться. Постоянно думала о полученной информации, о Теньяре, о книге, которую он обещал принести, о мастере Келло и мертвом Далусе. Сердце колотилось тревожно, будто я что-то упускаю. Что-то важное.

А потом вдруг пришла кошмарная мысль. Теньяра убил сам магистр! Потому он так настаивал на версии несчастного случая. Потому он не собирается продолжать расследование. А это значит, что и мне помогать он не станет. А может и тоже убьет, как Теня. Если б его и впрямь разорвала нежить в лесу, откуда бы здесь взялась его могила?

Ой, мрак, как же страшно. Колотившая меня мелкая дрожь перешла в болезненные судороги. Жутко и больно от осознания происходящего. И себя жалко до слез. Поверила первому попавшемуся некроманту. Дура!

Утерев слезы, нашла свой мешок, надела старое платье, чужих вещей брать не стану, и выбежала на улицу.

Сейчас день, а значит, нежить не так опасна. Успею добраться до деревни, а там может, кто довезет до Аринкая. Или к мраку Аринкай, поеду в столицу. Как-нибудь. Куда-нибудь. Только подальше отсюда.

***

Горгульи у каменной лестницы на меня не среагировали, но наверняка заметили мой побег. Надеюсь, магистр не сразу бросится на поиски. А может, повезет, и он вообще не станет искать?

Никакой тропинки у подножия лестницы почему-то не обнаружилось, но меня это не остановило. Полезла напрямую через заросли. И только потом поняла, что дороги не знаю совершенно. Пойду прямо. Рано или поздно лес кончится. Ох, только бы он кончился до заката.

Не нашла ни той поляны, где магистр творил поисковое заклинания, ни толстого дерева, прислонившись к которому сидела, когда увидела мертвую лисицу. Лес вдруг стал совсем незнакомым. Все-таки я слишком привыкла к городской жизни, дикая природа не для меня.

Преодолевая плотно растущие кусты ценою целостности и без того потрепанного платья, продвигалась все глубже в лес. Солнца совсем не видно, но мне показалось, что оно уже высоко поднялось. А внутри зарождалась паника, но не та, что заставила уйти из замка. Другая, твердящая, что я снова заблудилась.

Солнце высоко, а вот в лесу потемнело. Зато идти стало легче, кусты и деревья росли не так густо, только листва на них была не зеленой, а будто уже увядающей, темной, пожухлой, коричневой. А земля под ногами вдруг стала рыхлой, не прикрытой листвой, не поросшей травой. Такая, будто ее недавно перекопали.